е жать. 5. Какъ ты не знаешь путей ветра и того, какъ образуются кости во чреве беременной, такъ не можешь знать дело Бога, Который делаетъ все. 6. Утромъ сей семя твое и вечеромъ не давай отдыха руке твоей, потому что ты не знаешь - то, или другое будетъ удачнее, или то и другое равно хорошо будетъ. 7. Сладокъ светъ, и прiятно для глазъ видеть солнце. 8. Если человекъ проживетъ и много летъ, то пусть веселится онъ в продолженiе всехъ ихъ, и пусть помнитъ о дняхъ темныхъ, которыхъ будетъ много: все, что будетъ - суета! 9. Веселись, юноша, въ юности твоей, и да вкушаетъ сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путямъ сердца твоего и по виденiю очей твоихъ; только знай, что за все это Богъ приведетъ тебя на судъ. 10. И удаляй печаль отъ сердца твоего, и уклоняй злое отъ тела твоего, потому что детство и юность - суета. ---------------------------------------------------------------------------- XI. 1-6. Увещанiе къ благотворительности. - 7-10. Призывъ къ наслажденiю жизнью. Въ главахъ XI, I-XII, 8 дается какъ бы резюме предшествующихъ размышленiй Екклезiаста объ условiяхъ счастливой жизни. Такихъ условiй три: доброе деланiе, невинныя наслажденiя и полная преданность Божественному провиденiю. Первое условiе раскрыто въ XI, 1-6, второе - въ XI, 7-10, третье - въ XII, 1-7. 1. Въ образныхъ выраженiяхъ Екклезiастъ призываетъ къ самой широкой благотворительности, чуждой всякаго расчета на личную выгоду ("по водамъ"). Всякая жертва со временемъ пронесетъ свой плодъ жертвователю. Некоторые толкователи думаютъ, что Екклезiастъ побуждаетъ здесь своихъ современниковъ къ торговой предпрiимчивости, къ смелымъ коммерческимъ операцiямъ на море. Но какъ видно изъ другихъ местъ книги, Екклезiастъ старался скорее сдержать излишнюю предпрiимчивость богатыхъ людей, всю жизнь проводившихъ въ заботахъ о прiумноженiи богатства. Изъ следующаго стиха ясно, что речь здесь о благотворительности. 2. "Семь и даже восемь" указываютъ на возможно более полное число людей, съ которыми следуетъ делиться своимъ имуществомъ. 3. Если облака будутъ полны, то они прольютъ на землю дождь. Всякая жертва вновь возвращается къ жертвователю подобно тому, какъ испарившаяся на земле вода, наполнивъ собой облака, снова падаетъ на землю. Образъ дождевыхъ облаковъ обычно въ библiи символизируетъ милость, благотворительность. (Пр. XXV, 14; Прем. Сир. XXXV, 23). И если упадетъ дерево на югъ или на северъ, то оно тамъ и останется, где упадетъ. Въ мiре нравственномъ, какъ и въ физическомъ, определенныя причины всегда вызываютъ определенныя действiя, и вообще говоря, человекъ жнетъ только тамъ и только то, где и что онъ сеетъ, съ такою же необходимостью, съ какой упавшее дерево остается на томъ именно месте, куда упало. 4. Делая добро, человекъ не долженъ проявлять излишней расчетливости, осторожности и мнительности, чтобы не остаться безъ всякой жатвы, подобно слишкомъ усердно наблюдающему за ветромъ и облаками. 5-6. Не зная путей Божiихъ, не будучи въ состоянiи предвидеть, где его деятельность будетъ плодотворна, человекъ долженъ пользоваться каждымъ моментомъ для доброй деятельности. 