щая в обществе свинобраза, очень бросается в глаза? -- Ты совершенно прав. Но если бросим бедняжку, ее дни сочтены. Это не вызывало сомнений. Я посмотрел на нашу очаровательную питомицу и явственно представил шмат сала. -- Решим ее судьбу позже? -- спросила Анжелина. -- Нет, не будем откладывать. Звони в зоомагазин, заказывай собачью будку на колесиках. В "Колоссео" мы приехали рано. Я переоделся и дождался выхода Пьюссанто на сцену. На выступление силача я отвел тридцать одну минуту и, включив секундомер, быстро пробрался в его уборную. Запершись изнутри, достал компьютерные брошюрки и включил машину. Я уже знал, что имею дело с дешевой штамповкой и ее пароль несложно обойти. На эту задачу ушло десять минут. Я положил секундомер на виду и зарылся в файлы. В основном платежки, бухгалтерские отчеты. Но ни единого намека на то, какое отношение ко всему этому имеет наш силач. Оставалось десять минут. Потея, я залез в другую директорию. Пора убираться. У меня по шее бежали мурашки. Не от страха -- от сквозняка! Я резко развернулся. В дверях стоял Пьюссанто. Жуткие глазки пылали. Он затворил за собой дверь. Вот он, кошмар наяву! Я заперт вместе с монстром! -- Убью! -- лаконично пообещал он и ринулся в атаку. С одной стороны, этой горе мышц недоставало проворства, но с другой, уборная была невелика. Единственное окошко загораживали толстые металлические прутья. Я отскочил назад, запрыгнул на сундук и ласточкой сиганул через стенобитную башку и ручищи со скрюченными пальцами. Еще в прыжке угодил отмычкой в замочную скважину. Рванул дверь на себя... И тут ее захлопнула огромная, как свиной окорок, рука. Каменные пальцы жестоко вонзились в мою шею. Оторвали меня от пола, затрясли, как пыльный коврик. Я перхал, я не мог говорить, я задыхался. И вдруг Пьюссанто выронил меня. Я успел судорожно глотнуть воздуха, но в следующий момент на грудь опустилась тяжеленная ножища. Сразу вспомнилось, как силач перекусывал стальной прут, как крушил головой кирпичную стену. -- Я могу объяснить, -- прохрипел я наконец. -- Валяй. -- Я не тот, за кого себя выдаю... -- Полицейский шпион! Нога нажала, и я зажмурился, боясь услышать треск ребер. -- Нет! Я... Частный сыщик! -- Кто тебя нанял? Я понял, что ситуация совершенно не подходит для вранья и уверток. -- Банкир! Очень богатый делец по имени Имперетрикс фон Кайзер-Царский. -- Врешь! Он надавил сильнее, и у меня потемнело в глазах. Словно издали донеслись слабые крики: "Нет! Нет!" Снова и снова... Неужели это мой голос? И вдруг отлегло. Могучая рука подняла меня и бросила в кресло. Постепенно в глазах прояснилось, и я увидел, что чудовище спокойно сидит передо мной. Потом оно заговорило: -- Ну что ж, не слишком могучий Марвелл, на сей раз фокус не удался. В комнате у меня спрятан необнаружимый "жучок". Поэтому я всегда узнаю, если в мое отсутствие сюда проникает незваный гость. И сегодня я раньше времени покинул сцену, чтобы посмотреть, кто это вторгся тайком в мое жилище. -- У тебя вдруг прорезалось красноречие. -- Верно. Но никто об этом не узнает, если вздумаешь лгать. Температура упала градусов на десять. Он улыбнулся. -- Мы поняли друг друга, а потому расслабься и выкладывай, что тебя сюда привело. Я выложил. Как на духу. Ну, разве что не коснулся ярких страниц своей биографии до работы на Кайзи. Межзвездный частный сыщик, вот кто я такой. Пьюссанто кивал и слушал. Когда я закончил, он, по-видимому, решил спокойно обдумать мои слова. Наконец снова кивнул. -- До чего же нелепо, Джим, выглядит твоя история. Расскажи кому другому, он бы ни за чтб не поверил. Но я верю. Потому что я, ведя расследование на этой планете, тоже натыкался на следы твоего работодателя. Да, здесь творятся нечистые дела, и насколько я, изучив их лишь поверхностно, могу судить, твой приятель Кайзи принимает в аферах живейшее участие. Да будет тебе известно, я ГНУС. -- Ошибаешься! Да я съезжу по носу любому, кто тебя так назовет. -- Не гнус, а ГНУС. Галактического налогового управления следователь. -- Фискал! Поистине, я вижу дурной сон. -- В таких мирах, как этот, где процветает уклонение от уплаты налогов, моя профессия -- самая что ни на есть полезная. Без налоговых кодексов в космосе воцарилась бы анархия. А Феторр -- родина невероятно жадных, даже героических в своей жадности, неплательщиков. И возглавляет список подозреваемых твой работодатель. Все это не укладывалось у меня в голове. -- Налоговый инспектор... кто бы мог подумать! -- Никто. У меня идеальная маскировка. Скудоумная гора мышц -- не правда ли, остроумно? Мне изрядно надоело читать лекции -- да будет тебе известно, я возглавляю кафедру фидуциарной непримиримости в одном престижном университете. А потому, когда пошли доклады о налоговых бесчинствах здешних финансовых воротил, я добровольно взялся вывести