х лишь только для него как строго специализированной дисциплины тем и объектов исследования, а также привычный понятийный аппарат и аналитический инструментарий. Литерату- роведение стало размываться, превращаться в интердисциплинар- ную науку без четко сформулированного и определенного предме- та изучения. Разумеется, речь не идет обо всем современном западном литературоведении, а лишь о наиболее характерных тенденциях его теоретического обоснования. И еще одно немаловажное заме- чание. Уход в философское теоретизирование гораздо характернее для французских философов-литературоведов, нежели для их за- океанских коллег. Но даже и у последних практически любой анализ художественного произведения volens nolens, как правило, имеет тенденцию превращаться в философские рассуждения о познаваемости (вернее, о непознаваемости) мира, о специфиче- ской природе языка и ненадежности знания, получаемого с его помощью. Фактически основные теоретики деконструктивизма (например, П. де Ман, Г. Блум, X. Миллер) не столько анали- зируют художественные тексты, сколько стремятся выявить их скрытый алогизм, обусловленный риторической природой языка. Да к тому же не следует забывать, что деконструктивизм не при- знает существования отдельного текста как такового, его привер- женцы вообще изучают не тексты, а "интертекстуальность". Разумеется, приоритет общетеоретических интересов у осно- воположников постструктурализма и деконструктивизма не ис- ключает наличия примерных, образцовых анализов отдельных текстов, моделирующих основные принципы "нового подхода" к произведению, как у первопроходцев этого течения, так и прежде всего у большой массы критиков, захваченных этим движением и составляющих, условно говоря, его нижний эшелон. Как уже от- мечалось, даже и эти анализы во многом сохраняют абстракт- но-теоретический характер, хотя справедливости ради необходимо сказать, что это больше является достоянием скорее французских, нежели американских критиков, у которых гораздо заметнее пре- обладание практических интересов к скрупулезному словес- но-текстуальному анализу в духе традиций "тщательного прочте- ния" "новой критики". 17 РОЖДЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ Четыре направления критики структурализма В философско-методологи- ческом плане теория постструк- турализма развивалась как кри- тика структурализма, которая велась по четырем основным направлениям: проблемам структурности, знаковости, коммуни кативности и целостности субъекта. Следует отметить, что критика концепции целостного субъекта была осуществлена в значительной мере уже в рамках структура- лизма и в теории постструктурализма получила лишь свое оконча- тельное завершение. Если попытаться осмыслить, каков же был общий итог столь, казалось бы, разных подходов и предлагаемых схем и тео- рий Ж. Дерриды, Ю. Кристевой и Р. Барта с семиотической точки зрения, то постструктуралистская подоплека обнаружится прежде всего в разрушении традиционной структуры знака. В первую очередь эти попытки были направлены на размывание замкнутости, внутренней закрытости знака (знаменитое понятие cloture, вокруг которого развернулись споры в конце 60-х -- начале 70-х годов) по отношению к другим знакам, способности означающего прямо, непосредственно и полно репрезентировать, представлять обозначаемое им явление. "Знакоборчество"; "скользящее означающее" Лакана Прежде всего была пред- принята попытка дезавуалироватъ традиционную структуру знака, -- то, что Р. Барт по аналогии с иконоборчеством назвал "знако- борчеством" (58, с. 271). Пер- вым против соссюровской кон- цепции знака выступил в 50-х годах Ж. Лакан, отождествив бессознательное со структурой языка, и заявил, что "работа сно- видений следует законам означающего" (206, с. 116). Он утвер- ждал, что означающее и означаемое образуют отдельные ряды, "изначально разделенные барьером, сопротивляющимся обозначе- нию" (207, с. 149). Тем самым Лакан фактически раскрепостил означающее, освободив его от зависимости от означаемого, и ввел в употребление понятие "скользящего", или "плавающего озна- чающего". 18 ГЛАВА I Критика "трансцендентального означаемого" у Дерриды Но, собственно, наиболее авторитетное среди постструкту- ралистов теоретическое обоснова- ние этой критики традиционной концепции знака дал Ж. Дерри- да. Он предпринял попытку оп- ровергнуть эпистемологическое обоснование, на котором покоил ся классический структурализм, а именно невозможность разде- ления означаемого ряда от ряда означающего в функционирова- нии знака. Детально разработанная аргументация Дерриды на- правлена не столько на выявление ненадежности любого способа знакового обозначения, сколько на то, что обозначается, -- на мир вещей и законы, им управляющие. С точки зрения француз- ского ученого, все эти законы, якобы отражающие лишь желание человека во всем увидеть некую "Истину", на самом деле не что иное, как "Трансцендентальное Означаемое" -- порождение "западной логоцентрической традиции", стремящейся во всем найти порядок и смысл, во всем отыскать первопричину (или, как чаще выражается Деррида, навязать смысл и упорядоченность всему, на что направлена мысль человека). В частности, вся восходящая к гуманистам традиция работы с текстом выглядит в глазах Дерриды как порочная практика насильственного овладения текстом, рассмотрения его как некой замкнутой в себе ценности, практика, вызванная ностальгией по утерянным первоисточникам и жаждой обретения истинного смысла. Понять текст для них означало "овладеть" им, "присвоить" его, подчинив его смысловым стереотипам, господ- ствовавшим в их сознании. Центр как "феноменологический голос" Здесь на первый план вы- ходит вторая важная сторона деятельности Дерриды -- его критика самого принципа "структурности структуры", в основе которого и лежит понятие "центра" структуры как некоего организующего ее начала, -- того, что управляет структурой, организует ее, в то время, как оно само избегает структурности. Для Дерриды этот центр -- не объективное свойство структуры, а фикция, постулированная на- блюдателем, результат его "силы желания" или "ницшеанской воли к власти"; в конкретном же случае толкования текста -- следствие навязывания ему читателем собственного смысла. 19 РОЖДЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ В некоторых своих работах Деррида рассматривает этот "центр" как "сознание", "cogito", или "феноменологический голос". Само интерпретирующее "я" вместе с тем понимается им как своеоб- разный текст, составленный из культурных систем и норм своего времени1. Эта критика структуры -- самая показательная сторона док- тонны постструктурализма. Наиболее последовательно она прово- дилась в теориях деконструкции Дерриды и его американских последователей, "текстуальной продуктивности" Ю. Кристевой, "шизофренического дискурса" и "ризомы" Ж. Делеза и Ф. Гваттари, "текстового анализа" Р. Барта и т. д. В том же направлении развивалась мысль и второго после Дерриды по сво- ему влиянию теоретика постструктурализма М. Фуко. В значи- тельной степени он явился продолжателем той "разоблачительной критики", начатой еще теоретиками Франкфуртской школы Т. В. Адорно, М. Хоркхаймером и В. Беньямином, главная цель которой -- критика всех феноменов общественного сознания как сознания буржуазного -- состояла в том, чтобы выявить сущно- стный, хотя и неявный иррационализм претендующих на безус- ловную рациональность философских построений и доказательств здравого смысла, лежащих в основе легитимации -- самооправ- дания западной культуры по- следних столетий. "Историческое бессознательное" Фуко Так, основная цель исследо- ваний Фуко -- выявление "исторического бессознательного" различных эпох начиная с Воз- рождения и по XX в. включительно. Исходя из концепций язы- кового характера мышления и сводя деятельность людей к "дискурсивным практикам", Фуко постулирует для каждой кон- кретной исторической эпохи существование специфической эпи- стемы -- "проблемного поля", достигнутого к данному времени уровня культурного знания, образующегося из дискурсов различ- ных научных дисциплин. При всей разнородности этих дискурсов, обусловленной спе- цифическими задачами разных форм познания, в своей совокуп- ности они образуют, по утверждению Фуко, более или менее единую систему знаний -- эпистему. В свою очередь, она реали- зуется в речевой практике современников как строго определен- ный языковой код -- свод предписаний и запретов. Эта языко- ____________________________ 1Более подробно о теориях Ж. Дерриды см.: Ильин И. П. Постструктура- лизм. Деконструктивиэм. Постмодернизм. -- М.:Интрада. 1996. С. 10-50. 20 ГЛАВА I вая норма якобы бессознательно предопределяет языковое пове- дение, а следовательно, и мышление отдельных индивидов. Господству этого культурного бессознательного Фуко проти- вопоставляет деятельность "социально отверженных": безумцев, больных, преступников и, естественно, в первую очередь, худож- ников и мыслителей. С этим связана и мечта Фуко об идеальном интеллектуале, который, являясь аутсайдером по отношению к современной ему эпистеме, осуществляет ее деконструкцию, ука- зывая на слабые места -- на изъяны общепринятой аргумента- ции, призванной укрепить власть господствующих авторитетов и традиций. Самым существенным в учении Фуко, как об этом свиде- тельствует практика постструктурализма, явилось его положение о необходимости критики "логики власти и господства" во всех ее проявлениях. Именно это является наиболее привлекательным тезисом его доктрины, превратившимся в своего рода негативный императив, затронувший сознание широких кругов современной западной интеллигенции. При этом дисперсность, дискретность, противоречивость, повсеместность и обязательность проявления власти в понимании Фуко придают ей налет мистической ауры, не всегда уловимой и осознаваемой, но тем не менее активно дей- ствующей надличной силы. Разработанная Фуко методика анализа общественного соз- нания, концепция "децентрированного субъекта", трактовка "воли-к-знанию" как "воли-к-власти", интерес к маргинальным явлениям цивилизации, иррационалистическое толкование истори- ческого прогресса -- все это было взято на вооружение левыми деконструктивистами и постмо- дернистами 2. Сознание как текст Рассматривая мир только через призму его осознания, т. е. исключительно как идеологиче- ский феномен культуры и, даже более узко, как феномен пись- менной культуры, постструктуралисты готовы уподобить самосоз- нание личности некой сумме текстов в той массе текстов различ- ного характера, которая, по их мнению, и составляет мир культу- ры. Поскольку, как не устает повторять Деррида, "ничего не существует вне текста", то и любой индивид в таком случае не- избежно находится внутри текста, т. е. в рамках определенного исторического сознания, что якобы и определяет границы интер- __________________________________ 2Более подробно о Фуко -- там же, с. 51-94. 21 РОЖДЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ претативного своеволия критика. Весь мир в конечном счете вос- принимается Дерридой как бесконечный, безграничный текст. Панъязыковая и пантекстуальная позиция постструктурали- стов, редуцирующих сознание человека до письменного текста, а заодно и рассматривающих как текст (или интертекст) литерату- ру, культуру, общество и историю, обуславливала их постоянную критику суверенной субъективности личности и порождала много- численные концепции о "смерти субъекта", через которого "говорит язык" (М. Фуко), "смерти автора" (Р. Барт), а в ко- нечном счете и "смерти читателя" с его "текстом-сознанием", растворенном в всеобщем интертексте культурной традиции. Практические аспекты критики теории художественной ком- муникации более детально были разработаны в концепциях де- конструктивистов и постмодернистов, их критика коммуникатив- ности в основном сводилась к выявлению трудности или просто невозможности адекватно понять и интерпретировать текст. Есте- ственно, что предметом их анализов становились в первую оче- редь произведения тех поэтов и писателей (Рембо, Лотреамон, Роб-Грийе, Джойс), у которых смысловая неясность, двусмыс- ленность, многозначность интерпретации выступали на передний план. С этим связано и ключевое для деконструктивизма понятие смысловой "неразрешимости" как одного из принципов организа- ции текста, введенное Дерридой. Постструктурализм в целом можно определить как общеме- тодологическую основу, на базе которой деконструктависты и постмодернисты выстраивали свои концепции, отличающиеся фак- тически лишь сменой исследовательских приоритетов, иными идейно-эстетическими ориентациями и более практическим харак- тером анализа, нацеленного прежде всего на изучение литерату- ры. Постмодернизм как маргинализм В определенном смысле и постструктурализм, и постмодер- низм могут быть охарактеризова- ны как проявления феномена маргинализма -- специфического фактора именно модернистско-современного модуса мышления, скорее даже самоощущения, творческой интеллигенции XX в. Здесь очень важно в каждом конкретном историческом случае суметь по возможности правильно оценить удельный вес этого явления в общей системе координат своего времени. Ибо если понимать под маргинальностью лишь только философский аспект проблемы ("общее название ряда направлений, развивающихся 22 ГЛАВА I вне и в противовес доминирующим в ту или иную эпоху правилам рациональности, представленным в господствующей философской традиции, часто антисоциальных или асоциальных") (37, с. 170), то она существовала всегда в истории человечества. Так, Рыклин в качестве одного из первых маргиналистов в философии называ- ет Антисфена -- основателя кинизма. Однако меня интересует не столько собственно философская традиция маргинальности, сколько та позиция нравственного про- теста и неприятия окружающего мира, та позиция всеобщей кон- тестации, которая стала отличительной чертой именно модернист- ского художника, в свою очередь получившая специфическую трактовку в постмодернизме. Начиная с постструктурализма маргинальность превратилась в уже осознанную и теоретическую рефлексию, приобретя статус центральной идеи -- выразительни- цы духа своего времени. Причем следует иметь в виду, что мар- гинализм как сознательная установка на периферийность по от- ношению к обществу в целом, в том числе и к его морали, всегда порождала пристальный интерес и к "пограничной нравственно- сти". Феномен де Сада был заново переосмыслен в структурали- стской и постструктуралистской мысли, получив своеобразное теоретическое оправдание. Проблема, разумеется, не исчерпыва- ется лишь имморализмом, ее суть в том, что Томас Манн устами Сетгембрини определил как placet experiri -- жажду экспери- мента, искус любопытства и познания, часто любой ценой и в любой ранее считавшейся запретной, табуированной области. Постструктуралистско-деконструктивистский комплекс пред- ставлений в основном сложился на пересечении взаимодействий французской и англо-американской (вернее, наверно, было бы сказать, англоязычной) литературоведческой мысли, чем в значи- тельной степени и определяется выбор имен тех его представите- лей, концепции которых анализируются в данной работе. Постмо- дернизм с самого начала был гораздо более интернациональным по своей природе явлением, в нем сразу о себе заявили и гол- ландские, и немецкие исследователи и теоретики. Говоря о постструктурализме и деконструктивизме в целом, мы вынуждены отметить один парадоксальный факт: хотя и сам постструктурализм, и первые версии деконструктивистского при- менения его концепций для нужд критики возникли на француз- ской почве, тем не менее именно в США и частично Англии была разработана та относительно доступная модель критического анализа, которая и сделала деконструктивизм самым модным и влиятельным критическим направлением в течение последних два- РОЖДЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ 25 дцати лет. Разумеется, необходимо сразу оговориться, что то, что можно было бы назвать "литературоведческим постструктурализ- мом" -- как наиболее обобщенным названием для всех его де- конструктивистских изводов, -- никогда не исчерпывал собой всего разнообразия направлений и школ в современной западной критике. Можно, конечно, спорить, в какой мере он олицетворял собой господствующую тенденцию в гуманитарной науке Запада. Тем не менее есть все основания утверждать, что как раз в об- ласти теории его концепции оказывали и, судя по всему, продол- жают оказывать наиболее сильное воздействие. Многосторонность и разнообразие анализируемых в работе проблем с неизбежными экскурсами в самые различные области знания делает проблематичной саму возможность дать хоть в какой-то степени детальный обзор критической литературы, вы- шедшей в России по данному кругу вопросов. Для этого надо было просто написать еще одну книгу. К тому же в данной рабо- те сознательно не затрагивается весь тот огромный пласт публи- цистики, появившийся в основном в виде журнальных публикаций последних лет, по проблеме постмодернизма, поскольку, как пра- вило, в нем обсуждается так или иначе вопрос о русском постмо- дернизме, что выходит за пределы тематики нашего исследования. Если говорить о западных ученых, на труды которых мне постоянно приходится ссылаться, то и они сами в той же мере являлись предметом анализа, как и критикуемые ими теоретики. В определенном свете вся моя работа является своеобразной "критикой в третьей степени" -- т. е. критикой критики критиче- ских концепций -- да простят мне снисходительные читатели эту невольную тавтологию. И мне трудно выделить кого-нибудь из них, кто бы мог мне послужить, как рассказчику "Божественной комедии", надежным Вергилием в нисходящих кругах постструк- туралистской бездны. Более подробные сведения о литературе по рассматриваемым проблемам можно получить в прилагаемой биб- лиографии.
ПOCTCTPУKTУPAЛИЗМ ПРОТИВ СТРУКТУРАЛИЗМА
Очень часто при анализе постструктуралистского течения приходится сталкиваться с дилеммой: что относить к "чистому", "подлинному", "истинному" постструктурализму, а что к тому, что лишь только отмечено его влиянием. Можно, разумеется, ограничиться исследованием трудов тех ученых, принадлежность которых к данному течению ни у кого не вызывает сомнения, но тогда общая картина окажется явно неполной. Мы не поймем самой природы его притягательности для исследователей самого разного толка, а тем самым и того рационального зерна, что в нем содержится, ибо, рассматривая его изолированно, в самом себе, мы невольно сосредоточимся на том, что прежде всего бро- сается в глаза: на его парадоксальности, его явном противоречии законам здравого смысла, и он предстанет перед нами как нагро- мождение нелепостей, произвольных экстраполяций, необъясни- мого нигилизма по отношению ко всей культурной традиции, на которой воспитано гуманистическое