зыкального оборудования, она вполне могла пожертвовать несколько вольт для костра. Я заголил и закоротил контакты, щедро осыпав траву искрами. Через секунду она эффектно пылала, дымилась и потрескивала, вполне готовая для охапки сушняка, принесенной Флойдом. Когда стало тепло и хорошо, я высыпал полпеттоны в сияющие угли. Дым потянулся в сторону неразбуженных музыкантов, и они завозились, однако упорно не просыпались, пока я не разломил свежеиспеченный фрукт. Кожура почернела, и я рассудил, что он готов. По бивуаку растекся шикарный мясной аромат, и Стинго с Мадонеттой пробудились в один миг. -- Ням! -- произнес я, вдохновенно жуя пахучую мякоть. -- Мои поздравления генным инженерам, которые изобрели эту вкуснятину. Такой деликатес, да на дереве растет! Если б не население, я бы смело назвал эту планету раем. Позавтракав и ощутив себя почти человеком, я доложил товарищам: -- Я снова внимал Гласу Небесному. В нашу сторону движется банда кочевников. По-моему, больше не стоит откладывать встречу. Все готовы к контакту? Стальные Крысы дружно кивнули, никто не отвел глаз. Мне это понравилось. Стинго просиял, схватил топор и рявкнул: -- Всегда готовы! Но я надеюсь, что эта свора миролюбивее давешних ублюдков. -- Есть лишь один способ выяснить. -- Я трижды стиснул зубы. -- Где сейчас фундаменталисты? -- Забирают к северу. Вон за той высоткой, где кусты. -- Раз так, идем наперехват. Рюкзаки -- на спины, оружие на изготовку, пальцы скрестить. За мной! Мы медленно взобрались на холм, продрались через кусты и замерли как вкопанные, увидев бредущее мимо стадо. -- Баракозы, -- сказал я. Помесь барана и козы. Нам о них говорили. -- Баракозы, -- подтвердила Мадонетга. -- Но нам не говорили, что они такие громадные. Даже до подмышки не дотянуться. -- Верно, -- кивнул я. -- И еще один нюанс. При таком росте они вполне годятся для верховой езды. И, если не ошибаюсь, мы наблюдаем трех наездников. Скачут прямо к нам... -- И машут оружием, -- мрачно подхватил Стинго. -- Ну вот, опять! Глава 10 Размахивая мечами, кочевники неслись во весь пор. Острые черные копыта баракоз грохотали и вздымали облака пыли. Вид животных не сулил ничего хорошего -- вообразите злые горящие глазки, грозные кривые рога и нечто весьма похожее на клыки. Мне никогда не встречались бараны или козлы с клыками, но, говорят, все когда-нибудь случается впервые. -- Держать строй, оружие к бою! -- выкрикнул я, вскидывая собственный меч. Передний наездник, облаченный во все черное, с силой натянул поводья, и его косматый скакун остановился, будто налетел на стену. Всадник метнул в меня хмурый взгляд, мотнул смоляной бородищей и заговорил гнусавым патриархальным басом: -- Взявший меч от меча и погибнет. Так речено в Книге. -- Ты не себя ли имеешь в виду? -- полюбопытствовал я, даже не думая опускать клинок. -- Мы -- люди не воинственные, но в сем зловредном мире вынуждены носить оружие, дабы оборонять стада. Возможно, он не лгал. Как бы то ни было, я вынужден был поверить ему на слово, воткнул меч в землю и отступил на шаг. Но был готов схватить его в любое мгновение. -- Мы тоже не воинственные. И тоже вынуждены таскать оружие в этом зловредном мире. Для самозащиты. Он покумекал и, видимо, принял решение. Загнав меч в кожаные ножны, спрыгнул с баракоза. Зверюга сразу разинула пасть -- с самыми настоящими клыками -- и попыталась его цапнуть. С завидным хладнокровием кочевник сжал кулак и отвесил скакуну хорошо отработанный апперкот. Щелкнули зубы, горящие глазки съехались у переносицы. Впрочем, это длилось недолго -- едва глаза раздвинулись, баракоз исторг оглушительное "бе-е-е" и как ни в чем не бывало принялся щипать травку. Едва удостаивая его вниманием, кочевник подошел ко мне. -- Я Арроз конПолло, а мужи сии -- мои последователи. Ты сберегаешь? -- Я Джим диГриз, а это -- мой ансамбль. И я не верю в надежность банков. -- Банки? Что такое? -- Заведения, берегущие ваши деньги. Федхи. -- Джим диГриз, ты не так понял меня. Не федхи нодобно сберегать, но душу! -- Любопытный теософский постулат. Не мешало бы исследовать его поглубже. Ты не будешь против, если мы все уберем оружие и потолкуем по душам? Эй, ребята! -- повернулся я к своим. -- Перемирие. Мой собеседник сделал знак двум своим спутникам, и всем нам изрядно полегчало, когда мечи были убраны я ножны, а топоры легли на землю. Арроз впервые отвел от меня взгляд и обозрел моих "последователей". И вскрикнул. И заслонил рукой лицо, на котором сквозь густой загар проступила обморочная бледность. -- Нечисть! -- возопил он. -- Нечисть! -- Да, -- согласился я. -- Помывка в походе -- вечная проблема. Я не рискнул добавить, что сам он выглядит и пахнет так, будто родился и вырос на помойке. -- Не тело нечисто, но дух! Или ты не зришь, что среди вас -- сосуд разврата? -- Нельзя ли выражаться чуточку яснее? -- Сей человек... женщина? -- Он не отрывал ладони от глаз. -- Насколько я ее знаю, да. -- Я слегка отступил к мечу. -- А в чем дело? -- Да будет сокрыт порочный лик ее, оскверняющий взоры правоверных, да будут сокрыты порочные икры ее, вселяющие похоть в чресла правоверных. -- Парень-то слегка того, -- с отвращением заключила Мадонетта. Он перешел на визг. -- Да будут сокрыты порочные уста ее, доводящие правоверных до греха! Стинго кивнул Флойду и взял разгневанную девушку за запястье. Она вырвала руку. -- Джим, -- предложил он, -- мы пока отдохнем в тенечке. По-моему, без нас ты лучше справишься. -- Хорошо. Я провожал их взглядом, пока они не скрылись из виду, а затем повернулся к остальным кочевникам. Они застыли в той же позе, что и предводитель -- рука воздета, щека прижата к плечу. Как будто нюхали у себя под мышками. -- Все, больше не страшно. Можно спокойно поговорить. -- Возвращайтесь в становище, -- сказал Арроз своим приятелям. -- Я попекусь о стаде, а заодно приобщу чужеземца к Закону. Те ускакали восвояси, верховая скотина Арроза побрела в сторонку. Он уселся скрестив ноги и указал на землю рядом с собой. -- Садись. Поговорим. Я сел к нему лицом и спиной к ветру, поскольку не взялся бы отгадать, когда в последний раз этот малый и его одежда находились в контакте с мылом и водой. И он еще смеет рассуждать о чистоте! Арроз запустил пятерню под накидку, с наслаждением почесался, достал видавший виды томик и поднял над головой. -- Сия Книга -- вместилище всей мудрости, -- назидательно произнес он, блеснув глазами. -- Чудненько. И как она называется? -- Книга. Ибо она -- единственная, других не существует. Все, что людям надобно знать -- здесь. Она содержит в себе квинтэссенцию всех истин. Я подумал, что для такой работенки книжка выглядит тонковато, но благоразумно прикусил язык. -- Сие есмь промысел Великого Основателя, чье имя произносить запрещено. Осененный праведным вдохновением, он прочел все Священные книги и узрел в них откровение Всевышнего, чье имя произносить запрещено, и отделил драгоценные зерна божественной истины от греховных плевел блудомыслия. Он написал Книгу, а прочие предал огню. Он пошел в мир, и паства его была неисчислима. Но подлые завистники возжелали погубить Основателя и его приверженцев. Так речено. А еще речено, что он, дабы спастись от нечестивых гонений, привел свою паству в этот мир, и более никто их не тревожил. Вот почему вопрошаю я: чист ли ты, чужеземец? Идешь ли ты Путем Книги? -- Гм, занятно. Сказать по правде, я иду несколько иным путем. Но путь мой требует уважать чужие воззрения, так что можешь не беспокоиться. Он нахмурился и увещевающе погрозил пальцем. -- Лишь один Путь истинный, и одна Книга. Кто мнит иначе, нечестивец есмь. Сейчас у тебя появилась возможность очиститься и сберечься, ибо я указал тебе истинный Путь. -- Премного благодарен, но как-нибудь обойдусь. Он вскочил на ноги и ткнул в мою сторону указующим перстом. -- Неверный! Язычник! Изыди, не оскверняй меня видом своим! -- Ладно, остаемся при своих. До свидания и всяческих успехов в стрижке баракоз. Но прежде чем мы расстанемся, не взглянешь ли вот на это? Я достал из кармана фотографию пропавшей штуковины и показал ему. -- Мерзость! -- Чтобы не притрагиваться к снимку, Арроз спрятал руки за спину. -- В этом я не сомневаюсь. Я просто спрашиваю, не попадалась ли тебе на глаза эта вещь? Или ее фото? -- Нет! Никогда! -- Рад был с тобой познакомиться. Даже не махнув на прощанье рукой, Арроз подошел к скакуну, пинком заставил его подняться, забрался в седло и умчался галопом. Я выдернул меч из земли и пошел к спутникам. Мадонетту все еще трясло. -- Лицемерный, узколобый, фанатичный выродок! -- Это еще мягко сказано. Но нет худа без добра -- я добыл крупицу информации. Правда, негативной. Он никогда не видел находку. Значит, надо искать в другом месте. -- Мы что, опросим все племена? -- Если ты не предложишь что-нибудь поумнее. И если уложимся в девятнадцать дней. -- Я ему не верю, -- заявила Мадонетта. -- Только не надо хихикать и говорить про женскую интуицию. Разве он не такой же бандит, как те, что напали на корабль археологов? -- Ты права. И разве не топот множества копыт приближается к нам? -- Приближается! -- воскликнул Флойд. -- Что делать? Бежать? -- Еще чего! Выходим из укрытия. Инструменты наголо! Дадим грязнулям концерт, которого они вовек не забудут. Арроз съездил за подмогой и привел не меньше трех десятков кочевников. Воинственно размахивая саблями, они летели на нас неудержимой лавиной под маниакальное блеянье баракоз. Я врубил усилитель на предельную мощность. -- Надеть наушники, приготовиться. По счету "три" начинаем старый добрый тринадцатый номер -- "Летят ревущие ракеты". Раз, два... Как только я произнес "три!", грянул оглушительный музыкальный взрыв. Передние баракозы вскинулись на дыбы и сбросили седоков. Для пущего эффекта я метнул в нападающих несколько дымовых шашек и обстрелял их топографическими молниями. Получилось шикарно. Атака захлебнулась еще до того, как мы начали второй куплет. Последняя перепуганная баракоза бешеным аллюром унесла за горизонт своего черного всадника. Истоптанную траву усеивали брошенные сабли, клочья шерсти и мириады катышков навоза. -- Победа за нами! -- ликующе выкрикнул я. "И девятнадцать дней на все про все, -- уныло добавил про себя. -- Дьявольски мало. Можно весь этот срок околачиваться на уголовной планете, а толку? В общем, план требует коррективов, и существенных". Я отошел в сторонку и так надавил на кнопку рации, что едва не сломал зуб. -- Капитан Тремэрн слушает. -- А бедолага Джим диГриз говорит. Вы все поняли? -- Да, мы вели наблюдение. Я слышал, как ты просил опознать находку по фото. Полагаю, безрезультатно? -- Вы правильно полагаете, о владелец далекого неземного голоса. А теперь слушайте. Необходимо изменить план. Разрабатывая операцию, я исходил из допущения, что на этой убогой планетке существует цивилизация или хотя бы ее смутное подобие. Я собирался гастролировать, заодно шпионить. И просчитался. -- Да, тебе в надлежащее время не предоставили исчерпывающих сведений. Сочувствую. Ты и сам теперь в курсе: информация о планете практически целиком засекречена. -- Теперь-то я в курсе, но все равно мой замысел не выдерживает критики. Было бы куда больше проку, если б мы нагрянули сюда под видом космических десантников. Пока ни одна встреча с аборигенами не обошлась без попытки перерезать нам глотки. Каждая наша неудача -- на совести твердолобого адмирала Бенбоу. Он не пожалел труда, чтобы втереть мне очки. Или вы так не считаете? -- Как должностное лицо при исполнении служебных обязанностей, я не вправе обсуждать компетентность начальства. Но вынужден признать, что офицер, готовивший вас к заданию, был, если можно так выразиться, скуповат на информацию. -- А еще -- на отпущенный мне срок. Известно ли вам, что через девятнадцать дней я сыграю в ящик от яда замедленного действия? -- Увы, я осведомлен. И ты ошибаешься -- осталось восемнадцать дней. Похоже, ты потерял счет времени. -- Восемнадцать? Вот спасибо! Что ж, коли так, мне тем более не обойтись без вашей помощи. Нужен транспорт. -- Нам запрещены любые контакты с населением. -- Я только что отменил этот запрет. Вы утверждали, что возглавляете комиссию и хотите многое изменить к лучшему. Вам и карты в руки. Для начала спустите катер. И тогда за оставшиеся дни я смогу посетить гораздо больше племен баракозьих пастырей. -- Ты подталкиваешь меня к нарушению приказа. Так и по фуражке можно схлопотать. -- Экое горе! Пауза в моем черепе затягивалась. Я ждал. Пока не услышал звук, в котором безошибочно узнал вздох. -- Ладно. Надеюсь, в наши дни хороший специалист и на гражданке без работы не останется. Катер сядет после захода солнца. Если с земли его не заметят, может, обойдется и без отставки. -- Тремэрн, вы отличный парень. Спасибо от всей души. Насвистывая аккорды из "Шведского чудовища", я возвратился к спутникам. -- Джим, ты чудо! -- сообщила Мадонетта, обнимая меня и целуя. -- Лучше плохо лететь, чем хорошо идти. Флойд радостно кивнул и тоже полез обниматься. -- Руки прочь! -- закричал я. -- Ладно девчонки, но с бородатыми мужиками я не целуюсь. И вообще, хватит дурака валять. Сейчас немного увеличим расстояние между нами и религиозными психами -- на случай, если они решат вернуться. Потом отдых до темноты. У меня предчувствие, что ночка нас ждет та еще. Глава 11 -- Джим, просыпайся. Уже совсем темно. Я почти обрадовался ласковой руке Мадонетты -- она вытащила меня из кошмара. Скользкие щупальца, выпученные глаза. Брр, приснится же такая мерзость! Трагический финал, до которого осталось восемнадцать дней, все-таки закрался в подсознание. Я сел, зевнул, потянулся. С великой неохотой солнце наконец-то спряталось за горизонтом, оставив лишь меркнущую ленточку. Проявлялись довольно невзрачные и к тому же малочисленные созвездия. Очевидно, тюремная планета обреталась где-то на задворках Галактики. Внезапно звезды померкли, и к нам с небес двинулся на нульгравитационной тяге темный силуэт. Когда катер сел и мы приблизились, открылся люк освещенной кабины. -- Погаси свет, пентюх! -- крикнул я. -- Ты что, решил испортить мне ночное зрение? Пилот повернулся вместе с креслом и натянуто улыбнулся. -- Простите, капитан. Пентюх -- всего лишь метафора. -- Целиком признаю свою оплошность. -- Тремэрн похлопал себя по электронному глазному яблоку. -- С этими штучками совсем разучился отличать день от ночи. У меня лучшее ночное зрение на флоте, и я решил сам вести катер. Он погасил лампы, оставив на борту лишь аварийное освещение -- чтобы я не залез впотьмах куда не следует. Я сел в кресло второго пилота и пристегнулся. -- Что ты задумал? -- спросил он. -- Ничего сложного. Скажите, вы знаете расположение всех баракозьих отар, да? -- Да, они на учете у бортового компьютера. -- Чудненько. Пускай компьютер займется топографией и проложит курс, чтобы мы в кратчайшее время облетели все отары. Тактика простая: садимся в сторонке, берем потихоньку "языка" и показываем ему фото. Если он не узнает находку, летим к следующему стаду. -- На вид и впрямь несложно и практично. Ремни пристегнул? Отлично. Летим к первой отаре. Нас вдавило в спинки кресел. Катер набрал высоту и понесся по проложенному компьютером курсу. Потом он сбросил скорость и барражировал на малой высоте, пока Тремэрн вглядывался во мрак. -- Ага, вижу, -- сообщил он. -- Вон там, на дальнем краю стада. Не то пасет его, не то просто не дает разбрестись. Есть предложение: я подберусь сзади и скручу его, а ты допросишь. -- Подберетесь в темноте? Скрутите вооруженного охранника? -- Послушай, где я, по-твоему, обзавелся этими зенками? На оперативной работе. Сказать по правде, люблю вспомнить молодость. Оставалось только согласиться. Час от часу капитан нравился мне все больше. С таким союзником можно горы своротить. Во всяком случае, сберечь немало времени -- если он и вправду такой орел, каким себя выставляет. Кое-какие сомнения имелись, но я держал их при себе. Как ни крути, это был седой инвалид, столоначальник в погонах, у которого давно истек срок годности. Я лишний раз убедился, что не всегда качество товара соответствует упаковке. Посадив катер, Тремэрн выскочил и исчез в темноте. Не прошло и тридцати секунд, как я услышал тихий зов: -- Готово. Можно включить свет. Я зажег фонарик и в кромешном мраке под почти беззвездным небом увидел двух человек, стоящих вплотную друг к другу. У пастуха были выпучены глаза и разинут рот, но рука, сжавшая его шею в железном захвате, не давала крику вырваться. Я покачал фонарем под носом у кочевника. -- Внемли мне, горе-пастух! Рука, сжимающая твое горло, может запросто убить тебя. Потом мы умыкнем стадо и до конца дней своих будем лакомиться шашлыками из баракозлятины. Но я готов пощадить тебя. Сейчас нукер уберет руку с твоей грязной шеи, и ты не закричишь, если не хочешь умереть. Ты будешь тихо отвечать на вопросы. Он заперхал, потом застонал. -- О, демоны ночи! Отпустите меня, не убивайте, скажите, что вы хотите услышать, а потом убирайтесь в нечестивые глубины, из коих сбежали! Я протянул руку, схватил его за нос и с силой крутанул. -- Заткнись. Открой глаза. Посмотри на фотографию. Отвечай. Ты когда-нибудь видел эту вещь? Я поднес снимок к его лицу, посветил. Тремэрн чуть напряг мускулы, и "язык" простонал: -- Нет... ни разу... не помню... Он забулькал, потерял сознание и рухнул наземь. -- Интересно, эти баракозьи пастухи когда-нибудь моются? -- спросил Тремэрн. -- Только в високосные годы. Летим дальше. Мы довольно быстро отработали процедуру. Тремэрн сажал катер и десантировался первым. Обычно к тому времени, как я выбирался из кабины, все уже было готово. В ту ночь немало испуганных пастухов уснуло крепким сном, взглянув предварительно на фотографию находки. Я дремал между высадками, сотрясая катер храпом и тяжкими вздохами. Капитан не знал усталости и после одиннадцатого допроса выглядел совершенно свежим. А мне казалось, что этой ночи не будет конца. Устрашая тринадцатого кочевника, я едва не упал в обморок. Тринадцать -- несчастливое число, но мы его преодолели и отправились дальше. И снова пара вытаращенных глаз воззрилась на нас по-над клином нечесаной бороды. -- Гляди! -- прорычал я. -- Отвечай! И учти -- стоны за ответ не считаются. Видел когда-нибудь эту хреновину? Вместо того чтобы застонать, этот закулдыкал и вскрикнул от боли. Тремэрн сильнее заломил ему руку. Было похоже, что железный капитан начинает терять терпение. -- Отродье демона... Творенье шайтана... я предостерегал, но они не внимали... Могила! Могила! -- Что он лопочет? -- спросил Тремэрн. -- Ты хоть что-нибудь понимаешь? -- Капитан, у нас есть надежда. Если это не соучастник, то, по крайней мере, свидетель. Эй ты! Гляди! Видел раньше? -- Я ему рек: не касайся, ибо смерть и проклятие придут вослед... -- Значит, видел. Ладно, капитан, отпустите его руку, но будьте начеку. -- Я выудил из кармана горсть серебряных цилиндров -- местных денег. Дал им поблестеть под лучом фонаря. -- Гляди, вонючка, федхи, и все -- твои. Это мгновенно привело парня в чувство, но я сжал кулак, когда он протянул лапу. -- Твои, но при условии, что ты ответишь на пару-тройку простеньких вопросов. А если ответишь правильно, то вдобавок останешься цел и невредим. Ты видел эту вещь? -- Они сбежали. А ее мы нашли на корабле. Я к ней прикасался! Мерзость! Мерзость! -- Хорошо поешь. -- Я пересыпал в поджидающую руку половину монет. -- А теперь вопрос на десять тысяч федх. Где она сейчас? -- Продали, продали нечестивцам... райцам. Может на них падет проклятие, вечное проклятие... Нелегко было вытянуть из него все подробности, но мы в конце концов справились. Вылущив правду из вороха всяческих проклятий и поношений, мы поняли, что имеем дело с самой заурядной продажей краденого. Фундаменталисты видели, как садился корабль, и напали, едва открылся люк. Пока ученые спасались бегством, пастухи носились по отсекам и швыряли за борт все, что могли поднять. В том числе выволокли и контейнер с находкой, но раскурочить его сумели далеко не сразу. Наконец они управились с этой работенкой и стали ломать головы: что ж это за дьявольщина такая и как с ней быть? Неведение, как известно, порождает страх. Поэтому они отвезли диковину в Рай, где можно сплавить все что угодно. Конец. Мы позволили пастуху сграбастать деньги и уложили на землю его бесчувственное тело. - Надо бы посоветоваться, -- сказал я. - Надо бы, но не так близко к стаду. Давай поднимемся на плато, там воздух чище. Мы высадились в последний раз. Остальные Крысы, к этому времени проснувшиеся, внимательно выслушали наш рассказ. -- Что ж, это здорово сужает сектор поиска, -- заключила Мадонетта. -- Действительно, -- согласился я. -- Какова численность райского населения? -- Тысяч сто, -- сказал Тремэрн. -- Может, это не лучшая нация в Галактике, но здесь она выглядит самой преуспевающей. Правда, я с ней мало знаком. Только по фотографиям и наблюдениям со спутника. -- А в Пентагоне кто-нибудь знает побольше? -- Возможно. Но говорить не будет, потому что информация засекречена. Я сжал кулак до хруста в суставах, поморщился и ткнул пальцем в сторону капитана. -- Согласитесь, все это выглядит не слишком разумно. Тремэрн был не более доволен, чем я. -- Да, Джим, это неразумно. И я не понимаю, почему ваша группа, работая здесь, не имеет доступа к самым необходимым сведениям. Я попробовал это выяснить и получил не только отказ, но и строгое предостережение. -- Кто нам мешает? Есть догадки? -- Конкретно -- никто. Высшие инстанции. Любой, с кем я разговаривал, понимал твои проблемы и соглашался помочь, но едва он обращался наверх, как получал головомойку. -- Или я параноик, или в этих высших инстанциях кому-то не нравится наша операция. И кто-то хочет ее сорвать. Настала очередь Тремэрна хрустнуть пальцами и помрачнеть. -- Я уже говорил, что я -- старый карьерист. Но сейчас мне очень многое не по нутру. Не только то, как обращаются с твоей группой, -- вообще все это грязное дельце. Честно говоря, у меня у самого почва из-под ног уходит. Поначалу я думал, что сумею добиться перемен, если буду действовать по служебным каналам. Черта с два! Я почти так же крепко, как и ты, связан по рукам и ногам. -- Кем? И почему? -- Не знаю. Но изо всех сил стараюсь разобраться. А насчет этого города, Рая, и его жителей мне почти ничего не известно. -- Что ж, капитан, спасибо за честный ответ. -- Если вы не в курсе, почему бы нам самим не разузнать? -- предложил Стинго. -- Дадим концертик-другой, а заодно посмотрим, что там к чему. -- Может, и правда все так просто, -- буркнул я. -- Ладно, давайте взглянем на карту. Складывалось впечатление, что население главным образом сосредоточено в одном-единственном городе; его границам явно недоставало архитектурной завершенности. От него тянулось несколько дорог к ближайшим селам. Кое-где наблюдались мелкие группы строений -- по всей вероятности, фермы. На трех мерной карте все выглядело совершенно обыденно. Озадачивала только стена, делившая город надвое. Тем более что на окраине никаких стен не наблюдалось. Я поинтересовался, указывая на нее: -- Вы хоть представляете, что это такое и зачем оно понадобилось? Тремэрн отрицательно покачал головой. -- Ни в малейшей степени. Похоже на стену -- вот и все, что я могу сказать. Вдоль нее проходит дорога. Судя по всему, единственная дорога, идущая в город с равнины. Я ткнул в голокарту пальцем. -- Вот здесь дорога кончается, исчезает в траве. Сюда-то нам и надо. Или у кого-нибудь есть более ценные предложения? -- Куда уж ценнее, -- пожал плечами Тремэрн. -- Я вас высажу вот тут, на плато, за этой грядой вас никто не заметит. Потом уведу катер, и дальше будем держать связь по радио. Сказано -- сделано. -- Первым делом -- поспать. -- Флойд зевнул. -- Та еще ночка. "Еще бы! -- подумал я. -- Если учесть длительность здешних суток". Катер стартовал, и мы расположились на ночлег. Когда проснулись, было еще темно. И мы снова уснули. Во всяком случае, трое. У меня в голове слишком уж много всего накопилось, чтобы я мог дрыхнуть так же безмятежно, как мои приятели. Нам удалось-таки напасть на след находки. Но след бесполезен, если по нему не идти. А куда тут пойдешь впотьмах? Сколько еще у меня деньков до ухода в мир иной? Я сосчитал на пальцах. Примерно восемнадцать миновало, значит остается двенадцать. Чудненько. Или я ошибся? И тут же обругал себя: только идиот загибает пальцы, когда у него под рукой компьютер. Я включил машинку, быстренько составил программу и коснулся клавиши "З" -- занавес, или загробный мир, выбирайте, что вам больше нравится. Передо мной засияла цифра 18, а рядом замерцало 12. Не скажу, что при их виде я приободрился, но, как ни крути, это решало проблему счисления срока. Должно быть, это удовлетворило некую часть моего "я", поскольку меня тут же сморил крепкий сон. В конце концов небо, превозмогая великую лень, осветлилось, и наступил новый день. Но еще до восхода солнца капитан привел на бреющем катер, взял нас на борт, а затем высадил за грядой холмов неподалеку от Рая. -- Удачи, -- без особой надежды в голосе пожелал он. Катер полетел прочь и сгинул за светлеющим горизонтом. Я почти машинально ткнул пальцем в букву "З" на клавиатуре, цифры вспыхнули и сразу исчезли. Но я успел их запомнить. Наступил девятнадцатый день. Глава 12 Заря растянулась на целую вечность, солнце вставало, как под пыткой. Еще не вполне рассвело, когда мы приблизились к началу стены -- одному слою кирпичей, прячущемуся в траве. -- Интересно, что это такое? -- произнес я, ни к кому конкретно не обращаясь. Стинго нагнулся и постучал о кирпич костяшками пальцев. -- Кирпич, -- сказал он. -- Красный, -- уточнила Мадонетта. -- Спасибо, спасибо, -- отозвался я, вовсе не испытывая благодарности. Справа от кирпичной полосы тянулась едва заметная тропка, и мы, снедаемые любопытством, пошли по ней. -- Глядите, тут она уже повыше, -- показал Флойд. -- Второй слой появился. -- А впереди -- еще выше, -- отозвалась Мадонетта. -- Уже в три кирпича. -- Что это? -- Стинго наклонился, раздвинул траву и пригляделся, а затем дотронулся до кладки пальцем. -- Какой-то оттиск. На каждом кирпиче. Все присмотрелись. Что-то вроде кольца с торчащей из него стрелкой. -- Кольцо, -- пробормотал я. -- Стрелка... -- И тут у меня в черепушке запрыгала интуиция. Я уже видел этот символ... Да! -- Кто-нибудь, взгляните, пожалуйста, нет ли на той стороне кольца с крестиком. Мадонетта изящно подняла брови, плавно переступила через низкую стену, грациозно нагнулась и посмотрела. Ее брови поднялись еще выше. -- Как ты догадался? Тут и впрямь на всех кирпичах колечки с крестиками. -- Биология, -- ответил я. -- Со школы помню. -- Ах да, точно! -- воскликнула она. -- Символы мужской и женской особей. -- В самую точку! -- крикнул Флойд, ушедший тем временем вперед. -- Знаете, что тут на кирпиче отпечатано? "VIROJ". А на той стороне. -- Он наклонился и посмотрел. -- "VIRINOJ". Мы шагали вдоль стены, и она очень медленно росла. Вскоре появилась новая надпись: "LJUDI". Затем -- "MTUWA, HERRER, SIGNORI". -- Довольно, -- скомандовал я, останавливаясь. -- Снимаем рюкзаки. Передохнем, а заодно попробуем решить эту задачку. По-моему, все вполне ясно. Мы идем по тропе. Кто не сочтет за труд посмотреть, нет ли такой же тропы с той стороны? Кирпичная стена выросла уже до пояса. Флойд упер в нее ладони, подпрыгнул и перевалился на ту сторону. -- Есть как будто, но очень нечеткая. Сильно травой заросла. Можно мне назад? -- Можно и нужно, потому что пора выбирать. -- Я показал вперед, на плавно растущую стену. -- Фундаменалисты говорили, что приезжают в город торговать. Должно быть, этим путем и по этой стороне. Мадонетта кивнула. Ей расклад не нравился. -- К тому же одни мужчины, как пить дать. Вот уж точно -- нечистые! Обращаются с женщинами, как со скотиной. Если женщины приходят в город той дорогой, значит та сторона отведена для них. Джим, что, по-твоему, нам следует делать? -- А по-вашему? Я уже сказал, пора выбирать. Или держимся вместе, или нарушаем инструкцию. Вот что необходимо решить в первую очередь. -- Держу пари, если не плюнем на инструкции, обязательно во что-нибудь вляпаемся, -- заявила Мадонетта. -- Неспроста эту стенку соорудили, ой, неспроста! Похоже на прозрачный намек, и если им пренебречь, наверняка случится что-нибудь не слишком хорошее. Вот мой выбор: я перелезу на ту сторону и сбегаю на разведку... -- Нет, -- оборвал я. -- Стена все растет, и если мы разделимся, то не сможем связаться по радио. Не годится. -- А мне не годится идти с вами по этой дорожке, но и возвращаться я не собираюсь. Так что будь любезен, включи свой челюстефон и поговори с Тремэрном. Пускай наблюдает за нами через спутник. Если не хотим провалить задание, мы должны выяснить, как обстоят дела в обеих частях города. И только я могу узнать, что происходит за этой стеной. Она надела рюкзак, легла животом на кирпичную кладку, перекинула через нее ноги и улыбнулась нам с той стороны. Меня это ничуть не обрадовало. -- Нравится тебе это или нет, неважно, -- сказала Мадонетта, прочтя у меня на лбу все сомнения. -- Просто иначе -- никак. Возьмем индивидуальные рации. Не забывай, что Тремэрн всегда начеку и подошлет солдат, если кто-нибудь из нас попадет в беду. Договорись с ним. -- Договорюсь. Только прежде давай убедимся, что рации не подведут. Боюсь, радиосигнал может не пройти. Кому-нибудь доводилось слышать о передатчиках, для которых камень не преграда? Я просто думал вслух. Полушутя. И несколько опешил, когда за моей спиной прозвучало: -- Мне доводилось. Я развернулся как ужаленный и бросил на Стинго пылающий взгляд. Он картинно отполировал ногти о рубашку, а затем полюбовался сияющими отражениями своей физиономии. -- Это ты сказал? -- уличил его я. Он с глубокомысленным видом кивнул. -- Зачем? -- Зачем? Хороший вопрос. Я отвечу так. Хоть ты и видишь перед собой стареющего музыканта-дилетанта, которого вызвали из отставки ради общего блага, не следует забывать, что ради того же общего блага он прослужил на флоте не один десяток лет. Связистом Лиги. Да будет тебе известно, я участвовал в разработке симпатичного приборчика под названием МИПСК. -- Мипсик? -- тупо переспросил я. -- Почти правильно, мой дорогой Джим. МИПСК -- миниатюрный персональный спутниковый коммуникатор. Полагаю, ты сейчас же щелкнешь челюстями и закажешь Тремэрну штуки две. А лучше четыре -- чтобы каждый из нас всегда мог связаться с остальными. И еще скажи Тремэрну, чтобы он не забыл запустить на стационарную орбиту спутник связи, для постоянного приема сигналов из Рая. -- МИПСКи не только сверхсекретны, но и сверхдороги, -- так отреагировал Тремэрн на мой заказ. -- Как и наша маленькая экспедиция. Вы сумеете их раздобыть? -- Конечно. Они уже в пути. Через полчаса с небес спустился гравиподъемник и умчался ввысь, как только с него сняли маленькую посылку. Я надорвал упаковку и вытряхнул щепотку накладных ногтей. Сперва у меня глаза на лоб полезли, но затем я вспомнил, как Стинго, рассказывая про МИПСКи, полировал ногти. -- Ловко. -- Высокая технология плюс идеальная маскировка, -- пояснил Стинго. -- В пакете должен быть и клей. Ногти носятся парами. С пометкой "Т" -- на указательном пальце левой руки. "М" приклеивается к мизинцу той же руки. Внутри -- голографические микросхемы, так что можно обстригать их как угодно, они все равно будут работать. -- "Т"? -- переспросил Флойд. -- "М"? -- Телефон и микрофон. -- Что еще? -- спросил я чуть ли не с почтением. Признаться, я слегка ошалел, обнаружив у себя под носом связиста-волшебника. -- МИПСКи питаются энергией разложения фагоцитов, которые постоянно атакуют "ногти" через кутикулу. Можно сказать, вечная батарейка. Если тебе понадобится с нами поговорить, к примеру, из здания с тонкими перекрытиями, спутник поймает твой сигнал и отошлет на приемник. Очень просто. Надо только вставить в ухо указательный палец и говорить в микрофон на мизинце. Я выбрал пару "ногтей", подрезал, приклеил -- сказать по правде, не без волнения, -- сунул палец в ухо и сказал: -- Надеюсь, они работают. -- Конечно, работают. -- Разнообразия ради голос Тремэрна раздался не из челюсти, а из пальца. Прилаживая МИПСКи, мы заново обмозговали ситуацию, перебрали все варианты и вернулись к единственному разумному решению. -- Не будем терять времени. -- Бросив последний восхищенный взгляд на коммуникаторы, Мадонетта надела рюкзак и несколько раз подкинула его, чтобы поудобнее приладить на спине. Затем повернулась и перелезла через стену. С каждым шагом Мадонетты стена поднималась все выше и очень скоро заслонила ее с головой. Время от времени девушка поднимала руку. Когда же мы перестали видеть даже ее пальцы, я произнес в мизинец: -- Держим связь. Жду регулярных докладов. В случае чего пой. Все что угодно. -- Как скажешь, шеф. Мы надели рюкзаки и пошли. За час стена неимоверно выросла и теперь выглядела неприступной. Мы поддерживали связь с Мадонеттой, но все-таки она осталась одна. Мне это было не по нутру, и хотя я все время напоминал себе, что на орбите -- вооруженный корабль и в случае беды сюда в мгновение ока явится вооруженный десант, легче не становилось. -- Впервые вижу тут возделанные поля, -- сказал Флойд. -- И еще: вы заметили вон там, у стены, облако пыли? Оно приближается к нам. -- Ничего, у нас оружие, а на самый крайний случай я приберег несколько гранат-пугачей. Мы решили подождать. Нечто, рысившее навстречу, издали смахивало на лошадь. -- Конь, -- решил я, -- но без седока. У Стинго зрение было поострей моего. -- Отродясь не встречал коней о шести ногах. "Конь" убавил прыть, затем и вовсе остановился и воззрился на нас. Мы ответили тем же. Робот. Металлический. Суставчатые ноги, впереди -- пара щупалец-манипуляторов. Головы не предусмотрено, только пара глаз на стебельке. Динамик между щупальцами захрипел и изрек писклявым механическим голосом: -- Bonan tagon -- kaj bonvenu al Paradiso. -- И тебе добрый день, -- отозвался я. -- Меня зовут Джим. -- Недурное имя, вполне мужское. Меня зовут Хингст, и я рад приветствовать вас в... Конец фразы утонул в утробном реве, из задней части робота ударила струя черного дыма. Мы дружно отступили, наставили оружие. Хингст вскинул вверх гибкие клешни. -- О путники, я не желаю вам зла. Не будучи искушены в науках, вы, конечно, не догадываетесь, что треск и дым -- всего-навсего выхлоп спиртового двигателя, который вращает генератор, который, в свою очередь... -- Подзаряжает твои аккумуляторы. Мы, Хингст, тоже не лыком шиты. Мы тебе не козопасы вонючие, с которыми ты привык иметь дело. А твоя, стало быть, работа -- приветствовать гостей города? -- Счастлив, что передо мной на этот раз -- настоящие джентльмены. До того как мой процессор вмонтировали в этот грубый агрегат, я был метрдотелем класса А42 и работал в самых престижных ресторанах... -- Если не возражаешь, твоими реминисценциями мы насладимся в следующий раз. У нас есть несколько вопросов. -- Не сомневаюсь, что у меня найдется несколько ответов, -- пообещал Хингст недовольным тоном и приблизился на несколько шагов. Точно жалящая змея, ко мне метнулось щупальце. Я отскочил, вскинул меч, но было поздно. Холодный металл отпрянул, коснувшись моих губ. -- Еще раз так сделаешь, и я укорочу тебе манипулятор, -- прорычал я. -- Спокойствие, спокойствие. Все-таки вы -- вооруженные пришельцы, а я -- должностное лицо при исполнении служебных обязанностей. Одна из них -- взять у вас слюну на анализ. Что я и сделал. Джентльмен Джим, можете идти дальше, поскольку вы действительно принадлежите к мужскому полу. А теперь мне хотелось бы проверить слюну ваших спутников. -- Да ради Бога, что мне, плевка жалко? -- проворчал Флойд, на всякий случай складывая ладони ковшиком и прикрывая пах. -- Я рад, что вы обладаете чувством юмора, незнакомый... -- щупальце взяло слюну изо рта Флойда, -- ...джентльмен, в чем я более не сомневаюсь. Теперь вы, последний гость. Если не возражаете... Хингст повернулся. Я прыгнул и встал перед ним. -- Одну минуточку, должностное лицо по прозвищу Хингст. У меня есть вопросы. -- Извините, но это не соответствует протоколу. Будьте любезны, джентльмен Джим, отойдите. -- Не раньше, чем ты ответишь. Я не трогался с места. Другой манипулятор коснулся моей руки и шарахнул молнией! Лежа на земле, я провожал Хингста злобным взглядом. -- Крепко, да? -- крикнул он на бегу. -- Мощные аккумуляторы. Флойд помог мне встать, отряхнул одежду. -- Ничего, бывает и хуже. -- Спасибо. Но ведь не тебя же закоротили. Мы двинулись дальше. Я рассказал об инциденте Мадонетте, а Тремэрн и сам подслушал. -- Прикладная технология, -- резюмировал он. -- Пожалуй, это местечко выгодно отличается от прочих лайокукайских свинарников. Поскольку меня все еще пощипывало, а во рту был привкус гари, я только фыркнул. Вскоре Мадонетта сообщила, что создание, аналогичное описанному нами, приближается к ней. В бессильной ярости я схватился за меч и не разжимал пальцы, пока вновь не услышал ее голоса. Точь-в-точь как ваш приятель, только зовут по-другому. Хоппи. Проверила слюну и сразу убежала. Что теперь делать? -- Мы идем дальше, а ты передохни. Если по обе стороны стенки порядки одинаковые, мы освоимся раньше. -- Превосходство самцов-шовинистов? -- Здравый смысл. Нас трое, а ты одна. -- Что ж, аргумент веский, да и отдых мне не повредит. До связи. -- Умница. Мы пошли. Дорога расширилась и уже ничем не напоминала грязную тропку. Мимо тянулись обработанные поля, а затем появились заросли полпеттонов -- видимо сады, так как деревья стояли аккуратными рядами. За ними маячило скопление низких зданий -- наверное, ферма. Дорогу перегораживала кирпичная арка. Мы укоротили шаг, а потом и вовсе остановились. -- Это то, о чем я думаю? -- спросил Стинго. -- Не знаю, о чем ты думаешь, а по мне, так это здание с аркой, -- сказал Флойд. -- И больше мы ничего не узнаем, если так и будем стоять и пялиться. Мы медленно заковыляли вперед и снова встали, когда под аркой появился мужчина. Он вышел на солнечный свет, и мы убрали руки с оружия. Он подслеповато поморгал красными глазами, затем кивнул седой гривой и похлопал по колечку со стрелкой, вышитому на лацкане его серого одеяния. -- Добро пожаловать, путники! Добро пожаловать в Рай! Я -- Афатт, комендант городских ворот. Рынок откроется завтра на рассвете. Можете остановиться прямо здесь, а если желаете, разбейте лагерь за аркой. Пока вы наши гости, мы сочтем за честь присмотреть за вашим оружием. -- Взгляд, брошенный