омочь мне подняться. Его мускулы еще оставались расслабленными. Он двинулся в сторону, указанную Лебедем. - А как насчет твоего приятеля? - спросил Нож и запустил шишкой в Одноглазого. Тот и ухом не повел. - У него полно своих обязанностей. Не будите спящих колдунов. Одноглазый приподнялся. - Я все слышал. Малец, - прохрипел он и снова рухнул на носилки. - Пожалуй, лучше будет бросить это дерьмо здесь, а на носилках унести то, которое мы откопаем. Предложение было встречено всеобщим одобрением. Не возражал даже сам Одноглазый. Он снова храпел: Не было никаких признаков того, что Ревун с момента своего падения сдвинулся хотя бы на дюйм. В снегу зияла дыра, а на ее дне, на глубине восьми футов, виднелась куча тряпья, слегка припорошенная снегом. - Эй, гляньте-ка сюда! - позвал нас солдат, забравшийся футов на тридцать выше по склону. - Что там такое? - спросил я, не желая без крайней необходимости делать и лишний шаг. - Похоже на дохлого волка. Я заковылял вверх. - Эй, ребята. Он нашел дохлого волка. - Кажется, его убила Тень, - оказал я, опускаясь на колени рядом с тушей. Возможно, волк подбирался к Ревуну. Но ему не подфартило. Он был не один, однако остальные звери пустились наутек. Следы указывали на очень маленькую стаю. - Я и не знал, что здесь водятся волки, - сказал кто-то из парней. - Теперь знаешь. Смерть волка сама по себе ничего не значила. Но, если Тень побывала здесь прошлой ночью, она могла и сейчас скрываться где-то поблизости. - Будь осторожен в темных местах. Я поплелся обратно, к Ревуну. Тот, конечно же, так и не шевельнулся. - Может, потыкать его палкой? - предложил Нож. - Его надо выкопать, - заявил я. - Умно, ничего не скажешь. - Он ни хрена не сделает до тех пор, пока мы не вытащим его наверх. Я бы на его месте не стал. Всегда лучше, ежели найдется дурак, который сделает работу за тебя. Снег оказался твердым, слежавшимся. Он несколько раз подтаивал и замерзал снова, образуя ледяную корку К счастью, нам не пришлось рыть яму глубиной в восемь футов. Ревун действительно прошиб такую толщу снега, но наискось, по склону. Под прямым углом требовалось прокопать всего фута четыре. У меня появилась идея. - Не разбрасывайте снег слишком далеко, - сказал я. - Он может нам пригодиться. - Вроде бы недостатка в нем нет, - пробурчал Лебедь. Тай Дэй так и не вызвался помочь. Он держался позади, положив руку на меч и многозначительно вперившись в Одноглазого. Возможно, с недобрыми намерениями. Одноглазый нам так и не потребовался. Когда самые храбрые ребята уже сметали с Ревуна снег, один из них заявил: - Этот малый замерз. Окоченел, как ледышка. Все прочие вздохнули с немалым облегчением. - Здорово! - искренне обрадовался я. - А теперь сделаем вот что... Час спустя мы привязали замерзшего колдуна к шесту, предварительно закатав его в ком снега, дюймов в шесть толщиной. Чтобы этот ком не развалился, некоторым парням пришлось пожертвовать лоскутами своей одежды. Ребята ныли, брюзжали и интересовались, какого хрена мы просто не уложили это дерьмо на те же носилки, где уже лежит другое, и не присыпали их снежком сверху. Услышь это Одноглазый, сердце его было бы разбито. Они его больше не любили. Глава 75 - Смажешь свои ляжки вот этой мазью, - сказал мне Костоправ, - и забинтуешь, чтобы грязь не попала. Всю дорогу назад я шел враскоряку. Я бросил угрюмый взгляд на Одноглазого, молча сидевшего на полу близ огня. Судя по роже, башка у него раскалывалась и больше всего ему хотелось бы уснуть этак на год. Сукину сыну было так плохо, что он не мог даже жаловаться. Матушка Гота оклемалась быстрее - в конце концов, ей не двести лет. Когда мы с Тай Даем вернулись, она вместе с дядюшкой Доем обустраивала наш семейный бункер. Оба молчали. Я плюнул и ни о чем расспрашивать не стал. Не было у меня времени заниматься тайными интригами нюень бао. Пусть лучше до ночи приведут в порядок нашу ночлежку. Госпожа уложила Ревуна на все ту же дверь, осмотрела его и пришла к выводу, что он выживет. - Слушай, - спросил я, - ты, часом, не выдавала по девять запасных жизней каждому своему Взятому. Кажется, это дерьмо цепляется за жизнь упорнее, чем Хромой. А того гада мы убивали с полдюжины раз. Каждый раз думали: уж теперь-то насовсем А он опять оживал. - Ничего я им не давала, - отвечала она, - просто всякий, кто способен стать колдуном такого масштаба, никогда не упускает ни малейшей возможности как следует подготовиться к любым мыслимым неприятностям. - Как дела? - обратился я к Старику. За несколько часов моего отсутствия в лагере произошли заметные перемены. Кончился дождь. Большую часть уцелевших уже собрали и разместили либо поблизости от штаб-квартиры, либо непосредственно перед Вратами Теней. Был собран весь годный к употреблению бамбук. Зарядные мастерские Госпожи тоже работали на всю катушку, хотя это являлось скорее символическим проявлением готовности продолжать борьбу. - Лучше, чем я думал. Госпоже удалось стабилизировать состояние Длиннотени. Значит, Тени будут просачиваться медленнее, так, как это было, пока его не пришибли. Если он поправится, через пару дней мы и вовсе заткнем лазейку. - Мы сможем его контролировать? - А то нет. Статуи мертвых генералов и те имеют больше свободы действий, чем она оставила ему. Госпожа оторвалась от работы и подняла глаза. Она слегка улыбнулась, но за улыбкой таилось уверенное лукавство немыслимо древнего зла. Она есть тьма. На сей счет Копченый наверняка не ошибся. - Может быть, для нас лучше двинуться к Вершине. - Может быть. Не исключено, что мы так и поступим. Как только восстановим порядок и узнаем, кто где находится. И выясним, кто на чьей стороне. - Кстати об этом. Дядюшка Дой вернулся. Сейчас он помогает моей теще с таким видом, будто никуда и не уходил. - Я слышал. - Интересно, как он ухитрился остаться в живых. Особенно прошлой ночью. Госпожа взглянула на меня так, словно я неожиданно навел ее на интересную мысль. - Последите за Ревуном, - сказала она. - Двинется, сразу зовите меня. Я буду снаружи. Она поспешно вышла за дверь. Я посмотрел на Костоправа. Тот пожал плечами. - Я ее больше ни о чем не спрашиваю. - Выглядит она не лучшим образом. - Как и все мы. Ничего, возможно скоро удастся отдохнуть. Если мы возьмем Врата под контроль, нас некому будет беспокоить. Во всяком случае довольно долго. Правда, оставался Могаба. Но нынче он лишился своего покровителя, и никто не мог прикрыть его колдовскими штучками. Что касается Прабриндраха Драха, то это еще вопрос, удастся ли ему дожить до момента, когда у него появится случай создать для нас проблему. Ему приходилось уворачиваться и от Гоблина, и от Теней, чтобы только добраться до дружественных земель. Причем следовало иметь в виду, что даже самые "дружественные" земли могли оказаться совсем негостеприимными, если у князя не окажется под рукой достаточно сильного отряда. Крестьяне, как правило, не слишком любезны с отступающими солдатами. Скорее всего потому, что и солдаты с ними не церемонятся, когда сила на их стороне. - Можешь ты отправиться к Вратам Теней? - Я? Сейчас? - Да, ты. Сейчас. До темноты. Со Знаменем. Чтобы проверить мою догадку насчет того, что оно собой представляет. И помочь солдатам, если она верна. - Можно попробовать. Но я не в лучшей форме. - Поезжай верхом. Это не сулило мне ничего хорошего, но он был прав. - Будь у тебя сменщик, - с усмешкой сказал Костоправ, - ты мог бы поручить это ему. Выходит, ему было известно об отсутствии Дремы. Надо будет проверить паренька при первой возможности. Госпожа снова спустилась в бункер. Будучи отнюдь не крупной женщиной, она ухитрялась заполнять собой все помещение. Мне всегда казалось, что она на добрый фут выше, чем была на самом деле. - Твой приятель Дой, - с ходу заявила Госпожа, - вовсе не какой-то там жрец малоизвестного культа. Он колдун. Хиленький, слабее Одноглазого, но колдун. И у него есть какая-то штуковина - амулет, талисман: точно мне определить не удалось - оберегающая его от Теней. Костоправ взглянул на меня так, будто мне следовало знать это давным-давно. - Ничего не знаю, командир. Впервые об этом слышу. По правде сказать, мне всегда казалось, что за фехтовальным мастерством Доя таится что-то необычное. Не может же обычный старикан, как он ни ловок, запросто отбиться от целой своры Обманников. Не знаю, какой черт потянул меня за язык, но я сказал Госпоже: - Моя жена не мертва. Напавшие на нас Обманники к ней даже не прикоснулись. Дой с Тай Дэем и своими родичами увезли ее, а мне, сказали, будто она погибла. А ей, напротив, соврали, что погиб я, и уволокли ее в свое болото. Ни Дой, ни Гота никогда на хотели, чтобы мы были вместе. Они смирились с этим лишь по настоянию родителей Готы. До сих пор я никогда не говорил с Госпожой о Сари, ее семье и нюень бао. Все наши беседы касались лишь того, что было необходимо внести в Летописи. Слушая меня, она в очередной раз проверила состояние Ревуна. После чего сказала: - Расскажи поподробнее. Мне эта компания всегда казалась подозрительной. Само собой. Как и всем, кому хватало ума не лопать дерьмо. Костоправ подошел к двери, выглянул наружу и вернулся назад. - Эй, - сказал он, - а почему никто не сказал мне, что дождь кончился? Может, теперь я заставлю этих лежебок пошустрее шевелить задницами. Старик вышел наружу. Я ему сочувствовал. Но выглядел более измотанным, чем я думал. - Ему я рассказал все, - сказал я Госпоже. - Он не всегда слушает, что ему говорят. Ну-ка выкладывай, что тебе известно о нюень бао. Я принялся выкладывать. Госпожа слушала. И задавала довольно колкие вопросы. Я не оставался в долгу, пытаясь выяснить что-то для себя. - Я хочу знать о твоих снах, - заявила она. - Думаю, они отличны от твоих. - Догадываюсь. Как раз это отличие и может иметь значение. Мы проговорили довольно долго. Но мне все равно пришлось тащиться к Вратам с этим паскудным Знаменем. Глава 76 Нам не хватало лошадей. Тех, которых мы не сожрали сами, в предыдущую ночь укокошили Тени. В настоящий момент парни доедали конину. Кончилось тем, что я позаимствовал коня у Госпожи. Костоправ не сказал ни слова. Я и без того знал, что свое еще получу. Тай Дэй уселся позади меня. Жеребец Госпожи, привыкший возить ее, в полном вооружении тянувшую не больше, чем на сто фунтов, покосился на меня с неодобрением. - Не сердись, - сказал я животине. - Путь недалекий. Старая Дивизия вместе с некоторыми формированиями Госпожи передислоцировалась в лагерь под Вратами Теней. Проезжая мимо, я приметил, что рожи у большинства парней были далеко не веселые. Многие из них остались с Отрядом по той простой причине, что сообразили: с нами у них будет побольше шансов остаться в живых. Я решил не говорить, за каким хреном приволок Знамя. Но слушок распространился быстро. Братья Отряда высыпали навстречу, желая выведать новости. Чтоб мне сдохнуть, многих из них я не видел месяцами. Некоторых с тех пор, как мы вышли из Таглиоса. Бабба-ду, чтоб он пропал, я не встречал несколько лет. Правда, этот парень не имел склонности особо высовываться. Довольно скоро нарисовались Зиндаб и Иси. Ребята смекнули, что я вылез из своей норы неспроста. И мне было понятно почему. Слишком долго я не имел дела ни с кем, кроме Копченого. Невесть откуда появился Очиба. Возле Врат Теней старшим офицером являлся он, да и помогали ему те же нары. Потому что почти все таглианцы из начальствующего состава дали деру. Видимо желая сохранить верность своему князю. Я подозревал, что желание сохранить честь обойдется им дорого. Они об этом пожалеют. Ежели уже не пожалели в минувшую ночь. Зиндаб придержал узду, и мы с Тай Дэем спешились. Вся компания ждала, что я скажу. Я не сказал ни слова, лишь пожал плечами, после чего спустил штаны с горевших огнем ляжек. Поездка верхом тоже не доставила мне удовольствия. Как я и предполагал. - Не спрашивайте, почему я здесь. Старик велел, я приехал. А на кой ляд, это его секрет. - Что еще новенького? - спросил Бадья. - А то ведь от него ни черта не добьешься, а ежели что и скажет, так соврет. Я огляделся по сторонам. Почва здесь казалась довольно твердой, да вдобавок еще и сухой. Палаток было куда больше, чем земляных нор. Однако в целом лагерь выглядел плачевно, хотя я видел флаги и вымпелы батальонов, еще год назад славившихся отменной дисциплиной. - Неужто боевой дух совсем пал? - спросил я. - Сам видишь. - Но, как я слышал. Новая Дивизия понесла в минувшую ночь меньше потерь, чем кто бы то ни было. - Ты Знаменосец,. - сказал Зиндаб, - и болтаешься в этом дерьме большую часть жизни. Сам должен знать, что боевой дух зависит не от того, что происходит на самом деле. Главное, как люди это воспринимают. Что верно, то верно. Люди верят тому, чему им хочется - хоть хорошему, хоть плохому, хоть никакому. Факты не имеют к этому никакого отношения. - Не знаю, стоит ли говорить об этом ребятам, - сказал я, - но мне сдается, что он настроен довольно скоро двинуть туда. Бадья окинул взглядом неприветливый склон. - Мозги мне пудришь? - А ты ему не поверил, когда он говорил, что направляется именно туда? Старик никогда не делал секрета из того, что хочет добраться до Хатовара. К тому все и шло, с того дня как мы свалили из Курганья. Кажется, с тех пор прошло полжизни. - Кажется, - угрюмо заметил Иси, - черта с два ты найдешь здесь парня, который верит в эту байку. Он служил в Отряде не так давно, как Бадья, но в данном случае попал в точку. По-моему, кроме самого Старика, мало кто верил в существование Хатовара, и уж во всяком случае никто туда не стремился. Солдаты шли куда их вели, потому что им просто не оставалось ничего другого, кроме как следовать за Знаменем. Каждый прожитый день был своего рода подарком, а где нас застанет ночь, не имело особого значения. - Прошлой ночью пало последнее препятствие, - сказал я. - Госпожа заполучила Длиннотень, завернутого, словно подарочек на именины. Я снова огляделся по сторонам: всюду, куда бы ни падал мой взгляд, люди занимались делом. На меня многие посматривали с подозрением: от появления штабной крысы не приходилось ждать ничего, кроме лишних неприятностей. Свет казался каким-то странным, он мало походил на обычный дневной свет. - Чем они занимаются? - спросил я, указывая на парней, рывших какой-то окоп. Против Теней эта хренова яма помочь явно не могла. Нужна она была как быку сиськи. - Хоронят ребят, погибших прошлой ночью, - пояснил Бадья. - А... Слушайте, парни, пока не началась заварушка, держитесь поближе ко мне. Ну а остальные пусть занимаются