общении. Отвечаю на твой вопрос: да. Очень мощное взрывчатое вещество. Могу дать полную формулу, но уверена, тебе это покажется невероятно скучным. Вам, дорогие мои, достаточно знать, что некогда эта взрывчатка широко применялась в горнодобывающей промышленности. Она называется осбрехитит. -- Впервые слышу. -- Неудивительно, Адмирал, поскольку выяснилось, что с течением времени она меняла свои свойства. Производство осбрехитита свернули, заменив его новыми, более устойчивыми взрывчатыми веществами. -- Когда? -- спросил я. -- Чуть больше трех веков назад. Тебя интересует точная дата? -- Да нет, пожалуй, это лишнее. Мы поморгали, тупо глядя друг на друга. Что бы еще почерпнуть из этого кладезя историко-химической мудрости? Только Мадонетте пришел на ум верный вопрос: -- Скажи-ка, ИРИНа, у тебя есть какие-нибудь догадки насчет этого происшествия? -- Тысячи, милочка. Но излагать их не вижу смысла -- необходимо собрать побольше данных. Пока могу сказать, что мы -- в начале шахматной партии, и вариантов ее исхода -- миллионы. Однако могу назвать несколько цифр. Вероятность случайного взрыва: ноль процентов. Вероятность того, что взрыв связан с похищением: шестьдесят семь процентов. Дальнейшее -- в ваших руках. -- То есть? -- Попробуй рассуждать логически, cher Джим. Вы мобильны, тогда как я, фигурально выражаясь, прикована к рабочему месту. Я могу давать советы и сопровождать вас в виде рации, но основное решение принимать вам. -- Какое еще решение? -- ИРИНа подчас просто невыносима. -- Я дам вам новый тахиметр. Если пойдете с ним в указанном мною направлении, то сумеете обнаружить находку. -- Спасибо. -- Я протянул руку и выключил ИРИНу. -- Похоже, и впрямь надо решать. Кто пойдет по следу? Только не отвечайте хором, лучше дайте высказаться мне, потому что я -- самая главная Крыса. У меня такое чувство, что настало время прореживания наших рядов. Я заявляю, что Мадонетта дальше не пойдет. Она была нужна как солистка и бесподобно справилась с этой ролью. Но гонка по ледяным пустыням за сумасшедшими любителями подсовывать мины вековой давности -- не для нее. -- Поддерживаю Джима, -- высказался адмирал Стинго. -- И я. -- Флойд не дал Мадонетте возразить. -- Это и впрямь работенка не для тебя. И не для Стинго. -- А разве не мне решать? -- прорычал Стинго в классической адмиральской манере. -- Нет, -- охладил его я. -- Если хочешь нам помочь, лучше всего сделать это прямо здесь. Оборудовать базу. Итак, решение принято, все возражения отклоняются. Демократию я признаю лишь в тех случаях, когда она меня устраивает. Адмиральский оскал сменился обычной улыбкой. Стинго был слишком сообразителен, чтобы упрямиться. -- Согласен. Мой срок годности для оперативной работы давно истек. Это подтверждают больные кости. Мадонетта, пожалуйста, уступи нажиму истории со свойственной тебе грацией. Тебе это не нравится, но ты киваешь, да? Вот и прекрасно. В дополнение к услугам любезной ИРИНы я позабочусь о том, чтобы Специальный Корпус предоставил вам все необходимое. Вопросы? Он развернулся вместе с креслом и обжег нас взглядом, но мы промолчали. Он удовлетворенно кивнул. Мадонетта подняла руку. -- Теперь, когда все решено, можно кое о чем вас попросить? Из разговоров с девочками я узнала, что здесь очень любят музыку Крыс, и... -- ... и нельзя ли дать последний концерт перед развалом группы? О чем разговор?! Все "за"! Все весело загомонили, только Стинго приуныл, вспомнив, что его инструменты обратились в горстку молекул. Но умница Мадонетта еще раз блеснула предусмотрительностью: -- Я порасспрашивала девочек. Говорят, тут очень миленький камерный оркестрик. Есть и симфонический. Думаю, хотя бы один инструмент для Стинго подойдет. -- Любой! Хоть все! Только спустите меня с цепи. -- И с этой минуты я видел вокруг только счастливые лица. Благодаря чудесам современной медицины, заботливому уходу, а также лошадиным дозам болеутоляющего и изрядной порции горячительного для Стинго, мы смогли дать концерт в тот же день. Дневной -- поскольку ночь на этой планете равнялась двум нашим суткам и не стоила того, чтобы ее дожидаться. На стадионе мы увидели настоящее столпотворение. Нас встретили бурей восторга, и всем, похоже, было наплевать, что Стинго выступает без костюма и в инвалидном кресле. "Стальные Крысы" давали последний концерт и хотели, чтобы он запомнился надолго. Естественно, все милитаристские и жлобские песни пришлось из репертуара выкинуть. Мы начали выступление с нежного, мягкого блюза: Голубой мир, Для тебя я пою. Голубой мир, Слышишь песню мою? Голубой мир, Помоги мне, молю. Голубой мир. Вот мы здесь И не можем уйти. Вот мы здесь, Перекрыты пути. Голубой мир. Жизнь была нам мила, Нас планета звала и манила. Вниз ракета несла, Под лучи голубого светила. Как посадка легка! Как прекрасно, как здорово было! Голубой мир. Не вернуться назад, И навеки здесь должен остаться я. Наша жизнь -- это ад На дне колодца гравитации. Голубой ми-ии-иир... В тот день мы много раз пели на "бис", а покидали стадион предельно вымотанные и счастливые, как настоящие артисты, потрудившиеся на славу. Потом я улегся на койку, но перед этим не удержался и посмотрел, сколько мне еще осталось. Все еще семь суток. Все еще неделя. За этот срок мой закадычный друг адмирал Стинго вполне успеет намылить шею кому надо и получить противоядие. Опуская голову на подушку, я, кажется, улыбался, чего не делал уже двадцать два дня, если мне не изменяет память. Так отчего же все-таки я не могу уснуть? Почему лежу неподвижно, уставившись во тьму? По-моему, ответ очевиден. Пока не наступит счастливый миг, когда я нажму на поршень шприца и введу себе противоядие, я не смогу забыть о том, что смертельная отрава ждет своего часа. Спокойной ночи, Джим. Баюшки-баю... Глава 22 То ли я -- лежебока, то ли адмирал в обычной жизни -- трудоголик... А может, и то и другое. Ибо к тому времени, как я явился пред его очи, он успел в одиночку подготовить все до малейшего пустяка. Комкая список, он бубнил над грудой снаряжения. Заслышав мои шаги, поднял глаза, помахал рукой и разделался с последним пунктом. -- Вот тебе новый рюкзак. Почти все, что в него напихано, может сгодиться, а это -- распечатка описи. Надо думать, в синтезаторе ты таскал много чего незаконного, даже, наверное, смертоносного. Можешь выковырять, когда я уйду. ИРИНа собирает новый тахиметр. Скоро подойдет Флойд... А вот и Мадонетта! Просим, просим! Стинго удалился со всей грацией, какую только допускали костыли. В комнату впорхнула Мадонетта -- воплощенное обаяние -- и взяла меня за руки. Затем, обнаружив, что одними рукопожатиями чувства не выразить, ласково поцеловала меня в щеку. Мои руки машинально раскинулись для объятий, но сомкнулись в пустоте, так как она уже выскользнула и опустилась на кушетку. -- Эх, Джим, как бы я хотела пойти с тобой... Но знаю -- это невозможно. Ужас до чего неохота возвращаться в тесный, душный офис. -- Мне будет не хватать тебя. -- Я надеялся, что это прозвучит спокойно и ровно, однако со страхом поймал себя на слезливо-елейном тоне. -- То есть всем нам, конечно. -- А мне -- вас. Не все было гладко, но ты всегда держался молодцом. Должно быть, я залился румянцем, настолько тепло и нежно звучал ее голос. -- И вообще, в моей жизни еще не бывало таких приключений. И мне совершенно не хочется возвращаться к папкам, заседаниям и запертым окнам. Даешь работу на свежем воздухе! Как тебе эта мысль? -- Отлично, отлично, -- покивал я. Мне ее уже не хватало. Не знаю, чем бы все это кончилось, если б не вошел Флойд -- жизнерадостный до тошноты. -- Доброе утречко! Денек -- в самый раз для экспедиции. Мадонетточка, милая ты наша спутница и товарищ по оружию, здравствуй и, увы, прощай. Работать с тобой было одно удовольствие. -- А ты бы не согласился поучить меня самообороне без оружия? -- С превеликой радостью. Это совсем просто, главное -- стараться. -- И тогда меня возьмут в оперативные агенты? -- Наверное, нет. Но я могу замолвить словечко. -- Правда?! Ой, как здорово! Век тебя не забуду. Я только что сказала Джиму, что в офис больше -- ни ногой. Они улыбнулись друг другу с противоположных концов кушетки, едва не соприкасаясь коленями. Им было не до меня. Я всей душой возненавидел Флойда. А потому несказанно обрадовался стуку костылей и шарканью волочащихся ног. -- Все в сборе, -- сказал Стинго. -- Прекрасно. Тахиметр готов. Как только он это произнес, штуковина, которая семенила за ним по пятам, выбежала вперед. Искусственная собака на негнущихся лапах. В жизни не видывал ничего уродливее. Черный искусственный мех с россыпью проплешин, черные глазкипуговки. Когда она сказала "гав-гав", из пасти высунулся сухой красный язык. -- Что значит -- гав-гав? -- вспылил я. -- Что еще за пакость? -- Тахиметр, -- ответил адмирал Стинго. -- Гав-гав, -- снова изрекла собака. -- Удобства ради тахиметр совмещен с мобильным терминалом. -- ИРИНа? -- заподозрил я. -- А то кто же? Как тебе нравится этот красавчик? -- Отродясь не видал ничего искусственнее этого фальшивого пса. -- Ладно, не бери в голову. Бобик и впрямь произведение искусства... Скажем, современного искусства, если тебе на ум пришла какая-то гадость. Между прочим, эта милая собачонка общается со мной посредством гравиметрических волн. Как тебе, наверное, известно, они, в отличие от радиоволн, не знают преграды. Они проникают сквозь здания с мощными стенами, даже сквозь огромные горные хребты. Так что мы постоянно в контакте. Готова признать: Бобик знал лучшие времена. Но ты ведь слышал поговорку про битых и небитых? -- Слышал. Однако небитых нам не предлагают, а посему я беру мобильный терминал. -- Отличный выбор, малыш. Дай мне еще два денька, и получишь все что душе угодно. Два дня? Когда у меня всего-то шесть с половиной? Я набрал полную грудь воздуха и свистнул. -- Здорово, Бобик. Хо-оро-ошая собачка. Пойдем гулять, а? -- Гав-гав! -- Он раскрыл пасть и возбужденно задышал. Фальшивей некуда. -- Вот план, -- начал адмирал Стинго. -- За ходом операции я буду наблюдать с орбиты, с борта космического корабля, в паре с капитаном Тремэрном. Джим и Флойд пойдут на север, в сторону исчезнувшей находки. ИРИНа будет поддерживать связь с этим терминалом, которому вдобавок придется искать источник излучения тахионов. -- Он задумчиво почесал подбородок, видимо, не зная, что еще сказать. -- Хороший план. -- К сожалению, я не удержался от насмешливой нотки. -- Если вылущить суть, то надо просто шагать на север, пока что-нибудь не случится. -- Вполне приемлемая интерпретация. Желаю удачи. -- Спасибо. А ты позаботишься об одном пустяковом укольчике? Чтобы мне спокойно работалось? -- Круглые сутки буду допрашивать всех причастных, -- мрачно произнес Стинго, и я понял, что он сдержит обещание. Мы уложили вещи в рюкзаки, без особых церемоний простились, затем навьючили на себя кладь и двинулись за Бобиком, не оглядываясь назад. Мне нравилась Мадонетта. Даже, наверное, слишком нравилась -- для такого задания. Топай, Джим, топай, понукал себя я. Гоняйся за неуловимым тахионом. Мы прошагали по улицам за виляющим хвостом из черного нейлона и вышли в пригород. Встречные женщины улыбались нам и махали руками, иные даже насвистывали крысиные мотивчики, чтобы хоть как-то нас приободрить. И вот последняя ферма осталась позади, и перед нами расстелились голые равнины. _ включил челюстной передатчик. -- Алло, Тремэрн? -- Я слушаю. -- Нет ли по близости племен кочевников? -- Отсутствуют. -- А прямо по курсу? Поля, строения, люди, баракозы? Ничего такого? -- Ничего и никого. Мы тщательно просканировали местность до самого полюса. Пусто. -- Спасибо. Конец связи. Чудненько. -- По сторонам -- ни души, по курсу -- то же самое, -- сообщил я Флойду. -- Так что будем идти вперед, пока эта пластмассовая легавая не сделает стойку на тахион. Или пока не доберемся до Северного полюса и не дадим дуба от стужи. -- У меня тут вопросик назрел. Что такое тахион? -- Хороший вопросик. До сего времени я полагал, что это гипотетическая величина, рожденная физиками в потугах объяснить принцип действия Вселенной. Из племени субатомных частиц, существующих либо в волновой, либо в корпускулярной форме. Пока их не наблюдают, они не существуют в реальности. Принято считать -- а кто я такой, чтобы сомневаться? -- что они живут в вероятностном логове многих возможных наложенных состояний. У Флойда начала отвисать челюсть, взор затуманился. Он потряс головой. -- Джим, нельзя ли помедленнее? А то я уже давно отстал. -- Конечно. Извини. Попробуем так. В физике есть различные частицы. Фотон -- частица световой энергии, электрон -- электрической. Понятно? -- Ага. Пока иду рядом. -- Гравитон -- частица гравитационного поля, а тахион -- частица времени. -- Виноват, опять отстал. Я думал, частицы времени -- это минуты и секунды. -- Так и есть, Флойд, но только для простых людей вроде нас с тобой. У физиков извращенный взгляд на вещи. -- Верю. Извини, что спросил. Пора отдохнуть. Ежечасно -- пять минут, не забыл? -- Ты прав. -- Я достал фляжку, глотнул, потом свистнул мохнатому терминалу, почти скрывшемуся с глаз. -- Бобик, к ноге! Привал. -- Ты -- начальник, -- согласилась ИРИНа. Бобик вперевалочку прибежал назад, тявкнул и обнюхал рюкзак, уже опущенный на землю. -- Не перебарщивай с реализмом! -- взревел я. -- Еще не хватает, чтобы какая-то пластмассовая псина задирала ногу на мое имущество! Путешествие продолжалось в том же духе, и казалось, ему не будет конца. Как и мы по бескрайней равнине, солнце еле плелось по небосводу и не выказывало ни малейшего намерения обгонять нас. Через пять часов усталость начала брать свое. Флойд шагал впереди, довольно сильно обогнав меня. -- Не притомился еще? -- крикнул я. -- Не-а. Здорово! -- Для тех из нас, кого не превратили в отбивную. -- Еще немножко, ладно? "Еще немножко" означало гораздо больше, чем мне бы хотелось, и я уже подумывал, не взмолиться ли о пощаде, но тут на выручку пришел Бобик. -- Гав-гав, джентльмены. Только что сквозь меня просвистела парочка тахионов. Я могу ошибиться с первым, но второй... и третий! -- С какой стороны? -- спросил я. -- С той, куда мы идем. Если не отклоняться от курса, найти его будет проще простого. Но отклонение вполне вероятно... Даже очень вероятно, я бы сказала. -- Ага! -- поддакнул я. -- Да будет тебе известно, у меня безотказный нюх на экивоки. И даже обломок корабля, с которым я вынужден общаться посредством синтетической шавки... -- Не надо! Мне больно слышать слово "древний". Хорошо, попрошу прощения. Когда растолкуешь последнюю оговорку. -- Та прощен. Я изучила кривизну планеты, гравитационные и прочие факторы, но по-прежнему вынуждена считать, что на поверхности источник тахионов отсутствует. -- Намекаешь, что эта штука ушла в подполье? -- Подполье -- самое подходящее слово. Она под полем. Я судорожно стиснул зубы. -- Тремэрн, вы не могли бы подключить адмирала? -- Джим, я здесь. ИРИНа предупредила меня чуть раньше, и с той самой минуты я слежу за развитием событий. Пока все не выяснилось, я не хотел нервировать тебя... -- Новостью, что мы зря не прихватили лопату. Чем вы не хотите меня нервировать? -- Я просто ждал новых данных. Послал низколетящий зонд на поиски гравиметрических аномалий, которые заметила ИРИНа. Похоже, их там полным-полно. -- Что еще за аномалии? Линзы металлоносных руд? -- Совсем напротив. Полости под землей. -- Впечатляет. Все, до связи. По крайней мере, мы хоть знаем теперь, где находка. -- Где? -- спросил Флойд, участвовавший в разговоре несколько односторонне. -- Под землей. Впереди не то пещеры, не то каверны. На поверхности ничего не видно, но они есть; ИРИНа и адмирал уверены, что находка где-то там. Может, отдохнем наконец и подождем новостей? -- Думаю, можно. Флойд думал правильно -- едва мы рухнули наземь, в нашу сторону понесся целый рой пуль. Они просвистели там, где только что находились наши головы. В руке у Флойда я увидел большой уродливый пистолет. Он нисколько не помешал моему спутнику ловко юркнуть на четвереньках мимо меня к земляному валику под ближайшим полпеттоновым деревцем. -- Мы под огнем! -- крикнул я в челюстефон. -- Противник вне видимости. Бобик встал на задние лапы и вдруг высоко подпрыгнул, не обращая внимания на новую очередь. -- Гав-гав! Может, для кого-то и вне видимости, а для меня -- как на ладони. -- Кто это? -- Не кто, а что. Какое-то устройство, врытое в землю. Хотите, я с ним разделаюсь? -- Если сможешь. -- Р-р-р-р! Он удлинил лапы и рванул с такой быстротой, что мы едва не потеряли его из виду. Через несколько секунд до нас донесся приглушенный расстоянием взрыв, и по земле забарабанил дождь обломков. -- Быстро, -- пробормотал я. -- Спасибо. -- Бобик вырос перед нами с куском металла в зубах. -- Если хотите взглянуть на останки -- пожалуйте за мной. Мы пожаловали за ним к дымящейся воронке. Посреди нее валялся исковерканный механизм. Бобик выплюнул обломок, вытянул шею, задрал хвост и ткнул передней лапой. -- Дистанционно управляемая пулеметная установка. Заметьте: верхняя часть закамуфлирована грязью и вьющимися растениями. С помощью гидравлики может подниматься над землей. Вот эта красная жидкость -- вовсе не кровь, а битое стекло из оптического прицела. Обратите внимание на счетверенный пулемет Рапеллит-Бинетти-Икс-Девятнадцать. Восемнадцать выстрелов в секунду. Пули бронебойно-разрывные. -- ИРИНа, с каких это пор ты спец по оружию? -- поинтересовался я. -- С давних, пирожок ты мой сладкий. Когда-то моя профессия требовала глубоких познаний в этой области. А еще я знаю, что пулеметы этого образца не производятся уже пять веков. Глава 23 Я глотнул еще воды, мечтая о чем-нибудь покрепче. В кои-то веки выдалась минутка, когда мне не нужна ясная голова. -- Сколько, говоришь? -- Я не получил ответа -- поддельный пес уже зарывался под турель, суча лапали, как настоящий, и разбрасывая грязь. -- Пятьсот, -- сказал Флойд. -- Да неужто такое возможно? Кому могло понадобиться это старье? -- Тому, у кого под рукой не оказалось ничего получше. Перед нами загадка, и ее предстоит разгадать. Помнишь, чем уничтожили лабораторию? Древней взрывчаткой. Тоже ведь старье. О чем все это говорит? О том, что планета, возможно, была обитаема еще до того, как на нее начали сметать социальный мусор. Что, если потомки первопоселенцев укрылись под землей? Это вероятно. Лайокукаю превратили в тюрягу минимум пять веков назад. Вот сколько времени прячутся эти таинственные аборигены. И они, наверное, закопались еще до того, как Лига обнаружила планету. Потому-то о них никто и слыхом не слыхивал. -- Кто они? -- Об этом я знаю не больше твоего... -- Ррр-гав! -- сообщил наш собакомат. -- Нашел кабель из оптического волокна. Под землю уходит. Это, наверное, для наведения установки. -- Да, из каверн. Напрашивается другой вопрос: как нам туда... -- Джим, -- заявила моя челюсть, -- в двух шагах от вас, в той стороне, куда вы направлялись, происходит кое-что занятное. Мы настроили электронные телескопы на максимальное увеличение и теперь видим... -- Что видите? -- Из отверстия в земле появилась группа вооруженных людей. Похоже, они тащат кого-то связанного... Так, а теперь поднимают металлический столб... Возятся... Привязывают к столбу, кажется... В моем мозгу замерцали сонмища исторических кинокадров. -- Остановите их! Не-иначе, это казнь! Расстрел! Сделайте что-нибудь! -- Невозможно. Мы же на орбите. В ближайшие пятнадцать минут ничем нельзя помочь, кроме ракеты со взрывчаткой, но она тут явно противопоказана. -- Забудьте! -- Сунув руки в рюкзак, я свистнул псевдопсу: -- Бобик! Лови! Он высоко подпрыгнул и поймал зубами газовую гранату. -- Беги! Вон туда! Слышал адмирала? Подбеги к тем ребятам и хорошенько укуси эту штуку. Последние слова я кричал хвосту, исчезающему среди кустов. Мы схватили рюкзаки и бросились следом. Флойд легко обогнал меня, и к тому моменту, когда я, спотыкаясь и задыхаясь, добежал до места казни, схватка отошла в историю. Задрав хвост, наш славный приятель лаял и указывал на поверженные тела. -- Бобик, ты -- лучший друг человека. Отличная работа. -- Я едва одолел искушение погладить искусственную шерсть. -- Это в порядке донесения, -- уделил я внимание рации. -- Все -- мужского пола, у всех стрелковое оружие. На двенадцати -- камуфляжная форма. Тринадцатый -- вот уж точно, несчастливое число -- раздет до пояса и привязан к столбу. -- Он не ранен? -- Невредим. -- Я дотронулся до шеи тринадцатого и уловил вполне нормальный пульс. -- Вовремя мы встряли. Вот что интересно: он молод, моложе остальных. Как быть дальше? -- Компьютер стратегического планирования принял решение. Соберите все оружие. Возьмите пленного и отступайте на безопасное расстояние, затем до просите его. Распуская узлы на запястьях юноши, я с отвращением фыркнул. -- До этого можно было додуматься и без компьютера стратегического планирования. Флойд подхватил падающее тело и взвалил на плечо. Я поднял рюкзаки и дернул подбородком. -- Давай в укрытие, вон в ту балку. Граната, взорванная Бобиком, содержала быстродействующий газ. Один вдох, и ты спишь. Но этим быстродействие не исчерпывалось -- через двадцать минут спящие должны были проснуться. И все двадцать минут ушли на то, чтобы по мокрой глине изглоданного дождями оврага перетащить "языка" и кладь на сухое местечко под кручей. Там наш пленник -- или гость? -- закрутил головой и забормотал. Мы с Флойдом и ходячим талисманом сидели и смотрели. Долго ждать не пришлось. Парень что-то пробубнил, открыл глаза и увидел нас. Резко сел и изменился в лице от страха. -- Fremzhduloj! -- воскликнул он. -- Amizhko mizh. -- Похоже на жутко испорченный эсперанто. -- А разве могло быть иначе, если его род сотни лет обходился без внешних контактов? Говори медленнее, он поймет. Я повернулся к юноше и поднял руки ладонями вперед, полагая, что здесь, как и во всей Галактике, этот жест означает "мир". -- Ты не ошибся, мы чужестранцы. А что еще ты сказал? "Мои друзья", да? -- Друзья, да! Друзья! -- Он закивал, как безумец, и отшатнулся от Бобика, которому приспичило гавкнуть. -- ИРИНа, я тебя умоляю! Заткни пластмассового пуделя. Он пугает нашего гостя. Псевдопес перестал лаять и вымолвил: -- Я всего лишь хотела сообщить, что вступила в контакт с наблюдателями. По их словам, усыпленные пришли в себя и ретировались. -- Прекрасно. Ты все фиксируй, а после доложишь. -- Я повернулся к "языку", который ошалел при виде говорящей собаки. -- Валяй дальше, приятель. Меня зовут Джим, его -- Флойд. Мохнатого трепача -- Бобик. У тебя тоже есть имя, я угадал? -- Меня зовут Дредноут, сын Неотзывчивого. -- Рад знакомству! А теперь не соблаговолишь ли поведать, почему тебя едва не отправили в расход? -- Неподчинение приказу. Я стоял в Карауле. Видел приближение вашей группы. Открыл огонь из Караульной Турели... но не гневайтесь, чужеземцы! Я стрелял мимо. Открывать огонь разрешается только с ведома Начальника Караула. Поэтому меня отправили на казнь. Я не спросил разрешения. -- У всех бывают ошибки. -- Это не ошибка. Я выполнял приказ. -- Ты хоть что-нибудь понял? -- поинтересовался Флойд. -- Немногое. Скажи-ка, Дредноут, кто, если не Начальник Караула, приказал тебе стрелять? -- Это было коллективное решение. -- Что значит -- коллективное? -- Я не вправе рассказывать. -- Понятно. Не хочешь выдавать товарищей. -- Я панибратски хлопнул его по спине и обнаружил, что он дрожит. -- Холодает вроде. Дам тебе куртку. Я зарылся в рюкзак и, конечно, не упустил случая поболтать по радио. -- Ну что, идеи есть? Если не у вас, то у бесценного компьютера стратегического планирования? -- Да. Если "язык" не желает разговаривать, то, возможно, упомянутые им сообщники будут откровеннее. Попытайся встретиться с ними. -- Ладно. -- Я вернулся с курткой. -- На, Дредноут, не мерзни. -- Он поднялся и натянул куртку. -- Вот так-то лучше. А сейчас я тебе скажу, что думаю. Если не желаешь кое о чем рассказывать, не надо. Но как насчет товарищей, о которых ты говорил? Может, они согласятся объяснить нам, что происходит? Он прикусил нижнюю губу и замотал головой. -- Нет? Попробуем по-другому. Ты не хочешь вернуться к своим? Потолковать, узнать, не готов ли кто-нибудь встретиться с нами? Согласен? Он перевел взгляд с меня на Флойда, затем опустил его на Бобика, помахивающего хвостом, и наконец решился. -- Следуйте за мной. Он был молод, силен и бежал уверенной трусцой. Флойд и механическая шавка подражали ему без особого труда, ко мне же мигом вернулись боль и слабость. Я тащился в хвосте и вскоре вынужден был взмолиться о передышке, но за миг до этого Дредноут остановился на краю полпеттоновой рощицы. -- Ждите здесь, -- сказал он, когда я, жутко сопя, доковылял до них. Он скрылся среди деревьев, не заметив, как Бобик, укоротив лапки и втянув в туловище голову и хвост, скользнул за ним, точно черная половая щетка. Перерывчик в физической деятельности пришелся как нельзя кстати, да и быстро саморазогревающаяся еда, которую я достал из рюкзака, тоже. Свинобургер с подливкой. Флойд тоже распечатал консервы, и мы слизывали соус с пальцев, когда бесшумной тенью вернулась "половая щетка": лапы, хвост и голова -- врастопырку, из пасти -- заливистый лай. Я ощерился. -- Докладывать -- в первую очередь, брехать -- во вторую. -- Ваш новый помощник не заметил слежки. В лесу находится валун, под ним -- отверстие в земле. Он скрылся там. Показать? -- Чуть позже... если понадобится. А сейчас дай нам сосчитать до десяти и выяснить, передаст ли он нашу просьбу. Навалилась усталость. Я закрыл глаза, утонул в беспамятстве и вынырнул вовсе не по счету десять, а в час дня, -- солнце балансировало уже в зените. Когда я решил выяснить, сколько потерял времени, компьютер услужил по-медвежьи, поменяв красную шестерку на пятерку. Не волнуйся, Джим, адмирал Стинго на твоей стороне. Вялые попытки самоуспокоиться не принесли успеха, мне даже казалось, будто в моих жилах булькает и струится яд. Флойд спал сном праведника, даже похрапывал. Но стоило Бобику нечаянно сдвинуть на осыпи несколько камешков, как мой напарник вмиг распахнул веки. -- Гав-гав, джентльмены, то есть доброе утро. Из-под камня только что появился ваш новый друг в сопровождении сослуживца, и они направляются сюда. Заметьте: я вам первым об этом сообщил. Бобик посидел, подождал, а затем приветственно тявкнул двум мужчинам в опрятном камуфляже и касках с блестящими шпилями. Грудь каждого перекрещивали набитые патронташи, на бедрах висели пистолеты впечатляющих размеров. Однако кобуры были застегнуты. Я тут же успокоил себя мыслью, что Флойд -- под рукой и малейшее прикосновение к кобуре будет означать для них мгновенную потерю сознания. -- А, Дредноут, -- приветствовал я, -- рады тебя видеть. И твоего товарища. -- Его зовут Неутомимый, он -- Комендант Участка. Этот, с бородой, -- Флойд, а второй -- Джим. Неутомимый воздержался от рукопожатий, зато звучно саданул себя в грудь правым кулаком. Мы поступили точно так же, ибо никогда не вредно перенимать обычаи туземцев. -- Цель вашего прибытия? -- осведомился Неутомимый самым что ни на есть холодным и непререкаемым тоном. Я позволил себе слегка обидеться. -- Скажем так: мы пришли, чтобы спасти твоего друга от неминуемой казни. И принимаем вашу благодарность. -- Если бы вы не пришли, он бы не открыл огонь и не был бы приговорен к расстрелу. -- Веский аргумент. Но, как мне помнится, он открыл огонь, исполняя волю коллектива. Вы -- из этого коллектива? Я уже заметил, что под бесцеремонностью Неутомимого скрывается изрядная тревога. Обстреливая нас глазами, он пожевал нижнюю губу. Не обошел пристальным вниманием даже псевдопса, тявкающего у наших ног. Наконец промолвил с великой неохотой: -- На это я ответить не могу. Но мне поручено доставить вас к тому, кто ответит. А теперь ваш черед отвечать. Зачем пришли? -- Не вижу смысла секретничать. Мы ищем того, кто взорвал некое здание и стащил из него -- а значит, у нас -- некий важный предмет. Похоже, новость их немного успокоила. Неутомимый перестал кусать губу, а Дредноут даже слегка улыбнулся, прежде чем наклонился к товарищу и зашептал ему что-то. Затем они кивнули, вспомнили, где находятся, и к ним сразу вернулся воинственный вид. -- Вы пойдете с нами, -- произнес Комендант так, что стало ясно: возражения бессмысленны. -- Возможно. -- Я всегда недолюбливал приказной тон. -- Но сначала вы нам скажете... это не опасно? -- В опасности мы рождаемся и живем. И покидаем ее только в момент гибели. Это здорово смахивало на лозунг, тем более что Дредноут, внимая Коменданту, шевелил губами. -- Да, конечно, но ведь это не более чем расплывчатый философский постулат. А я имею в виду совершенно конкретную ситуацию. -- Вы будете под защитой. -- Очевидно, он старался не насмехаться над нашими скудными силенками и не кичиться своим превосходством. -- О! Спасибо! -- восторженно откликнулся Флойд. Для пущей достоверности он даже глаза выпучил. -- Под такую гарантию мы готовы с вами хоть к черту в пекло. Верно, Джим? -- Совершенно верно. Под защитой этих бравых солдат нам ровным счетом не о чем беспокоиться. Флойд запросто мог бы слопать за завтраком дюжину таких молокососов, но я не видел проку в хвастовстве. Мы потянулись к рюкзакам, но Неутомимый остановил нас: -- С собой ничего не брать. Вы должны довериться нам. Флойд равнодушно пожал плечами -- он всегда ходил "при оружии". -- Хоть воды-то можно глотнуть? -- Я откупорил флягу и сделал два-три глотка, а укладывая ее на место, припрятал в ладони несколько гранат. -- Ну и конечно, с нами пойдет верная спутница -- игрушечная собачка. Бобик умело подыграл мне: залаял, высунул язык и часто задышал. Даже перестарался, задрав над моим рюкзаком заднюю лапу. Впрочем, эта собачья проделка еще больше убедила наших воинственных приятелей. Они кивнули. -- Придется завязать вам глаза, -- сказал Дредноут, доставая два черных шарфа. -- Чтобы вы не запомнили путь к Убежищу. -- Если ты имеешь в виду отодвигающийся валун под полпеттонами, то можешь не утруждаться. -- Как ты узнал?! -- Узнал, а как -- не имеет значения. Так идем или нет? Они изумленно переглянулись и отошли в сторонку пошептаться. Потом неохотно вернулись и снова насупились. -- Идите. Быстро! Мы подбежали собачьей трусцой к валуну, затем по лестнице спустились за Дредноутом в туннель. Бобик гавкнул и спрыгнул на меня, как только я задрал голову. Я поймал его и тут же выронил. Неутомимый закрыл люк, и я мрачно уставился во мрак. Оставалось надеяться, что мы приняли верное решение, ибо дни мои сочтены, а подземелье чересчур усердно навевало мысли о могиле. Возможно, оно и станет моей могилой. Если не получу противоядия в срок. Глава 24 Едва глаза привыкли к темноте, я заметил, что по стенам туннеля, на высоте плеч, тянутся горизонтальные светящиеся полоски. Пол был гладок и тверд, стены тоже -- в этом я убедился, проведя пальцами по прохладному камню. Некоторое время мы шагали молча, пока у перекрестка один из провожатых не шепнул: -- Ни звука! Не шевелиться! Спиной к стене! Мы простояли там несколько томительных минут. На стенах я разглядел мерцающие цифры и поместил в банк бесполезных данных тот факт, что мы находимся на месте пересечения туннелей Y-82790 и NJ-28940. Прислонясь к камню, я всерьез подумывал, не вздремнуть ли, но тут из туннеля NJ-28940 донеслось чеканное буханье армейских подметок. Я проснулся и весь обратился в безмолвие и ожидание. Справа появилась колонна человек в двадцать и протопала мимо нас влево, в туннель с тем же номером. Когда шаги почти стихли, нам шепотом велели продолжать движение. -- Налево, за ними. Как можно тише. Видимо, этим и исчерпывался риск; как только мы свернули в другой туннель, наши спутники снова зашушукались. Я вспомнил о присутствии Бобика и встревожился. -- Не лаять, -- скомандовал я едва слышно. -- Но если ты, лучший друг человека, все еще с нами и со сверхчувствительными ушами, можешь тихонько порычать. Где-то неподалеку от моей лодыжки раздалось гортанное "ррр". -- Чудненько. А теперь -- дважды, если ты увидел и запомнил номера туннелей. Быстрое "грр-гррр" придало мне уверенности, ибо я уже запутался в бесчисленных поворотах. За сим диалогом последовало долгое и скучное молчание; мои силы все еще оставляли желать лучшего. Я несказанно обрадовался, увидев впереди свечение, и чуть ли не бегом приблизился к нашим новым приятелям, когда они остановились. -- Ни звука! -- цыкнул Дредноут. Мы с Флойдом затихли и прислушались. Раздавался частый топот. Кто-то бежал к нам. И вдруг остановился неподалеку. -- Шум смертельной битвы... -- вымолвил вновь прибывший. -- Эхо криков умирающих, -- ответил Дредноут. Пароль и отзыв. Какая безвкусица! -- Неисправимый, это ты? -- спросил Дредноут. -- Я. Послан вас предупредить. Прибыла депеша сами знаете от кого, ваш выход из туннелей и возвращение не остались незамеченными. Отправлены по исковые группы, следует их избегать. -- Каким образом? -- осведомился Неутомимый. Не без истерической, надо сказать, нотки в голосе. -- Не знаю. Моя задача -- предостеречь. Да пребудет с вами Бог Сражений. После благословения топот возобновился -- нарочный убегал восвояси. -- Что делать? -- огорченно спросил Дредноут у своего столь же расстроенного товарища. -- Я не представляю... Готов поклясться, я слышал, как у них стучали зубы! Уж не знаю, какие они вояки, но заговорщики и конспираторы -- аховые. Самое время вмешаться. -- Я вам скажу, что надо сделать, -- произнес я решительным тоном бывалого конфидента. -- Что?! -- воскликнули они дуэтом. -- Если туннели обыскивают, значит из них надо убраться. -- Отлично, -- пробормотал Флойд. Идею, которая, на его взгляд, лежала на поверхности, парни восприняли как откровение самого Бога Сражений. -- Да! Уйдем, пока нас не обнаружили! -- Уйдем из туннелей! "Вот и чудненько, -- подумал я, -- а дальше посмотрим". Когда пауза затянулась и я сообразил, что этим их вклад в общее дело ограничивается, я задал крайне серьезный вопрос: -- Значит, из туннелей уходим. Но куда? Опять наверх, что ли? -- Нет! Все выходы под наблюдением. -- Есть еще один путь, -- слегка оживился Дредноут. -- Вниз! Надо идти вниз! -- Да, в Агроутилизатор! -- подхватил Неутомимый, заражаясь его энтузиазмом. -- К делу, -- устало сказал я, совершенно не догадываясь, о чем идет речь. -- Богу Сражений угодно, чтобы мы пошли этой дорогой. Они припустили бегом, и мы поспешили следом. Свернули в очередной туннель, где сияющий контур на стене означал металлическую дверь. Ни один из провожатых не дотронулся до ручки; напрашивалась гипотеза, что дверь заперта. Неутомимый прошел чуть вперед и остановился перед освещенной клавиатурой, вмурованной в стену возле косяка. -- Не смотреть, -- распорядился он. -- Код замка совершенно секретен. -- Бобик, действуй, -- шепнул я. ИРИНа отреагировала мгновенно: друг человека выпустил острые когти, высоко подпрыгнул, вцепился в мою куртку и больно оцарапал мне ухо, карабкаясь на голову. Я подавил искушение ойкнуть и вытянулся в струнку, помогая песику считывать набираемый код. Дверь со скрипом отворилась, искусственная зверюшка спрыгнула на землю. Из проема дунул легкий ветерок, потянуло свежестью и летом. Здесь, в подземелье? Оступаясь, мы двигались во тьме, пока не лязгнула дверь и не зажегся свет. Мы находились в тесном зале перед винтовой лестницей. Не теряя времени, Дредноут и Неутомимый направились вниз, и мы постарались не отстать. Когда меня замутило от бесчисленных витков, показалось дно. За отворенной дверью сияли лампы. Моргая от рези в глазах, я тащился последним. Миновал проем и оказался среди зреющей кукурузы. Испуганные нашим появлением птицы захлопали крыльями и отлетели подальше, а в гуще стеблей мелькнуло что-то маленькое и мохнатое. Я понимал, что мы никак не могли выбраться на поверхность, разве что прошли насквозь всю планету. Не иначе это гигантская пещера с мощными источниками света на потолке. Похоже, здешний народ и впрямь не зависит от обитателей поверхности -- стоит ли удивляться, что Лига даже не подозревала о его существовании? Дредноут возглавлял шествие между рядами кукурузы. Было жарко и пыльно, и усталость никуда от меня не делась, да еще вдобавок нахальная крошечная мошка так и норовила залететь в нос. Я чесал его, чихал и вдруг уткнулся в широкую спину Неутомимого. -- Слава Дому и Счастью Выживания! -- провозгласил он. -- Слава, слава и добро пожаловать, отважный Защитник, -- ответил голос. Тонкий и приятный. Женский. Мы снова пошли вперед, и я, чихая и почесывая нос, поравнялся с коренастой фигурой провожатого. На миг моим глазам открылась мирная буколическая картинка: женщина и трое или четверо детей мотыжат поле. Да всего лишь на миг. Ибо в следующую секунду женщина увидела меня и завопила: -- День Вторжения! Дальнейшее происходило с невероятной быстротой. Дети распластались на земле, а она ухватилась за тяжелый пистолет, висящий на шее. Вскинула и открыла огонь. Мы попадали наземь быстрее, чем дети. Дредноут орал, пистолет трещал, пули свистели и взрывались среди кукурузы. -- Прекрати! Не надо! Это не Вторжение! Хватит! Хватит! По-моему, женщина не слышала. Пытаясь отползти по черному пару, я видел, как она исступленно нажимает на спусковой крючок: глаза выпучены, белые зубы утоплены в нижней губе. От верной смерти нас спасала только сильная отдача пистолета: от первого выстрела мушка вскидывалась на дыбы, и почти вся очередь уходила в зенит. Это закончилось так же внезапно, как и началось. Дети исчезли. Неутомимый, вырвав у женщины пистолет, хлопал ее по спине, чтобы унять истерические рыдания. -- Отличная выучка, -- одобрил Дредноут. -- Неподступная -- прекрасная женщина и хорошая мать... -- И, к счастью для нас, никудышный снайпер, -- добавил я. -- Тебя не затруднит объяснить, что произошло? -- Тренировка. Выживание. За многие поколения это превратилось в инстинкт. Пока в Галактике -- война, мы жаждем только мира. Мы выживаем. Пусть другие истребляют себя, но мы выживем во что бы то ни стало! Тирада обещала перейти в проповедь, но я помешал этому. -- Стоп! Одну минуточку. Со времен Раскола и Галактических войн прошло несколько веков. Сейчас повсюду мир. Он опустил кулак, стиснутый до белизны в суставах, вздохнул, снова поднял и почесал им нос. -- Я знаю. И не только я. Но большинство не хотят смотреть правде в глаза. Не может. Нас слишком учили выживанию -- и ничему другому. Никто и никогда не готовил нас