сознание многих представите- лей человечества. Поместив же постструктурализм в культурный контекст эпо- хи, мы сразу увидим неслучайность его появления и определен- ную закономерность его влияния. Но для этого необходимо при- влечь для анализа значительно больший контингент ученых, чем казалось бы необходимым на первый взгляд. Многие тенденции постструктуралистского подхода к самым разным явлениям жизни и современности, пожалуй, отличаются лишь только более заост- ренной и парадоксальной формой выражения тех умонастроений и эмоциональных реакций, которые проявляются в концепциях, ра- ботах, высказываниях самых широких слоев философской интел- 25 РОЖДЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ лигенции Запада. Естественно, не следует рассматривать пост- структурализм и сферу интеллектуальной деятельности, находя- щуюся под его большим или меньшим влиянием, как единствен- ное течение всей современной западной гуманитарной мысли, но тот факт, что его идеи оказались близкими очень многим, не вы- зывает сомнения. Сохранение структурализма в постструктурализме Одним из наиболее сложных вопросов, связанных с общей проблематикой постструктура- лизма, является вопрос о его хронологии. Трудность здесь заключается прежде всего в том. что постструктурализм вырос из структурализма, во многом со- хранил его понятийный аппарат и значительную часть общего комплекса мировоззренческих представлений. Разумеется, в пост- структурализме этот комплекс претерпел существенные измене- ния, да к тому же и сам постструктурализм как таковой сформи- ровался как критика основных структуралистских положений. Более подробно об этом ниже. Постепенное вызревание пост- структурализма в недрах структурализма и объясняет тот факт, что его ведущие теоретики (М. Фуко, Ж. Лакан, Р. Барт) в начале своей деятельности выступали как сторонники структура- листской парадигмы и лишь позднее перешли на позиции пост- структурализма, а иногда и просто их какие-то отдельные поло- жения были с течением времени переосмыслены как основопола- гающие для постструктуралистской доктрины. В первую очередь это касается Фуко: вначале он воспринимался как образцовый структуралист, потом -- как эталон постструктуралистского мыс- лителя. В результате все его раннее творчество было подвергнуто кардинальной ревизии, последовательно стремившейся отыскать в раннем Фуко предпостструктуралистские интенции, и надо ска- зать, не без успеха. Постструктурализм как современный тип знания Все это вносило немало су- мятицы в умы сторонних наблю- дателей, к тому же постструкту- рализм никогда не был система- тизированной научной дисципли- ной: обоснование мировоззренче- ского хаоса, теоретическая аннигиляция целостной личности, по- следовательная установка на принцип языковых игр и глобальный релятивизм в самом своем зародыше несли внутреннюю противо- речивость. И хаос эмоционального нигилизма не мог не повлечь 26 ГЛАВА I за собой хаос теоретический. В этом специфика постструктура - лизма как современного типа знания: он существует не как набор определенных истин, а как проблемное поле -- диалогически напряженное полемическое пространство, где в состоянии вечного соперничества разнородные концепции оспаривают друг у друга право на роль наиболее авторитетной системы аргументации, не вычленяясь при этом в независимое целое, но обретая свое значе- ние в непрекращающейся взаимной контестации. Это. если можно так сказать, спорные истины, осознающие эту свою оспоримость и поэтому всегда нуждающиеся в самооп- равдании. И структурализм -- в общей парадигме постструкту- ралистских представлений -- всегда был ее неотъемлемым эле- ментом. хотя его роль и значение ощутимо менялись в процессе становления постструктурализма. Последний же всегда существо- вал как критика структурализма, и без предмета своих инвектив он вряд ли смог обрести свой modus vivendi, ибо и в своих контраргументах против структурализма он во многом зависел от системы доказательств, выработанных своим предшественником. Более того, сама доктрина постструктурализма постоянно под- вергает себя саморевизии, переоценке и переосмыслению, заново интерпретируя структуралистские концепции в постструктуралист- ском духе. Наиболее показательным в этом отношении может служить пример Фуко, о чем говорилось выше. Сосуществование структурализма и постструктурализма... Сложность разграничения этих течений заключается еще и в том, что возникновение пост- структурализма отнюдь не озна- чало исчезновения структурализ- ма как такового. Помимо множества переходных случаев, когда довольно трудно разграничить, где, собственно, кончается струк- турализм и начинается уже постструктурализм, сам структурализм в своих более или менее традиционных формах продолжал свое шествие по Европе еще до середины 70-х годов, а его качествен- ные изменения, приведшие к явной смене парадигмы, даже до начала 80-х годов многими теоретиками по инерции продолжали восприниматься как естественное развитие его основных постула- тов, как вполне закономерные результаты его внутренней эволю- ции, а не как решительный разрыв с предшествующей традицией. И лишь только образование в США деконструктивизма, фор- мально завершившегося изданием "Йельского манифеста" в 27 РОЖДЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ 1979 г., послужило решительным импульсом к переосмыслению создавшегося положения. ... в трактовке Каллера... Тем не менее взаимоотно- шения структурализма с пост- структурализмом оказались на- столько запутанными, что факти- чески лишь только в начале 80-х годов общая картина стала не- сколько проясняться. Даже в общем такой известный специалист по теории и истории критики, как Джонатан Каллер, выпустив- ший в 1975 г. одно из самых популярных в англоязычном мире vademecum по ознакомлению с основами структурализма "Структуралистская поэтика" (89), лишь только в работе 1983 г. "О деконструктивизме" (87) признал существование постструк- турализма как влиятельнейшего течения в современной критике, посвятив при этом немало страниц спорным вопросам периодиза- ции постструктурализма и времени его окончательного размеже- вания со структурализмом. При определенной спорности и противоречивости его общей позиции, обусловленной вынужденной оглядкой на свои прошлые высказывания, в его аргументации немало здравого смысла, осо- бенно в той ее части, где говорится об эволюции будущих теоре- тиков постструктурализма, о сохранении в их позиции структура- листских представлений, о значительном количестве промежуточ- ных, переходных концепций, которые крайне трудно безоговороч- но отнести к какому -либо направлению. Во всяком случае опре- деленная доля истины есть в его утверждении, что "тщательный анализ критики, сконцентрировавшей свое внимание на различии между структурализмом и постструктурализмом, привел бы к заключению, что структурализм, как правило, более похож на постструктурализм, нежели многие постструктуралисты друг на друга", и что "различие между структурализмом и постструкту- рализмом крайне ненадежно" (87, с. 30). Это всего лишь доля истины, и полностью с Каллером трудно согласиться: реальная картина как структурализма, так и постструктурализма отнюдь не такова, какой бы ему хотелось ее видеть. Каллер при этом поднимает очень интересный вопрос о постструктуралистской интерпретации творчества и концепций тех теоретиков и мыслителей, которые традиционно считались отцами структурализма и создателями не только его общепризнанных основ, но и его общего облика, с которым он вошел в историю. Мне, однако, представляется, что позиция Каллера в данном от- ношении не бесспорна и уязвима. "Меняются времена и мы с 28 ГЛАВА I ними", -- гласит латинская пословица, и вряд ли стоит рассмат- ривать и оценивать какое-либо явление вне контекста его истори- ческой эволюции. Разумеется, преемственность между структура- лизмом и постструктурализмом несомненна, но этот факт не дол- жен заслонять собой той неоспоримой истины, что постструктура- лизм подверг кардинальному переосмыслению многие постулаты структурализма, а некоторые из них самым решительным образом отверг. ... у Лакана и Барта... С этим связан и тот весьма любопытный и буквально на ка- ждом шагу встречающийся факт, когда одного и того же исследо- вателя разные теоретики постструктурализма либо безоговорочно включают в число его основателей, либо столь же категорично из этого числа исключают. Так обстоит, например, дело с Лаканом. Терри Иглтон и Винсент Лейч относят его к ряду основных постструктуралистских мыслителей, в то время как Джозуэ Ха- рари предпринял немало усилий, чтобы доказать обратное. Самый показательный случай -- переосмысление теории Лакана о пла- вающем означающем. Хотя структуралисты активно ею пользова- лись против реалистического мимесиса, только постструктурали- сты сделали из нее окончательный вывод, заявив о полном раз- рыве между означающим и означаемым, между знаком и озна- чаемым им явлением. Другой пример: Деррида одним из первых указал на различие между ранним и поздним Фуко; возможно, он и преувеличил эту разницу, на то, что она существует, никто не подвергает сомнению. Барт действительно, как справедливо отмечает Каллер, сочетает в "S/Z", работе 1970 г., структурали- стский и постструктуралистский подходы, но это не отменяет того факта, что данное произведение Барта явилось поворотным в его эволюции к постструктурализму. Следы структурализма, разуме- ется, ощутимы в "S/Z", но суммирующий, конечный вывод, ос- тающийся в представлении читателя после прочтения этой книги, вне всякого сомнения свидетельствует о ее явно постструктурали- стском характере. ... у Леви-Стросса. Еще один характерный при- мер. В свое время Н. Автоно- мова совершенно справедливо отметила еще в отношении Ле- ви-Стросса "естественность" сопоставления "его концепции с концепцией "третьего позитивизма" и философов-аналитиков, для которых вопрос о роли и месте языка в логической структуре 29 РОЖДЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ знания и соответственно в обосновании познания посредством языка был вопросом первостепенной важности" (4, с. 126). Хотя здесь она рассматривает проблему еще со структуралистской точ- ки зрения, поскольку говорит о "роли структуры языка в обосно- вании познания" (там же, с. 126 -- 127), последнее, т. е. роль структуры, далеко не столь актуально для "постструк- туралистской программы", но сама сугубо языковая трактовка познания, общая для философов-аналитиков, структуралистов и постструктуралистов (другое дело, что постструктуралисты отка- зались как от структуры, так и от постулата личности), была ею отмечена абсолютно точно. В этом плане заслуживает особого внимания то место в ее работе, где она весьма убедительно наметила общий контур эво- люции взглядов Леви-Стросса от правоверно-структуралистской позиции к тенденции, которую в свете позднейшего развития постструктурализма нельзя назвать иначе как предпостструктура- листской: "Мы уже видели, как рационалистический (или даже, говоря словами Леви-Стросса, "сверхрационалистический") пафос его концепции уступает место сфере этического, как поначалу безоговорочное доверие к лингвистической методологии сменяется в более поздних его работах символикой музыкальных форм (в качестве концептуальной аналогии для этнологического исследо- вания), как направленность на построение моста между природ- ным и культурным сосуществует в его концепции с проектом рас- творения человека в природе, в совокупности химических и физи- ческих взаимодействий и т. д. и т. п." (4, с. 141). Можно полностью согласиться и с тезисом Автономовой, что в творчестве Леви-Стросса было два этапа реабилитации "структуры социальности и структур сознания первобытных ди- карей" (там же, с. 142), и если на первом этапе ему удалось "доказать полноправное своеобразие первобытного образа жизни и мышления" (там же), то на втором, где он попытался обнару- жить общечеловеческое, всеобщее измерение современной евро- пейской и первобытной цивилизации, он встретился с трудностя- ми, не разрешимыми в рамках своей собственной, т. е. структур- ной, методологии. В своей известной работе о французском структурализме 1977 г. "Философские проблемы структурного анализа в гумани- тарных науках (4) Н. С. Автономова отмечает выявившуюся к рубежу 60-70-х годов "отчетливую противоречивость" позиций "традиционного структурализма" и "новой тенденции" в лице Дерриды, Барта, Фуко и Лакана: "На первый взгляд, рассмот- 30 ГЛАВА 1 рение концепций Деррида наряду с другими концепциями иссле- дователей-структуралистов кажется не вполне оправданным, по- скольку Жак Деррида относится к структурализму достаточно критично, усматривая в его "логоцентрической" направленности отчетливые следы западноевропейской метафизики" (там же, с. 159). И добавляет при этом: "Ни Барт, ни тем более Фуко или Лакан не соглашаются признать себя структуралистами; по- жалуй. один Леви-Стросс открыто называет себя так, не боясь теперь уже несколько "старомодной" привязанности к идеалам естественнонаучной и лингвистической строгости" (там же). И тем не менее вопреки, казалось бы, столь очевидному размежева- нию она приходит к заключению: "Однако есть основания услов- но называть, скажем, Фуко структуралистом второго поколения (после Леви-Стросса), а Жака Дерриду -- теоретиком третьего поколения" (4, с. 159). Постструктурализм -- законный сын структурализма И в принципе здесь нет ни- чего удивительного, поскольку, как уже не раз отмечалось, пост- структурализм является законным сыном структурализма, так как вырос из него в результате дол- гого процесса постепенного трансформирования, видоизменяя ис- ходные постулаты своего предка, и его недаром определяют как "постструктурализм". В каком-то смысле структурализм латентно содержал в себе предпосылки постструктурализма, которые нахо- дились в нем в скрытой или зародышевой форме и проявились открыто лишь тогда, когда стали явственно ощущаться ограни- ченность возможностей структуралистской доктрины, истощение ее теоретического потенциала. Разумеется, на эту проблему можно посмотреть и с другой стороны: многое из того, что раньше приписывалось структура- лизму в качестве его неотъемлемой, составной части, с течением времени подверглось решительной переоценке и начало рассмат- риваться как нечто ему совершенно противоположное и несвойст- венное, но так всегда бывает в истории развития науки, когда на смену одной научной парадигме приходит другая. Не могу в связи с этим умолчать и о своей собственной по- зиции в этом вопросе. В моей кандидатской диссертации "Теоретические итоги эволюции "новой критики" от американ- ского "неогуманизма" до французского структурализма" (1979) (31) я тоже рассматривал новые тенденции, проявившиеся в дея- тельности группы "Тель кель", как естественный результат раз- 31 РОЖДЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ вития структурализма. И хотя в главе о творчестве Ю. Кристевой писал о "кризисе структуралистской доктрины" (там же, с. 155) и попытался. более или менее подробно объяс- нить, в чем этот кризис заключался, отмечал во введении, что некоторые современные критики относят Ж. Дерриду, Ж. Делеза, Р. Жирара и Ю. Кристеву к постструктуралистам, тем не менее для меня по-прежнему эти новые тенденции пред- ставляли собой тогда еще "крайний случай в общей картине раз- вития западного структурализма" (там же, с. 194). Понадобилось время, чтобы осознать качественное отличие постструктурализма от структурализма. Нарратология в структуралистской и постструктуралистской трактовке На примере разработок, проводившихся в области нарра- тологии, пожалуй, лучше всего прояснить процесс превращения структурализма в постструктура- лизм. Если понимать нарратоло- гию как описание процесса ком- муникации исключительно внутри художественного текста, то здесь по преимуществу господствуют представления, не выходящие за пределы собственно структура- листской парадигмы. Как только возникают проблемы, касаю- щиеся взаимоотношения текста с автором и читателем, при не- пременном условии интенсивно интертекстуализованного понима- ния природы человеческого сознания, то речь уже идет о пост- структуралистской перспективе. Здесь очень важно именно по- следнее условие, потому что без интертекстуализации сознания можно говорить лишь о рецептивно-эстетическом подходе. Как явствует из вышеизложенного, малейшее изменение ак- цента, или, как принято говорить в терминах постструктурализма, точки отсчета, системы координат, легко может привести к клас- сификационному заблуждению. Имея дело с современными на- правлениями зарубежной критики, постоянно сталкиваешься с определенным набором понятий и представлений, общих для са- мых разных школ и направлений. В этом смысле они действи- тельно близки друг другу, и разграничение между ними можно провести лишь по тому, что в них выдвигается на первый план, а также по общей совокупности признаков, которая в ином вариан- те, в другом сочетании становится иной для другого критического течения. 32 ГЛАВА I Вызревание постструктурализма: у Кристевой... История становления пост- структурализма в этом плане весьма показательна, так как отмечена длительным периодом постепенного вызревания в не- драх структурализма. Типичный пример -- теории Ж. Женетта и Ж. Рикарду. То же самое можно сказать и о Ю. Кристевой, которая еще в "Тексте рома- на" (1970) в основном оставалась в пределах структурализма, в то время как в "Семанализе" (1969) уже явно просматриваются типично постструктуралистские предпосылки, получившие свое окончательное оформление (в том варианте постструктурализма, который создавала Кристева) в "Революции поэтического языка" (1974). И дело здесь не в том, что "Текст романа" был создан раньше, чем окончательная редакция "Семанализа", и лишь толь- ко позже вышел в свет. Суть проблемы в том, что структурали- стские и постструктуралистские представления сосуществовали одновременно в ее научной парадигме, плавно перерастая из од- них в другие, не проявляясь в форме резкого качественного скач- ка. Это вообще характерно для французской модели формирова- ния постструктурализма, где практически все структуралисты со временем осознали, что они постепенно перешли на позиции пост- структурализма. Такова была эволюция М. Фуко, Р. Барта, Ж. Женетта, той же Ю. Кристевой, Ц. Тодорова. ... и у Греймаса. Даже если мы обратимся к А.-Ж. Греймасу, то и у него, казалось бы, изначально чуждого основной тенденции постструктурализма к дезавуированию самого понятия структуры, при тщательном анализе и уже, разумеется, с позиции того опыта, что дает нам временная дистанция, можно обнаружить несомненные признаки размывания структуры, ее деструктивного демонтажа. Очень противоречивой была позиция Греймаса и в отношении к прин- ципу бинаризма. Критика бинаризма у Гре