Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     © Copyright Кир Булычев
     WWW: http://rusf.ru/kb/
     Spellcheck: Сергей Парунов
---------------------------------------------------------------




     Я  обещал Алисе:  "Кончишь второй класс - возьму тебя с собой в  летнюю
экспедицию. Полетим на  корабле  "Пегас" собирать редких животных для нашего
зоопарка".
     Я сказал об этом еще зимой, сразу после  Нового года. И заодно поставил
несколько  условий:  хорошо  учиться,  не делать  глупостей и  не заниматься
авантюрами.
     Алиса  честно выполняла  условия,  и казалось, ничто не угрожало  нашим
планам. Но в мае, за месяц  до отлета, случилось  происшествие, которое чуть
было все не испортило.
     В тот  день я работал дома, писал статью для  "Вестника космозоологии".
Сквозь открытую дверь кабинета я увидел, что Алиса пришла из школы  мрачная,
бросила с размаху  на  стол  сумку  с диктофоном и  микрофильмами, от  обеда
отказалась и вместо  любимой в последние месяцы книги "Звери дальних планет"
взялась за "Трех мушкетеров".
     - У тебя неприятности? - спросил я.
     - Ничего подобного, - ответила Алиса. - С чего ты взял?
     - Так, показалось.
     Алиса подумала немного, отложила книгу и спросила:
     - Пап, а у тебя нет случайно золотого самородка?
     - А большой тебе нужен самородок?
     - Килограмма в полтора.
     - Нет.
     - А поменьше?
     -  Честно говоря, и поменьше  нет. Никакого нет у меня самородка. Зачем
он мне?
     - Не знаю, - сказала Алиса. - Просто мне понадобился самородок.
     Я вышел из кабинета, сел с ней рядом на диван и сказал:
     - Рассказывай, что там у тебя произошло.
     - Ничего особенного. Просто нужен самородок.
     - А если совсем откровенно?
     Алиса глубоко вздохнула, поглядела в окно, наконец решилась:
     - Пап, я преступница.
     - Преступница?
     - Я совершила ограбление, и теперь меня, наверно, выгонят из школы.
     - Жалко, - сказал я. - Ну, продолжай.  Надеюсь, что все не так страшно,
как кажется с первого взгляда.
     - В общем, мы с Алешей  Наумовым решили поймать щуку-гиганта. Она живет
в  Икшинском  водохранилище  и  пожирает мальков. Нам  о  ней рассказал один
рыбак, ты его не знаешь.
     - А при чем здесь самородок?
     - Для блесны.
     - Что?
     -  Мы в  классе  обсуждали  и  решили, что надо щуку ловить  на блесну.
Простую  щуку  ловят  на простую блесну, а гигантскую  щуку надо  ловить  на
особенную  блесну. И  тогда Лева  Званский сказал  про самородок.  А у нас в
школьном музее есть  самородок. Вернее, был самородок.  В полтора килограмма
весом. Его школе один выпускник подарил. Он его с пояса астероидов привез.
     - И вы украли золотой самородок весом в полтора килограмма?
     - Это не совсем так,  папа. Мы  его взяли взаймы. Лева Званский сказал,
что его отец  геолог и он привезет новый. А пока мы решили сделать блесну из
золота. Щука наверняка клюнет на такую блесну.
     - А дальше что?
     - Дальше  ничего особенного. Мальчишки испугались  открыть  шкаф. И  мы
тянули жребий. Я бы никогда не стала брать золотой самородок, но жребий упал
на меня.
     - Пал.
     - Что?
     - Жребий пал на тебя.
     - Ну да, жребий  упал  на  меня, и я не  могла  отступить  перед  всеми
ребятами. Тем более что этого самородка никто бы и не хватился.
     - А потом?
     -  А  потом мы пошли к  Алеше  Наумову,  взяли лазер  и  распилили этот
проклятый самородок.  И поехали на Икшинское водохранилище. И  щука откусила
нашу блесну.
     Алиса подумала немного и добавила:
     - А может, и не щука. Может быть, коряга. Блесна была очень тяжелая. Мы
искали ее и не нашли. Ныряли по очереди.
     - И ваше преступление открылось?
     - Да, потому что Званский  обманщик. Он принес из дома горсть алмазов и
говорит, что золота нет ни кусочка. Мы его отправили с алмазами домой. Нужны
нам  его  алмазы!  А тут приходит Елена  Александровна и говорит: "Молодежь,
очистите  музей, я сейчас сюда первоклашек на экскурсию приведу". Бывают  же
такие  несчастливые совпадения! И все тут же  обнаружилось. Она  к директору
побежала. "Опасность,  - говорит  (мы  под  дверью  слушали),  -  у  кого-то
пробудилось в крови прошлое!" Алешка Наумов, правда, сказал, что он всю вину
на себя возьмет, но я не согласилась. Если жребий упал, пусть меня и казнят.
Вот и все.
     - И все? - удивился я. - Так ты созналась?
     - Не успела, - сказала Алиса. - Нам срок дали до завтра. Елена сказала,
что  или завтра самородок  будет на  месте,  или состоится крупный разговор.
Значит, завтра нас снимут с соревнований, а может, даже выгонят из школы.
     - С каких соревнований?
     - Завтра у нас гонки в воздушных пузырях. На первенство  школы.  А наша
команда от класса - как раз  Алешка,  я и  Еговров. Не может же Еговров один
лететь.
     - Ты забыла еще об одном осложнении, - сказал я.
     - О каком? - спросила Алиса таким голосом, будто догадывалась.
     - Ты нарушила наш договор.
     - Нарушила, -  согласилась Алиса. -  Но я надеялась,  что  нарушение не
очень сильное.
     - Да? Украсть самородок весом в  полтора кило, распилить его на блесны,
утопить в Икшинском водохранилище  и даже не  сознаться! Боюсь, что придется
тебе остаться, "Пегас" уйдет без тебя.
     - Ой, папа! - сказала Алиса тихо. - Что же теперь делать будем?
     - Думай, - сказал я и вернулся в кабинет дописывать статью.

     Но писалось плохо. Очень уж чепуховая история получилась. Как маленькие
детки! Распилили музейный экспонат.
     Через час я выглянул из кабинета. Алисы не было. Куда-то убежала. Тогда
я  позвонил  в  Минералогический  музей  Фридману,  с  которым  я   когда-то
встречался на Памире.
     На экране видеофона появилось круглое лицо с черными усами.
     - Леня,  - сказал я, - у тебя нет  в запасниках лишнего самородка весом
килограмма в полтора?
     - Есть и в пять килограммов. А зачем тебе? Для работы?
     - Нет, дома нужно.
     - Не знаю, что тебе сказать, - ответил Леня, закручивая усы. - Они ведь
все оприходованы.
     -  Мне  какой-нибудь  самый  завалящий,  -  сказал  я.  Дочке  в  школе
понадобился.
     - Алисе?
     - Алисе.
     -  Тогда  знаешь что, - сказал Фридман, - я тебе дам самородок. Вернее,
не тебе, а Алисе. Но ты мне заплатишь добром за добро.
     - С удовольствием.
     - Дай на один день синебарса.
     - Что?
     - Синебарса. У нас мыши завелись.
     - В камнях?
     - Не знаю  уж, чем они питаются, но  завелись.  И  кошки не  боятся.  И
мышеловку игнорируют. А от запаха и вида  синебарса мыши, как всем известно,
убегают со всех ног куда глаза глядят.
     Что мне было делать?  Синебарс - животное редкое, и мне самому придется
ехать с  ним  в музей  и там  смотреть,  чтобы  синебарс  кого-нибудь  бы не
искусал.
     - Ладно,  - сказал я.  - Только пришли самородок к завтрашнему утру, по
пневмопочте.

     Я отключил  видеофон, и тут  же прозвучал звонок в дверь.  Я открыл. За
дверью стоял беленький мальчик в оранжевом костюме венерианского разведчика,
с эмблемой первопроходчика Сирианской системы на рукаве.
     - Простите, - сказал мальчик. - Вы Алисин отец?
     - Я.
     - Здравствуйте. Моя фамилия Еговров. Алиса дома?
     - Нет. Ушла куда-то.
     - Жаль. Вам можно доверять?
     - Мне? Можно.
     - Тогда у меня к вам мужской разговор.
     - Как космонавт с космонавтом?
     - Не смейтесь,  - покраснел Еговров. - Со  временем  я буду носить этот
костюм по праву.
     - Не сомневаюсь, - сказал я. - Так что за мужской разговор?
     - Нам  с  Алисой  выступать  на  соревнованиях, но  тут  случилось одно
обстоятельство, из-за которого ее  могут с  соревнований  снять. В общем, ей
надо вернуть в школу одну потерянную вещь. Я вам ее даю, но никому ни слова.
Ясно?
     - Ясно, таинственный незнакомец, - сказал я.
     - Держите.
     Он протянул мне мешочек. Мешочек был тяжелый.
     - Самородок? - спросил я.
     - А вы знаете?
     - Знаю.
     - Самородок.
     - Надеюсь, не краденый?
     - Да нет, что вы! Мне его в клубе туристов дали. Ну, до свидания.
     Не успел я вернуться в  кабинет, как в дверь снова позвонили. За дверью
обнаружились две девочки.
     - Здравствуйте, - сказали  они хором.  - Мы из первого класса. Возьмите
для Алисы.
     Они  протянули мне два  одинаковых кошелька и убежали. В одном кошельке
лежали четыре  золотые  монеты, старинные монеты  из  чьей-то  коллекции.  В
другом  -  три  чайные  ложки.  Ложки  оказались,  правда,  не  золотыми,  а
платиновыми, но догнать девочек я не смог.
     Еще один самородок рука неизвестного доброжелателя подкинула в почтовый
ящик. Потом приходил Лева Званский  и пытался всучить мне маленькую шкатулку
с алмазами. Потом пришел один старшеклассник и принес сразу три самородка.
     - Я в детстве камни собирал, - сказал он.
     Алиса вернулась вечером. От двери она сказала торжественно:
     - Пап, не расстраивайся, все обошлось. Мы с тобой летим в экспедицию.
     - Почему такая перемена? - спросил я.
     - Потому что я нашла самородок.
     Алиса еле вытащила из сумки самородок.  По виду  в нем было килограммов
шесть-семь.
     -  Я поехала  к Полоскову. К  нашему  капитану.  Он всех своих знакомых
обзвонил,  когда узнал, в чем дело. И еще накормил меня обедом, так что я не
голодная.
     Тут Алиса увидела разложенные на столе самородки и прочие золотые вещи,
скопившиеся за день в нашем доме.
     - Ой-ой-ой! - сказала она. - Наш музей разбогатеет.
     - Слушай, преступница, - сказал я тогда, - я бы тебя ни за  что не взял
в экспедицию, если бы не твои друзья.
     - А при чем тут мои друзья?
     - Да потому, что они вряд ли стали бы бегать по Москве и искать золотые
вещи для очень плохого человека.
     - Не такой уж я плохой человек, - сказала Алиса без лишней скромности.
     Я  нахмурился, но в  этот момент  в  стене звякнуло приемное устройство
пневматической  почты.  Я   открыл  люк  и  достал  пакет  с  самородком  из
Минералогического музея. Фридман выполнил свое обещание.
     - Это от меня, - сказал я.
     - Вот видишь, - сказала Алиса. - Значит, ты тоже мой друг.
     - Получается так, - ответил я. - Но попрошу не зазнаваться.

     На следующее утро  мне пришлось проводить Алису до  школы,  потому  что
общий вес золотого запаса в нашей квартире достиг восемнадцати килограммов.
     Передавая ей сумку у входа в школу, я сказал:
     - Совсем забыл о наказании.
     - О каком?
     - Придется тебе в воскресенье взять из зоопарка синебарса и пойти с ним
в Минералогический музей.
     - С синебарсом - в музей? Он же глупый.
     - Да, он будет там пугать  мышей, а ты посмотришь, чтобы он кого-нибудь
еще не напугал.
     - Договорились, - сказала Алиса. - Но в экспедицию мы все-таки летим.




     Последние две  недели  перед  отлетом прошли  в спешке,  волнениях и не
всегда необходимой беготне. Алису я почти не видел.
     Во-первых, надо было  приготовить, проверить, перевезти и  разместить в
"Пегасе" клетки,  ловушки, ультразвуковые  приманки, капканы, сети,  силовые
установки и  еще  тысячу вещей, которые нужны  для ловли зверей.  Во-вторых,
надо  было  запастись  лекарствами,  продуктами, фильмами,  чистой  пленкой,
аппаратами,   диктофонами,  софитами,   микроскопами,   гербарными  папками,
записными  книжками, резиновыми  сапогами,  счетно-вычислительными машинами,
зонтиками от солнца и дождя,  лимонадом, плащами, панамами, сухим мороженым,
автолетами и еще миллионом вещей, которые могут  понадобиться, а  могут и не
понадобиться в экспедиции. В-третьих, раз уж мы  по дороге  будем опускаться
на  научных  базах, станциях и разных  планетах, надо взять с  собой грузы и
посылки: апельсины для астрономов на Марсе, селедку в банках для разведчиков
Малого Арктура, вишневый сок, тушь и резиновый клей для археологов в системе
2-БЦ,  парчовые  халаты  и  электрокардиографы  для  жителей  планеты  Фикс,
гарнитур  орехового дерева, выигранный жителем планеты  Самора  в  викторине
"Знаете ли вы Солнечную систему?",  айвовое варенье (витаминизированное) для
лабуцильцев  и еще множество подарков и посылок,  которые  нам  приносили до
последней  минуты  бабушки, дедушки,  братья, сестры, отцы,  матери, дети  и
внуки тех людей и инопланетчиков, с которыми нам придется увидеться. В конце
концов  наш  "Пегас"  стал похож на  Ноев  ковчег,  на плавучую ярмарку,  на
магазин "Универсам" и даже на склад торговой базы.
     Я  похудел  за  две  недели на шесть килограммов,  а  капитан "Пегаса",
известный космонавт Полосков, постарел на шесть лет.
     Так  как "Пегас" - небольшое судно,  то и экипаж на  нем  маленький. На
Земле  и  других  планетах  командую  экспедицией я, профессор  Селезнев  из
Московского зоопарка. То, что  я профессор,  совсем  не значит,  что  я  уже
старый, седой и важный человек. Так получилось, что я с детства люблю всяких
животных и  никогда не  менял  их на  камни, марки,  радиоприемники и другие
интересные  вещи. Когда  мне было  десять  лет, я  пришел в кружок юннатов в
зоопарке,  потом кончил  школу и пошел в  университет учиться на  биолога. А
пока  учился,  продолжал  каждый  свободный  день  проводить  в  зоопарке  и
биологических лабораториях. Когда я кончил университет, то я знал о животных
столько, что  смог написать о них свою первую книжку. В то время еще не было
скоростных кораблей, которые летают в любой  конец Галактики, и потому  было
мало космических  зоологов. С тех  пор прошло  двадцать  лет, и  космических
зоологов  стало  очень  много.  Но я  оказался  одним из  первых. Я  облетел
множество планет и звезд и незаметно для себя самого стал профессором.
     Когда "Пегас" отрывается от твердой земли, то хозяином на нем и главным
начальником над всеми нами становится Геннадий Полосков, известный космонавт
и командир корабля.  Мы с  ним встречались и раньше, на  далеких  планетах и
научных  базах.  Он часто  бывает у  нас дома  и  особенно дружит с  Алисой.
Полосков совсем не похож на отважного  космонавта, и  когда он снимает форму
капитана-звездолетчика,  то его можно принять за  воспитателя в детском саду
или  библиотекаря. Полосков  невысокого роста, беленький, молчаливый и очень
деликатный.  Но  когда  он  сидит  в  своем  кресле  на мостике космического
корабля, он меняется  - и голос становится другим, и даже  лицо  приобретает
твердость и решительность. Полосков никогда  не теряет присутствия  духа,  и
его очень уважают в космофлоте.
     Мне  с трудом  удалось  уговорить его  полететь капитаном на  "Пегасе",
потому что Джек О'Кониола  уговаривал его принять новый пассажирский  лайнер
на  линии Земля  - Фикс. И если бы не  Алиса,  никогда бы  мне Полоскова  не
уговорить.
     Третий член экипажа "Пегаса" -  механик  Зеленый. Это  мужчина большого
роста,  с  пышной рыжей бородой.  Он  хороший механик  и раз  пять  летал  с
Полосковым на других кораблях.  Главное для него удовольствие  -  копаться в
двигателе  и что-нибудь  чинить в машинном отделении. Это вообще-то отличное
качество,  но иногда Зеленый увлекается,  и  тогда какая-нибудь очень важная
машина или прибор  оказываются  разобранными именно в тот момент, когда  они
очень нужны. И еще Зеленый - большой пессимист. Он  думает, что "это" добром
не кончится. Что  "это"? Да все. Например,  он прочитал в какой-то старинной
книге,  что  один купец  порезался  бритвой  и умер от заражения крови. Хотя
теперь на всей Земле не найти такой бритвы,  чтобы порезаться, и все мужчины
смазывают утром лицо пастой вместо того, чтобы бриться, он  на всякий случай
отпустил бороду. Когда мы попадаем на неизвестную планету, он сразу советует
нам  улететь отсюда, потому что зверей здесь  все равно нет, а если есть, то
такие, что зоопарку не нужны,  а если нужны, то нам все равно их не  довезти
до Земли, и так  далее. Но  мы все  привыкли  к Зеленому и  на его  воркотню
внимания не обращаем. А он на нас не обижается.
     Четвертым членом  нашего экипажа,  если  не  считать кухонного  робота,
который  вечно  ломается,  и  вездеходов-автоматов,  была  Алиса.  Она,  как
известно, моя дочь, кончила второй класс, с ней всегда что-нибудь случается,
но  все  ее  приключения  пока  кончались  благополучно.  Алиса  полезный  в
экспедиции  человек  -  она  умеет ухаживать за  зверями и почти  ничего  не
боится.

     Ночью перед отлетом я  спал плохо:  мне казалось,  что кто-то  ходит по
дому и хлопает дверьми. Когда я встал, Алиса была уже  одета, как будто и не
ложилась спать. Мы спустились  к автолету.  Вещей с  нами  не  было, если не
считать  моей  черной  папки и Алисиной  сумки  через  плечо, к которой были
привязаны ласты и гарпун для  подводной  охоты. Утро было холодное, зябкое и
свежее. Метеорологи обещали  дать дождь после обеда, но, как всегда, немного
ошиблись, и их дождь вылился еще ночью. На улицах было пусто, мы попрощались
с нашими родными и обещали писать письма со всех планет.
     Автолет не спеша поднялся  над  улицей  и  легко  полетел к  западу,  к
космодрому. Я передал управление Алисе, а сам вынул  длинные  списки, тысячу
раз исправленные и перечеркнутые, и принялся  их изучать, потому что капитан
Полосков поклялся мне,  что,  если не выкинуть  по  крайней мере  три  тонны
груза, мы никогда не сможем оторваться от Земли.
     Я не заметил, как мы долетели до космодрома. Алиса была  сосредоточенна
и  как будто о чем-то не переставая думала. Она так отвлеклась, что опустила
автолет у чужого корабля, который грузил поросят на Венеру.
     При виде опускающейся с неба машины поросята прыснули в разные стороны,
сопровождавшие их роботы  бросились  ловить беглецов,  а начальник  погрузки
изругал меня за то, что я доверяю посадку маленькому ребенку.
     - Она не такая маленькая,  - ответил я начальнику. -  Она второй  класс
кончила.
     - Тем более стыдно, -  сказал начальник,  прижимая к  груди  только что
пойманного поросенка. - Мы их теперь до вечера не соберем!
     Я  поглядел на  Алису укоризненно, взял руль и перегнал машину к белому
"Пегасу". "Пегас" в дни своей корабельной  молодости был скоростным почтовым
судном.  Потом,  когда  появились  корабли быстрее и вместительнее,  "Пегас"
переделали для экспедиций. В нем были вместительные трюмы, и он уже послужил
и геологам, и археологам, а теперь пригодился и зоопарку. Полосков ждал нас,
и не успели мы поздороваться, как он спросил:
     - Придумали, куда три тонны деть?
     - Кое-что придумал, - сказал я.
     - Рассказывай!
     В этот момент к нам подошла скромная бабушка в синей шали и спросила:
     - Вы не возьмете с собой маленькую посылочку моему сыну на Альдебаран?
     - Ну вот, - махнул рукой Полосков, - еще этого не хватало!
     - Совсем  маленькую, - сказала бабушка. -  Грамм двести, не  больше. Вы
представляете,  каково  ему  будет  не  получить  никакого  подарка  ко  дню
рождения?
     Мы не представляли.
     - А  что в посылке? - спросил деликатный  Полосков, сдаваясь на милость
победительницы.
     - Ничего особенного. Тортик. Коля так любит тортики!  И стереопленочка,
на которой изображено, как его сынок, а мой внучек учится ходить.
     - Тащите, - сказал мрачно Полосков.
     Я посмотрел, где Алиса. Алиса куда-то пропала. Над космодромом вставало
солнце, и длинная тень от "Пегаса" достигла здания космопорта.
     - Слушай,  - сказал я Полоскову, - мы перегоним часть  груза на Луну на
рейсовом корабле. А с Луны будет легче стартовать.
     - Я тоже так думал, - сказал Полосков. - На всякий случай снимем четыре
тонны, чтобы был запас.
     - Куда посылочку передать? - спросила бабушка.
     - Робот на входе примет, - сказал Полосков, и мы с ним стали проверять,
что выгрузить до Луны.
     Краем глаза я посматривал, куда делась Алиса, и потому обратил внимание
и  на  бабушку с посылочкой. Бабушка стояла в тени корабля и тихо  спорила с
роботом-погрузчиком.   За   бабушкой   возвышалась   сильно    перегруженная
автотележка.
     - Полосков, - сказал я, - обрати внимание.
     - Ой, - сказал отважный капитан. - Я этого не переживу!
     Тигриным прыжком он подскочил к бабушке.
     - Что это?! - громовым голосом произнес он.
     - Посылочка, - сказала бабушка робко.
     - Тортик?
     - Тортик. - бабушка уже оправилась от испуга.
     - Такой большой?
     - Простите, капитан, - сказала бабушка строго.  - Вы что, хотите, чтобы
мой сын в  одиночестве  ел присланный мной тортик,  не поделившись со своими
ста тридцатью товарищами по работе? Вы этого хотите?
     - Я ничего больше не  хочу!  - сказал  загнанный Полосков. -  Я остаюсь
дома и никуда не лечу. Ясно? Я никуда не лечу!
     Бой  с бабушкой продолжался полчаса  и кончился победой  Полоскова. Тем
временем  я прошел  в корабль и приказал роботам снять с  борта апельсины  и
гарнитур орехового дерева.
     Алису я встретил в  дальнем переходе грузового трюма  и очень  удивился
встрече.
     - Ты что здесь делаешь? - спросил я.
     Алиса спрятала за спину связку бубликов и ответила:
     - Знакомлюсь с кораблем.
     - Иди в каюту, - сказал я. И поспешил дальше.

     Наконец к двенадцати часам мы закончили перегрузку. Все было готово. Мы
еще  раз  проверили  с  Полосковым  вес груза  - получился  резерв в  двести
килограммов, так что можно было спокойно подниматься в космос.
     Полосков вызвал  по внутренней связи механика Зеленого. Механик сидел у
пульта  управления, расчесывал  свою рыжую  бороду.  Полосков  наклонился  к
самому экрану видеофона и спросил:
     - Можем стартовать?
     - В любой момент, - сказал Зеленый. - Хотя погода мне не нравится.
     - Диспетчерская, - сказал Полосков в микрофон. - "Пегас" просит взлет.
     - Одну минуточку, - ответил диспетчер. - У вас нет свободного места?
     - Ни одного, - твердо сказал Полосков. - Мы пассажиров не берем.
     - Но, может, хоть человек пять возьмете? - сказал диспетчер.
     - А зачем? Неужели нет рейсовых кораблей?
     - Все перегружены.
     - Почему?
     -  Неужели  вы  не  знаете? На Луне сегодня  футбольный  матч  на кубок
Галактического сектора: Земля - планета Фикс.
     -  А  почему  на Луне? - удивился  Полосков, который  не  интересовался
футболом и вообще за дни подготовки к полету отстал от действительности.
     - Наивный человек! - сказал диспетчер. - Как же  фиксианцы будут играть
при земной тяжести? Им и на Луне нелегко придется.
     - Значит, мы их обыграем? - спросил Полосков.
     - Сомневаюсь,  -  ответил  диспетчер.  -  Они переманили  с  Марса трех
защитников и Симона Брауна.
     - Мне бы ваши заботы, - сказал Полосков. - Когда даете взлет?
     -  И  все-таки  мы  победим,  -  вмешалась в  разговор  Алиса,  которая
незаметно проникла на мостик.
     -  Правильно,  девочка,  -  обрадовался  диспетчер.  - Может,  возьмете
болельщиков?  Чтобы отправить  всех желающих, мне нужно восемь  кораблей. Не
представляю, что делать. А заявки все поступают.
     - Нет, - отрезал Полосков.
     - Ну, дело ваше. Заводите двигатели.
     Полосков переключился на машинное отделение.
     -  Зеленый,  -  сказал  он, -  включай планетарные.  Только помаленьку.
Проверим, нет ли перегрузки.
     - Откуда быть перегрузке? - возмутился я. - Мы же все пересчитали.
     Корабль чуть задрожал, набирая мощность.
     - Пять-четыре-три-два-один - пуск, - сказал капитан.
     Корабль вздрогнул и остался на месте.
     - Что случилось? - спросил Полосков.
     -  Что у вас случилось? -  спросил диспетчер, который наблюдал за нашим
стартом.
     - Не идет, -  сказал Зеленый. - Я же говорил: ничего хорошего  из этого
не выйдет.
     Алиса сидела, пристегнутая к креслу, и не смотрела в мою сторону.
     - Попробуем еще раз, - сказал Полосков.
     - Пробовать не надо,  -  ответил Зеленый. - Значительная перегрузка.  У
меня приборы перед глазами.
     Полосков попытался еще раз  поднять  "Пегас", но корабль стоял на месте
как прикованный. Тогда Полосков сказал:
     - У нас какие-то ошибки в расчетах.
     - Нет,  мы  проверили на счетной машине,  -  ответил я. - У нас  резерв
двести килограммов.
     - Но что же тогда происходит?
     - Придется выбрасывать груз за борт. Мы не можем терять время. С какого
трюма начнем?
     - С первого, - сказал я. - Там посылки. Подождем их на Луне.
     - Только не с первого, - сказала вдруг Алиса.
     - Ну ладно, - ответил я ей  машинально. - Тогда начнем с третьего - там
клетки и сети.
     - Только не с третьего, - сказала Алиса.
     - Это еще что такое? - спросил строго Полосков.
     И в этот момент диспетчер снова вышел на связь.
     - "Пегас", - сказал он, - на вас поступила жалоба.
     - Какая жалоба?
     - Включаю справочное бюро.
     На  экране показался зал ожидания.  У справочного  бюро толпились люди.
Среди них я узнал несколько знакомых лиц. Откуда они мне знакомы?
     Женщина,  стоявшая  ближе  всех  к справочному бюро, сказала, глядя  на
меня:
     - Стыдно все-таки. Нельзя так потакать шалостям.
     - Каким шалостям? - удивился я.
     - Я сказала Алеше: на Луну ты не летишь, у тебя пять троек за четвертую
четверть.
     -  И я запретила Леве  лететь на  этот  матч, -  поддержала  ее  другая
женщина. - Отлично мог бы посмотреть по телевизору.
     - Ага, -  сказал я медленно. Я узнал наконец людей, которые собрались у
справочного бюро: это были родители ребят из Алисиного класса.
     - Все ясно, - сказал Полосков. - И много у нас на борту "зайцев"?
     -  Я не думала,  что у нас перегрузка, - сказала  Алиса. - Не могли  же
ребята пропустить матч века! Что же получается - я погляжу, а они нет?
     - И много у нас "зайцев"? - повторил Полосков стальным голосом.
     - Наш класс и два параллельных, - сказала тихо Алиса. - Пока папа ночью
спал, мы слетелись к космодрому и забрались на корабль.
     - Никуда ты не летишь,  -  сказал  я. - Мы не можем брать  в экспедицию
безответственных людей.
     -  Папа, я больше  не  буду! - взмолилась Алиса. - Но пойми же, у  меня
сильно развито чувство долга!
     - Мы разбиться могли из-за твоего чувства долга, - ответил Полосков.
     Вообще-то он все Алисе прощает, но сейчас он очень рассердился.
     - Пошли извлекать  "зайцев", - добавил он. - Если справимся за полчаса,
останешься на корабле. Нет - летим без тебя.
     Последнего "зайца" мы  извлекли из трюма через двадцать три минуты. Еще
через шесть они все уже стояли, страшно огорченные и печальные, у корабля, и
к ним от здания космодрома бежали мамы, папы и бабушки.
     Всего "зайцев" на "Пегасе"  оказалось сорок три человека. Я до сих  пор
не понимаю, как  Алисе удалось их разместить на борту, а нам - ни одного  из
них не заметить.
     - Счастливо, Алиса! -  крикнул  снизу Алеша Наумов,  когда  мы  наконец
поднялись к люку. - Поболей за нас! И возвращайся скорее!
     - Земля победит!.. - ответила ему Алиса. - Нехорошо получилось, папа, -
сказала она мне, когда мы уже поднялись над Землей и взяли курс к Луне.
     - Нехорошо, - согласился я. - Мне за тебя стыдно.
     -  Я не  о  том,  - сказала  Алиса. -  Ведь третий "Б" улетел  в полном
составе еще ночью в мешках  из-под  картошки на грузовой барже. Они-то будут
на стадионе, а наши вторые классы - нет. Я не оправдала доверия товарищей.
     - А куда картошку из мешков дели? - спросил, удивившись, Полосков.
     - Не знаю, -  сказала Алиса. Подумала  и добавила: -  Какими  глазами я
буду смотреть на стадионе на третий "Б"? Просто ужас!




     Когда  "Пегас"  опустился  на  лунном  космодроме,  я спросил  у  своих
спутников:
     - Какие у кого планы? Вылетаем завтра в шесть ноль-ноль.
     Капитан Полосков  сказал, что  он  остается  на  корабле готовить его к
отлету.
     Механик Зеленый попросил разрешения сходить на футбол.
     Алиса  тоже  сказала,  что  пойдет   на  футбол,  хотя  и  без  всякого
удовольствия.
     - Почему? - спросил я.
     -  Разве  ты забыл?  На стадионе  будет  весь третий "Б",  а из  вторых
классов только я одна. Ты во всем виноват.
     - Я?
     - А кто же высадил с "Пегаса" моих ребят?
     - Мы же не  могли подняться! Да  и что бы  сказали обо мне их родители?
Вдруг что-нибудь случится?
     - Где? - возмутилась Алиса.  - В  Солнечной системе?  В  конце двадцать
первого века?

     Когда Алиса с Зеленым ушли, я решил в последний раз выпить чашечку кофе
в настоящем ресторане и пошел в "Селену".
     Громадный зал  ресторана был  почти полон. Я остановился неподалеку  от
входа, отыскивая место, и услышал знакомый громовой голос:
     - Кого я вижу!
     За  дальним  столом восседал  мой давнишний  приятель Громозека.  Я  не
виделся с ним лет пять,  но ни на минуту о нем не  забывал. Когда-то мы были
очень дружны,  а началось  наше знакомство с  того, что  мне  удалось спасти
Громозеку в джунглях Эвридики. Громозека отбился  от археологической партии,
заблудился в лесу и чуть не попал в зубы Малому дракончику - злобной твари в
шестнадцать метров длиной.
     При виде меня Громозека спустил на пол свернутые для удобства щупальца,
в очаровательной улыбке разинул свою  полуметровую пасть, дружески потянулся
мне навстречу острыми когтищами и, набирая скорость, ринулся в мою сторону.
     Какой-то  турист,   никогда  раньше  не  видевший   обитателей  планеты
Чумароза, взвизгнул и  упал в обморок. Но Громозека на  него не обиделся. Он
крепко обхватил меня щупальцами и прижал к острым пластинкам на своей груди.
     - Старина!  -  ревел он,  как лев.  - Сколько лет,  сколько  зим! Я уже
собрался лететь в Москву, чтобы  тебя повидать, и вдруг  -  глазам  своим не
верю... Какими судьбами?
     - Едем в экспедицию, - сказал я. - В свободный поиск по Галактике.
     - Это замечательно!  - сказал с чувством Громозека.  - Я  счастлив, что
тебе удалось преодолеть козни зложелателей и уехать в экспедицию.
     - Но у меня нет зложелателей.
     - Ты меня не обманешь, - сказал Громозека, тряся укоризненно перед моим
носом острыми, загнутыми когтями.
     Я не стал возражать, потому что знал, как мнителен мой друг.
     - Садись! -  приказал Громозека.  - Робот, бутылку грузинского вина для
моего лучшего друга и три литра валерьянки для меня лично.
     - Слушаюсь, - ответил робот-официант и укатил на кухню выполнять заказ.
     - Как  жизнь? - допрашивал  меня Громозека. - Как жена? Как  дочка? Уже
научилась ходить?
     - В школе учится, - сказал я. - Второй класс кончила.
     - Великолепно! - воскликнул Громозека. - Как быстро бежит время...
     Тут   моего   друга   посетила  печальная  мысль,   и,   будучи   очень
впечатлительной особой,  Громозека оглушительно  застонал, и дымящиеся едкие
слезы покатились из восьми глаз.
     - Что с тобой? - встревожился я.
     - Ты только  подумай,  как  быстро  течет время!  - произнес  Громозека
сквозь слезы. - Дети растут, а мы с тобой стареем.
     Он, расчувствовавшись, выпустил из ноздрей четыре струи едкого  желтого
дыма, окутавшего ресторан, но тут же взял себя в руки и объявил:
     - Извините меня, благородные посетители ресторана, я  постараюсь больше
не причинять вам неприятностей.
     Дым струился  между столиками, люди кашляли,  и некоторые даже ушли  из
зала.
     -  Пойдем  и мы,  - сказал я,  задыхаясь,  -  а то  ты  еще  что-нибудь
натворишь.
     - Ты прав, - покорно согласился Громозека.
     Мы вышли в холл, где  Громозека занял целый диван, а я притулился рядом
с  ним на стуле.  Робот принес нам  вино и  валерьянку,  бокал  для  меня  и
тр╦хлитровую банку для чумарозца.
     - Ты где сейчас работаешь? - спросил я Громозеку.
     - Будем копать мертвый город на Колеиде, - ответил он. -  Сюда прилетел
за инфракрасными детекторами.
     - Интересный город на Колеиде? - спросил я.
     - Может быть,  интересный, - ответил  осторожно  Громозека, который был
страшно суеверен. Чтобы не сглазить, он провел четыре раза хвостом у правого
глаза и сказал шепотом: - Баскури-барипарата.
     - Когда начинаете? - спросил я.
     - Недели через две стартуем с Меркурия. Там наша временная база.
     -  Странное,  неподходящее  место,  -  сказал  я.  -  Половина  планеты
раскалена, половина - ледяная пустыня.
     -  Ничего  удивительного, -  сказал  Громозека  и  снова  потянулся  за
валерьянкой. -  Мы там в прошлом году  отыскали остатки  корабля  Полуночных
скитальцев.  Вот и работали. Да  что я все о себе да о себе!  Ты мне лучше о
своем маршруте расскажи.
     - Я знаю о нем только приблизительно, - ответил я. - Мы облетим сначала
несколько баз по соседству с  Солнечной системой, а потом  уйдем в свободный
поиск. Времени много - три месяца, корабль вместительный.
     - На Эвридику не собираешься? - спросил Громозека.
     -  Нет. Малый дракончик уже  есть  в Московском  зоопарке,  а  Большого
дракончика, к сожалению, еще никто не смог поймать.
     - Даже если бы ты его поймал, - сказал  Громозека, - все равно на твоем
корабле увезти его нельзя.
     Я  согласился, что Большого дракончика  на "Пегасе" не увезешь. Хотя бы
потому, что его дневной рацион - четыре тонны мяса и бананов.
     Мы  помолчали  немного.  Приятно  сидеть со  старым другом,  никуда  не
спешить. Старушка-туристка  в лиловом  парике, украшенном восковыми цветами,
подошла к нам и робко протянула блокнот.
     - Не откажетесь ли, - попросила она, - написать мне автограф на  память
о случайной встрече?
     - Почему бы и нет? -  сказал Громозека,  протянув когтистое щупальце за
блокнотом.
     Старушка зажмурилась в ужасе, и ее тонкая ручка задрожала.
     Громозека раскрыл блокнот и на чистой странице размашисто написал:
     "Прекрасной,  юной землянке  от верного поклонника  с  туманной планеты
Чумароза. Ресторан "Селена". 3 марта".
     - Спасибо, - прошептала старушка и отступила мелкими шажками.
     - Я хорошо написал? - спросил меня Громозека. - Трогательно?
     - Трогательно, - согласился я. - Только не совсем точно.
     - А что?
     - Это совсем не юная землянка,  а пожилая женщина. И вообще - землянкой
раньше называли первобытное жилье, выкопанное в земле.
     - Ой, какой позор! - расстроился Громозека. - Но ведь у нее цветочки на
шляпе. Сейчас же догоню ее и перепишу автограф.
     - Не стоит, друг, - остановил я его. - Ты ее только перепугаешь.
     -  Да, тяжело бремя славы, -  сказал Громозека. - Но приятно сознавать,
что крупнейшего археолога Чумарозы узнают даже на далекой земной Луне.
     Я не стал разубеждать друга. Я подозревал, что старушка никогда в жизни
не  встречалась ни с одним из космоархеологов. Просто ее поразил облик моего
друга.
     - Слушай, - сказал Громозека, - меня посетила идея. Я тебе помогу.
     - Как?
     - Ты слышал о планете имени Трех Капитанов?
     - Где-то читал, но не помню, где и почему.
     - Тогда замечательно.
     Громозека  наклонился ближе,  положил  мне  на  плечо тяжелое,  горячее
щупальце,  расправил   блестящие  пластинки  на  круглом,  словно  небольшой
воздушный шар, животе и начал:
     - В секторе 19-4 есть небольшая необитаемая  планета. Раньше у нее даже
названия не было - только цифровой код. Теперь космонавты  зовут ее планетой
имени Трех Капитанов. А почему так? Там на ровном каменном плато возвышаются
три  статуи. Поставлены они  в честь  трех  космических капитанов. Это  были
великие исследователи и отважные люди. Один из них был родом с Земли, второй
-  с  Марса, а третий  капитан родился на  Фиксе. Рука  об руку эти капитаны
проходили созвездия, снижались на планетах, на которых снизиться невозможно,
спасали  целые миры, которым  грозила  опасность.  Это  они  первыми одолели
джунгли Эвридики,  и  один  из них подстрелил  Большого дракончика.  Это они
отыскали   и  уничтожили  гнездо  космических  пиратов,  хотя  пиратов  было
вдесятеро  больше.  Это они  опустились  в  метановую  атмосферу  Голгофы  и
отыскали  там  философский  камень,  потерянный  конвоем  Курсака.  Это  они
взорвали ядовитый вулкан, грозивший истребить население целой планеты. Об их
подвигах можно говорить две недели подряд...
     - Теперь я вспомнил, - прервал я Громозеку. - Конечно, я слышал  о трех
капитанах.
     -  То-то, - проворчал Громозека и выпил  стакан валерьянки. - Быстро мы
забываем  героев. Стыдно. -  Громозека укоризненно  покачал мягкой головой и
продолжал:  - Несколько  лет  назад пути капитанов разошлись. Первый капитан
увлекся проектом "Венера".
     - Как же, знаю, - сказал я. - Так, значит, он - один из тех, кто меняет
ее орбиту?
     - Да. Первый капитан всегда любил грандиозные планы. И когда узнал, что
решено перетащить  Венеру подальше от  Солнца и  изменить период ее вращения
для того, чтобы люди смогли ее  заселить,  он  тут же предложил  свои услуги
проекту.  И  это славно,  потому  что  ученые  решили  превратить  Венеру  в
громадный космический корабль,  а нет человека в Галактике, который бы лучше
первого капитана разбирался в космической технике.
     - А остальные капитаны? - спросил я.
     - Второй, говорят, погиб неизвестно  где  и  неизвестно  когда.  Третий
капитан  полетел в соседнюю галактику и вернется через несколько лет. Так  я
хочу  сказать,  что капитаны встречали множество редких, чудесных  зверей  и
птиц. От них наверняка остались какие-то записки, дневники.
     - А где они?
     -  Дневники хранятся  на  планете Трех Капитанов.  Рядом с монументами,
возведенными  благодарными   современниками  по   подписке,  проведенной  на
восьмидесяти планетах, есть лаборатория и мемориальный центр. Там  постоянно
живет доктор Верховцев.  Он  знает о трех капитанах больше всех в Галактике.
Если заедешь туда - не пожалеешь.
     - Спасибо, Громозека, - сказал я. - Может, тебе хватит пить валерьянку?
Ты сам мне жаловался, что она плохо влияет на сердце.
     - Что делать!  - всплеснул щупальцами мой друг. - У меня же три сердца.
На  какое-то из  них валерьянка влияет очень пагубно. Но  я  никак  не  могу
понять, на какое.
     Мы еще целый  час вспоминали старых знакомых и приключения, которые нам
пришлось пережить вместе. Вдруг дверь в холл распахнулась, и появилась толпа
людей и инопланетчиков. Они несли на руках футболистов сборной Земли. Играла
музыка, раздавались веселые крики.
     Из толпы выскочила Алиса.
     -  Ну что?! - крикнула она, увидев меня. - Не помогли фиксианцам варяги
с Марса! Три - один. Теперь встреча на нейтральном поле!
     - А как же третий "Б"? - спросил я ехидно.
     -  Их не было, - сказала Алиса. - Я бы их обязательно увидела. Наверно,
третий "Б" перехватили и отправили обратно. В мешках из-под картошки. Так им
и надо!
     - Ты вредный человек, Алиса, - сказал я.
     -  Нет! -  взревел  оскорбленно Громозека.  -  Ты  не  имеешь права так
оскорблять беззащитную девочку! Я не дам ее в обиду!
     Громозека обхватил Алису щупальцами и поднял к потолку.
     - Нет! - повторял он возмущенно. - Твоя дочь - моя дочь. Я не позволю.
     - Но я не твоя  дочь, - сказала сверху Алиса.  Она, к счастью, не очень
испугалась.
     Но куда сильнее испугался механик Зеленый. Он в тот момент вошел в холл
и  вдруг увидел, что  Алиса бьется  в  щупальцах громадного  чудовища.  Меня
Зеленый даже не заметил.  Он бросился к Громозеке, размахивая рыжей бородой,
как знаменем, и с разбегу врезался в круглый живот моего друга.
     Громозека подхватил Зеленого свободными щупальцами и посадил на люстру.
Потом осторожно опустил Алису и спросил меня:
     - Я немного погорячился?
     - Немного, - ответила за меня Алиса. - Спусти Зеленого на пол.
     - Не будет бросаться на археологов, - ответил Громозека.  - Не хочу его
снимать. Привет,  увидимся  вечером.  Я  вспомнил,  что мне  надо  до  конца
рабочего дня побывать на базовом складе.
     И, лукаво подмигнув Алисе, Громозека,  пошатываясь,  удалился в сторону
шлюза. По холлу волнами расходился запах валерьянки.
     Зеленого мы сняли с люстры с помощью футбольной команды, а на Громозеку
я немного обиделся, потому что мой друг  хоть и талантливый  ученый и верный
товарищ,  но плохо  воспитан, и его чувство юмора иногда  принимает странные
формы.
     - Так куда летим? - спросила Алиса, когда мы подходили к кораблю.
     - Первым делом, - сказал я, - отвезем груз на Марс и разведчикам Малого
Арктура.  А  оттуда  -  прямым  ходом  в  сектор  19-4,  на базу имени  Трех
Капитанов.
     - Да  здравствуют три капитана! - сказала Алиса, хотя она о них никогда
раньше не слышала.




     Разведчики Малого Арктура  встретили "Пегас"  очень  торжественно.  Как
только мы опустились  на металлический настил  посадочной  площадки, которая
зашаталась под грузом корабля и в щели между полосами брызнула  рыжая гнилая
вода, они лихо  подкатили к нам на вездеходе.  Из вездехода вышли три добрых
молодца в красных  кафтанах, надетых поверх скафандров. За ними  последовали
еще три космонавта в роскошных сарафанах,  также надетых поверх  скафандров.
Молодцы и молодицы  несли  хлеб-соль на блюдах.  А когда мы  сошли на мокрые
металлические полосы космодрома, они надели нам на шлемы скафандров венки из
местных пышных цветов.
     В нашу честь в тесной  кают-компании базы  разведчиков был  приготовлен
торжественный ужин. Нас угощали консервированным компотом,  консервированной
уткой  и консервированными бутербродами.  Механик  Зеленый,  который  был на
"Пегасе" шеф-поваром,  тоже  не  ударил  в  грязь  лицом -  он  поставил  на
праздничный  стол  настоящие яблоки,  настоящие взбитые  сливки с  настоящей
смородиной и, главное, самый настоящий черный хлеб.
     Алиса  была главным  гостем.  Все разведчики  - люди взрослые,  их дети
остались дома - на Марсе, на Земле, на Ганимеде, и они очень соскучились без
настоящих детей. Алиса отвечала на всякие вопросы, честно старалась казаться
глупее,  чем  она  есть  на  самом  деле,  а  когда  вернулась  на  корабль,
пожаловалась мне:
     - Им так хочется, чтобы я  была маленьким несмышленышем, что я не стала
их огорчать.
     На  следующий  день мы передали разведчикам все грузы и посылки, но,  к
сожалению, оказалось, что на охоту за местными зверями они нас пригласить не
смогут:  начинался  сезон  бурь,  все  реки  и  озера  вышли  из  берегов  и
путешествовать по планете было почти невозможно.
     - Хотите, мы вам головаста поймаем? - спросил начальник базы.
     - Ну, хоть головаста, - согласился я.
     Мне приходилось слышать о  разных рептилиях Арктура,  но с головастом я
еще не встречался.
     Часа через два разведчики принесли большой  аквариум,  на  дне которого
дремали   метровые  головасты,  похожие  на   гигантских  саламандр.   Потом
разведчики втащили по трапу ящик с водорослями.
     - Это корм на первое  время, - сказали они. -  Учтите,  головасты очень
прожорливы и быстро растут.
     - Надо готовить аквариум побольше? - спросил я.
     - Лучше даже бассейн, - ответил начальник разведчиков.
     Его товарищи между тем втаскивали по трапу еще один ящик с кормом.
     - А как быстро они растут? - спросил я.
     -  Довольно  быстро.  Точнее  сказать  не  могу,  -  ответил  начальник
разведчиков. - Мы их не держим в неволе.
     Он загадочно улыбнулся и заговорил о другом.
     Я спросил начальника разведчиков:
     - Вам не приходилось бывать на планете имени Трех Капитанов?
     - Нет, - ответил он. - Но иногда к нам прилетает доктор  Верховцев. Как
раз месяц назад он здесь был. И должен вам сказать, он большой чудак.
     - А почему?
     - Зачем-то ему понадобились чертежи корабля "Синяя чайка".
     - Простите, а что в этом странного?
     - Это корабль Второго капитана, пропавший без вести четыре года назад.
     - А зачем Верховцеву этот корабль?
     - Вот именно  - зачем?  Я об этом его и спросил. Оказывается,  он пишет
сейчас книгу о подвигах трех  капитанов,  документальный роман, и  не  может
продолжать работу, не зная, как устроен этот корабль.
     - А разве этот корабль был особенный?
     Начальник базы снисходительно улыбнулся.
     - Вы,  я вижу, не в  курсе дела, - сказал он.  - Корабли трех капитанов
были  сделаны  по  специальному  заказу,  а  потом  еще  перестроены  самими
капитанами  -  они  ведь  были  на все руки мастера.  Это были  удивительные
корабли!  Приспособленные  для  всевозможных  неожиданностей.  Один из  них,
"Эверест",  который  принадлежал Первому капитану, стоит  сейчас в Парижском
космическом музее.
     -  Почему же Верховцев не мог запросить Парижский космический музей?  -
удивился я.
     - Так все три корабля были разными! - воскликнул начальник разведчиков.
- Капитаны были люди с характером и никогда ничего не делали по два раза.
     -  Ну  ладно,  -  сказал  я,  -  мы  полетим  к Верховцеву. Дайте  нам,
пожалуйста, координаты его базы.
     -  С удовольствием, - ответил начальник  разведчиков. - Передавайте ему
наш большой привет. И не забудьте перенести головастов в бассейн.
     Мы распрощались с гостеприимными разведчиками и улетели.
     Перед тем, как лечь спать, я решил осмотреть головастов. Оказалось, что
их  сходство  с  саламандрами  только  внешнее.  Они  были  покрыты  твердой
блестящей  чешуей, у них были большие печальные глаза с длинными  ресницами,
короткие хвосты раздваивались и заканчивались густыми жесткими щетками.
     Я решил, что перенесу головастов в бассейн с  утра - ничего с  ними  за
ночь в  аквариуме не случится. Я  бросил  головастам две охапки водорослей и
потушил свет в трюме. Начало было сделано - первые животные для зоопарка уже
на борту "Пегаса".
     Утром меня разбудила Алиса.
     - Пап, - сказала она, - проснись.
     - А что случилось? - я посмотрел на часы.  Было еще только семь утра по
корабельному времени. - Ты чего вскочила ни свет ни заря?
     - Захотела поглядеть  на  головастов. Ведь  их  никто  еще на  Земле не
видел.
     -  Ну и  что?  Разве для  этого надо будить  старика отца? Ты  бы лучше
включила робота. Пока он готовит завтрак, мы бы не спеша встали.
     - Да погоди  ты,  пап,  со  своим завтраком!  - невежливо перебила меня
Алиса. - Я тебе говорю, встань и посмотри на головастов.
     Что-то в ее голосе меня встревожило.
     Я вскочил  с койки и, не одеваясь, побежал в трюм, где стоял  аквариум.
Зрелище,  которое   я  увидел,  было  потрясающим.  Головасты,  хоть  это  и
невероятно,  за  ночь  выросли больше  чем  вдвое  и  уже  не  помещались  в
аквариуме. Их хвосты высовывались наружу и висели почти до самого пола.
     - Не может быть! - сказал я. - Срочно надо готовить бассейн.
     Я побежал к механику Зеленому и разбудил его:
     - Помоги, головасты так выросли, что мне их не поднять.
     - Я предупреждал, - сказал Зеленый. - Еще не то будет. И зачем только я
согласился работать в бродячем зоопарке? Зачем?
     - Не знаю, - сказал я. - Пошли.
     Зеленый  надел  халат  и поплелся,  ворча,  в  трюм.  Когда  он  увидел
головастов, то вцепился себе в бороду и застонал:
     - Завтра они весь корабль займут!
     Хорошо еще, что бассейн был заранее наполнен водой. При помощи Зеленого
я  перетащил  головастов.  Они  оказались  совсем  не  тяжелыми,  но  сильно
вырывались  и выскальзывали из  рук,  так что, когда мы  опустили в  бассейн
третьего, последнего головаста, мы запыхались и вспотели.
     Бассейн на  "Пегасе" невелик  - четыре на  три метра  и  глубина в  два
метра, - но головастам в нем было привольно.  Они  начали кружиться по нему,
искать пищу. Немудрено,  что они проголодались -  ведь  эти существа, видно,
собирались установить рекорд Галактики по скорости роста.
     Пока я кормил головастов  -  на  это  ушла половина  одного из ящиков с
водорослями, - в трюме появился Полосков. Он был уже  умыт, побрит и одет по
форме.
     - Алиса говорит, что у тебя головасты подросли, - сказал он, улыбаясь.
     -  Да  нет, ничего особенного, - ответил я, делая вид, что такие чудеса
мне не в диковинку.
     Тут Полосков заглянул в бассейн и ахнул.
     -  Крокодилы!  -  сказал он.  -  Настоящие крокодилы! Они  же  человека
проглотить могут.
     -  Не  бойся,  -  сказал  я,  -  они  травоядные.  Разведчики   бы  нас
предупредили.
     Головасты  плавали  у  поверхности  воды  и высовывали  наружу голодные
пасти.
     - Опять жрать захотели, - сказал Зеленый. - Скоро за нас примутся.
     К обеду головасты достигли длины в два с половиной метра и доели первый
ящик с водорослями.
     - Могли бы  предупредить, - ворчал  Зеленый, имея в виду разведчиков. -
Знали ведь и думали: пускай специалисты помучаются.
     -  Не может быть!  - возмутилась Алиса, которой  разведчики на прощание
подарили вырезанную из дерева модель вездехода, шахматы из кости ископаемого
параллелепипеда, ножик для разрезания бумаги, выточенный из коры стеклянного
дерева, и  еще  множество  интересных  вещей,  которые  они  сами  мастерили
длинными вечерами.
     -  Ну что же, посмотрим,  - сказал философски Зеленый и пошел проверять
двигатели.

     К  вечеру длина  головастов достигла трех с  половиной  метров. Им  уже
трудно было плавать  в бассейне, и они  покачивались у дна, всплывая, только
чтобы схватить пучок водорослей.
     Спать я уходил  с тяжелым предчувствием, что головастов до зоопарка мне
не довезти. Первый  зверь оказался комом. Космос  порой загадывает  загадки,
которые простому земному биологу не по зубам.
     Встал я раньше всех. На цыпочках прошел по коридору, вспоминая кошмары,
которые  меня  мучили  ночью.  Мне  снилось,  что  головасты  стали  длиннее
"Пегаса", выползли  наружу,  летят рядом с  нами в  космосе и  еще  пытаются
проглотить наш корабль.
     Я отворил дверь в трюм и  с секунду  стоял  на пороге,  оглядываясь, не
выползет ли из-за угла головаст.
     Но  в трюме  стояла тишина. Вода в бассейне была неподвижна.  Я подошел
ближе. Тени головастов, длиной метра по четыре, не больше, темнели на дне. У
меня  от  сердца отлегло.  Я  взял швабру  и пошевелил  ею  в  воде.  Почему
головасты не двигаются?
     Швабра  уперлась в  одного из головастов, и он легко отплыл в  сторону,
прижав к дальней стенке бассейна своих сородичей. Те и не пошевельнулись.
     "Подохли, - понял я. - И, наверно, от голода".
     - Ну и что, папа? - спросила Алиса.
     Я обернулся. Алиса стояла босиком на холодном пластике, и вместо ответа
я сказал:
     - Немедленно надень что-нибудь на ноги, простудишься.
     Тут открылась дверь, и вошел Полосков. За его плечом виднелась огненная
борода Зеленого.
     - Ну и что? - хором спросили они.
     Алиса убежала  надевать туфли,  а я,  не отвечая  товарищам,  попытался
растолкать неподвижного головаста. Тело его, словно пустое, легко плавало по
бассейну. Глаза были закрыты.
     -   Сдохли,   -  сказал  печально  Зеленый.   -  А  мы  так  старались,
перетаскивали их вчера! А ведь я предупреждал.
     Я  перевернул головаста шваброй.  Это  было сделать нетрудно. Пятнистое
пузо головаста было  разрезано вдоль. В бассейне плавали лишь шкуры чудовищ,
которые сохраняли форму их тел, потому что твердая чешуя, покрывавшая их, не
давала шкурам съежиться.
     - Ого! - сказал Зеленый, оглядываясь. - Они вылупились.
     - Кто? - спросил Полосков.
     - Если бы я знал!
     - Послушай,  профессор Селезнев, -  обратился ко мне официально капитан
Полосков, -  судя  по  всему,  я  подозреваю, что на  моем корабле находятся
неизвестные  чудовища, которые скрывались  в так называемых  головастах. Где
они?
     Я перевернул шваброй остальных головастов. Они тоже были пусты.
     - Не знаю, - честно признался я.
     - Но когда ты пришел сюда, дверь была закрыта или открыта?
     В голове у меня царило смятение, и я ответил:
     - Не помню, Полосков. Может, и закрыта.
     - Дела! - сказал Полосков и поспешил к выходу.
     - Ты куда? - спросил Зеленый.
     - Обыскивать корабль,  -  сказал  Полосков. - И тебе  советую осмотреть
машинное отделение.  Только вооружись чем-нибудь. Неизвестно, кто  выводится
из головастов. Может, драконы.
     Они  ушли, а через несколько минут Полосков вернулся бегом и принес мне
бластер.
     - Чем черт не шутит, - сказал он. - Алису я бы запер в каюте.
     - Еще чего не хватало! - сказала Алиса. - У меня есть теория.
     - И слышать не хочу твоих теорий, - сказал я. - Пойдем в каюту.
     Алиса сопротивлялась,  как  дикая кошка,  но  мы заперли все-таки  ее в
каюте и начали обыск помещений.
     Это   удивительно,  как  много  трюмов,  отсеков,  коридоров  и  прочих
помещений таится в сравнительно небольшом экспедиционном корабле! Мы втроем,
прикрывая друг друга, потратили три часа, пока не осмотрели весь "Пегас".
     Чудовищ нигде не было.
     - Ну что  ж, - сказал  я тогда, - давайте  позавтракаем, потом осмотрим
корабль еще раз. Куда-то же они должны были деться.
     - Я тоже буду завтракать, - сказала Алиса, которая слышала наш разговор
по внутреннему телефону. - Выпустите меня из заключения.
     Мы выпустили Алису и провели под конвоем в кают-компанию.
     Перед  тем  как начать завтрак,  мы заперли дверь  и  положили бластеры
рядом с собой на стол.
     - Чудеса!  - сказал  Полосков, принимаясь  за  манную кашу.  - Куда они
спрятались? Может, в реактор? Или выбрались наружу?
     -  Зловещие чудеса, -  сказал Зеленый. - Чудеса не в моем вкусе.  Мне с
самого начала головасты не понравились. Передай мне кофейник.
     - Боюсь, что эту загадку нам никогда не решить, - сказал Полосков.
     Я кивнул, соглашаясь с ним.
     - Нет, разрешить, - вмешалась Алиса.
     - Ты уж молчи.
     - Не могу молчать. Если хотите, я их найду.
     Полосков засмеялся, и смеялся долго и искренне.
     - Трое взрослых мужчин  искали  их три  часа, а ты хочешь  их  найти  в
одиночку.
     - А так легче, - ответила Алиса. - Спорим, что найду?
     - Конечно, спорим, - смеялся Полосков. - На что хочешь?
     - На желание, - сказала Алиса.
     - Согласен.
     - Только я одна их буду искать.
     - Ничего подобного, -  сказал я.  - Никуда ты  одна не пойдешь. Ты что,
забыла, что по кораблю, может быть, бродят неизвестные чудовища?
     Я был сердит на разведчиков с их  опасными шутками. Сердит и на себя за
то, что лег спать и упустил тот момент, когда  оболочки головастов опустели.
Сердит на Алису с Полосковым, которые затеяли детский спор в такой серьезный
момент.
     - Пошли, - сказала Алиса, вставая из-за стола.
     - Сначала чай допей, - ответил я строго.
     Алиса допила чай и уверенно пошла в трюм, где стоял аквариум. Мы шли за
ней, чувствуя себя дураками. Ну зачем, скажите, мы ее послушались?
     Алиса быстро  оглядела отсек. Попросила Полоскова отодвинуть  ящики  от
стены.  Он с улыбкой послушался.  Потом Алиса вернулась к бассейну и  обошла
его кругом. Пустые  оболочки головастов темнели на дне.  По поверхности воды
плавали недоеденные водоросли.
     - Вот, - сказала Алиса, - ловите их. Только осторожно: они прыгают.
     И тут мы  увидели, что на водорослях в ряд сидят три лягушонка. Вернее,
не совсем  лягушонка, а  три создания, очень  похожие  на лягушат. Ростом  с
наперсток каждый.
     Мы поймали  их,  посадили  в банку, и  тогда  я,  раскаявшись  в  своем
упрямстве, спросил Алису:
     - Слушай, дочка, как ты догадалась?
     -  Не в  первый  раз  спрашиваешь, папа,  -  ответила  она, не  скрывая
гордости. - Все дело в том, что вы все - взрослые, умные люди. И вы мыслите,
как ты  сам говорил, логически. А  я не очень умная  и  мыслю, как в  голову
взбредет. Я так подумала: если это головасты, то потом должны  быть лягушки.
А лягушата всегда  меньше головастиков. Вы ходили по кораблю с пистолетами и
искали больших чудовищ. И даже  их боялись заранее. А  я  сидела запертая  в
каюте и думала, что, наверно, не надо всегда смотреть вверх и искать  что-то
громадное. Может быть, посмотреть по углам и поискать ма-а-аленьких лягушат.
И нашла.
     - Но зачем же лягушатам такие большие вместилища? - удивился Полосков.
     - Я об этом не подумала, - призналась Алиса. - Не  догадалась подумать.
А если бы подумала, никогда бы не нашла лягушат.
     - А что ты скажешь, профессор? - спросил Полосков меня.
     -  Что  сказать?  Надо будет тщательно исследовать оболочки головастов.
Наверно,  они что-то вроде  фабрик, которые  перерабатывают корм  в  сложный
концентрат   для  лягушонка...  А  может  быть,   большим  головастом  легче
обороняться от врагов.
     - А про желание не забудь, Полосков, - строго сказала Алиса.
     - Я никогда и ни о чем не забываю, - четко ответил капитан.




     Мы  послали  с  дороги  радиограмму  доктору  Верховцеву: "Прилетаем  в
пятницу. Встречайте".  Верховцев сразу  же ответил, что с  радостью встретит
нас и проведет  на своем космокатере через опасный пояс  астероидов, который
окружает планету Трех Капитанов.
     В  назначенный  час  мы затормозили  у  пояса  астероидов.  Густой  рой
каменных  глыб, словно облака, скрывал от нас поверхность планеты. Почему-то
нас всех охватило волнение. Нам казалось, что встреча с доктором Верховцевым
приведет к важным и интересным событиям. Может быть, даже и к приключениям.
     Космокатер доктора мелькнул среди астероидов, словно серебряная стрела.
И вот он несется перед нами.
     - "Пегас",  вы меня слышите? - раздался в динамике глуховатый голос.  -
Следуйте за мной.
     -  Какой он,  интересно?  Ему,  наверно, скучно  одному на  планете,  -
сказала  Алиса, сидевшая с  нами на мостике в маленьком, специально  для нее
сделанном амортизационном кресле.
     Никто ей не ответил. Полосков управлял кораблем, я исполнял обязанности
штурмана, а Зеленого на мостике не было - он остался в машинном отделении.
     "Пегас"  изменил  курс,  обошел  клыкастый  астероид и  тут же послушно
скользнул вниз.
     Под нами расстилалась пустыня, кое-где изрезанная ущельями и отмеченная
оспинами кратеров. Серебряная стрелка катера летела впереди, указывая путь.
     Мы заметно снизились. Можно  было  уже различить скалы и высохшие реки.
Потом впереди  показалось темно-зеленое пятно  оазиса.  Над  ним  поднимался
купол базы. Катер доктора вошел в вираж и  опустился на  ровную площадку. Мы
последовали его примеру.
     Когда  "Пегас",  чуть  покачиваясь,  встал на  амортизаторы  и Полосков
сказал "добро", я  увидел между зеленью оазиса и нашим кораблем три каменные
статуи.
     На высоком постаменте стояли три каменных  капитана.  Даже  издали было
видно, что два из них - люди. Третий - трехногий тонкий фиксианец.
     - Прилетели, - сказала Алиса. - Можно выйти?
     - Погоди, - ответил  я. - Мы не знаем  состава атмосферы и температуры.
Какой ты скафандр собираешься надевать?
     - Никакого, - ответила Алиса.
     Она показала на иллюминатор. Из серебряного космокатера вышел человек в
сером обычном костюме и серой помятой шляпе. Он поднял руку, приглашая нас.
     Полосков включил внешний динамик и спросил:
     - Атмосфера пригодна для дыхания?
     Человек в шляпе быстро закивал - идите, не бойтесь!
     Он встретил нас у трапа.
     - Добро пожаловать на базу, - сказал он и поклонился. - Так редко  вижу
здесь гостей!
     Он говорил немного старомодно, под стать своему костюму.
     На вид ему было лет шестьдесят.  Это был невысокий, худенький и похожий
на добрую  старушку человек.  Его  лицо  было исчерчено тонкими  морщинками.
Доктор  все  время  жмурился  или   улыбался,  и,  если   иногда  его   лицо
разглаживалось, морщинки становились белыми и широкими. У доктора Верховцева
были длинные, тонкие пальцы. Он пожал нам руки и пригласил к себе.
     Мы пошли вслед за доктором к зеленым деревьям оазиса.
     -  Почему здесь кислородная атмосфера?  - спросил я.  -  Ведь планета -
сплошная пустыня.
     -  Атмосфера  искусственная,  -  сказал  доктор.  -  Ее сделали,  когда
сооружали  монументы. Через  несколько  лет  здесь построят  большой  музей,
посвященный  героям   космоса.  Сюда  будут   привозить   отслужившие   срок
космические корабли и всякие диковины с дальних планет.
     Доктор остановился перед каменной глыбой.  На ней были выбиты слова  на
космоязыке:

     -  Вот видите,  -  сказал  Верховцев.  -  Музей  будут  строить  вместе
восемьдесят разных планет. А  пока, для начала,  в центре планеты установлен
мощный реактор, который  выделяет кислород из горных пород. Сейчас здесь еще
не очень хороший воздух, но к открытию музея воздух  станет самым лучшим  во
всей Галактике.
     Между тем мы подошли к подножию монумента.
     Монумент был  очень велик, с  двадцатиэтажный дом.  Мы  остановились и,
запрокинув головы, рассматривали трех капитанов.
     Первый  капитан  оказался молодым, широкоплечим, стройным. У  него  был
чуть курносый нос и широкие  скулы. Капитан улыбался. На плече у него сидела
странная птица с двумя клювами и красивой короной из каменных перьев.
     Второй капитан был выше его ростом.  У него была очень широкая грудь  и
тонкие  ноги,  как  у  всех людей, которые родились и выросли на Марсе. Лицо
Второго было острое и сухое.
     Третий капитан,  фиксианец  в  тугом скафандре со шлемом,  откинутым на
спину, опирался ладонью о ветку каменного куста.
     - Они совсем не старые, - сказала Алиса.
     - Ты права, девочка,  - ответил доктор Верховцев.  - Они  прославились,
когда были молодыми.
     Мы вступили  в тень деревьев  и  по  широкой аллее дошли до базы.  База
оказалась  обширнейшим  помещением,   заваленным  ящиками,  контейнерами   и
приборами.
     -  Экспонаты  начали  в  музей присылать,  -  словно  извиняясь, сказал
доктор. - Идите за мной, в мою берлогу.
     -  Ну прямо  как  "Пегас"  в  начале нашего путешествия! -  восхитилась
Алиса.
     И в самом деле,  путешествие по базе  к жилью  доктора Верховцева  было
похоже  на  хождение  по нашему  кораблю, когда он был перегружен посылками,
грузами и всяческим оборудованием.
     Небольшой   закуток    между   контейнерами,   заваленный   книгами   и
микрофильмами,  в  котором еле  умещалась койка, тоже заваленная  бумагами и
пленками,  оказался спальней  и рабочим кабинетом  хранителя  музея  доктора
Верховцева.
     - Рассаживайтесь, чувствуйте себя как дома, - сказал доктор.
     Всем нам, кроме  хозяина, было совершенно ясно, что рассаживаться здесь
негде. Верховцев смахнул груду бумаг на пол. Листки взлетели кверху, и Алиса
принялась их собирать.
     - Роман пишете? - спросил Полосков.
     - Почему роман? Ах да, конечно,  жизнь трех капитанов интереснее любого
романа.  Она  достойна  того,  чтобы  ее  описать  как  пример  для  будущих
поколений. Но я лишен литературного дара.
     Я  подумал, что доктор  Верховцев  скромничает.  Ведь  сам  прилетал  к
разведчикам, чтобы найти чертежи корабля одного из капитанов.
     - Итак, - сказал доктор, - чем могу быть полезен моим дорогим гостям?
     - Нам сказали, - начал я, - что вы все знаете о трех капитанах.
     -  Ну  уж,  -  Верховцев  даже  покраснел  от  смущения,  -  это  явное
преувеличение!
     Он положил шляпу на груду  книг; шляпа старалась съехать вниз, и доктор
ловил ее и снова клал на старое место.
     - Капитанам,  -  сказал  я, -  удалось побывать  на  многих неизвестных
планетах.  Они встречали  чудесных зверей и птиц.  От них, говорят, остались
записи, дневники. А мы как раз ищем на других планетах неизвестных животных.
Не поможете ли вы нам?
     -  Ага,  вот   в  чем  дело...  -   Верховцев   задумался.   Его  шляпа
воспользовалась этим моментом, соскользнула вниз и исчезла под койкой. - Ах,
- сказал он, - если бы я знал заранее...
     - Папа, можно, я подскажу доктору? - спросила Алиса.
     - Да, девочка, - обернулся к ней доктор.
     - У  одного каменного капитана на плече сидит птица с двумя клювами и с
короной на голове. Такой птицы нет в зоопарке. Может, вы знаете что-нибудь о
ней?
     - Нет, - сказал Верховцев. - Почти ничего не знаю. А где моя шляпа?
     - Под койкой, - сказала Алиса. - Сейчас я достану.
     -  Не  беспокойтесь,  - сказал Верховцев  и  нырнул под  койку.  Оттуда
торчали только  его ноги. Он искал там, в темноте, шляпу, шуршал бумагами  и
продолжал говорить. -  Скульпторам  дали последние фотографии капитанов. Они
выбирали те фотографии, которые им больше нравились.
     - Может, они придумали эту птицу? - спросил я, наклоняясь к койке.
     -  Нет-нет! -  воскликнул Верховцев, и его ботинки задергались. - Я сам
видел эти фотографии.
     - Но хоть известно, где они сняты?
     - Первый  капитан никогда не расставался с птицей, - ответил Верховцев,
- но,  когда улетел  на  Венеру,  подарил птицу  Второму капитану. А  Второй
капитан, как вам известно, пропал без вести. Пропала и птица.
     - Значит, даже неизвестно, где она водится?
     Верховцев наконец вылез из-под кровати. Шляпу он смял в кулаке, и вид у
него был смущенный.
     - Простите, - сказал он, - я отвлекся.
     - Значит, неизвестно, где водится птица?
     - Нет-нет, - быстро ответил Верховцев.
     -  Жалко,  -  вздохнул  я.  -  Значит, неудача.  Ничем вы нам помочь не
сможете. А мы так надеялись...
     - Почему  же не смогу?  - обиделся доктор  Верховцев.  - Я  и сам много
путешествовал... Дайте только подумать.
     Доктор думал минуты три, потом сказал:
     - Вспомнил!  На  планете  Эвридика  водится  Малый  дракончик.  И  еще,
говорят, Большой дракончик.
     - Знаю, - сказал я.  - Большого  дракончика  как-то  застрелил один  из
капитанов.
     - А вы откуда знаете? - спросил Верховцев.
     - Знаю. Мне рассказал мой друг археолог Громозека.
     -  Странно, - произнес Верховцев и наклонил голову, рассматривая  меня,
словно видел в первый раз. - Тогда я еще подумаю.
     Он думал еще минуту и сообщил нам о марсианском богомоле. Это было даже
смешно. Марсианские богомолы  живут  не только во  всех  зоопарках - их даже
дома держат. У Алисы один живет, например.
     Тогда Верховцев  рассказал  нам о  головастах, о мухоколе  с  Фикса, об
адских  птицах с  планеты  Труль  и  о  других  зверях,  известных  по книге
"Животные нашей Галактики".
     - Нет, эти звери нам не нужны.
     - Простите, - сказал Верховцев вежливо, - но я всю  жизнь интересовался
разумными  существами,  и  животные  как-то мне  не  встречались.  Можно,  я
подумаю?
     Верховцев снова задумался.
     - Где же я бывал? - спросил он сам себя. - Ага, - ответил он, - я бывал
на Пустой планете.
     - Где?
     - На Пустой планете. Это недалеко отсюда, в соседней звездной системе.
     - Но если это Пустая планета, то какие же там звери? - удивилась Алиса.
     - Этого никто не знает. Понимаете, были мы там в понедельник,  все небо
кишело птицами. А во вторник  ни одной птицы -  только волки рыщут стаями. И
олени. А в среду - ни тех, ни других. Планета опустела.
     - Но, может, звери просто откочевали куда-нибудь?
     - Нет, - сказал Верховцев, -  не  в этом дело. У нас был разведкатер, и
мы из любопытства облетели всю планету. Ни зверей, ни птиц. Пустота. И не мы
одни этому удивлялись. Я вам координаты дам.
     - Спасибо, - сказал я. - Но если  вы больше ничего вспомнить не можете,
тогда  покажите нам  дневники капитанов.  Они-то уж, наверно, видели  разных
зверей.
     - А кто вам сказал про дневники? - спросил доктор и наклонил голову.
     - Наш друг археолог Громозека, - ответил я.
     - Никогда не слышал. Да и зачем вам дневники? Я вспомнил о  склиссах. О
склиссах с планеты Шешинеру. Их там тьма-тьмущая. Мне рассказывали.
     - И за это тоже спасибо, - сказал я. Но мне очень хотелось взглянуть на
дневники капитанов, а  доктор  Верховцев  почему-то дневников показывать  не
хотел. Чем-то мы вызвали у него недоверие.
     - Пожалуйста.
     - А дневники? - спросила Алиса.
     - Ой, девочка, что вам в этих дневниках? Кстати, их здесь и нет. Они на
Фиксе. Хранятся  в  архиве.  Да-да,  в архиве. - и  доктор  Верховцев  вдруг
оживился, словно придумал удачную ложь.
     - Ну, как хотите, - сказала Алиса.
     Доктор смутился, напялил мятую шляпу на глаза и сказал тихо:
     - А еще вы можете побывать на рынке в Палапутре.
     - Мы там обязательно побываем, - сказал я. - Мы о нем знаем.
     - Тогда я вас провожу, - сказал доктор.
     Он  встал и повел нас  между ящиками и контейнерами к выходу с базы. Он
шел быстро, словно боялся, что мы передумаем и не улетим.
     Мы вернулись к памятникам. Остановились возле них.
     - А что случилось со Вторым капитаном? - спросил я.
     - Он погиб, вы же знаете, - ответил Верховцев.
     - Нам сказали, что он пропал без вести.
     Доктор Верховцев пожал узенькими плечиками.
     - А можно найти Первого капитана? - не сдавался я. - Он жив?
     - Да, работает где-то в космосе.
     - На проекте "Венера"? Но ведь там несколько тысяч человек.
     - Вы же  сами знаете, как его  искать.  И ничего вы от  меня  больше не
добьетесь.
     - Ну что ж, - сказал я тогда, - спасибо  за прием. Мы,  правда, думали,
что встреча будет иной.
     - Я тоже так думал, - сказал Верховцев.
     - Может, когда напишете роман, пришлете нам экземпляр?
     - Я не пишу романов! Не умею! Кто это придумал?
     -  Я  говорю  о  том  романе, ради  которого  вы летали месяц  назад  к
разведчикам на Малый Арктур и спрашивали у них об устройстве "Синей чайки".
     - Что? - доктор Верховцев взмахнул руками. - Какая "Синяя чайка"? Какие
разведчики? Я там полгода уже не был!
     - Ну хорошо, хорошо, - сказал я, видя, что доктор  совсем растерялся. -
Мы не хотели вас обидеть.
     -  То-то, - сказал Верховцев.  - Будете  мимо лететь, заходите,  всегда
буду рад вас видеть. Особенно эту очаровательную девчурку.
     Он протянул руку, чтобы  погладить Алису  по голове, но Алиса отошла на
шаг в сторону, и рука доктора повисла в воздухе.
     -  Значит, не  забудьте,  -  сказал он, остановившись у монумента  Трех
Капитанов. - Склиссы на Шешинеру и загадка Пустой планеты.
     - Спасибо, доктор, - ответил я. - Мы не забудем.




     Доктор  долго  стоял у ног громадных  каменных  капитанов  и размахивал
шляпой. Золотые  лучи заходящих солнц освещали его, и  казалось, что он тоже
статуя, только поменьше остальных.
     - А-а-а! - донесся вдруг до нас далекий крик.
     Мы обернулись.
     Доктор бежал к нам, увязая в песке.
     - За-бы-ыл! - кричал он. - Совсем забы-ыл!
     Доктор  подбежал к  нам  и минуты  две  пытался отдышаться,  все  время
начинал одну и ту же фразу, но дыхания не хватало, чтобы ее закончить.
     - Ку... - говорил он. - У па...
     Алиса попыталась помочь ему.
     - Курица? - спросила она.
     - Не-ет... ку-устики. Я... забыл про кустики сказать.
     - Какие кустики?
     - Стоял у этих самых кустиков и забыл про них сказать.
     Доктор показал на монумент. Даже  отсюда, издали, было видно, что у ног
Третьего  капитана  скульптор  изобразил пышный куст,  тщательно  выпилив из
камня его ветви и листья.
     - А я думала, что это просто для красоты, - сказала Алиса.
     - Нет, это же кустик! Вы никогда не слышали о кустиках?
     - Никогда.
     - Тогда послушайте.  Всего  две минуты... Когда Третий  капитан был  на
восьмом спутнике  Альдебарана, он  заблудился  в пустыне. Ни воды, ни пищи -
ничего. Но  капитан знал, что, если он не дойдет до базы, корабль  погибнет,
потому что все  члены экипажа  лежали  пораженные космической  лихорадкой, а
вакцина  была  только   на  базе,  на  пустой,   покинутой  базе   в   горах
Сьерра-Барракуда. И вот, когда силы покинули капитана  и путь был  потерян в
песках,  он услышал отдаленное пение.  Сначала капитану  показалось, что это
галлюцинация. Но он все-таки собрал последние силы и пошел  по направлению к
звукам.
     Через три часа он  дополз до  кустиков.  Кустики  растут в  тех  местах
вокруг небольших  водоемов,  и перед  песчаной бурей их листья трутся друг о
дружку, издавая  мелодичные  звуки. Кажется,  что  кустики поют.  Вот  таким
образом  кустики  в  горах Сьерра-Барракуда  своим  пением  указали капитану
дорогу  к воде, дали возможность переждать страшную  песчаную бурю и  спасли
жизнь восьмерым космонавтам,  погибавшим от космической  лихорадки. В  честь
этого события скульптор на памятнике Третьему капитану изобразил кустик. Так
что, я думаю, вам  стоит заглянуть на восьмой спутник Альдебарана и в  горах
Сьерра-Барракуда найти  кустики.  Кроме  того,  Третий  капитан говорил, что
вечером на кустиках раскрываются большие нежные светящиеся цветы.
     -  Спасибо, доктор, - сказал я. -  Мы обязательно постараемся найти эти
кустики и привезти их на Землю.
     - А они могут в горшках расти? - спросила Алиса.
     - Наверно, - ответил доктор. - Но, по правде говоря, я никогда кустиков
не видел - они очень редки.  И встречаются только у источника в самом центре
пустыни, окружающей горы Сьерра-Барракуда.

     ... Система Альдебарана лежала неподалеку, и мы решили отыскать кустики
и, если можно, послушать их пение.
     Восемнадцать  раз  наш  космокатер  облетел  всю  пустыню,  и  лишь  на
девятнадцатом  заходе мы  увидели  в  глубокой ложбине  зелень.  Разведкатер
снизился над песчаными барханами, и нашим глазам предстали кусты, окружавшие
родник.
     Кусты были  невысоки, мне  по пояс,  у них были  длинные, серебристые с
изнанки листья и довольно короткие, толстые корни, которые легко выходили из
песка.  Мы осторожно  выкопали  пять кустов,  выбирая  те,  на которых нашли
бутоны, набрали в большой ящик песка и перенесли наши трофеи на "Пегас".

     В  тот же день  "Пегас" стартовал с  пустынного  спутника  и  взял курс
дальше.
     Как только кончился разгон,  я начал готовить к съемкам камеру,  потому
что надеялся,  что на кустах  вскоре  распустятся светящиеся цветы,  а Алиса
приготовила бумагу и краски, чтобы эти цветы зарисовать.
     И в этот момент мы услышали тихое, благозвучное пение.
     - Что такое? - удивился механик Зеленый. - Я не включал магнитофон. Кто
включил? Почему мне не дают отдохнуть?
     - Это поют наши кусты! - закричала Алиса. - Надвигается песчаная буря?
     - Что? - удивился Зеленый. - Откуда в космосе может быть песчаная буря?
     - Пошли к кустам, пап, - потребовала Алиса. - Посмотрим.
     Алиса побежала в трюм, а я немного задержался, заряжая камеру.
     - Я тоже  схожу,  -  сказал механик Зеленый. - Никогда не  видел поющих
кустов.
     Я заподозрил,  что  на самом деле ему хочется  выглянуть в иллюминатор,
потому что он опасается, а вдруг и в самом деле надвигается песчаная буря.
     Только я кончил заряжать камеру, как услышал крик. Я узнал голос Алисы.
     Я бросил камеру в кают-компании и побежал скорее вниз, к трюму.
     - Папа! - кричала Алиса. - Ты только посмотри!
     - Спасите! - шумел механик Зеленый. - Они идут!
     Еще  несколько  шагов  -  и  я подбежал  к  двери в  трюм. В  дверях  я
столкнулся с Алисой и Зеленым.  Вернее, я  столкнулся с Зеленым, который нес
на руках  Алису. Вид у  Зеленого был испуганный и борода развевалась, словно
от ветра.
     В дверном  проеме показались кустики.  Зрелище  было  и  на  самом деле
ужасное. Кустики  вылезли  из  полного песку  ящика  и, тяжело переступая на
коротких уродливых корнях,  двигались  на нас. Они шли полукругом, покачивая
ветвями, бутоны раскрылись, и среди  листьев горели, словно  зловещие глаза,
розовые цветы.
     - К оружию! - крикнул Зеленый и протянул мне Алису.
     - Захлопните дверь! - сказал я.
     Но  было  поздно. Пока мы  толкались, стараясь  разминуться,  первый из
кустов миновал дверь, и нам пришлось отступить в коридор.
     Один за другим кустики последовали за своим предводителем.
     Зеленый, нажимая по пути  все  кнопки тревоги,  побежал  на  мостик  за
оружием, а я схватил стоявшую у стены швабру и попытался прикрыть Алису. Она
смотрела на наступление кустиков зачарованно, как кролик на удава.
     - Да беги же! - крикнул я Алисе. - Мне их долго не сдержать!
     Кустики упругими, сильными  ветвями схватились за швабру и  вырывали ее
из моих рук. Я отступал.
     - Придержи их, па! - сказала Алиса и убежала.
     "Хорошо, -  успел  подумать  я, - что хоть  Алиса в  безопасности". Мое
положение продолжало оставаться опасным. Кустики старались  загнать  меня  в
угол, а шваброй я уже не мог действовать.
     - Зачем Зеленому  огнемет? -  услышал я вдруг в динамике голос капитана
Полоскова. - Что случилось?
     -  На нас напали кустики, - ответил я. - Но огнемета Зеленому не давай.
Я постараюсь запереть их в отсеке. Как только я  отступлю за  соединительную
дверь, я тебе дам знать, и ты тут же закроешь трюмный отсек.
     - Тебе не грозит опасность? - спросил Полосков.
     - Нет, пока держусь, - ответил я.
     И  в тот  же момент ближайший ко мне куст  сильно  дернул  за швабру  и
вырвал ее из рук. Швабра отлетела  в дальний конец коридора, и  кусты, будто
ободренные тем, что я безоружен, двинулись ко мне сомкнутым строем.
     И в этот момент я услышал быстрые шаги сзади.
     - Ты  куда, Алиса! - крикнул  я.  -  Сейчас же назад! Они  сильные, как
львы!
     Но Алиса проскользнула у меня под рукой и кинулась к кустам.
     Что-то большое, блестящее было у нее  в руке.  Я кинулся за ней следом,
потерял  равновесие  и упал. Последнее, что я увидел, была Алиса, окруженная
зловещими ветвями оживших кустов.
     - Полосков! - крикнул я. - На помощь!
     И в ту же секунду пение кустов  прервалось. Сменилось тихим журчанием и
вздохами.
     Я поднялся на ноги и увидел мирную картинку.
     Алиса стояла  в самой гуще кустиков  и  поливала их  из  лейки. Кустики
раскачивали  ветвями,  стараясь не  упустить  ни  капли  влаги,  и  блаженно
вздыхали...

     Когда  мы загнали кусты  обратно  в  трюм,  убрали  сломанную  швабру и
вытерли пол, я спросил Алису:
     - Но как же ты догадалась?
     - А ничего особенного, пап.  Ведь кустики - растения.  Значит, их  надо
поливать. Как  морковку. А мы ведь  их выкопали, посадили в  ящик, а  полить
забыли.  Когда Зеленый  схватил меня и старался  спасти,  я успела подумать:
ведь  они у  себя дома живут  у самой  воды. И Третий  капитан  по их  пению
отыскал воду. А поют  они, когда  надвигается песчаная  буря,  которая сушит
воздух и  засыпает песком  воду. Вот они и волнуются тогда,  что воды  им не
хватит.
     - Так чего же ты сразу не сказала?
     - А ты бы  поверил? Ты с ними воевал, как  с тиграми. Ты  совсем забыл,
что они - самые обыкновенные кустики, которые надо поливать.
     - Ну  уж самые обыкновенные! - проворчал механик Зеленый. - Гоняются за
водой по коридорам!
     Тут уж наступила моя очередь как биолога сказать свое последнее слово.
     - Так эти кусты борются за существование,  - сказал я. - Воды в пустыне
мало,  родники  пересыхают,  и,  чтобы  остаться  живыми, кустам  приходится
бродить по песку и искать воду.
     С тех пор кусты мирно жили в ящике  с песком. Только один из них, самый
маленький  и  непоседливый,  часто вылезал  из  ящика  и  подстерегал нас  в
коридоре, шелестел ветками,  напевал,  выпрашивал  воду. Я  просил  Алису не
перепаивать малыша  - и так уж вода сочится из корней, - но Алиса его жалела
и  до  самого  конца путешествия  таскала ему  воду в стакане. И это еще  бы
ничего. Но как-то она напоила  его компотом,  и  теперь кустик вообще никому
прохода не дает. Топает по коридорам, оставляя за собой мокрые следы, и тупо
тычется листьями в ноги людям.
     Разума в нем ни на грош. Но компот любит до безумия.




     - Куда сначала? - спросил Полосков.
     Он  разглядывал  космическую  карту.  На  ней  был  проложен  курс   на
Палапутру, где находится рынок зверей. Но там же пунктиром мы  наметили курс
на Пустую планету, о которой рассказывал Верховцев.
     - На Палапутру  мы всегда попадем, - ответил я. - А  вот Пустая планета
не указана ни в одном космическом справочнике. Может быть, рискнем?
     - Но даже сам доктор Верховцев сказал, что на ней звери пропали. Может,
они умерли и мы только зря время потеряем?
     - И горючего мало осталось, - вмешался в наш  разговор  Зеленый. -  Все
равно  в  Палапутре  заправляться  придется.  А  разве  на  Пустой   планете
заправишься? Вот и останемся без горючего  - жди потом, пока кто-нибудь мимо
пролетит.
     Но Зеленого  мы не стали слушать. Он ведь пессимист. И мы были уверены,
что у него горючего наверняка хватит. Он просто хотел перестраховаться.
     - И все-таки, - сказал я, - заглянем на Пустую планету. Это  загадка, а
нет на свете ничего интереснее, чем разгадывать загадки.
     И мы взяли курс на Пустую планету.
     К сожалению,  через два дня  оказалось,  что доктор  Верховцев  дал  не
совсем точные координаты. Мы должны  были уже увидеть звезду, вокруг которой
эта планета вращается, а впереди была пустота.
     Что делать? Мы решили: летим еще один день и, если ничего не изменится,
повернем обратно.
     Мы решили  так  вечером, перед ужином,  и после  этого  Зеленый пошел в
радиорубку,  чтобы послать радиограмму на Землю  о  том, что  у  нас  все  в
порядке, полет проходит нормально. Я отправился вслед за Зеленым.
     Я люблю слушать, когда Зеленый включает рацию и космос, такой пустынный
и необъятный, оживает. Мы слышим, как разговаривают далекие космические базы
и  планеты,  как  перекликаются  корабли  и  автоматические  маяки  передают
информацию  с  ненаселенных  планет  и  астероидов об  обстановке,  о  путях
метеоритных потоков и пульсирующих звездах.
     Пока Зеленый готовил радиограмму, я вертел ручку приемника.
     И вдруг услышал слабый женский голос:
     -  Нахожусь в секторе 16-2,  зарегистрировала  неизвестный  метеоритный
поток, летящий в системе Блук. Через трое суток поток пересечет пассажирскую
трассу Блук - Фикс. Прошу сообщить всем кораблям.
     - Мы как раз в этом секторе, - сказал я Зеленому.
     -  Я   слышал,  -  ответил  Зеленый,  который,   оказывается,   отложил
радиограмму и занес сообщение неизвестного корабля в бортовой журнал.
     -  А раз уж этот  корабль в  нашем секторе, давай спросим его о  Пустой
планете, - сказал я Зеленому. - Может быть, мы сбились с курса.
     Зеленый сказал, что тот корабль слишком далеко от нас и не услышит, что
наша  рация  наверняка откажет,  что та  женщина,  которая  предупреждала  о
метеорах, все равно не  знает ничего о планете, потому что ее не существует.
Зеленый ворчал, а тем временем  его  руки  крутили настройку рации и,  когда
неизвестный корабль принял наш вызов, он сказал:
     - Говорит корабль "Пегас". Мы находимся в  вашем секторе и направляемся
к Пустой планете, но не знаем, правильно ли летим.
     -  Сейчас проверю, - ответил  женский голос.  - Дайте  мне  ваши точные
координаты.
     Мы включили связь с мостиком,  и Полосков сообщил нам координаты. Мы их
передали по назначению.
     - Все понятно, - ответил женский голос. - Между вами  и Пустой планетой
висит  облако  космической пыли,  поэтому вам не видна звезда.  Смело летите
вперед и завтра минуете облако.
     - Большое спасибо, - сказал я неизвестному кораблю. - А то нам дали эти
координаты на планете имени Трех Капитанов, но дал не космонавт, а хранитель
музея, и мы опасались, что он ошибся.
     - Доктор Верховцев? - спросил женский голос.
     - Да. А вы его знаете?
     - Отлично знаю, - ответила женщина. - Он  чудесный и добрый старик. Как
жаль, что мы с вами не встретились раньше! Мне надо передать ему письмо, а я
не смогу к нему залететь. Некогда. Вы не вернетесь к Верховцеву?
     - Нет, - ответил я. - Мы потом полетим на Блук, в город  Палапутру.  Мы
биологи и ищем редких животных.
     - Я тоже, - ответил женский голос. - Может, когда-нибудь мы встретимся.
Но сейчас некогда. Сейчас я должна спешить. Я ищу живую туманность.
     - Последний вопрос, - сказал я. - Вы сами не бывали на Пустой планете?
     - Была, - ответил женский голос. - Моря там  кишат рыбой, но на суше ни
единого животного. Желаю успеха.
     В динамике раздался глухой шум, разряды.
     - Она  включила двигатели на полную мощность,  - сказал Зеленый,  - она
куда-то спешит. Что это за живая туманность?
     - Живой туманности не существует,  - сказал я. - Эту женщину я встретил
на конференции  и  сказал  ей,  что  она  заблуждается. Ты слышал,  как  она
отзывалась о докторе Верховцеве? Чудесный, говорит, старик.
     -  И все-таки я ему не доверяю, - проворчал  Зеленый.  -  Если он такой
чудесный,  зачем говорил неправду? Почему  он  то пишет роман,  то не пишет?
Почему уверяет, что не летал на Малый Арктур? Почему не захотел показать нам
дневники трех капитанов?
     И Зеленый снова принялся за радиограмму.
     Женщина была права. На следующий  день мы засекли в локаторах маленькую
звезду, вокруг которой  вращалась всего  одна планета.  Судя по всему, это и
была Пустая планета.
     Мы  опустились в сумерках на берегу большого озера, на краю бесконечной
равнины, поросшей ровной, пожелтевшей  травой. Шел  мелкий  дождь,  долгий и
скучный. Мы долго стояли перед иллюминаторами - ни зверя, ни птицы. Может, и
в самом деле здесь и нет ничего?
     Алиса с Зеленым пошли за водой к озеру. Вернулись они не скоро, но я не
волновался, потому что мне из иллюминатора видно было, что они заняты чем-то
на берегу.
     Потом Зеленый вернулся, но прошел не на мостик, а к себе в каюту.
     - Ты чего ищешь? - спросил я по внутренней связи.
     - Удочку, - ответил Зеленый. - Здесь рыбы в  озере  - тьма-тьмущая.  Мы
ведром воды зачерпнули, а в ведре сразу три рыбины.  Неужели  ты, профессор,
не хочешь свежей ухи?
     - Нет, - ответил я. - И вам  не советую. Даже на Земле  бывают ядовитые
рыбы, а варить уху на неизвестной планете по меньшей мере легкомысленно.
     - Ну ладно, ладно, - сказал Зеленый. - Тогда поймаем чего-нибудь тебе в
коллекцию.
     Зеленый убежал обратно на берег, а я захватил Алисин плащ, чтобы она не
простудилась, взял сеть и пошел к озеру.
     Зеленый сетью ловить рыбу отказался, заявив мне, что это не спорт, а он
спортсмен. Но мы  с  Алисой наловили целое ведро.  Отнесли рыбу на  корабль.
Вслед за нами пришел промокший Зеленый, который тащил свой улов в садке.
     - Не забудь дверь на корабль закрыть, - сказал я, ставя ведро у люка.
     -  Не забуду,  - отозвался взволнованным голосом Зеленый,  который  так
стосковался по рыбалке, что готов был ловить рыбу всю  ночь, если б не  было
так темно.
     Утром я первым  делом выглянул в иллюминатор. За стеклом светило  яркое
солнце, и множество птиц кружило над кораблем.
     - Вот тебе и Пустая планета, - сказал я вслух и пошел будить товарищей.
- Вот тебе и Пустая  планета,  - повторял я. -  Вчера рыбы наловили, сегодня
птицы стаями кружат.
     Алису  и Полоскова я разбудил, но Зеленый уже сам поднялся. Он разбирал
крючки и лески.
     - Готовлю снасть на большую добычу, - сказал он мне. - Чует мое сердце,
что здесь щуки водятся с меня ростом.
     - Только осторожно, - ответил я. - Смотри, чтоб какая-нибудь  щука тебя
не поймала.
     Потом я спустился к люку, чтобы поглядеть на  птиц поближе. И обнаружил
неприятную деталь:  оказывается,  охваченный  рыбацким угаром,  наш  механик
забыл  закрыть на  ночь дверь  "Пегаса". Хорошо  еще,  что никакой зверь  не
забрался  внутрь, но все до одной рыбы пропали. Видно, птицы залетали в люк,
как в пещеру, и перетаскали весь наш вчерашний улов.
     -  Это  очень серьезное  нарушение  космической  дисциплины,  -  сказал
Полосков  за  завтраком, узнав об оплошности Зеленого.  - Но я сам виноват в
этом. Так же, как и профессор. Мы обязаны были проверить люк.
     -  Но ничего же не  произошло, - сказала  Алиса. - Мы  сейчас с Зеленым
наловим хоть десять ведер. Вы не представляете, сколько в озере рыбы!
     - Не в этом дело, - вздохнул Полосков. - Если такое еще раз повторится,
мы  можем   смело  поворачивать  обратно  домой.   Значит,   мы   все  такие
легкомысленные, что в космосе нам делать нечего.
     - Прости, капитан, - сказал Зеленый. Он понимал, конечно, что натворил,
но мысль о рыбалке так его взволновала, что одной ногой он был уже на берегу
озера.
     Я заготовил сети для ловли птиц и вынес ружье, которое стреляет иглами,
смазанными сонным составом. Пока я готовился к охоте на птиц, Зеленый  сидел
на  берегу, и  я краем  глаза следил  за ним.  Меня  удивило,  что  он такой
понурый. "Может, переживает?" - подумал я.
     Тут погода внезапно  испортилась. Откуда-то  налетел сильный ветер.  Он
гнул  траву, сдувал птиц  с  неба,  поднял  на озере  высокие  волны.  Через
несколько минут ни одной птицы на небе не осталось. Куда-то они попрятались.
     Зеленый поднялся и пошел к кораблю.
     Я  тоже  решил  спрятать  в  корабль  сети  и  подождать,  пока  погода
исправится и птицы вернутся обратно.
     - Ну как? - спросил я Зеленого. - Можно поздравить с уловом?
     - Никакого улова, - ответил Зеленый. - Не клюет.
     - Как - не клюет? Ты же сам говорил, что в озере рыбы полным-полно.
     - Это вчера было. А сейчас, видно, вся рыба в глубину ушла.
     - А  у меня птицы  разлетелись,  - сказал  я.  -  Так что нам  обоим не
повезло.  Подождем, пока  погода  исправится.  А ты  вечером снова  к  озеру
пойдешь? Может, здесь рыба только вечером клюет?
     - Не знаю, не верю я  этой планете, - мрачно сказал Зеленый.  - Ведь не
зря ее Пустой планетой называют. Были рыбы - нет рыб. Были птицы - нет птиц.
     - Глядите,  -  сказала Алиса,  которая стояла рядом и  слышала весь наш
разговор. - Смотрите, заяц!
     Какой-то зверек прыгал  в траве. За ним гнался другой, побольше ростом.
Мы  не успели  разглядеть их как следует, а  они  уже  пропали, только трава
колыхалась под ветром.
     - Вот видишь, - сказал я, - не пустая планета. Звери здесь есть.
     - И зверей тоже не будет, - ответил  Зеленый. -  Помнишь, что Верховцев
говорил? Хоть я Верховцеву и не верю!
     - Зеленый, - сказал я, - давай проверим, куда ушла твоя рыба.  Запустим
в озеро  биоискатель. Настроим его на рыб, и  как  только он обнаружит рыбу,
даст сигнал.
     - Как хочешь, - сказал Зеленый. - Только нет в  озере рыбы. Я же старый
рыбак, я знаю, когда озеро пустое.
     Я  вынес из "Пегаса" биоискатель и запустил прибор в озеро. Биоискатель
был в водонепроницаемом кожухе и снабжен двигателем. Я надел наушники и стал
ждать  сигналов. Приборы показывали, что  биоискатель опустился к самому дну
озера, потом отплыл  дальше,  к самой  середине. Но  сигналов  не поступало.
Озеро  было  мертвым. Через  полчаса  мне пришлось  отказаться  от  поисков.
Биоискатель ошибиться не мог - в озере не было ни единой рыбешки.
     -  Если бы  я  вчера собственными  руками  не вытаскивал  рыб из  воды,
никогда бы не поверил, что здесь может что-нибудь водиться, - признался я. -
Верховцев был прав, планета странная.
     - То-то я и говорю, - сказал Зеленый, смотал удочки и ушел в "Пегас".
     - На горизонте большое стадо антилоп, - громко сказал динамик.
     Это Полосков сверху, с мостика, увидел животных у самого горизонта.
     Но  я и  без него  уже понял, что степь кишит зверьем. В  траве  бегали
мыши-полевки,  суслик поднялся  столбиком  неподалеку, какой-то зверь, очень
похожий на медвежонка, прошел по берегу озера.
     - Ничего страшного, - сказал я.  - Будем готовить вездеход и отправимся
ловить зверей.
     И только мы вывели вездеход  из  "Пегаса", как начался ливень. Это  был
дождь куда сильнее вчерашнего; налетел он внезапно и гулко застучал по крыше
вездехода. Мы с Алисой нырнули внутрь  и, не обращая на стук дождя внимания,
взяли курс в глубь степи, туда, где паслось стадо антилоп.
     Антилоп не было видно.  Не нашли мы и других зверей. И когда я вылез из
вездехода  и наклонился, чтобы  рассмотреть мышей, что бегали в траве совсем
недавно, оказалось, что и мыши исчезли.  На этот раз  я запустил биоискатель
над  равниной. Биоискатель вернулся обратно,  долетев до самого горизонта, и
не было никаких сомнении - на этой планете нет ни одного зверя.
     - Что же будешь делать? - спросил я с  отчаянием  у Полоскова, когда мы
загнали вездеход обратно в "Пегас" и уселись в кают-компании. - В самом деле
пустая планета. И мне не  хочется  улетать  отсюда, пока мы не разгадаем эту
тайну.
     - Мы же не можем здесь оставаться вечно, - сказал Полосков.  -  И мы не
первые, кто столкнулся с этой загадкой. Может быть, тайна Пустой планеты так
и останется неразгаданной.
     - Жалко, что Зеленый забыл люк закрыть, - сказала Алиса. - Хоть бы рыбы
у нас остались.
     - Ладно,  он  и  так  расстроен, -  прервал  я  Алису.  - Это  все-таки
удивительно:  прилетели  вчера, дождь идет  - рыб  полно  озеро, утром птицы
летают, потом ветер поднялся, птиц разогнал - звери появились...
     - Пап, - сказала вдруг Алиса, - я разгадала тайну этой планеты.
     -  Ну  вот, конечно,  - сказал мрачно Зеленый. -  Никто не  разгадал, а
Шерлок Холмс, по прозвищу Алиса, разгадал!
     -  Осторожней, Зеленый,  -  сказал  Полосков,  - я  уже  проиграл Алисе
желание, когда мы искали головастов.
     - Правильно, - согласилась Алиса. - У меня ведь не научное мышление.
     - Ну, рассказывай, дочка, - сказал я.
     - А можно, я буду не рассказывать, а показывать?
     - Если хочешь, показывай.
     - Тогда посидите здесь минутку, я скоро вернусь.
     - Ты наружу? Но там же дождь.
     - Не бойся. Я даже промокнуть не успею. А если  ты боишься, что со мной
что-нибудь случится, то смотри в иллюминатор. Я только до озера и обратно.
     Я  подошел  к иллюминатору.  Видно было, как  Алиса,  прикрывая  голову
плащом, бежит к озеру, как  она черпает в нем воду ведерком. Еще раз, еще...
Вот она бежит обратно.
     Алиса вбежала в кают-компанию и поставила ведерко на стол.
     - Поглядите, - сказала она.
     В ведерке медленно плавала небольшая рыбка.
     -  Ого!  -  сказал Зеленый.  - Я  совсем забыл,  что здесь  самый  клев
вечером. Где удочки?
     - Погоди, -  сказала Алиса и сунула руку в ведро. Она  достала из ведра
рыбу и бросила ее на стол.
     - Ты что делаешь?
     - Если я права... - начала Алиса, и тут же, у нас на  глазах, произошло
удивительное  превращение. Рыбка  раза  два  дернулась, взмахнула хвостом, и
плавники  начали  превращаться в крылья, чешуя - в перья, и  через минуту на
столе уже прихорашивалась, оправляя перья, маленькая птичка.
     Пока  мы смотрели, разинув рты от  изумления, на  то,  как  рыба  стала
птицей,  птица  взмахнула  крыльями  и  взлетела.  Она ударилась  о  потолок
кают-компании.
     - Ловите ее! - крикнул я. - Она же расшибется!
     - Стой, папа, это еще не все, - сказала Алиса.
     Птичка несколько раз ударилась о  потолок  и упала обратно на стол.  И,
упав, она  стала превращаться  снова.  На этот раз  исчезли перья, съежились
крылья, и перед нами оказался мышонок.  Мышонок скользнул по  ножке  стола и
исчез в углу.
     - Теперь все ясно? - спросила Алиса.
     Она  торжествовала. Все-таки не каждый  день  удается разгадать  тайну,
которая оказалась не по плечу стольким биологам.
     - Но как же ты догадалась? - спросил я.
     - А ты мне подсказал. Ты  вспомнил о том, что  дождь  шел  вчера - были
рыбы, солнце - птицы, ветер - звери.
     - Все правильно,  - сказал  я. - Это удивительная приспособляемость, но
вполне  оправданная  на этой планете.  Живые существа принимают  здесь такую
форму, которая им  наиболее  удобна. Им не страшны ни ветры,  ни  дожди,  ни
солнце. Наверно, если наступает зима, они тоже что-нибудь придумывают.
     - Это можно проверить, - сказала Алиса. - Положим рыбу в холодильник.
     В холодильник мы  пока рыбу класть не стали, но соорудили  ей клетку, в
которой стоял аквариум, и потом часами  любовались тем, как рыба, вылезая из
воды, взлетала в воздух или убегала в угол, к кормушке.




     Все  коллекционеры  и  любители  всяческих  диковин в  восьмом  секторе
Галактики прилетают на планету Блук. Там,  у города  Палапутра, раз в неделю
бывает базар.
     В  Галактике   есть  несколько   миллиардов  коллекционеров.  Например,
коллекционеры  Солнечной  системы собираются  в первое  воскресенье  каждого
месяца на Марсе, на  плоскогорье у  Большого канала. Мне рассказывали, что в
туманности Андромеды тоже  есть могучее братство коллекционеров, а на  одной
из планет их столько, что они взяли в свои руки власть и вся  промышленность
той планеты выпускает лишь альбомы для марок, пинцеты и аквариумы.
     У марсианских  коллекционеров я бывал. Достал там  для  зоопарка редких
летающих рыбок. А вот на Блуке бывать мне не приходилось.
     Палапутра оказалась небольшим городом. В  ней было очень много гостиниц
и складов. А космодрому в Палапутре могла бы позавидовать любая столица.
     Как  только "Пегас" опустился  на бетонное поле, к  нему сразу подкатил
автомобиль, в котором сидели стражники.
     - Вы откуда прилетели? - спросили они Полоскова, затормозив у трапа.
     - С Земли, - ответил Полосков.
     - Это где?
     - В третьем секторе. Солнечная система.
     - Ага, так я и думал, - сказал главный стражник.
     Он был очень похож на вентилятор.  У него было три больших круглых уха,
и когда  он говорил, то вертел головой так, что поднимался  ветер. Поэтому в
Галактике жителей Блука прозвали ушанами.
     Стражники поднялись на борт и прошли в кают-компанию.
     - А что будете продавать? - спросил стражник.
     -  Мы  хотели  бы посмотреть,  - ответил я,  - нет ли здесь  интересных
зверей для Московского зоопарка.
     - Значит, вы ничего не будете продавать? - спросил стражник.
     - Нет.
     - И у вас на борту нет никаких зверей?
     - У нас есть звери, - сказал я, - но не для продажи.
     - Покажите мне их, - сказал стражник.
     - Почему? - удивился Полосков. - Мы ваши гости, и вы должны нам верить.
     - Вам бы я поверил, - сказал ушан, -  но вы мало знаете коллекционеров.
Они  тащат  со  всей  Галактики  разных  тварей,  а  у  нас  потом  сплошные
неприятности.  Раньше  мы  были  вежливые  и не проверяли  корабли, а теперь
проверяем. Научены горьким опытом.
     И  стражник,  поднимая  ветер  ушами,  рассказал  нам  такую  печальную
историю:
     - Недавно на рынке обнаружился торговец. Он пришел на базар с маленьким
мешочком и  банкой. В банке были белые червяки.  Любители птиц сразу оценили
этих  червяков. Червяки были калорийные  и  очень  нравились животным.  Один
коллекционер  купил  банку  червяков.  Второй  купил,  третий.   А  торговец
развязывал мешок и черпал оттуда все новых. Коллекционеры стали в очередь за
червяками. Двести  двадцать третьим  в очереди  стоял  известный  собиратель
экзотических рыбок Крабакас  с Баракаса.  Он  стоял,  делать было нечего,  и
следил за тем, как торговец черпает червяков банкой из мешочка. И подсчитал,
что в  мешочке  может уместиться только три  с половиной  банки червяков, не
больше. Тогда Крабакас с Баракаса догадался, что дело нечисто. Он  подошел к
торговцу и спросил: "Разве мешок бездонный?"
     - Нет, ваше благоушие, - перебил главного стражника его помощник в этом
месте рассказа, - он спросил: " Откуда вы берете червяков?"
     -  Молчи, - сказал  третий  стражник. -  Ничего подобного.  Крабакас  с
Баракаса спросил его: "Дайте мне ваш мешочек посмотреть".
     -  Молчать! - прикрикнул  на своих помощников главный  стражник.  - Уши
откушу, если будете  перебивать!..  Торговец  не обратил  на слова Крабакаса
никакого   внимания.   Может  быть,  оттого,  что  диаметр  Крабакаса  всего
полмиллиметра,  хотя  длиной  он восемь  метров и сам  похож  на очень-очень
тонкого синего  червяка. Тогда Крабакас обратился  к коллекционерам, которые
стояли  в  очереди,  и воскликнул:  "Мне  не  нравится  этот  подозрительный
торговец!"
     -  Простите, ваше благоушие, - не выдержал снова помощник стражника,  -
но  я  осмелюсь  сказать,  что  Крабакас  с  Баракаса  сказал  тогда  другим
коллекционерам: " Держите вора".
     - Ты с ума сошел! - зашипел на него третий стражник. - Крабакас сказал:
"Я не менее разумное существо, чем вы,  торговец, и попрошу обращать на меня
внимание! И вообще отдайте мешок".
     - Все, - замахал ушами начальник стражников. - Я ухожу в отставку!
     Стражники поссорились,  перешли на  свой,  совершенно  непонятный язык,
который  состоит в  том,  что они  очень  хитрым образом  шевелят  ушами.  В
кают-компании  поднялась   буря,  и  неизвестно,  чем  бы  кончилась   ссора
стражников, если бы  порывом  ветра не  сдуло  со  стола кофейник.  Кофейник
разбился, и стражникам стало стыдно за свое поведение.
     - Простите нас, - сказал главный ушан. - Мы немного погорячились.
     - Ничего, ничего, -  сказал я,  стараясь не улыбаться  и собирая с пола
осколки  кофейника, пока Алиса бегала за тряпкой, чтобы вытереть  коричневую
лужу.
     -  Крабакас   с  Баракаса,  -  продолжал   главный  ушан,  -   объяснил
коллекционерам свои  подозрения,  и они  общими усилиями отняли  у  торговца
маленький мешочек. В мешочке умещалось всего две горсти червей. Но когда они
выгребли часть червей наружу,  то тут же на  глазах черви принялись делиться
пополам  и расти. Вдруг с  дальнего  конца базара  раздался испуганный крик.
Один  любитель  певчих птиц  высыпал  корм  в  клетку  и увидел,  что  черви
размножаются на глазах.
     - Нет, - сказал второй стражник, взмахивая ушами. - Осмелюсь возразить,
ваше благоушие...
     Но  главный  стражник  не стал  слушать  возражения.  Он  схватил своих
помощников за уши и  вытащил их из кают-компании, захлопнул дверь и сказал с
облегчением:
     - Теперь я расскажу спокойно.
     Но дверь тут  же  приоткрылась, и в  щель просунулось  ухо  непокорного
стражника.
     - Осмелюсь... - начал он.
     - Нет, это невозможно! - главный стражник прижался к двери тощей спиной
и закончил рассказ:  - Оказалось, что эти  черви  размножаются с невероятной
быстротой. Так быстро, что в  десять минут их уже втрое больше, а за час - в
шестьсот раз больше, чем раньше.
     - А чем же они питаются? - удивилась Алиса.
     - Воздухом, - ответил стражник. - Само собой разумеется, воздухом.
     - Кислородом! - крикнул из-за его спины второй стражник.
     - Азотом! - закричал третий.
     Главный стражник прикрыл лицо ушами от стыда за своих подчиненных. Лишь
через пять минут он настолько пришел в себя, что смог закончить рассказ:
     -  В общем,  уже  через три часа  весь рынок  в  Палапутре был  на метр
завален червяками, коллекционеры и торговцы разбежались куда глаза глядят.
     - А торговец? - спросила Алиса.
     - Торговец в суматохе исчез.
     - Убежал, - послышалось из-за двери.
     - Гора  червяков расползлась  во  все  стороны.  К вечеру она  достигла
центра города. Все пожарные машины, которые заливали червяков водой и  пеной
из огнетушителей, не смогли справиться с нашествием. Червяков пытались жечь,
травить, посыпать  ДДТ, топтать ногами, но все напрасно. Воздуха на  планете
становилось  все  меньше  и  меньше.  Пришлось  раздать  кислородные  маски.
Тревожные сигналы  SOS полетели с планеты  Блук  во все концы Галактики.  Но
спас планету  любитель  птиц Крабакас с  Баракаса.  Он напустил  на червяков
едулок - птичек,  маленьких ростом, но  настолько  прожорливых, что ни  один
уважающий себя коллекционер  их держать не будет: чистое  разорение. В конце
концов  от  червяков  удалось избавиться, хотя  едулки  заодно  сожрали всех
муравьев, пчел, ос, комаров, бабочек, тараканов, шмелей и навозных жуков.
     - Так зачем же этот  торговец продавал таких опасных червей? - спросила
Алиса.
     - Как - зачем? Хотел получить прибыль. Ведь этот мешочек был бездонным.
     - Нет, - сказала Алиса, - этого быть не может.  Не  такой уж он  дурак.
Ведь коллекционеры скоро догадались, в чем дело.
     - Конечно, не дурак! -  крикнул из-за двери другой стражник. - Он хотел
погубить нашу планету!
     - А зачем?
     - Мы  сами не знаем,  - признался  главный стражник, отошел от  двери и
впустил своих помощников. - Мы не знаем, но с тех пор проверяем все корабли,
приходящие из Солнечной системы!
     - Почему именно из Солнечной системы?
     - Это тайна, - сказал первый стражник.
     -  Никакая не тайна, -  вмешался второй.  - Просто тот торговец был  из
Солнечной системы. Он был человек.
     -  Совсем  странно, - сказал  я.  - Но хоть есть  его  описание? Как он
выглядел?
     - Никак. Для нас все люди на одно лицо.
     - Все равно должны быть какие-то отличительные черты.
     - Была черта, - сказал помощник стражника.
     - Молчи! - приказал ему начальник.
     -  Не буду, -  сказал помощник. -  Тот человек ходил в головном уборе с
горизонтальными полями и поперечным углублением наверху.
     - Не понимаю, - сказал я. - Что еще за поперечное углубление?
     -  Ваше благоушие,  покажите им фотографию. Может,  они  нам помогут, -
сказал помощник.
     - Нет, нельзя, это секретная фотография.
     - Можно. Раз я сказал, она уже не секретная.
     - Но ты не сказал, а выдал государственную тайну.
     - Тем более.
     Тогда  его  благоушие  вынул  из  кармана фотографию.  Фотография  была
помята, она  была любительская, смазанная, но все  равно никаких сомнений не
оставалось: на ней был изображен  доктор Верховцев с банкой в  одной  руке и
небольшим мешочком - в другой.
     - Быть не может! - удивился я.
     - Вы его знаете?
     - Да. Он живет на планете имени Трех Капитанов.
     -  Ай-ай-ай, на такой хорошей планете живет такой плохой человек! Когда
вы его видели?
     - Три дня назад.
     - А у нас он был в прошлом месяце. Теперь давайте осмотрим ваш корабль.
А вдруг у вас на борту есть червяки?
     - У нас нет червяков.
     - Запирается, -  подсказал своему  начальнику  второй ушан.  - Не хочет
говорить.
     - Тогда не  разрешим выходить в  город, - сказал начальник. - Где у вас
телефон? Будем  считать, что все на борту больны галактической  чумой. Тогда
вы добровольно улетите. А нет - такую дезинфекцию начнем, что пожалеете, что
прилетали.
     - Мы ничего дурного не замышляем, - постарался я успокоить стражника. -
Мы этого  человека видели только раз. И может быть, даже не его. Ведь бывают
же  очень   похожие  люди.  И  зачем  доктору,  директору  музея,  торговать
червяками?
     -  Не знаю,  - сказал печально главный ушан. - У нас столько несчастий!
Мы уже перестали доверять нашим гостям.
     - А что еще случилось?
     - И не спрашивайте. Кто-то истребил почти всех говорунов.
     - Говорунов?
     - Да, говорунов. Это наши любимые птицы.




     Мы  с  Алисой пошли на базар пешком,  а вездеходу велели подъехать туда
часа через два.
     Утро  было  хорошее, ясное,  небо  чистое,  оранжевое,  облака  легкие,
зеленые, песок под ногами мягкий, голубой.
     Мы вышли на главную улицу  города. По обе стороны  ее стояли гостиницы.
Гостиницы  были очень не похожи  одна  на другую,  потому что каждая  из них
строилась специально для жителей той или иной планеты или звездной системы.
     Была  там  гостиница "Крак", похожая  на детский воздушный шарик метров
сто в поперечнике.  Из-под  гостиницы торчали  края антигравитаторов.  В ней
останавливались  привыкшие к  невесомости космические  бродяги, у которых не
было  своей планеты.  Они  летали  на  кометах  и метеорных  потоках  и  там
раскидывали шатры.
     Потом мы  миновали гостиницу  "Чудесное место". Эта гостиница тоже была
шаром, но  твердым,  массивным,  наполовину вкопанным  в землю.  На  ней  мы
увидели вывеску:  "Только  для  жителей метановых  планет".  Из-за  неплотно
прикрытой двери шипела струйка газа.
     Следующей оказалась гостиница "Сковородка":  ее стены были  раскалены -
не  дотронешься,  несмотря   на   сто   слоев   изоляции.   В   "Сковородке"
останавливались  жители  звезд,  для которых купание  в раскаленной лаве все
равно что для нас купание в пруду летним днем.
     Были гостиницы, подвешенные в воздухе и зарытые в землю,  были с дверью
на  крыше и вообще без окон и дверей. И вдруг мы  увидели небольшое здание с
колоннами, самыми  обычными  окошками  и самой обыкновенной дверью. Над  ней
была вывеска: "Волга-матушка".
     - Смотри, пап, это, наверно, для людей! - сказала Алиса.
     Мы остановились перед  гостиницей, потому что нам приятно было  увидеть
ее - все равно что встретиться со старым знакомым.
     Из гостиницы вышел высокий  человек в форме космонавта торгового флота.
Он кивнул нам, и мы сказали ему:
     - Здравствуйте. Вы откуда?
     - Мы привезли с Земли на планету Блук регенераторы кислорода, - ответил
он. - Может быть, вы слышали  - здесь случилась неприятность:  они чуть было
не потеряли весь воздух.
     Пока  я разговаривал  с  космонавтом, Алиса  стояла  рядом и глядела на
гостиницу. Вдруг она схватила меня за руку.
     - Папа, смотри, кто там.
     У окна на третьем этаже стоял доктор Верховцев и смотрел на нас сверху.
Встретившись со мной взглядом, он тут же отошел от окна.
     - Не может быть! - воскликнул я. - Он не успел бы сюда прилететь.
     - Пойдем спросим, как он сюда попал, - сказала Алиса.
     Дверь в гостиницу была резная, тяжелая, с позолоченной гнутой ручкой. А
внутри холл был отделан,  словно боярский терем. Стены расписаны единорогами
и красными  девицами, а  вдоль стен  стояли широкие скамьи.  Видно, ушанские
архитекторы видели знаменитую двадцатисерийную телепередачу "Борис Годунов".
Посреди боярских палат я остановился.
     - Погоди, Алиса, - сказал я. - Мне все это не нравится.
     - Почему?
     -  Посуди  сама:  мы  только что  расстались  с  доктором  Верховцевым,
прилетаем сюда,  и  нам  стражники  говорят,  что он  чуть  было  не погубил
планету, потому что продавал белых  червяков, и тут же мы видим его  в  окне
гостиницы.
     - Тем более, - сказала Алиса. - Мы должны его спросить, в чем дело.
     - Ну ладно, - согласился я и подошел к длинному столу, за которым между
чучелом лебедя и пластиковым ковшом стоял ушастый портье в белом кафтанчике.
     -  Скажите, -  спросил  я  его, -  в  каком номере  остановился  доктор
Верховцев?
     -  Одну  минуточку,  добрый молодец, - ответил портье,  заложил уши  за
спину  и  открыл  громадную  книгу  в  кожаном  переплете  с  застежками.  -
Верховцев... - бормотал он. - Ве-ри-хо-ви-цев... Есть Верховцев!
     - И где же он живет?
     - В осьмом тереме проживает. На третьем этаже, -  сказал портье. - А вы
будете его друзья?
     - Мы его знакомые, - осторожно сказал я.
     - Прискорбно,  -  сказал  портье,  -  что у  такого плохого  и  грубого
постояльца есть такие хорошие на вид знакомые.
     - А что, - спросил я, - он вас обидел?
     -  Идите,  -  ответил портье.  - Терем  номер  восемь. И  скажите  ему,
басурману, что  если он  будет  и впредь варить сосиски на кровати и  ломать
роботов -  стольников-постельников,  то  мы его  попросим  съехать с  нашего
уважаемого постоялого двора.
     -  А мне Верховцев показался очень тихим человеком, -  сказал  я Алисе,
когда мы поднимались по лестнице.
     Навстречу нам спускались люди - линеанцы,  фиксианцы и другие существа,
которые живут на планетах с такими же условиями, как  на Земле. Некоторые из
них несли в руках клетки, аквариумы, альбомы с марками или просто сумки. Они
спешили на базар.
     Восьмой номер  находился в  самом  конце длинного  коридора, устланного
множеством персидских ковров.  Мы  остановились  перед  пластиковой  дверью,
расписанной под дуб, и я нажал на кнопку звонка.
     Никакого ответа.
     Тогда   я   постучал  в  дверь.  От   легкого  толчка  дверь   послушно
растворилась. Небольшая комната была обставлена и украшена по иллюстрациям в
исторических  романах из  жизни  Земли.  В  ней  были  хрустальная  люстра и
керосиновая лампа без  фитиля, вольфрамовый  самовар  и японская  ширма.  Но
Верховцева не было.
     - Доктор! - позвал я. - Вы здесь?
     Никакого ответа.
     Алиса вошла в комнату, заглянула за ширму. Я от двери сказал ей:
     - Пойдем отсюда, неудобно в чужую комнату залезать...
     - Сейчас, пап, - ответила Алиса.
     Я услышал за своей спиной чье-то быстрое дыхание. Я оглянулся. В дверях
стоял  очень толстый человек в черном  кожаном  костюме. У него были  пухлые
губы и несколько подбородков, которые лежали на воротнике.
     - Вам кто нужен? - спросил он очень высоким, нежным, детским голосом.
     - Мы ищем своего знакомого, - ответил я.
     - Извините, я живу в  соседнем номере, - сказал толстяк, - и я услышал,
как пять минут назад человек, который здесь живет,  ушел. Вот  я и решил вас
предупредить.
     - А куда он пошел, не знаете?
     Толстяк почесал свои подбородки, подумал немного и сказал:
     - Я думаю, на базар. Куда бы ему еще пойти?
     Мы покинули гостиницу и отправились к базару. " Странный человек доктор
Верховцев", - думал я.
     Мы  миновали  гостиницу, сделанную  в виде  аквариума,  -  в  ней  жили
обитатели планет,  покрытых  водой,  - и  гостиницу, похожую на  чайник.  Из
носика  чайника вырывался пар - там жили  куксы с Параселя. У них на планете
жарко, вода кипит, и планета окутана горячим паром.
     Из  гостиниц  выходили  их  постояльцы.  Многие  шли  в  скафандрах,  и
скафандры были самые разные. Кое-кто полз по земле, кое-кто летел над нашими
головами. Под ногами мелькали коллекционеры ростом чуть побольше  муравья, а
рядом с ними шествовали коллекционеры ростом чуть пониже слона.
     Чем ближе мы подходили к базару,  тем гуще становилась  толпа, и я взял
Алису  за  руку,  чтобы  она  невзначай  на  кого-нибудь  не  наступила  или
кто-нибудь нечаянно не наступил бы на нее.
     Базар раскинулся на много  километров.  Он  был  разделен на  несколько
секций.  Сначала мы миновали секцию собирателей раковин. Потом прошли сквозь
секцию  коллекционеров книг,  с трудом пробились сквозь  заполненную народом
секцию собирателей  минералов и  драгоценных камней. Через цветочные ряды мы
прошли довольно свободно, только в одном  месте мне  пришлось взять Алису на
руки, потому что ей чуть не стало дурно от запаха фиксианских роз.
     Но когда мы очутились в секции филателистов, Алиса попросила меня:
     - Погоди.
     Километровая  площадка  была уставлена  складными  столиками.  Столиков
было, как сказал  мне один старожил, четырнадцать тысяч триста. За столиками
сидели филателисты  - по двое, а где и по четверо. И  они  менялись марками.
Те, кому  не  досталось места  за столиками, обменивались  стоя  или  просто
гуляли вокруг. Алиса купила серию объемных движущихся  марок с  изображением
сирианских птиц, черногорскую марку 1896 года, альбом для фиксианских марок,
который сам устанавливал марку на нужное место, только поднеси к нему. Потом
она поменяла черногорскую марку на две марки с планеты Шешинеру.
     - Это специально для тебя, пап, - сказала она.
     Одна  марка  была  совсем  белая,  на  второй  виднелась  лишь  надпись
маленькими буквами: "Молодой склисс на пастбище".
     - Ты, пап, хотел узнать про склисса.
     - Но где же склисс?
     -  А  склисс  будет  завтра, -  сказал  давешний  толстяк, которого  мы
встретили в гостинице. Он нас догнал.
     - Как так - завтра?
     - На этих марках  изображение появляется  не каждый день, а  только  по
четным числам, - сказал толстяк.
     - А что будет на второй марке?
     - На второй? На второй ничего не будет. Она истрачена.
     - Так зачем же она? - удивился я.
     -  Это очень  редкая марка. Жители  Шешинеру не  любят писать письма, и
потому почти все марки с их планеты  попадаются неиспользованные.  А  пустые
марки очень редкие. Ваша дочка правильно сделала, что приобрела такую редкую
марку.
     Сказав это, толстяк помахал рукой и заспешил, подпрыгивая, дальше.
     Мы чуть было не заблудились  в секциях,  подсекциях и отделениях рынка.
Но тут впереди послышались птичьи крики, рычание зверей и писк насекомых. Мы
вышли на площадь, уставленную клетками, аквариумами, садками,  загонами. Это
и был отдел космической живности.
     Даже мне, опытному космобиологу, было очень трудно  разобраться в  том,
что мы увидели. Звери  и птицы были  настолько разнообразные, а владельцы их
были  порой и  того  разнообразнее, что  я  начал свое  путешествие с грубой
ошибки. Я подошел к  темно-синей птице на трех двухметровых желтых ногах. От
ее  ноги тянулась цепочка  к ее  хозяину  - неизвестному  мне инопланетчику,
составленному  из  разноцветных шаров. Я  спросил  у него, сколько стоит эта
прекрасная птица. И тут птица ответила мне на хорошем космическом языке:
     -   Я   не  продаюсь.  Но  если  желаете,  могу  продать  вам  шаровика
разнокрапчатого. И попрошу меня не оскорблять.
     Оказывается, я перепутал, кто кого держит  на цепочке. Стоявшие  вокруг
коллекционеры  и  торговцы рассмеялись,  а птица  тогда обиделась и стукнула
меня по голове длинным клювом.
     Я   поспешил  уйти,  потому  что  птицу  охватил  гнев   и  она  начала
примериваться для следующего удара.
     - Папа, - сказала вдруг Алиса, - иди сюда. Смотри, как интересно.
     Я  оторвался от  разглядывания кристаллических жуков, которых мы  давно
хотели заполучить для зоопарка, и обернулся к ней.
     Алиса  остановилась  перед   большим  пустым  аквариумом.  Рядом  стоял
стульчик, и на нем сидел карлик.
     - Посмотри, папа, каких интересных зверей продает этот человек.
     - Ничего не вижу, - признался я. - Аквариум пустой.
     Человечек грустно вздохнул и смахнул слезу.
     - Вы не первый, - сказал он, - вы не первый.
     - А что у вас в аквариуме? - вежливо спросил я. - Микроорганизмы?
     - Нет, это ужасно! - сказал карлик. - Я уйду. Совсем уйду.
     -  Папа,  -  прошептала  Алиса так  громко, что  слышно было за  десять
метров, - у него там невидимые воздушные рыбы. Он мне сам сказал.
     - Невидимые?
     -  Девочка  права, - сказал карлик. - Это  самые обыкновенные невидимые
рыбы.
     - Очень интересно, - сказал я. - А как же вы их ловите?
     -  Сетями, -  сказал карлик. -  Невидимыми  сетями.  Рыбы  летят-летят,
попадают в невидимые сети, и я их везу домой.
     - А можно одну подержать? - спросил я.
     - Подержать? - карлик очень удивился. - А как же вы ее будете держать?
     - Руками.
     - Но вы же ее не удержите.
     - Почему?
     - Потому что эти воздушные  рыбы очень  скользкие.  Они ускользают, как
только до них дотронешься. Вы мне не верите?
     Я не ответил. Тогда карлик взмахнул ручками и воскликнул:
     -  Пожалуйста!  Смотрите,  хватайте, выпускайте на  волю!  Делайте  что
хотите! Унижайте меня! Оскорбляйте!
     Карлик стащил с аквариума  большую тряпку, цепко схватил меня за руку и
заставил залезть рукой в аквариум.
     - Ну? - кричал он. - Ну? Поймали? Ничего вам не поймать!
     Рука моя ощущала только пустоту. Никаких рыб в аквариуме не было.
     - Здесь ничего нет, - сказал я.
     - Ну, вот видите?  - обратился  карлик, заливаясь слезами, к окружавшим
нас  любопытным.  - Он  убедился, что  рыбы такие скользкие,  что их  нельзя
поймать, но не хочет признаться.
     Я  поболтал рукой в  пустом аквариуме и только вытащил руку наружу, как
карлик закричал снова:
     - Он выпустил  всех моих рыб! Он их  распугал! Разве я не предупреждал,
что нельзя болтать рукой в аквариуме? Теперь я нищий! Я разорен!
     Зрители  недовольно роптали  на двадцати  языках и глядели  на  меня  с
осуждением.
     Даже Алиса сказала:
     - Ну зачем же ты так, папа?
     - Но неужели  вы  не  понимаете, - обратился  я к окружающим, -  что  в
аквариуме ничего не было?
     - Откуда нам знать?  -  ответил  мне  вопросом полосатый,  как тигр,  с
белыми  усами житель планеты Икес. - А если он прав?  Если рыбы невидимые, и
их нельзя поймать? Как мы можем проверить, что он говорит неправду?
     - Правильно, -  поддержал его ушан. - Зачем ему лететь с другой планеты
и везти пустой аквариум?
     - Чтобы каждый день продавать его снова, - сказал я.
     Но никто меня не слушал.
     Пришлось  заплатить печальному  карлику  за десять редких рыб.  Карлик,
видно,  не ждал, что я так  быстро сдамся,  и  был  растроган, благодарил  и
обещал, если поймает невидимую рыбу, обязательно принесет ее мне. А когда мы
уже собирались уходить, он сказал:
     - Девочка, разреши, я сделаю тебе маленький подарок.
     - Пожалуйста, - сказала Алиса. - Я буду очень рада.
     - Возьми.
     Карлик покопался в  кармане и вынул оттуда пустую  руку. Сложил  ладонь
лодочкой, как будто в ней что-то было, и протянул Алисе.
     - Это,  - сказал  он, - шапка-невидимка. Бери,  не стесняйся.  Я  люблю
делать хорошим людям  бесценные подарки.  Только осторожно. Шапка соткана из
такой тонкой ткани, что она ничего не весит и ее нельзя почувствовать.
     Алиса поблагодарила жулика,  сделала вид, что прячет подарок в сумку, и
мы пошли дальше.
     Вдруг  под  ноги  к  нам  бросилось непонятное  существо.  Оно казалось
пушистым шариком  на палочках и доставало до колен. Удивительного цвета было
это существо - ярко-красное в белую крапинку, как мухомор.
     - Держи его, пап! - сказала мне Алиса. - Он убежал у кого-то.
     - И не подумаю, - сказал я,  кладя в карман  бумажник. - Может, это  не
животное, а коллекционер, который ищет убежавшего  зверя. Я его поймаю, а он
вызовет полицию за то, что я его оскорбил, не догадавшись, какой он умный.
     Но тут же  мы увидели,  как вдогонку за  красным шариком спешит толстая
двухголовая змея в блестящем, переливающемся скафандре.
     - Помогите, - кричала она. - Индикатор убежал!
     Красный шар пытался укрыться за моими ногами, но змея протянула одну из
ста тонких ножек, болтавшихся у  нее по бокам, и подхватила беглеца. Он  тут
же изменил цвет с красного на желтый и подобрал прямые ножки.
     - Простите, - сказал я толстой змее, - что это за животное?
     - Ничего интересного, -  сказала змея. - Таких у нас  на планете много.
Мы  их  зовем индикаторами.  Они  не умеют  говорить,  зато  меняют  цвет  в
зависимости от настроения. И бывают очень  любопытные цвета. У вас нет куска
сахара?
     - Нет, - сказал я.
     - Жалко, - ответила змея и достала откуда-то кусок сахара.
     При виде сахара шарик пошел лиловыми разводами.
     - Радуется, - сказала змея. - Правда, красиво?
     - Очень, - согласился я.
     -   Мы  им   специально   придумываем   новые   ощущения,  чтобы  найти
необыкновенные цвета. Хотите, я его стукну? Он станет черным.
     - Нет, не надо, - сказал я. - А вы не продадите его нам для Московского
зоопарка?
     -  Нет, -  ответила  одна  из  голов змеи;  другая  тем временем  молча
свесилась вниз. - Обменять могу.
     - Но у меня не на что меняться.
     - Ну  вот на эту штуку,  на  этого звереныша, - сказала змея и показала
сразу десятью ножками на Алису.
     - Нельзя,  -  сказал я, стараясь  не обижаться, потому что сам  недавно
принял разумное существо за неразумную птицу. - Это моя дочь.
     -  Фу, какой ужас!  - воскликнула гневно змея.  - Я  немедленно  вызову
блюстителей порядка. Это же запрещено!
     - Что запрещено? - удивился я.
     -  Запрещено торговать своими детьми. И обменивать  их  на зверей  тоже
запрещено. Неужели вы не читали правил у входа на базар? Вы изверг и варвар!
     - Ничего подобного, - засмеялся я.  - Я с таким же успехом могу продать
Алису, как она меня.
     - И  того  хуже!  -  закричала  змея, прижимая  к  груди  цветной  шар:
индикатор,  видно, перепугался  и стал белым  с  красными  крестиками  вдоль
спины. - Дочь торгует собственным отцом! Где вы такое видели?
     - Честное слово, - взмолился я,  - мы друг друга  не  продаем! У нас на
Земле  вообще не  принято  отцам  продавать своих детей,  а  детям  -  своих
родителей.  Мы  просто пришли вместе купить каких-нибудь редких  зверей  для
нашего зоопарка.
     Змея подумала немножко и сказала:
     - Не знаю уж, верить  вам или нет. Лучше спросим у индикатора. Он такой
чувствительный. - она наклонила  обе  головы к индикатору и спросила его:  -
Этим странным существам можно верить?
     Индикатор стал изумрудно-зеленым.
     - Как ни странно, он уверяет, что можно.
     Тут змея успокоилась и добавила совсем другим тоном:
     - А ты хочешь, чтобы я тебя им отдала?
     Индикатор стал золотым, словно луч солнца.
     - Очень хочет,  - перевела  его эмоции змея. -  Берите его, пока  я  не
раздумала. И  еще возьмите справочник  "Как кормить индикатор и как добиться
нежно-розовых эмоций".
     - Но я не знаю, что дать вам взамен.
     - Ничего, -  сказала змея. - Я же вас оскорбила подозрениями. Если вы в
обмен на индикатор согласитесь меня простить, я до вечера буду счастлива.
     - Ну конечно, мы на вас не обижаемся, - сказал я.
     - Нисколько, - сказала Алиса.
     Тогда змея взмахнула  множеством своих  ножек, шар-индикатор  взлетел в
воздух и  упал на руки Алисе.  Он оставался золотым,  только  по  его спине,
словно живые, бежали голубые полоски.
     -  Он  доволен,  -  сказала змея  и быстро  уползла,  не  слушая  наших
возражений.
     Индикатор  спрыгнул с Алисиных  рук  и пошел сзади нас,  пошатываясь на
тонких прямых ножках.
     Нам встретилась целая семья ушанов. Большой  ушан, уши у которого  были
больше, чем  у  слона, его жена-ушанка  и шесть ушат. Они  несли канарейку в
клетке.
     - Смотри! - воскликнула Алиса. - Это канарейка?
     - Да.
     - Это  не канарейка, - сказал строго отец-ушан. - Это райская птица. Но
мы ее совсем не хотели покупать. Мы искали настоящего говоруна.
     - И не нашли,  - сказали хором ушата,  поднимая  ветер ушками. - Нет ни
одного говоруна.
     - Это удивительно! - сказала нам ушанка. - Еще в прошлом году полбазара
было занято говорунами, а теперь их совсем не стало. Вы не знаете почему?
     - Нет, - сказал я.
     - И мы не знаем, - ответил ушан. - Придется нам разводить райских птиц.
     - Папа, - сказала Алиса, когда они ушли, - нам нужен говорун.
     - Почему? - удивился я.
     - Потому что всем нужен говорун.
     - Ладно,  пойдем искать говоруна, -  согласился я.  - Только сначала  я
предлагаю тебе посмотреть на паука-ткача-троглодита. И если нам его отдадут,
мы его обязательно купим. Это заветная мечта нашего зоопарка.




     Мы с Алисой  обошли весь базар, купили для зоопарка восемнадцать разных
зверей и  птиц, большинство из которых  на Земле еще  никому  не приходилось
видеть. Алиса спрашивала каждого торговца или коллекционера:
     - А где достать говоруна?
     Ответы были самые разные.
     - Говоруны перестали класть яйца, - сказал один.
     - Говоруны перемерли от загадочной болезни.
     - Говорунов держать нельзя.
     - Кто-то скупил всех говорунов на планете.
     - Говорунов никогда и не было.
     И еще много других ответов. Но мы так и не поняли, что  же произошло на
самом деле. Все признавали, что раньше говоруны были самыми обычными птицами
и их любили держать дома и в зоопарках. Но за  последний год  говоруны почти
все куда-то исчезли. Говорили, что по домам ходили люди и скупали говорунов.
Говорили,  что из зоопарка  говорунов  кто-то украл. Говорили, что в главном
говоруньем питомнике они заболели  лихорадкой  и умерли.  И чем  безнадежнее
было найти говоруна,  тем больше Алисе хотелось  хотя  бы поглядеть  на  эту
птицу.
     -  А  что в говорунах особенного?  - спросил я Крабакаса с Баракаса,  с
которым мы только что познакомились.
     - Ничего  особенного, - ответил Крабакас вежливо, свивая в кольца синий
хвост. - Они говорят.
     - Попугаи тоже говорят, - сказал я.
     - Про  попугаев  не  знаю, не слышал. Но,  может  быть, у  вас называют
попугаями говорунов?
     - Может быть,  -  согласился я, хотя  вряд ли попугаи  водились на этой
планете. - А где они водятся?
     -  Чего не знаю,  того  не знаю, - сказал Крабакас с Баракаса.  - Может
быть,  они  водились именно на  этой планете. Я слышал, что  говоруны  могут
летать между звезд и всегда возвращаются к родному гнезду.
     - Не найти нам говоруна, - сказал я Алисе. - Придется возвращаться. Тем
более что твой индикатор уже проголодался.
     Индикатор услышал мои слова и в знак согласия стал светло-зеленым.
     Мы повернули к выходу, и  тут  меня остановил крик  Крабакаса. Он,  как
синий смерч, взвился над клетками.
     - Эй! - кричал он. - Землянин, вернись скорей сюда!
     Я вернулся. Крабакас свился в клубок и сказал:
     - Хотели  посмотреть на говоруна? Ну,  тогда считайте, что вам сказочно
повезло.  У  меня за клетками спрятался  человек, который  принес настоящего
взрослого говоруна.
     Алиса, не  дослушав,  бросилась  обратно,  и за ней  семенил индикатор,
переливаясь от нетерпения всеми цветами радуги.
     За стеной птичьих клеток спрятался маленький ушан с прижатыми ушами. Он
держал  за  хвост большую белую  птицу. У  птицы было  два клюва  и  золотая
корона.
     - Ой, - сказала Алиса, - ты узнаешь ее, папа?
     - Что-то знакомое, - сказал я.
     - "Знакомое"!  -  передразнила меня Алиса. - Эта  птица  сидит на плече
статуи Первого капитана!
     Алиса  была  права.  Я  вспомнил.  Конечно,  именно  говоруна изобразил
скульптор.
     - Вы продаете птицу? - спросил я у ушана.
     - Тише! - зашипел тот. - Если вы не хотите ее и меня погубить, тише!
     - Покупайте  без разговоров, - сказал мне на ухо Крабакас с Баракаса. -
Я  бы сам купил, но вам  она нужнее. Может быть,  это  последний  говорун на
планете.
     - Но почему такая тайна? - спросил я.
     - Я и сам не знаю, - ответил хозяин говоруна. - Я живу далеко от города
и  редко  здесь бываю.  Давным-давно,  несколько  лет  назад,  этот  говорун
прилетел ко мне. Он был истощен и ранен. Я его выходил, и он с тех пор жил у
меня  в доме. Этот говорун, видно, за свою жизнь побывал на разных планетах.
Он говорит на многих языках. Несколько дней назад  я был по делам в городе и
встретился в столовой с одним старым другом. Мы разговорились, и старый друг
сказал мне, что в городе совсем не осталось говорунов. Кто-то их скупает или
убивает. А я тогда ответил другу, что  у меня живет говорун. "Береги его", -
сказал мне друг. Тут к нам подошел один землянин  и сказал, что хочет купить
говоруна...
     - Он был в шляпе? - спросила вдруг Алиса.
     - В шляпе, - ответил ушан. - А вы откуда знаете?
     - Пожилой и худой?
     - Да.
     - Значит, это он, - сказала Алиса.
     - Кто - он? - спросил Крабакас с Баракаса.
     - Тот самый, который торговал червяками.
     - Конечно, это он, злодей! - воскликнул Крабакас.
     - Погодите, не перебивайте, - остановил  нас ушан.  - Я тогда отказался
продать свою любимую  птицу и поехал обратно домой. И представляете, в ту же
ночь кто-то старался проникнуть в мой дом.  А на  следующую ночь меня хотели
поджечь.  Но  говорун  проснулся  и  разбудил  меня.  Вчера  я нашел  еще не
оконченный подкоп под мой дом. А сегодня ночью в мою  спальню  кто-то бросил
огромный камень. И я понял: если оставлю птицу дома, не  жить  мне на свете.
Если не боитесь смерти, берите птицу, но за последствия я не отвечаю.
     -  Берите,  - сказал Крабакас, - птица редкая, хорошая, а вам все равно
улетать отсюда. Вам не страшно.
     - Берем, папа? - спросила Алиса и протянула руку к говоруну.
     Я не успел ответить, как говорун легко взлетел на плечо Алисы.
     - Прощай, друг, - вздохнул ушан.
     Я  расплатился с ушаном, и тот  сразу  убежал.  Даже  деньги считать не
стал.
     - Кормить говоруна можно белым хлебом, - сказал нам на  прощание добрый
Крабакас, - и молоком. Полезно давать шиповниковый сироп.
     Сказав  так, Крабакас свернулся в  синий  клубок и улегся на  клетку  с
канарейками.
     Мы отправились к выходу с базара.  Впереди шла Алиса, и  на плече у нее
сидел говорун. Правда, он  еще не сказал ни слова, но это меня не волновало.
За Алисой семенил индикатор и задумчиво менял  цвета.  Потом шел  я и вел на
поводке  купленного  за  бешеные деньги  очень  редкого,  работящего,  почти
разумного  паука-ткача-троглодита. Паук прял  аккуратный  шерстяной  шарф  в
клеточку,  и  уже  связанный  конец  шарфа  волочился по  земле.  Сзади ехал
автоматический вездеход, полный клетками и аквариумами, - там для человека и
места  бы  не нашлось. Со  всех сторон к нам  оборачивались  коллекционеры и
повторяли на десятках языков:
     - Смотрите, говоруна несут!
     - Говорун!
     - Живой говорун!
     Вдруг говорун наклонил голову набок и заговорил.
     - Внимание! - сказал он по-русски. - Посадка на эту планету невозможна.
Я перехожу  на  планетарную орбиту, а ты,  друг  милый, не  забудь  включить
амортизаторы.
     Сказав  это, говорун без всякой паузы перешел на незнакомый  нам язык и
барабанил на нем минуты две.
     - Вот это попугай! - сказала Алиса.
     Говорун замолчал, прислушался к ее словам и повторил:
     - Вот это попугай!
     Потом еще подумал и произнес моим голосом:
     - Но почему такая тайна?
     Потом голосом своего прежнего хозяина:
     - В  ту же  ночь  кто-то старался проникнуть в мой дом.  А на следующую
ночь меня хотели поджечь.
     -  Все   ясно,  -  сказал  я.  -  Нам  с  тобой,  Алиса,  повезло:  это
сверхпопугай, всем попугаям  попугай. Он запоминает  сколько угодно слов,  и
притом сразу.
     А тем временем говорун снова начал говорить по-русски:
     -  Слушай,  Второй,  мне  нечего  тебе  подарить.  Хочешь,  бери  моего
говоруна. Он будет тебе напоминать о наших скитаниях - ведь у него  в голове
все умещается, до последнего слова. И ты знаешь, как его настроить на нужный
текст.
     Говорун ответил сам себе другим голосом:
     - Спасибо, Первый. Мы еще увидимся...
     Потом  в  горле говоруна  что-то  затрепетало,  загудело,  словно вдали
поднимался в небо космический корабль.
     - Папа, ты понимаешь, что он говорит? - спросила Алиса.
     - Кажется, да, - ответил я. - Кажется, это голоса знаменитых капитанов.
     Мы вышли с площади  и постарались обойти секцию  филателистов, чтобы не
проталкиваться  с  нашим необыкновенным грузом сквозь толпу.  Навстречу  нам
кинулся знакомый толстяк в черном кожаном костюме.
     - Ну как? - спросил он. - Нашли, что искали?
     - Да, - ответил я. - Все в порядке.
     - Мы  говоруна купили,  - сказала  с  гордостью Алиса. - И  он запомнил
такие интересные вещи, что вы и не представляете.
     В  этот момент  говорун  снова открыл свои  клювы, расправил коронку на
голове и заговорил голосом Первого капитана:
     - Ты же знаешь, Второй,  как мне хочется снова уйти  в космос. Но всему
есть предел.
     Толстяк обернулся к Алисе, увидел говоруна, и лицо у него стало похожим
на плоский блин, а глаза побелели и спрятались глубоко в глазницах.
     - Уступите его мне, - сказал толстяк.
     - Почему? - удивился я.
     - Так надо, - сказал толстяк и протянул руку к говоруну.
     Говорун изловчился и больно клюнул его в палец.
     - Ой! - крикнул толстяк. - Проклятая тварь! Я давно за тобой охочусь.
     - Уберите руку, - сказал я.
     Толстяк опомнился.
     - Извините, - сказал он.  - Я давно  ищу говоруна. Я  специально за ним
прилетел за  восемьдесят световых лет. Вы не можете мне отказать! Я заплачу,
сколько вы хотите.
     - Но мне не нужны ваши деньги, - сказал я. - У нас на Земле вообще  уже
нет денег. Мы берем их с собой, только когда летим в космос, в те места, где
еще есть деньги.
     -  Но  я вам  дам за эту птицу все,  что вы хотите! Я  вам подарю целый
зоопарк!
     - Нет, - ответил я твердо.  - Насколько я понимаю, говорунов уже  почти
не осталось. В зоопарке он будет в безопасности.
     - Отдайте, - сказал толстяк злобно. - А то отниму.
     - Только посмейте! - сказал я.
     Мимо проходили два полицейских-ушана. Я обернулся  к ним, чтобы позвать
их на помощь, но толстяк как сквозь землю провалился.
     Мы пошли дальше.
     - Видишь, папа, с говорунами связана какая-то тайна, - сказала Алиса. -
Ты никому его не отдавай.
     - Не бойся, - успокоил я ее.
     Мы шли по пустынной дороге. За невысокой изгородью шумел рынок. Впереди
уже  виднелись  гостиницы  города Палапутры. Вдруг сзади  послышались легкие
шаги. Я быстро обернулся и замер от удивления.
     По дороге бежал, догоняя нас, доктор Верховцев. Шляпа его была сдвинута
набок, костюм измят, и на вид он был еще худее, чем прежде.
     -  Профессор,  -  сказал он  мне,  задыхаясь,  -  вам  грозит  страшная
опасность. Как хорошо, что мне удалось вас догнать! Какое счастье!
     - Что за опасность? - спросил я.
     -  Опасность  кроется  в  говоруне.  Если  вы  с  ним  не  расстанетесь
немедленно, ваш корабль погибнет. Я знаю точно.
     - Послушайте,  доктор Верховцев, -  сказал я сердито, - ваше  поведение
более  чем странно.  Вы  себя очень таинственно вели на планете  имени  Трех
Капитанов и сказали нам, что не знаете, какая птица изображена на памятнике.
Потом вы, как говорят, приехали  сюда и пытались уничтожить весь кислород на
планете, торгуя белыми  червяками. Вы  плохо  вели себя в гостинице:  варили
сосиски  на кровати и ломали роботов-стольников. А теперь требуете, чтобы мы
отдали  вам  говоруна... Нет,  не перебивайте  меня.  Когда  вы  одумаетесь,
приходите к нам на корабль, и там мы поговорим в спокойной обстановке.
     - Вы пожалеете, - сказал Верховцев и сунул руку в карман.
     Индикатор  покраснел   от  страха.   Паук-ткач-троглодит   замахал   на
Верховцева недовязанным шарфом.
     - Осторожнее, папа, у него пистолет! - крикнула Алиса.
     - Полосков! - сказал  я  в микрофон, висевший у меня на груди. - Засеки
мои координаты! Мы в опасности! Срочно на помощь!
     Услышав  мои слова,  Верховцев  замер, раздумывая. На  наше счастье, на
дороге показалась большая толпа коллекционеров, которые волокли упиравшегося
зеленого слона. Верховцев перемахнул через загородку и исчез.
     - Ой, как  мне все  это  нравится! - сказала  Алиса. -  Какие настоящие
приключения!
     - А мне,  честно  говоря, не очень нравятся такие приключения. Ведь  мы
ехали собирать животных для зоопарка, а не воевать с доктором Верховцевым.
     Через три минуты над нами повис катер с "Пегаса". Это Полосков прилетел
на  помощь. Катер медленно летел над нами до самого корабля, и мы  добрались
до него без всяких осложнений.




     Как  только  мы разместили зверей в клетки  и накормили их, я прошел на
мостик и послал  телеграмму на базу разведчиков на Малом Арктуре. Телеграмма
была такая:
     "Проверьте, где находится доктор Верховцев. Мне кажется, что он не тот,
за кого себя выдает".
     Вечером пришел ответ с Малого Арктура:
     "Доктора Верховцева  на  планете Трех Капитанов нет. Больше ничего пока
сообщить не можем".
     - Мы и без них знаем, что его нет на  планете Трех Капитанов, - сказал,
прочтя телеграмму, Полосков. - Он здесь.
     Для  говоруна мы сделали  большую клетку и повесили ее в кают-компании.
Говорун  весь  день бормотал что-то  на незнакомых языках  и никак не  хотел
изобразить кого-нибудь из  капитанов. Но  Полосков  все  равно поверил нам с
Алисой и сказал:
     - Я тоже думаю, что это  тот самый говорун, который принадлежал Первому
капитану и которого Первый капитан подарил Второму, когда они расстались.
     - А не  может так  быть, - спросила Алиса,  - что  Верховцев специально
гонялся  за  всеми  говорунами, потому  что хотел  заполучить  этого  самого
говоруна?
     - Но зачем ему говорун? - спросил я.
     - Как - зачем? Мы знаем, что Второй капитан пропал без вести.  И  никто
не знает, где он. Мы знаем, что у него был говорун...
     -  Правильно!  -  сказал  механик  Зеленый.  -  Конечно!  Наша  девочка
совершенно права. Капитана нет, а говорун  здесь. Значит, говорун знает, где
капитан. И Верховцев хочет это узнать.
     - Так почему  он  делает из  этого  тайну? - спросил я. - Мы  бы ему  с
удовольствием помогли.
     Послышался стук. Кто-то пришел к нам.
     Я отправился  к  люку и  раскрыл его. На  трапе стоял толстяк в  черном
кожаном костюме.
     - Простите  за  беспокойство, - сказал он. - Я  хотел извиниться за мое
поведение на рынке.  Но мне так хотелось получить  живого говоруна, что я не
удержался.
     - Ничего, -  ответил я, - мы  не обижаемся. Только  говоруна мы вам все
равно не отдадим.
     - Ну и не надо, - сказал толстяк весело. - Только  я не хочу,  чтобы вы
обо мне плохо думали. Пожалуйста, не откажите мне в любезности, возьмите  на
прощанье от меня подарок.
     Он  протянул  мне  очень редкое животное: алмазную  черепашку с Менаты.
Панцирь  этой черепашки  сделан  из  настоящих алмазов  и сверкает  так, что
глазам больно смотреть.
     - Берите, не стесняйтесь, - сказал толстяк. - У меня их три.
     Конечно, мне не стоило брать подарок от такого странного человека, надо
бы поостеречься. Но  ведь ни в одном зоопарке Земли нет алмазных  черепашек!
Пять лет мы охотились за ней, и вот нашелся человек, который нам ее дарит.
     -  Не  отказывайтесь,  -  сказал  толстяк.  - До  свиданья.  Может, еще
увидимся. Запомните, меня знают на ста планетах и зовут Весельчак У.
     И он затопал башмаками по трапу, спустился вниз и, подпрыгивая на ходу,
направился к Палапутре.
     Уже  стемнело,  оба  солнца  планеты сели  почти одновременно, только с
разных сторон горизонта,  и  потому  над космодромом пылали два заката, один
красивее другого. И я подумал, что все-таки нельзя думать о людях плохо. Вот
толстяк, например, настоящий энтузиаст биологии.  И не  пожалел подарить нам
такое редкое животное.
     В  очень хорошем настроении  я вернулся  в кают-компанию и показал моим
друзьям  подарок.  Черепашку передавали  из рук  в  руки, и  все  любовались
причудливой игрой света на алмазах ее панциря.
     - Куда дальше летим? - спросил Полосков после ужина.
     - К склиссам, - сказала Алиса, - на планету Шешинеру.
     - Ну что ж, - согласился я, - мы все равно туда собрались.
     И вдруг  говорун, до того сидевший смирно и глядевший, как мы пьем чай,
снова заговорил.
     - Ты собираешься лететь? - спросил он голосом Первого капитана.
     - Да.  Я полечу  ему  навстречу,  -  ответил  говорун  голосом  Второго
капитана.
     - Ну ладно, Второй, если будет трудно, позовешь меня на помощь.
     - Если смогу.
     - Пришли  говоруна. Он расскажет. Знаю, как заставить  его говорить. Ты
ему передашь все подробности.
     - Ну, до встречи.
     - До встречи.
     Говорун замолчал.
     - Ну, ты слышал, Полосков? - спросила Алиса.
     - Конечно, слышал, не кричи, - ответил Полосков и задумался.
     Говорун покачал золотой короной, словно раздумывал, продолжать или нет.
И вдруг сказал медленно и раздельно голосом Второго капитана:
     - Держи курс в систему Медузы.
     Мы ждали, не  заговорит  ли  говорун снова. Но говорун закрыл  глаза  и
сунул голову под крыло.
     - Значит, Второй капитан попал  в беду и послал говоруна за  помощью, -
сказала Алиса. - Как же заставить говоруна все нам рассказать?
     - Погодите, -  вмешался  я. - Ну  с чего  вы  решили?  Ведь говорун  не
полетел  на  Венеру,  где работает Первый  капитан,  а  вернулся  на  родную
планету. Значит,  его  никто никуда не  посылал. Второй  капитан  мог просто
погибнуть. И тогда говорун полетел домой.
     - Все может быть, - сказал Полосков и поднялся из-за стола.
     Он вышел из кают-компании и вернулся через пять  минут, принеся с собой
карту Галактики. Он расстелил ее на столе, отодвинув  чашки, и ткнул пальцем
в край карты.
     -  Здесь, -  сказал  он,  -  находится  система  Медузы.  Совершенно не
исследована. В ней есть  планеты. Я предлагаю лететь туда. Если капитан жив,
то мы ему поможем. Если он погиб, мы, по  крайней мере, будем знать, где это
случилось.
     - Но ведь он мог погибнуть в открытом космосе, - возразил я.
     - Но что могло случиться с великим капитаном в открытом космосе?
     - Взрыв корабля, например.
     - А говорун остался цел?
     - Ну, мало ли что может случиться!
     Я молчал. В конце концов, у экспедиции были  свои задачи, и неизвестно,
есть  ли вообще какие-нибудь животные в  системе Медузы. Пока  мы долетим до
системы и вернемся  обратно, пройдет  все время, отпущенное на экспедицию. А
ведь  мы  ничего  не знаем  кроме  того, что сказал  говорун. Вдруг  капитан
побывал там,  а погиб совсем в  другой части  Галактики?  Об этом я и сказал
своим  товарищам.  Но чем  дольше я  говорил, тем меньше был уверен в  своей
правоте и тем больше понимал, что ни Полоскова, ни Алису я не убедил.
     - Хорошо,  -  сказал  я наконец, - попытка не пытка.  Только сначала мы
отправимся на Шешинеру. Надо же разобраться, кто такие склиссы.
     - Добро, - согласился Полосков, водя пальцем по карте. - Это по дороге.
Кроме  того, мы сможем  останавливаться по пути на других планетах и  искать
редких животных для зоопарка.
     - Теперь спать,  - сказал я. - Завтра с утра  подъем и отлет. Все звери
накормлены, напоены?
     -  Так точно,  товарищ  начальник экспедиции, - ответила Алиса, которая
отвечала за кормление зверей.
     - А где алмазная черепашка? - спросил я.
     - Только что здесь была, - сказал Полосков. - Где же она?
     Мы  потратили  целый  час,  облазили  весь  корабль  и  нашли  алмазную
черепашку только с помощью индикатора, который отыскал ее у самого люка.
     - Видно,  убежать хотела,  - сказал  Зеленый. -  Я же предупреждал.  За
этими черепашками глаз да глаз.
     Индикатор пожелтел.
     Я  вытащил  табличку  цветовых  чувств  индикатора,  которую  дала  мне
двухголовая змея, и сказал:
     - Желтый цвет - недоверие.
     - Не веришь черепашке? - спросил Зеленый у индикатора. - Я тоже.
     Индикатор стал таким желтым, что даже свет ламп померк.
     - Ну ладно, - сказал тогда я. - Запрем ее в клетку.
     Индикатор  оставался таким же  желтым,  но по спине его  поплыли черные
полосы. Таблица сообщила  нам,  что черные  полосы  на желтом фоне  означают
несогласие.
     - Ну хорошо,  - сказал  я. -  Если ты такой недоверчивый, мы ее на ночь
закроем в сейф.
     И тогда индикатор стал счастливого темно-зеленого цвета.




     Когда "Пегас"  подлетал  к планете  Шешинеру, посылок  и  грузов в  нем
заметно  поубавилось.  Можно  было  ходить  по  коридорам и не натыкаться на
мешки, ящики и контейнеры.
     Мы  миновали уже треть  Галактики и оказались в таких  местах,  куда не
заходят рейсовые лайнеры с Земли.
     Планета Шешинеру  лежит  в стороне от  больших путей.  Ее  животный мир
небогат - еще триста лет назад она была голой и  необитаемой, но потом  сюда
прилетели колонисты с  Розодора  и сделали  на ней искусственную  атмосферу,
посадили сады и соорудили газоны.
     Мы бы не  стали тратить время  на посадку, но доктор  Верховцев еще  на
планете Трех Капитанов сказал нам, что слышал о том, что на планете Шешинеру
живет зверь по имени склисс.
     "Пегас"  опустился на планету глубокой  ночью,  в  стороне  от  тусклых
огоньков небольшого города.  Садились мы тихо, чтобы  не разбудить горожан и
не испугать их: на Шешинеру редко прилетают корабли, и некоторые шешинерийцы
их вообще не видели.
     Двигатели смолкли, механик Зеленый расчесал бороду и лег спать, капитан
Полосков  остался  на   мостике,   чтобы   внести   поправки   в  устаревшую
навигационную карту,  Алиса писала  письмо бабушке, надеясь  отправить его с
Шешинеру, а  я  спустился  в  первый  трюм, чтобы  выбрать пустую клетку для
склисса и накормить зверей.
     На корабле было тихо и тепло. Я почти беззвучно  шел по мягкому ковру и
думал о том, что надо будет запастись на Шешинеру водой и достать шерсти для
паука-ткача-троглодита. Ветвистый кустик поджидал меня за углом, и я  сказал
ему:
     - Спать сейчас же! А то завтра не полью.
     Кустик  в  ужасе  взмахнул  листочками  и зашуршал, втискиваясь в  свой
отсек.
     Вдруг  я  услышал  негромкое  чавканье.  Кто-то  залез  на  склад,  где
хранились  оставшиеся посылки. Я остановился и прислушался.  Неизвестно, кто
из зверей вылез из клетки, - ведь не всякого возьмешь голыми руками.
     Я  осторожно  заглянул в приоткрытую дверь склада.  Пусто.  Но чавканье
стало слышней.  Я вошел в отсек. Чавканье  доносилось из-за двери  запертого
шкафа-холодильника. Там хранились ананасы.
     Меня  удивило, что ключ торчит  снаружи  -  никто  не  мог забраться  в
холодильник и запереть себя без ключа.
     Я медленно протянул руку к ключу, повернул его и распахнул дверь.
     В  шкафу,  дрожа от  холода, сидел  небольшой  зеленый  человек  и грыз
остренькими зубками ананас.
     Человек в ужасе поднял глаза и прижал ананас к груди.
     - Вы не смеете, - сказал он.
     - Хоть  бы  очистили  ананас,  -  ответил я. -  И вообще, как  вы  сюда
забрались?
     -  Поужинать  не дадут  спокойно!  - сказал человек  и  исчез вместе  с
ананасом.
     Я  протер глаза.  Холодильник  был  пуст.  Трех  ананасов на  полках не
хватало. Кто-то дотронулся до моей ноги, и я от неожиданности подпрыгнул.
     Оказалось, это все тот же беспокойный кустик бродит по трюму.
     -  Немедленно  спать! - крикнул  я на него,  хотя никогда  не кричу  на
животных и растения.
     Кустик подобрал ветки и бросился наутек.
     Я снова взглянул на холодильник. Спиной ко мне стоял зеленый  человек и
пытался, поднявшись на цыпочки, стащить с полки большой ананас.
     - Стой! - крикнул я.
     Человечек  оглянулся,  и  я  понял,  что это  вовсе  не  тот  же  самый
похититель, который три минуты назад жевал ананас.
     - Не волнуйтесь, - сказал человечек, - я имею разрешение.
     И он тут же исчез, унося ананас.
     Таких чудес я никогда еще не видел.  У меня  даже голова закружилась. Я
глупейшим образом заглянул в холодильник, будто кто-то мог скрываться там, в
глубине.
     В тот же момент меня толкнули, на полке стоял третий зеленый человек.
     - Не мешайте, - сказал он, - зашибу. - и тут же потянулся за ананасом.
     - Ну, уж это черт знает что такое! - возмутился я. - Вы откуда?
     - Я  здесь  живу,  -  ответил  человечек, взял ананас  и растворился  в
воздухе.
     Это было выше моих сил. Я нажал на кнопку телефона и вызвал Полоскова.
     - Гена, - сказал я, - ты не спишь?
     - Нет, - ответил капитан. - Работаю. А что у тебя с голосом?
     - С голосом? Ничего.
     - Он дрожит, как заячий хвост. Что-нибудь случилось?
     - Скажи, Гена, люк в корабль задраен?
     - Конечно, задраен. Ведь никто не выходил.
     - А Зеленый спит?
     -  Спит. И  Алиса спит.  Я  только  что проверял. Алиса писала  письмо,
писала и заснула на половине. А что произошло?
     - Скажи, в каких случаях людям мерещатся зеленые человечки?
     -  Маленькие?  -  спросил  деловито  Полосков.  -  На  плече  сидят?  С
хвостиками? Где-то я об этом читал. В старой книге.
     - Нет, - ответил я, - довольно большие, без хвостов, едят ананасы. Вот!
Вот он! Четвертый!
     И в самом деле,  еще один похититель  возник в холодильнике,  подмигнул
мне и исчез.
     - Иду! - сказал Полосков обеспокоенно.  - Ничего не предпринимай. Держи
себя в руках.
     К тому времени, когда Полосков  прибежал  в трюм, на  полках оставалось
меньше половины ананасов,  и сразу  два зеленых  человечка  подсаживали друг
друга, чтобы забраться на верхнюю полку холодильника.
     -  Нет,  -  сказал  Полосков,  - ты  их  не  пугай.  Это,  наверно,  не
галлюцинация.
     - Какая еще галлюцинация! - обиделся человек. - Можете потрогать.
     - Некогда, - прервал его второй.
     - Привет Алисе, - сказал первый.
     И они исчезли, чтобы уступить место еще одному.
     - Алиса на самом деле спит? - спросил я у Полоскова.
     - Спит.
     - А откуда они могут о ней знать?
     - Ума не приложу. Сумасшедший дом какой-то!
     В холодильнике было пусто. Никто больше не появлялся.
     - Давай закроем туда дверь, - сказал Полосков. - Так спокойнее.
     Я захлопнул дверь в холодильник.
     - Откуда они могут знать об Алисе?  - повторил я. - Опустились мы  сюда
час назад, никто из нас наружу не выходил...
     Мы  долго  не  спали   с  Полосковым,  старались  придумать  объяснение
странному явлению. Но так ничего и не придумали. Проверили еще раз запоры на
люках, обошли корабль. Пусто, тихо, мирно.
     На всякий случай я лег спать в каюте Алисы. Спать было неудобно, потому
что  коврик  на полу был жесткий, а  под  голову пришлось подложить  Алисины
резиновые ласты.
     К счастью, я успел встать раньше, чем проснулась Алиса, и потому, когда
она открыла глаза, я  уже  как  ни в чем не  бывало  сидел в кресле и листал
"Справочник по определению обитателей Галактики".
     - Ты что здесь делаешь? - спросила Алиса.
     - Да так,  зашел  поглядеть в твоей  библиотеке, как  выглядят  местные
жители.
     - А почему ты непричесанный?
     Я захлопнул книжку - потом погляжу - и поспешил в каюту привести себя в
порядок.
     Там,  моясь, я чуть было не убедил себя, что никаких зеленых человечков
и не было, все это мираж, сон и наваждение.
     С такой мыслью я и спустился в трюм заглянуть в холодильник.
     Холодильник был раскрыт, абсолютно пуст - ни одного ананаса, - и  перед
ним стоял задумчиво Полосков.
     - В  общем,  я  полагаю,  - сказал он, - что местные  жители  научились
проходить сквозь стены, хоть это и противоречит всем законам природы.
     - Нет,  наверно, это  не  местные  жители,  - сказал  я. -  Наверно, мы
подцепили в космосе какую-то паразитическую цивилизацию.
     Тут в трюм вошла Алиса.
     - Доброе утро, Полосков, - сказала она. - Куда вы дели ананасы?
     - Их украли, - сказал Полосков. - И мы думаем, как наказать вора.
     - Кого? - удивилась Алиса.
     - Чертей  зеленых, - ответил Полосков.  - Вот бы мне до них  добраться!
Ведь подумать только, с какими глазами я появлюсь на  Редвайте! Там ждут эти
ананасы!.. Вот он, смотрите, ловите!
     И в самом деле, в холодильнике вдруг обнаружился зеленый человечек;  он
окинул взглядом пустые полки и сказал, не глядя на нас: "Опоздал я", - и тут
же растворился.
     - Вот он, - повторил Полосков. - И даже не поймаешь.
     -  Так это  местный житель,  - сказала Алиса. -  Я  смотрела  в  книге,
которую папа оставил на кресле.
     - Ты уверена?
     - Совершенно уверена.
     - Тогда тем хуже для них. Немедленно посылаю жалобу в их правительство.
Разве так встречают гостей? - Полосков сильно рассердился.
     - Прости их, капитан.
     - Нет, и не подумаю их прощать. Где телефон?
     - Полосков,  подумай, - взмолилась  Алиса. -  Это такие  милые и добрые
люди! Они не хотели красть ананасы. Так уж получилось. Нечаянно.
     - Ты слишком добрая, Алиса, -  возразил Полосков.  - Сегодня  ночью, не
успели мы приземлиться, они уже забрались на  склад и тащат ананасы, а через
полчаса они возьмутся за остальные грузы.
     - Полосков, - сказала Алиса твердо, - ты забыл, что  проиграл мне спор?
Желание?
     - Помню, - сказал Полосков.
     - Так вот, мое желание - прости им ананасы.
     И в этот момент  за  стенами корабля раздался страшный  шум.  Настолько
страшный,  что  он  проник  сквозь  обшивку.  Мы  забыли  обо  всех  зеленых
человечках  и  со всех ног бросились к трапу.  На ходу Полосков успел нажать
кнопку тревоги, и в коридорах замигали красные лампочки.
     Полоскав распахнул верхний люк, и с высоты третьего этажа мы  выглянули
наружу.
     Вставало  тусклое,  огромное, красное солнце.  По  небу быстро  неслись
длинные  сизые облака.  Вся поляна перед " Пегасом" была  заполнена зелеными
человечками. Они размахивали  флагами, платками, раскачивали транспаранты со
словами "Добро пожаловать" и кричали хором и вразнобой:
     - С при-ез-дом!.. Здрав-ствуй, Али-са!.. Спа-сибо!.. Ур-р-ра-а-а-а!.. -
и другие приветствия на своем непонятном для нас языке.
     При виде Алисы радости их не было предела. Казалось, что небо обрушится
на землю.
     Несколько  зеленых  человечков  в  мгновение  ока   оказались  у  люка,
подхватили  Алису, и не успел я ахнуть, как  они исчезли вместе с ней, чтобы
появиться в самой гуще  толпы. И Алису на  высоко поднятых руках  понесли  к
городу, белеющему на горизонте.
     Отставший  от  остальных  пожилой зеленый человечек  подождал, пока  мы
спустимся по трапу вниз, и тогда поздоровался и сказал:
     - Очевидно, вам не все понятно, дорогие гости.
     - Не все понятно, - сказал Полосков.
     - С Алисой ничего не случится? - спросил я.
     - Ровным счетом ничего. Разрешите объясниться?
     - Конечно.
     - Вы присаживайтесь на траву, земля теплая, не простудитесь.
     Мы послушались пожилого зеленого человечка, и он рассказал вот что:
     Еще  довольно  недавно  планета Шешинеру ничем не отличалась от  прочих
захудалых  провинциальных  планет  Галактики.  Но   лет  десять  назад  один
шешинериец изобрел средство  - таблетки, которые позволяли путешествовать во
времени  на  год-два  в любую сторону. Сначала всю планету  охватила великая
радость, все бросились глотать таблетки и путешествовать туда-сюда. Но через
несколько недель наступило горькое похмелье.
     Один отправлялся в  будущее  и там узнавал, что от него  уйдет жена или
что  его  дом  обкрадут.  Другой  отправлялся  в  прошлое,  чтобы  исправить
совершенную там  грустную  ошибку,  но  исправить ее не мог, а  мог  ее лишь
повторить. Если ты подозревал кого-то в обмане, ничего не стоило вернуться в
тот день и проследить за  своим недоброжелателем. Если ты боялся, что умрешь
от какой-нибудь болезни, ничего не стоило съездить в будущее  и  посмотреть,
не обманули ли  тебя врачи.  И постепенно люди стали бояться будущего - туда
никто  уже не  ездил. Зато все  зачастили в прошлое. У каждого человека есть
какие-то  приятные воспоминания. И вот он отправляется  в прошлое, чтобы еще
раз пережить приятный момент. Потом снова едет туда же,  снова и снова... До
бесконечности.
     - Пойдемте в город, - сказал пожилой зеленый человечек, - и вы увидите,
к чему все это привело.
     Мы  последовали   за  ним  в  город.  Город   был  запущен,  замусорен.
Торжественная  процессия  с  Алисой  ушла куда-то вперед, и  на  улицах лишь
изредка встречались  прохожие. На нас они не обращали внимания, но  время от
времени кто-нибудь из прохожих исчезал. Другой мог возникнуть посреди улицы,
подумать о чем-то и вновь исчезнуть.
     - Это они путешествуют во времени, - сказал наш спутник. - Настоящее их
не  интересует.  Будущего  они  боятся.  Никто  не  работает.  Правительство
пыталось запретить таблетки, но  их так  просто изготовлять, что каждый стал
их делать у себя дома.
     -   Теперь  мне  понятно,   -  сказал  я,  -  почему   уже  вчера  ваши
соотечественники знали и об Алисе, и о прилете нашего корабля.
     - Конечно. Они же попадали в ваш холодильник из будущего.
     - И все-таки, почему  такая радость по  поводу приезда Алисы? - спросил
Полосков. - Почему не по поводу моего, например, приезда?
     - А  очень  просто,  -  сказал  пожилой  шешинериец. -  Мы  ведь  очень
незлобивые, мирные люди. И мы ценим доброе к нам отношение.
     - Ну  и  что?  Алиса  же  не  знала о  том,  что  вы залезете  к нам  в
холодильник.
     - Ах, какая наивность! - сказал укоризненно зеленый человечек.
     Он растворился в  воздухе и  через три секунды появился снова с большим
ананасом в руках.
     - Я только что побывал в вашем холодильнике, - сказал он.
     - Но там уже нет ананасов.
     -  Но  я  побывал там вчера ночью.  Разве  непонятно? Проще простого. Я
сейчас улетал в прошлое  и  вчера ночью взял из холодильника ананас. Но я не
украл  ананас,  а  взял  его,  потому  что  Алиса  сегодня  утром  напомнила
Полоскову, что она еще раньше  выиграла у него желание и ее желание - отдать
нам ананасы. Поэтому сегодня  утром  мы встречали Алису с  благодарностью за
то, что она разрешила нам брать ананасы вчера ночью...
     - Я сойду с ума! - сказал  Полосков. - Сначала было сегодня утро, потом
была вчера ночь, и вы брали  ананасы, которые еще нельзя было  брать, потому
что их потом можно будет брать...
     -  А  у  нас  осталось в жизни  так  мало  радостей,  - сказал  зеленый
человечек, не слушая Полоскова. - И мы никогда раньше не пробовали ананасов.
Я, например, теперь буду каждый день  отправляться во  вчерашний день, чтобы
съесть ананас, который я съел вчера...
     Мы  некоторое  время  молчали, переваривали  новости.  Потом шешинериец
вздохнул и сказал:
     - Не могу больше. Я пошел в прошлое доедать ваш ананас.
     - Стойте, - остановил я его, - у меня к вам деловой вопрос.
     - Лучше и не спрашивайте, - сказал зеленый  человечек. - Я же  знаю,  о
чем вы спросите.
     - Ах, да, - сказал я.
     -  Вы  спросите  о  звере  по  имени склисс,  из-за  которого  вы  сюда
прилетели.
     - Конечно.
     - Мы можем вам привести сто склиссов, но ведь вы откажетесь от них. Вот
смотрите, один лежит за углом. Вы сейчас разведете руками и скажете: "Это же
самая обыкновенная корова!"
     Мы заглянули за угол. Там лежала корова.
     Я развел руками и сказал:
     - Это же самая обыкновенная корова!
     - Вот видите.
     Тут зеленый  человечек попрощался с  нами и ушел, вернее, исчез, потому
что все  жители  этой  планеты имели  странное  обыкновение  растворяться  в
воздухе. И он не видел того, что случилось потом, и все его умение глядеть в
будущее и прошлое не помогло. Потому что мы взяли эту корову,  привезли ее в
Московский  зоопарк,  и  она  до сих пор  там  -  один  из  самых популярных
экспонатов.
     Как  только  наш зеленый проводник  исчез, корова потянулась,  медленно
поднялась на ноги  и развернула длинные перепончатые крылья, которые до того
были обмотаны вокруг  ее живота. Корова вздохнула, поглядела на нас большими
печальными  глазами, потрясла  крыльями, смахивая с  них  пыль, оттолкнулась
стоптанными копытами и перелетела через улицу.
     Летела она как корова - плохо и неумело, но ведь все-таки летела!
     И тогда я спросил неожиданно появившегося рядом зеленого мальчишку:
     - Это чья корова?
     - Склисс? - спросил мальчишка.
     - Ну да, чей это склисс?
     -  Да  ничей,  - сказал  мальчишка.  -  Кому  склиссы  нужны?  Их пасти
совершенно невозможно - разлетаются. Так что вы берите, не жалко.
     И мы  отправились  к  "Пегасу",  гоня перед собой склисса  хворостиной.
Склисс  иногда взлетал в воздух,  но быстро уставал  и переходил  на ленивую
трусцу.
     Потом к нам привязался еще  один склисс,  но мы его  с собой  брать  не
стали - и одного прокормить  не  так легко.  Склисс долго, обиженно мычал  и
махал хвостом.
     Алиса вернулась вскоре после нас, ей стало скучно с шешинерийцами. Да и
они  о ней быстро забыли - разлетелись кто в  прошлое,  а  кто и в недалекое
будущее.




     -  Ну, теперь,  - сказал  Полосков, когда мы поднялись  с  планеты,  на
которой  потеряли весь  наш запас ананасов, - прямым ходом в систему Медузы.
Никто не возражает?
     Никто  не  возражал.  Я  хотел было  возразить,  но  Алиса так  на меня
посмотрела, что я сказал:
     - В полете кораблем распоряжается  капитан. Как скажет  Полосков, так и
будет.
     - Тогда нигде больше не будем задерживаться, - сказал Полосков.
     Но через два дня нам пришлось задержаться и изменить курс.
     Корабельная рация "Пегаса" приняла сигнал бедствия SOS.
     - Откуда он? - спросил я Полоскова.
     - Сейчас все узнаем, - сказал наш капитан, склоняясь над приемником.
     Я уселся в  свободное кресло на мостике, решил воспользоваться минутой,
отдохнуть. Я с утра устал. У индикатора  болел живот, и он  менял цвета, как
светофор на оживленном перекрестке. Паук-ткач-троглодит за недостатком сырья
добрался до сонного  снука  в соседней клетке  и состриг  с него всю длинную
шерсть, так что  я снука  и не узнал. Снук в результате простудился и кашлял
на весь  трюм. Пришлось сооружать  изолятор.  Говорун всю  ночь бормотал  на
непонятном  языке,  охрип  и  скрипел, как несмазанная  телега. Пришлось его
отпаивать  горячим  молоком  с  содой.  Кустики  перессорились  ночью  из-за
сливовых косточек и  самому  маленькому  обломали сучья.  Алмазная черепашка
прорезала   острыми  гранями  панциря  дыру  в  двери,  ведущей  в  машинное
отделение, и пришлось снова запереть ее в сейф.
     Я устал, но знал, что так всегда бывает, когда  везешь коллекцию редких
зверей.  Все эти болезни, неприятности, драки и конфликты ничто по сравнению
с кормежкой.
     Правда,  мне помогала Алиса,  но она проспала, и утреннюю кормежку  мне
пришлось взять на себя.
     Хорошо  еще,  что зверей пока было не очень много и  в  большинстве они
могли  дышать земным воздухом. Только под стеклянный ящик с  бежевыми жуками
пришлось подставить печку, потому что жуки привыкли жить в вулканах...
     - Все ясно, - услышал я голос Полоскова.
     О  чем он? Ах да, я задумался и совсем забыл -  ведь мы получили сигнал
бедствия.
     - Сигнал идет с планеты Шелезяка. Что же у них могло приключиться?
     Полосков открыл последний том справочника планет и прочел вслух:
     -   "Планета   Шелезяка.  Открыта  фиксианской  экспедицией.   Населена
металлической  культурой  весьма низкого  уровня.  Есть  предположение,  что
жители  планеты  - потомки роботов,  спасшихся  с  неизвестного космического
корабля. Отличаются прямодушием и гостеприимством. Однако очень  капризны  и
обидчивы. Полезных ископаемых на планете нет. Воды  тоже нет. Атмосферы нет.
Ничего на  планете  нет. Если что и было,  роботы все истратили  и  живут  в
бедности". Да, - сказал Полосков, - не очень интересная планета. Но что же у
них случилось?
     - SOS, - продолжал  твердить радиоприемник.  - У  нас эпидемия. Просьба
помочь.
     - Придется свернуть с пути, -  вздохнул Полосков. - Нельзя же оставлять
в беде разумные существа.
     И мы повернули к планете Шелезяка.
     Только  когда  мы увидели  из  космоса серый,  лишенный  воздуха, гор и
океанов шар планеты, Полосков наконец смог вызвать тамошнего диспетчера.
     - Что у вас  произошло?  - спросил он.  - Какую  помощь  мы  можем  вам
оказать?
     - У нас эпидемия... - проскрипел голос в динамике. - Мы все больны. Нам
нужен доктор.
     -  Доктор? - удивился  Полосков. - Но ведь  у вас железная цивилизация.
Может быть, выслать к вам механика?
     - Можно и механика, - согласились с Шелезяки. - Но доктора тоже.
     Мы спустились на  ровное, пыльное и пустынное поле космодрома. Давно ни
один корабль не снижался здесь.
     Когда пыль осела, мы спустили трап и вывели вездеход. Полосков  остался
на  корабле,  а Зеленый, Алиса и я  поехали к  длинному,  низкому,  скучному
зданию  космовокзала. Ни души,  ни тени вокруг. Если бы только что с ними не
разговаривали, никто бы не догадался, что на планете есть живые существа. На
дороге валялась  отломанная ржавая нога робота. Потом колесо  с  выломанными
спицами.
     Как-то грустно  было  ехать по такому запустению. Хотелось даже  громко
крикнуть: "Есть кто живой?"
     Двери в космовокзал были раскрыты настежь. Внутри было также пустынно и
тихо.  Мы  вышли  из  вездехода  и  остановились  в  дверях,  не  зная, куда
отправиться дальше.
     В  большом  сером   динамике,  подвешенном  под  потолком,  послышалось
шуршание, и уже знакомый скрипучий голос произнес:
     - Поднимитесь по лестнице до маленькой черной двери. Толкните ее, и она
откроется.
     Мы послушались и нашли узкую лестницу. Лестница была крутая и  такая же
пыльная, как и все вокруг. Она кончалась маленькой черной дверцей. Я толкнул
дверцу, она не поддалась. Может, заперта?
     - Толкайте сильнее! - раздался голос из-за двери.
     - Дай-ка мне, - сказал механик Зеленый.
     Он нажал на дверь плечом, ухнул, и дверь с визгом растворилась. Зеленый
не удержался и влетел внутрь.
     - Так я  и думал, - сказал он мрачно на лету  и врезался в  сидящего за
столом металлического жителя планеты.
     Робот был тоже покрыт пылью.
     -  Спасибо, что прилетели,  - сказал робот, поднимая руку, чтобы помочь
Зеленому  подняться. - Я думал,  что не захотите к нам прилететь. Не ожидал.
Никто у нас не летает.
     - Но  у вас очень слабая станция, - сказал я. -  Мы услышали  ее только
потому, что пролетали мимо. Это чистая случайность.
     - А когда-то наша станция была сильнейшей в секторе, - сказал робот.
     Тут  что-то заурчало в его железном чреве, и он застыл с открытым ртом.
Робот поводил  руками  и  молча взывал о  помощи. Я поглядел  растерянно  на
Зеленого, и тот сказал:
     - Врач здесь не нужен.
     Он подошел  к роботу и  ударил кулаком ему под подбородок. Рот с лязгом
захлопнулся, и робот сказал:
     - Спаси...
     Зеленому пришлось еще раз грубо обойтись с роботом. При этом он сказал:
     - Попрошу вас широко рот не открывать. Не вечно же мне стоять с кулаком
над вами.
     Робот кивнул  и  продолжал говорить, лишь  чуть-чуть  приоткрывая  рот,
чтобы не заело.
     -  Я  послал сигнал SOS, - сказал он, - потому что уже две недели  меня
никто не приходит сменить на дежурстве. Я подозреваю, что всех моих земляков
хватил паралич.
     - А почему вы так думаете?
     - Потому что у меня самого ноги отнялись.
     - И давно вас поразила такая болезнь? - спросил я.
     -  Нет, не  очень, - сказал робот. - У нас вообще в последние годы были
перебои со смазкой,  но все-таки мы кое-как обходились. А после того, как на
нас  рассердился один  человек  и  проклял нас  страшным проклятием, жуткий,
таинственный паралич начал губить нас от  мала  до  велика. И вот я,  боюсь,
последний  более  или  менее здоровый  робот  на всей  планете.  Но  паралич
подбирается уже к сердцу. И, как видите, даже челюсть заедает.
     - Ну-ка, дайте я посмотрю. Может, все-таки вы забыли смазку обновить, -
сказал с подозрением Зеленый.
     Он  подошел  к  роботу и  откинул крышку у  него на груди, сунул внутрь
палец, и робот захихикал:
     - Щекотно!
     - Потерпите,  -  строго сказал механик. Он проверил  у него шарниры  на
ногах и  руках, выпрямился  и сказал,  вытирая платком руки: -  Смазка есть.
Ничего не понимаю!
     - И мы ничего не понимаем, - согласился робот.
     Мы  поехали в город. Мы заходили в дома -  длинные скучные помещения  с
рядами одинаковых нар. На нарах лежали одинаковые роботы, покрытые пылью. На
лбах  их  горели индикаторные лампочки. Это значило, что роботы живы. Роботы
крутили глазами, но  пошевелиться не могли.  Наконец, так ничего и не поняв,
мы вернулись на космовокзал и положили в вездеход тяжелого дежурного робота.
Он хоть еще говорил. И мы отвезли его  на "Пегас", чтобы разобрать его там и
проверить, что за странная эпидемия поразила планету.
     Робот  сам помогал нам  его  развинчивать,  давал  советы, какую  гайку
крутить, на какую кнопку  нажимать. Был робот  запущен, грязен,  но  никаких
особенных  повреждений  отыскать мы  в  нем не  смогли. Вообще-то  служебные
роботы  этого типа, давно снятые  с производства в  Галактике,  строились на
века и приспособлены были работать и в глубоком космосе, и в вулканах, и под
водой, и под землей. Только их надо было время  от времени смазывать, но это
они сами отлично умели делать.
     Наконец на большом рабочем столе в нашей лаборатории мы разложили части
робота,  а  его  голову  положили  отдельно,  в  углу,  и  подключили  ее  к
корабельной электросети.
     -  Ну что? - спросила голова робота, когда  Зеленый кончил разборку его
тела.
     Зеленый пожал плечами.
     - Что же теперь делать? -  спросила голова тихо. - Ведь  погибает целая
цивилизация.
     -  Придется  послать  радиограмму на  Землю или на какую-нибудь  другую
большую планету, - сказал я. - Пусть пришлют оттуда специальную экспедицию и
специалистов по болезням роботов.
     - Ну какие у нас могут быть болезни! - воскликнула голова робота, и рот
остался открытым.
     Пришлось мне подойти и стукнуть его по подбородку.
     -  Благодарю  вас, -  сказал робот.  - Но оставлять  нас без  присмотра
жалко.  Ведь  представьте  себе,  ни  одного  подвижного существа  на  целой
планете.  Первый же  ливень  или  наводнение всех нас погубит безвозвратно -
ведь мы даже не можем вытереться.
     - Но послушайте, - сказал я, - мы же не можем оставаться у вас, пока не
придет помощь!
     - Но разве у вас важное дело? - спросила голова робота.
     Я не успел ответить, потому что Зеленый сказал:
     - Чем черт не шутит. Попробую смазку сменить. Можно вас машинным маслом
смазать?
     - Если хорошее масло, то можно, - ответила голова робота.
     И тогда Зеленый начал протирать все детали и части робота  и  смазывать
их нашим маслом.
     А между тем робот спросил снова:
     - А что у вас за дело?
     - Мы  собираем животных для Московского зоопарка, - сказал  я. - Редких
животных. Мы должны как можно скорее закончить экспедицию и вернуться домой.
Ведь это очень сложно - везти с собой целый зоопарк.
     - Но  если вы  нам  поможете, -  сказала голова робота,  - мы вам дадим
наших животных. Таких нигде больше нет.
     - А что это за животные?
     И тогда робот рассказал.
     Когда-то,  много   лет  назад,  на   этой   планете   потерпел   аварию
автоматический   космический   корабль,   на   борту   его   было  несколько
универсальных роботов. Они остались живы и построили себе хижину из обломков
корабля. Потом они нашли на планете залежи железа и  других металлов,  нашли
уран и много других полезных  ископаемых. И тогда роботы начали строить себе
детей, и мало-помалу роботов на планете развелось очень много.
     Но  роботы  хоть и  мыслят,  но не  умеют заглядывать в  будущее. В  те
времена на планете были вода  и воздух, трава и деревья.  Но роботам дела не
было до того, что творится вокруг.  Они пользовались полной свободой и скоро
понастроили на  планете  много заводов, и все заводы  изготовляли роботов, а
новые  роботы строили  новые заводы  и  изготовляли  новых  роботов.  И  так
продолжалось  до того дня, когда весь кислород на планете был израсходован в
топках,  все деревья были переведены на сараи для запасных частей, все звери
перемерли, все  горы  были срыты до  основания и все  моря  израсходованы на
охлаждение  двигателей. Кончились  и полезные ископаемые. Остались  на голой
планете  только роботы -  много  миллионов одинаковых роботов, которым вдруг
стало нечего делать.
     Пришлось тогда роботам кинуть жребий, и тех, кому не повезло, разбирали
на запасные части или меняли на  смазочное масло у пролетавших мимо кораблей
или звездных бродяг. Так и жили роботы. Понемногу их становилось все меньше,
но  все равно  на планете  оставалось еще  несколько миллионов бездельников.
Решили было роботы построить космический корабль и полететь  на какую-нибудь
еще  не  заселенную  планету, чтобы  начать  все  дело  сначала,  но корабль
построить они  не смогли, потому  что у  них не было чертежей, а сами ничего
изобретать они не  умели.  И  так продолжалось  до самого последнего дня.  А
потом на роботов напала странная эпидемия и всех их хватил паралич.
     - Но о каких животных вы говорите? - спросил я голову робота.
     - О роботных животных. Мы хотели,  чтобы у нас все было как  у людей. И
когда мы поняли, что местные животные вымерли, потому что не смогли  жить на
пустой планете, мы сделали искусственных животных. Но потом нам стало  не до
них, и  мы решили разобрать  животных  на запасные  части для роботов. Таких
теперь не делают. Но животные почувствовали опасность  и убежали. До сих пор
они  бегают по  ровным  долинам планеты Шелезяка. И если вы нам поможете, мы
поймаем для вас несколько совершенно необыкновенных железных животных.
     - Спасибо, -  сказал я голове робота, а сам подумал, что такие животные
вряд ли пригодятся нашему зоопарку: каждый школьник на Земле может построить
механическую черепаху или электронного ежа.
     Пока  мы разговаривали с головой робота, Зеленый вытер все  его части и
смазал  их заново.  Потом  привинтил  роботу руки-ноги  и  нажал на  красную
кнопку. Мы все с волнением ждали, что произойдет. Робот неуверенно приподнял
руку, потом сделал шаг вперед. Нога послушалась его. Он сделал еще один шаг,
взмахнул  сразу  обеими  руками,  наклонился  вперед,  потом  назад и  начал
плясать. Никогда в жизни мне не приходилось видеть пляшущего робота. Он чуть
не опрокинул  стол, чуть не отдавил мне  ногу, и казалось даже, что робот от
радости смеется.
     Наплясавшись вдоволь, робот крикнул:
     - Спаси... - и замер.
     Ведь в голове-то смазку ему не меняли.
     Но на этот раз механик Зеленый не стал бить его  кулаком по подбородку.
Он просто влил ему в раскрытый рот банку масла.
     Робот  захлебнулся,  что-то  заклокотало  у него внутри, рот  закрылся,
открылся  вновь,  и робот музыкальным, звучным  голосом запел  песню "Нам не
страшен серый волк", которую, видно, подслушал когда-то очень давно.
     - Значит, все дело в смазке, - сказал робот, немного успокоившись. - Но
ведь она была почти свежая. Мы ее меняли.
     Зеленый, не сказав ни слова,  набрал  на  стеклышко  старой,  снятой  с
робота смазки и отошел к микроскопу.
     - Все ясно, - сказал он через минуту. -  Надо было догадаться с  самого
начала.  В смазке  завелись бактерии, которые превращают масло  в  наждачный
раствор. Интересно, как же эти бактерии могли попасть в ваше масло?
     Робот  задумался.   Мы  все  вместе   перешли  в  кают-компанию,  чтобы
продолжить разговор. Робот все  думал. Мы разлили себе чай, а  перед роботом
поставили баночку с подсолнечным  маслом - большим  лакомством для  роботов.
Робот рассеянно выпил баночку и продолжал думать.
     Вдруг  над его головой  проснулся  говорун. Он  увидел нашего гостя  и,
широко раскрыв клюв, запел:
     - "Нам не страшен серый волк..."
     Причем пел он голосом робота.
     Мы очень удивились. Только робот не удивился. Он поднял голову и сказал
говоруну:
     - Здравствуй, птица. Как ты себя чувствуешь?
     Но говорун продолжал петь, размахивая крыльями, потому что ответить  он
ничего не мог - говоруны не очень умные птицы.
     - Вы знаете говоруна? - спросила Алиса.
     - Знаю, - ответил рассеянно робот. - Я сам его ремонтировал.
     - Как же вы могли ремонтировать живую птицу? - удивилась Алиса.
     - Несколько  лет назад, - ответил робот, -  эта птица прилетела на нашу
планету из  космоса. У  нас в то время уже  было  мало воздуха  и  совсем не
осталось  местных  животных. Но  говоруну,  если  вы  знаете,  не обязателен
воздух. Он может перелетать между планетами и  не дышать по несколько недель
и  даже  месяцев. Но  этот говорун  еле-еле долетел до нашей планеты. Кто-то
напал на него в пути и тяжело ранил птицу. Мы выходили говоруна, откармливая
его  смазочным маслом,  но  одно  крыло  ему  пришлось  отрезать  и заменить
протезом.
     - Не может быть! - воскликнул я. - Неужели мы не заметили бы этого?
     - Посмотрите, - ответил с гордостью робот. - Мы очень хорошие мастера.
     Я поднялся  и  подошел  к говоруну.  Птица словно  догадалась, что  мне
нужно, и расправила правое крыло.  Я  ощупал  его.  Под перьями  был металл.
Робот сказал правду.
     - Вот видите, - сказал робот торжественно. - Даже вы не заметили.
     - А что было с птицей потом? - спросила Алиса.
     - Она прилетела к нам с системы Медузы, - сказал робот. - За ней кто-то
гнался и хотел убить. Пока мы чинили птицу, она нам много рассказывала, и мы
поняли,  что кто-то потерпел  аварию или попал в беду  на  одной  из  планет
системы Медузы  и птица  спешит  рассказать об этом другу того,  кто попал в
беду. Мы бы сами помогли, но у нас не было космического корабля.
     - И вы отпустили птицу?
     - Отпустили, - сказал робот. - Но мы старались ей объяснить, что она не
долетит  до  того  сектора  Галактики, куда так  спешила. Хоть искусственное
крыло и не отличается от  настоящего,  очень далеко на нем не улететь. Но, к
сожалению, птица нас не поняла. Она не очень умная птица.  Но мы знали,  что
неподалеку от  нас  находится  планета  Блук, родной  дом  говорунов.  И  мы
подумали, что говорун сможет долететь до дому. С тех пор я его не видал.
     - Вот  видишь! - сказала мне Алиса.  -  Теперь ты не  сомневаешься, что
Второй капитан был жив и послал птицу за помощью?
     - Но с тех пор прошло четыре года, - ответил я. - Значит, он погиб.
     - Но я должен  рассказать вам,  - произнес робот, - о странном событии.
Оно произошло  совсем  недавно.  Месяц назад. Как  раз за три дня  до начала
эпидемии. Я бы не вспомнил  о  нем, если  бы не увидел говоруна...  К нам на
планету спустился небольшой черный корабль. С него сошел человек в шляпе. Мы
думали, он  хочет  выменять  у нас лишних  роботов,  но оказалось,  что  его
корабль сломался и ему нужна была наша  помощь... Мы с удовольствием помогли
этому человеку...
     - Это был доктор Верховцев, - прошептала Алиса.
     - А когда его корабль был готов  к полету, мы спросили его,  не даст ли
он  нам  смазочного  масла или свежих газет  в  награду  за работу.  Но этот
человек  в шляпе очень грубо  ответил  нам, что  мы ничего  не получим. И мы
должны  быть ему  благодарны, что он оставил  нас  в живых. И тогда я сказал
ему: "Стыдно,  пришелец! Я понимаю,  что, когда мы помогли  безмозглой птице
говоруну и  починили ей  крыло,  а она ничего не дала нам взамен, в этом нет
ничего удивительного.  Но  вы  -  разумное  существо  и  по  внешнему облику
происходите с Великой Земли. Стыдно!"  А он тогда спросил: "Какому  говоруну
вы чинили крыло?" Я сказал, что это было почти четыре года назад и совсем не
относится к  делу.  Но он  настаивал, и я  рассказал  ему историю  о раненой
птице.  Вы бы  видели, как он разгневался!  Он проклинал нас  за то, что  мы
помогли  этой  птице, и, когда  узнал, что  она полетела на планету  Блук, с
проклятиями начал собираться  в  обратный  путь. "Придется, - говорил он,  -
тратить время на проклятую птицу. А то еще проговорится". А ночью его видели
у главной цистерны...
     - Какой цистерны?
     -  Все  ясно!  - сказал робот. - Он  подходил  к  главной  цистерне  со
смазочным  маслом!  Он  плохой человек,  и он мог  подсыпать в  нее  вредных
бактерий...
     Мы  сказали  роботу, что бактерии  могли  попасть  на планету  и другим
путем, но робот мотал головой и ни о чем и слышать не хотел.
     На прощанье мы дали  роботу  бочку  со смазочным маслом,  чтобы он  мог
привести  в порядок  хотя бы  десяток роботов,  и обещали,  что,  как только
выйдем в космос, сразу пошлем радиограмму на ближайшую планету, чтобы оттуда
роботам прислали корабль с маслом.
     Когда робот ушел, мои друзья взволновались.
     - Скорее,  - торопили они меня, - скорее в путь!  Мы  можем еще  спасти
капитана! Теперь уж нет никаких сомнений,  что  он  попал  в  беду  и доктор
Верховцев очень боится, что кто-нибудь узнает правду.
     - Мне вообще стыдно за землян, - сказал мрачно Зеленый. - И пока мы  не
разгадаем эту  тайну,  я  не смогу глядеть в  глаза инопланетцам. Если среди
жителей  Земли  нашелся  такой  подлый  человек, наш  долг  -  его  найти  и
обезвредить. И в этом нам  поможет Второй  капитан, которого мы  обязательно
найдем. А звери подождут.
     Я вздохнул и согласился, потому что и Алиса, и Полосков были совершенно
согласны с Зеленым.
     - Ладно, - сказал я. - Подчиняюсь большинству. Хотя  и считаю, что ваши
надежды основаны лишь на слухах и  никакого  Второго капитана  мы в  системе
Медузы не найдем. Но как  только мы  убедимся, что произошла ошибка,  то  мы
немедленно возвращаемся в центр Галактики и спешно собираем животных.
     -  Готовить  корабль  к  отлету! -  сказал Полосков твердым  голосом. -
Зеленый, спуститесь в машинное отделение. Заводите супердвигатели.
     Я подошел  к иллюминатору, чтобы  кинуть последний взгляд  на пустынную
планету, которую загубили, не подумав о том, что творят, деловитые роботы. И
тут увидел, что к  "Пегасу"  по  пыльному полю бежит  наш знакомый робот. Он
что-то нес в руках.
     Я встретил робота у трапа.
     - Держите зверей,  -  сказал  он. - Только  обязательно смените смазку.
Пока что они все парализованы.
     Он высыпал к моим ногам груду каких-то металлических вещей.
     - До  свиданья, - сказал он, глядя, как я  убираю трап.  - Если найдете
этого вредителя в  шляпе и не будете знать, что делать, отдайте  его нам. Мы
его смажем испорченной смазкой.
     Робот засмеялся и зашагал по пыли.
     Пока  корабль  разгонялся  до  космической  скорости,  я сменил  смазку
металлических  зверей.  Все-таки   любопытно  мне   было   поглядеть,  какие
робото-зверята  водились  на  этой  планете.  И  когда  через  два  часа   в
лабораторию  заглянул Зеленый, он чуть  в обморок не упал  от удивления.  По
полу  лаборатории бегали  зверьки  на колесиках.  Они  пищали, дрались между
собой  и  пытались карабкаться по стенам. Звери были страшненькие, но чем-то
походили на мышей и  кошек.  Видно, когда роботы их строили, они вспомнили о
настоящих кошках и мышах.
     Я  посадил  робото-зверушек в железную  клетку,  но они иногда  из  нее
вылезали и гонялись по коридорам за алмазной черепашкой.




     Система Медузы  затерялась  на  самом дальнем  конце  нашей  Галактики.
Вокруг большой,  с  длинными,  как  спутанные волосы,  протуберанцами звезды
крутятся  всего  три  планеты. Первая,  самая близкая  от звезды,  раскалена
настолько, что стало ясно - делать нам там нечего.
     Мы подлетели ко второй планете.
     Планета была пустынная, мрачная. Солнечные лучи отражались от блестящих
сизых  скал,  отражались  от асфальтовых  озер, отражались  от  редких голых
деревьев. Над планетой дул вечный ветер.
     - Ну как? - спросил я у говоруна. - Это та планета или нет?
     Говорун склонил голову набок и ничего не ответил.
     - Пап, - сказала Алиса, подойдя к иллюминатору в кают-компании, - ты не
умеешь с ним разговаривать. Он тебя боится.
     - А тебя не боится?
     - Меня никакие звери не боятся, - сказала Алиса.
     Она держала на  руках  металлическую кошку  на колесиках,  и  кошка все
норовила лизнуть Алису в нос холодным масляным языком.
     - Говорун, милый, скажи нам, ты своего хозяина на этой планете оставил?
     Говорун прислушался к словам Алисы и ответил голосом Второго капитана:
     - Остерегайся миражей. Не доверяй им. Но присматривайся внимательно.
     - Ну вот, глупая твоя  птица,  - сказал я в сердцах. - Ее о  планете, а
она о миражах?
     - Посмотрим, - ответила Алиса.
     За  иллюминатором пошел дождь.  Дождь был несильный, но от  ветра струи
дождя изгибались и стегали по обшивке "Пегаса". Даже смотреть на эту планету
было неуютно. Наступал тоскливый, долгий вечер.
     -  Ладно, -  сказал Полосков. - Все равно сегодня  уже поздно  вылезать
наружу. Давайте ужинать и спать.
     После  ужина Алиса загнала металлических котят в клетку, взяла книгу  и
уселась на  диванчик  в  кают-компании. Я в который  раз  отправился  искать
сбежавшую алмазную черепашку, чтобы она чего-нибудь не натворила. Полосков с
Зеленым тоже занялись своими делами.

     Так прошло  часа  два-три. Я  вернулся в  кают-компанию.  Алиса все еще
читала. В кают-компании было уютно и тепло и особенно приятно, потому что за
иллюминатором все так же выл ветер, хоть дождь и перестал.
     Я  подошел  к  иллюминатору и поглядел  в полумрак. Равнина была скудно
освещена двумя большими лунами. И вдруг я застыл от изумления.
     По долине к  нашему кораблю  медленно шли  несколько  человек. Это были
именно люди, без скафандров, в странной одежде.  Они были заняты  разговором
между собой и, казалось, совсем не замечали корабля. Я сказал тихо:
     - Алиса, смотри.
     Алиса бросила книгу на диван и подбежала ко мне.
     Люди подошли поближе, и можно было разглядеть, что они одеты в камзолы,
на  головах у них широкополые  шляпы, а поверх  камзолов -  короткие широкие
плащи. Четверо были  мужчинами. За ними медленно, словно нехотя, шла женщина
с  пышной  прической  и  в  широком  платье   до  земли.  Мужчины  оживленно
разговаривали, женщина молчала.
     - Алиса, это не галлюцинация? - спросил я, не веря собственным глазам.
     - Нет, - ответила Алиса. - Не спугни их. Я их знаю.
     - Селезнев! - загремел вдруг над ухом динамик. - Селезнев, ты не спишь?
     Я узнал голос Полоскова.
     - Ты где? - спросил я.
     - На мостике. Погляди в иллюминатор. Ты что-нибудь понимаешь?
     - Гляжу, - ответил я, - и ничего не понимаю. Откуда здесь быть людям?
     - А я понимаю, - сказала Алиса. - Я этих людей знаю.
     Я обернулся к ней. Может, Алиса бредит?
     - Неужели ты не узнаешь, папа? - удивилась Алиса. - Ну ладно, ты, может
быть, забыл эту женщину, но второго человека справа ты должен знать!
     - Да нет же! - ответил я. - Говори, не томи!
     - Второй справа - это Портос, -  сказала Алиса. - Видишь, он наклонился
к д'Артаньяну,  слушает его.  Наверно,  они  решили  все-таки  казнить  леди
Винтер.
     - Какую еще леди Винтер!  - закричал я. - Я с  ума  сойду! Откуда здесь
Портос?
     - Не знаю, - сказала Алиса. - Но это они. Это же мушкетеры короля. Если
бы это были гвардейцы кардинала, мы бы с тобой их сразу отличили.
     - Полосков, ты слышишь? - спросил я.
     -  Слышу, -  сказал  Полосков  спокойно.  - По-моему,  Алиса совершенно
права.  Гвардейцев кардинала мы  бы  с  тобой  сразу отличили  от мушкетеров
короля.
     Между  тем четыре мушкетера  подошли к самому кораблю.  Я  прижал нос к
иллюминатору,  чтобы  посмотреть,  что  они будут  делать дальше.  Мушкетеры
остановились, и один из них,  по-моему, Арамис, красавчик с тонкими усиками,
изящно взмахнул рукой, прося леди Винтер идти вперед.
     -  Очень интересно, - сказала Алиса,  встав  на цыпочки,  чтобы удобнее
смотреть вниз. - Казнят они ее или нет? Ты как думаешь, папа?
     - Я уже ничего не думаю, - ответил я. - Полосков, может, трап спустить?
     И тут мушкетеры пошли дальше, вошли в стену корабля и исчезли.
     - Они сквозь стены ходят, - услышал я растерянный голос Полоскова.
     Капитана трудно удивить.  Он  видел  в  десять раз  больше, чем удается
увидеть   за  жизнь  обыкновенному  человеку.  Его  не  испугаешь  ни  Малым
дракончиком,  ни пузырями с Иелы,  ни  космическими пиратами.  Но мушкетеров
короля, проходящих сквозь стены "Пегаса", ему еще видеть не приходилось.
     -  Может,  это тоже путешественники  во  времени,  как  на Шешинеру?  -
спросил я.
     Алиса   перешла  на  другую  сторону   кают-компании   и   заглянула  в
противоположный иллюминатор.
     - Вот они, - сказала Алиса. - Я так и думала. Они прошли сквозь корабль
и даже не заметили.
     Я перебежал через кают-компанию. И в самом деле, мушкетеры как ни в чем
не бывало  уходили от корабля, и их шпаги поблескивали под  светом двух лун.
Они миновали скалу и скрылись в ущелье...
     - Пошли на мостик, - сказал я Алисе. - Оттуда лучше видно.
     -  Пошли, - сказала Алиса  и взяла с дивана книжку, которую читала весь
вечер. Книжка называлась "Три мушкетера".
     Я начал о чем-то догадываться.
     - Дай сюда книжку, - сказал я Алисе.
     На  ходу я раскрыл  ее. Раскрыл как раз на  картинке, где был нарисовав
один из мушкетеров - д'Артаньян в плаще и при шпаге.
     Когда   мы   взбежали   на  мостик,  Полосков,  стоявший   у   большого
иллюминатора, поднял руку и поманил нас к себе.
     За иллюминатором, посреди равнины, стояла тонкая березка, и под  ветром
ее листья трепетали,  словно живые. Вокруг березки росла трава, и можно было
увидеть у самых корней дерева шляпку большого подберезовика.
     -  Это что-то  знакомое,  - сказал Полосков задумчиво. -  Где-то  я это
видел.
     - Знаю где, - сказала Алиса. - Это любимая открытка Зеленого. Она висит
у него над кроватью  в  каюте,  и  он  всегда смотрит на нее  и читает вслух
стихи: "Идет-гудет Зеленый шум..."
     - Миражи, - сказал Полосков.
     - Да, - согласился я. - Конечно, это миражи. И говорун не ошибся, когда
голосом  Второго  капитана  предупредил нас о  миражах. Но  кто и почему  их
делает? Кому мы обязаны редким развлечением?
     Березка растворилась в темноте, а с дальнего склона горы по направлению
к  "Пегасу"  двинулась  странная  процессия.  В  ней  были люди,  фиксианцы,
существа  с неизвестных нам  планет и звезд, роботы,  звери.  Толпа  миражей
окружила  корабль,  словно  не  замечая  его.  Они  проходили  сквозь  него,
растворялись, раздваивались, проходили друг сквозь друга.
     - Пап, - сказала Алиса, - пойдем посмотрим на них вблизи.
     -  И  отсюда видно, - возразил я. - Мы же не  знаем их свойств. А вдруг
они не такие уж бесплотные, как кажутся.
     Мы  долго смотрели на процессию призраков,  а  когда равнина  опустела,
Алиса снова начала канючить:
     - Ну, пап, ну давай спустимся, еще не поздно. Вот, погляди, только один
мираж остался - д'Артаньян.
     И  в самом деле, на опустевшую долину вышел одинокий  мушкетер и  начал
задумчиво расхаживать неподалеку от корабля.
     -  Идите,  -  сказал  тогда Полосков.  - Только далеко  от  "Пегаса" не
отходите. А я буду смотреть, чтобы с вами чего-нибудь не случилось.
     Полосков, как  всегда, угадал мое желание. Конечно, мне очень  хотелось
посмотреть на  призраков  вблизи. Я  только  беспокоился,  как  бы  чего  не
случилось с  Алисой.  Но  пойти  без нее  -  значит поссориться надолго. Она
считала миражи своими - ведь она же первой угадала трех мушкетеров.
     Мы  спустились  по   трапу  на  равнину.  Она  была  совершенно  пуста.
Д'Артаньян куда-то пропал.
     - Подождем, - сказала Алиса. - Наверно, они снова придут.
     Я подошел к тому месту, где недавно росла березка. На земле лежали лишь
округлые камешки - ни травинки, ни листочка.
     - Смотри, пап, кто идет, - сказала Алиса. - Ты только подумай!
     Я поднял голову  и вздрогнул. Навстречу шел я сам, держа за руку Алису.
Причем мы  оба без скафандров, в тапочках и, казалось, совсем не нуждались в
воздухе.
     Алиса побежала навстречу самой себе.
     - Стой! - крикнул я ей. - Ты куда?
     Но Алиса уже добежала до своего двойника и с  разбега пролетела  сквозь
мираж,  споткнулась  о  камень, упала на колени.  Мираж сразу исчез.  Пока я
спешил  на помощь Алисе,  возник  новый мираж. Он быстро  двигался к  Алисе,
словно  хотел ее схватить. На  этот раз мираж изображал доктора  Верховцева.
Шляпа его была надвинута на глаза и острые узкие плечи подняты к самым ушам.
     Я успел встать между миражем и Алисой, закрывая ее, потому что я совсем
не был уверен в том, что Верховцев - только мираж.
     Но  доктор не заметил Алису.  Он  прошел совсем рядом, улыбаясь, словно
увидел кого-то. Я посмотрел  ему вслед. Навстречу Верховцеву шел  толстяк  в
черном  кожаном костюме. Они протянули  друг другу  руки  и, сблизив головы,
заспорили о чем-то.
     Алиса поднялась и взяла меня за руку.
     - На этой планете не сохранишь секрета, - сказала она. - Зато мы теперь
знаем, что  толстяк с  Верховцевым знакомы  и  не зря они  оба просили у нас
говоруна.
     Миражи разговаривали  беззвучно, а с другой стороны к  нам шел еще один
мираж.  Он  изображал  трех капитанов. Но не каменных, как  мы видели  их на
планете   имени  Трех  Капитанов,  а  самых  настоящих,  в  синих   мундирах
космического  флота.  Капитаны  остановились,  взялись   за   руки,   словно
прощались. И тут же растворились, исчезли. Вместо них на равнине возник один
капитан.   Второй.  Высокий,  тонкий,  с  горбатым   носом.  Капитан   стоял
нахмурившись,  будто  размышлял  о  чем-то. На плече у  него сидел  говорун.
Капитан  окинул  взглядом  долину  и  быстро  пошел  к  еще  одному  миражу,
возникшему на горизонте. Мираж был космическим кораблем голубого цвета, и на
борту его была выложена драгоценными камнями большая темно-синяя чайка.
     И эти миражи растаяли... Исчез и Верховцев с толстяком.
     Алиса сказала:
     - Я никогда еще не видела такого красивого корабля.
     А в наушниках у меня прозвучал голос Полоскова:
     -  Послушай, профессор,  ты когда-нибудь видел такой красивый  корабль?
Это, наверно, "Синяя чайка" Второго капитана.
     - Конечно, - сказала Алиса.  - Может,  он скрывается где-то здесь? Надо
будет его найти.
     На горизонте, там, где стояла "Синяя чайка", вспыхнул яркий свет.  И мы
увидели, как корабль поднимается над планетой.
     - Улетел твой мираж, - сказал Зеленый. - Я так и думал.
     - Да, похоже  на то, что "Синяя  чайка" улетела отсюда,  - согласился с
ним Полосков.
     Я наклонился над тем местом, где Алиса упала,  спеша к нашим двойникам.
Я наклонился, потому  что меня удивила одна вещь: два округлых камешка вдруг
медленно покатились, словно их кто-то толкнул. Но ведь никого рядом не было.
Даже ветер утих.  Я протянул  руку, чтобы подобрать  камень, но  он прибавил
ходу  и  откатился подальше.  И  вдруг из него  начал  расти  мираж. Сначала
туманный, прозрачный,  но потом превратившийся в  леди  Винтер. Леди  Винтер
побежала к горам, подобрав пышную юбку.
     - Не уйдешь, - сказал я вслух. - Так я и думал. Ведь чудес не бывает!
     Я прыгнул вперед, как будто хотел схватить миледи. В  тот момент, когда
я упал на то место, где она находилась, мираж исчез. Под руками у меня лежал
круглый камешек.
     - Что с тобой? - удивилась Алиса. - Почему ты гоняешься за миледи?
     - Я ее поймал, - сказал я.
     Зеленый усмехнулся:
     - Не тут-то было. Ваша миледи пропала без следа.
     - Она у меня в руке, - сказал  я. - Сейчас вернусь на корабль и все вам
объясню.
     В кают-компании я положил на стол круглый камешек  и еще пять таких же,
которые  я  подобрал на пути к кораблю.  Камешки лежали смирно, в ряд. Самые
обыкновенные камни, размером с картофелину да и формой похожие на картошку.
     - Разрешите представить, - сказал я, - жителей этой планеты.
     - Живые существа? - удивился Зеленый. - Вот бы никогда не подумал!
     -  И с очень интересной  способностью. Они  могут создавать  зрительные
иллюзии  -  копии  людей,  предметов, причем  не  только  тех,  что  видели,
например, трех капитанов или доктора  Верховцева,  но  и  улавливать образы,
которые  живут  в  воображении людей.  Вот,  например,  Алиса  читала  "Трех
мушкетеров",  смотрела на  картинки в  книге,  представляла себе, какими эти
мушкетеры должны быть, и мы их увидели. Ведь они, Алиса, точно такие, как ты
их себе представляла?
     - Точно-преточно такие, - сказала Алиса.
     - Зачем этим камешкам нужны миражи, как они их делают, пока неизвестно.
     - Может, им просто скучно? - спросила Алиса. - Лежат они на голой земле
и  скучают. А любой  посетитель, любой гость для них - просто  замечательное
развлечение.
     - Все может быть, - согласился я.  - Так будем искать здесь или полетим
к третьей планете?
     - Мне кажется, что  третья планета интереснее,  - сказал Полосков. -  Я
посмотрел на снимки - там есть растительность, воздух, вода.
     Тут один из камешков превратился во Второго капитана.  Капитан печально
посмотрел на нас. А говорун сказал его голосом:
     - Искать будешь на планете-три. Искать будешь на планете-три.
     - Вот видите, - сказала Алиса.
     И мы тут же стартовали к третьей планете в системе Медузы.




     Четыре  солнца  быстро  крутились над  этой  планетой, и  ночь  на  ней
наступала лишь иногда, и никак нельзя было без сложных вычислений угадать, в
какой момент вдруг  потемнеет,  промелькнут  короткие сумерки  и на  планету
опустится недолгая темнота. Проходило полчаса, иногда меньше, и новое солнце
быстро поднималось над колючими кустами и моментально вкатывалось на небо.
     Планета заросла  лесами  и  кустарниками. У полюсов леса  были  низкие,
прижатые к земле, а в тропиках поднимались на невероятную высоту.
     Планета оказалась раем для биолога. И кого здесь только не было! Океаны
кишели рыбами, медузами, червями, морскими  змеями, леса были  полны всякого
зверья  и  бабочек с метровыми  крыльями,  а  выше,  над острыми  скалами  и
пологими холмами, летали различные птицы.
     -  Мы здесь  останемся надолго, -  сказал  я,  когда  мы спустились  на
вершину  холма, поросшего кустами.  - Одной этой планеты хватит на пятьдесят
зоопарков.
     -  Ну и отлично,  -  сказал Полосков. -  Мы заодно  приведем  корабль в
порядок.
     -  Хорошо,  - сказала Алиса. -  Но  сначала  найдем Второго капитана. Я
уверена, что он где-то здесь.
     - Только одна на поиски не  выходи, - предупредил я Алису.  - Тут очень
опасные звери.
     - Но ведь я - царь природы, - сказала Алиса.
     - Звери об этом не знают, - сказал я. - Они необразованные.
     - Но как мы найдем Второго капитана? - спросила Алиса.
     - Пока мы  начнем  с того,  -  ответил  Полосков,  -  что запустим  над
планетой металлоразведчик.
     - Зачем?
     - Он будет  кружить  на низкой орбите  и,  как  только  обнаружит следы
металлов, которые употребляются на космических кораблях, даст нам знать.
     - И долго он будет кружить?
     - Ему надо недели две, чтобы обследовать всю планету.
     - Ой, как долго!
     - А пока  ты  будешь мне помогать, -  сказал я. -  На тебя  возлагается
кормежка зверей.
     - И поливка кустиков, - добавила Алиса. - А то они разбегутся.
     В  этот  момент  молоденький  кустик  вошел  в  кают-компанию  и  робко
остановился  на  пороге.  Он покачивал  ветвями,  напевал, старался дать нам
понять, что хочет компота.
     - Вот,  -  сказал механик Зеленый, - до чего ты  их  разбаловала! Скоро
кусаться начнут. Дай ему компота, Бог с ним.
     На  следующий  день мы поднялись  рано, до рассвета. Полосков  снаряжал
металлоразведчик, а я грузил в вездеход сети и съемочную камеру.
     Мы были так заняты своими делами, что упустили  момент, когда появилась
птица Крок. Я увидел лишь, как на меня упала чья-то тень, и услышал хлопанье
крыльев, которое показалось мне хлопаньем парусов.
     - Ложись! - крикнул Полосков.
     Я упал на траву.
     Прямо  над  моей головой лязгнули когти, и  птица  Крок, промахнувшись,
взмыла вверх, чтобы кинуться снова.
     Тогда-то я ее и разглядел.
     Это  была огромная тварь, размером с небольшой пассажирский  самолет. У
нее  были узкие длинные крылья, короткий хвост и  мощный загнутый  клюв, как
захваты  у  подъемного  крана.  Птица  сделала   небольшой  круг  и,  словно
пикирующий бомбардировщик, пошла вниз.
     Я попытался отползти, но понял, что не успею.
     Я  зажмурился  и вцепился в  колесо вездехода.  И в  этот момент грянул
выстрел.
     Оказывается,  механик  Зеленый  успел  подбежать к люку с пистолетом  и
выстрелить в птицу, когда она была всего в трех метрах от меня.
     Птица  взвыла  и взвилась в воздух.  Рядом со  мной упало ее перо. Перо
было метр длиной и такое твердое, что вонзилось концом в  сухую землю и ушло
в нее, словно богатырский меч.
     Я вытащил перо и показал его Алисе.
     - Слушай, - сказал я ей, - хозяин этого пера очень обижен и хочет взять
кого-нибудь из нас на ужин. Тебе понятно?
     - Понятно. Но ведь вездеход ему не поднять?
     - Вездеход не поднять.
     - Значит, я поеду с тобой в вездеходе.
     - Нет, Алиса, - сказал я. - Я сейчас отправлюсь на разведку и вернусь к
обеду. Все, кроме тебя, заняты. Некому даже готовить обед и  кормить зверей.
И не забудь, что у паука-ткача-троглодита кончается шерсть.
     - Ну хорошо, - согласилась Алиса.
     -  Ну,  как с  металлоразведчиком? -  спросил  я  Полоскова,  садясь  в
вездеход.
     -  Не понимаю,  -  ответил  он.  -  Почему-то  не ладится.  Никогда  не
отказывал, а сейчас не ладится.

     Вездеход медленно ехал сквозь кусты, покачиваясь над выбоинами  и легко
скатываясь с пригорков.  Кусты расходились  спереди и вновь  смыкались сзади
вездехода. Я размышлял  о том,  что хорошо бы поймать эту птицу. В Палапутре
ее называют  птицей  Крок.  Мне очень хотелось бы  достать  это чудовище для
зоопарка, но я понимал, что вряд ли удастся перевезти ее на "Пегасе". Другое
дело, если найти  ее гнездо и захватить с собой птенцов. Гнезда должны  быть
где-нибудь на скалах - ни  одно из деревьев не выдержит тяжести жилища птицы
Крок.
     Я повернул к далеким горам.  Дорогу мне пересекла процессия длинноногих
желтых  ящериц.  Впереди  семенила  самая  высокая, за ней  - поменьше...  Я
насчитал их двадцать три штуки. Последняя из ящериц была совсем маленькая. Я
мог поймать  ее, но  не стал - сначала надо осмотреться, выяснить,  чем  они
питаются, а то не довезешь до Земли.
     Высоко надо мной пролетела птица Крок. Она держала путь к горам. Вернее
всего, ее гнездо именно там.
     Я выпустил автоматическую сеть и накрыл ею метровую синюю бабочку. Пока
я управлял  манипуляторами,  чтобы усыпить  бабочку  и  спрятать в  багажник
вездехода,  не повредив крыльев, зажегся экран видеофона и на нем показалось
встревоженное лицо Полоскова.
     - Послушай, - сказал он, - я запустил металлоразведчик.
     - Ну и отлично, - сказал я. - Погоди, сейчас уложу бабочку...
     - Но связь с ним прервалась.
     - С металлоразведчиком?
     - Ну да. Этого еще никогда не бывало. Я все  проверил. Через три минуты
после взлета он замолчал.
     - Придется подняться на  катере,  догнать его и  починить, - сказал  я,
укладывая бабочку в контейнер.
     - Об этом я и хотел тебе сказать. Я полечу искать его, а ты возвращайся
к кораблю. Не нравится мне эта планета.
     - Ты не прав, Гена, - сказал я. -  Планета отличная. Я рад, что мы сюда
попали.
     - А если и на самом деле здесь погиб Второй капитан?
     - Ты веришь в это?
     - Не знаю. Но если  такой опытный капитан мог  здесь погибнуть, значит,
планета скрывает какую-то грозную опасность, о которой мы не подозреваем.
     - Но,  может, просто  двигатели отказали?  Ведь  это  случается  даже с
самыми лучшими кораблями. Или на капитана напало местное чудовище. Например,
птица Крок. Ты видел, какой у нее клюв?
     - Конечно, видел.
     И Полосков отключил экран.
     Еще одна птица пролетела  надо мной  к горам, и  я запомнил направление
полета.  Наверняка там гнездо.  Надо будет обязательно съездить.  Неожиданно
наступили сумерки. Я повернул обратно к кораблю.
     Я поставил вездеход у самого трапа, в темноте поднялся по нему и прошел
на мостик.  Первым  делом  я проверил, где  мои  спутники.  Зеленый сидел  в
машинном отделении  и  колдовал  с  приборами.  Алиса  отозвалась  из каюты.
Сказала, что читает. Тогда я вышел на связь с Полосковым.
     - Как у тебя дела? - спросил я.
     - Запеленговал металлоразведчик, - ответил Полосков. - Скоро догоню. Не
выключай рацию.
     Я уселся у иллюминатора и слушал, как Полосков бормочет что-то себе под
нос, стараясь поймать  металлоразведчик. Короткая ночь  кончилась.  Я глядел
вдаль,  на лес, горы  и  намечал себе путь на завтра.  Вот  поеду вдоль  той
речки,  потом  взберусь на  холмы... Надо  будет взять Алису. В вездеходе ей
ничего не грозит...
     -  Поймал,  -  сообщил  Полосков. -  Взял его  захватами  и поворачиваю
обратно.
     И в этот  момент я увидел, что на площадку перед "Пегасом" вышла Алиса.
Она  шла  осторожно, на цыпочках,  оглянулась на иллюминаторы,  но  меня  не
заметила.
     Было  прохладно,  и  Алиса  надела  желтый пушистый комбинезон.  Видно,
собралась куда-то далеко. Но самое удивительное - перед  ней по  траве гордо
шествовал говорун. Он был привязан на длинной цепочке. Другой  конец цепочки
Алиса держала в руках. Она сказала что-то говоруну, и тот  взлетел в воздух.
Алиса  отпустила  побольше цепочки,  чтобы  не  мешать  говоруну лететь.  Он
взмахнул  крыльями  и медленно, будто понимая,  что  Алиса  не умеет летать,
направился к лесу.
     Только тогда я опомнился.
     Я включил динамик и крикнул на весь лес:
     - Алиса, ты с ума сошла! Немедленно возвращайся!
     Но  тут  я испугался, что она меня не послушается, и  побежал  по трапу
вниз, чтобы догнать ее и возвратить на корабль.
     Когда я подбежал к люку, Алиса была уже у самого леса.
     А над ней кружила громадная птица Крок.
     - Алиса! - крикнул я.
     Но она была далеко и не услышала моего крика.
     Ни ружья, ничего нет под рукой!
     Что делать?!
     Не помня себя я бросился вниз по трапу.
     Алиса  увидела  снижающуюся  птицу  и  от  страха  выпустила   цепочку.
Перепуганный говорун метнулся к деревьям.
     Я  бежал к Алисе и видел, как птица Крок выпустила белые когти, как она
схватила желтую пушистую фигурку и, набирая скорость, взмыла вверх.
     Я   бежал,  глядя,  как  уменьшается,  поднимаясь,   птица,  размахивал
руками...
     Через десять  минут Полосков снизился у "Пегаса". К  тому времени  мы с
Зеленым уже были готовы к погоне. Мы снарядили малый катер.
     - Вы куда? - удивился Полосков.
     - Крок украла Алису! - крикнул Зеленый. И замолчал,  потому что от горя
потерял дар речи.
     - Прыгай сюда! - приказал мне Полосков.  Он опустил  свой катер к самой
земле.
     Я подпрыгнул, ухватился за нижний край  раскрытого люка и  перемахнул в
рубку.
     Полосков тут же набрал высоту.
     -  Куда   она  полетела?  -  спросил  он  громко,  перекрывая  жужжание
двигателя.
     - Туда, к горам, - ответил я. - Там у них, наверно, гнездо.
     Мы добрались  до гор за несколько минут. Но  найти гнездо  было не  так
легко.  Тысячи  одинаковых  острых скал  поднимались над плоскогорьем,  и мы
больше часа кружили над  ними, ничего не  находя.  И с каждой  минутой у нас
было все меньше шансов найти Алису живой.
     Помогла нам сама птица Крок. Мы увидели, как она летит над скалами.
     - За ней, - сказал я.
     -  Погоди,  - ответил Полосков. - Мы ее спугнем,  и  она не покажет нам
дорогу к гнезду.
     Он  задержал полет  катера,  и мы  повисли  над скалами. Птица летела к
вершине  горы, куда  мы  еще не  поднимались.  Там  птица  сложила  крылья и
снизилась. Полосков тут же взял курс на гору, набирая при этом высоту.
     Когда мы  уже подлетали к  горе, снизу поднялось сразу  пять или  шесть
птиц.  Они  приняли  наш  катер за неведомого летающего врага. Птицы отважно
кидались  на нас, и Полоскову  пришлось  вспомнить фигуры высшего  пилотажа,
чтобы не столкнуться с озлобленными кроками.
     - Вон гнезда, смотри! - сказал Полосков.
     Я прижался к иллюминатору.
     На крутом склоне горы виднелись темные круги гнезд. Гнезда были сложены
из камней и сучьев и прилеплены к площадкам над пропастью.
     Когда мы снизились, то смогли разглядеть, что в некоторых гнездах сидят
птицы, широко раскинув крылья, видно прикрывая от врагов птенцов или яйца.
     - Смотри, - сказал я.
     В  одном из гнезд что-то желтело. Катер, как  живой,  ринулся  к  этому
гнезду. Так быстро, что птицы отстали.
     - Нет, это не Алиса, - сказал Полосков, - это птенцы.
     И в  самом деле, в гнезде сидели три покрытых пухом птенца. Увидев нас,
они широко разинули крючковатые  клювы. Одна из  птиц спикировала  мимо нас,
опустилась на гнездо и прикрыла его крыльями.
     - Бери выше, - сказал я Полоскову.
     Тут мы  увидели  еще  одну  птицу. Она  подлетела  к горе, неся в клюве
большую рыбу.
     - За ней! - сказал я.
     Птица нас не заметила. Она спустилась к самому дальнему гнезду.
     И в  том  гнезде  между двумя  птенцами сидела  Алиса. Она издали  тоже
показалась мне птенцом - виной тому был ее желтый пуховый комбинезон.
     Птенцы при виде матери раскрыли клювы, но птица поднесла рыбину к Алисе
и попыталась втолкнуть добычу  Алисе в рот. Алиса отбивалась, но  птица была
настойчива.
     Полосков расхохотался.
     - Что с тобой? - спросил я, не отрывая глаз от странного зрелища.
     - Ничего Алиске не грозит, - смеялся Полосков. - Ее приняли за птенца и
прописали ей усиленное питание.
     Полосков был прав. Алису спас пуховый комбинезон.
     Мы  зависли над  гнездом.  Полосков  спустил  трап, и Алиса поднялась в
катер, пока я отпугивал птиц сонными гранатами и хлопушками.
     - Может, захватим птенцов? - спросил Полосков, все еще улыбаясь.
     - В следующий раз, - ответил я. - Как ты себя чувствуешь, Алиса?
     - Неплохо, - сказала Алиса.
     Она была измазана  рыбьей  чешуей,  а  в  остальном  совершенно  цела и
здорова.
     - Я только сначала  испугалась,  -  сказала она. - А потом, когда  меня
принесли в гнездо, мне было даже уютно. Мы с птенцами грелись друг о дружку.
Только вот  большая  птица обязательно хотела, чтобы  я  ела.  Ну  прямо как
бабушка: "Скушай ложечку манной кашки".
     Полосков  веселился, спрашивал  Алису, не научилась ли она летать  или,
может, хочет вернуться к новым родителям.
     - А зачем ты вообще-то ушла из  корабля? - спросил я строго, после того
как немного успокоился.
     - Я пошла искать Второго капитана.
     - Как так?
     -  Я  слышала, что у Полоскова  разведчик плохо  работает. И вообще две
недели ждать невозможно. И тогда я подумала, что говорун, может быть, помнит
дорогу к тому месту, где он  слышал  голос Второго капитана. Я попросила его
показать мне дорогу, и он полетел.
     - А почему же ты не попросила разрешения?
     - Ты бы не разрешил?
     - Нет, конечно. И никакого Второго капитана здесь нет. Забудь о нем.
     - Нет? - спросила Алиса. - Он здесь. Только жаль, что говорун улетел. А
то бы мы его в два счета нашли.
     - Что ты еще придумала?
     - А вот  что я нашла  в гнезде, - ответила  Алиса, доставая  из кармана
осколок  фарфорового блюдца с  надписью золотом: "...  няя  чайка". - "Синяя
чайка", правда? - спросила она. - Или ты не веришь?
     - Ну-ка, покажи, - взмолился Полосков. - Ну и везет же тебе.
     -  Не  скажи,  -  возразила Алиса. -  Ради  этого осколка  мне пришлось
полетать в когтях птицы Крок. Ты летал когда-нибудь таким образом?
     - Нет, - улыбнулся Полосков.
     -  А  осколок она мне сама дала.  Видно, он у них в гнезде игрушка  для
птенцов. Вот она мне его и дала поиграть.
     Я  задумался. Алиса была права. Похоже, что "Синяя  чайка"  и на  самом
деле на этой планете. Но как ее найти?
     - Что произошло  с  разведчиком?  -  спросил я Полоскова. - Ты  еще  не
проверял?
     - Странно, но кто-то разбил в нем индикатор металлоискателя.
     - Разбил?
     - Сам разбиться не мог - индикаторный механизм находится в самом центре
разведчика.
     - Что же делать? - размышлял я вслух.
     Мы опустились перед "Пегасом" и вышли на  поляну, поглядывая  на небо -
не летит ли птица Крок.
     - А вот и говорун, - сказала Алиса.
     И тут я заметил, что перед  самым моим носом к земле спускается  тонкая
цепочка.
     С дерева слетел говорун и кружил над нами, будто приглашая идти  за ним
искать капитана.




     Алиса  схватила  цепочку,  на  которой  был привязан говорун. Птица  не
сопротивлялась,  не  возражала,  будто  понимала,  чего  от нее  хотят.  Она
медленно  летела  над  кустами, и, если мы отставали,  она поднималась  чуть
повыше  и  парила в воздухе,  поджидая  нас. Идти  было нелегко, потому  что
тропинок  на  этой  планете   никто  для  нас  не  протаптывал.  Приходилось
перелезать  через сгнившие  стволы,  продираться  сквозь  лианы  и  колючки,
переходить через быстрые ручьи.
     Желтые  ящерицы на высоких, длинных ногах выскакивали из-под  пней и  с
визгом разбегались, предупреждая лесных обитателей, что идут чужие.
     Потом  мы попали на  поляну, поросшую множеством белых  хищных  цветов.
Цветы громко чавкали, пожирая  бабочек и пчел,  и  тянулись к  нам,  хватали
лепестками  за  ноги.  Но прокусить башмаки они не могли и оттого  злились и
даже рычали. За  перелеском открылась  еще одна  поляна. Цветы  на ней  были
красного цвета.  Они  оказались очень любопытными: как  только мы  появились
из-за  деревьев,  все  лепестки  повернулись в  нашу сторону,  будто за нами
наблюдали и принюхивались. Над поляной слышался шепот.
     - Они  большие  сплетники, - сказала Алиса,  - и теперь до вечера будут
обсуждать, во что мы были одеты и как шли.
     Еще долго нам слышался шепот и бормотание любопытных цветов.
     Это была цветочная планета. Нам за тот день попались еще цветы, которые
дрались между собой, цветы, которые при виде нас прятались под землю, цветы,
что прыгали с места на место, болтая в воздухе длинными корнями, и множество
просто  цветов: синих,  красных,  зеленых,  белых, желтых,  коричневых  и  в
крапинку. Некоторые росли на земле, некоторые на деревьях или кустах, другие
на скалах, в воде или медленно парили в воздухе.
     Часа два мы бежали за говоруном. Наконец страшно устали.
     - Погоди! - крикнул я говоруну. - Надо отдохнуть.
     Мы спрятались  под  большим деревом, чтобы нас не увидела кружившая над
нами птица Крок, и  устроились  в  тени. Говорун уселся на ветке над нами и,
как  всегда,  задремал. Он  был  ленивой  птицей и, когда не говорил  или не
работал, всегда дремал.
     Полосков сел, прислонился спиной к стволу и спросил с сомнением:
     - А вдруг говорун просто решил погулять?
     -  И не думай так! - возмутилась Алиса. - Если так думать,  то уж лучше
повернуть обратно.
     Неожиданно солнце зашло за вершины деревьев, и наступила короткая ночь.
Сразу на небе высыпали звезды.
     - Смотри, - сказала Алиса, - одна звезда движется.
     - Это, наверно, астероид, - сказал я.
     - А может, корабль, - сказала Алиса.
     - Ну откуда здесь взяться кораблю?
     Звезда закатилась за деревья. Еще минут через пять наступил рассвет. На
этот  раз сразу три солнца с  трех  сторон выкатились на небо, и стало очень
светло и жарко. Вокруг зажужжали пчелы и застрекотали кузнечики.
     -  Пора вставать,  - сказал Полосков, поднимаясь,  -  говорун зовет нас
дальше.
     - Вперед! - крикнул говорун голосом Первого капитана.  - Вперед,  а там
разберемся.  -  потом добавил совсем другим голосом:  - "Бороться  и искать,
найти и не сдаваться", как говорил знаменитый капитан Скотт.
     -  Видишь,  папа,  -  сказала  Алиса, - он нас подбадривает.  Мы  скоро
придем.
     Я не разделял восторгов Алисы. Я знал, что мы увидим, если говорун и на
самом  деле ведет нас к месту посадки  Второго капитана. Мы увидим опутанные
лианами  и  заросшие  цветами обломки  "Синей чайки".  От  самого  капитана,
наверно, и следов не осталось. Но я шел за Полосковым.
     Мы  пробирались  сквозь  чащу еще часа  полтора,  и вдруг говорун взмыл
вверх, словно проверял, не порвется ли цепочка.
     - Запомни это место! - крикнул он сверху. - Запомни это место, капитан.
     Потом голос изменился, и с высоты до нас донеслись слова:
     - Держите птицу! Хватайте птицу! Не выпускайте ее живьем!
     - Кому он подражает? - спросила Алиса.
     - Не знаю, - ответил Полосков. - Может, Верховцеву?
     Говорун что-то искал.
     - Отпусти цепочку, - сказал я Алисе.
     Она меня послушалась. Говорун взмыл еще выше, превратился в точку среди
облаков и тут же камнем ринулся вниз.
     - Нашел, - сказал Полосков.
     Но тут мы увидели, что  за говоруном гонится  птица Крок.  Она догоняла
его.
     - Стреляй! - крикнул я Полоскову.
     Наш  капитан  выхватил  пистолет и  не  целясь  выстрелил. Птица  Крок,
которая  уже  почти  настигла  говоруна, громко  ухнула.  Казалось, что  она
потеряет  равновесие  и упадет, но птица удержалась и медленно полетела  над
лесом.
     Мы побежали  туда, где скрылся говорун.  За зарослями кустов  открылась
зеленая  поляна. Ее  окружали  крутые  холмы,  поросшие пузатыми  деревьями.
Говоруна нигде не было видно.
     Мы  остановились на краю  поляны.  Она  поросла  невысокой  шелковистой
травой,  а  по  краям  ее,   словно   специально  посаженные  кем-то,  росли
необычайные цветы. Короткие, широкие, металлического цвета лепестки окружали
серединку  цветка размером  с большую  тарелку. Серединка  была  зеркальная,
зеркала цветов были чуть выпуклыми, и в каждом цветке отражалась вся поляна.
Цветки сидели на коротких толстых стеблях без листьев.
     - Не подходи, Алиса, - сказал я. - Вдруг они ядовитые?
     - Нет, - сказала Алиса, - я не думаю. Смотри.
     И  мы увидели, как из кустов выскочил  зверек, похожий на зайца. Зверек
подскочил к цветку и посмотрелся в зеркало. Потом так же спокойно, будто нас
здесь и не было, снова скрылся в кустах.
     -  Какая-то  ошибка, -  сказал  Полосков.  -  Никаких  следов  корабля.
Наверно, говорун ошибся.
     - Или мы ошиблись, побежали за ним, как маленькие, - сказал я.
     Я подумал о том, как  далеко нам возвращаться к кораблю. Можно было бы,
конечно,  вызвать  Зеленого с  катером или вездеходом,  но  мне  не хотелось
оставлять корабль без охраны.
     Алиса  вышла на середину поляны, огляделась, подошла  поближе к цветку.
Цветок чуть повернул зеркало, словно хотел, чтобы Алиса в него посмотрелась.
     - Возьмем их с собой, - сказала Алиса.
     - Ладно, - ответил я.
     Полосков  вынул из кармана портативный  металлоискатель и  обошел с ним
всю поляну. Металлоискатель ни разу не пискнул.
     - Здесь  корабля нет и не  было, -  сказал  Полосков  наконец.  -  Надо
возвращаться.
     Мы  срезали  букет зеркальных  цветов. Букет был тяжелый, словно  цветы
были вырезаны из камня. Мы несли букет  по очереди, и я хотел было выбросить
часть цветов, но Алиса ни за что не соглашалась.
     До корабля мы добрались чуть живые. К счастью, пока нас не было, ничего
там не произошло.
     - Ну как? - спросил Зеленый. - Неудача, конечно?
     - Полная неудача, -  ответил  Полосков, снимая башмаки и вытягиваясь на
диване в кают-компании.
     Алиса притащила тем временем два  больших  горшка и налила в них  воды,
чтобы зеркальные цветы не засохли.
     -  Да, - сказал я, -  корабля там  нет. К тому же мы потеряли говоруна.
Может, он попал в когти птице Крок.
     -  Ничего, - сказал Полосков, лежа на диване.  - Завтра с утра  я начну
ремонтировать  металлоразведчик, и  мы не улетим  с  этой планеты,  пока  не
найдем капитана.
     Что-то больно  ударило  меня по ноге. Я наклонился  и увидел,  что  это
алмазная черепашка.
     - Как она сюда попала?  -  спросил  я Зеленого. - Ведь  мы заперли ее в
сейф.
     - Она так скреблась и стучалась, - ответил Зеленый, - что я ее пожалел.
А что за странные цветы вы принесли?
     - Зеркальные цветы, - сказал я.
     Зеленый подошел к букету и спросил:
     - Зеркальные?
     - А что?
     - Я в них смотрюсь, а они отражают вовсе не меня, - сказал он.
     Я  обернулся  и  понял,  что  Зеленый  совершенно  прав:  в  зеркальных
серединках цветов отражался вовсе не он, а Алиса. А за ее головой были видны
маленькие фигурки - моя  и Полоскова. И стояли мы  не в кают-компании,  а на
круглой поляне.
     - Очень интересно!  -  сказал я. - Значит, эти  цветы,  пока живые, все
отражают и запоминают, будто фотографируют.
     Тук-тук-тук!  - раздалось в кают-компании. Полосков  вскочил с дивана и
кинулся к иллюминатору.
     По ту сторону стекла сидел говорун и стучал клювом, чтобы привлечь наше
внимание.
     -  Ты  только  подумай,  какой умница!  -  сказал  я. -  Сейчас мы тебя
впустим.
     Оба  клюва  говоруна  открывались. Он  что-то говорил, но  мы не  могли
ничего услышать через стену корабля.
     Когда я выбежал к люку и  открыл его, говорун уже поджидал меня там. Он
влетел в  корабль  и  сразу направился  в  кают-компанию.  Я  шел  за ним по
коридору.  Говорун  летел  неуверенно,  потом  спустился  на  пол  и  пошел,
прихрамывая, пешком. Полосков открыл дверь в кают-компанию и при  виде птицы
сказал:
     - Ну и попал ты, бедняга, в переделку!
     Говорун ответил невпопад:
     - Больше держаться нет сил! Скоро ли придет помощь?
     -  Это  голос  Второго капитана, - сказала Алиса.  -  Он  видел Второго
капитана!
     - Алиса, -  сказал я,  - но ведь Второй капитан мог сказать эти слова и
четыре года назад. Ты же знаешь, какая хорошая память у говоруна.
     -  Нет,  -  сказала Алиса,  - он видел  Второго капитана.  Пошли скорей
назад, на поляну.
     - Нет,  только не сейчас,  -  ответил  Полосков.  - Даже у меня ноги не
ходят. А ты - девочка. Ты устала в  десять раз больше.  И  кроме того, в том
месте, где мы были, капитана нет. Даже если бы в десяти  метрах в окружности
была хоть одна пуговица, хоть одна гайка, металлоискатель ее бы нашел.
     - Значит, надо было отойти на десять метров в сторону, - сказала упрямо
Алиса. - И если вы не пойдете, я пойду одна.
     - Сначала  ты выспишься, -  сказал  я  строго. - А потом  мы все вместе
вернемся  в тот район. Мы же обещали, что не  улетим  с планеты до  тех пор,
пока не найдем капитана... или пока не убедимся, что его здесь нет.




     Жить  на  такой  планете  было  бы нелегко. Когда мы  поднялись  утром,
корабельные часы показывали  восемь часов,  а  за иллюминатором смеркалось -
снова  начиналась  короткая  ночь.  Пока  мы  завтракали,  ночь  миновала  и
наступило утро.
     Яркие  лучи осветили  кают-компанию,  и  Алиса, взглянув  на зеркальные
цветы, стоявшие в вазах, сказала:
     - Смотрите, меня уже нет.
     В  зеркалах,  в  которых  вчера  вечером  отражалась  Алиса,  виднелась
знакомая нам поляна, но на ней никого  не было. Пока мы смотрели на зеркала,
во  всех  цветах поляна  померкла, наступили  сумерки. Мы глядели  в  темные
зеркала цветов, и я сказал:
     - Это странные цветы - цветы-фотоаппараты.
     В зеркалах начало  светать.  Мы даже  забыли  о завтраке. Никто не  мог
оторваться  от удивительного зрелища. Не спеша,  минута  за минутой,  цветы,
оказывается,  фотографировали  все,  что  происходило  на поляне.  И  теперь
показывали нам.
     - Интересно, сколько эти цветы живут? - размышлял вслух Полосков.
     - Наверно, несколько дней, - ответил я. - Как и все цветы.
     И  тут мы  увидели  в зеркалах отражение зверька, похожего на зайца. Он
выскочил  из кустов  и помчался  к  цветам.  В зеркалах еще не  рассвело,  и
поэтому мы не сразу поняли, что же странного в его движениях.
     - Да он же прыгает задом наперед! - воскликнула Алиса.
     Зверек и на самом деле приближался  к  цветам  задом наперед. А  потом,
постояв перед цветком, таким же странным образом вернулся в кусты.
     - Испорченное кино, - засмеялась Алиса. - Сапожники! Смените ленту!
     - Нет, -  сказал  Полосков. - Это не  испорченное кино. Потому что  эти
цветы не просто зеркала,  а зеркала фотографирующие.  Они  могут это делать,
если  на  их  зеркале  все  время  нарастает  слой за слоем. Тончайшие слои.
Миллионы  слоев.  Только  одно  изображение  закрепится  в  зеркале   -  его
прикрывает  следующий  слой. И так далее. А когда цветок срезан, он не может
дальше наращивать слои в  зеркале, и они начинают слезать с  него  - слой за
слоем. И мы видим  то, что видело зеркало. Только наоборот. Как будто пленку
отматывают назад. Ясно?
     -  Вполне  возможно, - согласился я. - Очень  интересный цветок. Но нам
пора собираться.  Пускай  Полосков  готовит к полету  металлоразведчик, а  я
съезжу на вездеходе на ту поляну и поищу, нет ли вокруг нее следов погибшего
корабля "Синяя чайка".
     - Я с тобой, папа, - сказала Алиса. - И говоруна возьмем.
     - Ладно.
     Я пошел вниз  готовить вездеход, а Алиса осталась  в  кают-компании. Ей
интересно было смотреть кино наоборот.
     - Алиса! - крикнул я, заводя машину. - Ты готова?
     - Сейчас!  - крикнула Алиса в ответ. - Одну минутку! - и тут же позвала
меня: - Папа, скорее сюда! Да скорее же! А то они уйдут.
     Я в три прыжка взлетел по трапу и вбежал  в кают-компанию. Алиса стояла
у зеркал.
     - Смотри, - сказала она, услышав, что я вошел.
     Во всех зеркалах отражалась одна и та же картина: посреди поляны стояли
два  человека:  толстяк в кожаном костюме и доктор Верховцев. За кустами был
виден острый нос скоростного космического корабля.
     Толстяк с Верховцевым о чем-то спорили. Потом задом наперед ушли.
     - Они где-то здесь, - сказала Алиса. - Они не догадались, что  цветы их
выдадут.
     - Похоже, что ты права, - ответил я. - Но почему? Почему?
     - Что - почему?
     - Наверно, они тоже не знают, где  капитан. А то почему они гоняются за
говоруном?
     - А может, капитан у них в плену и они боятся, что  об этом узнают? Они
поймали капитана, посадили его в тюрьму, а говорун улетел. Вот они и боятся.
     - Но зачем кому-то сажать капитана в тюрьму? Выдумщица ты, Алиса!
     - И ты ничего не будешь делать? Пускай так все и остается?
     - Нет, - ответил я. - Безделье - самое бездарное занятие.
     Я потянулся к микрофону, нажал кнопку и сказал:
     -  Полосков,  Зеленый, слушайте.  Только  сейчас на зеркале цветка мы с
Алисой видели толстяка с  Верховцевым.  Это  значит, что они были  здесь  по
крайней мере за  день до нас.  Они  прилетели на скоростном  корабле. Что вы
думаете по этому поводу? Перехожу на прием.
     -  Я  думаю,  что  Второй  капитан где-то  на  этой  планете, -  сказал
Полосков.
     - А я думаю,  что нам лучше сейчас улететь отсюда, - сказал  Зеленый. -
Нас всего трое, и  наш корабль не защищен от нападения. Мы должны немедленно
лететь к населенной планете и оттуда  связаться  с Землей или Фиксом. Оттуда
прилетит специальный корабль из Службы галактической безопасности. Они лучше
нас справятся с неожиданностями.
     Зеленый,   конечно,  говорил  разумно.   Но  он  всегда  преувеличивает
трудности и опасности. Поэтому я сказал:
     - Пока что никто на нас  не нападает.  Хотя, конечно, мы должны принять
меры защиты.
     -  Правильно,  - согласился со мной Полосков. - Улетать так вот, сразу,
мне  не  хочется.  Сначала  мы должны  сделать все, что в наших силах, чтобы
помочь Второму капитану.
     - Правильно, - сказала Алиса.
     - Даже удивительно!  - сказал Зеленый. - Можно подумать, что я струсил.
А  я просто стараюсь  быть  разумным. На борту у нас  ребенок  и беззащитные
звери. Может так получиться,  что мы капитану  не поможем и сами пострадаем.
Но  если  капитан  решает,  что нам  нужно  остаться,  я буду  сражаться  до
последнего патрона.
     -  Ну, до  этого, надеюсь, не дойдет, - ответил я. - Мы прилетели  сюда
для того, чтобы  выяснить, не случилось ли  беды с одним из капитанов. Мы ни
на кого не собираемся нападать и ни с кем не хотим воевать.
     -  А я, кстати, не  такой уж беззащитный  ребенок, -  сказала  Алиса. -
Поедем на поляну?
     - Погоди, - сказал я. - Посмотрим еще в зеркала.
     Но больше там  ничего не происходило. Так ничего и не дождавшись, мы  с
Алисой все-таки  взобрались в вездеход и объехали на нем окрестности поляны.
Мы нашли только следы  посадки корабля  за холмами. Трава  там была  выжжена
тормозными двигателями, и узкая тропинка вела сквозь кусты к поляне.

     Мы  вернулись к обеду  и застали Зеленого в кают-компании. Он задумчиво
стоял перед зеркальными цветами и тянул себя за рыжую  бороду. В другой руке
у него была вибробритва.
     - Ты чего, Зеленый? - спросил я.
     - Думаю, - ответил механик.
     В зеркалах отражался тихий солнечный день.
     - Я думаю, - продолжал Зеленый, - сколько живут эти цветы.
     - Наверно, несколько дней, - сказал я.
     - А  вдруг  им вовсе не несколько дней, а много  лет?  Вдруг они год за
годом запоминают все, что происходит вокруг? Посмотри, какие толстые зеркала
- сантиметров  по шесть каждое. И очень плотные.  А за два дня, пока стоят у
нас,  они не  стали тоньше.  Можно,  Алиса,  я  произведу операцию над одним
цветком?
     - Давайте, - сказала Алиса, которая сразу сообразила, в чем дело.
     Зеленый  перенес  один из цветков  на стол  в лабораторию, закрепил его
зажимами и начал тонкую операцию.
     - Я сниму сразу сантиметр, - сказал он.
     - Погоди, - остановил я механика.  - Начни  с тонкого слоя: может быть,
ничего и не получится.
     Зеленый послушался  меня и  включил  вибробритву. Индикатор,  белый  от
любопытства,   вышел   из   угла   и   подошел  поближе,   тихо   переступая
ногами-палочками.  Кустики зашевелились  в своей клетке - думали, что  будут
давать компот. Паук-ткач-троглодит перестал вязать шарф.
     Тонкий  слой,  прозрачный,  словно  целлофановая  пленка, отделился  от
зеркала. Зеленый осторожно снял его и положил на стол.
     Несколько  секунд  зеркало оставалось темным,  но в тот момент, когда я
уже решил, что ничего не получилось, зеркало вдруг просветлело. Оно отражало
на этот раз ветреный, пасмурный день.
     - Все правильно! - сказала Алиса. - Поехали глубже в прошлое!
     -  Но  как  мы сможем  считать дни? -  подумал я вслух. - Ведь мы же не
знаем, какой толщины слой одного дня.
     Но Зеленый меня не  слушал. Он поддел ножом  край  зеркала и  приподнял
сразу полсантиметра зеркальной  поверхности. Слой  отогнулся.  Индикатор, от
нетерпения  меняя   цвета,  как  светофор  на  оживленном   перекрестке,  не
удержался, сунул длинный тонкий нос под руку Зеленому.
     - Ну вот!  - расстроился Зеленый.  - Я не могу работать,  если  мне все
мешают!
     - Он нечаянно, - вступилась за индикатора Алиса. - Ему же интересно.
     - Всем интересно, - сказал Зеленый. - Но я ни за что не ручаюсь.
     - Продолжайте, - попросил я.
     Зеленый осторожно снял слой.
     -  Как стекло  в  иллюминаторе,  только  гнется, -  сказал  он. Мы  все
склонились над ставшим чуть тоньше темным зеркалом.
     Понемногу  оно  прояснилось.  Все та же поляна.  Но только  трава стала
бурой, кусты осыпались, а оставшиеся листья пожелтели. Ни бабочек, ни пчел -
тоскливо и мрачно. С  пасмурного  неба сыплет редкий снег, но не остается на
земле, а медленно тает на травинках.
     - Осень, - сказала Алиса.
     - Осень,  - согласился Зеленый. Он поднес  к зеркалу лупу  и сказал:  -
Обыкновенным глазом  не  видно,  но очень интересно смотреть,  как  снежинки
появляются на кустах и взлетают в небо.
     Мы  все по  очереди  посмотрели на снежинки  наоборот.  Даже  индикатор
посмотрел и зашелся салатным цветом от удивления.
     - Сколько времени с осени прошло? - спросил меня Зеленый.
     - Сейчас лето, - ответил я. - Год здесь чуть больше четырнадцати земных
месяцев. Значит, примерно наш год.
     - Так, -  сказал Зеленый и  достал из  шкафчика микрометр. -  Теперь, -
сказал он, - мы сможем точно сказать, сколько зеркалу лет и...
     - ... и сколько нам нужно снять с него, чтобы увидеть поляну, какой она
была четыре года назад, - закончила за него фразу Алиса.
     -  Сначала, - сказал Зеленый, - срежем с зеркала  чуть поменьше четырех
лет.
     - Не много ли? - спросил я. - Ведь стоит срезать больше, и мы пропустим
тот момент, когда здесь был Второй капитан.
     -  Пропустим - не страшно, - сказал Зеленый, отмечая толщину слоя, -  у
нас еще целый букет.
     Пока  он  говорил,   я  краем  глаза  увидел,  что  алмазная  черепашка
быстренько  топает  к  выходу  из  лаборатории.  Проклятая   непоседа  опять
выбралась из сейфа. Я  хотел было догнать ее, но потом передумал - жаль было
упустить тот момент, когда Зеленый снимет с зеркала четыре года.
     - Как у вас дела? - спросил по рации Полосков, который все еще колдовал
с металлоразведчиком.
     - Все в порядке, - сказал я.
     -  Тогда  я сам полечу  на  разведчике. Не  хочу его одного  отпускать.
Что-то ненадежно он работает.
     - Когда будешь искать "Синюю чайку", - предупредил  я, - не забудь, что
на планете может оказаться еще один корабль.
     - Не забуду.
     - Оставь линию связи включенной. Если что, сразу свяжись с нами.
     - Помню.
     - Может быть, к твоему возвращению у нас будет сюрприз.
     - Отлично! Только я люблю хорошие сюрпризы. Плохих сюрпризов не выношу.
     Полосков  улетел. Слышно  было,  как  зажужжал разведчик,  поднимаясь в
воздух.
     - Готово, профессор, - сказал Зеленый. - Рискнем?
     В третий раз Зеленый  снял слой с  зеркала. На этот раз такой  толстый,
что еле удержал его в руке. Лепестки цветка облетели, и на столе лежала лишь
круглая, вогнутая, словно тарелка, середина цветка.
     Она долго не хотела светлеть. Уж очень давно на нее не попадал свет.
     А когда наконец показалось изображение, мы поняли, что поляна  выглядит
совсем не так, какой мы  ее видели теперь. Круг  посредине,  поросший теперь
травой,  был голый, серый, словно  бетонная  крышка  гигантского люка. Можно
было даже разглядеть круглую щель, отделявшую крышку от окружающей земли.
     - Видишь! - торжествовала Алиса. - Это правильная поляна!
     - Теперь осторожно, - сказал я. - Главное - не срезать лишнего.
     - Понимаю, - сказал Зеленый, - не маленький.
     Но точно срезать  не удалось. Пятнистый, светлый,  почти  прозрачный от
нетерпения  и  жгучего  любопытства индикатор  в самый  ответственный момент
нечаянно подтолкнул Зеленого в локоть. Вибробритва скользнула по плоскости и
врезалась глубоко внутрь. Зеркало раскололось и упало со стола на пол.
     Индикатор  от  стыда уменьшился вдвое,  почернел.  Он хотел, чтобы  его
убили.  Он  метался  по  лаборатории,  гладя  палочками  ножек  разъяренного
Зеленого, наконец, бросился на пол и стал совсем черным.
     -  Не расстраивайся,  - уговаривала несчастного  индикатора Алиса.  - С
каждым может случиться. Мы знаем, что ты ни в чем не виноват.
     Она обернулась  к Зеленому, который все еще проклинал индикатора на чем
свет стоит, и сказала:
     - Зеленый,  не надо, пожалуйста!  Ведь индикаторы такие чувствительные,
что он может от расстройства умереть.
     - И  в самом деле, - поддержал я ее, - у нас еще целый букет. Ты же сам
говорил.
     - Ладно, - согласился Зеленый. Он  человек  отходчивый и,  в  общем, не
злой. - Жалко, сколько времени потеряли. Может, минута нам осталась до того,
как мы разгадаем тайну Второго капитана.
     Индикатор, услышав это, съежился еще больше.
     Во  главе с Зеленым  мы  вернулись  в  кают-компанию.  Индикатор плелся
сзади, все  еще почти черный, а  вредные кустики вытягивали  ветви, чтобы он
споткнулся и упал.
     Мы даже не успели войти в кают-компанию. Зеленый остановился в дверях и
сказал только:
     - Ах!
     Я заглянул  ему  через плечо. Обе вазы  были свалены  на  пол, а  цветы
разорваны, растоптаны, уничтожены какой-то  злобной силой.  Ни одного целого
зеркала не осталось. Лепестки были разбросаны по всей комнате.
     И вдобавок ко всему снова исчез говорун.




     Цветы были уничтожены. Говорун пропал. Мы остались у  разбитого корыта.
Как помочь капитану? Я протянул руку к микрофону и вызвал Полоскова.
     - Геннадий, - сказал я, - у нас тут осложнения. Скажи, ты где сейчас?
     - Лечу над Северным  полюсом планеты. Пока ничего не обнаружил. А что у
вас случилось?
     -  Сейчас  некогда  рассказывать.  В  общем,  нам  удалось   с  помощью
зеркальных цветов узнать, что было здесь  четыре года  назад. Вернее,  почти
удалось узнать.  Но  в  этот  момент кто-то  разбил все  зеркала. Нам  нужны
зеркальные цветы. Сколько тебе лететь до поляны?
     - Минут двадцать, - сказал Полосков. - Но потом еще столько же мне надо
будет снижаться.
     - Тогда не беспокойся, - сказал я. - Продолжай полет.
     - И не подумаю, - ответил Полосков.  - Я  поворачиваю к "Пегасу".  Если
кто-то мог разбить цветы, значит, или на корабле, или возле него есть враги.
Ничего не предпринимайте без меня.
     - Хорошо, - согласился я.
     Когда я повесил микрофон на место, Алиса сказала:
     - Побежали скорей на поляну.
     - Зачем? - спросил я.
     -  Неужели  непонятно?  Сорвем  новые  цветы.  Видно,  их  тайна  такая
важная...
     - Но...
     - Давайте я  поеду на вездеходе, - сказал Зеленый. -  Ничего со мной не
случится. Я сниму  четырехлетний  слой на  месте и немедленно сообщу  вам на
корабль.
     - Я с Зеленым, - сказала Алиса.
     - Да  погодите вы! - возразил я. - Подождем Полоскова. У него  катер, и
мы доберемся до поляны куда быстрее, чем на вездеходе. И лучше нам теперь не
разделяться.  А  пока надо посмотреть, как мог забраться на корабль тот, кто
разбил зеркала.
     Я  вышел  в  коридор  и  пошел   к  люку.  Если   люк  закрыт,  значит,
злоумышленник скрывается на "Пегасе". Если он  открыт, значит,  кто-то вошел
на "Пегас", натворил  бед и  убежал. В это  я  мало верил. Ну когда ему было
забраться на корабль,  найти дорогу  в кают-компанию,  специально уничтожить
все цветы? Почему он этим занялся именно тогда, когда мы заглянули на четыре
года назад? Как догадался? И я понял, что этот негодяй скрывается на корабле
и знает, что  мы  вот-вот разгадаем тайну Второго капитана. Это был  кто-то,
кто видел, чем мы занимаемся... Но кто? В лаборатории были  Зеленый, Алиса и
я. Если не  считать  индикатора. Ага,  индикатор!  Он толкнул  Зеленого  под
локоть!..  Нет,  быть  не  может.  Индикатор  хоть  и  очень  чувствительное
существо, но он все-таки зверь, не больше. Даже говорить не умеет.  А может,
не хочет?
     И тут я подошел к люку. Люк был раскрыт настежь.
     Все  мои  теории рассыпались  на  мелкие  кусочки.  Да  и не  могли  не
рассыпаться. Если бы  я подумал еще чуть-чуть, то вспомнил бы, что индикатор
ни на секунду от нас не отлучался и не мог разбить зеркала в кают-компании.
     Люк был распахнут, и таинственный злодей ушел с корабля, утащив с собой
нашего драгоценного говоруна. Может, вообще последнего говоруна на свете.
     На лужайке перед кораблем светило солнце,  зеленели кусты и пели птицы.
Мир и  благодать. Даже  трудно  поверить,  что  здесь  происходят  не  очень
приятные события.
     Я поглядел  на небо. Не летит ли Полосков?  Полоскова пока что не было.
Лишь высоко-высоко, под самыми облаками, кружила птица Крок.
     - На  помощь,  капитаны!  -  услышал я вдруг знакомый голос.  -  Только
вперед, а там разберемся.
     - Ты где, говорун? - крикнул я. - Тебе нужна помощь? Я спешу!
     - "Три танкиста, - запел из  кустов говорун голосом Первого капитана, -
три веселых друга - экипаж машины боевой!"
     Я побежал на голос птицы, раздвинул кусты и увидел говоруна. Говорун не
мог  лететь,  потому  что  он  катил  перед  собой  клювом  тяжелую алмазную
черепашку.  Он  помогал  себе ногами, крыльями, а свободным  клювом распевал
песни и звал на помощь.
     -  Вот спасибо  тебе!  -  сказал  я.  -  Вот  спасибо! А  мы уж  начали
беспокоиться, куда ты снова запропастился.
     Говорун гордо распрямился  и аккуратно  сложил крылья.  Он  сделал свое
дело.
     Я подобрал черепашку.
     -  Молодец! - сказал я говоруну.  - Увидел,  что  эта проказница  опять
удирает, бросился за ней, догнал и притащил домой. Тебе за это положено пять
кусков сахара, не меньше.
     Я пошел обратно  к кораблю. Говорун медленно шествовал сзади и был горд
собой.
     - А ты, глупышка, - обратился я к  черепахе, -  ты же  так заблудишься.
Кто тебя здесь  будет кормить? Ты забыла о  том, что  ты - редкое животное и
принадлежишь Московскому зоопарку? И убегать тебе никуда нельзя...
     Тут я услышал над собой шелест крыльев и в два прыжка подскочил к люку.
Я  уже научился угадывать птицу Крок по полету. Говорун влетел в люк  вместе
со  мной, и мы захлопнули крышку. Потом  уселись на  пол перед  люком, чтобы
перевести  дух,  а  птица  Крок  тем временем  стучала  в крышку люка  своим
железным клювом.
     Алиса с Зеленым встретили нас в коридоре. Они встревожились, куда я мог
деться.
     - Все хорошо,  что хорошо кончается, - сказал я им. - Оказывается,  наш
говорун  -  умница.  Увидел,  что алмазная  черепашка  опять  отправилась  в
путешествие,  догнал  ее  и  вернул  домой.  Вот  уже,  наверно,   черепашка
перепугалась!
     Черепашка отбивалась когтями и старалась вырваться из рук.
     - А как  же черепашка выбралась наружу? - удивилась Алиса.  - Ведь  люк
был заперт.
     -  Ничего  удивительного,  - ответил  я, - тот, кто поломал  зеркала, и
открыл люк.
     - А  откуда у  него ключ от  корабля? И вообще, где электронный ключ от
"Пегаса"? Он же висел в кают-компании.
     - В этой тайне не разобраться и Шерлоку Холмсу, - сказал Зеленый.
     - А я разберусь, - ответила Алиса. - Я знаю.
     - Ну, и что ты знаешь?
     - Отгадка тайны у тебя в руке.
     Я посмотрел на свои руки. Они были заняты алмазной черепашкой.
     - Не понимаю, - сказал я.
     - Погляди, что она прячет в клюве.
     Голова  черепашки была  засунута  под панцирь, но  кончик  электронного
ключа  от  "Пегаса"   выглядывал  наружу.  Я  потянул  за   ключ.  Черепашка
сопротивлялась, держала  его мертвой  хваткой, и мне  пришлось  потрудиться,
прежде чем  я отобрал у нее ключ. Что-то  в черепашке  щелкнуло, и ее лапки,
усеянные мелкими камушками, вывалились из-под панциря и безжизненно повисли.
     - Ну-ка,  -  сказал Зеленый, -  дайте мне эту черепашку. Посмотрим, как
она чирикает.
     Я,  все еще не  понимая,  что же происходит,  передал  механику умершую
черепашку и  рассеянно  повесил ключ  на место. Зеленый положил черепашку на
стол, достал из кармана комбинезона  отвертку и,  осмотрев черепашку со всех
сторон, поддел отверткой под панцирем. Панцирь щелкнул, как крышка шкатулки,
откинулся  в сторону, и под  ним обнаружилось  скопище  элементов,  памятных
ячеек, атомные батарейки - черепашка оказалась искусно сделанным миниатюрным
роботом...
     - Понятно теперь, почему она была такой шустрой,  - сказала Алиса. - То
в машинное отделение забраться хотела, то за нами бегала. Вспомни, папа, она
ведь всегда под ногами крутилась, когда мы разговаривали о важных вещах.
     - Чудо техники, -  произнес с  уважением Зеленый. - Здесь  и передающее
устройство, и даже маленький антигравитатор.
     - Значит, толстяк знал о каждом нашем слове, - сказал я.
     - Конечно, толстяк! - вспомнила Алиса. - Черепашка - его подарок.
     - Но мне неудобно было отказать ему. Он так настойчиво  дарил ее нашему
зоопарку.
     -  Это  просто здорово,  что  он не подарил  зоопарку мину замедленного
действия, - сказал мрачно Зеленый.  - Вот тебе и внутренний враг. Она  же  в
лаборатории  слышала, что  мы нашли  способ  заглянуть в  прошлое, и  тут же
получила приказ помешать. Вот она и разбила остальные цветы в кают-компании.
И я могу поспорить на что угодно, что на поляне уже ни одного  цветочка тоже
не осталось. Хозяева черепашки постарались.
     - Правильно, - сказала  Алиса. - А потом она подхватила ключ от корабля
и убежала.
     - Да, -  сказал  я. - Но у  нас  есть теперь  одно  преимущество  перед
толстяком и Верховцевым.
     - Какое?
     - Они не знают, увидели мы что-нибудь в зеркале или ничего не увидели.
     - Сейчас не это главное, - ответил Зеленый.
     - А что?
     - Самое главное - почему черепашка вдруг убежала с "Пегаса".
     - Она сделала свое дело и убежала, - сказал я.
     - Но ведь мы ее  ни  в  чем не подозревали.  Крутилась бы  под ногами и
дальше передавала наши разговоры своим хозяевам. А она вдруг убежала.
     - Но, может быть, она нужнее сейчас в другом месте?
     -  Вряд ли, - сказал  Зеленый. - Не нравится мне это. Вернее всего, она
подложила в  корабль мину замедленного действия, и в любой момент  мы  можем
взлететь  на  воздух.  И  сами  взорвемся,  и зверей  погубим.  Я  предлагаю
немедленно эвакуировать корабль.
     - Погоди, - остановил я Зеленого. -  Если бы им  хотелось взорвать нас,
они могли сделать это раньше.
     В коридоре  послышались  быстрые шаги. В кают-компанию вбежал Полосков.
Он сразу увидел на столе разобранную черепашку, и объяснять ему почти ничего
не пришлось.
     -  Значит, они еще  на планете, -  сказал  Полосков.  - Без их  приказа
черепашка не стала бы губить зеркала. Она ведь только робот.
     -  Они  приказали ей подложить мину, -  повторил  Зеленый,  - и  велели
сматываться.
     Мы все глядели на Полоскова, ждали, что скажет капитан.
     - Чепуха! - сказал капитан.
     - Но тогда почему она убегала?
     - Ключ  от корабля им несла, - сказал Полосков.  - Зачем же им ключ  от
взорванного корабля?
     - Незачем, - сказала Алиса. - Ну и умный у нас капитан!
     - Я-то обыкновенных способностей... - сказал Полосков.
     - ... а мы глупые!  - обрадовалась Алиса. -  Надо  было догадаться, что
черепашка  не  могла  никакой  мины подложить.  Когда  бы она успела  за ней
сбегать?
     -  Тоже  правильно,  - сказал Полосков. -  Но главное сейчас не в этом.
Толстяк  и доктор  Верховцев  подозревают,  что мы  разгадали  тайну Второго
капитана, и  они  решили  пожаловать к нам на "Пегас". Тайно или явно,  я не
знаю, но нам надо ждать гостей. И приготовиться к их приходу.
     - Но как же остальные цветы? В самом деле, мы же ничего не знаем.




     Это не так просто - поднять космический корабль и перебросить его всего
на  несколько километров  в  сторону. Это труднее, чем улететь с планеты. Не
всякий капитан на это согласится.
     Но Полосков решил  перегнать "Пегас" на поляну. В корабле безопаснее, и
без нашего разрешения никто в него не заберется.
     Пока Полосков рассчитывал, как лучше прыгнуть "Пегасу", мы разошлись по
кораблю, чтобы  привязать  раскиданные вещи,  проверить  клетки со зверями и
убрать в шкаф посуду. В общем, через полчаса "Пегас" был готов к полету.
     Мы собрались на мостике. Полосков сел к пульту управления, я - на место
штурмана, Алиса - чуть сзади.
     - Двигатели готовы? - спросил Полосков в динамик.
     - К старту готов, - ответил из машинного отделения Зеленый.
     Но Полосков не успел сказать: "Старт..."
     Белая  огненная полоса  разрезала голубое небо. Рядом с нами  спускался
другой космический корабль. От толчка наклонились деревья и дрогнула земля.
     - Погоди минутку, - сказал Полосков Зеленому, глядя в иллюминатор.
     - Что там у вас? - спросил Зеленый.
     - Соседи спустились.
     - Кто?
     -  Не  знаю  еще.  За  деревьями не  видно.  Но  будь готов  стартовать
немедленно. Может, это они.
     - Верховцев? Толстяк?
     - Да.
     Мы привстали  в креслах, не отрывая глаз от  леса. Над деревьями торчал
нос корабля. Совсем недалеко, метрах в двухстах. Мне даже  показалось, что я
слышу, как открывается  люк на том корабле, как  падает на землю трап... Вот
они спускаются вниз, бегут через кусты. Друзья или враги?
     Кусты  раздвинулись, и на площадку  перед "Пегасом" выбежал человек. На
нем  был скафандр, правда, без шлема. На поясе  этого человека был пистолет.
Человек поднял руку, приказывая нам остановиться. И тут мы все его узнали.
     - Доктор Верховцев! - сказала Алиса. - Без шляпы.
     -  Верховцев, - повторил Полосков и  склонился  к динамику.  - Зеленый,
старт!
     Наш  корабль  тут  же  отозвался  на слова  Полоскова, чуть покачнулся,
загудели двигатели, и мы, набирая скорость, начали подниматься в воздух.
     - Отлично, Зеленый, - сказал Полосков.
     - Кто это был? - спросил Зеленый.
     - Верховцев, - ответил Полосков.
     "Пегас" завис на  секунду над  площадкой,  и доктор Верховцев  отступил
назад, под защиту кустов. Он махал руками и очень сердился.
     - Что? - крикнула Алиса, хотя  Верховцев  не мог нас услышать.  -  Руки
коротки?
     - Алиса,  -  сказал я  укоризненно, - разве можно так разговаривать  со
старшими?
     Полосков засмеялся.
     - А он  без  шляпы, -  сказала  Алиса,  будто и не слышала моих слов. -
Потерял шляпу. Спешил.
     Корабль наклонился, беря курс к поляне, и вскоре наш враг превратился в
муравьишку, и я заметил, как он поспешил обратно к своему кораблю.
     - Теперь,  - сказал  Полосков,  -  у нас есть время в запасе. Пока  они
вернутся на свой корабль, задраят люки и заведут двигатели, пройдет полчаса.
И за эти полчаса мы должны найти Второго капитана. Это трудная задача.
     -  Даже  здорово,  - сказала Алиса, -  что они  решили нас поймать.  По
крайней мере, мы знаем, что на поляне их нет.
     Круглая  поляна была  уже под нами. Полосков  осторожно посадил "Пегас"
точно в ее середине. Пока мы спускались,  я заметил множество ярких блесток,
словно вокруг  поляны искрился  иней. А когда мы снизились, я понял, что это
не  иней, а осколки разбитых  зеркал.  Мы были правы - враги успели погубить
все цветы.
     "Пегас"  снизился  на  траву, выпустил  амортизаторы,  и  Алиса  первой
отстегнула ремень. Ей не терпелось выбежать на поляну. В этот момент "Пегас"
вздрогнул, пошатнулся, Алиса покатилась к стенке. Зеленый закричал снизу:
     - Куда мы летим?
     Затем был удар, еще  удар,  треск  амортизаторов - наш корабль падал  в
какую-то пропасть. Я хотел отстегнуть ремень, чтобы найти Алису и помочь ей,
но еще один,  последний удар оглушил меня, и,  когда  я  пришел в  себя, наш
корабль стоял, накренившись, в темноте.
     И было очень тихо.
     -  Алиса, - спросил я, быстро отстегивая ремни и путаясь в застежках. -
Алиса, как ты?
     - Нормально, - спокойно ответила Алиса. - Немножко ушиблась.
     Голос Зеленого донесся до нас издалека.
     - Ох, - сказал  Зеленый. - Куда  ты  нас посадил, Полосков?  Теперь  мы
никогда отсюда не выберемся.
     - Ты жив-здоров? - спросил Полосков.
     -  Здоров,  -  сказал Зеленый. -  А  все-таки,  куда мы  попали? С горы
свалились?
     - Хуже, - ответил Полосков и включил аварийное освещение мостика. Шкалы
приборов на пульте загорелись, словно звездное небо. - Мы провалились сквозь
землю.
     И  тут я понял, что  во всем виноват  я  сам. Я должен был предупредить
Полоскова, сказать ему о том, что мы видели в зеркале цветка.
     - Голову  мне  оторвать мало! - сказал я в  сердцах.  - Ведь в  зеркале
четыре года назад на месте полянки была бетонная плита!
     - Правильно, - сказала Алиса.
     Она  нашла  меня в полутьме, подобралась по наклонному полу  и взяла за
руку.
     - Конечно, там была плита, - сказала Алиса. - И мы забыли сказать о ней
Полоскову.
     - Какая плита? - спросил Полосков.
     Я рассказал ему  о  том,  что четыре года назад вместо травы на  поляне
была плита и даже можно было различить круглую щель по ее краям.
     - Никогда бы не сел, если бы знал заранее, - сказал Полосков.
     Он  очень  расстроился.  Любой  капитан  расстраивается,  когда  с  его
кораблем случается несчастье.
     - Ну ладно, плакать не  будем, - сказал Полосков, который  умел владеть
собой. - Зеленый, ты меня слышишь?
     - Слышу.
     - Достань  фонари из кладовки и проверь, насколько серьезны повреждения
в машинном отделении.
     - Я уже проверяю, - сказал Зеленый.
     Полосков  нажимал на кнопки, глядя, в каком состоянии находятся приборы
и машины "Пегаса". Проверкой он остался доволен.
     - Слушайте, - сказал он, - серьезных повреждений, по-моему, нет. Но при
падении сломался один из  амортизаторов. Так что придется выбраться наружу и
посмотреть, как его починить. Я пойду, а остальные останутся на корабле.
     - Ничего подобного, - сказал я. - Ты, Полосков, нужнее на корабле. Если
что-нибудь случится, без тебя "Пегасу" не подняться. Пойду я.
     - Я пойду,  - сказал Зеленый из машинного отделения; он слушал весь наш
разговор.
     - И я тоже, - сказала Алиса.
     Мы не смогли переспорить друг друга и к люку вышли все вместе.
     - Странно! - сказал Полосков, отпирая люк. - Если мы провалились в яму,
то сверху должен падать свет. А здесь совсем темно.
     - Может, мы очень глубоко упали? - спросила Алиса.
     - Нет, если бы мы упали глубоко, то амортизатором бы не отделались. Яма
неглубокая.
     Полосков распахнул люк. За ним было совсем темно.
     - Вот видите, - сказал Полосков. - Дай фонарь, Зеленый.
     - Ой, - вскрикнул Зеленый, - я не могу, кто-то держит меня за ногу!
     Зеленый, прежде  чем я успел прийти к нему  на помощь, включил фонарь и
начал водить им из  стороны  в сторону,  стараясь  найти того,  кто  на него
напал.
     Но это оказался всего-навсего индикатор. Ему было страшно в темноте, он
сумел отпереть свою клетку и догнать нас у люка. В луче фонаря индикатор был
испуганного желтого цвета. Он дрожал и прижимался к ноге Зеленого.
     Полосков взял у Зеленого фонарь  и  направил сильный луч  света вперед.
Там  была  темнота -  видно,  яма,  в которую мы попали, была  очень велика.
Полосков направил луч света наверх, и он уперся в ровную поверхность.
     -  Как  в  чайнике,  - сказал  Полосков.  -  Попали  внутрь,  и  крышка
закрылась. - он еще раз обвел лучом вокруг. - Здесь никого нет, - сказал он.
- И давно не было.
     Полосков спустил  трап  и сошел вниз. Он  постучал каблуком  по земле и
сказал, обернувшись к нам:
     - Камень. Ходить можно.
     Мы  спустились  вслед  за  ним. Пока Полосков  обходил вокруг  корабля,
осматривая,  насколько  серьезно сломался амортизатор,  я  посветил  еще раз
фонарем наверх. И вскоре нашел то, что искал: по потолку шла тонкая полоска,
которая, закругляясь, обозначала край каменной плиты. Да, Полосков  был прав
- крышка  открылась,  когда мы на нее  опустились, и тут  же захлопнулась за
нами.
     Я, светя  перед  собой фонарем, обошел корабль  с другой стороны. Здесь
было так же темно. Я  включил луч на полную мощность,  и он уперся во что-то
темное.
     - Я пройду немного в эту  сторону,  -  сказал я громко, чтобы  Полосков
услышал. - Там что-то есть.
     - Погоди, папа, я с тобой, - сказала Алиса.
     - Только далеко не отходите, - сказал Полосков.
     Алиса подбежала ко мне. Она держала в руке большой фонарь.
     Мы прошли шагов двадцать, светя перед собой, и тогда поняли, что в яме,
кроме нас, стоит еще  один  космический корабль. А когда мы подошли поближе,
Алиса прочла его название:
     - "Синяя чайка".
     -  Полосков! - позвал  я, и  мой голос, отражаясь  от стен, усилился  и
загремел, словно в бочке. - Полосков! Зеленый! Мы нашли Второго капитана!
     Я услышал  глухой топот - Полосков и Зеленый  бежали к нам. Яркие белые
пятна их фонарей колыхались на бегу.
     - Где?
     Корабль  "Синяя  чайка" возвышался над  нами. Он  был тусклый  от пыли,
покрывшей его  за много  лет.  Он казался мертвым, покинутым людьми.  На его
люке висел большой замок.
     - Вот, оказывается, что с ним случилось, - сказал я.
     - Он попал в эту  яму, - сказал Полосков, - и, видно, Второй капитан не
смог выбраться отсюда.
     -  Вот и  мы  не сможем, - мрачно произнес Зеленый.  - И  придется  нам
доживать свои дни в этой пещере. Я же говорил, что надо лететь за помощью. Я
предупреждал.
     -  Без  паники на  борту, - строго  сказал  Полосков.  - Мы обязательно
отсюда выберемся. А сначала я предлагаю войти в "Синюю чайку". Раз уж мы его
нашли, надо довести дело до конца.
     - Но люк закрыт, - сказал я. - И трапа нет.
     И вдруг над нашими головами вспыхнул яркий свет. Такой  яркий,  что  мы
все зажмурились. А когда я открыл глаза, то  успел заметить,  что с высокого
потолка  на нас опускается большая сеть. В следующую секунду мы были опутаны
ею, как птенцы.
     И когда  мы  попытались распутаться,  барахтаясь  и  мешая друг  другу,
сверху раздался громкий голос:
     - Не шевелиться! Вы в плену!
     Прикрыв ладонью глаза от яркого света, я посмотрел в ту сторону, откуда
раздавался голос.  По  ровному, блестящему  полу громадной пещеры  к нам шли
толстяк, по прозвищу Весельчак  У, и  доктор Верховцев,  опять надевший свою
шляпу. В руках у них были пистолеты, направленные на нас.
     С другой стороны подходили еще два человека в черных кожаных мундирах.
     - Бросить оружие! - приказал толстяк. - Ну, кому говорю?
     - Слушайся его,  -  шепнул я Полоскову.  Только у Полоскова был с собой
пистолет.
     Полосков  вынул  пистолет  из кобуры  и бросил на пол.  Пистолет громко
звякнул.
     Сеть поднялась.
     За несколько секунд,  пока не подошли наши враги, я  успел  оглядеться.
Ловушка, в которую попал наш "Пегас", была  громадной, но невысокой пещерой.
В ней на некотором расстоянии друг от друга стояли два корабля - " Пегас"  и
"Синяя  чайка". Между ними, освещенные ослепительным светом  прожекторов, мы
казались муравьями на полу большой комнаты.
     Я  посмотрел на моих друзей. Полосков глядел на  подходивших врагов,  и
губы его сомкнулись в тонкую ниточку. Зеленый сжал кулаки и стал  так, чтобы
загородить спиной Алису. Алиса  прижалась ко мне. А с другой  стороны к моей
ноге прислонился желтый от страха индикатор.
     - Вот и попались, голубчики, - сказал Весельчак У. - И очень хорошо.
     Он  говорил  без  злости  и  даже  улыбался  при  этом.  Но  у  доктора
Верховцева, который успел переодеться -  снять скафандр и надеть свою шляпу,
- лицо было совершенно неподвижно, как маска, и глаза казались пустыми.
     Алиса отошла от меня на полшага.
     - Ты куда? - спросил я ее.
     - Я здесь, - шепнула Алиса.
     Два человека в  черных мундирах  держали нас на прицеле, пока Верховцев
по приказанию толстяка подошел к нам  вплотную и подобрал пистолет капитана.
Потом он быстро  обыскал нас, проводя холодными руками по бокам и залезая  в
карманы.
     - Все в порядке, - сказал он тихо, - больше у них оружия нет.
     - Да и откуда быть оружию? - засмеялся толстяк. - Они же ловят бабочек.
И не знали, что  сами  попадутся  в ловушку.  Как и этот вот. - Весельчак  У
показал толстым, словно  составленным  из трех сарделек, пальцем  на  "Синюю
чайку".  - Сами в ловушку попались! Никто не  звал!  - и громко  рассмеялся.
Потом приказал: - Надеть на всех кандалы!
     Видно, наручники были  заготовлены заранее. Один из черных людей открыл
сумку,  висевшую   у  него  на  плече,  и  достал  оттуда  связку  блестящих
наручников.
     Пока он  возился, разбирая наручники по парам,  толстяк  подошел ко мне
вплотную и сказал, тыча в меня жирным пальцем:
     - Ну что, не хотел отдавать говоруна, профессор?
     - Не хотел, - ответил я.
     - Погляди на него, - обернулся толстяк к Верховцеву. - Пожалел говоруна
для старого друга! А где теперь птичка?
     -  Не  знаю, -  сказал  я,  хотя, конечно, знал, что говорун остался на
корабле.
     Видно, говорун толстяку все равно был нужен. И он сказал Верховцеву:
     - Пойди осмотри "Пегас".
     Потом обернулся снова ко мне и добавил:
     - За  то, что ты, профессор, сказал мне  неправду, ты будешь наказан. И
очень больно.  Мои помощники это  умеют делать.  Но не сейчас,  не сейчас...
Наденьте на них наручники. Никогда нельзя им доверять.
     Человек в черном мундире подошел ко мне и щелкнул наручниками. Руки мои
были скованы.
     - Следующий! - приказал Весельчак У.
     Его помощник подошел к Полоскову. Он  двигался размеренно  и действовал
так точно и обстоятельно, что у меня появилось подозрение, не робот ли это.
     - Следующий, - сказал толстяк.
     Наручники щелкнули на руках Зеленого.
     - Следующий!
     Помощник  наклонился к индикатору и  остановился  в  нерешительности. У
индикатора десять ножек, и все такие тонкие, что их не заковать в наручники.
     - Дурак! -  сказал толстяк. - Девчонке надень!  - он оглянулся. - А где
девчонка?
     Алисы нигде не было.




     - Где девчонка? - суетился Весельчак  У, и улыбка пропала с его лица, и
странно было смотреть, как  его  короткие, толстые руки метались и суетились
отдельно от тела.
     - Какая девчонка? - спросил один из черных мундиров.
     - Тут была девчонка! - кричал толстяк. - Ее звали... как ее звали? - он
достал из  кармана  записную книжку  и прочел по складам: -  "А-ли-са".  Где
Алиса? - на этот раз он смотрел на меня.
     - Какая Алиса? - спросил я как можно спокойнее.
     А  в это время  я  ломал себе голову,  как она сумела  убежать. Ведь мы
стоим на открытом месте, даже спрятаться негде.
     -  Была девчонка, -  настаивал толстяк. -  Я ее видел. Ты  ее  видел? -
спросил  он  у  Верховцева,  который  стоял,  опустив руки, и будто  спал  с
открытыми глазами.
     Тот человек в черном,  который ходил на  "Пегас" за говоруном, вернулся
обратно. Он  тащил птицу, взяв ее за ноги, и голова говоруна болталась, чуть
не доставая до пола.
     - А, нашел, - обрадовался толстяк. - Открути ей голову.
     - Чего? - спросил тот.
     - Голову, говорю, ей открути. Она нам больше не нужна.
     -  Ни  в  коем  случае!  -  возмутился  я.  -  Нельзя  говоруну  голову
скручивать. Это, возможно, последний говорун на земле.
     Индикатор от возмущения посинел и бросился на тонких ножках к говоруну,
желая, видно, его освободить. Но Весельчак У заметил это и рассмеялся.
     -  И  ты  туда же!  - сказал он  и ловко  для  такого толстого человека
извернулся и подставил индикатору ножку.
     Индикатор упал и почернел от обиды.
     - Ну, - сказал  толстяк, - ты  чего время теряешь? Я же  сказал, больше
говорун нам не нужен. Отвинти ему голову.
     Не знаю, понял говорун толстяка или  нет, но  он забился в руке черного
человека и заговорил незнакомым мне голосом:
     - Птица  говорун охраняется  законом планеты Блук  как  очень редкое  и
интересное  создание. Охота  на  говорунов  воспрещена, и  нарушители  этого
правила подвергаются штрафу и общественному негодованию.
     - Да заткни ты ему глотку! - завопил Весельчак  У. - И без  него хлопот
полон рот!
     И вдруг  случилось совершенно непонятное происшествие. Человек в черном
мундире  поднял говоруна за  ноги повыше, чтобы  перехватить его за  шею,  и
только протянул  руку, как вдруг потерял равновесие и со всего маху  упал на
пол,   ойкнул   от  неожиданности  и  упустил  говоруна.  Говорун   на  лету
перевернулся и взмыл к потолку.
     - Стреляй! - крикнул толстяк, выхватывая пистолет.
     Загремели выстрелы. Раз или два пули чуть было не попали в говоруна, но
он увертывался от них и полетел в дальний, неосвещенный конец зала.
     Люди в черном побежали было за говоруном, но Весельчак У их остановил:
     - Нечего теперь бегать! Упустили, ротозеи! Ты чего вдруг упал?
     - Я не упал, - сказал человек в черном мундире. - Меня уронили.
     - Молчи! - обозлился толстяк, и его кисельные щеки затряслись. - Будешь
еще придумывать - я тебя сам уроню, тогда не встанешь! И нечего гоняться. Он
все  равно теперь в  туннелях заблудится. И времени мало у нас. Другое  дело
есть.
     Толстяк обернулся  к  тихому, мертвому кораблю "Синяя чайка" и спросил,
будто корабль мог ему ответить:
     - Ты меня слышишь?
     Корабль не отвечал.
     - Ну  и не отвечай, - сказал толстяк. - Ну и не надо. Все равно я знаю,
что ты нас слышишь. Сидишь  там и наблюдаешь,  думаешь,  чего это я  "Пегас"
сюда затащил. Да для того я его затащил, что тебе придется сейчас сдаться.
     Весельчак У подошел к "Синей чайке" поближе и продолжал:
     - Четыре года ты не сдаешься. Четыре года думаешь, что твои дружки тебя
спасут. Четыре  года не веришь, что никто не знает, где ты. Четыре  года  ты
надеешься,  что  твоя паршивая птица  долетела до Венеры. Я уж думал, что ты
так и умрешь в своей клетке. Но сегодня все изменилось. Сегодня ты  откроешь
дверь в корабль и отдашь то, что принадлежит мне по праву.  Ты слышишь меня,
капитан?
     Никто  не  ответил  толстяку. Голос  его раскатывался  по подземелью  и
отражался далеким эхом от стен. Эхо замолкло, и толстяк перевел дух.
     - Где девчонка? - пробормотал он. - Мне очень нужна эта девчонка.
     Доктор Верховцев стоял поодаль и смотрел в землю.  Два других человека,
в  черных  мундирах,  отошли  немного в  сторону  и  выставили  перед  собой
пистолеты, готовые выстрелить в любой момент.
     - Я знаю, что ты меня слышишь, капитан, - начал снова Весельчак У. - Ты
затаился в своей норе, отсиживаешься. Погляди в иллюминатор. Перед тобой три
человека с Земли: глупый профессор, который носится по Галактике и  собирает
зверье, как  будто  лучше занятия придумать не мог, тихоня  капитан  и дурак
механик с рыжей бородой.
     Хоть я слышал все, что происходит вокруг, на самом деле мои  мысли были
заняты Алисой. Куда она могла исчезнуть? Где она сейчас скрывается?
     -  Ты  уже много лет ставишь мне палки  в колеса, - продолжал  толстяк,
глядя на "Синюю  чайку". -  Но сегодня мой праздник.  Сегодня ты  отдашь мне
формулу. Ты  слышишь?..  Молчит, - сказал  толстяк другим  голосом, тихо.  -
Думает.   Сейчас   мы  его   поторопим.  Жалко   только,  девчонка   куда-то
запропастилась. С девчонкой было бы легче.
     Он достал из кармана большой носовой платок и вытер потный лоб.
     - Слушай, капитан,  - сказал он. - Если ты через три минуты не откроешь
люк  и не вынесешь мне формулу, я прикажу убить  всех моих пленников.  Но не
сразу. Нет, не сразу.  Сначала мы  отрежем уши глупому профессору.  Я зол на
него больше всех, потому что он отказался отдать мне говоруна. Потом мы...
     - Погоди, толстый пират,  - раздался вдруг голос  Второго капитана. Это
был  знакомый  голос: мы  слышали  его  уже  несколько  раз  -  ведь говорун
бесподобно подражал голосам.
     - То-то, - сказал Весельчак У.
     - Тебе все равно нет места  в Галактике, - продолжал Второй  капитан. -
Тебя все равно найдут и поймают,  где  бы ты ни прятался.  Лучше  послушайся
меня - сдайся...
     -  Молчи! -  перебил  его толстяк.  -  Так мы не договоримся. По  твоей
милости  и  по  милости твоих  дружков я  уже  и так  почти все  потерял.  И
последнего тебе не отдам. Галактий будет моим.
     - Стыдись, пират! - сказал Второй капитан. - Хоть и нет у тебя стыда.
     Мы мало что понимали  в этом разговоре. Ясно было только, что у Второго
капитана было что-то такое, в чем толстяк был очень заинтересован. И  не мог
достать, не мог отнять.  Слово "галактий" мне ничего  не говорило. Я никогда
раньше не слышал такого слова. А  капитан  "Синей чайки"  отдать галактий не
хотел.
     -  Не будем  терять время, - сказал толстяк.  - Меня не интересуют твои
мысли и настроения.  Стыд  - это только  для слабых. Мы,  сильные, не  знаем
стыда. Говори: отдаешь формулу галактия?
     - Мне надо поговорить с этими людьми, - сказал Второй капитан.
     -  Нет, -  ответил толстяк,  - говорить  ты  с ними не будешь. А то  вы
придумаете  что-нибудь,  чтобы  меня обмануть.  Ты  откроешь  сейчас  люк  и
вынесешь мне  формулу галактия. А  я обещаю отпустить тебя и этих  людей  на
свободу. На все  четыре стороны.  И  если ты  не  сделаешь  того, что я тебе
говорю, ты будешь много  дней  корчиться  от их криков. Ведь у  тебя  есть и
стыд, и совесть.
     -  Не получится,  толстяк,  - сказал Второй капитан. -  С  тех пор, как
четыре  года  назад  я  опустился на этой планете, ты придумывал  уже  много
способов  отнять  у меня  абсолютное топливо,  но ничего  не получилось.  Не
получится и сегодня. Ты знаешь, что я сделаю?
     - Что?
     - Я взорву "Синюю  чайку". Погибну  сам,  но галактия  ты не  получишь.
Нельзя  давать тебе в руки абсолютное топливо, потому что ты тогда натворишь
столько бед, что жителям Галактики не исправить и за десять лет.
     - Правильно, - сказал Весельчак У.  - Но  если ты думаешь, что, взорвав
"Синюю чайку",  ты спасешь  профессора  и его людей, то ошибаешься. Даю тебе
торжественное слово Черной  Мглы, что они все равно погибнут. На что мне эти
пленники? Как только  я  их отпущу,  они  расскажут  о  моей планете  Службе
галактической безопасности,  и  через месяц  за  мной  будут  охотиться  все
крейсеры Галактики. Нет уж,  пускай  до поры до времени они думают, что меня
нет в живых.
     - Тогда я все равно должен все  рассказать этим людям. Я их не встречал
раньше, но  если они у тебя в плену, значит, они хорошие люди.  И посмотрим,
что они скажут, выслушав мой рассказ.
     - Нет! - крикнул толстяк.
     - Молчи,  - сказал спокойно капитан.  - Куда тебе  спешить?  Ты успеешь
выполнить свою угрозу.
     -  Пускай говорит, -  сказал  вдруг  доктор Верховцев. -  Он все  равно
видел, что говорун  был  у них на корабле.  Пускай  говорит, это его и их не
спасет.
     Толстяк развел руками - пожалуйста.
     - Слушай, профессор, и слушайте, люди. Нас было три капитана. Много лет
назад мы узнали о том, что в Галактике появились  пираты. Этим пиратам  были
нужны  деньги  и  драгоценности,  им  была  нужна власть.  Они хотели  стать
господами Галактики. Мы узнали о пиратах, когда они напали на планету Триада
и  угнали  оттуда  корабль.  Мы догнали  пиратов  тогда, когда они захватили
другую планету и обратили  в  рабство  ее  жителей.  Там  они  втайне начали
строить  военный  крейсер,  чтобы   нападать   на  торговые  корабли.  Долго
рассказывать  о  том,  как  мы   выследили   пиратов,  как  мы  проникли  на
порабощенную планету и подняли на ней восстание против захватчиков.
     - Вы взяли нас обманом, - проворчал толстяк.
     Доктор Верховцев махнул рукой:
     - Пускай говорит. Недолго ему говорить осталось.
     - Так  вот, -  сказал капитан, подождав,  пока  пираты замолчат, - двум
пиратам  удалось  убежать  от  нас. Несколько  лет  они скрывались здесь, на
окраине Галактики, вдали от космических путей. Все забыли о пиратах.
     - Но мы ничего не забыли, - сказал толстяк.
     - Да, - согласился  Второй капитан, - они  не забыли и не отказались от
своих  планов.  И больше всего  на  свете  они хотели  отомстить  нам,  трем
капитанам.
     - И мы отомстили, - сказал Весельчак У.
     - Не спеши. Еще  ничего не кончено. В конце концов проиграете вы. Вы не
можете победить всю Галактику.
     - Сможем, - сказал толстяк.
     Второй капитан как будто не слышал его. Он продолжал:
     - Прошли годы.  Мы, три капитана,  расстались. Первый капитан улетел на
Венеру. Третий капитан решил перелететь в соседнюю галактику, чего еще никто
до него не делал. Я занялся научными исследованиями. И вот однажды я получил
послание  от Третьего  капитана. Он сообщал  мне, что возвращается из  своей
экспедиции. Послание  было  очень  неожиданным,  потому  что никто  не  ждал
возвращения его  так скоро. Мой друг просил меня  встретить  его  на окраине
Галактики, потому что у него есть для меня очень важные новости. И я, бросив
все дела, поспешил к нему навстречу.
     -  Но он не  знал,  что мы  перехватили  послание, - хихикнул  толстяк,
потирая ладони, - и все узнали.
     -  Да,  - сказал  Второй  капитан, - они перехватили  послание Третьего
капитана, потому  что  планета,  на которой  они  скрывались,  по печальному
стечению обстоятельств,  была той,  куда спешили  с разных сторон и я и  мой
друг.  Мой  друг был  очень  болен. Долгий  полет,  которого не предпринимал
раньше ни один житель нашей Галактики, подорвал его здоровье, и он опасался,
что не сможет долететь до Земли или до его родной планеты Фикс. А летел он с
очень важными  сведениями. Жители  соседней с нами  галактики  подарили  ему
формулу галактия - абсолютного топлива. Если построить корабль с двигателями
на  галактии, он будет летать в сто раз быстрее, чем любой другой  корабль в
космосе.  Планеты  станут  близкими,  как  соседние  города.  Жители  другой
галактики  зарядили  двигатели его  корабля  галактием и  дали  ему с  собой
формулу этого вещества, чтобы  мы могли  использовать  это открытие.  Третий
капитан долетел до этой планеты, не подозревая,  что  она - приют пиратов, и
здесь он остановился.  Болезнь его  зашла  так далеко, что он  не мог больше
управлять кораблем.  Пираты отлично видели его корабль и следили  за ним, но
не стали его трогать.  Они решили  дождаться моего прилета и узнать,  что за
важные новости привез Третий капитан. Когда Третий капитан был без сознания,
они  пробрались к нему  на  корабль,  в котором  он  ждал  моего  прилета, и
установили  в корабле  микрофоны,  чтобы  подслушать  наши разговоры. А  сам
корабль осторожно перенесли на эту поляну.
     - Но ты должен признать, что  мы хорошо подготовились к твоему прилету,
- сказал Весельчак У.
     -  Когда я опустился на планету рядом с  кораблем Третьего  капитана, я
нашел  друга  в  очень тяжелом  состоянии. Капитан  рассказал  мне  о  своем
путешествии и  о формуле  галактия. Я  понимал,  что самое главное сейчас  -
отвезти капитана на  Землю,  где его смогут  вылечить. Но я  знал, что он не
перенесет космического путешествия, и решил остаться рядом с ним до тех пор,
пока  ему  не  станет  немного  легче.  Я поспешил  к  себе  на  корабль  за
лекарствами,  но,  пока  я подбирал нужные лекарства, пираты открыли заранее
подготовленный люк, и наши корабли провалились в это подземелье.
     - Здорово было придумано! - сказал толстяк.
     - Конечно, - ответил  Второй  капитан. -  Они  боялись на  меня напасть
наверху.  Когда  я  понял, что  произошло,  я  увидел, что  "Синяя  чайка" в
подземелье. Зажегся свет, и к ней подошел вот этот тип, который  стоит рядом
с вами. И я  его узнал и сразу догадался, что  пираты меня  перехитрили. Они
обещали отпустить  меня в обмен на  формулу  галактия. Они сразу сообразили,
что, имея такое топливо, они будут летать так быстро, что их никто не сможет
догнать, и им будут не страшны крейсеры Службы галактической безопасности, и
все корабли  Галактики могут стать их легкой добычей. И я тоже понял, что ни
за что на свете я не отдам им формулу и не  дамся им в руки живым. Я задраил
люк и не впустил их на "Синюю чайку".
     - А что случилось с Третьим капитаном? - спросил Полосков.
     -  Они  попытались разрезать  наши корабли, чтобы взять  нас в плен. Им
удалось это сделать с кораблем Третьего капитана, и капитан попал им в руки.
Может быть, они его убили.
     - Неправда, - сказал  толстяк. - Неправда. Он сам  умер. От болезни. Ты
же  знаешь, как тяжело он был болен. Когда  мы распилили корабль, он был уже
мертв.
     - А "Синюю чайку" им распилить не удалось, - сказал капитан. - Она ведь
сделана из алмазного сплава. А  на борту у меня был говорун, подарок Первого
капитана. И у меня был уговор с  Первым капитаном: если что-нибудь случится,
то я выпущу говоруна с наказом лететь на Венеру и отыскать Первого капитана.
Первый капитан знает,  как заставить  говоруна  рассказать, где  я и что  со
мной.
     - А  мы не смогли,  -  сказал  я.  - Кое-что говорун  нам сказал, но, к
сожалению, этого было мало.
     - А как же он попал к вам? - спросил Второй капитан.
     - Его ранили, - сказал я. - Видно, за ним гнались пираты.
     - Это точно, - согласился толстяк.
     -  Но говоруну удалось  улететь.  Ему починили крыло роботы на железной
планете Шелезяке.
     - Мы за это им все масло отравили - роботы теперь парализованные лежат,
- засмеялся толстяк так, что все его подбородки затряслись.
     - Роботов мы вылечили, - сказал я. - С роботами все в порядке.
     - Как так?
     - Мы были на той планете и вылечили роботов.
     - Проклятье! - воскликнул толстяк.
     -  Но,  к  сожалению, с железным  крылом говорун  не смог  долететь  до
Солнечной  системы,  -  сказал  я.  -  Он еле-еле  добрался  до своей родной
планеты.
     -  Мы искали его там, - признался толстяк. - Мы вот с моим другом. - он
показал на доктора Верховцева.
     - Предатель! - сказал мрачно Зеленый. - Мы еще до тебя доберемся!
     -  Молчи!  -  погрозил ему пальцем  Весельчак  У.  -  Мы с моим  другом
перебили всех говорунов на планете Блук. Мы  их покупали, выменивали, крали.
Мы хотели даже весь кислород уничтожить на планете.
     - Червяками? - спросил я.
     -  Червяками.  Но, к сожалению, нам не повезло. И  совершенно  случайно
говорун попал в руки этим вот несмышленым, - сказал толстяк, - и они полезли
сюда. Мы их предупреждали. Сами виноваты. А теперь вам придется погибнуть.
     -  Ничего,  не  волнуйтесь, - сказал Второй капитан. -  Не посмеют  они
ничего с  вами  сделать.  Они ведь  трусливые.  Никогда всем пиратам мира не
одолеть трех капитанов. Они и поодиночке нас победить не смогли.
     - Нет,  смогли! - крикнул толстяк. - Третий капитан уже умер. Ты четыре
года сидишь в  плену. А как  только мы  получим галактий, мы доберемся и  до
вашего Первого капитана.
     - И вы четыре года живете в корабле? - спросил Полосков.
     - Да,  - ответил Второй  капитан. - Я ведь упрямый. Я  мог бы, конечно,
уничтожить  формулу.  Но  тогда  она  не  досталась  бы и  остальным жителям
Галактики. Но разумным существам  очень нужно абсолютное топливо - тогда все
планеты в сто раз приблизятся друг к  дружке. Я  знал, что  рано  или поздно
помощь придет.
     - Пришла,  да  не та,  -  сказал толстяк. - Ты выговорился,  капитан? А
теперь придется тебе расстаться с формулой.
     - Есть у  меня  и  другой  уговор с Первым  капитаном, - сказал  Второй
капитан. - Если от меня нет  вестей больше четырех лет, он сообщает об  этом
Службе галактической безопасности и  отправляется  меня  искать. И  уж  если
случайные люди нашли меня  так  скоро,  то  Первый капитан  найдет меня  еще
быстрее. И вы это знаете.
     -  Ладно,  хватит  разговоров,  -  сказал  глухо  доктор  Верховцев.  -
Начинайте. Он просто тянет время.
     Тогда один из пиратов подошел ко мне и сильно рванул за скованные руки.
Я  потерял  равновесие  и  упал.  Он  оттащил  меня  в  сторону.  Я  пытался
сопротивляться, но на помощь первому  пирату подоспел второй, и  они связали
мне ноги.
     Толстяк достал из-за пояса длинный нож.
     - Ты знаешь, Второй капитан, - сказал  он, оборачиваясь к кораблю, -  я
умею  шутить,  недаром  меня  прозвали Весельчаком. Но  некоторые мои  шутки
кончаются слезами. - он поднял нож.
     Полосков  с  Зеленым  рванулись  мне  на помощь.  Но доктор  Верховцев,
который внимательно  следил  за  ними,  выстрелил  в  них  сонным  газом  из
баллончика, висевшего у него на запястье. Мои товарищи повалились на землю.
     - Ну, - сказал Весельчак У.
     Я почувствовал, как холодное лезвие ножа прикоснулось к моему горлу.
     - Сними замок, - сказал Второй капитан.
     - Давно бы так.
     Толстяк дал знак  пирату,  и  тот,  поднявшись  по трапу к люку  "Синей
чайки", открыл тяжелый замок. Его пираты поставили давно,  как только "Синяя
чайка" упала в  подземелье. Если Второй  капитан  не давал  им проникнуть на
корабль, то и они не хотели, чтобы он ушел с корабля без их разрешения.
     Пират спустился  с  трапа и остановился в  отдалении,  направив на  люк
пистолет. Верховцев тоже поднял оружие. Они  не хотели рисковать.  Вчетвером
они боялись одного капитана, которого не могли победить уже четыре года.
     - Смотри, без шуток, - сказал Верховцев, - а то стреляем.
     Люк  внезапно  распахнулся,  и я даже  не успел разглядеть капитана. Он
прыгнул  вниз, словно синяя молния. Одновременно прогремели два выстрела. Но
капитан уже был  на земле. Он откатился в сторону, и лучи пистолетов дробили
камни у его  головы. Еще мгновение - и капитан оказался под защитой широкого
амортизатора " Синей чайки".
     Пираты сразу разбежались и залегли за камнями.
     -  Спокойно,  он  от  нас  не уйдет, -  раздался  голос  Верховцева.  -
Окружайте его.
     В ответ грянул выстрел со стороны "Синей чайки".
     Я понимал,  что положение  капитана почти безвыходное. Пираты медленно,
скрываясь за камнями, окружали его.
     - Не стреляй! - крикнул толстяк.
     Голос  его звучал совсем  рядом. И я  увидел, что он снова  заносит над
моим горлом нож.
     - Если выстрелишь, профессору конец.
     И в тот же момент со стороны нашего корабля послышался голос:
     - Не двигаться с места! Вы окружены!
     Рука толстяка с ножом замерла. Я кулаком вышиб нож, и он отлетел далеко
в сторону.
     - Вы слышите? - послышался другой голос из темноты с той стороны,  куда
улетел говорун. - Бросайте оружие.
     Пираты медленно поднимались с земли, их пистолеты звякали о камни.
     Я  приподнял голову и увидел,  что  из-за  амортизатора  "Пегаса" вышел
доктор Верховцев в скафандре, но без шлема.
     Я в изумлении перекатился на другой бок.
     Второй доктор Верховцев, в шляпе, поднял руки и стоял на коленях.
     С другой стороны к пиратам направлялся Первый капитан.  Точно такой же,
как монумент  на планете имени  Трех Капитанов, только живой,  загорелый,  в
синем мундире капитана дальнего космического плавания.
     Откуда-то вылетел  говорун  и,  хлопая  крыльями,  опустился  на  плечо
капитану. Потом из темноты вышла Алиса.




     Алиса пропала в тот момент, когда мы очутились в плену. И случилось это
так   незаметно,  что  никто  в   подземелье   не  обратил  внимания  на  ее
исчезновение. И я в том числе.
     Как  это ей удалось сделать, я узнал потом. Но раз уж я рассказываю все
по порядку, то придется рассказать, что случилось с  Алисой, пока мы  были в
плену, и  почему Первый капитан и доктор Верховцев (второй доктор Верховцев)
нашли вход в подземелье и успели нас спасти.
     А  случилось  вот  что. Алиса получила в  подарок на базаре в Палапутре
шапку-невидимку.  Ее подарил карлик, продающий рыб, которых  не  было,  а он
говорил, что их просто не видно.
     Алиса  сначала решила, что это шутка - шапка  была  такой  легкой,  что
ничего не весила. Но когда Алиса вернулась на корабль, пришла к себе в каюту
и стала разбирать марки, купленные на базаре,  она нашла в сумке что-то. Это
что-то было невесомым и невидимым. Тогда Алиса вспомнила о шапке-невидимке и
попробовала это что-то  расправить и надеть  на голову. И  стала невидимкой.
Сначала Алиса хотела бежать ко мне или к Полоскову и похвастаться шапкой, но
тут она  вспомнила, что  невидимость  -  чепуха  с  точки  зрения физики,  и
подумала, что если  она расскажет нам о том,  что шапка-невидимка действует,
мы и смотреть на нее не захотим - не поверим. Она отложила шапку-невидимку в
сторону  до  возвращения  на  Землю,  потому  что  такая  шапка  обязательно
пригодится  в школе. Ведь если опоздаешь  на  урок, то всегда  можно войти в
класс и  сесть на место  так, что никто тебя не  увидит. И даже можно  (хотя
Алиса,  конечно,  этим не занималась)  подсмотреть  в  тетрадку к  отличнице
Скорняковой.
     Шапку-невидимку Алиса всегда носила  с  собой в сумочке через  плечо. И
когда в подземелье загорелся свет и  показались толстяк  и  его люди,  Алиса
незаметно надела  шапку-невидимку и  исчезла. Хотя никуда из  подземелья  не
уходила.  Она  думала,  что если нас  запрут куда-нибудь, она сможет украсть
ключ и выпустить нас на свободу.
     Она отошла  в сторонку и слушала все, что говорил толстяк. И она стояла
бы и  дальше,  но тут появился пират, который нес за  ноги говоруна. Толстяк
велел пирату убить говоруна, потому что  он  больше  пиратам был не нужен, и
тут Алиса поняла, что ей пора действовать.
     Она  подошла на цыпочках к пирату и подставила  ему ножку. Пират  упал,
выпустил говоруна, началась стрельба, и говорун улетел.
     Что делать  дальше? И тогда Алиса подумала: вот говорун улетел. А  ведь
он и раньше улетал отсюда. Второй капитан его выпустил из корабля, и говорун
нашел дорогу из подземелья. Значит, говорун знает, как отсюда  выбраться.  И
Алиса поспешила вслед за говоруном. Она думала, что, как только увидит,  где
выход, сразу  вернется обратно.  Потом освободит  нас из  тюрьмы, выведет на
свободу.
     Сначала бежать  было темно.  Свет из главного зала  слабо  пробивался в
длинный коридор.  Говорун летел впереди, и  Алиса не видела его, но слышала,
как хлопают его крылья. Когда они были уже довольно далеко от пиратов, Алиса
негромко позвала:
     - Говорун, погоди.
     Говорун услышал ее голос. И как раз в этот момент они были  в следующем
зале, меньше прежнего,  посреди  которого стоял небольшой черный корабль. Но
Алиса забыла, что  она невидимая, и не сняла  шапку. Говорун сделал круг над
Алисой, покачал недоверчиво  короной  и полетел дальше, в узкий лаз, который
был спрятан  за  выступом скалы. Алиса добралась  до лаза.  Он круто  уходил
вверх, и вдалеке был виден белый кружок - дневной свет.
     Алиса собралась было карабкаться по лазу, но тут услышала слабый стон.
     Стон доносился из туннеля, черного, как безлунная ночь. Алиса осторожно
подошла к туннелю.  Стон  слышался  явственный. Но Алиса  не взяла  с  собой
фонаря, оставила в большой пещере, и потому ей приходилось идти вслепую. Она
считала шаги. На тридцатом шаге ее рука уперлась в решетку.
     Снова стон.
     - Здесь есть кто-нибудь? - спросила Алиса шепотом.
     Но, видно, тот, кто стонал, ее не услышал.
     - Потерпите, - сказала Алиса. -  Сейчас я освобожу наших, а потом и вас
тоже. Если вы тоже пленник этих верховцевых.
     Ответа не было.
     Алиса повернула назад. Ведь нельзя было терять время -  неизвестно, что
там придумает толстяк.
     Вернувшись к лазу, Алиса еще раз глянула внутрь.  Светлое пятно - выход
из подземелья -  исчезло.  Алиса не сообразила,  что это наступила  короткая
ночь, и испугалась,  что  приняла за выход  какой-то  туннель. А  может, она
спутала? Может быть, говорун улетел в другой проход?  И Алиса,  хоть и очень
беспокоилась  обо мне и Полоскове  с Зеленым, решила все-таки  потратить еще
несколько минут и проверить, выход это или нет.  Ведь если это тупик, то она
поведет нас сюда и погубит: пираты нас поймают.
     Лезть  было  трудно. Лаз  оказался скользким  - сверху капала вода и не
высыхала. Алисе казалось, что  прошел целый час, а  лаз все не кончался. Она
решила повернуть  назад, вдруг  темнота начала проясняться, и оказалось, что
Алиса почти добралась до выхода, только не видела его в темноте.
     Последние  метры  ползти было труднее  всего - сверху в лаз  насыпалась
земля и  проникли длинные  корни кустов. Алиса чуть не разревелась - решила,
что  пробраться  наверх, к солнцу  и чистому воздуху,  не удастся.  И  в тот
момент она даже забыла  о нас, о  пиратах, обо всем на свете  - она  мечтала
лишь выбраться на свободу.
     Но вот последний рывок,  и  Алиса поняла, что  она победила, -  лаз был
позади. Позади осталось мрачное подземелье с пиратами и пленниками.
     Быстро  катилось  по  синему  небу  желтое  солнце.  Второе солнце  уже
забралось  в  зенит и  начало припекать. У самого  лица Алисы,  не  видя ее,
ссорились два  жука, налетали друг на  друга,  бились  блестящими  крыльями.
Алиса посмотрела на жуков и с грустью подумала, что пора возвращаться. И так
она потеряла  слишком много времени. По крайней мере она  теперь знала, куда
надо бежать, чтобы выбраться из подземелья.
     Алиса в  последний раз  взглянула вперед, раздвинула густую траву и тут
увидела совсем рядом,  на  вершине  холма,  тот самый  космический  корабль,
который  подлетел  к  "Пегасу"  перед  последним перелетом  к  предательской
поляне. Корабль доктора Верховцева.
     "Хорошо, что я поглядела туда, - подумала Алиса. - А  то бы мы выбежали
и попали к ним в лапы. Ведь, наверно, пираты оставили на корабле охрану".
     Она собиралась уже спуститься  снова  в лаз,  как  увидела, что говорун
сидит на трапе корабля и стучит клювом в закрытый люк.
     Алиса чуть было не крикнула: "Говорун, назад!", но  не успела.  Да и не
услышал бы говорун.
     Люк раскрылся,  и  в нем  показался высокий молодой  человек,  которого
Алиса  где-то  видела  раньше.  Но где? Говорун  взлетел на  плечо  к  этому
человеку.
     - Старина! - воскликнул человек. - Как ты нас нашел?
     И  тут, когда Алиса  увидела этого  человека с говоруном на  плече, она
поняла, кто это такой. Это  был Первый капитан. Капитан  прилетел на помощь!
Но как  он  узнал, где надо  искать? Алиса выскочила из  лаза и бросилась  к
кораблю. Как хорошо, что капитан здесь! Теперь все будет в порядке.
     Ей оставалось еще несколько шагов до корабля, и она старалась крикнуть,
но не могла, потому что у  нее не хватало дыхания. Тут  второй человек вышел
из люка и стал рядом с капитаном.
     Это был доктор Верховцев. Но одет он был не так, как тот Верховцев, что
внизу. На этом Верховцеве был скафандр и за поясом - пистолет.
     Алиса  остановилась,  будто  налетела  на стену.  Она  ничего не  могла
понять.  Предатель каким-то  образом  умел  одновременно  находиться в  двух
местах. Одно поняла Алиса: Первому капитану  тоже угрожает опасность -  ведь
он еще не знает, что Верховцев на самом деле пират.
     -  Капитан, осторожнее!  Опасность!  Верховцев  предатель!  -  крикнула
Алиса.
     Капитан и Верховцев оглянулись  на ее голос. Но не  увидели ее - она же
все еще была невидимкой.
     - Кто это сказал? - спросил капитан.
     - Верховцев только что  был в подземелье! - крикнула Алиса. - Он пират.
Они захватили в плен Второго капитана и наш экипаж.
     -  Какой еще  экипаж? - удивился  капитан,  стараясь понять, откуда  же
раздается детский голос.
     - Экипаж "Пегаса", - сказала Алиса. - Осторожнее, капитан!
     - Ты кто? - спросил капитан.
     - Алиса, - ответила она, не спуская глаз с Верховцева.
     Но Верховцев не  выхватывал бластера, не нападал на капитана. И капитан
тоже совершенно не боялся доктора.
     - Ты ошибаешься, девочка, - сказал капитан. - Доктор  Верховцев уже три
дня не покидал  нашего  корабля. Мы с ним вместе  прилетели на помощь  вам и
Второму капитану.  А внизу, в подземелье, находится какой-то другой человек,
который выдает себя за нашего друга, доктора Верховцева. Так что ты спокойно
можешь подойти к нам.
     -  А вдруг вы  тоже только выдаете себя за Первого капитана? - спросила
Алиса.
     -  Я ни за кого  себя не выдаю, - ответил  капитан.  - Ты же сама  меня
узнала.  И посмотри на говоруна. Он  тоже меня узнал.  А  птицу так легко не
обмануть. Говорун, ты меня узнал?
     -  Спеши,  капитан, - сказал  говорун.  - Формула  галактия  хранится в
отсеке с образцами  материалов. Если со  мной  что-нибудь  случится,  возьми
формулы и передай Галактике. Это очень важно. Ради них погиб Третий капитан.
     Говорун говорил голосом Второго капитана.
     - Вот видишь,  - сказал Первый капитан. - Теперь ты веришь? Ну, подойди
сюда.  Мы  же  теряем время.  Как  ты  выбралась наружу?  Как  тебе  удалось
скрыться?
     Алиса подошла к самому трапу.
     - Я здесь, - сказала она. - Я пролезла за говоруном.
     - Ничего не  понимаю! -  сказал доктор Верховцев. - Где же девочка? Что
она, невидимая, что ли?
     -  Конечно,  я невидимая,  - сказала Алиса. - Неужели вы до  сих пор не
поняли? А то как бы мне удалось убежать от пиратов?
     И тогда  Алиса  сняла шапку-невидимку, и  даже Первый капитан,  один из
самых отважных людей во всей Галактике, вздрогнул от неожиданности.
     Желтый  комбинезон  Алисы  был измазан землей и  разорван на рукаве, на
лице царапины, волосы спутаны...
     - Алиса,  ты  будешь сегодня на завтрак  есть  манную  кашу?  - спросил
говорун голосом профессора.
     - Молодец,  девочка! -  сказал Первый капитан. -  Пошли. И по дороге ты
все мне расскажешь.
     И они побежали к лазу, потому что нельзя было терять ни минуты.




     - Наручники пригодятся, - сказал Второй капитан.  -  Это такие коварные
существа, что доверять им ни в чем нельзя.
     - Даю вам слово, - сказал торжественно толстяк, - что не сделаю попытки
к побегу.
     - Сделаете, - уверенно ответил капитан.
     Тем  временем доктор  Верховцев подошел  вплотную  к  своему  двойнику.
Зрелище  было удивительное. Причем, если бы меня спросили, я бы  сказал, что
настоящий доктор Верховцев - это тот, который  в шляпе. Ведь мы именно с ним
познакомились на планете имени Трех Капитанов.
     - Ну, самозванец, - сказал доктор Верховцев, который был в скафандре, -
покажи нам, какое у тебя истинное лицо.
     - Ничего не понимаю! - ответил доктор Верховцев, который был в шляпе, и
отошел на шаг.
     Зеленый, стоявший у него за спиной, подтолкнул его навстречу двойнику.
     -  Из-за  тебя, голубчик, - сказал  он,  - мы черт  знает что о хорошем
человеке подумали. Из-за тебя чуть не погибли.
     - Правильно,  -  сказала  Алиса.  -  Ведь мы  уже  настолько  не верили
Верховцеву,  что, когда он прилетел  вместе с Первым капитаном  и постарался
нас остановить, мы быстренько улетели и провалились в яму.
     - Нет, - сказал поддельный Верховцев, - вы не смеете меня трогать!
     Весельчак У вдруг засмеялся.
     -  Плохо в  чужой шкуре ходить,  -  сказал он. -  Никуда не  годится. У
меня-то  своя,  мне ничего не  будет: я  никогда не обманывал.  Я -  честный
пират.
     Настоящий  доктор Верховцев подошел к пирату  в шляпе и присмотрелся  к
нему. Пирату некуда было отступать - сзади стоял Зеленый.
     Вдруг  доктор  Верховцев  протянул  руку  к своему двойнику  и  быстрым
движением провел по его голове, лицу, груди.
     И тут мы все увидели, как оболочка Верховцева упала с пирата, и под ней
обнаружилось  совсем  другое существо -  не человек.  Оказывается, Верховцев
увидел тонкую застежку - "молнию", которая скрепляла оболочку пирата.
     Шляпа откатилась в сторону.  Одежда доктора валялась у  наших ног. А из
кучки тряпья, которое недавно было Верховцевым, возвышалось большое, метра в
полтора высотой,  насекомое  с  мохнатыми ножками, круглым хитиновым телом и
большими  острыми  клешнями. Насекомое  расправило короткие крылья, стараясь
взлететь, но Зеленый успел схватить его. Насекомое обернуло к  нему голову и
угрожающе раскрыло клешни.
     - Осторожнее! - крикнул Второй капитан. - Он ядовитый!
     Зеленый отдернул руку, а Второй капитан поднял пистолет, взяв пирата на
прицел.
     И тогда пират, увидев, что деваться некуда, вдруг поднял длинный тонкий
хвост с иглой на конце и  вонзил его себе  в грудь. И тут  же упал, раскинув
тонкие ножки.
     - Он сам себя ужалил! - воскликнула Алиса. - Как скорпион.
     -  Скорпионы никогда себя не убивают. Это сказка, - ответил я. - Только
разумные существа знают, что такое смерть.
     - Не верьте ему, - сказал вдруг толстяк. -  Я буду с вами сотрудничать,
и  поэтому лучше во всем признаться. Он главный пират.  Он заставлял нас ему
подчиняться, и он придумывал все злодейства. Его  зовут Крыс, и он с мертвой
планеты Крокрыс. Когда-то крокрысы перебили друг друга в войнах, и последние
из них  скрываются в подземельях. Но он не убил себя. Он слишком себя любит,
чтобы убить. Он только потерял сознание.  Он  думает,  что  вы его бросите и
тогда он придет в себя и убежит. Он так уже делал. Убейте его.
     - Зачем нам его убивать? - сказал Первый капитан. - Его будут судить.
     Он  подошел к  лежащему на кучке  тряпья  Крысу,  нагнулся,  поднял его
легкое тело за ногу и передал пленным пиратам в черных мундирах.
     -  Отнесите его на "Пегас", - сказал капитан, - и заприте в  клетку.  У
вас найдется пустая клетка, профессор?
     -  Есть  пустая  клетка.  Даже не  одна.  Ведь  мы собрали куда  меньше
животных, чем рассчитывали. Я пойду на корабль вместе с пиратами и прослежу,
чтобы клетка была заперта надежно.
     - А потом  мы отвезем  его на планету, где его  давно ищут, и пусть его
там судят.
     -  Правильно,  -  сказал  толстяк.  -  Туда  ему  и дорога. Это ведь он
придумал -  притвориться Верховцевым.  Он  летал под  видом  доктора на базу
разведчиков  Арктура.  Он  надеялся  найти там  планы  "Синей чайки",  чтобы
открыть корабль. Это он под видом Верховцева продавал червяков в Палапутре и
уничтожал говорунов, чтобы ни один из них не  добрался до Первого капитана и
не смог  позвать его на  помощь. Это он  заставил меня  подарить  профессору
алмазную черепашку. Это он под видом Верховцева отравил масло у роботов. Нет
ему пощады! Судить его, предателя и изменника!
     -  Спокойно, Весельчак У, -  сказал Второй капитан. -  Не надейся, что,
загубив  своего  напарника,  ты  отделаешься от  наказания.  Тебя тоже будут
судить. Ведь я гоняюсь  за тобой по  всей Галактике.  И ты  столько совершил
преступлений, что новыми предательствами ты их никогда не искупишь.
     Толстяк насупился и замолк.
     Я  проводил двух пиратов,  которые тащили притворившегося мертвым Крыса
на  корабль.  Со мной  пошел и  Полосков, потому что  пиратам не доверял. Мы
заперли Крыса  в  самую крепкую  клетку и вернулись  обратно.  Там  уже  шел
разговор о другом.
     - Как теперь нам выбраться отсюда? - спросил Первый капитан у толстяка.
     -  Если  мне обещают жизнь,  я помогу  вам отсюда  выбраться, -  сказал
толстяк, - если нет, зачем я буду вам помогать? Никто, кроме меня, не знает,
как открыть  эту плиту.  А она сделана из  такого прочного камня, что ее  не
взорвешь даже гравитационной бомбой.
     -  Не  хочешь  говорить,  не  надо,  - улыбнулся Первый  капитан.  - Мы
подождем, пока очнется твой друг Крыс, и он нам с удовольствием поможет.
     Оба капитана стояли рядом, и хоть один из  них был загорелый, здоровый,
одет в новый скафандр, а  второй  истощенный, усталый и исхудалый,  они  все
равно были похожи, как братья, и я ими залюбовался. Они были куда лучше, чем
монументы на  планете  имени Трех  Капитанов.  Первый капитан  обнял  своего
товарища  за плечо,  и  они возвышались  над толстяком,  словно над  большой
жабой.
     - Нет, - сказал толстяк, - ни за что! Погибайте здесь!
     - Мы  все равно не погибнем, - сказал Второй  капитан.  - Теперь, когда
мои друзья, - он обвел рукой всех нас, потому что не только Первый капитан и
доктор Верховцев были его друзьями,  но и мы, экипаж "Пегаса", тоже были его
друзьями: мы ведь тоже пришли к нему на помощь, хотя и не видели его никогда
раньше, - теперь, когда мои друзья со мной, мне не страшны никакие пираты. В
крайнем случае мы  все  вместе улетим на корабле Первого  капитана, а  потом
вернемся и достанем наши корабли.
     Весельчак У заколебался. Он понял, что торговаться ему не приходится, и
уже готов был заговорить, но все испортил Зеленый.
     - Нет, -  сказал он. - Во-первых, я никогда не брошу  свой  корабль. Уж
лучше я  останусь здесь и подожду. Да и зверей кормить надо. Ведь нам  их на
другой корабль не втиснуть. Нет, так  не пойдет. Вы уж,  пожалуйста, скажите
нам, как открыть люк.
     Нельзя было разговаривать  с толстяком так, как говорил Зеленый. Нельзя
ничего просить у пиратов, потому что они сразу наглеют.
     И толстяк, услышав слова Зеленого, взбодрился.
     -  Нет,  -  сказал он, -  дайте  мне  письменное  обязательство, что  я
останусь в живых, тогда я выпущу вас отсюда.
     Капитаны только посмотрели на Зеленого, но ничего не сказали.
     -  Ладно. Если так,  - произнес Первый капитан, -  мы подождем. Мы даем
тебе, Весельчак, десять минут на размышление. Время у нас есть.
     -  Правильно,  -  поддержал его  Второй капитан.  - А  пока ты,  Первый
капитан, расскажешь, как ты нас нашел. Ведь говорун к тебе не прилетел.
     - А я пока приготовлю бутерброды, - сказал виноватым голосом Зеленый. -
Ведь все мы проголодались.
     - Хорошо, - сказал капитан.
     - Я бы тебе помогла, Зеленый,  - сказала  Алиса, - но мне так интересно
узнать про Первого капитана, что я не могу оторваться.
     - Оставайся, Алиса, - сказал Первый капитан. - Без тебя мы не спасли бы
своих друзей.
     - Без  вас я ничего бы не  сделала, -  сказала  Алиса и  покраснела  от
гордости.
     - Алиса, - сказал я строго,  - иди вымой руки и приведи себя в порядок.
Ты грязна, как болотный крот с планеты Вуканату.
     - Ладно, - не стала со мной спорить Алиса. - Крот так крот.
     Она побежала к кораблю, крикнув на бегу:
     - Только без меня ничего не рассказывайте!
     Первый капитан обернулся к Весельчаку У и спросил его равнодушно:
     - Ну, не передумал еще?
     Пират заискивающе улыбнулся. Его глазки спрятались в щеках.
     -  Давайте  поторгуемся, капитан,  -  сказал он. -  Будем оба  деловыми
людьми.
     Капитан отвернулся от него.
     Через две  минуты  возвратилась Алиса. Я заметил,  что  руки она вымыла
кое-как, но вместо желтого комбинезона надела другой, голубой.
     За Алисой  семенил  индикатор. Он прямо  разрывался  на части,  так ему
хотелось  повсюду успеть. Прямо не зверь, а живая радуга. А за ними не спеша
вышагивал  вечно  занятый  паук-ткач-троглодит. Он  вязал  одновременно  три
варежки, но все на правую руку.
     - Пришли? - улыбнулся Первый капитан, глядя на необычное шествие. - Ну,
тогда  я  с самого  начала должен признаться,  что  моя  роль в этой истории
скромная. Все четыре  года я был занят на Венере.  Оказалось, что превратить
большую планету в космический  корабль и  передвинуть ее  на новую  орбиту -
задача почти невыполнимая. Ну, а раз она оказалась почти невыполнимой, то ее
обязательно надо было выполнить.
     -  Правильно,  -  сказала Алиса.  -  Очень  жалко, что у меня  не такой
сильный характер.
     -   Характер   воспитывается,  -  усмехнулся   капитан.  -  Погляди  на
паука-ткача-троглодита. Вот  уж  завидное  упорство!  Если  он еще  научится
отличать правую сторону от левой, цены ему не будет.
     - Тоже мне пример! - отмахнулась от паука Алиса. - Он же глупый.
     - В том-то  и дело, что одно  упорство еще ни о чем  не говорит. За все
четыре с лишним года Венера не сдвинулась со своей орбиты ни на сантиметр, а
мы думали, спорили и готовились к решающему моменту. И я надеюсь, что  успею
вернуться  к  началу  перелета  планеты  поближе к  земной  орбите. Осталось
недолго ждать.
     - И тогда на Венере изменится климат?
     -  Сильно  изменится. Настолько, что через несколько  десятилетий  люди
смогут жить на ней так, как на Земле.
     - И мы ее станем называть Земля-два, - сказала Алиса.
     - Зачем же? Она останется Венерой. Разве плохое название?
     Алиса ничего не ответила. По-моему, ей название не очень нравилось. Она
как-то говорила мне, что ни к чему  называть планеты именами вымерших богов,
которые ничем себя не прославили.
     -  Я был так занят работой, - продолжал свой рассказ  Первый капитан, -
что четыре года пролетели совершенно незаметно. И надо признаться, что  я не
очень беспокоился о своих друзьях, потому  что знал, как далеко  забрасывает
судьба капитанов. Третьему было еще рано возвращаться из соседней галактики,
а ты, Второй, дал мне срок - четыре года.
     -  А вы не жалели,  - спросила  Алиса,  - что  сидите на одной и той же
планете, а не летаете к другим звездам?
     - Это сложный  вопрос, Алиса,  - ответил серьезно Первый капитан. - Да,
мне  хотелось  снова  стать  на капитанский  мостик  и  снова  снижаться  на
неизвестных планетах.  Но я знал,  что мой  опыт  и мои знания очень нужны в
Солнечной системе. А кроме того,  я же говорил тебе,  что люблю неразрешимые
задачи и невыполнимые проекты.
     - А ваша жена, - не отставала от капитана Алиса, - тем временем  летает
по  всей  Галактике  и  ищет  живую  туманность.  Вы  ей,  наверно,  страшно
завидовали.
     -  Конечно, завидовал,  -  признался  капитан.  -  И  еще  больше  буду
завидовать, когда она отыщет свою туманность.
     - Ничего  подобного,  - вмешался я  в  разговор. - Живой туманности  не
существует. Все равно как не существует живых планет.
     -  А вот в этом  вы, профессор, ошибаетесь, - сказал Второй капитан.  -
Мне пришлось  как-то увидеть живую планету. Еле  успел убежать. Она питается
тем,  что  затягивает из  космоса.  Хорошо  еще, что  на "Синей чайке" такие
мощные двигатели.
     - Очень любопытно, - сказал я. - Мы поговорим об этом попозже. Хотя мне
не приходилось слышать о таком чуде.
     -  Папа,  не спорь, - сказала  Алиса. - Не  станет же  капитан говорить
неправду.
     - Нет, - улыбнулся капитан. - Мы всегда говорим правду. Даже врагам.
     И он посмотрел на Весельчака У, который тут же отвернулся и сделал вид,
что рассматривает стену пещеры.
     -  Ну  вот,  -  закончил свой рассказ Первый  капитан,  -  неожиданно я
получил телеграмму  - летит доктор Верховцев, наш старый друг. Он прилетел и
рассказал мне, что беспокоится о судьбе Второго капитана. И когда он мне все
рассказал, я попросил разрешения немедленно покинуть Венеру. А дальше пускай
продолжает доктор.
     - Ну, что вы! - смутился вдруг доктор Верховцев, ссутулился и заморгал.
- Я ничего не сделал. Ровным счетом ничего... В общем, вы, с  "Пегаса", были
последней каплей, переполнившей чашу моих подозрений.
     - Вот  спасибо! -  сказал Зеленый,  который раздавал  нам бутерброды  с
сыром. - Это вы вели себя странно.
     - Но я-то ничего еще не знал, вернее, почти ничего не знал о вас.
     Верховцев переступил с ноги на ногу и погладил индикатора, который даже
посинел от любопытства.
     - Я с самого начала не поверил  в версию о том, что смелый и находчивый
Второй капитан пропал без вести. Я  знал и его "Синюю  чайку" и понимал, что
вряд  ли  найдется  во  всей  Галактике  сила,  способная  погубить  Второго
капитана.
     - Спасибо за комплимент, - сказал Второй капитан.
     - Не  стоит  благодарности.  Комплимент  имеет в  своей  основе трезвый
научный расчет.
     - Ну прямо как наш учитель математики! - прошептала мне Алиса.
     - Подготавливая музей  имени Трех Капитанов, я изучал их биографии, и в
этом мне  помогал Первый капитан, который никогда  не  отказывался присылать
мне фотографии  и записки и уточнять подробности. Но когда я поделился с ним
своими сомнениями о судьбе Второго капитана, он ответил мне очень уклончиво.
Столь уклончиво, что я предположил, что Первый капитан знает о "Синей чайке"
больше, чем хочет или может сказать.
     - Ничего я особенного не знал, - перебил его Первый капитан. - Просто у
нас был  уговор: если  не  прилетает говорун, я  жду четыре года и ничего не
предпринимаю. Но после письма Верховцева я немного обеспокоился, хотя и виду
не подал.
     - А я не знал об уговоре капитанов, - продолжал Верховцев, - и не знал,
что  Второй  капитан собирался  улететь навстречу  Третьему  капитану.  Меня
насторожило  другое:  ведь  во  всех  документах  говорилось,  что  капитаны
полностью избавили Галактику от космических пиратов. Но, судя  по всему, это
было не так. Ко мне  поступали сведения,  что пираты  все-таки существуют  и
иногда нападают на корабли. И среди пиратов видели этого самого толстяка.
     -  Я не участвовал в этом, - сказал  обиженно  Весельчак У. -  Это  все
Крыс. У  него было несколько  оболочек.  В том числе,  наверное, и моя. Он в
моей оболочке грабил другие корабли.
     - Ну уж, разрешите вам не поверить, - сказал доктор Верховцев. - Да-да,
не  поверить.  Но  однажды,  когда  я  отсутствовал на  планете  имени  Трех
Капитанов,  кто-то побывал  в  музее. Музей  тщательно  обыскали,  но ничего
важного не взяли, кроме снимков "Синей чайки". Ага, подумал я тогда, кому-то
эта  информация нужна. Потом мне  вдруг сообщают, что на пиратском  корабле,
который ограбил пассажирский лайнер с планеты Фикс, был человек, так похожий
на меня, что, если бы в это время у меня в гостях не находился сам президент
этой планеты, про  меня  могли бы черт знает  что подумать. И тут на планету
прилетает "Пегас". Эти люди говорят  мне, что ловят зверей, а  сами начинают
меня расспрашивать о трех капитанах. Это меня немного удивило. И может быть,
я забыл бы об  этом - разве  мало людей  интересуются героической биографией
капитанов, - но  вдруг  они мне заявляют, что  я,  оказывается,  прилетал  к
разведчикам Малого Арктура и просил у них план "Синей чайки".
     - Но это в самом деле так, - сказал я. - Это был поддельный доктор.
     -  Сейчас  столь  прискорбный  факт  не  вызывает  сомнений,  -  сказал
Верховцев,  -  но в  тот  момент  я был совершенно  огорошен. Когда  "Пегас"
улетел, я  тут же отправился к разведчикам,  и они подтвердили:  "Да, именно
вы,  доктор Верховцев, прилетали к нам месяц назад и  интересовались планами
"Синей  чайки".  Вот  тогда-то  я  и  понял,  что  Второму  капитану  грозит
опасность.  И, вернее  всего,  от  рук  пиратов. И  я немедля отправился  на
Венеру.
     -  Прилетел ко  мне, волнуется, - улыбнулся Первый капитан. - Я сначала
даже  понять ничего  не мог.  Один  Верховцев, второй Верховцев... Но  когда
разобрался,  то  понял, что  надо  спешить  на  помощь.  Но  куда лететь? Мы
заподозрили, что "Пегас" - пиратский  корабль,  и решили проследить за вами.
Мы побывали в Палапутре. Там нам Крабакас с Баракаса рассказал о том, что вы
купили  говоруна,  и  о  том, как кто-то  пытался  убить всех  говорунов  на
планете.  И мы нашли того  ушана, который вам продал говоруна, и поняли, что
это тот самый говорун, который  раньше был у  Второго капитана. Больше того,
нас  чуть не  посадили  на  Палапутре  в тюрьму, потому  что  ложный  доктор
Верховцев   побывал   там   и   торговал  червяками.  Еле-еле   мы   убедили
ушанов-стражников,  что  червяками  торговал не настоящий Верховцев,  а  его
двойник. Крыса ждет заслуженное  наказание за попытку убить всех говорунов и
уничтожить воздух на планете. А наказание  за это ушаны еще не придумали, но
обязательно придумают.
     - Ой! - вырвалось у толстяка.
     -  А  дальше просто, -  сказал  Первый капитан. - Мы опросили все маяки
Галактики,  и  нам сообщили, что "Пегас"  держит курс к системе Медузы. А на
планете роботов мы узнали, что вы  здесь  побывали и даже  вылечили роботов,
сменив им масло. А потом мы прилетели сюда. И чуть было не опоздали.
     - А когда вы поняли, что мы не пираты? - спросила Алиса.
     -  Уже  в  Палапутре.  А кроме  того,  мы встретили  в  космосе корабль
археологов. На нем летел Громозека. И  он  с таким пылом защищал профессора,
что мы  ему поверили. Стали беспокоиться, что вам грозит опасность - ведь вы
не умеете обращаться с пиратами.
     - Не умеем, - вздохнул Полосков. - В следующий раз будем умнее.
     - Следующего раза не будет, - сказал Первый капитан.
     Он подошел к сидящему на каменном полу толстяку и сказал:
     - Время истекло, Весельчак У.  Или ты открываешь плиту, или мы  с тобой
вообще больше не будем разговаривать. Считаю до десяти: раз, два, три...
     -  Все скажу! - заторопился толстяк. -  Все  скажу.  Я  с первой минуты
хотел сказать, но до содрогания  боялся Крыса. Я и сейчас его боюсь. Ведь он
отомстит  мне.  Обязательно  отомстит.  Лучше  всего, если  вы  его  убьете.
Пожалуйста, убейте его!
     - Но ведь он  твой друг, - сказал Верховцев. - Как же  ты можешь желать
смерти другу, с которым вместе совершал преступления столько лет?
     - Он мне не друг! - вскричал толстяк. -  Он мой злейший враг! Я честный
пират, а не бандит и не предатель!
     - Не теряй времени, - сказал Второй капитан. - Открывай плиту.
     Толстяк поднялся. На него было противно смотреть. Ноги его не  держали,
подгибались, и живот трясся.  Он заковылял к стене и,  подойдя к  ней, нажал
невидимую  для  посторонних  кнопку. Часть стены отошла в сторону, и за  ней
обнаружился пульт управления.
     - Сейчас, - бормотал толстяк, - одну минутку... я все сделаю.
     Он нажимал  на  кнопки  дрожащими  толстыми  пальцами, и  наконец плита
сдвинулась с места и отъехала в сторону.
     Путь наверх был открыт.
     - По кораблям! - сказал Первый капитан. - Сначала  поднимается "Пегас".
Затем  он  отлетает  в  сторону,  и начинаем подъем  "Синей  чайки".  Экипаж
"Пегаса" прошу занять свои места.
     Пошел дождь. Крупные капли залетали  в светлый круг и звонко стучали по
каменному полу.
     Толстяк нажал  еще  одну  кнопку,  и  из пола  выросла тонкая лестница,
достала до края белого круга и уцепилась за край металлическими когтями.
     - Вот это правильно, - сказал Второй капитан. -  Верховцев, прошу тебя,
отведи вместе с профессором пленников наверх. Пусть нас там подождут.
     Полосков и Зеленый заняли места в "Пегасе", убрали трап и  закрыли люк.
Все остальные отошли  в сторону и смотрели, как "Пегас"  медленно поднялся в
воздух и, закрыв на несколько секунд свет, выплыл наверх.
     - Ну что ж, - сказал Первый капитан, - все здесь, никого не забыли?
     - Все, - сказал я.
     Верховцев повел по лестнице двух пиратов, а я подошел к толстяку.
     - Больше пиратов нет? - спросил капитан у толстяка. - На  вашем корабле
нет никого?
     - Клянусь всем святым, что больше здесь не осталось ни одного человека!
Можно  спокойно уходить,  -  ответил  Весельчак У. - Совершенно  спокойно. А
потом  мы взорвем это подземелье вместе с проклятым кораблем  Крыса. И следа
не оставим от пиратского гнезда. Я правильно говорю?
     -  Правильно,  -  усмехнулся  Второй  капитан. -  Дай-ка  я  взгляну  в
последний раз на мою тюрьму. Как-никак четыре года здесь просидел.
     - Погодите! - крикнула вдруг Алиса. - Он же врет!
     - Кто врет? - удивился Первый капитан.
     - Толстяк врет. Когда я бежала за говоруном, я слышала стон.




     - Не может быть... - ахнул толстяк и осекся.
     - Где пленники? - спросил капитан. И так спросил, что никакого сомнения
не было: сейчас толстяк все расскажет.
     И толстяк тут же засеменил к туннелю. Он бормотал:
     -  Я совсем забыл... это все Крыс... Я  всегда говорил...  и всегда был
против.
     - Простите, капитан, - сказала Алиса, спеша за ними. - Я бы обязательно
вспомнила, но было  так  много  событий, что я  забыла. Но  я бы обязательно
вспомнила...
     -  Не расстраивайся, девочка, - сказал Первый  капитан и положил  ей на
макушку широкую  ладонь.  - Ты  молодец,  и никто тебя не обвиняет. А с этим
пиратом мы поговорим особо.
     -  Вот  тут,  -  сказал  толстяк.  -  Сейчас  я свет зажгу.  Все  будет
отлично... Как я мог забыть! Это все Крыс.
     Вспыхнул  свет,  и  мы  увидели за  небольшим  залом, в  котором  стоял
пиратский  корабль, еще  один  длинный туннель,  перегороженный  недалеко от
входа  толстой решеткой. Толстяк подбежал  к решетке и непослушными пальцами
старался  вставить ключ в замочную скважину. Первый капитан  отобрал  у него
ключ и отодвинул в сторону решетку. Решетка ушла в нишу в стене.
     - Я сам... я сам... - бормотал толстяк, но его никто не слушал.
     Неудивительно, что толстяк не хотел, чтобы мы увидели этот туннель.  По
обе стороны его шли комнаты, заваленные награбленным добром, драгоценностями
и другими трофеями.
     - Нет, -  сказал я, заглядывая на ходу в одну из комнат, - взрывать это
место мы не будем: здесь столько ценностей, что можно построить сто городов.
     - Погодите, - сказал Первый капитан.
     Мы остановились, прислушались.
     Далеко, откуда-то снизу, донесся еле слышный жалобный стон.
     Мы поспешили в ту сторону. Дверь в одну из комнат была заперта.
     - Ключ! - приказал капитан.
     Толстяк уже держал ключ наготове.
     Комната  оказалась  лестничной   площадкой.  Отсюда  вниз  вела  крутая
лестница, вырубленная в  скале. В конце  ее была  еще одна решетка.  Капитан
направил  в ту  сторону луч фонаря, и мы  увидели, что  за решеткой  на куче
тряпок на  каменном  полу  сидит прикованное  к стене  странное существо,  в
котором  я  с  трудом  узнал  жителя  планеты  Фикс,  хрупкого большеглазого
фиксианца.
     Фиксианец умирал. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять это.
Он  был  на  последнем  пределе истощения. А  кроме  того,  он  был истерзан
пытками.
     - Я его сейчас убью! - сказал Первый капитан, глядя на толстяка.
     - Всеволод, - прошептал Второй капитан, - ты не узнаешь...
     - Не может быть!
     И Первый капитан вдруг с такой силой рванул  вбитую  в  камень стальную
решетку, что она согнулась  и  вылетела из  пазов. Он  отшвырнул  в  сторону
путаницу стальных брусьев и бросился к  умирающему фиксианцу.  Он поднял его
на руки и понес к выходу.
     - Кто это? - спросила тихо Алиса.
     Я покачал головой. Я не знал.
     Рядом всхлипывал толстяк. Он сдержал на секунду слезы и ответил мне:
     - Это Третий капитан. Они думали, что он давно мертв.
     И тут же, словно вспомнив об очень важном, толстяк заспешил по коридору
за капитаном, визжа:
     - Это все он! Это все Крыс!
     Третий капитан был без сознания. Первый  положил его на пол и обернулся
ко мне.
     -  Скажите, профессор,  -  спросил он, и  голос его дрожал, -  скажите,
можно ли что-нибудь сделать?
     - Не  знаю.  Сомневаюсь, - сказал я. Я наклонился над фиксианцем. - они
морили его голодом и пытали.
     - Они  пытали его  четыре года, -  сообщил Второй капитан.  - А мы были
уверены, что он давно мертв! И если бы не Алиса, оставили бы его здесь. И он
им ничего не сказал.  Профессор, я умоляю вас, сделайте все возможное, чтобы
его спасти!
     -  Меня не надо просить об этом, - сказал  я. - В  первую очередь нужны
укрепляющие уколы. Алиса, беги, милая, на "Пегас" и принеси оттуда аптечку.
     Алиса стрелой побежала по коридору.
     - Я с ней, - сказал Первый капитан.
     - Не надо! - отозвалась Алиса на бегу. - Я лучше вас знаю, где искать.
     - Послушай, Третий, - сказал Второй капитан. - Слушай. Не сдавайся. Так
мало осталось терпеть.  Неужели  ты  сдашься  в последнюю  минуту?  Ведь  мы
пришли.
     И вдруг фиксианец  открыл глаза.  Ему  было очень  трудно это  сделать,
потому что его тело уже умирало. Лишь мозг боролся со смертью.
     - Все  хорошо, - шепнул  он,  -  все в  порядке. Я  ничего  не  сказал.
Спасибо, друзья, что пришли. - он закрыл глаза, и его сердце остановилось.
     Я  тут  же начал делать  фиксианцу  искусственное дыхание.  Но  это  не
помогало.  Положение  было  безвыходное - у  меня не  было ни  хирургических
инструментов,  ни  диагностической  машины,  ни  лечебных  автоматов. И  мне
пришлось поступить так, как делали врачи сто лет назад.
     - Я рискну, - сказал я капитанам. - Боюсь, что иного выхода нет.
     - Мы вам верим, профессор, - ответили мне капитаны.
     Тогда   я   разрезал  ножом  грудь  Третьему   капитану,  взял  в  руку
остановившееся сердце и начал его массировать. Мне казалось, что прошел час,
рука онемела. Я не заметил, как подбежала Алиса с аптечкой и  инструментами.
Первый капитан сам ввел в вену своему другу оживляющую смесь. И не знаю, что
помогло,  мои  ли усилия или  действия Первого капитана, но  сердце Третьего
дрогнуло, еще раз... и забилось.
     - Еще живительного раствора! - приказал я.
     Алиса передала ампулы капитанам.
     - Он очень  могучий фиксианец, - сказал я. - Любой  другой на его месте
давно бы умер.
     Я достал из аптечки сшиватель, и в минуту этот маленький аппаратик сшил
ему  все сосуды и  зашил грудь. Мы  осторожно  перенесли фиксианца на "Синюю
чайку",  где  я  мог оказать  ему  настоящую  врачебную  помощь.  Там ко мне
присоединился  доктор Верховцев,  и через полчаса мы могли  уже сказать, что
жизнь Третьего капитана вне опасности.
     Мы оставили Второго капитана дежурить у  его постели, а сами спустились
вниз, в пещеру, нам надо было отдохнуть. Первый капитан вышел с нами.
     У входа сидел на корточках толстяк под охраной Зеленого.
     - Он будет  жить?  - спросил с  робкой улыбкой Весельчак У, словно речь
шла о его любимом брате.
     - Да, - коротко ответил Верховцев. - Хотя ты сделал все, чтобы он умер.
     - Нет, нет, что вы! - засуетился толстяк. - Это все Крыс. Неужели вы до
сих пор не поняли, какую  роковую роль он сыграл в моей жизни, как обманом и
посулами он втянул  меня в отвратительные авантюры? Ведь мне что нужно было?
Весело  жить и  иметь все, чего душа захочет. А ему? Ему нужна  была власть.
Как другие люди  питаются супом и котлетами, так он питался властью. Если он
в течение дня ни над кем не проявит власти, то для него этот день потерян. И
ему нужна была власть над планетами, над  всей Галактикой. А мне что? Мне бы
только  повеселиться. Я  ведь, по существу, безобидный человек, попавший под
дурное влияние.
     Мы  отвернулись  от  толстяка, и  он продолжал  говорить,  обращаясь  к
Зеленому, будто хотел и в самом деле убедить нас, что он веселый, безобидный
ягненок.
     - Ну  вот, - сказал  доктор  Верховцев, улыбаясь так, что казалось, все
его лицо состоит  из тысячи добрых морщинок,  -  наконец-то все три капитана
снова встретились.  Как в  добрые  старые  времена. Некоторое время  вы были
достоянием истории, извините - историческими реликвиями, а теперь...
     -  Да, - согласился  с  ним Первый капитан,  -  все как в старые добрые
времена.
     И я, глядя на него, подумал, что он совсем не  стар. И может быть, даже
вернется снова в космос. Тем более что проект "Венера" завершается.
     И Первый капитан угадал мои мысли:
     - Снова  придется привыкать. Я,  пока летел сюда, понял,  что мои  руки
многое забыли.
     -  Вы  все-таки  собираетесь вернуться  в космос? -  обрадовался доктор
Верховцев.
     - И еще, -  продолжал капитан, не  отвечая прямо на вопрос  доктора,  -
надо обязательно переменить  название планеты и музея.  Неудобно  как-то: мы
живы, здоровы, ничем особенным не  прославились, а наши каменные копии стоят
в музее, словно мы умерли давным-давно.




     Через два часа Третьему  капитану стало настолько лучше, что  мы смогли
поднять  его на поверхность. Затем капитаны  вывели  из  подземелья и "Синюю
чайку". Каменную плиту, закрывавшую вход в подземелье, поставили на место.
     Теперь  вокруг  поляны,  среди  разбитых зеркальных  цветов, стояли три
космических корабля: "Пегас", "Синяя чайка"  и служебный корабль  с  проекта
"Венера", у которого не было названия - только длинный номер.
     - Пап, - сказала Алиса, - можно, я в лес схожу?
     - Зачем?
     -  Поищу  целых  зеркал. Нельзя нам  на  Землю  возвращаться без нового
букета.
     - Только осторожнее,  -  предупредил  я.  -  Теперь  на тебе не  желтый
комбинезон, а голубой, и птица Крок тебя не спутает со своим птенцом.
     Пока корабли готовились к дальнему полету, я выпустил склисса попастись
на  лужайку. Склисс тяжело  прыгал от радости  по траве,  высоко подбрасывая
копыта, мотал крыльями, но летать наотрез отказывался.
     -  Это самая веселая корова из всех, какие мне  приходилось  видеть,  -
признался доктор Верховцев. - Но в хозяйстве такая корова неудобна.
     - Нам уже говорили, что их трудно пасти, - согласился я. - Зато склиссы
могут перебираться через глубокие реки, если пастбище на другом берегу.
     Толстяк все  еще сидел на земле около "Пегаса" и уверял нас, что у него
больное,  старое  сердце,  которому  требуется свежий воздух.  И  никому  не
хотелось с ним спорить и даже разговаривать, особенно после того, как Третий
капитан рассказал,  что  именно Весельчак  У пытал его, чтобы добыть  секрет
галактия.
     -  Зеленый, -  сказал  я,  -  присмотри, пожалуйста, за коровой, пока я
покормлю остальных зверей, а то как бы ее птица Крок не унесла.
     И тут я увидел, что на планету спускается еще один космический корабль.
     Это уж ни на что не  похоже!  Не планета, а космодром! Откуда ему здесь
взяться?
     Я решил было, что это подкрепление пиратам, и хотел поднять тревогу, но
тут же сообразил, что корабль терпит бедствие.
     Он летел не прямо, а переворачивался, как-то странно кособочился, а  за
его  хвостом тянулась какая-то серая масса, которая тормозила его  и  мешала
нормально снижаться.
     На мой  крик все выбежали из кораблей  и глядели, как  спускается новый
корабль.
     - Включи рацию, Зеленый, - сказал Полосков.
     Зеленый  бросился  к "Пегасу", настроился на волну  корабля  и  включил
рацию на полную мощность, чтобы мы снаружи тоже все слышали.
     -  Корабль!  - вызывал Зеленый.  -  Что с  вами?  Вы  терпите бедствие?
Отзовитесь!
     Приятный женский голос ответил:
     -  Бедствия меня  не  касаются. Главное  -  не  упустить,  а  остальное
пустяки.
     - Какой знакомый голос, - сказал я. - Где-то я его слышал.
     - Когда заблудились у Пустой планеты, - подсказала Алиса.
     - Стойте, - прервал нас Первый капитан. - Могу поклясться, что это  моя
жена Элла.
     Капитан побледнел и со всех ног бросился в радиорубку к Зеленому. И тут
же мы услышали его голос:
     - Элла, это ты? Что случилось?
     -  Кто это говорит? - спросил женский голос строго. - Это  ты, Сева?  А
почему ты не на Венере? Ты же знаешь,  как я беспокоюсь, когда ты улетаешь в
космос.
     Второй капитан улыбнулся.
     -  Она никак не может привыкнуть,  - сказал он мне, -  что у нее муж  -
космический капитан, хотя сама исколесила всю Галактику.
     - Да не в этом дело, - сказал Первый капитан. -  Ты  забыла,  что  твой
корабль терпит бедствие? Тебе нужна помощь? Что ты за собой тащишь?
     - Ну разве ты не видишь? - удивилась Элла. - Это же живая туманность. Я
за ней гонялась  три недели, поймала в сеть, а теперь она хочет вырваться  и
улететь. Вот и  приходится опускаться на первую попавшуюся планету, чтобы ее
укротить. Сева, милый, у тебя нет под рукой какого-нибудь корабля?
     - Ну конечно, есть, - ответил Первый капитан. - И  не спеши опускаться:
боюсь, с таким хвостом тебе не удастся это сделать.
     - Вот и хорошо. Поднимись на минутку, и мы вместе ее опустим.
     Первый капитан еще не  кончил разговор, как Второй  капитан  был уже на
мостике корабля,  и еще через  три минуты капитаны подняли его в воздух, где
Элла  боролась с непокорной  живой  туманностью,  о которой в  космосе ходит
столько легенд, но которую никому еще не удавалось увидеть.
     Два  корабля   справились  наконец  с  сетью,  и  через  полчаса  живая
туманность, надежно сжатая  двумя кораблями, лежала на  траве  неподалеку от
нас. Мы  подбежали  к  ней.  Я,  надо  признаться, бежал первым,  потому что
понимал, какое великое открытие в биологии совершила Элла.
     Туманность нас разочаровала. Она, наверно, очень эффектна в межзвездном
пространстве, когда расстилается на миллионы километров, но здесь, на траве,
она казалась чуть пульсирующим серым сгустком тумана.
     Люк в корабле Эллы распахнулся, и она вышла к трапу. К ней уже бежал ее
муж,  Первый  капитан. Он протянул сильные  руки,  и  Элла прыгнула  сверху.
Капитан поймал ее в воздухе и осторожно опустил на землю.
     - Ты не ушиблась? - спросил он.
     - Нет, - ответила Элла и улыбнулась. - И вообще все это не важно.
     Элла была  настоящая красавица  и  всем  нам  очень  понравилась.  Даже
индикатор от переполнивших его чувств стал прозрачным.
     -  Все  не  важно,  -  повторила  Элла,  поправляя  светлые  волосы.  -
Туманность поймана, и  теперь  осталось  только довезти ее до  Земли,  чтобы
скептики убедились, что она существует.
     Я  промолчал,  потому  что под скептиками она  подразумевала,  конечно,
меня. И  я даже  вспомнил,  что  как-то  встречался с  ней на  конференции и
высмеял  за увлечение  фантастикой. Существует на  свете множество реальных,
обыкновенных  животных, изучению которых стоит посвящать  время и  усилия, -
это  и Малый дракончик, и кустики,  и индикатор. Но  ведь  живая  туманность
казалась мне выдумкой. Так я тогда и сказал.
     - Кого я вижу! -  воскликнула Элла,  увидев Второго капитана. -  Я  вас
несколько лет не видела. Как вы себя чувствуете? Все еще летаете?
     - Нет, - ответил Второй капитан, - в основном я сидел на одном месте.
     - Это правильно, - поддержала его Элла. - И на одном  месте можно найти
массу дел. А чей это очаровательный ребенок?
     - Меня зовут Алиса, - ответил очаровательный ребенок.
     - Алиса. Необычное имя.
     - Самое обычное. Алиса Селезнева.
     - Погоди-ка. А твой отец не в Московском зоопарке работает?
     - В  зоопарке,  -  ответила  Алиса,  которая не знала о  наших  научных
разногласиях.
     - Так вот,  Алиса, когда  увидишь своего отца, передай ему, пожалуйста,
что  живая туманность  -  не  биологический бред,  и  не  фантастика,  и  не
сказочная выдумка, как он любит повторять, а самая настоящая реальность.
     - Кстати, - сказала Алиса, - мой отец здесь. Вот он.
     Мне ничего не оставалось, как выйти вперед и поздороваться.
     - Простите, - сказал я. - Я признаю свою ошибку.
     - Ну и отлично,  - ответила Элла. -  Вы мне  поможете потом исследовать
туманность?
     - С удовольствием.
     Тогда Элла обернулась к своему мужу:
     - Расскажи, почему ты здесь оказался?
     -  Второй попал в  беду, -  коротко  ответил Сева,  -  и  надо было его
выручать. Вот мы и сделали это. С помощью наших новых друзей.
     - А в какую беду вы попали, капитан?
     - В плен к пиратам.
     - К пиратам? Но ведь вы их победили давным-давно.
     -  Победили,  но не до конца. Знаете,  как  бывает,  если оставишь один
сорняк на грядке?
     - Все-таки не понимаю, - развела руками Элла. - Ну кто в наши дни сидит
по четыре года в плену?
     Элла прилетела к нам словно из другого мира. Из того мира, в котором мы
привыкли жить, но от  которого оторвались  за последние дни. И в самом деле,
ей  трудно было бы поверить,  если  бы  мы начали  рассказывать ей о пытках,
подземельях и предательстве. И поэтому никто не стал с ней спорить.
     - А что вы сделали с пиратами? - спросила Элла.
     - Один сидит в клетке.  Два -  в трюме. А самый толстый и хитрый только
что был здесь, - ответил Второй капитан. - Кстати, где он?
     Толстяк пропал. Только что сидел на траве, робко улыбался - и пропал.
     Мы облазили  все заросли вокруг, осмотрели каждый куст - уйти далеко он
не успел. Да и говорун поднял бы тревогу.
     - Ну вот, - с укоризной сказала Элла, - не могли уберечь одного пирата!
Разве это настоящая прополка?
     И  тут  я заметил, что  туманность  колышется  сильнее, чем  прежде.  Я
пригляделся. Несколько ячеек сети были разрезаны.
     - Я знаю, где он! - крикнула Алиса, которая подбежала за мной к сети. -
Он в туманность залез.
     - Ты здесь, Весельчак У? - спросил Верховцев, наклоняясь.
     Туманность зашевелилась, словно копна сена, в которую забрался бродячий
пес.
     - Сейчас выпустим туманность и увидим, - решительно сказал Сева.
     - Ни в коем случае! - возмутилась Элла. - Второй такой не найдем!
     Нервы у толстяка  не выдержали.  Из туманности  показалась  его голова.
Глаза были выпучены, и он быстро  дышал, - видно, в туманности  было плохо с
воздухом.
     И  вдруг  толстяк резко вылетел  из  туманности и  бросился  бежать  по
поляне.
     - Куда ты? - крикнул вслед ему  Второй капитан. - Все равно поймаем. Не
торопись, у тебя же больное сердце!
     Но толстяк не слышал. Он несся  между кустов,  перепрыгивал  через ямы,
спотыкался, размахивал руками.
     И  птица  Крок,  лениво  кружившая  в  высоте,  увидела  его  сверху  и
спикировала на него, как коршун на зайчонка.
     Еще секунда - и толстяк уже болтался в воздухе, будто продолжал бежать,
а птица поднималась так быстро, что, когда Второй капитан выхватил пистолет,
она поднялась на полкилометра.
     -  Не стреляй, - остановил его Первый  капитан.  - С  такой  высоты  он
разобьется...
     И как будто сглазил. Толстяк как-то извернулся в когтях птицы, забился,
и она выпустила  его.  Словно  тряпочная  кукла,  толстяк  летел к  земле. И
скрылся за холмом.
     Мы молчали. Потом Зеленый сказал:
     - Он сам себя наказал. И лучше придумать было нельзя.
     И все с ним согласились.
     А  туманность между  тем потихоньку выползала из сети. Она вытекала как
кисель, расползалась во все стороны, и когда мы опустили глаза, то  увидели,
что стоим по колени в сером киселе.
     - Держите ее! - крикнула Элла. - Она же убежит!
     И туманность убежала. Она окутала нас непроницаемой мглой, а когда мгла
рассеялась, над нашими головами реяло большое серое облако.
     - Все равно собирались стартовать, - сказал  Второй капитан, -  так что
попрошу поторопиться.

     Мы быстро загнали на  корабль  склисса,  завели  двигатели  и взлетели.
Вслед за нами поднялись остальные три корабля. И все мы, построившись цепью,
погнались за живой туманностью.
     Догнали мы  ее  только у планеты  Шелезяка.  К  тому времени туманность
распростерлась  уже на несколько тысяч километров,  и мы  три дня сгоняли ее
так, чтобы она уместилась в наши сети.
     Наконец  туманность  закутали в  тройную сеть и крепко привязали  между
двумя  кораблями. В  таком  виде и отвезли к  Солнечной системе,  где каждый
может полюбоваться ею в кратере  Архимеда на Луне. Хотя любоваться  нечем  -
нет более скучного экспоната, чем живая туманность.
     Элла  настаивала, чтобы туманность  поместили в  зоопарк  на  Земле, но
земной климат для нее вреден, да и  кто  придет в зоопарк смотреть  на серый
туман? Куда интереснее поглядеть на  индикатора, получить в подарок шарф  от
паука-ткача-троглодита, полить  кустик  лимонадом  или отличить  склисса  от
коров, в стаде которых он пасется.

     На центральной лунной  базе, в  гостинице "Луноход", мы в последний раз
собрались все вместе.
     - Пришла пора прощаться, - сказал Второй капитан.
     Капитаны сидели в ряд на большом диване и совсем не были похожи на свои
памятники. Первый капитан был задумчив и с трудом скрывал печаль. Оказалось,
что перевод Венеры на новую орбиту начался, пока он был в системе Медузы,  и
он опоздал к торжественному моменту.
     Третий капитан себя  плохо чувствовал, его била  лихорадка, которой  он
заболел  в подземелье у пиратов, но, когда  Верховцев  принес ему лекарства,
капитан отказался.
     - Эта лихорадка пока  не  излечима земными лекарствами. Справлюсь с ней
сам. Не обращайте внимания. Как только я снова  выйду в космос, все пройдет.
Для меня лучшая больница - мостик космического корабля.
     Лишь  Второй  капитан  был  оживлен  и  весел.  Он только  что  передал
прилетевшим с  Земли физикам формулу  галактия. Физики заняли  уже  половину
гостиницы,  и  с  каждым  новым  кораблем  прилетали  их  коллеги из  разных
университетов и институтов.  Было  получено  сообщение, что на  Луну  спешат
ученые с Фикса и  линеанцы, а на  космической верфи Плутона  начали закладку
кораблей, рассчитанных на новое топливо.
     - Вы  все время улыбаетесь, - сказала Второму капитану Элла, которая не
любила  сидеть  на месте и нервно ходила  по  комнате. -  Вы  довольны,  что
подняли такую суматоху среди физиков?
     -  Страшно доволен, -  признался Второй  капитан.  - Я,  честно говоря,
опасался, что вдруг формула  галактия не  так уже и нужна нам. Все те годы я
думал: может быть, галактий уже изобретен на Земле?
     - Но вы ведь все равно не отдали бы формулу пиратам? - спросил я.
     - Нет, не отдал бы. Ну хорошо,  какие у кого планы? Надеюсь, что мы еще
не раз  встретимся.  В конце концов,  космос не  так  уж и  велик.  Мне жаль
только, что профессор  Селезнев не собрал столько зверей, сколько хотел.  Но
зато  он  помог нам спастись, и мы обещаем  ему, где  мы ни будем,  отовсюду
привезем птиц и зверей для зоопарка.
     -  Спасибо,  друзья,  -  сказал  я.  - Но  должен  сказать,  что  я  не
расстраиваюсь. Ведь будущим летом мы снова полетим в экспедицию на "Пегасе".
Если, конечно, Полосков и Зеленый не откажутся лететь со мной.
     - Не откажемся, - подтвердил Полосков.
     -  Я  бы  полетел,  -  сказал Зеленый,  -  если обстоятельства сложатся
благополучно.
     Нет, все-таки Зеленый неисправим! Я знал, что он полетит. Он сам знает,
что полетит, но обязательно должен высказать какие-нибудь сомнения.
     - И я полечу, - заметила Алиса.
     - Посмотрим, - ответил я. - Тебе еще целый год в школе учиться.
     - А куда вы теперь собираетесь? - спросил Полосков капитанов.
     -  Я  спешу  на  Плутон,  где будут  строить  корабли на  галактических
двигателях, -  ответил Второй  капитан.  - И  надеюсь,  что один  из  первых
доверят мне.
     - Я сначала слетаю домой, на планету Фикс, - сказал Третий капитан. - Я
очень  давно не  был  дома.  А потом тоже  начну  строить корабль  на  новом
топливе.
     - А я сейчас на Венеру, -  сказал Первый капитан. - Венера уже движется
на новую орбиту. Еще  несколько месяцев -  и моя работа  будет  закончена. И
тогда я тоже присоединюсь к моим друзьям.
     - И вы все полетите в дальний космос? - спросила Алиса.
     - Да, - сказал Первый капитан.
     - Да, - сказал Второй капитан.
     - Разумеется, - сказал Третий капитан.
     - А я собиралась  лететь на живую планету, - заявила Элла.  - Это  даже
интереснее, чем живая туманность.  Но боюсь, что придется  попросить слетать
туда профессора Селезнева.
     - А почему?  - спросил я. -  Это  вы  ведь теперь у  нас специалист  по
сверхбольшим животным.
     - Я полечу с капитанами.
     - Но мы летим в другую галактику. Это долгий и трудный полет.
     - Не  спорьте со мной, - возразила  решительно  Элла. - Я все обдумала.
Нельзя нам расставаться так надолго.
     - Но как же дети? - спросил Первый капитан.
     -  Дети останутся с  бабушкой. Она не  каждый  день  танцует  в Большом
театре. Будет брать их на субботу и воскресенье из детского сада.
     Тогда Первый капитан смущенно взглянул на своих друзей.
     И Второй капитан в знак согласия наклонил голову.
     И Третий капитан в знак согласия поднял одну из шести рук.
     - Не забудьте, - сказала мне Элла, которая, по-моему, и не сомневалась,
что уговорит трех  капитанов, -  что вы обещали мне найти живую планету. А я
привезу вам  самое удивительное животное, которое  мы  встретим  в  соседней
галактике...

     "Пегас" первым  стартовал  с Луны. Мы спешили, потому что  зверей  надо
было как можно скорей  привезти в зоопарк и  создать  им нормальные условия.
Капитаны и Элла  проводили нас до  корабля  и пожелали доброго пути. "Пегас"
поднялся над Луной и взял курс на Землю.
     Я  спустился  в  трюм  посмотреть,   как  себя  чувствуют  наши  звери.
Большинство клеток стояло пустыми. Зверей было маловато. Пустовала и клетка,
в которой раньше сидел пират  Крыс. Мы высадили его и двух его помощников на
планете, где он натворил столько бед. Там-то уж знают, как наказать пирата.
     Я  протянул  склиссу последнюю охапку  сена. Склисс  прижался  боком  к
решетке, чтобы я его почесал.
     В трюм вошла Алиса. За ней вереницей семенили кустики.
     - Ну как, - спросил я, - будет о чем рассказать в школе?
     - Разве  обо  всем расскажешь? - пожала плечами Алиса. -  Все равно  не
поверят.
     Она взяла швабру и стала помогать мне мыть клетки.
     - Да, - согласился я, - кое-чему не поверят.
     - Ты недоволен путешествием? - спросила Алиса. - Мало зверей?
     - Нет, честное слово, доволен. У нас появились новые друзья. И какие!
     - Молодец!  - похвалила меня Алиса.  - А знаешь, капитаны обещали взять
меня в другую галактику. Нет,  не бойся, не в первое путешествие,  а  потом,
когда я подрасту.
     - Ну что ж, - сказал я, - в добрый путь.
     - Не расстраивайся, папа,  может, мы и  тебя  возьмем. Биологи в  любой
экспедиции нужны.
     - Спасибо, Алиса, ты настоящий друг.
     Мы с ней  кончили чистить клетки и напоили зверей, потому что к посадке
на Земле все должно быть в полном порядке.

Last-modified: Wed, 03 Apr 2002 19:36:59 GMT

Оцените этот текст: