забрезжил рассвет. Я устало поплелся на место встречи, к Игорю. В молчании мы доехали до склада; опустились ворота гаража, и я увидел машину Кайзи. Он двинулся навстречу и властным жестом остановил фургон. Я устало спустился на пол. -- Игорь, пойди купи пива, -- скомандовал он. -- Автомат пустой. -- А деньги? -- Вот деньги. Ступай. Я понял, что Кайзи хочет не пива, а разговора с глазу на глаз. -- Как прошла рекогносцировка? -- спросил он, едва поднялись ворота. -- Как по маслу. Могу проникнуть в хранилище и выкрасть облигации за десять минут. И то большая часть времени уйдет на транспортировку. -- Прекрасно. -- Не спорю, не спорю. Если бы не одна пустяковая проблемка, я бы назвал этот план идеальным. -- Проблемка? Вы о чем? Похоже, он встревожился Я посолил ему рану. -- За одну ночь можно вынести облигации из хранилища, но не из сокровищницы. -- Что вы городите? -- процедил он сквозь зубы. -- Помилуйте, это же так просто понять! Даже Игорь сумел бы. Я говорю о том, что облигации можно вынести из хранилища, но не из сокровищницы. Он побагровел. Я понял, что совершаю большую ошибку -- сейчас его бесить нельзя. Ладно, поспешим исправить -- Операция осуществима Уверяю вас, я могу вынести облигации из хранилища, а со временем из здания. Просто на это уйдет больше времени. Не беспокойтесь, получите вы свои бумажки. Но не сразу. Я обошел здание и проверил каждый выход Все двери запираются снаружи Значит, мне нужен помощник который откроет дверь с улицы. А еще -- грузовик Он должен дождаться меня и увезти добычу. -- Все это легко устроить. -- Так уж и легко! Уличные ворота для транспорта тоже запираются вечером. По ночам машины не ездят. Грузовик сразу заметят, значит, риск слишком велик Но есть и другой способ, и он с риском не связан. К тому же на дело пойду я один, а значит, не надо привлекать сообщников. Будет что-то вроде той вашей кражи в собственном банке В таких делах, надо признать, вы настоящий гений. Он самодовольно ухмыльнулся -- известно, что все эгоисты принимают любую лесть за чистую монету. -- Не будь я гением, не стал бы богатейшим человеком в галактике. Продолжайте. -- Слушайте внимательно. Прежде чем обчистить хранилище, я проникну на склад номер восемь ноль три. Там лежат канцелярские запасы. Как вы, наверное, уже догадываетесь, эго очень просторное помещение, потому что бюрократы обожают переводить бумагу. Я пройду к самым дальним штабелям, до которых не дотрагивались месяцами, если не годами, и запасусь бумагой в том же объеме, который занимают облигации... -- Зачем? -- Выслушайте до конца и поймете. Открыв хранилище, я сложу бумагу посреди комнаты, а затем вынесу облигации. И установлю термитную мину замедленного действия. Обожаю термитные мины. И, наконец, последний, если можно так выразиться, штрих гения -- я разбросаю по комнате несколько обгоревших облигаций Как будто их разметало пламенем. -- Позвольте закончить за вас! -- азартно вскричал Кайзи. -- Вы перенесете краденые облигации на склад канцелярских принадлежностей, спрячете их подальше от глаз, на месте изъятой бумаги! Утром в обычное время выйдете из здания, и после вашего ухода взорвется мина. Вы, конечно, оставите хранилище запертым? -- Конечно. -- И тогда полиция столкнется с неразрешимыми загадками: поджог или самовозгорание? Кто сложил бумаги? Почему заперто хранилище? Вдоволь пищи для подозрений и догадок. О краже никто поначалу не подумает Что же это за вор, который оставляет добычу на месте? -- Позвольте добавить несколько деталей к вашей мастерской реконструкции, -- сподхалимничал я. Он кивнул. -- Заказы от разных отделов на канцелярские принадлежности скапливаются в одной из служб. А та отправляет их поставщику. Он раз в неделю присылает грузовик с товаром. Кайзи выжидательно наклонился вперед, а я играл свою роль по всем законам сценического искусства. -- Следующая доставка -- через три дня. Водитель в сопровождении одного из охранников повезет груз прямиком на склад. Но в этот раз водителем буду я. После разгрузки охранник уснет. Я перенесу облигации в машину, а их место займет спящий страж. Затем я выйду из здания. Вот вам и преступление века. Он глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. И улыбался, обдумывая мой гениальный план. Вошел Игорь. Кайзи взял бутылку пива, откупорил и хлебнул от души. Потом оценивающе посмотрел на меня. -- Справитесь? -- Справлюсь. Но понадобится кое-какое снаряжение. -- Давайте список. Сегодня же вечером все получите. -- Отлично. А теперь я собираюсь перекусить и вздремнуть. Кайзи не пытался меня остановить. Знал: пока Анжелина -- пленница, я целиком в его власти. Я медленно брел по улице, а мимо плелись на работу наемные невольники. Вот и сень знакомого механомаркета. Но сначала надо оторваться от слежки, хоть я ее и не заметил. Я вошел в первое же попавшееся конторское здание, в одиночестве поднялся на лифте, спустился по ступенькам и вышел черным ходом. Для верности несколько раз повторил процедуру. Лишь затем купил дешевый телефон. Но прежде, конечно, выбросил старый. У Кайзи была целая ночь, чтобы посадить в него "жучок" и увешать подобными насекомыми меня. -- Официант, подойдите-ка, -- сказал я, как только откликнулся Боливар. -- Напомните, что я заказывал, когда был здесь в последний раз. Да, медведьбургер и пиво. Я вышел и бросил телефон в ближайшую урну, надеясь, что Боливар все услышал и понял: на мне "жучки", и я буду ждать в ресторане, где мы уже встречались. Я брел, нигде не задерживаясь подолгу, на тот случай, если какой-нибудь из "жучков" дает пеленг. Затем вернулся в ресторан и увидел в угловой кабинке Боливара. Я описал широкий круг, возвратился и чуть ли не вбежал в ресторан. Зашел сыну за спину и подал карточку, когда он повернулся. "Обыщи меня индикатором". Что он и сделал, лишь единожды изумленно посмотрев мне в лицо Три монеты, как обычно, а еще машинка полыхнула красным на металлическую пуговицу. Кайзи постоянно шел на новые ухищрения. Я сорвал пуговицу и отдал Боливару вместе с монетами. Он достал из кармана экранированный мешочек и спрятал миниатюрные передатчики. -- Теперь нас не услышат, -- сказал Боливар. -- Отличный грим, папа, я тебя еле узнал. У меня хорошая новость: Боливар нашел дом Кайзи. -- Как? Ведь это ты -- Боливар! -- Джеймс, папа. Вечно ты нас путаешь. -- Она там? -- Этого мы не знаем. Но дом очень большой, и его обслуживают первоклассные роботы. -- Первоклассные. То есть умные и бдительные. Чтобы с ними сразиться, необходимо как следует подготовиться. -- Пока вы с Боливаром ездили в Шварцлеген, я наконец вломился в муниципальную базу данных Санкиста-у-Моря. Вломился в прямом смысле слова. -- Не понял. -- Тамошние противохакерские программы оказались мне не по зубам. Поэтому однажды ночью я совершил ночную кражу со взломом. Для отвода глаз вынес принтер и факс. Ну, и встроил передатчик в главный сервер. Теперь данные для нас не тайна. Я оставил Боливара рыться в государственных файлах, и скоро он раздобудет подробнейшие чертежи интересующего нас здания. -- У меня была долгая ночь. -- Я постучал по клавиатуре карты вин, заказал нам по двойной порции зенкораскрывателя. -- Позволь, я расскажу обо всем. -- Ух ты! -- воскликнул он, выслушав, сделал большой глоток и поперхнулся. Я постучал его по спине. Помогло. -- Самый красивый "скачок" из тех, о которых я слышал, -- восхищенно сказал сын. -- Спасибо. Польщен. Но, боюсь, я скрыл от своего любезного работодателя один нюанс. -- Какой? -- Машина с канцелярской дребеденью прибудет не через три дня, а через два. Он мгновенно понял всю важность этого факта. И расплылся в улыбке. -- Собираешься вывезти и припрятать облигации? -- Вот именно. Но прежде, чем хотя бы думать об этом, мы должны быть абсолютно уверены, что твоя мать в безопасности. У меня еще одно поручение для тебя. Я не случайно так вырядился. Я похож на некоего Ибу, который работает в "Планетарной сокровищнице". По словам Кайзи, он получил крупную сумму денег и улетел вчера на космическом лайнере. -- Не похоже на методы Кайзи. По-твоему, это ложь? -- Да. Выясни, кто вчера покинул планету. А заодно просмотри свежие новости. -- Считай, что уже сделано. Как тебе сообщить? -- Вот этого пока не знаю. Думаю, нам до поры лучше держаться подальше друг от друга. Если Кайзи хотя бы заподозрит, что мы виделись, нам несдобровать. Я позвоню завтра. Рано, примерно в это же время. Как только проверну дельце с облигациями. -- Береги себя, -- напутствовал меня сын. Судя по всему, он тревожился. -- Я всегда себя берегу. В эти слова я вложил больше уверенности, чем испытывал. Сказать, что я нервничал, -- значит ничего не сказать. Джеймс отдал мне экранированный пакет, я вытряхнул "жучков" и положил в карман. Забрав мешочек, Джеймс молча помахал на прощание. Я ответил тем же и отправился на склад -- отдохнуть. Вернее, я надеялся отдохнуть. Когда я вошел, Игорь посмотрел в мою сторону и отвернулся. Зато Кайзи встретил меня горящим взором, его обуревали идеи. -- Мне не нравится, что вы бродите по городу в одиночку. -- Почему? Кого мне бояться? -- ДиГриз, я вам не доверяю. Слишком гладко стелете. -- Он указал на заваленный покупками стол. -- Здесь все, что вам понадобится. Он полез в сумку и достал пистолет. -- Хочу, чтобы вы сидели спокойно, пока Игорь наденет наручники. Я вынужден был подчиниться. Битюг зашел мне за спину, пистолет неуклонно смотрел в лоб. Щелкнули наручники. А мерзавцам и того мало -- еще одной парой Игорь сковал мне щиколотки. Кайзи убрал пистолет и улыбнулся. -- Теперь можете поспать. У вас впереди трудная ночь. Оба с наслаждением смотрели, как я поднимаюсь на ноги, поворачиваюсь, скачу к койке, тяжело на нее падаю. Я корчился, пока не оказался на спине. Глянул на наручники и понял, отчего улыбается Кайзи. Отмычкой с такими не справиться. Комбинационные замки утоплены так глубоко, что диски не повернешь, даже если дотянешься пальцами. Я попытался. Не получилось. Даже скованный по рукам и ногам, я крепко уснул -- помогла усталость. Проснулся, услышав голоса, и в следующий миг снова провалился в сон. И лишь почувствовав щекой дыхание Игоря, а главное, уловив мерзкий запах из его рта, я полностью очнулся. Он, согнувшись, возился с комбинационным замком. Я растопырил пальцы, чтобы вцепиться в его горло, но тут увидел Кайзи. Он держал меня на мушке. -- Тащи его сюда, тут светлее. Игорь схватил меня за лодыжки и стащил с кровати. Я рванулся вбок и упал на плечо, а не на голову Водитель, ругаясь, перетащил меня в другую комнату и сидел на мне, пока не снял оковы. -- Разве так принято обращаться с лояльными служащими? -- поинтересовался я, усаживаясь на стул. -- Сейчас Игорь отвезет вас в сокровищницу, -- сказал Кайзи. -- Я буду рядом, в своей машине, глаз с вас не спущу. А утром прослежу, как вы покинете здание. Если возникнет хоть малейшее подозрение, что вы отступили от плана, можете не сомневаться: вам больше никогда не увидеть жену. Я промолчал, потому что не надеялся на свою выдержку. Он принял это за согласие. Посмотрел на часы. -- Пора. Возьмите коробку с завтраком. В ней необходимое снаряжение, замаскированное под мерзкую еду. Мы поехали знакомой дорогой к знакомому углу. Потом -- знакомая прогулка к входу в сокровищницу. Все как тогда, разница лишь в том, что сзади бесшумно катила черная машина. Она остановилась на соседней улице. Я был счастлив скрыться за углом от глаз Кайзи. Контактная линза на этот раз не своевольничала. Замок среагировал на фальшивую ладонь. Я вошел -- Ты! Иба, я к тебе обращаюсь! -- Мать твою! -- угрюмо буркнул я, не глядя на говорившего. Что ему нужно? -- Иди сюда! У меня кое-что есть. Пришлось остановиться, посмотреть на него. Он протягивал газету. -- Какой-то парень принес, велел тебе передать. И даже заплатил пять кредитов -- хочешь верь, хочешь не верь. Я просмотрел. Ничего особенного. Просто сегодняшняя газета. Хотел даже выбросить Он уронил газету и ушел. Газета? От кого? Уж конечно, не от Кайзи. Значит, от Джеймса. Но почему? Я не мог прочитать газету сразу. Другой охранник, в вестибюле, подозрительно таращился на меня. -- Мать твою! -- крикнул я вслед уходящему и поспешил к своим заждавшимся помощникам. Лишь пробудив их к жизни, я раскрыл газету. Торопливо просмотрел Читать не было времени. Хотя погодите-ка! На последней странице из поля был вырван крошечный полукруг. Рядом с рекламой набора "Сделай сам себе грыжу". Не может быть! Я посмотрел на другой стороне листа и обнаружил заметку петитом: "Самоубийство в озере Центрального парка". Меня прошиб озноб. Я пробежал заметку. "Неизвестный... изорванная одежда... вода в легких... опознать не удалось..." И последняя строка: "Бесформенный шрам на лице". Значит, не надо изучать списки пассажиров. Иба уволен. Слишком много знал о делишках Кайзи. Теперь было ясно как день, что ожидает меня. ГЛАВА 23 Впервые я порадовался тому, что работа уборщика не требует участия мозгов. Мои мысли описывали бесчисленные круги в поисках выхода и не находили. Выкрасть облигации можно -- это самая простая часть операции. Но сразу после кражи меня снова закуют и посадят под замок. А через два дня в сокровищницу приедет машина с канцелярскими припасами. Что делать? Признаться, что доставка произойдет днем раньше? Если признаюсь, Кайзи получит краденые облигации на блюдечке, а я следом за Ибой отправлюсь купаться в озере. Если не случится чего-нибудь похуже. Роботы брели внесенным в программу курсом, я едва замечал их. Лишь когда один зациклился, я вспомнил свои обязанности и шарахнул его стрекалом. А затем снова целиком занялся неразрешимыми задачами. Хватит! Меня заклинило, как робота. Пора что-то предпринять. В смысле ограбление. Я отключил всех помощников, кроме одного, чтобы не разбрелись. Потом снял с самого большого тащибота мусорные ящики и заставил его следовать за мной к канцелярскому складу. Дверь там даже не была заперта. В этом мавзолее бюрократии только тусклые ночные лампы освещали мой путь. Штабеля бланков чуть не доставали до потолка, с ними соперничали горы конвертов и пачек чистой бумаги. Мы огибали их, все глубже забираясь в эту пещеру. Слой пыли на полу, сухость, сумрак, затхлость. Вот н моя цель -- залежи у самой стены. Пыль витала в воздухе. Пересохшие бланки пожелтели по краям. Прекрасно будут гореть! Я принялся за работу и нагрузил робота бумагой, лишь несколько раз остановившись, чтобы чихнуть. Готово. Еще одно "апчхи" -- и я покидаю склад, а за мной с механической покорностью погромыхивает верный робот. Я прошунтировал электронный замок, затем нейтрализовал сигнальное устройство на дверном косяке. Теперь -- самое хитрое: не задев луча, установить инфракрасный генератор перед приемной линзой. Медленно вперед, шаг за шагом. По лицу ручьями течет пот. Готово. Чистая работа. Настал черед побыть грузчиком, и роботы мне тут не помощники. Складываем бланки на полу посреди комнаты, ворошим, чтобы лучше горели. Я запыхался, нагружая тележку облигациями. А теперь -- последний штрих. Я сгреб в охапку этак на миллион облигаций -- какое расточительство! -- и оттащил подальше от датчиков пожарной сигнализации. Достал зажигалку, поджег бумаги одну за другой. Каждой давал погореть, затем тушил. Отнес их назад и со вкусом прирожденного дизайнера разбросал по комнате. Ну и наконец повернул диск часовою механизма термитной мины. Она рванет через час после моего ухода, за несколько минут до появления дневных рабочих. Сегодня они проведут время гораздо веселее, чем ожидают. Я остановился передохнуть. Остыл, потер ладони, разминая одеревеневшие пальцы. И лишь после этого с бесконечным терпением убрал инфракрасный проектор. Медленно... медленно... Готово. Все остальное -- детская игра. Привести в порядок сигнализацию, запереть дверь... Я сходил напоследок в кладовую, тщательно сложил облигации, прикрыл сверху старыми бланками. Здесь краденое преспокойно дождется моего возвращения. Либо останется на веки вечные, если наделаю ошибок, мрачно подумал я. Следующие часы тянулись мучительно. Я изо всех сил старался не думать о термитном заряде. А вдруг что-нибудь случится, прежде чем она.... Не надо, Джим, выброси из головы. И вот -- последняя пепельница, последний бумагоизмельчитель. Спускаемся в подземное логово роботов, где они с радостью приникают к электрическим сосцам, а я смываю с рук следы поджога. Все-таки я нервничал. II не просто нервничал -- поджилки тряслись. Что, если я неправильно установил часовой механизм? Сбегать проверить? Желудок стянулся в узел и не распускался, пока я не оказался на улице. Я медленно дошел до угла и не увидел фургона. Что-то случилось? Прежде чем я успел обуздать мечущиеся мысли, рядом затормозила машина Кайзи. -- Садитесь, -- сказал он. -- А где Игорь? -- Не ваше дело. Мы поехали. -- Все по плану? -- Да. Он улыбнулся, облизал губы. Затем, крутя баранку одной рукой, достал блокнот со стилом, подал мне. -- Начертите подробно, как добраться до кладовой. Пометьте, где лежат облигации. Еще напишите имя фирмы-поставщика и водителя. -- Не думаю, что мне следует это делать. -- ДиГриз, не шутите. Вы ответите на все мои вопросы и очень хорошо понимаете, почему. -- Понимаю. Но сначала -- моя жена. И ваши угрозы. Вот о чем я хочу поговорить. Что будет, когда я принесу вам облигации? -- Вы встретитесь с ней, как я и обещал. Угу, встретимся, подумал я. В могиле. -- Какие гарантии? -- Мое слово, какие же еще? -- Маловато, Кайзи. Ведь вы соврете -- недорого возьмете. Он холодно покосился на меня, но промолчал. -- Давайте-ка лучше заключим сделку. Я привезу облигации, но сначала вы ее отпустите. Он молча крутил баранку. Затем отрицательно покачал головой. -- Нет, не могу. -- В таком случае я не могу предоставить информацию, как вывезти облигации без моего содействия. На это он ничего не ответил. Я тоже решил поиграть в молчанку. При нашем приближении опустились складские ворота. Я не увидел в гараже ни Игоря, ни его грузовика. Кайзи вышел из лимузина первым, открыл заднюю дверцу, что-то достал. -- Взгляните, -- предложил он. Я взглянул и судорожно дернулся. Но опоздал. В бок ударили два металлических электрода. Чудовищный разряд прошил болью все тело. Мышцы сжались в мучительном спазме, я рухнул на пол. Я был в сознании, но шевелиться не мог. Кайзи протащил меня по не знавшему метлы и швабры полу, взвалил на койку. Безнаказанно надел наручники и приковал мою НОГУ к металлической спинке кровати. Когда он протащил койку по комнате и с грохотом врезался в стену, я почувствовал, как в тело начинает возвращаться жизнь. Кайзи вышел в соседнюю комнату и вернулся с очередной парой наручников. Я понял, что у него на уме, решил перекатиться на бок, свалить его ударом пятки, но удалось только вяло дрыгнуть ногой. Он стащил меня с кровати, приковал за ногу к металлической трубе на стене. Кайзи тяжело дышал, физиономия его перекосилась от злости. Утонченный мультимиллионер исчез, передо мной стоял зверь. Снова и снова я получал удары в лицо. Лишь больно ушибив кулак о мою челюсть, он унялся. -- Никто не смеет мне перечить! Никто! Он потер ссаженные костяшки. -- Да как тебе, заурядному преступнику, хватило наглости диктовать мне условия?! Не потерплю! Вернулась жестокая улыбка. Выровнялось дыхание. Я получил болезненный удар ногой по ребрам. Но это было уже не по злобе, а по расчету. -- Ты беспомощен. Я могу сделать с тобой все, что захочу. А сейчас я хочу одного: оставить тебя здесь на несколько дней без воды и пищи. И вскоре ты будешь с нетерпением ждать моего возвращения, чтобы рассказать, как вывезти облигации. Если расскажешь, я, может, и оставлю тебя в живых. Вот он, настоящий Кайзи. Имперетрикс фон Кайзер-Царский без маски. -- Как Ибу? Которого выловили в озере? Я прокричал это Кайзи в спину, и он повернулся. Лицо пошло багровыми пятнами. Ну почему я так и не научился следить за своим языком? Я понял, что подписал себе смертный приговор. -- Считай, что ты уже в могиле! Кайзи вышел, хлопнув дверью. Я услышал, как завелась его машина, как с визгом опустились ворота гаража. А потом с таким же визгом поднялись. Я остался один. -- Джим, когда-нибудь найди время и научись держать норов в узде. Мудрый совет. Мудрый, но запоздалый. Впрочем, что толку себе пенять? Лучше подумаем, как выбраться из западни. Не так-то просто, понял я, вдосталь надергавшись и накорчившись и ободрав кожу о металл. Можно дотянуться до ножных оков и повернуть диски на замках, но, вертя их наугад, до скончания века не найти правильную комбинацию. И труба на стене незыблема. Я крутился, хрипя от натуги. Она сказалась, как и ночное бдение. Я расслабился и крепко уснул. Потом меня что-то разбудило. Сколько же я проспал? Судя по свету в окне, было все еще утро. Болело разбитое лицо, ныли ребра. Я услышал шорох -- кто-то скребся в дверь. Я кое-как повернулся и увидел, как медленно поворачивается дверная ручка. Кайзи? Игорь? Кто бы там ни стоял, мне это ничего хорошего не сулило. В тот миг я почувствовал, как мало осталось во мне надежды. Вообще ничего. Плавно отворилась дверь. В гараж скользнул некто в темном. Я решил закричать, но сразу передумал. Дождался, когда гость закончит традиционный поиск "жучков" и спрячет трофеи в экранированный мешочек. Затем я с шумом выпустил из легких застоявшийся воздух. -- Джеймс! -- Нет, Боливар. Джеймс все еще роется в компьютерных архивах, ищет чертежи здания. -- Вытащи меня отсюда! Он повозился с оковами и отрицательно покачал головой. -- Проще сказать, чем сделать. -- Ты на машине приехал? -- Да. -- Слесарный набор. Клещи, молоток. -- Верно! Клещи сломались -- наручники, приковавшие меня к трубе, оказались крепче. Но спинка кровати была сделана из металла помягче, и Боливар разломал ее молотком. Затем помог мне встать и снять наручник с трубы. -- Неважно выглядишь, -- сказал он. -- К этому фальшивому шраму, да настоящие синяки, да еще наручники... -- Он огорченно покачал головой. -- Веди меня к машине и доставай аптечку. Потом -- в магазин режущих инструментов. Без этих железок мне сразу полегчает, даю слово. -- Я зашаркал прочь из комнаты, гремя цепями. -- Кстати, спасибо за внезапное появление. -- Я решил, что пора вмешаться. Ты обещал позвонить, но не позвонил. Тот жлоб, водитель грузовика, сейчас, наверное, едет в Санкист-у-Моря. Я следил за ним, пока он не свернул на скоростную трассу. -- А Кайзи? -- Вероятно, все еще в банке Его машина -- на тамошней стоянке. Прежде чем ехать сюда, я проверил. Загудел его телефон. -- Оба в пути, -- сказал он и дал отбой. -- Джеймс добыл чертежи особняка. Просил ехать туда, не задерживаясь. -- В этом городе можно взять напрокат вертолет? -- Запросто. Но сначала -- в магазин слесарных инструментов. Боливар затормозил точно перед входом в лавку и юркнул туда. Через несколько секунд вернулся с молекуразлучником. Бросил его мне на колени, и машина рванула вперед. Я перевернул штуковину, прижал к наручнику. Тонкая энергетическая плоскость ослабила молекулярные связи в металле, и я кожей ощутил поток осыпающихся атомов. Когда мы добрались до вертолетной площадки, я уже смазывал кремом синяки и ссадины. Я собирался бросить молекуразлучник на заднее сиденье вместе с остатками оков, но передумал и спрятал в карман. Оказалось, что межзвездные пилотские права вместе с тугими бумажниками и кредитными карточками способны творить чудеса. Я ждал в машине появления арендованного вертолета. Затем быстро перебрался на борт и устроился на пассажирском сиденье. -- Только что говорил с Джеймсом, -- доложил Боливар, когда мы взмыли. -- По его словам, грузовик Игоря стоит возле особняка. Джеймс собрался войти, но я велел дождаться нас. Я кивнул -- Один в поле не воин. Эта штуковина летит во всю мочь? -- Мигом домчим. Я велел Джеймсу подыскать местечко для посадки. Там он и будет нас ждать. Мы летели быстро, но меня изводила мысль, что уже поздно. Мозги жужжали, как пропеллер вертолета. Что делает Игорь в особняке Кайзи? Если Анжелина там, то он, возможно, приехал по ее душу. Нет, Игорь не причинит ей вреда, по крайней мере, без приказа босса. А вдруг такой приказ уже отдан? Мысли мои описывали круги, желудок капризно урчал. Болел бок. Я порылся в аварийной аптечке и нашел фляжку медицинского бренди. -- Мне нельзя, я за штурвалом, -- отказался Боливар. -- А тебе, похоже, не повредит. Разбитые губы обожгло спиртом, но для желудка это был целительный бальзам. Неужто я слишком стар для таких приключений? Судя по самочувствию, да. И в ту минуту я понял, что меня и впрямь укатали крутые горки. -- Вижу площадку, -- сказал Боливар в телефон. -- Джеймс, это ты нам машешь? Отлично, садимся. Не дожидаясь, когда остановятся лопасти, мы побежали к машине. Джеймс внимательно осмотрел мое лицо и повязку, но ничего не сказал. Мы уселись, и колеса закрутились. -- Жми во всю мочь, -- велел я. -- Грузовик, о котором вы говорили, стоит возле особняка. Насколько мне известно, Игорь в здании один, конечно, если не считать роботов. Чертеж здания -- рядом с тобой на сиденье. Дом большой, очень большой. Я насчитал десять... нет, двенадцать комнат. На крыше -- пентхауз. И судя по ортогональной проекции, дом стоит на монолитной плите, подвал отсутствует. Я подозрительно рассмотрел чертеж, затем постучал по нему. -- Все эти комнаты -- с окнами. -- Тут большинство комнат -- с окнами, -- сказал Боливар. -- По моему настоянию Кайзи принес видеозапись, подтверждая, что Анжелина жива и здорова. В комнате, где велась съемка, было искусственное освещение. И я не заметил в кадре окон. -- А может, это происходило ночью? -- Нет, он уезжал утром. Если Анжелина здесь, он бы вернулся до темноты. Боливар тоже рассмотрел чертежи. -- Если есть хоть одна комната с зашторенными окнами, с нее и начнем. Найти такое окно снаружи будет нетрудно. -- А если все шторы раздвинуты? -- спросил я и добавил, не дожидаясь ответа: -- Помните банк? Где Кайзи прятал якобы украденные деньги? -- Конечно! -- воскликнул Боливар. -- Потайная комната под хранилищем. Если ему в центре города удалось соорудить такое, то в пригороде сделать эго проще простого. Джеймс остановил машину и поднял руку. -- Особняк -- за углом, сразу за той рощицей ГЛАВА 24 Мы высадились и в тот момент, когда Джеймс затворял дверцу машины, услышали скрежет стартера, а затем вой мощного двигателя. -- Это грузовик Игоря, -- сказал Джеймс. -- Он запаркован возле особняка. Что теперь делать? Поедем следом? -- Нет, -- ответил я. -- Остановим. Есть шанс, что в кузове Анжелина. А если не в кузове, то в доме. В любом случае Игорь скажет. -- Но это, наверное, опасно... -- озабоченно произнес Боливар. -- Я отвечаю. Я услышал, как фургон тронулся с места и выехал на шоссе. Когда он появился, я поднял руку. В тот момент я так волновался за Анжелину, что совершенно забыл, как выгляжу сам. Я был не я в буквальном смысле. С синяками и ссадинами на лице я -- вылитый Иба, восставший из мертвых. Вот почему Игорь, заметив меня посреди шоссе, до отказа вдавил педаль тормоза. У него отпала челюсть, физиономию перекосила гримаса ужаса. Затем он упал грудью на баранку. Грузовик катил по инерции прямо па меня. Я рыбкой нырнул в сторону, сделал кувырок и выпрямился уже на обочине около моих мальчиков. -- Остановите грузовик! -- закричал я. И поморщился от боли -- только что обзавелся новыми ушибами. Неуправляемая машина съехала па обочину и врезалась в кущу деревьев. Толстые стволы растрескались, наклонились, но не рухнули. Однако грузовик -- не танк. Колеса покрутились вхолостую и замерли, содрогнулся кузов, в последний раз рыкнул двигатель и умолк. Первым до кабины добрался Джеймс, распахнул дверцу. Выскользнуло бесчувственное тело Игоря и врезалось бы в землю головой, не схвати мой сын водителя за ноги. Я перелез через обоих в кабину. Анжелины там не было. В кузове тоже было пусто -- Поверни его набок, вытащи язык, -- командовал Боливар. -- Вот так. Пульс? -- Есть. Но очень слабый, учащенный и неровный. -- Сердечный приступ? -- спросил я. Джеймс кивнул и огляделся. Немногочисленные дома стояли на порядочном отдалении, свидетелей, кроме нас, не было. -- Все это мне не нравится. Жалеть Игоря было не за что, но не стоять же над ним, дожидаясь, когда он испустит дух. Но не я, а Джеймс высказал эту мысль. -- Не хочу, чтобы его смерть легла на нашу совесть. Давайте-ка вызовем "Скорую помощь". Он достал телефон. -- Вызови, -- согласился я. -- Будет не лишним, если ты съездишь с ним в больницу. Или хотя бы проследишь за машиной. А тем временем мы с Боливаром обыщем дом. Если ничего не выясним, позвоним тебе, и ты допросишь Игоря, когда он очухается. Джеймс вызвал медиков. -- "Скорая" в пути. Я назвался родственником, мне позволят сопровождать Игоря. Буду держать вас в курсе. -- Погоди-ка, -- сказал Боливар. -- Не лучше ли будет, если я тебе позвоню? Мы хотим незаконно проникнуть в чужой дом, вряд ли будет разумным дожидаться там звонка. К тому же он может нас выдать -- Так и сделаем. Идите в дом, а когда что-нибудь найдете, сразу позвоните. Послышался вой сирены, и мы скрылись в рощице, что окаймляла поместье с двух с горой. Под се прикрытием выбрались па задворки. По пути мы заглядывали в каждое окно -- все не зашторены. Пентхауз был из стекла, и мы, разумеется, проверили и его. -- Погляжу с той стороны, -- сказал Боливар. -- А ты лучше подожди здесь. Он исчез, не дожидаясь ответа. Безмолвным призраком обогнул широченный плавательный бассейн и скрылся. Я постоял под деревьями, посмотрел па дом. За окнами -- ни малейшего движения. На заднем дворе стоял большой гараж на две машины. Он был на запоре, но это меня не остановило. Однако в гараже я обнаружил лишь одно средство передвижения -- старинный мопед со спущенной камерой. Полом служила крепкая плита из замасленного бетона. Я постучал ногой. Плита звучала, как и полагается массивной бетонной плите. Я вышел наружу. Через минуту появился Боливар, отрицательно мотая головой. -- Ни одного зашторенного окна. Думаю, пора вспомнить твою гипотезу о потайной комнате. -- Входим? -- Сначала позвоним Джеймсу. Он, наверное, уже в больнице. Если "Скорая" и не доехала, робофельдшер наверняка сообщил все сведения о пациенте. Сейчас узнаем, что стряслось с нашим приятелем. Боливар набрал номер. -- Это дядя Том. Мы очень волнуемся. -- Да, Том, есть от чего волноваться. Игорь без сознания, у него обширный инфаркт миокарда. Придется пересаживать правый желудочек. Как только приедем, ему подключат искусственное сердце. Как ваша охота? -- Стоим перед красивым домом с замечательным видом из каждого окна. Сейчас войдем. -- Обо мне не забывайте. -- Ну что ты! -- Бедный Игорь, -- сказал я. -- Знаю, я выгляжу не ахти, но чтобы при моем виде -- инфаркт... Видать, у кого-то нечистая совесть. Я намекаю на исчезновение настоящего Ибы. Если Игорь -- соучастник, он принял меня за призрак или подумал, что его жертва восстала из могилы. Впрочем, сейчас не до него. Надо проникнуть в дом. Есть идеи? -- Как насчет того, чтобы позвонить в дверь? Снаружи мы никаких ответов не получим. -- Железная логика, дитя мое. Я нажал на кнопку, и где-то в глубине дома зазвонили колокола. Из дверного косяка торчала линза телекамеры. Я поспешил шагнуть в сторону, надеясь, что не угодил в кадр. Чего доброго, еще кого-нибудь доведу до инфаркта, а это уже перебор. Дверь отворилась. -- Чем могу служить? -- произнес рафинированно-вежливый голос. -- Я приехал навестить Имперетрикса фон Кайзера-Царского, -- сказал я. -- С глубоким сожалением вынужден поставить вас в известность, что хозяина нет дома. Что ему передать? -- Я скажу, что ему передать. Я шагнул к привратнику. Разумеется, им оказался роскошный робот. Выше меня. Сверкающий великолепно отполированной сталью. Глазами служили громадные бриллианты отменной огранки. Вдобавок робот носил белые перчатки. И от него на версту веяло механическим чванством. -- И что же вам угодно передать моему хозяину, сударь? -- Не твое, железка, дело. С дороги! Я двинулся вперед, но меня решительно остановила металлическая десница в белой перчатке. -- У меня строжайший приказ этого не допускать. Извольте сейчас же выйти вон. -- Я не уйду, и ты меня не остановишь. Я нажал, и робот убрал руку. Затем сложил металлическую кисть в кулак и врезал мне в челюсть. -- А как же законы роботехники? -- возопил я, хватаясь за ушибленный подбородок. -- Робот не может причинить вред человеку. -- Вы, милостивый государь, не человек. Вы гадкая инопланетная форма жизни. Боливар вставил ногу между дверью и косяком. Робот наступил ему на ботинок и захлопнул дверь. -- Эй! -- вскричал мой сын, прыгая на одной ноге и держась за другую. -- И правда, "эй", -- согласился я, потирая челюсть. -- Не уверен, что этот робот мне понравился. С этими словами я достал молекуразлучник, включил и быстро провел им вокруг замка. Тот вывалился на коврик. Отошедший в конец коридора робот вернулся. -- Вход воспрещен! Я немедленно обращусь в полицию. -- Мы и есть полиция! -- заорал я. -- Офицер, предъявите этой штуковине ваш жетон. Боливар сверкнул роскошным, хоть и фальшивым, жетоном с позолотой и рубинами. -- К нам поступила жалоба, что по этому адресу бесчинствует сумасшедший робот. Собирайся, поедешь с нами. -- Мне запрещено покидать эти апартаменты. Соблаговолите немедленно уйти. -- Не соблаговолим, потому что попран закон! Ты меня ударил, хотя не мог не знать, что наносить побои человеческому существу -- ужасное преступление. Ты арестован. -- Я знаю законы. Но вы никакой не человек. -- Тебе прекрасно известно, что я человек. А ты -- конструкция. Значит, существует и твой конструктор. Тебя сделали люди, и я, как видишь, принадлежу к их числу. Следовательно, я -- представитель сконструировавшей тебя человеческой расы. А конструкция обязана подчиняться своему конструктору. Подумать только, я веду философский диспут с роботом. Докатился! -- А я вижу, что никакой вы не человек. Хозяин мне объяснил, что люди -- это налогоплательщики Феторра. Инопланетяне к человеческой расе не относятся. Еще он дал мне список всех настоящих людей в этом городе. Вы туда не включены. Следовательно, вы должны уйти. Если не уйдете, я выполню приказ уничтожать все инопланетные формы жизни. Он двинулся вперед, и Боливар поспешил отойти в сторону, так что мы с ним оказались на одинаковом расстоянии от робота. Дворецкий остановился, растерянно завертел головой, не зная, кого уничтожить в первую очередь. -- Вы обязаны удалиться. Инопланетным формам жизни входить сюда запрещено. Наказание -- уничтожение на месте. Я зашел роботу за спину и тем самым вывел его из логической западни. -- Вы оба обязаны уйти. -- Он повернулся и схватил меня. -- Вы прошли дальше, чем ваш спутник, а потому уходите первым, иначе будете демонтированы. Он держал меня мертвой хваткой и, судя по интонациям, наслаждался своими умозаключениями. Боливар проскочил мимо нас и закричал: -- А я прошел еще дальше! Заставь меня выйти первым, это твой долг. -- Прошедший дальше должен выйти первым. В тон дворецкого вторглась нотка растерянности. Он отпустил мою руку и потянулся к Боливару. Я пробежал по коридору с криком: -- А я -- еще дальше! Меня первым надо выгнать. Робот держал Боливара за руку, но бриллианты уже уставились на меня. -- Я дальше! -- крикнул я. Раздался непонятный скрежет -- я надеялся, что это лопаются логические цепи. Казалось, робот забыл о Боливаре. Вдруг дворецкий пошел за мной, не выпуская его руки. -- Эй! -- вскричал Боливар, пытаясь вырваться. А в следующий момент робот и меня схватил за предплечье. Значит, время точить лясы вышло. У меня не было желания подвергаться демонтажу. Я выхватил из кармана молекуразлучник и показал роботу. -- Знаешь, что это такое? А коли знаешь, советую припомнить остальные законы роботехники. Не допускай, чтобы тебе причинили вред. А ну, отцепись, не то манипуляторы отрежу! Учти, в наши дни безрукой жестянке нелегко найти работу. Снова раздался скрежет, и металлические пальцы разжались. Робот стоял столбом, над макушкой курился дымок. -- Молодец, папа. В диспутах ты силен. Особенно с роботами. Ну, а теперь пойдем поищем. Мы поискали, но ничего не нашли. Одну за другой осмотрели комнаты -- пусто. Боливар заглянул во все чуланы, а я поднялся в пентхауз. Ничего. И ничего похожего на дверь, ведущую вниз. Хоть бы один винный погребок на всю хоромину. -- Робот должен знать. -- Да, если только ты ему мозги не расплавил. Я топнул. Судя по звуку, внизу -- земля. -- Мы только в одном месте не посмотрели, -- сказал Боливар. -- В будке у бассейна, где пульт нагревателя н фильтра. Он не договорил, а я уже открывал дверь, ведущую к бассейну. Но в будке не было ничего, кроме обычной техники. И стояло это сооружение на монолитной плите. -- Значит, в доме, -- решил я. -- Уверен, мы что-то проглядели. Давай вернемся, я хочу осмотреть каждый квадратный сантиметр. Так мы и сделали. Во всех комнатах. Отодвигали мебель, пинками отшвыривали ковры. Даже холодильник оттащить попытались. Ничего. -- Последняя комната, -- заметил Боливар, заглядывая в дверной проем. В голосе сквозила тревога. -- Хозяйская спальня. Сначала мы осмотрели ванную. Вся сантехника -- на своих местах, ничего не сдвинешь. В спальне -- полированный паркет, между планками даже ногтю не влезть. Посреди внушительной комнаты возвышалась кровать. Я тяжело опустился на нее -- давали себя знать усталость и увечья. Уронил голову на ладони. До чего же я услал... Эге! А это еще что? Едва заметная царапинка на паркете. У ножки кровати. -- Ага! -- Я упал на колени и вгляделся. -- Папа, что-нибудь не так? -- Что-нибудь так! Погляди-ка. Видишь, на полу, у ножек, царапины? Похоже, кровать отодвигали. Вот так. Я изо всех сил толкнул ее. И ничего не произошло. Сначала. Затем раздался металлический щелчок, и сопротивление прекратилось. Я упал ничком, а кровать легко поехала но комнате. И в считанных дюймах от собственного носа я увидел утопленную в полу ручку. Мы с сыном потянулись к ней одновременно. Победила молодость. Боливар схватил ручку, повернул, дернул на себя Крышка люка была даже шире, чем в банке, но снабжена превосходно отрегулированными противовесами и поднялась, как перышко. Снизу в отверстие хлынул свет. Анжелина смотрела на нас и улыбалась. -- Какая замечательная картина! -- сказала она. ГЛАВА 25 -- Мы спускаемся! -- крикнул я. -- Сделайте одолжение. С удовольствием бы сама к вам запрыгнула, но я в связана. Ты там не видишь кнопку или рычажок? -- Да, есть. В раме люка. -- Нажми. Она отошла в сторону.