логически необходимо, чтобы она любила меня, и я понимал это, никаких сомнений у меня не было, но она об этом никогда не говорила. Ни разу". - Вы хотите сказать, что никогда за всю жизнь вы не слышали от нее: "Я тебя люблю, сын"? | ОТЧЕТ О ПОЛЕТЕ | | Корабль аЗ-77, рейс 036В51. Экипаж Т. Паррено, | Н. Ахойя. Е. Нимкин. | | Время до цели 5 дней 14 часов. Позиция - | окрестности Альфа Центавра А. | Резюме. Планета земноподобная, покрыта густой | растительностью. Цвет растительности | преимущественно желтый. Атмосфера очень напоминает | смесь хичи. Планета теплая, полярных шапок нет, и | средняя температура примерно такая же, как на | земном экваторе. Не зарегистрированы ни животная | жизнь, ни подписи (метан и прочее). Некоторые | растения хищные, они очень медленно передвигаются, | переставляя выступающие части лозоподобных | отростков, потом подтягиваются и переносят корни. | Максимальная измеренная скорость такого | передвижения - примерно два километра в час. | Никаких артефактов. Паррено и Нимкин высадились и | вернулись с образцами растительности, но умерли от | токсико-дендроноподобной реакции. На их телах | образовались огромные волдыри. Начались сильные | боли, зуд, они начали задыхаться, вероятно, из-за | накопившейся в легких жидкости. Я не принес их на | корабль. Не открывал шлюпку. Отцепил шлюпку и | вернулся без нее. | Оценка Корпорации. Обвинения против Н. Ахойя | не выдвинуты с учетом его репутации в прошлом. - Нет! - кричу я. Потом снова овладеваю собой. - Во всяком случае не прямо. Однажды - мне было восемнадцать лет, и я спал в соседней комнате - я слышал, как она говорила подругам, что я замечательный ребенок. Она гордится мной. Не помню, что именно я сделал; получил награду или работу, но она гордилась мной и любила меня, и так и сказала... Но не мне. - Пожалуйста, продолжайте. Боб, - немного погодя говорит Зигфрид. - Я и продолжаю. Дай мне минутку. Больно! Вероятно, это можно назвать основной болью. - Пожалуйста, не ставьте себе диагноз, Боб. Просто говорите. Пусть выходит наружу. - О, дерьмо! Я тянусь за сигаретой и застываю. Это обычно хорошо действует, когда мне туго приходится с Зигфридом, потому что почти всегда вовлекает его в спор, не пытаюсь ли я облегчить напряжение, вместо того чтобы справиться с ним. Но на этот раз я испытываю такое отвращение к себе, к Зигфриду, даже к своей матери... Я хочу покончить с этим. "Послушай, Зигфрид, вот как это было. Я очень любил маму и знаю - знал! - что она меня любила. Но она не очень хорошо показывала это". Неожиданно я осознаю, что держу в руках сигарету, перекатываю в пальцах и даже не зажигаю. Удивительно, но Зигфрид никак не прокомментировал это. Я продолжаю. "Она мне этого не говорила. И не только это. Странно, Зигфрид, но, знаешь, я не могу вспомнить, чтобы она касалась меня. Ну, не совсем... Иногда она меня целовала на ночь. В макушку. И помню, она мне рассказывала сказки. И всегда была рядом, когда я в ней нуждался. Но..." Мне приходится остановиться на мгновение, чтобы справиться с голосом. Я глубоко вдыхаю, ровно выдыхаю через нос, сосредоточившись на процессе дыхания. - Но, видишь ли, Зигфрид, - говорю я, репетируя про себя слова и очень довольный их ясностью и уравновешенностью, - она не часто притрагивалась ко мне. Кроме одного обстоятельства. Когда я болел. А я часто болел. Все на шахтах болеют: постоянные насморки, болезни кожи. Она давала мне все необходимое. Всегда была рядом. Всегда: работала и заботилась обо мне в одно и то же время. И когда я заболевал, она... Немного погодя Зигфрид говорит: "Продолжайте, Робби. Скажите это". Я пытаюсь, но не получается, и он говорит: - Просто скажите, как можете. Избавьтесь. Не беспокойтесь о том, пойму ли я, имеет ли это смысл. Просто избавьтесь от слов. - Ну, она измеряла мне температуру, - объясняю я. - Понимаешь? Совала в меня термометр. И держала меня, знаешь, сколько времени нужно, три минуты. А потом доставала термометр и смотрела на него. Я на краю вопля. Хочу начать, но прежде хочу довести до конца. Почти сексуальное ощущение. Как будто принимаешь решение о женщине и не хочешь, чтобы она слишком тебя занимала, но все равно начинаешь. Я пытаюсь справиться с голосом, чтобы он не подвел меня, пока я не кончу. Зигфрид молчит, и немного погодя я нахожу слова: - Знаешь что, Зигфрид? Забавно. Всю жизнь... сколько прошло с тех пор? Сорок лет? И тогда и теперь у меня сумасшедшее представление, что любовь - это когда что-то в тебя вставляют, а потом вытаскивают. Глава 26 Пока я отсутствовал, на Вратах произошли большие изменения. Повысили плату за суточное содержание. Корпорация хотела избавиться от прихлебателей, вроде Шики или меня. Плохая новость - рассчитывал на три оплаченных недели, оказалось всего десять дней. Появилось много ученых с Земли: астрономов, ксенотехников, математиков. Прилетел даже старый профессор Хеграмет; весь в синяках от старта, он бойко бегал по туннелям. Но Оценочная комиссия не изменилась, и я был приколот к скамье, а моя старая знакомая Эмма объясняла, какой я глупец. На самом деле докладывал мистер Сен, Эмма только переводила. Но мне ее перевод понравился. - Я предупреждала вас, Броудхед. Вам следовало прислушаться. Почему вы изменили установку курса? - Я уже говорил. Обнаружив, что я на Вратах-Два, я просто не мог этого вынести. Хотел отправиться куда-нибудь еще. - Чрезвычайно глупо с вашей стороны, Броудхед. Я посмотрел на Сена. Он висел на стене, прицепившись воротником на крюк, улыбался, сложив руки. "Эмма, - сказал я, - делайте, что хотите, только отцепитесь от меня". Она радостно ответила: "Я и делаю, что хочу, Броудхед, потому что должна это делать. Это моя работа. Вы знали, что изменять установку курса запрещено". - Кем запрещено? Я застрял в том корабле. - В правилах сказано, что нельзя уничтожать корабль, - объяснила она. Я не ответил, она сделала что-то вроде перевода для мистера Сена, который серьезно выслушал, поджал губы и произнес две аккуратных фразы на языке мандаринов. Можно было расслышать даже знаки препинания. - Мистер Сен говорит, - сказала Эмма, - что вы весьма безответственная личность. Вы уничтожили невосполнимое оборудование. Оно не принадлежало вам. Оно принадлежало всему человечеству. - Он произнес еще несколько предложений, и она закончила: - Мы не можем окончательно судить о вашей ответственности, пока не получим дополнительной информации о степени урона, нанесенного кораблю. Мистер Итуно обещал при первой же возможности произвести полную проверку корабля. Ко времени его доклада в полете находились два ксенотехника. Они должны отправиться на Афродиту. Сейчас они уже на Вратах-Два, и их заключение, вероятно, прибудет с очередным пилотом-перевозчиком. Тогда мы снова пригласим вас. Она замолчала, глядя на меня, и я понял, что встреча окончилась. "Большое спасибо", - сказал я и оттолкнулся в сторону двери. Она позволила мне долететь до нее, прежде чем сказала: - Еще одно. В докладе мистера Итуно сообщается, что вы работали на погрузке и изготовлении костюмов на Вратах-Два. Он установил вам плату - сейчас взгляну - двадцать пять сотен долларов. Ваш пилот-перевозчик Эстер Берговиц перевела на ваш счет один процент своей оплаты за услуги, оказанные в полете; соответственно произведены изменения в вашем счете. - У меня не было контракта с ней, - удивленно сказал я. - Не было. Но она считает, что должна поделиться с вами. Немного поделиться, разумеется. Хотя, - она снова посмотрела в бумаги, - двадцать пять сотен плюс пятьдесят пять сотен - всего получается восемь тысяч долларов на вашем счету. | ОТЧЕТ О ПОЛЕТЕ | | Корабль 1-103, рейс 022В18. | Экипаж Дж.Геррон. | | Время до цели 107 дней 5 часов. Примечание: | время обратного пути 103 дня 15 часов. | | Извлечение из журнала: "На 84 день полета, на | 6-ом часу инструмент Q начал светиться, и | наблюдалась необычная активность огней на | контрольном табло. В то же самое время я ощутил | изменение в направлении толчка двигателей. | Примерно с час продолжались изменения, затем свет | Q погас и все пошло как обычно". | | Предположение: Курс был изменен для того, | чтобы избежать столкновения с какой-нибудь | опасностью, может, звездой или другим небесным | телом. Рекомендован компьютерный поиск в журналах | аналогичных происшествий. Восемь тысяч долларов! Я направился к шахте, схватился за ведущий вверх кабель и задумался. Особой разницы нет. Конечно, этого не хватит, чтобы оплатить стоимость поврежденного корабля. Во всей вселенной не найдется достаточно денег, если с меня потребуют полную стоимость восстановления. Корабль восстановить невозможно. С другой стороны, теперь у меня на восемь тысяч долларов больше, чем раньше. Я отпраздновал это изменение, купил выпивку в "Голубом Аду". Пока пил, думал о том, какие у меня возможности. Чем больше думал, тем сильнее они уменьшались. Меня признают виновным, это несомненно, и предъявят иск по меньшей мере в несколько сотен тысяч. Но у меня их нет. Счет может быть и большим, но это уже безразлично: когда заберут все, что у тебя есть, больше уже брать нечего. Как подумаешь, мои восемь тысяч долларов - это волшебное золото. Оно может растаять с рассветом, как только поступит отчет ксенотехников с Врат-Два. Оценочная комиссия соберется снова, и на этом конец. Поэтому нет особой причины беречь деньги. Можно их и потратить. Не было причин и думать о возврате к моей прежней работе - высаживанию ив, даже если я бы и мог получить ее: ведь Шики с должности старшего на этой работе уволили. Как только произнесут приговор, все с моего