ргу? Началась перебранка. Меррис, стоявшая позади охотников среди женщин, возмутилась: - Охотники, вы кудахчете, как птицы в гнезде, но яиц не видно! Откуда у нас стреляющие палки, а? От мургу, это все знают. Если наши умрут, мы достанем другие, Все взглянули на Керрика, ожидая его ответа. - Не так-то все просто. Если они даже узнают, что нам нужны стреляющие палки, то очень обрадуются. И не дадут ни одной, можете не сомневаться. - Тогда мы возьмем их силой! - крикнул один из охотников. - Значит, снова война? Ведь чтобы отнять палку, надо убить марага. Все знают, как я предотвратил их нападение на долину саску. Сомневаюсь, что подобное удастся мне во второй раз. Что бы ни случилось - убивать мургу нельзя. И ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они узнали, что у нас нет палок. Присутствующие загалдели. Всем хотелось знать, как делают стреляющие палки. - Их не делают, а выращивают. Маленькими они похожи на обычных ящериц, побольше - на змей. Их выращивают в заболоченном пруду и следят, чтобы не удрали. А когда они подрастают, то двигаются все меньше и меньше и наконец окостеневают. - А мы не можем их разводить? - спросила Моррис. - Не думаю. Когда я жил в городе, то часто наблюдал за ними, пытался понять, но так и не смог. Я даже не понял, кладут они яйца или нет. Ведь они двигаются только молодыми. А потом окостеневают - и уже навсегда. Как их размножить? Может быть, есть какое-то третье состояние, только я не видел. Это тайна мургу. - А ты знаешь в городе пруд со стреляющими палками? Где его искать? - Я знал, где он был прежде. А там ли остался, понятия не имею. Когда мы были в городе, он сильно пострадал от пожара. А вернувшиеся мургу могли его напрочь переделать. - А если мы сумеем разыскать молодые стреляющие палки и принести их сюда? Мы можем это сделать. - Это непросто... Но протесты Керрика потонули в хоре голосов: отряд охотников способен на все; вот отыщут место, наберут стреляющих палок... Побольше, чтобы надолго хватило... Керрик орал, пока его наконец не услышали. - Хороший план, отличный план. Только что будете делать, если их охраняют, если вокруг мургу? Что тогда? - Убьем их! - выкрикнул какой-то из охотников под одобрительные возгласы. - Охотники, велика ваша глупость! - загремел Херилак. - Если вы это сделаете - снова начнется война, Вы слышали, что сказал Керрик. Если вы сунетесь к мургу, от погибели вам не уйти. Должен быть другой выход. Отвернувшись, Керрик смотрел на огонь, но по воцарившемуся вдруг молчанию понял, что все смотрят на него, ожидая ответа... Он все знает про мургу - ему и решать. - Если случится худшее и наши стреляющие палки умрут, нам потребуются новые. В долине саску тоже есть хесотсаны. - Далековато, - проговорил Херилак. - И не думаю, что саску охотно расстанутся с ними. Ну, несколько штук дадут. Они тоже опасаются возвращения мургу. И если наши дохнут, то у них, может быть, уже сдохли. Город ближе. - Ближе и опаснее. Целому отряду охотников туда на пробраться. Об этом даже не думайте. По крайней мере пока мы не узнаем, не разведаем, где живут стреляющие палки. Прежде всего их нужно найти. - Пойдем вдвоем, - решительно сказал Херилак. - Ты знаешь мургу, я знаю лес. Пошли вдвоем. Керрик поднял глаза и прямо перед собой увидел окаменевшее лицо Армун. Она знала, как велик этот риск для обоих охотников, знали и все тану. Все молча повернулись к Керрику, ожидая ответа. Стараясь не смотреть на Армун, он кивнул. - Пойдем, Херилак. Возьмем только одну палку. Ее понесет Херилак. Держите палки врозь - мне говорил об этом мараг, знающий болезни, - чтобы одно оружие не заражало другое. Держите их в тепле и кормите досыта. Палки, которые мы сумеем добыть в городе, понесу я, чтобы не заразить их от той, что будет у Херилака. Рисковать нельзя: они могут подцепить ту же самую болезнь. Было решено, что уцелевшие хесотсаны охотник' будут беречь как зеницу ока и использовать только для того, чтобы сразить очередного гигантского мародера, перебравшегося с берега. До сих пор охотники не задумывались, каким оружием владеют, и только теперь осознали, что от него зависит их жизнь. Поход в город решили не откладывать. Они с Херилаком возьмут лишь оружие и копченое мясо. Поутру Керрик стал укладывать свой мешок, Армун не сводила с него глаз. - Я пойду с тобой, - вдруг заявила она. - Но это же просто разведка. Лучше оставайся и приглядывай за малышкой. - Я уже сказала тебе - больше мы не расстанемся. - А мы и не расстаемся. Наша вылазка займет времени не больше, чем охота с парамутанами. Мы пойдем быстро, разыщем палки - и сразу назад. Херилак знает лес, нас никто не заметит. А я знаю мургу. Бояться нечего. Но она боялась. И он тоже. Керрик ничего не говорил, но они оба понимали: покою на острове пришел конец. Будущее вновь стало неопределенным. Ночью пошел дождь. Он барабанил по натянутым шкурам, заливал боковые пологи. Серым дождливым утром охотники покинули остров и направились к югу - по тропе, уходившей в сторону города. Путь был знаком, и они шли быстро. На третий день они свернули с широкой, проложенной саммадами колеи и направились по узкой звериной тропке. Здесь им уже случалось охотиться, и Херилак знал тут каждую рощу, каждый ручеек. Вскоре они добрались до пруда с темной водой. - Уже близко, - сказал Херилак. - За этой водой - болото мургу с тремя рогами. - Ненитески. А ты уверен? Я еще не подходил к городу с этой стороны. - Уверен. - Этих животных мургу всегда держали на самых дальних полях, у самой границы города. Отсюда я сумею найти путь к обиталищу палок. Внезапно в лесу раздался хриплый рев. Держа оружие наготове, охотники быстро пошли к городу. Деревья были густо оплетены лианами, некоторые из них были ядовитыми. Этот барьер останавливал любых животных... но не того, по следам которого они шли. Ветви были поломаны, кусты вдавлены в землю, глубокие следы в болотистой почве медленно наполнялись водой. Их оставили огромные лапы с острыми когтями. Узнав след, Херилак буркнул: - Большой мараг-убийца. - Эпетрук. Почуял ненитеска. Пойдем следом. Лучшей дороги в город нам не найти. Оглушительный рев и визг впереди дали понять, что эпетрук принялся за дело. Но битва едва ли была равной. Эпетрук кружил вокруг ненитеска, который все время поворачивался к нему тремя рогами и большим костистым воротником, защищавшим шею. Эпетрук опасался острых рогов - окровавленный конец одного из них указывал почему. Со стороны болота послышался рев: к месту схватки торопился второй ненитеск. Несмотря на ярость, эпетрук сообразил, чем это ему угрожает. Он крутил головой и дико ревел. Изгибаясь и хлеща по бокам хвостом, хищник отступал к лесу. Охотники в страхе бросились к деревьям. Керрик огляделся, ища выход с поля и знакомые ориентиры. - Идем туда, - сказал он. - Придется сделать круг, чтобы не приближаться к внутренним полям. Сообразив, в какой части города они оказались, Керрик понял, что ничего здесь не переменилось. Деревья стали выше, под ними вырос густой подлесок, но в основном все осталось прежним. Руки и ноги его шевельнулись - на память пришло выражение иилане': "Завтрашнее завтра подобно вчерашнему вчера". Выращенный по модели и плану город останется неизменным, пока существует. Зря он не подумал об этом раньше. Ведь разрушенные его части восстановили в соответствии с оригиналом. По этой тропе он ходил еще мальчишкой. Прикоснувшись к плечу Херилака, Керрик прошептал: - Видишь, впереди роща. Там мургу собирают плоды для оленей и всякой живности. Этим занимаются невооруженные мургу, но на таком расстоянии от города рядом должна быть стража с хесотсанами, Роща была на своем прежнем месте, землю усыпали гниющие плоды, но иилане' нигде не было. Керрик шел первым. - Теперь уже недалеко. Видишь высокий откос? Прямо за ним. Херилак наклонился. - Следы. - Чьи? - Здешних мургу. Совсем свежие, после вчерашнего дождя. Теперь Херилак безмолвной тенью скользил среди деревьев, а Керрик, не сводя глаз с земли, шел след в след, стараясь шагать так же тихо. Поднявшись на откос, они нос к носу столкнулись с двумя тяжело нагруженными фарги. Их глаза округлились от изумления. Иилане', шедшая позади, рванула хесотсан. Херилак успел выстрелить первым. Она сложилась пополам и упала. Керрик крикнул, но опоздал. Еще дважды щелкнуло оружие Херилака - и обе фарги неподвижно лежали на земле. - Их можно было не трогать. Они не опасны. - А говорить эти двое могли? - Может быть. Ты прав. Они нас видели. Они работницы, а значит, способны понимать и говорить... Они могли рассказать о нас. - Побудь здесь, - посмотрю, нет ли еще кого. Переступив через трупы, Херилак исчез за деревьями. Керрик поглядел на лежавших: смерть широко раскрыла их глаза, разинула рты. Оказалось, что фарги несли молодые хесотсаны и, падая, рассыпали их по земле. Медленно перебирая ногами, они ползали в траве. Керрик быстро собрал всех шестерых. Хесотсаны слабо царапали его руки, но деваться им было некуда. - Их было только трое, - вернувшись, сказал Херилак и тут заметил хесотсаны в руках у Керрика. - Ты уже нашел их. Стреляющие палки. Значит, можно уходить, пока не нагрянули другие мургу. - Сначала придется позаботиться о телах. Мургу не стреляют в своих. Если они найдут трупы, то сразу поймут, в чем дело, - Значит, в болото их! Или зароем? - Не годится, отыщут. - Керрик поднялся на насыпь. - Там живут стреляющие палки. Их много, они молодые. Помнится, мы кормили их мясом. - Вот тебе и мясо. - Херилак брезгливо пнул труп иилане'. - Если эти твари прожорливы, мургу могут и не разыскать следов, когда появятся здесь. - Брось их, где поглубже. Больше мы ничего не успеем сделать. Керрик наклонился над телом охранницы и стал вытаскивать хесотсан из сомкнутых пальцев. Херилак поволок в сторону труп. Прежде чем уйти, Херилак оглядел землю, заровнял следы. И они не медля пустились в обратный путь. Ненитески мирно паслись. Охотники углубились в лесную чащу, Глава двадцатая Когда они вышли из города, Керрик крикнул: - Постой! Херилак осторожно огляделся и прислушался. - Надо идти. Так близко останавливаться небезопасно. - Придется. Глянь-ка. Херилак увидел, что грудь и плечи Керрика исцарапаны и кровоточат. Сбросив стреляющие палки на траву, Керрик пошел к ручью. - Надо бы пристроить их поудобнее, - сказал Херилак. - Сейчас они ядовиты? - Не думаю. Одна из них жевала мой палец, а я еще жив. - Зубы у них острые. Я знаю, они меня столько раз кусали во время кормежки. Переложи мясо в мой мешок, а свой порежь на полосы да завяжи получше палки. И поскорей. Керрик изрезал мешок на неровные полосы и надежно перевязал ими хесотсаны. Покончив с этим делом, они сразу же отправились дальше. Вечером Херилак подстрелил одного из небольших быстроногих мургу. Он не стал подходить к зверю, предоставив Керрику разделывать тушку. Они держались подальше друг от друга, чтобы новое и старое оружие ненароком не соприкоснулись. Керрик разрезал еще теплое мясо на кусочки и стал кормить хесотсаны. Они с Херилаком перекусили сушеным мясом, боясь разводить огонь так близко от города. - Не хочу больше возвращаться в этот город, - сказал Керрик, когда охотники стали укладываться спать. - И не надо... если палки будут живы. Но мы знаем, где брать новые в случае чего. - Слишком рискованно. - Здесь ничего не может быть слишком рискованно. Разве мы сумеем выжить без них? ...Утром они покормили молодые хесотсаны сырым мясом и уверенным шагом направились к северу. Дождь кончился, и солнечный свет, пробиваясь сквозь листву, падал на землю. Солнечные лучи отражались от хрустального глазка угункшаа, освещая изображение Амбаласи, воспроизводимое запоминающим зверем. Звук был слабым, но вполне различимым. "У реки много протоков, по крайней мере два из них не меньше главного русла. Река собирает воду с огромной части нового континента. И я хочу подняться на урукето вверх по течению, пока не станет совсем мелко, периодически отбирая пробы воды..." Звук призыва к вниманию заглушил негромкий голос прибора. Укхереб повернула один глаз ко входу - там с ноги на ногу переминалась ее помощница Анатемпе. - Что случилось? - спросила Укхереб. - Боль от прерывания собрания, имеющего научное значение. Прибыла фарги с приказом особой важности. Эйстаа требует присутствия вас обоих. - Пусть она возвращается с известием о нашем повиновении. Анатемпе вышла. Ученые выключили угункшаа и убрали его вместе с запоминающим зверем в надежное место. - Открытия - на изумление! Амбаласи - величайшая из величайших, сказала Акотолп, колыхаясь всем телом. - Согласна, несмотря на то что она слишком часто твердит об этом. Среди живых ей нет равных. Не раскрасить ли нам руки в знак уважения к эйстаа? - Не забудь, что сказала посланница: надо спешить. И мы должны подчиниться даже в ущерб красоте. ...Ланефенуу была погружена в глубокие раздумья, когда обе ученые показались на амбесиде. Она повернуда к ним одни глаз, давая понять, что заметила их, но заговорила не сразу. - Разум-помощь требуются от иилане' науки. - Повелевай, эйстаа, мы повинуемся. - Меня не радуют новости, не радует необъяснимое. И одно событие вовсе смущает меня. Вчера к растительной яме послали группу за хесотсанами. Они не вернулись. Утром я послала к яме других, а с ними Интепелеи, знающую охоту. Она здесь. Выслушайте ее. Интепелеи, мускулистая и суровая иилане', стояла рядом. Ее тело было покрыто кровоточившими следами укусов, у ног ее лежали два больших узла. Она заговорила неумело, но вполне отчетливо: - Возле ямы с хесотсанами были следы: помятая трава, четкие отпечатки ног иилане' в иле. Сделанные вчера. Я искала и ничего не нашла. Потом заметила, что хесотсаны что-то едят, но не там, где для них оставляют мясо. Я вошла в воду, отогнала их и вот что обнаружила. Она нагнулась и достала из меньшего узла череп иилане'. Ученые жестами выразили отвращение и потрясение. Но всем стало еще хуже, когда она развернула второй узел и достала из него жуткую массу окровавленных костей. - Грудная клетка иилане', - прокомментировала Акотолп. - Плоть не отошла от костей - вот мышцы, вот сухожилия. - Она показала пальцем. Смерть наступила недавно. - А вчера она еще была жива? - спросила Ланефенуу. - Вне сомнения, - ответила ученая, ужаснувшись собственным словам. - И я так думаю. Ужас и интерес. Что случилось? Они упали туда? Живыми они оказались в воде или мертвыми? Думая о них, я вспомнила еще трех охотниц, ушедших из города и не вернувшихся. Их искали, но не нашли. Трое и еще раз трое. А теперь я спрашиваю вас, Акотолп и Укхереб, спрашиваю иилане' науки. Случилось два странных происшествия, которым нет объяснения - и я недовольна. Я хочу, чтобы вы сказали мне - есть ли между ними связь. Есть ли что-нибудь общее между этими тремя и теми тремя? Укхереб размышляла и не решалась высказаться. Потрясая складками на шее, Акотолп с чувством проговорила: - Общее - смерть. Трех и, возможно, еще трех. Или же всех. Иначе эти трое вернулись бы. Смерть ходит вокруг города, смерть приходит в город. Нужны факты. Давайте пустим птиц. - Тех, что выслеживают устузоу? - Их, эйстаа. Мы давно ими не пользовались. Скучно глядеть на снимки деревьев и побережья. Ланефенуу гневно щелкнула челюстями. - Хватит скучать. Что-то чужое несет смерть в мой город. Я хочу, чтобы вы выяснили, что случилось. Откроется тайна - прекратятся смерти. - Будет так, как ты приказываешь. Предлагаю увеличить число вооруженной охраны во всякое время дня и ночи. И высадить побольше ядовитых растений у стен. - Выполняйте. И ежедневно докладывайте, что увидите. Сделав жесты преданности и повиновения, ученые отправились восвояси. Шли они медленно и размышляли. - С тех пор как мы прибыли в город, было спокойно, - проговорила Укхереб. - Неужели кровопролитие началось снова? Не хватит ли крови? Неужели опять устузоу смерти? - Надо поискать. Если они близко, мы обнаружим их. Тут могла бы помочь Вейнте'. Она прекрасно расправлялась с устузоу. Смешав в жесте согласие и отрицание, Укхереб ответила: - Ты ей служила, я знаю. Ты говорила мне, что она спасла твою жизнь. Но она служила только смерти и никакой другой эйстаа. Довольно смерти. Окажи мне любезность, пусть имени Вейнте' не будет в твоих мыслях. Дни для Вейнте' были похожи как капли воды. Они слились воедино, да так, что и не оторвать. Солнце на небо - в море за рыбой, потом вечер. И ничего не менялось. Но сегодня что-то произошло, и ей это не понравилось. Фарги были в явном смятении. Они вылезли из океана и торопливо устремились в глубь берега. Вейнте' поинтересовалась, что случилось, но конечно не получила ответа. Великреи была уже далеко и, не слыша ничего, со всеми удалялась в сторону болот. Такого еще не бывало. Вейнте' обернулась к океану и за белыми валами увидела черное пятнышко. Что это может быть? Странно - в море никогда не было ничего, кроме рыбы и морских тварей. Иногда в нем встречались огромные рыбины, зубастые хищники, но такого, чтобы выступал из воды... Она почувствовала тот страх, что и остальные, и тоже направилась было к лесу... И тут ощутила гнев. Она не из тех, кто пугается. Мысль внушила тревогу - в особенности тем, что вновь заставила ее думать. А она отвыкла. И в расстройстве Вейнте' гневно шипела и драла землю когтями ног. Сердилась и на море, и на эту непонятную штуку. Потом еще раз посмотрела - загадочный предмет приблизился. Очертания были знакомы. Она уже догадалась, что это - потому-то и ощутила внезапную ненависть, ведь появление урукето вновь пробудило гнев, испытанный ею некогда на этом берегу. Брошенная. Отверженная. Оставленная умирать. Урукето. Наконец короткий приступ гнева прошел, и она могла уже хладнокровно взирать на живой корабль. Нынешний гнев был далекой тенью давнишнего. Чего бояться, если перед ней урукето? Она спокойно смотрела на черный высокий плавник, из которого торчали головы иилане'. Возле урукето в море что-то плескалось. Энтинсенаты, конечно. Пожизненные спутники живого судна. Спутники, кормильцы... Урукето так близко подошел к берегу, что белые гребни уже перекатывались через него. Из плавника выбралась иилане', спустилась в воду и встала, широко расставив ноги. Сверху ей что-то передали - Вейнте' не видела что. Она погрузила предмет в волны и полезла обратно. Что она здесь делает? Откуда урукето? Непривычные думы вновь заставили Вейнте' гневно потрясти головой. Зачем ей думать об этом? Почему она сердится? Урукето уходил в море, медленно уменьшаясь. Нет, он идет вовсе не в море, а вдоль берега. Это важно. Но почему? Мысль не укладывалась в голове. Вейнте' начала раздражаться, и одна из вернувшихся фарги с перепугу бросилась бежать прочь, взглянув на ее дергавшееся тело. Урукето ушел на север. На север. Он уплыл на север, а северу противостоит юг. Долго она не могла понять смысл этого умозаключения. И уже когда почти стемнело, увидела, что Великреи бредет на берег с рыбой, уверенно шагая в волнах прибоя. Так шла Великреи тогда, когда Вейнте' в первый раз увидела фарги. И они тоже пришли оттуда - с севера. Значит, там город! Город с пляжами, на которых родились эти фарги. Тот город, в который они пришли, выйдя из моря. Тот город, который покинули, потому что он не открылся для них. И они повернули к нему свои спины и уплыли, а потом оказались здесь. Вейнте' смотрела на север, пока не стало совсем темно. Глава двадцать первая Это было подобно пробуждению от долгого сна. Или еще - тому, что бывает, когда лопается яйцо, когда после первой долгой ночи своей жизни выходишь на свет. Так думала Вейнте'. Сначала эти мысли ее удивили - потом она стала гадать о причинах такого удивления. Однажды, склонившись над лужей, чтобы попить, она заметила в воде свое отражение и принялась недоуменно разглядывать его. Подняла руки, растопырила большие пальцы, поглядела на грязь, присохшую к ним. А потом погрузила ладони в воду, прогнав свое изображение, не понимая, почему оно волнует ее. Каждое утро она глядела на море, искала в нем урукето. Но он не возвращался. Это огорчало ее - потому что нарушало порядок дня, к которому она успела привыкнуть. Сон, еда, сон. И ничего более. Она чувствовала беспокойство, сожалела об этом. Что смущает ее? Что тревожит? Она это понимала, - но гнала из памяти... Здесь, на берегу, так спокойно... Наконец Вейнте1 словно проснулась. Она стояла на берегу, прямо перед нею по грудь в воде торчала одна из ее товарок... "Рыба", - знаком показывала фарги. Цветом ладони. Рыба - и больше ничего. - Какая рыба? - спросила Вейнте1. - Где рыба? Их больше одной? Большие, поменьше, сколько их? Требую ответа. - Рыба, - ответило глупое создание, выпучив глаза и приоткрыв рот. - Кусок никчемности-скала глупости-гора недоумения... Вейнте' замолчала, потому что фарги в страхе нырнула и уплыла от нее подальше. В один миг все оказавшиеся поблизости фарги попрыгали в воду. Пляж опустел, но гнев Вейнте' рос, и она громко выкрикивала, извиваясь всем телом от раздражения: - Неразумные, глупые и немые! Не знающие ничего о красотах речи, о гибкости языка, о радости постижения! Плаваете, ловите рыбу, валяетесь на песке, спите. Да умрите хоть сейчас - никакой разницы и не будет. И я могла умереть... Теперь она пробудилась с новыми силами, хорошо отдохнув, - ведь сон ее был долгим. Она не знала, сколько времени длилось забытье, понимала только, что много дней и ночей миновало. Взглянув на невысокие волны, набегавшие на ноги, она подумала о том, что с ней было, и кое-что осознала. Брошенная, изгнанная из знакомого мира, лишенная города, ранга и власти, она была оставлена на берегу - умирать. Ланефенуу жаждала ее смерти, была уверена, что отверженная погибнет... Но этому не суждено было свершиться. Вейнте' не безмозглая фарги, которой только прикажи умереть и готово. Она была совсем рядом со смертью. Но желание жить было в ней таким сильным, что она забилась в дальний уголок самой себя и жила тем, что было лишь тенью истинной жизни. Но темные дни миновали. Что ждет ее впереди? Она, Вейнте', - эйстаа и всегда ею останется. Ей приказывать - другим повиноваться. Но не на этом берегу. С трех сторон болота, с четвертой море. Это же ничто. Разве ей здесь место? Она хворала и забрела сюда. А теперь выздоровела. Незачем оставаться, не о чем вспоминать, не с кем прощаться. И даже не бросив взгляда назад, она вошла в море и нырнула, очищаясь в воде, потом выставила голову над поверхностью и отправилась на север. Куда уплыл урукето, откуда пришли фарги. Она плыла, впереди рос скалистый мыс, потом он медленно отодвинулся назад, закрыв берег, на котором она так долго существовала. Вейнте' не оборачивалась - она уже забыла про эти края. Впереди ее ждет город. Туда ей и нужно. За мысом широким полумесяцем раскинулся залив: золотой песок окаймлял берега. Плаванье утомило ее, и Вейнте' отдалась волнам, которые вынесли ее на берег. Песок был гладким - без единого следа. Теперь она осталась одна и была этим весьма довольна. Идти было легче, чем плыть, и до темноты она успела много пройти. Утром она половила рыбы, а потом отправилась дальше. Теперь дни стали совсем не похожими друг на друга, и она стала считать их, проплывая мимо утесов и шагая по песчаному берегу. Залив оказался таким огромным, что и второй день, и большую часть следующего Вейнте' все шагала по его берегу. На четвертый день берег сделался скалистым. Горный хребет с суши уходил прямо в море. Она провела неспокойную ночь в каменной нише, открытой брызгам прибоя. На шестой день она миновала последний утес и вновь пошли песчаные берега. На тридцать пятый день она поняла, что пугешествие подходит к концу. Берег только что был таким, как прежде, и вдруг сделался абсолютно иным. В спокойной воде у берега плескались рыбешки. Она присмотрелась - это были не рыбы. Вынырнув на поверхность, они уставились на нее круглыми глазами и сразу же нырнули, едва она подняла руку в приветственном жесте. Юное, пугливое эфенбуру. Будут есть - или их съедят, а уцелевшие однажды выйдут из океана как фарги. Те, кто поумнее, станут иилане' и вольются в поток городской жизни. Но если они в океане, значит неподалеку родильные пляжи. Так и оказалось. Естественный залив углубили и отгородили от моря. Здесь на славу потрудились ейсеколы, возводя перемычку из мягкого песка. Хранительницы на постах, самцы, лежащие у воды. За пляжем горка - любимое место прогулок, судя по количеству троп, уходящих к городу. Вейнте' остановилась. Пока она еще не думала, что будет делать, когда доберется до города. Она хотела добраться сюда и только об этом и думала на берегу и в море. Она знала, что на севере город, знала, что доберется до него. А что теперь? Что это за город? Кто здесь эйстаа? Она ничего не знала, как глупая фарги, вылезшая из воды. Взглянув на море, она увидела урукето, приближавшегося к гавани, лодки с уловом. Богатый город. Все города богаты. Ешь рыбу и мясо. Мясо. Она не ела его все это бесконочное время и совсем забыла о нем. И теперь ощутила во рту его вкус и провела языком по зубам. Первым делом она войдет в город и поест. А потом посмотрит на него, изучит и откроет. Как фарги. Она сделает то же самое. Все дороги вели в город, и она пошла по кратчайшей. На улице толпились фарги, несли какие-то свертки. Две иилане', разговаривая, шли следом. Проходя мимо них, Вейнте' уловила обрывки разговора и захотела послушать еще. Но сначала нужно поесть. Рот наполнился слюной при мысли о прохладном мясном желе. Она глотнула. Навстречу шла группа фарги. Вейнте' остановилась, загородив им дорогу. Они тоже замерли, недоуменно глядя на нее. - Среди вас есть иилане'? Которая говорит-понимает? Они расступились и дружно уставились на фарги покрупнее, шедшую сзади. Та как будто кое-что соображала. - Пища, пища где - понимаешь? - Пищу едят. Хорошо пища. Все они были упитанными, должно быть, ели досыта, но теперь - ее черед. - Мы едим. Вы идете. Мы едим. - Пища, пища, - заволновались фарги. Пусть они недавно поели, неважно. Мысль о еде взбудоражила их. - Пища, - проговорила та фарги, которая была немного иилане', сопровождая слова жестом, означавшим движение. Они пошли по улице, Вейнте' последовала за ними. Под древесными арками, мимо охраняемого ханане, на берег реки. Там было суетливо и шумно, серебрилась рыба, стояли баки с мясом. Фарги устремились к рыбе - другой еды они не успели узнать за свою короткую жизнь, - где толпились такие же, как они. Емкости с мясом окружали иилане'; они разговаривали, и умные речи были непостижимы для новоприбывших. Вейнте' подошла к мясным чанам, и каждое ее движение говорило о силе и способностях, Иилане', не имеющие ранга, расступились, пропуская ее к еде. Одна из них посмотрела на Вейнте', поприветствовала ее и пожелала приятного аппетита. Набив рот, Вейнте' могла ответить лишь жестами благодарности и признательности. - Что это за город? - спросила она, потянувшись за очередной порцией мяса, говоря как равная с равной. - Это Йибейск. Эйстаа его, облеченная великой властью, зовется Саагакель. - Йибейск и Саагакель знают во всем Энтобане. - Ты иилане' мудрости. А как зовется твой город? - Я странствую и знаю множество городов. Вейнте' впилась в мясо, чтобы избежать дальнейших подробностей. Но жестов силы и власти укрыть не могла, и ее собеседница заметила это. И когда заговорила вновь, то уже обратилась как нижайшая к высшей. - Город приветствует гостью. - Хорошо сказала. Я хочу видеть амбесид и эйстаа, восседающую на нем, - Закончим еду - и я с радостью провожу тебя. Позволительно ли узнать имя почетной гостьи? - Вейнте'. А твое? - Опсотеси. Было жарко, и они пошли по улицам под деревьями, стараясь держаться в тени. Отойдя от реки, они повернули к амбесиду. К этому времени полуденная жара спала, и амбесид был полон суеты. - Восхитительно, - проговорила Вейнте' с жестом великого одобрения. Опсотеси выгнулась от удовольствия. Амбесид был открытой поляной, окруженной деревьями. Через амбесид петляя бежал чистый ручей. Там и сям над ним возносились арки мостиков, украшенные блестящей проволокой и яркими самоцветами. Вейнте' и ее новая спутница остановились с той стороны амбесида, где толпились иилане'. Одни нагибались к воде, чтобы напиться, другие умывались. А по ту сторону ручья зеленела непримятая трава. Кое-где небольшими группками стояли беседующие иилане', а самая большая окружила эйстаа, восседавшую на почетном месте. - Каков амбесид, такова и эйстаа, - заметила Вейнте'. - Это зрелище лишь укрепляет во мне уважение к ней. - Дважды я говорила с ней, - сказала Опсотеси с гордостью. - Я искусна в речи и исполняю разные поручения. - Ценю таланты. Расскажи, какие поручения эйстаа ты исполняла? - О, очень важные. Я стояла на пристани, когда сюда явился урукето с высокими на борту. Их имена я передала великой Саагакель. - Высокие иилане', великая эйстаа, - повторяла Вейнте'. Ей стало скучно. Говорила Опсотеси складно, но только говорила - ей никогда не подняться высоко. Но все-таки она хорошо знала свой город. - О чем еще ты говорила эйстаа? - Темное дело. - Тело ее шевельнулось от недоброго воспоминания. - В город пришла незнакомка. Мне было велено принести вести о ней... Тут она осеклась и жестом выразила сомнение. - Опсотеси, ты обращаешься ко мне с темным вопросом, - строго сказала Вейнте'. - Почему? - Извинения! Сомнения из-за глупости. Ты тоже незнакомка, но ты не можешь быть такой же. Она была... Тут Опсотеси снова умолкла, уже от страха. Сделав дружеский жест, Вейнте' выразила любопытство. Ояа уже кое о чем догадывалась. Опсотеси все еще не могла заговорить, и Вейнте' подбодрила ее: - Я знаю о них, об отверженных. И презираю их. Я не из их числа. Итак, говори - ты должна доложить о Дочери Жизни? - Так. Извинения за страх. Ты, Вейнте', выше меня, первая во всем. Я говорила об этом... Вейнте' успокоила ее и похвалила умение говорить. Она уже решила, что делать. - Я пришла издалека, подруга Опсотеси, и устала. Но не настолько, чтобы пренебречь долгом и не выразить эйстаа своей благодарности за те удовольствия, которыми меня одарил ваш город. Опсотеси разинула рот, словно фарги. - И ты сделаешь это? Станешь говорить без ее приказа? - Она будет говорить со мной, если захочет. Я просто дам знать о своем присутствии. Вейнте' гордо выпрямилась, полнота знания светилась в ее глазах. Опсотеси простилась с ней, как нижайшая с высочайшей. Вейнте' ответила ей неприметным движением и направилась к эйстаа. Иилане' умолкали и расступались перед ней. Дойдя до сверкающего мостика, она громко похвалила его и пошла дальше. Те, кто стоял вокруг эйстаа, заметили ее, но даже не пошевелились, чтобы пропустить ее: все были горды своим положением и не хотели ронять достоинство. Вейнте' не стала возмущаться, а просто опустилась на хвост и развела руки в знак почтительного внимания. В конце концов любопытство победило и незнакомку заметили и оценили ее достойную позу. Толстая иилане' с пурпурными узорами на руках и груди, стоявшая поблизости, холодно взглянула на Вейнте1 одним глазом. Потом повернула голову и высокомерно произнесла: - Объяснить присутствие, высочайшая к нижайшей. Вейнте' бросила на нее пренебрежительный взгляд и повернулась к эйстаа. Гребень толстухи зарделся - к таким дерзостям она не привыкла. Саагакель, будучи мудрой эйстаа, видела все и обрадовалась. Смотрела, но не вмешивалась. Остуку стала слишком жирной и ленивой, и крохотные уколы ей только на пользу. - Отвечай на требование, незнакомка! - приказала Остуку. Вейнте' холодно посмотрела на нее и презрительно ответила: - Мною распоряжаются лишь обладающие властью. Я говорю только с благородными. Остуку в гневе и смятении разинула рот. В уверенности гостье не откажешь, ее присутствие производило впечатление. Она отвернулась от Вейнте', не желая продолжать перебранку. "Искушенная иилане'", - подумала Саагахель, что немедленно было замечено окружающими. Вейнте' тоже поняла и ответила жестами почтительной благодарности и удовольствия. Все взоры устремились на гостью, та вдруг стала центром внимания. Заметив это, Вейнте' поднялась и заговорила: - Прости, могущественная Саагакель. Я не намеревалась навязывать своего присутствия, хотела лишь испытать удовольствие от пребывания на амбссиде возле тебя. И если я помешала, то уйду. - Приветствую тебя, ибо дневные события стали скучнее самой скуки. Стань передо мной и расскажи о себе. Как ты попала в Йибейск? Выслушав повеление, Вейнте' шагнула вперед, поближе к эйстаа. - Я Вейнте', бывшая эйстаа Алпеасака. Произнеся название города, она сделала жесты, изображающие тьму и завершение. - Знаю, слыхала о твоем городе и всех, кто там погиб. Устузоу-убийцы. Событие великой печали. - Но счастье вернулось. Устузоу изгнали, и город опять принадлежит иилане'. Ведь в Алпеасак пришел Икхалменетс. Саагакель сделала жест "помню-знаю". - Я слышала об этом великом событии. Весть о нем привез урукето из Икхалменетса. Слышала я и о той, что выгнала устузоу. Совпадение великой важности: ведь та иилане' тоже носила имя Вейнте'. Вейнте' опустила глаза и, попытавшись изобразить смирение, что ей почти не удалось, произнесла: - Есть только одна ничтожная иилане', которую зовут Вейнте'. Саагакель казалась ошеломленной. - Дважды приветствую тебя, Вейнте', в моем городе. Расскажи мне о новой земле Гендаси за океаном и обо всем, что там случилось. Садись поближе, возле моих больших пальцев, и говори. Подвинься, толстая Остуку, уступи место новой подруге. Глава двадцать вторая Теперь каждый день Вейнте' приходила на амбесид и присоединялась к кружку наперсниц возле эйстаа. Как приятно снова следить за течением жизни великого города, видеть, как приходят к Саагакель с делами, как она разрешает их. Поручения Саагакель давала охотно и всегда четко определяла: подготовить такое-то поле, перегнать отсюда животных в другое место, наловить больше рыбы. Отдав распоряжение, она не обращала внимания на его исполнительниц до тех пор, пока они не докладывали об успешном завершении дела. Поручения исполнялись блестяще, ибо иилане', осмелившаяся небрежно отнестись к повелению эйстаа, уже никогда не появлялась на этой половине амбесида. Это восхитило Вейнте', как и второй, уже не слишком заметный, факт. Каждой исполнительнице даровались права не более чем в одной области, и лишь на короткое время. Саагакель была эйстаа и следила, чтобы никто не посмел покуситься на ее место. Закончив дневные труды, эйстаа освежалась в теплом пруду, окруженном деревьями, позади ее трона. Пока она смывала дневную грязь, приносили мясо, и она с огромным удовольствием принималась за еду. Потом как обычно жестом приказывала Вейнте' начинать рассказ о далекой заморской Гендаси, о городе Алпеасаке, который рос, как подобает городу иилане', а потом его сожгли и запакостили устузоу и как он вновь возродился в конце концов. Вейнте' было что рассказать, и речь ее лилась свободно и непринужденно. Она рассказывала о своих похождениях день за днем, стараясь ничего не упустить. Слушательницам было интересно, они ужасались, восхищались и были ей благодарны. Как и Вейнте', им хотелось, чтобы повесть ее жизни была бесконечной. Вейнте' же старалась поподробнее разузнать о городе и об эйстаа. После долгих унылых дней полузабытья было так приятно говорить и слушать. Избегая болезненных воспоминаний, она словно исцелялась. Хорошо было в Йибейске. Центр его, как и ПОВСЮДУ, - на амбесиде. А вокруг и над ним широко раскинулось дерево города, под густыми ветвями которого кипела городская жизнь. С одной стороны лежало море - на его берегу размещались родильные пляжи. В остальные стороны простирались поля и рощи - до самых границ города. Рубежом служила живая стена из деревьев и колючих растений. Рядом с ней жили ископаемые гиганты - могучие ненитески и онетсенсасты. Они защищали город от диких зверей. За стеной - горы, пустыни, сухие равнины, не пригодные для жизни. Пустынные просторы не знали ни планов, ни карт, однако иилане' умели искать в них дорогу. Там, где почва и климат вновь оказывались пригодными для жизни, возвышалась другая стена, а за нею был другой город, и так по всему огромному континенту Энтобану - города и безжизненные просторы между ними. Однажды из непроходимого леса вышла искуснейшая охотница по имени Фафнепто. Она была не из Йибейска и не из другого города, потому что бродила между городами по собственной воле. Фафнепто пришла издалека, и все с радостью встретили ее, - Ты вернулась, Фафнепто, - проговорила Саагакель с жестами одобрения и обещания награды. - Я вернулась, эйстаа, как и обещала. Охотница прикоснулась ногой к стоявшей возле нее емкости. Высокая, сильная, с кожей, выдубленной ветрами странствий, она напоминала Вейнте' ту, что когда-то была ей ближе всех, - Сталлан, подругу и надежную союзницу. И тоже охотницу. Совпадение не могло быть случайным. Впрочем, один шрам делал Фафнепто ни на кого не похожей. Какая-то тварь, о которой она никогда не рассказывала, чем-то хлестнула ее по голове и груди, оставив длинный след. Он пересекал все лицо, левого глаза у фафнепто не было. Правда, все говорили, что одним глазом она видит лучше, чем иные двумя. Сомневаться в этом не приходилось. - Я принесла то, что ты просила, эйстаа. Яйца в этой емкости. Саагакель обрадованно зашевелилась. - Фафнепто - ты первая среди иилане' силы и мудрости. Неужели ты говоришь о яйцах окхалакса? Фафнепто кивнула. Эйстаа радостно зажестикулировала, а за ней и вся свита. Вейнте' стояла неподвижно. - Ты знаешь, что такое окхалакс? - спросила Саагакель. - Извинения за невежество, - ответствовала Вейнте'. - Отсутствие информации однажды сменится удовольствием. Это одно из древних животных. Оно водится не в каждом городе. Крепкое тело, прочный череп, а самое главное - вкусное мясо. У нас было небольшое стадо окхалаксы растут медленно, - но все погибли от болезни. А теперь горе превратилось в радость. Это сделала фафнепто, и благодарность города ей безгранична. Гарантируется исполнение любых твоих требований. - Одного, - сказала Фафнепто резко, но не дерзко. Она обратила к Вейнте' единственный глаз. - Мне говорили, что эта гостья знает Гендаси, страну за морем. И устузоу и других тамошних тварей. У меня к ней есть вопросы, и я хочу задать их. - Мои знания - твои знания, - ответила Вейнте'. Саагакель сделала жест благодарности. - Я знаю маленьких устузоу, - начала фафнепто. - Они покрыты шерстью. Говорят, что в Гендаси они покрупнее. - Некоторые из них такие же. Но есть и покрупнее, с ветвистыми рогами эти очень вкусные. Мы держали их в городе для еды. Но есть устузоу разумные и злобные. Ядовитые твари, они