Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     Вселенная Возвышения
     "Прыжок в Солнце" (1980)
     "Звездный прилив" (1983)
     "Война за Возвышение" (1987)
     "Риф Яркости" (1995)
     "Край бесконечности" (1996)
     "Небесные просторы" (1998)
     OCR: Игорь Суханов
---------------------------------------------------------------

     Говорят,  нельзя  иметь  все  сразу. Например,  если  в рассказе  много
действия, то  мало  философии. Если в нем речь идет  о науке, будут страдать
характеры. Особенно часто это утверждают о главном  жанре фантастики, иногда
называемом космической оперой. Можно ли изобразить грандиозные приключения и
героическую   борьбу  на  фоне   роскошных  декораций  будущего,  включающих
взрывающиеся  планеты и  яркие спецэффекты,  и тем не менее написать  нечто,
достойное называться романом?
     Я принадлежу  к  числу тех, кто считает,  что стоит  попробовать,  -  и
попробовал в  цикле  романов  "Возвышение",  действие  которых происходит  в
опасном будущем  несколько  сот  лет спустя, в космосе,  который люди только
начинают понимать.
     Начал я с правдоподобного  допущения, что люди могут начать генетически
изменять дельфинов и  шимпанзе,  придавая  этим  умным животным  завершающий
толчок,  необходимый,  чтобы  стать  нашими  партнерами.  В  дебютном романе
"Прыжок в Солнце"  я  рассказываю  о  том,  как  три  земные  разумные  расы
обнаруживают, что могучая межзвездная цивилизация уже  давно занимается  тем
же  самым.   Следуя  древнему  завету,  каждый  вышедший  в  космос  клан  в
цивилизации пяти галактик ищет перспективных новичков  для "возвышения".  За
эту услугу новая раса клиентов обязана определенный период служить патронам,
а затем сама начинает искать, кому можно передать дар разума.
     За  этой  благостной картиной  прячется немало  зловещих тайн,  которые
раскрываются  в последующих  романах.  В  "Звездном  приливе"  и  "Войне  за
Возвышение" - оба романа  получили  премию  "Хьюго"  -  описывается  ударная
волна,  раскачивающая   галактическое  сообщество,  когда   скромный  земной
звездный  корабль  "Стремительный"  с  командой  из   сотни  неодельфинов  и
нескольких людей отыскивает ключи к миллиарднолетнему заговору.
     Моей  целью было  насытить серию элементами, которые нравятся читателям
фантастики,  например,  не   одним  способом   преодолевать   эйнштейновское
ограничение  на  передвижения  быстрее света, но  сразу  полудесятком  таких
способов.  В качестве  декорации  я  использовал  пять  галактик, причем  за
кулисами таились и другие. Действующие  лица  -  люди, дельфины и шимпанзе -
подбирались  таким образом,  чтобы  вызвать  сочувствие  и, как  я  надеюсь,
сообщить запоминающиеся идеи.
     После  промежутка  в  несколько  лет,  занятого  другими  проектами,  я
вернулся к широкому холсту с новой трилогией "Буря Возвышения", состоящей из
трех  сюжетно   связанных  романов:  "Риф  Яркости",  "Край  бесконечности",
"Небесные  просторы".  В этих  романах  продолжают описываться приключения и
испытания  экипажа  "Стремительного", но также рассказывается об  уникальном
милитаристическом  обществе на  Джиджо,  планете в  изолированной  четвертой
галактике; эта планета объявлена "невозделанной", разумные существа не имели
права вмешиваться в  развитие ее биосферы. Вопреки этому закону на запретный
мир тайно прилетает несколько кораблей, привозя колонистов полудесятка  рас,
и у  каждой  группы  есть очень  существенный  повод  бежать  от  опасности,
грозящей ей дома. После первоначальных  недоразумений и стычек шесть народов
Джиджо, включая изгнанников-людей, заключают мир, объединяя усилия в попытке
создать  процветающую культуру на  своей  любимой  планете, в  то  же  время
скрываясь от  космоса... до  того дня, пока  О  неба  не обрушиваются  новые
неприятности.
     Пришло  "Время  Перемен",  раскачивая  самодовольную  цивилизацию  пяти
галактик. Никто не  может считать себя в безопасности, и нет  больше  ничего
определенного. Нельзя, доверять ни истории, ни законам, ни биологии, ни даже
физике.
     Во Вселенной что-то происходит, и все говорит о том что наступает конец
света.
     В  этом  новом  рассказе  "Искушение" я  вскрываю  еще  один слой  этой
разворачивающейся  саги  и изображаю  небольшую  группу  беженцев-дельфинов,
которые узнают, какие опасности  могут  скрываться  в очень  привлекательном
предложеннии: вам предлагают то, что вы всегда хотели.
     Дэвид Брин






     Океан  Джиджо  гладил ей  бока,  словно  прикосновением носа матери или
лаской  любовника. Может, это и проявление неверности,  но Маканай казалось,
что чуждый океан мягче и вкуснее вод Земли, ее родины, которую она не видела
уже семь лет.
     Легкими   ударами   мощных  плавников   Маканай  и   ее  спутник  легко
удерживались  рядом с  огромной  стаей  рыбоподобных  существ  - с  красными
плавниками,  фиолетовыми жабрами и  длинными  прозрачными  хвостами, которые
сверкают и наклонных  лучах солнца, как искры  плазмы за  звездным кораблем.
Стая  тянется бесконечно, питаясь плавучими облаками планктона, согласованно
перемещаясь   по  прибрежным  отмелям,  словно  медленно  извивающееся  тело
гигантской змеи.
     Эти существа прекрасны... и очень вкусны. Стройное серое  тело  Маканай
ловко  повернулось,  выхватив из  кишащей массы  одно существо и вызвав этим
только легкую рябь  среди его соседей. Такой небрежный  стиль  охоты, должно
быть, нов для Джиджо, потому  что  существа как будто не замечают дельфинов.
Упругая плоть по вкусу напоминает экзотические сардины.
     -  Не  могу подавить  чувство вины, -  произнесла Маканай на  подводном
англике - языке щелканий и писков, очень хорошо приспособленном к подводному
царству, где звук важнее света.
     Спутник Маканай  плыл рядом со стаей брюхом вверх; его спинные плавники
вяло заработали, когда он тоже схватил одно из существ.
     -  При чем тут вина? - спросил Брукида, а жертва тем  временем билась в
его узких челюстях. Впрочем, ее биение не препятствовало потоку слов-глифов,
поскольку пасть  дельфина  не участвует  в создании  звуков.  Быстрая  серия
сонарных импульсов исходит из его лба. -  Ты  стыдишься  того,  что  живешь?
Того,  что приятно снова оказаться на просторе, а теплое море  трется о твою
кожу  и  волны  навевают тебе сны?  Неужели тебе  не хватает стоячей воды  и
затхлого воздуха на корабле? Или мертвых эхо твоей тесной каюты?
     - Не говори глупости, - ответила Маканай. После трех лет, проведенных в
тесноте земного исследовательского корабля "Стремительный", она  чувствовала
себя как зародыш, зажатый в чреве.  Освободиться из этого чистилища - словно
родиться заново.
     -  Просто  мы наслаждаемся  тропическим раем,  а  наши  товарищи в  это
время...
     -  ...продолжают полет  в космосе,  терпя все неудобства,  преследуемые
злобными врагами, на каждом повороте гляди в лицо смерти. Да, знаю.
     Брукида выразительно вздохнул.  Престарелый геофизик  перешел  на язык,
более приспособленный для выражения ядовитой иронии:
     Зимняя буря тратит
     Всю свою силу на риф,
     Не трогая лагуну.
     Хайку  тринари выразительны и суховаты. В то же  время Маканай не могла
не сделать врачебное заключение.  Она  обнаружила, что сонарные образцы речи
ее  старого  друга  насыщены  полутонами  праймала  -  природного  полуязыка
китообразных, которым пользуются на Земле дикие дельфины Tursiops truncatus.
Представители современного вида amicus должны избегать этого языка, чтобы их
сознание  не подвергалось  искушению  пойти по древним путям.  В этом  языке
таятся ритмы животной чистоты.
     Маканай встревожилась, уловив элементы праймала в  речи Брукиды, одного
из немногих своих товарищей с непострадавшей психикой. Большинство дельфинов
на  Джиджо  в  той  или  иной  степени  страдали  стресс-атавизмом.  Утратив
мыслительные    способности,    необходимые    инженерам    и    космическим
исследователям, они больше не могли помочь "Стремительному" в  его отчаянном
бегстве через пять  галактик.  Логичным решением казалось высадить небольшую
колонию  на   Джиджо;  Маканай  должна  была  в  мягкой  мирной   обстановке
присматривать  за  регрессировавшими  товарищами, а  остальные члены экипажа
устремились к далеким новым кризисам.
     Она  и сейчас  слышит  их, охотящихся  за обильной добычей всего в  ста
метрах. Тридцать  неодельфинов, выпускников самых престижных  университетов.
Лучшие специалисты, отобранные для этой экспедиции, - теперь они  резвятся и
пищат и  думают только о пище/сексе/музыке. Их примитивные призывы больше не
смущают Маканай. После того, что пережили ее товарищи после отлета с Земли -
они   отправлялись  в  рутинный   исследовательский  полет,  который  вместо
предусмотренного одного занял целых  три адских года, - удивительно, что они
вообще сохранили здравый рассудок.
     Такие  страдания истощили  бы  человека и даже  тимбрими. И нашей  расе
всего  несколько  столетий.  Неоделъфины  храбро  вступили  на  долгий  путь
Возвышения. Мы еще неуверенно держимся за разум.
     И прежние тропы все еще манят нас.
     Высадившись вместе с пациентами, Маканай  узнала местную  религию шести
рас, которые тайно поселились  на  этой изолированной планете. В центре этой
религии -  концепция тропы  Искупления. Считается,  что спасение может  быть
найдено в благословенном невежестве, в отсутствии разума.
     Достичь  этого не  на словах, а  на практике оказалось очень трудно. Из
всех  шести "недавних"  рас,  которые незаконно  прилетели на эту планету  и
искали  убежища  в  простоте,  пока  это удалось  только  одной,  и  Маканай
сомневалась, чтобы человеческие поселенцы смогли бы когда-нибудь вернуться к
невинности животных, как бы отчаянно  ни старались. В отличие от возвышенных
рас люди сами трудным  путем  заработали свой разум на  старой Земле; каждая
новая   способность,  каждое  новое  вдохновение  стоили  им  тысяч  трудных
тысячелетий.  Они  могут стать невежественными и примитивными, но никогда не
опростятся. Никогда не обретут невинность.
     Но  для  нас,  неодельфинов,   это  просто.  Мы  такое  короткое  время
пользуемся инструментами - в  качестве дара  от наших человеческих патронов,
дара,  который  мы не просили.  Легко  отдать  то, что  получил  без борьбы.
Особенно если соблазнительно зовет альтернатива - Сон Китов,  - зовет всякий
раз, как ты засыпаешь.
     Соблазнительное убежище. Сладкая западня безвременности.
     Маканай  слышала  щелкающие  сонарные  излучения.   Это  ее  помощники,
добровольцы,    полностью    сохранившие    сознание,   старались   удержать
регрессировавших вместе. Здесь все так спокойно,  но никто не  знает,  какие
опасности таятся в обширном океане Джиджо.
     У  нас  и  так  потерялись уже  трое. Бедная  маленькая  Пипоу и ее два
злополучных похитителя. Я  обещала Каа послать  группу, чтобы освободить ее.
Но как? Заки  и Мопол  намного нас  опередили, и в  их распоряжении половина
планеты, чтобы укрыться.
     Сейчас ее ищет Ткетт, и как  только  пациенты окажутся в безопасности в
постоянном поселении, мы расширим поиски.  Но теперь они могут  уже быть  на
другой стороне  Джиджо.  Единственная надежда для  Пипоу  - каким-то образом
сбежать от  этих идиотов и приблизиться к нам, чтобы мы услышали ее призыв о
помощи.
     Маканай и Брукиде  пора возвращаться,  чтобы, в свою  очередь, охранять
невинных   счастливых  пациентов.  Но  ей   не  хотелось  возвращаться.  Она
нервничала.
     В ее пасти  вода  отдавала легким металлическим  привкусом  - привкусом
ожидания.
     Маканай поворачивала чувствительную к звукам голову в поисках разгадки.
И наконец уловила далекую дрожь. С запада слабый знакомый резонанс.
     Брукида этого еще не заметил.
     - Что ж, - сказал он, - думаю, очень скоро мы полностью сольемся с этим
миром. Спустя  несколько  поколений  наши  потомки  перестанут  пользоваться
англиком  или  любым  галактическим языком.  Мы  снова  будем  безвинными  и
невежественными,  готовыми к открытию  и вторичному  Возвышению.  Интересно,
какими будут наши новые патроны.
     Друг Маканай слегка насмехался над ней, описывая горькую и одновременно
сладкую  участь  этой   колонии  в  мире,  словно   нарочно   созданном  для
китообразных. В мире,  где комфорт - самый  надежный способ достичь быстрого
упадка  их дисциплинированного разума.  Без  постоянных угроз и  вызовов Сон
Китов,   несомненно,  снова   овладеет   ими.  Казалось,   Брукида  спокойно
воспринимает такое будущее, и это тревожило Маканай.
     - У нас по-прежнему есть патроны,  - заметила она. - И  на самой Джиджо
есть люди.
     - Да,  люди. Но  необразованные.  У них нет научных знаний, необходимых
для того, чтобы и дальше вести  нас. Так что  единственным возможным выбором
для нас остается...
     Он  замолк, уловив наконец усиливающийся звук с запада.  Маканай узнала
характерное гудение скоростных саней.
     -  Это  Ткетт,  - сказала  она.  -  Возвращается  из  разведывательного
маршрута. Давай послушаем, что он нашел.
     Ударив плавниками, Маканай  вырвалась  на поверхность, выдохнула пену и
отработанный  воздух  из  легких, глубоко  вдохнула сладкий кислород.  Потом
развернулась и поплыла в сторону звука двигателя. Брукида поплыл за, ней.
     За ними стая пасущихся рыбоидов только подернулась мелкой рябью в своем
бесконечном  танце,  раскачиваясь  и питаясь тем, что  предоставляет  щедрый
океан.

     У археолога была своя форма душевной болезни - мечтательность.
     Ткетт  получил приказ остаться и  помогать  Маканай отчасти потому, что
его знания  не  были  нужны "Стремительному"  в  его  отчаянном  бегстве  по
известной Вселенной.  Компенсируя  горечь  изгнания,  он  выработал  у  себя
одержимый интерес  к  Великой Середине  - огромной  подводной  свалке,  куда
древние разумные обитатели Джиджо сбросили почти  все искусственные объекты,
изготовленные на планете, когда покинули ее полмиллиона лет назад.
     - Когда  мы  вернемся  на  Землю, я  представлю  замечательный отчет, -
рассуждал он, очевидно, в полной  уверенности,  что все их беды  минуют,  он
вернется   домой  и   опубликует  результаты   своих  открытий.  Это  особая
разновидность психического расстройства,  без  признаков стресс-атавизма или
регресса.  Ткетт  по-прежнему  превосходно  владеет  англиком.   Работа  его
безупречна, а поведение доброжелательно. Он приятен, функционален и при этом
совершенно безумен.
     Маканай  встретила его  сани  за километр  от стада. Ткетт  остановился
здесь, чтобы не тревожить пациентов.
     - Нашел  какие-нибудь  следы  Пипоу? -  спросила  она,  как  только  он
выключил двигатель.
     Ткетт -  удивительно прекрасный  образец Tursiops amicus, с пятнами  на
скользких  серых  боках.  Постоянная  дельфинья  улыбка  обнажала  два  ряда
абсолютно белых конических зубов. Оставаясь  на  платформе управления саней,
Ткетт покачал слева направо гладкой серой головой.
     -  Увы, нет.  Я прошел примерно две сотни километров  по слабым следам,
которые мы  засекли на  сонаре далекой разведки. Но стало ясно, что источник
звуков - не сани Заки.
     Маканай разочарованно фыркнула.
     -  Тогда  что это? -  В отличие от  громогласных  морей  Земли  на этой
невозделанной    планете    не    должно    быть     шума    двигателей    в
термально-акустических слоях.
     - Вначале я воображал самые  невероятные причины вроде морских  чудовищ
или  джофурской  подводной лодки,  -  ответил Ткетт. - Но тут мне  открылась
истина.
     Брукида нервно кивнул, шумно выдувая пузыри из дыхала.
     - И ч-ч-что же?
     - Должно быть, это космический  корабль. Древний хлам, который едва  не
разваливается...
     - Конечно! - Маканай ударила хвостом. - Не  все  эти  древние развалины
поднялись в космос.
     Ткетт  печально сказал, что  теперь  это кажется совершенно  очевидным.
Когда  "Стремительный"  сделал  попытку  скрыться,  оставив  Маканай   и  ее
пациентов  на  планете, земной  космический корабль прятался в  рое  древних
кораблей,  которые  инженеры-дельфины  восстановили  из  груды  отбросов  на
океанском  дне.  Хотя   поверхность   Джиджо   сегодня  представляет   собой
невозделанное  царство  дикарских  племен,  в  глубоких  подводных  каньонах
по-прежнему  лежат тысячи  поврежденных  брошенных  космических  кораблей  и
других остатков от  того времени, когда  этот сектор четвертой галактики был
центром  цивилизации  и торговли.  Несколько  десятков  этих  развалин  были
реактивированы, чтобы обмануть врага "Стремительного"  - страшный джофурский
боевой  корабль,  но, очевидно,  некоторые  корабли не  смогли  своевременно
подняться со дня моря. И теперь обречены  бесцельно плыть под водой, пока не
откажут двигатели, и тогда они снова погрузятся в темные глубины.
     А  что  касается  остального,  то  оставшимся на  планете не  известно,
удалось ли бегство  "Стремительного", увлекшего  и собой в  глубины  космоса
страшный  дредноут. По  крайней мере без  него  Джиджо кажется гораздо более
дружелюбной планетой. Пока.
     - Следовало  ожидать этого, - продолжал археолог.  -  Когда я отплыл от
шума  прибоя, мне показалось,  что  я слышу шум по меньшей  мере трех  таких
бесцельно  плывущих  кораблей.  Как подумаешь,  это  так  печально.  Древние
корабли,  не  стоившие даже попыток использовать  их, когда буйуры  покинули
Джиджо. Они ждут в ледяной водной могиле последнего шанса взлететь в небо. И
не могут им воспользоваться. Навсегда застряли здесь.
     - Как мы, - проговорила Маканай. Ткетт, казалось, не слышал.
     - Мне хотелось бы вернуться и взглянуть на такой брошенный корабль.
     - Зачем?
     Улыбка Ткетта по-прежнему была очаровательной и заразительной... что  в
данных обстоятельствах казалось еще более безумным.
     - Я бы использовал его как научный прибор, - сказал большой неодельфин.
     Маканай почувствовала, что ее диагноз полностью подтверждается.



     Плен оказался не таким тяжелым, как она опасалась.
     Он был гораздо хуже.
     У  природных доразумных дельфинов  иногда молодые самцы  договаривались
изолировать самку  от стада, увести ее подальше для  совокуплений - особенно
если  у  нее  начинался  период  гона. Действуя  совместно,  такие  дельфины
монополизировали  совокупление  с   самкой  и   гарантировали  успех  своего
воспроизводства, даже если она явно предпочитала местных самцов ранга альфа.
Этот древний обычай сохранялся у  диких дельфинов: у  них были и традиции, и
нечто  вроде первобытной чести, но они  не могли усвоить концепцию закона  -
кодекса, по которому должны  жить все, потому что у сообщества есть  память,
превосходящая память любого индивида.
     Однако у современных,  возвышенных дельфинов amicus существует закон! И
когда молодые хулиганы дома иногда пытались совершить подобное, их поведение
называлось  насилием.  И  влекло  за  собой  суровое  наказание.  Как   и  у
сексуальных маньяков среди людей, таких преступников ждала стерилизация.
     И угроза наказания действовала. Спустя три столетия проявления образцов
наименее  желательного  дикого  поведения  встречались   все   реже.  Однако
возвышенные неодельфины - все еще молодая  раса. И время  от времени сильный
стресс мог вернуть ее представителей на древние пути.
     А мы, члены экипажа "Стремительного", постоянно находились  под сильным
стрессом.
     В  отличие  от  других  товарищей,  которые  под  постоянным  давлением
утратили способность к разумному  мышлению и к современному восприятию, Заки
и   Мопол   поддались   атавизму  лишь   частично.  Они  по-прежнему   могут
разговаривать и управлять  сложными механизмами, но  больше это не вежливые,
почти  застенчивые рядовые матросы,  с  которыми  она  познакомилась,  когда
"Стремительный" под  командованием капитана  Крайдайки  впервые  поднялся  с
Земли и космос еще не взорвался вокруг корабля.
     Отвлеченно  она  понимала,  какой ужасный  стресс  привел их  к  такому
состоянию. И, возможно,  если бы  предоставилась возможность  убить  Заки  и
Мопола, Пипоу нашла бы такое наказание слишком суровым.
     С другой стороны, стерилизации для них мало.

     Несмотря  на то что дельфины и люди относятся к общей культуре  и у них
общие предки  среди земных млекопитающих, они  на многое смотрят по-разному.
Пипоу больше раздражало похищение, чем насилие.  Она была скорее рассержена,
чем травмирована. Полностью  избежать их пыла ей  не удавалось, но с помощью
различных трюков - играя на взаимной ревности или изображая недомогание - ей
удавалось, на долгие периоды избавляться от нежеланного внимания.
     Но если я узнаю, что они убили Каа, я съем их внутренности на ленч.
     Проходили дни,  и  ее нетерпение росло. Время  Пипоу  приближалось. Мой
контрацептивный  имплант  скоро  выдохнется.  Заки  и  его приятель  мечтают
населить  Джиджо  своими  потомками, но  я  не хотела бы  подвергать планету
такому проклятию.
     И она решила попытаться бежать. Но как это сделать?
     Иногда она заплывала в узкий пролив между двумя островами, куда привели
ее  похитители, и лениво плыла, прислушиваясь. Однажды Пипоу показалось, что
она  услышала что-то  отдаленно знакомое  -  слабое  щелканье  далекой  стаи
дельфинов. Но оно исчезло, и Пипоу решила, что ей послышалось.  Заки и Мопол
несколько дней вели сани на предельной скорости, она была привязана к саням.
Только потом остановились они у этого незнакомого  архипелага  и сняли с нее
повязку, которая делала ее невосприимчивой к звукам. И теперь она понятия не
имеет, как вернуться к берегу, у которого поселилась группа Маканай.
     Сбежав от  этих двух придурков, я, возможно, до конца жизни обреку себя
на одиночество.
     Ну  хорошо,  ты стремилась  к  жизни исследователя. Может  существовать
участь  и  похуже  этого  прекрасного мира, вкусной экзотической рыбы, когда
проголодаешься, купания в незнакомых приливах и вслушивания в ритмы, которых
не слышал ни один дельфин.
     В ее фантазиях была ядовитая красота, и от этого Пипоу чувствовала себя
одинокой. Ей было грустно.

     В океане звучало эхо гнева, двигателей и странных шумов.
     Конечно,  все дело в перспективе. На шумной Земле эти волны казались бы
необыкновенно тихими. Земные моря насыщены звуками транспорта, большая часть
этих звуков  связана  с неодельфинами, которые  постепенно  приняли на  себя
управление  семью  десятыми  земной   поверхности.  Они  занимались  добычей
ископаемых  в   глубинах,   разведением   рыб,   присмотром  за   священными
глубокомысленными   простаками,  которых  именуют  китами,  и  все   большая
ответственность   ложилась  на  возвышенных   финов,   использующих  катера,
подводные  лодки   и  другое  оборудование.  Вопреки   непрерывным  попыткам
уменьшить шум, родная планета оставалась очень шумным местом.
     Джиджо  по   сравнению  с  ней  кажется  детским  садом.   Естественные
звукопроводящие  термальные слои  доносят звуки  прибоя, обрушивающегося  на
далекие  берега,  и  постоянные  с гоны  мелких  тектонических  подвижек  на
океанском   дне.  Собственная   подводная  фауна  Джиджо  испускает  мириады
фырканий, щелканий, свистов.  Здесь  рыбоподобные существа  возникли  в ходе
эволюции,  или  были  завезены   колонистами,  такими  как  древние  буйуры.
Некоторые  отдаленные  громыхания намекают даже  на  существование  огромных
животных, медленно и лениво  передвигающихся в глубине... возможно, думающих
свои долгие медлительные думы.
     Дни переходили в недели, и Пипоу научилась различать органические ритмы
Джиджо,  подчеркнутые оглушительным грохотом,  когда  самцы  отправлялись на
прогулку  в  санях, разгоняя  стаи рыб  или несясь вдоль береговой  линии  с
красными  огнями индикаторов. При  таких  темпах машина  долго не  выдержит,
думала Пипоу, хотя продолжала надеяться, что один из них раньше сломает себе
шею.
     Если она уплывет, Заки и Мопол легко выследят .ее с санями или без них.
Даже когда они оставляли груды  мертвой рыбы гнить на плавучих водорослях, а
потом  пьянели  от  разложившихся  туловищ, эти  двое никогда не становились
настолько  неосмотрительными, чтобы  позволить  ей украсть сани. Один из них
постоянно  лежал  на  санях.  И  поскольку  у  дельфинов  в сон  по  очереди
погружается   только   одно  полушарие,  их  совершенно  невозможно  застать
врасплох.

     Но вот, пробыв в плену  уже  два месяца, Пипоу уловила поблизости нечто
новое.
     Впервые она услышала это,  когда  ныряла в глубину в  поисках  вкусного
местного краба с мягким панцирем. Похитители забавлялись в километре от нее,
ведя сани по  сужающимся кругам вокруг испуганной стаи серебристых рыбоидов.
Но  когда Пипоу ушла ниже пограничного термального  слоя, отделяющего теплую
поверхностную  воду от холодной воды на глубине, шум саней  неожиданно  стал
почти не слышен.
     Благословенная тишина вдобавок к кулинарным наслаждениям.  В  последнее
время Пипоу часто ныряла.
     Однако на  этот раз погружение в глубину не только избавило ее от  шума
саней.   Оно   принесло  также  какой-то  новый   звук.  Отдаленный   рокот,
канализированный колеблющейся  средой. С  растущим возбуждением Пипоу узнала
шум  двигателя! Но  таких ритмов она не слышала  ни на Земле,  ни  в  других
местах.
     Удивленная,  она  быстро вынырнула, заполнила легкие свежим  воздухом и
снова нырнула, чтобы вслушиваться дальше.
     Глубоководное течение отлично переносит звук, поняла  она, не рассеивая
его, а фокусируя. И в то же время скрывает звуковые колебания.  Даже сенсоры
саней не могут их уловить.
     К  несчастью, это означает также, что она не может сказать,  как далеко
источник звука.
     Если  бы у  меня  был дыхательный  аппарат...  если  бы  не  нужно было
подниматься на  поверхность  за  воздухом... я  могла  бы  далеко  проплыть,
прячась за этим термалъным барьером. А так, когда я вынырну, чтобы вдохнуть,
они легко обнаружат меня с помощью дальнего сканирования.
     Некоторое время Пипоу слушала и наконец приняла решение.
     Кажется, оно приближается... но медленно. Источник все еще далеко. Если
сделаю попытку сейчас, далеко не уйду. Они меня настигнут.
     Однако она  не должна позволить Мополу и Заки уловить новый  звук. Если
придется ждать, нужно их отвлечь, дожидаясь удобного случая.
     Есть только один способ добиться этого.
     Пипоу поморщилась. Поднявшись на поверхность, она выразила отвращение с
помощью вульгарной полухайку тринари:
     Пусть солнце выжжет ваши спины,
     Пусть жесткий песок оцарапает вам брюхо,
     Пока вы не почувствуете дикий зуд...
     Как от хорошего триппера!



     Послав  приказ  с помощью устройства  нервной  связи,  Маканай  сложила
инструменты своей упряжи в углубление и сделала знак, что осмотр окончен.
     Вождь кикви,  маленький  самец  с  пурпурным  жаберным  кольцом  вокруг
головы, на метр погрузился под воду, расставив все четыре  перепончатые руки
в жесте  благословения и благодарности.  Потом повернулся и повел свое племя
назад, к ближайшему острову,  где у них было поселение. Маканай  чувствовала
удовлетворение, глядя вслед строю маленьких амфибий, размахивающих копьями с
каменными наконечниками.
     Кто бы мог подумать, что мы, дельфины, самая молодая зарегистрированная
в пяти галактиках разумная раса, сами  станем патронами всего лишь несколько
столетий спустя после того, как люди начали возвышать нас.
     Учитывая все обстоятельства, кикви на  Джиджо развивались очень хорошо.
Вскоре после того, как их выпустили на  коралловый атолл недалеко от берега,
они начали размножаться.
     В  нормальных условиях какая-нибудь  из  старших рас нашла бы  предлог,
чтобы  отобрать  кикви  у  дельфинов  и  самой  ввести  такой  перспективный
предразумный  вид  в  одно  из  богатых  древних  семейств,  которые  правят
кислорододышащими цивилизациями  пяти галактик.  Но здесь,  на  Джиджо, дела
обстоят по-другому. Они отрезаны от  межзвездной галактической культуры с ее
обширным,  сбивающим с  толку  комплексом ритуалов,  по сравнению  с которым
древнекитайский  императорский   двор  кажется  песочницей  для  малышей.  В
положении отрезанного от всех есть свои преимущества и недостатки.
     С одной стороны, Маканай не находится  под постоянным  стрессом, убегая
от  огромных  боевых  флотов  чужаков,  чьи  приспособления   и   устройства
недоступны пониманию землян.
     С другой стороны, больше нельзя посещать симфонии, оперы или пузырчатые
танцы.
     Больше   никогда  не  придется  ей  сносить   насмешливое  высокомерное
отношение патронов, которые считают дельфинов чуть более умными, чем обычные
животные.
     Но не проведет она больше ни одного ленивого воскресенья в своем уютном
жилище  в  космополитическом  Подводном  Мельбурне,   где  за  ее  окнами  в
коралловых  садах плавают стада разноцветных рыбок, а она тем временем  жует
пирожки с лососем и смотрит по телевизору "Двенадцатую  ночь"  -  вся труппа
состоит исключительно из дельфинов.
     Маканай заброшена на необитаемую планету и скорее всего проведет на ней
весь остаток  жизни, присматривая за двумя  небольшими группами колонистов и
надеясь, что они будут в безопасности до наступления новой эры.  Века, когда
обе группы смогут продолжить свой путь Возвышения.
     Если считать, что удастся наладить добычу металла, то  кикви, очевидно,
неплохо вписались в новое место. Конечно, их следует  научить племенным табу
против уничтожения  на  охоте  какого-нибудь вида местной  фауны,  чтобы  их
присутствие не стало проклятием нового мира. Но умные маленькие амфибии  уже
проявляют определенное понимание, выражая эту концепцию на своем собственном
эмфатическом полуязыке:
     ##Редкое драгоценно!##
     ##Не есть/охотиться на редких/драгоценных/рыб/зверей!##
     ##Есть/охотиться только на тех, которых много!##
     Маканай  чувствовала свою  долю  участия  в этом. Два года назад, когда
"Стремительный"  собирался  покинуть  ядовитый  Китруп,  прячась  в  корпусе
разбитого   таннанинского   боевого   корабля,   Маканай   взяла   на   себя
ответственность  заманить  проходящее  мимо  племя  кикви  с  помощью их  же
записанных припевов,  и группа любопытных кикви  прошла через  главный  шлюз
"Стремительного" непосредственно перед тем, как окружающая вода  закипела от
выхлопов  оживших двигателей корабля.  То,  что тогда казалось простым актом
жалости,  превратилось в  нечто вроде  любовной  связи,  так как дружелюбные
маленькие амфибии вскоре стали любимцами всего
     экипажа.  И может быть,  заслужили право жить в более подходящем месте,
чем  этот несчастный Китруп. Приятно, что  "Стремительный"  совершил в своей
безнадежной трагической миссии хоть одно доброе дело.
     А что касается дельфинов,  кто  может усомниться в  том, но им хорошо в
теплом море  Джиджо? Как  только узнаешь,  какие рыбоиды  съедобны,  а каких
следует избегать, жизнь превращается в выбор предпочтительного блюда,  затем
всплеск и  отдых.  Конечно,  ей не хватает  голозвукового  устройства, с его
громким воспроизведением  китовых  песен и барочных  хоралов.  Но здесь  она
получает удовольствие,  слушая  океан, чья  звуковая  чистота  почти так  же
прекрасна, как его вибрирующая текстура.
     Почти!..
     Реагируя  на  слабое ощущение, Маканай повернула свою  чувствительную к
звукам челюсть справа налево.
     Вот  оно!  Она  снова  это услышала. Отдаленное  громыхание, которое  в
подводной  какофонии Земли могло бы остаться незамеченным. Но здесь оно явно
выделяется на фоне нормального шума течений и приливов.
     Ее  пациенты  -  несколько  десятков  дельфинов, которые стресс-атавизм
низвел до детской невинности, -  называют такие шумы буджум.  Или используют
восходящую  трель на  дельфиньем  праймале -  ту самую,  которая  обозначает
неведомых чудовищ глубин. Иногда эти далекие  шумы как будто,  действительно
намекают на существование огромных живых существ,  грохочущих низким  басом,
самодовольно уверенных, что все обширное море принадлежит  им. А может,  это
просто   шум  разлаженного  двигателя   какого-нибудь  брошенного   корабля,
бесцельно блуждающего в океанской безмерности.
     Оставив за  собой  атолл кикви, Маканай поплыла к  подводному куполу, в
котором они с Брукидой и несколькими сохранившими  разум санитарами устроили
базу, откуда можно следить за подопечными. Приятно будет хоть ненадолго уйти
от  непогоды. Прошлой ночью пришлось  обходиться  без  обычных удобств:  она
присматривала за пациентами во время бури. Тревожное испытание.
     Мы, современные неодельфины, избалованны.  Потребуются  годы,  чтобы мы
снова привыкли жить на природе, без жалоб принимая то, что она посылает нам,
не строя амбициозный планов ее завоевания.
     Эта человеческая сторона в нас должна угаснуть.



     На следующее утро она предприняла попытку к бегству.
     Заки спал с похмелья на большом пласте  водорослей,  а Мопол  уплыл  на
санях, гоняясь за  несчастными пингвиноподобными  морскими птицами,  которые
пытались  кормить своих  птенцов поблизости от наветренного берега  острова.
Казалось, это подходящая возможность,  но главная  причина, по которой Пипоу
выбрала  именно   этот  момент,  была  простой.  Поднырнув  под  пограничный
термальный  слой, Пипоу установила, что отдаленный рокот ослабел,  он словно
свернул в сторону, затихая с каждым часом.
     Теперь или никогда.
     Пипоу  надеялась  сначала  украсть что-нибудь с саней. Инструментальную
упряжь,  например,  или дыхательную  трубку,  и  не  только из  практических
соображений. В нормальной жизни мало кто из неодельфинов проводит целый день
не пользуясь  киберинструментами,  которые контролируются  нервной связью  с
полушариями мозга. Но уже несколько месяцев два ее "мужа" не позволяют ей ни
к чему подсоединяться. И  невральный  клапан за левым глазом зудел  от того,
что им не пользуются.
     К  несчастью,  Мопал почти всегда  спит на платформе саней, оставляя ее
только для еды и испражнений.
     Он будет очень несчастен, когда сани  наконец выйдут из строя, подумала
Пипоу, и эта мысль слегка утешила ее.
     Итак, решение  принято, кости  Ифни  брошены. Пипоу  пустилась в путь с
теми  способностями и оборудованием, какими снабдила ее  природа. Совершенно
нагая, устремилась она в неведомое море.
     Для Пипоу побег начинался совсем не так, как в человеческих романах или
голофантазиях. В таких историях героине  труднее всего приходилось в начале,
когда нужно было уйти. Но тут Пипоу не мешают ни стены, ни запертые комнаты,
ни  собаки,  ни  проволочная изгородь.  "Охранники" позволяют  ей  уходить и
приходить, когда вздумается.  В таком случае проблема не в  начале, а в том,
чтобы выиграть как можно больше времени, прежде чем Мопол и Заки поймут, что
она убежала.
     Сначала  ей помогало  скрыться погружение  под  пограничный  термальный
слой.  Обнаружить ее можно,  только  когда  она выныривает, чтобы  перевести
дыхание.  Но  долго  так  плыть  она  не  может.  Дельфины вида  tursiops не
приспособлены к жизни глубоко под водой, и в глубине  ее скорость втрое ниже
той, что она способна развить на поверхности.
     Поэтому,  когда  остров  еще  был  виден  сзади   на  горизонте,  Пипоу
прекратила  красться в  глубине и предприняла  серьезную попытку убежать - с
помощью  мощных изгибов тела и  ударов  плавниками она устремилась в сторону
солнца,  изредка  ныряя  поглубже,  чтобы  уточнить  направление к  далекому
грохоту.
     Было восхитительно  скользить  по вершинам волн,  извлекая из организма
все, на что он способен. Пипоу вспомнила, как в  последний раз неслась так -
рядом  с  ней  был  Каа, и тогда  воды Джиджо  казались теплыми,  сладкими и
полными возможностей.
     Хотя  она   старалась  свести   к   минимуму   звуковые  низкочастотные
пощелкивания,  но  все  же  позволила  себе  несколько  всплесков,  проверяя
препятствия впереди  и играя с окружающей водой, воспринимая отражения звука
от  вызванной  солнцем  конвекции,  позволяя звукам  окутывать себя,  словно
колеблющимися  воспоминаниями.  Звуковые сигналы Пипоу оставались мягкими  и
тихими - не  громче колебаний, создаваемых ее  бьющим хвостом, но постепенно
рисунок  их  становился  все  сложней:  мозг  Пипоу  приспособился  к  ритму
движения.  Вскоре   возвращающиеся  волны   ее  собственных   звуков   стали
смешиваться  с отражениями  звуков  течений  и приливов,  создавая  звуковые
образы.
     Большинство этих образов оставались очень неясными, какие видишь, когда
плывешь  на  краю  сна. Но иногда несколько  изображений сливались,  образуя
нечто  большее.  Сложное  эхо  словно   изгибалось  и  поворачивало,   когда
изгибалась  и поворачивала она сама. Такое  впечатление,  будто рядом плывет
призрачный спутник, плывет там, где зрением воспринимаются  только солнечные
лучи и пустое море.
     Каа, подумала Пипоу, узнав пыл, с каким призрак режет носом волну.
     Дельфину не обязательно умереть, чтобы вернуться призраком...  хотя это
помогает.  Иногда  для  этого  нужна  только  яркость  духа,  а дух  у  Каа,
несомненно, был очень ярким.
     А может,  близкий  звуковой призрак  рожден исключительно  воображением
Пипоу.
     На самом деле дельфинья логика не  видит противоречия между этими двумя
объяснениями. Сущность  Каа  может  действительно находиться  здесь  -  и не
находиться - в одно и то же время. Но реальность это или мираж,  Пипоу  была
рада, что ее возлюбленный снова рядом с ней, там, где ему и полагается быть.
     Как я по тебе соскучилась, подумала она.
     Англик - неподходящий язык для фантомов. Вообще человеческая грамматика
для  них  не годится.  Возможно, именно поэтому  бедные двуногие  так  редко
общаются со своими утраченными любимыми.
     Гость Пипоу ответил более двусмысленным, истинно дельфиньим способом:
     Пока цветут водоросли
     Пока под лунными лучами раскрываются их цветы
     Я буду плыть рядом с тобой
     Пипоу была удовлетворена этим. Какое-то время ей казалось, что  рядом с
ней  плывет  настоящий  спутник, ее  любимый,  подбадривая ее,  разделяя  ее
скорость.  Вода   перед  ней  раздавалась,  ласкала  бока,   как   настоящий
возлюбленный.
     Но  вдруг  вмешался  новый  звук.  Далекий  рев  двигателя развеял  все
иллюзии.
     Пипоу   неохотно  затихла,   заставив   смолкнуть  звуковые  отражения,
окружившие ее дыхало. Исчезли отражения, исчез и ее призрачный товарищ. Вода
словно почернела, и Пипоу сосредоточилась, прислушиваясь.
     Вот оно.
     За ней, доносится  сзади. Звуки двигателя, слишком знакомые,  и  быстро
приближаются по поверхности моря.
     Теперь они знают, поняла Пипоу.  Заки и Мопол  знают,  что я убежала, и
идут за мной.
     Больше она не  стала тратить  времени. Поплыла еще быстрей, чем раньше.
Теперь  скрытность  больше  не   нужна  Остается  соревнование  в  скорости,
выносливости и удаче.



     Ему  потребовались  день   и  ночь,  чтобы  приблизиться  к   источнику
таинственных колебаний,  ведя сани на предельной скорости. Маканай приказала
Ткетту не перенапрягать двигатель, поскольку никаких  запасных частей у  них
нет.
     Будь   осторожен,  -   говорила  пожилая  дельфинья  самка-крач,  давая
разрешение  на эту экспедицию. - Узнай,  что  то  такое...  может быть,  это
брошенный космический  корабль,  который вернули к жизни Суесси  и инженеры.
Если это так, не приближайся к нему. Немедленно возвращайся с сообщением. Мы
обсудим, что делать дальше.
     Ткетт не собирался нарушать приказ. Во всяком случае, не буквально.  Но
если эти грохочущие звуки действительно  издает корабль, возникает множество
возможностей. Что, если удастся в него забраться и взять на себя управление?
     Даже если  он не  может  летать, то может  плавать в океане. Я  мог  бы
использовать его для подводных исследований и посетить Великую Середину.
     Великая  Середина  -  это гигантская  подводная  впадина,  куда  буйуры
сбросили большинство остатков своей могучей цивилизации,  собираясь покинуть
Джиджо, чтобы вернуть планете статус невозделанной. Упаковав все то, что они
собирались взять с собой, последние обитатели планеты с помощью титанических
машин  снесли  свои  города, а  все здания  и машины  сбросили в бездну, где
медленное  тектоническое  движение  увлечет  обломки  внутрь,  переплавит  и
преобразует в  новые  руды. А когда-нибудь в  будущем,  когда  Джиджо  будет
открыта для законного поселения, этими рудами воспользуются новые обитатели.
     Для археолога Середина - это возможность всей жизни.
     Я так много  узнаю о буйурах! Мы  сможем  обследовать целые  классы  их
орудии, каких не видел ни один землянин. Буйуры были богаты и могущественны.
Они могли позволить себе все достижения цивилизаций пяти галактик, тогда как
новички  земляне вынуждены  довольствоваться только остатками. Даже  то, что
выбросили буйуры -  их  игрушки и  сломанные  машины, -  представит  Земному
Совету бесценные данные.
     Ткетт  не  был  дураком.  Он хорошо знал, что  думают о нем  Маканай  и
Брукида.
     Они  считают  меня  спятившим,  потому  что я надеюсь вернуться  домой.
Потому что верю,  что  мы еще увидим Землю, почувствуем вкус ее воды в своих
челюстях и снова услышим звуки прибоя Рангароа.
     Или  прочитаем  лекцию  в  университете.  Или  погрузимся  в  богатство
информации земной сети, со скоростью света обмениваясь мыслями с плодородной
цивилизацией.  Или  будем  вести  дискуссии  с   теми,  кто  разделяет  твои
интеллектуальные пристрастия.
     Он записался  в  состав "Стремительного", чтобы  сопровождать  капитана
Крайдайки  и  дельфиний  элитный  экипаж  в  величайшем  приключении,  какое
предстояло когда-либо группе  китообразных.  Это  последняя  проверка  новой
разумной расы.  Но теперь  Крайдайки  исчез,  вероятно,  он  мертв, а  новый
командир  "Стремительного" изгнал Ткетта  с корабля в  момент самого острого
кризиса.  Маканай может смириться с тем,  что ее отнесли к  "несущественной"
части экипажа, но Ткетт кипел от негодования, плавая в теплом, отвратительно
спокойном  море,  в то время  как  его товарищи  по-прежнему смотрят  в лицо
невообразимым опасностям среди окровавленных звезд.
     Сзади  послышался голос  и помешал  Ткетту  еще  больше  погрузиться  в
жалость к самому себе:
     #Дай мне дай мне ДАЙ МНЕ
     #удовольствие толчка рыла
     #удовольствие доброй драки!#
     Этот  резкий  звук доносился  с тыльного помещения  саней,  и Ткетт  от
неожиданности  забил  плавниками. Так легко оказалось  забыть  о  молчаливом
пассажире.  Чиссис говорила редко,  да  и  то исключительно  на  примитивном
протоязыке - дельфиньем праймале.
     Ткетт  подавил  раздражение.  В  конце концов, Чиссис  больна.  Как и у
нескольких  других членов  экипажа, ее  современное  сознание  не  выдержало
давления  длительного  испытания "Стремительного"  и нашло  убежище в  более
древних путях мысли.  Надо  быть  снисходительным, хотя  Ткетт не  мог  себе
представить, как можно  отказаться от наслаждения рациональностью,  каким бы
настойчивым ни казался призыв Сна Китов.
     Немного погодя Ткетт осознал, что  его спутница  не просто бессмысленно
болтает.  Должно  быть,  Чиссис  поняла  смысл  его  сонарных  щелканий.  И,
очевидно,  разделяет его  негодование  по  поводу  решения  Джиллиан  Баскин
оставить их на Джиджо.
     -  Ты тоже хотела бы оставаться в  космосе? - спросил он.  - Хотя и  не
можешь больше  сидеть за приборной панелью? И  даже зная, что боевые корабли
Джофура и другие страшилища окружили "Стремительный", готовясь к нападению?
     Он говорил на  подводном англике. Большинство регрессировавших  его  не
понимали.  Но Чиссис  испустила  с  платформы в задней части саней  звуковой
поток, похожий на грохот двигателя, поток вызывающий:
     #Бей джофуров! Бей акул!
     #БЕЙ ИХ!#
     И,  сопровождая этот вопль,  донесся  сонарный поток, который испускали
жировые  слои  лба Чиссис,  создавая  вокруг Ткетта облако  иллюзий.  Он  на
мгновение увидел  Чиссис  в пускающем  пузыри носу торпеды класса  "минога".
Чиссис вела торпеду к огромному кораблю чужаков, окруженному полями, которые
выводят  из строя  цифровые управляющие системы. Она ведет свой смертоносный
снаряд с инстинктом и природной способностью, унаследованными  дельфинами от
предков.
     Утрата речи, очевидно,  не лишила "регрессировавших"  ни  храбрости, ни
изобретательности.  Ткетт  рассмеялся.  Джиллиан  Баскин  допустила  большую
ошибку, оставив здесь Чиссис. Очевидно, чтобы иметь сердце воина,  совсем не
обязателен ум инженера.
     -  Неудивительно,  что Маканай  позволила  тебе  сопровождать  меня,  -
произнес Ткетт. - Ты оказываешь дурное влияние на остальных, верно?
     Настала  ее  очередь рассмеяться,  и смех  ее звучал  точно,  как  его.
Воинственный призыв, единственное, что оставили мастера Возвышения. Глубокий
крик  китообразных,  бросающих  вызов  трезвой  Вселенной,   которая  многое
воспринимает слишком серьезно:
     #Быстрее быстрее БЫСТРЕЕ!
     #Двигатели зовут нас...
     #Предлагают прокатиться...#
     Этот крик  затронул  что-то глубоко  запрятанное в  Ткетте,  и  дельфин
невольно  хлестнул  хвостом.  Без колебаний  он увеличил  скорость и понесся
навстречу загадочному объекту, чья песня заполнила море.



     Она  чувствовала,  что  Заки и  Мопол догоняют  ее.  Может,  быть,  они
придурки, но знают, чего  хотят, и умеют вести, сани на предельной скорости,
не теряя ее из виду. Поняв, что она  убежала, они погнались за ней на санях,
пользуясь сонарами дальнего обзора, которыми снабжена машина. И каждый  звук
их мотора она ощущает, словно легкий укус  в спину. Теперь  они точно знают,
где она. И шум должен устрашить ее.
     И он  подействовал. Не знаю, сколько я еще выдержу, думала  Пипоу, в то
время как  тело  ее горело от усталости.  Каждый изгиб  спины, каждый прыжок
вперед требовал все большего и большего напряжения. Больше никаких радостных
ощущений, шелковая поверхность волн стала цепкой; она  лишала Пипоу с  таким
трудом завоеванной инерции движения. Снова и снова приходилось ускоряться.
     Казалось, по сравнению  с  водой жестокий  вакуум  космоса предоставлял
большие  возможности. Что приобретаешь, то у тебя  сохраняется. Даже мертвый
остается  на  траектории,  вечно  стремясь  вперед.  Космические путешествия
способствуют  развитию  концепции  "прогресса".  Старомодным  дельфинам  эта
концепция казалась нелепой, да и современным трудно к ней привыкнуть.
     Должно быть, я очень близка к звуку, что бы его ни производило. И могла
бы сказать точно, если бы эти проклятые  паразиты сзади выключили свой сонар
и дали мне возможность спокойно прислушаться!
     Конечно, этот гудящий грохот должен  лишить ее ориентации, Теперь Пипоу
улавливала только отдельные  звуковые глифы цели,  и  то лишь  тогда,  когда
ныряла под звуконепроницаемый термальный слой. А  это она  делала как  можно
реже, потому что погружения замедляли ее продвижение вперед.
     Звук двигателя саней приближался.  Теперь они слишком  близко.  В любой
момент Заки и Мопол  могут пронестись мимо нее, потом начнут приближаться по
спирали,  загоняя  ее,  словно  беспомощное  морское существо, а сами  будут
фыркать и наслаждаться своим мачо, своим ощущением силы.
     Придется  подчиниться... придется перенести  их наказание... терпеть их
укусы и шлепки, пока они не поверят, что я стала покорной коровой.
     Но все это расстраивало Пипоу не так, как вывод, который она сделала из
своего вторичного пленения.
     Видимо, это означает, что мне придется убить одного из них.
     Этого она  надеялась избежать.  И  в  старину убийства  среди дельфинов
случались  редко, а  инженеры-генетики постарались  создать у них врожденное
отвращение к убийству. Пипоу хотела избежать такого исхода. Достаточно будет
просто убежать.
     Она не знала, как это сделает. Пока не знала. Я  все еще офицер земного
космического флота, хотя они и считают себя дикими животными. Трудно  ли мне
будет это сделать?
     Отчасти  она  понимала,   что  фантазирует.  Возможно,  таким  способом
подсознание  пытается   рационализировать  предстоящую  капитуляцию.   Можно
сдаваться немедленно, прежде чем истощение отнимет остаток сил.
     Нет! Нужно продолжать двигаться.
     Пипоу застонала, удваивая  усилия, устремившись вперед с помощью мощных
ударов хвостового плавника. Каждое мгновение продолжающейся погони  означает
для нее еще немного свободы. Немного достоинства.
     Конечно,   так  не  может  продолжаться  вечно.  Хотя   возбуждение   и
негодование заставляли делать все новые и новые броски, скорость  постепенно
падала: организм тратил последние резервы. Дрожа, Пипоу  перешла  на  легкое
скольженние, хватая воздух измученными легкими.
     Плохо. Я ее слышу... ту подводную  штуку, которую  ишу, она недалеко от
меня.
     Но Заки и Мопол ближе...
     Пипоу потребовалось несколько мгновений,  чтобы понять,  что термальный
барьер  заглушает звуки  существа внизу.  Если она  слышит его сейчас, пусть
слабо, значит, оно...
     Пипоу  задрожала.  Она  почувствовала,  как взбухает  вода  вокруг нее,
словно  ее раздвигает  какое-то  огромное  существо. И тут же поняла,  в чем
дело. Одновременно она услышала сзади торжествующий крик Заки.
     Оно прямо подо мной. Эта штука! Проходит внизу, во тьме.
     У  нее  было лишь  несколько  мгновений на  принятие решения.  Судя  по
давлению воды,  штука  эта огромная и  находится глубоко  внизу. Но Пипоу не
способна сейчас нырять: каждый вдох причиняет ей боль.
     Она услышала и почувствовала, как мимо пролетели сани; видела на  спине
машины двух  своих мучителей; они  улыбались, проносясь в опасной  близости.
Инстинкт заставлял  ее  повернуть и  бежать либо погрузиться  под воду, пока
выдерживают легкие. Но все это ей не поможет, поэтому она осталась на месте.
     Они  еще  немного  будут  наслаждаться своей  победой, подумала  Пипоу,
надеясь, что они настолько самоуверенны, что не станут применять сканер.  Да
и вообще, что она может сделать на таком расстоянии?
     Трудно поверить,  что они до сих  пор не уловили  никаких  сигналов  от
гиганта внизу. Тупые самцы. Все их усилия сосредоточены на погоне за ней.
     Заки  и Мопол дважды обошли  ее по кругу, каждый раз подходя все ближе,
насмехаясь и болтая.
     Пипоу по-прежнему с трудом вдыхала воздух, чувствуя себя истощенной. Но
больше  ждать  нельзя.  И  когда  они начали  приближаться в третий раз, она
сделала последний вдох, изогнула спину и носом вперед погрузилась в глубину.
     В  последнее   мгновение  она  хвостом  махнула  преследователям.   Она
надеялась, что этот ее жест  они будут  вспоминать  с сожалением и  чувством
вины.
     Тьма поглотила  свет, Пипоу продолжала  уходить вглубь, пока  позволяет
скромный запас воздуха. Скоро ее окружила полная темнота. Но теперь, миновав
пограничный  слой, она  больше не нуждалась в  освещении.  Ее  ведут  звуки,
глухой гул чего-то огромного, самодовольно и  плавно движущегося сквозь мир,
никогда не знавший солнечного света.



