Оцените этот текст:


   -----------------------------------------------------------------------
   Hal Clement. Close to Critical (1964) ("Barlennan"#2).
   Пер. - В.Голант.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 30 July 2000
   Spellcheck: Wesha the Leopard
---------------------------------------------------------------






   С расстояния в шестнадцать световых лет Сол кажется несколько менее
ярким, чем звезда на острие меча Ориона. Поэтому искорку,  вспыхнувшую
в алмазных линзах странной машины, вряд ли  зажгли  его  лучи.  Но  не
одному оператору на корабле в этот момент подумалось, что робот как бы
бросил прощальный взгляд на планетную систему, где его изготовили (это
было бы вполне  естественно  для  чувствительного  и  сентиментального
создания). Робот уже начал падать на огромное темное тело, от которого
его отделяло теперь всего лишь несколько тысяч миль.
   На  этом  расстоянии  даже   обыкновенная   планета   казалась   бы
ослепительно яркой, ибо Альтаир - мощный источник света - и  в  данный
момент занимал наилучшее положение. Альтаир - не переменная звезда, но
вращение его столь стремительно, что он значительно  сплющен,  Тенебра
же сейчас находилась в  той  части  своей  орбиты,  где  она  получала
наибольшее количество света от  самых  раскаленных  и  ярких  полярных
областей Альтаира.  Несмотря  на  это,  обширная  поверхность  планеты
казалась мутным пятном, по яркости  лишь  незначительно  превосходящим
Млечный путь, на фоне которого она наблюдалась. Казалось,  планета  не
столько отражала белое сияние Альтаира,  сколько  поглощала  и  гасила
его.
   Однако  зрительные  рецепторы  аппарата  при  конструировании  были
рассчитаны именно на атмосферу Тенебры.  Операторам  было  видно,  как
робот  переключил  свое  внимание  на  планету,  беловатый  корпус  из
синтетического   материала    в    металлической    оправе    медленно
разворачивался. Батарея  коротких,  толстых  цилиндров  повернулась  в
направлении спуска. Струи пока еще не  были  видны  -  атмосфера  была
слишком разрежена,  чтобы  раскалиться  от  соприкосновения  с  ионным
потоком, но тонны металла и пластика уже изменили ускорение. Тормозные
двигатели вступили в борьбу с мощным притяжением планеты, в  три  раза
превосходящей  диаметром  далекую  Землю.  Они   сопротивлялись   силе
тяготения  так  успешно,  что  аппарат  ничуть  не  пострадал,  когда,
наконец, вошел в плотные слои атмосферы.
   По мере того как робот погружался в газовую оболочку  нового  мира,
сияние в его алмазных глазах все более тускнело.  Теперь  он  снижался
медленно и равномерно. Пожалуй, если можно так выразиться,  осторожно.
Альтаир все еще сверкал вверху, но другие звезды меркли по мере  того,
как аппарат опускался.
   Внезапно  очертания  аппарата  изменились.  До  этого  момента   он
напоминал  ракету  необычной  конструкции,  садящуюся  на  планету   и
тормозящую с помощью подвесных двигателей. То,  что  реактивные  струи
сверкали все ослепительней, было вполне  естественно:  чем  ниже,  тем
плотнее становилась атмосфера.  Однако  сами  тормозные  двигатели  не
должны были светиться. А они  светились.  Все  ярче  и  ярче  сверкали
струи, словно стремясь изо всех сил  замедлить  падение,  ускорявшееся
вопреки  их  усилиям.  Пора   было   вмешаться   далеким   операторам.
Ослепительно блеснули вспышки, но не в соплах двигателей, а  на  узлах
металлических  балок,  на  которых  они  были   подвешены.   Крепления
двигателей были мгновенно  срезаны,  и  аппарат  перешел  в  свободное
падение.
   Но только на миг. Он был оснащен еще одним устройством - не  прошло
и полсекунды после отбрасывания двигателей, как  над  падающей  глыбой
раскрылся гигантский  парашют.  Можно  было  ожидать,  что  при  такой
огромной силе тяжести он тут же оторвется, но его конструкторы  хорошо
знали свое дело. Парашют выдержал. Невероятно плотная атмосфера - даже
на этой  высоте  в  несколько  раз  плотнее,  чем  земная,  -  надежно
поддерживала огромную поверхность парашюта. Без  малейших  повреждений
робот опустился на грунт планеты.
   Через несколько мгновений яйцевидное тело робота,  лежавшее  нижней
уплощенной  частью  на  грунте,  освободилось  от  легких   креплений,
соединявших его с парашютом, отползло на почти невидимых  гусеницах  в
сторону от путаницы металлических строп и снопа  остановилось,  словно
для того, чтобы осмотреться.
   Однако это лишь казалось, робот не осматривался. Зрение к нему  еще
не вернулось. Глаза, так зорко видевшие в  вакууме,  тоже  нужно  было
отрегулировать, чтобы  различие  коэффициентов  преломления  алмаза  и
новой внешней среды не  искажало  изображения.  Впрочем,  это  длилось
недолго - регулирование  осуществляла  автоматически  сама  атмосфера,
проникая в оптическое устройство.
   После  оптической  регулировки  почти  полный  мрак,  царивший   на
планете, был уже не страшен для глаз робота - их усилители  улавливали
каждый квант света. Далеко отсюда люди не отрывались от  телевизионных
экранов, воспроизводящих все увиденное роботом.
   Перед оператором предстал пересеченный ландшафт, на первый  взгляд,
не столь уж отличный  от  земного.  Вдали  виднелись  контуры  высоких
холмов,  размытые,  возможно,  покрытые  лесом.  Вблизи  почву  сплошь
покрывала  растительность,  похожая  на  траву,  но,  судя  по  следу,
оставленному роботом, куда более ломкая, чем земная трава. Кое-где  на
пригорках виднелись купы высоких растений. Мир этот казался совершенно
неподвижным. Однако микрофоны, вделанные в массу  пластика,  время  от
времени регистрировали шумы и треск. И нигде не было  заметно  никаких
признаков животной жизни.
   Довольно   долго   робот   задумчиво   вглядывался   в   окружающее
пространство.  Вероятно,  операторы  надеялись,  что  живые  существа,
спрятавшиеся при спуске робота, снова вылезут  из  своих  укрытий.  Но
надежды их не оправдались. Через некоторое время робот опять подполз к
парашютным креплениям  и  стропам,  включил  освещение  и  внимательно
осмотрел груду металлических  перекладин,  проводов  и  тросов.  Затем
снова двинулся в сторону, на этот раз весьма целеустремленно.
   В последующие десять часов он тщательно исследовал  район  посадки,
то  освещая  своим  прожектором  какое-нибудь  растение,  то   надолго
останавливаясь и без всякой  видимой  причины  разглядывая  местность.
Порой он  издавал  звуки,  разные  по  высоте  и  силе.  Чаще  он  это
проделывал в лощинах и уж, во всяком случае, не  на  вершинах  холмов.
Казалось, он изучает эхо.
   То и дело  робот  возвращался  к  покинутым  стропам  и  придирчиво
осматривал их, словно ждал, что с  ними  что-то  должно  произойти.  И
конечно,  в  среде  с  такими  экстремальными  условиями  события   не
заставили себя долго ждать. Робот с большим  интересом  наблюдал,  как
коррозия пожирает металл, и не оставлял района  посадки  до  тех  пор,
пока не исчез последний кусочек металла.
   Но гораздо интереснее было то, что на планете обнаружилась животная
жизнь. Почти все живые существа были маленькие, но, судя по  действиям
робота, от этого их привлекательность для него ничуть не  уменьшилась.
Он разглядывал самым тщательным образом все, что появлялось в поле его
зрения, стараясь подойти как можно  ближе.  Большинство  этих  существ
имело чешуйчатый покров и восемь конечностей. Одни, очевидно, питались
растениями, другие, похоже, были плотоядные.
   После того как коррозия окончательно разъела  металлические  детали
парашюта, операторы всецело занялись изучением  животных.  Наблюдения,
впрочем,  неоднократно  прерывались,   но   это   объяснялось   скорее
неполадками связи, чем невниманием. Несколько раз корабль, перемещаясь
относительно планеты, терял связь с исследуемым районом. Однако вскоре
методом проб и ошибок удалось установить период  вращения  Тенебры,  и
перебои в управлении прекратились.
   Проект  исследования  планеты  диаметром  втрое  больше  земного  с
помощью   одного-единственного   аппарата   мог   показаться    просто
смехотворным.  Один  робот,  конечно,  был  бы  бессилен.  Но   робот,
обслуживаемый группой мыслящих помощников,  особенно  принадлежащих  к
цивилизации, почти всесветной по своему  распространению,  -  это  уже
нечто иное. Да еще, несмотря на тяжелейшие условия,  в  которые  попал
робот, операторы твердо рассчитывали  на  помощь  разумных  обитателей
планеты. Это были опытные люди, кое-что  знавшие  о  формах  жизни  во
Вселенной.
   Однако прошли недели, потом месяцы,  а  кроме  существ,  обладавших
зачаточной нервной системой, на планете ничего обнаружить не  удалось.
Если  бы  операторы  поняли  принцип  действия  фасеточных  глаз   без
хрусталика, присущих местным живым существам, они, возможно,  смотрели
бы на будущее более оптимистично. Но  они  этого  не  могли  знать,  и
многие из них начали смиряться  с  мыслью,  что  исследование  планеты
потребует труда нескольких поколений.
   Мыслящее существо обнаружили чисто случайно. Росту оно было  добрых
девять футов и, следовательно, в условиях  этой  планеты  должно  было
весить  значительно  больше  тонны.  Согласно  местным   биологическим
традициям, оно было покрыто чешуей и  снабжено  восемью  конечностями.
Однако существо это принадлежало к стопоходящим,  то  есть  ходило  на
двух конечностях, следующими двумя, видимо, не пользовалось, а верхние
четыре служили ему в качестве  рук.  Операторы  убедились  также,  что
существо это разумно: оно несло два длинных и  два  коротких  копья  с
каменными наконечниками и все четыре держало наизготовку.
   Наконечники  из  камня!   Пожалуй,   это   несколько   разочаровало
наблюдателей-землян.   Впрочем,   они,   возможно,   припомнили,   что
происходило с металлами на этой планете, и не стали поспешно судить об
уровне культуры туземцев  по  используемому  ими  материалу.  Так  или
иначе, но они принялись внимательно изучать туземца.
   Он шел медленно, явно стремясь оставлять поменьше следов. Вместе  с
тем он, видимо,  учитывал,  что  совсем  не  оставлять  следов  просто
невозможно. Время от времени он останавливался и  сооружал  хитроумное
устройство из упругих веток довольно  редко  попадавшихся  растений  и
заостренных каменных пластинок, неисчерпаемый запас которых он  нес  в
большом кожаном мешке, закинутом за его чешуйчатую спину.
   Назначение этих устройств  стало  понятным,  когда  туземец  отошел
достаточно далеко, и их можно было получше рассмотреть.  Эти  ловушки,
сделанные так, чтобы вогнать острие камня в тело любого, кто попытался
бы идти по следу, вероятно, предназначались скорее для  животных,  чем
для туземцев, - любое разумное существо могло легко избежать  их,  идя
не по следу, а параллельно ему.
   Однако интересно было уже и  то,  что  предпринимались  такие  меры
предосторожности. Роботу дали команду следовать за туземцем,  соблюдая
максимальную осторожность. Туземец прошел пять-шесть миль  и  поставил
за это  время  около  сорока  ловушек.  Робот  легко  обходил  их,  но
несколько раз  натыкался  на  другие,  поставленные,  видимо,  раньше.
Острые пластинки не причинили вреда аппарату, некоторые даже сломались
о его пластиковую оболочку. Похоже было, что вся  местность  в  округе
"заминирована".
   Идя по следу, робот подполз к холму с  округлой  вершиной.  Туземец
быстро взобрался на него и остановился у  края  узкой  расщелины  близ
вершины. Он оглянулся, казалось, чтобы  убедиться,  не  преследуют  ли
его, хотя к тому времени наблюдатели-земляне еще не обнаружили у  него
органов зрения. Решив, видимо, что опасности нет, туземец  вытащил  из
своего мешка какой-то овальный предмет величиной примерно с грейпфрут,
ощупал его своими тонкими пальцами и исчез в расщелине.
   Через две-три минуты он  вылез  из  нее  уже  без  этого  предмета.
Спускаясь  с  холма,  он  тщательно  обходил  ловушки,   и   свои,   и
поставленные другими, и пошел уже в другом направлении.
   Операторам пришлось быстро решить: следовать ли роботу за  туземцем
или сначала выяснить, что он делал на  холме.  Первое  казалось  более
разумным - туземец уходил, а холм оставался стоять  на  месте.  Однако
они сочли, что  туземца  будет  легко  найти  по  следам.  К  тому  же
близилась ночь: весьма вероятно, что туземцу, как  и  другим  животным
Тенебры, было присуще особое свойство - через  несколько  часов  после
наступления ночи впадать в состояние анабиоза.  Робот  подождал,  пока
туземец  исчез  из  виду,  и  начал  подниматься  по  склону  холма  к
расщелине. Она вела к неглубокому  кратеру,  на  дне  которого  лежало
около сотни овальных предметов,  в  точности  похожих  на  только  что
оставленный там. Все они были аккуратно уложены в один  ряд.  Истинная
природа этих предметов казалась столь очевидной, что  роботу  даже  не
приказано было рассечь один из них. Это были яйца.
   Тут, вероятно, возникла длительная и оживленная дискуссия.  Поэтому
робот долго бездействовал.  Затем  он  покинул  кратер,  спустился  по
склону холма, с большой  осторожностью  прошел  по  "минному  полю"  и
последовал за туземцем.
   Это было не так просто,  как  днем,  -  пошел  дождь,  и  видимость
ухудшилась. Земляне еще не решили, как лучше  передвигаться  роботу  в
ночное время: придерживаться лощин и  долинок  и  мало  что  при  этом
видеть или выбирать возвышенности и вершины холмов, чтобы хоть  иногда
иметь широкий обзор. Впрочем, в данном случае эта  проблема  не  имела
значения. Туземец выбирал путь,  максимально  приближенный  к  прямой,
пренебрегая рельефом. Робот шел по его следу миль десять и очутился на
поляне возле утеса, изъеденного гротами и пещерами.
   В пещерах стояли туземцы, но  они  никак  не  реагировали  на  свет
прожекторов робота. Либо это был  сон,  более  или  менее  похожий  на
человеческий, либо ночное оцепенение, типичное для животных Тенебры.
   Никаких  признаков  цивилизации,  которая  была  бы   выше   уровня
каменного века, робот не обнаружил и через несколько  минут,  выключив
большую часть своих фар, отправился обратно к холму с кратером.
   Он  полз  непрерывно  и  целеустремленно.  Когда  он  взобрался  на
верхушку холма, в его боках открылось несколько отверстий, из  которых
высунулись механические  подобия  рук.  Робот  осторожно  взял  десять
овальных предметов с одного конца ряда,  не  оставляя  промежутков,  и
спрятал их внутри своего корпуса.  Затем  снова  спустился  по  склону
холма и принялся разыскивать и изучать  ловушки.  Он  вынимал  из  них
каменные лезвия, отбирая те, что были в хорошем состоянии, и прятал их
в гнездах пластикового корпуса.
   Покончив с этим, робот на максимальной скорости двинулся  прочь.  К
тому времени, когда взошел Альтаир, робот с образцами местного  оружия
и похищенными яйцами был  уже  далеко  от  кратера  и  еще  дальше  от
пещерного селения.




   Раздвигая высокие растения, Ник  вышел  на  открытое  пространство,
остановился и произнес несколько слов из тех, которые Феджин неизменно
отказывался перевести. Он не был ни удивлен, ни раздосадован тем,  что
впереди увидел воду - ведь стояло еще раннее утро, - но его  огорчило,
что справа и слева тоже была вода. Проклятое невезение загнало его  на
полуостров, а возвращаться уже поздно.
   Строго говоря, он не знал, что его  преследуют,  но  ни  минуты  не
сомневался в этом. После бегства он затратил  два  дня  на  то,  чтобы
максимально запутать свой след, и дал большой крюк  к  западу,  прежде
чем  повернуть  к  своему  селению.  Правда,  он  не  заметил  никаких
признаков преследования. Его задерживали в пути обычные препятствия  -
непроходимые участки местности да дикие звери; однако те,  кто  держал
Ника в плену, пока его не догнали. Не  случайно  летающие  животные  и
растения, которых нужно всегда  остерегаться,  не  проявляли  никакого
интереса к местности позади него. Между тем в плену Ник убедился,  что
его  похитители  -  превосходные  охотники  и  следопыты,  однако   он
надеялся, что они потеряли его след. Искушение было велико, но  он  не
мог заставить себя поверить этому. Ведь  им  так  хотелось,  чтобы  он
привел их к Феджину!
   Ник сделал над собой усилие  и  вернулся  в  мир  действительности.
Рассуждать нечего - надо решать, возвращаться ли назад или ждать, пока
озеро высохнет; и в том, и в другом случае они могут  его  настигнуть.
Решить, где риск больше, было нелегко, но Ник мог кое-что проверить.
   Он подошел к  воде,  внимательно  посмотрел  на  ее  поверхность  и
энергично ударил по  ней  ладонью.  Круги,  медленно  расходящиеся  по
озеру, его не интересовали, иное дело - брызги,  поднятые  ударом.  Он
смотрел, как они  летели  в  его  сторону,  медленно  опускаясь,  и  с
радостью увидел, что даже самые крупные из них испарились, не  долетев
до поверхности. Озеру оставалось жить  недолго;  Ник  сел  и  принялся
терпеливо ждать.
   Подул легкий ветерок, растения просыпались,  встречая  новый  день.
Ник чуял это ноздрями. Он знал, что будет: ветер  усилится,  на  озере
появятся... нет, не  волны,  а  вихревые  воронки  под  более  теплыми
потоками  воздуха.  С  этого  момента  уровень  воды  в  озере  начнет
снижаться даже быстрее, чем это будет нужно Нику. Ветерок позволит ему
не задохнуться, если он не станет  слишком  приближаться  к  убывающей
воде - да, теперь уже  ждать  недолго.  Он  хорошо  видел  поверхность
озера. Вода отступала, исчезая, словно мираж. Ник  осторожно  двинулся
вперед, с обеих сторон его  окружала  вода.  Значит,  этот  полуостров
действительно завершался мысом, рассекающим  все  озеро.  Что  ж,  тем
лучше.
   Однако мыс не доходил до противоположного берега.  Опять  задержка!
Добрых четверть часа ему пришлось ждать на его оконечности, пока озеро
не высохло совсем. У Ника не хватило  терпения,  и  он  пошел  вперед,
вдыхая еще не рассеявшиеся пары. К счастью, с ним не случилось  ничего
дурного.  Через  несколько   минут   он   уже   взбирался   на   склон
противоположного, восточного берега, пробираясь  сквозь  гущу  высоких
растений.  Погони  не  было  видно.  Только   два   летающих   хищника
преследовали его. Он  схватился  за  нож  и  с  огорчением  подумал  о
потерянных копьях. Впрочем, если он пойдет достаточно быстро,  его  не
догонят. Он без колебаний нырнул в густые заросли.
   Идти оказалось не очень трудно. Растения были гибкие, и  он  просто
раздвигал их. Иногда, однако, приходилось прорубать себе путь,  и  это
было не очень приятно, не столько потому, что требовало труда, сколько
из-за ножа - воздух разрушал его. Ножей и так  не  хватало,  а  Феджин
выдавал новые не слишком щедро.
   Утро проходило, а преследователи все не появлялись.  Большую  часть
дороги он двигался быстро, без задержек на схватки с  дикими  зверями.
Ему на редкость повезло - обычно на сорокамильный переход  приходилось
четыре или пять схваток с хищниками, сегодня же  на  его  долю  выпало
лишь одно сражение.
   Проходили часы. Ник продолжал идти  с  такой  скоростью,  на  какую
только был способен. Единственное столкновение почти не задержало его.
Это был летающий хищник, он плыл навстречу Нику и спикировал почти  до
самого грунта, ему наперерез. По счастью, хищник был небольшой, и рука
Ника оказалась подлинней  его  щупалец.  Выхватив  нож,  Ник  проткнул
газовые  пузыри  хищника  так  удачно,  что   тот   начал   беспомощно
барахтаться. Ник вложил оружие  в  ножны  и  пошел  дальше,  почти  не
замедлив шага и  потирая  руку,  которой  все  же  коснулось  ядовитое
щупальце.
   Когда он, наконец, очутился в знакомых местах, рука  уже  перестала
болеть, а Альтаир стоял высоко в небе. Ник немного изменил направление
и прибавил шагу. Ему было неясно, что он будет говорить.  Рассказывать
обо всем происшедшем в  подробностях,  по  порядку,  пожалуй,  отнимет
много времени; важно, чтобы Феджин и остальные успели уйти.  С  другой
стороны, придется все  объяснить,  иначе  ему  не  убедить  Учителя  в
реальности происшедших событий.  Размышляя  над  этой  проблемой,  Ник
невольно замедлил шаг. Вдруг чей-то голос окликнул его по имени:
   - Ник! Да неужели?! Где ты был? Уж больно ты часто дома не ночуешь!
   Ник, потянувшийся было за ножом, узнал голос и опустил руку.
   - Джонни! Как приятно снова услышать настоящую речь! Что ты делаешь
так далеко от дома? Неужели овцам больше негде пастись?
   - Я охочусь, а не пасу стадо.
   Продравшись сквозь подлесок, Джон Дулиттл вышел на открытое место.
   - Но где ты был?  Уже  несколько  недель,  как  ты  ушел,  мы  даже
перестали искать тебя.
   - Вы меня искали? Это плохо. А, впрочем, толку от этого было  мало,
иначе я узнал бы о ваших поисках раньше.
   - Как, как? Не пойму, что ты мелешь.  И  что  это  значит:  приятно
услышать "настоящую речь"? Какая еще бывает речь? Ну-ка, рассказывай.
   - Это длинная история, и мне все равно придется рассказать ее всем,
так что пошли домой. Нет смысла повторять ее дважды.
   Не дожидаясь ответа, он направился к долине, туда, где они жили.
   Феджин был на своем обычном месте  в  центре  круга,  образованного
хижинами. Подойдя поближе, Ник окликнул Учителя.
   - Феджин! Нам грозит беда! Есть у тебя еще какое-нибудь  оружие,  о
котором мы не знаем?
   Как обычно, прошло несколько секунд, прежде чем раздался ответ.
   - Да это Ник! А мы  уж  не  надеялись  увидеть  тебя!  Что  это  за
разговор об оружии? Ты собираешься с кем-то драться?
   - Боюсь, что да.
   - С кем же?
   - С теми, кто похож на нас. Но  они  не  разводят  скот,  не  умеют
пользоваться огнем и называют вещи по-другому.
   - Где ты встретился с ними? Почему мы должны драться?
   - Это длинная история. Пожалуй, лучше мне рассказать  ее  с  самого
начала. Но нам не следует терять времени.
   - Начинай. И рассказывай поподробнее.
   - Как и было решено, я не торопясь пошел на юг, нанося местность на
карту. В районе, где мы обычно охотимся и пасем скот, больших  перемен
не произошло. А про те места, что находятся за его  пределами,  трудно
сказать, изменилось ли там что-либо за последнее время и как именно. К
концу первого дня  я  заметил  отличный  ориентир  -  гору  правильной
конической формы, гораздо более высокую, чем все виденные мною прежде.
На второй день, вскоре после восхода солнца, я прошел вдоль восточного
подножия этой горы. Ветер в тех местах очень сильный, поэтому на карте
я дал ей название "Гора бурь". Там должно быть много трав и  деревьев,
растущих ночью. Разведку нужно планировать  так,  чтобы  спускаться  с
горы  до  наступления  темноты.  В  остальном  все  шло  как   обычно.
Защищаясь, я убил достаточно зверей,  чтобы  прокормиться.  Однако  на
третий день, когда гора уже скрылась из виду, какой-то зверь, сидевший
в норе, высунул из нее лапу и схватил меня за ноги. Мои копья, видимо,
не причиняли ему большого вреда. Я не вырвался бы,  наверно,  если  бы
меня не выручили.
   - Выручили? - этот вопрос задал не Феджин, а Джим. - Кто  мог  тебя
выручить? Нас же там не было.
   - Так это и был не наш - во всяком случае, не совсем наш.  Выглядел
он точно так, как мы, и копья у него  были  такие  же.  Но  когда  нам
удалось, наконец, прикончить зверя в норе и мы  попытались  заговорить
друг с другом, оказалось, что у него совсем иные слова, чем у  нас.  Я
даже не сразу понял, что он обращается ко мне. Я решил пойти с  ним  и
разведать побольше. Это  показалось  мне  важнее,  чем  просто  съемка
местности. В пути я стал понимать некоторые  из  его  слов.  Это  было
нелегко, потому что  он  соединял  их  как-то  по-чудному.  Однако  мы
охотились вместе и все время учились разговаривать друг с другом. Хотя
шли мы не по прямой, я хорошо запомнил наш маршрут и могу нанести  его
селение на карту.
   - Селение? - опять спросил Джим. Феджин промолчал.
   - Другого названия я не знаю. Оно совсем не  похоже  на  наше,  это
место у подножия крутой скалы. На склоне этой скалы  много  отверстий,
среди них есть очень большие. Там-то и поселились пещерные жители. Мой
спутник и был одним из них.
   Ник рассказал о том, как встретили его эти существа.  Он  не  сразу
сообразил, что они живут в пещерах,  и  решил  ночевать  под  открытым
небом. Набрав валежника, он развел  костер,  приведя  своих  хозяев  в
крайнее изумление. Они обступили костер и  не  уходили,  хотя  начался
дождь, несущий с собой  вредные,  ядовитые  испарения.  Ник  прожил  с
пещерными жителями несколько недель, ознакомился с их бытом и научился
сносно объясняться на их языке. Больше всего его удивило то,  что  они
были  неодинакового  роста,  от  огромных  девятифутовых   до   совсем
маленьких, самых любопытных и дружелюбных.  Слушатели  Ника  встретили
это сообщение откровенным недоумением.
   Ник рассказал пещерным жителям и их вождю по имени Быстрый о  жизни
в своем селении, обо всем, чему  их  научил  Феджин:  как  возделывать
почву, как добывать огонь. И вот что за этим последовало.
   Вождь, властный и грубый  повелитель  своего  племени,  потребовал,
чтобы Ник отправился к Феджину и привел его к пещерам - пускай  Феджин
научит пещерных  жителей  всему,  что  он  знает.  Ник  с  готовностью
согласился передать просьбу Быстрого Феджину и  выразил  надежду,  что
Феджин поможет им. Но Быстрый привык к беспрекословному повиновению, и
Ник из гостя превратился в  пленника.  Быстрый  под  угрозой  зверской
расправы потребовал доставить к нему Феджина. Ник понял, что  допустил
роковую ошибку, и теперь опасность грозит не только ему, но и  Феджину
и всем его друзьям. Дождавшись ночи, он решил бежать. Его стража  была
уверена, что он никуда не уйдет до рассвета - слишком много опасностей
грозило всякому, кто осмелится ночью  углубиться  в  чащу  леса.  Ник,
понимая, на какой риск он идет, все  же  отважился  на  ночной  побег.
Набрав сухих палок, он зажег одну из них и  с  факелом,  хоть  немного
отпугивавшим ночных хищников, тронулся в путь. Шел он несколько суток.
Он спешил домой, но, чтобы запутать  преследователей,  сделал  длинный
крюк на запад и лишь потом свернул на север, к родной долине...
   Закончив свой рассказ, Ник добавил:
   - Они меня так и не догнали. Но рано или  поздно  они  найдут  наше
селение. Нам нужно уходить отсюда как можно скорее.
   Наступило молчание. Потом все  загалдели  разом.  Один  только  Ник
молча ждал, что скажет Феджин.
   Наконец робот заговорил.
   - Ты, конечно, прав, пещерные  жители  отыщут  наше  селение.  Они,
вероятно, уже знают, где мы живем. Было бы крайне глупо с  их  стороны
схватить тебя в пути. Они понимали, что ты идешь домой. Но я  не  вижу
никакого проку в том, чтобы уходить отсюда: они будут преследовать нас
везде. Очень скоро нам предстоит встреча с ними. Но я не  хочу,  чтобы
вы вступали в бой. Я очень люблю всех вас, потратил немало времени  на
ваше воспитание, и мне будет горько видеть, как вы погибнете в  резне.
Вы никогда не дрались - этому я не учил вас  -  и  не  устоите  против
воинственного племени.
   Поэтому, Ник, я хочу, чтобы ты и еще кто-нибудь  из  вас  вышли  им
навстречу.  Когда  вы  встретите  Быстрого,  скажите  ему,  что  мы  с
удовольствием придем в его селение или пусть он приходит в наше,  и  я
научу его людей всему, чему он захочет. Если ты сумеешь объяснить ему,
что я не знаю его языка и что он сможет говорить со мной только  через
тебя, у него, должно быть, хватит ума не причинить вреда кому-либо  из
вас.
   - Когда нам выходить? Сейчас?
   - Так было бы всего лучше, но ты долго шел и заслужил отдых. К тому
же приближается вечер, и мы, вероятно, ничего  не  потеряем,  если  ты
спокойно проспишь ночь. Отправляйтесь завтра утром.
   - Хорошо, Учитель.
   Ник ничем не проявил тревоги, которую вызывала  в  нем  перспектива
новой встречи с Быстрым. За те несколько  недель,  что  Ник  пробыл  у
скалы, он понял, что представляет собой этот дикарь, а Феджин  никогда
даже не видел Быстрого. Но Учитель так  мудр;  он  научил  Ника  почти
всему, что тот знал, и на  протяжении  жизни  целого  поколения  -  по
крайней мере, жизни Ника - был в селении высшим авторитетом.  Наверно,
все будет так, как предсказал Феджин.
   Вероятно, так оно и было бы,  если  б  люди,  управлявшие  роботом,
сумели  сколько-нибудь  правильно  оценить   необычайные   способности
пещерных  жителей  как  следопытов.  Когда  пошел  дождь,  Ник  разжег
сторожевой костер, но не успел даже задремать, как услышал  испуганный
крик Нэнси и в то же мгновение увидел самого Быстрого, а бок о  бок  с
ним шеренгу его отборных воинов. Они молча окружали холм и поднимались
по склону.




