Кир Булычев. Терпение и труд
-----------------------------------------------------------------------
Авт.сб. "Люди как люди".
OCR & spellcheck by HarryFan, 12 September 2000
-----------------------------------------------------------------------
Коля Широнин застрял в двери вагона, и рыбаки, которые боялись, что
поезд тронется, толкали его в спину и негодовали. Коля прижимал мотор к
груди, и тот все время норовил свалить его вперед. Рюкзак тянул назад и
уравновешивал. Это еще можно было вытерпеть, если бы не сложенная тележка,
наподобие тех, с которыми бабушки ходят по магазинам, но побольше,
усовершенствованная. Тележка висела через плечо, клонила Широнина влево и
всюду застревала.
Когда Коля оказался наконец на крупном речном песке, устилавшем
площадку перед бревенчатым зданием станции, он долго стоял, пошатываясь и
стараясь восстановить равновесие. Вокруг летали по воздуху палатки,
байдарки, рюкзаки, и спиннинги, метались люди в ватниках, брезентовых
куртках и резиновых сапогах, Поезд стоит в Скатине минуту, а из каждого
вагона хотело выйти человек по двадцать, не меньше.
Отдышавшись, Коля разложил тележку и привязал к ней мотор и рюкзак.
Поезд уполз дальше, как будто отодвинулся театральный занавес. Вместо
зеленых вагонов обнаружилось пологое, стекающее к Волге поле, живописно
уставленное купами деревьев, деревнями с разложенными между ними
коричневыми и салатными одеялами весенних полей. Рыбаки и туристы спешили
туда, за железнодорожный путь, к базе "Рыболов-спортсмен", к воде и
далекому лесу. Коля не без труда приподнял ручку тележки и поволок тележку
за собой в другую сторону, вдоль полотна, к железнодорожному мосту, у
которого надо было свернуть в лес, по берегу речки Хлопушки, к деревне
Городище.
Дорога была неровной, она прерывалась широкими грязевыми преградами,
посреди которых текли к Хлопушке мутные ручьи. Тележка завязала на каждой
переправе, Широнин, вытащив ее на сухое место, присаживался отдохнуть, а
мимо пролетали на мотоциклах местные ребята. По Хлопушке наперегонки с
мотоциклами спешили моторки, и Широнин на слух определял, какие на них
моторы и что в моторах не в порядке. На моторках стояли большей частью
"Ветерки", реже на "казанках" ревели "Вихри". Речка была самым верным и
легким путем от станции к деревням, стоявшим по Хлопушке, но у бабушки нет
моторки, к тому же она не знает, когда приедет Коля.
Широнин тянул тележку, как древний раб камень на строительство пирамиды
Хеопса, и старался думать о посторонних вещах - например, почему дорога
становится все уже, чем дальше отходит от станции, хотя от нее нет никаких
ответвлений, или почему вода не хочет стекать вниз, к реке, а хлюпает под
ногами. Или что скажет бабушка, когда он приедет. Она его ждет, но сделает
вид, что страшно поражена, и по поводу такой радости она может помереть
спокойно. Бабушке было семьдесят шесть лет три года назад. В прошлом году
тоже семьдесят шесть...
Потом Широнину попалась мелкая на вид, но предательская лужа, похожая
на океанскую впадину Тускарору, тележка завалилась на бок, и мотор чуть не
упал в воду. Пришлось пожертвовать собой и залезть в грязь чуть ли не по
пояс. Тогда Коля дал себе торжественную клятву, что, как только дотащит
мотор до дома, тут же испытает его, запрет в сарай и никогда в жизни сюда
не вернется. Хватит. Он пытался выжать брюки, и бурая жижа потекла на
ботинки. Разумный человек, думал Широнин, не покупает мотор неизвестной
марки и не мчится сломя голову к воде.
На другом берегу Хлопушки была деревня Городище. Коля спустился к самой
реке и крикнул. С того берега никто не откликался, хотя там какие-то люди
красили лодку, а под большой ольхой у бани дремали рыбаки. Но в конце
концов Колю узнал по голосу Сергей и перевез на своей лодке. По дороге
Сергей успел рассказать, что ему в Калинине сделали новый протез, Глущенки
продали свой дом, а Клава-бригадирша купила щенка охотничьей породы. Еще
он спросил Колю, как его успехи в учебе и правда ли, он отличник, первый в
школе. Коля понял, что эти порочащие его слухи распространяет в деревне
бабушка, и ответил, что успехами не блещет, а учиться ему осталось еще год
и два месяца.
Бабушка уже ждала на берегу и при виде Коли замахала руками и сказала
со слезами, что не надеялась дожить до такого счастливого дня, а теперь
умрет спокойно. Сергей помог донести до дома мотор и спросил, какой он
марки, и Коля ответил, что "Бурун".
- Не пойдет он у тебя, - неожиданно сказал Сергей, хотя вряд ли мог
слышать о моторе, потому что тот только что появился в продаже.
- Почему? - удивился Коля.
- А у Тимохиных вчера один из Москвы приехал с таким же. Ругается
сильно. Нюркин сын тоже хотел ехать покупать, а я его отговорил.
Коля даже немного расстроился: он рассчитывал что никто, кроме него, не
слышал о таком моторе.
Бабушка слушала их разговор и печалилась, потому что в этой деревне
мотор был как до революции лошадь. Хороший у тебя мотор, тебя уважают. А
если барахло купил, значит, ты не особо умный.
- Мотор интересный, - сказал Коля специально, чтобы успокоить бабушку.
- Если хотите, потом проспект покажу. Гарантия сорок пять сил при весе в
двадцать килограммов. Бензина берет меньше, чем "Ветерок".
- Не пойдет, - сказал Сергей, закуривая.
- Ты чепуху не молоти, - строго сказала бабушка. - Тебе все одно, что
мотор, что камень. Все равно потопишь.
Этим бабушка намекала на то, что Сергей еще в прошлом году, возвращаясь
со свадьбы, потопил в Волге свой мотор.
Бабушка стала верным союзником мотора "Бурун-45". Вечером она достала
очки и прочла весь проспект. Иногда она прерывала чтение, держа пальцем
строчку, чтобы не потерять, и задавала посторонние вопросы.
- Деньги отец дал? - спрашивала она.
- У меня еще с зимы были, - отвечал Коля, разбирая мотор и снимая
заводскую смазку. - И еще я велосипед продал. И отец, конечно, помог.
- Правильно, - говорила бабушка минут через пять. - Дело стоящее. Ты
надолго?
- Завтра вечером уеду. В школу же надо.
- Правильно, - говорила бабушка и снова начинала шевелить губами,
разбирая сложные слова.
- Данные у него прямо фантастические, - сказал Широнин. Мотор лежал
посреди комнаты на газетах, и его заводские чужие запахи потеснили мирные
и теплые запахи бабушкиного дома. - Но модель экспериментальная. Придется
повозиться.
- Возись, - ответила бабушка. - Мы все, Широнины, упрямые. А это что?
Она достала из проспекта несколько листков.
- Заводские анкеты, - сказал Коля. - Через месяц я должен послать
отчет, как их детище трудится. А через полгода еще один отчет. И список
неисправностей. Они и сами будут узнавать. Адрес взяли, телефон.
- Значит, сами себе не доверяют, - сказала бабушка. - А денег много
взяли?
- Сто восемьдесят. Недорого.
- Значит, по справедливости решили. А гарантия есть?
- Гарантия - год. Можно деньги назад получить.
На следующее утро Коля перетащил мотор к лодке. Он решил сначала
укрепить у лодки транец. От соседнего дома спустился человек в джинсах,
вытирая руки тряпкой.
- У вас, говорят, тоже "Бурун"? - спросил человек.
- А вы, наверно, турист из Москвы? - сказал Коля.
- Да, - вздохнул человек в джинсах и поправил очки толстым коротким
пальцем. - Новости здесь распространяются мгновенно. Нам с вами не
повезло.
- Почему? Не ладится с мотором?
- Не то слово, - сказал турист из Москвы. - Это сплошной ужас.
Затем турист уселся на бревно и молча наблюдал, как Коля обтесывал
доску, прибивал ее к лодке, устанавливал мотор и подливал в бак масло.
Коле очень хотелось, чтобы у него мотор завелся сразу и этим он уязвил бы
москвича. Ему казалось, что москвич смотрит на него снисходительно, как на
мальчишку. Укрепив мотор, Коля сел в лодку, оттолкнулся веслом от берега.
Лодку мягко качнуло. Сверху спешила бабушка.
Мотор завелся сразу. Москвич даже привстал от удивления. Коля не
спешил. Он дал мотору хорошенько покрутиться на холостых оборотах. Он
слушал, как стучит мотор, и звук ему не нравился. Но Коля не подавал виду,
что беспокоится. И только он хотел переключить его на скорость, как мотор
заглох.
Коля долго дергал за шнур, даже рука онемела, но мотор больше не издал
ни звука. Москвич крикнул: "Я же предупреждал!" - и довольный ушел, а
бабушка стояла у воды и переживала.
Когда вечером зашел Сергей, чтобы поговорить о политике, он увидел, что
Коля сидит на полу, а вокруг него разложены части мотора. Широнин был
неразговорчив. Пока что он понял одно - то, что мотор вначале завелся,
было чистым чудом. С мотором было что-то принципиально неладно.
В Москву Коля уехал с последним поездом, хорошо еще, что Сергей
подкинул до моста на моторке. Коля жалел, что не собрал мотор и не взял с
собой. Отвез бы в магазин, получил обратно деньги, и дело с концом. В
опустевшем рюкзаке лежал только карбюратор. Коля уже знал, что, раз он не
отказался от мотора сразу, теперь он его добьет, он заставит его
подчиниться, даже если придется приезжать сюда каждую субботу и потратить
на это половину каникул.
В следующую субботу Коля и в самом деле вернулся в деревню. Когда он,
приладив верстак на подоконнике, распиливал отверстия под болты, которые к
этим отверстиям не подходили, хотя должны были подходить, вошел москвич.
Он вел себя как старый приятель, как товарищ по несчастью.
- Это какой-то конструкторский урод, - сказал он. - Его делали
сумасшедшие. Вы со мной согласны?
Бабушка громко вздохнула. Широнин вздыхать не стал, он ломал себе
голову, как тот сумасшедший добирался вон до той шпонки? Может, у него был
пинцет длиной в пятнадцать сантиметров с крючком на конце?
- Туда я залезть не сумел, - сказал москвич, дыша Коле в ухо. - Это
выше человеческих сил.
Москвич сидел до самого обеда, и наконец бабушка сказала:
- Что-то вы все на чужой смотрите. Свой-то небось заржавеет.
- Пускай ржавеет, - сказал москвич. - Отвезу назад. А вы?
- Нет, - сказал Широнин. Он придумал, как снять ту шпонку.
В следующую субботу Коля в деревню не приехал. Он сидел в библиотеке.
Война с мотором приняла ожесточенный характер. В тот момент, когда
казалось, что Коля прорвал очередную линию обороны мотора, мотор успевал
построить новые лоты, и обе стороны вновь переходили к позиционной войне.
Пришлось всерьез заняться теорией. Коля набрал десятка два книг, мама
переживала, что он нахватает двоек в последней четверти, а отец старался
помочь, но толку было мало - он все забыл, чему его учили в институте, а
его умение руководить другими Коле не требовалось. В школе Широнин задал
физику два вопроса, на которые тот не смог ответить, зато напомнил, что на
носу годовая контрольная. В общем, жить было трудно, но Коля не
намеревался отступать перед куском мертвого металла.
Когда он через две недели вновь добрался до деревни, лужи почти
просохли, и через ручьи можно было перешагивать, не замочив подошв. Лес
стал зеленым и непрозрачным. Москвича не было, Сергей сказал, что он
собрал свой мотор и увез в Москву. Широнин вывалил из рюкзака книги и
несколько выточенных им деталей и повел на мотор еще одну атаку. Бабушка
уже привыкла к тому, что Коля приезжает регулярно, и перестала говорить о
смерти, а старалась приспособить Колю по хозяйству, и он, чтобы не воевать
на два фронта, вскопал гряды и починил забор.
Москвич появился в деревне к вечеру.
- Вы знаете, молодой человек, - сказал он, - они даже не стали спорить.
Предложили мне на выбор либо "Вихрь" с доплатой, либо деньги. Я доплатил.
И вам советую.
- Спасибо, - сказал Широнин.
- Знаете что, - сказал москвич, - вы же варите суп из топора.
- Мне отступать некуда, - сказал Коля, оглядывая комнату, заваленную
книгами, чертежами и металлическими деталями.
Экзамены Коля сдал и отказался от поездки в альплагерь, куда все
собирались еще с зимы. К этому времени мотор сопротивлялся из последних
сил. Москвич проводил дни на Волге, куда его каждое утро уносил
обыкновенный и безотказный "Вихрь". Сергей купил себе "Стрелу", а когда
Коля шел по деревне, с ним здоровались с усмешками и шутили, что он строит
самолет.
В конце июня из Москвы приехали Валюжанин и Таня с Эммой. Коля вспомнил
о том, что приглашал их к себе, в самый последний момент, а то бы им
пришлось топать до деревни пешком. Коля выпросил моторку у Сергея и
встретил ребят на платформе.
- Ой, какой ты загорелый, словно кубинец, - сказала Эмма.
- Тебе идет жить в деревне, - сказала Таня.
Они привезли с собой кастрюлю мяса для шашлыка, всякую зелень для
приправы и московские новости: кто куда поехал или собирается поехать.
Коля познакомил их с бабушкой и показал разобранный мотор, который не
произвел на ребят особенного впечатления, потому что Валюжанин типичный
гуманитарий и будет поступать на филфак, а девчата интересовались мотором
только как средством передвижения и предпочитали ахать при виде бабушкиных
овечек или какого-нибудь цветка. Коле было даже странно, что такие обычные
вещи вызывают у них восторг, его мысли все время возвращались к мотору, и,
хотя он старался не показать этого ребятам, Эмма спросила его:
- Тебе с нами скучно? Неинтересно?
А это надо было понимать: "Ты относишься ко мне не так, как зимой?"
- Ты ошибаешься, - сказал Коля.
Потом Коля отвез ребят на остров, они отыскали место между туристскими
палатками, жарили шашлыки, купались и пели песни, и, может быть, даже
хорошо, что Коля отвлекся, потому что, когда он стоял на платформе и махал
рукой вслед поезду, увозившему гостей, он вдруг догадался, как
зафиксировать переключатель реверса.
- А эта, черненькая, - сказала бабушка, когда Коля вернулся домой, -
она приятная, воспитанная.
Бабушка ждала ответа, чтобы углубиться в тему, всегда интересующую
бабушек, но Коля буркнул что-то и достал инструменты. Если сделать
миллиметровый пропил...
Коля Широнин завершил борьбу с мотором 12 июля. В который раз он
укрепил его на транце. Бабушка даже не вышла к берегу. Коля поглядел на
тропинку от дома к воде, протоптанную за эти недели. Потом оттолкнулся от
берега веслом и подождал, пока его отнесет подальше от вымахавшего в
человеческий рост тростника.
Широнин завел мотор и, когда тот прогрелся, включил скорость - лодка
послушно осела кормой в воду. Лодка глиссировала, поднимая облако водяной
пыли, мотор гудел тихо, уверенно и солидно, как мотор легкового
автомобиля, железнодорожный мост приближался, словно его притягивали
канатом, в ушах ревел ветер, и моторка Гаврилова, которую он обогнал,
казалось, стояла на месте.
- Ну вот, - сказал Коля мотору, - один-ноль в нашу пользу.
Он не испытывал торжества. И вообще ему все надоело. Другие ходят по
горам и загорают, а он провел каникулы в виде кустаря-одиночки. Бабушка
сначала не поверила, а потом сказала:
- Мы, Широнины, ужасно какие упрямые.
Когда Коля уже вернулся в Москву, неожиданно раздался телефонный
звонок.
- Тебя, - сказала мама подозрительно. - Очень милый женский голос.
Очень милый женский голос сказал:
- Это Широнин, Николай Викторович?
- Я, - сказал Коля.
- Вас беспокоят из магазина, в котором вы приобретали мотор "Бурун-45".
Мы не имеем от вас никаких сведений. Скажите, довольны ли вы работой
мотора?
- Еще как, - мрачно сказал Коля. - Большое спасибо за внимание.
Он повесил трубку. Все ясно, они получили столько жалоб, что теперь
весь завод отдают под суд за головотяпство. Так им и надо. Можно
представить, как злятся на завод продавцы в магазине. Сколько им всего
пришлось выслушать.
И тут же телефон зазвонил снова.
- Простите, - сказал все тот же женский голос. - Нас разъединили. Вы
уверены, что ваш мотор работает?
- Да, - ответил Коля, решив не жалеть бракоделов. - Но только потому,
что я в нем живого винта не оставил. Можете смело отдавать бракоделов под
суд.
Женщина хихикнула и сказала:
- Большое спасибо.
Через три минуты позвонил взволнованный бас и попросил разрешения
взглянуть на мотор товарища Н.Широнина.
- Вы тоже из магазина? - удивился Широнин.
- Нет, - ответил бас.
- С завода?
- Можете считать, что с завода.
- Тогда учтите, - сказал Широнин твердо. - Моего мотора вы не увидите.
Вас все равно будут судить. И мне вас не жалко.
- Но я очень прошу, - сказал бас.
- Да мой мотор на Волге! - воскликнул Коля. - Что же, мне тащиться три
часа на поезде, чтобы доставить вам удовольствие?
- Коля! - крикнула мама из комнаты. - Как ты разговариваешь?
- Зачем на поезде? - сказал бас. - Вы только скажите нам адрес и
разрешите от вашего имени его осмотреть. Если же у вас есть свободное
время, то можете полететь с нами на вертолете.
- Что? На вертолете? А вы меня не разыгрываете?
- Зачем нам это делать?
- Коля, ужинать, - сказала мама. - Ты совершенно распустился за лето.
- Деревня Городище, - сказал Коля, - Калининской области...
Он вдруг поверил, что тот бас не шутит, что у них и в самом деле так
плохо все обернулось, что не жалко денег на специальный вертолет, чтобы
отыскать действующий мотор "Бурун-45". Пусть смотрят.
- Вот, - сказал он маме не без гордости. - От моего мотора зависит
судьба целого завода.
- Завтра они медаль тебе дадут, - сказала мама, которую серьезно
беспокоило, что Коля стал таким грубым.
Назавтра они пришли к Широниным. Без медали, но пришли. Солидный
толстяк в больших очках и еще один, непонятного возраста, весь
встрепанный.
- Мы хотели бы видеть Николая Викторовича, - сказал солидный толстяк.
Отец, который открыл дверь, не понял и поправил их:
- Виктора Степановича.
- Нет, - сказал солидный толстяк. - Николая Викторовича. Вы приобретали
мотор "Бурун"-45"?
- Коля, - позвал отец.
Коля стоял за дверью и все слышал. Он сразу вышел в коридор.
- Николай Викторович? - спросил солидный толстяк, никак не удивившись.
- Я. И я покупал мотор "Бурун". А вы со мной вчера говорили по
телефону.
- Правильно, - сказал толстяк и повернулся к встрепанному. - Что же
будем делать?
Встрепанный склонил голову набок и подмигнул Коле. Потом спросил:
- Тебе никто не помогал?
- В чем? С мотором? Нет. Я бы никого и не подпустил - там голову
сломишь.
- И правильно сделал, - сказал толстяк. - Поехали с нами.
- Простите, - сказал отец. - Я не совсем понимаю...
- Нам хотелось бы, - сказал солидный толстяк, - чтобы ваш сын побывал
на нашем экспериментальном производстве.
Коля чуть не сказал вслух: "Им моя консультация нужна", но удержался,
чтобы не показаться хвастуном.
Мама из кухни сказала будничным тоном:
- Простите, что я к вам не вышла, я лук режу. Только чтобы к ужину быть
дома.
- Постараемся, - сказал встрепанный отцу. - Спасибо за содействие, -
хотя неясно было, в чем заключалось содействие отца.
Внизу ждала "Волга", толстый сел впереди, с шофером, а второй устроился
на заднем сиденье рядом с Колей. Коля выглянул в окно, ему захотелось,
чтобы совершенно случайно мимо дома прошла Эмма и спросила бы его: "Ты
куда, Широнин? Завтра же сочинение". А он ответил бы небрежно: "Надо
заехать на один завод, вот за мной машину прислали". Ну, разумеется, если
бы Коля шел с авоськой в магазин за молоком, он встретил бы двадцать
знакомых. А когда за тобой присылают "Волгу", то все как будто сквозь
землю проваливаются.
- Слушай, Коля, - сказал встрепанный, - а чем тебе не понравился наш
фирменный конденсатор? Ты зачем радиотехнические поставил?
Коля вернулся с небес на землю. "Много еще во мне мальчишества, -
подумал он с некоторым осуждением. - С тобой разговаривают как с серьезным
человеком, а ты думаешь неизвестно о чем".
- А вам ваши фирменные конденсаторы нравятся? - спросил Коля у
встрепанного, сделав ударение на слове "фирменные". - Тоже мне, фирма.
Встрепанный хихикнул, а толстяк обернулся с переднего сиденья и
спросил:
- Широнин, я хотел задать вопрос, хорошая ли у вас успеваемость в
школе?
Вопрос к делу не относился и Коле не понравился.
- Успеваемость как успеваемость, а что?
- Имеет прямое отношение, - сказал толстяк. - Надеюсь, вы не вводите
меня в заблуждение.
- А зачем вводить?
- Бывают различные варианты, - загадочно сказал толстяк и отвернулся.
Завод располагался в Черемушках, в здании, в котором было много стекла
и алюминиевых конструкций. Широнина провели в большую комнату, похожую на
холл в санатории. У стены стояли кресла, а посередине - разноцветный
ковер.
- Подожди, Коля, - сказал встрепанный. - И познакомься пока.
В креслах сидели еще два человека. У них был скучный вид, как на приеме
к зубному врачу. Коля сел рядом с худым лохматым мужчиной, до самых глаз
заросшим черной бородой.
- Широнин, - сказал он.
- Туманян, - ответил бородач, - вы тоже насчет мотора?
- И что он им сдался? - ответил третий человек, совсем пожилой, лет
сорока, не меньше, в модном костюме и галстуке-"бабочке". - И так ухлопал
на него весь отпуск.
И тут в комнату вошли встрепанный, толстяк и незнакомый старик в синем
халате.
- Здравствуйте, - сказал старик высоким голосом. - Я рад вас видеть. И
надеюсь, что мы достигнем взаимопонимания. - Потом он обернулся к толстяку
и спросил потише, показывая глазами на Колю: - А это Широнин?
- Да, - ответил толстяк, будто Широнин был виноват во всех страшных
грехах.
- Ну-ну, - сказал старик весело и уселся в кресло.
- Я, - продолжал старик, - то есть академик Беккер, Сергей Петрович и
мой друг профессор Столяров, - он указал на встрепанного, - пригласили вас
сюда потому, что именно мы изобрели мотор "Бурун-45".
Академик сделал паузу и поглядел на гостей, словно ждал, что они
накинутся на него с проклятиями. Но гости молчали и ничего не понимали.
- Вопросов нет? - спросил Беккер. - Отлично. Вы все выдержанные и
упрямые люди. Итак, я повторяю, что мы изобрели мотор-сказку, мотор
завтрашнего дня. И по договоренности с торговыми организациями пустили его
в продажу. Мы продали восемнадцать тысяч шестьсот дешевых моторов "Бурун".
Так вот, на сегодняшний день в магазины возвращено восемнадцать тысяч
пятьсот девяносто шесть моторов. Один мотор утоплен с горя его хозяином.
Три мотора приведены владельцами в порядок и отлично работают. О чем это
говорит?
Ответа не последовало.
- А говорит это о том, что мотор мы изобрели никуда не годный.
Потенциально - это замечательная машина. На практике довести его до
рабочего состояния невозможно. И чтобы не было случайностей, об этом
позаботился весь наш институт. Я не шучу: мотор запустить нельзя, хоть он
и лучший из существующих сегодня лодочных подвесных моторов.
- Теперь я ничего не понимаю, - сознался Туманян.
- А мы понимаем. Мы понимаем, что среди тысяч людей, большая часть
которых любит технику и обладает смелостью, чтобы купить совершенно
незнакомую марку мотора, нашлось три человека, которые настолько нелогично
устроены и упорны, что не согласились с логикой и привели моторы в
отличное состояние.
- Так зачем? - решился спросить Коля.
- Я отвечу. Только сначала объясню, почему мы выбрали для нашего
эксперимента именно лодочный мотор. Могли бы сделать автомобильный. Но
ведь если бы мы снабдили такими уродцами, скажем, партию "Запорожцев", их
владельцы отправились бы в мастерские, а оттуда моторы тут же вернулись бы
к нам. Владельцы лодочных моторов занимаются своим делом вдали от городов,
в свободное время, в одиночестве. Они знают, что их моторы капризны и
требуют личного, гуманного отношения. Водники привыкли полагаться на себя,
потому что, если мотор заглохнет в десяти километрах от населенного
пункта, мало шансов, что мимо проедет добрый умелец и все за них сделает.
Именно поэтому лодочный мотор - идеальный полигон для отыскания и
испытания технических талантов. Наш эксперимент удался. Он стоил
государству очень дорого, но надеюсь, что вы окупите наши расходы.
- А я думал, вас судить будут, - сказал Туманян.
- Так что же дальше? - спросил Коля.
- Дальше что? С Туманяном и Песковским, - академик кивнул в сторону
пожилого франта, - все ясно. С сегодняшнего дня они зачисляются в наш
институт, Мы начинаем работать над новым универсальным двигателем,
который, к сожалению, изобрести невозможно. Все вы прошли испытания на
моторе "Бурун" и выдержали его.
- Но как же... - начал Туманян.
- Все согласовано, - ответил академик. - Даже ваша жена согласна. Что
касается Песковского...
- А что обо мне говорить, - улыбнулся пожилой франт. - Я всю жизнь
мечтал заняться невозможным делом.
- Труднее всего с Колей Широниным, - сказал солидный толстяк, который
оказался заместителем академика по хозяйственной части. - У него впереди
десятый класс.
- А он не виноват, что моложе нас всех, - запротестовал профессор
Столяров. - Он будет учиться и работать. Ведь Широнины упрямые.
Коля догадался, что Столяров ездил в Городище и услышал эти слова от
бабушки.
- Уж наверно, это будет не труднее, чем чинить "Бурун", - сказал Коля.
- Гарантирую, что труднее, - серьезно ответил академик.
Last-modified: Thu, 14 Sep 2000 18:14:37 GMT