анекдот, расставаясь со своей эмпирической исключительностью, со своей неповторимой единичностью, обретает авторитет абстрактной идеи. Повествование стремится исчезнуть в назидании. Слово в новелле заставляет читателя забыть о непреложном факте: с деспотом, особенно, с таким, как Эццелино, шутить нельзя. Этот результат тоже можно счесть в какой-то мере образцовым: он утверждает в сознании читателя идеал разумного общения, идеал надсословного духовного контакта. Ренессансная новелла будет в самых разнообразных вариантах развертывать этот мотив: острословие и остроумие, прорывающие границы состояний, чинов, сословий, вероисповеданий, чтобы расторгнуть глухоту душ и соединить людей, хотя бы на миг, в идеальном и неудержимом единстве развязки. Однако парадигма в новелле не подрывает материальную самостоятельность события, а наоборот, утверждает ее, ибо на ней строится. Там, где баланс идеально образцового и эмпирически исключительного смещен в пользу первого, перед нами "пример", там, где их отношения равноправны, мы имеем новеллу. Итак, слово жития, пробуждающееся по велению свыше из простосердечной немоты святого, и слово "примера", учительствующее со всей безусловностью катехизиса, - вот ближайшие средневековые предтечи хитроумных речей "Новеллино". Эти слова полновластно вторгаются в вещный мир, наставляют, назидают, восстанавливают справедливость, изгоняют бесов и воскрешают мертвых - еще не забыто их кровное родство со словом псалмопевцев, пророков и апостолов. Эти слова сильны не своей формой, а своей сутью, они пе пробуждают бескорыстной радости, не понуждают к эстетическому любованию, а требуют молитвенной сосредоточенности послушника или покорного внимания ученика. Здесь нет сопереживания, внимающий не равноправен ведущему речь, слово говорится свысока - с высоты святости и с высоты учености. В "Новеллино" слово сходит с университетской кафедры и церковного амвона, оно приблизилось к слушателю и появился сам слушатель, сменив безликую паству: он необходим, ибо необходимо насладиться словом, сказанным уже не только ради заключенной в нем мысли, но и ради него самого. 5. Теперь, казалось, дело за немногим - окончательно освободить слово от практических заданий, от внехудожествениой серьезности, и Боккаччо может писать день шестой своего "Декамерона": "о том, как люди, уязвленные чьей-либо шуткой, платили тем же или быстрыми и находчивыми ответами предотвращали утрату, опасность и бесчестье". Однако это далеко не так. Слово в "Новеллино", действительно, уже стало выполнять эстетические, по преимуществу, функции, но эстетика эта реализуется с помощью вполне традиционных средневековых средств. Боккаччо не нужно отделять пшеницу от плевелов, он не думает, что его новелла сравнима с чернением, оттеняющим золото благородных "цветов" речи. Новелла "Декамерона" по праву гордится любым своим словом, тогда как в прологе "Новеллино" приходится апеллировать к снисходительности читателя, указывая, что "из-за одного благородного и нежного плода может понравиться весь сад". Не то чтобы автор "Новеллино" действительно нуждался в снисхождении - этикетные извинения скорее намечают некую теорию новеллы. Стиль целого - вот что решительно разделяет книгу Боккаччо и "Новеллино". Рассказ нашего сборника, взятый в самом общем повествовательном ракурсе, не отделился полностью от своего средневекового прототипа; взятый в своем структурном ядре, остроумном высказывании, он приближается к жанровой модели, нашедшей свою классическую форму в новелле Возрождения. Впечатление простоты, примитивности, почти фольклорности, которое возникает при сопоставлении стилистических приемов "Новеллино" с ренессансными, обманчиво. Простота "Новеллино" неравновелика непосредственности и безыскусности устного рассказа. Достаточно сравнить новеллу нашего сборника с современными ей вариантами того же сюжета (см. Дополнение IV), чтобы увидеть, как в последних незамысловатость вырождается в неспособность организовать рассказ и экономно передать мысль, как повествование повторяется, возвращается назад, топчется на месте, отягощенное грузом лишних сведений и, главное, лишних слов. Отсечь все лишнее, сохранив тот скупой минимум, без которого рассказ непонятен, мог только мастер. Многословие от неумения и многословие как осознанная художественная задача - вот реальные стилевые оппоненты краткости "Новеллино". Средневековая риторика различала две системы организации художественной материи: "амплификация", эстетизация речи за счет развертывания внесюжетных ее частей (истолкование, перифраза, сравнение, апостроф, прозопопея, отступление, описание и пр.), и "аббревиация", сведение речи к ее кратчайшей логической схеме {Faral E. Les arts poetiques du XII et du XIII siecle. P., 1923.}. Фра Бартоломео из Сан Конкордио, живший в одном поколении с автором "Новеллино", так обосновывал эстетический идеал краткословия: "...во-первых, краткая речь слушается с большой охотой, а долгая подчас утомляет; во-вторых, кратко сказанное зачастую понятнее сказанного во многих словах; в-третьих, краткое прочнее запоминается; в-четвертых, краткое не столь быстро ветшает; в-пятых, постигать сказанное в немногих словах - свойство мудрости; в-шестых, неуместная многоречивость обесценивает важные вощи; в-седьмых, кратким словом каждому легко угодить" {Fra Bartolomeo di San Concordio. Ammaestramenti degli antichi. - In: Battaglia S. Op. cit., p. 581-582.}. "Краткое слово" имеет в Средние века весьма богатую традицию - не нужно забывать, что у ее истоков стоит авторитет библейского стиля. Автор "Новеллино" прошел выучку в школе краткословия и вышел из нее искушенным ритором, а не наивным коллекционером анекдотов. Хотя большинство источников нашего сборника также не отличается многоречивостью, но и в них он умудряется найти лишние фразы и необязательные слова - вспомним, что недлинный рассказ Петра Альфонси, попав в "Новеллино", сократился чуть ли не вдвое. А тот факт, что самая короткая новелла "Декамерона" (о гасконской даме) длиннее в три раза соответствующего рассказа "Новеллино", достаточно красноречиво говорит о различии эстетических установок, породивших два типа прозы, - средневековый и ренессансный. Краткость как художественный принцип литературой Возрождения будет практически забыта. Но наш автор не просто сокращает. Безликости и бесстрастности латинской прозы средневекового "примера", даже своим неторопливым и методическим синтаксисом отрицающего эмпирическую актуальность события, в "Новеллино" приходит на смену резвость и яркость паратаксиса. Синтаксис "Новеллино", недолюбливающий подчинительные конструкции, слишком логичен и точен, чтобы посчитать его прямой копией разговорной речи, но конкретность устного слова, не скованного еще условностями школьной грамматики, без всякого сомнения моделируется в слоге нашего сборника. Автор "Новеллино" враждует прежде всего с абстрактностью, внедренной в структуру и стиль латинского рассказа. Дробя монотонную латинскую фразу, он ускоряет ритм рассказа. "Некий воин, отправляясь воевать мавров с ратью Карла Великого, просил родича своего, дабы тот, в случае его гибели на войне, коня его продал, а деньги раздал беднякам". Так гласит "Золотая легенда" {Jacobi a Voragine. Legenda aurea, cap. CLXIII "De commemoratione animarum".}. А вот ритм другого языка и нового жанра. "Карл Великий, находясь в походе против сарацин, оказался при смерти. Составил он завещание. Среди прочего коня своего и снаряжение завещал бедным" {"Новеллино", XVII. Нужно сказать, что в переводе и латинский вариант теряет свою рассудочную холодность и итальянский текст не сохраняет неподражаемую живость своего как бы расколотого синтаксиса. Как передать, к примеру, отсутствие личных местоимений, вообще свойственное итальянскому языку, но здесь маркированное: фразы не текут медленно и монотонно друг за другом, а как будто спешат на перегонки в каком-то рваном и бодром ритме.}. Наделены историческими именами безымянные персонажи источника (знакомая нам процедура), сняты самоочевидные и потому рассеивающие внимание мотивировки (у Иакова Ворагинского родич нарушает волю усопшего, ибо конь ему "весьма приглянулся"), снижена торжественная атмосфера чуда {В "Золотой легенде" воин является своему родичу, "сияя как солнце", в "Новеллино" Карл является барону запросто, без чинов; восемь дней искупления в чистилище сократились до восьми мук за день, и бесстрастный вестник трансцендентного суда ("ныне же дьявол унесет душу твою в ад") возвещает о божественном возмездии как о своей личной расплате с обидчиком ("ты же горько за это поплатишься"). Анализ этой новеллы в контексте ее источников и ряд других интержанровых сопоставлений: Battaglia S. Premesse per una valutazione del "Novellino". - In: Battaglia S. La coscienza letteraria del Medioevo.}. И при совершенном подобии сюжета - два разных впечатления: не суровый урок, а занимательная история. И это тот случай, когда изменения, внесенные в текст источника, едва заметны. Автор "Новеллино" может действовать много решительнее. И он не только сокращает. Он может существенно расширить и обогатить облюбованный сюжет, как это произошло с эпизодом "Романа об Александре" Александра де Берне, ставшим III новеллой нашего сборника {Персиянин романа, малодушно отказавшийся от дарованного ему города ради пятисот марок, стал в новелле истинным рыцарем, мудро и стойко защищающим честь своего сословия. Анализ новеллы в сравнении с эпизодом романа: Favati G. Introduzione. - In: Il Novellino. Genova, 1970, p. 94-97.}. Но как бы ни обращался автор "Новеллино" с источниками, идеал краткословия, риторический идеал точной и скупой на украшения речи он не упускает из виду никогда. 6. Однако не химерично ли само понятие "автор" применительно к "Новеллино"? Никто из исследователей не решится сейчас безапелляционно утверждать, что все до единой новеллы написаны одной рукой. До последнего времени единодушно признавалось флорентийское гражданство автора и дебатировался только вопрос, сколько - один или несколько - флорентийцев участвовали в создании сборника {Сторонники концепции нескольких авторов: Bartoll A. Storia della letteratura ilaliana. Firenze, v. Ill, 1880; Besthorn R. Ursprung und Eigenart der iilteren italienishen Novelle. Halle, 1935; Monteverdi A. Che cos'e il Novcllino. - In: Monteverdi A. Studi e saggi sulla letteratura italiana dei primi secoli. Milano - Napoli, 1954.}. Ныне и флорентийская локализация "Новеллино" поставлена под сомнение: трудами Г. Фавати реалии и язык "Новеллино" отодвинуты на север, в Венецианскую область {Favati G. Introduzione, p. 60-69. Тот же автор выдвинул концепцию тематической упорядоченности "Новеллино", объединив все рассказы сборника в десять групп по десять новелл в каждой: 1) восстановление справедливости действием или словом, 2) социальные добродетели и их приобретение, 3) розыгрыши, 4) неподобающее использование разума, 5) правильные доводы и доводы-ловушки, 6) недопустимые действия, 7) мудрость, 8) потеря имущества, наказанная жадность, 9) несправедливая или заслуженная гибель, 10) глупость и неуклюжесть. Вряд ли это действительно так: средневековый автор, чрезвычайно ценивший симметрию частей, иерархию видов и подвидов, категориальный порядок, не стал бы таить от читателя план сборника, а наоборот, им-то как раз и стал похваляться. Кроме того, он по допустил бы исключений, а таковыми сам Фавати признает новеллы XIII в группе 2 (новеллы XI-XX), XXVII в группе 3 (XXI-XXX) и LXXXV-LXXXIX в группе 9 (LXXXI-ХС). Если соглашаться с гипотезой Фавати (соблазнительной, но недоказуемой), то необходимо оговорить, что механизм тематического сцепления действовал скорее всего помимо воли автора, как дань традиционным схемам организации материала.}. Но кто бы, венецианец или житель Тосканы, ни был первым итальянским новеллистом, единство стиля и структуры большинства новелл неопровержимо свидетельствует о единстве их автора; язык переписчик в силах "флорентинизировать", но он не может скрыть фундаментальную внутреннюю эклектику, - и праздным будет вопрос, все ли до последней строки принадлежит одному человеку в дошедшем до нас тексте. Неверно было бы относить все изменения, которым в "Новеллино" подверглась традиционная схема рассказа, в актив прогрессирующего авторского самосознания, хотя известный прогресс налицо. Наивно было бы усматривать в эволюции стиля, которую мы стремились проследить, сопоставляя средневековый рассказ с рассказом "Новеллино", предвосхищение эпохальных идеологических революций. Но эволюция была. Менялся итальянский город, возрастая в материальной мощи. Менялся итальянский горожанин, рискнувший соперничать с феодальным двором и на поприще изящных искусств, не только на ратном поле, где победа была уже одержана. Город рвался к культуре, и клирики, нотариусы, школяры поставляли ему культуру в виде переводов и переделок. В этой переориентации культуры на новый язык и нового адресата участвовал и автор "Новеллино". Воспринимая идеал куртуазного социума, он не всегда выдерживал его идеальность, но, толкуя его приземленно и упрощенно, он сообщал ему неожиданную актуальность. Вряд ли он претендовал на многое, однако, взявшись за перевод латинского "примера", он, неожиданно для себя, смещал акценты в системе идей, воодушевлявших средневекового проповедника. Идеи, конечно, оставались те "же самые, но тускнел, пока еле заметно, их невыносимый для глаза блеск, сужалась сфера их всевластия. У земных вещей начинал появляться не отраженный, а собственный свет, история постепенно переставала осознаваться как коллекция "примеров" и приобретала самостоятельность, духовную и эстетическую. Это процесс небыстрый и не одним маленьким "Новеллино" засвидетельствованный. Но именно в этом процессе рождалась новелла, что лишний раз подтверждает сборник "ста древних новелл", утративший имя своего создателя, но немало сделавший для того, чтобы имя получил открытый в нем жанр. ПРИМЕЧАНИЯ "Новеллипо" был составлен не ранее 1281 г., ибо в новелле L говорится что Франческо д'Аккорсо, известный правовед, уже вернулся из Англии, где он преподавал в 1273-1281 гг. Наиболее вероятная дата создания сборника - 90-е годы XIII в. Автор неизвестен. Название аутентичным не является. Впервые назван "Новеллино" в миланском издании 1836 г.: основанием послужило письмо Джованни делла Каза к порвоиздателю сборника Карло Гвалтеруцци от 27.VII.1525 г. Первое издание, вышедшее в Болонье в 1525 г. под редакцией К. Гвалтеруцци, носило заголовок "Сто древних новелл". Текст Гвалтеруцци переиздавался в XVI в. трижды. В 1572 г. во Флоренции сборник выпустил в свет Винченцо Боргини, который исключил из него по религиозно-этическим соображениям 17 новелл, заменив их восемнадцатью рассказами, взятыми из других источников (см. в наст, изд.: "Книга новелл и изящных благородных речений" и Дополнение III). Текст Боргини считался каноническим до 1825 г., когда Микеле Коломбо вернулся к изданию Гвалтеруцци. Сборник пользовался немалой популярностью в XIV-XV вв., чему свидетельством значительное число дошедших до нас рукописей. Из них восемь являются независимыми друг от друга: I. Палатино 566 - рукопись первой половины XIV в., хранится в Национальной библиотеке во Флоренции, включает в себя новеллы V-XXIII, XXV-XXXII, XLI- XLIX, LIV-LXV основного корпуса. II. Гаддиано 193 - рукопись создана после 1315 г., хранится в Медицейской библиотеке Флоренции, включает новеллы XXI-XXIII, XXXI-LI, LIII, LV-LIX. III. Рукопись второй половины XV в., хранится в Медицойской библиотеке, включает в себя две новеллы основного корпуса: LII, VIII. IV. Панчатикиано - Палатино 32 - рукопись XIII - XIV вв., хранится в Национальной библиотеке во Флоренции, имеет в своем составе "пролог" и новеллы I-XLVI, XLVIII-L, LX-LXIII, LXV-LXXI, LXXX-LXXXI, причем новеллы расположены в ином порядке и перемежаются рассказами, не входящими в основной корпус. V. Панчатикиано - Палатино 32 - рукопись второй четверти XIV в., хранится в Национальной библиотеке во Флоренции, состоит из новелл LXXII-LXXX, LXXXII-LXXXV, LXXXVII-С, за которыми следуют 20 повелл, не входящих в основной корпус (см. Дополнение IV). VI. Мальябокиано-Строцциапо II. III. 343 - рукопись XIV в., хранится в Национальной библиотеке во Флоренции, включает новеллы V-LVIII, за которыми следуют десять новелл, не входящих в основной корпус (см. Дополнение II). VII. Ватикано 3214 - рукопись, переписанная в 1523 г. Джулио Камилло Дельминио по заказу Пьетро Бембо, хранится в Ватиканской библиотеке, включает "пролог" и новеллы I-XXIII, XXVХХХIII, XXXV-С. VIII. Издание Карло Гвалтеруцци, состав которого совпадает с Ватиканской рукописью. Г. Фавати, подготовивший критическое издание "Новеллино", установил, что данные источники текста делятся на две группы: а) - I, V, VII, VIII, где новеллы имеют названия. б) - II, III, IV, VI, где новеллы названий не имеют и после XXXIV новеллы издания Гвалтеруцци приводится новелла, группе "а" неизвестная (XXXIV новелла настоящего издания). В рукописи VI, кроме того, за XXV новеллой по изданию Гвалтеруцци следует новелла, которую рукописи группы "а" игнорируют (XXIV новелла настоящего издания). На основе сопоставительного анализа всех источников текста Г. Фавати выстроил следующую генеалогию рукописей "Новеллино": Таким образом, самые авторитетные до издания Г. Фавати источники текста - Ватиканская рукопись и первоиздание - оказываются самыми далекими от архетипа. Пересмотрев историю текста, Г. Фавати внес немало изменений в его лексику, синтаксис и орфографию. Кроме того, он изменил состав и нумерацию новелл: ввел в сборник новеллы группы "б" (XXIV и XXXIV), лишил "пролог" порядкового номера (в издании Гвалтеруцци он значился как новелла I) и объединил под одним номером (XVIII) две новеллы издания Гвалтеруцци (XIX и XX). В итоге сборник увеличился на две новеллы, по общее число новелл осталось прежним - сто. Расхождение в нумерации с изданием Гвалтеруцци кончается на новелле XXXV. Настоящий перевод выполнен по изданию Г. Фавати: Il Novellino. Testo critico, introduzione e note a cura di G. Favati. Genova, 1970. Полностью "Новеллино" на русский язык переводится впервые (филологическое редактирование перевода выполнено Г. Д. Муравьевой), до сих пор переводились лишь отдельные новеллы: II, VIII, XIX, XXV, LXXIII, LXXXIV (первый эпизод: Эццелино и нищие). - В кн.: Новеллы итальянского Возрождения, избранные и переведенные П. Муратовым, ч. 1. М., 1912. Новеллы XIII, LIV, LXXI1I - в кн.: Хрестматия по зарубежной литературе средних веков. М., 1953 (пер. Р. Шор). Нумерация в скобках дается по изданию К. Гвалтеруцци. ПРОЛОГ (I) Восходит к вступлению к IV книге "Диалогов" (593 г.) Григория Великого, папы римского, богослова и агиографа. Русский перевод: Святого отца нашего Григория Двоеслова, епископа Римского, собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души. Казань, 1858. 1 ...цветов изящной речи... - "Цветок" - традиционная метафора "образца". Так в XIII-XIV вв. назывались многие книги: "Цвет риторики" Гвидотто из Болоньи, "Цветы и жития философов", "Цвет добродетели", "Цвет новелл" Франческо да Барберино. 2 ...язык глаголет от избытка сердца. - Ср.: "от избытка сердца говорят уста его" (Лука, VI, 45). 3 ...можно счесть добрым. - Одно остроумное слово дарует его автору славу, подобно тому, как одно мгновение раскаяния, по учению церкви, спасает грешника от ада и дарует ему вечную жизнь. Пропорции здесь те же самые: мгновение и вечность. НОВЕЛЛА I (II) Опирается на апокрифическое послание, которое пресвитер Иоанн будто бы адресовал византийскому императору Мануилу Комнину и которое затем было переведено с арабского на латынь для папы и Фридриха Барбароссы. Факсимиле этого перевода см. в кн.: Slessarev V. Prester John. The Letter and the Legend. Minneapolis, 1959. На Русь послание попало в XIII или XIV в. (см.: Сказание об Индийском царстве. - В кн.: Памятники литературы Древней Руси. XIII век. М., 1981). Мотивы послания отразились в былине о Дюке Степановиче. Новелла перекликается также с рассказом французского историка Альберика де Труа-Фонтен, который в своей "Хронике" (1232-1241) сообщает, что татарский хан предложил императору Фридриху место своего сенешаля - император не без остроумия ответил, что лучше разбирается в соколиной охоте. 1 Пресвитер Иоанн (поп-царь Иван) - герой популярной средневековой легенды. По сообщению немецкого историка XIII в. Оттона Фрейзингенского, пресвитер Иоанн был царем и первосвященником народа, живущего по ту сторону Персии и Армении, на крайнем Востоке, и исповедующего христианство несторианского толка. Другие авторы помещали царство пресвитера в Эфиопию. Историю легенды см.: Хенниг Р. Неведомые земли, т. 2. М., 1961, с. 446-461; Гумилев Л. Поиски вымышленного царства (Легенда о "государстве пресвитера Иоанна"). М.. 1970. 2 ...императору Фридриху - Фридрих I Барбаросса (1152-1190), император Священной Римской империи. Именно он фигурирует в качестве одного из адресатов апокрифического послания пресвитера Иоанна, но в новелле скорее всего речь идет об его внуке, Фридрихе II (император в 1212-1250). Блеск двора, мудрость и остроумие государя - все это в большей степени приложимо к младшему Фридриху, да и принцип "меры" неистовому Барбароссе вряд ли подходит. Автор "Новеллино" постоянно путает деда и внука. 3 ...три благороднейших камня... - Ср.: "под словом "благородство" разумеется совершенство собственной природы в каждой вещи" (Данте. Пир, IV, XVI, 4-5). Драгоценным камням в средневековье приписывалась магическая сила (см. далее в новелле). 4 ...тот весьма искусен лишь в речах... - Маркабрюн, знаменитый провансальский трубадур (первая половина XII в.), отождествлял "меру", центральное понятие куртуазной этики, с "благородной речью". Вряд ли случайно искусный лишь в речах император считает лучшим на этом свете меру. 5 Мессер - обращение к королям и императорам. В итальянских городах "мессером" именовали рыцарей, докторов медицины и юриспруденции, церковных иерархов. 6 ...ювелир сделался невидимым... - Гелиотропу, драгоценному камню зеленого цвета с красными вкраплениями, приписывалась сила противоядия и способность делать человека невидимым (ср.: Данте. Ад, XXIV, 93; Боккаччо. Декамерон, VIII, 3). НОВЕЛЛА II (III) Сюжет этой новеллы пришел в Европу из Византии, где засвидетельствован в поэме XII в. "История бедного Льва". В Европе он встречается в романе французского писателя Готье из Арраса "Ираклий" (кон. XII в.) и в испанской "Книге примеров" Леона Санчеса до Версиал (1400-1421). Известен арабский вариант: "История трех искателей приключений и султана", примыкающая к корпусу "Тысячи и одной ночи". Аналогичный сюжет обнаружил в русских песнях об Иване, купеческом сыне, А. Н. Весоловский (Wesselowsky A. Beitriige sur Erkliirung des russischen Heldenepos. - In: Archiv fur slavische Philologie. 1879, III, S. 549-593). Имеется несколько иной вариант того же сюжета, где два первых дара (выбор лучшего камня и лучшего коня) заменены способностью распознавать тайные изъяны кушаний и напитков, подаваемых на царский стол. Этот вариант представлен сказкой "Тысячи и одной ночи" ("История о трех сыновьях йеменского султана") и рассказом о Гамлете Саксона Грамматика, автора "Деяний датчан" (коп. XII - нач. XIII в.). Ср. также Дополнение IV, новелла VII. 1 ...государь по имени Филипп... - Возможно, имеется в виду македонский царь Филипп (360-336 гг. до н. э.), отец Александра Великого. В таком случае "ученый грек" не кто иной, как Аристотель, превращенный средневековой традицией из философа в сказочного мудреца. НОВЕЛЛА III (IV) Источник сюжета - эпизод "Романа об Александре" (последняя треть XII в.) Ламберта-ле-Торта и Александра де Берне (Lambert le Tort, Alexandre de Bernay. Roman d'Alixandre. Stuttgart, 1846, p. 221-222). В романе, однако, отсутствует договор жонглера с рыцарем, и последний отказывается от пожалованного ему города по малодушию. 1 Александр - Александр Македонский (356-323 гг. до н. э.), ставший героем множества средневековых сказаний, в которых изображался как образец рыцарственного совершенства. См.: Грабарь-Пассек М. Античные сюжеты и формы в западноевропейской литературе. М., 1966, с. 172182, 213-228; Костюхин Е. Александр Македонский в литературной и фольклорной традиции. М., 1972. 2 Джадр - вероятно, Газа, город на юге Палестины, о взятии которого Александром подробно рассказывается во французском романе. В эпизоде романа, послужившем источником новеллы, речь, однако, идет об Араине. 3 ...он встретил одного жонглера... - В оригинале "uomo di corte" (латинский вариант термина: milites curiae), что не всегда означает профессионального жонглера (хотя в данном случае это так), почти шута. В других новеллах uomo di corte будет называться человек, лишенный устойчивого социального положения и кормящийся "при дворе" (этим двором может быть и богатый бюргерский дом) с помощью своих талантов. Ср.: "В былые времена прямым делом и обязанностью таких людей было улаживать миром распри и размолвки, возникавшие между господами, заключать брачные, родственные и дружеские союзы, красивыми и приятными для слуха речами приободрять уставших, потешать дворы, отечески строгими внушениями исправлять пороки, и все это за небольшое вознаграждение" (Боккаччо. Декамерон, I, 8). В общем это фигура, воплотившая ту тягу к социальной мобильности, которой обладало даже жестко-сословное и традиционалистское средневековое общество. 4 ...велел снять с себя доспехи. - Жест, свидетельствующий о достигнутой победе или об уверенности в том, что она неизбежна. НОВЕЛЛА IV (V) Идея новеллы исходит, с одной стороны, из средневековых трактатов о воспитании государя, а с другой, из популярного фольклорного мотива природы, торжествующей над искусством. Ср. распространенный в европейском фольклоре сюжет о кошке, обученной держать на голове зажженную свечу и возвращающейся к своим повадкам при виде мыши (Aarne A., Thompson S. The Types of Folktale. - In: FF Communications. Helsinki, 184, 1961, n. 217). 1 Одни приписали поступок юноши движению жидкостей... - Согласно учению Гиппократа, телесное здоровье зиждется на равновесии четырех жидкостей: крови (секреции сердца), флегмы (секреции мозга), желтой желчи (секреции печени), черной желчи (секреции селезенки). 2 ...в юности естественно забавляться, а в старости размышлять. - В эпоху средневековья было принято долить человеческую жизнь на четыре возраста: юность (до 25 лет), зрелость (до 45 лет), старость (до 70 лет), дряхлость (до 80 лет). Каждому возрасту приписывался свой набор устойчивых качеств, и перенос качеств одного возраста в другой считался противоестественным (См.: Цицерон. Об обязанностях, I, 34; Данте. Пир, IV, XXIV-XXVIII). НОВЕЛЛА V (VI) Библейский сюжет этой новеллы (Вторая книга Царств, XXIV; ср. Первая книга Паралипоменои, XXI, 1-27) воспринят автором через посредство старофранцузского перевода (Li quatre livre de Reis. Dresden, 1911, p. 106-108). 1 ...послал к нему ангела своего... - В библейском рассказе волю бога возвещает Давиду пророк Гад. 2 ...или оке отдаешь себя на суд божий? - Ср.: "Избирай себе, быть ли голоду в стране твоей семь лет, или чтобы ты три месяца бегал от неприятелей твоих, и они преследовали тебя, или чтобы в продолжении трех дней была моровая язва в стране твоей" (Вторая книга Царств, XXIV, 13). НОВЕЛЛА VI (VII) Источник сюжета - тот же, что и в предыдущей новелле (Li quatre livres des Reis, p. 137-138; ср.: Третья книга Царств, XI, 9-13, XII, 1-20; Вторая книга Паралипоменон, X). 1 ...Соломон тоже совершил поступок... - Ср.: "Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его но было вполне предано Господу Богу своему, как сердце Давида, отца его" (Третья книга Царств, XI, 4). 2 ...Соломон обременял их строительством храмов... - Иерусалимский храм Соломон строил, по библейскому преданию, семь лет, причем 30 тысяч его подданных рубили кедры в Ливане, 70 тысяч носили тяжести, 80 тысяч трудились в каменоломнях. 3 ...Ровоам потерял десять из двенадцати частей своего царства... - Под властью Ровоама остались лишь два израильских колена - Иуды и Вениамина. НОВЕЛЛА VII (VIII) 1 ...семи свободным искусствам... - Грамматика, риторика, диалектика (тривиум), арифметика, геометрия, музыка, астрономия (квадривиум). Так начальное и среднее образование было упорядочено в VI в. Боэтием и Кассиодором: от гуманитарных наук тривиума школяр переходил к математическим наукам квадривиума. НОВЕЛЛА VIII (IX) Первой известной манифестацией мотива, лежащего в основе данной новеллы, является восточный рассказ о блуднице, потребовавшей у купца, которому приснилось, что он ею обладал, плату в количестве пяти коней - ей было заплачено отражением коней в воде. В Италии этот мотив использовали Франко Саккетти (Триста новелл, CXCVI) и Луиджи Пульчи (Моргапт, XIII, 30-34). Фольклорные варианты см.: Aarne A., Thompson S. The Types of the Folktale, Э 1804 B. 1 ...в Римской империи... - в Византии. 2 ...имеется двенадцать Александрии, которые основал Александр в марте месяце перед смертью...Об этом говорится в латинском переводе греческого романа об Александре Псевдо-Каллисфена, сделанном в IV в. Юлием Валерием (Historia de proeliis, III, 98). Оттуда это известие перекочевало в редакцию неаполитанского архипресвитера Льва (X в.) и прочно вошло в средневековую легенду об Александре Македонском. Та же легендарная традиция относит смепть Александра к марту вместо исторического июня. НОВЕЛЛА IX (X) Для сюжета новеллы есть аналогия в славянском сказании о Соломоне и Китоврасе, в той его части, которую А. Н. Веселовский назвал "увозом Соломоновой жены" (Веселовский А. Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине. СПб., 1872, с. 283 сл.). 1 Бизант - золотая или серебряная монета византийской чеканки. 2 Синьория - высшая городская магистратура. 3 Скьяво из Вари - некий Михаил Славянин (Michael Sclavus) был в 925 г. византийским катепаном (наместником пограничной территории) в Бари, городе на Адриатическом побережье, который находился под властью Византии до 1071 г. НОВЕЛЛА X (XI) Источник сюжета - предисловие Моисея из Палермо к ого переводу с арабского на латинский "Книги Гиппократа о врачевании лошадей": героем аналогичного анекдота там является сам Гиппократ (Trattati di mascalcia attribuiti ad Ippocrate. Bologna, 1865, p. 101-103). 1 Джордано - Джордано Руффо из Калабрии, придворный Фридриха II (см. новелла I, примеч. 2). занимавший ряд высоких должностей в сицилийском королевстве, автор трактата "О врачевании лошадей". 2 ...велел больному открыть рот... В книге Моисея Палермского коварный ученик говорит: "узнаю сие [то, что больной должен умереть] по знакам на языке его". НОВЕЛЛА XI (XII) Источник сюжета - французские "Четыре книги царств" (Li quatre livre des Reis, p. 80; ср.: Вторая книга Царств, XII, 26-30; Первая книга Паралипоменон, XX, 1-3). В Библии Равву Аммонитскую (зд.: город филистимлян) осаждает Иоав. 1 Аминадаб - в "Романе об Александре" Ламберта-ле-Торта и Александра де Берне некий Аминадаб, греческий царь, упоминается в числе союзников царя Пора, сражающегося с Александром Македонским. Возможно, из романа и почерпнул это имя автор "Новеллино". НОВЕЛЛА XII (XIII) Источник рассказа об Антигоне - "Поликратик" (1159) Иоанна Сольсберийского (Polycraticus, III, 14), источник рассказа о Поре - "История Александра" Курция Руфа и старофранцузские романы об Александре Македонском. 1 Антигон (384-301 гг. до н. э.) - военачальник Александра Великого, царь Македонии (с 306 г.), наместник Лидии. Убит в бою при Инсе. Иоанн Сольсберийский (ок. 1115-1180) считает его наставником Александра. 2 ...тело подобно царству... - В "Книге Сидраха", средневековой энциклопедии, переведенной на итальянский язык в первой половине XIV в., сказано: "душа - царь, тело - царство, если душа дурно правит царством, данным ей богом, она будет брошена в огонь". 3 Пор - царь небольшого индийского государства в Пенджабе. В 326 г. до п. э. Александр Македонский победил Пора в битве на р. Гидасп. 4 ...сладость звука губит доблесть - ср.: "священникам надлежит воздерживаться от всяких соблазнов для ушей и глаз, как то: от некоторых видов музыки и от прочего в том же роде, что может ослабить силу духа, ибо через глаза и уши в душу проникает соблазн порока" (постановление Майнцского собора от 813 г.). НОВЕЛЛА XIII (XIV) Сюжет новеллы повторяет эпизод легенды о Варлааме и Иосафе, которая берет начало в одной из буддистских книг (Лалитавистара), отражается в греческом тексте Евфимия Ивера (XI в.) и в XII в. проникает в Западную Европу и на Русь, распространяясь также по всему средиземноморскому региону (ср. аналогичный эпизод в арабском варианте: Повесть о Варлааме пустыннике и Иосаве царевиче индийском. М., 1947, с. 166). Непосредственный источник настоящей новеллы - "Золотая легенда" (вторая половина XIII в.) Иакова Ворагинского (Jacobi a Voragine. Legenda aurea. Lipsiae, 1850, p. 821). Сюжет использован Боккаччо во введении в четвертый день "Декамерона" и в сказке Лафонтена. Фольклорные варианты см.: Аагпе А., Thompson S. The Types of the Folktale, n. 1678. 1 ...много драгоценных вещей и множество прекрасных девушек. - В варианте новеллы, который содержится в рукописях Панчатикиано - Палатино 32 и Мальябекиано - Строцциано II, III, 343, царскому сыну предлагается более обширный выбор: "весь мир и небо, и море, и золото, и серебро, и скот, и люди, и кроме того несколько прекрасных женщин". 2 Вот какова власть женской красоты! - В новелле, как это свойственно средневековью, под словом понимается иконический знак, который не только отображает вещь, по и влияет на ее сущность. НОВЕЛЛА XIV (XV) Источник сюжета - сочинение римского историка I в. Валерия Максима (Factorum dictonimque memorabilium libri, VI, 5, exl. 3), героем рассказа которого является Залевк (VII в. до н. э.), законодатель в Локрах Эпизефирийских, греческом поселении на восточном побережье Калабрии. НОВЕЛЛА XV (XVI) Источник сюжета - "Диалоги о жизни италийских отцов" (III, 1) Григория Великого через французский перевод (Contes devots tires de "La Vie des anciens Peres". Neuchatel, 1884, p. 18). 1 ...епископ Павлин - Павлин Понтий Мероний, из Бордо (ок. 354-431), епископ Нолы, поэт. 2 Я могу помочь тебе только так... - Павлин все свое состояние истратил, выкупая горожан Нолы, захваченных вандалами. НОВЕЛЛА XVI (XVII) Источник сюжета - "Житие св. Иоанна Милостынника" (Vitae Patrum, IV, 19). 1 ...все вырученные деньги отдал бедным, - В средневековом обществе, где наживание богатства считалось в принципе греховным, не были редкими случаи, когда люди, составившие состояние торговыми или денежными операциями, отписывали все свое имущество бедным ради спасения души. НОВЕЛЛА XVII (XVIII) Впервые настоящий сюжет зафиксирован в хронике Псевдо-Турпина, созданной ок. 1130 г. (Historia Karoli Magni et Rotholandi, VII). В "Новеллино" он попал через "Золотую легенду" Иакова Ворагипского (см. об этом паст, изд., с. 248). Похожая версия рассказа содержится в книге проповедей французского историка и проповедника XIII в. Иакова из Витри (Crane T. The Exempla or Illustrative Stories from the Sermoncs Vulgares of Jacques de Vitry. L., 1890, n. 114). 1 Карл Великий - король франков (768-814) и император Священной Римской империи (с 800 г.). В одной из рукописей "Новеллино" (Панчатикиано - Палатино 32) героем настоящего рассказа является не сам Карл, а один из его рыцарей. 2 Карл явился ему... - В Панчатикиано - Палатино 32 следует: "По истечении тридцати дней явился тому усопший и сказал: "За мое желание раздать милостыню во спасение моей души бог разрешил меня от всех грехов; ты же, милостыню мою присвоив, обрек меня на тридцать дней мук. Ныне тебе говорю: в то место, где я был, ты войдешь завтра же, а я, обретя спасение, буду в раю"". 3 ...низверг его в ад. - Финал Панчатикиано - Палатино 32: "Тот проснулся в ужасе и утром рассказал всему войску об услышанном. Пошли толки о столь великом диве, и вот - раздался вопль в воздухе над ним и как бы рычание льва, волка и медведя; и в тот же час похищен он был, живой. Четыре дня его искали воины и рыцари по холмам и горам, но не нашли. Двенадцать дней спустя войско Карла Великого отправилось в Наварру и там его нашли, уже похолодевшего, среди камней, в трех лье от моря и в четырех днях пути от Байонны - сюда кинули дьяволы его труп, а душу унесли в ад". НОВЕЛЛА XVIII (XIX, XX) Источник сюжета - по-видимому, утраченное razo (биографический комментарий к стихотворению трубадура). Этот источник мог быть известен еще Данте (Ад, XXVIII, 130-142) и его комментатору XIV в. Бенвенуто из Имолы. Анекдот о зубе "молодого короля" приводится также в современных "Новеллино" "Сказаниях о стародавних рыцарях" (Conti de' antichi cavalieri, VII). 1 Молодой король - Генрих (1155-1183), старший сын английского короля Генриха II Плантагенета (1133-1189). В 1170 г. стал соправителем Англии, после чего восстал против отца. 2 Бельтрамо даль Борнио - Бертран де Борн (вторая половина XII в.), знаменитый провансальский трубадур. Оставил стихотворение, в котором оплакал смерть "молодого короля". В жизнеописаниях и в комментариях к его стихотворениям изображен как сеятель смут и подстрекатель раздоров между Генрихом II и его сыновьями. Ср.: "Я Бертран де Борн, тот, что в былом / Учил дурному короля Иоанна. Я брань воздвиг меж сыном и отцом" (Данте. Ад, XXVIII, 134-136; о "короле Иоанне" см. Дополнение IV, новелла XII, прим. 2). 3 ...его преследовала злая судьба. - В действительности Генрих умер от лихорадки в Мартеле, но, согласно легенде, он погиб, защищая замок Альтафорт, владение Бертрана де Борна в Перигоре. 4 И велел им заплатить, что и было сделано. - Такого рода сюжеты обычно служат прелюдией к рассказам на мотив "благодарного мертвеца". См.: комментарий к новелле XVII, Дополнение IV. Ср. со сказочным сюжетом "крест (образ) - порука" (Андреев Н. Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне. Л., 1929. Э 849). 5 ...щедро его одарил. - Источником финала новеллы, вероятно, послужил надгробный "плач" Бертрана над "молодым королем" (Si tuit li plor). НОВЕЛЛА XIX (XXI) Источник сюжета