   - Что теперь будете делать?
   Рекер не ответил. Ему было некогда болтать попусту  даже  со  столь
значительной персоной, задававшей этот вопрос. Нужно было действовать.
Телевизионные экраны, связывающие его с Феджином, занимали  всю  стену
перед ним, и на всех было видно одно: толпа похожих  на  еловые  шишки
существ, осаждавшая селение.  Микрофон  был  выключен,  чтобы  ученики
робота не слышали посторонних разговоров в  пункте  управления.  Палец
Рекера блуждал над тумблером включения, но не касался  его.  Рекер  не
мог придумать, что ответить.
   Все, что он передал Нику  через  робота,  было  правильно.  Никакой
пользы от схватки быть не могло, но, к сожалению,  она  уже  началась.
Если бы Рекер и мог дать полезные советы по обороне селения, все равно
было поздно. Человеческий глаз не в силах был  отличить  атакующих  от
обороняющихся. Копья мелькали в воздухе  с  потрясающей  быстротой.  В
свете костров сверкали топоры и ножи.
   - Во  всяком  случае,  зрелище  любопытное,  -  послышался  тот  же
пронзительный голос, минутой раньше задавший вопрос. - От костров  там
светлее, чем днем.
   Спокойный тон привел Рекера в бешенство: он-то  не  мог  равнодушно
относиться к беде, в которую попали его друзья. Однако он  не  потерял
самообладания и не ответил резкостью, причем отнюдь не по соображениям
престижа. Посторонний наблюдатель случайно подал ему одну мысль. Палец
Рекера нажал тумблер микрофона.
   - Ник! Ты меня слышишь?
   - Да, Учитель!
   На голосе Ника  не  отразилось  чудовищное  физическое  напряжение,
которое он испытывал в этот момент; у тенебрийцев органы речи  не  так
тесно связаны с дыхательным аппаратом, как у землян.
   - Хорошо. Пробивайтесь поскорее к ближайшей хижине. Спрячьтесь так,
чтоб меня не было видно. Не удастся добраться до хижины - укройтесь за
поленницей или где-нибудь еще - например, за склоном  холма,  если  не
найдете ничего лучше. Крикните мне, как только спрячетесь.
   - Постараемся.
   У Ника не было времени добавить еще хоть  одно  слово.  А  те,  кто
находился в пункте управления, могли  только  наблюдать,  хотя  пальцы
Рекера уже нависли над другой группой тумблеров на  сложной  приборной
панели перед ним.
   - Один из них добрался, - произнес тот же высокий голос, и на  этот
раз Рекеру пришлось ответить.
   - Я знаю их уже шестнадцать лет, но сейчас не могу  отличить  своих
от нападающих. Как вам это удается?
   Он быстро перевел взгляд с экрана на двух неземлян, высившихся  над
ним.
   - У нападающих нет топоров, они вооружены только ножами и  копьями,
- спокойно сказал голос.
   Человек  поспешно  повернулся  к  экрану.  Да,  не  было  оснований
сомневаться в том, что дроммианин разглядел,  как  они  вооружены.  Он
пожалел, что плохо знает Дромм  и  его  обитателей.  Рекер  ничего  не
ответил тощему гиганту, но не стал следить за топорами, сверкавшими  в
свете костров. Действительно, те, кто держал их в руках, пробивались к
хижинам на вершине холма. Это удалось не всем.
   И все же кое-кто добрался до  вершины.  С  полминуты  четырехрукое,
покрытое чешуей существо стояло в дверях одной из хижин, нанося  удары
тем, кто решался к нему приблизиться.  Трое  других,  видимо  раненые,
подползли к нему и под защитой его могучих рук укрылись в хижине. Один
из троих остался в дверях и, орудуя двумя копьями, оборонял от  ударов
снизу того, кто действовал топором.
   Вот еще один обороняющийся пробился к первому, и  оба  отступили  в
глубь хижины. Никто из пещерных  жителей  не  решился  последовать  за
ними.
   - Вы все в хижине, Ник? - спросил Рекер.
   - Нас здесь пятеро.  Не  знаю,  что  с  остальными.  Алиса  и  Том,
наверно, погибли. В начале боя они держались поблизости от меня, но  я
давно их не видел.
   - Позови тех, кто не с тобой. Мне скоро придется кое-что сделать, и
я не хочу, чтобы вы от этого пострадали.
   - Они либо спрятались, либо мертвы. Бой затих. Теперь  вас  гораздо
лучше  слышно,  чем  прежде.  Делайте,  что  задумали,   за   нас   не
беспокойтесь. Воины Быстрого, кажется, идут к вам. У  хижины  осталось
только двое. Все остальные окружают место, где я видел вас недавно. Вы
ведь не ушли оттуда?
   - Нет, - согласился Рекер, - и ты прав, они меня окружают. Один  из
самых рослых воинов идет прямо  на  меня.  Спрячьтесь  все  в  хижине,
постарайтесь, чтоб свет не попадал вам в глаза. Даю вам десять секунд.
   - Хорошо, - ответил Ник. - Мы заберемся под столы.
   Рекер медленно сосчитал до десяти, следя на экранах за приближением
нападающих. На счете "десять" пальцы его коснулись рубильника, который
одновременно включил двадцать тумблеров. И,  как  позднее  рассказывал
Ник, "весь мир вспыхнул".
   На самом же деле вспыхнули только мощные прожекторы робота, которые
не включались уже много лет, но были вполне исправны.
   По замыслу Рекера, вспышка должна была мгновенно ослепить  пещерных
жителей, выросших в вечной мгле Тенебры.  Однако  он  был  вынужден  с
огорчением признать, что этого не произошло.
   Пещерные жители были несомненно очень удивлены.  На  мгновение  они
даже остановились и принялись громко переговариваться.  Затем  гигант,
шедший  впереди,  направился  прямо  к  роботу,  нагнулся  и  принялся
разглядывать одну из фар. Земляне давно  уже  поняли,  что  у  жителей
Тенебры органы зрения каким-то образом связаны с колючими гребнями  на
их голове, и существо,  которое,  как  подозревал  Рекер,  было  самим
вождем Быстрым,  приблизило  именно  эту  часть  черепа  к  одному  из
небольших отверстий, излучавших свет.
   Землянин вздохнул и выключил прожекторы.
   - Ник, - позвал он. -  Боюсь,  моя  выдумка  провалилась,  попробуй
заговорить с этим, как  его,  Быстрым.  Может,  он  как  раз  пытается
побеседовать со мной, кто его знает.
   - Попробую, - голос Ника был едва слышен.
   Затем послышалось какое-то  невнятное  щебетание  с  фантастическим
диапазоном звуков, от самых  высоких  до  самых  низких.  Нельзя  было
понять, кто говорит, а тем более - о чем идет речь. Рекер  раздраженно
откинулся на спинку кресла.
   - Нельзя ли использовать для боя  манипуляторы  робота?  -  прервал
размышления Рекера резкий голос дроммианина.
   - Можно, но в других условиях, -  ответил  Рекер.  -  Мы  находимся
слишком далеко от него. Вы, вероятно, заметили паузы между вопросами и
ответами, когда мы переговариваемся с Ником. Мы на орбите Тенебры,  но
слишком далеко от ее поверхности, чтобы держаться все время над  одним
меридианом. Сутки на Тенебре  равны  примерно  четырем  земным;  таким
образом, разделяющее нас расстояние  превышает  сто  шестьдесят  тысяч
миль. Двухсекундная задержка  с  передачей  команд  делает  робота  не
очень-то хорошим бойцом.
   - Несомненно. Я должен был сам догадаться. Извините,  что  отнял  у
вас время в такой трудный момент.
   Сделав над собой усилие, Рекер оторвался  от  сцены,  разыгравшейся
внизу, и повернулся к дроммианам.
   - Боюсь, что извиняться нужно мне, - сказал он. -  Я  ведь  знал  о
вашем предстоящем визите и о его целях. Разумеется, я должен был  хотя
бы поручить кому-нибудь показать вам все, раз  уж  я  не  мог  сделать
этого сам. Единственное мне оправдание - чрезвычайные  обстоятельства,
свидетелем которых вы являетесь. Позвольте мне хоть  сейчас  загладить
свою вину. Вы, полагаю, хотели бы осмотреть "Виндемиатрикс".
   - Ни в коем случае. Мне и в голову не пришло бы увести  вас  сейчас
из пункта управления. К  тому  же  сам  корабль  по  сравнению  с  той
увлекательной программой, которую  вы  осуществляете  на  планете,  не
представляет большого интереса. Вы вполне можете рассказать нам о  нем
здесь, пока ожидаете ответа вашего агента. Насколько  я  понимаю,  ваш
робот уже давно находится на Тенебре. Не расскажете  ли  мне,  как  вы
завербовали там своих сторонников? А моему сыну,  возможно,  захочется
осмотреть корабль, если кто-нибудь другой покажет его без  ущерба  для
дела.
   - О, конечно. Я не знал, что это  ваш  сын.  В  сообщении  о  вашем
прибытии не упоминалось о нем, и я решил, что это ваш помощник.
   - Все это пустяки.  Познакомься,  сын.  Это  доктор  Хелвен  Рекер.
Доктор Рекер, это Аминадорнелдо.
   - Очень рад познакомиться  с  вами,  сэр,  -  пропищал  младший  из
дроммиан.
   -  Я  также  весьма  рад.  Подождите   минутку,   и   вам   покажут
"Виндемиатрикс", если  только  вы  не  предпочтете  остаться  здесь  и
присоединиться к нашей беседе.
   - Спасибо. Мне больше хочется посмотреть корабль.
   Рекер кивнул и ненадолго умолк. Он нажал кнопку и  вызвал  в  пункт
управления одного из  членов  экипажа.  Его  немного  удивляло,  зачем
дроммианин захватил своего сына; уж наверно это было  не  без  умысла.
Впрочем,  разговаривать  без  него  будет  легче,  потому  что   Рекер
совершенно не мог  отличить  одного  от  другого,  а  путать  их  было
неловко. С точки зрения землян, оба  были  гиганты;  встав  на  задние
конечности - поза для них совершенно неестественная - они смотрели  бы
на землян с высоты в девять футов. Они напоминали ласку  или,  вернее,
бобра, поскольку тонкие пальцы, которыми  заканчивались  пять  пар  их
конечностей, были снабжены перепонками. Сами конечности -  короткие  и
сильные, а перепонки на двух передних парах  превратились  в  узенькие
бахромки вдоль пальцев - совершенно естественное эволюционное развитие
разумных амфибий,  живущих  на  планете,  где  сила  тяжести  вчетверо
превышает земную.  На  теле  у  обоих  на  специальных  лямках  висели
баллончики, от которых к углам рта отходили почти  незаметные  трубки.
Дроммиане привыкли к кислородному давлению,  примерно  на  одну  треть
превышавшему привычное для землян. Волосяного покрова на них не  было,
но кожа блестела, как мокрая шкура тюленя.
   Дроммиане растянулись на полу  в  позах  блаженного  покоя,  задрав
головы повыше, чтобы видеть экран. Когда дверь отодвинулась в  сторону
и в помещение вошел член экипажа, один из них  легко  поднялся.  Рекер
представил их друг другу, и оба покинули пункт управления.
   - Вы хотели узнать о наших агентах на планете,  -  обратился  он  к
старшему  дроммианину,  продолжая  разговор.   -   Что   ж,   попробую
рассказать. Наибольшая трудность состояла в  установлении  контакта  с
поверхностью планеты. Отправленный туда робот - выдающееся  достижение
техники. Температура окружающей среды там близка к критической  точке,
а атмосферное давление почти в восемьсот раз превышает земное. В  этих
условиях легко распадается даже кварц, а потому прошло немало времени,
прежде чем удалось сконструировать аппарат, способный выдержать  такую
среду. В конце концов с  этим  справились;  робот  находится  там  уже
больше шестнадцати лет. Я биолог и в технике  разбираюсь  слабо.  Если
она вас интересует, здесь найдутся специалисты.  Первый  год  мы  вели
разведку и наконец обнаружили разумных туземцев. Они  кладут  яйца,  и
нам удалось добыть несколько штук. Наши агенты на Тенебре - выводок из
этих яиц. Мы начали их учить с детства. И вот теперь, когда мы наконец
приступили к настоящей разведке планеты, приключилась такая беда.
   Он показал на экраны. Быстрый перестал разглядывать робота;  похоже
было, что он слушал кого-то; видимо, Нику удалось его заинтересовать.
   - Если вы сумели сделать машину,  которая  так  долго  действует  в
подобной среде, вы, вероятно, можете создать корабль, который доставит
на планету живых людей, - сказал дроммианин.
   Рекер горько усмехнулся.
   - Вы совершенно правы. Самое обидное, что такой корабль у нас есть,
он почти готов к спуску. Да, мы рассчитывали уже через несколько  дней
установить непосредственный контакт с нашими воспитанниками внизу.
   -  Вот   как!   Наверное,   вам   пришлось   долго   повозиться   с
проектированием и постройкой.
   - Так и было. Главная трудность не в  спуске:  робота  мы  посадили
отлично с помощью парашютов. Все дело в другом - как потом взлететь...
   - Почему? Насколько я понимаю, гравитация  на  поверхности  Тенебры
слабее, чем в моем мире. Любой ракетный двигатель может вас поднять.
   - Конечно, если он  будет  работать.  К  сожалению,  никто  еще  не
изобрел  ракетный  двигатель,  реактивная  струя   которого   способна
преодолеть давление в восемьсот  атмосфер.  Двигатели  плавятся  -  не
взрываются они только потому, что наружное давление слишком велико.
   Дроммианин на  мгновение  призадумался,  но  потом  мотнул  головой
совсем по-человечески.
   -  Понял.  Но  как  же  вы  решили   эту   проблему?   Какой-нибудь
принципиально новый тип реактора?
   - Ничего нового. Все известно уже сотни лет. В принципе это тот  же
тип корабля, который издавна применялся в моем мире для  глубоководных
исследований - так называемый батискаф. Ну,  своего  рода  управляемый
аэростат. Я могу описать его, если хотите,  но  вам  лучше  обратиться
к...
   -  Учитель!  -  раздался  знакомый  голос  из  репродуктора.   Даже
Аминадабарли с планеты Дромм узнал его.  Рекер  повернулся  и  включил
микрофон.
   - Да, Ник? Что говорит Быстрый?
   - В сущности, он сказал: нет. Он не хочет иметь дела ни  с  кем  из
этого селения, кроме вас.
   - А ты объяснил ему, что мы не поймем друг друга?
   - Да, но он ответил - если я сумел выучить его  язык,  то  вы,  мой
Учитель, сделаете это еще  быстрее.  Он  согласен  оставить  всех  нас
здесь, если вы пойдете с ним.
   - Ясно. Пока что надо согласиться. По крайней  мере,  это  убережет
вас от новых бед. Быть может,  нам  скоро  удастся  устроить  Быстрому
небольшой сюрприз. Скажи ему, что я пойду с ним к его  пещерам.  Когда
воины Быстрого уйдут, оставайтесь на месте. Разыщи всех, кто уцелел, и
подлечи их. Вы, наверно, почти все пострадали в этой потасовке.  Ждите
сигнала от меня.
   Ник вспомнил, что Феджин может ходить ночью без огня. Он думал, что
разгадал замысел Учителя -  ведь  про  батискаф  он  никогда  даже  не
слышал.
   - Учитель! - сказал он после минутной паузы. - А может,  нам  лучше
убраться отсюда поскорее? Давайте условимся, где мы  встретимся  после
того, как вы удерете от них. Ведь Быстрый обязательно вернется сюда.
   - Не беспокойся. Оставайся здесь и поскорее приводи всех в порядок.
Скоро увидимся.
   - Хорошо, Учитель.
   Рекер  медленно  кивнул  и  снова  откинулся  на  спинку   сидения.
Дроммианин, видимо,  достаточно  долго  пробыл  на  Земле  и  научился
понимать людей.
   - Вы повеселели, я вижу, - заметил он. - Видно, вы нашли  выход  из
положения.
   - Как будто так, - ответил Рекер. - Надо спустить батискаф,  и  все
будет решено. У  нашего  робота  гусеничный  ход,  поэтому  его  легко
выследить. А батискаф передвигается  в  атмосфере  -  с  точки  зрения
туземцев, летает. Батискаф спустится, подцепит робота своими наружными
манипуляторами и унесет  его  от  скалы  куда  угодно.  Пусть  Быстрый
поломает себе голову.
   - Но тогда прав Ник! Быстрый поспешит прямо в селение. Не лучше  ли
прислушаться к совету Ника?
   - У них будет уйма времени после того, как мы унесем робота. А если
они уйдут раньше, нам будет  трудно  их  найти.  Съемки  этого  района
неточны, да и то, что нанесено на карту, быстро меняется.
   - Как так? Это звучит довольно странно.
   -  А  Тенебра  и  есть  довольно  странная  планета.  Тектонические
процессы на ней подобны погоде на Земле. Приходится гадать не  о  том,
будет ли завтра дождь или ясное небо, а не превратится ли  сегодняшнее
пастбище завтра в высокий холм. Наши геофизики буквально грызут  удила
- ждут запуска батискафа, чтобы связаться с товарищами  Ника.  Главная
причина такой изменчивости нам известна - атмосфера Тенебры состоит  в
основном из паров воды с температурой, близкой к критической точке,  а
кремниевые породы в таких условиях быстро разрушаются. За ночь планета
так остывает, что какая-то часть ее атмосферы превращается в жидкость.
А ночь длится почти двое земных суток, и за это  время  кора  частично
смывается в океан. Если учесть, что гравитация здесь равна  трем  "g",
не приходится удивляться, что кора то и дело перестраивается. Так  или
иначе, сейчас остается только ждать. До утра  на  Тенебре  целых  двое
суток, и за это время там  вряд  ли  произойдет  что-либо  интересное.
Скоро явится мой сменщик и, если  вы  хотите,  я  смогу  показать  вам
батискаф.
   - Мне это будет очень интересно.
   К сожалению, осмотреть батискаф удалось не  сразу.  Когда  Рекер  и
дроммианин  добрались  до  отсека,  где  обычно  помещалось  небольшое
посыльное судно, он был пуст. Вахтенный офицер пояснил, что судно взял
один из членов экипажа, которого  сам  Рекер  еще  до  этого  попросил
показать корабль Аминадорнелдо.
   - Дроммианин хотел посмотреть батискаф, доктор, и маленькая Изи Рич
тоже.
   - Кто?
   - Да дочка советника Рича, которую  он  таскает  с  собой  повсюду.
Прошу  прощения  у   джентльмена,   который   вас   сопровождает,   но
политическая  инспекция  хороша,  пока  занимается  делом.   А   когда
инспекторы устраивают увеселительные прогулки для своих отпрысков...
   - Я взял с собой сына, - поспешно прервал его Аминадабарли.
   - Знаю. Но одно дело личность, достаточно взрослая, чтобы  отвечать
за себя, а  другое  -  ребенок,  пальцы  которого  приходится  держать
подальше от контактов под током...
   Офицер, механик по специальности, замолк и покачал  головой.  Рекер
заподозрил, что незадолго до этого вся компания  побывала  в  машинном
отделении, но не стал задавать вопросов.
   - Не скажете ли, когда вернется посыльное судно? - спросил он.
   Инженер пожал плечами.
   - Понятия не имею. Флэнаген сказал девчурке, что полетит, куда  она
попросит. Вернется, когда ей надоест, так  я  думаю.  Вы,  разумеется,
можете вызвать Флэнагена.
   - Хорошая мысль.
   Рекер повел своих спутников в радиорубку корабля, сел возле  экрана
и набрал сигнал вызова посыльного судна. Через несколько секунд  экран
засветился и на нем появилось лицо механика второго класса  Флэнагена.
Увидев биолога, Флэнаген приветственно кивнул.
   - Хелло, доктор. Чем могу помочь?
   - Мы хотели  узнать,  когда  вы  вернетесь.  Кроме  того,  советник
Аминадабарли хотел осмотреть батискаф.
   - Я могу  вернуться  и  забрать  вас,  когда  захотите;  мои  гости
увлеклись батискафом.
   Рекер не без удивления спросил:
   - А кто с ними?
   - Был я, но я не особенно разбираюсь в этой штуковине. Они  обещали
ничего не трогать.
   - Ненадежная гарантия! Сколько лет девочке Рича? Около  двенадцати,
не так ли?
   - Примерно. Да я бы не оставил ее одну, но  там  дроммианин,  а  он
заверил, что все будет в порядке.
   - Я все же думаю...
   Тут Рекеру пришлось умолкнуть. Четыре длинные перепончатые  лапы  с
крепкими, как сталь, пальцами вцепились ему в плечи, и гладкая  голова
дроммианина появилась в поле зрения Флэнагена рядом с головою  Рекера.
Пара  желто-зеленых  глаз  уставилась  на  изображение  на  экране,  и
молчание было прервано такими низкими звуками, каких на памяти  Рекера
еще никогда не издавали дроммианские голосовые связки.
   - Возможно, я хуже знаю ваш язык, чем предполагал, -  начал  он.  -
Правильно ли я понял, что вы  оставили  двух  детей  без  присмотра  в
корабле, находящемся в космосе?
   -  Не  совсем  детей,  -  возразил  Флэнаген.  -   Девочка-землянка
достаточно большая и разумная, а вашего  сына  вообще  едва  ли  можно
считать ребенком - он ростом с вас.
   -  Мы  достигаем  полного  физического  развития  через  год  после
рождения, - прервал его дроммианин. -  Моему  сыну  четыре  года,  что
соответствует  примерно  семи  годам  у  землян.  У   меня   создалось
впечатление, что человечество  -  великолепнейшая  раса,  но  поручить
ответственное  задание  особе  столь  глупой,  как  вы,  могут  только
существа, которые по уровню развития недалеко ушли от дикарей. Если  с
моим мальчиком что-нибудь случится...
   Он остановился. Флэнаген внезапно исчез с экрана. Но дроммианин еще
не выговорился. Повернувшись к Рекеру,  лицо  которого  стало  бледнее
обычного, он продолжал:
   - Содрогаюсь при одном воспоминании о том, что, находясь на  Земле,
я иногда оставлял своего сына на попечение людей. Я считал  вашу  расу
цивилизованной. Если  эта  глупость  приведет  к  наиболее  вероятному
роковому  результату,  Земля  заплатит  за  это  сторицей;   ни   один
космический корабль землян не совершит более посадки ни  на  одной  из
планет Галактики, где считаются с чувствами дроммиан.
   Его прервали, но не словами. Из  репродуктора  послышался  страшный
треск, и несколько предметов, видимых на экране, полетели к  ближайшей
стенке, с грохотом стукнулись о нее и тут  же  были  отброшены  назад,
отнюдь не повинуясь законам противодействия. Все  предметы  неслись  в
одном направлении - том самом, в котором, как с ужасом осознал  Рекер,
находился воздушный шлюз посыльного судна.  В  поле  зрения  в  ту  же
сторону пролетела какая-то книга и ударилась о  металлический  прибор,
пересекавший помещение с несколько меньшей скоростью.
   Но удары были уже не  сильными.  Репродуктор  умолк.  На  посыльном
судне воцарилось молчание - молчание безвоздушного пространства...





