забавный контраст. Конечно, все будут пялиться на них, и еще как. Разве может титул и связанные с ним привилегии компенсировать его мерзкую внешность? Да и титул с каждым годом становится все большим анахронизмом, а уж вне Барраяра он и вовсе пустой звук. Его родная мать прожила здесь восемнадцать лет и до сих пор считает институт форов чем-то вроде коллективного помешательства. В дверь дважды постучали - властно и вежливо. Майлз криво улыбнулся, вздохнул и сел в постели. - Заходи, отец. Лорд Форкосиган приоткрыл дверь и просунул туда голову. - Ты еще не разделся? Уже поздно. Тебе бы надо отдохнуть. Вопреки сказанному, он вошел в комнату, взял стул от письменного стола, повернул его и уселся верхом, удобно сложив руки на спинке. Майлз заметил, что отец до сих пор не переоделся - он был в мундире, в который облачался каждый день, отправляясь на службу. Теперь лорд Форкосиган исполнял обязанности премьер-министра, а не регента, то есть он уже не был главнокомандующим и, может быть, не имел права носить свою старую адмиральскую форму. Или она к нему приросла? - Ты знаешь, я... - начал лорд и остановился. Тихонько откашлявшись, он продолжал: - Мне интересно, что ты думаешь насчет своего будущего. Насчет каких-нибудь запасных вариантов. Майлз передернул плечами. - Да нет никаких запасных вариантов. У меня был единственный план: добиться успеха. Глупо, конечно. Лорд Форкосиган нахмурился, не соглашаясь. - Если тебя это утешит, ты был очень близок к победе. Я сегодня разговаривал с председателем экзаменационной комиссии. Хочешь узнать результаты своих письменных экзаменов? Майлз покачал головой. - Не надо. Теперь это неважно. С самого начала не было надежды. Я просто слишком упрям, чтобы признаться в этом. - Извини, это не так. Мы все понимали, что будет трудно. Но я ни за что не позволил бы тебе так выкладываться из-за того, что считаю невозможным. - Наверное, я унаследовал от тебя любовь к риску. Отец усмехнулся и кивнул: - Ну, не от матери же. - Она как... не очень расстроилась? - Да нет... Ты же знаешь, мама без энтузиазма относится к военной службе и к военным. Когда-то она назвала нас наемными убийцами. Едва ли не самое первое, что я от нее услышал. - При этом воспоминании лицо отца посветлело. Майлз невольно улыбнулся: - Прямо так и сказала? - Вот именно, слово в слово. Но все-таки вышла за меня замуж, так что я допускаю, что она говорила не вполне искренне. - Он посерьезнел. - А вообще-то она права. Если я в чем-то и сомневался насчет твоей пригодности к военному делу... Майлз внутренне сжался. - ...так это в твоей способности убивать. Когда убиваешь человека, надо сперва стереть его лицо. Это такой психологический трюк. Солдату он необходим. Я не уверен, что ты сумел бы достичь нужного тупоумия. Ты поневоле все видишь объемно. В этом смысле ты очень похож на маму: не упускаешь из виду собственный затылок. - Но и у вас я никогда не замечал особой узости взглядов, сэр. - Да, я тоже разучился владеть этим приемом. Потому и пошел в политику. - Лорд Форкосиган улыбнулся, но улыбка быстро погасла. - Боюсь, из-за этого и ты пострадал. Последняя фраза заставила Майлза вспомнить реплику Костолица. - Сэр... - неуверенно начал он, - вы действительно... Вы из-за меня не претендовали на императорскую власть? Ведь все этого от вас ждали. Только потому, что ваш наследник... - Он неловко коснулся пальцем груди, не решаясь употребить запретный термин "калека". Лорд Форкосиган нахмурился. Голос его упал почти до шепота - так резко, что сын вздрогнул. - Кто это сказал? - Да никто, - испуганно ответил юноша. Отец вскочил и несколько раз прошелся по комнате. - Никогда и никому не позволяй так говорить, - отчеканил он. - Это оскорбление чести - твоей и моей. Я поклялся императору Эзару Форбарре, когда он лежал на смертном одре, что буду верно служить его внуку, и я выполнил клятву. И точка. - Да я и не спорю, - поспешно заверил сын. Лорд Форкосиган поглядел на него и коротко рассмеялся. - Извини. Ты просто попал в больное место. Ты тут ни при чем, малыш. - Он снова сел, уже вполне владея собой. - Ты знаешь, что я думаю о верховной власти. Ведьмин подарок, будь он трижды проклят... Но вот попробуй объясни это им.... - Он помотал головой. - Но ведь Грегор никак не может подозревать тебя в честолюбии. Ты сделал для него больше чем кто бы то ни было - и во времена бунта Фордариана, и в третью цетагандийскую войну, и при подавлении восстания Комарры... Да без тебя его давно бы скинули с трона. Лорд Форкосиган поморщился. - Сейчас Грегор способен на любую глупость. Он только что вкусил власти, - а власти у него очень много, можешь мне поверить, - и теперь у него руки чешутся выяснить, как далеко она простирается. У меня вовсе нет желания делать из себя мишень. - Ну что ты, папа! Грегора не назовешь вероломным. - Нет, конечно нет, но теперь на него давят со