7-10. Въ этихъ стихахъ Екклесiастъ призываетъ къ веселiю и радости, пока не наступили темные дни. Человекъ долженъ наслаждаться всемъ, что есть прiятнаго и красиваго въ мiре, помня однако о праведномъ суде Божiемъ. Пусть помнить о дняхъ темныхъ. Дни темные, въ противоположность всемъ годамъ прожитой жизни, означаютъ дни пребыванiя въ шеоле. Ходи по пути сердца твоего и по виденiю очей твоихъ, т. е. следуй внушенiямъ сердца и очей, пока это не противно правде Божiей. LXX увидели въ этихъ словахъ противоречiе съ Числ. XV, 39, где запрещается "ходить вследъ сердца вашего и очей вашихъ", и потому передъ словами: "въ виденiи очей твоихъ", прибавили отрицанiе mh (слав. - "не".). Это отрицанiе однако совершенно излишне, такъ какъ изъ контекста ясно, что Екклезiастъ говоритъ лишь о такихъ влеченiяхъ сердца, которыя непротивны Божественнымъ заповедямъ. ----- ГЛАВА 12-я. ----- 1. И помни Создателя твоего въ дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни и не наступили годы, о которыхъ ты будешь говорить: "нетъ мне удовольствiя въ нихъ!" 2. доколе не померкли солнце и светъ и луна и звезды, и не нашли новыя тучи вследъ за дождемъ. 3. Въ тотъ день, когда задрожатъ стерегущiе домъ и согнутся мужи силы; и перестанутъ молоть мелющiе, потому что ихъ немного осталось; и помрачатся смотрящiе въ окно; 4. и запираться будутъ двери на улицу; когда замолкнетъ звукъ жернова, и будетъ вставать человекъ по крику петуха и замолкнутъ дщери пенiя; 5. и высоты будутъ имъ страшны, и на дороге ужасы; и зацвететъ миндаль, и отяжелеетъ кузнечикъ, и разсыплется каперсъ. Ибо отходитъ человекъ въ вечный домъ свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы; - 6. доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшинъ у источника, и не обрушилось колесо надъ колодеземъ. 7. И возвратится прахъ въ землю чемъ онъ и былъ; а духъ возвратится къ Богу, Который далъ его. 8. Суета суетъ, сказалъ Екклесiастъ, все - суета! 9. Кроме того, что Екклесiастъ былъ мудръ, онъ училъ еще народъ знанiю. Онъ все испытывалъ, изследывалъ и составилъ много притчей. 10. Старался Екклесiастъ прiискивать изящныя изреченiя, и слова истины написаны имъ верно. 11. Слова мудрыхъ - какъ иглы и какъ вбитые гвозди, и составители ихъ - отъ единаго пастыря. 12. А что сверхъ всего этого, сынъ мой, того берегись: составлять много книгъ - конца не будетъ, и много читать - утомительно для тела. 13. Выслушаемъ сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что въ этомъ все для человека: 14. ибо всякое дело Богъ приведетъ на судъ, и все тайное хорошо ли оно, или худо. ---------------------------------------------------------------------------- ХII. 1-8. Последнее увещанiе Екклесiаста. - 9-14. Эпилогъ. Два главнейшихъ условiя человеческаго счастья - деланiе добра и здоровое наслажденiе жизнью возможны лишь тогда, когда соединяются съ религiознымъ настроенiемъ, съ чувствомъ полной преданности Богу. Вне религiознаго настроенiя наслажденiе жизнью неизбежно принимаетъ извращенный видъ и приводитъ въ конце концовъ къ тяжелому разочарованiю; точно также и нравственная деятельность человека теряетъ свою разумность, свою цель, какъ скоро въ явленiяхъ мiра и жизни человекъ ничего не видитъ кроме действiя слепого случая. Вотъ почему Екклесiастъ въ своемъ последнемъ увещанiи призываетъ читателя къ постоянному памятованiю о Боге, какъ Творце мiра, какъ Первопричины всего существующаго, къ памятованiю въ теченiе всей жизни, а не въ пору лишь старости, когда и душа и тело ощущаютъ уже быстрое наступленiе вечной ночи - смерти. 1. Доколе не пришли тяжелые дни, буквально: "дни зла", не дни загробнаго существованiя, какъ въ XI, 8, а дни старости, дни физическаго и психическаго упадка. 2. Наступленiе мрака и тучъ, т. е. зимы, - образъ не самой смерти, а ея предвестницы - старости. 3. Въ этомъ и дальнейшихъ стихахъ содержится образное описанiе старости. Стерегущiе домъ - руки, охраняющiя человеческiй организмъ отъ внешнихъ опасностей; мужи силы - ноги, силою мускуловъ поддерживающiя туловище; мелющiе - зубы; смотрящiе въ окно - глаза. 4. Двери на улицу, - по мненiю однихъ, уста, по мненiю другихъ - уши. Первое вернее (ср. Iов. XLI, 6. "кто можетъ отворить двери лица его (т. е. левiафана?). Кругъ зубовъ его ужасъ!". Жерновъ - челюсти и зубы. Будетъ вставать по крику петуха, т. е. страдать безсонницей. Замолкнутъ дщери пенiя, т. е. ослабеетъ голосъ. 6. Высоты будутъ имъ страшны, т. е. недоступны. И на дороге ужасъ, т. е. трудности и опасности, какъ действительныя, такъ и воображаемыя. Зацвететъ миндаль, своимъ белымъ цветомъ на обнаженныхъ ветвяхъ зимою символизирующiй старость. Отяжелеетъ кузнечикъ, т. е. потеряетъ свою гибкость и подвижность туловище, спина. И разсыплется каперсъ, т. е. не будетъ оказывать действiя кипарисъ, ягоды и почка котораго употреблялись на востоке, какъ возбуждающее средство. Вечный домъ, т. е. гробъ (ср. Тов. III, 9). 6. Образно описывается самая смерть. Порвалась серебряная цепочка и разбилась золотая чашечка (въ русской библiи неправильно - повязка; еврейское слово означаетъ предметъ круглой формы, чашечку для елея, какъ Зах. IУ, 2), т. е. порвалась нить жизни, не стало источника света и тепла; жизнь погасла. Следующiе два образа даютъ другой символъ смерти, именно: ломается колесо надъ колодцемъ и разбивается бадья у источника. Оба образа означаютъ вероятно прекращенiе деятельности сердца, кровообращенiя и дыханiя. 7. Тело и духъ возвращаются къ своему первоисточнику: тело возвращается въ прахъ, какимъ оно и было (ср. Быт. III, 19; Пс. СIII, 29), а духъ возвращается къ Богу, Который далъ его. Это возвращенiе къ Богу нельзя понимать въ смысле уничтоженiя личнаго самостоятельнаго существованiя духа, такъ какъ Екклесiастъ ясно говоритъ о личномъ существованiи человека и за гробомъ. Если въ III, 21 онъ ставитъ скептическiй вопросъ, имеетъ ли человекъ преимущество передъ скотомъ, и восходитъ ли духъ его вверхъ, то здесь на оба вопроса дается утвердительный ответъ и следовательно признается продолженiе личнаго существованiя человека и после смерти. Но подобно другимъ священнымъ мудрецамъ Екклесiастъ не могъ представить более или менее полной жизни вне связи съ теломъ, онъ не зналъ новозаветнаго ученiя о воскресенiи изъ мертвыхъ и потому не могъ возвыситься надъ обычнымъ представленiемъ о шеоле; онъ былъ еще далекъ отъ сознательной веры въ блаженное состоянiе душъ въ общенiи съ Богомъ. 8. Понятно, что Екклесiастъ не могъ находить полнаго утешенiя въ такой вере въ загробную жизнь человека и не имелъ основанiй отказаться отъ своихъ разсужденiй о суетности жизни. Напротивъ онъ виделъ здесь новое и самое сильное доказательство ея. Поэтому въ своемъ заключительномъ слове онъ снова повторяетъ: суета суетъ, все суета. Лишь радостная весть новаго завета могла освободить человека отъ суеты и дать ему надежду на вечное блаженство. 9-14. Эпилогъ книги. Въ то время какъ до сихъ поръ все речи велись отъ лица Екклесiаста, который повсюду говоритъ о себе въ первомъ лице, въ ст. 9-14 мы слышимъ уже другое лицо, которое отличаетъ себя отъ Екклесiаста, говорить о немъ въ третьемъ лице и какъ бы одобряетъ его разсужденiя. Однако это не значитъ еще, что конецъ 12 главы составляетъ позднейшую приписку. Эпилогъ написанъ темъ же языкомъ и проникнутъ темъ же духомъ, что и вся книга. Отсюда у насъ нетъ основанiй искать для него другого автора, отличнаго отъ составителя всей книги. Следуетъ думать, что тамъ и здесь говоритъ одинъ и тотъ же авторъ, тамъ отъ лица Екклесiаста, здесь отъ своего лица. 9. "Мудрый" на языке библейскомъ означалъ человека, который на основанiи просвещеннаго откровенiемъ разума изследывалъ вопросы религiознаго, особенно нравственно-практическаго характера, стараясь применить общiя богооткровенныя понятiя къ действительной жизни, разрешить все возникающiя на этой почве недоуменiя и противоречiя. У евреевъ со времени Соломона существовалъ целый классъ мудрецовъ-хакамимовъ, на ряду съ пророками и священниками имевшихъ сильное влiянiе на народъ (3 Цар. IV, 30-31; Iер. XVIII, 18; Пр. I, 6; XIII, 21; XXII, 17). Уже во времена Соломона были известны мудрецы - Еоанъ Езрахитянинъ, Еманъ, Халколъ и Дарда, мудрость которыхъ, ставилась рядомъ съ мудростью сыновъ востока и Египта (3 Цар. IV, 30-31). Современники пророка Iеремiи говорили: "не исчезъ законъ у священника и советъ мудраго и слово у пророка" (Iер. XVIII, 18). Обычною формою выраженiя мысли у еврейскiхъ мудрецовъ въ отличiе отъ греческихъ была гномическая, состоявшая изъ краткихъ изреченiй, афоризмовъ и притчей. 11. Слова мудрыхъ - какъ иглы и какъ вбитые гвозди. Еврейскiй подлинникъ говоритъ здесь не о простыхъ иглахъ, а о техъ острiяхъ, которыя находятся на палкахъ, употребляемыхъ погонщиками и пастухами. LXX верно перевели baucentra (слав. - "остны воловыя"). Мысль та, что слова мудрыхъ подобно палке погонщика, будятъ людей отъ нравственнаго равнодушiя и лени, нудятъ ихъ къ исполненiю своего долга. Составители ихъ отъ Единаго Пастыря. Единымъ Пастыремъ названъ здесь Богь (ср. Пс. ХХII, 1; XXVII, 9). Сравнивъ слова мудрыхъ съ палкой погонщика и пастуха, писатель естественно употреблялъ образъ Пастыря-Бога, Который, пася израиля, раздаетъ мудрымъ жезлы съ темъ, чтобы они пасли людей (ср. Пр. X, 21). 12. Указавъ на высокое значенiе произведенiй мудрыхъ, писатель въ то же время предостерегаетъ своего ученика отъ злоупотребленiя книгами, какъ отъ составленiя, такъ и отъ чтенiя многихъ книгъ. Этотъ советъ онъ какъ бы спешитъ применить къ себе, въ следующихъ стихахъ заканчивая свою книгу. 13. Выслушаемъ сущность всего, буквально: "конецъ (выводъ) всей речи". Заповедь: бойся Бога (взято изъ V, 6) и заповеди Его соблюдай (ср. IV, 17), составляетъ сущность книги и въ то же время цель человека. Лишь вера спасаетъ человека отъ крайностей пессимизма съ одной стороны и пошлаго эвдемонизма съ другой. 14. Мысль объ окончательномъ суде Божiемъ по выраженiю одного комментатора есть та нить Арiадны, которая вывела Екклесiаста изъ лабиринта его скепсиса. Ни для мрачнаго унынiя, ни для легкомысленнаго наслажденiя жизнью нетъ места тамъ, где есть глубокая вера въ Божественное воздаянiе. В. Мышцынъ. ---------------------------------------------------------------------------- Списокъ сотрудниковъ, составившихъ комментарiй на книги Св. Писанiя, вошедшiя въ составъ V т. Толковой Библiи: Магистръ богословiя Профессоръ Василiй Никаноровичъ Мышцынъ