счета исчезнет. Меня подвергнут немедленно казни путем выбрасывания. Если бы тут вовремя оказался идущий на Землю корабль, я мог бы улететь на нем, вскоре оказался бы в Вайоминге и попробовал бы заняться своей прежней работой в пищевых шахтах. Но если корабля не окажется, я в беде. Может, удалось бы наняться на американский крейсер или бразильский, если Френси Эрейра захочет похлопотать за меня. Тогда можно было бы переждать на борту, пока не появится подходящий корабль. Подумав, я решил, что шансов на это очень мало. Лучше всего было бы действовать до того, как комиссия примет окончательное решение. И тут у меня было две возможности. Я мог улететь на Землю, на пищевые шахты Вайоминга, не дожидаясь решения Комиссии. Или мог снова вылететь в космос. Прекрасные возможности. Одна означала навсегда отказаться от надежды на приличную жизнь... другая пугала меня до глубины души. Врата похожи на клуб, в котором никогда не знаешь, какие из его членов в городе. Луиза Форхенд улетела; крепость терпеливо удерживал ее муж Сесс. Он ждал ее или единственную оставшуюся дочь, чтобы самому улететь снова. Он помог мне снова поселиться в моей комнате; ее временно занимали три мадьярки, которые улетели на трехместном корабле. Переселение не потребовало больших усилий: у меня ничего не было, кроме недавних покупок. Единственно постоянным оставался Шики Бакин, он всегда здесь и всегда дружелюбен. Я спросил, не слышал ли он чего-нибудь о Кларе. Он не слышал. "Улетай снова, Боб, - советовал он. - Это единственный выход". - Да. - Мне не хотелось с ним спорить. Конечно, он прав. Может, и полечу... Я сказал: - Хотел бы я не быть трусом, Шики, но я трус. Просто не знаю, смогу ли я снова войти в корабль. У меня нет смелости ежедневно в течение ста дней смотреть в лицо смерти. Он засмеялся и слетел со шкафа, чтобы потрепать меня по плечу. "Так много смелости не нужно, - сказал он, возвратившись на шкаф. - Она нужна только однажды: когда заходишь на корабль. Потом она совсем не нужна, просто у тебя нет выбора". - Я думаю, что справился бы, - сказал я, - если бы теория Мечникова о цветах оказалась правильной. Но некоторые вылетевшие с "безопасной" установкой уже погибли. - Тут вероятность только статистическая, Боб. Правда, что есть установки, соответствующие лучшим результатам. Конечно, в пределах ошибки. Но есть. - Те, что погибли, все равно мертвы, - ответил я. - Но... может, я и поговорю еще с Дэйном. Шики удивленно посмотрел на меня. "Он в полете" - Когда? - Сразу вслед за тобой. Я думал, ты знаешь. Я забыл. "Нашел ли он то, что искал?" Шики подбородком почесал плечо, сохраняя равновесие легкими взмахами крыльев. Потом слетел со шкафа и направился к пьезофону. "Посмотрим, - сказал он, нажимая кнопку. На экране появилась доска новостей. - Рейс 88-173, - прочел Шики. - Премия 150 000 долларов. Не очень много". - Я думал, он получит больше. - Что ж, - сказал Шики, продолжая читать, - не получил. Тут говорится, что он вернулся вчера вечером. | ОТНОСИТЕЛЬНО ЧЕРНЫХ ДЫР | | Доктор Азменион. Если вы имеете дело со | звездой, чья масса минимум в три раза превышает | солнечную и которая коллапсирует, она не | превращается просто в нейтронную звезду. Она | продолжает сжиматься. Становится настолько | плотной, что скорость убегания превышает тридцать | миллионов сантиметров в секунду... а это... | В. Гм. Скорость света? | Доктор Азменион. Совершенно верно, Галина. | Свет не может уйти. Она черная. Вот почему ее | называют черной дырой - но только если вы | подойдете ближе, внутрь, в область, которая | называется эргосферой, там она не черная. | Вероятно, вы что-нибудь увидите. | В. А на что это похоже? | Доктор Азменион. Хотел бы я знать, Джеф. Если | кто-нибудь там побывает, он нам расскажет, если | сможет. Но, вероятно, не сможет. Вероятно, можно | подойти к ней близко, собрать наблюдения и | вернуться назад - и получить премию... Боже, я | даже не знаю... ну уж миллион, это точно. Если вы | переберетесь в шлюпку и оттолкнете от себя | основную массу корабля, вы можете получить | добавочную скорость, достаточную, чтобы уйти. Это | нелегко. Но, вероятно, возможно. Но дальше что? | Возвращаться в шлюпке невозможно. А наоборот не | сработает. В шлюпке не хватит массы, чтобы | подтолкнуть вас и освободить... Я вижу, старине | Бобу это обсуждение не нравится, так что давайте | перейдем к типам планет и пылевых облаков. | ОБЪЯВЛЕНИЯ | | Есть ли на Вратах не курящий и говорящий | по-английски, чтобы пополнить экипаж? Может, вы | хотите укорачивать свою жизнь (и наши резервы | жизнеобеспечения), но мы двое не хотим. 88-775. | | Требуем представительства старателей в Совете | корпорации Врата! Митинг завтра в 1300 на уровне | Бейб. | Добро пожаловать все! | | Проверенный способ выбора полета, | осуществление всех ваших снов. 32-страничная | запечатанная книга все объяснит 10 долларов. | Консультации - 25 долларов. 88-139. Поскольку Мечников почти пообещал поделиться со мной опытом, имело смысл поговорить с ним, но я не хотел действовать разумно. Убедившись, что он вернулся без находок и ничего не получил, кроме небольшой премии, я не захотел с ним видеться. Ничего особенно я не делал. Просто болтался. Врата не самое удобное во вселенной место для жизни, но я находил себе занятия. Лучше, чем на пищевых шахтах. Каждый час приближал получение отчета ксенотехников, но я сумел большую часть времени об этом не думать. Болтался в "Голубом Аду", знакомился с туристами, членами экипажей крейсеров, новичками, продолжавшими прибывать с перенаселенных планет, вероятно, искал новую Клару. Не находил. Перечитал письма, которые написал ей на пути с Врат-Два, и порвал их. Вместо этого написал короткую записку, в которой извинялся, говорил, что люблю ее, и попросил передать по радио на Венеру. Но ее там не оказалось! Я забыл, как медленно происходит движение по орбитам Хоманна. Корабль, в котором она улетела, нашли довольно легко: он постоянно находился на прямоугольной - к эклиптике - орбите, встречаясь с другими кораблями, летящими в плоскости эклиптики, и обмениваясь с ними пассажирами и грузом. Этот корабль сначала встретился с летящим на Марс фрейтером, затем с роскошным венерианским лайнером. Она, очевидно, перешла на один из них, но на какой именно, неизвестно. Оба эти корабля должны были достичь пункта назначения только через месяц. Я послал на каждый корабль копии записки, но ответа не было. Я познакомился с девушкой-артиллеристом с бразильского крейсера. Ее привел Френси Эрейра. "Моя двоюродная сестра, - представил он ее, потом наедине сказал мне: - Боб, ты должен знать, что у меня нет никакого семейного чувства к сестре". Экипаж постоянно проводил время на Вратах, и хоть это не Вайкики и не Канны, но по сравнению с боевым кораблем тут рай. Сузи Эрейра была очень молода. Она сказала, что ей девятнадцать лет - в бразильский флот принимают с семнадцати, - но даже и на столько не выглядела. Она не очень хорошо говорила по-английски, но чтобы выпивать вместе в "Голубом Аду", много разговаривать не нужно. А в постели нам совсем не понадобилось разговаривать: за нас это прекрасно делали наши тела. Но Сузи могла проводить здесь только один день в неделю, и у меня оставалось очень много времени, которое нужно было как-то убить. Я испробовал все: повышенную группу обучения, групповые объятия с избавлением от взаимной враждебности. Серию лекций о хичи старика Хеграмета. Программу лекций по астрофизике с уклоном в сторону научных премий Корпорации. Тщательно распределяя время, я сумел заниматься всем этим одновременно, а решение откладывалось со дня на день. Не хочу создавать впечатление, что сознательно убивал время; просто жил день за днем, и каждый день был заполнен. Во вторник появлялись Сузи и Френси Эрейра, и мы втроем шли на ланч в "Голубой Ад". Потом Френси отправлялся по своим делам, или подхватывал девушку, или плавал в озере Верхнем, а мы с Сузи шли ко мне и к моим сигаретам с наркотиком, чтобы плыть по теплым водам постели. После обеда развлекались. По вечерам во вторник проходили лекции по астрофизике, и мы слушали о диаграмме Грецшпрунга-Рассела, о красных гигантах и карликах, о нейтронных звездах и черных дырах. Профессор - старый толстый любитель девочек из какого-то захудалого колледжа вблизи Смоленска, но даже сквозь его сальные шутки просвечивала поэзия и красота. Он говорил о старых звездах, которые дали жизнь нам всем, разбрасывая силикаты и карбонат магния в пространстве, из чего образовались планеты, и углеводороды, из чего образовались мы. Он рассказывал о нейтронных звездах, которые изгибают вокруг себя поле тяготения; мы об этом знали, потому что два корабля были разрезаны на куски, выйдя в нормальное пространство слишком близко от таких водородных карликов. Он говорил о черных дырах, это места, где когда-то была массивная звезда, теперь их можно обнаружить только потому, что они поглощают все, включая свет; они не просто сгибают поле тяготения, они заворачиваются в него, как в одеяло. Он описывал звезды, разреженные, как воздух, огромные облака светящегося газа, говорил о протозвездах в туманности Орион, только сейчас разогревающихся газовых сгустках, которые через миллионы лет могут превратиться в солнца. Лекции его были очень популярны: там показывались даже ветераны, вроде Шики или Дэйна Мечникова. Слушая профессора, я поражался красоте и удивительности космоса. Он слишком огромен и великолепен, чтобы быть страшным, и только потом я вспоминал, что означают эти радиационные потоки и сгустки разреженного газа для меня, для моего хрупкого, такого чувствительного к боли тела. А потом я думал о полете к какому-нибудь из этих далеких гигантов... и моя душа замирала от страха. | Дорогие отец, мама, Мариса и Пико-Джао! | | Пожалуйста, передайте отцу Сузи, что с ней все | в порядке, она пользуется большим уважением своего | начальства. Решите сами, сообщать ли ему, что она | встречается с моим другом Бобом Броудхедом. Он | хороший человек, серьезный, но не очень везучий. | Сузи записалась на полет, и если капитан разрешит, | она хочет лететь с Броудхедом. Мы все говорим о | том, что хорошо бы полететь, но не все летим, так | что, возможно, не о чем беспокоиться. | Письмо поневоле короткое: корабль подходит к | доку, и у меня впереди 48 часов на Вратах. | | Ваш | Франческито. После одной из таких лекций я попрощался с Сузи и Френси и сидел в нише возле лекционного зала, наполовину скрытый ивой, уныло затягиваясь сигаретой. Тут меня отыскал Шики. Он остановился передо мной, поддерживая себя в воздухе взмахами крыльев. "Я искал тебя, Боб," - сказал он и замолчал. Травка начинала действовать на меня. "Интересная лекция", - сказал я с отсутствующим видом, пытаясь поскорее добиться того приятного состояния, какое бывает после наркотика, и не слишком интересуясь словами Шики. - Самую интересную часть ты пропустил, - сказал Шики. Мне пришло в голову, что он выглядит одновременно испуганно и обнадеживающе: что-то у него есть в голове. Я еще раз затянулся; он покачал головой. "Боб, - сказал он, - мне кажется, есть кое-что, за чем стоит отправиться". - На самом деле? - Да, на самом деле, Боб. Что-то очень хорошее. И скоро. Я не был готов к этому. Я хотел просто посидеть и покурить, пока вызванный лекцией ужас не рассеется, так чтобы я снова мог спокойно убивать время. Меньше всего хотел я услышать о новом рейсе, и чтобы чувство вины заставляло меня записаться на него, а страх мешал. Шики ухватился за ветку ивы и приподнялся выше, с любопытством глядя на меня. "Друг Боб, - сказал он, - если я для тебя кое-что подыщу, ты мне поможешь?" - Помогу? Как? - Возьми меня с собой! - воскликнул он. - Я могу делать все, только высаживаться в шлюпке не могу. А в том рейсе, о котором я говорю, это не так уж и важно. Там за все премия, даже если корабль останется на орбите. - О чем ты говоришь? - Травка действовала уже полностью: я чувствовал тепло в теле, все вокруг расплывалось. - Мечников разговаривал с лектором, - сказал Шики. - Из того, что он говорил, я думаю, ясно, что он знает о новом рейсе. Только... они говорили по-русски, и я не очень хорошо понял. Но именно этот рейс он ждет. Я резонно ответил: "Его последний рейс не принес ему много". - Это совсем другое дело! - Не думаю, чтобы он включил меня во что-нибудь действительно хорошее... - Конечно, нет, если ты не попросишь. - Дьявольщина, - проворчал я. - Ладно, поговорю с ним. Шики расцвел. "И тогда, Боб, пожалуйста, возьми меня с собой". Я погасил сигарету, не выкурив ее и наполовину. Мне показалось, что мне потребуются остатки рассудка. "Сделаю, что могу", - сказал я и направился к лекционному залу, откуда как раз выходил Мечников. После его возвращения мы еще не разговаривали. Он выглядел таким же прочным и уверенным, как всегда, и его бородка и бачки были аккуратно подстрижены. "Привет, Броудхед", - подозрительно сказал он. Я не стал тратить слов. "Я слышал, ты кое-чего ждешь. Могу я отправиться с тобой?" Он тоже не стал тратить слов. "Нет". И посмотрел на меня с откровенной неприязнью. Частично я этого от него и ожидал: вероятно, он слышал обо мне и Кларе. - Ты улетаешь, - настаивал я. - В чем, в одноместном? Он погладил бачки. "Нет, - неохотно ответил, - не одноместный. Два пятиместных". - Два пятиместных? Он некоторое время подозрительно смотрел на меня, потом почти улыбнулся, мне не нравится его улыбка: всегда в голове вопрос, чему это он улыбается. - Хорошо, - сказал он. - Если хочешь, можешь получить. Не мне решать, конечно. Спроси Эмму; завтра утром она делает краткое сообщение. Она может разрешить тебе полет. Рейс научный, минимальная премия миллион долларов. И ты к этому имеешь отношение. - Я имею отношение? - Это нечто неожиданное! - Какое отношение? - Спроси Эмму, - ответил он и прошел мимо. | ОТНОСИТЕЛЬНО ПОДПИСЕЙ | | Доктор Азменион. Если вы ищете следы жизни на | планете, вряд ли вы ждете неоновой надписи "Здесь | чуждая жизнь". Вы отыскиваете подписи. "Подпись" - | это нечто, свидетельствующее о том, что тут есть. | Как ваша подпись на чеке. Когда ее видят, | понимают, что вы хотите заплатить, и снимают со | счета. Не с вашего, конечно, Боб. | В. Бог не любит слишком язвительных учителей. | Доктор Азменион. Не обижайтесь, Боб. Метан - | это типичная подпись. Он свидетельствует о | присутствии теплокровных млекопитающих или | чего-нибудь подобного. | В. Я считал, что метан образуется при гниении | растений и прочего. | Доктор Азменион. Конечно. Но в основном он из | кишок живых существ. Большая часть метана в | атмосфере Земли - это коровий пук. В комнате для сообщений собралось больше десяти старателей; почти всех я знал: Сесс Форхенд, Шики, Мечников и несколько других, с кем я выпивал или переспал когда-нибудь. Эммы еще не было, и я сумел перехватить ее на входе. - Я хочу в этот рейс, - сказал я. Она удивилась. "Вы? Я думала..." - тут она смолкла, так и не сказав, что думала. Я продолжал: "У меня не меньше прав, чем у Мечникова". - У вас совсем не такой послужной список, как у него, Боб. - Она тщательно осмотрела меня и сказала: - Вот что я вам скажу, Броудхед. Это специальный рейс, и отчасти вы его причина. Ваш последний рейс оказался интересным. Я не имею в виду уничтожение корабля: это глупость, и если во вселенной существует справедливость, вы за это заплатите. Но удача почти так же хороша, как мозги. - Вы получили отчет с Врат-Два? Она покачала головой. "Еще нет. Но это не важно. Как обычно, мы ввели данные вашего полета в компьютер, и он нашел некоторые интересные соответствия. Курсовой набор, который привел вас на Врата-Два... О, дьявол, - сказала она. - Пошли внутрь. Можете пока послушать сообщение. Там все объяснено, а потом... посмотрим". Она взяла меня за локоть и втолкнула перед собой в комнату, ту самую, которую мы использовали для занятий - как давно это было? Кажется, миллионы лет. Я сел между Сессом и Шики и стал ждать, что она скажет. - Большинство из вас, - начала она, - пришли сюда по приглашению, за одним или двумя исключениями. Одно из исключений - наш достойный друг мистер Броудхед. Как вы знаете, ему удалось вывести из строя корабль вблизи Врат-Два. По справедливости его следовало бы отдать под суд, но случайно перед этим он натолкнулся на очень интересные факты. Цвета его курсового указателя не обычны для курса на Врата-Два, и когда компьютер сравнил их с другими данными, он выработал совершенно новую концепцию выбора курса. Очевидно, только пять цветовых полос обязательны для указания курса - это были те пять, что входят в стандартный указатель курса на Врата-Два. Для Броудхеда это был новый курс, но он попал на Врата-Два. Мы не знаем, что означают остальные полосы, но обязательно узнаем. | Дорогой Голос Врат. | | В прошлом месяце я заплатил 58.50 фунтов из | моей с таким трудом добываемой зарплаты, чтобы | вместе с женой и сыном побывать на "лекции" одного | из ваших вернувшихся "героев", который оказал | Ливерпулю сомнительную честь своим посещением (за | что ему, конечно, заплатили такие, как я). | Неважно, что он оказался не очень интересным | оратором. Важно то, что он говорил. А говорил он, | что мы, бедные земляне, даже не представляем себе, | как рискуют такие благородные искатели | приключений. | Что ж, приятель, сегодня я снял со счета | последние фунты, чтобы подлатать легкие жены | (добрый легочный асбестоз, знаете ли). На этой | неделе надо платить за учебу сына, и я понятия не | имею, где взять для этого деньги. И после того как | я сегодня с восьми до четырех прождал в порту в | поисках выгрузки (работы не оказалось), десятник | заявил мне, что я уволен, так что завтра мне можно | и не беспокоиться идти туда. Хочет ли какой-нибудь | из ваших героев получить запасные части? Могу | предложить почки, печень, все прочее. Все в | хорошем состоянии, насколько можно ожидать после | девятнадцати лет работы в порту, кроме слезных | желез: они сильно истощены от постоянного | оплакивания тяжелой жизни. | | Х. Делакросс, | "Вершины волн" | Квартира В бис 17, 41 этаж | Мерсисайд L77PR 14 JE6 Она наклонилась вперед и сложила руки. "Предстоит многоцелевой рейс. Мы собираемся сделать нечто новое. Для начала мы пошлем два корабля с одной и той же целью". Сесс Форхенд поднял руку. "Какой в этом смысл?" - Ну, частично, чтобы проверить, действительно ли это одна цель. Мы слегка изменим необязательные установки... те, что мы считаем необязательными для указания курса. И корабли стартуют с интервалом в тридцать секунд. Это означает, что корабли вынырнут на расстоянии друг от друга, которое проходят за тридцать секунд Врата. Форхенд наморщил лоб. "Относительно чего?" - Хороший вопрос, - она кивнула. - Мы считаем, что относительно Солнца. Движением звезд относительно всей Галактики, мы считаем, можно пренебречь. По крайней мере в том случае, если ваша цель окажется в пределах Галактики или не настолько далеко, чтобы фактор движения самой Галактики стал заметен. Я хочу сказать, что, если вы вынырнете за ее пределами, это будет расстояние в семьдесят километров относительно центра Галактики. Но не думаем, что это скажется. Мы ожидаем лишь небольших различий в скорости и направлении... скорее всего, вы окажетесь друг от друга на расстоянии от двух до двух с половиной километров. - Конечно, - продолжала она, весело улыбаясь, - это только теория. Может, относительное движение кораблей вообще не будет иметь значения. В таком случае проблема заключается в том, чтобы они не столкнулись друг с другом. Но мы уверены - совершенно уверены, - что по крайней мере небольшой разброс будет. Вам нужно всего лишь расстояние в пятнадцать метров - диаметр пятиместника. - Насколько уверены в этом "совершенно"? - спросила одна из девушек. - Ну, - согласилась Эмма, - относительно уверены. Откуда нам знать, пока не испробовали? - Кажется опасным, - заметил Сесс. Похоже, его это не удерживало. Он просто высказывал мнение. В этом он на меня не похож: я старался подавить все чувства внутри, думать только о технических подробностях сообщения. Эмма удивилась. "Эта часть? Послушайте, к опасной части я даже еще не приступила. Цель рейса недоступна для всех одноместных, большей части трехместных и некоторых пятиместных кораблей". - Почему? - спросил кто-то. - Это вы и должны определить, - терпеливо сказала она. - Это как раз тот курсовой набор, который компьютер счел наиболее подходящим для испытания корреляции между курсовыми наборами. У вас два бронированных пятиместника, и оба получают один и тот же курсовой набор. Это тот набор, который выбрали для вас хичи, верно? - Это было очень давно, - возразил я. - О, конечно. Я никогда не говорила другого. Это опасно... до определенного предела. Отсюда и миллион. Она смолкла, серьезно разглядывая нас, пока кто-то не спросил: "Какой миллион?" - Премия в миллион долларов для каждого участника, - сказала она. - На это из фонда Корпорации отведены десять миллионов долларов. Равные доли. Конечно, есть хорошие шансы, что участники получат больше миллиона. Если найдете что-нибудь интересное, премия определяется обычным порядком. Компьютер считает, что перспективы неплохие. - Почему назначены десять миллионов? - спросил я. - Не я принимала решение, - терпеливо сказала она. Потом посмотрела на меня, как на личность, а не часть группы, и добавила: - Кстати, Броудхед. Ущерб за уничтожение корабля с вас списан. Все, что найдете, ваше. Миллион долларов? Прекрасное яичко. Сможете отправиться домой, купить небольшое дело, жить все оставшиеся годы на этом. Мы смотрели друг на друга, а Эмма сидела, улыбалась и терпеливо ждала. Не знаю, о чем думали остальные. Я вспоминал Врата-Два, вспоминал первый полет, когда мы не отрывали глаза от приборов, надеясь увидеть то, чего нет. Вероятно, у каждого нашлось что вспомнить. - Старт, - сказала она наконец, - послезавтра. Те, кто хочет участвовать, должны зайти ко мне в кабинет. Меня приняли. Шики отвергли. Но было нелегко: именно я виноват в том, что Шики не полетел. Первый корабль заполнили быстро: Сесс Форхенд, две девушки из Сьерра-Леоне, французская пара - все говорят по-английски, все прошли собеседование, все уже побывали в полетах. Экипаж второго корабля набирал Мечников. Он сразу включил свою пару: Дэнни А, и Дэнни Р. Потом неохотно согласился взять меня. Оставалось одно место. - Мы можем взять вашего друга Бакина, - сказала Эмма. - Или вы предпочитаете подругу? | ОТЧЕТ О ПОЛЕТЕ | | Корабль 3-184, рейс 019В140. Экипаж С. Костис, | А. Маккарти, К. Мацуоко. | | Время до цели 615 дней 9 часов. Доклад экипажа | отсутствует. Определить местонахождение цели не | удалось. Нет ни одной надежно идентифицируемой | детали. | Никакого резюме. | Извлечение из журнала: "281 день полета. | Мацуоко проиграл при выборе жребия и покончил | самоубийством. Алисия добровольно покончила с | собой сорок дней спустя. Мы еще не достигли | поворотного пункта, так что все равно. Остающихся | продуктов недостаточно для меня, даже если включу | в них Алисию и Кенни, которые лежат в | холодильнике. Так что я ставлю все на автоматику и | принимаю таблетки. Мы все оставили письма. | Пожалуйста, отправьте их по адресам, если этот | проклятый корабль когда-нибудь вернется" | Отдел планирования полетов высказал | предложение, чтобы пятиместник с двойным рационом | и одним членом экипажа был послан по тому же | курсу. Возможно, он завершит полет и успешно | вернется. От предложения отказались, так как нет | очевидных выгод от его повторения. - Какую подругу? - У нас есть просьба от артиллериста третьего класса с бразильского крейсера Сузанны Эрейра. У нее есть разрешение капитана крейсера на участие в полете. - Сузи! Я не знал, что она хочет участвовать! Эмма внимательно изучала карточку. "У нее прекрасная подготовка, - заметила она. - И у нее все на месте. Я имею в виду, - сладко добавила она, - ее ноги, хотя понимаю, что вас интересуют другие ее части. Или вы ограничитесь парнями в этом рейсе?" Я почувствовал приступ нерационального гнева. Я не ханжа: мысль об интимном контакте с мужчиной сама по себе меня не отталкивает. Но - с Дэйном Мечниковым? Или с одним из его любовников? - Эрейра может быть тут завтра, - заметила Эмма. - Бразильский крейсер будет в доке сразу вслед за пассажирским кораблем. - Почему вы спрашиваете меня? - огрызнулся я. - Старший экипажа Мечников. - Он считает, что решать должны вы. Так кто же? - Мне все равно! - выкрикнул я и ушел. Но избегать решения было невозможно. Не принимать решения означало не допустить Шики к полету. Если бы я высказался за него, его бы взяли; я промолчал - очевидным выбором была Сузи. Весь следующий день я избегал Шики. Подобрал новую девушку в "Голубом Аду", только что окончившую курс, и провел ночь в ее комнате. Даже не приходил к себе переодеваться. Сбросил все и купил новое. Я хорошо знал места, где меня будет искать Шики: "Голубой Ад", Центральный парк, музей - и оставался в стороне от этих мест; бродил по пустынным туннелям, никого не встречая, до ночи. Потом решил рискнуть и пошел на прощальную вечеринку. Вероятно, Шики там будет, но будут и другие. Он был. И Луиза Форхенд тоже. Она даже была в центре внимания; я не знал, что она вернулась. Она увидела меня и помахала рукой. "Мне повезло, Боб! Выпей, я плачу!" Кто-то сунул мне в одну руку стакан, в другую - сигарету с травкой, и, прежде чем затянуться, я спросил ее, что она нашла. - Оружие, Боб! Замечательное оружие хичи, несколько сотен штук. Сесс говорит, что премия будет не меньше пяти миллионов. Плюс проценты... конечно, если удастся это вооружение воспроизвести. Я выпустил дым и запил глотком белого огня. "Что за оружие?" - Как туннелекопатели, только портативные. Проделывают отверстие во всем. При высадке мы потеряли Сарру Аллафанта: одно такое оружие проделало дыру в ее костюме. Мы с Тимом делим ее долю, так что это еще два с половиной миллиона. - Поздравляю, - сказал я. - Последнее, в чем люди нуждаются, это новый способ убивать друг друга... но все равно поздравляю. - Мне нужно было ощущение морального превосходства: когда я отвернулся, прямо передо мной висел Шики и смотрел на меня. - Хочешь затянуться? - спросил я, протягивая ему сигарету. Он покачал головой. Я сказал: "Шики, не я решал. Я им сказал... Я не говорил им, чтобы тебя не брали". - А сказал, чтобы взяли? - Не мне было решать. Эй, послушай! - неожиданно мне пришла в голову мысль. - Ведь Луизе повезло. Вероятно, Сесс не полетит. Почему бы тебе не занять его место? Он попятился, не отрывая от меня глаз, выражение лица его изменилось. "Ты не знаешь? - спросил он. - Да, Сесс отказался от полета, но его место уже занято". - Кем? - Тем, кто рядом с тобой, - сказал Шики, я повернулся, и она стояла рядом, глядя на меня, со стаканом в руке и с выражением, которого я не мог понять. - Привет, Боб, - сказала Клара. Я подготовился к вечеринке, выпив несколько порций заранее - на девяносто процентов я был пьян и на десять ожесточен, но все улетучилось, как только я взглянул на нее. Я поставил стакан, кому-то сунул сигарету, взял ее за руку и отвел в туннель. - Клара, - сказал я, - ты получила мои письма? Она удивилась. "Письма? - Покачала головой. - Ты, наверно, послал их на Венеру? А я там не была. Долетела до встречного корабля, пересела и вернулась сегодня на пассажирском". - Ox, Клара. - Ox, Боб, - передразнила она меня, улыбаясь: весело мне не было, потому что, когда она улыбалась, я видел дыру на месте выбитого зуба. - Что же еще нам сказать друг другу? Я обнял ее за плечи. "Я могу сказать, что люблю тебя, и мне жаль, и что я хочу тебя, и хочу жениться и иметь детей и... - Боже, Боб, - сказала она, мягко отталкивая меня от себя, - когда ты что-нибудь говоришь, то говоришь уж очень основательно. Подожди немного. Это не убежит. - Но ведь прошли месяцы! Она рассмеялась. "Не глупи. Боб. Сегодня у Стрельца неподходящий день для принятия решения, особенно о любви. Поговорим в другой раз". - Вздор! Послушай, я в это не верю! - А я верю, Боб. Меня охватило вдохновение. "Эй! Я могу поменяться с кем-нибудь на первом корабле. Или, минутку, может, Сузи поменяется с тобой..." Она покачала головой, по-прежнему улыбаясь. "Не думаю, чтобы Сузи это понравилось, - сказала она. - Ну, и никто не разрешит меняться. Особенно в последний момент". - Неважно, Клара! - Боб, - сказала она, - не подталкивай меня. Я много думала о нас с тобой. Мне кажется, у нас есть, чего добиваться. Но не могу сказать, что все уже решила, и не хочу, чтобы меня подталкивали. - Но, Клара... - Кончим на этом, Боб. Я полечу в первом корабле, ты во втором. Там, может, поговорим. Может, даже поменяемся на обратный путь. А пока у нас есть возможность подумать, чего мы хотим на самом