- Возможно. Но что? Бюджет своей партии? Зятя-подрядчика? Полную чушь?
Казнокрадство или простое неумение? Я дам Иллиану заняться первым вариантом,
а ты мне нужен для второго. Прижми-ка их насчет этих сумм.
- Они поднимут крик. Вопили они уже сегодня.
- Не верь им. Я сам обычно составлял проекты, когда служил в генштабе.
Я знаю, сколько туда входит всякой дряни. Когда им сделается по-настоящему
больно, то голос у них подскочит как минимум октавы на две.
Капитан Куделка усмехнулся и откланялся, отдав честь и коротко кивнув
Майлзу с Еленой.
Сын с отцом остались стоять, глядя друг на друга; никому не хотелось
первым перейти к пресловутому вопросу. Как будто по молчаливому согласию,
лорд Форкосиган произнес: - Ну и как, опаздываю я к обеду?
- Полагаю, только что звали, сэр.
- Тогда пойдем... - Короткое движение руки, словно он желал помочь
своему пострадавшему сыну, оборвалось, и отец тактично сцепил руки за
спиной. Они двинулись медленно, бок о бок.
***
Майлз лежал в кровати, все еще одетый, подложив под спину подушку и
вытянув ноги как полагается. На ноги он глядел с отвращением. Мятежные
провинции - бунтующие войска - предатели-диверсанты... Ему нужно было еще
встать, умыться, переодеться на ночь, но это, на его взгляд, требовало
героических усилий. А он не герой. Он вспомнил, как дед рассказывал ему про
одного типа: во время кавалерийской атаки тот случайно застрелил под собой
свою собственную лошадь, потребовал другую - и тут же застрелил и ее.
Выходит, своими собственными словами он заставил мысли сержанта Ботари
двинуться в том направлении, какого Майлзу меньше всего бы хотелось. Перед
его внутренним взором возник образ Елены - изысканный орлиный профиль,
огромные темные глаза, обалденные длинные ноги, изгиб бедер... Он подумал,
что выглядит она, словно графиня из пьесы. Если бы он только мог дать ей эту
роль на самом деле... Но с таким-то графом!
Конечно, в пьесе он бы сыграть аристократа мог. На барраярской сцене
калекам неизменно предназначались роли злодеев-заговорщиков. Раз он не может
стать солдатом, возможно, у него есть будущее в качестве злодея. "Я умыкну
девку," - пробормотал Майлз, мысленно понижая голос на пол-октавы, - "и
запру ее в своей темнице."
Со вздохом сожаления он проговорил своим обычным голосом:
- Вот только темницы у меня нет. Пришлось бы запереть ее в гардеробе.
Дед прав, наше поколение выродилось. В любом случае для ее спасения просто
наняли бы героя. Какую-нибудь здоровенную гору мяса - может, Костолица. И ты
знаешь, чем заканчиваются подобные сражения...
Майлз тихонько поднялся на ноги и принялся изображать: вот меч
Костолица против его... скажем, "утренней звезды". Моргенштерн - настоящее
оружие злодея; он предает истинную весомость понятию "личного пространства".
Майлз, пронзенный мечом, умирает на руках у Елены, а та от горя падает в
обморок... нет - радуясь, падает в объятья Костолица.
Взгляд Майлза упал на старинное зеркало в резной раме.
- Карлик-попрыгунчик, - проворчал он. Он ощутил внезапный порыв -
шарахнуть по зеркалу кулаками, чтобы оно разлетелось вдребезги и хлынула
кровь. Но на шум вызовет сюда и охранника из вестибюля, и толпу
родственников, и необходимость объясняться. Вместо этого Майлз рывком
повернул зеркало к стене и снова плюхнулся в кровать.
Лежа, он принялся разбирать эту проблему внимательней. И попытался
вообразить, как он сам, должным образом и как полагается, просит отца
посватать у сержанта Ботари его дочь. Ужас. Он вздохнул и поерзал,
безуспешно стараясь отыскать более удобную позу. Всего лишь семнадцатилетний
- слишком молодой для брака даже по обычаям Барраяра - и безработный.
Возможно, пройдут годы, прежде чем он завоюет достаточно независимое
положение и сможет просить руки Елены, не имея за спиной родительской
поддержки. Конечно же, кто-нибудь подцепит ее задолго до этого.
А сама Елена... Зачем он ей? Тоже мне, удовольствие, - чтобы за тобой
всюду таскался уродливый, скрюченный человечек, и все на вас неприкрыто
таращились. Благодаря сочетанию местных традиций и импортной медицины в этом
мире беспощадно искоренялись даже самые легкие физические недостатки. Так
что пялиться будут даже вдвойне - такой курьезный контраст! Могут ли это
компенсировать сомнительные привилегии устаревшего титула, с каждым годом
все более теряющего смысл? А за пределами Барраяра этот титул не значит
вообще ничего, уж он это знает - прожив здесь восемнадцать лет, его
собственная мать всегда глядела на институт форов как на массовую
коллективную галлюцинацию в масштабах целой планеты.
В дверь дважды постучали. По властному твердо и по-вежливому коротко.
Майлз иронически улыбнулся, вздохнул и сел в постели.
- Заходи, отец.
Лорд Форкосиган заглянул в резной проем двери.
- Ты еще не разделся? Уже поздно. Тебе бы надо отдохнуть.
И тут же - несколько непоследовательно - он зашел в комнату, выдвинул
из-за письменного стола стул, и, развернув, уселся верхом, удобно сложив
руки на спинке. Майлз заметил, что отец до сих пор не переоделся - он был в
мундире, который надевал каждый рабочий день. Теперь он был
премьер-министром, а не регентом, по должности являвшимся и главой
вооруженных сил. Интересно, правильно ли отцу до сих пор носить свою старую
адмиральскую форму? Или она к нему просто приросла?
- Я.. э-э... - начал отец и замолчал. Тихонько откашлявшись, он
продолжал: - Мне интересно, что ты сейчас думаешь насчет своих дальнейших
шагов. Насчет запасных вариантов.
Майлз сжал губы и передернул плечами.
- Запасных вариантов нет. Я планировал преуспеть. Какой дурак.
Лорд Форкосиган отрицательно покачал головой. - Если тебя это утешит,
ты был очень близок к победе. Я сегодня разговаривал с начальником
отборочной комиссии. Хочешь узнать, сколько очков ты набрал на письменных
экзаменах?
- Я думал, они их никогда не публикуют. Просто пишут в алфавитном
списке - прошел или нет.
Лорд Форкосиган приглашающе протянул руку. Майлз покачал головой.
- Пусть их. Не имеет значения. Все дело было безнадежным с самого
начала. Просто я был слишком упрям, чтобы признать это.
- Не так. Мы все знали, что будет трудно. Но я никогда не позволил бы
тебе так выкладываться ради цели, которую считал недостижимой.
- Наверное, упорство я унаследовал от тебя.
Они оба обменялись коротким ироничным кивком.
- Ну, от матери ты этого получить не мог, - признал лорд Форкосиган.
- Она не... не разочаровалась, а?
- Вряд ли. Ты знаешь, как мало у нее энтузиазма в отношении к армии.
"Наемные убийцы", вот как она нас однажды назвала. Едва ли не самое первое,
что она мне сказала. - судя по виду, отец глубоко ушел в воспоминания.
Майлз невольно улыбнулся: - Именно так тебе и сказала?
Лорд Форкосиган улыбнулся в ответ: - О, да. Но она все же вышла за меня
замуж, так что, вероятно, это было не совсем искренне. - Он посерьезнел. -
Хотя это правда. Если я в чем-то и сомневался насчет твоей способности стать
офицером...
Майлз внутренне напрягся.
- ... то, возможно, в этом. Легче убить человека, если ты сперва
сотрешь его лицо. Искусная мысленная уловка. Полезно для солдата. Не уверен,
что у тебя есть эта узость взгляда. Ты не можешь удержаться от того, чтобы
видеть все вокруг. Как и у твоей матери, у тебя есть умение ясно видеть
собственный затылок.
- У вас такой узости я тоже не замечал, сэр.
- Да, но я разучился этой уловке. Потому и пошел в политику, - лорд
Форкосиган улыбнулся, но улыбка погасла. - Боюсь, заплатил за это ты.
Эта реплика вызвала у Майлза болезненное воспоминание. - Сэр... -
нерешительно начал он, - вот почему вы никогда не претендовали на власть в
Империи, хотя все этого от вас ждали? Потому что ваш наследник... - едва
уловимо показав на свое тело, он молча заменил этим жестом запретный термин
"калека".
Брови лорда Форкосигана сошлись к переносице. Голос неожиданно упал
почти до шепота, так что Майлз аж подпрыгнул: - Кто это сказал?
- Никто, - нервно ответил Майлз.
Отец сорвался с места и принялся резко ходить по комнате - туда и
обратно. - Никогда, - прошипел он, - и никому не позволяй так говорить. Это
оскорбление чести - твоей и моей. Я поклялся Эзару Форбарре, лежавшему на
смертном одре, что буду служить его внуку, и я сделал это. Точка. И конец
дискуссии.
- Я и не спорю, - умиротворяюще улыбнулся Майлз.
Лорд Форкосиган оглянулся вокруг и выразил свои чувства, хмыкнув.
- Извини. Ты просто попал по больному нерву. Ты не виноват, мальчик. -
Он уселся обратно, снова овладев собой. - Ты знаешь, что я думаю насчет
императорской власти. Ведьмин дар, проклятый подарок. Но вот попробуй
объясни это им... - он покачал головой.
- Уверен, что Грегор не может подозревать тебя в подобных амбициях. Ты
сделал для него больше, чем кто либо - и во времена переворота Фордариана, и
в Третью Цетагандийскую войну, и во время комаррского восстания... Без тебя
его бы здесь просто не было.
Лорд Форкосиган поморщился.
- Сейчас Грегор в довольно уязвимом состоянии духа. Он только что
получил полную власть, - как я и клялся, это настоящая власть, - и после
шестнадцати лет подчинения у него руки чешутся потихоньку опробовать ее
границы на "старых чудаках". У меня нет желания делать из себя мишень.
- Да ну! Грегор не такой вероломный.
- Нет, разумеется, но теперь на него оказывают новое давление, сильное
и с разных сторон, а я больше не могу защищать... - он оборвал себя, сжав
кулаки. - Как раз запасной вариант. Что возвращает нас, надеюсь, к началу
разговора.
Майлз устало потер лицо, надавил подушечками пальцев на веки.
- Не знаю, сэр...
- Ты мог бы, - нейтрально произнес лорд Форкосиган, - попросить Грегора
об Императорском указе.
- Что, силой протолкнуть меня на Службу? Воспользоваться той
разновидностью политической протекции, против которой ты воевал всю жизнь? -
Майлз вздохнул. - Если бы я собирался прибегнуть к такому способу, то начал
бы с него, а не стал ждать провала на экзаменах. Теперь... нет. Нет.
- Но у тебя, - настоятельно продолжил лорд Форкосиган, - слишком много
талантов и энергии, чтобы тратить их на праздность. Есть и другие способы
служить. Я бы хотел подкинуть тебе одну-две идеи. Просто для размышления.
- Давай дальше.
- Офицер или нет - однажды ты станешь графом Форкосиганом. - Майлз
раскрыл было рот, чтобы возразить, но отец поднял руку. - Когда-нибудь. Ты
неизбежно получишь какое-то место в правительстве - если, конечно, не
произойдет революции или еще какой-то социальной катастрофы. Ты будешь
представлять наш родовой Округ. Округ, который, честно говоря, был постыдно
заброшен. И недавняя болезнь твоего деда - не единственная тому причина. Я
занят массой другой работы, а до того мы оба делали военную карьеру...
Ну, расскажи мне об этом, устало подумал Майлз...
- В конечном результате там скопилась масса дел, требующих исполнения.
И вот, немного юридической подготовки...
- Юристом?! - произнес ошеломленный Майлз. - Ты хочешь, чтобы я стал
юристом? Это так же ужасно, как быть портным...
- Извини? - переспросил лорд Форкосиган, потеряв нить разговора.
- Да нет, неважно. Дед кое-что рассказал.
- Вообще-то я не собирался делиться этой идеей с твоим дедом. - Лорд
Форкосиган прочистил горло. - Но если бы ты получил базовую подготовку по
принципам государственного управления, то, думаю, мог бы... э-э... быть
представителем деда в Округе. Знаешь, управление никогда не сводилось к
одной лишь войне, даже в Период Изоляции.
Звучит там, будто ты давно об этом подумываешь, с обидой отметил Майлз.
Верил ли ты по-настоящему, что я добьюсь своего, а, отец? Он поглядел на
лорда Форкосигана с еще большим опасением.
- Вы мне что-то недоговариваете, сэр? Насчет вашего здоровья или еще
чего-то?
- Нет-нет, - заверил его лорд Форкосиган. - Хотя с моей работой сегодня
никогда не знаешь, что будет завтра.
Интересно, настороженно подумал Майлз, что же такое происходит между
Грегором и моим отцом? У меня есть мерзкое ощущение, что мне рассказывают
процентов десять от того, что есть на самом деле...
Лорд Форкосиган глубоко вздохнул и улыбнулся.
- Ладно. Я тебя оставляю - отдыхай, тебе это по-настоящему нужно. - Он
встал.
- Я не хочу спать, сэр.
- Принести тебе чего-нибудь, чтобы помочь...? - заботливо предложил
отец.
- Нет, у меня есть обезболивающие, которые мне дали в госпитале. Пара
таблеток, и я поплыву, как в замедленной съемке. - Майлз замахал руками,
словно ластами, и закатил глаза.
Лорд Форкосиган кивнул и удалился.
Майлз откинулся на подушки и попробовал снова вызвать в сознании образ
Елены. Но от холодного дыхания реальной политики, ворвавшегося вместе с
отцом, его фантазии увяли, как от мороза в разгар лета. Майлз поднялся на
ноги и зашаркал в ванную за порцией своего средства для замедленной съемки.
Две таблетки, глоток воды. А если принять все, прошептал кто-то из
глубины его сознания, то скорость упадет до абсолютного нуля. Он со стуком
поставил почти полную упаковку обратно на полку.
Потом сверкнул глазами навстречу своему немому собеседнику, отраженному
в зеркале.
- Дед прав. Единственный способ погибнуть - это сражаться.
Он вернулся в постель - и вновь и вновь, как в бесконечной петле,
переживал миг своей оплошности, пока сон не спас его от самого себя.
ГЛАВА 3
Комнату заливал тусклый серый рассвет, когда Майлза разбудил слуга,
нерешительно дотронувшийся до его плеча.
- Лорд Форкосиган... Лорд Форкосиган?... - тихо проговорил тот.
Майлз вгляделся в него сквозь щелочку между веками, чувствуя себя
отупевшим от сна и двигаясь, словно под водой. Который час?.. И почему этот
идиот по ошибке именует его отцовским титулом? Новенький он, что ли? Да
нет...
Осознание окатило его ледяным душем, и желудок завязался узлом, как
только до него полностью дошел смысл произнесенных слов. Он приподнялся в
постели, голова у него кружилась, сердце куда-то проваливалось.
- Что?
- В-ваш отец просит вас одеться и сейчас же спуститься к нему. - Слуга
запинался, и это подтверждало опасения Майлза.
Оставался еще час до рассвета. Лампы заливали библиотеку лужицами
теплого желтого света. Полупрозрачные синевато-серые прямоугольники окон
словно никак не могли решить, ночь снаружи или нет: и наружу света не
пропускали, и изнутри не отражали. Отец, полуодетый - в форменных брюках,
рубашке и шлепанцах - стоял и что-то говорил тихим печальным голосом двум
мужчинам. Один был их семейный врач, другой - адъютант в дворцовом мундире.
Отец - граф Форкосиган? - поднял глаза и встретился со взглядом Майлза.
- Дед, сэр? - тихо спросил Майлз.
Новый граф Форкосиган кивнул. - Cкончался очень тихо, во сне, часа два
тому назад. Думаю, боли он не испытывал. - Негромкий и ясный отцовский голос
не дрожал, но на лице пролегло гораздо больше морщин, чем обычно. Лицо
застывшее, невозмутимое - как и должно быть у полного решимости командира.
Ситуация под контролем. Лишь в его глазах - только на мгновение, из-за
некого мимолетного обмана зрения - мелькнул взгляд растерянного и убитого
горем ребенка. И это испугало Майлза куда больше, чем его сжатые губы.
Перед взором у самого Майлза все расплылось, и он смахнул дурацкую
влагу с глаз тыльной стороной ладони - сердитым, резким движением.
- К черту! - выдавил он прерывающимся голосом. Никогда в жизни Майлз не
чувствовал себя таким маленьким.
Отец неуверенно взглянул на него.
- Я... - начал он. - Ты ведь знаешь, он уже несколько месяцев был на
волоске.
А вчера я этот волосок перерезал, подумал несчастный Майлз. Прости...
Но произнес он только: - Да, сэр.
Похороны старого героя были событием чуть ли не государственной
важности. Три дня представлений и церемоний, устало подумал Майлз; и чего
ради все это? Были спешно пошиты соответствующие облачения - надлежаще
мрачно-черные. Особняк Форкосиганов превратился в полные беспорядка
театральные подмостки, откуда они набегами отправлялись разыгрывать
отдельные эпизоды пьесы. Прощание с телом в замке Форхартунг, где заседал
Совет графов. Панегирики. Траурная процессия - которая превратилась чуть ли
не в парад, и все благодаря Грегору Форбарре, одолжившему по такому случаю
императорский военный оркестр в мундирах и отряд своей исключительно
церемониальной конной гвардии. Погребение.
Майлз думал, что дед - последний представитель своего поколения.
Видимо, вовсе нет - если судить по кошмарной коллекции древних скрипучих
служак и трясущихся старушенций в черном, похожих на ворон. В каких это
щелях они таились, чтобы теперь повыползать на свет? Майлз с мрачной
вежливостью сносил и их потрясенные либо сочувственные взгляды, когда его
представляли как внука Петра Форкосигана, и их бесконечные воспоминания про
то, что же говорили люди, о которых он в жизни не слышал, о людях, которые
умерли еще до его рождения и о которых - он искренне на это надеялся! - ему
никогда больше услышать не придется.
Даже после того, как на могилу была брошена последняя лопата земли,
ничего не закончилось. Весь день и вечер продолжалось нашествие на особняк
Форкосиганов орд... нет, доброжелателями их было бы назвать неточно, решил
Майлз, - скорее, друзей, знакомых, военных, общественных деятелей, их жен,
всяческих желающих отдать визит вежливости, любопытствующих и родственников
в куда большем количестве, чем он мог помыслить.
Граф с графиней Форкосиган заняли пост внизу, возле лестницы. Светские
обязанности для отца всегда были связаны с политическим долгом, поэтому
неминуемы вдвойне. Но когда прибыл кузен Айвен Форпатрил, ведомый своей
матерью, леди Элис, Майлз решил скрыться в последнем убежище, еще не занятом
вражескими силами. Он уже слышал, что Айвен успешно прошел экзамены; вряд ли
ему под силу вынести подробности. Выдернув пару роскошных цветов из
выставленного на проходе похоронного украшения, он сбежал на лифте на
верхний этаж и скрылся там.
Майлз постучал в резную деревянную дверь.
- Кто там? - донесся приглушенный голос Елены. Майлз надавил на
украшенную эмалевым рисунком круглую ручку -- не заперто! - и просунул в
приоткрывшуюся дверь руку с цветами.
- Ой, Майлз, входи, - добавила Елена.
Майлз, тощий в своем черном костюме, проскользнул в дверь и для начала
улыбнулся. Елена сидела возле окна в старинном кресле. - Как ты догадалась,
что это я? - спросил он.
- Ну, это мог быть либо ты, либо... Никто мне не протягивает цветы,
стоя на коленях. - Ее взгляд на мгновение задержался на уровне дверной
ручки, невольно выдавая, что свои умозаключения Елена вывела из его роста.
Майлз немедленно пал на колени, быстро проделал в таком положении путь
по ковру и демонстративно вручил Елене свое подношение. "Вуаля!" -
воскликнул он, и от удивления она рассмеялась. Зато ноги выразили протест
против столь жестокого обращения болезненной судорогой. - А-а... - Майлз
прочистил горло и добавил гораздо тише: - Не могла бы ты мне помочь
подняться? Эти проклятые грави-костыли...
- О боже... - Елена помогла ему добраться до своей узкой постели,
заставила прилечь и вытянуть ноги, а сама вернулась в кресло.
Майлз оглядел крохотную спальню.
- Мы тебе что, не смогли найти ничего получше этого чулана?
- Мне здесь нравится. Нравится, что окно на улицу, - сказала Елена. - А
комната моего отца в этом доме еще меньше. - Она понюхала цветы, пахнущие
чуть привядшей зеленью. Майлз тотчас же пожалел, что не поискал специально
другие, подушистее. С внезапным подозрением она подняла на него взгляд: -
Майлз, где ты их взял?
Он покраснел, чувствуя себя слегка виноватым.
- Позаимствовал у деда. Можешь мне поверить, пропажи никто не заметит.
Там, внизу, просто джунгли.
Елена беспомощно покачала головой. - Ты неисправим. - Но улыбнулась.
- Ты не против? - тревожно спросил он. - Мне подумалось, что ты от них
получишь больше удовольствия, чем он.
- Только как бы никто не подумал, что это я их стянула!
- Отсылай всех ко мне, - благородно предложил Майлз. И вздернул
подбородок. Елена, помрачнев, уставилась на хрупкие цветочные лепестки. - О
чем ты сейчас задумалась? Печальные мысли?
- Честное слово, у меня, должно быть, не лицо, а какое-то стекло.
- И вовсе нет. Твое лицо скорее похоже на... на воду. Сплошные
отражения и блики света - и никогда не знаешь, что скрывается в глубинах. -
В конце фразы он понизил голос, подчеркивая таинственность этих самых
глубин.
Елена иронически улыбнулась, а потом вздохнула уже всерьез.
- Я просто подумала... Я ни цветочка не положила на могилу матери.
В предвкушении такого плана Майлз просветлел. - А ты хочешь? Мы могли
бы выскользнуть с заднего хода... Нагрузить тележку-другую - никто бы и не
заметил.
- Ну уж нет! - вознегодовала Елена. - Ты и так столько натворил. - Она
повернула цветы к окну, за которым серебрились холодные осенние облака. - В
любом случае, я и не знаю, где эта могила.
- Да? Как странно. Сержант Ботари до того зациклен на твоей матери,
что, я думал, он туда паломничества устраивает. Впрочем, он, наверное, не
любит вспоминать о ее смерти.
- Вот тут ты прав. Однажды я попросила его поехать туда, где она
похоронена - посмотреть на это место и все прочее; так я будто со стенкой
заговорила. Знаешь, как это он умеет.
- Да, вылитая стена. Особенно та, которая на кого-нибудь обрушивается.
- В глазах Майлза зажегся огонек: можно было порассуждать теоретически. -
Может, это чувство вины? Может, твоя мать оказалась одной из тех немногих
женщин, что умирают при родах - она же умерла примерно тогда же, когда
родилась ты, верно?
- Он говорил, что это была катастрофа с флаером.
- А-а.
- А в другой раз сказал, что она утонула.
- М-м? - Проблеск интереса перерос в стойко тлеющий огонек. - Но если
ей пришлось совершить вынужденную посадку на реку или что-то вроде, то оба
объяснения могут быть верными. Или если флаер сажал он...
Елена вздрогнула. Майлз заметил это и молча обругал себя бесчувственным
болваном.
- Ой, прости. Я не собирался... боюсь, просто я сегодня в жутком
настроении. - извинился он. - Все этот проклятый траур. - Прижав кисти к
телу, он захлопал локтями, изображая стервятника.
На какое-то время Майлз впал в глубокое молчание, размышляя о
церемониях, связанных со смертью. К его молчанию присоединилась и Елена,
задумчиво глядя прямо вниз, с высоты четвертого этажа, на роскошную траурную
толпу барраярских аристократов, входящих в дом или покидающих его.
- Мы могли бы разузнать, - проговорил Майлз неожиданно, вырвав ее из
состояния задумчивости.
- Что?
- Где похоронена твоя мать. И даже никого не пришлось бы спрашивать.
- А как?
Майлз усмехнулся и встал. - И не собираюсь рассказывать. Ты еще
примешься меня отговаривать, как в тот раз, когда мы полезли вниз в пещеры
возле Форкосиган-Сюрло и обнаружили старый партизанский склад оружия.
Знаешь, тебе бы в жизни не представилось больше случая поводить один из этих
древних танков.
Елена ответила некоторым сомнением. Видимо, об указанном инциденте у
нее сохранились живые и пугающие воспоминания - хотя ее-то тогда обвалом не
накрыло. Но все же она последовала за ним.
Они осторожно вошли в темную библиотеку на первом этаже. Майлз с
двусмысленной ухмылкой приостановился возле дежурного охранника на входе и,
доверительно понизив голос, произнес:
- Ты не мог бы вроде как погреметь дверью, если кто-то появится, а,
капрал? Нам бы... м-м-м... вряд ли хотелось, чтобы нас внезапно прервали.
Охранник ответил такой же ухмылкой в знак того, что понимает.
- Конечно, лорд Май... Лорд Форкосиган. - И поглядел на Елену с только
что возникшей догадкой, приподняв бровь.
- Майлз, - свирепо зашептала Елена, как только дверь захлопнулась и
отсекла ровный гул разговоров, позвякивание серебра и хрусталя, мягкий шорох
шагов - звуки поминок по Петру Форкосигану, доносящиеся из соседних комнат.
- Ты представляешь, что он сейчас подумает?
- Позор тому, кто подумает об этом дурно, - весело бросил он через
плечо. - Лишь бы он не задумался вот об этом... - Майлз приложил ладонь к
сенсорному замку комм-пульта, нелепо возвышавшегося перед камином резного
мрамора; комм был соединен дважды шифрованной линией связи с Генеральным
штабом и Императорским дворцом. Елена открыла рот от изумления, когда
силовой экран отключился. Несколько пассов руками - и пластина головида
ожила.
- А я-то думала, здесь максимальная секретность!
- Так и есть. Просто капитан Куделка давал мне здесь раньше кое-какие
уроки, когда я... - горькая улыбка, и резкое движение запястьем, - ...
готовился к экзаменам. Он обычно подсоединялся к армейским компьютерам - к
настоящим, в генштабе, - и запускал для меня симуляторы. Так и думал, что он
не вспомнит о том, чтобы удалить мой допуск... - Майлз сосредоточенно
отбарабанил запутанную комбинацию команд.
- Ты что делаешь? - нервно переспросила Елена.
- Ввожу код капитана Куделки. Чтобы добраться до армейских архивов.
- Господи, Майлз!
- Об этом не беспокойся. - Он похлопал ее по руке. - Мы тут всего лишь
обнимаемся, помнишь? Вряд ли кто-нибудь зайдет сюда вечером, разве что
капитан Куделка, а он не будет возражать. Нам все удастся. Думаю, начну-ка я
с армейского личного дела твоего отца. А-а, вот. - Из платы головида вырос
плоский экран, на нем стали появляться строчки текста. - Тут обязательно
будет что-нибудь про твою мать, и мы это используем, чтобы разгадать
загадку... - Майлз замолчал и, озадаченно откинувшись на спинку стула,
пролистал несколько экранов подряд.
- Что? - разволновалась Елена.
- Я тут бросил взгляд на период незадолго до твоего рождения. Он ведь
ушел из армии как раз перед тем, как ты родилась, верно?
- Верно.
- Отец когда-либо говорил тебе, что был уволен не по своему желанию, а
по медицинским показаниям?
- Нет... - Она заглянула через его плечо. - Занятно. И не сказано,
почему.
- Смотри, вот еще занятнее. Его личное дело целиком почти за весь
предшествующий год закрыто. И код жутко крутой. Я не могу его взломать - это
сразу вызовет перепроверку, а потом... Да, здесь личная отметка капитана
Иллиана. С ним мне определенно не хотелось бы беседовать. - Майлз вздрогнул
от мысли, что мог случайно привлечь к себе внимание главы Барраярской
Имперской СБ.
- Определенно... - выдавила Елена, уставившись на Майлза не отводя
глаз.
- Ладно, давай попутешествуем во времени, - быстро проговорил он. -
Назад, назад... Похоже, твой отец не очень-то ладил с этим типом, коммодором
Форратьером.
Елена с интересом навострила уши. - А это не тот самый Форратьер -
адмирал, погибший под Эскобаром?
- М-м... Да, Гес Форратьер. Хм. - Оказалось, Ботари был денщиком
адмирала несколько лет подряд. Майлз удивился. У него-то было смутное
впечатление, что Ботари всю жизнь служил в боевом десанте под отцовским
командованием. Пребывание Ботари у Форратьера завершилось фейерверком
выговоров, черных отметок, дисциплинарных взысканий и зашифрованных
медицинских данных. Сознавая, что Елена смотрит через его плечо, Майлз
быстро проскочил этот раздел. Странно несуразный. За одни нелепые мелкие
проступки назначались суровые наказания. Другие же, значительно серьезнее,
исчезали в медицинских отчетах, и никакого взыскания за ними вообще не
следовало... Неужто Ботари и вправду шестнадцать часов подряд продержал в
уборной под прицелом плазмотрона какого-то техника из инженерной службы? и,
бога ради, зачем?
Чем дальше в прошлое, тем ровнее делались отчеты. Множество сражений -
от двадцати до тридцати лет. Благодарности, отметки о ранениях, снова
благодарности. Отличные оценки за базовый курс подготовки. Запись о
поступлении в армию.
- В те времена было куда проще записаться на военную службу, -
завистливо проговорил Майлз.
- Ой, а мои дедушка с бабушкой здесь есть? - заволновалась Елена. - Он
о них вообще никогда не говорит. Насколько я поняла, его мать умерла, когда
он был совсем молодым. Он мне так и не сказал, как ее звали.
- Марусия, - разобрал Майлз, вглядевшись. - Фотокопия смазанная.
- Какая прелесть! - произнесла обрадованная Елена. - А отца?
Оп-па, подумал Майлз. Копия фотостата была не столь мутной, чтобы не
разобрать слово "неизвестен", написанное грубоватыми строчными буквами рукой
какого-то безвестного писаря. Майлз сглотнул, поняв наконец, почему
некоторые бранные слова пробивают шкуру Ботари, а все прочие - скатываются с
него, как с гуся вода, вызывая лишь терпеливое презрение.
- Может, мне удастся разобрать, - предложила Елена, ошибочно истолковав
его задержку.
Майлз дернул рукой, и экран очистился.
- Константином, - твердо и без запинки заявил Майлз. - Как и его
самого. Но когда он поступил на Службу, родители уже умерли.
- Константин Ботари-младший, - задумчиво произнесла Елена. - Хм.
Майлз уставился на пустой экран, подавив порыв закричать от крушения
своих надежд. Теперь между ним и Еленой искусственно вбит еще один проклятый
клин. Незаконнорожденный отец - самое худшее, самое далекое от понятия
"правильно и пристойно" для юной барраярской девушки, что только можно
придумать. И, очевидно, это не секрет: отец должен знать, да и сотни людей
вокруг - тоже. Так же очевидно, что самой Елене это неизвестно. Она по праву
гордится отцом, его службой в элитных войсках, его нынешним положением
доверенного лица. Майлз знал, как мучительно тяжело ей бывало добиться хоть
какого-то знака одобрения от этой старой каменной статуи. Как странно
сознавать, что боль могла быть обоюдоострой - боялся ли Ботари потерять то
восхищение, которое он едва признавал? Что ж, в руках Майлза секрет сержанта
- наполовину секрет - в безопасности.
Майлз пролистал в ускоренном режиме годы жизни Ботари.
- Пока нет ни намека на твою мать, - сообщил он Елене. - Должно быть,
она в запечатанных данных. Проклятье, а я-то думал, что это будет легко. -
Он задумчиво уставился в пространство. - Попробуем больничные архивы.
Смерти, рождения... Ты уверена, что родилась здесь, в Форбарр-Султане?
- Насколько я знаю, да.
Несколько минут утомительного поиска принесли плоды в виде
многочисленных записей о различных Ботари, но ни один из них не имел
никакого отношения ни к сержанту, ни к Елене.
- Ага! - вдруг выпалил Майлз. - Знаю, что я еще не смотрел. Имперский
военный госпиталь!
- У них там нет акушерского отделения, - с сомнением произнесла Елена.
- Но если произошел несчастный случай? Она ведь жена солдата и все
такое, - может, ее в срочном порядке доставили, куда было ближе, а таким
местом и оказался Имперский госпиталь... - Он склонился над машиной, мурлыча
под нос: - Ищем, ищем... Ха!
- Нашел меня? - возбужденно спросила Елена.
- Нет - себя самого. - Он просматривал документацию, экран за экраном.
- Ну и задачка у них была - привести в порядок то, что натворила их
собственная военная разработка. Мне повезло, что к тому времени уже были
завезены маточные репликаторы - да, вот они: кое-какое лечение in vivo
провести было бы невозможно, оно убило бы мою мать... Вот и старый добрый
доктор Вааген - ага! Стало быть, раньше он занимался военными
исследованиями. Смысл в этом есть - полагаю, он у них был экспертом по ядам.
Жаль, что я не знал обо всем этом, когда был ребенком - а то бы настоял на
том, что у меня два дня рождения: один - когда маме сделали кесарево
сечение, а второй - когда меня наконец вытащили из репликатора.
- А какой день выбрали?
- День кесарева сечения. Я доволен. Так я всего на полгода моложе тебя.
А иначе ты была бы почти на год старше, а меня предупреждали насчет женщин
преклонного возраста... - Эта болтовня наконец была вознаграждена ее
улыбкой, и он чуть расслабился.
Майлз замолчал, уставившись на экран прищуренными глазами, и ввел еще
один запрос на поиск.
- Странно, - пробормотал он.
- Что странно?
- Секретный военно-медицинский исследовательский проект, и директором
там - мой отец, не больше и не меньше.
- Никогда не знала, что он и исследованиями занимался, - произнесла
Елена с крайне пораженным видом. - Везде успевал!
- Вот это и любопытно. Он же штабной стратег. И насколько я знаю, к
науке никогда отношения не имел. - Следующий запрос вызвал появление на
экране уже знакомого шифра. - Проклятье! Еще один замок. Задаешь простой
вопрос - и упираешься в простую кирпичную стенку... А вот и доктор Вааген, в
резиновых перчатках рука об руку с отцом. Значит, на самом деле работу делал
он. Это все объясняет. Пробиться бы через этот код, дьявол его побери... -
Майлз принялся беззвучно насвистывать мелодию, уставившись в пространство и
выстукивая пальцами барабанную дробь.
Елена выглядела уже подавленной.
- Вижу, ты уперся, как осел, - нервно заметила она. - Может, лучше
бросим все это? Теперь уже неважно...
- Здесь нет отметки капитана Иллиана. Должно хватить...
Елена прикусила губу. - Послушай, Майлз, это и правда... - но он уже
взялся за дело. - Что ты делаешь?
- Пробую один из старых отцовских кодов доступа. Я в нем почти уверен,
разве что за исключением пары цифр.
Елена сглотнула.
- В яблочко! - приглушенно завопил Майлз, когда на экран наконец
хлынули данные. Майлз жадно принялся их читать. - Так вот откуда взялись эти
маточные репликаторы! Их привезли с Эскобара, когда вторжение провалилось.
Бог мой, это же военная добыча. Семнадцать штук, все заряжены и в рабочем
состоянии. В те времена они казались высокими технологиями. Интересно, не
сперли ли мы их просто-напросто?
Елена побледнела.
- Майлз... они там не ставили экспериментов на людях или чего-то вроде
этого, а? Уверена, твой отец никогда не дал на это санкции...
- Не знаю. Доктор Вааген способен делаться весьма... гм... зацикленным
на своих исследованиях. - В голосе его вдруг послышалось облегчение. - А-а,
теперь я вижу, в чем тут дело. Смотри сюда... - Голоэкран начал
разворачивать в воздухе еще один файл; Майлз ткнул сквозь картинку пальцем.
- Их всех отослали в детский приют Имперской службы. Это, должно быть, дети
наших солдат, погибших на Эскобаре.
В голосе Елены послышалось напряжение. - Дети погибших на Эскобаре? А
где же их матери?
Они уставились друг на друга. - Но у нас в армии никогда не было
женщин. Разве что несколько вольнонаемных медтехников... - начал Майлз.
Длинные пальцы Елены упрямо сжали его плечо.
- Погляди на даты.
Он прокрутил текст еще раз.
- Майлз! - прошипела она.
- Да, вижу. - Он остановил дисплей. - Младенец женского пола, отдана
под опеку адмиралу Эйрелу Форкосигану. Ее не отправили в приют вместе с
остальными.
- Дата... Майлз, это же мой день рождения!
Он отцепил ее пальцы. - Знаю. Не надо мне ключицу ломать, пожалуйста.
- Это могла быть я? Это я? - Ее лицо исказилось волнением и надеждой.
- Знаешь, бывает всякое, - осторожно произнес Майлз. - Но есть масса
способов медицинской идентификации - отпечаток ступни, рисунок сетчатки,
группа крови... Поставь-ка ногу вот сюда.
Елена запрыгала на одной ноге, снимая обувь и чулок. Майлз помог ей
поставить правую ступню на пластину головида. Он с жутким усилием сдержался,
чтобы не скользнуть рукой вверх по невообразимо шелковистому бедру,
видневшемуся из-под скомканной юбки. Кожа как лепесток орхидеи. Он закусил
губу; боль, только боль поможет ему сосредоточиться. Проклятые узкие штаны!
Надеюсь, она ничего не заметит...
Куда лучше помогла сосредоточиться необходимость настроить оптический
лазерный датчик. На подошве на несколько секунд заиграл мерцающий красный
свет. Он установил машину на сравнение завитков и складок
дактилоскопического узора.
- Учитывая разницу между младенцем и взрослым... бог мой, Елена, это же
ты! - Майлз возгордился. Если он не может быть солдатом, то, возможно, у
него есть будущее в качестве детектива...
Мрачный взгляд Елены приковал его к месту. - Но что это значит? - Лицо
ее вдруг застыло. - Что, у меня не было... я какой-нибудь клон или меня
изготовили искусственно? - Она заморгала внезапно повлажневшими глазами,
голос задрожал. - У меня вообще не было матери? Нет матери, и все это
просто...
Ее горе уничтожило всякое торжество Майлза по поводу удавшегося ему
опознания. Болван! Теперь он превратил ее мечту о матери в кошмар...
нет-нет, это сделал полет ее собственной фантазии. - Уф! Нет, конечно же,
нет. Откуда у тебя такая дурацкая идея! Ты, несомненно, дочь своего отца - и
ничего оскорбительного в этой фразе нет... Это просто значит, что твоя мать
погибла на Эскобаре, а не здесь. И кроме того, - он вскочил и торжественно
провозгласил: - это превращает тебя в мою давно потерянную сестру!
- Что?! - в замешательстве произнесла Елена.
- Конечно. Или точнее - есть один шанс из семнадцати, что мы оба вышли
из одного репликатора. - Майлз закружился вокруг нее, фарсом стараясь
изгнать ее ужас. - Моя сестра-близнец на одну семнадцатую! Дальше должен
последовать пятый акт пьесы. Мужайся - в следующей сцене тебе придется
выскочить замуж за принца!
Она засмеялась сквозь слезы. Дверь угрожающе хлопнула, и снаружи
неестественно громкий голос капрала провозгласил: "Добрый вечер, сэр!"
- Туфли! Мои туфли! И верни мне чулки! - прошипела Елена.
Майлз сунул ей в руки желаемое, и одним неистовым, плавным движением
отключил и опечатал комм-пульт. Приземлившись на диван, он быстро схватил
Елену за руки, дернул и уронил рядом с собой. Она хихикала и ругалась на
него, сражаясь со второй туфлей. Одна слеза еще катилась по ее щеке,
оставляя блестящий след.
Он скользнул рукой в ее прекрасные волосы и пригнул ее лицо к своему. -
Лучше бы это выглядело убедительно. Мне не хочется разбудить подозрения
капитана Куделки. - Он замолчал, улыбка его исчезла, сменившись
серьезностью. Их губы слились.
Вспыхнул свет; они отпрянули в стороны. Майлз выглянул из-за плеча
Елены... и на мгновение забыл, как дышать.
Капитан Куделка. Сержант Ботари. И граф Форкосиган.
Капитан Куделка покраснел, уголок его рта слегка дернулся кверху,
словно его здорово распирало изнутри. Он кинул взгляд в обе стороны на своих
спутников и сжал губы. Грубое, морщинистое лицо сержанта было ледяным. Граф
мрачнел на глазах.
Майлз наконец нашел, что бы сделать в ситуации, в которую он попал. -
Хорошо, - произнес он твердым учительским тоном. - А после слов "... Молю
мне милость эту оказать", ты в следующей строчке говоришь: "От всей души;
какая радость мне, что видела я покаянье ваше..." - Он безо всякого
раскаяния поднял взгляд на отца. - Добрый вечер, сэр. Мы заняли вашу
комнату? Мы можем пойти порепетировать еще куда-нибудь...
- Да-да, пойдем, - пискнула Елена, старательно подхватывая реплику.
Пока Майлз тащил ее к спасительному выходу, она одарила троих взрослых
довольно глупой улыбкой. Куделка от всей души улыбнулся в ответ. Граф
каким-то образом умудрился одновременно улыбнуться ей и угрожающе
нахмуриться в адрес Майлза. Сержант демократично хмуро взирал на всех. Когда
они пролетели через вестибюль, ухмылка охранника переросла в приглушенное
ржание.
- "Нам все удастся", да? - огрызнулась Елена на Майлза уголком рта,
когда они поднимались на лифте.
Майлз нагло описал вокруг нее пируэт.
- Стратегическое отступление в должном порядке. А что еще нам
оставалось, когда противник превосходит нас числом, во