присоединения к нему духов и что от этого соединения зависит вся духовная жизнь его. Они мне сказали, что причина этого незнания заключается в том предположении человека, что он живет сам по себе, без всякой связи с первым началом (esse) жизни; равно в том неведении его, что связь эта поддерживается небесами и что если б она рушилась, то он тотчас бы пал мертвым. Если б человек верил (как оно поистине и есть), что всякое благо от Господа, а всякое зло из ада, тогда бы он не полагал себе заслуги в благе и зло не вменялось бы ему, ибо, таким образом, во всяком благе, о котором бы он думал или которое бы он творил, он взирал бы на Господа, а всякое влияние зла откидывал бы в ад, откуда оно и приходит. Но так как человек не верит никакому наитию с небес и никакому влиянию ада и потому полагает, что все, что он мыслит и хочет, находится в нем самом и, следовательно, исходит от него, то он и усваивает себе зло и наитствующее на него благо оскверняет понятием о заслуге. О соединении небес с человеком посредством Слова 303. Кто размышляет по внутреннему рассудку, тот может видеть, что все существующее связуется промежуточными звеньями с первым началом и что все, что вне этой связи, распадается, ибо кто так думает, тот знает, что ничто не может существовать от себя (a se), но непременно от чего-либо предшествующего и что, следовательно, все существует от чего-либо первого; что связь с предшествующим подобна связи между последствием и причиной, ибо если эту причину отнять от последствия, то и само последствие рушится и пропадает. Думая таким образом, ученые понимали и говорили, что существование есть непрестанное бытие (quod subsistentia sit perpetua existentia) и что, следовательно, всякая вещь, получив бытие свое от первого начала, затем и существует непрестанно от этого же начала. Но в чем состоит связь всякой вещи с предшествовавшим ей началом (cum priori se) и, таким образом, с началом первобытным (cum primo), от которого все получает свое бытие, это невозможно сказать в нескольких словах, потому что эта связь различна и разнообразна. Скажу только вообще, что есть связь мира природного с миром духовным и что вследствие того есть соответствие между всем существующим в мире природном и всем существующим в мире духовном. Об этих соответствиях было сказано в н. 103-115, а что есть связь и затем соответствие всего находящегося в человеке со всем существующим на небесах - об этом см. выше (н. 87-102). 304. Человек создан таким образом, чтобы между ним и Господом была связь и соединение, а с небесными ангелами - одно только сообщение (consociatio). Причина этого заключается в том, что человек по созданию своему и относительно внутренних, духу его принадлежащих начал подобен ангелу, ибо у человека, как и у ангела, есть воля и есть разум. Вот почему после смерти своей, если только он жил согласно Божественному порядку, он становится ангелом, и тогда мудрость его уподобляется ангельской. Когда же говорится о соединении человека с небесами, то под этим разумеется его соединение с Господом и сообщение с ангелами, ибо небеса образуются не вследствие чего-либо принадлежащего (ex proprio) ангелам, но вследствие Божественности Господней; что Божественное начало Господа образует собой небеса - об этом см. выше (н. 7-22). Кроме того, человек отличается от ангелов тем, что он не только живет в духовном мире, по внутренним началам своим, но и в природном мире, по своим внешним началам. Его внешние, природному миру принадлежащие начала составляет все относящееся к его природной, или внешней, памяти, к его мышлению и воображению, вообще познанию и науке с их мирскими удовольствиями и наслаждениями. Затем такие наслаждения, которые принадлежат чувственным в теле началам, и, наконец, сами внешние чувства, действия и речь - все это относится к последним началам. В них оканчивается Божественное наитие Господа, ибо оно никогда не останавливается на середине, но идет до своих последних степеней. Из этого можно видеть, что человек есть последняя степень Божественного порядка, которому он вследствие того служит основанием. Так как Божественное наитие не останавливается на середине, а идет до своих последних степеней, и так как среднюю степень, через которую оно проходит, составляют ангельские небеса, а последнюю - человек, и вообще ничего не существует бессвязного, то связь и соединение небес с родом человеческим таковы, что одно существует другим и что род человеческий без небес был бы то же, что цепь без прицепу, а небеса без рода человеческого - то же, что дом без основания. 305. Но так как человек внутренними началами своими отвратился от небес и обратился ими к миру и к самому себе по любви своей к себе и к миру и до того удалился от небес, что не может более служить им основанием и этим самым разорвал связь свою с ними, то Господом предусмотрено было посредие (medium), которое могло бы служить для небес основанием и соединить их с человеком. Это посредие есть Слово. Но каким образом Слово служит посреди ем, это было много раз показано в сочинении Тайны Небесные, также в статье О Белом Коне Апокалипсиса и в Прибавлении к сочинению О Небесном Учении. 306. Я узнал с небес, что у древнейших жителей земли было непосредственное откровение, ибо тогда внутренние их начала были обращены к небесам, и вследствие того Господь мог соединяться с родом человеческим, но что впоследствии такое непосредственное откровение прекратилось, а настало другое, посредственное откровение через соответствия; что из них состояло все Богослужение тогдашних жителей и что поэтому и церкви того времени были названы церквями преобразовательными, ибо тогда было известно, что такое соответствие и преобразование (repraesentativum) и что все существующее на земле соответствует чему-либо духовному на небесах и в церкви, или, что то же, прообразует это. Таким образом, внешние обряды, принадлежавшие природному Богослужению тех людей, служили им средствами для мышления духовного, т.е. согласного с ангелами. С утратой науки соответствий и преобразований было написано Слово, в котором все слова и обороты речи суть соответствия и, следовательно, заключают в себе духовный или внутренний смысл, постигаемый ангелами. Поэтому, когда человек читает Слово и понимает только буквальный, или внешний, смысл его, ангелы постигают его духовный, или внутренний, смысл, ибо всякая мысль ангельская духовна, а человеческая природна. Эти мысли хотя и кажутся разными, но в сущности составляют одно целое, потому что они одна другой соответствуют. Вот почему, когда человек отдалился от небес и разорвал соединявшую его с ними связь. Господом усмотрено было другое посредничество (medium) для соединения небес с человеком, т.е. Слово. Каким образом Слово служит этим посредием, показано пространно в сочинении Тайны Небесные и других. 307. Для объяснения, каким образом совершается соединение небес с человеком посредством Слова, я приведу из него несколько изречений. Новый Иерусалим описан в Апокалипсисе в следующих словах: И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба. Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий. Длина и широта и высота его равны. И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела. Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями. А двенадцать ворот - двeнaдцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города - чистое золото, как прозрачное стекло (Откр. 21.1, 2,16-21). Человек, читающий эти слова, не понимает их иначе как в буквальном смысле, по которому видимое небо и земля должны погибнуть, новые образоваться и святой град. Новый Иерусалим, сойти на новую землю в размерах, согласных с описанием. Но ангелы, находящиеся при человеке, разумеют все это совершенно иначе, ибо они понимают в духовном смысле все, что человек понимает в природном: под новым небом и новой землей они разумеют новую церковь; под градом Иерусалимом, сходящим от Бога с небес, они разумеют ее небесное учение, данное откровением от Господа; под его длиной, шириной и вышиной, которые одинаковы и по 12 000 стадий, они разумеют все блага и все истины этого учения в совокупности; под его стеной они разумеют истины, ограждающие это учение; под размером стены в 144 локтя, что есть мера человеческая, т.е. ангельская, они разумеют совокупность и качество всех истин этого учения; под 12 воротами, что есть 12 жемчужин, они разумеют истины, знакомящие с учением, жемчуг также означает эти истины; под основаниями стены, которые из драгоценных каменьев, они разумеют познания, на которых это учение основано; под золотом, подобным чистому стеклу, из которого построен город и стены его, они разумеют благо любви, которым сияет учение с его истинами. Вот как ангелы понимают все эти слова, т.е. совсем иначе, чем человек, природные мысли которого переходят в духовные мысли ангелов, - так, что они ничего не знают о буквальном смысле Слова, например, о новых небесах и новой земле, о новом граде Иерусалиме, о его стене, о его основаниях и его размерах. Тем не менее, однако, мысли человека составляют с мыслями ангела одно целое, ибо они взаимно себе соответствуют: они составляют одно целое почти так же, как слова говорящего и смысл этих слов для того, кто слушает и не обращает внимания на слова, а только на самый смысл их. Из этого примера видно, каким образом небеса соединяются с человеком посредством Слова. Возьмем, для примера, еще другое изречение из Слова: В тот день из Египта в Ассирию будет большая дорога, и будет приходить Ассур в Египет, и Египтяне в Ассирию; и Египтяне вместе с Ассириянами будут служить Господу. В тот день Израиль будет третьим с Египтом и Ассириею; благословение будет посреди земли, которую благословит Господь Саваоф, говоря: благословен народ Мой - Египтяне, и дело рук Моих - Ассирияне, и наследие Мое - Израиль (Ис. 19. 23-25). Что думает человек и что думают ангелы, когда читают эти слова, можно видеть из сличения буквального смысла Слова с внутренним. По буквальному смыслу человек думает, что египтяне и ассирияне обратятся к Богу, будут приняты и составят одно с израильским народом, но ангелы по внутреннему смыслу этих слов думают о человеке духовной церкви, который тут в этом смысле описан и чье духовное начало означает Израиль, природное - Египет, а рассудочное, занимающее середину, - Ассур. И тот и другой смысл образуют, однако, одно целое, ибо они один другому соответствуют. Вот почему, когда ангелы думают о чем-нибудь духовно, а человек о том же самом природно, они соединяются - почти так же, как тело с душой. Подобным образом и в Слове: его внутренний смысл есть душа, а буквальный - тело. Таково Слово везде, из чего и ясно, что оно есть посредие для соединения небес с человеком и что его буквальный смысл служит тому основанием. 308. Посредством Слова соединяются небеса и с теми людьми, которые находятся вне церкви и у которых нет Слова, ибо церковь Господня - вселенская и находится во всех тех, кто признает Божественное начало и живет в благостыне. Эти люди также после смерти поучаются ангелами и приемлют Божественные истины (см. об этом далее главу, в которой говорится о языческих народах). Вселенская церковь на земле перед лицом Господа как один человек, точно так же, как и все небеса, о чем было сказано выше (н. 59-72), но церковь, в которой находится Слово и в которой, следовательно, признан Господь, подобна в том человеке сердцу и легким. Известно, что все черева и члены тела заимствуют различными путями жизнь свою от сердца и легких; таким же образом живет и та часть рода человеческого, которая вне церкви, обладающей Словом, и которая образует члены того человека. Соединение небес посредством Слова с этой отдаленной частью рода человеческого можно также уподобить свету, который из середины распространяется во все стороны. Свет Божественный присущ в Слове вместе с Господом и небесами, и силой этого присутствия даже отдаленные народы пользуются светом, но этого бы не могло быть, если б Слово не существовало. Истины эти поймутся яснее при помощи всего сказанного выше о небесном образе, согласно которому совершаются сообщения и соединения на небесах (см. н. 200-212). Тайна эта понятна только тем, которые живут в духовном свете, а не тем, которые обретаются в одном только природном свете, ибо люди, живущие в свете духовном, ясно видят несчетное множество таких вещей, которые невидимы для живущих в природном свете или представляются им чем-то безразличным и темным. 309. Если б такое Слово не было дано на этой земле, то жители ее были бы отлучены от небес, и при этом отлучении они не могли бы долее быть разумными (существами), ибо человеческий рассудок образуется вследствие наития небесного света. Человек этой земли даже таков, что он не может принять непосредственного откровения и поучаться в нем Божественным истинам, подобно жителям других земель, о чем было сказано в особом сочинении; не может, потому что он более других погружен в мирское и, следовательно, во внешнее, а для принятия откровения необходимы внутренние начала; если б оно принималось внешними, то истина осталась бы непонятой. Что таков человек этой земли, ясно видно даже по тем людям, которые принадлежат к церкви и хотя знают из Слова о небесах, об аде и о посмертной жизни, но тем не менее в сердце своем все это отвергают, а между ними есть даже и такие, которые искали славы высшей учености, в которых, следовательно, можно было бы предположить и высшую мудрость. 310. Мне случалось, беседуя с ангелами о Слове, говорить им, что некоторые люди презирают его за простой слог и что никто ничего не знает о внутреннем смысле его, вследствие чего никто и не верит, чтобы столь высокая мудрость могла скрываться в нем. На это ангелы отвечали, что слог Слова хотя и представляется простым в буквальном смысле, но тем не менее таков, что ничто не может сравниться с ним в превосходстве, потому что Божественная мудрость сокрыта в нем не только в каждом изречении, но даже в каждом слове, и что эта мудрость сияет светом на небесах. Они хотели сказать этим, что Слово есть свет небесный, потому что оно есть Божественная истина, а Божественная истина на небесах сияет светом (см. н. 132). Они сказали также, что без такого Слова люди нашей земли были бы лишены всякого небесного света и, следовательно, всякого соединения с небесами, ибо насколько свет небесный присутствует в человеке, настолько он соединяется с небесами и настолько посредством Слова открываются для него Божественные истины. Если человек не знает, что это соединение совершается через соответствие духовного смысла Слова с его природным, то это происходит оттого, что человек этой земли ничего не знает о духовном мышлении ангелов и об их речи и что их речь и мысль отличны от природной человеческой. Не зная этого, человек никак не может знать, что такое внутренний смысл Слова и, следовательно, что посредством этого смысла может совершаться такое соединение. Они сказали еще, что если б человек ведал про этот смысл и при чтении Слова хотя несколько им руководствовался, то он достиг бы внутренней мудрости и, кроме того, соединился бы с небесами, ибо через этот смысл он стал бы причастен мыслям ангельским. Небеса и ад образуются из рода человеческого 311. Христианскому миру совершенно неизвестно, что небеса и ад образуются из рода человеческого. Обыкновенно думают, что сначала были сотворены ангелы и что из них образовались небеса; что дьявол, или сатана, был прежде ангелом света, который за возмущение был вместе с полчищем своим низвергнут, и что таким образом образовался ад. Ангелы крайне дивились таким верованиям в христианском мире и еще более тому, что здесь ничего не знают о небесах, между тем как это есть главное в учении церкви. Видя, что такое невежество царствует на земле, они возрадовались сердцем, что благоугодно было Господу открыть ныне христианам многие истины о небесах и об аде и тем по возможности рассеять мрак, который с каждым днем возрастает, ибо церковь пришла к концу. Поэтому они хотят, чтобы я подтвердил как слышанное из уст их, что нет во всех небесах ни одного ангела, который бы создан был таким с самого начала, ни в аду дьявола, который бы сперва был создан ангелом света, а потом был низвергнут, но что все жители как небес, так и ада произошли от рода человеческого; что в небеса идут люди, жившие на земле в небесной любви и вере, а в ад - жившие в адской любви и в адской вере, и что ад в совокупности есть то, что называется дьяволом и сатаной: дьяволом - тот ад, который позади и в котором находятся так называемые злые гении, а сатаной - тот ад, который впереди* и в котором находятся так называемые злые духи. Впоследствии будет сказано, в чем состоит тот и другой ад. Далее ангелы говорили, что христианский мир составил себе такое понятие о жителях небес и ада вследствие некоторых изречений Слова, принятых в одном только буквальном смысле, без объяснения и толкования подлинного учения, основанного на Слове. Буквальный же смысл Слова без пояснений подлинного учения приводит умы в разногласие, за которым следуют невежество, ереси и ошибочные понятия. * Об означении местности словами "позади" и "впереди" - см. что было об этом сказано выше (н. 123, 124) 312. Такое понятие в людях церкви подкрепляется еще тем верованием, что ни один человек не приходит в небеса или в ад до последнего суда, о котором церковь учит, что все видимое должно погибнуть и замениться новым; что тогда душа возвратится в тело свое и что в силу этого воссоединения человек будет жить человеком вторично. В этом веровании неизбежно заключается и другое - об ангелах, сотворенных с самого начала, ибо нельзя верить, чтобы небеса и ад могли образоваться из рода человеческого, если верить, что ни один человек не может прийти туда до скончания мира. Но, чтобы человек мог убедиться, что этого нет, мне дано было быть в сообществе ангелов и также говорить с теми духами, что находятся в аду. Сообщаясь с ними уже в продолжение нескольких лет и иногда беспрерывно с утра до вечера, я мог поучиться всему, относящемуся к небесам и аду. Это было мне дозволено с той целью, чтоб человек церкви не оставался долее в своем ошибочном веровании о воскресении в день последнего суда, о состоянии души до того времени, об ангелах и о дьяволе. Это верование, как ложное, полно тьмы, и размышляющих об этих предметах по собственному разуму приводит сперва к сомнению, а потом и к отрицанию. Эти люди думают про себя: каким образом небо, столь пространное, со столькими светилами, с солнцем и луной, может разрушиться и уничтожиться? Каким образом могут звезды пасть на землю, когда они больше земли? Каким образом тела, съеденные червями, истлевшие и рассеянные всеми ветрами, могут собраться снова для воссоединения с душой? Где до того времени находится душа? Чем она может быть, когда лишена чувств, которыми обладала в теле? И многое тому подобное о таких предметах, которые по непостижимости своей не только не могут подлежать вере, но даже во многих уничтожают всякую веру в посмертную жизнь души, в существование небес и ада и вместе с тем во все остальное, относящееся к вере, исповедуемой церковью. Что такие вопросы уничтожают эти верования, это ясно видно из слов тех, которые говорят: разве кто приходил к нам с небес и рассказывал про них? Что такое ад и есть ли он? Что значит, что человек будет мучим огнем во всю вечность? Что такое день последнего суда? Разве его не ждали напрасно в продолжение целых столетий? И из многих других подобных возражений, в которых слышно отрицание всего. Итак, чтоб мысли эти, столь обычные людям, которые за мирскую науку свою называются учеными, не смущали более и не соблазняли простых сердцем и верой и не покрывали более адским мраком понятия о Боге, о небесах, о вечной жизни и другие, на этом основанные верования. Господом раскрыты были внутренние начала моего духа, и мне дано было с людьми, которых я знал здесь, говорить после их смерти. С некоторыми из них я беседовал несколько дней. С другими - несколько месяцев, а с иными - целый год; и, наконец, с таким множеством других, что число их бесспорно превышает сотню тысяч; из них многие были на небесах, другие в аду. С иными мне случалось говорить спустя два дня по их кончине. Я рассказывал им, что в это самое время готовятся их похороны и останки тела их к погребению. Хорошо делают, отвечали они, что кидают то, что было плотью и служило ее мирским отправлениям. При этом они выражали желание свое, чтоб я сказал о них, что они не умерли, но что они живут теперь такими же людьми, как и прежде, и только перешли из одного мира в другой; что они ничего прежнего не утратили, ибо находятся в теле и пользуются всеми чувствами его, как и прежде: обладают тем же разумом и волей и сохранили такие же помышления, наклонности, ощущения (sensationes) и желания, как бывало на земле. Весьма многие из недавно умерших, видя, что они живут людьми, как и прежде, и в таком же состоянии - каждый человек после смерти находится первоначально в том состоянии, в котором он был здесь, а потом постепенно переходит из него в небеса или в ад, - чрезвычайно радовались тому, что они живы, и даже с трудом этому верили. Причем крайне удивлялись своему невежеству и ослеплению относительно состояния жизни своей после смерти и в особенности тому, что в таком неведении и ослеплении находится человек церкви, который, однако, более всех других мог бы знать истину об этом предмете. Они тогда впервые увидели причину такого ослепления и невежества, увидели, что внешнее, т.е. мирское и плотское, до того овладело умами людей и преисполнило их, что они не могут возноситься к небесному свету и рассматривать предметы, относящиеся к церкви, иначе как в духе своего вероучения (догматов, doctrinalia), ибо при такой любви к мирскому и плотскому, как ныне, ум исполняется мраком, как только он пытается проникнуть далее буквы вероучения. 313. Весьма многие из ученых христианского мира приходят в изумление, когда после смерти видят себя в теле, в одеяниях и домах точно так же, как и на земле, а когда вспоминают, как думали они о жизни после смерти, о душе, о духах, о небесах и об аде, то им делается совестно. Они тогда сознаются, что понятия их были безрассудны и что гораздо более мудрости было в понятиях людей, чья вера была проще. Ученые, утвердившиеся в таких ложных понятиях и относившие все к природе, были внимательно рассмотрены, и оказалось, что их внутренние начала были совершенно закрыты, а внешние раскрыты и что, таким образом, они обращали взоры свои не к небесам, а к миру и, следовательно, к аду. Насколько внутренние начала раскрыты, настолько человек обращается взорами к небесам, а насколько его внутренние начала закрыты и раскрыты внешние, настолько он смотрит в ад, ибо внутренние начала человека созданы для принятия всего, относящегося к небесам, а внешние - для принятия всего, относящегося к миру. Поэтому люди, приемлющие мир, не приемля в то же время небес, принимают ад. 314. Что небеса образуются из рода человеческого, это видно также из того, что дух (mens) ангельский и дух человеческий подобны друг другу. И тот и другой одарены способностью разумения, постижения и хотения, и тот и другой созданы для принятия небес. Ибо дух человеческий одинаково способен к мудрости, как и дух ангельский, но здешняя мудрость его потому не равняется ангельской, что человек облечен здесь в земное тело, в котором дух его мыслит природным образом. Когда же он отрешается от уз, державших его в теле, тогда он не мыслит более по внешней природе своей, а по духовной. А когда он мыслит духовно, тогда он обнимает мыслью своей непостижимое и невыразимое для человека природного и таким образом становится мудрым, как ангел. Из этого ясно, что внутреннее начало в человеке, называемое духом его, по существу своему есть ангел (см. н. 57) и по отрешении своем от земного тела, подобно же ангелу, принимает человеческий образ (что образ ангела есть совершенно человеческий - см. н. 73-77). Но когда внутреннее начало человека не было раскрыто сверху, а только снизу, тогда по отрешении своем от тела оно хотя и остается в человеческом образе, но в ужасном и дьявольском, ибо оно не может смотреть вверх на небеса, но только вниз в ад. 315. Кому известно, в чем состоит Божественный порядок, тот может понять, что человек был создан, чтобы стать ангелом, ибо в нем, т.е. в человеке, находится та последняя степень порядка (н. 304), в которой могут образоваться все начала, относящиеся к небесной и ангельской мудрости, и которые могут быть восстановлены (redintegrata) и развиты (multiplicata). Божественный порядок никогда не останавливается на середине, т.е. на полпути, и не образует тут ничего без последней степени, ибо он тут не в полноте и совершенстве, но идет далее до последней степени ( ad ultimum) - см. н. 304. Дошедши до нее, он начинает дело образования: силой собранных тут средств он восстановляется и переходит к дальнейшим произведениям путем порождения (per procreationes). Вот почему последняя степень есть рассадник небес. 316. Господь же воскрес не только духом, но и телом, потому что, будучи в мире. Он прославил всю свою человечность, т.е. сотворил ее Божественной, ибо душа, которая была в Нем от отца, была само Божественное начало, и тело, ставши подобием души, т.е. отца, стало также Божественным. Вот почему Господь, как ни один человек, воскрес духом и телом. Он сам это объявил ученикам своим, когда они, увидав Его, приняли Его за духа: Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня (Лук. 24. 39); этими словами Он показал, что Он был человек не только духом, но и телом. 317. Чтоб стало известным, что человек после смерти живет и смотря по жизни своей на земле приходит на небеса или в ад, мне было весьма многое открыто о состоянии человека после его смерти. Но об этом будет сказано впоследствии в разделе о мире духов. О состоянии на небесах язычников, или народов, находящихся вне церкви (extra ecclesiam) 318. Обыкновенно думают, что люди, рожденные вне церкви и называемые язычниками, не могут быть спасены, потому что у них нет Слова, и что, следовательно, они не знают Господа, без которого нет спасения. Но тем не менее они могут спастись, и эту истину можно познать уже из того, что милосердие Господне объемлет всех, т.е. простирается на каждого человека, что язычники рождаются такими же людьми, как и рождающиеся внутри церкви, число которых в сравнении с первыми весьма незначительно; и, наконец, из того, что не их вина, если они не знают Господа. Всякий, кто мыслит по рассудку несколько здравому, может ясно понять, что ни один человек не рожден для ада, ибо Господь есть сама любовь, и любовь Его состоит в том, чтобы хотеть спасения каждого человека. Вследствие этого Им и было предусмотрено, чтоб у каждого человека была хоть какая-нибудь вера (religio), которая приводила бы его к признанию Божественного начала и внутренней жизни, ибо жить по вере значит жить внутренно: тогда человек обращает взоры свои к Божественному началу, а не к миру; он даже тогда удаляется от мира и, следовательно, от жизни мирской, которая есть жизнь внешняя. 319. Кто знает, что именно в человеке образует небеса, тот может знать, что язычники точно так же спасаются, как и христиане, ибо небеса внутри человека, и те, кто носит их в себе, идут после смерти своей на небеса. Иметь в себе небеса значит признавать Божественное начало и быть водимым им. Первое и главное во всякой вере есть признание Божественного начала: вера (religio), которая не признает Божественного начала, не есть вера. Поэтому и заповеди всякой веры говорят о Богослужении, т.е. учат, каким образом следует поклоняться Божеству, чтоб быть ему угодным. Насколько эти заповеди начертаны в сердце человека, т.е. насколько он хочет и любит их, настолько и сам Господь ведет его. Известно, что язычники, равно как и христиане, живут нравственно, и даже многие из них лучше христиан. Ведут же люди нравственную жизнь или ради Божественного начала, или ради мнения людского. Первая из них, т.е. жизнь нравственная ради Божественного начала, есть жизнь духовная. Та и другая по внешнему виду кажутся одинаковыми, но внутри они совершенно различны: одна спасает человека, другая - нет. Кто ведет жизнь нравственную ради Божественного начала, тот ведом этим началом, а кто ведет нравственную жизнь ради людского мнения, тот ведом самим собой. Это будет яснее из следующего примера: кто не делает зла ближнему потому, что это противно вере (религии) и, следовательно, противно Божественному началу, тот воздерживается от зла из духовного побуждения, но кто не делает зла другому единственно из страха закона, из страха потерять доброе имя, честь или выгоду и, следовательно, воздерживается от зла только ради себя и мира, тот воздерживается от зла из природного побуждения и ведом самим собой; жизнь этого человека природная, а того - духовная. Человек, чья нравственная жизнь духовна, носит небеса в себе самом, но тот, чья нравственная жизнь только природна, не слышит в себе небес. Это происходит оттого, что небеса наитствуют свыше и раскрывают внутренние начала, а через внутренние начала наитствуют на внешние, меж тем как мир влияет снизу и раскрывает внешние начала, а не внутренние, ибо нет никакого влияния из мира природного на духовный, но есть влияние или наитие из мира духовного на природный. Вследствие этого при одном влиянии из мира природного, без принятия в то же время и небес, внутренние начала закрываются. Из этого можно видеть, кто те, что приемлют в себя небеса, и те, что не приемлют их. Однако небеса в одном человеке не подобны небесам в другом человеке. Они различаются в каждом по любви ко благу и к истине, от этого блага происходящей. Любящие благо ради Божественного начала любят и Божественную истину, ибо благо и истина любят себя взаимно и ищут соединения. Вот почему язычники хотя они и не обретаются здесь в подлинных истинах, но в той жизни, по любви своей к ним, приемлют их. 320. Какой-то дух из язычников, живший на земле в добре благостыни, согласно понятиям своей веры, услыхал, как духи из христиан рассуждали о том, чему следует верить (рассуждения духов между собой, особенно о благах и истинах, несравненно полнее и умнее, чем людские), и удивился, что они так спорят, сказав, что он не хочет и слушать их, ибо они рассуждают, основываясь на одном видимом и обманчивом. Он поучил их следующим образом: если во мне есть благо, то через это самое благо я могу подлинность истины признать, а истину, мне неведомую, могу узнать. 321. Из многих случаев я узнал, что язычники, жившие нравственно, в повиновении и послушании, во взаимной благостыне, согласно понятиям своей веры, и вследствие того стяжавшие некоторую степень совести, приемлются в той жизни и с особенным тщанием поучаются там ангелами во благах и истинах веры и что, покуда они поучаются, они ведут себя скромно, разумно и мудро, легко принимают истину и проникаются ею, ибо они не составили себе против истин веры ложных понятий, которые бы нужно было опровергать, а тем более каких-либо нечестивых понятий о Господе, подобно многим из христиан, которые не имеют о Господе другого понятия, как о простом человеке. Когда язычники узнают, что Бог стал человеком и таким образом явил себя миру, они тотчас признают это и поклоняются Господу, говоря, что всеконечно Бог мог явить себя миру, ибо Он есть Бог небес и земли и род человеческий принадлежит Ему. Бесспорна та Божественная истина, что без Господа нет никакого спасения, но под этим должно понимать, что нет другого спасения, как через Господа. Вселенная полна земель, и все они полны жителей. Едва некоторые из них знают, что Господь принял человечность на нашей земле; но так как они поклоняются Божественному началу в человеческом образе, то они принимаются и ведутся Господом (см. об этом небольшое сочинение О землях Вселенной). 322. Между язычниками, как и между христианами, есть мудрые люди и простые. Чтоб я мог узнать, каковы те и другие, мне дано было говорить с ними иногда в продолжение нескольких часов, а иногда в продолжение целых дней. Но ныне не бывает тех мудрых людей, как бывало в древности и особенно в древней церкви, которая распространилась почти по всей Азии и верования которой перешли ко многим языческим народам. Чтоб я мог узнать, каковы были мудрецы того времени, мне дано было дружески беседовать с некоторыми из них. Ко мне пришел дух, который был некогда одним из самых мудрых людей и потому известен ныне в ученом мире; я говорил с ним о разных предметах, и мне дано было полагать, что это был Цицерон. Знавши его за мудреца, я повел разговор о мудрости, о разуме, о порядке, о Слове и, наконец, о Господе. Относительно мудрости он мне сказал, что нет другой мудрости, кроме относящейся к жизни, и что ничто другое не заслуживает этого названия. О разумении он сказал мне, что оно исходит от мудрости; о порядке - что он исходит от всевышнего Бога и что жить в порядке значит быть мудрым и разумным. Что касается Слова, то, когда я прочитал ему несколько строк из пророков, он нашел в этом величайшее удовольствие, и особенно в том, что каждое имя и каждое слово имеют внутреннее значение, и весьма дивился, что ученые нынешнего времени не находят удовольствия в таком изучении Слова. Я видел ясно, что внутренние начала мысли или духа (mentis) его были раскрыты, но он сказал мне, что более слушать не может, потому что постигаемое было для него слишком свято, чтоб он мог его долее выносить, - до такой степени он был этим чтением внутренне проникнут. Наконец я заговорил с ним о Господе и сказал, что Он родился человеком, но был зачат от Бога, совлекся человечности, полученной Им от матери, и облекся в человечность Божественную и что Он, а не другой кто, управляет Вселенной. На это собеседник мой отвечал мне, что он знает о Господе многое и постигает по-своему, что спасение рода человеческого не могло совершиться иначе. В продолжение нашего разговора несколько злых духов из христиан внушали разные соблазны, но он не обращал на них никакого внимания, говоря, что это неудивительно, ибо в продолжение земной жизни своей они набрались об этом предмете ложных понятий, и что, покуда эти понятия не будут устранены, они не могут утвердиться в понятиях противоположных, как те люди, которые оставались в полном неведении. 323. Мне также дано было говорить с другими духами, жившими в древности и принадлежавшими тогда к числу самых мудрых. Я сперва увидал их спереди, на некотором расстоянии; с этого места они могли постичь мои внутренние мысли и, следовательно, многое в них весьма отчетливо. Из одной мысли моей они могли узнавать весь тот ряд понятий, к которым она относилась, и наполнять ее наслаждениями мудрости и прекрасными образами. Из этого я понял, что эти духи были из числа самых мудрых, и мне было сказано, что они были из древних. Тогда они приблизились ко мне, и, когда я прочитал им кое-что из Слова, они нашли в этом величайшее наслаждение. Я постигал, в чем именно состояло их удовольствие и наслаждение: оно наиболее происходило оттого, что все слышанное ими из Слова как вообще, так и в частности прообразовало и означало предметы небесные и духовные. Они сказали при этом, что в то время, когда они жили на земле, образ их мышления, речь и даже самое письмо были именно таковы и что вся мудрость их состояла в изучении науки соответствий. 324. Что же касается нынешних язычников, то они не одарены такой мудростью, но большей частью простодушны. Те из них, однако, которые жили во взаимной благостыне, становятся мудрыми в той жизни, и вот тому примеры. Однажды, когда я читал 17-ю и 18-ю главы Книги Судей о том, как сыновья Дановы вошли в дом Михи и взяли истукан, ефод, терафим и литый кумир, при этом был один дух из язычников, который, живя на земле, поклонялся изваянному образу. Слушая внимательно случившееся с Михой и как он горевал о похищенном у него изваянном образе, сам дух этот исполнился печали и до того предался ей, что от внутренней боли растерялся в мыслях. Я постигал его боль и вместе с тем невинность в каждом его чувстве. Духи из христиан также были при этом и наблюдали и весьма удивлялись, что поклонник изваянного кумира был полон столь глубокого чувства сострадания и невинности. После того добрые духи стали беседовать с ним и сказали ему, что не должно поклоняться изваянному кумиру и что он, как человек, может понять эту истину; что он от этого кумира должен возноситься мыслями к тому Богу, который сотворил небеса и землю и который управляет ими, и что этот Бог есть Господь. Покуда они таким образом говорили, мне дано было постичь внутреннее чувство его поклонения; оно сообщалось мне и было гораздо святее, чем у христиан. Из этого можно ясно видеть, что язычники легче восходят на небеса, чем христиане нынешнего времени, как и говорит Господь у Луки: И придут от востока и запада, и севера и юга, и возлягут в Царствии Божием. И вот, есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними (13. 29, 30); ибо дух этот, по состоянию своему, мог научиться всему относящемуся к вере и принять это с внутренним чувством. В нем было милосердие, принадлежащее любви, и в его неведении была невинность, а в ком есть милосердие и невинность, тот добровольно и с радостью принимает все относящееся к вере. Этот дух был впоследствии принят в число ангелов. 325. Однажды утром я услышал на некотором расстоянии хор, и по изображениям этого хора мне дано было узнать, что это были китайцы. Они изображали козла, покрытого шерстью, потом пирог из пшена и ложку из черного дерева, соединяя все это с понятием о плывущем городе. Они выразили желание подойти ко мне и, приближаясь, говорили, что хотели быть со мной наедине, чтоб открыться в своих мыслях, но им было сказано, что они не могут остаться одни и что другие негодуют на них за такое их желание, неуместное для гостей. Заметив негодование других, они стали думать, не поступили ли они дурно против ближнего и не присвоили ли они себе чего-либо принадлежащего другим. Известно, что все помышления в той жизни сообщаются, поэтому мне дано было заметить внутреннее волнение этих духов, происходившее от смущения и опасения, не обидели ли они кого, и от подобных этим добрых чувств; из этого я мог узнать, что в них была благостыня. Вскоре после того я стал с ними беседовать и наконец говорить им о Господе. Назвав Его Христом, я заметил в них какое-то отвращение, но оказалось, что оно происходило от того понятия, которое они вынесли из мира, ибо им известно было, что христиане живут хуже их и без всякой благостыни. Когда же я называл Его просто Господом, они были внутренне тронуты. После того они узнали от ангелов, что христианское учение более всех прочих настаивает на любви и благостыне, но что немногие живут по этому учению. Некоторые язычники, живя на земле, знали по разговорам и молве, что христиане ведут дурную жизнь, предаваясь любодеянию, ненависти