" Служки застольные понимали и не сводили с воеводы
глаз.
Желанный час наступил. Широко распахнулись двери, и шестеро слуг
осторожно внесли в гостиную огромный пирог, испеченный в виде государева
орла.
От удивления гости так и обомлели.
-- Невиданное чудо! -- обнял поп пьяного дьячка.
Тот пробормотал невнятное.
Воевода поднялся, бороду широкую разгладил:
-- Вот я каков! Да! Монголов повоевал? Повоевал! Грабежников изловил?
Изловил! Вора Филимошку Лузина сказнил? Сказнил! Семя его подлое вывел?
Вывел! Вот я каков государев слуга...
Воевода еще что-то хотел сказать, но в это время принесли бочонок с
дорогим вином. Гости сорвались с мест, похватали чарки, чашки, кубки -- кто
что успел -- и набросились на бочонок. Воевода лениво опустился на скамью.
В это время вбежал перепуганный казак:
-- Батюшка воевода, беда! Ватага!
Гости вскочили с мест. Воевода остановил их и, обращаясь к казаку,
сурово спросил:
-- Чья ж та ватага?
-- Лузинова ватага!
-- Дурень, выспись! -- заорал воевода.
Поп сказал с усмешкой:
-- Истинный дурень: Филимошка в аду кромешном на вечных мучениях, до
ватаги ли ему! Выпьем, дьяче!
Гости нехотя сели на свои места, вновь принялись за еду. Казаку подали
чарку вина, вытолкали за дверь.
Воевода хохотал:
-- Упился казачишка, мертвого за живого познал! Смехота! Умора!
Некоторые из гостей хихикнули в кулак, но веселье больше не
возвращалось.
Письменный голова, гонимый сомнением, торопливо вышел из-за стола. Он
велел отыскать казака, который прибегал с дурной вестью. Казака отыскали.
Письменный голова недолго говорил с ним, вошел в гостиную отрезвевший,
сумрачный. Воевода раскатисто хохотал и тянулся с ножом к пирогу. Письменный
голова подошел к воеводе и зашептал ему что-то на ухо. Воевода поспешно
бросил нож и вместе с письменным головой отошел в сторону.
-- Казачишка тот правду говорил!
-- В чем же та подлая правда? -- сощурил злые глаза воевода.
-- Ватага...
-- Ватага? -- рассердился воевода. -- Откуда ж та ватага, коль я ее
повоевал?
-- Лузинова ватага! -- испуганно моргал глазами письменный голова.
-- И ты упился, Никитка: бормочешь глупое!
-- Сы-ын... Артамон Лузин, -- сказал письменный голова.
-- Сын? -- перебил воевода и округлил удивленные глаза. -- Своими очами
видел: сверзилось то поганое семя со скалы в бездну бездонную... Обрел тот
беглый служка смерть скорую.
-- То обман, то подмена!
Воевода смертельно побледнел:
-- Обман? Жив, говоришь? Да как так?
-- Жив Артамон Лузин! Казачишка своими глазами разглядел. В отца
своего, говорит, обличьем вышел: такие же озорные глаза, воровская
головушка, смелости неудержимой...
-- Жи-ив?! Воровское племя! -- прошипел побелевшими губами воевода.
Широкий лоб его вспотел, дергалась бровь. Неловко шагнув, он грузно сел
на лавку.
Так никто и не отведал воеводского подарка -- царского пирога. Гости
торопливо расходились.
По слюдяным оконцам плыли темные пятна. Небо, черное от дыма, нависло
над землей, придавило ее. В воздухе запахло гарью. Слышались отдаленные
выкрики людей. Надвигалась гроза.
На востоке вспыхнуло красное зарево, огненные языки взметнулись в
поднебесье. Эхом прокатилось над городом:
-- Лузинова ватага!..
Затрещали и повалились широкие ворота воеводского двора.
Воевода не успел отскочить от узорчатого оконца. Посыпалась слюда,
грохнулась рама, и воевода, хватая руками воздух, замертво упал под стол на
расписной, китайской работы ковер.
![]() | Кунгуров Г. Ф. К91. Артамошка Лузин: Историческая повесть. Изд. пятое. - Иркутское кн. изд-во, 1962. -- 256 с. -- Для детей среднего и старшего возраста. Тираж 100 000 экз. Рисунки художников Н. Морозова и Ю. Круглова Редактор Л. Ф. Ившина Худож. редактор Е. Г. Касьянов Корректор А. В. Ласкина |