всех сторон, а я не могу защитить его... - Лорд оборвал себя, сжав кулаки. - Ладно. Поговорим о другом. Я хотел бы обсудить с тобой твои планы. Майлз устало потер лицо. - Не знаю, сэр... - Например, ты можешь подать прошение императору, - не очень уверенно предложил лорд Форкосиган. - Как это? Засунуть меня в армию по высочайшему указу, наперекор правилам? Ты же сам всю жизнь воевал против института любимчиков. - Майлз вздохнул. - Если бы я хотел попасть в академию таким путем, это надо было делать с самого начала, до провала на испытаниях. А теперь... Нет. - Но ты слишком талантлив и энергичен, чтобы бездельничать. Есть и другие способы послужить родине. Я бы хотел подсказать тебе одну-две идеи. Просто, чтобы ты о них подумал. - Говори. - Будешь ли ты офицером или нет, ты все равно когда-нибудь станешь графом Форкосиганом. - Майлз раскрыл было рот, чтобы возразить, но отец поднял руку. - Я говорю "когда-нибудь". Ты неизбежно получишь какое-то место в правительстве - если, конечно, не произойдет революции или еще какой-то социальной катастрофы. Ты будешь представлять область, доставшуюся нам от наших предков. А она сейчас в постыдном запустении. И не только потому, что твой дед болен. На меня навалилась груда другой работы, а до этого мы оба отдали большую часть жизни военной службе... Говори-говори, а то я ничего этого не знаю, устало подумал Майлз... - В общем, получилось так, что там теперь скопилась масса дел, которыми необходимо заняться. И если тебя немного подготовить в юридическом плане... - Юристом?! - в ужасе ахнул Майлз. - Ты хочешь, чтобы я стал юристом? Но это же ничем не лучше профессии портного... - Что-что? - удивился лорд. - При чем тут портной? - Да это я так... Из разговора с дедушкой. - Вообще-то я не хотел говорить об этом твоему деду. - Лорд Форкосиган слегка откашлялся. - Но если бы ты получил кое-какую подготовку по основам государственного управления, ты бы мог... Как бы это сказать... Ты бы мог замещать дедушку в нашем округе. Знаешь, управление не всегда исчерпывалось войной, даже в период Изоляции. Похоже, ты давненько об этом подумываешь, с обидой отметил Майлз. Вряд ли ты взаправду верил, что я смогу поступить в академию... Все сомнения Майлза вновь вернулись к нему. - Вы мне все говорите, сэр? Ничего не утаиваете? Ну, насчет вашего здоровья или еще чего-то? - Нет-нет, - заверил лорд. - Хотя с моей должностью никогда не знаешь, что будет завтра. - Интересно, что происходит между Грегором и моим отцом на самом деле? У меня такое чувство, будто мне говорят процентов десять, не больше... Лорд устало вздохнул, потом улыбнулся. - Ладно. Я мешаю тебе отдыхать, в этом ты нуждаешься сейчас больше всего. - Он встал. - Да мне и не хочется спать, отец. - Принести тебе что-нибудь, чтобы скорее заснуть? - осторожно и нежно предложил лорд Форкосиган. - Нет, получил запас снадобий в лазарете. Пара таких таблеток, и я поплыву, как в замедленной съемке. - Майлз изобразил руками ласты и закатил глаза. Лорд Форкосиган кивнул и удалился. Майлз откинулся на подушки и попробовал снова вызвать образ Элен. Но холод действительности, ворвавшийся вместе с отцом, не оставлял места для иллюзий. Майлз спустил ноги на пол и зашаркал в ванную за своим средством для замедленного плавания. Две таблетки, глоток воды. А если принять все, прошептал вкрадчивый голос откуда-то из глубины сознания. Он со стуком поставил почти полную коробочку на полку. Глаза его сверкнули. - Дед прав. Драться нужно до последнего. Он вернулся в постель. Перед ним вновь и вновь мелькала картинка - он сидит на стене, затем совершает свой роковой прыжок. Это было похоже на замедленную съемку. Наконец к нему пришел сон, и все исчезло. 3 Майлза разбудил слуга, осторожно дотронувшийся до его плеча. Свет в комнате был тусклый, темно-серый. - Лорд Форкосиган... Лорд Форкосиган... Майлз, одурманенный снотворным, с великим трудом разлепил веки. Который час?.. И почему этот болван именует его отцовским титулом? Он что, новенький? Вроде нет. Но вот сознание вернулось к нему и Майлз похолодел: до него дошел смысл сказанного. Он резко сел в постели, голова кружилась, сердце куда-то проваливалось. - Что? - Ваш... Ваш отец просит вас одеться и сейчас же спуститься к нему. - Слуга запинался, и это подтверждало его худшие опасения. Рассвет еще не наступил. Когда Майлз вошел в библиотеку, там горели лампы, а окна казались тусклыми синевато-серыми прямоугольниками. Отец, полуодетый в форменных брюках, рубашке и ночных туфлях тихо беседовал о чем-то с двумя мужчинами. Одного Майлз знал - это был их домашний врач, другой - адъютант в придворном мундире. Отец поднял глаза и встретился со взглядом Майлза. - Что-то с дедом, сэр? - тихо спросил Майлз. Новоиспеченный граф Форкосиган кивнул головой. - Дедушка скончался во сне, часа два тому назад. Думаю, боли он не испытывал. - Голос отца не дрожал, но лицо было старчески изможденным, хотя на нем и застыла маска профессиональной невозмутимости. Глаза отца показались Майлзу на какой-то миг глазами несчастного ребенка, и это перепугало его больше, чем новая, глубокая складка у отцовского рта. Взор юноши наполнился слезами, и он сердито смахнул их тыльной стороной ладони. - К черту! - пробормотал он прерывающимся голосом. Никогда в жизни Майлз не чувствовал себя таким маленьким. Отец как-то странно посмотрел на него. - Я... - начал он и осекся. - Ты ведь знаешь, он уже несколько месяцев был на волоске. А вчера я этот волосок перерезал, подумал Майлз, чувствуя себя совершенно несчастным. Моя вина. Но вслух он сказал: - Да, сэр. Похороны старого графа превратились прямо-таки в событие государственной важности. Три дня пышных церемоний безмерно утомили Майлза. Соболезнования. Надгробные речи. Процессия, для которой Грегор Форбарра выделил императорский военный оркестр и отряд конной гвардии в парадных мундирах. Погребение. Майлз думал, что его дед - последний представитель эпохи имперского величия. Теперь он убедился в своей ошибке. Из каких-то закоулков повыползали древние служаки, из которых песок сыпался, и их дамы, все в черном, как вороны, жуткое зрелище. Мрачно-вежливый, Майлз терпеливо сносил шокированные и сочувствующие взгляды, когда его представляли как внука Петера Форкосигана, и выслушивал бесконечные воспоминания о людях, которые умерли задолго до его рождения и о которых он надеялся никогда больше не услышать. Даже после того, как была брошена последняя лопата земли на могильный холм, конца нашествию не предвиделось. К вечеру дом Форкосиганов заполнила куча народа - друзья, знакомые, общественные деятели, их жены, зеваки, любители визитов и столько родственников, что Майлза пробрала дрожь. Отец и мать стояли внизу, встречая гостей. Долг аристократа для отца всегда был связан с политическим долгом; Майлз мужественно нес вахту рядом с родителями. Но когда прибыли Форпатрилы, он не выдержал и решил удрать в последнюю крепость, еще не занятую вражескими войсками. Майлз уже слышал, что Айвен прошел в академию, и вникать в подробности этого события было ему сейчас не под силу. Стащив пару роскошных цветов с какого-то похоронного украшения, он поднялся на лифте на верхний этаж и постучал в резную дверь. - Кто там? - донесся приглушенный голос Элен. Майлз надавил на ручку с эмалевым рисунком, дверь приоткрылась, и он просунул в щель руку с цветами. Элен радостно добавила: - Входи, Майлз, входи. Он проскочил в дверь, до смешного тощий в своем траурном костюме, и вопросительно улыбнулся. - Как ты догадалась, что это я? - Ну, это мог быть либо ты, либо... Никто мне не протягивает цветы, стоя на коленях. - Ее взгляд невольно задержался на уровне дверной ручки, выдавая, каким образом Элен без труда догадалась, кто ее посетитель. Майлз немедленно опустился на колени, быстро-быстро заерзал по ковру и с торжественным видом вручил ей цветы. - Прошу! - воскликнул он, и девушка от удивления рассмеялась. Зато проклятые ноги его не выдержали такого варварства и ответили болезненной судорогой. Майлз отдышался и добавил гораздо тише: - М-м-м... Ты не поможешь мне? Эти проклятые гравитонные костыли... - О, Боже... - Элен помогла ему добраться до своей узкой постели, заставила прилечь, а сама вернулась в кресло. Майлз покрутил головой, осматривая крохотную спальню. - Тебе что, не могли выделить чего-нибудь посимпатичнее этого чулана? - Мне здесь нравится. Особенно окно на улицу, - сказала Элен. - Да и комната даже больше, чем у моего отца. - Она понюхала цветы, и Майлз тотчас же пожалел, что не выбрал другие, подушистее. И вдруг Элен подняла на него недоумевающие глаза: - Майлз, где ты их взял? Он покраснел, чувствуя себя слегка виноватым. - Позаимствовал у деда. Можешь мне поверить, никто не заметит недостачи. Там, внизу, настоящие джунгли. Элен беспомощно покачала головой. - Ты неисправим. - Ты не сердишься? - тревожно спросил он. - Мне подумалось, что ты от них получишь больше удовольствия, чем дед. - Лишь бы никто не вообразил, будто я их стащила. - Отсылай всех ко мне, - великодушно разрешил Майлз, вздернув подбородок и не спуская глаз с задумавшейся девушки, разглядывающей цветы. - О чем ты сейчас думаешь? Что-нибудь печальное? - У меня, наверное, не лицо, а какое-то окно. Совершенно прозрачное. - И вовсе нет. У тебя лицо - как... как поверхность воды. Сплошные отражения и отсветы. И никогда не знаешь, что там в глубине. - Он понизил голос, показывая, сколь таинственны эти глубины. Элен состроила презрительную гримаску, но потом вздохнула. - Я думала... Я-то ведь не положила ни цветочка на могилу матери... Майлз оживился - у него сразу возник интересный проект. - А ты хочешь? Мы могли бы выскользнуть с заднего хода... Нагрузить телегу-другую... И никто бы не заметил. - Ну уж нет! - вознегодовала девушка. - Ты и так провинился. - Она повернула цветы к холодному дневному свету. - Я ведь даже не знаю, где ее могила. - Да? Как странно. Сержант Ботари до того зациклен на твоей покойной матушке... Я был уверен, что он регулярно совершает паломничества к ее могиле. Впрочем, он, наверное, не любит вспоминать о ее смерти. - Тут ты прав. Однажды я спросила - почему бы нам вместе не побывать там, где она похоронена. Но это было все равно, что разговаривать со стенкой. Ты же знаешь, как с ним бывает. - Да, иной раз он действительно похож на стенку - ту, которая вдруг обрушивается на кого-то. - В глазах Майлза зажегся огонек: проблема заинтересовала его, хотя пока лишь теоретически. - А может он чувствует себя виноватым? Или твоя мать оказалась одной из тех женщин, что умирают при родах?.. Ведь она умерла примерно тогда же, когда ты родилась, так? - Он говорил, что мать попала в авиакатастрофу. - А-а. - Но в другой раз сказал, что она утонула. - Да? - Огонек интереса разгорелся еще ярче и упрямее. - Но если флайер упал в воду, то оба объяснения могут быть верными. Или если сам сержант катапультировался где-нибудь над рекой... Девушка вздрогнула. Майлз заметил это и обругал себя бесчувственным болваном. - О, я не хотел... Я сегодня в таком гнусном настроении. - Все из-за этого чертова траура. - Он взмахнул руками, изображая общипанного стервятника, и на некоторое время замолчал, размышляя о церемониях, связанных со смертью. Элен тоже приумолкла, глядя вниз, на вереницу сильных мира сего, входящих в дом или покидающих его. - Мы могли бы разузнать, - внезапно объявил Майлз. Элен непонимающе уставилась на него. - Что? - Где похоронена твоя мать. И никого не пришлось бы спрашивать. - А как? Майлз усмехнулся и встал. - А вот не скажу. Ты можешь испугаться, как в тот раз, когда мы исследовали пещеры за Форкосиган-Сюрло и наткнулись на позабытый партизанский склад оружия. Другого такого случая покататься на старом танке больше не представится. Элен некоторое время отнекивалась - видимо, у нее сохранились слишком яркие воспоминания о приключении, хотя она и не попала тогда под оползень. Но в конце концов все-таки последовала за ним. Они осторожно вошли в темную библиотеку. Майлз задержался около часового и, доверительно понизив голос, попросил: - Ты не мог бы вроде как подергать ручку, если кто-нибудь будет подходить, а, капрал? Нам бы... м-м-м... не хотелось, чтобы нас застали врасплох. Охранник ответил понимающей ухмылкой. - Конечно, лорд Май... лорд Форкосиган. - Майлз, - свирепо зашептала Элен, когда закрывшаяся дверь отсекла говор, позвякивание серебра и хрусталя и шаги слуг в соседних комнатах, где продолжались поминки по старому графу Петеру Форкосигану. - Ты представляешь, что он может подумать? - Всяк подозревает в меру своей испорченности, - весело бросил он через плечо. - Лишь бы не догадались вот об этом... - Майлз приложил ладонь к сенсорной пластине большого пульта, возвышавшегося перед камином резного мрамора; сюда была подведена сверхзащищенная линия связи с императорской резиденцией и генеральным штабом. Элен даже ойкнула от удивления, когда перед ними, прямо в воздухе замерцала трехмерная голографическая матрица. Несколько пассов руками, и экраны ожили. - А я-то была уверена, что все это чертовски секретно! - Конечно. Просто капитан Куделка давал мне кое-какие уроки, ну... раньше, когда я готовился в академию. Он иногда связывался с армейскими компьютерами, чтобы поиграть со мной в штабные игры. Я так и думал, что он забудет стереть мой допуск... - Майлз деловито набрал сложную комбинацию команд. - А что ты делаешь сейчас? - почтительно спросила Элен. - Ввожу код капитана Куделки. Чтобы меня подключили к военным архивам. - Господи, Майлз! - Не беспокойся. - Он похлопал ее по руке. - Мы же здесь всего лишь тискаемся, ты что, забыла? Никто сюда не войдет, разве что капитан Куделка, а он не будет возражать. Промаха быть не должно. Пожалуй, лучше всего начать с личного дела твоего отца. А-а, вот. - В толще матрицы соткался плоский экран, на нем стали появляться строчки текста. Тут обязательно будет что-нибудь про твою мать, и мы это используем, чтобы получить всю информацию. - Майлз замолчал на секунду и откинулся назад, потом несколько раз нажал клавишу, переходя с экрана на экран. - Ну что? - взволнованно спросила Элен. - Я хотел поглядеть записи за период незадолго до твоего рождения. Кажется, он ушел из армии как раз в это время, так? - Так. - Он когда-либо говорил тебе, что был уволен по медицинским показаниям, против воли? - Нет. - Она заглянула через его плечо. - Занятно. И тут не сказано, почему. - О, здесь есть вещи еще занятнее. Его личное дело за год, предшествующий твоему рождению, закрыто, к тем файлам нет доступа. И код запрета жутко крутой. Я не могу его снять сразу начнется перепроверка, а за этим... Да, здесь личный пароль капитана Иллиана. Вот уж с кем мне точно не хотелось бы беседовать. - Майлз похолодел от одной только мысли, что может случайно привлечь к себе внимание главы имперской службы безопасности. - Ладно, давай попутешествуем во времени, - продолжал он. - Назад, дальше, дальше. Похоже, твой отец не очень-то ладил с этим Форратьером. Глаза Элен загорелась любопытством. - Это тот адмирал Форратьер, которого убили возле Эскобара? - М-м... Да, Джесс Форратьер. Да-а... - Оказалось, Ботари был денщиком адмирала в течение нескольких лет. Это Майлза удивило, ему с детства казалось, что Ботари нес строевую службу в частях, которыми командовал его отец. Пребывание Ботари у Форратьера закончилось целой серией выговоров, дисциплинарных взысканий и зашифрованных медицинских данных. Помня, что Элен смотрит через его плечо, Майлз быстро проскочил этот раздел. Все здесь выглядело как-то странно. Упоминались нелепые мелкие проступки за которые Ботари был сурово наказан. Другие прегрешения, куда серьезнее - вот скажем, неужто Ботари и вправду продержал какого-то техника в уборной шестнадцать часов, наставив на него плазмотрон. Зачем, Господи, зачем? И все это погребено в медицинском отчете - никакого наказания не последовало. Чем дальше он шел назад во времени, тем обычнее становилось дело. В возрасте от двадцати до тридцати лет Ботари участвовал во многих сражениях. Благодарности, упоминания в приказе, отметки о ранениях, снова благодарности. Отличные оценки за боевую подготовку. Запись о поступлении в армию. - В те времена было куда проще пробиться на военную службу, - завистливо сказал Майлз. - Ой, а мои дедушка с бабушкой тут упоминаются? заволновалась Элен. - Он о них никогда не говорит. Насколько я поняла, его мать умерла, когда он был ребенком. Он мне так и не сказал, как ее звали. - Мария, - промолвил Майлз, вглядываясь в нечеткий текст. - Как мило! - обрадовалась Элен. - А как звали его отца? Ай-ай-ай, подумал Майлз. Хотя копия фотостата и была мутной, он все же легко разобрал слово "неизвестен", внесенное крупным почерком какого-то давно забытого писаря. Майлз судорожно сглотнул, поняв наконец, почему словечко "ублюдок", вызывает у Ботари бешеную реакцию, в то время как другие, более сильные выражения, отскакивают от него, как от стенки горох, - он сносит их с терпеливым презрением. - Может, мне удастся разобрать, - предложила Элен, ошибочно истолковав причину задержки. Легкое движение руки, и экран погас. - Отца звали Константин, - отчеканил Майлз, пресекая дальнейшие расспросы. - Как и его самого. Но родители умерли задолго до его поступления на службу. - Константин Ботари-младший, - задумчиво сказала Элен. - Поня-ятно. Майлз тупо уставился на пустой экран. Теперь между ними вбит еще один клин, еще один дурацкий предрассудок. Незаконнорожденный отец... Трудно придумать что-либо худшее, что-нибудь более непристойное с точки зрения традиционной общественной морали Барраяра. Очевидно, что происхождение Ботари не могло остаться секретом: адмирал Форкосиган определенно в курсе дела, да и еще невесть сколько народу... Так же очевидно, что Элен не догадывается ни о чем. Она по праву гордилась отцом, его службой в элитных войсках, его нынешним положением доверенного лица. Майлз знал, насколько упорно добивалась она хоть какого-то знака одобрения от этой старой каменной глыбы. Как странно - неужели Ботари боялся потерять восхищение, которое едва замечал? Ну что ж, сержант, ты можешь быть спокоен: твой воспитанник тебя не выдаст. Майлз быстро проскочил годы службы Ботари в обратном направлении. - О твоей матери по-прежнему ни слуху, ни духу, - сообщил он. - Она наверняка в том закрытом отделе. Вот черт. А я-то думал, что мы с тобой все выясним за две минуты. - Он задумчиво уставился в пространство. - Давай посмотрим архивы больниц. Смерти, рождения... Ты точно родилась здесь, в Форбарр-Султане? - Насколько мне известно, да. После тщательного поиска Майлзу удалось обнаружить нескольких Ботари, но никто из них не приходился родней ни сержанту, ни Элен. И тут его осенило: - Ага! Я знаю, что еще надо попробовать. Имперский госпиталь! - Да ведь там нет акушерского отделения, - с сомнением сказала Элен. - Но если с женщиной произошел несчастный случай? Она ведь жена солдата и все такое, - значит, ее должны были сразу отвести в ближайшую больницу, а ею мог оказаться и имперский госпиталь... - Он склонился над клавиатурой, негромко напевая. - Ищем, ищем... Ага! - Ты нашел меня? - возбужденно спросила Элен. - Нет, я нашел себя. - Он просматривал документацию, страница за страницей. - Небось военным медикам пришлось попотеть, чтобы справиться с их собственным изобретением, этим чертовым газом. Мне повезло - к тому времени уже были завезены маточные репликаторы... Да, вот они... А вот и старый добрый доктор Вааген... Стало быть, он тоже когда-то занимался военными исследованиями. Похоже на правду - наверно, он у них был экспертом по газам. Жаль, я не знал об этом, когда был пацаном, а то мог бы настаивать, что у меня два дня рождения: один - когда маме сделали кесарево сечение, а второй - когда меня в конце концов вытащили из репликатора. - А какой день выбрали твои родители? - День кесарева сечения. Ну и правильно - так я всего на полгода моложе тебя. А иначе ты была бы почти на год старше, а меня предупреждали, что общаться с женщинами преклонного возраста опасно... - Его болтовня наконец была вознаграждена улыбкой, стоившей любых усилий, и в порыве энтузиазма Майлз быстро ввел еще один запрос. - Странно, - пробормотал он. - Что странно? - Секретный военно-медицинский проект, и директор проекта - мой отец, не меньше и не больше. - Никогда бы не подумала, что он тоже занимался исследованиями, - с уважением сказала Элен. - Он везде успевал, я смотрю. - Вот это и любопытно. Он же военный, работал в генштабе, и никогда не занимался никакой наукой, насколько я знаю. - Майлз ввел еще один запрос, и на экране снова появился уже знакомый шифр имперской службы безопасности. - Черт! Еще один замок. Задаешь простой вопрос и упираешься в каменную стенку... А вот и доктор Вааген, бок о бок с папенькой. Значит, в действительности проектом руководил он. Тогда все понятно. Как бы пробиться через этот код, дьявол бы его побрал... - Майлз начал еле слышно насвистывать, рассеянно глядя перед собой. Порыв девушки, похоже, остыл. - Ну вот, ты опять уперся, как осел, - забеспокоилась она. - Может, лучше бросим все это? Теперь уже неважно... - Здесь нет пароля капитана Иллиана, - пробормотал Майлз. Элен прикусила губу. - Послушай, это действительно... - но его пальцы уже забегали по клавиатуре. - Что ты делаешь? - Пробую один из старых кодов отца. Вроде бы я помню его целиком, только в паре цифр не совсем уверен. Так... Гол! На дисплей потоком хлынула информация, и Майлз впился взглядом в мерцающие строчки. - Так вот откуда взялись маточные репликаторы! Их привезли с Эскобара, когда закончилась война. Трофеи, вот что это такое. Их было семнадцать, и все заряжены и в рабочем состоянии. В те времена подобные штуки наверняка казались высокими технологиями. Интересно, а наши не стащили их на Эскобаре, просто-напросто? Элен побледнела. - Майлз, они там ничего страшного не делали? Эксперименты на людях или что-нибудь такое... Ведь твой отец ни за что не позволил бы... - Не знаю. Доктор Вааген иногда может и... как бы это сказать... может зациклиться на какой-то исследовательской проблеме. - В голосе его вдруг послышалось облегчение. - А-а, теперь понятно. Теперь я вижу, в чем тут дело. Смотри... - Голоэкран начал разворачивать еще одну архивную запись; Майлз указал нее пальцем. - Их всех отослали в Имперский приют для детей военнослужащих. Это, должно быть, дети солдат, погибших на Эскобаре. - Дети погибших? А где же их матери? Они уставились друг на друга. - Но у нас в армии никогда не было женщин. Разве что несколько вольнонаемных медтехников... - начал Майлз. Длинные пальцы Элен крепко сжали его плечо. - Проверь даты. Он нажал на клавишу, и на экране вновь замелькали столбцы текста. - Вот, нашел. - Он остановил дисплей. - Грудная девочка. Отдана под расписку адмиралу Эйрелу Форкосигану. Ее не послали вместе с другими в приют. - Но дата, дата, Майлз! Это же мой день рождения! Он оторвал ее пальцы от своего плеча. - Знаю. Ты мне ключицу сломаешь. - Это могла быть, я? Это я? - Лицо девушки исказилось отчаянием и надеждой. - Ну... Ты же знаешь, бывают всякие совпадения, - осторожно заметил Майлз. - Но существует масса способов идентификации личности - дактилоскопия, рисунок сетчатки, группа крови... Поставь-ка ногу вот сюда. Элен запрыгала то на одной, то на другой ноге, стаскивая туфли и чулки. Майлз помог ей прижать правую ступню к сенсорной плате компьютера. Он едва сдержался - так хотелось коснуться шелковистой кожи бедра, и провести рукой под скомканной юбкой. Он закусил губу, надеясь, что боль поможет сосредоточиться. Ох, эти проклятые узкие штаны! Авось, она ничего не заметит... Ему действительно пришлось сосредоточиться, чтобы запустить программу оптической лазерной съемки. По подошве прошелся мерцающий красный свет; это длилось несколько секунд. Новая команда - и компьютер приступил к расшифровке дактилоскопического узора. - Ну, если принять во внимание разницу между грудным ребенком и взрослой девушкой... Господи, Элен, это и вправду ты! - Майлз самодовольно улыбнулся. Уж если не суждено стать солдатом, то, может, из него выйдет неплохой детектив... - Но что это означает? - потемневший взгляд Элен пригвоздил его к месту. - Кто я, подкидыш? Или меня изготовили искусственно? - На ее глазах появились слезы, голос задрожал. - У меня что, вообще не было матери? Приемный отец, а я... Ликование Майлза по поводу своих детективных способностей моментально испарилось. Болван! Теперь он превратил ее мечту в кошмар... Надо срочно исправлять положение. - Да нет, нет! Что за чепуха! Конечно, ты дочь своего отца, это же каждому видно... Значит, твоя мать погибла на Эскобаре, а не здесь. Только и всего. И потом, - он вскочил и торжественно провозгласил: - Теперь ясно, что ты моя сестра, которую я потерял давным-давно... - Как?! - А вот так! Есть один шанс из семнадцати, что мы оба вышли из одного репликатора! - И Майлз закружился вокруг нее в комическом танце. - Ты одна семнадцатая моей сестры! Близнец на одну семнадцатую! Как в четвертом акте хорошей пьесы. Так что гляди веселей - в следующей сцене придется тебе выскочить замуж за принца! Она засмеялась сквозь слезы, и в этот миг в коридоре послышались шаги и голоса, а часовой за дверью неестественно громко произнес: "Добрый вечер, сэр!" - Туфли! Дай мне туфли! И чулки! - паническим шепотом скомандовала Элен. Майлз сунул ей все, выключил компьютер и, подскочив к дивану, упал на него, прижимая девушку к себе. Она смеялась и ругалась, судорожно пытаясь надеть вторую туфлю. Щеки были еще мокры от слез. Он запустил руку в блестящие душистые волосы и пригнул ее голову ближе, к своему лицу. - Надо, чтобы было правдоподобно. А то мне влетит по первое число... - Он неуверенно замолчал, улыбка его исчезла, взгляд посерьезнел. После секундной заминки она прильнула к его губам. Вспыхнул свет; они отпрянули друг от друга. Майлз оглянулся через плечо и обомлел. Капитан Куделка. Сержант Ботари. Отец. Физиономия сержанта напоминала скалу, покрытую изморозью. Граф Форкосиган мрачнел на глазах. Капитан старался сохранить степенный и невозмутимый вид, но уголок его рта предательски дергался, загибаясь кверху. Майлз наконец нашелся. - Хорошо, - сказал он твердым учительским тоном. - Потом, после строчки "Дай мне сию награду", ты говоришь: "От всего сердца; и как я рада видеть тебя раскаивающимся..." - Он почти нагло глянул на отца. - Добрый вечер, сэр. Мы здесь помешаем, наверно? Надо отыскать другой уголок для репетиций... Пойдем, Элен! - Да-да, пойдем, - пискнула Элен, живо подхватывая спасительную соломинку. Майлз потащил ее к выходу; по пути она успела довольно глупо улыбнуться трем взрослым. Капитан Куделка ответил широкой ободряющей улыбкой; граф каким-то образом умудрился улыбнуться ей и угрожающе нахмуриться в адрес Майлза. Сержант демократично хмуро взирал на всех. - Хотела бы я знать, чем ты так доволен? - свирепо зашептала Элен, когда они поднимались на пневматическом лифте. Майлз сделал пируэт, даже не пытаясь изобразить раскаяние. - Стратегически необходимое отступление, и притом в полном порядке. А что еще нам оставалось, когда противник превосходит нас числом, вооружением и чином? Мы всего лишь репетировали старую пьесу. Все очень мило и прилично. Кто бы стал возражать? Я гений. - Ты идиот, - отрезала Элен. - У тебя на плече мой чулок. - Ой. - Он повернул голову, осторожно взял двумя пальцами невесомую вещицу, и протянул ей с извиняющейся улыбкой. - Да, пожалуй, выглядело это не совсем... Элен свирепо схватила чулок. - Теперь отец изведет меня нотациями... Он и без того смотрит на любого, кто ко мне приближается, как на потенциального насильника. А сейчас запретит мне разговаривать с тобой. Или отошлет в деревню... - Глаза Элен наполнились слезами. - И ко всему прочему он мне солгал... солгал насчет матери... Она кинулась в свою комнату и захлопнула за собой дверь с такой силой, что чуть не прищемила Майлзу руку. Он задергал ручку и попробовал докричаться до Элен: - Но это же еще неизвестно! Наверняка всему есть логическое объяснение... Я попробую разобраться... - Уходи! - донесся гневный приглушенный голос. Майлз немного побродил по коридору, надеясь, что Элен выплачется и откроет, но из комнаты не слышалось ни звука. Часовой в конце коридора вежливо не обращал на него внимания; охрана премьер-министра славилась не только бдительностью, но и деликатностью. Майлз выругался про себя и побрел к лифту. 4 В коридоре на первом этаже он столкнулся с матерью. - Ты не видел отца, радость моя? - спросила графиня Форкосиган. - Видел, - пробурчал Майлз (мысленно добавив: "К несчастью"). - Он пошел в библиотеку с капитаном Куделкой и сержантом. - Боевые друзья собрались выпить где-нибудь в уголке, - иронически констатировала мать. - Ну что ж, трудно его винить. День был ужасный. А он почти не спал. - Она внимательно посмотрела на сына. - А ты? Выспался? Майлз пожал плечами. - Да ничего. - Ну-ну. Надо изловить отца, пока он не набрался как следует. После выпивки он, к несчастью, становится грубоват. А тут как раз пожаловал этот сукин сын граф Фордроза, да еще в компании с адмиралом Хессманом. Отцу предстоят нелегкие дни, если эти двое споются. - Сомневаюсь, чтобы "ястребы" смогли заручиться достаточной поддержкой. Старые вояки безоговорочно поддерживают папин курс, - ответил Майлз. - Да Фордроза в душе вовсе и не "ястреб". Просто его обуревает честолюбие, и он готов вскарабкаться на любого конька, лишь бы тот двинулся в нужном направлении. Он уже несколько месяцев пресмыкается вокруг Грегора... - В серых глазах графини сверкнул гнев. - Лесть, намеки, критика в папин адрес и эдакие гнусные маленькие шпильки, когда представляется удобный момент. Насмотрелась я на это. Терпеть его не могу, - решительно заключила она. - Ну, насчет Грегора тебе уж точно не стоит волноваться, - ухмыльнулся Майлз. Его всегда забавляла привычка матери говорить об императоре так, словно он был ее приемным сыном. Впрочем, для этого имелись некоторые основания, поскольку адмирал Форкосиган в годы своего регентства был не только политическим, но и личным опекуном будущего императора. Она недовольно нахмурилась. - Фордроза не единственный, кто, не задумываясь, совратит глупого мальчишку. Причем совратит в любом смысле - моральном, политическом, каком угодно. А на благо страны и самого Грегора им наплевать. - Майлз тотчас же определил эти слова как цитату из собственного отца: никаких других политических авторитетов на Барраяре леди Форкосиган не признавала. - Не понимаю, почему наше правительство так боится принять конституцию. Верность средневековым традициям - хорошенький способ управлять звездной державой! - А вот это уже ее собственные мысли, чисто бетанские. - Папа уже столько лет у власти, - успокаивающе заметил Майлз. - Мне иногда кажется, что его не сдвинуть с места даже гравитонной торпедой. - Пробовали уже, - сдержанно отозвалась мать. - Пора бы отцу всерьез подумать об отставке. Пока что нам везло... по большей части. - Она с грустью взглянула на своего покалеченного сына. - И это вечное политиканство, - помолчав, устало продолжала мать. - Даже на похоронах... А уж эти родственнички... - тут ее голос немного оживился. - Если увидишь отца раньше, чем я, скажи ему, что его разыскивает леди Форпатрил. То-то он обрадуется... Хотя нет, не говори. А то он непременно напьется. Майлз поднял брови. - А что ей нужно от отца на этот раз? - Ну, она считает, что с тех пор, как умер лорд Форпатрил, Эйрел должен быть вместо отца этому болвану Айвену; я не возражаю, но всему есть мера. Сейчас, например, проблема состоит в том, чтобы дать Айвену хорошую взбучку за то, что он... как это... спит с горничными. Я никогда не могла понять, почему бы здешней знати не стерилизовать временно своих лоботрясов, - лет этак с двенадцати, - и отпускать их на травку, пусть резвятся, раз уж им так невтерпеж. Это было бы разумно. Как их остановишь? Все равно что набросить платок на самум... - Она вздохнула и направилась к библиотеке с обычным своим резюме: - Барраярцы проклятые... За окнами сгустился вечерний сумрак, а поминки в доме Форкосиганов все продолжались. Проходя по коридору, Майлз поглядел на свое отражение в темном стекле. То, что он увидел, его не обрадовало - взъерошенные волосы, серые глаза, бледное лицо со слишком резкими, заостренными чертами. Да, на красавца он явно не тянет. Голод напомнил Майлзу, что он так и не пообедал сегодня. Надо тихо прокрасться в столовую, чтобы не наткнуться на какого-нибудь из этих жутких старцев, и набрать себе сэндвичей. Заглянув в проем арки, ведущей в холл, и никого там не обнаружив, Майлз подскочил к столу и принялся без разбора сваливать в салфетку все закуски, какие подворачивались под руку. - Только не бери вон то красное барахло, - прошептал знакомый приветливый голос. - По-моему, это какие-то водоросли. Твоя мать опять увлеклась какой-нибудь сумасшедшей диетой? Майлз заметил своего кузена, Айвена, уже успевшего нагрузиться таким же кульком с яствами. Несмотря на добычу, открытая, раздражающе красивая физиономия молодого Форпатрила хранила тоскливое, и даже слегка затравленное выражение. Новенький, с иголочки, кадетский мундир, сидел на нем очень ловко, но с одного бока как-то странно оттопыривался. - Вам что, уже разрешили носить оружие? - удивился Майлз. - Какое к черту оружие. - Айвен воровато оглянулся - возможно, опасаясь появления леди Форпатрил, - потом распахнул мундир. - Бутылка из запасов твоего папеньки. Отобрал у слуги, прежде чем он разлил ее по этим крохотным стаканчикам. Слушай, ты не мог бы провести меня в какой-нибудь укромный уголок этого мавзолея? А то охрана не позволяет мне бродить по резиденции одному. Вино у вас приличное, еда еще лучше, за исключением этих красных штуковин, но, Бог мой, что за компания! Майлз кивнул, соглашаясь, хотя в тайне и был склонен включить братца в эту самую "компанию". - Ладно. Раздобудь еще бутылку, - распорядился он, решив, что при достаточном возлиянии можно будет вытерпеть даже общество кадета Форпатрила. - Спрячемся в моей спальне, я как раз туда направля