их на чистую воду. И с этой целью воспользовался своими естественными активами. -- Естественными активами? Я уже чувствовал, что чего-то недопонимаю. -- Надеюсь, ты слышал о Транторе? Это моя родная планета. -- Извини, но в галактике тысячи обитаемых миров. -- Верно, однако с такой массой, как у Трантора, найдется немного. Планетарная гравитация в три с лишним раза превышает стандартную. То есть у нас три "же" на поверхности. -- Ах, вот оно что! Стоит ли удивляться тому, что ты вытворяешь на сцене! -- Да, в ваших крошечных мирках я кажусь себе перышком. Порой даже летаю во сне. Но поговорим о более важном. Человек, которого ты зовешь Кайзи, -- межзвездный финансист и владелец огромного состояния. И он подозревается в... Резкий стук в дверь заставил его оборвать фразу. -- Заперто! -- прорычал он, мгновенно вернувшись в образ Пьюссанто. -- Кыш! -- Мне надо поговорить с Могучим Марвеллом, -- раздался невнятный голос. -- Вы знаете... -- Не знаю! -- взревел мой собеседник. -- Пшел! Снова стук. Я утратил дар речи, потому что Пьюссанто схватил меня за шею и на вытянутой руке поднял перед дверью. И отворил. -- Че? -- спросил он. -- Ты кто? -- Человек-Мегалит, -- ответил скрежещущий голос. -- Я ищу Могучего Марвелла. Я брыкался, корчился и наконец сумел выдавить несколько слов. -- Впусти... его... Все в порядке... И свалился на пол. Вошел Человек-Мегалит и посмотрел на распростертого меня. -- Папа, ты цел? Пьюссанто затворил дверь и перевел взгляд с меня на Человека-Мегалита. -- Если это твой сын, то у тебя явно рецессивные гены. -- Рабочий костюм, -- пояснил Боливар, снимая голову Человека-Мегалита. -- У нас большие неприятности. Когда Пьюссанто неожиданно ушел со сцены, мама очень встревожилась. Велела мне найти его уборную, но не успела сказать зачем. Представление сорвано, театр набит легавыми. Я заметил, как трое направились сюда. Все входы и выходы, кроме одного, заперты, зрителей выпускают по очереди после тщательного обыска. -- Не догадываешься, в чем тут дело? -- спросил Пьюссанто. -- А что тут догадываться? -- Сын посмотрел на меня с невеселой улыбкой. -- У плоскостопых твоя фотография, и они спрашивают всех подряд, известно ли им что-нибудь о Стальной Крысе. ГЛАВА 12 Я уже давно понимал: силы тьмы подтягиваются все ближе. Но только сейчас обнаружил, что они подступили вплотную, и затылком ощутил их жгучее дыхание. В мой розовый мирок вторгалась суровая действительность. Да, на сей раз я облажался: еще вчера вечером следовало смазать пятки. Захотел напоследок разгадать одну из загадок, и вот теперь вся операция под угрозой срыва. Уже не говоря об угрозе здоровью и благополучию всего моего семейства. Я вздохнул глубоко и судорожно. -- Ладно, -- изрек я с решительностью, которой, увы, не испытывал. -- Я должен придумать, как нам отсюда выбраться. Предложения есть? -- Ты, часом, не та ли Стальная Крыса, за которой гоняется полиция? -- спросил Пьюссанто. Лгать не имело смысла, тем паче что фараоны связали кличку с моей фотографией. -- Имею счастье быть таковой. -- Что-то мне это прозвище кажется очень знакомым. Скажи, я не мог на него натыкаться в архивах? -- В каких еще архивах? -- Налоговых. -- Исключено. Я верен золотому правилу закоренелых капиталистов: дешево покупай, дорого продавай и старайся не платить налогов, но только в рамках закона. -- И все-таки... Стальная Крыса... Где-то я уже слышал... Ага! Однажды кто-то уничтожил огромную базу данных по налоговым поступлениям. Скажи, что ты не имеешь к этому отношения. -- Клевета! Нет доказательств. Предпочитаю смотреть на свою миссию под другим углом зрения. Я -- самый правый среди неправых. Современный вариант мифического героя, благотворителя по прозвищу Роббин Гуд3. Да, в мою специализацию входит стачивание грани между богатыми и бедными, перераспределение благ, можно и так сказать. Я имею право добавить, что не единожды спасал галактику. А ведь это что-нибудь да значит. -- Так ты уверен насчет налоговых файлов? Если ГНУС вонзил в тебя челюсти, отделаться от него нелегко. -- Абсолютно! Я к ним никогда не прикасался. Бывают случаи, когда правда вреднее лжи. Пьюссанто задумчиво помял подбородок. -- Ладно, замнем пока эту тему. Но если дело не в налогах, почему полицейским так не терпится тебя сцапать? -- Меня обвинили в недавних ограблениях, хотя на самом деле я, как и говорил тебе, прибыл их расследовать. -- Выходит, ты в западне? -- В точку, -- сказал Боливар. -- И западня эта столь велика, что в нее поместился и я. Я был управляющим первым из ограбленных банков. Полиция заявила, что поработал "крот", и арестовала меня. Но кое-кто пришел на помощь, и я вновь на свободе. Пьюссанто поразмышлял минуту-другую, потом неохотно решился: -- Если вы оба невиновны, то мой долг добропорядочного гражданина и налогового инспектора -- помочь вам выскользнуть из лап блюстителей порядка. Я уже присмотрелся к полицейским силам этой планеты и пришел к выводу, что они насквозь коррумпированы. Их полностью контролируют уклоняющиеся от уплаты налогов промышленники. Он нашел стило, и оно исчезло в могучем кулаке. Затем Пьюссанто вручил мне записку со словами: "Пака -- мой человек. Он сумеет вам помочь. Позвоните по этому телефону и представьтесь... " И тут дверь затряслась под сокрушительными ударами. Раздались громовые голоса: -- Немедленно открывайте! Полиция! -- Кыш! Я дрыхну. -- Пьюссанто окинул взглядом комнату, увидел окно. -- Быстро! -- прошептал он нам. Боливар напялил на себя голову Человека-Мегалита, и мы поспешили вслед за силачом. Он распахнул окно и ухватился за два железных прута. Даже не крякнув, согнул их. -- Вылезайте, -- сказал он, а затем закричал прямо в мое ухо, отчего у меня чуть не слетела голова: -- Будить Пьюссанто?! Убью! Это не остановило легавых, но внесло в их ряды некоторое замешательство. А нам дало выигрыш во времени. Мы успели выскользнуть через окно, а Пьюссанто, выпрямив прутья, пошел отпирать дверь. Мы побежали и в считанные секунды промокли. Во всяком случае, я промок. Боливару, понятное дело, в оболочке из псевдоплоти было комфортно и сухо. Полыхали молнии, раскатывался гром и хлестал ливень. И такой живописной и, несомненно, запоминающейся парочке, как мы, не стоило на это пенять. Немногочисленным встречным было не до нас -- они, опустив головы, спешили в укрытие. Мы тоже спешили, нам не терпелось побыстрее набрать спасительную дистанцию между собой и преследователями. Свернув за очередной угол, я увидел впереди манящие огни фабрики-кухни. -- Это она! -- воскликнул я. -- Тихая пристань в бурном море. -- Ты уверен? "У Ядовитого Пита. Заказы мигом доставляем, а коль охота, здесь травись". Не очень-то заманчиво. -- Не нравится -- не ешь. Нужно только позвонить по телефону. Возможно, Боливар прав, подумал я, когда за нами затворилась дверь и мы очутились в грязном заведении с двумя обшарпанными колченогими столиками. В углу пьяница, конвульсивно сжимая бутыль, пребывал в полной отключке. Вдохнув "сладостный аромат" еды, я закашлялся от боли в легких. -- Добро пожаловать, о голодные ночные путники! Милости просим к Ядовитому Питу! Он вам так скажет: наши харчи ешь и торчи! Наше пойло дракону бы в хайло! Чудненько. Ядовитым Питом оказался робот с длинными усами и замасленным одеялом на плечах. Вдобавок это создание носило огромную широкополую шляпу. Несомненно, Пит символизировал собой некую давно канувшую в глубины времен культуру. -- Ну, гринго, что хавать будем? Супец уз кактусовых колючек? Chile con serape picante? -- Нам нужно воспользоваться вашим телефоном. -- Cabrones, кто здесь ест, тот и пользуется нашим телефоном. Я понял, что это чудо техники запрограммировано выгребать из карманов посетителей последние кредиты. -- Ладно, давай, что назвал. На двоих. -- Я глянул на стену с изображением пенящихся кружек. -- И пива. Робокулинар оживился, со стуком водрузил на стол кружки с пивом, наполнил тарелки убийственным на вид зеленым месивом и запустил их к нам по стойке. После чего достал портативный телефон и уронил его в еду. -- Тридцать пять кредитов. Цена божеская. Я был склонен в этом усомниться. Пока Боливар расплачивался, я выловил телефон и набрал номер Паки. Пальцы жгло, как напалмом, пока я их не вытер. Наконец длинные гудки оборвались. -- Пьюссанто сказал, чтобы я позвонил по этому номеру... -- Если вы -- Марвелл, то он меня предупредил. -- Вот как? Хорошая новость. -- Он сказал, что это плохая новость. Но велел вас забрать. Где вы? Я объяснил, и он нашел в справочной директории адрес Ядовитого Пита. А тем временем Боливар -- ах, легкомыслие юности! -- совершил роковую ошибку, попробовав еду. И вот его затылок опирается на стойку, а я заливаю пиво ему в рот. Оно с шипением испарялось. К моменту появления человека, похожего на грызуна, Боливар почти пришел в себя. Оглядываясь, прибывший подергивал носом и щеточкой усов. -- Это вы -- Марвелл? -- Он пнул алкаша носком туфли. У Паки и зубы оказались крысиные -- острые, желтые. -- Я здесь, -- сказал я. Он оглядел меня с головы до ног и съежился при виде отвратительной Боливаровой личины. -- Мы из цирка, как и Пьюссанто, -- объяснил я. -- Мы его друзья. У вас есть на чем нас увезти? -- У меня кенгурудль. Пьюссанто приказал доставить вас в его контору. -- А я и не знал, что у ГНУСа есть контора. -- Тихо! -- Он испуганно огляделся, но ни алкаш, ни робоповар не услышали моей последней фразы. -- Не к чему трубить на весь мир о налоговых расследованиях. А контора у него, конечно же, есть. Но это, разумеется, секрет, потому что никому не полагается знать, чем он здесь занимается. Я его бухгалтер. Вы готовы ехать? -- Разумеется. Мы покинули ресторан, и я с подозрением осмотрел машину. Подобное я видел лишь у цирка в вечер премьеры. Пассажирская кабина кенгурудля была подвешена между огромными пружинно-поршневыми ногами. Мы взобрались по трапу, привинченному к ближайшей ноге. -- Пристегнитесь, -- велел Пака. -- Эта штуковина умеет двигаться. Придумана специально для геологов, на пересеченной местности ей цены нет. Он врубил двигатель как раз в ту минуту, когда, завизжав тормозами, позади остановилась полицейская машина. В тыл кенгурудлю ударил луч мощного прожектора. Мы с Боливаром съежились, сползли на дно кабины. -- А ну, слезай! -- властно прорычали снизу. -- И держи руки на виду. -- Я ничего плохого не сделал! -- пискнул Пака. -- Мы не спрашиваем, что ты сделал и чего не сделал. Мы приказываем слезть с этой штуковины. А ну, живо! -- Только попробуй, и ты покойник! -- обещал я со всей свирепостью, на какую только был способен. И ткнул его в бок согнутым пальцем. Пака ойкнул. -- Это пистолет, -- сказал я, -- и мой палец дрожит на спусковом крючке. Вперед! Паке ничего не оставалось, как нажать на акселератор. Кенгурудль взвился в воздух. Когда он приземлялся, пружины и поршни смягчили удар. И тут же последовал новый гигантский прыжок. Пока мы находились в воздухе, я не испытывал особых неудобств, но при ударе о землю подбородок с силой бился о ключицу. Патрульная машина с включенной сиреной пустилась в погоню. Я понял, что наш попрыгунчик в дорожных пробках незаменим -- он разом перемахивал через несколько машин. Но на пустом шоссе ему не тягаться с колесным транспортом. На окраине города полиция начала приближаться. Мы скакали по промышленному району, вдоль дороги чернели фабричные корпуса. За очередным перекрестком здания уступили место оградам, и я махнул рукой. -- Вон через тот забор! Прыгай! -- Не могу! Мы погибнем! Я не знаю, что там! -- Ты погибнешь, если выстрелит этот пистолет. Прыгай! Вереща от ужаса, Пака рванул рычаг. Когда приземлились, кенгурудль на одной ноге развернулся ровно на девяносто градусов и снова взмыл в воздух. И опустился на вспаханное поле. И красиво поскакал. Полицейская машина осталась далеко позади. -- Вы бы меня не застрелили, правда? -- пролепетал наш спаситель. -- Конечно, нет. Тем более что я забыл пистолет дома. Он пробормотал какое-то крысиное ругательство. Мы поехали, вернее, поскакали дальше. В конце концов оказались на грейдере. Он привел нас обратно на бетонку, там прыгать было легче. Судя по всему, Пака хорошо знал эти места. Он уверенно сворачивал в переулки и закоулки, и вскоре мы достигли района мастерских и прочих мелких предприятий. И резко затормозили около "Финансовых услуг Удонго". Смолк двигатель, и мы, вторя шипению поршней, облегченно вздохнули. Пака открыл дверь и провел нас в здание. -- А будь у вас пистолет, вы бы меня застрелили? Похоже, мнимая близость смерти потрясла его до глубины души. -- Сожалею. Я преувеличивал. В то время я мог думать только об одном: встреча с полицией не сулит ничего хорошего. Я глянул через окно на кенгурудль, на большую лицензионную пластину, украшавшую его огузок. -- А нас не могут найти по номеру? -- Могли бы, если бы номер был подлинный. Мистер Пьюссанто очень предусмотрителен. Кенгурудль приобретен вполне законно, но я заменил номера. А это здание арендовано несуществующей компанией. Я огляделся. Офис как офис, битком набит компьютерами и каталожными шкафами. Боливар снял мегалитическую голову и тоже осмотрелся. -- У вас тут нет водоохладителя? Очевидно, воспоминания о Ядовитом Пите все еще жгли ему душу. -- В соседней комнате. Вон в ту дверь. Боливар вышел. -- Мне надо позвонить, -- сказал я. -- За звонок я буду вынужден предъявить вам счет. -- Ну, о чем разговор. Я извлек бумажник, жалея, что поступаюсь стародавним принципом никогда не платить налоговой инспекции. Потом я набрал номер. Гудки, гудки, гудки. С каждой секундой ожидания температура моего тела падала на градус. Почему Анжелины нет в артистической уборной? Я позвонил в администрацию "Колоссео". -- Это из "Уолдорф-Кастории", -- сказал я измененным, как надеялся, голосом. -- У меня сообщение для одного из ваших гостей. Миссис диГриз... -- Ее здесь нет. -- Где же она? -- Не имею ни малейшего представления. Я только заметил, как она вышла вместе с друзьями. Они уехали в большой черной машине. Разговаривая, я глядел в окно. Дождь унялся, и в сиянии уличных фонарей отчетливо виднелся длинный черный автомобиль. Я положил телефон, отошел от окна, озабоченно посмотрел на Паку. -- Вы кого-нибудь ждете? -- Только Пьюссанто. Он обещал приехать, как только отделается от полицейских. Хлопнула дверца машины. Затем раздался стук в дверь. -- Это не Пьюссанто! У него ключ! -- Спокойно! Вы тут один. Я схватил Боливарову голову и метнулся в соседнюю