. - Мелакрино знаете? - Ты, паскуда, перестань морочить нам головы,- не выдержал Хенри, но я остановил его: - Постой-ка, Хенри, может, он дело говорит. Что такое Мелакрино? Человек? Глаза Гандеси округлились от удивления. - Ну ты даешь! Конечно, человек. Так, стало быть, вы его не знаете? Он бросил на меня еще более подозрительный взгляд. - Позвони ему,- сказал Хенри, указывая на аппарат, стоявший на столе. - Нет, звонить - это плохо,- возразил Гандеси, поразмыслив. - А получить дубинкой по голове хорошо? - спросил Хенри с присущей ему тонкой иронией. Гандеси тяжело вздохнул, повернулся в кресле всем телом и притянул к себе телефон. Грязным ногтем он набрал номер. Через минуту ему ответили. - Джо?.. Это Лу. Тут два парня из страхового агентства интересуются ограблением на Карондолет-парк... Да... Нет, жемчуг... Так ты ничего не слышал об этом, старина?.. Ладно, тогда пока. Гандеси положил трубку и снова повернулся к нам. - Дохлый номер... А если не секрет, на какую компанию вы работаете? - Дай ему свою визитку,- посоветовал Хенри. Я снова достал бумажник и извлек из него одну из моих визитных карточек. Ничего, кроме моего имени, на ней не было. Я достал ручку и приписал внизу адрес и номер телефона. Гандеси изучил карточку, поглаживая небритый подбородок. Его лицо вдруг просветлело. - Лучше всего вам будет обратиться к Джеку Лоулеру,- сказал он. Хенри пристально посмотрел на нега Гандеси выдержал этот взгляд совершенно спокойно. Его глаза сияли теперь чистотой и невинностью. - Кто это такой? - спросил Хенри. - Хозяин клуба "Пингвин" на бульваре Сансет. Если вам вообще кто-нибудь сможет помочь, так это он. - Спасибо,- вежливо сказал Хенри и посмотрел на меня: - Ты ему веришь? - По-моему,- ответил я,- этот тип соврет - недорого возьмет. - Ну ты, дятел! - попытался вспылить Гандеси, но у него ничего не вышло. - Заткнись,- оборвал его Хенри.- Такие слова сегодня здесь могу произносить только я, договорились? Вот и умница. А теперь расскажи, что это за Джек Лоулер. - Джек - это фигура. Ему известно все, что касается высшего общества. Но добиться встречи с ним нелегко. - А вот это уже не твоя забота. Спасибо за совет, Гандеси. С этими словами Хенри зашвырнул дубинку в дальний захламленный угол комнаты и открыл барабан револьвера. Достав патроны, он наклонился и пустил револьвер скользить по полу, пока тот не оказался где-то под столом. Поиграв небрежно патронами в руке, Хенри разжал ладонь и дал им высылаться на пол. - Бывай, Гандеси,- сказал Хенри.- И постарайся впредь не слишком задирать свой нос, чтобы тебе и его не пришлось когда-нибудь искать под столом. Он открыл дверь, и мы поспешно покинули "Голубую лагуну". Впрочем, никто и не пытался встать у нас на пути. 5 Моя машина была припаркована неподалеку. Когда мы забрались в нее, Хенри положил руки на руль и посмотрел задумчиво сквозь ветровое стекло. - Ну и что ты об этом думаешь, Уолтер? - спросил он после продолжительной паузы. - Если хочешь знать мое мнение, Хенри, то я думаю, что мистер Гандеси наговорил нам чепухи, только бы от нас избавиться. Более того, я сильно сомневаюсь, чтобы он действительно принял нас за страховых агентов. - Верно,- поддержал меня Хенри.- И вот еще что: как я догадываюсь, ни Мелакрино, ни Джека Лоулера в природе не существует. Этот подонок набрал первый попавшийся номер и разыграл перед нами дурацкий спектакль. Хочешь, я вернусь туда и оторву ему его поганую башку? - Нет, Хенри. У нас с тобой была превосходная идея, и мы сделали все, чтобы как можно лучше реализовать ее. Я предлагаю теперь вернуться ко мне и обдумать, что делать дальше. - И напиться,- добавил Хенри, трогая машину с места. - Что ж, Хенри, я не вижу, почему бы нам не позволить себе немного выпить. - Да уж. А то я вернусь туда и разнесу эту забегаловку к чертовой матери. Он остановился у перекрестка, хотя горел зеленый свет, и поднес бутылку к губам. Но не успел он сделать и пары глотков, как сзади заскрежетали тормоза, и какая-то машина ткнула нас в задний бампер. Столкновение не было сильным, но толчка оказалось достаточно, чтобы Хенри пролил немного виски себе на брюки. - Дьявол! Что за треклятый город! - заорал он.- Честный гражданин глотка не может сделать, чтобы его не толкнули под руку. Поскольку наша машина все еще не тронулась с места, сзади принялись настойчиво сигналить. Хенри резким толчком распахнул дверь, выбрался наружу и пошел к остановившейся сзади машине. Мне были слышны очень громкие голоса, и самый громкий принадлежал моему приятелю. Вскоре он вернулся, сел за руль, и мы наконец поехали. - Убить идиота мало. Сам не знаю, почему пощадил его,- заметил он. Остальную часть пути до Голливуда он проделал очень быстро. Мы поднялись ко мне в квартиру и уселись в кресла с большими стаканами в руках. - Выпивки у нас с тобой литра полтора,- заметил Хенри, разглядывая оценивающе две бутылки виски, которые он поместил на столе рядом с теми, что мы успели опорожнить раньше,- Я думаю, этого достаточно, чтобы в наши головы пришла подходящая идейка? - Если этого окажется недостаточно, Хенри, чтобы в твою светлую голову начали приходить мудрые мысли, мы будем вынуждены совершить набег на ближайщий магазин, чтобы пополнить запасы,- сказал я и залпом осушил свой стакан. - А ты парень что надо,- заметил Хенри, благодушно улыбаясь.- Только говоришь очень странно. - Что ж, это и неудивительно. Мне уже трудно изменить свою манеру речи. Мои родители, видишь ли, были строгими пуристами в лучших традициях Новой Англии, и потому искусство сквернословия никогда мне легко не давалось. Даже когда я был студентом колледжа. По лицу Хенри было видно, что он мучительно пытается переварить мою фразу, но это ему никак не удается. Мы поговорили о Гандеси, его сомнительном совете и стоит ли ему следовать, и так пролетело примерно полчаса. Потом совершенно внезапно зазвонил белый телефон на моем письменном столе. Я вскочил и поспешно снял трубку, полагая, что это Эллен Макинтош, у которой прошел припадок дурного расположения духа. Однако голос был мужской, мне совершенно не знакомый и неприятный - скрипучий какой-то: - Это Уолтер Гейдж? - Да, вы говорите с мистером Гейджем. - Отлично, мистер Гейдж, насколько я понимаю, ты наводишь справки о неких драгоценностях? Я крепко сжал трубку и, повернувшись, сделал Хенри страшную гримасу. Тот, однако, ничего не заметил, преспокойно наливая себе очередную порцию "Старой плантации". - Да, это так,- сказал я в трубку, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, хотя волнение охватило все мое существо.- Надеюсь, под словом драгоценности вы имеете в виду жемчуг? - Вот именно. Сорок девять жемчужин, и все как одна. Моя цена - пять штук. Я задохнулся от возмущения: - Но это же полный абсурд! Пять тысяч долларов за эти... Голос грубо оборвал меня: - Пять штук, и ни цента меньше. Если ты плохо соображаешь, что такое пять штук, сосчитай их на пальцах. А теперь привет. Обдумай мое предложение. Позже я позвоню тебе. В трубке раздались гудки, и я положил ее нетвердой рукой. Меня слегка трясло. Я добрел до своего кресла, опустился в него и вытер лоб носовым платком. - Наша затея сработала, Хенри, но очень странным образом,- сказал я. Хенри поставил пустой стакан на пол. Я впервые видел, чтобы он отставил стакан, не наполнив его сразу же снова. Он уставился на меня немигающим взором зеленых глаз. - Не понял, что сработало, малыш? - спросил он и облизал губы кончиком языка. - То, что мы проделали у Гандеси. Мне только что позвонил какой-то тип и спросил, не я ли разыскиваю жемчуг. - Ух ты,- только и вымолвил Хенри и присвистнул, округлив губы.- Значит, этот вонючий итальяшка все-таки что-то знал... - Да, во просят за жемчуг ни много ни мало - пять тысяч. Вот это уже за пределами моего разумения. - Что, что? - казалось, что у Хенри глаза из орбит повыскакивают,- пять штук за эти дурацкие побрякушки? У парня явно не все дома. Ты ведь сказал, что им две сотни - красная цена. Нет, это рехнуться можно! Пять штук? Да за эти деньги слона можно покрыть липовым жемчугом. Видно было, что Хенри искренне потрясен. Он наполнил стаканы, мы их подняли и посмотрели друг на друга. - И что ты теперь будешь делать? - спросил Хенри после длительной паузы. - А что мне остается? - ответил я вопросом на вопрос.- Эллен Макинтош просила меня хранить дело в тайне. Тем более, что миссис Пенраддок не давала ей разрешения доверить секрет жемчуга мне. Эллен сейчас злится на меня и не хочет со мной разговаривать, потому что, по ее мнению, я пью слишком много виски, хотя мой ум при этом остается острым и ясным, не так ли, Хенри? Конечно, дело приняло странный оборот, но, несмотря ни на что, мне кажется, первым делом нужно проконсультироваться с близким другом семьи миссис Пенраддок. Лучше, если это будет человек, искушенный в делах и знающий толк в драгоценностях. Такой человек у меня на примете есть, Хенри, и завтра я с ним свяжусь. - Бог ты мой,- сказал Хенри,- неужели трудно было сказать все это в двух словах? Что это за тип, с которым ты хочешь связаться? - Его зовут Лэнсинг Гэллемор. Он - президент ювелирной компании и старинный приятель миссис Пенраддок. Он-то и заказал для нее копию ожерелья. По крайней мере, так мне говорила Эллен. - Но ведь он сразу же позовет "фараонов",- заметил Хенри. - Не думаю. Он вряд ли предпримет что-либо, что может поставить миссис Пенраддок в неловкое положение. Хенри пожал плечами. - Липа и есть липа,- сказал он глубокомысленно.- С этим ничего не сможет поделать даже президент ювелирной фирмы. - И тем не менее - должна же быть какая-то причина требовать столь крупную сумму. Шантаж - это единственное, что мне приходит сейчас в голову, а в таком случае, честно говоря, я чувствую, что одному мне не справиться. Я слишком мало знаком с историей семьи миссис Пенраддок. - О'кей,- сказал Хенри и тяжело вздохнул,- если ты так считаешь, то действуй. А я тогда отправлюсь пока восвояси и постараюсь хорошенько проспаться, чтобы быть в форме на случай, если у тебя возникнет нужда в паре крепких рук. - А может, проведешь ночь здесь, у меня? - Спасибо, старик, но мне вполне подойдет и койка в отеле. Я только прихвачу с собой бутылочку вот этого снотворного. Вдруг меня замучает бессонница? К тому же утром мне могут позвонить из агентства, и нужно будет туда наведаться. Да и переодеться во что-нибудь не помешает. В этом наряде я в тех краях всех переполошу. С этими словами он скрылся в ванной и вскоре вышел оттуда в собственном синем костюме. Я пытался заставить его воспользоваться моей машиной, но он возразил, что в его квартале это небезопасно. Он согласился, однако, сохранить пока на себе легкий плащ и, запихивая в свой карман непочатую бутылку виски, сердечно пожал мне руку. - Постой-ка, Хенри,- сказал я, достал свой бумажник и протянул ему двадцать долларов. - Это за какие услуги? - удивился он. - Ты временно нигде не работаешь, но сегодня вечером потрудился на славу. Не твоя вина, что результат оказался не совсем таким, какого мы ждали. Словом, ты заслужил небольшое вознаграждение, а для меня это - пустяк. - Ну что ж, спасибо, Уолтер,- сказал Хенри, и по голосу чувствовалось, что мой поступок взволновал его.- Будем считать, что ты дал мне взаймы. Мне звякнуть тебе утром? - Непременно. И вот еще что пришло мне в голову. Не лучше ли тебе поменять гостиницу? Представь, что полиции станет каким-то непостижимым образом известно о пропаже ожерелья. Они ведь наверняка заподозрят тебя, верно? - К черту! Сколько бы они меня не мурыжили, у них все равно ничего не выйдет. Дудки! - Ну, смотри сам. - Ага. Спокойной ночи, Уолтер. Приятных тебе сновидений. Он ушел, и я внезапно почувствовал себя подавленным и одиноким. Его общество действовало на меня вдохновляюще, хотя был он в общем-то недалеким малым. Что ж, не слишком умен и образован, но зато - настоящий мужчина. Я плеснул себе изрядную порцию виски из открытой бутылки и выпил его одним махом. Однако настроение не улучшилось. Мне вдруг смертельно захотелось поговорить с Эллен Макинтош. Я взял телефонный аппарат и набрал ее номер. После долгого ожидания мне ответил заспанный голос горничной. Когда Эллен сообщили, кто звонит, она отказалась подходить к телефону. Это только усилило мою тоску, и я сам не заметил, как прикончил остатки виски. Потом я грохнулся на кровать и забылся тяжелым сном. 6 Телефон заливался так долго, что я наконец проснулся и увидел, что комната утопает в ослепительном солнечном свете. Было девять часов утра, но свет у меня все еще горел. Пробуждение не доставило мне удовольствия. Я почувствовал себя еще более отвратительно, обнаружив, что завалился спать прямо в смокинге. И все же человек я здоровый, у меня крепкие нервы и потому самочувствие мое было все же не настолько плохим, как можно было ожидать. Я подошел к телефону и снял трубку. - Ты жив, Уолтер? - услышал я голос Хенри.- У меня башка трещит, как у дюжины похмельных шведов. - Со мной все в порядке, Хенри. - Мне звонили из агентства. Предлагают какую-то работенку. Так что я туда смотаюсь, а? Мне прийти к тебе попозже? - Обязательно. Часам к одиннадцати я уже вернусь домой после беседы с тем человеком, о котором я говорил тебе вечером. - А звонков больше не было? - Пока нет. - Ладно. Пароль - Абиссиния,- и он повесил трубку. Я принял холодный душ, побрился и сменил костюм, остановив свой выбор на светло-коричневой "тройке", которая идеально подходила для делового визита. Из кафе внизу мне прислали чашку крепкого кофе. Того же официанта я попросил убрать из квартиры пустые бутылки и заплатил ему за труды доллар. Кофе окончательно восстановил мои силы - я снова почувствовал себя полноценной личностью. Через несколько минут я уже подъезжал к роскошному магазину фирмы "Гэллемор джуилри" на Седьмой Западной улице. Денек выдался настолько погожий, что, казалось, все проблемы должны уладиться сами собой. Пробиться на прием к мистеру Лэнсингу Гэллемору оказалось не так-то просто. Поэтому мне пришлось сказать секретарше, что дело касается миссис Пенраддок и носит сугубо конфиденциальный характер. Как только это сообщение было передано, меня незамедлительно допустили пред его светлые очи. У мистера Гэллемора был необъятных размеров кабинет, в дальнем конце которого за массивным письменным столом располагался он сам. Навстречу мне он протянул худенькую, розовую ладошку. - Мистер Гейдж? Мне кажется, я не имел чести с вами встречаться прежде? - Нет, мистер Гэллемор, это наша первая встреча. Я - жених... Или по крайней мере, до вчерашнего вечера считался женихом мисс Эллен Макинтош, которая, как вы, я уверен, знаете, работает у миссис Пенраддок сиделкой. Я пришел к вам по весьма деликатному вопросу, и потому, прежде чем приступить к сути, мне необходимо знать, могу ли я рассчитывать на ваше доверие? Ему было на вид лет около семидесяти пяти. Худощавый, высокий, со сдержанными, благородными манерами. Голубые глаза оставались холодны, но улыбка лучилась теплом. В петлицу его серого вельветового пиджака была продета гвоздика. - Я взял себе за правило никогда не обещать того, о чем вы меня сейчас просите,- сказал он.- По моему мнению, несправедливо заранее требовать доверия от человека, который вас еще не знает. Однако, если вы заверите меня, что дело касается миссис Пенраддок и оно действительно крайне деликатное, я сделаю для вас исключение. - Поверьте, сэр, дело обстоит именно так,- сказал я и поведал ему всю историю без утайки, не пытаясь скрыть даже количества выпитого мною накануне виски. Под конец моего рассказа он изучающе посмотрел на меня. Его холеные пальцы играли все это время паркеровской авторучкой с золотым пером. - Мистер Гейдж,- сказал он, когда я закончил,- вы имеете хоть малейшее представление, почему за этот жемчуг с вас требуют пять тысяч долларов? - Это, конечно, дело глубоко личного свойства, мистер Гэллемор,- ответил я,- но, если вы позволите, я отважусь высказать свое предположение. Он положил авторучку на стол, свел ладони вместе и кивнул: - Говорите. - В действительности жемчужины подлинные, мистер Гэллемор. Вы - старинный друг миссис Пенраддок. Допускаю даже, что в молодости вы могли быть ей больше, чем просто другом. Когда она передала вам свой жемчуг - подарок мужа к золотой свадьбе,- чтобы вы его продали, вы не стали этого делать. Вы сказали ей, что ожерелье продано, а двадцать тысяч долларов дали из своих собственных средств. Под видом дешевой копии, якобы изготовленной по вашему заказу в Чехословакии, ей было в целости и сохранности возвращено подлинное ожерелье. Мистер Гэллемор встал, несколько раз прошелся по комнате и остановился у окна. Отдернув тончайшую шелковую штору, он некоторое время в задумчивости смотрел вниз на уличную толчею. Затем он вернулся за стол. - Признаюсь, ваша догадливость привела меня в некоторое смущение,- сказал он со вздохом.- Миссис Пенраддок очень гордая женщина. Не будь она такой, я бы просто предложил ей эти двадцать тысяч в качестве подарка или бессрочной ссуды. Я помогал ей разбирать дела ее покойного мужа и лучше, чем кто-либо другой, знал, что при нынешнем состоянии рынка недвижимости и финансов она не смогла бы собрать необходимую сумму без непоправимого урона для своего имущественного положения. А это, разумеется, сказалось бы на всех, кто находится на ее попечении. Поэтому миссис Пенраддок продала свое жемчужное ожерелье или по крайней мере думала, что продала. Она настаивала, чтобы об этом никто не знал. Да, я поступил именно так, как вы предположили. Для меня это не было сложно. Я мог позволить себе и более широкий жест. Семьи у меня никогда не было, а состояние я нажил немалое. Учтите также, что в то время она не смогла бы выручить за жемчуг и половины того, что дал ей я. Впрочем, сейчас его стоимость поднялась. Я опустил глаза, опасаясь, что этого благородного старика может смутить мой прямой взгляд. - Так что я думаю, что нам лучше бы собрать эти пять тысяч, сынок,- добавил мистер Гэллемор уже вполне деловым тоном.- За настоящий жемчуг они просят не такую уж непомерную цену, хотя с ворованным жемчугом дело иметь труднее, чем с любыми другими драгоценностями. И раз уж вы волей-неволей стали моим доверенным лицом, не возьмете ли вы на себя и остальные хлопоты? - Мистер Гэллемор,- сказал я,- для вас я совершенно посторонний человек и к тому же всего-навсего простой смертный, силы мои ограничены. Но все равно, позвольте поклясться вам памятью моих покойных родителей, что я вас не подведу. - Не нужно таких громких фраз, сынок. Ты - крепкий малый и в обиду себя не дашь. А в честности твоей у меня сомнений нет. Допустим, я знаю немного больше о мисс Эллен Макинтош и ее женихе, чем ты можешь предполагать, а? Вообще-то жемчуг застрахован, и этим делом могла бы заняться страховая компания, но раз уж ты и этот твой забавный приятель его начали - заканчивайте сами. Могу себе представить, какой он здоровяк, этот твой Хенри... - О да, сэр. И мы с ним теперь настоящие друзья, несмотря на то, что по временам он бывает вульгарен. Покрутив немного в пальцах свою авторучку, мистер Гэллемор достал из ящика стола чековую книжку, выписал чек, аккуратно оторвал его и протянул мне. - Выкупай ожерелье, а я потом добьюсь, чтобы страховая компания возместила мне этот расход,- сказал он.- У меня с ними отличные отношения, и, думаю, трудностей с этим не возникнет. А мой банк - здесь за углом. Я буду ждать их звонка, потому что они вряд ли выплатят по чеку наличные, не связавшись предварительно со мной. Будь осторожен, сынок, не попади в беду, Мы обменялись рукопожатьями, но, прежде чем уйти, я задержался на мгновение. - Мистер Гэллемор, вы оказали мне доверие, какого еще не оказывал никто, за исключением, конечно, моего родного отца. Спасибо. - Я поступаю, как последний дурак,- ответил он на это со странной улыбкой,- но я так давно не встречал людей, которые говорят в стиле романов Джейн Остин. Это, видимо, на меня и подействовало. - Спасибо еще раз, сэр,- сказал я.- Я знаю, моя речь бывает подчас немного высокопарна. Могу я осмелиться просить вас еще об одном небольшом одолжении? - Каком одолжении, мистер Гейдж? - Позвоните, пожалуйста, мисс Эллен Макинтош, с которой у меня вышла розмолвка, и скажите ей, что я сегодня совсем не пил и что вы поручили мне одну весьма деликатную миссию. Он от души расхохотался. - Я это сделаю с большим удовольствием, Уолтер. А поскольку мне известно, что эта девушка заслуживает доверия, я посвящу ее в некоторые детали нашего дела... Прямо от него я направился в банк, чтобы получить деньги по чеку. Кассир сначала пристально и с подозрением изучал в окошко мое лицо, потом надолго куда-то ушел и лишь затем выдал мне наконец пять тысяч стодолларовыми бумажками, но так неохотно, словно расставался со своими кровными деньгами. Положив пачку в карман, я сказал: - А теперь дайте мне стопочку монет по двадцать пять центов, пожалуйста. - Стопочку монет, сэр? - переспросил кассир, и его брови взлетели высоко вверх. - Именно. Ими я обычно даю на чай. И естественно, я предпочел бы получить их в обертке. - Десять долларов, сэр. Получив твердую колбаску завернутых в плотную бумагу монет, я вышел из банка и отправился назад в Голливуд. Хенри дожидался в парадном моего дома, крутя от нетерпения шляпу в руках. Казалось, что со вчерашнего дня у него на лице слегка прибавилось морщин, и я заметил, что от него попахивает виски. Мы поднялись ко мне, и он тут же атаковал меня вопросом: - Ну, как дела, Уолтер? - Хенри,- сказал я,- прежде всего я хочу, чтобы ты четко уяснил: сегодня я не пью. Ты-то, я вижу, уже приложился к бутылке? - Совсем чуть-чуть,- ответил он обиженно.- Работа, которую мне обещали, уплыла прежде, чем я добрался до агентства. Ну а хорошие новости у тебя есть? Я сел и закурил сигарету. - Не знаю, Хенри, имею ли я право рассказывать тебе об этом, но, поскольку ты так отменно поработал вчера у Гандеси, будет несправедливо не рассказать...- я сделал паузу, в продолжение которой Хенри неотрывно смотрел на меня.- Жемчуг настоящий, Хенри, и я получил инструкцию завершить это дело, для чего у меня в кармане лежат пять тысяч долларов наличными. И я коротко поведал ему о том, что произошло. Он был поражен несказанно. - Елки-палки! - буквально взревел он.- Ты хочешь сказать, что этот Гэллемор вот так просто выложил тебе пять штук? - Совершенно верно. - Ну, парень,- сказал Хенри с очень серьезным видом,- у тебя, видать по всему, есть какой-то талант, за который дорого бы дали многие. Получить от бизнесмена пять тысяч под честное слово - это фокус, чтоб мне провалиться! Возможно, за моим домом наблюдали, потому что, как только мы вошли в квартиру, зазвонил телефон. Я бросился к нему и снял трубку. Это был один из тех голосов, которые я и ожидал услышать, но не тот, который я услышал бы с наибольшим удовольствием. - Утро вечера мудренее, Гейдж. Что ты теперь думаешь о нашем деле? - Теперь у меня другой взгляд на него, и, если мне будет обещано достойное джентльмена обращение, я готов совершить с вами эту сделку. - Ты хочешь сказать, что приготовил фанеру? - Бели вы имеете в виду деньги, то они у меня при себе. - Тогда тебе нечего волноваться. Получишь свои кругляшки в целости. Только учти, мы такими делами занимаемся не первый год, и нас не проведешь. - Прекрасно вас понимаю,- сказал я.- Жду инструкций. - Слушай внимательно, Гейдж. Сегодня ровно в восемь вечера будь в районе Пасифик Палисейдс. Знаешь, где это? - Конечно, это жилой район рядом с полями для игры в поло. - Правильно. Там есть единственная аптека, которая открыта до девяти. Так вот, ровно в восемь сиди в ней и жди звонка. Приезжай один. Один, слышишь? Никаких полицейских или приятелей с тяжелыми кулаками. Там местность такая, что мы хвост сразу же засечем. Понял? - Разумеется. Я же не полный кретин,- ответил я. - И не вздумай подсовывать нам куклу. Деньги сразу же будут проверены и пересчитаны. Оружия не бери. Тебя обыщут, и к тому же у нас достаточно людей, чтобы все время держать тебя на мушке. Твою машину мы знаем. Так что без фокусов, и дело пройдет гладко. Только так мы и привыкли работать. Кстати, какие у тебя деньги? - Стодолларовые банкноты и лишь несколько из них новые. - Вот и умница! Тогда до восьми. Веди себя хорошо, Гейдж. Трубка щелкнула мне в ухо, и я положил ее. Почти в ту же секунду телефон зазвонил снова. На этот раз это был тот самый голос. - О, Уолтер! - воскликнула Эллен.- Я была несправедлива к тебе. Прости меня, ради всего святого. Мистер Гэллемор мне все рассказал и, теперь я очень за тебя боюсь. - Бояться совершенно нечего,- сказал я с теплотой в голосе.- А миссис Пенраддок знает? - Нет, милый. Мистер Гэллемор просил меня ничего ей не говорить. Я звоню тебе из магазина на Шестой улице. О, Уолтер, мне и в самом деле страшно. Хенри пойдет с тобой? - А мне совершенно не боязно,- постарался успокоить ее я.- К сожалению, мы уже обо всем договорились. Они не позволят этого, и мне придется идти одному. - О, Уолтер! Я просто в ужасе. Неизвестность просто невыносима. - Бояться абсолютно нечего,- повторил я.- Это обычная сделка. И в конце концов, я же не ребенок. - Хорошо, Уолтер, я очень постараюсь быть смелой. Но только ты должен дать мне одно маленькое, ну просто малюсенькое обещание. - Ни капли! - заверил я.- Можешь мне верить, ни единой капли я себе не позволю. - О, Уолтер! Мы еще немного поболтали о вещах, приятных для меня, но вряд ли интересных кому-то еще. Потом мы простились, и я пообещал, что позвоню немедленно, как только моя встреча с мошенниками состоится. Бросив трубку и повернувшись к Хенри, я обнаружил, что он тянет виски прямо из бутылхи, которую достал из своего кармана. - Хенри! - крикнул я возмущенно. Не отрываясь от бутылки, он смерил меня взглядом, в котором читалась решимость. - Слушай, друг, - сказал он.- Из твоего с ними разговора я все понял. Тебе придется встречаться с этими подонками где-то в темном месте среди густых зарослей. Я отлично знаю, чем кончаются такие встречи. Они дадут тебе по башке и оставят валяться без чувств, а сами удерут, прихватив и денежки, и ожерелье. Нет, так дело не пойдет! Верно тебе говорю: не пойдет! Последние слова он почти прокричал. - Хенри,- возразил я ему спокойно.- Это мой долг, и я обязан его выполнить. - Ерунда! - усмехнулся Хенри.- Ты, конечно, чокнутый, но парень я общем-то славный, И я говорю: нет. Хенри Эйхельбергер из Висконсина - а впрочем, меня можно назвать и Энхельбергером из Милуоки,- говорит решительно: нет. А слово мое твердое. И он еще раз приник к горлышку бутылки. - Ты вряд ли сможешь помочь делу, если нарежешься.- заметил я довольно-таки язвительно. Он опустил бутылку и посмотрел на меня с неподдельным изумлением, которое читалось в каждой черточке его некрасивого лица. - Я нарежусь? - переспросил он обиженно.- Ты действительно считаешь, что я могу напиться? Разве кто-нибудь видел когда-нибудь пьяного Эйхельбергера? Чтобы это увидеть, нужно по меньшей мере месяца три. У нас с тобой просто нет на это времени. Вот когда у тебя будут свободные три месяца, пять тысяч галлонов виски и воронка, чтобы заливать его мне в глотку, я с радостью посвящу свой досуг и покажу, как выглядят Эйхельбергеры, когда они пьяны. Зрелище будет невероятное, можешь мне поверить. От этого города не останется ничего, кроме груды дымящихся развалин и битого кирпича, и ни души живой в радиусе миль эдак пятидесяти. А посредине будет преспокойно валяться на спине и щуриться на солнышке Хенри Эйхельбергер. Пьяный Хенри Эйхельбергер. Причем не в стельку, не в дугу и не в дупелину. Но по крайней мере тогда я не обижусь, если ты назовешь меня пьяным. Произнеся эту речь, он сел и вылил еще. Я хмуро смотрел в пол. Мне было нечего сказать ему. - Но это как-нибудь в другой раз,- сказал Хенри.- А сейчас я просто принимаю необходимое мне лекарство. Я сам не свой без небольшой дозы алкоголя. На нем меня взрастили. Я отправляюсь с тобой, Уолтер. Где расположено то место? - Поблизости от пляжей, но только ты не поедешь со мной, Хенри. Хочешь пить - пей, но со мной ты не поедешь. - У тебя просторная машина, Уоятер. Я спрячусь сзади на полу и накроюсь подстилкой. Это прекрасная мысль, согласись. - Нет, Хенри. - Уолтер, ты - отличный малый, и я поеду с тобой, чтобы помочь обтяпать это дельце. Можешь не сомневаться, моя помощь тебе понадобится. Глотни-ка виски, у тебя что-то нездоровый вид. После битого часа препирательств с ним у меня разболелась голова. Меня стали одолевать усталость и дурные предчувствия. Именно в тот момент я совершил ошибку, которая могла оказаться роковой. Уступив уговорам Хенри, я выпил немного виски - чуть-чуть, в чисто лечебных целях. Мне сразу же стало настолько лучше, что я принял еще одну, более крупную дозу. Этим утром я вообще ничего не ел, а ужин накануне был очень легким. К концу следующего часа Хенри успел сбегать еще за двумя бутылками виски, а я чувствовал себя легким, как птичка. Все проблемы исчезли, и теперь уже я охотно согласился, чтобы Хенри отправился со мной на это рандеву, спрятавшись между сиденьями. Словом, мы приятно проводили время, но в два часа я почувствовал, что меня неудержимо клонит в сон, завалился на постель и погрузился в забытье. 7 Когда я проснулся, уже почти совсем стемнело. В панике я вскочил с кровати, и мои виски снова прорезала острая боль. Часы показывали половину седьмого, и это меня несколько успокоило. В квартире я был один. Выставка пустых бутылок на столике произвела на меня удручающее впечатление. Пораженный внезапной мыслью, которой я, правда, почти в ту же секунду устыдился, я кинулся к пиджаку, висевшему на спинке стула, и запустил руку во внутренний карман. Пачка банкнот оказалась на месте. После мгновенного колебания и с легким чувством вины я аккуратно пересчитал деньги. Ни одна бумажка не пропала. Положив деньги снова в карман, я включил, свет и отправился в ванную, где чередованием горячего и ледяного душа попытался вернуть себе утраченную ясность ума. Растеревшись полотенцем, я как раз надевал белье, когда в замке проскрежетал ключ, и в квартиру ввалился Хенри Эйхельбергер с двумя завернутыми в бумагу бутылками под мышками. - Ну и здоров ты дрыхнуть, приятель,- сказал он.- Пришлось вытащить у тебя из кармана ключ, чтобы не разбудить. Мне нужно было пожрать и купить еще выпивки. Я пропустил пару стаканчиков в одиночестве, хотя, как я тебе уже говорил, это против моих правил. Но ведь и день сегодня особый. Вот только с пьянкой придется пока завязать. Мы не можем себе позволить расслабленности. С этими словами он снял крышку с одной из бутылок и налил мне немного виски. Я тут же проглотил его и сразу почувствовал, как тепло разливается по моим жилам. - Держу пари, ты уже слазил к себе в карман и проверил, целы ли твои доллары,- сказал Хенри с усмешкой. Я понял, что краснею, но не сказал ничего. - Ладно, ладно, ты поступил правильно. В конце концов, ты же совсем не знаешь, что за тип этот Хенри Эйхельбергер, верно? А у меня есть еще кое-что. Он запустил руку в карман брюк и достал короткоствольный автоматический револьвер. - Если парни начнут зарываться, эта железка поможет мне преподать им хороший урок. Можешь мне верить, Эйхельбергеры редко промахиваются, когда стреляют. - А вот это мне не нравится, Хенри,- сказал я сурово.- Это нарушение уговора. - К черту уговор,- сказал Хенри.- Мальчики получат наличность, но только я считаю своим долгом проследить, чтобы взамен они честно вернули жемчуг и не вздумали отмачивать номера. Я понял, что спорить с ним бесполезно. Когда я полностью оделся, мы еще понемногу выпили. Хенри сунул полную бутылку себе в карман и вслед за мной вышел из квартиры. В лифте он сказал: - Там внизу меня ждет тачка, чтобы я мог сначала поездить за тобой и проверить, нет ли хвоста. Ты покружи немного по улицам, ладно? Хотя, честно говоря, я думаю, что они возьмут тебя под наблюдение уже там, на месте. - Все это стоит тебе, должно быть, уйму денег,- сказал я и протянул ему еще одну двадцатидолларовую бумажку. С неохотой он все же взял деньги и, сложив, сунул в карман. Я последовал совету Хенри и некоторое время колесил взад-вперед по улицам, прилегающим к Голливудскому бульвару, пока не услышал за спиной настойчивые сигналы таксиста. Я остановился у тротуара. Хенри вышел из такси, заплатил водителю и уселся в машину рядом со мной. - Горизонт чист,- сказал он.- Хвоста за тобой нет. Теперь хорошо было бы где-нибудь подкрепиться. Силы могут нам с тобой сегодня очень пригодиться, если начнутся осложнения. Я повел машину в западном направлении к бульвару Сансет и остановился у небольшого, заполненного народом ресторанчика. Мы наскоро перекусили омлетом, выпили по чашке кофе и продолжили путь. Когда мы достигли Биверли Хиллз, Хенри еще раз заставил меня покружить по улицам, а сам внимательно наблюдал через зеркало заднего вида, нет ли чего подозрительного. Убедившись, что с тыла нам ничего не угрожает, мы вернулись на Сансет, беспрепятственно достигли сначала Бель-Эйра, а затем въехали на окраину Вествуда, Там есть одно очень тихое местечко, которое называется Мандевильским оврагом. Хенри попросил меня пересечь эту низину, после чего мы сделали небольшую остановку и отхлебнули понемногу из бутылки. Затем Хенри снова скорчился в три погибели сзади и исчез под покрывалом. Пистолет и бутылка виски были у него под рукой. После этого мы продолжили наше путешествие. По всему было видно, что обитатели Пасифик Пали-сейдс рано отправляются на боковую. Когда мы въехали в ту часть этого района, которую можно назвать деловой, все уже было закрыто, за исключением аптеки на набережной. Я припарковал машину. Присутствия Хенри не выдавало ничто, кроме быстрого бульканья, которое я услышал, выбираясь наружу. Часы в аптеке показывали без четверти восемь. Я купил пачку сигарет, закурил и устроился в кресле рядом с открытой дверью будки телефона-автомата. Хозяин аптеки, грузный, краснорожий тип неопределенного возраста слушал по радио какую-то глупую пьесу, причем приемник орал на полную громкость. Я попросил сделать немного потише, объяснив, что жду важного звонка. Он подчинился, но не то чтобы с большой охотой" и ушел за стойку, откуда бросал на меня сквозь стеклянное окошко злобные взгляды. Без одной минуты восемь телефон резко зазвонил. Я влетел в кабину и плотно прикрыл за собой дверь. Снимая трубку, я чувствовал, что дрожу, вопреки всем усилиям сохранять спокойствие. - Гейдж? - раздался уже знакомый металлический голос. - Да, это я. - Ты сделал все, как тебе было велено? - Да,- ответил я.- Деньги при мне, и я совершенно один. Терпеть не могу врать даже таким отъявленным мерзавцам, но что было делать? - Тогда слушай. Отправляйся на триста футов назад в том направлении, откуда приехал. Там рядом с пожарной командой есть станция ремонта автомобилей, выкрашенная зеленой, красной и белой краской. На юг от нее идет проселочная дорога. Проедешь по ней с три четверти мили и наткнешься на белую ограду. Ее можно обогнуть слева. Потуши фары и дуй дальше по склону холма в лощину, заросшую шалфеем. Там остановись, выключи все огни и жди. Усек? - Да,- сказал я холодно.- Я исполню все в точности. - И учти, приятель. Там на целую милю в округе ни одного дома и ни души. У тебя десять минут, чтобы добраться туда. Так что поторапливайся, и никаких сюрпризов, иначе считай, что ездил впустую. Ты уже под наблюдением. Спичек не зажигать, фонариком не пользоваться, фары выключить. Все, вперед. Положив трубку, я вышел из будки. Не успел я еще переступить порога аптеки, как хозяин подскочил к своему приемнику и врубил его снова на всю катушку. Я сел в машину, развернулся и поехал в указанном направлении. Хенри не издавал ни звука. К этому моменту у меня основательно расшалились нервишки, а весь наш запас виски был у Хенри. До пожарной команды я долетел в момент, заметив по пути сквозь окно, что пожарные коротают время за карточной игрой. Увидев в красно-бело-зеленое здание автостанции, я свернул направо на проселок. И сразу же вокруг наступила жуткая тишина, которую нарушало только еле слышное урчание мотора моей машины и перебранка лягушек в каком-то водоеме. Дорога нырнула вниз, затем снова пошла в гору. Где-то почти у горизонта мелькнуло словно висевшее в воздухе желтое окно, а затем прямо передо мной из темноты безлунной ночи выросла поперек дороги белая стена. Слева я сразу же приметил большую брешь в ней и, выключив фары, осторожно проехал сквозь нее. Почти беззвучно скатившись по склону пологого холма, я въехал в овальную лощину, окруженную низкорослым кустарником и обильно замусоренную пустыми бутылками и обрывками бумаги. В этот вечерний час здесь никого не было. Я остановил машину, выключил зажигание, габаритные огни и сел неподвижно, положив руки на руль. Хенри по-прежнему не издавал ни звука, Я прождал, наверное, минут пять, хотя они показались целой вечностью, но ничего не происходило. В этом уединенном месте царила невероятная тишина, и на душе у меня было препротивно. Наконец сзади я услышал какое-то шевеление и, обернувшись, увидел бледное очертание лица Хенри, смотревшего на меня из-под покрывала. - Ну что там, Уолтер? - спросил он заговорщицким шепотом. - Ничего, ничего,- ответил я и выразительно посмотрел на него. Он поспешно накрылся, и до меня донеслось бульканье. Прошло еще пятнадцать минут, прежде чем я вновь осмелился пошевелиться. От напряженного ожидания все тело у меня затекло. Я открыл дверь машины и выбрался наружу. Как и прежде, было тихо. Я медленно прошелся туда-сюда, засунув руки в карманы. Время шло. После того, как минули полчаса ожидания, я стал терять терпение. Подойдя к заднему окну машины, я негромко сказал: - Боюсь, Хенри, что нас провели самым дешевым образом. Мне начинает казаться, что это не более чем розыгрыш, который задумал мистер Гандеси, чтобы отомстить за наше вчерашнее с ним обхождение. Здесь никого нет, а ведет сюда только одна дорога. Это местечко вовсе не выглядит подходящим для того рода встречи, какой мы с тобой ожидали. - Сучьи дети! - донесся до меня яростный шепот Хенри, а потом в темноте машины снова раздались булькающие звуки. Затем послышалось шевеление, задняя дверь открылась, уперевшись мне в бок, и показалась голова Хенри. Он огляделся по сторонам. - Присядь,- сказал он.- Если за нами наблюдают из-за кустов, им будет все время видна только одна голова. Я подчинился и присел, подняв воротник пальто и глубоко надвинув на глаза шляпу. Бесшумно, как тень, Хенри выскользнул из машины, тихо прикрыл за собой дверь и вст.ал напротив меня, внимательно вглядываясь в темноту. Я мог видеть, как в руке у него поблескивал револьвер. В таком положении мы оставались еще минут десять. После этого Хенри окончательно рассвирепел и начал из