     У него  было несколько  причин желать заполучить  космический  корабль,
даже  такой,  который  не  способен  летать.  Например, такой корабль  давал
возможность посетить  Великую  Середину  и исследовать  ее чудеса.  Частично
управляемый  корабль  мог  также  оказаться  полезным  шести  расам  Джиджо,
которые, как говорили, терпят поражение в кровопролитной войне с агрессорами
джофурами.
     Ткетт также полагал, что такая машина поможет отыскать и спасти Пипоу.
     Прекрасная   молодая  самка-медик,  одна  из  помощниц  Ма-канай,  была
похищена  вскоре  после  отлета  "Стремительного".  Никто  уже  не  надеялся
отыскать ее, поскольку океан просторен  и  у двух дельфиньих дебилов, Заки и
Мопола,  было множество  возможностей,  чтобы спрятать ее. Но  расследование
показало,  что преступники бежали на санях. С другой стороны, корабль - даже
развалина, пролежавшая полмиллиона лет на океанском  дне, - способен покрыть
гораздо большую территорию и слушать своими большими подводными  сонафонами,
уловив красноречивые шумы Пипоу и ее похитителей. Возможно даже найти в воде
следы земной ДНК. Ткетт слышал, что такая техника продается на галактических
рынках, однако стоит очень дорого. Но кто знает, какие чудеса буйуры считали
на своих кораблях самым обычным делом?
     К  несчастью,  след становился то отчетливей, то  слабел. Иногда Ткетту
казалось, что шум совсем рядом - это водные  слои так причудливо  передавали
звуки. Но потом звуки совершенно исчезали.
     Ткетт  испытывал раздражение,  но готов был попытаться еще раз. И когда
Чиссис  возбужденно  принялась  выкрикивать  на праймале,  что большой зверь
бродит на юго-западе, он с готовностью повернул сани в том направлении.
     И скоро был  вознагражден. На контрольной панели загорелись индикаторы,
по невральному каналу, соединяющему сани  с  клапаном,  имплантированным  за
левым  глазом  Ткетта, пошли  сигналы.  Вдобавок  к  шуму,  другие  аномалии
свидетельствовали, что где-то прямо впереди  и  примерно в ста метрах  внизу
движется огромная масса.
     -  Вероятно, нам  стоит  посмотреть,  что  это  такое,  -  сказал Ткетт
пассажирке, которая защелкала в знак согласия.
     #Ищи ищи ищи ЧУДИЩЕ!#
     И  Чиссис  рассмеялась,  радуясь  своему  уму.  Однако  несколько минут
спустя, когда они погружались в  пучину моря,  вслушиваясь и  всматриваясь в
то, что  освещали лучи  прожекторов,  она прекратила щелкать  и молчала, как
могила.
     Великие Спящие!  Ткетт удивленно  и благоговейно  смотрел на  возникший
перед ними предмет.  Не  похоже ни на один корабль, который ему  приходилось
видеть.  Гладкие  металлические  борта  словно   уходили   в  бесконечность,
гигантская машина тяжело двигалась  по дну, поднимая муть тысячами блестящих
кристаллических ног.
     И  словно уловив их  появление,  медленно раскрывался огромный  шлюз  -
Ткетт надеялся, что их встречают доброжелательно.
     Это   совсем  не  восстановленный  космический   корабль   Ткетт  начал
догадываться, что набрел на нечто совершенно иное.



     Грудная клетка разрывалась.
     Легкие Пипоу заполнились бьющейся болью, она  заставляла  себя  уходить
все глубже, гораздо  глубже, чем позволяет  рассудок, хотя от  усталости она
едва не теряла сознание.
     Море в глубине  совершенно черное. Глаза не различаю  ничего. Но зрение
под водой не  самое главное чувство. Сонарные щелчки, которые она испускает,
делаются  все быстрей; Пипоу с  помощью чувствительной  челюсти улавливая их
отражения.
     Какое огромное... подумала она, уловив первые отраженные звуки.
     Отражения звуков начали соединяться, и Пипоу содрогнулась.
     Не похоже на металл. Форма... скорее искусственная, чем...
     По спине пробежал холодок ужаса: она поняла, что своими очертаниями эта
штука впереди напоминает огромное живое существо! Гигантская масса плавников
и бьющихся щупалец, похожая  на чудовища из тех  сказок,  которые по вечерам
рассказывают дельфиньим  детям, чтобы удержать их на лежбищах вблизи больших
земных  портовых городов. То,  что находилось  перед  Пипоу и плыло над дном
каньона, казалось  гораздо больше  и  страшнее  гигантских спрутов,  которые
сражаются с кашалотами, самыми могучими среди китообразных.
     Но Пипоу, изгибая спину, ударяя плавниками, продолжала погружаться.  Ее
охватило непреодолимое любопытство. И вообще она ближе к этому существу, чем
к поверхности, где ее ждут Заки и Мопол.
     Могу и узнать, что это такое.
     Любопытство - это единственное, ради чего еще стоит жить.
     Когда  к  ней  протянулось несколько  щупалец, в ее сознании  оставался
только вопрос о смерти.
     Интересно, что я встречу по ту сторону.



     Дельфины,  ее   пациенты,  все   одновременно  с  криками  очнулись  от
послеобеденной сиесты.
     Маканай  и  ее  помощники  присоединились  к  Брукиде, который  был  на
дежурстве;  они быстрыми кругами плавали вокруг испуганных регрессировавших,
мешая им  в панике  уплыть в открытое море. Пациенты медленно успокаивались,
приходя в себя от общего кошмара.
     На   Земле  так  бывало  нередко:  подсознательные   щелканья  тух  или
нескольких   спящих   дельфинов   иногда   налагались   друг   на  друга   и
взаимодействовали, создавая ложное  эхо.  Призрак  чего-то ужасного. То, что
китообразные  спят  только  одним  полушарием, не  помогает.  Напротив.  Это
каким-то образом лишь усиливает диссонанс, делая  иллюзорные звуковые образы
еще страшнее.
     Большинство  пациентов разучились говорить и способны  издавать  только
испуганный  писк  на праймале.  Но был с  десяток пограничных  случаев,  эти
пациенты, возможно,  даже  со временем вернут  себе  способность речи. И вот
один из этих пациентов нервно простонал что-то о Ткетте и городе заклинаний.
     Другой нервно щелкал, снова и снова повторяя имя Пипоу.



     По крайней мере в этой машине  есть внутри воздух, подумал он. Мы можем
здесь выжить и кое-что узнать.
     Больше того, огромное металлическое сооружение - крупнее бывают  только
самые  гигантские космические  корабли,  - казалось, проявляет услужливость.
Как  только сани  вошли  просторный  шлюз,  металлические стены  перед  ними
расступились. Пол опустился, образовав бассейн. Таким образом Ткетт и Чиссис
смогли выйти  из  тесной рубки  и поплавать  вокруг.  Приятно  оказаться  на
просторе, хотя Ткетт опасался, что допустил ошибку, войдя в корабль.
     Маканай  приказала  осмотреть   объект  снаружи  и  сразу  вернуться  с
докладом.  Но  ведь  они  рассчитывали   найти  один  из  древних  маленьких
космических  кораблей,  которые  инженеры "Стремительного"  восстановили  из
груды обломков  на дне моря. Как только Ткетт увидел огромное цилиндрическое
сооружение, движущееся по морскому дну на мириаде гусеничных лап, блестящих,
словно хрустальные стержни, он понял, что ничто на  Джиджо не удержит его от
проникновения внутрь.
     Раздвинулась  еще одна  стена, обнаружив уходящий вперед ровный канал -
вода  внизу,  воздух  вверху;  преобразуясь  на  глазах, канал манил  к себе
дельфинов. Каждая панель  с блестящей прозрачностью  шкуры  осьминога меняла
цвет, словно каждый оттенок цвета  передавал какой-то  смысл.  Чиссис нервно
била хвостом: сквозь щели  в стенах начали появляться разные предметы. Время
от времени на длинное подвижном стебле высовывалось нечто вроде кинокамеры и
смотрело на них, когда они проплывали мимо.
     Даже буйуры не  могли выбросить  такое чудо, думал  Ткетт,  наслаждаясь
своей  фантазией:  он  привозит  это диво  домой  на  Землю. В то  же  время
инструменты  его  упряжи задрожали, отвечая  на нервные  импульсы: это  мозг
дельфина посылал сигналы.  Никакого оружия - на случай, если здешние хозяева
проявят враждебность, - у него нет.
     Коридор наконец  привел  в  просторное  помещение  с такими  изогнутыми
стенами и потолком, что трудно было определить его истинные  размеры. Внутрь
торчали бесчисленные выпуклости  и  шпили, половина из них погружена в воду,
остальные  подвешены  в  воздухе.  Все  они  соединены  кабелями  и  нитями,
сверкающими, как паутина, в солнечный день покрытая  росой. На многих ветвях
висят сверкающие шары, кубы или додекаэдры, похожие на геометрические плоды,
- размером от полуметра до  двойной длины дельфиньего рыла. Чиссис испустила
вопль, окрашенный страхом и благоговением:
     #коралл который кусает! коралл кусает кусает
     #Смотри, существа, пронзенные кораллом!#
     Поняв, что она имеет в  виду, Ткетт ахнул. Висячие "плоды" прозрачны. И
в них существа, которые движутся...  дергаются, прыгают, бегают, размахивают
руками и ногами в своих тесных помещениях.
     Приспособительное   оптическое   устройство  правого   глаза   дельфина
зажужжало,   увеличивая   изображение   ограниченных   хрустальными  стенами
помещений.  В  то  же  время  из  его  лба  понесся  поток  нервных сонарных
пощелкиваний,  бесполезный в воздухе,  словно  пытаясь  отыскать смысл  этой
загадки.
     Не могу поверить!
     Он узнал волосатое существо в прозрачной клетке.
     Ифни! Это хун. Миниатюрный хун!
     Быстро  просканировав  окружение,  он  обнаружил  представителей других
видов...  четырехпалых  урсов  с  нервно  подергивающимися  длинными  шеями,
похожими  на  мускулистых змей... миниатюрных трейки,  которые подобно своим
джофурским  кузинам  напоминают  высокие  заостренные  груды  пончиков...  и
крошечные версии колесных  г'кеков, бешено вращающих свои колеса,  как будто
они  действительно куда-то движутся. В сущности, здесь были представлены все
шесть рас Джиджо - беглые кланы,  незаконно  поселившиеся на этой планете за
последние две тысячи лет.  Всех  их можно было увидеть здесь, и все они были
представлены уменьшенными копиями.
     По  спине Ткетта пробежал  холодок,  когда  он увидел несколько сфер  с
крошечными стройными двуногими фигурами.  Люди с планеты  Земля - размером с
летучую  мышь,  представители расы,  которая много столетий сражалась против
одиночества и  невежества,  едва не  уничтожив при  этом  сной  мир, пока не
повзрослела  настолько,  что  смогла повести к  истинному  разуму  остальные
земные кланы. Перед изумленными глазами Ткетта представители  расы  патронов
были сведены  к  прыгающим  и  кувыркающимся  карликам  в  стенах  свисающей
хрустальной сферы.



     Смерть  не  может быть такой земной... и не может причинять  боль таким
знакомым способом.  Возвращаясь к сознанию, Пипоу ни на минуту не усомнилась
в том, где находится. Это прежний космос жизни и боли.
     Пипоу  помнила  морское чудовище, этого длинного  гиганта из плавников,
щупалец и фосфоресцирующих чешуек - более километра длиной и почти такой  же
ширины; размахивая  крыльями подобно скату-манте, это чудовище скользило над
морским дном. И когда оно протянуло к ней свои щупальца, Пипоу и не подумала
убегать к поверхности,  где  ее ждет рабство. Слишком поразили ее образы - и
звуковые, и зрительные - этого истинного левиафана.
     Щупальце   оказалось   мягче,   чем   она   ожидала,   оно   подхватило
несопротивляющееся тело и  потащило  к  раскрывающейся клювообразной  пасти.
Когда ее тащили между двумя челюстями с острыми краями, Пипоу позволила тьме
окончательно поглотить себя - за мгновение до  конца. И последней ее  мыслью
была хайку тринари:
     Высокомерие получает ответ
     Когда каждого из нас призывают
     Снова вернуться в пищевую цепь!
     Но,  как оказалось,  она продолжала  жить.  Ожидая,  что превратится  в
измельченную пищу  для  огромных внутреннестей, она вместо  этого обнаружила
себя в другом мире.
     Вначале мир расплывался. Совершенно очевидно, что она лежит в небольшом
бассейне.  Потребовалось несколько мгновений,  чтобы зрение сфокусировалось.
Между  тем из изумленных  сонарных щелканий образовалось отражение, которое,
непрошеное, окружило Пипоу философией тринари.
     В поворотах жизненного цикла,
     Приводимого в движение настойчивостью Солнца и Луны,
     Однажды весной буря может перебросить тебя
     За рифы, в которых нет пролива,
     И ты окажешься в неведомой лагуне,
     Где плавает ядовитая колючая рыба
     И насмехается над тобой, заброшенной и одинокой...
     Неподходящее стихотворение-мысль,  и  Пипоу резко  оборвала его,  чтобы
такая жестокая соническая воображаемая поэзия не вызвала у нее панику. Туман
тринари  очень цепок. Его удается рассеять только отчаянными  усилиями, и он
оставляет ощущение страшного предупреждения.
     Поднявшись  на поверхность,  Пипоу высунула голову из  воды и осмотрела
бассейн, окруженный буйной густой растительностью.  Во все  стороны тянулись
густые  джунгли; поверх потолок грубой структуры, он накрывает джунгли  и их
маленьких обитателей  -  от  летающих насекомоподобных  до карабкающихся  по
деревьям существ, которые украдкой выглядывают из-за скрывающих их листьев и
теней.
     Среда обитания, сообразила  Пипоу. Существа, живущие здесь, конкурируют
друг  с  другом,  охотятся друг  на  друга, умирают  и  составляют  знакомый
бесконечный цикл синергии.  Самые большие космические корабли часто включают
экологические   самовосстанавливающиеся    системы,   естественным   образом
поставляющие кислород и пищу.
     Но это не космический  корабль. Не  может им быть. Огромное сооружение,
которое я  видела, не может летать. Это морское чудовище, приспособленное, к
подводному миру. И оно должно быть живым!
     Но не  может  ли гигантское  животное содержать в  себе живую экологию,
подобную бактериальным культурам, которые помогают самой Пипоу  переваривать
пищу?
     Что  теперь? Я  должна каким-то образом  принять  в этом  участые?  Или
просто начинаю участвовать в необычном процессе поглощения пищи?
     Она  решительно оттолкнулась  плавниками. Дельфин  без инструментов  не
очень подвижен  в подобной среде. Ее  обезьяньи  кузены -  люди и шимпанзе -
чувствовали бы себя лучше.  Но  Пипоу  была настроена исследовать  этот мир,
пока есть силы.
     Из маленького бассейна  вел  пролив.  Может,  за  поворотом  скрывается
что-то интересное.



     Одна   из  колючих  ветвей  начала  сгибаться,  приближаясь  к   водной
поверхности, где ждали они с Чиссис.  На конце ее в одной из сфер находилось
двуногое существо. Это  урс. Изгибая шею, он всматривался блестящими черными
глазами.
     Ткетт  кое-что знал  об  этом виде.  Например, урсы  не выносят воду  в
открытой  жидкой форме. Самки  урсов размером со взрослого человека, но  эта
казалась меньше маленьких самцов, от носа до хвоста в ней не больше двадцати
сантиметров. В  цивилизациях пяти галактик  урсы известны как  замечательные
инженеры. Людям не  нравится их запах (чувств  это  взаимно),  но  отношения
между двумя звездными  кланами всегда были сердечными. Среди преследователей
землян урсов не было.
     Ткетт не знал, почему группа урсов несколько столетия  назад явилась на
эту планету,  основав тайную и незаконную колонию.  Ведь  Институт  Миграции
объявил планету заповедной.  Как одна из  шести рас,  урсы  теперь скачут по
прериям  Джиджо,  пасут  стада и работают  с металлом  в свой кузницах,  где
используется тепло вулканических  бассейнов лавы.  И то,  что один  из урсов
оказался здесь, под поверхностью моря, пугало Ткетта и ставило его в тупик.
     Существо, казалось, не подозревает о присутствии дельфинов, наблюдающих
за ними  снизу. По  некоторым  внутренним  отражениям Ткетт  догадался,  что
прозрачность  шара  односторонняя.  Видны  были  беглые  сцены-отражения  на
противоположной  внутренней  стене.  Ткетт  разглядел  холмистую  местность,
поросшую раскачивающейся травой. Скакали урсы так, будто никакие стены их не
ограничивали.
     Сфера  опустилась  ниже,  и  Ткетт увидел,  что  она забита бесконечным
количеством микроскопических нитей, пересекающих крошечное помещение. Многие
нити заканчивались в теле самки урса, особенно в подошвах ее плоских копыт.
     Имитаторы  сопротивления! Ткетт понял  принцип, хотя  никогда не  видел
такого  его применения. На  Земле проводились подобные эксперименты.  Люди и
шимпы  надевали  скафандры и  шлемы  и заходили в помещение,  в котором  пол
состоял  из миллионов  игл,  и каждая  игла контролировалась компьютером.  И
когда посетитель  шел по вымышленной  местности - изображение ее он видел  в
очках  своего шлема, иглы поднимались и опускались, имитируя какую-то грубую
поверхность под  ногами.  Очевидно, все эти маленькие помещения действуют по
тому же принципу, но гораздо более усовершенствованному и сложному. Огромное
количество  нитей   касалось   всех  участков  поверхности   тела,  позволяя
чувствовать,  как ветер ерошит шерсть урса или как ощущается в  руке  грубая
поверхность   инструмента...   возможно,   даже    восхитительные   ощущения
совокупления.
     К Ткетту и Чиссис спустилось еще множество стеблей, на конце каждого  -
виртуально-реальные плоды с одним  существом. Были представлены все разумные
расы  Джиджо, хотя  и уменьшенные в размерах. Чиссис  особенно  возбудилась,
увидев  миниатюрных   людей,  бегающих,  отдыхающих  или  занятых  какими-то
непонятными делами. Ни один из них, казалось, не знал, что за ним наблюдают.
     Все  это вызывало неприятное  и пугающее ощущение, однако сами субъекты
не  казались  смущенными  или испуганными.  Напротив,  они  были  энергичны,
деятельны,  заинтересованы тем, чем  занимались. Возможно, они даже не знали
истины о своем странном существовании.
     Чиссис фырканьем  выразила  свою тревогу, и  Ткетт  с  ней  согласился.
Что-то странное  в  том,  как  эти микросреды демонстрируются им по очереди,
словно  разум  или  разумы,  контролирующие  весь  огромный аппарат,  что-то
объясняют или хотят начать общение.
     Цель - произвести на нас впечатление?
     Ткетт  немного  подумал   и   неожиданно  понял,  что  все  это  должно
обозначать.
     ...присутствуют все разумные расы Джиджо...
     На  самом  деле  это  уже не  так.  Теперь на  планете  есть  еще  одна
разновидность мыслящих существ, самая молодая  разумная раса  из  официально
зарегистрированных цивилизацией пяти галактик.
     Неодельфины.
     Конечно, регрессировавшие, подобно бедной Чиссис, разумны лишь отчасти.
И Ткетт не питал иллюзий относительно того,  что думает доктор Маканай о его
собственном душевном состоянии.
     Тем не менее по  мере того как стебель за стеблем представлял свой плод
двум дельфинам,  демонстрируя  миниатюрные существа внутри  - все занятые и,
очевидно, вполне довольные своим существованием, - Ткет начинал чувствовать,
что его заманивают, его уговаривают.
     - Великий Ифни... -  вслух произнес  он, пораженный тем, что предлагает
гигантская машина. - Она хочет, чтобы мы во все это влились!



     Следующий  бассейн,  в  котором  она  оказалась,  окружала  деревня  из
маленьких сплетенных из травы хижин.
     Слово  "маленький"  не  вполне  подходит  для  их  описания.  Существа,
появившиеся  из  хижин  и  кишевшие на  берегу,  смотрели  на  Пипоу  широко
раскрытыми  глазами,  расположенными  в  головах  меньше  трети  нормального
размера.
     В  основном  это были люди  и  хуны...  а  также  несколько  трейков  и
глейверов...  все  расы,  чьи  родичи  нормального  размера  живут  всего  в
нескольких  сотнях  километров   отсюда,  на  западном   континенте  Джиджо,
известном под названием Склон.
     Эти лилипуты  поразили Пипоу; сами же  они еще болше  были удивлены  ее
появлением и смотрели  на нее испуганно. Я для них  словно кит, поняла  она,
заметив, что многие потрясают копьями и другим оружием.
     Они  показывали  на  ее  длинное  серое  тело,  и  до   нее  доносились
взволнованные разговоры. Это означает, что их  мозг достаточного размера для
обладания  речью.  Пипоу  заметила,  что  головы  существ  непропорционально
велики,  отчего  эти люди похожи  на детей... пока  не разглядишь волосатые,
покрытые  шрамами  торсы мужчин или  женские груди, набухшие  от  молока для
голодных  младенцев.  С  каждым  мгновением  шум  становился  все  громче  и
возбужденней.
     Пипоу  заговорила,  начав с англика, языка  вновь возвышенных,  который
широко   используется  на  Земле.  Ее  генетически  модифицированное  дыхало
произносило звуки отчетливо и членораздельно.
     - Привет, др-р-рузья! Как поживаете?
     Она получила  ответ, но не тот, на который надеялась.  Толпа на  берегу
торопливо попятилась,  испуская испуганные крики. Пипоу показалось, что  она
разобрала несколько слов на устаревшем диалекте галактического семь, поэтому
попробовала этот язык.
     Приветствую!  Я принесла вам  новости о  мирном прибытии  и дружелюбных
намерениях!
     На  этот  раз собравшиеся  едва  не  сошли с ума, возбужденно прыгая  и
кувыркаясь,  хотя вначале трудно  было понять, выражение ли это радости  или
негодования.
     Неожиданно толпа  расступилась  и стихла, от  ряда  хижин  приближалась
новая фигура. Это был хун ростом выше остальных карликов. На нем был сложный
головной убор,  а  его раскрашенный горловой мешок под подбородком  дрожал и
вибрировал, испуская гулкие звуки. Его сопровождали  два помощника - люди, -
один  из  которых  бил  в барабан.  Остальные  жители  деревни  повели  себя
удивительно Все  они  опустились  на колени  и  закрыли  уши.  Вскоре  Пипоу
различила усиливающийся гомон.
     Они  гудят. Думаю,  они пытаются не  слышать,  что  говорит этот важный
парень!
     На  краю  бассейна хун поднял руки и начал петь  на необычном  варианте
галактического шесть.
     Духи неба, я призываю вас вашим именем... Катаранга!
     Духи воды, я прошу вашей помощи... Дупуссиен!
     Моим знанием ваших  тайных  имен я приказываю вам собраться и  окружить
чудовище.
     Защитите народ Истинного Пути!
     Так продолжалось некоторое время. Вначале Пипоу растерялась, она словно
смотрела  документальный фильм о каком-то древнем человеческом племени или о
проб'шерах с планеты Хорст. Но потом начала  замечать  кое-что  странное. Из
джунглей, окружающих деревню,  на  гудящих крыльях налетали насекомоподобные
существа.  Вначале несколько, потом все больше  и больше. Они кружили вокруг
поющего шамана, образуя рой в форме спирали.
     Тем временем  боками Пипоу ощутила водную рябь. собирались еще какие-то
существа - на этот раз водные -  и  направлялись к ближайшей к шаману  точке
берега.
     Не могу в это поверить, подумала Пипоу. Одно  дело,  когда  первобытный
шаман пытается  вызвать силы  природы, Совсем другое - чувствовать, что  эти
силы  отвечают,  и  отвечают  быстро,  недвусмысленно  зловещим   угрожающим
поведением.
     Представители  обоих  роев,  летающего   и  плавающего,  начали  делать
стремительные  вылазки  в  сторону  Пипоу. Спинными  плавниками  она ощутила
острые болезненные уколы, такие же уколы чувствовались и внизу, на животе.
     Они нападают на меня!
     Осознание этого вывело ее из ошеломленного состояния.
     Пора убираться отсюда, подумала она, когда все больше крошечных существ
начало кидаться на нее со всех направлений.
     Пипоу развернулась,  послав  к берегу  волну, которая  заставила шамана
прервать пение и с  криком спасаться бегством.  И резким толчком  на большой
скорости начала уплывать.



     Когда он уже подумал, что увидел достаточно, один из хрустальных плодов
наклонился особенно низко, к самой поверхности воды, и остановился на уровне
глаз Ткетта и Чиссис. Стены плода задрожали... и раздвинулись!
     Обитатель,  крошечный  г'кек  с колесами  на  оси  по  обе  стороны  от
заостренного туловища, подкатил к щели и посмотрел на дельфинов  глазами  на
четырех стебельках.  Стебельки  начали  раскачиваться,  когда он  смотрел на
Ткетта.  Потом  голосом   высоким,   но  твердым,   существо  заговорило  на
галактическом семь, правда, с сильным акцентом.
     Мы знаем, что  в мире появилась новая  раса поселенцев.  Но представьте
себе  наше удивление,  когда  мы  узнали, что новички  плавают и  нашли  нас
раньше, чем  мы нашли их!  Великое  Яйцо  еще не  посылало призывный зов.  И
специальный робот-коллектор не был послан  на берег, чтобы отобрать образцы.
Как умно с  вашей стороны прибыть вовремя. Ведь остались лишь дни или недели
до того предсказанного момента, когда эта Вселенная расколется!
     Чиссис   нервно   задышала,  заполняя   стерильное  помещение   быстрым
щелканьем, а Ткетт сильно ударил по воде узкой челюстью.
     - Я... понятия не имею, о чем ты говоришь, - запинаясь, ответил он.
     Глазные стебельки миниатюрного г'кека  переплелись. У  Ткетта сложилось
впечатление, что существо советуется  с кем-то.  Затем оно  подкатилось  еще
ближе, расплело стебельки и помахало ими Ткетту.
     Если тебе нужно объяснение, ты его получишь.



     Внутри  гиганта  тянулись  один за  другим  окруженные  растительностью
бассейны,  соединенные  настоящим  лабиринтом  водных  путей.  Вскоре  Пипоу
совершенно заблудилась и начала сомневаться, сумеет ли найти обратную дорогу
к пасти чудовища.
     Большинство  природных  зон представляло  собой  густые  джунгли,  хотя
встречались  скалы и  пространства,  похожие  на  травянистые  степи.  Пипоу
миновала также несколько деревень с крошечными обитателями.  В одном месте в
листве   виднелось   множество  рамп   и   мостиков,   все  это   напоминало
фантастического  размера  американские горки,  размещенные  среди ветвей. По
дорожкам этого удивительного сооружения из дерева скользили на своих колесах
многочисленные г'кеки.
     Пипоу  старалась  проплывать  мимо  деревень  незаметно,  но  ей  редко
удавалось избегать внимания. Однажды ее преследовал отряд  воинов, они ехали
на  спинах  существ, похожих  на  черепах, стреляли  крошечными  стрелами  и
выкрикивали проклятия  на  странном жаргоне, который она  едва  понимала.  В
другой раз к ней устремился роскошно  и ярко разодетый воин-урс, он слетел с
берега на летающем ящере, который великолепно размахивал крыльями и из пасти
которого  вырывались крошечные, но пугающие  языки  пламени. Пипоу торопливо
уплыла,  и  воин продолжал кричать ей вслед, вызывая "морское  чудовище"  на
битву.
     Казалось,  она  очутилась  в  мире,  населенном  существами   столь  же
подозрительными,  сколь миниатюрными.  Несколько  раз  встречала  шаманов  и
жрецов, стоящих на берегу, жестикулирующих и ритмично выкрикивающих  что-то.
Они призывали стаи пчелоподобных насекомых, которые начинали жалить Пипоу, и
ей приходилось поскорей уплывать. Пипоу окончательно упала духом... и вскоре
приплыла в просторный бассейн, по которому плавало множество маленьких лодок
под ярко раскрашенными парусами.
     К  ее удивлению, на этот  раз  владельцы лодок  при  виде  ее  начинали
кричать удивленно и радостно, без страха  или гнева! С растущей надеждой она
последовала за их приглашением к берегу, где под укреплениями  великолепного
маленького замка на деревянный причал вышла ей навстречу целая делегация.
     Предводитель,  человек  в  серой  одежде  и  высокой заостренной шапке,
улыбался, делая  приветственные  жесты,  и  заговорил на  старинном варианте
англика:
     Многие забыли сказания Первых.  Но мы узнали тебя, благородный дельфин!
Мы помним о тебе из сказаний, передаваемых с начала времен. Как удивительно,
что ты явился к нам как раз сейчас, когда приближается Время Перемен. Именем
Духовных  Предводителей мы  предлагаем  тебе наше гостеприимство и множество
слов власти!

     Пипоу обдумывала все увиденное и услышанное.
     Слова? Что ж, слова могут послужить неплохим началом.
     Ей  пришлось   несколько  раз  выдуть   воздух,  прежде  чем  истратить
достаточно нервной энергии, чтобы появилась возможность заговорить.
     - Ну хорошо. Не  можете ли начать с того, чтобы  во имя Ифни рассказать
мне, что здесь происходит?



     Время Перемен пришло. Мирам предстоит разойтись.
     Галактики, недавно связанные кратчайшими путями времени и пространства,
скоро рассеются. Древняя цивилизация  - включая  все планеты, с  которых  вы
пришли, - перестанет существовать. Больше она не будет господствовать в этой
части космоса.
     Изолированное, это звездное  королевство, состоящее из миллиардов звезд
и ранее  известное под названием галактика четыре, скоро найдет  свою  новую
судьбу, начнет  новый яркий  век. Было предсказано, что  Джиджо  даст семена
великолепной  культуры,  не  похожей  ни  на  что предшествовавшее. Шесть...
теперь уже семь  разумных рас, тайно пришедших на  эту планету, все беглецы.
Они таились, подобно преступникам, на запретном берегу. И они расцветут так,
как  не  в  силах  показать  никакое  самое яркое  воображение.  Они  станут
основателями  великого и  удивительного.  Предтечами  звездных  рас, которые
населят этот плодородный звездный водоворот.
     Но  каким  будет  это  общество?  Простой  копией  шумного,  непрерывно
пререкающегося,  яростного конгломерата,  существующего  в  "цивилизованном"
мире?  Основанного  на  так  называемых  науках?  На физике,  кибернетике  и
биологии? Мы знаем,  что  одержимость этими науками  ведет к  бездуховности.
Культура, лишенная юмора, управляемая упрощенцами, которые обо всем судят на
основании соотношения цена/прибыль и которые не знают истинных ценностей!
     Должно быть нечто гораздо лучшее.
     Вспомни, как смотрят на мир недавно возвышенные разумные расы - смотрят
с детским удивлением! Что, если можно навсегда удержать это восприятие?
     Для тех, кто  впервые  овладел речью,  она  сама по  себе великолепна и
обладает  могучей  силой.  Искусство слов  включает  в себя  все, что  может
когда-либо понадобиться! Не забывая о прежних животных обычаях, молодые расы
используют вновь  обретенную способность к самовыражению  способами, которые
не доступны старшим, более "мудрым" разумам.
     Особенно хороши в  этом  отношении люди, которые провели  долгие века в
одиночестве на изолированной Земле.  У них есть множество названий для  этой
системы удивительных  причин  и следствий,  традиций,  которые  возникли  во
множестве земных племен. Но почти все эти системы имеют общие особенности:
     - представление, что мир населен духами, живущими в каждом камне, ручье
или дереве;
     - готовность воспринимать все события, даже сильные бури и передвижения
планет, как имеющие личное отношение к наблюдателю;
     - убеждение,  что  на природу  могут  воздействовать  те, кто  обладает
особыми  силами  зрения, голоса  или  мозга, и  ни способности  возвышают их
обладателя над простыми смертными;
     - глубокая вера в силу слов, с помощью которых можно управлять миром.
     "Магия" -  вот слово, которым люди обозначили такой  способ  восприятия
Вселенной.
     Мы  считаем, что это  лучший  способ, который  порождает праматичность,
приключения, яркость и романтику.
     Но магия может существовать во множестве форм. И по-прежнему идут споры
об отдельных деталях...



     Вначале Ткетту  это объяснение показалось странным и непонятным.  Какое
отношение имеет оно к необычной подводной машине, чьи внутренности заполнены
хрустальными  плодами,  содержащими  разумные  существа,  каждое из  которых
словно получает  огромное удовольствие  от того,  что способно  воспринимать
только оно?
     Тем не менее,  как археолог, он обладал определенными знаниями прошлого
земных племен, и постепенно в его сознании возникло понимание.
     -  Вы... вы  используете технологию, чтобы  дать  каждому индивиду  его
личный  мир! Н-н-но  в  этом есть нечто  гораздо  большее,  верно? Вы хотите
сказать, что  каждый хун,  или  человек,  или  трейк внутри этих хрустальных
шаров обладает  способностью  создавать  чары?  Они не  только  манипулируют
воображаемыми   объектами,  не  только   видят  иллюзии...  они  выкрикивают
заклинания и видят, как они осуществляются?
     Ткетт несколько раз мигнул, стараясь свыкнуться с этой мыслью.
     - Возьмем эту женщину. - И он носом показал на ближайший куб, в котором
среди густого облака щупалец сопротивления улыбалась женщина-человек. - Если
у нее есть враг, она может слепить глиняную фигурку,  воткнуть в нее булавку
и произнести заклинание боли?
     Маленький г'кек покрутил колеса и ответил приподнятым голосом:
     - Ты совершенно прав, о проницательный дельфин! Конечно, ей  приходится
проявлять творчество. Полезны  талант, и сильная воля.  И она  должна твердо
придерживаться традиций своего имитируемого племени.
     - То есть правила произвольны.
     Глаза на стебельках грациозно качнулись.
     -  Произвольны, но  изящны  и  постоянны.  И есть еще  одно  совершенно
обязательное требование.  Прежде всего пользователь должен безусловно верить
в магию.

     Пипоу мигала, глядя на миниатюрного колдуна, стоящего в тени сказочного
замка.
     - Ты хочешь сказать, что жители  этого мира могут с помощью только слов
командовать птицами, насекомыми и другими животными?
     Она много раз сама была свидетельницей этого, но слышать объяснение тем
не менее было странно.
     Человек в сером кивнул, говоря быстро и серьезно:
     - Особые слова! Сила тайных  имен. Условия,  которые должен сохранять в
тайне каждый пользователь.
     - Но...
     -  Прежде  всего  большинство животных  повинуется  только тем,  у кого
врожденный  талант. Индивидам,  обладающим  большой силой  воли. Если бы они
подчинялись любому, в основе колдовства были бы страх и зависть. Если каждый
будет  способен  это  сделать,  оно  вскоре  утратит  всякую ценность.  Чудо
бледнеет, когда становится повседневным.
     Говорят, в древней цивилизации именно  такой была технология.. Вспомни,
что произошло вскоре после того, как люди научились летать. Скоро все летали
в небе,  и люди воспринимали это чудо как нечто само собой разумеющееся. Как
это трагично! Здесь такого не случается. Мы  храним чудеса  как редкостный и
ценный источник.
     Пипоу фыркнула.
     -  Но все  это...  -  Она  слегка  ударила  по воде челюстями, абрызгав
джунгли  и  крутые  утесы  за  ними. -  От  всего этого  несет  технологией!
Например, этот нелепый огнедышащий дракон. Очевидный результат биоинженерии!
Кто-то создал это существо как... как...
     - Как эксперимент? -  Одетый в серое  маг снисходительно кивнул. Борода
его затряслась, и он продолжил горячо говорить своим писклявым голосом:
     -  Это никогда  не было тайной! С  того времени,  как среди  шести  рас
Джиджо были отобраны наши предки, мы  знали,  что наша цель - помочь буйурам
усовершенствовать их главный план.

     Ткетт поражение отпрянул, забил плавниками в воде. Он удивленно смотрел
на многоглазое  существо,  которое только что  объяснило  ему суть странного
музея миниатюр.
     - Б-б-б-буйуры!  Они  покинули  Джиджо миллион лет назад. Как они могли
знать о человеческой культуре, тем более создать такую сложную...
     -  Разумеется,  ответ очень  прост,  -  ответил маленький г'кек,  глядя
несколькими  глазами  на  стебельках  из  своей  раздвинувшейся  хрустальной
оболочки. - Наши буйуры никогда нас не покидали!  С того времени, как первый
корабль с беженцами опустился на Джиджо, они незаметно наблюдают и управляют
процессом, готовясь  к предсказанному дню, когда силы природы перережут  все
нити связи между четвертой галактикой и остальными.
     - Но...
     -  После  великой эвакуации  звездных  кланов  из  галактики  четыре  -
пол-эпохи  назад -  в  этом в  будущем изолированном звездном королевстве не
осталось  никаких техноразумных.  Оно  будет  принадлежать  нашим  потомкам,
живущим в культуре, совершенно не похожей на ту страшную культуру, к которой
принадлежали наши предки.
     Ткетт,  конечно,  слышал о буйурах -  одном из  наиболее могущественных
народов  цивилизации  пяти  галактик,  к  тому  же  обладавшим  редким среди
межзвездных  кланов  свойством  - чувством юмора... хотя и  очень необычным.
Говорят, они любили долгие шутки, такие, которые  требовалось  планировать и
осуществлять веками.
     Может быть, потому что буйуры считали галактическую цивилизацию скучной
и  застойной? (Большинство землян  с  этим согласились  бы.)  Очевидно,  они
предвидели конвульсии и перемены, которые сегодня  разрывают звездные линии,
и  миллион  лет  назад  начали  готовиться   к  беспрецедентной  возможности
по-своему сформировать совершенно новую ветвь будущего.

     Пипоу кивнула, начиная хотя бы отчасти понимать.
     -   Этот   левиафан...   это   огромное   органическое  существо...  не
единственный экспериментальный контейнер, бродящий под водой? Есть и другие!
Их много?
     -  Много, -  подтвердил маленький седовласый человек-колдун. - Плавучие
помещения существуют во множестве  форм, и в каждом размещается своя колония
разумных существ. И каждое поселение дает своим обитателям возможность вести
жизнь, насыщенную магией, хотя способы этой магии очень различаются.
     Например,  здесь  мы,  разумные,  ведем   физически  активную  жизнь  в
совершенно реальной среде.  Изменились дикие животные, которые нас окружают.
Ты ведь знаешь, что буйуры были великими мастерами генной инженерии?  В этом
экспериментальном царстве каждое насекомое, каждая рыба, каждый цветок знают
свое уникальное и тайное имя. Узнавая и правильно используя эти  имена,  маг
может располагать огромной властью.

     Ткетт   слушал,  как  жизнерадостный  г'кек   объясняет  суть  сложного
эксперимента, проводимого в царстве хрустальных плодов.
     - В нашем  поселении  каждый  из нас живет в своем  собственном  мире -
богатом, разнообразном,  предлагающем многочисленные физические возможности,
хотя в основном это компьютерная имитация. В пределах такой эрзац-реальности
каждый из нас может  быть главным жрецом общества  или племени.  Хрустальные
плоды  могут  быть соединены, и  тогда встречаются равные  и  делятся  своим
опытом. Это  очень яркая и богатая  жизнь, в ней гораздо  больше  стимулов и
удовольствий, чем в старом так называемом мире инженерии.
     Это  мир,  в котором  вера  сама  по себе может  быть силой, а  желания
способны осуществляться.

     Пипоу  смотрела,  как  серый  колдун  гладит  бороду,  объясняя  размах
эксперимента буйуров.
     -  В  десятках  поселений  испробовано  множество  стилей,  способов  и
разновидностей.  В некоторых  подчеркнута  "ощутимая"  реальность,  в других
физические  формы  полностью  исключены  и  персонажи   представляют   собой
электронные личности. в полностью компьютеризированном мире.
     Запрограммированные  личности.  Пипоу  узнала  эту  концепцию.  Дома ее
пробовали, но  так и  не осуществили, хотя утверждалось,  что с точки зрения
логики это возможно.
     -  У  всех этих экспериментов есть  конечная цель,  - объяснял человек,
стоя  на  причале, словно  посвящая прозелита,  готового  к  обращению. - Мы
стремимся   найти  наилучший  способ  организации  общества,  которое  будет
процветать на звездных  линиях  четвертой галактики, когда произойдет полное
отделение  и исчезнут  все  прежние гиперпространственные пути.  Когда  этот
звездный  остров, состоящий из ста миллиардов звезд, будет в безопасности от
вмешательства  старой цивилизации, настанет-время  начать нашу  собственную.
Цивилизацию, основанную на совершенно новом великолепном принципе.
     Анализируя  результаты  эксперимента  в  каждом поселении,  благородные
буйуры  совершенно точно будут  знать,  как организовать  это  новое царство
магии и чудес. И тогда наступит истинно дивный век.
     Слушая это, Пипоу покачала головой:
     -  Ты не  похож на древнего средневекового  колдуна. Думаю,  ты  что-то
совсем другое, замаскированное. Ты буйур?

     Г'кек поклонился в своем хрустальном шаре.
     -  Отличная  догадка, мой друг дельфин. Хотя,  конечно,  истина гораздо
сложнее.  Настоящий  буйур  весит больше  тонны  и слегка  напоминает земную
лягушку!
     - Тем не менее ты... - настаивал Ткетт.
     - Я имею честь служить посредником...

     -  ...убедить вас, дельфинов, новых  и очень  перспективных  обитателей
Джиджо, присоединиться  к  нам.  Для  вас  это величайшая  возможность яркой
жизни, полной приключений, и судьбы, насыщенной чудесами!
     Маленький колдун  улыбнулся, и Пипоу догадалась, что  окружающие ничего
не слышали  или не поняли. Может быть, они заткнули уши, чтобы защититься от
силы слов мага. Или  здесь очень редко пользуются англиком. Может быть,  это
"язык силы".
     Пипоу  поняла  также,  что ее одновременно  испытывают и предлагают  ей
сделать выбор.
     В этом мире наше существование очень неопределенно. Маканай не уверена,
что маленькая  стая наших регрессировавших переживет следующую зиму,  даже с
помощью других колонистов с суши. Да и у шести рас хватает своих трудностей,
они отражают нападение пришельцев с Джофура.
     Приходится  признать,  что  предложение очень  соблазнительно.  Пережив
несколько недавних бурь на Джиджо, Пипоу понимала,  насколько привлекательна
перспектива  для  уцелевших  членов  экипажа "Стремительного"  поселиться  в
уютном подводном жилище - предпочтительно с большими пространствами открытой
воды - и позволить буйурской технологии уменьшить  их до размеров, пригодных
для  новой жизни. Все равно хуже трехлетнего ада в тесных помещениях бедного
"Стремительного" не будет.
     Предположительно, в  будущем, когда эксперимент завершится, их потомкам
вернут  их истинный размер - после многих поколений, проведенных среди чар и
заклинаний.
     Это должно у нас хорошо получиться, думала Пипоу. Мы, дельфины, мастера
артистического  словесного выражения. В конце концов, что такое тринари, как
не наш собственный способ  словами убеждать мир?  Уговаривать его воспринять
яркие звуковые эхо  и  сноподобные  образы?  Убеждать видеть смысл  так, как
видим его мы, китообразные?
     До Пипоу дошла вся соблазнительность этого предложения.
     Какая  у нас  альтернатива?  Предположим, мы  найдем способ вернуться к
цивилизации,  зачем  нам возвращаться  домой? Нас ждет  тяжелая  участь -  в
лучшем  случае  трудная  работа,  когда  требуется  отдать  полжизни,  чтобы
овладеть навыками, полезными в технологическом обществе.
     Реальная  жизнь и вполовину  не так хороша, как в рассказах, которые мы
читаем   в  учебниках.  Всякий  рано  или  поздно  узнает,   что  мир  полон
разочарований - Вселенная, в которой добро редко бывает  красивым,  а зло не
обязательно представлено горящими красными глазами. Сложное общество, полное
компромиссов   и   способов   извлечения  выгоды,  различных   комитетов   и
политических  противников, всегда обладающих гораздо  болъшей  властью,  чем
они, по твоему мнению, заслуживают.
     Кто не предпочтет место, где космос можно  уговорить дать тебе все, что
ты хочешь? И где достаточно пожелать, чтобы желание осуществилось?

     - У нас уже есть два добровольца вашей почитаемой расы, - сказал г'кек,
заставив  Ткетта   удивленно  вздрогнуть.   Взмахнув  глазными  стебельками,
колесное существо вызвало появление над водной поверхностью голограммы.
     Ткетт сразу  увидел двух больших  самцов  дельфинов, спокойно лежащих в
сетчатых гамаках; над ними суетились крошечные механизмы, натягивая  сеть из
какого-то  прозрачного  материала.  Чиссис,  до этого  задумчиво  молчавшая,
неожиданно узнала эту пару и закричала на праймале:
     #Пойманы! Пойманы в сеть, как они того и заслуживают!
     #Глупый Заки - противный Мопол!#

     - Ифни! - воскликнул Ткетт. - Кажется, ты прав. Но что с ними делают?
     - Они уже  приняли  наше предложение, -  уклончиво ответил посредник. -
Скоро эти  двое будут жить в мире голографических  и сенсуальных наслаждений
на борту  другой экпериментальной станции.  Их будущее обеспечено, и позволь
уверить тебя - они будут счастливы.

     - Ты уверен, что эти двое не на борту этого корабля, близко  от меня? -
нервно  спросила  Пипоу,  глядя, как Заки и Мопол  превращаются в  крошечное
изображение после волшебной фразы и взмаха руки мага.
     -   Нет.   Твои   спутники   последовали  за   призывом   из   соседней
экспериментальной  клетки  -  их   чувствам  она   представлялась  гигантом,
напоминающим ваших земных  голубых китов. После того как их приняли на борт,
предварительный  осмотр  показал,  что  им  лучше  будет жить в мире  чистой
фантазии. Они с готовностью приняли наше предложение.
     Пипоу  кивнула, шокированная не  только полным отсутствием  собственных
эмоций  -  положительных   или   отрицательных,  -  вызванных  окончательным
избавлением  от мучителей. Они  ушли из ее жизни,  и  это было  все, что  ее
интересовало.  Пусть  Ифни   решит,  как  рассматривать  их  будущее  -  как
пожизненное заключение или как своего рода рай.
     Что  ж, теперь  по крайней мере в  их  распоряжении любая  самка, какую
только пожелают, подумала она. Я счастливо от них избавилась.
     Но сейчас важнее сосредоточиться на других проблемах.
     - А что вы запланировали для меня?
     Серый волшебник убеждающе развел руки.
     - Ничего пугающего или обременительного, о достопочтенный друг дельфин!
В данный момент  мы просто просим тебя сделать выбор! Присоединишься ли ты к
нам? Мы  никого  не  заставляем. Но  как можно  отказываться?  Если тебя  не
устраивает один стиль жизни, выбери другой! Выбирай любой  из многочисленных
зачарованных миров и будь  уверен, что твои потомки  займут достойное  место
среди  создателей  чудес,  которые  установят новый порядок  среди миллионов
солнц.

     Ткетт  видел последствия, далеко выходящие за рамки самого предложения.
План буйуров  - его размах,  поразительные масштабы  их замысла  -  на время
лишил его дара речи.
     Они собираются запустить целую галактическую цивилизацию, основанную на
том, что считают идеальным образом  жизни.  Очень  скоро, после того как так
называемое  "Время  Перемен" оборвет старые  межгалактические связи,  буйуры
освободятся  от  всяких  ограничений  закона  и  обычаев,  которые   правили
кислорододышащими цивилизациями в течение последнего миллиарда лет.
     И тогда с этой  планеты поднимется новая волна кораблей, с экипажами из
представителей семи  рас Джиджо,  ими  будут  командовать  смелые  капитаны,
колдуны  и короли...  помесь  тем  старой  сайенс  фикшн  и  фэнтези...  они
устремятся навстречу приключениям!  В течение  нескольких столетий они будут
сражаться  с  опасностями,  развеивать  угрозы, открывать и  возвышать новые
виды. Постепенно люди, урсы, трейки  и остальные станут почитаемыми лидерами
в галактике, вечно заполненной высокой драмой.
     В  этом  царстве самый страшный ужас будет вызывать скука.  Спокойствие
станет самым тяжелым преступлением. Об том позаботятся его подлинные хозяева
буйуры.
     Подобно  великому  волшебнику из страны  Оз,  манипулирующему  рычагами
из-за  занавеса,  буйуры   с   помощью  своей  высочайшей  технологии  будут
поставлять  чудеса.  Вам  нужны  драконы? Они  с  помощью  генной  инженерии
создадут  их.   Тайные   фабрики   будут   создавать   морских   чудовищ   и
кислотнодышащих чужаков, всегда готовых к битве.
     Это будет  галактика, управляемая волшебниками, мастерами спецэффектов!
Вечный  парк чудес,  обитатели которого  пользуются волшебными заклинаниями,
вместо того чтобы изобретатъ и  собирать то, что им нужно. Колдуны и монархи
заменят скучных законодателей,  порыв вытеснит расчет,  а списки тайных имен
встанут на место физики.
     И потомки наши не  станут задавать слишком много  вопросов и не посмеют
отдернуть  занавес,  чтобы  выставить волшебника из  страны  Оз  на всеобщее
обозрение. Те, кто попытается это сделать, не будут иметь потомков!
     Окруженные   искусными   махинациями,   люди  со  временем   забудут  о
существовании законов природы.
     Они  будут процветать в ярких вымышленных королевствах, вечно выступать
в героические походы,  триумфально возвращаться из них или храбро умирать...
но никогда не станут спрашивать почему.
     Ткетт размышлял об этом, заполняя окружающую воду всплесками и сонарным
щелканьем.  Чиссис,  которая большую  часть  сложного объяснения  г'кека  не
поняла, раскачивалась поблизости в такт мыслям Ткетта.
     Наконец он решил, что понял подлинный смысл предложения.
     Ткетт  подплыл к хрустальному кубу, подняв один глаз так,  что  он стал
вровень с миниатюрным представителем могучих-буйуров.
     - Думаю, я понял, что здесь происходит, - сказал он.
     -  Да? -  оживленно спросил  маленький г'кек.  - И каково  твое  мудрое
мнение, о друг дельфин? Что ты думаешь о нашем великом плане?
     Ткетт  высоко поднял голову,  взбив  воду и  испустив громкий  хохот из
дыхала.  В  то  же  время  его  щелкающий лоб  выпустил  сардоническую хайку
тринари:
     Иногда болезненные натуры
     создают своими узкими мозгами
     истинно глупые шутки!

     Некоторые   аспекты   предложения   очень  неприятны,   как,  например,
самодовольное и вечное превосходство буйуров в  грядущем мире. Однако  Пипоу
испытывала искушение.
     В конце концов, что ждет нас здесь, на Джиджо? Рабство у джофуров?  Или
убежище в благословенной тупости, которое обещают мудрецы, если мы последуем
так называемым, Путем Искупления? Разве это предложение - не чудесный выход,
позволяющий  отказаться  от  выбора  между  двумя  этими  в  равной  степени
нежелательными судьбами?
     Она  попыталась   забыть  о   своих   опасениях,   сосредоточившись  на
преимуществах  плана буйуров. А их, этих преимуществ, много. Например, жизнь
в  космосе, где  скрытая  технология исправляет  ошибки  природы.  Разве  не
жестоко  со стороны Творца создать Вселенную, в которой не исполняются самые
пылкие  желания?  Вселенную, в  которой на молитвы получают ответ  только  в
глубине души? Ведь план буйуров усовершенствует эту Вселенную для миллиардов
и триллионов. Для всех обитателей галактических цивилизаций. Трудно охватить
великодушие таких размеров.
     Она  сопоставила это  честолюбивое  предложение  с  культурой,  которая
ожидает  выживших членов экипажа "Стремительного", если им удастся вернуться
домой, в  четыре  галактики,  где мириады  соперничающих  раздражительных  и
капризных  рас  бесконечно ссорятся  друг с  другом.  Слишком  полагаясь  на
древнюю Библиотеку развитых технологий, они редко создают что-нибудь истинно
новое. И  самое главное - к этом мире стремления индивида всегда подчиняются
потребностям нации, расы, клана или философии.
     И  с   этой  точки  зрения  будущее,  предлагаемое  буйурами,  выглядит
предпочтительней.
     Какая-то  часть сознания  продолжала настаивать:  Это наша единственная
возможность.   Что,  если   мы  найдем  альтернативу  этому  превращению   в
односторонних...
     Пипоу яростно отбросила  это  сомнение,  убрала в  самые далекие отделы
сознания.
     - Я хотела бы узнать больше, - сказала она серому колдуну. - Как насчет
моих товарищей? Остальных  дельфинов, живущих на  Джиджо?  Разве они  вам не
нужны?
     -  Нужны, чтобы создать генетически разнообразную колонию, - согласился
представитель  буйуров.  - Если-ты  согласишься  присоединиться  к  нам,  мы
попросим тебя вначале попытаться убедить остальных.
     - Просто из любопытства: а что  будет,  если я  откажусь?  Колдун пожал
плечами.
     - Твоя жизнь будет продолжаться,  как раньше, так, словно ты никогда  с
нами  не встречалась. Мы полностью сотрем из  твоей памяти  воспоминания  об
этом посещении, и тебя отправят домой. Позже, когда у  нас будет возможность
усилить наше предложение, мы  пошлем в вашу стаю своих представителей. Но ты
услышишь наше предложение словно в первый раз.
     - Понятно. И опять - у тех, кто откажется, воспоминания будут стерты...
до следующего вашего  возвращения. Похоже, вы оставляете  за  собой  большие
преимущества в наборе новообращенных.
     - Может быть. Тем не менее мы никого не заставляем присоединиться к нам
вопреки своему  желанию. - Маленький  человек улыбнулся.  -  Так каков  твой
ответ?  Поможешь передать послание твоим товарищам? Мы чувствуем, что ты нас
понимаешь  и  симпатизируешь  нашим попыткам  создать лучший  мир.  Поможешь
обогатить Великое Блюдо Объединенных Рас деликатесным дельфиньим привкусом?
     Пипоу кивнула:
     - Я передам ваше послание остальным.
     -  Отлично!  На  самом деле ты  уже  начала, даже  не выходя за пределы
нашего  поселения.  Могу  тебе  сообщить, что  двое твоих  соотечественников
находятся на борту одного из соседних  судов... кажется, эти двое  с  трудом
способны оценить чудеса предлагаемой нами жизни.
     - Неужели  Заки и  Мопол!  - Пипоу  оттолкнулась спинными  плавниками и
нервно защелкала. Она не хочет иметь с ними ничего общего.
     -  Нет,  нет, -  успокоил  ее волшебник. - Пожалуйста,  подожди немного
спокойно, мы откроем канал между судами, и ты сама увидишь.



     - Здравствуй, Пипоу, - обратился он к возникшему впереди изображению. -
Я рад, что ты хорошо выглядишь. Мы все очень беспокоились о тебе. Но, увидев
Молола и Заки, я понял, что ты должна быть где-то поблизости.
     На голограмме видна была стройная молодая самка дельфина; выглядела она
действительно  прекрасно,  хотя  и  казалась  слегка  уставшей;  ее  бассейн
окружали джунгли, на берегу  виднелся миниатюрный замок. Ткетт мог бы многое
сказать  о  стиле "эксперимента"  на  борту  именно  этого  корабля,  просто
наблюдая  за толпой собравшихся на берегу туземцев. Некоторые были одеты как
рыцари в  доспехах, они  сидели верхом  на  конях,  а крестьяне в живописных
нарядах снимали шляпы, приветствуя проезжающих  дам и  господ. Совсем другой
подход, чем тот, что  в этом  корабле со  свисающими хрустальными  плодами -
полупрозрачными  обиталищами,   в  котором  каждый  погружен  в  виртуальную
реальность.
     Но базовый принцип тот же самый.
     Привет, Ткетт, - ответила Пипоу. - Это Чиссис с тобой? У вас  обоих все
в порядке?
     -  Вполне,  я  думаю.  Хотя  чувствую  себя  героем  какого-то  глупого
патерналистского розы...
     Разве это не замечательно? - прервала Пипоу, не давая Ткетту закончить.
-  Мечтатели  многие  века  создавали  свои  утопии.  Но  эта  действительно
р-р-работает?
     Ткетт удивленно смотрел на нее, не в силах поверить собственным ушам.
     - Неужели? - спросил он. - А как же свободная воля?
     Буйуры предоставят все, что тебе нужно.
     - А как же истина?
     Существует  много истин, Ткетт.  Бесчисленное  количество  субьективных
интерпретации,  которые   расцветут  в  будущем,   заполненном   потрясающим
разнообразием.
     - Вот  именно - субъективных! Это древнее и  п-п-п-презренное искажение
слова  "истина",  как  тебе  отлично  известно.  Разнообразие  замечательно,
конечно.  Действительно,  может  существовать  много  культур,  много   форм
искусства, даже много стилей мудрости.  Но истина в том, чтобы найти то, что
реально, что в данных  условиях повторяется  и поддается проверке,  нравится
тебе это или нет.
     Пипоу пренебрежительно фыркнула.
     А в чем же здесь забава?
     - Жизнь предназначена не  для забавы и не для  того, чтобы получать что
хочешь.  -  Ткетт  чувствовал,  что  у  него  выворачивает  внутренности и в
пищеводе появляется горькая желчь. - Пипоу, есть такое понятие - взросление!
Это значит постигать, как на самом деле устроен мир, вопреки тому,  что ты о
нем думаешь. Объективность означает,  что я принимаю утверждение:  Вселенная
не вращается вокруг меня.
     Иными словами, жизнь - это ограничения.
     - Которые преодолеваются с помощью знаний! С помощью новых инструментов
и умений.
     Инструментов,   сделанных   из   мертвой   материи,   сконструированных
компьютерами, произведенных в огромных количествах и проданных в магазинах.
     - Да! Комитеты, группы, организации и  предприятия - все это состоит из
индивидов,   которым   приходится  ежедневно   подавлять  свое   эго,  чтобы
сотрудничать с другими людьми,  и идти при этом на бесчисленные компромиссы.
В детских фантазиях все совсем  по-другому. Не это мы храним в глубине души,
Пипоу. Я это знаю! Но именно взрослые и приводят мир в движение.
     - И что плохого в том, чтобы купить чудо  в магазине? Мы  принимаем как
должное чудеса,  за  которые  наши предки отдали бы  свои плавники. Разве не
этого  они хотели  для  нас?  Ты  предпочитаешь мир, в  котором  все  лучшее
предназначено для колдунов и королей?
     Ткетт почувствовал резкий толчок в бок. Боль заставила его повернуться,
хотя он был по-прежнему очень сердит и слегка сбит с толку.
     - В чем дело? - резко спросил он у  Чиссис,  хотя знал,  что  маленькая
самка не сможет ему ответить.
     Она попятилась  от  его  мощного  корпуса  и гнева и  приняла положение
покорности, опустив рыло. Но из ее лба послышался краткий всплеск  ядовитого
праймала:
     #дурак дурак дурак дурак
     #дурак продолжает говорить по-человечески
     #а море старается научить#
     Ткетт замигал. Чиссис выразила свою мысль очень ясно. Похоже на детское
стихотворение-дразнилку тринари, которой его научила в детстве мать.
     С огромным трудом взяв себя в руки, он заставил себя задуматься.
     А море старается научить...
     Это обычный для дельфинов оборот речи, означающий, что нужно  заглянуть
под поверхность, открыть скрытое значение.
     Ткетт  снова  повернулся  к  голограмме,  сожалея,   что  она,  создана
существами,  слишком полагающимися на зрение  и не обращающими  внимание  на
тонкости звуковой трансмиссии.
     Подумай  об  этом,  Ткетт,  продолжала Пипоу,  словно  их разговор и не
прерывался.  Дома  мы,   дельфины,  самая  молодая   разумная  раса  бедного
презираемого клана, и нам постоянно угрожает опасность быть завоеванными или
уничтоженными. Теперь же нам предлагают положение  наверху  нового пантеона,
выше только сами буйуры.
     Больше того, мы как раз для этого подходим! Подумай о  том, как чувства
дельфинов способны  расширить  возможности  колдовства.  Наши основанные  на
звуках сны и картины воображения.  Наше любопытство и бесстрашное стремление
к приключениям. И это только намек на  возможности, которые могут перед нами
открыться...
     Ткетт  сосредоточился на  изменчивом  фоне.  На  меняющихся  импульсах,
стонах  и щелканьях, которые  создают  среду речи  каждого дельфина. Вначале
кажется,  что  Пипоу испускает  самую обычную  смесь  сонарных и создаваемых
дыхалом призвуков.
     Потом  он различил одну-единственную фразу на праймале ... вплетенную в
логическую ткань разумной речи:
     #спи об этом спи об этом спи об этом спи об этом#
     Вначале  смысл  фразы  ускользал  от  него.  Казалось,  он  подкрепляет
остальные аргументы Пипоу. Так зачем делать из него секрет?
     Но тут он догадался о другом значении.
     О чем-то таком, о чем не подумали даже могущественные буйуры.



     Отплытие из подводного поселения было гораздо веселым и живописным, чем
прибытие.
     Над головой летали драконы,  изрыгая  языки пламени, но  воспринимались
они очень  дружелюбно.  Целые  флоты кораблей,  начиная от  каноэ  и  кончая
украшенными  драгоценными  камнями  галерами, на  которых  трудились  потные
гребцы,  сопровождали  ее из бассейна  в бассейн. На берегу местные  колдуны
разыгрывали в ее честь  грандиозные спектакли  -  к  испугу и благоговейному
восторгу  зрителей.  А Пипоу  плыла  мимо рыбьих  стай, чья  чешуя  казалась
неестественно яркой.
     Смешение  культур шести  рас  создало  необыкновенное  разнообразие,  и
каждая   деревня   поражала   уникальностью  своего  архитектурного   стиля.
Создавалось общее  впечатление гордости  и  яростного  соперничества. Однако
сегодня все распри, все раздоры, героические поиски и благородные кампании -
все это было забыто, чтобы можно было посмотреть на нее.
     -  Видишь, как  мы предчувствуем успех твоей  миссии,  - заметил  серый
колдун, когда они достигли последнего помещения. В космическом корабле здесь
много  места занял  бы шлюз,  холодный  и  металлический.  Но  здесь,  когда
открылась  огромная  пасть,  неожиданно  впуская  ветер  и  солнечный  свет,
почувствовалась жизнь.
     Очень любезно с их  стороны, что они поднялись на  поверхность, избавив
меня от неудобств подъема из бездны.
     - Передай другим дельфинам, что их  ждет радость! - крикнул вслед Пипоу
маленький  маг,  когда она через  раскрытые  челюсти  выплывала  к  свету. -
Расскажи им  о яркости  и приключениях! Скоро дни экспериментов кончатся,  и
все это примет полный размер, и вся Вселенная будет нашим домом!
     Пипоу растопырила плавники, тормозя, и оглянулась на маленькую фигуру с
широко распростертыми руками; послушные живые существа образовали вокруг  ее
головы светящийся нимб.
     - Обязательно скажу, - заверила она.
     Пипоу повернулась и углубилась в холодное море, устремиляясь к утренней
встрече.



     Он  пришел  в  себя и с  удивлением  обнаружил, что  плывет  на  полной
скорости,  прыгая и  ныряя под  широкие океанские  волны,  ритмично  и мощно
работая плавниками.
     В других обстоятельствах пробуждение в стремительном  движении могло бы
сбить  с толку. Но  с  обоих  боков  Ткетта  плыли  два  дельфина, абсолютно
синхронно  повторяя каждый его прыжок и  нырок.  Это позволяло ему буквально
спатьна плаву.
     Как долго это продолжается?
     Он не знал. Похоже, час или два. А может, и дольше.
     За собой Ткетт  слышал низкое гудение двигателя саней,  следовавших  за
тремя дельфинами на автопилоте.
     Почему  мы не пользуемся  санями?  удивился он. В  крайнем. случае  три
дельфина входят  в  рубку.  И  тогда они быстрее добрались  бы до  Маканай и
доложили...
     Он  вынырнул, выдыхая затхлый воздух и вдыхая  свежий, совершая  каждое
движение  с  безупречным совершенством, в то  время как  мозг  его работал в
необычном смятении.
     ...доложили бы, что Мопол и Заки мертвы.
     Мы нашли Пипоу живой и здоровой, она плыла в открытом океане.
     А   что   касается  звуков  "двигателя",   который   мы   должны   были
исследовать...
     Ткетт  был почему-то  уверен, что за этим  скрывается какая-то история.
История, которую позже объяснит Пипоу. Когда решит, что настало время.
     Нечто  удивительное,  процитировал  он,  сам не понимая откуда.  Словно
ниоткуда  устремлялся поток энергии, готовя Ткетта к восприятию, когда Пипоу
сообщит дельфинам хорошую новость.
     Он сам не понимал, откуда знает это, но был уверен, что за ними следуют
не только сани.

     - Добро  пожаловать в мир  живых, - приветствовала его Пипоу  на сжатом
подводном англике после очередного выныривания.
     - Спасибо... что-то я не очень соображаю.
     - Что  ж, неудивительно. Ты очень долго полуспал. Можно сказать, что ты
полупроспал нечто очень важное.
     Что-то в  ее словах  зажгло  в нем  яркую искру  -  подействовало,  как
отключенный  предохранитель,  нарушив  плавное скольжение Ткетта в  воде. Он
вошел в воду под неверным  углом и болезненно ударился мордой. Потребовались
немалыые усилия, чтобы снова занять место между двумя самками  и двинуться в
ритме группы.
     Я... спал. Я проспал.
     Вернее, проспала только половина его.
     И он начинал постепенно понимать, почему это так важно.
     В цивилизации пяти галактик очень  мало разумных, живущих в воде, думал
он,  потянув за одну из ниточек, соткавших покрывало его спокойствия. Думаю,
буйуры никогда и не догадывались...
     В черепе  слева направо прокатилась волна боли, словно часть  мозга, до
сих пор затекшая, внезапно ожила.
     Буйуры!
     Мгновенно хлынули воспоминания. Хлынули неровным потоком.
     Начиная  свой эксперимент, они  не рассчитывали на расу  водоплавающих.
Они  слишком  много  времени  провели  на  океанском  дне.  У  них  не  было
возможности изучить нас. Подготовиться к встрече.
     И в особенности они не учли, как работает мозг китообразных.

     Дышащее воздухом  животное,  живущее  в  воде,  сталкивается  с  особой
проблемой.  Даже  после  миллиона  лет  эволюции в  водной  среде  дельфинам
постоянно грозит опасность утонуть. Поэтому сон для  них  далеко не  простая
задача.
     Они решили эту задачу так: полушария мозга дельфина спят по очереди.
     Подобно людям, дельфины обладают  сложной внутренней жизнью, их психика
состоит из  множества временных или постоянных подличностей,  которые должны
уживаться друг с  другом в пределах одной личности. Этот союз стал еще более
проблематичным,   когда   люди  -   генные  инженеры  -   стали   превращать
невозделанных дельфинов  в  разумную  расу.  В противопоставлении  полушарий
сосредоточено особенно много трудностей и проблем, включая сложнейшие беседы
и согласования двух половинок.
     Но иногда это оказывается преимуществом.

     То  полушарие,  которое знало о буйурах -  оно  спало,  когда на другое
полушарие  была наложена  амнезия, -  обладало  гораздо  меньшими  языковыми
способностями.  Поэтому  вначале удалось  выразить в словесном  виде  только
некоторые концепции.  Ткетту  приходилось  повторять зрительные  и  звуковые
образы, объединяя  и экстраполируя их, поддерживая  сложный обмен  вопросами
между двумя половинами самого себя.
     Это  дало  ему  более глубокое  проникновение в  проблему  и  позволило
по-настоящему оценить таких, как Чиссис.
     Я был бесчувственным ублюдком, понял Ткетт.
     Эта мысль выразилась в виде  невысказанного извинения в сонарных эхо. И
когда в следующий раз они одновременно взвились  в  воздух, Чиссис коснулась
его боком. В этом прикосновении было прощение.
     -  Итак,  -  заметила Пипоу,  когда  прошло достаточно времени  и мысли
Ткетта обрели четкость, - мы договорились, что скажем Маканай?
     Ткетт собрался с решимостью.
     - Мы расскажем ей все... и еще кое-что!
     Чиссис согласилась с этим.
     #Скажите им скажите им
     #Насмешники над чудищами
     #Обещают все что угодно
     #Но отбирают свободу!#
     Ткетт  фыркнул. Какая  элегантность  тринари в этом всплеске  праймала,
созданном   маленькой  самкой,   она  напоминает  экспрессивность   поэта  и
исследователя;  такой была Чиссис  до  того,  как  три  года в аду на  борту
"Стремительного"  привели  ее  к  регрессу.  Кажется,  один уголок  начинает
поворачиваться в противоположном направлении. Может  быть, это только вопрос
времени и постепенно все  члены экипажа  вернутся  к полному разуму... и  ко
всем тревогам, которые связаны с этой радостью.
     - Что ж, - заметила Пипоу, - с какой-то  точки зрения буйуры предлагают
нам даже больше свободы. Наши потомки имели бы обширный круг личных выборов.
У них было бы больше возможностей осуществить свои желания.  Больше мечтаний
осуществилось бы.
     - Но  в  виде  фантазий  и  эскапизма,  -  отозвался  Ткетт.  -  буйуры
превратили бы всех  в эготистов... в солипсистов! В реальном мире приходится
расти постепенно и учиться общаться с окружающими. Встраиваться в  культуру.
Уметь  быть  членом  команды,  становиться  партнером.  Ифни,  какие  усилия
требуются для хорошего брака! Очень тяжелая работа и множество компромиссов,
и все это  приводит к результатам,  которые каждый в отдельности не мог себе
даже представить!
     Пипоу коротко удивленно свистнула.
     - Ай да Ткетт! Мне кажется, ты в своем пуританском, с плотно  закрытыми
клапанами стиле - романтик.
     Чиссис  присоединилась  к мягкому  дразнящему  смеху ПиПОУ,  так что он
стереофонически   доносился  с  обеих  сторон.  Человек  в  таком  положении
покраснел бы. Но дельфины не могут скрыть свои эмоции друг от друга  и редко
пытаются это делать.
     - Серьезно, -  продолжал  Ткетт. -  Я буду сражаться с буйурами, потому
что  они  намерены  бесконечно  держать  нас в детском манеже,  лишая  права
взрослеть  и  самим   постигать   устройство  Вселенной.   Магия,  возможно,
романтичней науки. Но наука честна... и она действует.
     - А ты, Пипоу? Ты почему?
     Последовала долгая пауза. Потом Пипоу ответила с поразительной злостью:
     - Терпеть  не могу все это королевско-волшебное дерьмо! Неужели  кто-то
должен править, потому  что  его отец был помпезным правителем? Неужели  все
птицы,  рыбы и звери должны повиноваться тебе  только потому, что ты  знаешь
тайные слова и не желаешь делиться ими  с остальными? Или потому, что у тебя
громкий голос, а твой эготизм сильней, чем у остальных?
     -  На Земле  мы  боролись за  то,  чтобы освободиться от  таких нелепых
представлений... или люди по крайней  мере боролись. Они никогда  не помогли
бы нам, дельфинам, подняться к звездам, если бы  предварительно не порвали с
такими дурацкими представлениями.
     -  Хочешь знать, почему я буду сражаться с буйурами, Ткетт? Потому  что
там место для Мопола и Заки. Один из них сейчас воображает  себя суперменом,
а другой - морским царем.
     Три дельфина плыли  молча, а Ткетт  размышлял, что означает их решение.
По   всей   вероятности,  сопротивление   окажется  тщетным.   Ведь   буйуры
невообразимо могущественны, да и готовились полмиллиона лет.  И  предложение
их заставляет померкнуть все предыдущие искушения. Среди шести рас на берегу
-  да и  в  маленькой  колонии дельфинов -  многие  предпочтут  принять  это
предложение  и  станут  помогать  принудительно  делать   новый  мир  полным
волшебных чудес.
     У  нас никогда  не  было  такого  врага, понял  Ткетт.  Такого, который
пользуется нашей величайшей слабостью, предлагая осуществить все наши мечты.

     Конечно,  одну  возможность  они не  стали  обсуждать.  Может быть, они
видели только поверхностный слой гораздо более сложного плана... может быть,
исключительно длинного и абсолютно несмешного розыгрыша.
     Не важно, думал  Ткетт. В  любом  случае  нам нужно сражаться, иначе мы
никогда не станем достаточно  сильными  и мудрыми,  чтобы  "понять" шутку. И
никогда не  сможем отплатить буйурам  чем-то подобным.  Не  сможем, если они
будут контролировать нас тайными рычагами, как волшебник из страны Оз.

     На  какое-то  время  их охватило  настроение мрачной безнадежности. Все
молчали, но сонарные пощелкивания  всех  троих объединялись  и  растворялись
вдалеке.  Возвращавшееся   эхо   словно  приносило  подтверждение   моря   о
серьезности их положения.
     Никаких шансов. Но все равно - удачи!
     Наконец  маленькая Чиссис прервала мрачное молчание: весь последний час
она напряженно сочиняла собственный философский глиф тринари.
     В каком-то  смысле  это  было  предуведомление: она готова  вернуться к
трудностям разумности.
     В  то  же время глиф представлял собой  ее манифест. Оказывается, у нее
была другая причина бороться с буйурами. Причина, которую не  выразили Пипоу
и Ткетт, хотя у них на вызвала глубокий отклик.
     И неясные туманы мечты,
     И ослепительно яркое сияние дня
     Предоставляют сокровища ищущему,
     Дают возможность бесценных вдохновений.
     Одно дает открытое, честное знание
     И мастерство, творящее чудеса.
     Но другое (столь же необходимое)
     Переполняет душу и заставляет биться сердце.
     Зачем нам их эрзац-магия?
     Зачем нам их вымышленные чудеса?
     Бог и Ифни создали космос.
     Он полон чудес... давайте жить ради них!
     Пипоу восхищенно вздохнула:
     - Я не  могла бы  сказать  лучше. К черту старых уродливых  лягушек! Мы
создадим свою магию!
     Они  устали,  и солнце  уже  уходило  за горизонт, когда увидели  вдали
очертания берега и  уловили  дельфинью болтовню.  Но трое продолжали быстрое
движение в шелковых водах Джиджо.
     Несмотря на все свидетельства логики и чувств, день по-прежнему казался
утром.



     Я  редко  пишу  две научно ориентированные "космические"  книги подряд.
Есть  так  много возможностей,  так много декораций  для  рассказов,  и  мне
нравится  чередовать  более  "взрослые"   романы  с  такими,   где  действие
происходит  на  Земле  в  почти  вероятном будущем.  Тем не менее  моя серия
романов  о  Возвышении,  действие  которых  происходит  в  далеком  будущем,
оказалась  достаточно  популярна,  что  заставило   меня  недавно   написать
трилогию: "Риф Яркости", "Край бесконечности", "Небесные просторы". Вместе с
тремя более ранними романами  - "Прыжок в Солнце", "Звездны прилив" и "Война
за  Возвышение"  -  они рассказывают  многочисленных  приключениях в  гордом
незабываемом стиле  космической  оперы...  хотя я  надеюсь, что к  энергии и
фантастическому порыву примешиваются и некоторые мысли.
     На  одном  уровне в  этих  книгах рассматриваются моральные,  научные и
эмоциональные  следствия  "Возвышения"  -  попытки  с  помощью  генетической
инженерии  ввести высших животных в нашу цивилизацию, придав им человеческие
мыслительные  способности.  Этой  концепции  касались  многие другие  авторы
(например, Г.Д. Уэллс, Пьер Буль, Мэри Шелли и Кордвайнер  Смит), но все они
подходили с  одной стороны, полагая, что этот процесс  приводит  к печальным
результатам:   люди,  наделяющие  животных   этим   даром,  сами  безумны  и
заканчивают  установлением  грубых  взаимоотношений "хозяин-раб"  со  своими
созданиями.
     Конечно,  таков  один  из  возможных  (и презренных)  исходов.  В  этих
произведениях здоровая мораль. Но такой  подход полностью выработан, поэтому
я выбрал другой. Что если когда-нибудь человек, ведя животных к разуму - а я
верю, что  когда-нибудь это осуществится,  - будет  руководстваться  моралью
современного либерального общества? Исполненные возвышенной гипертерпимостью
и  насыщенной  чувством  вины  тревогой, неужели  мы сможем  погубить  наших
клиентов добротой?  Гораздо важнее то, что этот  новый вид  разумных существ
столкнется с собственными реальными проблемами, даже если с ним будут хорошо
обращаться. Приспособление  будет тяжелым.  Чтобы вызвать симпатию к тяжелой
борьбе новых существ, совсем не обязательно изображать их рабство.
     Когда  я обдумывал концепцию Возвышения, мне пришло в голову, какой она
может показаться чуждым существам,  которые многие эпохи уже странствуют меж
звезд, встречая бесчисленные предразумные жизненные  формы и давая каждой из
них толчок, создавая новые поколения  звездных  путешественников, которые то
же самое проделают с другими, и  так далее. В результате возникла поразившая
меня  картина  гигантской  галактической  культуры.  Такая   культура  имеет
огромные  преимущества, но,  возможно, склонна  к  своего  рода  культурному
консерватизму - одержимости прошлым. Теперь предположим, что с этой обширной
древней  культура  и  сталкивается молодой клан  землян, не только людей, но
также  дельфинов  и  шимпов.  Как   встретят  новичков?  Как  будут  с  ними
обращаться? И как будем реагировать мы?
     В  очень  многих  фантастических  сюжетах  предполагается  необъяснимое
состояние  нарушения  равновесия;  люди неожиданно  сталкиваются с чужаками,
которые находятся как раз на нужном уровне развития, чтобы стать интересными
соперниками  или  чужаками.  Но  на  самом  деле  обычным  состоянием  будет
состояние равновесия  - равновесия  закона и,  может быть, смерти.  Мы можем
оказаться Первой  Расой,  так  рассматривается в моем рассказе  "Хрустальная
сфера", или поздними пришельцами, как изображено в серии "Возвышение". Но  в
любом случае мы вряд ли встретимся с чужаками как с равными.
     Моим вторым мотивом при  создании  этой серии была экология. То, что мы
сейчас делаем на Земле, заставляет меня опасаться, что в галактике уже могут
существовать  районы  "лесных  пожаров"  - экологических  катастроф. Обычный
фантастический  сюжет  изображает   смелых  поселенцев,  кричащих:  "Давайте
завоюем  Вселенную!"  Дикий   фронтир  -  весьма  многообещающий  образ,  но
безрассудное распространение может в считанные годы создать экопустыни. Если
так уже случалось в прошлом, это могло бы объяснить, почему ученые не слышат
в галактике ничьих  голосов. Такого развития события можно было бы избежать,
если бы что-то регулировало  порядок освоения  планет колонистами, заставляя
их учитывать долговременные  последствия. Вселенная Возвышения  представляет
одну  возможность,  как это  могло  бы  происходить.  Несмотря на  всю  свою
непостижимость  и временами отвратительность, мои  галакты  на  первое место
ставят сохранение  планет,  поселений и потенциала новой разумной  жизни.  В
результате  возникает  шумная,   драчливая  Вселенная,   однако  заполненная
многообразием, которого противном случае не было бы.
     Конечно, очень интересной была  задача проникновения  в головы шимпов и
неодельфинов. Концепция Возвышения предоставляет автору почти неограниченные
возможности.  Если   характеры  кажутся   излишне   человеческими,  то   это
естественный  результат  генетического и  культурного  воздействия,  которое
потребовалось,   чтобы  сделать  их  членами  земной  культуры.  Но  с  этой
безопасной почвы я продолжал свои  исследования, обратившись к более древним
и   естественным   инстинктам    приматов   и   китообразных,   одновременно
облагораживающим и таким, которые могут привести в смущение гордого человека
-  так  призрак  древней дочеловечности  иногда  тревожней  мужчин и  женщин
современной  эры.   В  неодельфинах  я  в  особенности  старался  объединить
последние научные  данные о моделях  познания, свойственных китообразным,  с
моими  собственными  воображаемыми  экстраполяциями  их  "культуре  ной"   и
эмоциональной жизни.
     Наконец,  подобно  любому хорошему сюжету,  каждый  роман о  Возвышении
имеет дело с борьбой добра и  зла -  или неясной областью между  этими двумя
понятиями. Одна  из  концепций,  которые я рассматривал в  последнее  время,
заключается   в   коварном   и    высокомерном,   но    одновременно   очень
распространенном предположении, что слова важнее действй.
     Столетиями идет спор между теми, кто верит, что идев своей сути  опасны
и пагубны, и теми, с другой стороны, кто считает, что мы можем  вырастить из
смелых детей зрелых взрослых, способных  критически воспринимать и оценивать
каждую  идею с ее  достоинствами  и  недостатками. Даже  сегодня  существуют
политические  течения, которые полагают, по некая  элита (правая или  левая)
должна защищать  массы  от опасных образов и впечатлений. Те же  самые  люди
часто учат, что "подумать о чем-то то же самое, что сделать это".
     Очевидна  связь  с  этим  возрождения   "волшебства"  в  фантастической
литературе.  Главные  герои,  обладающие магическими  способностями,  всегда
лучше, сильнее и  могущественнее  других  - не потому,  что  заслужили  этот
статус с помощью подготовки, стараний, споров, но потому,  что некая истинно
волшебная   сила  или   власть  поставила   их  выше   остальных.  В   таких
фантастических  обществах  сила   либо  наследуется,   либо   коренится   во
всепоглощающем  эго сверхчеловека,  в  его способности  все подчинять  своей
воле.   С   презрением   отвергаются  или   забываются  объединенные  усилия
профессионалов, которые  принесли в этом столетии подлинные  чудеса  науки и
свободы. Те, кто  способен  создавать  волшебные  слова, изображаются  более
могущественными,  чем  те,  кто способен на дела,  особенно  если  эти слова
тайные,  могущественные   и,   конечно,  не   подлежащие  передаче   простым
невежественным крестьянам. Такой тип  литературы отвергает принцип равенства
западной   цивилизации,  обращаясь   к  более  древним   традициям,  которые
восхваляли и оправдывали власть элиты над народом.
     В  моем   рассказе   "Искушение"   -   ответвлении  от   сюжета   "Края
бесконечности" -  мы  сталкиваемся с  древним  зловредным представлением,  с
вечным искушением мысли, осуществляющей желания. Дельфины приходят к выводу,
что  можно  объединить науку  и  искусство. Мы можем объединить честность  с
экстравагантным самовыражением. Мы не ограниченные существа.
     Но до настоящего времени огромный вред причиняют  те, кто считает,  что
главное - принуждение.
     Не  все субъективно.  Главное  - то, что в  реальности.  Главное  - это
истина. Это по-прежнему слово, обладающее глубоким смыслом.

     Дэвид Брин

Last-modified: Sun, 03 Mar 2002 17:51:29 GMT

Оцените этот текст: