л в засаду -- на него из укрытия бросились двое местных и попытались схватить. Умело орудуя колбасой, точно дубинкой, он уложил обоих, но при этом колбаса сломалась пополам, и от нее пошел восхитительный чесночный запах. Не обращая внимания на солдата, краснокожие подползли, схватили добычу и обратились в бегство. -- Отличная работа. -- Анжелина повернула голову и чмокнула меня в щеку. -- Мы под огнем! -- прокричал капитан. -- Один подстрелен! В укрытие! -- Вперед! -- Я бросился в атаку. Все шло по плану. С такой толпой загонщиков мне будет гораздо проще поймать краснокожего Слэйки. Два пехотинца подняли своего раненого товарища. -- Кость не задета! -- крикнул один из них. -- За ворота! Там ждет гостиничный врач. Потея и тяжело дыша, мы перешли на шаг. К тому времени, как добрались до противника, космические витязи уже сделали свое дело. Слэйки был пленен и обезоружен, его крепко держали двое самых рослых солдат. Их сменили Боливар и Джеймс, а десантники присоединились к своим товарищам, которые образовали вокруг нас широкое живое кольцо. -- Мы уже встречались, -- сказал я профессору Слэйки. Он маленько подергался, побрыкался в железной хватке близнецов, но не проронил ни слова. Я схватил его за руку, предоставляя Джеймсу заняться гипнозом. Но у того ничего не вышло. -- Извини, папа. Не могу завладеть его вниманием. Он совершенно спятил, мне с такими еще не доводилось работать. -- Дай-ка я попробую. Я переломил огромный батон салями и поднес к ноздрям пленника. Они сразу затрепетали. Слэйки прекратил сопротивление и разинул рот. Затем рванулся к колбасе, и я едва успел ее отдернуть. Челюсти щелкнули вхолостую. Я отдал пахучую колбасу Джеймсу. -- Все, теперь он готов тебя слушать. -- Вы голодны, -- сказал Джеймс. -- Вам хочется есть и спать. Кусайте, жуйте, не стесняйтесь. А теперь глотайте. Отлично. Если хотите еще, кивните. Вот так. -- Не сметь! -- завопил, сбегая к нам по склону холма, профессор Слэйки в темном костюме. Воздев над головами грозные салями, космическая пехота ринулась в контратаку. Слэйки ретировался за гребень. Мы очень правильно поступили, взяв с собой в ад столько народу. Слэйки появлялись один за другим, в одной из атак их участвовала целая дюжина, и наше счастье, что все они были безоружны, -- должно быть, успели смастерить в аду только одну винтовку. Как ни старались, они не сумели прорвать мускулистое кольцо. Один из них возник у нас над головами и попытался схватить рогатого двойника, но Анжелина перехватила его и бросила через голову, и он покатился вниз по склону. Нашествие прекратилось так же внезапно, как и началось. Пленник сидел на земле и довольно пожирал наши дары. -- Они унялись! -- выкрикнул я. -- Но будьте бдительны, возможно, это подвох. Будьте готовы ко всему. -- Они не вернутся, -- жуя, произнес Джеймс. -- Что известно одному, то и остальным. Они уже знают, что пленный проговорился. У него в голове такой кавардак, он даже не понял, о чем я его спрашивал. Правда, я так и не выяснил, для чего ему нужны деньги. Но Слэйки ясно помнит рай, помнит, что он очень важен. Как только он выдал частоту этой вселенной, его двойники оставили нас в покое. -- Ты запомнил? Он протянул оставшуюся половину колбасы. -- Еще и ногтем нацарапал. ГЛАВА 15 Каждый день я трудился в гостиничном оздоровительном клубе. В первый день выбился из сил через час -- сказалась голодовка на Стекле. Но и тренеру приходилось потеть вместе со мной, и довольно скоро я вернул форму, которая позволяла заниматься спортом по пять часов в день и чувствовать себя при этом бодрым и дееспособным. Возвратился прежний вес, и я снова оброс мышцами. Разумеется, все это благотворно повлияло на боевой дух. Слой жира на моих любимых бицепсах -- дар праздной и разгульной жизни на Луссуозо -- исчез без следа. Наконец я понял, что больше не могу откладывать момент истины. Мне этого просто-напросто не позволит Анжелина. -- Мне не нравится, -- сказала она, словно прочитав мои мысли, -- что мы бездельничаем. -- Милая, ты, как всегда, права. -- Я взял ее за руки. Кроме нас, в баре никого не было, только робобармен видел этот рассудочный порыв страсти. Едва ощутимо повернув запястья, она высвободила руки, взяла бокал и пригубила. -- Любовь моя, свет моих очей. -- Я решил призвать на помощь логику. -- Я рассмотрел вопрос со всех сторон и вижу только один ответ... -- Я могу с ходу предложить намного больше. -- Но только мой -- правильный. Необходимо разузнать, что творится в раю. Чем больше народу туда отправится, тем больше шансов, что кого-нибудь заметят. Должен идти кто-нибудь один. Невероятно талантливый, исключительно опытный суперагент. Одинокий волк, крадущийся в ночи, ловкий, красивый и непобедимый. Короче говоря, лучший агент галактики. Если ты еще не вспомнила его имя, могу намекнуть. Кое-где его зовут Стэлоуи Сцкцер, кое-где -- Рэтинокс, кое-где -- Растимуна Стальрато... -- Ты о себе, что ли? -- Как приятно слышать это от собственной жены! Люди редко говорят правду вслух. А ты что, знаешь специалиста более высокой квалификации? Она нахмурилась и промолчала. Почти бесшумно по ее соломинке перетекла последняя капля напитка. Но робобармен уловил этот звук и вжикнул к нам по рельсу, проложенному вдоль стойки. И произнес глубоким, проникновенным голосом: -- Сударыня желает еще порцию нашей восхитительной амброзии? -- Почему бы и нет? Металлическое щупальце по-змеиному обвилось вокруг ножки бокала, и тот мигом скрылся из виду. На груди робота раскрылась дверца, в нише стоял запотевший бокал пенящегося напитка. -- А что угодно сударю? Горячительного? Я только что позанимался спортом и еще не настроился заложить за воротник. -- Диетическое виски с долькой фрукта. -- На это мне возразить нечего, -- сказала наконец Анжелина. -- У Инскиппа ты лучший агент. Главным образом потому, что не зеленый новичок и не добропорядочный слуга закона. Нет, по сути, ты -- изощренный жулик, всю жизнь посвятил криминальному ремеслу... -- Век бы слушал. -- Знаю. Но все-таки из этого не вытекает, что в райское пекло тебе надо лезть одному. Я пойду с тобой. -- Нет, дорогая, не пойдешь. Ты будешь хранить домашний очаг, заботиться о детях и... -- Еще одно словечко в этом духе, и я тебе глаза выцарапаю! Терпеть не могу шовинистических свиней мужского пола. Когда она говорит таким тоном, с ней лучше не шутить. Я увидел ее скрюченные пальцы и невольно отпрянул. -- Прошу прощения. Не бери в голову, я вовсе не это имел в виду. Неудачная попытка пошутить. Она рассмеялась, я понял, что гроза миновала, и снова взял ее за руки. -- Я должен идти. И я должен идти один. Она тяжело вздохнула. -- Понимаю, и все-таки ужасно не хочется уступать. Я знаю, ты вполне способен о себе позаботиться... -- Клянусь, таким я и останусь. -- Когда уходишь? -- Это выяснится сегодня во второй половине дня. Наш славный друг Койпу считает, что довел наконец до ума связь между нами и другими вселенными. -- Помнится, он говорил, что это невозможно. -- В тот день он был в плохом настроении. Ты бы посмотрела на него сейчас! -- А что, пойдем посмотрим. Нагромождение электронных устройств и путаница проводов за эти дни успели спрятаться под широкой черной консолью -- сплошь разноцветные лампочки, шкалы и спирали Тесла; венчал все это сияющий экран. Неизменным остался лишь толстенный электрический кабель. -- А, Джеймс! -- Когда мы вошли, профессор выдвинул из бюро ящик и перерыл содержимое. -- У меня для тебя кое-что есть. Он извлек плоский черный диск с отверстием в центре, сдул с него пыль и гордо протянул мне. -- Музыка? -- озадаченно спросил я. Койпу слегка рассердился. -- Джим, временами мне кажется, будто ты не намного умнее одноклеточной водоросли. Сейчас ты держишь в руках уникальное, совершенно необыкновенное изобретение -- межвселенностный активатор. Он твердый, не имеет съемных частей, и в его атомах не электроны, а псевдоэлектроны, они движутся с нулевой скоростью. Обнаружить это устройство невозможно, воздействовать на него каким-либо образом -- тоже. Я его испытал во многих вселенных и остался вполне доволен. -- И что же оно делает? -- Будучи включено, оно пошлет сигнал универсальному дифференциатору. А тот возвратит тебя обратно. Все очень просто. -- И в самом деле просто. Но как же я его включу? -- А это еще проще. Активатор улавливает волны мозга. Стоит только захотеть, и машина перенесет тебя домой. Я восхищенно посмотрел на диск. Повертел его на пальце. Какое чудо! Достаточно лишь подумать: "Унеси меня домой"... Я вдруг оказался на другом краю комнаты. Врезался в машину. Диск прилип к консоли, а палец в его дырочке чувствовал себя так, будто его ампутировали. -- Не могу... дышать... -- прохрипел я. Койпу нажал на клавишу, и я свалился на пол. -- Надо еще кое-что подрегулировать. Я встал и потер ушибленные ребра. И поспешил снять диск, пока палец не распух. -- Впечатляет, -- сказала Анжелина. -- Спасибо, профессор, теперь я меньше буду волноваться. Когда он отправляется? -- Когда захочет. -- Он нажал другую клавишу, в недрах машины сверкнула молния, раздался хлопок, и от спирали Тесла брызнули искры. -- Но перед отправлением следует учесть несколько факторов. Мне удалось засунуть в рай кончик многофункционального анализатора и получить довольно интересные результаты. Смотрите. Засветился экран, на нем замельтешили цифры, закорчились диаграммы. -- На что смотреть? Для меня это полнейшая бессмыслица. Койпу раздраженно фыркнул, а затем ухмыльнулся с видом превосходства. И постучал по штрихам газового спектра на экране. -- Это же очевидно. -- Только для таких высоколобых, как вы. Не откажите в любезности, растолкуйте профанам. Не стоило мне этого говорить. Профессор с радостью ухватился за возможность прочитать длиннейшую и нуднейшую лекцию. Гравитация, атмосферное давление, давление кислорода -- все это было мне знакомо. Худо-бедно я разбирался в таких вещах, как спин электрона, хаотичная дисперсия, качество воды, предельно допустимое загрязнение и так далее. Но когда он перешел к анализу компонентов атмосферы, я его перебил. -- Кажется, вы упомянули о каком-то газе? Он снова показал на экран, заштрихованный спектральными линиями. -- Вот он. Я еще ни разу не встречал этой формулы, поэтому дал газу условное название "закисин". Он действует на человека аналогично закиси азота. -- Веселящий газ? -- Точно. Закисин -- это закись азота в кубе, я имею в виду фактор радости. -- Мне это не нравится, -- сказала Анжелина. -- Может возникнуть привычка, а у Джима их и так хоть отбавляй. Вы можете чем-нибудь помочь? -- Конечно. -- Он протянул пузырек с фиолетовой жидкостью. -- Это противоядие, полностью снимет все побочные эффекты. Ну-ка, диГриз, закатай рукав. -- Он достал шприц и ввел мне прямо в вену дозу противоядия. -- Больше тебе ничего не понадобится. Ну что, готов? Он нажал кнопку, и машина нетерпеливо загудела. -- Давайте без спешки, -- произнес я, хотя меня самого вдруг охватило нетерпение. -- Для начала нужно как следует подкрепиться и выспаться. А завтра на рассвете начнем. Улетать в рай лучше на свежую голову. В тот вечер мы отправились гулять по городу -- впервые вкусили радостей праздничного мира. Мы с Анжелиной шагали в обнимку, Сивилла держала под руки моих сыновей, и вечер удался на славу. Над городом полыхало искусственное северное сияние, в оркестровой яме на центральной площади наяривали две тысячи инструментов. Еда там была просто шик, а питье и того лучше. Но только не для меня. Ближе к утру я перешел на диетическое виски. На рассвете я встал, вышел на цыпочках из спальни, предоставив Анжелине улыбаться во сне, и твердо прошествовал в преддверие рая. -- Что-то ты поздно, -- ворчаньем встретил меня Койпу. -- Неужели оробел? -- Профессор, давайте обойдемся без воодушевляющих речей. Я готов идти хоть сию секунду. -- Межвселенностный активатор не забыл? -- В каблуке. Нас даже смерть не разлучит. -- Ну а коли так, желаю удачи. -- Он нажал на сколько клавиш, и машина зловеще взвыла. -- Ворота не заперты. Я приотворил створку гаражных ворот и глянул в щель. Вроде не так уж и страшно. Я распахнул ворота настежь и шагнул вперед. Мило. В голубых небесах -- теплое желтое солнце, совсем не похожее на багровое в аду. Рядом со мной на высоте моих плеч проплывало белое облачко. Я ткнул в него пальцем, и оно отпрянуло с мелодичным звоном. Совершенно безмятежный ландшафт -- низкие, округлые, поросшие короткой травой холмы. Неподалеку купа деревьев бросала тень на мощеную дорожку. Я подошел, постучал каблуком по желтым плитам. Мягкие. Дорога петляла и исчезала среди деревьев справа от меня. Слева она сворачивала в долину между холмами. Ну и куда прикажете идти? С холмов доносился приглушенный рокот, похожий на гром. Как всегда, любопытство победило, и я двинулся налево. И очень скоро понял, что не ошибся в выборе. Я увидел перекресток с указателем и приблизился к нему с нарастающим интересом. -- Три пути, -- сказал я, глядя на стрелки указателя. -- Я пришел со стороны "свалки мусора". Слишком волнующее название, чтобы захотелось вернуться по своим следам. Остаются "валгалла" и "парадиз". Что выбрать, вот вопрос. Парадиз -- это, конечно, заманчиво, мне сразу вспомнилась чудесная планета по имени Параисо-Аки. Она и впрямь стала парадизом, когда меня там выбрали в президенты. Валгалла? Тоже вроде знакомое слово, кажется, попадалось на глаза, когда я копался в истории религий. Смутно ассоциируется со снегом, топорами и рогатыми шлемами. Нет, парадиз мне нравится гораздо больше. И тут я заметил прикнопленную к столбику указателя бумажку: "Парадиз закрыт на ремонт". Разумеется, после этого я уже не колебался. Дорога вилась по дну узкой долины. Закончилась она у высокого уродливого частокола из неокоренных бревен. В стене была металлическая дверь -- казалось, она только меня и ждет. Впечатление оказалось ложным, ручка на двери не поворачивалась. Я налег на дверь плечом, но она даже не шелохнулась. Я уже совсем было решил попытать счастья в парадизе, но тут заметил на двери табличку: "Служебный вход" -- прозрачный намек на существование другого входа. Он-то мне и нужен. Заметив тропинку, я пошел по ней вдоль стены и повернул за угол. И сказал с неподдельным восхищением: -- Вот это да! Массивные золотые колонны поддерживали карниз над массивной золотой дверью. Несметное множество драгоценных камней на карнизе лучилось светом. Внезапно затрубили невидимые рожки, зазвучала героическая музыка. Под волнующий бой барабанов я взошел на крыльцо. Пока я, заинтригованный донельзя, приближался к двери, огоньки на карнизе выстроились в слова, но прочитать их мне не удалось. Наверное, потому, что я не знал этого языка, и вообще впервые видел причудливые письмена, очень похожие на рассыпанные спички. Над драгоценными камнями сверкали золотом огромные скрещенные топор и молот. -- А классно смотрится, правда? -- прозвучало за спиной. Я развернулся в прыжке и принял защитную стойку. Только благодаря музыке этот человек сумел приблизиться ко мне незамеченным. Но выглядел он вполне мирно -- средних лет, полный, в дорогом деловом костюме, белой рубашке с жабо и кроваво-красном галстуке. И улыбался он вполне дружелюбно. -- Тоже валгаллу решили посмотреть? -- Конечно. -- Я успокоился и заметил на его галстуке золотое шитье -- скрещенные топор и молот, точно такие же, как над входом. -- Наконец-то мы в валгалле. -- Еще нет, -- замахал он на меня руками. -- Я только посмотреть пришел, только посмотреть. Одним глазком глянуть. Каждому ведь интересно, что его ждет после жизни. Я еще не готов переселиться насовсем. Его слова утонули в душераздирающем реве рожков и оглушительной барабанной дроби. Золотая дверь медленно отворилась, музыка стихла, и к нам обратился женский голос: -- Добро пожаловать, благочестивые и доблестные приверженцы Лиги Длинной Ладьи И Верных Друзей Фрейи. Входите и обретите до срока один день из грядущей вечности. Перед вами валгалла! Колодезь медового молока на краю радуги. Входите и не наступите на змею! Ничего себе змея! Толщиною в добрый ярд, голова и хвост где-то за горизонтами. Когда мы через нее перепрыгивали, она медленно извивалась. -- Уроборос, -- сказал мой спутник. -- Опоясывает мир. -- Поторопитесь, -- велела нам невидимая экскурсовод. -- Время не ждет. Я могу поднять завесу, но совсем ненадолго и только по специальному разрешению богов. Тор всегда благоволит воинам Лиги Длинной Ладьи, а Локи сейчас в хеле, поэтому Тор в безмерной щедрости своей позволяет вам заглянуть в будущее. Так что смотрите и радуйтесь, ибо когда-нибудь все это будет вашим... Мрак неторопливо растаял. Я шагнул вперед, чтобы получше рассмотреть, и стукнулся носом о невидимое препятствие, оно начиналось от земли и поднималось выше, чем я мог дотянуться. Мой спутник постучал по нему костяшками пальцев. -- Стена Вечности, -- сказал он. -- Хорошо, что она нас не пускает. Пройти сквозь нее может только мертвый. -- Спасибо, я не настолько любопытен. Ух ты! Возглас посвящался удивительной сцене, которая внезапно открылась по ту сторону барьера. В громадном каменном очаге ревел огонь, над ним жарился на вертеле огромный зверь. За длинными столами восседало множество здоровяков с пышными шевелюрами и бородами. Они вели себя совершенно непринужденно, выпивали и закусывали с неописуемым энтузиазмом. На деревянные столы с грохотом падали глиняные кружки с напитками, их тут же хватали и опрокидывали над разинутыми ртами. Причем это делалось одной рукой, потому что в другой почти каждый пирующий держал кусок дымящегося мяса или ногу очень крупной птицы. Голоса были едва различимы -- как отдаленное эхо. Насколько мне удалось разобрать, выпивохи орали и ругались. Некоторые пели что-то боевое. Еду и питье разносили громадные светловолосые официантки с толстенными ляжками и ничуть не уступающими им бюстами. Время от времени над ревом мужественных глоток поднимался истошный визг -- кто-то щипал даму за ягодицу. Иногда раздавался глухой треск -- проворная официантка, не желая оставаться в долгу, обрушивала кружку на череп нахала, чтобы секунду спустя с хохотом дернуть его за бороду, прозрачно намекая на предстоящую оргию. Сказать по правде, в отдалении мясистая парочка, похоже, именно этим и занималась прямо на столе -- из полумрака доносился смех. Он стих, как только снова воцарилась мгла. -- Ну каково? -- У моего спутника маслились глаза от возбуждения. -- Не для вегетарианца, -- пробормотал я едва слышно, чтобы не испортить ему настроение. И вкрадчиво спросил: -- Насколько я понял, мы с вами из одной длинной лодки? Ответа не последовало -- толстяк уже исчез. Я упустил свой шанс, надо было вытягивать из него информацию, а не пялиться на красоты валгаллы. Я вышел на крыльцо, но благочестивый и доблестный приверженец Лиги Длинной Ладьи, похоже, успел убраться восвояси. За моей спиной хлопнула дверь, драгоценные камни-лампочки померкли. Финита ля комедия. И что же я узнал? Немало, утешил я себя. Но это, конечно, не тот рай, о котором рассказывала Вивилия фон Брун. Похоже, валгалла -- это воплощенная мужская греза о вечном мальчишнике. Из чего вытекает: в раю наверняка не один рай. Наверное, Вивилия побывала в каком-нибудь другом. В парадизе? Возможно. Из чего вытекает: мне тоже надо сунуть туда нос. Даже если парадиз на ремонте. Повинуясь сей железной логике, я вернулся на распутье и пошел по тропинке к парадизу. Она петляла среди деревьев и густых кустарников. Внезапно я услышал рокот мотора впереди и остановился. Я всегда ставил осторожность превыше отваги, а потому упал на землю и пополз сквозь кустарник. Возле последнего куста я залег и раздвинул ветви. ГЛАВА 16 Передо мной стояли самые обычные на вид городские многоэтажки, такие можно найти на любой цивилизованной планете. За ними, вокруг декоративного озера, стояли дома пониже, похожие на замки. Совсем неподалеку от меня высилось недостроенное здание, ничем не отличающееся от соседних. Подле него копошилась строительная техника. На площадке трудились люди, а не роботы. Я услышал, как один из них крикнул: "Bonega! Veldu gin nun!" Цивилизованные знатоки эсперанто говорили о сварке. Картина была столь привычна, что я недоумевал, как она могла оказаться в этой райском уголке рая? Меня охватил такой зуд любопытства, что пришлось почесаться. Я лежал под прикрытием куста и смотрел во все глаза. Уже не в первый раз я пожалел, что Койпу до сих пор не нашел способа переносить технику невредимой в другие вселенные. Сейчас бы телескоп -- получше разглядеть стройку и рабочих. Если бы среди них оказался хоть один Слэйки, я бы десять раз подумал, стоит ли выходить из укрытия. Но его на площадке, похоже, не было. Все строители были поджары и молоды. Впрочем, не все; я обнаружил одного пожилого и довольно упитанного. Больше он ничем не напоминал Слэйки, которых мне доводилось встречать. Он то и дело покрикивал на рабочих, из чего я сделал вывод, что он десятник или прораб. Посвятив довольно много времени наблюдениям, я обнаружил, что сидеть в кустах довольно скучно. И подавил зевок. Надо придумать что-нибудь дельное либо убраться отсюда и поискать где-нибудь в другом месте... Где, как не на свалке мусора? Но судьба распорядилась за меня. Пожилой толстяк глянул на часы, а затем с силой дунул в свисток. Рабочие побросали инструменты и заглушили моторы. Сначала я предположил, что закончился рабочий день, но тут на стройплощадку въехала автокормушка, знакомая мне по тысячам строек и фабрик, под завязку набитая замороженными продуктами и вооруженная микроволновой печью. Удобная штука. Выбираешь свинобразью котлету или конечность ракообразного, нажимаешь кнопку и получаешь дымящееся блюдо. Хрипло переругиваясь и сально перешучиваясь по обычаю строителей нашей галактики, рабочие стояли в очереди, получали через пазы в бортах фургона тарелки и располагались на сваях и ящиках, которых на площадке была тьма-тьмущая. Мне повезло -- несколько человек решили устроить пикничок на травке рядом с моим наблюдательным пунктом. Впрочем, не так уж и рядом -- я не мог расслышать, о чем они говорят. Но достаточно близко, чтобы у меня в голове заработали шестеренки. Среди этих любителей природы был толстый прораб, он разглагольствовал, сжимая в пятерне мясистое ребро. Судя по размерам, оно вполне могло принадлежать бронтозавру. Я немного подождал, затем поднялся и, насвистывая, двинулся к ним. -- Чудесный денек, не правда ли? -- заискивающе произнес я и наткнулся на угрюмое молчание и зловещие гримасы. -- Как работа, спорится? -- Кто ты такой, черт бы тебя побрал?! -- Толстяк отшвырнул ребро и тяжело поднялся на ноги. -- Я бухгалтер, работаю на босса. -- На Слэйки? -- Поскольку он мне платит, я его предпочитаю называть мистером Джастином Слэйки. А вы?.. -- Грушер. Я тут десятник. -- Рад познакомиться. Это вы жаловались на задержки с подвозом цемента? -- Что это ты плетешь? Ни на что я не жаловался. -- Он смотрел на меня с откровенным подозрением. Как, впрочем, и все остальные работяги. -- Значит, не жаловались? Что ж, тогда вопрос снимается... -- Да кто ты такой, чтобы тут расхаживать и вопросы задавать? Я у Слэйки много лет работаю, головорезов, сорвиголов и мордоворотов нанимаю, стройматериалы выписываю, строю все, что ни закажет... Заказал парк аттракционов -- пожалуйста, будет тебе парк. -- Грушер кивком указал на стройплощадку. -- А вопросов он никогда не задает, только счета мои оплачивает. И никаких таких бухгалтеров ко мне не подсылает. -- Не нравится мне этот парень, -- прорычал рабочий с самой жуткой физиономией и могучими бицепсами. -- Грушер, когда мы нанимались, ты обещал, что проблем не будет. Солидный заказчик, секретная стройка. Даже привез нас сюда в полной отключке. Большие деньги, нормальный рабочий день, зарплата -- наличными... -- Ты из налоговой полиции? -- спросил меня другой строитель, тоже далеко не красавчик. -- А то откуда же? -- ухмыльнулся парень с толстыми бицепсами, вытягивая из петли на поясе гаечный ключ. -- Ну так поприветствуем дорогого гостя. -- Грушер недобро улыбнулся, и его люди быстренько меня окружили. -- Он цементом интересуется? Это кстати, мы как раз нынче бетон заливаем. Пускай поглядит, только изнутри. Я отскочил в сторону, и гаечный ключ просвистел возле уха. Затем я поднырнул под яростный хук. Я не новичок в карате, но одолеть такую толпу не надеялся. Девять, нет, десять на одного, и все -- наглые и в хорошей физической форме. Кольцо сжималось. -- Вы правы! -- закричал я. -- Вы все арестованы за неуплату налогов! А теперь руки вверх и не вздумайте... Мускулистые работяги свирепо заревели и ринулись на меня. "Домой! -- подумал я. -- Сейчас же!" Я врезался в металлическую панель и повис, неистово размахивая руками и свободной ногой. -- Профессор... выключите... -- Извини, -- сказал Койпу. -- Кажется, я забыл кое-что сделать. А конкретно, кое-что подрегулировать перед твоим возвращением. Он дотронулся до клавиши, и я сполз на пол. На пульте стояла откупоренная бутылка пива. Я приблизился на негнущихся ногах и осушил ее единым духом. -- И что же ты там обнаружил? -- Сущие пустяки. Экскурсия прервалась в самом начале. Я побывал в пригороде рая, он называется "валгалла", народ там подобрался некультурный и разнузданный, и вообще это местечко никак не вяжется с моими представлениями о загробном мире. Еще там есть парадиз, он пока закрыт для посетителей. Я не успел его как следует рассмотреть, решил вернуться -- пивка хлебнуть, а заодно рассказать, что там делается. У меня возникли трения... впрочем, ерунда. Если Анжелина будет обо мне спрашивать, скажите, что все идет великолепно. Ну а теперь вы можете меня снова туда отправить? Только не в то самое место, откуда сейчас выдернули. -- Никаких проблем. Пока тебя здесь не было, я откалибровал сферический локатор. В километре по горизонтали устроит? -- Вполне. -- Я приотворил ворота и увидел только синее небо и зеленую траву. -- Да, в самый раз. До скорой встречи. Я вышел и ощутил спиной теплые лучи солнца. Дул слабый ветерок, над головой медленно проплывали маленькие облака. Их появлялось все больше, некоторые плыли против ветра, и это мне не понравилось. Одно из них держало курс прямо на меня. Оно нежно позвякивало... И не только! С него доносился смех. Или мне почудилось? Оно пролетело мимо, и я двинулся следом по дорожке. Спустя некоторое время я увидел далеко впереди холм, а на нем -- белое строение. Вдогонку за моим пушистым облаком плыло точно такое же и тоже чарующе звенело. Они летели вдоль дорожки, в этом я уже не сомневался. Дорожка была вымощена желтыми плитами -- мягкими, эластичными. Впереди над ней кружила стая птиц. То есть я сначала принял их за птиц, а когда приблизился, понял свою ошибку. Они были розовые, круглые, с белыми крылышками -- такими маленькими, что удерживались в воздухе не благодаря им, а вопреки. Мне эти существа показались очень знакомыми. Когда я штудировал историю религий, я в конце концов добрался до иллюстраций и очень скоро понял: во все времена религии, при всей их противоречивости, спорности и бестолковости, очень сильно стимулировали вдохновение у творчески одаренных людей. Благодаря религиям появлялись стихи и песни, книги и картины, архитектура и весьма своеобразная скульптура. В некоторых банках информации я видел этих розовых воздушных акробатов. Я все приближался, а они все кружили. Наконец я остановился и вытаращил глаза. Толстенькие розовые младенцы помахивали прозрачными крылышками. Все они были златокудры, и различить их по половому признаку я бы так сразу не взялся. Я имею в виду, что у всех у них были набедренные повязки из тонкой материи. Трепеща крыльями, они резвились над моей головой, точно комариная стайка. Я с трудом одолел искушение подпрыгнуть, схватить кого-нибудь за ножку и рассмотреть получше. Они порхали, улыбались и смеялись; казалось, надо мной звенят десятки крошечных колокольчиков. Внезапно они зазвенели и замельтешили оживленнее -- к нам приближалась еще одна стая точно таких же малюток. В ручках они держали нечто наподобие оружия, и я огляделся в поисках укрытия. -- Стыдно, Джим, -- сказал я себе, когда они подлетели ближе. -- У тебя извращенный, не в меру подозрительный ум. Это не луки, а крошечные золотые арфы. Пощипывая на лету струны, малыши окружили первую стайку. Я сел на желтые плиты и обнаружил, что дорога не только мягкая, но и теплая. Внезапно к трогательному арпеджио добавилось хоровое пение на незнакомом языке: -- Die Entfuhrung aus dem Serail! -- распевала, уносясь, первая музыкальная стайка. Но ее место уже прочно заняла вторая: -- Per queste tue manine, In wuale eccessi, mi tradei, un bacio de mano... Потом они затянули на эсперанто. Я разобрал слова, но так и не понял, о чем идет речь. -- Profunde li elfosis min Bele li masonis min, Alte li konstrius min, Sed Bid-Auld estas foririnta... И так далее. Все это звучало очень мило, хотя, на мой взгляд, небесные создания перебарщивали с высокими тонами. И чересчур усердно щипали струны. И без умолку хихикали. Впрочем, я, наверное, слишком придирчив. Закончили они на такой писклявой ноте, что у меня заныли зубы. Потом, кружась, небесные создания понеслись вверх. -- Браво! -- крикнул я им вдогонку. А потом запоздало осведомился: -- Нет ли где-нибудь поблизости приличного бара? Или ресторанчика? Ответом было только хихиканье. -- Огромное спасибо, -- уныло пробормотал я и зашаркал по дороге, стараясь не замечать першения в горле. Солнце припекало, а белая постройка на холме будто и не приближалась вовсе. Но за поворотом я приободрился. У дорожки стояла небольшая торговая палатка, рядом на траве -- позолоченные кресла с резными подлокотниками. В одном из кресел сидела женщина в белом платье и прихлебывала напиток из позолоченного бокала. Увидев меня, она широко улыбнулась. Но улыбка так и застыла на лице, глаза не следили за мной. На столике под тентом стояло много запотевших бокалов с напитками. Я взял один из них, понюхал, пригубил. Сладко, прохладно и, похоже, небезалкогольно. -- Недурно, -- произнес я, лучась дружелюбием. Женщина не ответила, даже головы не повернула. Я подошел к ней, опустился в соседнее кресло. Очень симпатичная леди -- высокая грудь, пышные волосы. Хорошо, что Анжелины здесь нет, во всяком случае, сейчас. Я наклонился вперед и спросил: -- И часто вы сюда заглядываете? Боюсь, я выглядел пошляком, но надо же было как-то завязать разговор. И я своего добился -- привлек ее внимание. Она медленно повернула голову, остановила на мне взгляд красивых темных глаз и разжала влажные алые губы. И спросила хрипловатым грудным голосом: -- Что, уже пора? -- После чего встала и пошла к дорожке. Да, Джим, умеешь ты разговаривать с женщинами, попенял я себе и глотнул из бокала. И озадаченно заморгал. Женщина исчезла, едва ступила на желтые кирпичи. Исчезла совершенно беззвучно. Я подошел, посмотрел, но не обнаружил ни люка, ни какого-нибудь другого устройства. Я резко повернулся. Кругом -- ни души. Она что, тоже купила однодневный тур? Взглянуть на рай -- и сразу обратно за бухгалтерские книги? Я вспомнил слова Койпу о наркотическом газе в здешнем воздухе. Женщина выглядела заторможенной, -- наверное, это от газа, а может, из-за выпивки. Я поставил стакан с недопитым коктейлем. Впрочем, я уже вполне утолил жажду и мог идти дальше. Дорожка завела в лощину, на склонах холмов в изобилии росли цветы. Отсюда до белого сооружения уже было рукой подать, оно виднелось гораздо отчетливей. Золоченая крыша опиралась на красивые беломраморные колонны. С дорожки к ним поднималась каменная лестница. Ступеньки пришли в движение, и я остановился. -- Эскалатор райских масштабов, -- сказал я, подозрительно и мрачно разглядывая лестницу. -- Джим, тебя заметили. Или ты нажал невидимую кнопку. Но я не видел смысла отступать. Все равно, Слэйки уже знает, что я проник в его владения. Я в разведке, значит, надо действовать, а не рассусоливать. Я боязливо шагнул на ступеньку, и она бережно понесла меня к зданию. В нем оказался один-единственный, но очень просторный зал. Стены отсутствовали, между тесно стоящими колоннами виднелось голубое небо. На лоснящемся мраморном полу -- ни соринки. Напротив входа возвышался трон, на нем сидел старый толстый седой мужчина. В руках он держал арфу и рассеянно пощипывал струны. Чего-чего, а этих музыкальных инструментов в раю хватало с избытком. Над головой старика висел золотистый нимб. Когда я приблизился, ко мне повернулся благородный лик, вместе с ним крутанулся и нимб. Арфист кивнул и растянул губы в улыбке. -- Добро пожаловать в рай, Джим диГриз, -- сказал он сочным, богатым обертонами голосом. -- Если не ошибаюсь, профессор Слэйки? ГЛАВА 17 Очень хотелось подумать: "Заберите меня отсюда! Домой, домой!" Но я удержался. Сбежать всегда успею, во всяком случае, так утверждал Койпу, и на стройплощадке я в этом убедился. Поэтому имеет смысл обождать. Похоже, Слэйки в неплохом настроении, к тому же я, как ни крути, в разведке. -- Вы на меня разве не сердитесь? -- спросил я. -- А за что я должен сердиться? -- И это вы говорите мне? Последний раз, когда мы встречались, точнее, когда я встречался со множеством ваших инкарнаций, вы были готовы рвать и метать. -- А, ты о том досадном инциденте в аду. Лично я там не был, но, конечно, обо всем знаю. Очень вкусное салями. Надеюсь, ты не откажешь в услуге, назовешь имя твоего поставщика. Диалог переходил на почву сюрреализма, но я решил не отступать. Ведь мы со Слэйки впервые разговаривали в мирной обстановке. -- И где же ваш хваленый рай? -- спросил я. -- Вокруг тебя. Разве он не прекрасен? -- Тот самый рай, куда многие надеются попасть после смерти? -- Не правда ли, мило? А херувимчики тебе понравились? -- Он благодушно улыбнулся. А я решил спросить напрямик: -- А почему вы здесь? В раю? -- По той же причине, что и ты. -- Давайте ближе к фактам. Вы -- жулик с толстенным кошельком. И убийца. Да-да, убийца, ведь вы отправляете в ад ни в чем не повинных людей, и они там едят друг дружку. А жулик вы потому, что продаете дуракам однодневные путевки на небеса. На самые разнообразные небеса. Он пожевал губами и задумчиво кивнул. -- Пожалуй, я не буду с тобой спорить, мой мальчик. Мне ни к чему споры в раю. -- Можно поинтересоваться, чего вы добиваетесь? Зачем выуживаете деньги у простофиль? В его глазах появился характерный ледяной блеск. -- Джим, ты меня начинаешь утомлять. Тебе еще не говорили, что ты зануда? И вдобавок назойливый. -- Да неужели? -- Я опечаленно вздохнул. -- Подумать только, а ведь я всегда считал себя душой компании. Вы уж извините, профессор. Я не всегда такой. -- Ну разумеется, я тебя прощаю. Здесь, в раю, так хорошо, зачем же нам ссориться? Почему бы тебе не присесть, не отдохнуть? За моей спиной стояло кресло -- я мог поклясться, что секундой раньше его там не было. Впрочем, я не так удивился, как обрадовался. Я ведь и в самом деле устал... чертовски устал. Я упал в кресло. Слэйки кивнул. -- Пора устроиться поудобнее. Снять ботинки. Размять пальцы ног... Отличная идея... Или не совсем? Чем-то она мне не нравится... В голове вертелась какая-то мысль, но я так и не смог ее поймать за хвост. Поэтому снял ботинок, затем второй и бросил в сторону. Слэйки обнажил в улыбке частокол зубов, щелкнул пальцами, и усталость как рукой сняло. "Каблук! Унеси меня отсюда!" -- Я не проговорил -- прокричал это мысленно. Так громко, что эхо раскатилось под черепом. Я вскочил на ноги, бросился к Слэйки и упал ничком. И увидел золотой браслет на своей лодыжке. От него шла золотая цепь, которая исчезала в полу. -- Ловкий трюк, -- произнес я стоически, но довольно пискляво. Затем встал и опустился в кресло. -- Да какой там трюк... Просто ты очень глупый человечишка, тебя легко перехитрить. Джим, тебе не приходило в голову, что твой необнаружимый межвселенностный активатор -- ну и названьице, курам на смех! -- все-таки можно обнаружить? Знал бы ты, как вы с Койпу отстали от меня в технологии, -- слезами бы горючими умылся. Обводить вас вокруг пальца -- детская забава. Для начала я тебя размягчил с помощью гипнотического газа, а потом хватило простенького соблазна, чтобы твой недалекий ум целиком подчинился мне и ты отдал ботинки... вместе со своей жизнью. Впрочем, наверное, ты и сам уже это понял. Я -- божество! Властелин науки, жизни и смерти, времени и энтропии! "Ноль без палочки, -- мрачно подумал я. -- Дырка от бублика". Но выбраться из его западни будет непросто. -- Воистину, все это так, -- сказал я торжественно. -- Вы не только божество, вы еще и гений. У вас столько талантов... Скажите, профессор, почему вы опустились до мелкого жульничества? Слэйки предпочел не отвечать. Хоть он и свихнулся, но тайны свои держал за семью печатями. И он начал выходить из себя. -- Жалкий недолговечный червь! Да ты хоть знаешь, сколько мне лет? -- Нет, но уверен, вы мне скажете. Впрочем, меня это не слишком интересует. Я отвернулся, зевнул и краешком глаза заметил, как у него побагровела физиономия. -- ДиГриз, ты испытываешь мое терпение. Таким, как ты, надлежит относиться к таким, как я, с уважением, даже с благоговением. Ведь мне больше восьми тысяч лет! -- Да что вы говорите? А я бы вам больше семи тысяч не дал. -- Баста! -- прорычал он, вскакивая с трона. -- Ты мне надоел. А потому слушай приговор. Ты отправляешься в чистилище. Увести! Последнее слово адресовалось громоздкому человекообразному роботу. Лязгая, тот поднялся по ступенькам. Он был весь во вмятинах, царапинах, ржавчине и черной пыли. Зловеще поблескивал электронный глаз, другой был "с мясом" вырван из глазницы. Андроид затопал ко мне, а я привстал от испуга -- до того грозно выглядел бесчувственный металлический монстр. Он с шипением нагнулся, вытянул руку и когтями-ножами перекусил мою цепь. Я отпрыгнул, но ладони шириной с полотенце поймали меня в воздухе и влепили в ржавую грудь. Было невыносимо больно, я не то что вырваться -- пошевелиться не мог. Толстый и седой Слэйки крякнул, с трудом поднимаясь на ноги, и заковылял к лестнице, за ним следом залязгал мой мучитель. Мы спустились на желтую дорожку. Слэйки топнул ногой. Что-то звучно хлюпнуло, и дорожка вздыбилась, точно огромный желтый язык. Открылась черная яма, из нее хлынул ужасающий запах. -- Оставь надежду всяк сюда входящий, -- прогнусавил Слэйки. -- Ступай, обреченный. Не выпуская меня из объятий, робот склонился над ямой. Он кренился все сильнее и сильнее... а потом мы сорвались и полетели в бездну. x x x Не раз и не два на моем богатом приключениями веку у меня возникало жгучее желание оказаться где угодно, только не там, где я в тот момент находился. И вот опять как раз такой случай. Не скажу, что мимо меня пронеслась вся моя жизнь, зато это сделали неровные серые каменные стены. Снизу шахта была подсвечена кр