комнату. -- Минутку! -- крикнул Пака. Я услышал, как он отпирает дверь. -- Приемный день закончился, мы уже закрыты. -- Весьма досадно, но я все равно войду. Голос показался знакомым. Кто же это? -- Вы не посмеете... Ой! Это что, настоящий пистолет? -- Уверяю вас, не игрушечный. Так можно войти? Снова -- испуганный возглас. Не везет сегодня Паке с пистолетами. -- Где он? -- Я здесь один. -- Пака, вы бездарный лжец. К тому же я давно засадил "жучка" в ваш телефон. И знаю, что Пьюссанто поручил вам доставить сюда одного субъекта. "Одного субъекта"? Я попытался воспроизвести в памяти телефонный разговор с Пакой. Упоминалось ли в нем о Боливаре? Я вернул сыну голову и приложил палец к губам. Если человек с пистолетом не знает о его присутствии, у Боливара остается шанс. Боливар кивнул своей родной головой, я дал ему знак отойти и отворил дверь. -- Что вам нужно? Человек с пистолетом, щедро разукрашенным серебром и жемчугом, повернулся ко мне и расплылся в улыбке. Кайзи? Имперетрикс фон Кайзер-Царский? Мой босс? -- Сдается мне, Джим, у вас неприятности. И у вашей семьи. -- Допустим. Но при чем тут пистолет? Черное жерло уставилось мне в солнечное сплетение. -- Вас разыскивает полиция. Будем считать, что я забочусь о собственной безопасности. -- Кайзи, вы лжете! И у меня такое чувство, что вы никогда не говорили мне правду. Он улыбнулся. -- Так уж и никогда! Ошибаетесь, Джим. К тому же я всегда вовремя платил. -- Можно спросить, зачем вам понадобилось прослушивать телефон? -- Ну, это же очевидно. Как финансист я предпочитаю всегда быть в курсе дел налоговой инспекции. Кто-то вошел в дом. Кайзи поднял пистолет. -- Без глупостей. Повернитесь, руки вперед. Я подчинился. На запястьях щелкнули наручники. Ухмыляющаяся жлобская физиономия оказалась до боли знакомой. -- Игорь! Передо мной стоял водитель грузовика, доставившего нас с Анжелиной на свинобразью ферму. -- И никто иной, -- согласился Кайзи. -- Я люблю заботиться о своих сотрудниках. А теперь, будьте любезны, присядьте. Посмотрим кино. Он поставил на стол и включил голопроектор. В воздухе повисло изображение. Анжелина! -- Джим, когда ты это увидишь, не делай ничего скоропалительного или глупого, -- сказала Анжелина и уменьшилась. Это отдалилась камера. В кадре появился человек в маске, он держал мою жену под прицелом. Я увидел, что у нее связаны руки. Изображение замерцало и сдвинулось, и появилась Глориана. Возмущенная свинка билась в крепких путах. Снова сдвиг, и снова передо мной Анжелина. Ее глаза метали ледяные молнии, и она цедила сквозь зубы: -- Это дело рук Кайзи. Возможно, он сейчас рядом с тобой. Вот что он велел мне сказать: подчиняйся его приказам. Он обещал убить Глориану на месте, если ослушаешься. -- Моя обожаемая супруга покраснела от гнева. -- А если это тебя не образумит, наступит мой черед. ГЛАВА 13 Я бы врагу не пожелал оказаться в подобной ситуации. И пускай мне было не в диковинку стоять под дулом пистолета, согласитесь, привыкнуть к этому невозможно. Кроме того, в такую беду я обычно попадал один. Не столь уж часто опасность угрожала еще и моим родственникам. Меня согревал лишь тоненький лучик надежды -- может быть, Кайзи не знает, что Боливар находится в соседней комнате? Я посмотрел на Паку, тот молча посмотрел на меня. Он не собирался рассуждать о Боливаре. О, этот крошечный фотончик света в омуте мрака! Да, дело приняло крайне нежелательный оборот. Но надо держать себя в руках, что толку закатывать истерику? Спокойствие, Джим! Говори вежливо, но твердо. -- Согласен, Кайзи, сейчас условия диктуете вы. Но давайте с самого начала четко договоримся: если хоть один волос упадете головы моей супруги, это будет означать, что вы подписали себе смертный приговор. -- Вы не в том положении, чтобы командовать. -- А я и не командую, просто констатирую факт. Даже если я лично не сумею положить конец вашему жалкому существованию, найдется человек, который это непременно сделает. Будем считать вопрос решенным и перейдем к следующему. Чего вы хотите? Он обдумал мою угрозу и решил посмотреть на нее сквозь пальцы. Я понял, что его самомнение размерами не уступит карликовой звезде. Он улыбнулся. Почти дружелюбно. -- Ничего сложного, вот увидите. Он убрал пистолет в кобуру и посмотрел на струхнувшего Паку. Сурово наставил на него палец. -- Хотите жить? Я правильно понял? Пака побледнел, как мертвец. Он утратил дар речи и сумел только кивнуть. -- Отлично. Я бы попросил вас сохранить в тайне все, что здесь сейчас произойдет, но у меня нет уверенности, что вы послушаетесь. -- Кайзи окинул меня взором. -- Я тщательнейшим образом изучил ваш modus operandi и обнаружил, что в подобных случаях вы применяете усыпляющий газ с амнезийной добавкой. Не ошибусь, предположив, что этот газ имеется у вас при себе? Я кивнул как можно угрюмее. -- Замечательно. Не соблаговолите ли одолжить дозу Паке? -- Под его одобрительным взором бухгалтер без чувств растянулся на полу. -- Это для вашей же безопасности, как и для моей. Никому не следует знать о нашем сотрудничестве. Хочу, чтобы вы взяли на себя финансовое обеспечение моего банка. -- Но я ни бельмеса не смыслю в экономике. -- Я говорю о банковских кражах. И мне достоверно известно, что кое-каким опытом по этой части вы все же располагаете. До сего дня за эту сферу отвечал Игорь. Однако он не обладает ни воображением, ни смекалкой, умеет только исполнять приказы. Это замечание побудило Игоря состроить злобную гримасу, но он не запротестовал. -- Я вынужден сам все планировать, как будто мало у меня других дел. Вы возглавите отряд роботов. Я имею в виду робограбителей, созданных с одной-единственной целью -- потрошить банки. -- Ничего не выйдет. Роботы обязаны подчиняться законам роботехники. Они не способны причинить человеку вред, не способны лгать, красть, не идут на сексуальные контакты и безнравственные поступки... -- Джим, постарайтесь не быть таким занудой. Мы говорим не о разумных роботах. Мы говорим о тщательно запрограммированных безмозглых машинах. Отправляйтесь вместе с Игорем. От него вы узнаете план и получите все инструкции, касающиеся вашего первого задания. Начнете с того, что завершите ту операцию, в ходе которой воры проникли в мой банк. Разрозненные кусочки мозаики легли на свои места. --Так-так... Выходит, вы нарочно подставили Боливара? -- Он кивнул с довольным видом. -- Что позволило обложить меня еще плотнее. Оставалось только показать пальцем на ни в чем не повинного Джима диГриза как на закоренелого преступника... Яркая криминальная биография и все такое... Нет, я вам понадобился не для того, чтобы положить конец ограблению банков. Совсем наоборот! Я прыгнул в его сторону, но он проворно дотронулся до голоэкрана, и передо мной появилось изображение Анжелины. Пришлось опустить зудящие руки. Чего стоило не корчиться от ненависти и не скрежетать зубами слишком громко! Подумать только, меня провели, как сопливого мальчишку! Угадав мои мысли, он со счастливой улыбкой кивнул. -- Пенять вам следует только на собственную жадность. -- Кайзи откатил ногой бесчувственного Паку и опустился в его кресло. -- Как я и ожидал, вы ничего не видели и ничего не желали видеть, кроме ежедневной подачки в четыре миллиона. Я тушил золотым дождиком любые ваши подозрения, я за нос тянул вас в капкан. Любой человек, обладающий хоть каплей мозгов, выскочил бы из ловушки, не дожидаясь, когда она захлопнется. Любой, кроме вас. Кроме Стальной Крысы, которая гуляет сама по себе! Я поставил на ваш чудовищный эгоизм и не прогадал, верно? Верно, согласился я в глубине души. Но вслух этого не высказал -- не хотел его лишний раз порадовать. Да и насчет чудовищного эгоизма можно было бы поспорить. Я сел в складное металлическое кресло, расслабился, отполировал о рубашку ногти и полюбовался их сиянием. -- Кайзи, старый ворюга, неужели до вас все еще не доходит, что я знаю про ваши делишки и мне ничего не стоит выдать вас полиции? Он отрицательно покачал головой. -- Нет, это исключено. Вы в бегах, вас разыскивают все спецслужбы этой перенасыщенной фараонами планеты. И у меня, как вам известно, есть заложник, гарантирующий ваше безоговорочное сотрудничество. И вдобавок, -- широко улыбнулся он, вонзая последний нож в мое распластанное эго и садистски его проворачивая, -- я тщательно отслеживал все ваши жалкие финансовые маневры. Подумать только, вы возомнили, что способны перехитрить человека, который собаку съел на отмывании грязных денег и криминальных межбанковских трансфертах. Во всей этой мышиной возне я нахожу оригинальной только одну деталь: чтобы спрятать мои миллионы, вы учредили собственный банк. Так ведь и это не ваша идея, правда? До этого додумался Боливар. Скажу откровенно, приятно было взять на работу такую светлую голову. И еще приятнее -- сдать Боливара полиции, когда он наивно попытался меня обыграть. -- Кайзи, что за чушь вы тут городите? -- отважно вопросил я. -- Не понимаю ни единого слова. На самом деле у меня было неприятное и стойкое чувство, что я понимаю все. Самопроизвольно сжимались кулаки -- с каким бы удовольствием я смахнул гнусную ухмылочку с его физиономии! А ну, Джим, расслабься! Я разжал кулаки и откинулся на спинку кресла. Ему будет только на руку, если у меня не выдержат нервы. -- Кстати, о тех миллионах, о золотом крючке, на который я вас подцепил. В вашем банке этих денежек больше нет. Они вернулись ко мне. Что скажете? -- Скажу, что лучше бы нам сменить тему, пока вы не перевозбудились. А то, чего доброго, от восторга кондрашка хватит. Помнится, мы говорили о надувательстве. Признаться, за это я вас уважаю, чего не скажу обо всем остальном. По части вранья вы мастер. И чем больше я об этом думаю, тем сильнее ощущение, что вы лгали с первой нашей встречи. На Феторре я понадобился лишь для того, чтобы прикрывать ваши козни. Быть единственным подозреваемым в серии эффектных -- а они, надо отдать должное, очень впечатляют -- грабежей. И при этом вся добыча оседала в вашем кармане. Он улыбнулся и отвесил легкий поклон. -- В нашей галактике царит конкуренция. Чтобы побеждать, необходимо воображение. А Феторр -- идеальное место для таких операций, как те, в которых вам предстоит участвовать. Коррумпированная полиция, алчные капиталисты, отсутствие налогового кодекса -- согласитесь, это настоящая лицензия на загребание денег. Пришлось напрячь все силы, чтобы подавить гнев. В эти минуты мне, как никогда, нужна была холодная голова. Рано или поздно ограблениям банков придет конец, и что потом? -- Итак, я должен обтяпать для вас какое-то дельце. А дальше? Чем мы займемся, когда возьмем последний банк? -- А это, мой дорогой друг, будет целиком зависеть от вас. Слишком опасно сдавать вас полиции -- феторрские спецслужбы умеют вытягивать признания даже из самых упрямых арестантов. И пускай мне удастся дезавуировать ваши показания, к чему лишние проблемы, если можно их избежать? Поэтому в ваших же интересах не попадаться в лапы блюстителей закона. Я тщательно изучил криминальное досье Стальной Крысы -- собственно говоря, потому-то и решил нанять вас. В таких делах, как то, которое я задумал, вам равных нет. Допускаю даже, что вам удалось бы ценой невероятных усилий вырваться, сбежать с этой планеты, отсидеться в какой-нибудь норе, пока о вас не забудут. Но в этом не возникнет нужды. Если на то пошло, я сам предлагаю убежище. У меня щедрая душа, и я помогу укрыться на очень далекой планете. Туда же прилетит и ваша супруга. Уверен, там у вас не возникнет соблазна возвратиться на Феторр. -- И что я за это получу? -- Как? Неужели одной свободы недостаточно? -- Веселья как не бывало, мне удалось мельком увидеть истинную сущность, таящуюся под лоском барина-сибарита. -- Свободу и воссоединение с обожаемым семейством. На мой взгляд, это более чем достойная награда за ожидаемые от вас скромные услуги. Вот так-то. И крыть нечем. Пока. Одно хорошо: не только наши с Кайзи уши слышат этот разговор. Стена тонкая, дверь хлипкая. Наверняка Боливар различает каждое слово. Он знает, что я вполне способен о себе позаботиться, а ему необходимо проследить за Кайзи, выяснить, где его берлога и где он держит Анжелину. Если ее освободить, планы нашего злого гения рухнут, как карточный домик. А значит, от меня сейчас требуется только одно: тянуть время. Ладно, попляшу под его дудку. А заодно постараюсь наладить устойчивую связь с Боливаром. У меня и в самом деле не было выбора. -- Когда приступать? -- спокойно осведомился я, заморозив до поры все истинные чувства. -- Согласны? Великолепно! -- Кайзи азартно потер руки. -- Будете иметь дело с Игорем, он позаботится о транспорте и передаче моих приказов. -- Он выглянул в окно -- там смеркалось. -- Банки уже закрылись, служащие разошлись, окрестности пусты. Отправляйтесь в "Банк вдов и сирот" и верните в сейфы то, что мне принадлежит. Мы поехали. Кайзи -- в своем роскошном лимузине, мы с Игорем -- в знакомом грязном автофургоне без рессор. Я уселся рядом с этим дебилом. -- Игорь, наступит день, когда я тебя изувечу и прикончу. Или что похуже сделаю. Он то ли хмыкнул, то ли хохотнул -- поди разбери. -- Не выйдет. Босс тебя крепко взял за шкирку. Мы теперь напарники. Громыхая, фургон медленно, но неуклонно приближал нас к Феторрскории. Был час пик, навстречу ехала прорва машин. Однако никого не интересовал заурядный грузовик. Даже полицейские из дорожных патрулей равнодушно отводили остекленевшие глаза. Мы съехали с платной трассы, прокатились по городским улицам, миновали "Первый межзвездный банк вдов и сирот", свернули в переулок, и там Игорь нажал на тормоз. Машина, конвульсивно задрожав, остановилсь. Водитель порылся в груде хлама на сиденье и достал диктофон. Повесил его себе на шею, надавил кнопку "воспроизведение". -- Отключить охранную сигнализацию, прижав руку к пластине на косяке черного хода, -- сказала эта штуковина. -- Немедленно. Игорь понимающе хрюкнул, открыл дверцу кабины, спустился на землю. Я увидел, как он прижимает к пластине костяшки пальцев. Раздался писклявый голос: -- Ладонь! Неужели я слышу нотку отчаяния? Заурчал скрытый механизм, массивный портал медленно утонул в земле. Игорь вернулся в кабину и снова нажал кнопку диктофона. -- Завести машину в банк, -- велел компьютерный голос. Чудненько! Наверное, этот кретин даже читать не умеет. Мы въехали в банк. Мой напарник, подчиняясь диктофону, вернул на место ворота гаража и знаком велел мне следовать за ним. -- Включить роботов, -- услышали мы новую команду. Мы открыли заднюю дверь фургона, выдвинули аппарель, поднялись в кузов. В полутьме я различил среди всякого металлического хлама множество небольших роботов. Игорь склонился над ними, включил одного за другим. Загорелись зеленые лампы, пришли в движение колеса и гусеницы. И сразу замерли. Игорь вновь нажал кнопку электронного поводыря. -- Людям и всем, всем, всем устройствам идти в хранилище. Игорь повернулся ко мне спиной. -- Пошли. Веди роботов. -- Вперед, орлы! -- скомандовал я. И ничего не произошло. Я привык к тому, что любой приличный робот реагирует на человеческий голос. Эти не реагировали. Я наклонился к ближайшему и заметил сзади между гусеницами рычаг. Передвинул его ударом ноги. Робот забибикал и покатил вперед. Я поспешил отвесить пинки всем остальным, они с шумом покружили, а затем съехали следом за мной по аппарели. Интересно, что за садомазохист придумал такое управление? Мы продвигались со скоростью улитки, и я надеялся, что к рассвету доберемся до места. Часто приходилось останавливаться, чтобы выслушать диктофонные указания, но мало-помалу мы забирались все глубже в банковское чрево. Охранная сигнализация бездействовала, лампы не горели, ворота и решетчатые двери были распахнуты настежь. Наконец мы остановились перед тяжеленной дверью хранилища. -- Ввести шесть, шесть и шесть, -- велел робоголос. -- Шестикратно. Игорь подчинился. Защелкали тумблеры, замигала зеленая лампочка. Пока мой спутник ждал распоряжения повернуть штурвал замка, я подошел и повернул. В последний раз я заглядывал сюда вместе с Боливаром. Тогда мы увидели сцену варварского ограбления -- на полу валялись депозитные сейфы, выкорчеванные из своих ниш и выпотрошенные. Сейчас они стояли, где нужно, но местами зияли бреши -- кое-какие сейфы пришлось отправить в ремонт. -- Что дальше? -- Подойти к сейфу три-два-пять. Открыть. Я подтолкнул Игоря к названному сейфу -- тот легко и беззвучно выскользнул из ниши. -- Включить пульт. В сейфе лежал пластмассовый ящичек с одной-единственной кнопкой. На ней я прочел: "Нажми меня". Я и нажал. После чего свалился с ног и заскользил по полу. Весь пол подземного хранилища, соединенный петлями с порогом, ушел вниз. Я увидел свет. Подземный зал! А в нем гора пластиковых мешков, под завязку набитых банкнотами и монетами всевозможного достоинства. И драгоценностями, и произведениями искусства. Недавнее содержимое депозитных сейфов. -- Какая потрясающая задумка! -- сказал я. -- Снимаю перед Кайзи шляпу, поистине, это гений преступного мира. Эх, не был бы он еще и свинтусом с мозгами набекрень... Кайзи продемонстрировал идеальный способ обчистить свой собственный банк. Пробираешься тайком после закрытия и открываешь в хранилище люк (разумеется, сначала надо подрядить нечистых на руку строителей с другой планеты, чтобы сделали внизу потайную комнату). Ссыпаешь туда ценности и возвращаешь крышку люка на место. Вот вам идеальное преступление, никаких концов не сыщешь, и вдобавок страховые компании, проливая слезы и ломая руки от горя, вынуждены платить пострадавшему владельцу. Получается, жулик-банкир срывает двойной куш. Чтобы запрограммированные роботы взялись за дело, понадобилось еще несколько пинков. Хватоботы сгребали в охапки кредиты и ссыпали их в тележки тащиботов, а те, погромыхивая, увозили добычу. Мы с Игорем стояли в сторонке и следили за этим муравейником, пока в потайной комнате не осталось лишь несколько пластиковых обломков. Мы вышли следом за нашими помощниками, при этом Игорь на каждом шагу включал диктофон. Очевидно, одного приказа вернуться прежним путем, заперев хранилище и банк, его куриным мозгам не хватало. Мы управились к полуночи, я здорово устал. Когда ехали по темным улицам с редкими тусклыми фонарями, я клевал носом. Наконец мы остановились перед громадным складом. Наверняка Игорь уже побывал здесь раньше -- не требуя указаний, он подошел к стене и набрал код на приборной доске. Загудели потайные моторы, и огромные гаражные ворота утонули в земле. Мы въехали. -- Сейчас поспим? -- с надеждой спросил я. -- А может, и перекусим? -- Разгрузимся сначала. Мы очутились в помещении с толстыми стенами и надежными запорами. Я подремал, сидя на ящике, пока роботы сноровисто вытаскивали из кузова грязные деньги. Когда дело было сделано и роботов пинками прогнали к зарядным устройствам, Игорь громко зевнул и возглавил наше шествие в комнаты, вероятно в насмешку названные жилыми, -- названные тем, кто привык обитать в грязи, достойной свинобраза. Игорь залпом опорожнил янтарного цвета бутыль, пробормотал что-то совершенно нечленораздельное, рухнул на устланную рваньем койку и вмиг уснул. Я, подавив желание угостить его пинком по голове, отправился на разведку. Вскоре я обнаружил стол с телефоном, но даже не притр