рех новых великанов. Самый крупный из них, тот, кого Тими Логан называла "Сал", мало отличался от Кохомы, хотя и был чуть выше и массивнее. Два других великана ростом были с Логан, но один из них был женщиной. - Самые настоящие пигмеи. - Сал вопросительно смотрел на Логан. - Местные жители, - улыбнулась она ему в ответ. - У них слишком много общих черт с нами, чтобы это можно было списать на разные пути эволюции. До конца, конечно, нельзя быть уверенными, пока их тщательнейшим образом не обследуют в медицинском центре. Но за исключением нескольких незначительных отличий, могу поклясться, что все проверки покажут, что они такие же люди, как мы с вами. Мы с Жаном решили, что это потомки экипажа одного из межзвездных кораблей, потерявшегося много веков назад. Может быть, даже до установления Содружества. Кстати, они разговаривают на отменном земном английском, хотя и немного шепелявят. Сал продолжал неотрывно смотреть на Борна и Лостинга. - Похоже на то. Из первых колонизаторов многие попадали не туда, куда летели. Могли бы еще и еще тысячи лет не повстречаться, если бы не ваш упавший корабль. Незначительные отличия... Ты имеешь в виду пальцы ног и их размер? Логан кивнула. - Да, это и приобретенная защитная окраска. Понимаешь, мы с Жаном все это время таскались по тому самому Аду, который ты предположительно упомянул. И все эти недели я занималась тем, что мысленно готовила себе все, начиная с бифштекса и кончая мятным чаем после обеда. И с тех пор, как мы вылетели, я ни разу не принимала настоящую ванну. - О, и еще бы переодеться! - с жаром добавил Кохома. - Господи, пошли чистое белье! - Хансен будет очень рад вашему возвращению. Вот бы посмотреть, как изменится лицо у старика, когда вы войдете с вашими двумя новыми друзьями. Это же просто бесценно! - Лучше бы тебе посмотреть на него, - поддержал разговор Кохома, - когда мы ему расскажем о тех открытиях, которые мы там сделали. Надо бы тебе тоже выбраться, прогуляться там, Сал. Иначе ты ничего не узнаешь об этом мире. - Да-а. Все-таки, если не возражаете, все эти пешие прогулки я бы оставил специально для вас, неисправимых энтузиастов, - и Сал дружелюбно пихнул Кохому. - А об этих не расскажешь? - Извини, Сал. Это тайна первооткрывателей, что ли. - Я просто любопытствую; Жан. Я вовсе не покушаюсь на ваши премиальные. Да к тому же, как я смогу что-нибудь доказать, а? Ну, все равно очень рад, что вам выдалась удачная прибыльная прогулка. Понимаете, на старика давит начальство, по крайней мере так говорят, с тех самых пор, как Цинг-Ан покончил с собой. Кохома и Логан, несмотря на всю усталость, были шокированы. - Как? Поки покончил с собой? - шепнула Логан, назвав биохимика по кличке. - За что купил, за то и продаю. Нирчауз, ну знаете - эта такой бык из охраны, который у профессора был в приятелях - так вот, он последним видел его в живых и доложил, что тот был чем-то подавлен, но навряд ли в суицидальном настроении. А он пошел вразнос и взорвал все в своей лаборатории. Конечно, когда оказываешься в такой зависимости от всех этих глупостей, как Цинг Ан, неизвестно, что может взбрести в голову. Компания осознанно идет на определенный риск, нанимая подобных людей. Но на этот раз риск не окупился. - Жаль, - пробормотал Кохома. - Мне этот парень нравился. - Всем нравился. Последовала неловкая тишина. Все были поглощены собственными мыслями и полностью сознавали, что каждый из них оказался в этом мире исключительно по причине какой-то своей слабости: денег, наркотиков или чего-то, о чем вообще лучше не упоминать. Каждый раз, стоило этой теме всплыть на поверхность, как ее старались поскорей утопить. Обсуждение подобного по всеобщему согласию избегалось. Все шли молча. И тут, наконец, до Логан дошло чего, вернее, кого не хватает. Повернувшись к Борну, она спросила: - А где Руума-Хум и Джелливан? - Они оба сказали, что им будет неуютно за пределами леса, - искренно ответил Борн. - Они не любят открытого пространства. Кроме того, ты не говорила, что хочешь, чтобы они пошли с нами. - Ладно. Не важно, - Логан с тоской оглянулась в сторону изумрудного, испещренного цветами пейзажа. - Вот бы похвастаться перед Хансеном парочкой всеядных шестипалых в качестве домашних животных. Он пришел бы в восторг. Логан так этого хотелось, но она была уже на полпути к ванне и бифштексу. Не будет же она теперь возвращаться в джунгли! Всему свое время. Всеядные? Она почему-то решила, что фуркоты всеядные. А ведь если подумать, она ни разу не видела, чтобы хоть один из них что-то ел. Ах да, ведь Борн говорил, что они чувствуют себя неуютно в определенных ситуациях. Вероятно, им нравится есть в уединении, точно так же и любовью они предпочитают заниматься вдали от чужих глаз. И все равно очень странно, что она ни разу не видела, как хотя бы один из них ел что-то. Дальнейшие размышления были прерваны выкриком Борна: он первым заметил демона. - Лостинг, зенит! Снова Логан испытала шок, услышав слова, которые не очень-то подходили к образу жизни Борна. Лостинг глянул вверх и тут же вытащил свой снаффлер. Только тут Логан увидела крошечное коричневое пятнышко у себя над головой. Таких пятнышек всегда было много, и они держались поодаль от станции. Вероятно, в этот раз Борн каким-то образом уловил их недружелюбное движение. И он был прав. Пятнышко стало вполне различимым силуэтом, таким, которого ей никогда в жизни не хотелось бы видеть. Широкие крылья, лапы с когтями, длинные челюсти, оснащенные острыми, как бритва, зубами. Ей так и не удалось до конца подавить улыбку на губах. Улыбку превосходства при виде того, как охотники торопливо нацеливают примитивные духовые ружья. - Да не волнуйтесь вы, Борн, Лостинг. Успокойтесь и смотрите. Борн вопросительно посмотрел на нее, но все-таки справился с собой и опустил ружье, подавив естественное желание - зарядить и выстрелить. Логан изучала пикирующего демона. Он спускался по все сужающейся спирали, рот его был широко раскрыт. Ей не было видно, какое именно из орудий станции прикрывало именно этот участок неба, пока небосвод у них над головой не прорезал красный луч, направленный из одной из башен со вращающимися лазерными пушками. Небесный демон, ярко вспыхнув, исчез, превратившись в облачко дыма и кучку пепла. Борн и Лостинг безмолвно смотрели вверх, туда, где всего несколько секунд назад был демон, пытавшийся напасть на них. В точно таком же безмолвии Логан, Кохома, Сал и двое других смотрели на Борна и Лостинга. - Это своего рода очень усовершенствованное охотничье ружье, Борн, - объяснила наконец Логан. - Ну, как тебе объяснить... Оно как бы использует свет и им убивает. Борн обернулся и указал на сферическую башню, где была расположена пушка. - Там? - Правильно, - сказал Кохома. - И еще есть. Они расположены вокруг станции. Благодаря этим пушкам и электрическому заграждению мы здесь в полной безопасности. - Вспомни, Борн, - возбужденно сказала ему Логан, когда они пустились дальше по направлению к станции, - как твои братья устраивали оборону при нападении акади. А систему оружия, подобную этой, - она указала на неподвижную теперь башню, - можно установить вокруг твоего поселка и защитить Дом. И вам больше не придется беспокоиться из-за акади, из-за силверслитов и из-за всего остального. - Но ведь придется стрелять очень быстро и очень быстро ее поворачивать на таком маленьком расстоянии, - заметил Лостинг. - Ну, это не проблема, - самоуверенно разъяснил Кохома. - Достаточно расчистить большое пространство вокруг Дома, как это сделали мы, и установить приличную систему обнаружения. В таком случае ни один хищник даже близко не подойдет незамеченным. - Расчистить пространство? - переспросил Лостинг. - Ну да, понимаешь, срубить всю близко расположенную растительность. Так я, собственно, и предполагал сначала сделать, чтобы остановить акади. Просто оставить несколько ветвей, чтобы они служили своего рода перекидным мостом. Это же очень просто. А мы дадим вам инструменты, сходные по действию с нашим световым оружием, и работа по расчистке будет очень несложной. Только скажите, и мы вам их запросто отдадим. Ну а вы, надеемся, будете помогать нам находить дорогу в вашем Мире и обнаруживать кое-какие вещества. За это вы, вообще, заработаете наше доброе расположение на все времена. - Срубить, - пробормотал Борн, - расчистить пространство. - Да, Борн, - Логан выглядела озадаченной. - А что тут не так? Ведь сначала можно сделать эмфол, а потом... - Да нет, - лицо охотника просветлело, - просто столько чудес, и все разом. Мне стало чуть-чуть не по себе. Мне бы очень хотелось узнать чуть-чуть побольше о таких вещах, как световое оружие, защитные системы, и что нам нужно сделать, чтобы получить их. - Ну, последнее мы не вправе решать, Борн, - сказала Логан. - Мы - маленькие служащие большого концерна, работающие на этой станции. В деталях все решит человек по имени Хансен, ты скоро с ним встретишься. Но, по-моему, не составит большого труда выработать соглашение, которое принесет пользу обоим нашим народам, тем более после всего, что ты сделал для Жана и для меня лично. Их уже ждал лифт. На нем они поднялись сквозь ворота в электрической решетке на нижний этаж станции. Когда они проезжали мимо решетки, вечно любопытный Борн спросил о ее устройстве. Кохоме пришлось попотеть, однако после того, как он сослался на молнию, оба охотника, похоже, удовлетворились. Лифт доставил Борна и Лостинга в мир новых чудес. Первое, что их поразило, была неожиданная, почти физически ощущаемая перемена цветовой обстановки. Преобладавшее повсюду зеленое, кое-где расцвеченное яркими красками и всеми оттенками коричневого, внезапно сменилось серебристым и серым, белым и голубым, из которого состоял этот новый мир. Единственное, что здесь было зеленым - тощий ряд кустов-паразитов, растущих в длинном глубоком вазоне, который служил разделительной полосой между секциями коридора. Борн сразу увидел, что кустарник не в порядке. Цветы на нем были большие и яркие, но листья подвявшие и не повернутые к солнцу, как должно было бы быть. Но времени у него хватило лишь на беглый взгляд. Слишком много нового нужно было увидеть и попытаться понять. Столько новых великанов, и все спешат куда-то, занятые всевозможными необъяснимыми делами, бегают туда-сюда по коридору. А некоторые в одежде, которая выглядят еще более странно, чем серые костюмы Логан, Кохомы и Сала. К ним подошел какой-то человек и шепотом обратился к тому, кого они называли Салом. Борн, однако, совершенно отчетливо услышал его. - Хансен хочет немедленно увидеть двух местных. Он у себя в кабинете. - Он взглянул на Логана и Кохому. - И вас тоже. Логан застонала. - Нельзя ли нам сначала хотя бы немного помыться? Андрэ, ну ты же не представляешь, что нам пришлось пережить за последние месяцы. - Знаю. Но вы-то Хансена тоже знаете. Приказ есть приказ, - и он беспомощно пожал плечами. - Черт возьми, лучше уж сразу с этим покончить, - проворчал Кохома. - А этот человек, Хансен, - спросил Борн, когда они подходили к внутреннему лифту, - он - вождь вашего племени? - Не вождь и не племени, - объяснила Логан с некоторым раздражением, вызванным в первую очередь приказом, а не вопросом Борна. - Эта станция - Дом людей, которые заняты общей охотой, но устроена она совсем иначе, чем ваш дом. Знаешь что, считай, что наша станция - это группа охотников, вышедшая за добычей, а мистер Хансен - вожак охотников. Лучше я объяснить не сумею. Я не очень уверена, что смогла бы объяснить тебе, что такое корпорация, даже если бы у меня был целый месяц. - Мне и этого достаточно, - ответил Борн, когда они свернули и пошли по белому, ярко украшенному туннелю. - Хансен - это тот, кого мы можем просить о световых пушках и других чудесах для нашего народа. - Ты правильно понял, Борн. Я знала, что ты поймешь, - с радостью заявила Логан. - Помоги нам исследовать твой Мир и найти несколько вещей, которыми вы сами не пользуетесь, и взамен мы с радостью дадим вам все эти чудеса. Это старинный принцип моего народа и твоих предков. "Все это чуть-чуть незаконно в данный момент", - подумала она, но вслух не сказала. - А что за человек ваш вожак? - Все зависит от того, откуда ты, - загадочно ответила ему Логан. Она, по-видимому, объяснила бы ему и больше, но они уже подошли к двери, и Сал знаком приказал им замолчать. Он открыл дверь и сам остался снаружи, в то время как все четверо путешественников вошли вовнутрь. Хансен сидел за узким изогнутым столом, и создавалось впечатление, что он надет на нем, как огромный пластмассовый пояс. Стол был завален мотками ленты, кассетами, стопками бумаги, десятками отдельных сводок в переплете из искусственной кожи. Стены были отданы полками с книгами и кассетами. Дальняя стена комнаты была целиком занята окном от пола до потолка, из которого прекрасно была видна панорама панты и задыхающегося позади нее леса. Когда они вошли, Хансен сидел, уставившись на экран телевизора, установленного на гибкой стойке. - Минуточку, пожалуйста. Жан, Тими, я очень рад, что вы живы. - Хансен говорил не оборачиваясь. Голос его был мягкий, подбадривающий. И поза только подчеркивала полноту этого уже немолодого человека. Ростом он был немного выше Борна. Зачесанные назад и ниспадающие прядями до самых плеч волосы приоткрывали лоб с большими залысинами, который, казалось, был сделан из темной замазки. За исключением густых, жестких усов, прилипших к верхней губе, как впавшее в зимнюю спячку насекомое, волосы его были совершенно седыми. Несмотря на то, что работал кондиционер, он потел. На самом-то деле первое, на что обратил внимание Борн, едва войдя на станцию, был откровенно искусственный, неестественный холод. Даже самыми холодными ночами в этом мире редко бывало так холодно. Затянувшееся ожидание не тяготило ни одного из охотников, они были полностью заняты осмотром комнаты и ее содержимого. От внимательного Борна не ускользнуло почтительное молчание, с которым Кохома и уставшая, нетерпеливая Логан ждали, когда вожак обратит на них внимание. Наконец Хансен нажал на кнопку телевизора и оттолкнул его от себя. Экран на гибкой стойке захлопнулся, и Хансен повернулся к посетителям. Правая рука его покоилась на подлокотнике кресла, а левой он потирал без конца потеющий лоб. Хансен выглядел уставшим. Он и был уставшим. Управление этой станцией преждевременно состарило даже столь опытного и закаленного руководителя, каким был Хансен. Без конца что-то выходило из строя, а заменить было нечем, поскольку корабли с припасами не рисковали лететь сюда из-за боязни законов Церкви и Содружества. А если ничто не выходило из строя, то обязательно возникал какой-нибудь "немеханический" кризис. Возникало такое впечатление, что стоило кому-то из его людей ступить на поверхность этого Мира, как их тут же жалили, кусали, кололи и всяческим другим образом травмировали представители здешней флоры и фауны. Кроме того, Хансен до сих пор не оправился от потери продляющих жизнь экстрактов из древесных наростов и Цинг-Ана, единственного человека, который что-то об этом знал. "Эх, если бы только этот бедный маньяк не проявил такую тщательность в уничтожении своих записей". Известие о самоубийстве биохимика и сопутствовавшем ему уничтожении всего, что касается так называемого эликсира бессмертия, произвело тяжелое впечатление на начальство Хансена. Вообще, все вышло очень плохо. И все-таки Хансену удалось слегка улыбнуться, когда он осмотрел с ног до головы вернувшихся членов экипажа скаммера. Душевный подъем, вызванный возвращением Логан и Кохомы, был как нельзя кстати. - Мы уж совсем смирились с вашим исчезновением, - сказал Хансен. - Я ушам своим не поверил, когда охрана доложила, что на краю леса стоят люди, - уголок его рта дернулся при воспоминании об этом. - Вы мне причинили столько неприятностей, знали бы вы. Теперь мне придется запросить обратно все бумаги, касающиеся вашей кончины, запросы о вашей замене и все такое прочее. Ох, и хлопот же вы доставите бюджетно-финансовому отделу. - Ну, уж простите, шеф, - сказала Логан, улыбаясь в ответ начальнику. - Ну, - выдохнул Хансен, откидываясь в кресле и складывая руки на брюшке. - А теперь рассказывайте мне, что это за аборигены пришли с вами. - Они спасли нам жизнь, - ответила Логан, как само собой разумеющееся. - И боюсь, сэр, что никакие они не аборигены. Насколько мы можем судить, это потомки колониального корабля, который где-то заблудился и в конце концов застрял здесь. Они уже успели утратить память о своем происхождении, все знания времен Содружества и до Содружества и практически все технологические навыки. У них развился рудиментарный первобытно-общинный строй. А в результате наши друзья - Борн и Лостинг - совершенно убеждены, что они являются уроженцами этого мира. - А вы совершенно убеждены, что это не так? - Совершенно верно, сэр, - вставил Кохома. - Слишком много общих черт. Топоры, сделанные из того же сплава, из которого делают наши космические суда, и многие другое. Тот же самый язык, хотя у них и развилось собственное наречие. Та же структура семьи и... - Да, да, - прервал его Хансен, махнув рукой. - И жизнь вам спасли, верно. И сюда вас привели, сквозь этот укоренившийся Ад, который там царит. Как далеко, говорите, вы зашли? - Хансен с любопытством покосился на Логан. Она назвала точную цифру, и начальник станции присвистнул. - Так вот значит, всего вчетвером и столько километров сквозь это, - он кивнул через плечо в сторону окна. - Да, сэр, вчетвером, да еще пара домашних животных, - уточнила Логан. - Они очень смелые ребята, сэр, раз отважились на такое, - продолжал Кохома. - Ведь до этого случая никто из племени дальше, чем на пару километров, от своего поселка не удалялся. - Да, все это очень мило, но совершенно невероятно, - недоверчиво проговорил Хансен. - Временами я и сама не понимаю, - ответила Логан. - Шеф, а можно мне сесть, пожалуйста, а то я немного устала. Хансен сокрушенно покачал головой. - Совсем забываю обо всем. Извините меня, Тими. По его вызову в дверях появился Сал. - Соломон, принесите какие-нибудь стулья. Для всех. Стулья принесли. Борн и Лостинг, посмотрев на своих спутников-великанов, тоже неуклюже пристроились на стульях. - В общем, - подытожила Логан, - мы все вынесли благодаря удаче и умению этих двоих, - она указала на охотников. - Борн и его соплеменник знают лесной мир, ведь они там живут в самом настоящем смысле этого слова. Их поселок располагается на одном-единственном Дереве. - Ваша и их приспособляемость превосходит все, о чем мне когда-либо приходилось слышать, - сказал Хансен. - Если откровенно, - сказала Логан и бросила оценивающий взгляд на Борна, - то, по-моему, главная заслуга в этом принадлежит Дереву, хотя народ Борна вряд ли с этим согласится. Борн не рассердился на ее слова. Разве это стыдно - признаться, что ты хуже собственного Дома? После стольких дней жизни на Дереве, после стольких часов непрерывных объяснений великаны, похоже, так ничего и не поняли, и судя по тому, что ему удалось краем уха услышать здесь, в их собственном Доме-станции, едва ли когда-нибудь что-нибудь вообще поймут. Легкость, с которой они говорят о вырубке, о расчистке пространства... А ведь они совсем недавно об этом упоминали. Это оставило у Борна чувство непреходящей тоски. Он снова посмотрел на седого старика. - Ну, похоже, вы заслужили награды, - проговорил тот. - Тут не ограничишься одной благодарностью, мистер... Борн. - Он по-отечески улыбнулся. - А скажите мне, Борн, Лостинг, чего бы вам хотелось. Борн глянул на своего спутника. Большой охотник повертелся на своем стуле и шепнул: - Чем быстрее мы уйдем из этого холодного, жесткого места и вернемся домой, тем для нас будет лучше. Борн кивнул и снова повернулся к Хансену. - Мне тоже больше всего хотелось бы вернуться Домой. Но сначала мне хотелось бы побольше узнать о световом оружии и электрической лозе и обо всем подобном. Хансен склонился вперед и в упор посмотрел на немигающего охотника. - Кто же из вас абориген, Борн? Хотя, какая разница. Чем более вы примитивны, тем проще будет вести с вами переговоры. Что касается современных систем вооружения, об этом мы немножечко подумаем. Я думаю, что все будет в порядке, вы их получите, как только нам удастся выработать соглашение о сотрудничестве. Такое, что даже комар носа не подточит. - Наше оружие может принести им очень большую пользу, сэр, - вставил Кохома. - Они на наших глазах столько людей потеряли в лесу, что... - Я знаю об этом, Жан. - Хансен не хотел больше никого слушать, он полностью сконцентрировался на Борне. - Так вот, Борн, то место, где мы находимся, называется первичный разведпост, первый Дом моего народа в этом мире. На его обустройство потребовались очень большие расходы. И то, что он здесь - великая тайна, поскольку ставки очень велики. Сохранились ли у вас представления, Борн, о том, что такое шахта, что такое фабрика, что такое завод? Лицо Борна не дрогнуло, выражение не изменилось. - Так, вижу, что не сохранилось. Тогда, давайте, я попробую объяснить. Мы можем очень многое, мы делаем материал, из которого изготовлена эта станция, мы делаем пластик, из которого изготовлен этот стол. Но мы можем не все. А в этом мире, насколько нам удалось определить, содержатся кладовые совершенно бесценных вещей, и, заполучив такие вещества, можно... понимаете ли, можно сделать жизнь лучше, лучше для всех. Для вас и для нас. И ваша помощь в разработке богатств этого мира была бы неоценима. Она сильно упростила бы нашу задачу. - Он перевел дыхание. - В частности, мы здесь обнаружили вещество, с помощью которого... - Извините, сэр, - начальника прервал человек по имени Сал, который так и оставался в кабинете. - По-вашему, можно... Хансен махнул рукой. - Борн, по-вашему, вернется на свое Дерево и первым делом по межзвездной связи пошлет доклад ближайшему кораблю мирных сил Содружества? - Кроме того, - продолжил Хансен, снова обернувшись к Борну, - я верю в откровенность. Я хочу, чтобы наши новые друзья поняли важность того, о чем я говорю. Из сердцевины нароста одного дерева, Борн, которое растет в вашем мире, можно извлечь препарат. - Борн никак не реагировал. - Дело в том, что наросты на деревьях растут для того, чтобы выработать противоядие против чуждых инфекций и паразитов, и даже формируются они вокруг инородных вкраплений. И если мякоть из сердцевины конкретного нароста должных образом обработать, то появляется жидкость, которая, судя по всему, обладает способностью продлевать человеческую жизнь. Вы как насчет этого, Борн? Вам не хотелось бы прожить в два раза больше? - Не знаю, - честно ответил Борн. - А с какой стати? - С какой стати, действительно? - Хансен встал и хлопнул ладонями по столу. - Ну, на сегодня хватит философии. Хотите еще посмотреть станцию? - Очень хочу. Лостинг же просто проворчал себе под нос, выражая полное безразличие. - А вы двое, - обратился Хансен к Логан и Кохоме, - отправляйтесь в свои апартаменты. Их, правда, уже убрали, но я прослежу, чтобы ваши личные принадлежности вернули на место. Вам предоставляется двадцатичетырехчасовый отпуск с бесплатным пользованием услугами, магазином и буфетом. Скажете сержанту Байндеру, что в течение следующих трех приемов пищи у вас карт-бланш, и заказывайте, что хотите. - Спасибо, сэр, - сказали оба хором. Хансен кивнул в сторону густого леса вокруг станции. - Будете благодарить меня, когда снова окажетесь там, и будете снова сидеть и думать, кто это грызет вам лодыжку и как его убить. А о ваших друзьях я позабочусь. - Хансен обошел вокруг стола и дружески пожал плечо Логан. - Ну а теперь идите и гуляйте на всю катушку. А после этого, если медики найдут вас в порядке, очень надеюсь, уже завтра, вы осмотрите и примете новый скаммер и приступите к выполнению своих обязанностей. 12 Пока они путешествовали по этому дому чудес, Борн успел заметить, что все великаны повинуются Хансену так, как у них повиновались бы вождю Сэнду или Джойле. Из этого он сделал вывод, что Логан преуменьшила роль этого человека как вожака в делах охоты, поскольку власть его была более высока. Хансен показал им жилые помещения, где обитали сотрудники станции; средства связи наверху в куполе из плексового сплава, благодаря которым станция была в курсе того, что происходит в многочисленных скаммерах, летающих над окрестным лесом; приемное помещение, в которое скаммеры возвращались, чтобы разгрузить привезенные карты, сводки и новые местные материалы. - А что это там за скаммер такой? - спросил Борн, показывая на челнок, покоящийся на платформе. - Почему он настолько отличается от остальных по форме и настолько больше их по размеру? - Это не скаммер, Борн, - объяснил Хансен. - Это челнок. Он предназначен для того, чтобы добираться на нем отсюда до транспортных кораблей, находящихся в космосе. Это такое место, которое расположено выше вашего Верхнего Ада. Большие транспортные корабли, которые летают к другим мирам, могут путешествовать только в пустоте. - А как можно путешествовать в пустоте? - Для этого делают маленький искусственный мир из металла, вроде этой станции, и погружают в него пищу, воду и воздух. Двое охотников стойко вкусили чудеса буфета, где местные белки смешивались с пищевыми красителями и ароматизаторами, после чего видоизменялись так, чтобы их форма и вкус удовлетворяли пищевые запросы великанов. Выслушав это объяснение, Борн снова загорелся любопытством. - Да, теперь я понимаю. А какую местную пищу вы используете, чтобы получить вашу? - О, какую придется. У нашей аппаратуры очень большие возможности. Мы посылаем скаммеры, оборудованные специальной собирающей техникой, и они возвращаются с необходимыми животными и растительным сырьем. - А можно мне посмотреть, где происходит это чудо? - Конечно, конечно, - и Хансен увлек их за собой из столовой в производственные помещения. Там он показал им хоппер, где растения и животные местного происхождения смешивались с дорогими инопланетными питательными веществами, витаминами, ароматизаторами. Борн внимательно рассмотрел листья ветвей и кустарников. Большая часть растений, которые великаны собирали себе в пищу, были просто небрежно ободраны, будто они неживые. И ничто из того, что было собрано, не было подгнившим. Все листья, ветви, плоды были здоровыми, среди них не было засыхающих или умирающих. Великаны не эмфолили, они просто брали то, что им нужно, без оглядки, легко, слепо. Лицо Борна сохраняло дружелюбное выражение, не мысли его были далеко не радужными. После этого Хансен проводил охотников в комнаты отдыха, где даже Лостинг был ошарашен чудесами, предназначенными для развлечения на досуге. А вслед за этим похождением, специально предназначенным для того, чтобы впечатлить местных жителей, они отправились в лаборатории, где проводились исследования местных плодов, которые привозили из многочисленных полетов скаммеры. Борна и Лостинга представили работникам станции, мужчинам и женщинам, занятым напряженным непонятным трудом. - Маккей, - окликнул Хансен высокую худую женщину, одетую в темный лабораторный халат. Волосы у нее на голове были уложены в высокую копну. - Хелло, шеф. - Голос у женщины был низкий. Темные глаза смотрели пронзительно. Она внимательно оглядела охотников. - Интересно. Значит, говорите, местные. Что ж, похоже, похоже. - Если уж на то пошло, это Борн и Лостинг - великие охотники, - высокопарно представил их Хансен. - Джентльмены, это Ган Маккей, одна из наших лучших... Как... как вы их называете, Борн?.. Ах да, шаманов. Это одна из наших лучших шаманов. - Я слышался, что Жану и Тими удалось вернуться. Это они им помогли? - спросила Маккей. - У вас будет возможность ознакомиться с их докладом, как только они достаточно оправятся для того, чтобы представить его, - заявил Хансен. - А сейчас мне хотелось бы, чтобы вы показали нашим друзьям то, что вам с Изидом удалось добыть из этих раковин. Маккей кивнула, и охотники в сопровождении Хансена проследовали за ней по узкому проходу между скамьями, заставленными высокими, блестящими, туго притягивающими свет приборами, пока наконец не достигли дальнего конца стола. По одну его сторону стояли три больших ящика, сделанных из того же прозрачного материала, что и окна станции. Они были доверху наполнены ветвями чаги. Борн заметил, что ветви были сорваны с совершенно живых кустов и были в полном цвету. Каждая из них была тяжело усыпана цветами с красной каймой и белой горловиной, но теперь они уже начали заметно увядать. Женщина по имени Маккей открыла маленький ящичек и осторожно достала небольшой пузыречек. - Здесь очищенный экстракт более чем двух тысяч цветов. - Она отвернула крышечку и предложила пузырек Хансену. Тот отказался. - Борн, а вы? - Маккей протянула пузыречек к Борну и объяснила, что нужно понюхать из открытого горлышка. Борн так и сделал. Запах, поднимавшийся оттуда, был запахом чаги, только во много-много раз усиленным. Охотника закачало, но выражение его лица не переменилось. - Я с этим знаком, - сказал он. Маккей, казалось, была разочарована и повернулась к Хансену за поддержкой. - Знаком. И это все, что он может сказать? - Не забывайте, Ган, Борн живет среди этих ароматных цветов, он среди них ежедневно охотится. Маккей что-то пробормотала про себя и заперла пузырек обратно в ящик. - Зачем это делается? - спросил Борн Хансена, когда они переходили в следующую лабораторию. - Должным образом очищенная и выстоянная, эта настойка в сочетании с другими лекарствами и стабилизирующими препаратами послужит основой нового сорта... - Хансен опять замялся, не зная, как объяснить охотнику это неловкое понятие. - Все равно не понимаю, для чего можно использовать такое? - недоумевал Борн. - Борн, этим будут пользоваться женщины, чтобы сделать себя более привлекательными, чтобы казаться более красивыми. - Они любят запах смерти? - Что это значит, Борн? - поинтересовался Хансен, несколько обескураженный замечанием охотника. Он пытался с сочувствием относиться к совершенно естественному для дикаря отсутствию понимания. Но, похоже, его объяснение едва ли что прибавило Борну. А ведь Борн пытался уразуметь, честно пытался. Как и Лостинг. Но чем дальше шли они по этому дому, чем больше видели работу его обитателей, тем чуднее и непонятнее становилось им все окружающее. Вот, к примеру, видели они три больших ящика, набитых цветущей чагой. Ветви были без эмфола, сорваны со здоровых, зрелых растений, и еще тысячи ветвей будут сорваны таким же образом только ради того, чтобы сделать маленький флакончик концентрированного запаха чаги. Ради чего? Ради того, чтобы излечить больного или накормить голодного? Нет, это будет сделано ради развлечения, и развлечения такого рода, которое выходит за рамки понимания двух охотников. На понимание всего этого у Лостинга ушло немногим больше времени, чем у Борна. Однако, когда и Лостинг осознал в чем дело, он был гораздо менее склонен скрывать свои чувства, чем его товарищ. - Но это же ужасно! Хансен к тому времени уже полностью успокоился и восстановился после всплеска эмоций Борна и уже был готов к повторному нападению. - Я прекрасно понимаю вашу точку зрения, и в то же время я абсолютно убежден, что вы способны увидеть перспективы, которые это дает на будущее. Разве нет? - Хансен перевел взгляд с Лостинга на Борна. - А вы? - Плохо не то, что вы срываете ветви и цветы чаги, плохо то, как вы их срываете, - медленно ответил Борн. - Вот если бы вы срывали чагу с эмфолом... - Это слово я слышал от Логан, но я не знаю, что оно значит, Борн. Охотник пожал плечами. - Это не то, что нельзя объяснить. Просто человек либо эмфолит, либо не может этого сделать. - Как же нам поступать? - спросил Хансен. - Если вы крадете у чаги молодой побег, то тем самым вы крадете будущее у ее рода. Ведь родительское дерево все равно со временем погибнет. - Да, Борн, но ведь в лесу, должно быть, очень много кустов чаги, - очень тихо, до странного тихо возразил Хансен. - Ведь ничего не случится, лес обойдется без нескольких. - А вы обойдетесь без ног, без рук? И тут на лице Хансена проступило понимание. - Вижу. Стало быть, вы настолько заботитесь о растениях. Я просто не понимал, как сильно вы из-за таких вещей переживаете. Конечно же, мы сделаем все, что можем, обещаю вам. Естественно, мы же не хотим собирать цветы, если самому растению от этого плохо. - Да, - осторожно согласился Борн. - Тем более, это для нас вещь совершенно второстепенная, вовсе не обязательная, - сказал Хансен, жестом успокаивая Маккей, на лице которой появилось удивленное выражение. - Ведь от этого прибыль - совершенно незначительная, и без нее мы легко обойдемся. Хансен повел охотников к следующей и последней лаборатории. - И еще, Борн, мне хотелось показать вам самую последнюю и, быть может, самую главную вещь. Именно здесь могут пригодиться ваши знания, как местного человека. Именно в этом вы можете нам по-настоящему помочь. Речь идет об особом наросте на деревьях, из которого получается экстракт, продляющий жизнь. - Они свернули за угол. - До сих пор нам удалось обнаружить всего два подобных нароста, несмотря на то, что мы очень активно вели поиски. Дерево, на котором образуются такие наросты, встречается часто, а вот сами наросты очень редки. Мои лучшие эксперты по растениям сказали мне, что до крайности редки. То ли деревья эти обладают необыкновенным здоровьем, то ли образование наростов - это нетипичный для этих деревьев способ борьбы с инфекциями и паразитами. Я не знаю. Но вот если бы вы смогли найти для нас обильный источник таких наростов, Борн, то я твердо обещаю вам, что тогда мы очень крепко прислушивались бы к вашей точке зрения на тот счет, какие растения можно срывать, какие оставить в покое. Хансен был восхищен своим изысканным профессионализмом и искусностью, с которой он, подобно хирургу, орудовал скальпелем обмана. Пройдя мимо двух крупных, спокойных мужчин, они вошли в комнату, чуть большую по размеру, чем та, в которой они были перед этим. Как и все прочие лаборатории, эта была наполнена приборами необъяснимого назначения, изготовленными великанами. Хансен невзначай представил охотникам темного, мрачного человека по имени Читагонг и вечно возбужденного Цембес. - Как дела идут, джентльмены? - спросил он. Откликнулся, естественно, Цембес. В голосе его звучала смесь нервного возбуждения и уверенности в себе. - Вы ведь читали наш первый доклад два дня назад, сэр. Там, где мы объясняли, почему, с нашей точки, зрения Ву соскочил с катушек. - Я имею обыкновение читать все, что выходит из стен этой лаборатории, даже заказы на обед. У меня еще все не уложилось до конца, но я понимаю, почему и как человек с привычками Цинг-Ана мог столь остро отреагировать на неправильное истолкование факта. Тем более, что его нарост проявил ту же самую антропоморфную мимикрию, какую проявляет и этот новый. - Именно так думаем и мы, сэр. Вот он здесь. Двое исследователей в белых халатах провели их к большому рабочему столу, расположенному в дальнем конце комнаты. Под яркими люминесцентными лампами, расположенными наверху, обманчиво тускло сияла свежая краска. Нарост аккуратнейшим образом был разрезан точно посередине, половинки были отделены друг от друга. Одна была прислонена к стене позади стола, а другая зажата в тиски. На столе блестела россыпь металлических и пластиковых инструментов, похожая на полчище серебристых пауков, сползающихся на рассеченные половики древесного нароста. Маленькие кусочки внутренности нароста были иссечены и помещены в контейнеры самых разнообразных размеров. От всего этого создавалось впечатление беспорядочной, но в то же время кропотливой научной деятельности, которую внезапно прервали. На срезе хорошо был виден внешний слой черной коры, за которым шел первый слой древесины, похожей на красное дерево. Чем глубже, тем он становился светлее, наконец принимал оттенок, похожий на светлое розовое дерево, но где-то после полуметра древесина превращалась в нечто, не похожее ни на что когда-либо произраставшее на земле. Узорчатые черные линии сплетались, удерживая жуткого вида красновато-желтую массу. Там, где черные нити переплетались, образовывались неправильной формы серые узлы. А в самом центре нароста помещалось несколько яйцевидных вкраплений пунцово-коричневого цвета, как семена недоспелого яблока. Именно здесь плотнее всего сплеталась иссиня-черная паутина. Но самыми загадочными были многочисленные вкрапления полос и пятен какого-то белого вещества, расположенные в кажущемся беспорядке по всей внутренности нароста. Некоторые из них казались твердыми и гладкими, другие, казалось, вот-вот рассыпятся в пыль. Борн прекрасно знал, что это за нарост, хотя впервые видел его загадочную внутренность, как и Лостинг. - Так вы отсюда добываете ваш эликсир жизни? спросил Борн. - Именно так, - ответил Хансен. - Видели вы где-нибудь у себя в лесу такие наросты? - Видели. Читагонг и Цембес тут же, оба разом набросились на охотников с расспросами. - Где? Сколько? А как они растут: по одному на дереве или помногу? А какого они были размера, когда вы их видели? А какого цвета? А вы уверены, что они были той же самой формы? А структура коры была такая же или другая? - Спокойно, спокойно. Я совершенно уверен, что наши друзья могут отыскать в лесу такие деревья, стоит им только захотеть. Ведь правда, Борн? - прервал Хансен химиков. - Мы знаем, где растут такие деревья. На одних нет наростов, на других их много. - Двое ученых тут же яростно зашептались между собой. - Сколько вы хотите таких наростов? - спросил Борн. Тут уже настал черед Хансена запрыгать от возбуждения. - Сколько хотим? Столько, сколько сможем найти. Из одного можно добыть довольно много препарата. Но ведь в Содружестве столько стареющих людей... Я думаю, что едва ли есть столько наростов, чтобы удовлетворить потребности хотя бы малой доли желающих. Все, что вы способны найти для нас, мы все используем. А взамен... Взамен вы получите от нас все, что захотите, Борн. - Мы не будем делать этого, - внезапно громко закричал Лостинг, схватившись за топор, висевший у него на бедре. Он отступил на несколько шагов. - Борн сошел с ума, пусть он делает, что хочет, а я не буду. - И я не буду, Лостинг, - зло ответил Борн. - Это правда, я подвержен заговору и схожу с ума, особенно если рядом люди, которые не любят думать. - Что он хотел этим сказать, Борн? - спросил Хансен. Теперь его тон был далек от отеческого. - Вы должны понять мое положение. Борн резко обернулся и в последний раз попытался заставить вождя великанов понять их. - Вы должны понять, что мы живем с этим миром. Не в нем, не на нем, но с ним. - Борн отчаянно искал слова, способные выразить трудные понятия. - Мы ничего не берем у этого мира, только то, что он дает нам даром, даем нам с радостью. Мы берем от него только там, где можно и когда это можно. Нельзя жить с миром и брать от него в любое время и в любом месте, где это удобно лично вам. Иначе со временем мир умрет, и мы вместе с ним. Вы должны понять это. Вы должны уйти. Мы не смогли бы помочь вам, если бы даже и захотели, ни