Джоди Линн Най. Прикладная мифология _________________________________________________________________ OCR: Sergius -- s_sergius@pisem.net _________________________________________________________________ Най Дж. Л. H20 Прикладная мифология. Фантастический роман / Пер. с англ. А.Хромовой. -- М.: Изд-во Эксмо; СПб.: Изд-во Домино, 2003 -- 480 с. (Серия "Юмористическая fantasy") ISBN 5-699-03315-7 Оказывается не только в НИИЧАВО можно встретить прогуливающихся по коридору сказочных существ. Маленький волшебный народец живет также в старом библиотечном корпусе Мидвестернского университета, Иллинойс, США. Только живется эльфам несладко -- средств на пропитание не хватает, да и сама библиотека вот-вот пойдет под снос. Но у эльфов есть хороший помощник -- находчивый студент Кейт Дойль. УДК 820(73) ББК 84(7 США) ╘ Перевод. А.Хромова, 2003 ╘ Издание на русском языке, оформление. ООО "Издательство "Эксмо", 2003 Джоди Линн НАЙ Прикладная мифология Jody Lynn NYE MYTHOLOGY 101 Copyright ╘ 1990 by Jody Lynn Nye Глава 1 -- Ну что, все в сборе? -- вопросил Мастер, щурясь поверх очков в золотой оправе. Их стекла и оправа сверкали в свете двух дюжин фонариков, развешанных по огромному залу. Почти так же ярко блестели медно-рыжая борода и шевелюра Мастера. Даже из его заостренных ушей торчали пучки рыжих волос. Народ, сидевший на скамейках вокруг деревянного стола, заерзал, устраиваясь поудобнее. Сегодня на Совет собралась вся деревня, что бывало не так уж часто, так что, хотя скамейки были длиннющие, постоянным членам Совета пришлось сильно потесниться, чтобы хватило места всем прочим. Дело предстояло обсудить весьма серьезное -- это было заметно и по тому, что не слышалось ни болтовни, ни обычных споров между молодыми реформаторами и пожилыми консерваторами. -- Гут. Тогда объявляю заседание открытым! -- продолжил Мастер согласно заведенному порядку. -- Слово предоставляется архивариусу Катре! Он кивнул молодой женщине с заплетенными в строгую косу длинными каштановыми волосами. Катра встала и потрясла перед собравшимися двумя листками бумаги. -- Знаете, откуда я это взяла? Со стола самого ректора Большого народа! Здесь предлагается, ни более ни менее, как сравнять наш дом с землей! Они хотят построить на этом месте новое библиотечное здание, повыше и побольше. А все подземные этажи залить бетоном! Устроить тем самым фундамент! Она содрогнулась, представив себе, как деревня тонет в бетоне, и протянула документ Мастеру. Тот дунул на фитилек, фонарик вспыхнул, и Мастер перечитал проект сам. После этого он кивнул, подтверждая, что дело обстоит именно так. -- Мы погибли! -- возопила Кева. Несмотря на то что Кеве уже стукнуло сто семьдесят восемь лет, голос у нее оставался пронзительным. Он долетел до отдаленных стен и раскатился эхом по всему залу. Жители деревни боязливо огляделись, словно боясь, что ректор и его присные услышат. -- Надо спасаться бегством! Другие консерваторы согласно закивали. -- На данный момент это всего лишь проект, -- спокойно заметил Айлмер. Он тоже был консерватором, однако паникерства не одобрял. Холл, молодой крепыш с шапкой светлых волос на голове, задумчиво почесал длинное острое ухо. -- Думаю, следует попросить помощи у Больших, которые учатся вместе с нами. Собрание загомонило: -- Да вы что! Громадинам доверять нельзя, они чересчур тупые! -- Станут они нам помогать, жди! Не их ли ректор и администрация норовят выжить нас из собственного дома? -- Нет-нет, давайте их попросим! -- Реформаторы несчастные! Вы хотите уничтожить нас, погубить нашу культуру, нашу самобытность! -- Наш народ должон жить отдельно от ихнего. Значица, так тому и быть! -- твердо сказал Холлу Курран, седовласый глава его клана. -- Ну, есть же такие, на кого можно положиться! -- возразил Холл. -- Кто не станет навязывать больше, чем мы просим. Взять, к примеру, Людмилу. Против нее, надеюсь, никто ничего не имеет? Потом, та же Марси. И еще Ли. -- Ну да, -- согласился Энох, суровый черноволосый юноша. -- Их я хорошо знаю, есть и другие, однако я не стал бы втягивать в это дело молодежь, даже если бы полностью им доверял. -- И как насчет этого странного шебуршания вокруг библиотеки, о котором мы слышим снова и снова? Кто за это ответствен? Уж не один ли из этих ваших соучеников, которых ты считаешь столь надежными? Ты и этого не знаешь! -- укоризненно сказал Курран Холлу. -- Тогда ставлю вопрос на голосование! -- объявил Мастер, призвав публику к молчанию. -- Кто за то, чтобы обратиться за помощью к Большим? Поднимите правую руку! Он пересчитал поднятые руки. -- Пожалуйста, опустите. Теперь те, кто против, поднимите левую! Голосование сюрпризов не принесло. Разумеется, реформаторы высказались за предложение Холла, а консерваторы проголосовали против. Консерваторов было вдвое больше. Сам Мастер и Катра воздержались Мастер полагал, что старосте надлежит сохранять нейтралитет. А Катра не раз говорила, что архивариусу не следует принимать чью-либо сторону: это помешает ему оставаться объективным. -- Хорошо. Итак, на настоящий момент предложение отклонено. Рекомендую всем присутствующим пошевелить мозгами. Надо найти какой-нибудь выход, а то, не ровен час, мы действительно останемся без крыши над головой. -- До рассвета все бумаги должны быть в кабинете ректора! -- напомнила ему Катра. -- Совершенно верно. Мне нужна копия. Надо будет изучить проект детально. Мастер задул свой фонарик, взял лист пергамента ручной выделки, шириной немного больше двух листов бумаги, вместе взятых, и накрыл им злополучный документ. Потом рыжий предводитель вытянул руки перед собой и сосредоточенно зажмурился. Под ладонями Мастера начали проступать буквы. Сначала это были лишь размытые контуры. Они расползались, сливались и наконец заполнили весь лист. Стали ясно видны края документа. Никто не проронил ни звука, пока Мастер не завершил свой труд. Дело было непростое: народу нелегко работать с текстом, напечатанным на машине, сделанной из железа и стали. Мастер внимательно осмотрел большой лист. -- Вот! -- торжественно объявил он. -- Получилось. -- Мастер, -- укоризненно заметила Катра, -- ведь я вполне могла бы просто сделать ксерокс! Глава 2 -- Мистер Дойль? -- уточнил доктор Фриленг. Почтенный наставник держал реферат Кейта брезгливо, двумя пальцами. Усы его топорщились, и губы кривились. -- Между прочим, мы здесь занимаемся социологией. Вам не кажется, что данную работу надлежит представить на рассмотрение вашего литературного семинара? -- Ну, вообще-то я в этом семестре литературный семинар не посещаю... -- промямлил Кейт, поспешно выпрямляясь и выглядывая из-за широких плеч Мэри Лу Карсон, за которой он так хорошо прятался. Он встретился глазами с преподавателем -- и поспешно спрятался снова. Узкая физиономия Кейта побагровела, почти под цвет его шевелюры. -- А что такое, сэр? С моей работой что-то не так? -- А может быть, это введение в мифологию? Вы спрашиваете, что с ней "не так"? Тема вашей работы -- "Исследование взаимоотношений человека с инопланетянами". А между тем вам следовало подготовить реферат, который должен был основываться на документированных аспектах человеческого поведения. Не будете ли вы так любезны сообщить о ваших контактах с внеземными цивилизациями? Когда? с кем? Правительство наверняка заинтересуется этими сведениями! Доктор Фриленг наконец разжал пальцы. Реферат упал на парту Кейта. Рассыпавшиеся страницы закрыли "Полевой справочник по Малому народцу". На него профессор, слава богу, внимания не обратил. Студенты захихикали. Фриленг отряхнул кончики пальцев и недовольно воззрился на Кейта. -- Эта работа основана на постулатах, которые я сформулировал, на предположениях о том, как может повести себя человечество, столкнувшись с иными культурами, продвинувшимися на пути развития технологий дальше, чем наша, -- принялся терпеливо объяснять Кейт -- С более древними внеземными цивилизациями. Она основана на моих исследованиях, связанных со сравнительно недавними контактами европейской цивилизации с другими, более древними, такими как китайская. -- И о результатах этих контактов вы довольно невысокого мнения, насколько можно полагать, -- заметил доктор Фриленг, ткнув пальцем в реферат, -- на титульном листе реферата красовалось жирное красное F [В американских школах и вузах принята пятибалльная система оценки А -- отлично, В -- хорошо, С -- удовлетворительно, D -- неудовлетворительно, F -- плохо (F -- значит "failed", "не сдал"). Причем, в отличие от России, где единицу ставят в исключительных случаях, в Америке все пять оценок используются в равной степени, даже в вузах -- Здесь и далее -- примечания переводчика], да еще и дважды подчеркнутое. Кейт вызывающе вздернул голову: -- Полагаю, архаичные культуры сильно пострадали от вторжения западных антропологов. Вспомните ту историю с племенем, живущим в пустыне: согласно результатам исследований, получилось, будто аборигены поклонялись небесным светилам, которых не могли видеть, -- а все потому, что исследователи задавали им так называемые наводящие вопросы! Подумайте сами, ведь когда зоологи наблюдают за дикой природой, они всячески стараются не нарушать естественную среду обитания, чтобы животные вели себя естественно. Разве разумные существа не вправе требовать такого же бережного отношения?! Порой кажется, что их... ну, как бы вынуждают измениться, чтобы приспособиться к нам. Фриленг отвернулся и махнул рукой на разгорячившегося Кейта. -- А-а, презервистские [Презервисты -- этнографы, считающие необходимым как можно меньше вторгаться в изучаемую культуру. Именно такие взгляды высказывает Кейт] бредни! Полевые антропологи относятся к своим объектам исследования куда бережнее, чем вам кажется. -- Вот как? Может быть! А как же добровольцы из "корпуса мира"? миссионеры? Мы подгоняем аборигенов навстречу переменам кнутом, заманиваем пряниками. Но тем самым принижаем ценность тех аспектов их собственной культуры, что отличают ее от нашей! Кейт говорил и говорил, громко, уверенно, он цитировал учебник по социологии -- Фриленг эти фрагменты обошел молчанием. А надо сказать, то был один из фирменных приемов самого профессора, только он терпеть не мог, когда студенты применяли против него его же собственное оружие. -- Они на протяжении веков прекрасно обходились без кока-колы. Она им и теперь не нужна -- но нет, мы навязываем им свои обычаи, за исключением тех случаев, когда мы падаем им в ноги и просим научить жить нас самих! Мы внушаем им наши представления о том, какими они должны быть. Подгоняем их под свои стандарты! -- Это правда, -- заметила студентка, сидевшая слева, в двух рядах впереди от Кейта. Девушка была темноволосая, с бледной, прозрачной кожей и легкой россыпью веснушек на носу и на щеках. Кейт весь семестр не сводил с нее глаз. -- Взять хотя бы Малый... ну, я имею в виду тех, кто не вышел ростом. С ними часто обращаются, будто с детьми. Обычно, сами того не замечая, люди полагают, что если кто-то ниже их ростом, значит, он моложе и недостаточно взрослый. А если карлик явно старше, значит, он уже в маразме, -- короче, так или иначе, уступает интеллектом обычному человеку. Кейт удивился. Обычно его странные рефераты вызывали другую реакцию. Как правило, большинство его товарищей-студентов оказывались заодно с преподавателем. Частенько его принимали за психа. И теперь, когда Марси Колье неожиданно встала на его сторону, Кейт воспрянул духом. Обрести единомышленницу в хорошенькой девушке приятно вдвойне! Фриленг переключился на Марси. -- Ах да, мисс Колье, вашу работу я тоже прочел! Вы изложили свои взгляды несколько более связно, чем мистер Дойль. Но вы не указываете источников, на которые опираетесь в своем исследовании! Насколько вам известно, я требую от студентов более тщательной работы. За невнимание к источникам оценка в любом случае снижается на пятнадцать процентов. И на парту Марси шлепнулся ее реферат, отмеченный жирно подчеркнутым С. -- Хм... -- теперь уже самой Марси Колье пришлось так же несладко, как только что Кейту. Она поежилась под ледяным взглядом препода, опустила глаза и тихо промолвила, глядя в парту: -- Это были объекты полевого исследования... Они просили не называть имен. -- Понимаю. В таких случаях принято обозначать объект вымышленным именем, но указывать реальный возраст, пол, профессию и социальное положение. Это позволяет учитывать не только слова объекта, но и его личность. Его слова сами по себе могут быть сколь угодно интересными, но это только половина данных, используемых в наших исследованиях. И имейте в виду, что каждая из ваших работ составляет десять процентов оценки за весь курс. Конечно, экзамен более важен, он составляет тридцать процентов, однако же не забывайте, что еще двадцать процентов зависит от того, насколько вы способны применять на практике сведения, полученные на занятиях. -- Да, сэр. Я помню, сэр... Марси залилась краской и поспешно запихала реферат в свою сумку. Кейт успел увидеть, что последний листок вдоль и поперек исчеркан красной ручкой. Старик Фриленг разнес ее библиографию в пух и прах... Ха! Небось, его собственный реферат вообще смахивает на тест Роршаха [Психологический тест, при котором испытуемому предлагается разглядывать цветные чернильные кляксы]. Кейту стало жалко Марси. И себя тоже. Он снова спрятался за широкой спиной Мэри Лу. Она-то, как обычно, получила "отлично"... * * * Наконец раздался звонок. -- Ну ты даешь, Дойль! -- ткнул его под ребра Берк Слейтер, проталкиваясь к выходу из класса. -- Давно я так не ржал! -- По-моему, это очень здорово, что ты интересуешься первобытными племенами, Кейт, -- вставила Эбби Холт, шатенка в голубых джинсах. Она сама увлекалась всякой мистикой. Кейт вежливо улыбнулся обоим, выскочил за дверь и помчался догонять Марси, которая пробиралась по запруженному толпой коридору Берк-Холла. -- Эй, Марси! Погоди! -- У меня сейчас занятие в Макинро, -- отрезала она, неприветливо глядя на Кейта. Ему показалось, что в ее голосе звучат слезы. Еще бы! Марси Колье не из тех, кто то и дело хватает "уды". То-то она распереживалась. Кейт вытащил из рюкзачка свой помятый реферат. -- А у меня -- F! -- гордо улыбнулся он. -- Поменяемся? Она посмотрела на реферат, потом ему в глаза -- и сердитая маска рассыпалась. -- Господи, что же я дома-то скажу? -- всхлипнула она и наконец расплакалась. -- Никогда в жизни не получала "удов"! Этот доктор Фриленг -- просто зверь какой-то! А менять семинар уже поздно. Я всегда училась только на "отлично"! Родители мною гордятся. Они просто не поймут. Я их так подвела! -- Ну, "удовлетворительно" -- еще не катастрофа, -- возразил Кейт. Он забежал вперед, чтобы отворить Марси дверь. Они вместе вышли на улицу и зашагали в сторону Макинро-Холла. Был холодный октябрьский день, и листья разлетались у них из-под ног. -- Сам-то я хорошист. "Отлично" мне иногда ставят, но вообще я на это особо не надеюсь. Тех, кто в первых рядах, берут на прицел чаще. -- Чего с ними делают? -- переспросила Марси. Почтенный "вольво" завизжал тормозами и задом едва не наехал на них: владелец машины углядел свободное место для парковки и спешил занять его как можно скорее. Марси с Кейтом отпрянули в сторону. -- Стреляют в них! -- проорал Кейт. -- Преподы любят осаживать отличников. А потом, Фриленг всяко бы нас невзлюбил. Мы же не аспиранты, и даже не выпускники. Можно подумать, что семинар слишком примитивный, раз на него ходят младшекурсники. Фриленг думает, что мы снижаем уровень занятий. Это и понятно... -- И зачем я только к нему записалась! -- вздохнула Марси. -- Ну, еще не все погибло! -- утешил ее Кейт. -- В конце концов, это всего лишь одно "удовлетворительно". Слушай, а давай объединимся в войне с социологией? Мы могли бы сниматься вместе. Как товарищи по несчастью... Кейт достал из кармана пачку бумажных носовых платков и сунул ей в руку. Марси принялась утирать глаза. Однако голос у нее все же стал почти нормальным. -- Я вообще-то уже хожу в один кружок... -- А, брось! Знаю я эти дополнительные занятия для отличников. Сидят и вычисляют, какой процент от налогов должны вернуть папочке, или рассуждают о том, какие интересные атомы им попались. -- Да нет, это не для отличников. Совсем другая группа. Слушай, -- сменила тему она, -- а откуда ты знаешь, что я отличница? -- Да у тебя ж на лбу написано! Посмотрись в зеркало, если не веришь, -- ехидно подмигнул Кейт. -- А потом, я за тобой наблюдал. Ты разве не заметила? Марси покачала головой: -- Нет, Кейт, я предпочитаю заниматься в одиночестве. Так я больше успеваю. -- Ну, тогда не всеми предметами, а только одной социологией! Они поднялись на крыльцо, Кейт отворил еще одну дверь, и они оказались в другом гулком холле. По плиточному полу сновали спешащие куда-то студенты. -- Слышь, а можно почитать твой реферат? -- внезапно спросил Кейт. -- По-моему, он должен быть интересным. Можешь взять почитать мой, только ты, наверно, тоже решишь, что это все научная фантастика. Богатое воображение ученым нынче иметь не положено, -- мрачно подытожил он. -- Бери, конечно! -- Марси сунула реферат ему в руки. -- Ладно, я побежала, а то опоздаю. Спасибо за носовые платки. Пока! -- Пока, -- сказал Кейт ей в спину и проводил ее взглядом до самого поворота. * * * Близился вечер, и на четырнадцатом уровне книгохранения Гиллингтонской библиотеки царила тишина. Здесь, в отличие от прочих зданий университета, этажи отсчитывались сверху, так что верхний из надземных этажей здания считался уровнем первым, а самый нижний, третий, из подземных -- уровнем четырнадцатым. При этом в самой библиотеке этажи, вдвое более высокие, чем этажи хранилища, считались по-нормальному, так что нижний был первым, а верхний -- четвертым. Новички поначалу ужасно путались, но поневоле быстро привыкали: в библиотеке и в хранилище были разные лифты, со своей нумерацией этажей. Эти противоречия все списывали на очередную причуду администрации и, раз привыкнув, никогда не задавались вопросом, почему так обстоит дело. На четырнадцатом уровне хранились всяческие исторические архивы, в том числе -- полное собрание "Американы" [Издания, материалы, сборники статей, памятники, относящиеся к культуре и быту Америки], которой университет по праву гордился. Тут хранились редкие книги, дожидаясь, пока их закажут и отправят в читальные залы. Иногда кандидатам на степень магистра удавалось получить разрешение на самостоятельную работу в книгохранилище, но к вечеру они обычно уже расходились. И библиотекарь-архивариус, пользуясь затишьем, брела по рядам между полок со своей тележкой, прислушиваясь к шорохам засыпающего здания и раскладывая по местам возвращенную читателями литературу. Библиотекарша была строгой узколицей дамой с седеющими волосами, скрученными в тугой узел. Даже упавшие книги на полках она поправляла так укоризненно, будто это непростительное разгильдяйство с их стороны. Она привычно рассортировала стопку старых газетных подшивок. Каждый газетный лист, пожелтевший и ломкий, был упакован в отдельную прозрачную папочку. Библиотекарша как раз бережно укладывала газеты в коробку, когда услышала быстро приближающиеся шаги. Она, разумеется, подняла голову посмотреть, кто тут носится. Небось, опять студенты открыли задвижку пластиковой карточкой... -- Вход воспрещен! -- сурово сказала она. -- Здесь можно находиться только по специальному письменному разрешению администрации! Вы меня слышите? Никто не отозвался. Зато до нее донеслось пронзительное хихиканье. Библиотекарша решительно захлопнула коробку и зашагала в сторону озорников, с твердым намерением нанести порядок. Внезапно хихиканье раздалось уже за ее спиной. Она развернулась и побежала назад, шлепая подошвами. Но в том конце прохода никого не было. Библиотекарша остановилась. Снова беготня, шорох подошв по бетонному полу. -- А ну, прекратите! -- прикрикнула она. -- Это вам не ипподром, а библиотека! Вы кто такие? Не смейте прятаться! Сейчас же покиньте помещение. Если вы немедленно не уйдете, я вызову охрану!!! Ее крик эхом раскатился между стальных шкафов. И, словно в ответ, раздались смешки со всех сторон. Она бросилась в ту сторону, откуда слышались звуки, но они растаяли прежде, чем библиотекарша успела обнаружить их источник. -- Эй, вы где? -- осторожно спросила она. -- Здес-с-сь, -- раздался шепот прямо за ее спиной. Она вздрогнула, развернулась -- опять никого! Только пронзительный хохот и удаляющиеся шаги. Да, это уже не в первый раз! Она и прежде слышала тут беготню. Небось, студентам опять вздумалось поиграть в догонялки в темноте. Хлебом их не корми, дай поизмываться над пожилым человеком! Хотят заниматься тут, на ее этаже, тем же, чем на задних сиденьях своих подержанных машин! "Вот мерзавцы!" Сколько лет она тут ни работает, ей еще ни разу не удалось поймать этих хулиганов или хотя бы увидеть их издалека. А может, это и не студенты вовсе, а домовые какие-нибудь? Говорят, в старых зданиях всегда водятся какие-нибудь духи... Эхо здесь и впрямь странное. Может, это и не смех был, а отзвук ее собственного голоса. Кто его знает? А вот освещение тут поменять не мешало бы, что да, то да. Библиотекарша, беспокойно озираясь, вернулась к своим газетам, чтобы снова взяться за работу. Однако тележка застряла. Библиотекарша пнула ногой стопор на левом переднем колесе. Надо же, стопор поднят... Она навалилась на тележку всем телом. Ни с места! Она потянула спереди -- стоит! Вправо, влево -- не движется! Будто приклеилась. Библиотекарша сгрузила все подшивки на пол и попробовала раскачать тележку -- не тут-то было. Она была готова разрыдаться. На вид с тележкой все в порядке, и не с чего ей стоять на месте, а она стоит будто вкопанная! Библиотекарша сложила подшивки обратно на тележку, уже не столь аккуратно, как прежде. Руки у нее тряслись. Она в последний раз пхнула тележку и решительно направилась к лифту. Так никуда не годится! Надо вызвать сторожа, пусть колесики смажет! Но стоило ей свернуть за угол, как позади послышался скрип и рокот колесиков. Она выглянула из-за шкафов -- тележка сама собой катилась куда-то в глубь хранилища! Библиотекарша хотела было броситься следом, но раздался взрыв издевательского хохота -- и она метнулась к лифту. Нет, лучше пока посидеть в комнате отдыха! Это было сумрачное пыльное помещение, которое когда-то задумывалось как бомбоубежище, но тут библиотекарша почувствовала себя в безопасности. Лучше она пока полежит на диванчике... Нет, в хранилище точно водятся привидения, это все говорят! Лучше она закончит работу попозже, и не одна, а с кем-нибудь... Но библиотекарша знала, что, когда она вернется, книги и подшивки будут расставлены по местам, а тележка окажется пуста. Такое с ней бывало уже не однажды... * * * Кейт ввалился в общежитскую комнату и с театральным грохотом рухнул ничком на постель. -- Ну? -- осведомился Пэт Морган, без особого сочувствия глядя на соседа по комнате и не прекращая поливать цветы. -- Давай, расскажи все дяде Пэту. Что ты получил за работу по социологии? -- F! -- послышалось из-под стопки белья. -- Фриленг -- это вообще сплошное F! Он меня ненавидит, я знаю! -- Ну, так это же взаимно. Ты его тоже ненавидишь. -- Нет, ну как может социолог быть настолько тупым! -- Кто не умеет чего-то делать, тот этому учит. Специальностью Пэта была английская филология, и он обожал афоризмы. Пэт был высокий, с впалой грудью, и вечно сутулился, так что казался очень усталым. Со своими длинными, жидкими черными волосами он напоминал театрального Ричарда III без грима. -- А как насчет тех, кто и учить-то не умеет?! -- воскликнул Кейт, потрясая пачкой мятых листов. Надо сказать, что Кейта одни считали весельчаком, а другие -- вспыльчивым, в зависимости от отношения к рыжим вообще. Кейт был невысок ростом, тощ и держался очень прямо. Глаза у него меняли цвет в зависимости от настроения, а вообще были светло-карие. Но сейчас они сделались голубыми. Он снова зарылся лицом в стопку простыней. -- Да какого черта! Возьми перепиши и попроси его исправить оценку. Скажи, что не понял тему. В конце концов, это всего лишь первый из твоих рефератов! Дай-ка сюда. Пэт бросил лейку в раковину и отобрал у Кейта его реферат. -- Между прочим, оно чистое, -- он кивнул на стопку белья, на которой возлежал Кейт. -- И сегодня твоя очередь перестилать кровати. Будут складки -- языком заставлю разглаживать! Кейт перевернулся на спину, и его сандалии полетели на середину комнаты. -- Я не могу ему сказать, что не понял тему! Я только сегодня перед всем классом распинался о ее общественной важности! -- Ну, тогда у тебя осталось еще одно предсмертное желание, -- сказал Пэт, не оглянувшись. Он обошел их общий журнальный столик и сел за свой рабочий стол. На Кейтовом столе красовалась фантастическая крепость из книжек и бумажек, угрожающе нависшая над свободным пятачком, расчищенным посередине. Стол Пэта был завален чем попало. Поверх ровного слоя всякой всячины высотой дюймов и десять красовались работы, которые он выполнял сейчас, и книги, в которых он нуждался в настоящий момент. -- Я его, между прочим, уже читал, если помнишь. И по-прежнему думаю, что ничего страшного там нет. Довольно интересные теоретические выкладки, правда, не подкрепленные практическими наблюдениями. Он, наверно, просто разозлился. Ты ведь этой работой показал ему, что прочие социологические исследования, вроде тех, что проводятся в гетто или в глубинке, скучны и недостойны внимания. -- Ну да, они скучные! Ученые, занимающиеся общественными науками, заездили эти темы насмерть! Что нового можно сказать о гетто? Даже если взять какую-нибудь второстепенную тему, все равно окажется, что этим кто-то уже занимался. Пэт поразмыслил. -- Ну да, пожалуй. Но я думаю, ты получил F потому, что ни в грош его не ставишь. А почему бы тебе и впрямь не сделать работу по мифологии? -- Потому что миссис Битти это все тоже уже слышала. Вот погоди еще, что-то будет, когда он прочтет мою следующую работу, о лепрехонах! Я тебе рассказывал про Марси, девушку, что учится вместе со мной? -- А что? Она таки обратила на тебя внимание? -- Да нет. Моя любовь пока не взаимна! Марси очень робкая. Но мне это как раз нравится. Она не спешит кинуться мне на шею. -- Пэт презрительно фыркнул, но Кейт словно бы и не заметил. -- По-моему, у нее есть парень, знаешь, из таких, "без страха и упрека". Судя по всему, она его боится. На самом деле ей нужен кто-то веселый, обаятельный и безобидный, вроде меня. Я взял у нее работу, на ту же тему. Мне нужны материалы ее исследований. Они мне наверняка пригодятся в работе. -- Безобидный! О боже! -- простонал Пэт, покачав головой. -- Господи, прости ему эту ложь! -- Ладно, фиг с ним. Знаешь, я разработал классную теорию насчет того, почему Маленький народец обычно показывается только пьяным и другим ненадежным свидетелям, -- начал Кейт. Одновременно он раскрутил полотенце в воздухе и поймал его двумя пальцами так, что оно само собой ловко сложилось пополам. -- Да потому, что ты сам такой, тупарь! -- послышался голос от дверей. Это вошел Карл Муэллер. Его русые волосы были подстрижены аккуратным ежиком. Если прибавить к этому, что лицо у Карла обычно было мрачноватое, а телосложение крепкое, то понятно, что больше всего он походил на сердитого морского пехотинца. -- Какой -- такой? Из Маленького народца? -- поинтересовался Пэт. -- Ага-ага! -- радостно подтвердил Кейт. -- Я -- лепрехон, и увидеть меня могут только пьяницы и прочие ненадежные свидетели! Карлито, ты меня видишь? Вот то-то! И он взмахнул полотенцем, точно плащом тореадора. Карл с Кейтом вместе ходили на испанский. Кейту этот язык нравился, а Карл его терпеть не мог. Он вообще терпеть не мог всего, что нравилось Кейту. -- Задница! Не смей меня так называть! -- воскликнул Карл, исподлобья уставившись на Кейта. -- Да разве я называл тебя задницей? Donde esta la pluma de me tia? [Где ручка моей тети? (исп.)] Как твои дела на треке? -- спросил Кейт с самым невинным видом, поскольку заметил, что предыдущая его фраза совсем вывела Карла из себя. -- Пива хочешь? Карл сердито хмыкнул. -- Хочу. Но чтоб я больше не слышал никаких "Карлито"! Все равно я решил бросить испанский. -- А уже поздно! -- заметил Пэт, который всегда следил за расписанием. -- После четверга менять курсы больше нельзя! Кейт открыл маленький холодильник, стоявший у него под столом, и добыл оттуда три банки пива и коробку ванильных вафель. -- Вот, залог мира! Ну, пока! -- сказал он Пэту. Кейт подхватил свое пиво и вафли, взял реферат Марси и "Полевой справочник" и удрал в коридор. Ему не хотелось уступать территорию Карлу -- в конце концов, это его комната, -- но спорить было бесполезно. Бывают на свете люди, которые просто не могут видеть друг друга, чтобы не сцепиться, и они с Карлом -- как раз из таких. Кейт давно уже решил, что все дело во взглядах на жизнь. Карл чересчур серьезен. Так старается совершить что-нибудь выдающееся, что это буквально всем лезет в глаза. Карлу не хватает только великого дела, которому он мог бы себя посвятить. Этот парень рожден быть каким-нибудь сенатором или Альбертом Швейцером [Альберт Швейцер (1875-1957), один из величайших гуманистов XX века]. Кейт его втихомолку жалел. Карл же относился к Кейту, как к блохе: шустрый, доставучий, и прихлопнул бы -- так ведь не поймаешь! Кейт пожал плечами и открыл реферат Марси. * * * Марси в библиотеке спряталась за высокими стеллажами и дождалась, пока поблизости никого не останется. Дело было к вечеру, народу в библиотеке сильно поубавилось, но никогда ведь не знаешь, кто может за тобой следить! Убедившись, что рядом никого нет, она осторожно приоткрыла дверь запасного выхода. Раздался скрип. Марси поморщилась: нет, вроде пронесло. Здание старое, и все привыкли, что тут вечно что-нибудь скрипит. Она спускалась по лестнице в темноте, ступая уверенно и почти беззвучно. Все вокруг было привычно и знакомо. Дойдя до последней бетонной ступени, Марси остановилась и приотворила стальную дверь без ручки ровно настолько, чтобы проскользнуть в нее. Дверь захлопнулась у нее за спиной с глухим стуком -- Марси его скорее ощутила, чем услышала. Еще два лестничных пролета, еще одна дверь, за ней -- новые ряды стеллажей, почти неразличимых в темноте. Марси миновала стеллажи и достала из кармана ключ, сияющий ярко-зеленым. С помощью его света Марси нашла потайную скважину, открыла замок и нажала ладонью. Дверь распахнулась. Навстречу девушке хлынул свет, отбросивший позади нее длинную тень на книжные полки. Марси заслонилась ладонью, пока глаза не привыкли, и извинилась перед Малым народом и высокими студентами-людьми, сидящими за партами в комнате с низким потолком. Все они выжидательно уставились на нее. -- Итак? -- спросил Мастер, положив длинную указку на кафедру. -- Мы получили "удовлетворительно"! -- выдохнула Марси. * * * -- Если рассмотреть принципы наблюдения, которыми вы руководствуетесь, -- говорил Мастер, разбирая реферат Марси, -- все становится ясно. Вы рассчитываете на то, что ваш читатель сам мысленно дорисует ваш объект исследования. А для того чтобы читатель согласился с вашими предпосылками, вы должны представить ему точную картину, основываясь на которой он сделает свои собственные выводы. Если вы достаточно профессиональны, его выводы совпадут с вашими. -- Я просто боялась рассказать лишнее, -- виновато призналась Марси. -- Потому я и не могла все точно обрисовать. Она не поднимала глаз от парты. -- Наверно, мне просто не следовало вообще браться за эту тему. Но мне хотелось попробовать... Ее товарищи сочувственно переглянулись. Малые взглянули на нее дружелюбно, но, как и всегда, ничего не сказали. -- Миис Колье, в том, что вы попытались рассмотреть данную тему, нет ничего предосудительного, -- мягко сказал Мастер, положив реферат ей на парту и глядя на нее снизу вверх. -- И с вашими выводами тоже все в порядке. Просто ваша аудитория оказалась недостаточно подготовленной. Глава 3 Надо сказать, коридор студенческой общаги -- не самое подходящее место для того, чтобы сидеть и спокойно читать. Тут воняет нестираными носками и плесенью, и ковер вечно сырой после уборки. Кроме того, в общагах существует, по-видимому, неписаное правило, согласно которому наиболее оживленные места всегда освещены хуже всего. Кейт некоторое время пытался читать при дрожащем свете флюоресцентных ламп, находящихся на последнем издыхании Но обнаружил, что люди просто не смотрят себе под ноги, проходя по полутемному коридору! Несколько раз его пинали, не заметив в потемках Один студент, бежавший по коридору со стопкой чистого белья, споткнулся о ноги Кейта, и белье рассыпалось на полкоридора. Кейту пришлось извиниться и помочь собрать простыни и наволочки. После этого он сбежал к своему общежитскому куратору. * * * Кейт приоткрыл дверь в комнату куратора и сунул туда голову. -- Привет, Рик! Можно, я у тебя пока посижу? Рик Маккензи поднял голову. У него были черные волосы, подстриженные ежиком, ослепительно-голубые глаза и лошадиное лицо, которое легко расплывалось в улыбке. -- Конечно, Кейт. Заходи, гостем будешь. -- Спасибо. А то в гостинице местов нету. Глаза куратора грозно сузились: -- Что, резинка на ручке? Резинка на ручке была условным знаком, сообщающим, что ваш сосед по комнате уединился с девушкой и оч-чень просит не беспокоить. При Рике установился неписаный закон, что вечерами в рабочие дни на его этаже выставлять соседей из комнаты по этому поводу не следует. -- Да нет, дело не в этом, -- заверил его Кейт. Он забрался с ногами на старую зеленую кушетку и сложился пополам, как кузнечик. -- Просто зашел приятель Пэта, с которым я не дружу. Старина Карл. -- А-а... Что это у тебя там? Кейт протянул Рику реферат Марси. -- По-моему, я нашел материал для следующего реферата по социологии. Рик пролистал реферат. -- Что, решил ограбить подружку? -- Да ты что! Нет, конечно. Непременно на нее сошлюсь. Тут вот в чем дело. Она анализирует давление, оказываемое обществом на людей с генетической предрасположенностью к карликовости. Речь идет о том, что к ним относятся, как к детям. Просто потому, что они маленького роста. Но кто они, эти люди? Явно не цирковые карлики. И не африканские пигмеи, как можно было бы подумать. Они, судя по всему, живут в умеренном климате. Зимы у них прямо-таки как за Полярным кругом. И их устная традиция восходит к глубокой древности, что говорит о сопротивлении развитию техники... -- Изоляция? -- предположил Рик. -- Ну да, наверно. Похоже на то. Что же еще? У нас устных преданий практически не сохранилось, с тех пор как мы научились писать и изобрели печатный станок. Вот, например, если ты хочешь что-нибудь запомнить... Что ты делаешь? -- Записываю. -- Вот именно! А наши предки просто заучивали важные сведения наизусть -- другого способа сохранить информацию не существовало. Зато, заучив, они ее никогда не забывали. Эти сведения могли передаваться из поколения в поколение. Вот почему вендетты тянулись веками! Взять хотя бы Хатфилдов и Маккоев [Знаменитая американская вендетта, губившая представителей этих двух семей на протяжении нескольких поколений Ну, "Приключения Гекльберри Финна" все читали?]. -- Ну и что? Это не значит, что эти люди принадлежат к подобной среде. Может, они вообще живут в другом полушарии. -- Нет, не похоже. Вообще, если бы не эта карликовость, я бы сказал, что они происходят из Ирландии, или по крайней мере с какого-то другого большого острова на северо-западе Европы. Но мне кажется, что это Ирландия. -- А-а, понятно! -- Рик с отвращением бросил реферат ему обратно. -- Опять ты со своим Маленьким народцем! А ты в курсе, что маньяков сажают в психушку? -- Это не мания, а тяга к знаниям! Кроме того, очевидно, я не один такой маньяк. -- Только не пытайся вычитать в этом реферате то, чего в нем нет. Скорее всего, девушка побывала в Шотландии и попала в деревушку, где живут низкорослые люди, которым надоело то и дело слышать: "Эй, какая погода там, внизу?" -- Я хочу пообщаться с этими людьми! Возможно, у них найдутся устные предания о Малом народце, которые я мог бы использовать. Меня интересуют легенды и все такое прочее. Волшебные сказки все читаны-перечитаны. А мне нужны сведения, которые еще не растиражированы тремя десятками издательств! Мне нужны доказательства. -- Да ладно тебе. С чего ты взял, что она вообще станет слушать твои сумасшедшие рассуждения, а уж тем более знакомить тебя со своими объектами исследований? Судя по всему, они явно не рвутся разговаривать с чужаками. Они обычные люди, и хотят, чтобы их оставили в покое. Тебя наверняка примут за очередного журналиста, жаждущего сенсации. Или просто за психа. Да ты и есть псих. Кейт призадумался. -- Хм... -- сказал он наконец. -- Я не хочу, чтобы меня приняли за сумасшедшего. Мне ничего не нужно, кроме того, что они хранят в памяти. Сказки... Местные легенды... -- Навыдумывал ты себе... Полагаешь, они помнят больше легенд, чем какой-нибудь Джон Смит, которого ты встретишь на улице? Только оттого, что они маленького роста? -- Просто чую! -- пожал плечами Кейт. -- В том, как она излагает факты, есть нечто подозрительное. Она явно чего-то не договаривает, и я хочу знать, что именно. В классе она обычно помалкивает. Может, у нее за ужином язык развяжется? Кейт встал, собрал листки реферата и решительно направился к двери, но куратор остановил его, когда он уже стоял на пороге. -- Погоди-ка! Ужинать он собрался! А кто сегодня вечером должен присутствовать на собрании студенческого совета самоуправления? Ты же один из лучших ораторов, Дойль! Думаю, сегодня нам предстоит вынести окончательное решение по поводу библиотеки. Если ты не явишься, мы почти наверняка проиграем! Кейт хлопнул себя по лбу и так уже измятым рефератом Марси. -- Извини, Рик, -- сказал он, в очередной раз на ходу меняя планы. -- Конечно, я приду! Сейчас занесу это к себе в комнату и вернусь со своими заметками. Мы сможем разработать стратегию. * * * Кейт учился в старших классах средней школы у миссис Говард. Скажи ей кто-нибудь в один прекрасный день, что ее ученик станет звездой студенческого сената, старушка лопнула бы со смеху. Кейт не раз подумывал послать ей запись одного из своих блестящих выступлений, которые заставляли миллионы... -- ну, пока что десяток-другой -- слушателей принимать его сторону в споре. Хотя, с другой стороны, если его выступления кажутся блестящими ему самому, это еще не значит, что придирчивая учительница словесности будет того же мнения. Каждые две недели в студенческой комнате отдыха проводились заседания. На них из сорока пяти официальных членов сената, представляющих пятнадцать общежитии студгородка, обычно бывали никак не более трети. Кейта выбрали пре