   Аминадабарли умолк, не сводя глаз с телевизионного экрана. Хотя вел
он себя отвратительно, Рекер проникся сочувствием к нему. Он и  сам  в
подобном случае был бы, наверно, по меньшей мере мрачен. Однако сейчас
некогда было предаваться состраданию, пока  еще  есть  надежда,  нужно
действовать.
   - Велленбах! Как вызвать батискаф? - отрывисто крикнул Рекер.
   Через его плечо перегнулся дежурный по связи.
   - Сейчас соединю вас, доктор.
   Рекер отвел его руку.
   - Погодите. Скажите, там нормальная установка? Я имею в виду -  там
обычный радиотелефон или что-нибудь, встроенное в панели?
   - Совершенно обычный. А почему вы спрашиваете?
   - Потому что, если не так,  ребята,  чего  доброго,  могут  открыть
воздушный шлюз или  натворить  еще  что-нибудь,  пытаясь  ответить  на
вызов. Но если по внешнему  виду  установка  обычная,  девочка  сможет
ответить без риска.
   - Понимаю. У нее не будет никаких затруднений. Я сам видел, как она
говорила здесь по телефону с кнопочным набором номера.
   - Хорошо. Вызывайте их.
   Пока офицер нажимал одну кнопку за другой,  Рекер  старался  скрыть
чувства, охватившие его. Все еще нельзя было понять, что случилось  на
посыльном судне. Ясно одно - по какой-то  причине  прорвало  воздушный
шлюз, но батискаф мог и не  пострадать.  Если  же  порван  шлюз  и  на
батискафе,  дети   погибли.   Впрочем,   оставалось   надеяться,   что
сопровождавший ребят механик надел на них скафандры. Нет,  отчаиваться
еще рано.
   Наконец экран засветился, и на нем  появилось  осунувшееся  личико,
очень бледное, с шапкой волос, казавшихся на экране черными,  хотя  на
самом деле, как хорошо знал Рекер, они были рыжие. Лицо выражало ужас,
едва сдерживаемый панический ужас, но все же  оно  было  лицом  живого
человека. Сейчас это было важнее всего!
   Тут в радиорубку ворвался еще один человек, он остановился рядом  с
неподвижным дроммианином.
   - Изи! Ты цела?
   Рекер без труда узнал советника Рича. Узнали его и Аминадабарли,  и
девочка на экране. После двухсекундной паузы - видно, батискаф был уже
далеко от корабля - выражение ужаса исчезло с лица девочки, и, заметно
успокоившись, она заговорила.
   - Да, папа. Сначала я очень испугалась, но теперь все в порядке. Ты
прилетишь ко мне?
   На мгновение в радиорубке  возникла  неразбериха  -  Рич,  Рекер  и
дроммианин  пытались  заговорить  разом.  Но  верх  взяло   физическое
превосходство Аминадабарли,  и  он  оттолкнул  всех  и  подсунул  свою
гладкую голову чуть ли не к самому экрану.
   - Где второй, где мой сын? - визгливо спросил он.
   Девочка ответила без задержки:
   - Он здесь, с ним все в порядке.
   - Я хочу поговорить с ним.
   Лицо девочки ушло за пределы видимости, и они услышали ее голос, но
не  разобрали  слов.  Потом  она  снова  появилась;  волосы  ее   были
растрепаны, на щеке кровоточила царапина.
   - Он забился в угол и не хочет оттуда выходить. Давайте я  прибавлю
громкость, чтобы вы могли поговорить с ним.
   Она не сказала ничего о своей царапине и, к удивлению Рекера,  отец
ее тоже промолчал.  Аминадабарли  же,  казалось,  и  вовсе  ничего  не
заметил. Он перешел на свой язык, которого в радиорубке  никто,  кроме
Рича, не понимал, и говорил несколько минут,  изредка  останавливаясь,
чтобы выслушать ответ.
   Сначала сын ему вообще не отвечал, но потом уговоры  отца,  видимо,
подействовали, и в репродукторе  раздался  слабый  писк.  Услышав  эти
звуки, дроммианин успокоился и стал говорить медленнее. Спустя  минуту
рядом с головой Изи появилась  голова  Аминадорнелдо.  Рекер  старался
понять, стыдно ли тому, но  выражение  лица  дроммиан  было  для  него
закрытой книгой.  Однако  в  Аминадорнелдо  явно  заговорила  совесть,
потому что, послушав еще немного, ребенок повернулся к Изи  и  перешел
на английский:
   - Мне очень жаль, что я  сделал  вам  больно,  мисс  Рич.  Я  очень
испугался и подумал, что вы зря подняли такой  шум,  да  еще  зачем-то
хотите вытащить меня из угла. Отец сказал, что  вы  старше  меня  и  я
должен во всем вас слушаться, пока мы с ним снова не будем вместе.
   Девочка, видимо, правильно оценила ситуацию.
   - Ладно, Мина, - ласково сказала она. - Мне почти не больно. Я буду
заботиться о тебе, и мы вернемся  к  твоему  папе...  через  некоторое
время.
   Добавив последние слова, она взглянула в объектив камеры, и  Рекеру
снова  стало  не  по  себе.  Взгляд,  брошенный  на  советника   Рича,
подтвердил его подозрения,  девочка  хотела  дать  им  что-то  понять,
стараясь, видимо, не испугать своего спутника. Вежливо, но  решительно
Рекер вытеснил дроммианина  из  поля  зрения  передающей  камеры.  Изи
кивнула ему;  незадолго  до  этого  она  познакомилась  с  ним,  когда
осматривала "Виндемиатрикс".
   - Мисс Рич, - начал он, - мы все еще не знаем точно, что у вас  там
случилось. Сможете ли вы что-нибудь объяснить нам? Где офицер, который
сопровождал вас?
   Девочка покачала головой.
   - Я не знаю, где мистер Флэнаген. Он остался  на  посыльном  судне,
наверно, покурить. Велел нам  не  трогать  никаких  кнопок,  -  видно,
думает, что мы глупенькие. Мы конечно, держались подальше  от  панели,
да и вообще только поглядели и ушли из рубки, стали осматривать другие
комнатки. А потом собрались было надевать скафандры,  чтобы  вернуться
на посыльное судно, и тут услышали голос мистера Флэнагена: он оставил
приемник включенным и настроил его как нужно. Он сказал, что находится
у наружного шлюза и откроет его, как только  закроет  шлюз  посыльного
судна - оба судна были так близко друг к другу, что мы просто  шагнули
из одного в другое. Еще он велел, пока не придет, сидеть тихо и ничего
не делать. Мина только раскрыл рот, собираясь  ответить  ему,  как  мы
почувствовали толчок.  Нас  швырнуло  к  стене,  меня  так  прижало  -
шевельнуться не могла, похоже было ускорение в  три-четыре  "g".  Мина
ходил как ни в чем не бывало. Он  попытался  вызвать  Флэнагена  через
передатчик, никакого ответа не было,  а  я  не  разрешила  ему  ничего
трогать. Ускорение  продолжалось,  наверно,  с  полминуты.  Вам  лучше
знать. Оно прекратилось как раз перед тем, как вы нас вызвали...
   К этому времени радиорубка заполнилась людьми. Двое-трое  принялись
что-то просчитывать на линейках;  Рекер,  отвернувшись  от  приемника,
следил за одним из них и, когда тот кончил считать, спросил:
   - Разобрались немного, Саки?
   - Кажется, да, - ответил инженер. - Разумеется, девочка  рассказала
не очень точно, но по ее оценке ускорения и  продолжительности  его  и
учитывая  массу  батискафа,  следует  думать,  что  каким-то   образом
включилось одно кольцо ускорителей, работающих на твердом топливе. Это
как раз и должно было дать  немногим  больше  четырех  "g"  в  течение
сорока секунд; суммарное приращение скорости  около  мили  в  секунду.
Определить положение судна нельзя,  пока  не  выйдем  в  космос  и  не
засечем его. Вычислить тоже не можем -  мы  же  не  знаем  направления
ускорения. Вообще-то я предпочел бы,  чтобы  "скаф"  был  подальше  от
планеты.
   Рекер понял Саки и решил не уточнять,  но  Аминадабарли  немедленно
спросил:
   - Почему?
   Бортинженер  взглянул  на  него,  потом  на   изображение   второго
дроммианина на экране и, видимо, решил не ходить вокруг да около.
   - Потому что приращение скорости на одну милю  в  секунду  в  любом
направлении может вывести его  на  орбиту,  входящую  в  атмосферу,  -
отрезал он.
   - Когда это может произойти? - вмешался Рич.
   - Понятия не имею. Вычислим в пути. Думаю,  не  позднее  чем  через
несколько часов.
   - Так что же мы тут болтаем? - завопил Аминадабарли.  -  Почему  не
ведется подготовка к их спасению?
   - Подготовка ведется, - спокойно ответил инженер. - В  повседневной
эксплуатации было только одно судно, в  резерве  есть  еще  несколько.
Одно готовится к отправлению и стартует  не  позже  чем  через  десять
минут. Вы полетите, доктор Рекер?
   - Только лишняя масса, и никакой пользы, - ответил Рекер.
   - Думаю, что это относится и ко мне, - сказал Рич. - Но  все  же  я
хотел бы - если найдется место. Конечно, неприятно быть вам помехой.
   - Лучше оставайтесь здесь, - сказал Сакииро.  -  Мы  будем  держать
связь с кораблем и со "скафом", так что вы будете в курсе событий.
   С этими словами он выбежал из рубки.
   Аминадабарли явно собирался  настаивать  на  том,  чтобы  спасатели
взяли его с  собой,  но  после  слов  Рича  он  просто  не  мог  этого
потребовать. Он облегчил душу, пробурчав:
   - Только  дурак-землянин  мог  подключить  к  недостроенному  судну
ускорители для запуска!
   - Батискаф был совершенно готов, если не считать последней проверки
сетей и соединений, - спокойно ответил другой инженер. -  А  двигатели
предназначены как для запуска, так и для посадки. Их,  собственно,  не
предполагалось  подключать  до  последней  минуты,  и  мы  не   сможем
установить,  почему  произошло  зажигание,  пока   не   доберемся   до
батискафа. А сейчас искать виновных - только попусту терять время.
   Он холодно взглянул на  дроммианина,  и  Ричу  пришлось  вмешаться,
чтобы разрядить напряжение. Рекер мысленно признал, что дипломат знает
свое дело. Казалось, сейчас этот огромный бобер выкинет всех людей  из
рубки, но Рич за какие-нибудь четыре-пять минут успокоил  разъяренного
гостя.
   К этому времени спасательное судно было уже в полете,  и  с  каждой
минутой крепли надежды людей  на  корабле,  на  батискафе  и  у  самих
спасателей. Если "скаф" вышел  на  орбиту,  не  входящую  в  атмосферу
Тенебры, опасности вообще не было. Аппаратура для производства пищи  и
восстановления воздуха на борту была  давно  смонтирована,  и  на  нее
можно  было  положиться.  Компьютер  на  спасательном  судне   работал
непрерывно, вычисляя возможные орбиты. В худшем случае батискаф должен
был войти в атмосферу через три четверти часа после аварии. Если этого
не  случится  в  течение  двух   часов,   такая   возможность   вообще
исключалась.
   На  "скафе"  были  иллюминаторы;  Изи   сумела   узнать   некоторые
созвездия. Это  позволило  приближенно  определить,  с  какой  стороны
планеты находится "скаф". Однако без точных измерений пользы от  этого
сообщения было мало.
   Через  шестьдесят  семь  минут  после   аварии   Изи   сообщила   о
возникновении ускорения. К этому времени даже  Аминадабарли  прекрасно
понимал, чем это грозит. Спасательное судно было уже "рядом", то  есть
примерно в половине диаметра планеты от батискафа,  но  они  ничем  не
могли  помочь  попавшим  в  ловушку  детям.   Инженерам   легко   было
запеленговать батискаф и  определить  его  положение  с  точностью  до
нескольких миль, однако вычислить орбиту для его перехвата в атмосфере
Тенебры они не умели. Слишком мало они знали об этой  атмосфере.  Ясно
было одно - перехват возможен, когда батискаф опустится в нижние слои,
а там ракетные двигатели спасателей работать не будут - слишком велико
атмосферное давление. Через минуту после сообщения Изи Сакииро передал
свои соображения по этому поводу  на  "Виндемиатрикс"  и,  прежде  чем
Аминадабарли   успел   раскрыть   рот,   повернулся   к   передатчику,
настроенному на волну батискафа.
   - Мисс Рич, пожалуйста, слушайте меня внимательно. Через  несколько
минут  ускорение  сильно  возрастет.  Пристегнитесь  к  сидению  перед
панелью управления и позаботьтесь о своем спутнике.
   - Да ему ни  одно  из  кресел  не  годится...  -  начала  объяснять
девочка.
   - Четыре "g" - его норма, - вмешался Рич с борта "Виндемиатрикса".
   - Тут ему придется получить  чуть  больше,  -  ответил  Сакииро.  -
Надеюсь, он выдержит. Скажите ему  только,  пусть  он  ляжет  на  пол.
Теперь, мисс Рич...
   - Зовите меня Изи. Для экономии времени...
   - Теперь посмотрите на приборную панель перед вами. Что вам знакомо
на ней?
   - Немногое. С левой стороны - выключатели  света.  Здесь  написано.
Наверху, в центре - управление  связью.  Около  выключателей  света  -
контрольные приборы, под особой крышкой - управление шлюзом.  Чуть  ли
не два квадратных фута рычажков  "Включено-Выключено",  и  над  каждым
какие-то буквы... Тут я ничего не понимаю... - Изи умолкла.
   Саки одобрительно кивнул.
   - Ладно. Теперь  поглядите  на  верхнюю  часть  панели.  Справа  от
управления связью есть группа рычажков. И надпись "Поиск". Нашли?
   - Да, вижу.
   - Так, вот, убедитесь, что  рубильник  в  левом  нижнем  углу  этой
группы находится в положении "Выключено". Проверьте. Затем  переведите
три рычажка группы "Атмосфера" в положение "Включено". Удостоверьтесь,
что рубильник "D-I" выключен. Понятно?
   - Да, сэр.
   -  Знаете,  что  вы  сейчас  сделали?   Вы   связали   радиокомпас,
настроенный на передатчик робота, находящегося на поверхности планеты,
с аэродинамическим контрольным устройством вашего  "скафа".  Включение
двигателей боюсь вам доверить. Если все  пойдет  как  надо,  автопилот
посадит вас  где-нибудь  поблизости  от  робота,  не  беспокойтесь.  В
атмосфере вы не сгорите. Батискаф рассчитан на вход  в  атмосферу  без
торможения. Планета велика, но ничего... Даже если мы  посадим  вас  с
ошибкой в пятьсот миль, мы все равно вас разыщем. Понимаете?
   - Да. Я уже привязала себя к креслу, а Мина лег на пол.
   - Отлично.  Теперь  протяните  руку  к  тому  самому  участку,  где
написано "Поиск", и  возьмите  на  себя  рукоятку  рубильника.  Вы  не
страдаете морской болезнью? Боюсь, что поначалу вам придется тяжко.
   Сакииро  на  борту  спасательного  судна  и   люди   в   радиорубке
"Виндемиатрикса" следили за ребятами - вот рука девочки потянулась  за
пределы поля зрения камеры. Они и не могли видеть,  как  она  включила
рубильник. К удивлению инженеров, ничего особенного не произошло.  Они
ожидали, что внезапное ускорение втиснет  девочку  в  кресло,  но  все
обошлось благополучно.
   Изи сообщила:
   - Я чувствую, что судно кренится - планета  сейчас  слева  от  нас.
Меня немножко прижимает к креслу. А вот мы снова  выровнялись.  Теперь
то, что было "низом", очутилось впереди,  если  только  панель  передо
мной находится в носовой части батискафа.
   - Да, именно там, - ответил инженер. - Вы направляетесь  к  роботу.
Скорость спуска будет уменьшаться и в атмосфере дойдет до пятисот миль
в час. Торможение будет  резкое.  Ваше  судно  снабжено  отделяющимися
тормозными  двигателями  для   преодоления   теплового   барьера.   Не
отвязывайтесь!
   - Хорошо. А сколько все это продлится?
   - Часа два. Вы отлично выдержите.
   Тут в разговор вмешался Рич.
   - Мистер Сакииро, а что если батискаф пройдет над вашим роботом, не
погасив скорости? Как поступит автопилот? Перейдет в пикирование?
   - Разумеется, нет. Это же корабль, а не ракета. Он войдет в  вираж,
и ускорение возрастет еще на  0,5  "g".  При  необходимости  автопилот
посадит корабль. Но мы сумеем этого избежать.
   - Каким же образом?  Уж  не  хотите  ли  вы,  чтобы  Изи  управляла
батискафом?
   - Ну, не в  прямом  смысле  этого  слова.  Однако,  когда  скорость
"скафа" снизится до обычной при  полете  в  воздушной  среде,  главные
цистерны,  обеспечивающие  его   плавучесть,   заполнятся   атмосферой
Тенебры. Тогда я объясню Изи, как включить установки для  электролиза.
В цистернах образуется водород, и батискаф "всплывет" до такой высоты,
на которой мы сможем подойти к  нему.  Жаль,  что  его  ускорители  не
подключены. Но, я полагаю, мы сможем добраться до  них,  когда  "скаф"
повиснет на максимальной высоте. Вы же знаете, конструкция его  так  и
рассчитана, чтобы на этой высоте могли включиться ускорители.
   - Следовательно, вы ее спасете.
   Это утверждение больше походило  на  вопрос.  Сакииро  был  честный
человек,  но  ему  трудно  было  дать  прямой   ответ.   И   все   же,
поколебавшись, он сказал, глядя в глаза этому немолодому человеку, чье
лицо на экране так откровенно выражало безысходную муку.
   - Мы должны спасти обоих. Не скрою - дело трудное и  опасное.  Надо
пересадить инженера с ракеты, "висящей"  на  реактивных  струях  своих
двигателей, на внешнюю оболочку "скафа", чтобы он подключил  проводку.
А "скаф" ведь будет плавать, как воздушный шар. Это будет нелегко.
   - А почему бы не перевести ребят на спасательное судно?
   - Потому что их скафандры не выдержат давления на той  высоте,  где
будет парить "скаф", - ответил Сакииро. - Я не знаком с  дроммианскими
конструкциями, но нашу-то знаю хорошо.
   - Мистер Сакииро, - снова вмешалась в разговор Изи.
   - Да, Изи.
   - Может, дадите мне  какую-нибудь  работу?  Противно  сидеть  сложа
руки; мне даже становится чуть-чуть страшно.
   Рич умоляюще взглянул на инженера.  Как  всякий  дипломат,  он  был
тонким психологом и к тому же хорошо знал свою дочь. Она вовсе не была
истеричкой, но какой двенадцатилетней девочке  доводилось  попадать  в
такую переделку! Сам он не  мог  ничего  придумать,  чтобы  занять  ее
внимание; к счастью, Сакииро понял все.
   - Слева от вас - манометры,  -  сказал  он.  -  Не  сможете  ли  вы
передавать нам их показания? А ваш друг пусть наблюдает за звездами  и
сообщит нам, когда они начнут меркнуть. Этим вы нам немного  поможете.
Продолжайте передачу, пока вам еще  нетрудно  следить  за  показаниями
приборов; ускорение, возможно, вот-вот сильно возрастет.
   Рич с благодарностью кивнул инженеру. Может,  Аминадабарли  выразил
такие же чувства, но никто из присутствующих этого не мог заметить.  В
течение  многих  минут  молчание  нарушалось  только  голосами  ребят,
сообщавших о показаниях манометров и о яркости звезд.
   Затем Изи сказала, что корабль опять дал крен.
   - Отлично, - ответил Сакииро. - Это значит, что вы  уже  находитесь
где-то над роботом. Теперь вас  придавит  ускорение  побольше  трех  с
половиной "g"; вам придется  потерпеть,  пока  не  погасится  скорость
батискафа.  Ваше  кресло  автоматически  откидывается  на  пружинах  в
наиболее  удобное  положение,  но  все  равно  ощущение  будет  не  из
приятных.  Ваш  приятель,  несомненно,  перенесет   все   это   легко,
предупредите его только, чтоб он не вздумал вставать. Корабль  несется
в атмосфере с огромной скоростью -  несколько  тысяч  миль  в  час,  и
переход из одного атмосферного потока в другой может дать  здоровенную
встряску.
   - Мы готовы!
   - Звезды меркнут. - Это сказал Аминадорнелдо.
   - Спасибо. Можете еще раз сообщить мне показания манометров?
   Девочка исполнила его просьбу, но чувствовалось, что ей уже  трудно
говорить. До начала последнего разворота "скаф" находился в  свободном
падении. Но сейчас  рудиментарные  плоскости  батискафа  уже  получили
опору в атмосфере, пусть еще  сильно  разреженной,  и  обеспечили  его
виражирование; положение резко изменилось.
   Внезапно плавное движение  батискафа,  которое  показалось  Сакииро
началом планирования и спуска, прервалось  резкими  толчками,  которые
следовали один за другим. Ремни прочно  удерживали  тело  девочки,  но
голова ее, руки и  ноги  беспомощно  болтались,  словно  у  огородного
пугала в ветреный день. Юный дроммианин впервые за все  время  не  мог
лежать  спокойно.  Сквозь  скрип  и  грохот,  которыми  сопровождались
толчки, из приемника доносились рыдания девочки и почти неуловимый для
человеческого уха - так он был  высок  -  вой  Аминадорнелдо.  Старший
дроммианин вскочил, тревожно всматриваясь в экран.
   Инженеры не могли понять, что случилось, но Рекеру показалось,  что
он нашел объяснение!
   - Это удары дождевых капель! - закричал он.
   Все с ним согласились. С наступлением ночи пары  воды  в  атмосфере
конденсировались  и  из-за  особых  гравитационных   условий   Тенебры
сливались в огромные, диаметром в несколько  десятков  футов,  шаровые
скопления воды, падавшие на поверхность планеты. Их-то  и  назвали  за
неимением  другого  слова  каплями...  Кстати,  в   них   растворялись
некоторые газы, которые были ядовиты даже  для  выносливых  аборигенов
Тенебры. Батискаф ходил ходуном. Автопилот старался удержать судно  на
заданной  траектории,  но  аэродинамические   контрольные   устройства
позорно не справлялись со своей задачей. Не меньше двух  раз  батискаф
перекувырнулся - во  всяком  случае,  так  решил  Рекер,  увидев,  как
дроммианина швырнуло  из  одного  угла  кабины  в  другой.  По  чистой
случайности его не ударило о рычаги  управления.  Правда,  сейчас  они
были бесполезны. Что может сделать руль в положении  левого  поворота,
если в этот момент о правое крыло ударилась  капелька  диаметром  этак
футов в пятьдесят? То, что вода была лишь немногим  плотнее  атмосферы
Тенебры, не меняло дела. Сейчас судно попросту падало в  самом  прямом
значении этого слова.
   Для гравитации в три "g"  скорость  падения  оказалась  удивительно
низкой. Причина этого была весьма проста. Несмотря на то, что  внешняя
атмосфера заполняла большую часть корпуса батискафа, объемный вес  его
был незначителен. Судно  представляло  собой  сигарообразную  оболочку
длиной в двести футов. Единственной действительно  тяжелой  ее  частью
был шар в центре диаметром в сорок футов, где находились жилые отсеки.
Вероятно, батискаф избежал бы серьезных поломок даже  при  посадке  на
твердый грунт. Но случилось так, что он упал в жидкую среду.
   В настоящую жидкость, а не в то вещество в  критическом  состоянии,
которое составляло большую часть атмосферы Тенебры.
   Батискаф упал "брюхом"  вверх,  но  плоскости  уже  были  отброшены
подобно тормозным двигателям, а центр тяжести был достаточно низок,  и
потому судно перевернулось  в  более  удобное  положение.  Наблюдатели
видели, как похожий на бобра гигант осторожно встал на ноги,  медленно
подошел к креслу девочки и прикоснулся к ее плечу.  Она  вздрогнула  и
попыталась приподняться.
   - У тебя все в порядке? - прокричали оба отца почти в один голос.
   Аминадорнелдо, помня наставления отца, подождал, пока ответит Изи.
   - Кажется, да, - сказала она не сразу. - Прости, что я разревелась,
папа, мне было так страшно. Я не хотела пугать Мину.
   - Все хорошо, детка. Уверен, что никто не попрекнет тебя.  Главное,
что ты цела, да и корпус судна не пострадал. Иначе вас  обоих  уже  не
было бы в живых.
   - Разумеется, - поддержал его Сакииро.
   - Вас изрядно растрясло, но теперь все позади. Ну, раз уж вы попали
на Тенебру, посмотрите в иллюминаторы - вы первые,  кто  видит  воочию
эту планету, не считая, конечно, тамошних жителей.  Когда  наглядитесь
вдоволь, скажите мистеру Сакииро, он объяснит вам, как снова подняться
наверх. Ладно?
   - Ладно, папа! - Изи провела ладонью по все  еще  мокрому  от  слез
лицу,  отстегнула  ремни  и  встала.  -  Ну,  когда  же  они  выключат
двигатели? Скорее бы избавиться от этой тяжести! - сказала она.
   - Тяжесть так и останется, пока мы не вытащим вас оттуда, - ответил
ей отец.
   - Знаю. Я просто пошутила. Ой, снаружи, кажется,  ночь:  ничего  не
видать.
   - Так оно и есть, если вы в том же районе,  где  робот,  -  ответил
Рекер. - Впрочем, на Тенебре и в полдень немногим светлее.  Даже  свет
Альтаира не может пробиться сквозь эту атмосферу, его недостаточно для
того, чтобы человеческий глаз что-нибудь увидел. Вам придется включить
прожекторы.
   - Хорошо, попробую.
   Девочка посмотрела на приборную панель, где  еще  раньше  приметила
выключатели света. Затем, к удивлению и  радости  инженеров,  спросила
Сакииро, те ли это выключатели. Саки потом говорил, что в этот миг его
надежды на спасение детей возросли во сто крат.
   Когда вспыхнул свет, ребята прильнули к иллюминаторам.
   - Там не на что смотреть, - передала Изи. - Мы, видно, плюхнулись в
озеро или океан. Гладь кругом, словно стекло. Даже ряби никакой нет. Я
бы подумала, что здесь все твердое, если бы  "скаф"  не  погрузился  в
это. Сверху опускаются туманные шары -  большие-большие!  Но  они  как
будто тают, не долетев до поверхности. И больше ничего не видно.
   - Это дождь, - сказал Рекер. - Озеро, вероятно, из серной  кислоты.
Думаю, что в это время ночи она уже  порядком  разжижена  и  настолько
теплее атмосферы, что капли превращаются в пар, не достигнув озера.  А
волн и не должно быть, там же нет ветра. На Тенебре небольшой ветер  -
уже грозный ураган.
   - Несмотря на изобилие тепловой энергии? - поразился Рич.
   - Да, так. Для тепловой энергии нет  объектов  приложения.  Она  не
может превратиться в работу в физическом смысле этого слова. Когда  на
Тенебре меняется температура атмосферы или  даже  фаза  ее  состояния,
колебания  ее  объема  столь  незначительны,  что  разности  давлений,
порождающей сильные ветры, не возникает. Атмосфера Тенебры,  вероятно,
самая спокойная во всей Галактике.
   - Но это же не вяжется с вашими  словами  насчет  землетрясений  на
Тенебре! - сказал Аминадабарли.
   Видно, он уже обрел прежнюю уверенность, раз мог говорить не только
о глупости землян.
   - Да, не вяжется, - согласился Рекер. -  Придется  допустить,  Изи,
что вы увидите волны,  если  вам  придется  поплавать  на  этом  озере
подольше. Однако эти волны никак не назовешь бурными, и они не  унесут
вас к чудесным берегам. Кажется, вы  уже  посмотрели  здесь  все,  что
можно.  Теперь  пора  подниматься  наверх  и  спокойненько  дожидаться
спасения.
   - Ладно. Только мне хотелось  бы  знать,  что  заставит  эту  штуку
плавать в атмосфере, и еще  одно...  Неужели  при  подъеме  нас  будет
трепать так же, как и при спуске?
   -  Не  бойтесь.  Подниматься  вы  будете  вертикально   и   гораздо
медленнее. Как на воздушном шаре. Большая часть корпуса вашего корабля
разделена на отсеки, и каждый отсек  в  свою  очередь  делится  надвое
гибкой мембраной. Сейчас эти мембраны прижаты атмосферным давлением  к
одной из стен каждого отсека. Когда вы приведете в действие устройства
для электролиза, часть воды разложится. Кислород  будет  выбрасываться
наружу, а водород постепенно заполнит пространство между мембранами  и
стенками отсеков и вытеснит из них  атмосферу.  В  конструкции  старых
морских батискафов была использована та же идея, но там не нужны  были
мембраны.
   -  Понимаю.  А  сколько  времени  понадобится,  чтобы  образовалось
достаточно газа и мы начали подниматься?
   - Не могу сказать - нам  неизвестна  электропроводность  атмосферы.
Как только вы запустите установку, надо следить за амперметрами -  они
там, над выключателями, на каждый отсек отдельно. Если  вы  передадите
мне их показания, я быстро все подсчитаю.
   - Хорошо.  Где  же  они?  А  вот,  здесь...  Вы  очень  понятно  их
обозначили. Вверху справа? Двенадцать рычажков и большой рубильник?
   - Они самые. А над ними  -  амперметры.  Включите  их,  а  затем  -
главный рубильник и давайте мне показания.
   - Ладно.
   Тонкая рука поднялась и исчезла из поля зрения камеры; все услыхали
щелканье выключателей. Потом Изи опустила  руку  на  колени  и  тяжело
откинула на спинку кресла свое тело, которое весило там триста фунтов;
оглядев одну за другой шкалы приборов она сказала:
   - На всех амперметрах ноль. А теперь что мне делать?

   Страшная опасность, угрожавшая детям, надолго  отвлекла  Рекера  от
бедственного положения, в которое попали  его  любимое  детище,  робот
Феджин, и воспитанные им жители Тенебры. На пункте связи с роботом все
это  время  дежурил  коллега  Рекера,  с  которым  они   чередовались,
непрерывно поддерживая контакт со своими питомцами.
   Между тем события там продолжали развиваться.  Ник,  незаметно  для
самого себя оказавшийся в роли вожака всей группы, не мог  примириться
с мыслью о том,  что  любимый  Учитель,  их  Феджин,  уходит  один  во
вражеский стан. Правда,  он  сообразил,  что  каменные  ножи  вряд  ли
причинят вред крепкому белому материалу, в который одет Феджин, но все
же тревога за Учителя не покидала его.
   И он решил на свой страх и риск пойти на хитрый маневр, который, по
расчетам, должен был поразить Быстрого и все его войско. От испарений,
приносимых огромными каплями  тенебрийского  ночного  дождя,  пещерных
жителей пока  спасали  костры,  зажженные  питомцами  Феджина  еще  до
нападения. Запас топлива для костров  был  сложен  в  большой  штабель
неподалеку от хижины, ставшей убежищем для Ника  и  его  друзей.  Ник,
меньше других пострадавший в  схватке  с  воинами  Быстрого,  натаскал
побольше сучьев в свою хижину, а остальные дрова поджег. План его  был
прост: костры скоро погаснут, поддерживать их будет нечем,  и  Быстрый
со своими воинами задохнутся  в  испарениях  дождя,  от  которого  они
обычно укрываются в пещерах.
   Но Быстрый оказался не так уж глуп. Когда он обнаружил, что топлива
для костров не осталось,  он  атаковал  хижину  Ника,  чтобы  отобрать
припасенные сучья. Хотя силы были  неравны,  удобство  "позиции"  Ника
помогло ему отбить натиск врагов и даже нанести им  некоторые  потери.
Очень выручили Ника каменный топор и горящие сучья. Раскаленные  угли,
рассыпанные перед входом в хижину, послужили своего рода  заграждением
-  подошвы  нижних   конечностей   у   тенебрийцев   были   достаточно
чувствительны.
   Дрожа от ярости, Быстрый был явно готов метнуть в Ника  все  четыре
копья, которые он держал в руках, или прорваться по  горячим  углям  к
двери и схватиться с Ником и другими защитниками  хижины  врукопашную.
Но он не сделал ни  того,  ни  другого.  Спокойно  опустив  копья,  он
повернулся и пошел прочь.  Потом,  словно  вспомнив  о  чем-то,  снова
обернулся к Нику.
   - Ну что ж, Дровосек, спасибо за выручку. Я попрощаюсь с  тобой.  А
ты попрощайся со своим Учителем.
   Ник опешил.
   - Как же так? Ведь вы ночью не сможете...
   - Почему? Ты-то смог?
   - А Феджин?
   - Ну, ты же сам сказал, что он может делать все, что умеешь ты... А
не захочет пойти, мы его поджарим на огне.
   - Учитель! Феджин! Ты слышишь?! - истошно завопил Ник. Он кричал  и
кричал, забыв, что Учитель никогда не отвечает сразу.
   - Что случилось, Ник? - наконец откликнулся коллега Рекера.
   - Быстрый сказал, что поджарит тебя на костре, если  ты  откажешься
пойти с ними. Ты выдержишь?
   Пауза была длиннее обычной. Трудно было решиться на ответ  -  никто
на корабле толком не знал,  какова  истинная  температура  пламени  на
Тенебре. А робот - штука дорогая...
   - Н-нет... Я пойду с Быстрым, -  ответил  наконец  дежурный  устами
робота.
   - А нам что делать?
   Рекер забыл сказать своему коллеге о том, что всей группе он  велел
оставаться на месте, и дежурный вышел из положения как сумел.
   - Решайте сами. За меня не беспокойтесь, они меня не  тронут.  А  с
вами я потом свяжусь.
   - Хорошо.
   Ника вполне устраивало новое  решение  Учителя,  поэтому  он  и  не
заикнулся о  предыдущем.  Он  молча  смотрел,  как  воины  Быстрого  с
горящими сучьями в руках окружили Феджина полукольцом, и вся процессия
медленно тронулась в путь.
   Семь  питомцев  Феджина,  уцелевших  после  боя,  хотя  и  порядком
израненных и потрепанных, впервые с тех пор  как  вылупились  из  яиц,
оказались  без  своего  наставника.  Дотянув  до   рассвета   у   чуть
теплившегося костра, они стали решать, что им делать дальше.
   Оставаться в хижинах не было смысла - топлива нет, вся  поросль  на
несколько миль вокруг селения давно уже  вырублена,  тратить  силы  на
заготовку сучьев и подвоз их на примитивной тележке,  сколоченной  под
руководством Феджина, явно не стоило. Лучше уйти  подальше,  где  есть
лес и где Быстрый не сразу их разыщет...
   Они долго спорили, куда им  отправиться.  Ник  не  раз  думал,  что
иногда было бы неплохо обладать таким непререкаемым авторитетом, каким
пользовался Быстрый у своего племени. Победило предложение  Нэнси.  Ее
поддержали Джим, Дороти, Бетси и Оливер. Да и сам Ник, хотя и  не  без
досады, признал, что оно разумно. Нэнси предложила уйти на берег  моря
- сравнительно недалеко от их стоянки. Это море, как сказал им Феджин,
было заполнено не водой, а серной кислотой, и поэтому не испарялось  с
наступлением дня, как все водоемы и реки на Тенебре. И  Феджину  будет
легко разыскать их - достаточно добраться до пещер и  шепнуть:  "Берег
моря", а там уж он не собьется.
   И они погрузили свой нехитрый скарб и оружие  на  тележку,  собрали
стадо, несколько поредевшее за ночь от набегов хищников, и тронулись в
путь. Он был не очень долог, но утомителен -  грунт  здесь  был  почти
сплошь покрыт острыми кристаллами кварца. Ближе к берегу им стали  все
чаще попадаться  лужицы  и  озерца  со  странной  тяжелой  маслянистой
жидкостью. Такой жидкостью было заполнено и море, на  берегу  которого
они разбили свой лагерь. К ночи, к началу дождя, они успели заготовить
достаточно дров,  поужинать  и  расположились  на  отдых  под  защитой
спасительных костров.
   Ник учел все, кроме одного - что дождевые капли падают  и  в  море.
Скоро ему пришлось убедиться в этом. Разведенная дождевой водой серная
кислота вышла из берегов, и в свете костров они увидели,  как  холмик,
на котором разбит их лагерь, превратился в остров, окруженный со  всех
сторон разлившимся морем.
   Ночь была трудная и страшная.  Они  уцелели,  но  стадо  еще  более
поредело. Надо было искать новую стоянку.
   Посовещавшись, они решили перекочевать на более высокое  место,  но
все-таки около берега моря, а  Ник  немедленно  отправился  к  пещерам
выручать Учителя.

   К обрыву над пещерами  Ник  добрался  еще  засветло,  но  предпочел
ничего не предпринимать до наступления темноты.  Он  был  уверен,  что
Быстрый разведет костры. Однако, когда он  уже  в  сумерках  осторожно
заглянул вниз, через край обрыва, костров там  не  было.  Вероятно,  в
пути пещерные жители утратили огонь, а добывать его никто  их  еще  не
научил.
   Ник долго  размышлял,  как  же  ему  связаться  с  Феджином;  план,
родившийся в результате этих раздумий, был и хитрый, и дерзкий.
   Собрав побольше сучьев, он извлек свои нехитрые принадлежности  для
добывания огня и развел костер на краю обрыва. Одну горящую  ветку  он
сбросил вниз, к подножию утеса.  Феджина  он  приметил  сразу.  Дальше
события развивались именно так, как он предполагал.
   Увидев  огонь,  пещерные  жители  кинулись  за   топливом,   и   по
неопытности набросали столько  сучьев,  что  погасили  ветку.  Заметив
отблески пламени на вершине утеса, все во главе с Быстрым побежали  по
извилистой и крутой тропе наверх. Ник не  был  уверен,  бегут  ли  они
только за огнем или же за тем, кто его  разжег.  Так  или  иначе,  это
отвечало его замыслу. Он начал  спускаться  вниз  по  обходной,  более
длинной тропе, поджигая за собой всю поросль, чтобы затруднить погоню.
Когда пещерные жители со своим вожаком еще только подбегали к  костру,
Ник был уже рядом с Феджином.
   - Учитель, это я, Ник! Вы меня слышите?
   - Да, слышу хорошо. Как ты сюда пробрался? Значит, вся эта суматоха
из-за тебя?
   - Ну да! - торжествующе крикнул Ник. - Я пришел за вами!
   Он торопливо рассказал Учителю обо всем, что случилось за  те  двое
долгих тенебрийских суток, которые прошли  с  момента  их  разлуки,  и
предложил немедленно тронуться в путь.
   Учитель молчал необычно долго. Нику, конечно,  не  могло  прийти  в
голову, что где-то в полутораста тысячах миль от него, у пульта  связи
с роботом, идет оживленная дискуссия, в которую уже включился и Рекер.
Там решали вопрос, уходить ли роботу от  пещерного  племени  или  пока
остаться и начать их обучение...
   Наконец Учитель заговорил:
   - Ты знаешь, Ник, что я не могу так быстро ходить, как ты. Надо  их
задержать подольше. На утес ведет одна тропа?
   - Да, если не считать обходной,  по  которой  я  прибежал.  Но  она
намного длиннее. Вам  надо  сейчас  же  трогаться  в  путь.  Идите  на
северо-восток до моря, а затем по его берегу - дневному, конечно. А  я
постараюсь задержать Быстрого.
   Без лишних слов Феджин пополз на своих гусеницах, а  Ник,  подбирая
на ходу сучья, валежник, сухие растения, побежал к глубокой расселине,
где начиналась тропа, ведущая на утес,  и  разжег  там  костер.  Потом
собрал все сучья вокруг и принес их в расселину. Таким образом,  выход
к  подножию  утеса  был   прегражден   огненной   баррикадой.   Капли,
скатывавшиеся по  расселине  сверху,  испарялись,  не  достигая  этого
огромного костра, и заполняли ее дно плотной пеленой паров, в  которых
тенебрийцы не могли дышать.
   Поджигая по  дороге  все,  что  могло  гореть,  Ник  быстро  догнал
Феджина.
   Робот одобрил действия своего верного ученика, но заметил:
   - Впрочем, вряд ли это нам поможет. К концу ночи они все равно  нас
догонят...
   Однако прошло несколько часов, а погони не было видно.
   Между тем,  идти  Нику  становилось  все  труднее.  Лужи  и  озерца
дождевой воды встречались все чаще и разрастались в  размерах.  Феджин
полз напрямую, Ник же был вынужден обходить  их,  иначе  он  бы  давно
потерял сознание.
   - Видимо, теперь уж им и костры не помогут.  Мне  это  нравится,  -
удовлетворенно сказал Феджин.
   - А мне нет, - огорченно сказал Ник.  -  Впереди  глубокие  лощины.
Сейчас  по  ним  текут  широкие  реки  прямо  к  морю.  Мы   застрянем
обязательно, и они нас нагонят.
   - Реки? Да ведь это отлично! Быстрому ни за  что  не  переправиться
через реку, а мы с тобой переберемся без труда.
   - А я-то как же? - недоуменно спросил Ник.
   - Потом увидишь.
   Но реки как назло не попадалось. Они шли по берегу моря, позади уже
появились смутные проблески колеблющегося света факелов погони,  когда
наконец  перед  ними  открылась  широкая  лощина,  заполненная  водой.
Спасительная река встретилась им как нельзя более кстати.
   - Приготовься, Ник. Сейчас я тебя подхвачу.  Не  робей,  все  будет
хорошо.
   - Я готов.
   Робот подполз к Нику.  Из  небольших  люков  в  его  белом  корпусе
высунулись четыре  шарнирных  манипулятора.  Крепко,  но  бережно  они
подхватили Ника и закинули его на верхнюю плоскость корпуса.
   Робот спустился в реку и  пошел  ко  дну.  Ник  тотчас  же  потерял
сознание; впрочем, это было не страшно.
   Спустя пятнадцать минут воины Быстрого подошли к месту,  где  следы
робота исчезли в реке.




   - Ну, и сколько времени вы выиграете, доктор?
   Рекер ответил, не отрывая глаз от телевизионных экранов:
   - Вероятно, весь остаток ночи и еще немного, пока река не  высохнет
после восхода солнца. А до восхода осталось часов двадцать.
   - Может быть, за этот срок растения  разрастутся  так,  что  совсем
скроют следы робота?
   - Увы, мои представления о растительном мире Тенебры недостаточны.
   - И это после шестнадцати лет наблюдений!
   - За все шестнадцать лет у меня не  было  случая  изучить  характер
растительности на северном берегу этой лощины, -  немного  раздраженно
ответил Рекер. - От  Ника  я  знаю  только,  что  Быстрый  -  отличный
следопыт, но у меня нет информации, позволяющей определить, что  такое
"отличный". Право же, советник, мне известно, что последние три недели
вы живете как в аду. Но если вы будете  только  критиковать,  вряд  ли
особенно поможете дочери. Вы становитесь похожим на Аминадабарли.
   - Рад, что вы о нем упомянули, - в голосе Рича не слышалось  обиды.
- Я знаю, доктор, что вам трудно терпеть манеры дроммиан. Это довольно
вспыльчивая раса, и их понятия о хорошем тоне не  вполне  совпадают  с
нашими. Аминадабарли необычайно сдержан для дроммианина, потому  он  и
занимает столь высокий пост. Но я настоятельно прошу вас обуздать свои
вполне естественные импульсы  и  не  отвечать  ему  резкостью  на  его
оскорбления.
   Рекер на мгновение оторвал свой взгляд от экрана.
   - Должен признаться, все сказанное вами никак не  поможет  спасению
Изи и Мины; я и без того делаю все, что могу.
   -  Верю  и  благодарю,  но  я  был  обязан  сказать  вам  об  этом.
Постарайтесь учесть  особенности  характера  Аминадабарли.  Он  станет
только больше уважать вас за это. И я тоже.
   - Сделаю, что смогу, - обещал Рекер. - Но сейчас  лучше  бы  он  не
появлялся еще несколько часов. Я перетаскиваю Ника через реку...  Если
вы предположите, что  я  считаю  Ника  своим  ребенком,  то  окажетесь
недалеки от истины. Я не прочь поговорить, пока все  идет  гладко,  но
если вдруг замолчу на полуслове, не удивляйтесь. Вы говорили с детьми?
   - Да. Они держатся молодцами. Счастье,  что  там  этот  дроммианин;
боюсь, Изи сдала бы, если бы не чувствовала ответственности за  своего
Мину. Он, видимо, признал ее главенствующую роль, так что с  моральным
состоянием детей все в порядке. Да, кстати, говорил ли я  вам  о  том,
что  обнаружил  мистер  Сакииро?  Оказывается  на  батискафе  остались
открытыми несколько смотровых люков, так  что  сеть  электролитических
устройств, несомненно, подверглась коррозии под  воздействием  внешней
атмосферы. Он надумал отправить туда ваших воспитанников для ремонта.
   - Знаю. Я и сам сейчас не могу придумать  ничего  другого.  Но  для
этого я должен сначала найти их,  а  они  должны  найти  "скаф".  Пока
успокаивает хотя бы то,  что  механизмы  будут  бесперебойно  снабжать
детей пищей, воздухом и водой, так что они смогут прожить там  сколько
угодно долго.
   - Да, но Изи не протянет долго в условиях тройной силы тяжести.
   Рекер нахмурился.
   - Простите, я об этом не подумал. А что говорит медицина?
   - Ничего! Вопрос о детях никогда не изучался. Взрослые  выдерживают
по многу месяцев, это мне очень хорошо известно.
   - Понятно. Ну, я полагаю, у вас больше оснований донимать нас,  чем
у Аминадабарли. Его сынок от тяжести не пострадает.
   - Но может пострадать от другого. Синтезаторы батискафа  производят
пишу, рассчитанную на людей.
   - Ну и что? Разве у дроммиан обмен веществ не такой же, как у  нас?
Они дышат кислородом, и я сам видел, как они ели нашу пищу  здесь,  на
корабле.
   - Вообще вы правы, но тут нужно кое-что уточнить. Их потребность  в
витаминах гораздо больше, чем у нас, хотя они  и  потребляют,  подобно
нам, жиры, углеводы и белки. Мина почти наверняка начнет  страдать  от
авитаминоза, если застрянет там надолго. Отец его, как и я,  не  имеет
точной медицинской информации.
   Рекер присвистнул, и лицо его помрачнело. Рич подумал было, что его
встревожили какие-нибудь события на Тенебре, но на экране  по-прежнему
виднелось лишь русло реки. Судя по продолжительности переправы, ширина
потока  была  не  меньше  мили.  Дипломат  молча  смотрел,  как  робот
продвигался вперед и наконец выбрался на противоположный берег.
   Дождь продолжался. Поскольку факел Ника  погас,  пришлось  включить
прожектор, чтобы вовремя увертываться  от  медленно  падающих  капель.
Пробыв минут десять в нормальной атмосфере, Ник стал оживать. Придя  в
себя,  он  подобрал  сук   потолще,   зажег   факел,   и   путешествие
продолжалось, как и до переправы, только их уже не  тревожило  больше,
где сейчас находится Быстрый.
   Вскоре пришел сменный оператор. Рекеру не хотелось  передавать  ему
пост наблюдения - обстановка внизу все еще оставалась сложной, - но он
понимал, что не  имеет  на  это  права.  Человек  просто  не  способен
бодрствовать и быть в состоянии боевой готовности на протяжении  целой
тенебрийской  ночи  -  двух  земных  суток.  Поэтому  Рекер  рассказал
сменщику, как обстоят дела, и нехотя покинул наблюдательный пункт.
   - Не думаю, что мне удастся сразу заснуть,  -  сказал  он  Ричу.  -
Пойдемте в радиорубку, посмотрим, как поживает Изи.
   - Два часа назад она спала, - ответил отец девочки. - Поэтому  я  и
пришел посмотреть,  что  тут  у  вас  творится.  Впрочем,  лишний  раз
поглядеть никогда не мешает. -  Он  помолчал  и  добавил:  -  Я  люблю
смотреть на нее, когда она просыпается.
   Рекер помолчал.
   Дежурный по связи сказал, что происшествий никаких, но Рекер и  Рич
уселись у экрана связи с батискафом. Разговаривать им не хотелось.
   Рекер уже задремал, когда из приемника раздался голос Изи:
   - Папа, ты здесь?
   Возможно, Рич тоже дремал, но ответил он мгновенно:
   - Да, дорогая! Что случилось?
   - Батискаф двигается. Мина еще спит.  Я  не  хочу  будить  его,  но
решила, что надо сказать вам.
   - Расскажи обо всем доктору Рекеру. Он здесь и Тенебру знает  лучше
всех.
   - Ладно. Помните, в первую ночь после  посадки  я  думала,  что  мы
лежим на дне, а озеро становится все глубже? Так?
   - Да, Изи. Мы решили, что дождь разжижает кислоту, в которую  попал
"скаф", и плотность ее снижается, поэтому вы продолжаете погружаться.
   -  Правильно.   Через   некоторое   время   бортовые   иллюминаторы
погрузились в жидкость, и мы не могли видеть даже дождь.  А  под  утро
жидкость покрыла и верхний иллюминатор, так что мы уходим под воду.
   - Ну, это не совсем точно, но я тебя понимаю. Тогда бы вы ничего не
видели вокруг, верно? Откуда  же  ты  знаешь,  что  сейчас  вы  начали
двигаться?
   - А нам видно, если включить фары. Мы на дне озера или океана,  или
еще чего-то, и в иллюминаторе виднеются скалы и какие-то смешные штуки
вроде растений, и нас медленно несет мимо них.  Иногда  мы  как  будто
подпрыгиваем, иногда нас покачивает. Когда мы касаемся  дна,  я  слышу
треск и скрип.
   - Ясно. Ну, особых оснований для беспокойства пока нет. Хорошо  бы,
правда, разобраться, чем вызвана такая  перемена  на  шестую  ночь.  С
наступлением дня излишек воды испарится,  и  вы  окажетесь  в  обычном
положении, если, конечно, вы все еще будете в озере или в  море.  Если
же, что весьма вероятно, вас снесет вниз по течению  реки,  то,  когда
вода высохнет, вы можете оказаться где-нибудь на суше. Так что завтра,
может быть, вы увидите пейзаж повеселее. Трудность у нас  одна  -  как
разыскать вас. Если вы начнете  дрейфовать  каждую  ночь,  то  нелегко
будет показать нашим питомцам, где  вас  найти.  Вы  уж  сообщите  нам
поподробнее, какая местность вокруг вас, а  мы  будем  все  передавать
Нику и его друзьям. Ты умница,  что  сразу  нас  вызвала,  как  только
заметила, что вы поплыли.
   - Спасибо, доктор. Мы будем смотреть во все  глаза.  Я  ведь  очень
хочу познакомиться с вашим другом Ником.
   - Мы тут стараемся изо всех сил, чтобы это знакомство состоялось.
   - Может, мне лучше пока не засыпать, чтобы передать вам сразу, если
что-то случится. Потом подежурит Мина, а я посплю.
   - Это будет  здорово!  А  здесь  все  время  кто-нибудь  будет  вас
слушать.
   Рекер выключил микрофон и  обернулся  к  Ричу.  Дипломат  испытующе
глядел на него.
   - Сколько из сказанного вами предназначено для поддержания бодрости
Изи и сколько для моего успокоения? - спросил он.
   - Я просто подбавил немного розовой краски,  -  сознался  Рекер.  -
Ради детишек. Но я не лгал. Думаю, что довольно скоро  смогу  подвести
свою "команду" к "скафу". Признаюсь, я не очень-то уверен в  том,  что
они сумеют что-нибудь сделать, когда найдут его. Учтите, мы в сущности
не имеем почти никакого представления о  среде,  в  которой  находится
батискаф. Прежде чем давать какие-либо  указания  Нику,  нам  придется
дождаться его сообщения.
   Рич строго посмотрел на биолога, но потом смягчился.
   - Резонно, - согласился он.
   Если Рич и собирался продолжать, то такой возможности ему не дали.
   - А мне это совсем не кажется резонным!
   Кому  принадлежал  этот   пронзительный   голос,   сомневаться   не
приходилось.
   - Все земляне, присутствующие тут, несут просто чушь! Научить  орду
дикарей исправить проводку в машине, которая опередила их развитие  на
две  тысячи  лет!  Абсурд!  Самое  абсурдное  утверждение,   какое   я
когда-либо слыхивал! Любое мыслящее существо старше трех лет  от  роду
поймет, что только  второй  батискаф  может  дать  какие-то  шансы  на
спасение потерпевших аварию. Между тем я не слышал ни единого слова  о
таком проекте. Видно, для землян деньги дороже жизней.
   - Я тоже не слышал, чтобы  на  Дромм  были  посланы  радиограммы  с
подобным предложением, - отрезал  Рекер.  -  Насколько  мне  известно,
Дромм обладает не  меньшим  промышленным  потенциалом,  чем  Земля,  и
находится немногим дальше от Альтаира. Видимо, дроммиане  не  очень-то
рвутся искать выход из трудных ситуаций, возникших, с их точки зрения,
по чужой вине, даже если речь идет о спасении жизней.
   Никто из землян не мог определить, как Аминадабарли  реагировал  на
это. А Рич не дал ему времени, чтобы сказать хоть одно слово.
   - Вы забываетесь, доктор Рекер, - резко сказал он. - Если  советник
Аминадабарли согласится пойти со мной, я  готов  обсудить  с  ним  все
рациональное, что, возможно, содержится в ваших словах, а также весьма
ценную идею, которую он сам здесь подал.  Если  вы  способны  добавить
какие-либо соображения, сообщите их мне в корректной форме. Прошу вас,
сэр.
   Дипломаты покинули радиорубку. Дежурный по связи смущенно  взглянул
на Рекера.
   - С дроммианами так нельзя разговаривать, - заметил он наконец.
   - Знаю, - ответил Рекер. -  Рич  меня  предупредил.  Мне  очень  не
хотелось этого, но необходимо было  как-то  отвлечь  его  внимание  от
дочки. Возможно, я немного поспешил... Но так или иначе, Рич  какое-то
время будет занят, дроммианин тоже, а мы займемся тем, чтобы вызволить
ребят из беды. Теперь  уж  я  никогда  не  стану  совать  свой  нос  в
космическую дипломатию.
   - По правде говоря, вы меня успокоили.  А  что  вы  скажете  насчет
этого предложения - строить новый "скаф"?
   - Я не инженер, - резко заговорил Рекер, - но отлично  представляю,
сколько времени уйдет на это,  нам  не  поможет  даже  опыт  постройки
первого батискафа. Я как биолог  утверждаю,  что  никто  из  ребят  не
доживет до спуска второго. Если Рич и дроммианин хотят  попробовать  -
пускай, не надо их отговаривать. Новый "скаф"  пригодится.  Да,  может
быть, я и ошибаюсь в оценке сроков.  Но  я  уверен,  что  спасательную
операцию придется вести по уже разработанному плану.
   - А ведь дроммианин был прав насчет ремонта проводки?..
   - Вы имеете в виду наше намерение поручить ремонт группе Ника?  Да.
Правда, это не настолько абсурдно, как изображает Аминадабарли. Я ведь
уже шестнадцать лет воспитываю их. Учатся они очень быстро, и их можно
считать такими же разумными существами, как и нас, людей. Уж  конечно,
они смогут соединить несколько проводов.
   На лице дежурного отразилось сомнение.
   - Если только соединят те провода, которые нужно, - пробормотал он.
- А чем будут изолировать сростки?
   - Они  варят  клей  из  чешуи  животных.  Я  научил  их.  Надо  еще
проверить, является ли он изолятором, но это меня не особенно волнует.
   - Хотя вы и полагаете, что жидкость в их организме содержит  серную
кислоту?
   - Я же сказал: это меня не особенно волнует, - подчеркнул Рекер.  -
Главная задача сейчас - связать их между собой.  Вы  уверены,  что  не
можете поточнее определить местоположение робота и "скафа"?
   - Совершенно уверен. Они работают на разных волнах, к тому же я  не
имею возможности определить коэффициент рассеяния  волн  атмосферой  в
этой части  спектра.  Я  уж  не  говорю  о  точном  измерении  толщины
атмосферы или уменьшении погрешности,  вообще  присущих  радиолокации.
Пятьдесят шансов из ста за то, что они находятся сейчас на  расстоянии
сорока миль друг от друга, но девять  из  десяти  -  за  то,  что  это
расстояние не превышает ста миль. Точнее я сказать не могу,  поскольку
ни робот, ни станция "скафа" не дают мне частот, необходимых для более
точного определения.
   - Ну, что ж. Придется мне расспросить Изи и сопоставить ее данные с
картами Ника. Хорошо еще, что Ник  сумеет  заметить  свет  прожекторов
"скафа" за несколько миль.
   Дежурный понимающе кивнул. Оба  погрузились  в  молчание,  созерцая
включенный экран. Но он был пуст; если Изи и не спала,  выполняя  свое
обещание, то в рубке ее не было. Иногда до  них  доносились  негромкий
глухой стук и скрежетание. Вероятно, судно все еще несло течением,  но
ориентиров, заслуживающих внимания, девочка пока не заметила.
   Рекера, наконец, сморило, и он уснул, сидя в  кресле.  Дежурный  не
спал, но принял одно-единственное сообщение: Изи отправилась отдыхать,
а на вахту заступил Аминадорнелдо. Его дежурство тоже, видно, шло  без
тревог. Репродуктор молчал.
   Час  за  часом  батискаф  без  помех   плыл   вперед.   Иногда   он
останавливался то на мгновение, то на несколько минут. Но  всякий  раз
течение  снова  сдвигало  его  с  места.  Изи  проснулась  и  занялась
завтраком. Потом приготовила  обед,  довольно  невкусный,  -  так,  во
всяком случае, она сказала.  Аминадорнелдо  отозвался  об  этом  обеде
учтиво и свалил все недостатки  на  синтезаторы.  Что  хорошего  можно
приготовить из аминокислот, жиров и декстрозы?  Тут  даже  витамины  в
порошке не улучшат вкуса.
   Долгая ночь Тенебры все продолжалась. Рекер снова отдежурил смену в
пункте управления роботом и помог Нику и Феджину добраться  до  места,
которое, как он полагал, было  близко  к  тому,  где  разбили  стоянку
остальные члены их группы. Даже одна  ночь  на  планете,  которая  без
малого за сто часов оборачивается вокруг оси, может изрядно  надоесть.
Впрочем, иногда и ночью бывает не скучно, подумал Рекер,  без  особого
удовольствия вспомнив те часы, когда Быстрый совершил свой набег.
   После восхода Альтаира обстановка  начала  проясняться.  Ник  узнал
местность, по которой  они  шли,  и  заверил,  что  они  встретятся  с
друзьями часа через два. Пришел сменщик, и Рекер ввел его в курс дела.
Наконец из радиорубки  поступило  сообщение,  что  батискаф,  кажется,
остановился.
   - Спросите, пожалуйста, лейтенанта  Велленбаха,  не  сможет  ли  он
обеспечить телевизионную связь между радиорубкой и  нашим  пунктом,  -
сказал Рекер инженеру, который принес известие от Изи. -  Похоже,  что
скоро мне придется вести одновременные переговоры с батискафом и моими
учениками.
   - Не сомневаюсь, сэр, - ответил инженер. - Никаких затруднений  это
не вызовет.
   - Хорошо. А теперь я пройду в радиорубку послушать, что скажет Изи.
Сюда вернусь, когда связь будет налажена.
   - Вам же надо поспать, доктор! - воскликнул его сменщик.
   - Надо, но пока я не могу еще позволить себе это.  Вы  посидите  со
мной, когда я вернусь, и дергайте меня за рукав, если  я  начну  нести
околесицу.
   Рекер знал, что  поступает  вопреки  здравому  смыслу,  но  не  мог
заставить себя уйти сейчас, когда события начали развертываться. И  он
поспешил в радиорубку.
   Рич  и  Аминадабарли  были  уже  там.  Дипломат-землянин,   видимо,
успокоил своего коллегу хотя бы на время, поскольку  появление  Рекера
не вызвало  взрыва.  Когда  биолог  вошел  в  радиорубку,  Изи  что-то
передавала. Рекер прислушался.
   - ...минут с тех пор, как мы опять сдвинулись с места. Снаружи  так
же темно, как и раньше, но качка не так сильна, наверно, течение стало
слабее. Если я правильно следила за временем, солнце уже  взошло,  так
что вода, надо думать, испаряется.
   Девочка умолкла, и тогда Рекер заговорил:
   - Как я понимаю, Изи, ни ты, ни Мина  не  видели  во  время  дрейфа
никаких существ, живущих в воде?
   - Только растения. Или что-то похожее на растения.
   - А теперь как?
   - Так же.
   - Значит, вы, верно, еще не достигли океана.  Ник  утверждает,  что
там  есть  животные.  Хотя   их,   конечно,   могли   распугать   ваши
прожекторы... Выключи их, пожалуйста, минут на пять примерно, а  потом
включи разом, чтобы осветить всех, кто  мог  подплыть  к  вам  за  это
время.
   - Хорошо, но только я хочу оставить освещение в  рубке  управления.
Здесь нет иллюминаторов, так что свет не будет виден снаружи. Я  боюсь
выключать свет, потом в темноте я  могу  задеть  не  тот  выключатель,
когда надо будет снова зажигать.
   - Ты права. А я и не подумал об этом.
   - За последние три недели я о многом передумала.
   На миг маска беспечности,  надетая  ради  младшего  товарища,  чуть
сдвинулась,   и   перед   ними   предстала   несчастная,    испуганная
двенадцатилетняя девочка, которая вот-вот потеряет самообладание.  Рич
закусил губу и сжал кулаки. Остальные земляне старались не встречаться
с   ним   взглядами.   Аминадабарли   внешне   оставался    совершенно
бесстрастным. Затем маска была водворена на место, и  к  дроммианскому
малышу обратилась веселая девчурка, какой они ее все хорошо  знали  до
аварии.
   - Мина, пойди, пожалуйста, к иллюминатору  в  большой  лаборатории.
Крикни мне оттуда, и я выключу прожекторы.
   - Хорошо, Изи.
   Длинное тело пересекло экран. Потом из другого  помещения  раздался
писклявый голос, и пальцы девочки легли на выключатели.
   - Теперь снаружи темно, Мина?
   - Да, Изи. Я ничего не вижу.
   - Хорошо. Скажи мне,  если  что  заметишь.  Некоторое  время  будет
темно. Доктор Рекер, отец Мины с вами?
   - Да, я здесь, мисс Рич, - ответил сам Аминадабарли.
   - Скажите,  пожалуйста,  мне  и  доктору  Рекеру,  сколько  времени
требуется вашим глазам, чтобы привыкнуть к темноте.
   Рекер не переставал удивляться тому  поразительному  результату,  к
которому может привести воспитание.  Судьба  подарила  Ричу  чудесного
ребенка. Он знавал студентов на добрый десяток лет старше Изи, которые
по интеллекту отставали от нее. Важные мысли и  соображения  приходили
ей в голову раньше, чем Рекеру, а ведь беда случилась не с ним...
   Он вернулся к действительности, когда услышал свое имя.
   - Доктор Рекер, Мина ничего не разглядел. Возможно, впрочем, что за
пять минут ваши морские животные еще не опомнились от страха.
   - Может быть, - согласился Рекер. - Не исключено, что их вообще  не
очень-то интересует батискаф. Будем все же исходить из  предположения,
что вы еще не достигли моря. Когда наступит утро  и  дождь  испарится,
интересно  будет  увидеть,  находитесь  ли  вы  в  озере  или  торчите
где-нибудь на суше. В любом  случае  нам  понадобится  возможно  более
подробное описание окружающей местности.
   - Знаю. Мы уж постараемся.
   - Мы тут готовим одно приспособление.  Оно  позволит  вам  напрямую
разговаривать  с  Ником,  и  ты  сможешь  непосредственно  давать  ему
указания; тебе не придется больше полагаться  на  мой  пересказ  твоих
сообщений. Устройство скоро заработает.
   - Отлично! Знаете, с той самой минуты, как я увидела вас  в  пункте
управления роботом, мне захотелось самой поговорить с Ником. А  как  я
буду говорить с ним, когда - он найдет нас? На "скафе"  есть  наружные
микрофоны и репродукторы?
   - О, да, мистер Сакииро объяснит тебе, как  их  включить.  А  через
меня вы будете говорить, пока он еще не нашел вас.
   - Хорошо. Мы вас вызовем снова,  когда  вода  окончательно  спадет.
Мина голоден, и я тоже.
   Рекер откинулся в кресло и подремал  несколько  минут.  Потом  тоже
почувствовал  голод  и  поел.  Вот  тут-то  ему  и  захотелось   спать
по-настоящему. Но по  переговорному  устройству  сообщили,  что  робот
установил телекамеру в пункте управления, и он поспешил  туда.  Прошло
много часов, прежде чем он отправился спать.
   Ник и Феджин только что нашли своих соратников  на  новой  лагерной
стоянке, и Ник рассказывал им о своих приключениях. Рекер  слушал  его
напряженно - следовало учитывать, что Ник  многое  воспринимал  иначе,
чем земляне.
   На этот раз в рассказе Ника для него  не  было  ничего  нового,  но
Рекеру все равно надо было знать, что сделали товарищи Ника. Как Ник и
наметил, они много занимались топографической съемкой,  и  доклады  их
отняли  несколько  часов.  Обычно  карты  показывали  роботу,   и   их
фотографировали на борту корабля. Затем каждый  составитель  по  своей
карте   давал   подробные   пояснения.   Приморская   местность,   где
развертывались сейчас события, была достаточно  своеобразна  даже  для
Тенебры, поскольку почти полностью затоплялась  каждую  ночь.  Поэтому
много  времени  ушло  на  приведение   ранее   составленных   карт   в
соответствие с последними наблюдениями.
   Чересчур много времени...

   Увлечение топографией могло дорого обойтись ученикам Рекера и  если
не  сорвать  поиски  батискафа,  то  надолго  затормозить  их.  Но  по
счастливой случайности все обошлось благополучно.
   Пока  все  были  заняты  картами,  Бетси,  скользнув  взглядом   по
окрестным холмам,  заметила  фигуру,  мелькнувшую  среди  кустов.  Она
быстро сообразила, что это может быть только один из воинов Быстрого -
все ее друзья были рядом. Незаметно для других  она  шепнула  об  этом
Нику. Опасность была велика: ведь это  означало,  что  воины  Быстрого
сумели перебраться через реку шириной в целую милю и вот-вот  нагрянут
сюда. Сметливость и решительность Ника порадовали бы Рекера, но в  тот
момент он ничего не заметил: чтобы не спугнуть разведчика,  Ник  решил
действовать самостоятельно, без  помощи  Учителя.  Воин  Быстрого  был
схвачен живым. Правда, прежде чем сложить оружие, он потребовал,  чтоб
Феджин гарантировал ему безопасность - не так уж глупы  оказались  эти
пещерные дикари! Рекер устами робота сумел убедить воина  в  том,  что
здесь он в безопасности, и тут у него родилась новая  идея.  Он  решил
привлечь к поискам батискафа все племя Быстрого.
   Монолог Рекера был долгий и трудный для обеих сторон. Ведь  ученики
его тоже еще ничего не знали о  батискафе.  Не  так  просто  оказалось
объяснить и относительно цивилизованным спутникам Феджина и тем  более
лазутчику Быстрого, что за  штука  космический  корабль.  Единственной
ближайшей аналогией могла послужить убогая тележка, которую смастерили
ученики робота. Нужно было все облечь в такие слова, которые Ник  смог
бы и понять, и перевести на примитивный язык тенебрийцев.
   - У вас где-то неподалеку находится "тележка" с  моими  собратьями.
Она  прилетела  сверху  и  не  может  улететь  назад.  У  нее  кое-что
поломалось - ведь  и  у  вас  иногда  что-нибудь  ломается,  например,
наконечник копья. Надо разыскать ее и починить. Что и как - я расскажу
потом.
   Рекер-Феджин сумел убедить воина пещерного племени, что  в  награду
за такую помощь он обучит племя многим полезным делам, в том  числе  и
добыванию огня, а потом будут прилетать новые  "тележки"  и  привозить
тенебрийцам всякие полезные вещи.
   За этим необычным диалогом  следили  и  дети  в  батискафе,  и  оба
дипломата.
   Не обошлось без очередной вспышки ярости со  стороны  Аминадабарли.
Но вмешательство Изи спасло положение.
   - Пожалуйста, не сердитесь на доктора Рекера, хорошо?  Мы  с  Миной
видим, что он все делает, чтобы нам  помочь.  А  если  воины  Быстрого
найдут нас, они не сумеют причинить нам никакого вреда...
   Длинная очередь пронзительных звуков, вырвавшаяся из  уст  "малыша"
Мины,  очевидно,  подкрепила  увещевания  Изи,  потому   что   старший
дроммианин заметно поостыл.
   Рекер смог приступить к подробному инструктажу "команды" робота. Он
направил три поисковые  группы,  указав  им  направления  и  примерные
районы разведки. Ник и Бетси вместе с роботом оставались  в  лагере  и
охраняли стадо.
   Шел двадцать седьмой день по земному счету (и всего  седьмые  сутки
по тенебрийскому времени), с тех пор как началась трагическая  история
с батискафом.
   Родители не отходили от камеры, подбадривая своих детей, а те  были
настроены по-деловому.  Они  почти  не  отрывались  от  иллюминаторов,
осматривая местность вокруг, и то и дело просили  разрешения  включить
прожекторы, чтобы облегчить поиск.
   Рекер долго не соглашался. Ему все же не  хотелось,  чтобы  Быстрый
нашел "скаф"  раньше  Ника.  Но,  отправив  поисковые  группы  "своих"
тенебрийцев, он почему-то уверился, что они быстрее разыщут  судно,  и
позволил Изи включить свет. Хотя до ночи было еще далеко, прожекторы в
той сумеречной мгле, которая называлась на Тенебре днем, могла служить
отличным маяком.
   Теперь предстояли долгие  часы  ожидания.  Три  пары  разбрелись  в
разных направлениях, и связи с ними не было.
   Как стало известно  потом,  одна  из  пар,  Джон  и  Нэнси,  вскоре
обнаружили источник неясного света и к концу дня подошли  к  нему,  но
это оказался кратер действующего вулкана. Они было  хотели  заночевать
вблизи него,  но  когда  совсем  рядом  с  ним  огромная  глыба  скалы
отвалилась  и  рухнула  в   огненную   бездну,   благоразумно   решили
ретироваться.
   На обратном пути впереди снова забрезжил свет. На сей раз  это  был
обыкновенный  костер.  Минуту  спустя  их  окликнули  знакомые  голоса
Оливера и Дороти. Они тоже заметили издалека свечение вулкана, но ночь
застала их в пути. А на соседний холм они убежали, увидев факел  Джона
и решив, что это пещерные жители. Две пары разведчиков  устроились  на
ночлег возле костра, так и не выполнив своей основной задачи...
   А на корабле продолжалась неусыпная вахта у каналов связи с роботом
и с батискафом. Не сводя глаз с экранов, но выключив  свои  микрофоны,
земляне говорили о том единственном, что волновало  весь  экипаж  -  о
детях в батискафе и их судьбе. Рекера  тревожила  близившаяся  ночь  -
ведь судно опять либо затопит, либо унесет куда-нибудь, и  снова  надо
будет выспрашивать Изи, цепляться за сомнительные ориентиры и посылать
разведку в  новых  направлениях.  И  всех  страшило,  что  невероятной
выдержки и самообладания маленькой Изи может не хватить...
   Их невеселую беседу  прервал  пронзительный  вопль  в  репродукторе
связи с батискафом:
   - Изи! Иди сюда скорей! Тут что-то шевелится!
   - Сейчас, Мина. Иду! - Экран пересекла фигурка Изи. - Наверно,  это
какое-нибудь животное, вроде тех, какие держит Ник в своем стаде.
   После паузы издалека снова послышался голос девочки.
   - Ничего не вижу. Одни кусты.
   - Он только что был тут. Совсем такой же, как Ник.  Во-о-н  у  того
куста стоял, - пропищал Аминадорнелдо.
   - Ну, что ж, подождем. Он еще вернется.
   Рич покосился на Рекера и сокрушенно покачал головой.
   - Этого я и боялся. Они теперь сон и покой потеряют. Им каждый куст
будет...
   Его прервал внезапный крик, такой пронзительный, что они  не  сразу
сообразили, кто это кричит.




   - Папа! Доктор Рекер! Мина прав - это Ник!
   В голосе Изи звучали почти  истерические  нотки.  Мужчины  тревожно
переглянулись. Рич жестом попросил Рекера  ответить.  Рекер  кивнул  и
включил микрофон.
   - Ты уверена, что это действительно Ник,  Изи?  -  спросил  он  как
можно  более  непринужденным  тоном.  -  Видишь  ли,  Ник  должен  был
оставаться в лагере. Вас ищут шестеро других, они  пошли  попарно.  Ты
видишь двоих?
   - Нет, - ответила Изи, теперь уже гораздо спокойнее.
   Отец ее откинулся на спинку кресла, и на  лице  его  было  написано
облегчение.
   - Нет, там был только один.  Я  видела  его  какую-нибудь  секунду.
Погодите, вот он опять. Я все еще вижу только одного из них -  вернее,
его голову и плечи, если их можно так назвать. Он прячется  в  кустах.
Вот он подходит ближе. Он должен видеть "скаф",  хотя  я  не  понимаю,
куда и чем он смотрит. Я не уверена, что он ростом с Ника,  но  фигура
такая же. Не пойму, как вы их отличаете друг от друга...
   - Скажите мне, у него за спиной или в руках есть что-нибудь?
   - Да. Справа у него что-то  вроде  рюкзака,  перекинутого  через...
через... ну, через то  место,  что  мы  называем  бедром.  Спереди  на
рюкзаке висит нож, впрочем, может быть, есть и второй  на  перевязи  с
другой стороны. У него четыре копья - точно такие же, как у Ника и его
друзей; чем больше я гляжу на него, тем больше мне  кажется,  что  это
сам Ник.
   - А топор у него есть? - спросил Рекер.
   - Если и есть, то где-нибудь сзади и левее, и нам его не видно.
   - Д-да...  Вот  теперь  тебе  придется  доказать,  что  ты  сумеешь
договориться и с воинами Быстрого. Мои ученики носят только два копья,
а те, кто пошли вас искать, взяли с собой одни топоры. Ну что  ж,  нам
придется немного изменить план; мы надеялись, что наши  ребята  найдут
вас первыми. Случай решил по-другому; очевидно, на вас наткнулся  один
из охотников Быстрого.
   - Ваши разведчики вернутся в лагерь, верно, еще нескоро? - спросила
Изи, подумав немного.
   - Боюсь, что так. Не раньше, чем через неделю. Но Быстрый даст свой
ответ Нику, конечно, раньше.
   - Если бы только время не так тянулось в этом  дурацком  мире,  где
один день длиннее  четырех.  Мне  кажется,  вы  немного  изучили  язык
Быстрого, пока робот был в пещерном селении?
   - Да. Не особенно хорошо, правда. Людям  очень  трудно  произносить
звуки их языка. Мы много записали на пленку. Звуки мы тебе  передадим,
если ты  думаешь,  что  это  пригодится,  а  некоторые  слова  я  тебе
переведу. Во всяком случае, это поможет скоротать время.
   На экране появилось улыбающееся лицо Изи.
   - Даже очень поможет. Правда, папа?
   Теперь даже Рич улыбнулся.
   - Так, так, доченька. Вы знаете, Рекер, она способна выучить  любой
язык.
   - Да ну? Но она говорила только по-английски даже со своим  молодым
другом.
   -  А  какой  человек  способен  выговорить   хоть   одно   словечко
по-дроммиански? Но понимает его она, во всяком случае, не хуже меня.
   - Ну, тогда я не поручусь, что она выговорит хоть одно тенебрийское
слово.
   - Возможно. Но давайте-ка лучше займемся главным. Что делает сейчас
туземец, дочка?
   - Он ходит вокруг  "скафа"  на  расстоянии  тридцати-сорока  ярдов,
должно быть, разглядывает его. Если и заметил нас через  иллюминаторы,
то виду не подает. Пока он один. Вы, наверное, правы, доктор Рекер.
   - Да, я не сомневаюсь, что это воин Быстрого, -  ответил  Рекер.  -
Если он затеет что-нибудь, сразу скажи нам.
   - Ну так вот! Он уходит в ту сторону, откуда пришел. Топора у  него
точно нет. Сейчас его уже почти не  видно,  наши  прожекторы  туда  не
достают. Ушел совсем.
   Рекер посмотрел на стенные часы и быстро прикинул что-то в уме.
   - До начала дождя осталось четыре часа.  Скажи,  Изи,  у  него  был
зажженный факел или вообще какой-нибудь огонь?
   - Нет. Может, он потом зажжет.
   - Племя Быстрого пока еще не умеет это  делать.  Наши  воспитанники
добывают огонь трением. Если тот, кого ты  видела,  не  имел  с  собой
огня, то до Быстрого ему всего три-четыре часа ходьбы. Быстрый  сейчас
либо у своих пещер, либо где-то на пути к тому месту, где Ник и  робот
вчера переправились через реку. Возможно, они даже ближе к тебе, чем я
думаю. Будь начеку и сразу дай нам знать,  как  только  они  появятся.
Тогда мы сможем определись расстояние точнее.
   - Поняла. Будем высматривать их, - ответила Изи. - А пока мы  ждем,
почему бы не послушать ленты с их записями? Чем скорее мы начнем учить
их язык, тем больше будет от него пользы.
   С наступлением ночи возникло новое осложнение,  которого  следовало
ожидать. Русло реки снова наполнилось  водой.  Батискаф  подхватило  и
понесло. Определить скорость, с которой они плыли, дети не могли, хотя
внимательно следили за растениями и другими  предметами,  удаляющимися
от  них  в  свете  прожекторов.  Во  всяком  случае,   скорость   была
непостоянной. Оценки были весьма  приблизительные:  "иногда  двигаемся
как будто быстрым шагом, иногда ползем, иногда стоим на  месте".  Хуже
всего, что дети даже не заметили, когда именно  батискаф  сдвинулся  с
места.  Они  вдруг  почувствовали  сильный  толчок   и,   подбежав   к
иллюминаторам, увидели, что местность вокруг была  уже  незнакомой.  С
начала дрейфа могла пройти минута, и полчаса.
   Это новое событие явно обрадовало Рекера, хотя девочка сначала чуть
не разревелась.
   - Успокойся, Изи, - сказал Рекер. - Мы получили  лишний  шанс,  что
наши доберутся до вас раньше, чем пещерные жители.  Ведь  им  придется
искать вас заново. А мы сумеем точнее определить положение батискафа.
   - Как же это? - спросила Изи дрожащим голосом. - Вы не  знали,  где
мы, когда батискаф сдвинулся с места, мы не знаем, куда нас несет и  с
какой скоростью, не знаем даже, когда все  это  началось.  Значит,  мы
знаем меньше, чем ничего, если так  можно  сказать.  А  прошлой  ночью
все-таки кое-что было известно.
   - Мы не знаем, - согласился Рекер, - но зато нам легче  догадаться.
Мы уверены, насколько это вообще возможно без карт всего  района,  что
вся эта местность находится в бассейне  океана,  открытого  товарищами
Ника. Значит, течение несет вас именно в океан и  в  конце  концов  вы
окажетесь там - не нынешней ночью, так на  следующую  или  на  третью.
Стало быть, Нику останется только искать вас  вдоль  берега,  либо  на
суше, либо где-то близко к берегу на море по вашим  огням.  Не  думаю,
чтобы вас отнесло далеко в море: течение реки  быстро  слабеет,  а  не
забывайте, что настоящего ветра на Тенебре ведь не бывает.
   Изи заметно приободрилась.
   - А если нас вынесет в море, что смогут сделать  Ник  и  другие?  -
вдруг спросила она. - До нас не доберется ни он, ни Быстрый, а  ветров
тут не бывает, хоть я и не понимаю, почему...
   - Ну, это тебе трудно пока объяснить. Вот будешь  в  школе  изучать
физику, тогда легко поймешь... а впрочем... - и Рекер принялся долго и
невнятно объяснять особенности поведения газов под высоким давлением.
   - Спасибо. Я постараюсь вспомнить про это, когда вернусь в школу, -
терпеливо выслушав его, сказала Изи. - Но вы не ответили, как все-таки
доберется к нам Ник,  если  мы  окажемся  в  море.  Простите,  если  я
помешала вам заговорить мне зубы.
   Впервые за несколько недель Рекер громко расхохотался.
   - Молодец, девочка. Нет,  я  не  пытался  заговаривать  тебе  зубы.
Просто ты задала мне тот же вопрос, что и все гости, побывавшие  здесь
за шестнадцать лет. Ты, как говорится, нажала на красную кнопку. Ну, а
насчет твоего вопроса, так ты уж предоставь это мне. Утром я  поговорю
об этом с Ником - сейчас он все равно ничего не может сделать...
   - Хорошо,  -  сказала  Изи.  -  Если  вы  так  спокойны,  не  стану
тревожиться и я. Но как я догадаюсь, что мы уже в море?
   -  Чуть  только  часть  воды  утром  испарится,  вы  всплывете   на
поверхность,  как  тогда,  в  озере.  Может  случиться  даже,  что  вы
оторветесь от дна ночью, когда река вольется в море. Следи  за  донным
ландшафтом и сообщи нам, если вы начнете всплывать.
   - Хорошо. Это будет легко.
   Но когда "скаф" остановился, они все  еще  были  на  дне.  К  этому
времени люди на  обоих  концах  линии  связи  успели  поспать,  но  до
наступления дня на планете оставалось  еще  несколько  часов.  Течение
почему-то замедлилось, и тяжелое  судно  застряло.  Рекер  предположил
было, что оно уже вышло в океан, но проверить это  можно  было  только
днем. А пока дети занялись тенебрийским  языком;  делать  больше  было
нечего.
   И тут батискаф начал всплывать. Движение это было таким медленным и
постепенным, что прошла минута или две, прежде чем ребята поняли,  что
происходит. С наступлением дня Рекера покинули сомнения  -  теперь  он
почти точно  знал,  где  находится  батискаф.  Накануне  река  высохла
гораздо быстрее. Он попросил Изи слушать повнимательнее и вызвал Ника.
   Рекер послал к нему робота. Когда они вернулись, Ник  спросил,  что
случилось.
   - Сейчас расскажу, - ответил Феджин. - Сходи-ка к  тележке,  возьми
ведро, потом подойди ко мне. Я буду вон у того озерка.
   - Сейчас.
   Ник мигом взбежал на холм. Манипуляторы робота Рекер пускал в  дело
только в крайнем случае.
   Озерко, о котором говорил Рекер, заполняло круглую впадину, а в эти
часы оно занимало лишь небольшую часть впадины. Рекер давно знал,  что
жидкость  эта  -  олеум,  то  есть  серная  кислота  со  значительными
примесями ионов металлов и атмосферных газов.
   - Эта штука не течет, Ник? Она удержит жидкость?
   В ответ Ник погрузил ведро из  звериной  шкуры  в  озерко,  дополна
зачерпнул и, вытащив, подождал, пока посудина обсохнет снаружи.
   - Думаю, что все в порядке, оно не течет, - сказал, наконец, Ник. -
Но почему это так важно? Нам ведь не  нужно  носить  жидкость  далеко,
озерки есть повсюду.
   - А я и не хочу тащить ее в ведре. Ник. Опорожни его.
   Ученик повиновался.
   - А теперь опусти ведро в озерко боком и отпусти... нет,  наполнять
его не нужно.
   Ведро наклонилось, и в  него  влилось  три-четыре  галлона  олеума.
Теперь его борта поравнялись с поверхностью озерка; в таком  положении
ведро и осталось. Ник очень удивился: он считал, что оно быстро пойдет
ко дну.
   Вскоре Ник начал понимать сущность закона Архимеда.
   - Теперь проверь, сколько груза оно выдержит, прежде чем  затонуть,
- сказал Рекер.
   Ник не спросил даже,  что  означает  новый  глагол  "затонуть";  он
немедленно,  без  возражений,  все  исполнил.  К   его   нескрываемому
удивлению, ведро не затонуло даже после того, как он  доверху  завалил
его ломкими ветками растений. Рекер на этом не остановился и продолжал
показательный  урок.  По  его  приказанию   Ник   взбаламутил   ногами
поверхность озерка. Поднятые им волны захлестнули ведро, и  оно  почти
тотчас же затонуло.
   - Как ты думаешь, можно построить какую-нибудь  посудину  наподобие
этого ведра, которая выдержит несколько человек? - спросил Рекер.
   Ник ответил неуверенно.
   - Готов сказать "да". А зачем нам такая штука?
   Рекер рассказал о сообщениях Изи, о появлении  разведчика  пещерных
жителей и поделился своим предположением, что  батискаф  достиг  моря.
Остальное Ник понял сам. И сразу же намного опередил Учителя  -  такой
уж у него бы характер.
   - Понимаю! - воскликнул он. - Корабль в океане, где  никто  его  не
достанет! А вы показали нам, как можно путешествовать  по  океану.  Вы
хотите, чтобы мы сделали большое ведро, добрались до  того  корабля  и
перетянули его на другой берег, где Быстрый не сможет  досаждать  нам.
Отлично! Мы начнем делать ведро, как только вернутся остальные!
   - Погоди минутку, Ник. Пересекать океаны, даже такие небольшие, как
тенебрийский, не так-то просто. Кроме того, надо подумать и о  другом.
Что если вы окажетесь в этом... этом ведре ночью?
   Ник призадумался.
   - Когда уровень океана поднимается, - продолжал Рекер, -  плотность
его падает, и я опасаюсь, что еще в начале ночи ваше ведро затонет,  и
вы вместе с ним...
   - Да, - задумчиво согласился Ник и опять замолчал, но  потом  снова
преисполнился энтузиазма. - Погодите минутку. Ведро тонет, потому  что
в него попадает жидкость, и оно становится тяжелее, чем вытесняемый им
объем... Верно я говорю?
   - Верно.
   - А что, если вместо ведра у нас будет мешок, наполненный воздухом?
Завяжем его поплотнее, и море  не  проникнет  внутрь,  сколько  бы  ни
поднималось.
   - Все это верно, если твой мешок не пропустит ни капельки. Было  бы
здорово сделать судно из многих мешков, связанных вместе.  Тогда  даже
если некоторые из них дадут течь, вы все же останетесь на плаву.
   - Ясно.
   - Так и порешили!
   - А Быстрый?
   - Я займусь им сам. Мы ведь ему предложили соглашение.
   Ник задумался.
   - Ну да! А вдруг он не  захочет?  Если  у  корабля  вчера  был  его
разведчик, может, он решил сам, без нас искать.
   - Я все еще думаю, что это чистая случайность.  Если  же  окажется,
что ты прав, мы займемся этим, когда  надо  будет.  Изи  говорит,  что
охотно померяется силами с Быстрым. Правильно я говорю, Изи?
   - Конечно.
   - Тебе что - нравится Быстрый? - удивленно спросил Ник. -  А  я  не
могу забыть, что он убил двух моих друзей.
   - Я никогда его не видела, - сказала Изи. -  Конечно,  он  поступил
плохо, напав  на  ваше  селение,  но...  наверно,  он  просто  не  мог
придумать лучшего способа получить то, что ему  было  нужно.  Будь  ты
половчее, Ник, тебе удалось бы заставить Быстрого делать то, что  тебе
надо, и убедить его, будто он придумал это сам.
   - Никогда в жизни о таком не слыхивал! - воскликнул Ник.
   - Что ж, тогда послушай внимательно мои разговоры с  Быстрым,  если
он снова найдет нас, - ответила девочка тоном, который поразил даже ее
отца своей уверенностью. - Кое-чему научишься.
   Изи  продолжала  поучать  таинствам  дипломатии   изумленного,   но
сомневающегося Ника. Рекера немало позабавил  этот  диалог,  но  через
несколько минут он тактично перебил Изи, попросив ее  рассказать  Нику
что-нибудь о строительстве лодок и плотов. Об этом  молодой  тенебриец
знал еще меньше, чем  о  дипломатии,  а  нуждался  в  таких  поучениях
гораздо больше. Изи  охотно  сменила  тему,  -  ее  же  не  заставляли
молчать!
   Однако скоро Мина, добросовестно  несший  обязанности  наблюдателя,
позвал ее - они как будто всплыли на поверхность  моря.  Изи  прервала
разговор и убежала. Через мгновение она  крикнула,  что  ее  приятель,
кажется, прав.
   - Мы болтаемся дальше от берега, чем вы предполагали, доктор Рекер,
- сообщила она.  -  Берег  едва  виден,  наш  самый  мощный  прожектор
только-только достает до него. Разглядеть ничего  нельзя.  Может,  это
какой-нибудь мыс или островки.
   - А Мина тоже не видит?
   - Говорит, что нет, - ответила Изи после короткой паузы. -  Кстати,
у него зрение вообще хуже, чем у меня.
   - Так... Вероятно, ты не  сможешь  определить,  двигаетесь  вы  или
стоите на месте.
   - Океан абсолютно спокоен,  никаких  волн  нет.  Как  тут  скажешь,
двигаемся мы или стоим. Единственное, что нам видно,  это  здоровенные
медузы, которые плавают в воздухе.  Они  медленно  движутся  в  разных
направлениях, но большинство как будто к берегу.
   - Ну, хорошо, - сказал Рекер. - Следи за океаном, чтобы  ничего  не
упустить, и просвещай Ника, пока он готов тебя слушать. Вдвоем с Бетси
они сделают все, что можно,  но  до  возвращения  остальных  мало  что
успеют.  А  те  вернутся,  вероятно,  только  завтра   к   вечеру   по
тенебрийскому времени, то есть через пять-шесть суток по нашему.
   - Ладно, доктор, вы о нас не беспокойтесь. Эти летучие медузы очень
занятные.
   Рекер выключил  микрофон  и  в  задумчивости  откинулся  на  спинку
кресла. Пожалуй, он удовлетворен. Кажется, все идет нормально.  Может,
медленнее, чем хотелось бы... но на большее трудно было бы  надеяться.
Настроение это, видимо, отразилось на лице Рекера,  потому  что  мысли
его были угаданы совершенно точно.
   - Вы, я вижу, довольны собой, землянин?
   Не  стоило  поднимать  глаза,  чтобы   узнать   говорящего.   Рекер
попытался, впрочем безуспешно, изменить выражение лица.
   - Н-ну... не совсем так, советник...
   - Почему не совсем? - так же резко спросил Аминадабарли. -  Как  вы
вообще способны испытывать сейчас удовлетворение хотя  бы  в  малейшей
степени? Разве вы хоть чего-нибудь достигли?
   - Думаю, что да, - не без удивления ответил Рекер.  -  Мы  довольно
точно знаем теперь, где находится ваш  мальчик,  а  через  неделю  или
десять дней туда доберется наша спасательная группа.
   - Через неделю или десять дней?  А  затем  вам  придется  присвоить
ученые степени по электротехнике всей толпе дикарей и возносить мольбы
о том, чтобы коррозия окончательно не разъела  всю  проводку  на  этой
вашей нелепой посудине! Сколько времени, по вашему мнению, займут сами
спасательные работы?
   - Мне не хотелось бы гадать, - ответил Рекер насколько мог мягче. -
Как вы совершенно справедливо  заметили,  мы  не  знаем,  какой  ущерб
нанесен проводке из-за того, что смотровые  люки  остались  открытыми.
Понимаю, ждать тяжело, но ведь они уже целый месяц там, и  с  ними  не
случилось ничего плохого...
   -  Где  же  предел  глупости  человека?  -  воскликнул  дроммианин,
апеллируя ко всей Вселенной. - Вы только что  говорили  с  планетой  и
слышали не хуже меня слова девочки с Земли о том, что мой сын видит не
так хорошо, как она.
   - Я действительно слышал, но, боюсь, не вполне оценил значение этих
слов, - признался Рекер.
   - У дроммиан зрение такое же  острое,  как  у  людей,  а  может,  и
получше. И мой сын всегда был нормальным ребенком для своего возраста.
Если он видит хуже вашей девочки, значит, с  ним  что-то  неладное.  Я
лично предполагаю, что причина этого - низкое содержание кислорода.  И
уж, конечно,  ваши  инженеры  не  предусмотрели  возможности  изменить
состав воздушной среды на корабле.
   -  Боюсь,  что  нет,  -  сокрушенно  сказал  Рекер.  -  Ведь  судно
рассчитано на людей. Признаюсь,  советник,  я  недооценил  серьезности
положения. Постараюсь ускорить операцию. Вероятно, я смогу получить от
инженеров схемы проводки и скажу Нику, что надо делать немедленно,  не
ожидая остальных. Да, кстати,  удалось  ли  вам  получить  медицинскую
консультацию с Дромма? Насколько мне известно, с Земли несколько часов
назад  прибыл  врач,  который  занимается  сейчас  улучшением  рациона
питания на батискафе.
   - Наша Эта Кассиопеи на полпарсека дальше отсюда, чем ваше  Солнце,
поэтому мне не удалось получить ответ так быстро, -  нехотя  признался
дроммианин. - Впрочем, он должен скоро поступить.
   Рекер  понял,  что  сделал  ловкий  ход,  вынудив   у   дроммианина
признание. К  сожалению,  у  людей  вынужденное  признание  ошибки  не
способствует хорошему настроению; дроммиане в этом отношении ничем  не
отличались от землян. Поэтому, пусть на время,  Аминадабарли  пришлось
распрощаться со своим высокомерным тоном.  Он  немедленно  удалился  в
свою каюту, где "бестолковые" инженеры-земляне  по  крайней  мере  ему
обеспечили должный состав воздуха, и погрузился в мрачные раздумья.
   Как только появился сменщик, Рекер отправился к инженерам.  Сакииро
и его коллеги согласились с предложением Рекера. Они тут  же  извлекли
чертежи, чтобы решить, какие указания и каким образом передать Нику.
   На это ушло несколько часов. Затем Рекер перекусил и  отправился  в
каюту немного поспать.
   Когда  он  снова  появился   в   наблюдательном   пункте,   сменщик
обрадованно поднялся ему навстречу.
   - Изи хочет что-то сообщить, - сказал он, - но только вам лично.
   Рекер включил микрофон.
   - Я здесь, Изи, - сказал он. - Что случилось?
   - Я решила, что лучше сказать вам... Вы говорили, что мы  не  будем
двигаться, - немедленно откликнулась девочка. - А мы вот уже пять  или
шесть часов приближаемся к берегу.
   Рекер улыбнулся.
   - Ты уверена? А может, берег сам приближается к вам? - спросил он.
   - Совершенно уверена. Нам хорошо виден один участок берега, и  море
от него не отступает, это нас несет к нему. Там есть  кое-что,  хорошо
заметное. Правда, только сейчас мы сумели разглядеть это как следует.
   - Что же это такое? - спросил Рекер, поняв по паузе,  что  от  него
ждут этого вопроса.
   Изи посмотрела на него с тем выражением, которое  дети  приберегают
специально для взрослых, совершивших грубую ошибку.
   - Толпа туземцев. Их там примерно полсотни, - сказала она.




   Ник в сотый раз сердито посмотрел в ту  сторону,  где  должен  быть
океан. Он, разумеется, ничего не  увидел;  чтобы  лагерь  не  затопило
ночью, пришлось расположиться так далеко от дневного берега,  что  его
не было видно. А ему очень хотелось видеть море, и не  только  видеть,
но и плавать по нему. Но пока что надо было  строить  плот.  Вдвоем  с
Бетси они построить его, конечно, не могли.  Приходилось  ждать,  пока
вернутся разведчики. На заготовку шкур у  них  не  хватало  времени  -
стадо и сбор топлива отнимали большую часть дня.
   Ник не знал, сколько требовалось шкур. Феджин, к его удивлению,  не
захотел сказать даже приблизительно. Ведь Рекеру не были  известны  ни
плотность жидкости в океане, ни плотность атмосферы Тенебры,  ни  даже
вес его учеников. Да и размер кожаного мешка - бурдюка - ему  тоже  не
был известен. Он предложил Нику разобраться во всем самому  -  Феджину
частенько приходилось делать это в процессе обучения своих питомцев.
   Ник решил изготовить пробный бурдюк. Забивать еще одно животное  из
их поредевшего стада ему не хотелось, и он отправил  Бетси  на  охоту.
Через несколько часов она принесла шкуру довольно крупного зверя, и  в
конце концов шкура превратилась в непроницаемый бурдюк. Ник придирчиво
осмотрел его и остался доволен. Он потащил  его  к  тому  озерку,  где
утром плавало ведро.
   Испытание бурдюка доставило Нику  мало  удовольствия.  Он  потерпел
поражение в соревновании с надутым, вертлявым бурдюком  -  тот  так  и
норовил выскользнуть из-под Ника. Как он ни хитрил, как ни цеплялся за
него всеми  восемью  конечностями,  бурдюк  снова  и  снова,  крутясь,
сбрасывал его в озерко.
   Единоборство с бурдюком приводило Ника  в  неистовство,  но  каждый
раз, взбираясь на его крутые бока, он преисполнялся решимости удержать
равновесие. В конце концов он установил, что бурдюк  выдерживает  его.
Усталый и запыхавшийся, Ник потащил мешок к берегу.
   - Не знаю, сколько таких штук нам еще понадобится, наверно,  много,
- сказал он Бетси. - Плот надо делать на  шестерых  -  двое  останутся
сторожить стадо. А пока будем по очереди  охотиться  и  заготовим  еще
несколько шкур.
   - Ладно, - согласилась Бетси. - Нам еще надо научиться держаться на
этих пузырях.
   - Может, теперь Учитель нам что-нибудь подскажет, - предложил  Ник.
- Кстати, Бетси, мне пришла в голову одна мысль. Помнишь, он  объяснял
нам, что голоса можно передавать из одного места в  другое  с  помощью
каких-то особых приспособлений? А вдруг Учитель вовсе и не Учитель,  а
всего лишь приспособление, доносящее  до  нас  чей-то  голос?  Как  ты
думаешь?
   - Может быть, ты и прав. Но какое это имеет значение?
   - Ну как же! Феджин говорит, что чем больше знаешь, тем лучше.
   - А может, он и сам скажет, если мы его  спросим.  Он  ведь  всегда
отвечает на наши вопросы, когда считает, что мы сами не  сумеем  найти
ответ.
   - Правильно. Но сейчас  важно  одно  -  построить  плот.  Не  стоит
задавать всякие другие вопросы:  Учитель  может  сказать,  что  нельзя
разбрасываться.
   - Хорошо, - ответила Бетси.
   За разговорами они и не заметили, как добрались до  вершины  холма,
где стоял робот. Бетси и Ник подробно рассказали о своих делах. Феджин
молча выслушал их.
   - Вы хорошо поработали, - заметил он  наконец.  -  Кое-что  узнали.
Советую вам сделать деревянную раму величиной со стену хижины, а мешки
привяжите по углам. У вас получится устойчивый  плот.  А  пока  будете
работать, подумайте вот  над  чем:  батискаф  приближается  к  берегу.
Осложнение заключается в том, что Быстрый и большая часть его племени,
видимо, стоят на берегу и ждут, пока батискаф прибьет к ним  течением.
Изи не узнала Быстрого, но никого другого там быть  не  может.  Неясно
одно: принял ли Быстрый наше предложение или хочет захватить  батискаф
ради собственной выгоды? Пока что ждать от него ответа рано.  Но  если
мы не получим ответа до конца дня, нам придется, я  думаю,  полагаться
только на себя и действовать соответственно.
   - Как именно?
   - Вот вы сами и подумайте. Но при любом решении, я полагаю, вам без
плота не обойтись, а потому принимайтесь за него поскорей.
   Учитель умолк. Ученики взялись за  работу.  Провозившись  несколько
часов, они сделали прямоугольную раму размерами пятнадцать на двадцать
футов. На нее ушло около  трех  десятков  жердей,  как  назвал  бы  их
землянин. Ник и Бетси связали их друг с  другом  под  прямыми  углами,
образовав прочную решетку. Впрочем, их мало радовала  мысль,  что  эта
решетка будет служить им полом. Промежутки  между  перекладинами  были
так велики, что в них проваливались ноги, а  ноги  у  тенебрийцев  еще
меньше приспособлены к хватательным движениям, чем  у  землян.  Однако
Ник и Бетси решили, что с этим неудобством придется смириться.
   Они обо всем доложили Учителю, и тот одобрил их работу. Ник и Бетси
не сумели уловить в голосе Рекера желания отвязаться, но в тот  момент
ему было не до них. Батискаф был  уже  всего  в  пятидесяти  ярдах  от
берега и сел на мель. Узкая полоска моря не позволяла воинам  Быстрого
добраться до батискафа, но расстояние  отнюдь  не  препятствовало  Изи
практиковаться в тенебрийском  языке.  Рекер  был  лишен  удовольствия
слышать этот разговор. Микрофоны наружной связи  были  вполне  разумно
размещены у иллюминаторов, так что Изи нужно было  кричать,  чтобы  ее
слышали и на корабле. Но она не особенно старалась кричать;  на  время
она забыла о Рекере и, честно говоря, даже об  отце.  Ее  не  очень-то
интересовали  ни  биология,  ни  геология,  ни  малоизученный   климат
Тенебры. Своим спасателям она больше ничем не могла  помочь  и  только
ожидала от них известий. А тут перед ней появились живые  существа,  с
которыми она хоть как-то умела объясняться. Поэтому она  с  увлечением
болтала, и людям лишь изредка удавалось привлечь ее внимание к себе  и
что-то от нее узнать.
   Она выяснила, что в толпе на  берегу  находится  и  Быстрый.  Рекер
сейчас же  передал  эту  новость  Нику.  Но  Изи  не  могла  ответить,
собирается ли Быстрый действовать по плану, с которым к этому  времени
его наверняка уже ознакомил бывший пленник Ника. Рекер не понимал, чем
объясняется такая неосведомленность девочки: то ли Изи  плохо  владеет
языком, то ли Быстрый преднамеренно уклончив в своих  ответах.  Рекер,
конечно, нервничал. Неопределенность и раздражала и тревожила его.
   Во второй половине дня вернулись Джим и  Джейн.  Они  рассказали  о
своих приключениях, но сейчас их сообщения интересовали Рекера  только
в плане изучения геологии планеты. Ему было не до того.
   Теперь, когда прибавилось еще два работника, сооружение плота пошло
быстрее. Зверя вокруг нового лагеря, естественно, было больше,  чем  в
окрестностях старого  селения,  и  шкуры  заготовили  быстро.  Сначала
поплавки крепили по углам, помня указания Учителя, но к концу  дня  их
сделали столько, что уже нельзя было найти свободное место еще хотя бы
для одного поплавка. А как это отразится  на  устойчивости,  строители
даже не подумали.
   Работа, разумеется, шла с перерывами. Нужно  было  поесть,  запасти
топлива на ночь, охранять скот. Несколько  раз,  к  общему  удивлению,
стадо подвергалось нападению летающих хищников. Обычно такие нападения
были редки. Эти странные  существа  быстро  понимали,  где  им  грозит
наибольшая опасность, и  избегали  ее.  А  тут  пришлось  сразиться  с
четырьмя хищниками подряд чуть не за один час. Это было и необычно,  и
весьма неприятно: не всем удалось увернуться от прикосновения щупалец,
длинных и ядовитых, которые в значительной мере  компенсировали  такие
недостатки хищников, как уязвимость и медлительность.
   Питомцы Феджина обратили внимание на то, что в атмосфере  произошли
какие-то неуловимые изменения,  но  поток  воздуха  с  юга  на  запад,
вызванный активностью далекого вулкана, был настолько  слаб,  что  его
почти невозможно было  ощутить.  Поэтому  до  начала  дождя  никто  не
заметил ветра.
   К этому времени плот был в основном закончен -  во  всяком  случае,
для новых поплавков уже не оставалось ни одного  свободного  местечка.
Никто, разумеется, не знал, сколько тенебрийцев  сможет  поднять  этот
плот. Решили так: когда остальные вернутся, отнести плот  к  океану  и
там на деле все проверить.
   Когда зажглись вечерние костры, товарищей Ника  поразило  еще  одно
загадочное явление: дождевые  капли  опускались  не  по  вертикали,  а
как-то странно - вкось. Нэнси и  Джон,  которые  еще  не  вернулись  с
разведки, уже наблюдали такое накануне ночью у самого вулкана, но  там
им было ясно, почему это происходит. Ник сообщил о загадочном  явлении
Феджину.
   - Знаю, - ответил Учитель. - По словам Изи, то  же  самое  делается
поблизости от корабля. Капли там заметно отклоняются к  берегу.  Жаль,
что девочка не может  точно  определить  направление.  Все  это  очень
любопытно.
   - Та, которую вы называете Изи, должно быть,  вообще  не  чувствует
ветра? - спросил Ник.
   - Так ведь она же в корабле. А ты чувствуешь?
   - Немножко. Особенно теперь, когда движение капель показывает,  что
он все же есть. Мне кажется, ветер даже усиливается.
   - Если ты в этом  окончательно  убедишься,  скажи  мне,  -  ответил
Рекер. - А мы будем передавать тебе все, что нам сообщат с батискафа.
   Рекер верно сказал - "мы". Из всех отсеков корабля в наблюдательный
пункт  и  радиорубку  сбежались  геологи,  инженеры  и  операторы.  По
огромному  кораблю  быстро  распространилась  весть,  что  на  Тенебре
происходит нечто  загадочное.  Тотчас  же  возникло  множество  всяких
гипотез.
   Изи с увлечением описывала волнующую картину, которая была видна из
батискафа. Ночной дождь она видела уже не раз,  но  впервые  попала  в
такое место, где могла непосредственно наблюдать  его  воздействие  на
уровень моря. Берег находился в пределах  видимости,  и  море  пузырем
вздувалось над ним по мере того, как олеум разбавлялся водой.  Зрелище
было необычным и тревожным. Получалось так, что дети смотрели на берег
сверху вниз; батискаф всплывал, и вздыбившееся море  уносило  его  все
дальше в глубь суши. Так  продолжалось  до  тех  пор,  пока  плотность
жидкости не упала настолько, что та уже не могла  удерживать  батискаф
на плаву. Он погрузился в море, но дети еще  долго  ощущали  толчки  -
движение его не прекращалось.
   - Я больше ничего не вижу, папа, - закричала, наконец,  Изи.  -  Мы
можем спокойно прервать передачу. Да мне и  спать  уже  хочется.  Если
понадобится, разбуди нас.
   - Хорошо, Изи. - Рич отвечал  за  Рекера  и  других  слушателей.  -
Сейчас в лагере Ника ничего особенного не происходит, если не  считать
ветра, а он им вроде не угрожает.
   Девочка на миг появилась  на  экране,  улыбнулась,  пожелав  доброй
ночи, и исчезла; затем показалось узкое лицо Аминадорнелдо, и связь  с
ними прервалась до утра.
   Теперь все столпились в наблюдательном пункте,  откуда  можно  было
видеть  поверхность  суши  близ  стоянки  Ника.   Там,   впрочем,   не
происходило ничего особенного.  Робот,  как  обычно,  стоял  в  центре
лагеря, окаймленного кострами - с одной  стороны  их  было  меньше,  с
другой - больше. Трое тенебрийцев стерегли костры  с  северо-восточной
стороны, а  четвертый  обходил  как  часовой  остальные  три  четверти
окружности. Можно было  легко  понять,  почему  они  так  неравномерно
распределили сторожевые  посты.  Костры  на  северо-восточной  стороне
гасли в десять раз чаще, чем на всех остальных. Ник и его товарищи без
передышки   бегали   с   факелами,   зажигая   погасшие   костры.   Но
непосредственная опасность, судя по всему, им  не  грозила.  Помощнику
Рекера удалось по  времени  движения  дождевой  капли  через  отрезок,
равный длине корпуса робота, измерить  скорость  ветра.  Она  достигла
рекордной цифры - почти две мили в час.  Ученые,  узнав  об  этом,  не
смогли ни объяснить  это  явление,  ни  прогнозировать  его  возможные
последствия. Только один член экипажа, уходя  с  вахты,  задержался  у
дверей наблюдательного пункта и задал роковой вопрос:
   - А лагерь далеко от моря?
   - Милях в двух от дневной линии берега.
   - А от ночной?
   - Море достигает долины ниже подножия их холма.
   - А вы не опасаетесь, что ночью, когда плотность  морской  воды  не
выше плотности воздуха, даже этот жалкий двухмильный  ураган  способен
натворить много бед?
   Рекер опешил. Потом окинул взглядом собравшихся и прочитал на лицах
то же, что испытывал сам: эта мысль не приходила в  голову  никому  из
них. Рекер задумался -  опасение  и  впрямь  было  обоснованно...  Его
охватила тревога. Рич мгновенно понял, о чем думает Рекер.
   - Считаете, доктор, надо их отодвинуть подальше, пока не поздно?  -
спросил он.
   - Не уверен. Они не смогут перебросить все свое имущество, ведь  их
только четверо. Жалко оставлять их пожитки... Все-таки холм  на  целых
пятьдесят футов выше обычного ночного уровня моря.
   - При таких колебаниях уровня моря пятьдесят футов  -  не  очень-то
много...
   - Не знаю. Не могу решить.
   - Полагаю, вам придется что-то предпринять, - твердо сказал Рич.  -
Если море затопит их, вы потеряете все.
   - Да, но...
   - Какие там "но"! Смотрите!
   Это крикнул тот самый член  экипажа,  который  первым  заговорил  о
ветре. Его взгляд был прикован к экрану, обращенному в сторону моря. И
Рекер, и Рич мгновенно поняли, что именно  он  увидел,  еще  не  успев
взглянуть на экран.
   Намного раньше, чем обычно, маслянистые языки  моря  начали  лизать
подножие холмов на востоке. На какое-то мгновение все словно  онемели.
Но Рекер тут же опомнился, и Ричу пришлось проститься с представлением
о нем,  как  о  медлительном,  непрактичном,  нерешительном  "типичном
ученом".  Когда  его   ученикам   и   его   делу   грозила   явная   и
непосредственная опасность, он  принимал  решения  и  отдавал  приказы
быстро и твердо.
   - Ник! И все остальные! Посмотрите, что вам угрожает с  востока,  и
немедленно за работу! Все записи и особенно карты хорошенько завернуть
и привязать к плоту! Оставьте достаточно веревок, чтобы привязаться  к
плоту самим. Вы и карты - самое важное, не забывайте об этом. А  потом
уж постарайтесь закрепить оружие на себе или на плоту. Быстрее!
   - А как же скот?
   Рекер прервал Ника:
   - Сейчас это неважно. Спасайте самих себя, карты и оружие!
   Тенебрийцы принялись за работу,  ни  о  чем  больше  не  спрашивая.
Наблюдатели, затаив дыхание, следили за  тем,  как  далеко  внизу  шло
состязание на скорость между мыслящими существами и стихией.
   Море, сильно разбавленное дождем,  уже  захлестнуло  холм  и  разом
погасило костры, так что панорама лагеря на экранах сразу  потускнела.
Через минуту на экранах операторы увидели фигуры четырех  скорчившихся
туземцев. Плот так и не всплыл, а двигался рывками, скребя  поплавками
по суше, которая стала теперь  дном  океана.  Рекер  отдал  приказание
роботу следовать за плотом.




   Тенебрийские ночи были очень тяжелы для  дроммианина  Аминадабарли.
Для людей, которым приходилось иметь  с  ним  дело,  пока  на  планете
царила тьма, они были еще тяжелее. Он  просто  не  мог  видеть  людей,
занятых работой, не имевшей прямого отношения к спасению его сына. Его
необузданные эмоции быстро и неуклонно подводили его к  мысли  о  том,
что земляне -  самая  бездушная,  самая  недружелюбная  раса  во  всей
Галактике. И даже усилия Рича, который постоянно отвлекал его  делами,
ничего не могли изменить.
   Сам  Рекер  был  слишком  занят,  чтобы  размышлять  о   Дромме   и
экспансивности его жителей. К счастью, роботу ни  с  кем  не  пришлось
вступать в схватку; ни один из хищных представителей морской фауны  не
приближался к плоту и его беспомощным пассажирам. Бдительный робот  не
видел никого. Хотя это в какой-то степени облегчало положение  Рекера,
он как биолог был разочарован. Ему хотелось хоть что-нибудь узнать  об
обитателях кислотной среды с весьма малым содержанием кислорода.
   Так  или  иначе,  четверке  тенебрийцев,   привязанных   к   плоту,
непосредственно ничего не угрожало. Тем не менее плот  не  должен  был
удаляться от робота - нужно было все время внимательно следить за ним.
   Постепенно течение ослабло,  и  плот  прочно  заклинило.  Был  даже
момент, когда Рекер чуть не уснул в кресле.
   Наконец наступил день. Четверка тенебрийцев осталась невредимой, но
все же положение  обострилось.  По  мере  того  как  вода  испарялась,
плотность моря возрастала, и в конце концов плот  всплыл.  К  счастью,
течение исчезло и их уже никуда не несло. Всплывая, плот перевернулся,
и два часа подряд оператор не без ужаса взирал  на  безжизненные  тела
тенебрийцев, болтающиеся под плотом. Но дрейф закончился  удачно  -  в
небольшом озерке.
   Когда испарение прекратилось, озерко  так  обмелело,  что  плот,  в
сущности, не плавал, а  лежал  на  телах  бесчувственных  тенебрийцев.
Рекер дал роботу команду вытащить его на берег. В конце  концов  груда
мокрых тел, жердей и бурдюков очутилась на  суше.  Ник  и  его  друзья
постепенно приходили в себя.
   К этому времени батискаф тоже оказался на материке. Подобно  плоту,
он закончил свои странствия в другом озерке, на дне другой долины,  но
не на плаву, а на мели - озерко было  слишком  неглубоким.  Изи  и  ее
друг-дроммианин как бы очутились в герметичном замке, окруженном рвом,
который надежно преграждал путь Быстрому.
   А Быстрый оказался тут как тут. Через час после  того,  как  озерко
перестало испаряться, пещерные жители явились, хотя за  ночь  батискаф
унесло на значительное расстояние.
   - Отсюда уже не видно моря, - сообщила Изи.
   Появление Быстрого ничуть не встревожило девочку, она считала,  что
установила с ним  прекрасные  отношения.  Не  вызвала  у  нее  особого
волнения и весть о ночных приключениях Ника.
   Итак, Ник и  Бетси,  Джим  и  Джейн  вышли  невредимыми  из  ночных
испытаний; уцелели и карты, и оружие, привязанные к плоту. Теперь надо
было разыскать место их стоянки, хотя Рекер не рассчитывал  найти  там
что-либо из имущества. Стадо, конечно,  погибло.  Вряд  ли  уцелела  и
тележка.
   Найти стоянку оказалось легче, чем  Рекер  предполагал.  На  помощь
пришел Джим. Он проявил наиболее острое "чувство направления", которое
у тенебрийцев, как и у землян, представляет собой сочетание зрительной
памяти с пониманием сущности  простейших  явлений  природы.  Определив
направление на море, они уже не испытывали никаких  затруднений.  Ведь
их несло от лагеря в глубь материка почти по прямой. Час  спустя  была
найдена тележка, а вокруг нее остатки костров. К удивлению Рекера,  ни
тележка, ни сложенные на ней пожитки  нисколько  не  пострадали.  Ведь
вода в наступавшем океане была немногим плотнее атмосферы!
   - Мы, пожалуй, сумеем  сэкономить  немного  времени,  -  сказал  он
наконец, когда имущество группы  было  осмотрено.  -  Отправляйтесь  к
морю, плот несите с собой. А тележку  оставьте  на  месте  и  напишите
записку остальным двум парам;  пускай  они  идут  вслед  за  вами.  Мы
испытаем плот и пройдем по морю на юг вдоль берега, сколько успеем.
   - Будем искать дотемна? - спросил Ник. - Или  нам  нужно  вернуться
сюда засветло?
   - Почти дотемна, - тотчас же ответил Феджин. - Обследуем побережье,
а потом свернем в глубь материка, чтобы уйти подальше от океана.
   - Тогда те, кто возвратятся, пусть пойдут с тележкой прямо на юг. У
нас и у них будет трудно с едой. Стадо ведь потеряно.
   - Потеряно? А я вроде бы видел, как Джим и Джейн  сгоняли  довольно
много голов в одно место.
   - Да, потеряны не все, но осталось так  мало,  что  нам  нельзя  их
забивать,  пока  не  подрастет  новый  выводок.  Надо  здесь  оставить
кое-кого из наших -  разыскивать  остальной  скот.  Может,  он  просто
разбрелся.
   Рекер лихорадочно соображал. Потеря стада - серьезный удар  по  его
группе. Без стада ученикам Рекера придется почти непрерывно охотиться,
чтобы прокормиться. Но все-таки они пока проживут.  А  вот  Изи  и  ее
спутник, если их не спасти в самое ближайшее время,  могут  погибнуть.
Значит, все силы надо бросить на спасение детей.
   - Вы пойдете к морю. Как быть со стадом, решим позже. Если плот  не
поднимет всех, лишние вернутся и займутся поисками скота.
   - Хорошо.
   Голос Ника звучал спокойно. Если Учитель  сказал,  что  новое  дело
важнее стада, значит, так оно и есть, во  всяком  случае,  для  самого
Учителя. Ник огорчился, что  сам-то  он  этим  чувством  не  проникся.
Спорить он не стал, но раздумья и беспокойство его не оставляли.
   Вчетвером они без труда несли плот, хотя было нелегко  идти  против
ветра, а в этот день ветер, по мнению Ника, еще усилился.
   Они быстро прошли две мили, отделявшие их  от  моря,  и  сейчас  же
приступили к испытанию плота. Оказалось, что он держит всех  четверых,
хотя и очень неустойчив. Рекер  подсказал  им,  как  смастерить  некое
подобие весел, и все теперь усердно учились ими орудовать.
   -  Зачем  вы  вообще  послали  их  на  поиски?  -  вмешался   вдруг
Аминадабарли. - Робот может идти по берегу с  такой  же  скоростью,  с
какой они гребут на этом дурацком плоту, притом батискаф находится  не
на море, а на суше. Если вы надеетесь, что  от  ваших  учеников  будет
хоть какой-то толк, почему бы им не пойти вместе с роботом?
   - Потому что без плота они не смогут добраться до  наших  детей.  В
остальном вы совершенно правы. Если  они  найдут  его,  им  все  равно
придется возвращаться за плотом.
   - Понимаю, - сказал дроммианин.
   Рекер взглянул на него. Если учесть  меру  дроммианского  терпения,
этот субъект вел себя сейчас необыкновенно любезно.  С  чего  бы  это?
Однако у биолога не было времени для размышлений на эту  тему:  Ник  и
его спутники все еще нуждались в пристальном наблюдении.
   Дроммианину пришла в голову некая мысль. Он отправился в свою каюту
и растянулся на полу, чтобы спокойно все  обдумать.  Часа  через  два,
крайне  довольный  собой  и  преисполненный   еще   большего   чувства
превосходства над бестолковыми землянами, он отправился в  радиорубку,
чтобы поделиться со своим сыном и девочкой с Земли  блестящей  мыслью,
которая должна способствовать успешному и скорейшему их спасению.
   Радиорубка была, как всегда, битком набита  людьми.  Один  из  них,
незнакомый Дроммианину, стоял перед камерой.
   - Изи! - кричал он в микрофон. - Ты поняла меня? Спроси  сейчас  же
Быстрого: правда ли, что он знает, когда и где должны появиться  новые
реки и холмы? Спроси, почему он не боится жить  в  пещере,  раз  скала
может в любое время обрушиться от подземного толчка.
   - Хорошо, сейчас, - спокойно ответила девочка, и ее лицо исчезло  с
экрана.
   Разъяренный Аминадабарли даже  не  заметил  этого.  Как  смеют  эти
маленькие уродцы присваивать себе идеи, только что  родившиеся  в  его
мозгу? Неважно, что он еще не разработал их в деталях. Они должны были
подвести именно к той мысли, которую сейчас высказал  ученый-землянин.
В этом  Аминадабарли  был  уверен.  Возможно,  впрочем,  что  гипотеза
недостаточно обоснованна... Действительно, предположение, что пещерные
жители  способны  почти  инстинктивно   прогнозировать   тектонические
процессы, что они заранее знали, например, куда  понесет  батискаф,  и
потому так быстро нашли  его,  пожалуй,  звучит  малоубедительно.  Да,
конечно же, поразмыслив хорошенько, он это увидел совершенно ясно. Вся
эта концепция носит чисто спекулятивный  характер.  Просто  жаль,  что
девочка будет даром тратить время.  Сейчас  он  сам  займется  этим  и
поведает сыну об уязвимых местах  этой  гипотезы.  А  потом  предложит
более перспективный план... как только разработает его в деталях...
   Тут он заметил, что и Аминадорнелдо исчез с экрана. Видимо, ушел  с
девочкой-землянкой. Что ж, не беда. Все равно ему нужно  еще  додумать
кое-что. Минут пятнадцать-двадцать он был  погружен  в  размышления  и
почти  не  слышал  пустой  болтовни  землян.  Потом  дети   вернулись,
спокойные и деловитые. Изи сразу заговорила о деле.
   - Кажется, вы правы, - сказала Изи. - По-моему, они даже удивились,
что не всякий знает заранее, когда и где начнутся подземные толчки или
когда выйдет  из  берегов  озеро  и  в  каком  направлении  оно  будет
разливаться. Им даже трудно было объяснить мне, по каким признакам они
это узнают.
   Геофизик, беседовавший с Изи, и его коллеги обменялись взглядами.
   -  Пусть  все  же  попытаются  объяснить!  -  сказал  геофизик.   -
Записывайте то, что они говорят, и передавайте нам; неважно, поняли вы
сами или нет. Потом  мы  используем  учеников  Рекера,  чтобы  изучить
динамику процессов в коре планеты!
   Это было уже выше  сил  Аминадабарли  -  заниматься  сейчас  такими
пустяками!  Пренебрегая  правилами  вежливости,  как  земной,  так   и
дроммианской, он протиснулся в глубину радиорубки. Обтекаемое тело его
раздвинуло   толпу   землян,   словно   корабль,   рассекающий   воду.
Аминадабарли встал перед экраном и, не глядя на Изи, словно  ее  и  не
было, торопливо заговорил с сыном, испуская  пронзительные  звуки,  от
которых человеческим ушам было просто  больно.  Земляне  не  прерывали
его. Размеры дроммианина и его конечности  с  десятком  когтей  каждая
призывали к благоразумию даже того, кто совершенно не знал нрава  этих
инопланетян.
   Сын явно пытался вставить в речь отца хоть словечко, однако попытки
его  были  тщетны.  Старший  умолк  лишь   тогда,   когда,   казалось,
окончательно  исчерпал  свой  словарный  запас.   Ответ   он   получил
немедленно, но вместо дроммианина ответила ему Изи, конечно, на  своем
родном языке: ее голосовые  связки  не  были  способны  воспроизводить
звуки дроммианской речи.
   - Мина все знает, сэр. Доктор Рекер  просил  меня  сказать  и  вам,
когда вы появитесь. Вы ушли из пункта связи как раз перед тем,  как  я
начала разведку. В общем, доктор Рекер все сказал Нику, и  задолго  до
наступления ночи Ник подплывет на плоту как можно ближе к нам. А потом
они поволокут плот по суше. Быстрый говорит, что они  с  моря  заметят
свет наших прожекторов. Робот пошел обратно в лагерь, чтобы  встретить
остальных и показать им дорогу сюда.
   Дроммианин  совершенно  опешил,  но  нашел  в  себе  силы  проявить
учтивость и заговорил по-английски.
   - Вы просили Быстрого объяснить, как пройти из лагеря к месту,  где
вы находитесь? - растерянно спросил он.
   - Ну да. Это придумал Мина. Мне надо было раньше  сказать  об  этом
доктору Рекеру или одному из вас.
   Сообщение о том, что предложение исходит от сына, заметно успокоило
Аминадабарли. Большинство землян втайне усомнилось в  истинности  слов
девочки. Они знали, сколько лет юному дроммианину, да  и  об  Изи  уже
успели составить довольно четкое представление.
   - Сколько времени нужно Нику, чтобы добраться  до  вас?  -  спросил
Аминадабарли.
   - Быстрый считает, что Ник пешком  придет  к  нам  немного  позднее
полудня.
   - А вы не предлагали вашему другу Быстрому сделать такой  же  плот,
как у Ника?
   - Предлагала. Он не умеет и вообще не представляет, что это  такое.
Его воины могут заготовить сколько  угодно  шкур,  но  не  знают,  как
сделать мешки... ну, герметичными. И они не умеют  варить  клей.  А  я
тоже не умею. Вот Быстрый и ждет, пока Ник  доберется  сюда  со  своим
плотом.
   - И, конечно, отнимет плот у Ника.
   - Ой, нет, что вы! Он ничего не имеет  против  Ника.  Я  рассказала
ему, кто такой Ник, как робот украл яйца, положенные в расселину,  он,
кажется, немного рассердился на робота, но это не страшно.  Я  обещала
научить его всему, что он захочет узнать. У нас с  ним  очень  хорошие
отношения.
   Дроммианин не мог скрыть своего удивления.
   - Это доктор Рекер вам посоветовал?
   - Вовсе нет! Я сама придумала. Вернее, мы с Миной. Мы  решили,  что
самое правильное - подружиться с пещерными жителями. Возможно,  они  и
не смогут повредить "скаф", если  разозлятся  на  нас,  но  на  всякий
случай так будет вернее.
   - Понимаю!
   Аминадабарли был несколько сбит с толку. Он весьма учтиво  закончил
и отправился опять на наблюдательный пункт к  Рекеру.  Едва  он  успел
выйти из радиорубки,  как  ученые  набросились  на  девочку  с  новыми
расспросами.
   Тем временем четверо туземцев и робот  двигались  на  юг,  таща  за
собой тележку и отвечая  на  ходу  на  бесконечные  вопросы  ученых  с
корабля. К удивлению дроммианина,  в  наблюдательном  пункте  набилось
почти столько же народу, сколько  незадолго  да  этого  в  радиорубке.
Аминадабарли не сразу понял, о чем идет спор.
   - Может, мы сумеем  определить  расстояние  методом  засечки?  И  в
районе "скафа", в в  районе  лагеря  ветер,  очевидно,  дует  прямо  в
сторону вулкана.
   - Да, но мы не знаем  точного  направления.  К  тому  же  он  может
меняться под воздействием сил Кориолиса.
   - Ну, на такой планете, как Тенебра, возможное отклонение невелико.
К тому же, мы можем определить обратный азимут. Ведь  гора  на  картах
уже обозначена. Мы сможем использовать направление ветра, чтобы засечь
местоположение "скафа"...
   Дроммианин услышал  все  это,  войдя  в  помещение  наблюдательного
пункта, но ничего не мог понять. Лишь спустя несколько минут  до  него
дошло, что речь идет о вновь открытом  вулкане.  Ему  было  ясно,  что
такой мощный источник  тепла  может  вызвать  возникновение  воздушных
потоков даже в предельно сжатой газовой оболочке Тенебры.
   - А что, если каждую ночь ветер станет гнать батискаф все дальше  в
глубь материка? - спросил он. - Не окажутся ли наши ребята  в  опасной
близости от вулкана?
   - Пока не нужно тревожиться. Какой  бы  ни  был  ветер,  в  глубине
материка море все равно будет состоять главным образом  из  воды,  так
что далеко  их  не  унесет.  А  кроме  того,  бьюсь  об  заклад:  если
извержение не прекратится, то ни днем,  ни  ночью  на  много  миль  от
вулкана вообще не будет воды в жидком состоянии.
   Аминадабарли не дослушал до конца. У него появился новый повод  для
волнений, а уж волноваться-то он умел! Он ринулся обратно в радиорубку
на максимальной скорости.
   Ученые  на  время  оставили  Изи  в  покое  ради  новой   сенсации.
Аминадабарли не стал задумываться, спят ли дети или, может, беседуют с
пещерными жителями.
   - Мисс Рич! Мина! - бесцеремонно завопил он в микрофон.
   На этот раз на экране появилась Изи, потирая кулачком сонные глаза.
Аминадабарли не понял этого жеста или сделал вид, что не понимает.
   - Где мой сын? - спросил он.
   - Спит.
   Обычно Изи была не столь лаконична.
   - Ну ладно, поговорю с вами. Вы слышали  о  том,  что  стало  ясно,
почему дует ветер?
   - Да. Кажется, это вулкан. Я  заснула  сразу  же  после  того,  как
услышала о нем. А что, есть еще новости?
   - Не то чтоб новости. Эти гадалки - ваши ученые соотечественники  -
вдруг сообразили, что каждую ночь батискаф будет относить к вулкану  и
вам грозит серьезная опасность. Что думает об этом ваш друг Быстрый?
   - Во всяком случае, еще несколько дней нам ничего не  грозит.  Свет
вулкана отсюда не виден.
   - Вам-то он не виден. А важно то, что видят и  думают  туземцы.  Вы
спрашивали Быстрого?
   - Нет. Я же только недавно узнала об этом. И  вообще  это  меня  не
тревожит. Если бы они увидели свет, они тут же  сказали  бы  нам.  Они
решили бы, что это робот. В худшем случае мы можем подойти  к  вулкану
через несколько тенебрийских суток. Во всяком случае, не завтра.
   - Не завтра! Да  кто  говорит  о  завтрашнем  дне?  Нет,  для  меня
навсегда останется тайной, как вам,  землянам,  удалось  создать  свою
цивилизацию! Разумные существа составляют планы на будущее, слышите!
   -  Разумные  существа  не  делают  поспешных  выводов,  -  отрезала
девочка, потеряв спокойствие впервые после аварии. - Я не строю  планы
на послезавтра, потому что к концу завтрашнего дня нас  здесь  уже  не
будет.  Пожалуйста,  скажите  мистеру  Сакииро,  чтобы  он  приготовил
посыльное судно к встрече.
   Она повернулась и вышла, вернее,  просто  исчезла  из  поля  зрения
камеры. Аминадабарли был так поражен, что даже не  рассердился  на  ее
неучтивость.




   Когда Ник добрался до батискафа, Изи уже проснулась. Он  без  труда
нашел судно - свет прожекторов был хорошо виден с побережья. Ветер дул
прямо в сторону батискафа. Ник и его друзья  еще  ничего  не  знали  о
вулкане и мысль о том, что они сбились с пути, не могла их  тревожить.
Выйдя на берег, они взвалили на себя плот и двинулись на огонек.
   Феджин с четырьмя учениками пришли раньше - даже  тихоходный  робот
двигался по суше быстрее, чем  неуклюжий,  громоздкий  плот  по  морю.
Быстрый был настроен весьма благожелательно.
   Через несколько минут после прихода робота он потребовал, чтобы ему
показали, как добывают  огонь.  Изи  велела  Джону  научить  его.  Тот
повиновался беспрекословно, вынул свой лучок, и через две минуты огонь
уже пылал.
   Тогда Быстрый решил взяться за дело сам. К тому времени, когда Ник,
Бетси, Джин и Джейн пришли к батискафу, таща  плот,  вождь  уже  добыл
огонь и пребывал в отличнейшем настроении.
   На  "Виндемиатриксе",  напротив,  настроение  было  неважное.   Изи
проснулась сердитая. Она не забыла оскорбительных реплик дроммианина и
отказалась объяснить не только ему, но и вообще кому бы то ни было, на
чем основана ее уверенность в том, что они  с  Миной  смогут  покинуть
батискаф еще до конца следующего тенебрийского  дня.  Разумеется,  она
вела себя по-детски. Но Изи и была ребенком. Советника Рича  попросили
вмешаться. Он пристально посмотрел в лицо дочери, потом отвел глаза от
экрана и сказал:
   - Пожалуйста, попросите мистера Сакииро подготовить посыльное судно
к встрече с батискафом. Насколько  я  понимаю,  потребуется  некоторое
время на подвеску и регулировку наружных ускорителей.
   Затем он поспешно  покинул  помещение,  не  отвечая  на  сыпавшиеся
градом вопросы, и заперся в своей каюте.
   - Что же нам делать? - спросил геофизик.
   - Пожалуй, то, о чем он просил, - ответил другой ученый. - Рич  как
будто уверен, что девочка знает, о чем говорит.
   - Он-то уверен. А она?
   - В конце концов, даже если  ребенок  ошибается,  никому  вреда  не
будет от того, что мы подготовим спасательное судно к полету, - сказал
третий. - Почему вы так тревожитесь?
   - Просто мы понимаем,  что  будет  с  Изи  и  ее  отцом,  если  она
ошибается, - ответил геофизик. - Хорошо, если она знает, что  говорит.
А если ее просто вывел из  себя  этот  десятиногий  бобер  и  она,  не
подумав, брякнула...
   Он положил конец дискуссии, подключив еще один  телефон  и  передав
инженерам просьбу Рича.
   Робот уже не был в центре событий,  хотя  и  мог  наблюдать  за  их
ходом. Его ученики,  видимо,  влились  в  племя  Быстрого  и  получали
указания либо от самого вождя, либо от Изи из батискафа. Никто уже  не
спрашивал Феджина, что и как делать.  События  разворачивались  такими
темпами, что многое ускользало от Рекера. Он  слышал  о  ссоре  Изи  с
Аминадабарли, о ее намерении покинуть завтра  Тенебру,  но  не  больше
других знал о том, как она собирается это сделать.
   Рекер имел представление  о  том,  чем  занимаются  тенебрийцы,  но
далеко не все было ему понятно, а добиться объяснений он не  мог.  Ему
не приходило в голову, что  Изи  прервала  поступление  информации  на
"Виндемиатрикс" только для того, чтобы досадивший ей дроммианин ничего
не  узнал.  Так  или  иначе,   Рекеру   оставалось   лишь   наблюдать,
фотографировать, записывать  на  пленку  доходившие  до  него  обрывки
разговоров и пытаться как-то истолковывать все, что он улавливал.
   Плот спустили на  поверхность  озерка,  и  Ник  с  Бетси  перевезли
Быстрого к батискафу. Рекер  видел,  как  у  одного  из  иллюминаторов
тенебрийцы вступили в беседу с детьми, но не слышал ни слова  -  робот
находился слишком далеко. Беседа была долгая  и  довольно  оживленная;
закончилась она только вечером. Затем  плот  вернулся  к  берегу,  все
начали собирать свои пожитки  и  вскоре  тронулись  в  путь.  Пещерные
жители помогали нести плот и тащить тележку. Быстрый  впервые  за  все
время  обратился  к  роботу  и  приказал  ему  следовать   за   собой.
Переводчиком служил Ник. Рекер решил, что тенебрийцы уходят,  спасаясь
от ночного наступления моря. Естественно было ожидать, что в эту  ночь
оно разольется по меньшей мере так же, как и прошлой ночью.
   - Куда унесет сегодня ночью большой корабль? -  спросил  он  скорее
ради того, чтобы пещерные жители  могли  продемонстрировать  свой  дар
прогноза. Для него было неважно, что ему скажут. Он  предполагал,  что
Быстрый вообще не снизойдет до  ответа,  но  вождь  был  в  прекрасном
настроении. Он пошел  рядом  с  роботом,  весело  болтая  с  ним;  Ник
переводил. Вождь подробно описал местность, куда  они  направились,  и
район, куда, по его предположению, батискаф будет занесен течением. Он
рассказал также, каким образом он знает об  этом.  Геофизики  слушали,
делали заметки и заботливо  следили  за  магнитофонами,  записывающими
беседу. В этой зоне системы Альтаира царило такое безмятежное счастье,
какого она, вероятно, давно не видывала. Пожалуй, только  Аминадабарли
и Рекер не разделяли общего благодушного настроения.
   Часа через два Быстрый  остановил  воинов.  Ночь  вступила  в  свои
права, и пошел дождь.
   Целых шестнадцать лет появление вечерних костров знаменовало  собой
начало сорокавосьмичасового отдыха на борту  "Виндемиатрикса",  потому
что ночью на Тенебре не случалось  ничего  -  там  всегда  шел  дождь.
Теперь все изменилось... Дискуссии, временами  переходившие  в  жаркие
споры, не прекращались. Инженеры работали  без  отдыха,  подвешивая  к
оболочке посыльного судна гидроферроновые ускорители и сеть управления
ими.
   Рекер наотрез  отказался  покинуть  наблюдательный  пункт.  Он  был
уверен, что дело  идет  к  развязке,  и  боялся  даже  думать  о  ней.
Беспокойство это особенно обострилось при встрече с дипломатами. Рекер
больше всего страдал от того, что вдруг потерял уверенность в себе. Он
продолжал ломать голову, как ему научить своих  подопечных  произвести
необходимый ремонт батискафа и как заставить их выслушать его.
   Но вот ночь подошла к концу. Ничего серьезного не  произошло  ни  в
лагере, ни в батискафе. Вскоре все направились туда, где, по  прогнозу
Быстрого, должен быть батискаф. Это значило, что  им  придется  пройти
почти столько же, сколько накануне ночью - Быстрый считал, что  "скаф"
снесло не очень далеко.
   Рекер продолжал терзаться - он не мог  представить,  каким  образом
эта смелая девочка собирается с помощью пусть смышленых, но совершенно
невежественных аборигенов поднять батискаф для  контакта  с  посыльным
судном. В те редкие мгновения, когда он засыпал, его мучили чудовищные
кошмары: он считал себя ответственным  за  судьбу  детей,  и  сознание
собственного бессилия было для него нестерпимо.
   Нетрудно себе представить, что пережили геофизики, когда  батискафа
не оказалось там, где его ожидали найти.  Каждый  из  ученых  выдвигал
свою  гипотезу,  и  никто  не  слушал  соседа.  Аминадабарли   потерял
сознание, и в течение нескольких минут все только и  говорили,  что  о
способах оказания первой  помощи.  К  счастью,  дроммианин  скоро  сам
пришел в себя, ибо никто из людей не имел ни  малейшего  понятия,  чем
ему помочь.
   А  через  четверть  часа  батискаф  обнаружили  на  прежнем  месте.
Родители вздохнули с облегчением, но геофизики на корабле и тенебрийцы
недоумевали, как это случилось.  Споры  между  учеными  разгорелись  с
новой силой, а тем временем вокруг батискафа закипела работа.  Туземцы
действовали явно по какому-то определенному плану, но Рекер  никак  не
мог понять, что они намерены делать.
   Быстрый выслал несколько вооруженных охотничьих  партий,  причем  в
каждой из них был один из учеников Феджина с топором. Плот то  и  дело
сновал между берегом и батискафом. Быстрый и несколько его  помощников
тщательно осмотрели обшивку  судна.  Изи  непрерывно  разговаривала  с
ними, но Рекер и его коллеги  не  могли  ее  слышать.  Туземцев  очень
заинтересовала  верхняя  часть  корпуса  батискафа,  куда   отводилось
избыточное тепло из жилых отсеков,  и  они  принялись  карабкаться  по
корпусу,  пользуясь  многочисленными  скобами,  укрепленными  на  нем.
Батискаф был круглый и едва касался дна, поэтому равновесие  его  было
мгновенно нарушено и он двинулся  к  плоту.  Любознательные  аборигены
поспешили спрыгнуть с него. Плот подошел  ближе  к  роботу,  и  Рекер,
наконец, услышал несколько фраз. Ник сказал Бетси:
   - Мы можем выиграть много времени. Если учителя, сидящие внутри, не
будут возражать, мы перекатим эту штуку ближе к берегу,  и  нам  будет
удобнее работать.
   Ник и Бетси столкнули плот снова на глубокое  место  и  погребли  к
батискафу. На этот раз Рекер знал, о чем пойдет речь  и,  увидев,  как
Изи  одобрительно  кивнула,  понял,  чем  закончились  переговоры.  Он
встревожился и немедленно позвонил бортинженерам. Те заверили его, что
батискаф абсолютно герметичен  и  его  перекатывание  никакого  вреда,
кроме разве неприятных ощущений для юной команды, не принесет.
   Плот подплыл к берегу, и Ник стал что-то  кричать  Быстрому.  Рекер
понял лишь несколько слов, но этого было достаточно. Как  только  плот
достиг мели, Быстрый влез на него. Затем плот  вернулся  к  батискафу,
вождь и Бетси схватились за скобы и  принялись  осторожно  карабкаться
вверх. Ник остался на плоту,  чтобы  в  любой  момент  отвести  его  в
сторону. Все обошлось без происшествий  -  Быстрый  и  Бетси  проявили
необычайную ловкость. Они держались над самой поверхностью  олеума.  К
счастью, скобы шли вокруг корпуса, хотя Бетси и Быстрый вряд ли  знали
об этом раньше.
   Перевернувшись дважды, батискаф оказался на мелком месте. Теперь он
уже  почти  не  плавал,  и  Бетси  с  Быстрым   пришлось   затребовать
подкрепление - их веса было уже недостаточно. После  третьего  оборота
батискаф лег правым бортом на берег. Тенебрийцы спрыгнули  с  него,  и
тут возникло небольшое осложнение - батискаф покатился было в обратном
направлении. Но Рекер заставил слушать себя; он быстро объяснил  Нику,
что надо с наружной стороны подложить колодки из  дерева,  и  батискаф
прочно стал у берега. Изи и Мина принялись с любопытством разглядывать
робота, который стоял  всего  в  нескольких  ярдах  от  них,  а  Рекер
поспешил заговорить с ними, - он хотел узнать,  что  же  Изи  намерена
делать.
   - Хелло, Изи. Наконец-то мы вместе.
   - Хелло, доктор. Да, ваши воспитанники здесь. Я думала,  мы  сумеем
обойтись без них, но они здорово помогли нам.  Вы  хотите  посмотреть,
что мы тут будем делать?
   Этот вопрос, мягко выражаясь, ошеломил биолога.
   - Посмотреть? Да мы же только приступаем к работе. Я сейчас  вызову
инженеров - пусть послушают, что я буду говорить Нику и остальным. Они
бы уже были тут, но я не ожидал, что мы  так  быстро  найдем  вас.  Мы
выясним, что случилось с проводами - коррозия или обрыв и...
   Изи, видимо, заговорила раньше, чем он произнес последние слова, но
из-за двухсекундной задержки сигнала он услышал ее не сразу.
   - Простите, доктор, но мне бы не хотелось, чтобы Ник начал  мудрить
с проводкой. Я сама в ней ничего не понимаю и не представляю себе, как
он может там не напутать чего-нибудь. Мы скоро взлетим и без этого,  и
лучше скажите ему, чтобы он не совался  в  смотровые  люки,  если  они
действительно открыты.
   Девочка говорила, как всегда, вежливо, но  в  голосе  ее  слышалась
твердость, которой нельзя было не заметить. Рекер  сначала  опешил,  а
потом возмутился.
   - Почему ты не хочешь, чтобы работал Ник? Кто может  заменить  его?
Конечно, он незнаком с  электричеством,  но  какой  будет  толк,  если
вместо него этим займешься ты или Быстрый?  Мы  обдумывали  этот  план
несколько недель и ты не можешь...
   - Не знаю, сколько времени вы его обдумывали, но я могу, - ответила
девочка все еще учтиво. - Быстрый сделает то, что я попрошу, а Ник,  -
то, что  прикажет  ему  Быстрый.  Сначала  мы  попытаемся  осуществить
предложение Быстрого. Я уверена, что у нас получится как  надо,  ну  а
если не пойдет, тогда мы подумаем о вашем плане.
   Рекер беспомощно огляделся. Девочка права. У него нет  ни  малейшей
возможности навязать ей свою волю.  Может  быть,  ее  отец...  Но  Рич
слушал из радиорубки, и на лице его, которое  Рекер  видел  на  экране
ретранслятора, можно было прочесть удовлетворение. Биолог сдался.
   - Что ж, ладно, Изи. Может, ты мне  скажешь,  в  чем  состоит  план
Быстрого? И почему, если ты не доверяешь мне и  Нику,  тебе  пришло  в
голову  прислушаться  к  тому,  что  говорит  невежественный   дикарь,
пещерный житель?
   - Ваши ученые друзья очень даже  прислушиваются  к  его  словам,  -
язвительно ответила Изи. - Если я скажу вам, меня услышит  отец  Мины,
начнет копаться в  этом  плане  и  искать  недостатки,  а  папа  будет
волноваться. Вы просто посмотрите, что мы станем  делать.  Теперь  уже
недолго ждать.
   - А что думает твой  молодой  друг?  Он  не  сердится,  что  ты  не
посвящаешь в эти деда его отца?
   - Он ничего не имеет против, правда, Мина?
   - Правда, - пропищал молодой дроммианин. - Папа  велел  мне  делать
все, что скажет Изи, а потом он был очень груб с ней. Мы ему покажем!
   Услышав такое, Рекер  взметнул  брови  и  немного  повеселел.  Если
кто-то собирается поставить Аминадабарли в глупое положение, то...
   План Быстрого вскоре перестал быть загадкой.  На  экране  появилась
группа охотников,  волочивших  безжизненное  тело  летающего  хищника.
Опасные щупальца этого существа были  обрублены  -  вот  зачем  каждую
охотничью  партию  сопровождал  ученик  Феджина  с  топором.  Охотники
проткнули часть газовых пузырей - столько, сколько нужно  было,  чтобы
тело хищника не  могло  взмыть  вверх.  Остальные  пузыри  были  целы.
Нетрудно было догадаться, как их собирались использовать.
   Отсеки водородных камер батискафа на  нижней  стороне  его  корпуса
были снабжены клапанами для  уравнения  давления.  Клапаны  эти  имели
выводные трубки из пластика для сбрасывания в наружную среду  излишков
электролитического  водорода.  Обычно   давление   внешней   атмосферы
удерживало эти трубки в закрытом, точнее, сплющенном состоянии. Однако
было вполне возможно ввести в такую  трубку  снаружи  другую,  твердую
трубку и впустить в отсек газ или жидкость.  Именно  этим  и  занялись
теперь тенебрийцы. Рекер не знал точно, из чего они сделали трубки, но
он не удивился их находчивости.  Конечно,  при  перекачке  много  газа
пропадало, но это никого не тревожило. Летающих хищников, слава  богу,
было достаточно.
   - Понимаю, - сказал Рекер через несколько минут. -  Но  я  предвижу
одну опасность.
   - Какую? - быстро откликнулась Изи.  Очевидно,  и  у  нее  возникли
кое-какие сомнения.
   - Батискаф рассчитан на подъемную силу водорода. Откуда ты  знаешь,
что газ, которым вы пользуетесь, поднимет вас так высоко, чтобы  можно
было включить ваши ускорители, даже если мы доставим на борт инженера,
чтобы...
   - Почему вы думаете, что этот газ - не водород?
   - А почему ты думаешь, что это водород?
   - Ну, а что еще можно найти на этой планете, что было бы легче воды
в парообразном состоянии?
   - Гм, наверно, очень много всяких газов... Впрочем, не знаю.  Я  об
этом не думал. - Тут его осенило. - Ты что, говорила с инженерами?
   - Конечно. Я не хочу дерзить, но скажите сами, у кого еще  я  могла
узнать что-нибудь толком о нашем судне?  Вы,  конечно,  хорошо  знаете
планету, но этого мало...
   - Вот оно что... -  медленно  протянул  Рекер.  -  Я  действительно
меньше занимался батискафом, чем надо было бы, но  насчет  проводки  с
инженерами говорил...
   На этом, собственно, все и кончилось. Ник вспомнил о своем плавании
на плоту и позаботился, чтобы передние камеры батискафа были заполнены
больше, чем задние. Батискаф понесло  ветром  в  сторону  вулкана.  Он
поднимался так медленно, что  детям  пришлось  досыта  наглядеться  на
устрашающее зрелище  извержения.  Войдя  в  нагретые  слои  атмосферы,
батискаф начал угрожающе снижаться по направлению к огнедышащей  горе,
но вовремя выровнялся и пошел на  подъем  -  водород  в  камерах  тоже
нагрелся. Зарево внизу постепенно удалялось и меркло, и счастливая Изи
со своим другом стали ждать встречи со спасательным судном.





   - Я давно говорил, что земляне беспомощны и вообще никчемны. -  Как
ни счастлив был Аминадабарли,  он  с  большим  трудом  расставался  со
своими концепциями. - Вы потратили многие недели, пытаясь организовать
спасательную экспедицию, а дикари, у  которых  меньше  знаний,  чем  у
любого из этих детей, оказались сметливее вас. Вы десять или  двадцать
лет учили собственных агентов на этой  планете.  И  что  же?  За  одну
неделю вы узнали больше полезного от аборигенов, с которыми раньше  не
потрудились установить непосредственный контакт.
   - Ну да, аборигены. Они немедленно попробовали бы съесть робота,  -
возразила Изи. - Не забудьте, мы с Миной хорошо узнали Быстрого. Он не
тронул робота, потому что тот мог учить его - с помощью Ника! Иначе он
просто не обратил бы на него внимания. Или уничтожил бы.
   Аминадабарли  поискал  глазами  сына,  но   тот   мотнул   головой,
подтверждая слова Изи.
   - Как бы то ни было, - снова затоварил дроммианин, - но аборигены с
их самобытной культурой могут оказаться полезными, и  я  скоро  докажу
это.
   - Как? - спросил Рекер.
   - Через три месяца сюда  прибудет  экспедиция  с  Дромма.  Я  этого
добьюсь. Мы сумеем  договориться  с  Быстрым  не  хуже  вас,  и  тогда
поглядим, кто быстрее обогатит геофизику знаниями о Тенебре.
   - Разве не выгоднее работать совместно и обмениваться информацией?
   - Я сыт по горло сотрудничеством с землянами,  и  если  мое  мнение
чего-нибудь стоит, то  все  дроммиане  согласятся  со  мной.  Ты  ведь
выучился языку Быстрого, сынок?
   - Да, папа, но...
   - Никаких "но". Понимаю, ты подружился с  Изи...  и  полагаю,  что,
пробыв  с  тобой  все  это  время,  она  стала  менее  ядовитой,   чем
большинство землян, но я-то знаю, о чем говорю. Свяжись-ка  с  Быстрым
через робота.
   - Но я не могу, папа.
   Даже земляне поняли, что Аминадорнелдо смущен.
   - Не можешь? Как это не можешь? Ты же сейчас сказал, что изучил  их
язык...
   - О, я хорошо понимаю их, но говорить не могу.
   - Значит, ты слушал, а говорить предоставил девочке  с  Земли?  Мне
стыдно за  тебя.  Ты  отлично  знаешь,  что  никогда  нельзя  упускать
возможность изучить новый язык.
   - Я ее не упустил, папа.
   Аминадабарли начал выходить из себя.
   - Тогда во имя обоих солнц, чем ты занимался?
   Люди,  успевшие  уже  изучить  нрав  дроммианина,  никогда  еще  не
слышали, чтобы голос  его  звучал  столь  громоподобно.  Аминадорнелдо
беспомощно посмотрел на Изи.
   - Хорошо, - сказала девочка. - Мы ему покажем.
   Она заняли свои места перед микрофоном, и Изи включила его.  Затем,
не отрывая глаз  друг  от  друга,  они  одновременно  заговорили.  Они
издавали удивительно странные звуки; то они говорили вместе, то звучал
голос одного дроммианина, когда  нужно  было  взять  особенно  высокую
ноту, а то - только Изи, когда требовались ноты более низкие. В  ответ
из репродуктора донеслись подобные же звуки.  Изи  отвечала  Быстрому,
одновременно пуская в ход руки,  -  подсказывала  своему  "маленькому"
спутнику, что говорить дальше. Они явно  выработали  своего  рода  код
глухонемых для объяснения друг с другом. Конечно, они говорили гораздо
медленнее Быстрого, но туземец, видимо, их отлично понимал.
   - Он здесь, советник, - сказала Изи после небольшой паузы. - Что вы
хотите передать ему? Группа переводчиков готова приступить  к  работе.
Надеюсь, вы простите Мине сотрудничество с девочкой с  Земли.  У  нас,
право же, не было другого выхода.
   Никому не пришло в голову рассмеяться.

Last-modified: Fri, 19 Jan 2001 16:29:51 GMT

Оцените этот текст: