Игнорируя вызванное этим движением головокружение, он подошел к двери и прежде чем открыть ее, постоял, держась за ручку, отдыхая. Он был в изоляторе, примыкавшем к его каюте. Шкафчик с лекарствами висел на дальней стене. Когда он добрался до него, то двигался уже несколько увереннее. Дон прижал большой палец к идентификатору, и шкафчик открылся -- его можно было открыть только отпечатком большого пальца Дона. В шкафчике имелся очень сильный наркотик, который снимет всю усталость Дона и придаст ему запас энергии. Дон не любил пользоваться наркотиками, так как отдавал себе отчет, что позже за это он расплатится еще большей усталостью, но сейчас у него не было выбора. Стеклянная ампула скользнула в приемник подкожного впрыскивания. Когда он закрыл шкафчик с лекарствами, снова зазвонил телефон. Это снова был Курикка, и его лицо, Дон даже немного удивился, как это возможно, выглядело еще угрюмее, чем обычно. -- Циркуляция воздуха прекращена, и палуба изолирована. Все пассажиры эвакуированы. Я отправил на помощь несколько человек, не можете ли вы спуститься туда, сэр. Им нужен врач. -- Что случилось? -- Имеется отравление дымом. -- Я иду. Наркотик начал свое действие. Дон еще чувствовал легкое головокружение, но уже мог передвигаться вполне уверенно. В аварийном медицинском комплекте, который взял с собой Рама, был запас кислорода, но этого могло оказаться недостаточно. Дон снял со стены баллон с маской и поспешил к месту происшествия. Выход на А-палубу перекрывали воздухонепроницаемые двери, но они не были задраены и открылись, как только Дон подошел к ним. В воздухе за дверью висела легкая дымка и явственно ощущался запах гари. На палубе рядом с отсеком 64А лежал какой-то человек, а Рама, согнувшись над ним, прижимал к лицу кислородную маску. Рама сильно кашлял, и его лицо и руки были перемазаны сажей. Приблизившись, Дон узнал в лежащем главного инженера. -- Вынуждены... выломать дверь...-- прохрипел Рама между приступами кашля.-- Полно дыма... думали, кто-то мог остаться. -- Больше ни слова,-- приказал Дон.-- Воспользуйтесь кислородом сами. Я займусь инженером лично. Дон был напуган. Он защелкнул ремешки кислородной маски, затем приоткрыл веко одного глаза Хольтца. Плохо. Он одной рукой нащупывал пульс Хольтца, а другой рылся в аварийной сумке. Наконец, он нашел нужный шприц и прижал его к шее инженера. Рама, следивший за действиями Дона, отнял от лица кислородную маску ровно настолько, чтобы разговаривать. -- Укол Алакревира,-- произнес Рама,-- сердечно-сосудистая стимуляция. Значит, у него... -- Больное сердце? Верно. Не многие знают об этом. Поэтому он и уходит в отставку после этого рейса. -- Как он? -- Плохо. Это худшее, что могло с ним случиться. Был кто-нибудь в этом отсеке? -- Нет, мы никого не увидели. Затем дым добрался до нас. Из двери отсека вышел матрос с тяжелым огнетушителем в руках. Из сопла огнетушителя все еще медленно капала пена. -- Все в порядке, сэр. Огонь погашен. Дон поднялся и заглянул внутрь обгоревшей каюты. Стены были закопчены, все вокруг покрыто пеной. На полу виднелись груды обугленных обломков. -- Как мог начаться пожар? Я думал, что корабль полностью пожарозащищен. -- Так и есть, но багаж-то горюч. Горели два чемодана, одежда, обстановка. -- Есть ли у вас какие предположения, из-за чего начался пожар? Матрос колебался, затем раскрыл ладонь. -- Я не хочу никого обвинять сэр, но вот это я нашел на столе. На его ладони лежала промокшая пачка сигарет. Дон с отвисшей челюстью несколько секунд молча смотрел на них. -- Отнесите это сами к главстаршине Курикке и подайте подробный рапорт о происшествии,-- приказал Дон.-- Сначала свяжитесь с рубкой и передайте, чтобы сюда прислали двух человек с носилками. -- Доктор,-- позвал Рама,- быстро сюда. Кажется, его пульс становится нерегулярным. Дон быстро осмотрел инженера и крикнул матросу: -- Отставить вызов. Помогите нам. Этого человека следует немедленно отправить в лазарет. Главный инженер Хольтц был уже далеко не молод, и его сердечная болезнь, скорее всего, развивалась уже довольно долгое время. Его вполне можно было спасти, но лазарет корабля не был оборудован для этого всеми необходимыми приборами, обычными в расположенных на планетах базовых госпиталях. Здесь не было установки сердце-легкие. И конечно же, здесь не было замороженных органов на случай жестокой необходимости в пересадке. Но Дон сделал все, что было в его силах. Рама Кизим, тоже отравившийся дымом, несмотря на его протесты, тоже был помещен на койку. В маленькой больничной палате оказались занятыми уже четыре койки. Двумя часами позже Дон вызвал рубку, чтобы получить рапорт, он был врачом, но одновременно командовал этим судном. -- Все локализировано,-- отрапортовал Курикка.-- Ни возгораний, ни неприятностей с дымом вне этого отсека. -- Как у вас с системой воздухоснабжения? -- Уровень кислорода немного понизился, но ничего страшного. Я только что обследовал груду остатков и обнаружил в них горелую сигарету. Похоже, она вывалилась из пепельницы и подожгла багаж. Дон на секунду задумался. -- Есть ли на этом судне гауптвахта? -- спросил он. Глаза Курикки распахнулись от подобного вопроса, но ответ был строгим и четким. -- В некотором смысле есть, сэр. Отсек 84В можно задраить снаружи, так что его невозможно открыть изнутри. Ранее этот отсек уже использовали в качестве гауптвахты. -- Отлично. Я хочу, чтобы вы разыскали обитателя каюты и заперли его или ее в отсеке 84В. Этого человека следует заставить понять всю серьезность нашего положения. Если бы никто не нарушал запрета на курение, несчастный случай никогда бы не случился. -- Хорошо, сэр. Но если бы вы знали, кто является этим человеком... -- Мне это совершенно безразлично. Это приказ, старшина! -- Все будет немедленно исполнено, сэр. Могу я спросить, как командор Хольтц. Я слышал, он наглотался дыма. Дон бросил взгляд на кровать, стоявшую поперек палаты. -- Главный инженер Хольтц мертв. Сохраните пока эту информацию при себе. Я не хочу, чтобы стало известно, что мы потеряли последнего дипломированного специалиста. 7 Действие стимулятора заканчивалось, и Дон был измучен и мрачен. Для этого у него несомненно имелись причины. Он обвел взглядом кают-компанию, взволнованные лица людей в ней, и если бы он не был так измучен, то наверняка бы расхохотался. Офицеры межпланетного лайнера достигли желанного единства. Капитан, бывший до недавнего времени лишь врачом и поступивший на борт космического корабля не далее чем несколько недель назад. Его помощник, бывший всего лишь главстаршиной. И, тем не менее, в настоящий момент, видимо, самый важный человек на корабле. Технический консультант -- бывший гражданский человек и гениальный математик, но несколько рассеянный, так что запросто мог сделать ошибку в сложении. Испуганный помощник инженера реактора, второй класс, отвечающий ныне за инженерное оборудование корабля стоимостью в два миллиарда долларов. Дон налил себе еще чашку кофе, стараясь сохранить видимость спокойствия. Он посмотрел на помощника инженера и заставил себя улыбнуться. -- Поздравляю, Трублевский, вы теперь главный инженер "Большого Джо". Трублевский был маленьким блондином, имевшим совершенно невыразительную внешность, если бы не большие уши, торчащие по бокам его головы, словно ручки кувшина. Он нервно жевал собственную губу. -- Не знаю, сэр,-- ответил он,-- я всего лишь рядовой специалист по атомной технике. Я могу выполнять приказы, но... -- Значит, выполните и этот приказ,-- сказал Дон.-- Главстаршина говорил мне, что вы знаете свое дело, а тем более вы сейчас единственный специалист на борту судна, имеющий хоть какой-то навык в обращении с оборудованием. Вы обязаны справиться с этим делом. Трублевский открыл рот, словно собираясь возразить, но тут же закрыл его. Он молча кивнул головой в знак согласия. Дон терпеть не мог играть роль солдафона, но у него не было выбора. Корабль и пассажиры прежде всего. -- Ну, ладно,-- произнес он, окинув взглядом всех присутствующих.-- Теперь я обрисую нынешнее наше положение. Солнечный шторм прошел, и о нем можно забыть. Ситуация с кислородом пока не угрожающая. Хотя мы и потеряли много фитопланктона вместе с водой, и концентрация кислорода внутри корабля медленно падает, но тем не менее ее уровень пока что далек от опасного и в настоящий момент мы можем игнорировать эту опасность. Наиболее важная проблема -- наш курс. Мы давно пропустили момент коррекции. Если мы останемся на прежнем курсе, то промахнемся мимо Марса на добрый миллион миль и продолжим полет в никуда. Доктор Угалде, доложите нам ваши успехи. Темноволосый математик находился в подавленном состоянии -- его лоб испещрили морщины, а лицо прорезали линии, исходящие из уголков рта. Он в жесте отчаяния поднял руки ладонями кверху. -- Что я могу сказать! Солгать, что я могу помочь? Я сделаю все, что могу, но боюсь, этого недостаточно. В теории я могу управлять этим большим судном. Математически все просто. Но практика -- это выше меня. Я изучаю книги по навигации, но это требует времени. А еще я должен изучить программирование компьютера, а это тоже достаточно серьезная проблема,-- он снова пожал плечами. Дон обнаружил, что может управлять своим голосом лучше, чем он считал раньше. -- Не скажете ли, доктор, сколько времени потребуется на приобретение необходимых знаний? -- Недели! Месяцы! Не знаю. Прошу прощения, но я лучше продолжу обучение. "Не очень обнадеживающе,-- подумал Дон,-- но у нас нет выбора". -- Тогда нам лучше подумать о радио,-- произнес он вслух.-- Спаркс прошелся по складам запчастей и сейчас с помощью помощника электрика заканчивает аварийный передатчик. Собранный им ранее приемник будет сейчас работать лучше, хотя солнечная активность сейчас и достаточно высока, и она порядочно снижает качество приема. Она же сильно повлияет и на передачу, а также у нас нет достаточного количества энергии, чтобы пробиться сквозь помехи. Однако это почти все, что мы имеем. Никто не хочет ничего добавить? -- Две вещи, сэр. -- Какие, Курикка? -- Вопрос о похоронах капитана... капитана Кандида. До сих пор у нас не было времени подумать об этом. -- Мы сделаем это сразу же, как все будет готово. -- Все готово. Мы ждали только вашего распоряжения. -- Тогда приступайте сразу же по окончании данного совещания. Каков второй вопрос? -- Арестованный помещен на гауптвахту. Но он протестует. Он хочет поговорить с вами. -- Наш поджигатель! Должен признаться, я совсем забыл о нем. Даже не спросил его имени. -- Это генерал... Матей Бригс, сэр. -- Мог бы и догадаться. В любом случае это ничего не меняет. Он там и пусть пока там остается. Я побеседую с ним, как только появится возможность. Больше вопросов не было, и Дон закрыл совещание. Похороны капитана Кандида должны были состояться через час после закрытия совещания, и до того момента, пока до церемонии осталось пятнадцать минут, Дон отдыхал на своей койке. Он пытался заснуть, но не мог. Неотложность ситуации держала его мозг в напряжении. Он пожелал и не в первый раз, чтобы кто-то другой сделал эту работу, за которую он так неохотно взялся. Он делал все, что было в его силах, но положение продолжало ухудшаться. Может, с самого начала следовало признать, что корабль поврежден настолько, что все усилия обречены на провал. Они все мертвецы, так почему же не признать это сразу!.. В его сон ворвался пронзительный гудок сирены. Он находился в каком-то полусне, в котором все его наихудшие предположения превратились в реальность. Являлись ли они реальностью на самом деле? Он встряхнулся, стараясь вырваться из состояния черной депрессии, но это не помогло. Однако душ, обдав его горячей, а потом холодной водой -- помог. Вода была высушена успокаивающим потоком сухого воздуха. Подсохнув, Дон облачился в парадную форму и отправился к расположенному на А-палубе шлюзу. Все уже собрались и ждали лишь его. Он отсалютовал в ответ на салют Курикки. -- Все уже готово, сэр,-- отрапортовал Курикка.-- Похоронная команда на месте, а экипаж построен. Вахтенные остались на своих местах.-- Он подал книгу в черном переплете и продолжал шепотом, так что только Дон мог слышать его: -- Я буду руководить церемонией, она не очень длинна. Как только я призову к вниманию, и они снимут головные уборы, прочитайте подчеркнутый мной абзац в корабельном уставе. -- Вольно, старшина. Это была простая, но трогательная церемония, берущая свое начало, несомненно, от ритуала древних морских похорон. Команда космического корабля, почти сорок человек, то есть почти все члены экипажа, за исключением немногочисленных вахтенных, застыли по стойке смирно, в то время как покрытое флагом тело капитана пронесли вперед под мерный рокот барабана. Только горстка пассажиров была выбрана для присутствия на церемонии. Они слишком недавно сами были на волосок от смерти и, возможно, не хотели, чтобы им снова об этом напоминали. Шесть человек медленно пронесли тело и мягко опустили его на палубу рядом с люком. -- Шапки долой,-- подал команду главстаршина. Послышался шорох снимаемых головных уборов. Дон сунул шапку под мышку и выступил вперед с открытой книгой в руках. -- Мы вверяем глубинам космоса этого человека, командующего "Иоганом Кеплером" -- капитана Кандида, первопроходца в этих нехоженых морях... Ритуал был невелик, всего страница в книге, но тем не менее, читая ее, Дон понял, что это нечто большее. Кандид командовал одним из самых больших в истории судов, плавающих в просторах космоса на расстоянии не в тысячи, а в миллионы и миллионы миль. Судьба сразила его, но команда и судно продолжают путь. Они выполнят свой долг до собственного конца, как и капитан. И он, Дональд Чейз, доктор медицины из США, стал частью этого, выйдя в космос. Он не сознавал до конца ни ответственность, которую добровольно взвалил на себя, ни то братство, в которое влился. Он кончил читать и поднял взгляд на людей, которые в свою очередь смотрели на него, как на одного из них. Это был момент, о котором Дон никогда не сможет забыть. -- Надеть головные уборы. Похоронная команда, вперед. Раздался шум электромоторов, шипение, скольжение металла по смазанному металлу, и внутренний люк пространственного шлюза поднялся вверх. Носильщики двинулись вперед и опустились со своей ношей по лестнице и поместили ее на внешний люк, образующий пол цилиндрической камеры. Когда они появились снова, то несли с собой тщательно сложенное бело-голубое полотнище знамени Земли. Внутренний люк закрыла плита, застучали откачивающие воздух насосы. -- Внешний люк должны открыть вы, капитан,-- произнес Курикка и отошел от пульта управления шлюзом. Дон подошел к пульту и стал ждать, пока зажжется сигнал готовности. Затем прикоснулся к кнопке, которая бесшумно, так как все происходило в вакууме, открыла внешний люк. Центробежные силы, вызванные вращением судна, вынесут тело и унесут его прочь от корабля. -- Все свободны. Дон, и так уже истощенный предшествующими событиями, повернулся и двинулся прочь, к своей каюте. Но не успел он сделать и дюжины шагов, как услышал за своей спиной топот ног безуспешно нагоняющего его человека. -- Капитан, сэр, могу ли я переговорить с вами? Это был Спаркс. Руки его были чем-то перемазаны, под глазами виднелись черные круги, следствие переутомления, он, видимо, не спал уже очень продолжительное время. Спаркс помнил приказ Дона не обсуждать корабельные дела в присутствии пассажиров и молча прошел с Доном в рубку. -- Мы установили передатчик,-- произнес он, как только за ними закрылась дверь. -- Превосходно! Давайте посмотрим, сможем ли мы вызвать Марсианский центр. Из приемника доносился только шелест фона, ставший ниже, как только Марсианский центр стал вещать записанный им текст на частоте корабля. Они снова и снова повторяли, что плановые сеансы не были приняты, и "Кеплер" должен ответить. Спаркс поднял уровень приема, так, чтобы сразу услышать, если Марсианский центр примет их сообщение и записанная на пленку передача сразу прервется. -- Выглядит неказисто,-- вставил помощник электрика Голд,-- но работает хорошо. -- Просто не хватает мощности,-- вставил Спаркс, взглянув на разложенную на столе коллекцию всевозможных блоков. Здесь были блоки от радара и усилитель от стоящего в кают-компании магнитофона высшего класса, и даже детали, снятые с электронной печи. Вся эта куча была оплетена проводами и волноводами, а из нее выходили толстые кабели, ведущие к источнику питания. -- Вы уверены, что это работает? -- недоверчиво спросил Дон. -- Абсолютно,-- ответил Спаркс, осторожно подстраивая переменные конденсаторы.-- Я хочу послать сигнал на нашей приемной частоте. Этот сигнал будет пойман нашей приемной антенной, и я смогу подстроить частоту. Он щелкнул по микрофону и что-то зашептал в него. Его слова загремели из приемника, заглушая Марсианскую передачу. -- Для меня звук достаточно силен,-- сказал Дон. -- Да,-- Голд был очень угрюм.-- Но мы передаем с антенны на антенну, может, с расстояния всего в сто футов. А сколько миллионов миль до Марса? -- Но у них там намного более чувствительные антенны,-- отпарировал Спаркс.-- У них там огромные параболические антенны, которые могут усиливать принимаемый сигнал и... -- Достаточно,-- вмешался Дон.-- Давайте посмотрим, сможем ли мы пробиться. Их разговор мог выйти за пределы рубки, так как в этот момент в дверь входили Курикка и Угалде, а за ними спешил каптенармус Дженнет. Спаркс мучительно медленно вел точную настройку частоты, все время проверяя сигнал, пока тот, наконец, не удовлетворил его. Наконец, он подал полную мощность и подключил микрофон. Он смущенно откашлялся, затем щелкнул тумблером передачи. -- "Иоган Кеплер" вызывает Марсианский центр. Жду ответа... Как вы меня слышите, прием... Он, отчетливо выговаривая слова, повторял свой вызов снова и снова. Бормотание приемника, воспроизводящего его слова, аккомпанировало передаче. Затем он отключил энергию и выпрямился. В принимаемой ими передаче не произошло никаких изменений. -- Ничего не вышло? -- спросил Дон. -- Пока рано говорить об этом, сэр. На таком расстоянии нашему сигналу требуется несколько минут, чтобы добраться до Марса. Да еще столько же их сигналу, чтобы проделать обратный путь.-- Спаркс включил установку и начал передавать снова сообщение. Записанная передача не менялась, а большая красная секундная стрелка на циферблате висящих в рубке часов неумолимо продолжала свой бег времени. Минуты летели. Никто не отваживался задать вопрос, а тишина стала хуже слов, И Спаркс в конце концов рассеял чары. Он опустил микрофон и отключил питание. Когда он обернулся, все увидели его лицо, покрытое бисеринками пота. -- Прошу прощения, капитан, но у нас ничего не вышло. Излучаемому нами сигналу не хватает мощности. Шторм оставил изрядный шумовой фон, и мы никак не можем сквозь него пробиться. Он остановился, так как приемник вдруг замолк, и перед тем, как появился текст нового сообщения, установилась мертвая тишина. -- "Иоган Кеплер" -- это ваша передача? Мы уловили очень слабый сигнал на частоте корабля, но совершенно не можем разобрать сообщение. Это ваша передача? Повторяю -- слышите ли вы нас? Марсианский центр вызывает "Иоган Кеплер". Мы приняли очень слабый сигнал на вашей частоте. Но не можем разобрать его. -- Это шторм,-- пояснил Спаркс.-- Видите, нам не хватает мощности. -- Вы сделали все, что смогли,-- подбодрил его Дон.-- Никто вас не обвиняет. Винить было некого. Но это ничего не дает. Если они не смогут связаться с Марсом, то можно считать себя мертвецами прямо сейчас. 8 Все отвернулись, и лишь Дон не отрывал взгляда от грубого передатчика, уставившись, словно хотел заставить его работать силой собственной воли. Способ должен быть -- этот передатчик являлся единственной их надеждой. -- Нельзя ли увеличить мощность? -- спросил он. Спаркс отрицательно покачал головой. -- Я и так уже перегрузил все схемы на сорок процентов. Некоторое время они могут выдержать это и не сгореть. Вы же видите, я каждые пять минут отключаю питание. Перегрузи их еще чуть-чуть, и они сгорят сразу, как только я включу напряжение. -- Нельзя ли подобрать другие схемы? -- Боюсь, что нет. Собрать эту штуку было самой легкой частью работы. Большую часть времени мы с Голдом потратили на поиски среди того хлама, который мы только смогли обнаружить. Но по мере того, как мы будем приближаться к Марсу, сигнал будет улучшаться. В конце концов нас услышат. -- В "конце концов" -- не очень обнадеживающий срок,-- заметил Угалде. Он подошел к передатчику и встал рядом с ним, покачиваясь на носках и заложив руки за спину, словно перед студенческой аудиторией.-- В данный момент, хотя и с величайшей досадой, я должен признать, что навигация пока что недоступна для меня, но я тем не менее способен рассчитать любую орбиту. Я не хотел бы разубеждать вас, но я выудил все, что мог из записей последних расчетов погибшего навигатора. Ошибка в нашем курсе возрастает с каждой секундой, а чем больше ошибка, тем труднее ее исправить. Сейчас я попытаюсь провести кое-какую аналогию. Представьте себе, если сможете, длинный пологий стол, по которому скатывается шар. Если шар скатится точно вниз, то он попадет в колышек, вбитый в футе от стола. Если шар сбить слегка в сторону, он покатится под углом к правильной траектории. Но достаточно легкого толчка, чтобы он опять покатился прямо и все же попал в колышек. Но легкий толчок сразу после отклонения. Если же коррекция не будет сделана сразу, то через некоторое время шар на несколько футов отклонится от нужной траектории, и чтобы исправить ее, потребуется уже сильный удар. Чем дольше заставим корабль ждать, тем больше расчетов понадобится. Вы, конечно же, поняли, что шар -- это наш корабль, а колышек -- Марс. Мы потеряли уже довольно много времени. Если ждать еще дальше, может оказаться так, что мы не сможем провести коррекцию полета, требующуюся, чтобы вывести корабль на нужную орбиту. Контакт с Марсом должен быть установлен и немедленно. После этих слов уже больше нечего было добавить, и в рубке повисло такое плотное и унылое молчание, что его можно было резать ножом. Спаркс оглянулся вокруг и, переводя взгляд с одного на другого, вернулся к столу. -- Не смотрите на меня,-- защищаясь от пытливых взглядов, громко произнес он.-- С теми частями, что у нас были, я сделал все, что мог! Я смастерил передатчик, и он работает. Вы это слышали. Он дает все, что можно. Больше я ничего не могу сделать. Не забывайте, что это речевой передатчик с модулированием сигнала, а не радар или генератор сигналов, просто излучающий импульс энергии. Это все, что у нас есть. Дон ткнул его в плечо, причем сильнее, чем наверняка намеревался это сделать. -- Вы упомянули радар? -- Дон быстро отошел, увидев изумление на лице радиста. -- Ничего, сэр. Ничего, что бы нам пригодилось. Если выдать простой сигнал, то возможно получить большей мощности сигнал, чем мы имеем. Но чтобы сигнал нес информацию, мы должны его промодулировать. Иначе Марсианский центр не примет ничего с нашего сигнала, кроме импульса энергии. Они узнают, что мы еще живы, но ничего больше. -- Нет,-- ответил Дон,-- это не все.-- Он шагал вперед и назад, ударяя по раскрытой ладони другой руки.-- Кое-что можно сделать. Я знаю, я читал в книге что-то насчет первых шагов радио. Существовал какой-то код... -- Верно,-- ответил Спаркс.-- Код. Им пользовались, верно, меньше пары сотен лет назад. Мы изучали это в училище по истории радиотехники. До того, как люди научились модулировать сигнал, они для передачи сообщений пользовались одной несущей, разбивая ее в соответствии с кодом на длинные и короткие импульсы. Я уже вспомнил, что для каждой буквы у них был свой особенный сигнал. А на приемном конце они должны были переводить его в буквы. Но мы не можем этого сделать. -- Почему же? Спаркс собирался улыбнуться, но, увидев выражение лица Дона, переменил это выражение. -- Ну, видите ли, никто больше не знает кода... Так что если бы мы знали его и воспользовались для передачи сообщения, на приемном конце никто нас не поймет. Это была грандиозная мысль, и мы могли бы ей воспользоваться, но... -- Никаких но!.. Мы этим воспользуемся. Сможете ли вы передавать длинные и короткие сигналы? -- Думаю, что смогу. Я могу поставить выключатель и просто включать и выключать передатчик. Или, если мы сможем записать все на пленку, это будет даже проще, и подать запись на обмотку реле. Я полагаю, это можно сделать. -- Тогда делайте. Я вскоре принесу вам послание. Сооружайте свое устройство. Курикка, за мной! Старшина молчал до тех пор, пока они не вышли из рубки, И лишь в коридоре позволил себе заговорить. -- Сообщите ли вы, сэр, что у вас на уме? -- старшина выглядел несколько сбитым с толку, и от этого Дон едва не рассмеялся. -- Все просто. Мы направляемся в библиотеку. Код должен быть там. Если не в книгах на полках, то в периодической печати. В конце концов все это оказалось не таким уж и сложным делом. Ни одна из книг, большинство которых являлось беллетристикой для развлечения пассажиров, не выглядела многообещающей, так что Дон набрал индекс энциклопедии. Раздел Ка-Кя содержал целый список кодов, и ему пришлось посмотреть три или четыре раздела, прежде чем он наткнулся на статью "Международные коды". Статья и содержала копию кода. -- Вот он,-- сказал Дон, указывая на колонки букв, точек и тире и нажимая на кнопку "печать". --Давайте посмотрим, сможем ли мы перевести сообщение в этот вздор. Решение предложил доктор Угалде, математик, когда они уже вернулись в рубку. -- Мы сможем задать задание компьютеру. Это одна из тех задач, для решения которых и была задумана эта дурацкая машина. Если позволите, я запрограммирую компьютер на решение преобразования введенного сообщения в этот код, и тогда он сам запишет результат на пленку для передачи. Я думаю, будет легче разобраться, что это за код, если перед сообщением передать числа от одного до десяти, набранные сериями точек. Это поможет им определить, что это разумное сообщение, а не случайный набор точек и тире. Имея такую путеводную нить, им не понадобится много времени, чтобы разобраться, в чем здесь дело. -- Мне кажется -- это разумно,-- согласился Дон.-- После чисел поместим простое сообщение, типа, смогут ли они понять наш код, а затем можно будет передавать и более сложную передачу. Но мы можем ответить только кодом, так что передайте, что мы слышим их передачу.-- Он обратился к остальным:-- Соберите это приспособление как можно быстрее. Я схожу в лазарет взглянуть на своих пациентов. Как только все будет готово, вызовете меня. Потребовался весь его врачебный такт, чтобы ответить на все вопросы. Да, шторм прошел и больше не повторится. Нет, слух о том, что у них ушел весь воздух, неверен. Воздух ведь есть и пахнет прекрасно, не так ли? Он сменил повязки на ранах, снял повязку с обмороженных мест, велел больному приходить на перевязки раз в день и как можно быстрее вернулся в свой кабинет. Как только он вошел туда, зазвонил телефон и опять надо было возвращаться к роли капитана. Все было готово к передаче. -- При проверке прекрасно работало,-- щелкнув переключателем, доложил Спаркс. Когда Дон вошел в рубку, неспешная серия точек и тире доносилась из приемника.-- Мы прогоняем ленту через вот этот переключающий контур. Я подаю на антенну почти вдвое большую мощность, чем раньше. -- Передавайте,-- приказал Дон и опустился в капитанское кресло перед пультом управления. Каптенармус принес кофе и теперь раздавал чашки. Спаркс перемотал ленту и что-то подрегулировал. Катушки завертелись, и послание умчалось в космос. Приемник все еще повторял записанное на пленку сообщение, которое они и без того уже слышали несколько дней. Прежде чем выключить аппарат, Спаркс еще дважды перемотал пленку и послал сообщение. -- Теперь осталось лишь ждать,-- подвел он итог. Доктор Угалде произвел какие-то быстрые вычисления на листке бумаги. -- Учитывая наше вероятное положение относительно Марса,-- сказал он,-- я прикинул, что мы сможем уловить ответ не менее чем через полминуты. Все уставились на часы, на стремительно бегущую секундную стрелку. Она, казалось, ползла все медленнее и медленнее, наконец проползла полминуты и поползла дальше. Угалде смял свой листок бумаги. -- Возможно, мои расчеты неверны. Ошибка... Он оборвал фразу, так как внезапно исчез монотонный голос, доносящийся из приемника. Все обернулись. Обернулись чисто автоматически, уставясь на молчащий сейчас динамик. Несколько секунд длилась тишина, затем раздался новый голос. -- Алло, "Иоган Кеплер"... слышите нас? Мы приняли на вашей частоте сообщение в виде серии импульсов. Вы передали их? Если да, то передайте пять импульсов. Повторяйте их, так как у нас очень неуверенный прием. -- Выполняйте,-- приказал Дон. Спаркс встроил в схему нажимную кнопку. Теперь он воспользовался ею для передачи. Пять точек. Пять, еще пять, еще... Затем они опять погрузились в ожидание, на долгие минуты, пока их сообщение, мчащееся со скоростью света, достигнет Марса. И пока передадут ответ. -- Мы приняли ваше сообщение, "Иоган Кеплер",-- комнату заполнили импровизированные аплодисменты.-- Это означает, что у вас трудности с радио. Кто-то здесь уже установил, что ваше сообщение записано кодом и в библиотеке затребована его копия. Если вы считаете, что эта копия у нас будет и мы сможем понять передачу, то пожалуйста, передавайте подробности. Повторяйте ваше сообщение не меньше пяти раз. Повторяю, передавайте ваше сообщение по крайней мере пять раз, так как у нас возникли трудности с приемом. Итак, мы на приеме. Так как сообщение, которое необходимо было передавать сейчас, было относительно сложным, подготовка к его передаче потребовала много времени. Дон ввел в компьютер сообщение, объясняющее их положение и происшедшие на корабле события, и тот записал его на пленку в виде точек и тире. Была подготовлена еще одна передача, на которой были записаны как предыдущие, так и нынешние результаты астрономических наблюдений. Компьютер на Марсе обработает их и определит необходимое изменение курса. Время шло, а с каждой секундой они все больше отклонялись от правильной траектории. Они снова ждали, но вместо данных для изменения курса приняли сообщение-запрос о запасах, оставшихся в танках реактивной массы. Ответ был передан с максимально возможной скоростью, и в полной тишине потекли минуты ожидания ответа данных коррекций, которая вернет их на траекторию, ведущую к Марсу. Наконец, сообщение пришло. -- Алло, "Большой Джо",-- заскрипел голос, и хотя говорящий старался, чтобы его голос звучал оптимистично, в нем проскальзывали тревожные нотки.-- Мы не утверждаем, что это окончательный ответ, так как расчеты будут повторены, и что-нибудь будет проделано. Но правда состоит в том, что... ну... вы находитесь на неверной траектории слишком долго. Из этого следует, что имеющейся у вас реактивной массы недостаточно, чтобы направить корабль к Марсу. Вы не можете увести свой корабль с траектории, ведущей во внешнее пространство. 9 В установившейся вслед за этим шокирующим сообщением тишине легкий стук в дверь прозвучал неестественно громко. Помощник механика вошел внутрь, отсалютовал и окинул быстрым взглядом группу потрясенно молчащих людей. Затем протянул Дону полоску бумаги. -- Я подумал, что будет лучше передать эти показания приборов прямо сейчас, сэр. Я как раз провел тестирование несколько минут назад. Дон встряхнулся. Чтобы размышлять о других проблемах после того, что они только что услышали, приложить требовалось значительные усилия. Он взял полоску бумаги и непонимающе уставился на этот документ. -- Извините, но не могли бы вы объяснить, что означают эти цифры? Помощник радиомеханика отметил ряд цифр справа и остановил внимание на последней из них, обведенной красным кружком. -- Это процент кислорода в нашем воздухе. Вы видите, он неуклонно снижается. Эти данные получены через каждые пять часов, начиная с момента аварии. Изменения были медленными, но сейчас появился внезапный провал -- вот здесь, в последнем числе. Я думаю, радиация Солнца убила большое количество фитопланктона. Это добавилось к тому, что мы потеряли в результате аварии вместе с водой, и значительно нарушило равновесие. -- Что это такое? -- Ну, сэр, просто люди на корабле превращают кислород в углекислый газ значительно быстрее, чем водоросли могут возобновлять его. Наш воздух становится все более непригодным для дыхания. Дон вздрогнул. Слишком много проблем вот так сразу. -- Сколько потребуется времени, чтобы это стало опасно? -- Дни, наверное, не могу сказать точно. Но что-то надо предпринимать уже сейчас. -- Не в настоящую минуту. Я спущусь в рефкамеру, как только будет время. Кто там командует? Матрос, ему было никак не больше двадцати лет, сконфузился. -- Ну, лейтенант Хонг умер, и я решил, что остаюсь только я. -- Как ваше имя? -- Хансен. Помощник рефмеханика третьего класса Хансен. -- Так вот, Хансен, сейчас вы являетесь рефмехаником. Работайте хорошо, так как мы на вас надеемся. -- Есть, сэр,-- Хансен вытянулся по стойке смирно и отдал честь. -- Он справится,-- подумал Дон, глядя в спину уходящего парня. Затем он вспомнил о сообщении с Марса и почувствовал, как его снова охватывает болезненная депрессия. Он повернулся к Курикке. -- Что это за реактивная масса, о которой беспокоится Марсианский центр? -- спросил он.-- Сожалею, что вынужден задавать глупые вопросы, но изучение медицины оставляет мало времени на изучение других дисциплин. Я считал, что корабль движется с помощью атомной энергии. -- Так и есть, сэр, но тем не менее, мы нуждаемся и в реактивной массе. Ракеты движутся, не отталкиваясь от чего-то, но отбрасывая что-нибудь от себя. То, что отбрасывается, и называется реактивной массой. В химических ракетах им является раскаленный газ. Газ вылетает в одном направлении, ракета движется в другом. Чем большую массу вы выбрасываете, тем больший импульс получите и тем, без сомнения, быстрее будете двигаться. Можно получить большой импульс и выбрасывая что-то с большой скоростью. Именно это мы сейчас и делаем. Наша реактивная масса -- тонко измельченные частицы кремния. Они получаются выпариванием в вакууме шлаков металлургических предприятий и имеют микроскопические размеры. В двигателе эти частицы разгоняются до невероятных скоростей. Они-то и обеспечивают наше движение. -- Достаточно просто, по крайней мере в теории,-- кивнул Дон.-- Хотя в нашем распоряжении неограниченная энергия атомного реактора, у нас не хватает реактивной массы для необходимой коррекции курса? -- Верно, сэр. Обычно нам не требуется много реактивной массы, так как все изменения мы производим гораздо раньше. Чем дальше корабль отклонится от курса, тем большая масса потребуется, чтобы вернуть его на этот курс. Мы ждали чересчур долго. Дон отказался подчиниться заполнившему рубку унынию. -- Нельзя ли в качестве реактивной массы использовать что-то другое? Курикка отрицательно покачал головой. -- Боюсь, что нет, ничто другое не будет достаточно мало, чтобы пройти через инжекторы. И двигатель наш сконструирован для работы именно на этом виде реактивной массы.-- Он отвернулся, и впервые со времени их знакомства Дон увидел, что твердый как гранит главстаршина может признать себя побежденным.-- Боюсь, что мы ничего не сможем сделать. -- Мы не можем опустить руки! -- настаивал Дон.-- Если мы не можем выйти на правильную траекторию, то курс ведь мы можем изменить, чтобы максимально приблизиться к ней? -- Возможно, и можем, капитан, но это, говорю вам, ничего не даст. Если мы истратим всю массу на коррекцию курса, мы не сможем затормозить. -- Ну, по крайней мере, подойдем ближе к Марсу. Там могут оказаться другие корабли, которые состыкуются с нами и снимут с судна. Запросите об этом Марсианский центр. Ответ потребовал раздражающе много времени и оказался не слишком обнадеживающим. -- Мы здесь рассмотрели все возможности на компьютерах, но, тем не менее, не получили обнадеживающего ответа. У нас здесь нет лайнеров дальнего следования, способных добраться до вас, а орбитальные челноки не способны добраться до вас даже после того, как вы смените орбиту. Не теряйте надежду, мы все еще работаем над этим вопросом. -- Большое спасибо за заботу о нас,-- пробормотал Спаркс.-- Но вы не на нашем месте. -- Боюсь, что я должен не согласиться с главстаршиной Куриккой и хочу сказать, что его последнее утверждение ошибочно,-- произнес Угалде. Он был настолько погружен в расчеты, что не заметил, что с тех пор, как Курикка произнес свое "последнее утверждение", прошло не менее пятнадцати минут.-- Кое-что можно сделать. Я рассмотрел ситуацию с нескольких сторон и, если вы позволите мне сказать, то вы увидите, что рассматривали ситуацию лишь с одной стороны. Это произошло потому, что вы ее неверно сформулировали,-- он тут же стал расхаживать взад и вперед по рубке.-- Проблема не в том, чтобы найти добавочную массу, а в том, чтобы скорректировать наш курс. Если сформулировать вопрос так, что ж, проблема становится ясной и ответ очевиден. -- Не для меня,-- заметил Курикка, и говорил он от имени всех присутствующих. Угалде улыбнулся. -- Раз мы не можем найти добавочную реактивную массу, значит, мы должны уменьшить ту массу, против которой действует реактивная масса. -- Конечно! -- в свою очередь улыбнулся Дон,-- нам просто следует облегчить наш корабль! -- Важно, чтобы все, что мы будем выбрасывать, сначала взвесили,-- предупредил Угалде.-- Это важно для расчетов.-- И чем быстрее мы начнем это делать, тем лучше для нас. -- Мы начинаем прямо сейчас,-- сказал Дон, вытаскивая дощечку для письма и электрическую авторучку.-- Я хочу составить список всего того, что является необходимым для управления судном и сохранения жизни находящимся на борту людям. Ваши предложения? -- Багаж пассажиров, конечно же,-- сказал Угалде.-- Они могут сохранить только то, что на них, остальное должно быть выброшено. -- Я уже ясно вижу все эти иски! -- застонал каптенармус. -- Я уверен, что компания застрахована,-- ответил Дон, делая пометку.-- Багаж или жизнь -- не очень-то богатый выбор. Они могут оставить себе ценности и личные вещи, но все громоздкое должно быть выброшено. Соберите-ка их в главной столовой через пятнадцать минут. Я поднимусь туда и поговорю с ними. Каптенармус кивнул и вышел, а Дон повернулся к остальным. -- Обеденные столы, стулья, посуду и кухонное оборудование,-- перечислял Курикка.-- Все мороженое мясо и остальные замороженные продукты. Мы можем прожить и на дегидрированном аварийном пайке, использующем циркулированную воду. -- Хорошая мысль, что следующее? Как только они задумались над этим, сразу же нашлось потрясающее количество вещей, без которых можно прожить. Ковры, украшения, перила лестниц, мебель, запасные блоки, детали. Список рос, и Дон начал помечать галочкой вещи. Но одна немаловажная часть была упущ