фаворе), кого нету (в опале). Раньше так разглядывали трибуну Мавзолея Ленина: кто рядом с Генсеком. Верующие смотрят на величайший христианский праздник. И все - верующие и неверующие - видят роскошь храма. Пудовые свечи, оклады и слышат голос патриарха. Очень странный голос. Лица тех, кто стоит впереди, тоже странные. Тысяча голосов восклицает: "Христос воскресе!", а лица наших правителей угрюмы. Никто не сияет от счастья, никто даже не улыбается. А ведь провозглашается самая великая Радость. Может, им кажется, что радоваться несолидно? Но стоять с мрачной физиономией, когда Христос воскресе, еще неприличнее. Или они просто ничего не слышат, не видят ("Покрыты мздою очеса" - Державин). Заняты: непрерывно решают свои кадровые и иные земные проблемы. Ничем не отвлечешь. А может - бесы? Мрачно присутствующие при Воскресении своего Врага, пощады от Которого им не будет. Прервав пасхальную службу - самую главную службу, - патриарх в прошлый раз вдруг обратился лично к Владимиру Владимировичу: - Ваше превосходительство, глубокоуважаемый Президент Российской Федерации Владимир Владимирович! В эту пасхальную ночь я хочу приветствовать и поздравить Вас от лица Епископата, духовенства и православного народа нашей страны! От народа Божия, который присутствует здесь, в этом соборном храме, и который по лицу земли русской и в ближнем и дальнем зарубежье прославляет воскресшего Господа Спасителя... И мы молитвенно желаем, чтобы радость о воскресшем Господе Спасителе помогла бы и Вам нести Ваше высокое служение на благо нашего отечества, на благо народа земли нашей! Я приветствую Вас радостным пасхальным приветствием, которое идет от времен апостольских и передается из рода в род, из поколения в поколение. Христос воскресе! И как символ пасхальной радости я хочу передать Вам пасхальное яйцо, как символ жизни! Не станем комментировать, ибо не уверены, действительно ли апостолы прерывали богослужение для поздравления земных владык или это неприличное новшество. А через несколько часов - в светлое Христово Воскресенье - РТР в "Вестях" коротенько (несколько секунд) показывает крестный ход, службу, а потом закадровый голос диктора (ликующий, как Левитан при взятии Берлина) возглашает: - И вот наступает Кульминация Пасхальной Радости. Патриарх обращается с приветствием к Президенту России В.В. Путину!!! И полностью повторяется, полностью звучит все то, что вы прочли выше. Видимо для тех, кто проспал "кульминацию" или был в эту ночь в любой другой православной церкви мира, кроме Христа Спасителя, куда строго по именным билетам. До сих пор казалось, что кульминация Пасхальной Радости - это Христос воскресе. Нехристи? Так думать нельзя. И писать об этом нельзя. Только соберешься - сразу чудится буглаковский Понтий Пилат, у которого от нелояльных мыслей начинала болеть голова и в ушах раздавался гнусавый голос палача: "Закон об оскорблении величества!" Будь они в своем кругу, церковные и земные владыки, (как сто лет назад), - было бы не так тяжело. Но сейчас все это происходит на виду у телекамер - то есть на виду у всей страны. Президент у нас в стране всемогущий и самый главный. Но все же не царь, не помазанник Божий. Он раб Божий, а не Президент Божий. И духовенство - хоть на Пасху - должно бы служить не кесарю. Папа Римский в торжественные дни обращается urbi et orbi ( к городу и миру). Он не поздравляет ни Берлускони, ни даже Буша (чемпиона по числу подданных-христиан). Чуткость слуха к фальши еще выше, чем чуткость обоняния к тухлятине. У человека внутри камертон. А маленького ребенка обмануть вообще невозможно. У него слух на фальшь абсолютный, а мозги еще не запудрены, еще нет рабского поклонения перед авторитетом. И потому именно ребенок кричит: "Король-то голый!" Человек слышит фальшь. И для этого не требуется ум или опыт. Это инстинктивное "не верю!" В этом смысле интонации патриарха еще хуже, чем его слова. Он старается, чтобы голос звучал максимально торжественно, а в результате он звучит неискренне. То, что этой интонацией окрашена лесть властям, - пусть. Но те же ноты - и в его словах о вере. Впрочем, может, хоть что-то одно он произносит от души. Президент, депутаты, министры - светские власти - материальная жизнь. Патриарх - духовное окормление. Материальная у нас не очень. А с духовной еще хуже. Кто окажет сопротивление цинизму и растлению? Патриархия, которая торгует табаком и водкой? Где та сила, которая бы встала на пути безудержного разврата - рекламы, ТВ, порно и товарного насилия? Революция 1989-1991 года была безыдейна. Она отрицала коммунистическую идею (догму), но предложила взамен не другую идею, а еду. Гордые собой, молодые упитанные реформаторы развернули лозунг: " Я пришел дать вам колбасу!" Потом схватили свечку и побежали в церковь (где их уже ждали телекамеры) и - на Пасху! - поздравляли подданных с Рождеством Христовым. Демократическую (?) Россию возглавили не идейные противники бесчеловечного режима (теперь, через 15 лет, он кажется добрым дедушкой), а партийные аппаратчики и пропагандисты. Не историки, не юристы, не философы, а бессовестные специалисты по научному коммунизму, воинствующему атеизму и политэкономии социализма. Но если главный враг - пустые прилавки, а символ новой жизни - колбаса, то дальше все идет само собой. Путь колбасы - только вниз. Кое-кто морщился. Но стремительно богатеющие реформаторы говорили: "Вы чего нос воротите? Это путь естественный, природный! Во всем мире этот процесс происходит одинаково! И нам - туда же!" Вниз было очень легко. С ликованием, со свистом, на горных лыжах. Съехали, и оказалось, что подъемник не только не работает, он даже не построен. И как теперь вверх? Духовная пища существует. Вот она, бесплатно. Но кто может ее усвоить? Бездушному она - как беззубому орехи: не угрызть. А с непривычки - и невкусно, и скучно, и утомительно жевать. А если духовная пища не усваивается, откуда же возьмется та сила, которая должна победить цинизм, равнодушие и многомиллиардные интересы торговцев? То, что происходит в России, нельзя объяснить олигархами, их стычками между собой и Кремля с ними. Страна по уровню производства находится в 1960-х. Но не ужасайтесь, это чепуха. По образу жизни мы, похоже, в 1460-х. Не на сорок лет съехали, а на пять веков. Полстраны отапливаются дровами, месяцами не моются, сами о себе говорят "выживаем" - то есть все силы уходят на поиск хлеба. Особенно скудного по сравнению с изобилием шоколада на экране. "Россия - щедрая душа." О какой душе, о какой чести можно говорить? Но говорят. И говорливые политмехники находят разницу между плохим Березовским и хорошим Гайдаром. Как рыцари Круглого стола времен короля Артура, у которого была полная свобода слова обсуждать, какой дракон опасней: вилохвостый или винтохвостый. Мораль общества может улучшаться и ухудшаться. У нас все делается, чтобы она ухудшалась. Свечка теперь, как и комсомольский значок, обозначает верность кесарю, а не веру. Вчера теннис и свечка, сегодня лыжи и свечка. Но если свечки - пустая формальность, то держащие их - фарисеи, те самые, которым гореть. И вот, год за годом, сияние лампад, свечей, драгоценных окладов и странный голос, не дающий верить, мешающий верить, разрушающий веру. Многие перестали смотреть, ибо зрелище не дает радости. Только горечь, насмешку и прочие не подходящие в святую ночь чувства. И, видя статистику убывания числа верующих, думаешь: не эти ли телепередачи отталкивают? На вопрос "Смотрели трансляцию?" все, кого спрашивал, отвечали: "На что там смотреть? На подсвечники?" Подсвечниками у нас называют больших начальников, стоящих со свечками в праздничные дни. Верят начальники в Бога или нет, но народ не верит в их искренность - вот в чем дело. И никто (из тех, кого я спрашивал), не испытывал благоговейных чувств, глядя трансляцию из храма Христа Спасителя. Никто не думал о Воскресении; все - о лицемерии. Да и кто у телевизора в эту ночь? Искренние и глубоко верующие сами молятся в церкви вместо того, чтобы смотреть, как молятся другие. У телевизора - или неверующие, или слабые духом, или настолько уставшие, что у них нет сил на крестный ход, на несколько часов ночной службы... И вот они-то, запертые, слабые и уставшие, - вместо духовной пищи получают разрешенную передачу - позолоченное фальшивое яйцо. ...Через телевизор нам предлагается определенный образ жизни. Такой, где душа не нужна. Хуже того - она мешает. Тут ничего не сделаешь. Власть живет по своим законам. Это всегда и всюду так. Это нельзя изменить. Но это можно не показывать." 2004-04-26 (МК) 12 апреля День Космонавтики и день рождения сестры Нади. Приглашала - не поехали, сославшись на здоровье. 13 апреля Умер отчим, писатель Елизар Мальцев 15 апреля Пятница пасхальной седмицы. В очереди за молоком соседка принародно опять начинает нас поносить. Глаза белые, в углах рта - пена. Спасаюсь бегством. Борис увещевает, чтоб хоть в святую седмицу угомонилась, осеняет ее крестом: "Как же бес тебя мучает!" А рогатый ее устами, но уже неженским басом грозит нам страшными бедами за то, что развешиваем у себя на окнах иконы, которые сводят людей с ума. Ну что тут скажешь? Мороз по коже. Великие, и те остерегались бесов - Пушкин, Гоголь, Достоевский. Будут парнокопытные церемониться с какой-то там Ивановой! Спокойно, Бог все равно сильней. О бесах. Но человек, не различая лики, Когда-то столь знакомые, и мысля Себя единственным владыкою стихий, Не видит, что на рынках и базарах, За призрачностью биржевой игры, Меж духами стихий и человеком Не угасает тот же древний спор. Что человек, освобождая силы Извечных равновесий вещества, Сам делается в их руках игрушкой. (Максимиллиан Волошин) 16 апреля Кремация отчима. Мы на похороны не поехали - оба в лежку после вчерашнего скандала. Послали представительствовать Вику с зятем Алешей. Вика рассказывала, что все прошло в жуткой нервотрепке и спешке, батюшка куда-то опаздывал и рвался в темпе отпеть покойника прямо на асфальте или клумбе. Вика такой перспективе ужасалась. В конце концов, отпели известного советского писателя тут же в автобусе. На кремации народу почти не было, на поминках тоже. Публикаций тоже не было. Поддержка из-за бугра Бернард Лиетер: "Для того, чтобы оздоровить общество, мы должны оздоровить денежную систему. Это требует сокращения значения денег в нашей жизни и восстановления их адекватной роли в деле воссоздания и защиты реального богатства.(Деньги - как мера труда - Ю.И.) Деньги необходимо демифологизировать...Мы должны заново воссоздать социальное измерение в экономике. Это должно осуществляться через возрождение безденежных форм обмена. Индивидуумы, семьи и общины должны постепенно освободиться от хищнических институтов глобальной экономики. В обществе, где отношения определяются любовью, великодушием и коммунальной солидарностью, значение денег при помощи личного обмена и привлечения ресурсов значительно снизится. Произойдет снижение уровня потребления и ослабление привязки к оплачиваемой работе, повышение значения местного производства для удовлетворения элементарных потребностей и усиление личной включенности в продуктивную семейную и общественную жизнь. Общая валюта для членов отдельного города или географического района -это одно из средств в движении к данным целям. Многие лучшие умы нашего времени заняты поисками путей использования финансовой системы в целях еще большего присвоения реальных богатств нашего мира теми, кто уже сегодня контролирует их большую часть. Но есть также и те, кто ищет возможности изменения денежной системы в пользу общества, действующего во благо всех людей и защищающего окружающую среду. Сегодня человечество просто обязано решить главную задачу: заставить деньги работать не на себя самих, не на несправедливое обогащение хищного меньшинства, а на служение такому обществу, которое существует ради народа, ради труда, ради здорового и справедливого мира." Не знаю, различает ли мой зарубежный единомышленник бесов "призрачной биржевой игры" и "рыночных стихий и базаров", вообще не знаю, какую он исповедует веру. Но я счастлива, что он есть, существует в природе, как и другие наши с ним соратники "по ту и по сю сторону". Как и мои читатели, как гости "Июльской беседки", которых удалось за эти годы "романа в Интернете" хотя бы убедить в главном: мир можно изменить к лучшему без войн и крови. И мы знаем, как это сделать. Как обрести Царствие уже здесь, на земле. Передо мной по-прежнему монитор, клавиатура, за окном - черные развалины забора и крыша соседского сарая на заросшем бурьяном участоке, к которому рабы Нехорошего Дома рвутся присобачить еще несколько метров, положив на это остаток жизней. Своих и наших. Через несколько дней - уже областной суд, куда передано дело, а потом, наверное, еще много, много судов...Тошно. Разгар весны. В саду отцветают крокусы, набирают бутоны тюльпаны. Кто их будет продавать в этом году? Наверное, так и пропадут. Перед прогулкой с Джином надо бы посмотреть новости по ящику, но особого желания нет - жизнь "на воле" с каждым днем все страшней и муторней. Пропади все пропадом вместе с непрочитанной грудой газет на диване. Уже много лет чуждый и ненавидимый мною мир. Земля бета из "Последнего эксперимента". Властителям и судиям А.Минкин: "Старорежимные люди жалуются на детей: мол, растут потребителями. Но проедешь с ребенком полчаса по любому проспекту или на метро - за эти тридцать минут его атакуют тысячи соблазнов: вывески, рекламы, растяжки - купи, купи, купи! съешь! покури! выпей! И против этого грандиозного хора глупый и слабый дуэт мамы с папой: это вредно, это дорого, это тебе рано. И никакой помощи нигде. И дом уже не твоя крепость. И дома ящик продолжает эту атаку. И даже если вы выбрали подходящий фильм, какую-нибудь старую советскую Золушку и Принца, - фильм, в котором вы уверены, как в самом себе...Вы открываете ребенку дверь в ваш родной дом...а в подъезде подонок, и не успели вы отшатнуться - прямо перед вашим лицом, перед лицом ребенка он распахивает пальто: "Спонсор показа!", а за этим уродом и вся шайка: пиво, презервативы - в самый раз для Золушки. Двести лет назад вертикаль власти была куда тверже. Никаких депутатов, никаких европейских судов, никаких прав человека. Подданные Ее Величества были абсолютно беззащитны. Однако появились и были напечатаны стихи, которые и сейчас невозможно читать без страха за судьбу автора: Властителям и судиям. Восстал всевышний Бог, да судит земных богов во сонме их; До коли, рек, до коль вам будет щадить неправедных и злых? Ваш долг есть: сохранять законы, на лица сильных не взирать, Без помощи, без обороны сирот и вдов не оставлять. Ваш долг: спасать от бед невинных, несчастливым подать покров; От сильных защитить бессильных, исторгнуть бедных из оков. Не внемлют! Видят и не знают! Покрыты мздою очеса: Злодейства землю потрясают, неправда зыблет небеса. Цари! Я мнил, вы боги властны, никто над вами не судья, Но вы, как я подобно, страстны, и так же смертны, как и я. И вы подобно так падете, как с древ увядший лист падет! И вы подобно так умрете, как ваш последний раб умрет! Воскресни, Боже! Боже правых! И их молению внемли: Приди, суди, карай лукавых, и будь един царем земли! За такой призыв к воскрешению - ни в каземат, ни в сумасшедший дом, ни на каторгу Державина даже не сослали. А после даже пригласили на выпускные экзамены Царского лицея. Учат ли это сейчас в школах? Рядом с этими словами современные критические заметки выглядят робко и бледно. Вмешается ли Бог? Захочет ли Он нас спасти? Иногда Он это делал (Потоп, Содом и Гоморра...) После Потопа он обещал больше не делать одного - не уничтожать всех людей. Но если, в результате упорного, мощного и стремительного расчеловечивания, люди исчезнут (останется лишь внешнее, бездушное сходство) - это снимет обещание. Животным Он ничего такого не обещал. Бог считает нас людьми за душу, а не за колесо, порох, компьютер, ТВ. Утратив душу, мы в Его глазах перестанем быть людьми, и Он, скорее всего, устроит зачистку. В Содоме Он готов был пощадить всех ради (после жуткого торга с Авраамом) десяти праведников. Не нашлось. На многие тысячи жителей не нашлось и десяти." 2004-04-26, МК Борис в очередной раз объявил, что больше в рот не возьмет ни капли. Я, само собой, не поверила - такое уже не раз случалось и неизбежно нарушалось - никакие мерцаловки и давление за двести не могли остановить эту будто кем-то запущенную в нем программу самоуничтожения. Я не то чтоб примирилась - свыклась. Однако прошел день, другой, неделя - Борис держался. Он, привыкший чувствовать себя под опекой то свекрови, то под моим бдительным оком, этакий "анфант терибль", пребывавший в иллюзии, что "поэтому знаю со мной ничего не случится", вдруг понял, что может остаться один Мать ушла (он очень тяжело это пережил), у детей - своя жизнь, теперь вот опасность лишться меня. И никто не будет запрещать, скандалить, "не пущать", следить, отбирать - полная свобода самоликвидации и сошествия в ад. Понял и, видимо, ужаснулся. То ли кромешной этой свободе, то ли действительно испугавшись меня потерять. Не странную, спятившую из-за своих мессианских фантазий женщину, с кем прожил, как с инопланетянкой, почти полвека, а саму лодку, в которой он с этой женщиной плыл по морю житейскому, всю дорогу раскачивая. Шалил от неприкаянности, в дурном отчаянии, списанный с корабля на пенсию практически в расцвете сил - в 91-м. Мстя всему миру, самому себе и ей, женщине рядом. А посудина вдруг накренилась, зачерпнула воды и... Получалась совсем не игра. Тогда он очухался, схватил недопитый стакан и бросился вычерпывать со дна воду - наверное, все было так. Или не так? Но Борис держался. Тщательно подготовился к областному суду, съездил в Москву. Вернулся, подробно рассказал, как прошло заседание, и...ни в одном глазу. Давление в норме, гуляет с Джином, делает все по дому... Но высвободившаяся энергия не знает, куда себя деть - вот где опасность. Борису срочно требуется достойное его нового статуса дело. И, к моему ужасу, он его находит. В бредовых нюансах этого самого распроклятого суда о девшихся куда-то двух метрах земли. О которых еще Толстой в сказке написал. Целыми днями, обложившись планами, чертежами и документами, посвежевший, помолодевший и полный сил, мой супруг пишет, изучает, чертит, строчит на машинке. Возмущается, восторгается, репетирует свои обвинительные судебные речи на очередном, уже почти президентском уровне, а может, и на международном арбитражном...А я естественно, должна все внимательно выслушивать, оценивать и вообще активно участвовать в "Процессе века". И не дай бог сказать, что думаю по этому поводу - обидится, опять сорвется...Иногда захаживают Сеня - сосед и ответчик, который фигурирует в деле как похититель пограничной "сливной канавы", и дед-козовод, тоже со всеми нами граничащий. Тогда меня оставляют в покое, часами споря о каком-то "риперном столбе", который еще недавно стоял, а потом ек - видать, хохлы продали на металлолом и пропили. Бесам, переселившимся к нам из Нехорошего Дома, снова лафа - приплясывают, показывают мне черные язычки-жала - мол, неизвестно, матушка, что лучше, - сгубить душу за пару бутылок водки или пару метров земли... БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ 9 мая, день Победы Крестили Ангелину. Была куча родичей, в том числе приехали из Пензы - родня жениха. Мы опять отсиделись на даче, сославшись на мое нездоровье. Да и для Бориса семейные и несемейные торжества с возлияниями оставались табу. Но зато... Иду на рискованнейший эксперимент и отправляю его накануне дня Победы в Москву с коробкой ранних тюльпанов. Мол, вся выручка в его пользу. Альтернатива - свернуть им (цветам) головы, потому что больше продавать некому - не мне же с аритмией бегать от ментов! Разумеется, трясусь, как заячий хвост, но он возвращается победителемю Трезвый, бодрый, все реализовавший, с деньгами, гостинцами и хозяйственными приобретениями. Оживленно рассказывает, как гоняли менты, что нынче почем... Врос в рынок! Глаза блестят - понравилось, получилось! О проклятом суде с тех пор - ни слова, сам встает в шесть утра - я только накануне ему букеты вяжу. Сконструировал коробку и приспособление, чтоб можно было посидеть где-нибудь на ступеньках. Устает, конечно, иногда сводит ноги, но - при деле мужик! И весьма благородном, если разобраться и вспомнить о завете Творца "возделывать и украшать землю". А что ее украшает лучше цветов? Чем встречают и провожают - в этот мир, в другой город, в последний путь? Что дарят юным и старым, именинникам, невестам и покойникам? И дети - "цветы жизни". То есть самое дорогое и лучшее. Это все я, само собой, внушала Борису. Да он и не спорил. Так моя хворь обернулась добром, сила Божья в немощи моей совершилась, приобщив мою половину к полезному и нужному делу. А таскалась бы по-прежнему сама с ведрами и коробками, оставляя супруга наедине с неприкаянностью и нечистью - быть беде. Так осуществился в семейном масштабе один из главных принципов Изании - увлечь делом по душе. ПОКА НЕТ ИЗАНИИ... (из газет) Маркс, ты был прав! "Как это ни парадоксально, но для понимания нынешнего времени нужно читать Карла Маркса. Бородатый пророк коммунизма оказался прав. Во второй половине ХХ века Маркс заявил: развитие капитализма ведет к падению реальной зарплаты наемных работников. В конце концов, капитал будет платить трудящимся ровно столько, чтобы не помереть с голоду и произвести на свет потомство. В это время сами капиталисты уменьшатся в числе, став кастой сверхбогачей, и от остального народа их отделит пропасть. В ХХ веке над этими пророчествами Маркса смеялись. И действительно, прошлое столетие, казалось, год за годом опровергало Маркса. Благосостояние западных рабочих действительно росло, особенно во второй половине столетия. Но люди, зубоскаля по сему поводу, не задумывались - а почему так происходит? 1917-й и революция в России - вот что насмерть перепугало капитал. Нужно было противостоять Советам, нужно было доказать, что капитализм способен дать работникам лучшую жизнь. А тут еще СССР стал поистине отдельной планетой, со своей, самодостаточной экономикой, со своей, отдельной денежной системой. Лежал себе огромный Красный Медведь на одной шестой части планетарной суши, делая глобализацию неполной. Именно поэтому западногерманский рабочий получал за свой труд 45 марок в час. Именно поэтому укрепился многомиллионный средний класс, превратившийся в большинство на Западе. Но вот СССР не стало, и на мировом рынке появились орды новых нищих, согласных на любую работу. И тогда западный капитализм сбросил маску доброго дядюшки, из-под которой выглянула жестокая и зубастая морда акулы (Вампирия - Ю.И.), и оказалось вдруг, что "звериный оскал капитализма" - отнюдь не выдумка советской пропаганды. Начался новый этап истории, при котором средний класс на Западе стал гибнуть, в основном, опускаясь ниже по социальной лестнице. Заработки стали падать, безработица - свирепствовать. И очень скоро выяснилось, что это - отнюдь не временное явление. Некоторые интеллектуалы вдруг вспомнили, что общество, в котором каждый имеет право голоса, где люди считают государство обязанным заботиться о благосостоянии граждан - это всего лишь маленький эпизод в истории капиталистического мира. Что на протяжении большей части эпохи капитализма богатые жестоко эксплуатировали бедных, и эти бедные были предоставлены только самим себе. Теперь западным капиталистам незачем заигрывать со своими работниками. Теперь им незачем бояться того, что трудящиеся Запада выйдут на демонстрации под красными флагами, требуя сделать так, как в Советской России - за исчезновением последней. Нагляднее всего нынешние процессы ожесточения порядков проявляются в Европе. Именно в ней элементы социализма были сильнее всего. Немцы катались, как сыр в масле. В Швеции бизнес платил громадные налоги, чтобы обеспечить народу бесплатное образование и медицинское обслуживание. Но вдруг капитал решил с этим покончить. Зачем, в самом деле, держать предприятия в Европе, где рабочие так дороги и капризны? Ведь теперь можно основать заводы и фабрики там, где рабочие согласны вкалывать за гроши, не требуя никаких социальных гарантий, соглашаясь получать в месяц столько же, сколько европейский рабочий получает за день. Модно перенести производство в Китай, в Малайзию, в земли бывшего соцлагеря. Прибыли от этого только вырастут, зато высокие европейские налоги платить уже не придется. Ибо, что остается в Европе? Всего лишь головные конторы корпораций, а уж они-то смогут замаскировать прибыли сотнями разных ухищрений. Если же государство станет качать права, то и конторы можно перенести в более сговорчивые страны, где налог на прибыль мал или вовсе отсутствует. А можно вообще обойтись без налогов, если разместить свой офис на собственном гигантском корабле (Хорошая мысль. Может, и нам офис будущей Изании обустроить на каком-нибудь катере? - Ю.И.). И отнюдь не случайно то, что проекты создания гигантских кораблей-офисов особенно активно стали рождаться как раз после падения СССР. Европейские капиталисты открыто издеваются над своими государствами. Ах, вы требуете от нас, чтобы рабочий получал не меньше трех тысяч евро в месяц? Мы эту норму соблюдем. Только рабочих у нас теперь будет в десять раз меньше. И для этого мы уволим со своих заводов миллионы. Европейские товары стали терять рынок. Они слишком дороги, и потребитель намного охотнее покупает сапоги, кошельки и брюки известных европейских марок, но сделанные где-нибудь в Азии. Но уход производства из старой Европы в другие страны - это только полбеды. Другой напастью для изнеженных западников стал технический прогресс. Хотя он и не носит революционного характера, все равно он очень повысил производительность труда. И не только фабричного. Прогресс Интернета, информационных технологий и мультимедиа, электронных денег и банкоматов привел к массовому сокращению рабочих мест в банках и управленческих конторах корпораций, в страховом бизнесе и торговле. Внезапно оказалось, что Европе не нужны триста миллионов населения, что для насыщения рынка всеми благами нужно не больше 27 процентов ныне живущих европейцев. А остальные, получается, шлак, балласт, лишняя биомасса, содержать которую слишком уж накладно. Конкуренция дешевой рабочей силы из незападных стран и технологический прогресс уничтожают Европу. Газета менеджеров "Уолл -стрит джорнэл" отмечает, что "конкуренция в жестокой глобальной экономике создает глобальный рынок труда. Надежных рабочих мест больше нет". Премьер-министр земли Саксония обнаружил аж "целую гору эгоистических интересов", которую надо "взорвать". Вот эти интересы: выплата зарплаты по больничным, денежные пособия на детей, защита от необоснованного увольнения, пособия по безработице, ежегодный тридцатидневный отпуск и многое другое, что издавна входит в социальную составляющую рыночной экономики Германии. Те же самые процессы идут и в Соединенных Штатах. Уже невооруженным глазом видно, как с 1973 года падает реальная зарплата среднего класса, а гарантированная занятость сменяется системой найма по краткосрочным контрактам. Фактически возрождается система труда поденщиков. Опасная болезнь США - это разложение и расслоение собственной нации. Да такое, которое грозит покончить с привычной нам американской демократией. Если вы думаете, что обнищание образованных людей - только россиянская черта, вы ошибаетесь. Мы все хорошо знаем и о другом россиянском феномене: когда богачи, глубоко презирая честных людей, начинают создавать "новый феодализм". То есть селиться в особых поселках за высокими заборами, под охраной наемных головорезов-"секьюрити", заводить свои частные полицию, школы, детские сады, клиники. Но оказывается, то же самое происходит и в США. Обнищание среднего класса в США объясняется все той же глобализацией; у американских инженеров, фирменных управляющих, врачей и квалифицированных рабочих появились обученные конкуренты в азиатско-тропических странах, которые, будучи тренированы не хуже американских специалистов, при сем согласны получать гораздо меньше зарплаты. И по неумолимому закону мирового рынка американские заработки стали падать. А куда же тогда делись прибавка ВВП, рост экономики? Оказывается, они ушли высшим 10 процентам населения. Богатые стали богаче, а бедные - беднее. Глобализация, которая привела к закрытию многих предприятий в США (в станкостроении, судостроении, автопроме и сталелитейной индустрии) выплеснула в ряды безработных или на более низкооплачиваемые места в сфере услуг миллионы белых рабочих средней квалификации. Штаты стали люмпенизироваться . 600 тысяч бездомных в США и 600-800 тысяч, например, во Франции. Другой вид американских люмпенов (5,8 миллиона душ) - это мужики трудоспособного возраста, которые в прошлом потеряли работу, не обучаются, не имеют права на пенсию по старости и живут без всякого видимого источника средств на существование. Они не голосуют на выборах, не обращаются в полицию, не всегда посылают своих детей в школу. И даже телефона у таких особей, как правило, нет. Этих людей называют "Третьим миром" в недрах США, сравнивая с босяками из жалких африканских стран. Скоро этот "внутренний Третий мир" вберет в себя десятки миллионов американцев. Начала развиваться "культура трущоб" - появление массы необразованных, необученных никакому ремеслу стад городской молодежи. Воспитанное телевизором, агрессивное и склонное к насилию, это стадо двуногих недочеловеков обильно питает преступность, страдает наркоманией и хочет жить хорошо, но зарабатывать не может. (см. главу "Осколки" в "Дремучих дверях" - Ю.И.) Одновременно идет обособление богатых. Богатые будут оплачивать из своих все более высоких доходов охраняющую их безопасность частную стражу, тогда как средний класс должен будет довольствоваться опасными улицами, плохими школами, неубранным мусором и ухудшающимся транспортом. В наши дни сообщества, обнесенные стенами с запертыми воротами и охраняемые частной полицией, опять стали расти. Разъедаемые гангреной насилия, разрушением социальной сети и пропастью, растущей между богачами и "списанными со счетов" людьми, США могут быть вовлечены в спираль упадка с удивительной быстротой. Объединение Европы в одну Еврозону, маниакальное стремление Запада расширить ВТО только ускоряет процесс крушения прежнего, благополучного мира достатка, демократии и "прав человека". Старик Маркс, глядя на происходящее с того света, довольно улыбается в густую бороду. Умерев в 1883 году, он точно предвидел будущее. Просто появление Советского государства (Антивампирии - Ю.И.) на век задержало воплощение его теории." Юстас: - Грамотно, что хорошие статьи в одном месте выложили. Вот так бы их задвинуть и на сам сайт - а то ветки форума опустятся и они уйдут на другой лист форума. Можно назвать подборку вроде "Системы обмена товарами и услугами в мире" или вставить ссылку "Мировой опыт" на лист со статьями в обращение к читателю на главной странице сайта. И интересно было бы прочитать из "Частных денег", насколько практически было воплощено в жизнь что-то подобное. Сколько оно просуществовало? НЕХОРОШИЙ ДОМ - IV Умерла Полина 3 июня 2004 года, в день памяти равноапостольных Константина и Елены. Для нашей семьи - дата особенно примечательная. Князь Константин Сергеевич Радионов-Шаховской (двоюродный брат ныне покойного архиепископа и писателя Иоанна Сан-Франциского) - крестный отец наших дочери и внучки. Еленами зовут мою крестную, младшую сестру и крестницу моего мужа. Обычно в этот день ездим на кладбище и по гостям, но нынче продолжаем сидеть "в затворе". О полининой смерти еще ничего не знаю. Снаряжаю Бориса на почту рассылать мои книги по заявкам, приходящим с разных уголков страны. Этими заявками и читательскими письмами очень дорожу, обычно в посылку вкладываю пару экземпляров и других своих книжек - в дар местной библиотеке и самому читателю. На этот раз до почты Борис добрался не сразу - на главной улице, ведущей к станции и почте, полыхал туалетно-помоечный ансамбль, о судьбе которого я пророчила в статье "Праздник на нашей улице" ("Завтра", 5 сентября 2001 года): "Едва шагнешь за порог, - все те же разваливающиеся дома, заросшие огороды, больные сады и венчающая пейзаж огромная помойка у рухнувшего, когда-то монументального туалета, что у самой станции. И платформу нашу тоже скоро перекроют решеткой, а помойка останется навсегда. Если, конечно, не проберется к нам ассенизаторская машина. Ну а ежели не придет? Тогда кучи мусора у домов станут постепенно расти, пока не превратятся в одну сплошную гору, которая сольется с помойкой у станции..." В газете статью сократили, а в ней еще я описывала, как жители шустро волокут с развалин годящиеся на дорожки плиты, чтоб мостить ими путь в рыночное будущее. И попросила Бориса сделать фото на память. Славный получился снимок - красный "Запорожец" с загруженной в багажник плитой стоит у двухместного скворечника, заменившего каменный туалет; рядом - хозяин в робе и рукавицах рыщет на развалинах развитого социализма, чуть поодаль - два помойных бака, уже доверху полных. Спустя два года - второй снимок. Помойка, как и предсказано, аж до самой станции, двери у скворечника выломаны, да к нему и не пройти... И вот 3 июня 2004 года. "Олимпуса" под рукой, чтоб заснять агонию горящего скворечника, у Бориса, к сожалению, не оказалось. Кашляя от ядовитого дыма, он доплелся до почты и вызвал пожарных. Затем едва уговорил начальника принять бандероль - почта тоже работала последний день, закрывалась. За две с половиной тысячи рэ желающих "служить ямщиком" не было. Символично, что и почта и туалетно-помоечный комплекс - все это организовывалось и возводилось при активном участии Полины. И умерли в один день... - Ну что, помянем твою бабу-Ягу? - огорошили меня печальной новостью у деда-козовода, где собрались за столом ее бывшие недруги - кого костылем огрела, в кого-то газовым баллончиком прыснула, кому-то АГВ с дефектом достался... Все припомнили. Ну и мы с обоими Борисами, само собой, основные жертвы Яги - бумагу-то в суд она подавала... Вот, мол, и получила свои два метра. Слезам моим верить никто не хотел, слов в защиту усопшей слушать не желал, а налитую мне стопку даже на пол в сердцах выплеснули. Такие дела. Мать церковного старосты, общающаяся с Тоней и Соней, поведала, что перед смертью Полина звала Юрия. Потому и сам Юрий с матерью, и мы с Борисом, собрали покойнице на отпевание, заказали сорокоуст. Желающих копать могилу в поселке не нашлось, наняли украинцев. Да и место, где был похоронен Виктор, едва отыскали - там много лет никто не бывал. Когда и через какие двери выносили тело из дома, сбылось ли мрачное полинино предсказание - не ведаю, не видала. Помолились с Борисом об упокоении, вечером прочла по ней первую кафизму Псалтири. Решила прочесть весь - до сороковин. Утром в день похорон срезала охапку поздних тюльпанов - Полина так их любила! В тупике собрался народ - соседи, родственники, приехал на велосипеде даже представитель КПРФ с ведром желтых ирисов-петушков. Доставленный из морга гроб (в морг-то было зачем - тело высохшее и жары нет) поставили на лавке, как раз напротив того места, где покойница когда-то пела на лестнице с ведром раствора в одной руке и авоськой кирпичей - в другой. Открыли гроб. Я глянула и обомлела - ее голова была повернута именно туда, в сторону Дома, заледеневшие приоткрытые глаза неотрывно смотрели в последний раз на своего возлюбленного, мучителя и убийцу, будто вопрошая: "За что?" Всем стало не по себе. Пытались зафиксировать голову, как положено - никак. Она снова и снова возвращалась в то же странное положение. Нет, не здесь, не в наспех сколоченном ящике была свободная полинина душа - она делала то, чего была лишена последние годы. Жадно обследуя, изучая еще земным взором все изменения и перестановки в Доме, искала по углам свою пропавшую мебель, документы и фотокарточки, ужасалась, как нелепо пристроили новое крыльцо, как зарос участок и завалился забор, как плохо выглядит Светка... " Мама, где ты? - Светка ощутила ее присутствие, заплакала, - Болеть не надо..." Полина поцеловала ее, погладила жесткие, тоже уже седые волосы. Дите под семьдесят - что-то с ней теперь будет?.. Я сказала, что надо подложить под подушку усопшей свернутое полотенце и выпрямить голову. Полотенце принесли, но никто не отважился прикоснуться к покойнице. Я взяла голову обеими руками, чувствуя через повязанный платок ледяной холод, но страха не было, только любовь и мольба, чтоб Господь ослабил, отпустил, развязал земные узы и страсти мятущейся ее души. И Полина, наконец-то, послушалась. Соня быстро надела ей на шею крест, я опустила голову на подушку. Теперь приоткрытые белки полининых глаз смотрели, куда им и полагается - в небо, которое, отразившись, окрасило их нездешней хрустальной голубизной. Я отошла в сторонку - общаться ни с кем не хотелось. Поплакала, но "печаль была светла" - так, наверное, провожают сокамерника на свободу. Процессия наскоро свернулась, отъехала и остановилась - забыли ведро с цветами. А полинина душа, улучив момент, снова высвободилась из-под крышки, из катафалка, и полетела едва различимым лунным бликом над нашей улицей, дивясь переменам - хоромам новых русских и нерусских, кирпичным заборам, бетонным столбам высоковольтки, повзрослевшим детям и постаревшим местным юнцам. Машина снова тронулась. Я бросила вслед горсть дорожной щебенки с нитями тополиного пуха. А Полинина душа уже кружила высоко над поселком, над своими Республиканскими, Пионерскими и Молодежными, узнавая их и не узнавая. Над больным поредевшим лесом и замусоренным прудом, над свалками, поржавевшими трубами и дорожными ямами. Над жилищами предавших и прежде ушедших. И всех простила...А затем перелетела застроенное домами-мастодонтами поле, где когда-то росла совхозная кукуруза, а в низине жители сажали картошку, покружила над больницей и школой. Над милицией, администрацией и прочими учреждениями. Везде томились длинные унылые очереди. И она беззвучно прокричала им, что все зря, что никто за этими дверями никому не поможет и никого не защитит... Хоть ори на всю улицу и оборви все телефоны. И что не стоит бояться смерти, потому что... Однако поняла, что ее не слышат или не слушают. Но не стала озорничать, как булгаковская Маргарита, а тоже простилась со всеми в очереди и п