свежих и невкусных бутербродов. Адмирал, размякнув в кресле, храпел, точно ракетная дюза. У меня назрело несколько вопросов, и я с удовольствием его растормошил. Поросячьи глазки запылали, уставясь в мои зрачки. -- У тебя должна быть оч-чень серьезная причина. -- Есть. Что вы сами знаете о Лайокукае? -- Все, недоумок. Потому-то я и здесь. -- Эта планетка -- самая настоящая тайна за семью печатями. -- Мягко сказано. За семью пудовыми замками -- вот так бы я выразился. Глухой карантин, железный занавес, надежная охрана, непрестанный надзор, короче, мышь не проскочит. Жратву и лекарства доставляем на кораблях. Психам оттуда вовек не выбраться. -- А врачи у них свои? -- Еще чего! Медицинская обслуга -- в больнице, а больница -- на космодроме, а космодром -- что твоя крепость. По глазам вижу, что ты подумал, и сразу говорю: нет. Кабы не врачи, лайокукайцы вообще бы Флоту не доверяли. А так они приходят, и мы их пользуем. И все! Дай им хоть малейший повод заподозрить, что эскулапы -- стукачи, и пиши пропало. Они к нам и на порог больше не сунутся. И начнутся эпидемии и мор. Так что сам понимаешь -- мы предпочитаем не рисковать. -- Если цивилизованная Галактика о них не ведает, то что им известно о нас? -- Почитай что все. Мы не вводили цензуру. Открыты все развлекательные каналы, а еще -- учебные и информационные. Телеков у них вдоволь, и смотрят они все, вплоть до самых тошнотворных программ и сериалов. Считается, чем сильней мы им пудрим мозги телевизионной дребеденью, тем меньше с ними хлопот. -- И что, действует? -- Может, и действует. Во всяком случае, у них галактический рекорд по просиживанию возле ящика для идиотов. -- Так вы, значит, внедряетесь и ведете статистику? -- Не мели ерунду. В каждом телеке "жучок", его сигналы ловятся спутником. -- Итак, мы имеем дело с планетой воинственных, кровожадных, полоумных телевизионных фанатиков? -- Примерно так. Я вскочил на ноги, разбросав крошки от протухших бутербродов, и возопил, потрясая кулаками: -- Вот она! -- Ты чего? -- Бенбоу скривил физиономию и часто заморгал. -- Вот она, идея! Пока -- только зародыш, но я уверен, он вырастет в нечто стоящее. Я понянчу его в голове, а когда проснусь, доведу до совершенства, причешу и явлю вам во всей красе. -- Что за идея? -- Не будьте таким нетерпеливым. Всему свое время. Глава 4 Кухонный автомат выдал еще один лежалый бутерброд -- машина явно напрашивалась на списание и переселение на свалку -- вместе с чашкой жиденького тепловатого шоколада. Я угрюмо похрустел сухарем, похлебал коричневой бурды и отправился искать спальню. Ее дверь обнаружилась посередине коридора. В спальне работал кондиционер, но окно оказалось незапертым. Я растворил его и глотнул прохладного ночного воздуха. По небосводу ползла луна вслед за тремя уже взошедшими и бросала причудливые тени. Эх, сейчас бы на подоконник, да в сад... Я бы скрылся еще до того, как поднялась тревога... чтобы скончаться через двадцать девять дней. Небольшое возлияние в тюремной камере гарантировало Галактической Лиге мою лояльность и активное сотрудничество... Однако вот вопрос: удастся ли мне осуществить такую сложную операцию в столь сжатые сроки? Но выбирать не приходится -- учитывая последствия. Я несколько раз глубоко и неровно вздохнул, закрыл окно и улегся на койку. Что ни говори, денек выдался не из коротких. Утром я отпер замок на пульте управления кухонного автомата и уже заканчивал возню с проводами, когда вошел адмирал Бенбоу. -- Можно вежливо поинтересоваться, какого хрена ты тут делаешь? -- Разве это не очевидно? Добиваюсь от подлого агрегата чего-нибудь получше бутербродов с заплесневелым сыром. Готово! Я хлопнул панелью и отстучал на клавиатуре заказ. Спустя мгновение появилась чашка горячего ароматного кофе, а за ней -- сочный, дымящийся свинобургер. Адмирал кивнул. -- Годится. Сделай и себе. И рассказывай, что задумал. Я решил не упрямиться и заговорил с набитым ртом: -- Мы собираемся потратить немного кредитов из денежной горы, которую предоставили в наше распоряжение. Прежде всего позаботимся о рекламе. Я имею в виду интервью, ревю, сплетни и тому подобное. Чтобы слухи о новых поп-звездах Галактики разнеслись по всем планетам... Он скривился и прорычал: -- Да провалиться тебе в Гадес! Какие еще поп-звезды?! -- Крутейшая поп-группа с названием... -- С каким еще названием? -- Не знаю. Не придумал пока. Что-нибудь броское, запоминающееся, из ряда вон. -- Я улыбнулся и с воодушевлением поднял палец. -- О! Вы готовы? Группа "Стальные Крысы". -- Почему -- Крысы? -- А почему нет? Адмирал расстроился. Недовольная гримаса сменилась злобным оскалом, и он прокурорски навел на меня палец. -- Еще кофе. Потом -- или ты все объяснишь, или я тебя прикончу. -- Спокойствие, адмирал, спокойствие. В вашем возрасте не следует забывать об артериальном давлении. Я говорю о высадке на Лайокукаю со всем необходимым снаряжением я сильной вооруженной поддержкой. Мы создадим ансамбль под названием "Стальные Крысы"... -- Что еще за ансамбль? -- Один из музыкантов перед вами, а остальных подберете вы. Кажется, вы говорили, что командуете флотской контрразведкой? -- Говорил. Командую. -- Вот и покопайтесь в кадрах. Пусть кто-нибудь из технической обслуги просмотрит личные дела всех оперативников цивилизованной Вселенной, имеющих боевой опыт -- вплоть до отставников. Уверен, долго искать не придется, поскольку нас интересует лишь одно: музыкальные наклонности. Кто играет на музыкальном инструменте, поет, пляшет, свистит иди хотя бы мелодично гудят. Дайте список мне, и у нас будет ансамбль. Он кивнул, едва не макнув подбородок в кофе. -- Кажется, твое предложение -- не такой уж бред. Поп-группа из агентов контрразведки... Но потребуется время, чтобы их собрать, организовать, натаскать... -- Это еще зачем? -- Вот болван! Чтобы они нормально пели. -- Господи, да кто разберется? Вы когда-нибудь вникали в кантри и музыку угольных копей? Прислушивались к "Аква регии" и ее Плутониевым Мальчикам? -- Усек. Значит, мы соберем группу и расхвалим ее на весь свет, чтобы о ней прознали лайокукайцы... -- И услышали музыку... -- И захотели еще. Гастроли. Невозможно. Карантин. -- В этом-то и заключается изящество моего плана, адмирал. Как только Крысы прославятся на всю Галактику, они совершат какое-нибудь преступление, столь ужасное, что будут немедленно сосланы на планету-тюрьму. Где их встретят с распростертыми объятиями, ни о чем не подозревая. И где они проведут расследование и найдут изделие чужой расы, после чего я смогу получить противоядие. И вот еще что: прежде чем я возьмусь за дело, позаботьтесь, чтобы мне выдали три миллиона межзвездных кредитов. В новеньких монетах здешней чеканки. -- Исключено, -- прорычал он. -- Расходы оплачиваются по мере их возникновения. -- Вы недопоняли. Речь идет о моем гонораре. Все накладные расходы -- сверх этой суммы. Или платите, или... -- Или что? -- Или через двадцать девять дней я умру, операция будет провалена, а вы получите черную метку в послужном списке. Шкурный интерес подтолкнул адмирала к мгновенному решению. -- Почему бы и нет? Эти перегруженные финансами академики вполне могут позволить себе такую трату. Они ее даже не заметят. Ладно, будет тебе список кандидатов. Он отстегнул от пояса телефон, проорал в него многозначный номер, затем пролаял несколько кратких приказов. Я еще кофе не успел допить, а в кабинете очухался принтер и загудел, складывая в стопку отпечатанные листы. Мы просмотрели их и понаставили уйму галочек. Имен в списке не было, их заменяла буквенно-цифровая абракадабра. Наконец я вручил листы адмиралу. -- Нам нужны полные личные дела всех отмеченных. -- Это совершенно секретная информация. -- Но вы -- адмирал и можете ее получить. -- Получу и подвергну цензуре. Совершенно незачем посвящать тебя во все тайны контрразведки. -- Адмирал, мне нет никакого дела до ваших тайн. -- Разумеется, это была наглая ложь. -- Ради Бога, пускай остаются кодовые номера. Меня интересуют только музыкальные способности этих людей, а еще -- можно ли на них положиться, если мы попадем в серьезную заваруху. Я провозился еще некоторое время, затем хорошенько размял мускулы, сунул одежду в вакуумную чистку и принял горячий, а после -- холодный душ. Надо бы пополнить гардероб -- но не раньше, чем подготовлю и начну операцию. Нельзя терять времени -- смертельные часики неумолимо отщелкивают секунды, оставшиеся до рокового дня. -- Вот список, -- сказал адмирал, входя в кабинет. -- Никаких имен. Агенты мужского пола обозначены литерой А, женского... -- Стойте! Можно, я сам угадаю? Женщины -- литерой Б. Бенбоу только рыкнул. Он был совершенно лишен чувства юмора. Я пробежал глазами список, слегка задержался на дамском диапазоне от Б1 до Б4. Церковный орган. Вряд ли годится. Гармонь. Труба. Певица. -- Мне нужна фотография Б3. А как понимать все обозначения после Б1? 19Т, 908L и так далее? -- Шифр. -- Он выдернул из моей руки лист. -- В переводе на человеческий язык -- мастер рукопашного боя, превосходное владение стрелковым оружием, шестилетний стаж оперативной работы. А прочее тебя не касается. -- Спасибо, чудесно, что бы я без вас делал. Не сомневаюсь, эта барышня очень бы нам пригодилась, если б еще могла таскать на спине церковный орган. Ладно, давайте пороемся в списке мужчин и закажем фотографии. Кроме вот этого, А19. Пусть он явится сам, во плоти, и поскорее. -- Зачем? -- Затем, что он ударник и играет на молекулярном синтезаторе. Поскольку в музыке я почти ни бельмеса не смыслю, он преподаст мне азы работы в ансамбле. Покажет, где что включается, пометит цифрами и настроит технику на проигрывание разной музыки. Я буду только улыбаться и нажимать на клавиши. Кстати, о технике. У вашей сверхсекретной службы есть на этой планете средства, чтобы ремонтировать электронику? -- Эта информация не подлежит разглашению. -- Все, что касается нашей операция, не подлежит разглашению. И все-таки мне необходимо поработать с электроникой. Неважно, здесь или еще где-нибудь. Ну что, посодействуете? -- Средства будут предоставлены. -- Вот и славно. А теперь скажите, что такое гастрофон или мешкотруб? -- Без понятия. - А что? -- А то, что под этими названиями здесь подразумеваются музыкальные инструменты или профессии. Или что-то еще, но тоже -- музыкальное. Я должен знать. Смазанный бесчисленными университетскими кредитами, управляемый миньонами адмирала, мой план заработал на всю катушку. На этой планете находилась база Лиги, замаскированная под межзвездное транспортное предприятие. Она располагала отменно оборудованной ремонтной мастерской и цехами для производства электроники. Тот факт, что мне на все давали карт-бланш, означал одно: лафа закончатся одновременно с операцией. Как только началось прослушивание, за агентом А19 отправилось самое быстроходное из имевшихся в нашем распоряжении транспортных средств. В тот же день после обеда он прибыл с маленько обалдевшим видом к остекленевшими глазами. -- Я знаю вас вод кодовым прозвищем А19. Вы бы не могли назваться как-нибудь поудобоваримее? Не обязательно настоящим именем, лишь бы можно было обращаться. Здоровенный агент почесал огромную челюсть. Я догадался, что он пинками приводит в действие свои мозги. -- Зач. Так зовут моего двоюродного брата. И вы меня так зовите. -- Хорошо, пусть будет Зач. У вас довольно музыкальный послужной список. -- Еще бы! Я весь колледж наяривал в банде. Да и после доводилось тряхнуть стариной. -- Раз так, вы подходите. Первое задание: возьмите чековую книжку и прогуляйтесь по магазинам. Покупайте самые дорогие, самые сложные электронные музыкальные инструменты. Только покомпактнее, поминиатюрнее. Несите сюда, а я их еще уменьшу -- все, что мы с собой возьмем, должно уместиться на наших спинах. Денег не жалейте -- чем больше потратите, тем лучше. Если чего-нибудь не найдете здесь, воспользуйтесь услугами экстренной галактической почты. В его глазах зажглась музыкальная лихорадка. -- Вы это серьезно? -- Вполне. Не верите -- спросите адмирала Бенбоу. Он дал "добро" на любые расходы. Приступайте. Зач вышел, и началось прослушивание. Я не вижу смысла подробно излагать события двух следующих дней. По всей видимости, музыкальное дарование и военная карьера -- вещи взаимоисключающие. Я "резал" кандидатов пачками, и список таял в нарастающем темпе. Надежда на большой ансамбль не сбылась -- удалось наскрести лишь скромную группу. -- Вот она, адмирал, -- сказал я, отдавая Бенбоу список аббревиатур, -- Малое количество пришлось компенсировать высоким качеством. Я имею в виду себя и вот эту троицу. Он нахмурился. -- А хватит? -- Должно хватить. Готов допустить, что остальные -- замечательные оперативники, но их вокализы будут мне сниться годами. В кошмарах. Так что вызовите к себе уцелевших и расскажите обо мне и о задании. После обеда я приму их в студии. Когда я расставлял на столе бутылки с прохладительными напитками и стаканы, отворилась дверь и вошли четверо. Строевым шагом! -- Первый урок! -- воскликнул я. -- Вообразите себя шпаками. Любой военный пустячок может всем нам стоить жизни. Итак, вы поговорили с адмиралом? Все кивают -- хорошо. Кивните еще раз, если согласны подчиняться только мне. Еще лучше. Теперь я вас перезнакомлю. Мне запретили выяснить ваши настоящие имена и звания, поэтому я кое-что придумал. Джентльмен на левом фланге носит кодовую кличку Зач, он профессиональный музыкант и обучает меня новому ремеслу. От него больше всего зависит доведение нашего проекта до благополучного конца. Я -- ваш лидер Джим, скоро научусь играть на чем-нибудь электронном. Присутствующей здесь юной леди на время операции присваивается сценический псевдоним Мадонетта, она богиня контральто и наша солистка. Давайте ей поаплодируем. Парни захлопали -- поначалу неуверенно, но быстро входя в раж. Я поднял руку, чтобы их остановить. Для поп-звезд они держались чересчур скованно, придется этим заняться. Мадонетта, высокая, серьезная, очень миловидная брюнетка с великолепной кожей, улыбнулась и помахала им рукой. -- Для начала неплохо. Теперь вы, ребята. Флойд и Стинго. Флойд -- вот этот тощий дылда с фальшивой бородой. Он отращивает настоящую, но борода необходима нам уже сегодня -- для паблисити. Недавно чудотворцы от волосяных наук создали антидепиляционный фермент, стимулирующий рост волос. Благодаря ему Флойд через три дня обзаведется отличной новой бородой. Однако ему и сейчас есть чем гордиться: он играет на многих духовых инструментах. Если вам не знакомо слово "духовые", позвольте объяснить: это исторически сложившееся название инструментов, в которые надо сильно дуть, чтобы извлекать звуки. Флойд прилетел с далекой планеты Ох'айя, подарившей Галактике еще одну знаменитость -- Энджюса Максвина, основателя "Максвинской сети автоматических закусочных". Флойд играет на инструменте, чьи предшественники давно затерялись в тумане прошлого, и временами мне хочется, чтобы они и остались там на веки вечные. Ну-ка, Флойд, дунь в мешкотруб, будь любезен. Я был подготовлен чуть лучше остальных -- мне уже доводилось слышать такую музыку. Флойд открыл футляр и достал инструмент, сильно смахивающий на упившегося кровью паука со множеством черных ног. Бородач повесил его на плечо, энергично надул и яростно сдавил пятерней паучье брюхо. Под рев смертельно раненных животных я любовался гримасами ужаса на лицах моих новых друзей. -- Довольно! -- крикнул я наконец, и визг недорезанных поросят сменился мертвой тишиной. -- Уж не знаю, как эта штуковина впишется в наш ансамбль, но вы должны признать, что она способна, по меньшей мере, привлечь внимание. Итак, наш последний, но отнюдь не худший музыкант -- Стинго! Уйдя в отставку, он всего себя отдал игре на фиделино. Стинго, не сочти за труд, покажи, на что способен. Стинго по-отечески улыбнулся нам и помахал ручкой. У него были седые волосы и внушительный живот. Поначалу я забеспокоился насчет его возраста и профпригодности, но адмирал, изучивший "в обстановке секретности" его личное дело, заверил меня, что здоровье Стинго -- в разряде "А-ОК", что он регулярно проходит переподготовку и, если не принимать во внимание небольшой излишек веса, вполне годится для оперативной работы. Музицированием, как утверждало личное дело, он занялся уже в отставке; при острой нехватке талантов я вынужден был переворошить и ветеранский архив. Когда наступил черед Стинго, он с неописуемым восторгом согласился вновь нацепить на себя боевую сбрую. У фиделино два грифа и двенадцать струн; когда их щиплешь, получается довольно забавный протяжный скрежет. Похоже, игра Стинго понравилась всем. Внимая аплодисментам, он чинно поклонился. -- Итак, только что каждый из вас познакомился с остальными Крысами. Вопросы? -- Имеются, -- сказала Мадонетта, и все глаза уставились в ее сторону. -- Что мы будем играть? -- Хороший вопрос, и надеюсь, у меня есть хороший ответ. Изучая современную музыку, я столкнулся с превеликим многообразием ритмов и тем. Некоторые из них в высшей степени безвкусны и неблагозвучны, к примеру, музыка кантри-и-камнедробилок. Иные группы, наподобие "Чипперино" и "Стайки певчих пташек", обладают известным шармом. Однако нам требуется нечто принципиально новое. Или принципиально старое, поскольку ни одно музыкальное произведение не живет тысячелетиями. Хочу вас воодушевить: музыкальная кафедра Галаксиа Университато предоставила в мое распоряжение самые древние банки данных. С тех пор как эти темы прозвучали в последний раз, миновала вечность. Что в большинстве случаев легко объяснимо. -- Я продемонстрировал горсть микропластинок. -- Вот эти пережили жесточайший отбор. Если я мог выдержать пятнадцать секунд, то делал копию. Сейчас мы еще разок их прослушаем. В третий тур выйдут лишь те, которые мы вытерпим полминуты. Я вставил в проигрыватель крошечный черный диск и сел. На нас обрушились раскаты атональной музыки, сопрано беременной свинобразихи атаковало барабанные перепонки. Я извлек пластинку, раскрошил каблуком и вставил другую. Мы просидели у проигрывателя до позднего вечера. Глаза покраснели от слез, уши трепетали, а мозги пульсировали, но ничего не соображали. -- Ну что, хватит на сегодня? -- ласково спросил я и услышал хоровой стон. -- Ладно. По пути сюда я заметил, что ближайшая дверь справа по коридору -- в питейное заведение "Пыль на ваших гландах". Название, видимо, шуточное. Хозяева заведения, должно быть, намекают, что посетители могут хорошенько прополоскать горло. Может, поглядим, правда ли это? -- Давайте! -- Флойд возглавил исход. -- Тост, -- произнес я, когда появилась выпивка. -- За "Стальных Крыс" -- долгой им жизни и немеркнущей славы. Мои коллеги дружно осушили стаканы, а затем рассмеялись и заказали по новой. "Мы справимся, -- подумал я. -- Все закончится благополучно". Но почему мне так не по себе? Глава 5 А не по себе мне было оттого, что весь план здорово смахивал на бред буйнопомешанного. Неделя на рост популярности и получение музыкальных наград. Затем мы должны совершить преступление. И за этот краткий срок требуется не только выбрать стиль и репертуар, прослушав уймищу всякой белиберды, но и освоить их хотя бы на среднем уровне. Вряд ли получится. Слишком короткий срок. Нужна помощь. -- Мадонетта, вопрос к тебе. -- Прежде чем высказаться, я хлебнул пива. -- Должен признаться, я в технике музыкоделания -- полный профан. Но я вот что думаю. Прежде чем исполнитель заиграет мелодию, нужно, чтобы ее кто-нибудь выбрал или сочинил и записал. Скажи, кто этим занимается? -- Ты имеешь в виду композитора и художественного руководителя. Они могут существовать в одном лице, но лучше все-таки разделять эти профессии. -- Можно кого-нибудь из них заполучить? Или обоих? Зач, среди нас ты -- ближе всех к профессиональному уровню. У тебя есть идеи? -- Вряд ли это чересчур сложно. Надо только договориться с ГАСИКОМ. -- С газиком? Ты хочешь заправить топливный бак наземобиля? -- Нет. ГАСИКОМ -- "Галактический союз исполнителей и композиторов". Среди этой публики полным-полно безработных, и мы наверняка найдем кого-нибудь толкового. -- Значит, дело в шляпе. Я сейчас же договорюсь с адмиралом. -- Исключено! -- прорычал Бенбоу с обычным своим дружелюбием. -- Никаких шпаков. Никаких посторонних. Это секретная операция. -- Пока -- да, но через неделю о ней узнает весь свет. Все, что нам требуется, это придумать легенду. Скажите, что организована группа для съемок голофильма. Или для рекламного концерта по заказу крупной фирмы. К примеру, Максвин в целях завоевания рынка решил сменить имидж. Избавился от красноносого алкаша Блайми Максвина и на его место берет нашу поп-группу. Вы уж постарайтесь устроить это, и без волокиты. Адмирал подчинился. На следующий день на студию доставили бледного юношу, страдающего, по всей видимости, отсутствием аппетита. -- Я его узнал, -- прошептал мне на ухо Зач. -- Барри Мойд Шлеппер. Года два назад слепил рок-оперу "Пожалей мой филей, Анжелина". С тех пор его популярность на спаде. -- Как же, помню. Драма кухарки, вышедшей замуж за диктатора. -- Точно. -- Добро пожаловать, Барри, милости просим. -- Я приблизился к музыкоделу и пожал костлявую руку. -- Меня зовут Джим, я здесь главный. -- Кайфово, чувак, кайфово. -- И для нас в высшей степени кайфово познакомиться с вами. -- Вот у кого мы переймем жаргон музыкального мира, если не рухнет наш план. -- Итак, вы уже в курсе дела? -- Кой-че просек. Новая фирма звукозаписи, капусты -- куры не клюют, чтобы побыстрее прогреметь, финансирует молодые группы. -- Именно так. Вам -- командовать музыкой. Давайте покажу, что мы отобрали, а вы приведете это в надлежащую форму. Чтобы самому не прослушивать в очередной раз ужасные композиции, я дал ему наушники и плейер. Он одну за другой вставлял пластинки, и я не верил своим глазам: белая как мел кожа побледнела еще сильнее. Но Барри держался геройски. Наконец с конвульсивной дрожью он перевел дух, снял наушники и вытер кулаками слезы. -- Хошь знать мое честное и беспристрастное мнение? -- Иное нас и не устроит. -- Лады. Как бы это поизящнее преподнести... Короче, дерьмо на палочке. Вонючее и невкусное. -- А вы можете сделать получше? -- Мой котяра и то лучше делает. Да еще песочек сверху нагребает. -- Тогда вам и карты в руки. Приступайте. Пока музыка сочинялась, прослушивалась и записывалась, я мало на что годился. Другие играли и пели, я же только щелкал переключателями на пульте. А когда в дело вступал Зач и из динамиков галопом ринулись звуки барабанов, цимбал, колоколов и прочие эффекты молекулярного синтезатора, мой пульт и вовсе обесточился, и я нажимал на клавиши "всухую". Поэтому, предоставив коллегам творить музыку, я занялся спецэффектами. Это требовало просмотра клипов всех самых популярных групп, джаз-бандов и солистов. Некоторые воспринимались без омерзения, другие вызывали ужас, и все были чересчур громки. В конце концов, я убрал звук, чтобы спокойно присматриваться к лазерным сполохам, буйным фейерверкам и физической акробатике. Я записывал и зарисовывал, постоянно бормотал себе под нос и не жалел университетских денег. А еще я вмонтировал в нашу электронику изрядное количество очень сложных самодельных цепей. Адмирал, хоть и с превеликой неохотой, но выдал все, что потребовалось, и я усовершенствовал технику в механической мастерской. Короче говоря, неделя не пропала даром. Я без устали теребил адмирала, пока он не отдал обещанные три миллиона. -- Вы так добры! -- сказал я, позвякивая шестью блестящими монетами по пятьсот тысяч кредитов. Достойная плата за достойную работу. -- Ты их лучше в банк положи, пока у них ноги не выросли, -- угрюмо посоветовал он. -- Разумеется. Классная идея. Дурацкая идея. Банки предназначены для грабителей и налоговой полиции -- чтобы облегчать им работу. Поэтому сначала я двинул в мастерскую, там поработал по металлу, завернул деньги в бумагу, проштемпелевал и отправился на загородную прогулку. На случай, если адмирал приставил мне "хвост", я поупражнялся в любимом искусстве отрыва от слежки. Как ни крути, ради этих монет я жизнью рисковал. Если посчастливится выйти из этой передряги не по частям, денежки очень даже пригодятся. Наконец я добрался до маленького почтового отделения на некотором удалении от города. Хозяйничал там близорукий джентльмен преклонного возраста. -- Пространственный экспресс и страховой взнос в агентство межпланетной доставки. Это тебе, голуба, в копеечку влетит. -- Ты, дедуля, знай крутись. За бабками дело не станет. -- Он ошалело заморгал. Я сжалился и перевел на туземный: -- Уважаемый сэр, деньги -- не проблема. Но вы уж позаботьтесь, чтобы моя посылка благополучно добралась до профессора фон Дайвера из Галаксиа Университато. Это исторические документы, он их ждет не дождется. Я уже предупредил ученого мужа по космофаксу, что посылаю ему кое-какое личное имущество с просьбой не отказать в любезности и подержать его у себя до моего визита. Опасаясь, что он проявит здоровый академический интерес, я спрятал деньги в маленький бронированный сейф. Конечно, его можно вскрыть с помощью алмазного сверла, но я готов биться об заклад, что любопытство профессора не зайдет так далеко. Посылка сгинула в почтопроводе, и я вернулся к делам. К концу шестого дня мы были выжаты как лимоны. Барри Мойд Шпеллер двое суток провел без сна, меняя на голове мокрые полотенца, глотая крепчайший кофе и перелопачивая залежи музыкальной архаики. Он проявил неплохие задатки вора -- или аранжировщика, если угодно. Группа репетировала, записывала и снова репетировала. Я вплотную занялся костюмами, бутафорией и спецэффектами и потрудился, на мой взгляд, неплохо. Наконец я объявил последний перерыв, а затем дал команду на построение. -- Сейчас я вас обрадую. Мы даем первый концерт. Как я и предвидел, это вызвало стенания и горестные вопли. Я подождал, onj` они утихнут. -- Ребята, я знаю, каково вам. Поверьте, мне ничуть не легче. По-моему, наш лучший номер -- блюз "Я совсем одна". Вы сами видели, как здешний персонал старался нам помочь. Думаю, мы должны его отблагодарить, показать, что у нас вышло. Я пригласил человек тридцать, они сейчас подойдут. Словно в подтверждение моих слов отворилась дверь и в зал потянулись вольноперы со скептическими минами и складными стульями. Шествие возглавлял адмирал Бенбоу; рядом с ним вице-адмирал нес два стула. Зач начал рассаживать зрителей, и наша пещероподобная студия впервые превратилась в концертный зал. Мы отступили на эстраду. Я притушил лампы и укрылся за своей электронной баррикадой. -- Леди и джентльмены, дорогие гости. На этой неделе мы с вами потрудились на славу, и я от всей души и от имени "Стальных Крыс" хочу сказать вам спасибо. Я нажал на кнопку, и под потолком раскатилось: "СПАСИБО... СПАСИБО..." На эхо наложилось растущее крещендо барабанов, увенчавшись громовым раскатом и несколькими вполне натуральными с виду молниями. Судя по округлившимся глазам и отвисшим челюстям, мне удалось приковать внимание зрителей. -- Первый номер нашей программы -- в исполнении мелодичной Мадонетты. Драма неприкаянного сердца! Блюз "Я совсем одна"! Цветные юпитеры обрушили с потолка световой ливень, явив во всей радужной красе наши розовые с блестками костюмы в обтяжку. Зазвучали первые аккорды, и лучи юпитеров сконцентрировались на Мадонетте, на чей костюм пошло гораздо меньше материала, чем на наши. Публике он, похоже, глянулся. Завывания ветра и громовые раскаты притихли, Мадонетта простерла к залу изящные руки и запела: Вот я одна, одна совсем, И телефон мой глух и нем. Вокруг обведу взглядом, Никого не найду рядом. Я, я. я Совсем одна, Я, я, я И только я, я, я. Сие сопровождалось раскачиванием голографических деревьев, проходом грозовых туч и прочими душераздирающими спецэффектами. Под рыдания музыки Мадонетта перешла к заключительным строфам. Совсем одна в кромешной мгле, Я змейкой юркну по земле. В дремучий лес, где ветра вой. И вдруг -- о ужас! -- предо мной Манит могила глубиной. Я знаю -- хоть не видно зги, Меня преследуют враги! Сижу и плачу -- только зря, Ведь занимается заря, Ночь позади. В последний раз провыл ветер, скорчилось щупальце багрового тумана, и за нашими спинами величаво взошло солнце. Музыка смолкла. Тишина беспрепятственно расползалась по студии -- и вдруг разлетелась в клочья под неистовым шквалом аплодисментов. -- Молодцы, ребята! -- одобрил я. -- Их вроде проняло. Все кайфово, чуваки, как говорит Барри Мойд. На седьмой день мы не отдыхали. Но репетицию закончили довольно рано. -- На сегодня все. Собирайте рюкзаки. Музыка и реквизит уже упакованы. Улетаем в полночь. Значит, нужен еще час, чтобы добраться до космодрома. Не опаздывать. Они разбрелись на подкашивающихся ногах, и тут притопал адмирал. В его кильватере плелся Зач. -- Агент отрапортовал, что вы закончили подготовку операции и ждете приказа к погрузке. Ну что тут скажешь? Я лишь кивнул. -- А мне можно с тобой? -- спросил Зач. -- Нет. Ты нам здорово помог, спасибо. Дальше мы сами. Он едва не раздавил мне пальцы в рукопожатии, и через секунду за ним затворилась дверь. -- Управление по принудительному лечению наркоманов изобрело для вас страшное преступление. -- Адмиральская улыбка смахивала на оскал жалящей змеи. -- Приговор -- ссылка на Лайокукаю. Незамедлительная. -- Чудненько. И что же это за преступление? -- У наркоманов в большом фаворе качественное и дорогое зелье под названием бакшиш. Ты и твои приятели пойманы с поличным на контрабанде и употреблении. После принудлечения вы будете много дней шататься и дрожать от слабости, так что медлить с первым концертом не резон. Пресса уже извещена о вашем аресте и заключении в спецбольницу. Когда вы объявитесь на Лайокукае, туземцы нисколько не удивятся. Вопросы? -- Один, -- сказал я. -- Важный. Как насчет связи? -- Будет. Где бы ты ни находился, шифропередатчик в твоей челюсти достанет до приемника на космодроме. Радист будет дежурить круглосуточно. Пока вы на космодроме, связной окажет любую посильную помощь. Потом он переберется на орбиту, на борт космокрейсера "Беспощадный", и там будет получать твои донесения. Если понадобится, мы до любой точки планеты доберемся максимум за одиннадцать минут. Как отыщешь пропажу, дай знать. Мы подкинем десант. Рапортуй, по меньшей мере, раз в сутки. Местонахождение группы и результаты поисков. -- Только на тот случай, если нас заметут, да? Чтобы послать новый отряд? -- Точно. Еще вопросы? -- Один. Не хотите пообещать, что будете за нас волноваться? -- Нет. Ни к чему. Полагайтесь только на себя. -- Ну, спасибо! Вы сама доброта. Он повернулся и утопал прочь, хлопнув дверью. На меня нахлынула усталость и -- в который уж раз? -- черная тоска. Зачем я все это делаю? Чтобы остаться в живых, разумеется. А не то... еще двадцать три дня -- и упадет мой занавес. Глава 6 На борту славного космического крейсера "Беспощадный" мы путешествовали недолго -- и слава Богу, а то окружение военных всегда пагубно влияло на мой боевой задор. За сутками, заключившими в себе упорные репетиции, плохую кормежку, неважнецкий ночной отдых, последовал столь же напряженный день, да еще с безалкогольной вечеринкой, поскольку на Галактическом Флоте царила Ее Величество Трезвость. И наконец, за считанные часы до посадки ансамбля на катер эскулапы вкатили нам по несколько уколов для имитации лечения от наркомании. Я бы, пожалуй, предпочел наркоманию. Не говоря уж о любовании последним ужином, выползающим наружу -- можно прекрасно обойтись без этого развлечения. Судороги и нервный тик -- то еще удовольствие, скажу я вам. К тому же у моих дрожащих, шатающихся коллег глазные яблоки пылали, как у покойников в фильмах ужасов, и я сторонился зеркал, опасаясь увидеть еще одного зловещего мертвеца. Стинго выглядел лет на сто -- серый, как пепел, изможденный. Ни дать ни взять -- ходячий скелет. Меня уколола совесть -- дернула же нелегкая вытащить бедолагу из отставки! Впрочем, едва я подумал о собственных неприятностях, совесть улеглась баиньки. -- Я что, смотрюсь не краше твоего? -- хриплым голосом осведомился Флойд, чья почти отросшая борода великолепно оттеняла пергаментную кожу. -- Надеюсь, что нет, -- просипел я. Мадонетта, словно ласковая матушка, протянула руку и похлопала по моей дрожащей кисти. -- Ничего, Джим, за ночь все пройдет. Ты только потерпи, и сам увидишь. Я не ощутил сыновьей признательности. Говоря откровенно, при виде Мадонетты меня разбирало иное чувство, но я надеялся благополучно его скрыть. Поэтому я прорычал что-то маловразумительное и заковылял в каюту, дабы уединиться со своим ничтожеством. Но даже это не удалось. В потолке зловеще скрежетнул громкоговоритель, затем грянул адмиральский глас: -- Алло, навострите уши и внимайте. Всем "Стальным Крысам" через две минуты собраться в двенадцатом грузовом отсеке. Мы на парковочной орбите. Осталась минута пятьдесят восемь секунд. Минута... Я выскочил в коридор и лязгнул дверью, чтобы спастись от рева, но он гнался за мной по пятам. В двенадцатый грузовой я прибыл последним -- товарищи по несчастью уже распластались на палубе возле рюкзаков. Я рухнул рядом с ними. Вслед за мной, точно чудовище из дурного сна, возник адмирал и завопил: -- Подъем! А ну, лентяи заторможенные, на ноги! -- Ни за что! -- заорал я во всю силу надтреснутого голоса и поднялся на карачки, чтобы повалить шатающиеся тела обратно на палубу. -- Изыди, злой военный дух! Иль позабыл, кто мы такие? Шпаки, лабухи, принудительно вылеченные от наркомании. Вот как мы должны выглядеть, вот как мы должны себя вести. Если кто-нибудь выживет, вы получите его обратно свое военное распоряжение. А пока отпустите нас миром и ждите моих донесений. Бенбоу исторг трехэтажное военно-космическое ругательство, но все-таки ему хватило ума повернуться на каблуках и исчезнуть под квелые смешки моих товарищей. У меня слегка отлегло от сердца. Наступившее молчание не прерывалось ничем, кроме негромких стонов, далекого рокота двигателей и скрежета внутреннего люка воздушного шлюза, который величаво открывался, чтобы пропустить на борт деловитого старшину с канцелярской папкой в руках. -- Кто высаживается на Лайокукае? Вы? -- Все в наличии, и все нездоровы. Вызовите грузчиков, пусть отнесут наши вещи. Он пробормотал несколько слов в микрофон, пристегнутый к воротнику кителя, после чего завел руку за спину и снял с ремня наручники. Кои через секунду ловко защелкнул на моих запястьях. -- Эт ще че? -- промямлил я, выпучив глаза. -- Ты, накачавшийся дурью наркоман! Не доставляй мне хлопот, и я отплачу тем же. Может, там, в Галактике, ты и важная персона, но здесь, для меня, ты самый обыкновенный зэк. Который сам потащат свое барахло. Ишь ты, грузчиков им! Вконец обнаглели! Я открыл рот, чтобы испепелить грубияна глаголом. И захлопнул. Я сам подкинул идею, чтобы о задании знали единицы. Очевидно, этот не из их числа. Я со стоном поднялся на ноги и поволок рюкзак в воздушный шлюз. Остальные взяли с меня пример и выглядели при этом не лучше моего. Орбитальный катер встретил нас хмуро и негостеприимно. Едва мы сели в жесткие металлические кресла, на лодыжках наших защелкнулись кандалы -- никаких танцев во время полета. Мы молча наблюдали, как матросы швыряют наши рюкзаки в грузовой отсек, затем воздели очи к широченному экрану на переборке. Изобилие звезд. Они кружились, и на экран заплывала выпуклость "Беспощадного". Как только заработали двигатели, она уменьшилась и отодвинулась. Затем камера повернулась, чтобы показать растущий горб планеты, а громкоговоритель подверг нас пытке древним военным маршем, дополненным жутким треском статики. Наконец музыка смолкла, но раздался гнусавый до тошноты мужской голос. -- Заключенные, рекомендую выслушать. Эта информация предназначена для вас. Итак, вы получили билет в один конец и прибыли на место назначения. Вы не поддались нашим самоотверженным попыткам сделать из вас нормальных граждан гуманного цивилизованного общества... -- Заткни сопло, придурок! -- взревел Стинго, запуская пальцы в седую шевелюру -- видимо, чтобы проверить, на месте ли она. Я бы кивнул в знак поддержки, если б голова не раскалывалась. -- ...И отныне будете полагаться только на самих себя. По высадке вооруженный конвой сопроводит вас к воротам космодрома. Там вы избавитесь от наручников и получите необходимый для выживания минимум, то есть: ознакомительную брошюру, флягу с дистиллированной водой и недельный рацион концентрированной пищи. Через неделю вам придется искать полпеттоновые деревца, дающие жесткие плоды, которыми питается все туземное население. Полпеттоны -- чудо генной инженерии, выведенное путем кропотливых мутаций и трансплантаций. Плоды богаты животным белком. Из-за опасности трихинеллеза их не следует употреблять в сыром виде, но печеными или вареными -- вполне. Вам надлежит запомнить... Ничего не желая запоминать, я вырубил звук. Наверное, чтобы попасть на этот рейс, человек должен совершить нечто уж очень нехорошее. Я пытался успокоить себя этой мыслью... Куда там! Нашей цивилизации -- не один десяток тысячелетий, а все равно жестокость к ближнему своему не изжита до сих пор и вылезает наружу при малейшей возможности. Облака сместились в сторону, на экране возникло пятистенное здание изрядной величины. Я предположил, что его называют Пентагоном. -- Через несколько минут мы совершим посадку на космодроме Пентагон. Не покидайте кресел, пока не получите разрешение встать. Подчиняйтесь приказам, и этап пройдет для вас гораздо приятнее... Хотелось бы, чтобы это оказалось правдой! Я тут же расслабился и разжал кулаки. Скоро мы расстанемся с занудами-наставниками и будем полагаться только на себя. А пока лучше поберечь силы и нервы. Помалкивая, мы выползли из шлюза, ссыпались по трапу -- честное слово, ему не помешали бы поручни -- и побрели к воротам в толстой стене Пентагона. Чтобы встретить там еще одного флотского -- сумрачного, седовласого и в темных очках. -- Немедленно препроводить заключенных в девятую допросную. Старшина -- начальник нашего конвоя -- с этим не согласился. -- Не положено, сэр. Я должен... -- Ты должен закрыть пасть и подчиняться моим приказам. Вот они, в письменной форме. Изволь ознакомиться и выполнять. Или хочешь уйти в отставку старшиной? -- Никак нет, сэр! Заключенные! За мной! Офицер вошел за нами в допросную, запер дверь, дружески улыбнулся и беззлобно попросил всех заткнуться. Затем обошел комнату с приборчиком, в котором я без труда узнал детектор следящих устройств. Интересно, кому такое в голову может прийти -- прослушивать разговоры в каморке на краю Вселенной? Видимо, у офицера было свое мнение на этот счет. Наконец он с удовлетворенным видом спрятал детектор, повернулся к на