своим делом. - Мы с Иси много сделать не можем, - заявил Зиндаб. - Разве что присмотреть, что к чему. У него была столь невозмутимая рожа, что я ему чуть ли не поверил. И подошел к братской могиле. Они рыли траншею, потому как это был лучший способ убрать под землю множество мертвых тел. Я опустился на колени и прощупал пальцами почву. Несмотря на недавний дождь, она оказалась сухой. - Тут что, дождя не было? - спросил я. - Холодно, - отозвался Иси, - вода попросту замерзает. Я поднял глаза и уставился за Врата Теней. Сразу за нашим кладбищем земля становилась совершенно пустынной. Кое-какая растительность имелась и выше, но она была чахлой и унылой. На телах погребенных солдат по большей части были видны явные следы воздействия Теней. Все они скрючились, окостенели, кожа основательно потемнела. У каждого рот был искривлен в отчаянном крике. Тела скрючились, да так, что выпрямить их не имелось ни малейшей возможности. Вокруг вились вороны, но солдаты их отгоняли. Почувствовав под ногами твердую почву, я оглядел склон. Казалось, будто сам камень превратился в жидкую, слоями твердевшую от холода грязь. - Кажется, дождя больше не будет, - заявил Бадья. А дождь неизбежно влек за собой появление новых оврагов и прочих щелей. Интересно, а не способствуют ли всякого рода канавы распространению Теней. Впрочем, скорее нет. В противном случае Тени уже заполонили бы весь мир. Мне не попадалось на глаза ни единой записи о тех временах, когда Врат Теней не существовало. Видимо, они были воздвигнуты в незапамятные времена, хотя ни одна местная религия - насколько я мог в этом разобраться - не придавала им особого значения. В священных текстах речь шла о каких-то "блистающих камнях" и прочей дребедени, а добиться чего-то конкретного не представлялось возможным. Свои идиотские догмы таглианцы не собирались обсуждать с кем бы то ни было. Хоть я и плевал на всех богов, мне захотелось произнести краткую гуннитскую молитву за всех умерших. Лишь после того я двинулся вверх по склону, чтобы взглянуть на источник нашей головной боли. Тай Дэй посмотрел на меня с одобрением. Должно быть, я поступил правильно. Глава 77 - Помоги мне установить эту хреновину, - попросил я Тай Дэя, водружая Знамя в нескольких ярдах ниже того места, где хлопотала рабочая команда. Тай Дай наваливал камни, чтобы укрепить у основания древка. Затем мы поднялись повыше. Некогда здесь находилась самая настоящая крепость, и ворота были самыми настоящими, чего я не мог рассмотреть во время моих вылазок в мир духов. Теперь там оставался лишь заросший травой фундамент. Все прочее обвалилось много веков назад. А рассыпавшиеся камни растащили наши солдаты для устройства своих землянок и блиндажей. Видимо, эти парни, хотя и побаивались каких-то древних кошмаров, но были куда храбрее большинства здешних жителей. В который раз я задумался о том, каким долгим может быть страх. И о том, не связана ли со всем этим Кина. Уж не просачивались ли ее ужасы во сны всякого, знавшего имя Хатовар. Спрашивается, почему у меня поджилки не трясутся? Может потому, что я слишком туп, чтобы бояться того, чего следует. Использованный для строительства крепости камень - сероватый песчаник - должно быть, был привезен невесть откуда. Ни на самом склоне, ни в окрестных землях подобного материала не встречалось. Не походил он и на привозной камень, из которого строил свою цитадель Длиннотень. Я оглянулся в сторону Вершины. Клонившееся к закату солнце, скользнув под облака, высветило южный фасад твердыни: стену, которую Длиннотень фактически завершил. Металлические символы и письмена вспыхивали под солнечными лучами грозным, источающим силу светом. Все еще грозным, несмотря на падение их творца. - Выглядит впечатляюще, - заметил я. - Может и так, только нам от этого никакого проку, - отозвался Иси. Бадья хмуро кивнул в знак согласия. А Зиндаб - как я только что заметил - и вовсе куда-то испарился. - А эти парни чем занимаются? Вспомогательные команды размечали склон цветными линиями из толченого мела, восстанавливая смытые дождем и нанося новые. - Я и сам не очень хорошо все понимаю. Вроде бы они определяют истинные пределы Врат. Близость огненных шаров вызовет свечение меловых линий. Разные цвета будут соответствовать степени опасности в той или иной зоне. - Вот оно что! - Что-то в этом роде. Я фыркнул и направился к рабочим. Подойдя поближе, я ощутил некую вибрацию, что-то вроде внутреннего гула. - Кто тут главный? Грязный коротышка, недовольный тем, что его оторвали от дела, распрямил спину. Мне пришлось подавить усмешку. Несмотря на маленький рост, этот тип являлся шадаритом и возглавлял при этом гуннитский рабочий отряд. Бородища его была бы под стать малому футов в шесть ростом - таковы, в большинстве своем, его единоверцы. К нашему братству он не принадлежал. Я давно заметил, что ребята, пусть даже тайно принесшие клятву верности Отряду, носили значок - некое грубое подобие огнедышащего черепа. Символ, позаимствованный нами у Душелова двадцать лет назад. Возможно, они надеялись, что эта эмблема каким-то образом защитит их от Теней. - Смею ли я надеяться оказаться полезным знаменосцу? Чертовски сообразительный тип. При всей внешней любезности и чуть ли не подобострастии он дал мне понять, кто он таков и где мое место. - Смеешь. Мне хотелось бы уточнить некоторые детали. Особенно, где прежде стояли Врата и где находятся слабые места. - Ты хочешь знать, где проходят Тени? - Этот малый, часом, не обнаглел? - поинтересовался Бадья. - Все в порядке. - Я сделал успокаивающий жест. - Да, именно это я хочу узнать. Где они пролезают. - Между вот теми двумя желтыми отметками, - ответил низкорослый шадарит, неприязненно взглянув на Бадью. - Красным обозначено место, где первоначально находились ворота. - Спасибо. Постараюсь больше не отрывать тебя от дела. - Неужто я должен поверить в такое чудо? Бадье явно хотелось малость подкоротить этому малому язык, но он решил, что дело не стоит хлопот. Или отложил его на то время, когда меня не будет поблизости. Под Вратами Теней находилось несколько кострищ и столбов, на которых прошлой ночью вывешивали фонари, а также немало наспех сколоченных бункеров, где солдаты отсиживались в ожидании Теней, под защитой свечек и бамбуковых шестов. Кто-то соорудил пару плетеных десятифутовых башенок, обеспечивавших навесной огонь. Протиснувшись вперед, я добрался до красной меловой отметки. Оттуда можно было разглядеть остатки рухнувших ворот. Должно быть, в свое время они выглядели внушительно и были достаточно широки, чтобы пропустить четырех человек в ряд. Однако ничто не указывало на существование крепостного рва. А ведь ров представляет собой древнейшее и простейшее оборонительное сооружение. Остатки рвов можно было обнаружить возле каждой крепостной стены, кроме, разве что, инженерных нелепостей вроде Дежагора или Вершины. Отсутствие рва заставляло предположить, что древние строители не опасались тех, кто жил ниже по склону. До сих пор на Вратах Теней сохранились сильные чары. По приближении начинало ощущаться их воздействие. Я решил не искушать судьбу. Интересно, подумалось мне, почему так хорошо сохранилась дорога? Чем выше по склону, тем в лучшем она состоянии? Ни у кого из парней на сей счет мнения не имелось. Плевать они хотели на такие загадки: достаточно было того, что им приходилось торчать в этом местечке. Я зашагал вниз, к Знамени. Мне показалось, что оно будто бы ожило. Ощущалась исходившая от него дрожь, словно бы концентрировавшаяся на наконечнике. Что согласовывалось с теорией Костоправа насчет Копья Страсти. Тай Дэй, Бадья и Иси ощущали то же самое, но они знать не знали, что это такое. - Надо перенести Знамя наверх, - сказал я Тай Дэю, - чтобы, проходя сквозь Врата, Тени первым делом натыкались на него. Пусть знают, что Отряд вернулся. - Затем я обратился к Иси: - Госпожа считает, что нынешняя ночь не будет такой тяжелой. Она держит Длиннотень под контролем и, возможно, еще до темноты сумеет вовсе закрыть Врата. Последнее, признаться, вызывало у меня сильное сомнение. До темноты оставалось не так много времени. Выражение явного облегчения на физиономии Иси едва не заставило меня рассмеяться. Пара солдат, уловивших кое-что из сказанного мною, понеслась передать услышанное приятелям. - Помимо них, - проворчал Бадья, - вокруг отирается еще куча всякого дерьма. И то сказать, мы вовсе не были заинтересованы в том, чтобы таглианцы, сохранившие верность Прабриндраху Драху, перестали дрожать за свои шкуры. - Это только возможность, - пояснил я. Кроме того, если она и вправду запрет Врата, останется еще чертова уйма Теней, вылезших оттуда прошлой ночью, тех, которые нынче прячутся по расщелинам и норам. Тьма приходит всегда. Мы еще не вышли из леса. Расслабляться не приходится. Я постарался, чтобы эти слова услышало как можно больше народу. Я научу вас бояться тьмы. Кто это сказал? Может быть, первый муж Госпожи, еще до моего рождения? Или же тот, кто почерпнул знания о прошлом из старых Летописей. - Нам еще долго придется сталкиваться с этой дрянью каждую ночь, - добавил я. - Мы что, и вправду попремся туда? - спросил Бадья, указывая глазами наверх. Он считал, что его не слышит никто, кроме Тай Дэя, и, видимо, не находил эту тему такой уж секретной. В противном случае, он задал бы свой вопрос на языке, незнакомом нюень бао. - Вполне возможно. Только не знаю, скоро ли. Старик всю дорогу талдычит насчет посевов и урожаев, так что мы здесь еще проторчим изрядное время. Разговаривая, я пытался представить себе, как далеко будет распространяться воздействие Знамени. С помощью Тай Дэя я установил его примерно в половине радиуса от центра Врат Теней, точно посередине старой дороги. Потом я спустился вниз и уговорил двоих веднаитов позволить нам перебраться в бункер на самой передовой. Забавно, что особых возражений с их стороны не последовало. Конь Госпожи повсюду таскался за мною и, вроде бы, все примечал. В конце концов я сказал ему: - Спасибо за компанию, приятель. Можешь возвращаться к своей хозяйке. - С собственным жеребцом я всегда говорил на равных, а этот был из той же породы. Ежели с таким зверюгой договоришься, он может сделать для тебя многое. Например свозить кого-нибудь в Таглиос. И обратно. Хотелось бы знать, как обстоят дела у Дремы. Он не мог отъехать слишком уж далеко. С тех пор, как все обернулось такой хренью, прошло не так уж много времени. Глава 78 Полосы толченого мела четко определяли сектора прицела, так что солдаты имели возможность эффективно истреблять Тени. Кроме того. Госпожа снабдила меня некоторыми приспособлениями и инструкциями по их использованию. Предполагалось, что я буду придерживаться их строго и устою перед искушением что-либо упростить. Множество солдат собралось, чтобы понаблюдать за моими действиями. Таглианцы, в подавляющем большинстве, испытывали благоговейный трепет перед человеком, который, не будучи ни жрецом, ни кудесником, умел читать и писать, что заставляло меня чувствовать себя идиотом. Указания Госпожи по существу сводились к необходимости уложить полукругом бухту из кожаной веревки, перекрыв самое опасное место, там, где первоначально стояли ворота. Точно такие же веревки, натянутые на деревянные колышки, перегородили дорогу. Я строго следовал инструкциям, никак не учитывавшим даже самый факт существования Знамени. Даже, если Госпожа и знала, что это не просто штандарт, она, похоже, не придавала ему особого значения. Я наскоро оглядел нахально присвоенный нами бункер, паршивую землянку, где от пола до потолка было едва лишь три фута. Места могло хватить для четырех человек и связки бамбука. Вонища стояла страшная: с наступлением темноты никто не высовывался наружу по нужде. Дерьмовая халупа - но все лучше, чем мокнуть под дождем. Как только Тень пересечет линию, отгороженную кожаной веревкой, пояснил я любопытствующим ребятам, ее поразит искра. Таким образом мы будем знать, где проходят Тени, сколько их и куда они направляются. И можем поражать их, не растрачивая зарядов. Парней требовалось как-то приободрить. Перспектива прошлой ночи сулила им слабую надежду дотянуть до утра. - Это, конечно, не перина, - сказал я Тай Дэю, поглаживая землю, - но почему бы тебе не отдохнуть? Сам-то я собирался прилечь позже, тем паче, что все равно намеревался совершать разведывательную вылазку. Ежели, конечно, удастся. Вылезши наружу, я удобно пристроился на обломке старой стены и принялся рассматривать крышу моей новой хибары, смастряченную из тенеземского шатра. Куда ни глянь, всюду попадались на глаза отобранные у неприятеля трофеи. Но это не внушало особого оптимизма: имелись все основания полагать, что через месяц мы окажемся такими же измотанными и изможденными, какими были после прорыва блокады Дежагора. По существу, мы всего-навсего удерживали горный кряж, хотя еще и могли делать вид, будто представляем собой армию. Но у неприятеля не осталось ничего, кроме разрозненных отрядов Могабы. Интересно, что предпримет Могаба, когда узнает, как огорчительно сложились дела у Длиннотени. Об огорчении речь, оно и навстречь. То, что я увидел, отнюдь меня не обрадовало. У подножия склона, там, где дорога уже не была дорогой и представляла собой лишь раздолбанную полосу грязи, появился дядюшка Дой. Подняв глаза, он таращился на Врата Теней. Появись он попозже, в сумерки, я бы его наверное не заметил. Позади него, поотстав ярдов на пятьдесят, плелась матушка Гота. Она ворчала так громко, что некоторые слова я мог разобрать даже на таком расстоянии. За спиной у обоих виднелись здоровенные узлы, наводившие на мысль, что они вновь решили присоединиться ко мне. Похоже, они стали профессиональными бродягами. Я запустил камешком в ворону. Сам не особо целился, и птица не шибко испугалась - просто увернулась. С приходом сумерек птиц стало немного, хотя, признаться, их и днем не было без числа. Любопытно, что бы это значило? Вроде бы мы еще не дошли до того, чтобы жарить ворон. Может, они все улетели к своей мамочке? - Тай Дэй, - сказал я, - как случилось, что твоя мать и дядюшка Дой оказались здесь? Тай Дэй высунулся из землянки, отпустил пару бранных словечек на нюень бао и вернулся назад. Создавалось впечатление, будто он напрочь утратил почтение к старшим. Ответа на свой вопрос я не получил. Проверив амулет, так и не возвращенный Костоправу, и оценив высоту отгоняющей Тени свечки, я решил, что у нас все будет в порядке. Хотелось в это верить. Но какой-то мудрец, не мне чета, говаривал: "Никогда не доверяй колдунам". Я закрыл глаза и принялся ждать. *** - Эй, Мутен, ты знал ребят по имени Качала и Грузило? Я открыл глаза. - Рыжий, сукин ты сын! Какими судьбами? Я ж тебя полгода не видел. Как дела? - Как сажа бела. Я уж и забыл, когда мы встречались. Но, худо-бедно, руки-ноги при мне, и я еще дышу. - Выходит, ты опять обскакал судьбу - для солдата это немало. А Качалу я помню. Он из Джайкури, и все его близкие погибли во время осады Дежагора. Он прибился к нам, когда мы вышли из города, а раньше, вроде бы, был каменщиком, но уже числился нашим, когда мы накрыли Обманников в Роковом Перелеске. - Точно, тот самый малый. Он и на Чарандапраше здорово себя показал. - Ну а другой, как его там... Грузило? Я его не припоминаю. - Он вроде бы из тенеземцев. Попал к нам в плен: сначала работал, а потом принял присягу. Правда недавно, примерно месяц назад. - Ну а мне то до них какое дело? - Оба погибли прошлой ночью. Я решил, что тебе нужно об этом знать. Ведь ты заносишь имена погибших в летописи. - Спасибо, что вспомнил. Хотя не уверен, что мне это нравится. - В каком смысле? - Да в том, ребята, что вы вспоминаете обо мне, только когда кто-нибудь из парней дает дуба. Приходите и говорите, чтобы я помянул его в Летописях. - Уходил бы ты из штаба, Мурген. Возвращайся в строй. Тогда ты снова станешь не одним из них, а одним из нас. Вот ведь чертовщина. Похоже, я и сам не заметил, как превратился в штабную крысу. - Может ты и прав. Теперь, когда мы захватили Хозяина Теней, предстоят некоторые перемены. Я буду иметь в виду твое предложение. Рыжий хмыкнул. Он не слишком поверил моим словам, но отправился к своим парням с чувством исполненного долга. Меня передернуло. С плато тянуло холодным ветром, и мне показалось, - хотелось верить, что только показалось, - будто он нес с собой запах Кины. Мне припомнился ветер, дувший на равнине смерти. Я подумал о том, чтобы навалить побольше камней к основанию Знамени - оно содрогалось под напором ветра, - но поленился. Хотелось бы погреться у костра, но по эту сторону Вершины с топливом дела обстояли плохо. Все доски, палки и щепки использовались лишь для приготовления пищи. Правда и готовить, кроме разве что горького корня, было нечего. Ты научишься обходиться без света - припомнилась мне цитата из одной из старых Летописей. Прямо перед моим носом появилась пара сапог. Принадлежавших дядюшке Дою - я понял это, заслышав бурчанье как всегда отстававшей от него матушки Готы - с такой походочкой она никак не могла за ним поспеть. - Дядюшка, - промолвил я, не поднимая глаз, - чему обязан сомнительному удовольствию видеть тебя после столь долгой разлуки? - Тебе следует держать свое Знамя поближе. Воитель Тьмы, так, чтобы оно постоянно было под рукой. В противном случае ты, скорее всего, его лишишься. - Я так не думаю. Но кто-нибудь из приспешников Прабриндраха Драха, Обманник или мелкий колдунишка, считающий, что его способности для всех великая тайна, может попытать счастья и окажется вот в той канаве, прежде чем сообразит, что с ним случилось. Я блефовал, но дядюшка вряд ли мог меня раскусить. - Знамя само умеет отличать своих от чужих. Подошла матушке Гота, тащившая тюк размером чуть ли не с нее. Она прихватила с собой из Кьяулуна решительно все, что могло пригодиться. Включая запас дровишек. Я решил не выпендриваться, во всяком случае пока не кончатся дрова. В мире есть повара и похуже матушки Готы. К их числу принадлежат ее сын и ненаглядный зятек. Дядюшка Дой, будучи мужчиной и - по понятиям нюень бао - какой-то шишкой, - нес только Бледный Жезл и куда более скромный узелок. Сбросив свою ношу, матушка Гота опустилась на четвереньки, чтобы залезть в нору. Встретившись с ней взглядом, я не смог удержаться от ухмылки. Она принялась изрыгать ругательства, кляня злую судьбину, устроившую землетрясение в столь неподходящий момент. Земля дрожала. - Пусть Тай Дэй отдохнет, - сказал я. - Нам предстоит долгая ночь. - От взора дядюшки Доя не укрылся заткнутый мною за пояс короткий бамбуковый шест. Холодный ветер крепчал. Полотнище Знамени хлопало и трещало. Дядюшка Дой окинул взором темнеющий склон, оценил бункер и бросил на меня сердитый взгляд, словно желая высказать сожаление по поводу того, что оставил свое разлюбезное болото. - Когда занимаешься такими делами, и жить порой приходится соответственно, - сказал я. Матушка Гота вновь вылезла наружу, чтобы озвучить своим бурчанием так и не высказанные соображения Доя. - Вы сами напросились, - напомнил я им обоим. Дядюшка Дой открыл было рот, но подавил желание попререкаться и устроился у входа в землянку, положив Бледный Жезл на колени. Гота принялась осматривать окрестности и собирать камни. Соседи не возражали, хотя в этих краях камни, кажется, становились единственным признаком благосостояния. Я закрыл глаза и, словно чтобы растравить душу, принялся насвистывать мелодию, которую напевала Сари, когда была счастлива. Затем, как всегда, пришла тьма. Глава 79 Они дали все-таки мне поспать. И я заснул - не мешал ни холод, ни ветер, ни запах стряпни, ни собственный храп. Когда сгустилась ночь, я постепенно освободился от уз, крепивших меня к плоти. Некоторое время я чувствовал себя тряпицей, трепыхавшейся на ветру. И не предпринимал никаких усилий, чтобы двинуться куда бы то ни было. Возвращение дядюшки Доя пробудило во мне не слишком вдохновляющие воспоминания. Мой дух слился с ветром, увлекавшим меня на север. Неторопливо проплыв над горами, пустынями и захваченными нами городами, я нашел Дрему, направлявшегося из Таглиоса в Дежагор. Паренек понимал, что, пока он скачет, ему ничто не грозит. Никто из агентов Радиши не смог бы угнаться за его конем. Радишу его побег огорчил до крайности. План ее предусматривал необходимость захватить или убить каждого из братьев Отряда. Побег хотя бы одного означал возможность возвращения чумы. Подобно Нарайану Сингху, она знала, что тьма приходит всегда. В чем ее лишний раз убедили последствия случившегося в Дежагоре. Теперь она была в ужасе, опасаясь, что из-за провала заговора наступит Год Черепов. Душелова она поминала через слово, и всякий раз не хвалебно. Похоже, Баба сообразила, что, желая избавиться от опасного союзника, она связалась с другим, возможно куда более страшным. Радиша помнила об ухищрениях Душелова, имевших место несколько лет назад, и знала, что эта колдунья менее предсказуема, чем любое стихийное бедствие. Хотя Таглиосу не было нанесено никакого ущерба, последствия землетрясения ощущались и там. В том числе и политические. Многие люди полагали, что боги - или какая-то неведомая, но ужасная сила - недовольны коварством, проявленным в отношении Черного Отряда. Костоправ столь часто напоминал об обыкновении Отряда не оставлять предательство безнаказанным, что некоторые таглианцы уже ожидали неминуемого и страшного возмездия. И все это было каким-то образом связано с ужасом перед самим именем Отряда. Ужасом, сути которого никто не хотел или не мог объяснить. Возможно, этот страх овладевал людскими душами, просачиваясь из какого-то мрачного источника, лежавшего за пределами материального мира. Уж не действовала ли в своей доброй, старой манере мать Обмана - Кина? Пожалуй, мне стоило лишний раз сунуть нос в старые Летописи, спрятанные в той комнате, где... Ох, дерьмо поганое! Радиша постоянно отправляла своих гвардейцев на поиски Копченого. Сбивающие их с толку чары Одноглазого пока помогали, но они не могли морочить стольких людей до бесконечности. Скорее всего, Баба не надеялась найти своего колдуна живым и лишь хотела выяснить, что с ним сталось. Но мне ее поиски могли выйти боком. Вдруг она натолкнется на мои книги. Нет чтобы мне подумать об этом раньше. Чего стоило попросить Дрему прихватить рукописи с собой. Глядишь, сейчас бы и не дергался. Радиша совещалась с самыми влиятельными жрецами. Создавалось впечатление, что с каждым моим посещением Таглиоса, святоши набирали все больший вес, тогда как купцы и владельцы мануфактур, во многом обязанные своими барышами Отряду, теряли благорасположение правительницы. Но при этом святоши вполне могли использовать обстановку, чтобы подкрепить свое политическое значение военной силой. Интересно было бы узнать, сможет ли новая элита преодолеть традиционное мышление перед угрозой религиозной распри. И хватит ли хоть у одного природного таглианца масла в голове, чтобы осознать эту угрозу. Интриги Радиши принуждали ее водить компанию с людьми, которых она презирала, и отдаляться от тех, с кем мыслила одинаково. Вот и эта встреча во многом смахивала на выкручивание рук. В обмен на идеологическую поддержку жрецы добивались от государства политических привилегий. Можно было предположить, что Радиша одобряла действия Госпожи, отправившей на тот свет кое-кого из предшественников нынешних иерархов. Будучи в шаловливом расположении духа, я подлетел к самому уху Бабы и крикнул: - Бу! Она подскочила, отпрянула в сторону и уставилась в пустое пространство. Лицо ее побледнело. В комнате воцарилось молчание. Святоши перепугались - видать, и они что-то уловили. Я буквально ощущал, как помещение наполняет страх. Радиша содрогнулась, словно от зимней стужи. Хотя в Таглиос уже пришла пора весеннего сева. - Воды спят, - прошептал я ей на ухо, хотя она едва ли могла разобрать мои слова. То была часть поговорки, известной у меня на родине: Спят даже воды, но Враг не дремлет. *** Когда я добрался до храма Гангеша, Сари спала. Света в ее клетушку проникало ровно столько, чтобы я мог ее разглядеть, чего мне было вполне достаточно. Я витал над нею, наслаждаясь ее близостью и не помышляя о том, что