дыхание Фила. Я тихо приблизился к кроватке Ричарда. Малыши всегда так спокойно спят. Вид спящего сына всегда действовал на меня умиротворяюще. Но не в этот раз. Я вернулся в гостиную, тщетно пытаясь взять себя в руки, и подошел к окну. Мне был хорошо виден силуэт стоящей у дома машины Фила. Чуть дальше тусклыми ночными огнями была обозначена улица. Нигде ни души. Окрестности словно вымерли. Внезапно что-то заставило меня резко обернуться. Никого. Только темнота, заполненная силуэтами мебели. Но я мог поклясться, что слышал какой-то звук. Я насторожился и провел дрожащей рукой по волосам. Что, черт возьми, происходит? Сделав несколько шагов по комнате, я рухнул в кресло. Дыхание мое было громким и прерывистым. В голове пульсировала боль, я чувствовал неприятное покалывание. Я изо всех сил сжал голову трясущимися руками. Ничего не помогало. А дальше началось нечто неописуемое. Что-то поднималось во мне, словно я был сосудом, который наполняли чужим знанием. Я чувствовал, осознавал что-то, чего не понимал и не мог увидеть, осколки очень странных ощущений, которым даже названия не придумаешь. В моей несчастной голове периодически что-то вспыхивало, ее заполняли неясные, мечущиеся образы. И это сводило с ума. Наверное, такие же чувства испытываешь, когда стоишь на обочине закрытой густым туманом дороги и видишь, как мимо тебя пробегают люди, причем достаточно близко, чтобы их заметить, но не достаточно близко, чтобы узнать. И в этот момент пришло озарение. Я знал совершенно точно: я являюсь каналом, эхолотом, локатором для миллионов чужих образов и мыслей и происходит это независимо от меня. Вдруг все замерло. Я поднял голову. Не могу объяснить, почему я так сильно -- да что там сильно! -- смертельно испугался. Но с очевидными фактами не поспоришь. От страха я не мог пошевелиться, боялся даже дышать. Оцепенев от ужаса, я смотрел на нее. Ей было около тридцати, бледная, с растрепанными черными волосами. На ней было надето странное черное платье, на шее тонкая нитка жемчуга. Мне даже не пришло в голову удивиться, почему я ее так хорошо вижу в полной темноте, почему от нее, а вернее, изнутри ее идет слабое голубоватое свечение. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем наши взгляды встретились. Я понял: кто-то должен нарушить молчание. Я даже открыл для этой цели рот, но не смог вымолвить ни слова. Минуты шли, и через какое-то время ко мне все-таки вернулась способность говорить. -- Кто вы? -- тихо произнес я. Женщина переместилась подальше от меня, причем я совершенно не понял, каким образом она это сделала. Ее ноги не двигались! Теперь она стояла у окна. А меня снова окутал плотной пеленой леденящий душу страх. Не отводя от нее глаз, я все сильнее вжимался в спинку кресла, губы мои дрожали, зубы выбивали отчетливую дробь, потому что... я увидел горящий фонарь на улице. Сквозь нее... Мой крик застрял в горле. Слабо пискнув, я во все глаза уставился на то место, где только что была эта женщина. Не имею понятия, как долго я просидел, застыв, не в силах пошевелиться. Прошло не меньше часа, прежде чем я осмелился подняться с места и, слегка пошатываясь, направился к тому месту, где она стояла. Никого. Я развернулся и бросился в спальню. Только забравшись с головой под одеяло, я почувствовал, как замерз. Меня трясло так, что кровать ходила ходуном. К счастью, Энн крепко спала. Несколько раз я принимался ее будить, чтобы рассказать о происшедшем, но всякий раз мысль о том, что она испугается, а это очень вредно в ее положении, останавливала меня. В конце концов я решил рассказать ей все утром. При свете дня любой кошмар кажется не таким уж страшным. Я даже сделал попытку убедить себя, что мне просто приснился плохой сон, а наяву ничего не случилось. К несчастью, я точно знал: со мной произошло нечто такое, что я не в состоянии был объяснить. Как просто взять и написать это на бумаге! Несколько движений карандашом -- и готово. Но при этом меняется вся твоя жизнь. По крайней мере себе-то я должен был признаться, что не далее как сегодня ночью видел привидение. Глава 4 На следующее утро мы встретились за завтраком. Сначала я никак не мог заставить себя заговорить. Все мое существо противилось ужасной реальности. Для начала я снова попробовал убедить себя, что ничего не было, а от дурных снов никто не гарантирован. В такое объяснение поверить намного проще. Даже если это неправда. Я не мог заставить себя открыть рот еще и потому, что предстоящий разговор совершенно не соответствовал моменту. Средь утренних поцелуев, приветствий и всяческих приятных хлопот, связанных с приготовлением воскресного завтрака, привидениям нет места. Но когда Ричард покончил с едой и отправился на улицу играть, а Энн, Фил и я удобно расположились в гостиной вокруг кофейника, я решился: -- Ночью я видел привидение. Удивительно, насколько абсурдно могут звучать самые ужасные, пугающие вещи. Вот и Фил первым делом фыркнул. Даже Энн удивленно улыбнулась. -- Что ты сказал? -- чуть насмешливо переспросила она. Но я был абсолютно серьезен, и улыбка постепенно сползла с ее лица, уступив место выражению тревоги и озабоченности. -- Милый, что ты имеешь в виду? Тебе снилось привидение? Я тяжело вздохнул, чувствуя себя очень неуютно. Оказывается, мое ночное приключение -- не самая приятная тема для беседы. -- Хотелось бы думать, что приснилось, -- задумчиво проговорил я, -- но, к сожалению, я действительно видел привидение. Наяву. Я не спал и видел его так же ясно, как вижу вас. -- Честное слово? -- удивился Фил. Я кивнул. -- А когда? -- После того, как встал сегодня ночью, -- ответил я. -- По-моему, было около двух. -- Я не слышала, что ты вставал, -- нахмурилась Энн. -- Ты очень крепко спала. -- Странно, но меня самого все еще не покидала надежда, что мне снился кошмар. -- Это было после того, как ты сказал мне, что не можешь уснуть? -- Она мне не верила, это ясно. Не верила, что я на самом деле видел привидение. Я кивнул. Глядя на их удивленные лица, я пожал плечами и беспомощно всплеснул руками. -- Что же мне теперь делать? -- с ноткой обреченности спросил я. -- Я видел привидение. Действительно видел. -- На что это было похоже? -- Фил даже не пытался скрыть очевидное возбуждение. У него появился новый предмет для изучения. Я снова пожал плечами. Почему-то мне было стыдно. -- Женщина лет тридцати, в черном платье с непонятным рисунком. Еще у нее была нитка жемчуга на шее. На несколько минут воцарилась пауза, которую прервал взволнованный голос Энн: -- Так это правда? Ты не шутишь? Ты ее видел?! -- Видел, -- повторил я. -- Я был в гостиной, сидел в зеленом кресле, она стояла вон там, у окна, и смотрела на меня. -- Милый... -- Не могу сказать, чего в ее голосе было больше -- сочувствия или неприязни. -- Ты видел ее своими собственными глазами? -- не унимался Фил. -- Фил, я же объяснил. Я видел. Это был не сон. Давай называть вещи своими именами. Это случилось. Я не мог уснуть, встал, пошел в ванную. Потом я проведал Ричарда, послушал, как ты мирно похрапываешь, и отправился в гостиную. Я немного посмотрел в окно, сел в зеленое кресло и увидел ее. Вот так. Я заметил, как смотрела на меня Энн. В ее глазах можно было прочесть одновременно любопытство, отстраненность, заботу, любовь и страх. -- Как ты себя чувствовал перед этим? -- Фил уже был весь в работе. -- Что ты можешь сказать о своем психическом состоянии? Почему ты не мог спать? -- А что? -- Я взглянул на Фила с откровенным любопытством. -- Я просто думаю, что ты пребывал... ну, скажем, в некотором смятении, перед тем как увидел что-то странное. -- Фил! -- с досадой воскликнул я. -- Давай прекратим этот дурацкий разговор о ночном кошмаре. Мне надоело. Не смеши меня, ради бога. Я не псих. -- Конечно нет, -- поспешил заверить меня Фил, -- я в этом ни капельки не сомневаюсь. То, что ты видел, было таким же реальным, как Энн или я. Я не очень понял, к чему он клонит, но на всякий случай кивнул. -- Тем не менее, твое психическое состояние ночью наверняка нельзя было назвать нормальным, -- продолжил Фил, причем это был уже не вопрос. Несколько мгновений я с тоской рассматривал своего родственника. Мне не хотелось обсуждать эту тему, но истины ради я был вынужден согласиться. -- Все верно, -- удовлетворенно заметил он, -- думаю, у тебя сейчас немного побаливает голова. -- Да, -- удивленно подтвердил я, -- а откуда ты знаешь? -- Потому что это в порядке вещей. Такие случаи обычны и описаны в учебниках. У тебя была галлюцинация, как результат... -- Фил! -- взорвался я. -- Прекрати болтать! Это вовсе не было галлюцинацией. Я видел ее так же ясно, как тебя. -- Разумеется. И ты считаешь, что она существовала в действительности? Я невольно похолодел. Такие вопросы заведут в тупик кого угодно, ставя с ног на голову привычные вещи и превращая объективную реальность в зыбкое, туманное небытие. Я мог только тупо уставиться на Фила, ощущая пульсирующую боль в висках. -- Что ты имеешь в виду? -- Только одно. Галлюцинации бывают не только ночью. Такое случается и средь бела дня. Люди здоровались со своими галлюцинациями, вели с ними беседы... -- Что ты хочешь этим сказать? Что мне пора собираться в психушку? -- Вовсе нет. -- Похоже, Фила начинала раздражать моя бестолковость. -- Эта женщина существует, только я не знаю, где или... когда. Но она реальна. Она живет где-то или жила. Ты ее когда-то знал или встречал, а может быть, и нет. Это не обязательно. Пойми, то, что ты видел, было не привидением в привычном значении этого слова. Хотя много так называемых привидений могли бы войти в эту категорию. -- Какую? -- Телепатических образов, -- пояснил Фил. -- Если один индивидуум может видеть карточку с изображением, которая находится где-то в другом месте, то другой индивидуум вполне способен увидеть то, что выглядит как человеческое существо. Причем именно видеть, в полном смысле этого слова. Из-за нашего маленького эксперимента вчера вечером ты был сильно возбужден. Ты увидел женщину в черном в твоем доме и решил, что это привидение. Между прочим, очень многие на твоем месте подумали бы то же самое. Беда в том, -- воодушевленно вещал Фил, -- что люди не верят в такие реально существующие, разумные, а главное, поддающиеся проверке явления, как гипнотизм, телепатия, ясновидение. Нет, такого они не приемлют. И вдруг видят что-то необычное и в ту же минуту -- караул! -- начинают нервничать, сходить с ума от страха. Потому что они не подготовлены и способны только на непроизвольные эмоции. Они не желают воспользоваться своими мозгами, осмыслить и понять совершенно разумные вещи, а сказки и фантастику проглатывают с ходу, поскольку ими руководят голые эмоции. Под влиянием одних только эмоций можно поверить во что угодно. Предела просто не существует. Ты же умный и образованный человек, Том, но единственное, что тебе пришло в голову, это -- привидение. Энн и я внимали мудрым речам Фила с разинутым ртом. В этот момент он был очень похож на нашего друга Алана Портера. -- Я закончил, -- фыркнул Фил, -- спасибо за внимание. -- Итак, ты считаешь, что я ее не видел, -- уныло вздохнул я. -- Видел, но, так сказать, мысленным взором. И уверяю тебя, при этом получаются очень реалистичные картины. Иногда более реалистичные, чем в действительности. -- Он подмигнул мне и усмехнулся. -- Могу тебя поздравить, братишка, этой ночью ты был медиумом. Мы еще немного поговорили, но беседа потеряла былую живость. Я по инерции продолжал вяло возражать. Бывает довольно сложно отказаться от своего мнения, тем более в таком неординарном вопросе. Но Фил был очень убедителен, и я сдался. Как он выразился, увидеть привидение необыкновенно романтично. Да и звучит лучше, чем телепатический образ. Тут в разговор вмешалась некоторое время молчавшая Энн: -- Мы упустили один момент, а он, по-моему, главный. Я хочу знать, кто эта женщина? Мы с Филом не могли не рассмеяться над забавной смесью любопытства и подозрительности, отчетливо прозвучавшей в ее голосе. -- Кто же еще? -- моментально отреагировал Фил. -- Одна из его подружек. -- Я тоже хотел бы это знать, -- покачал головой я, -- но, по правде говоря, я не могу припомнить, чтобы видел ее когда-нибудь. Может быть, это -- как ее звали? -- Элен Дрисколл? -- Кто? -- не понял Фил. -- Женщина, которая жила в этом доме до нас, -- объяснила Энн, -- сестра нашей соседки, миссис Сентас. -- Что ж, -- пожал плечами Фил, -- вполне возможно. -- Выходит, я видел привидение Элен Дрисколл, -- подвел итог я. -- Тут есть одна маленькая деталь, -- засмеялась Энн. -- Ты никак не мог видеть привидение Элен Дрисколл, потому что, насколько я знаю, она и не думала умирать. Она уехала. Вернулась на восток. -- Хорошо, что не на запад, -- фыркнул Фил. Голова просто раскалывалась. Боль была такой сильной, что я решил не ехать со своим семейством на пляж. С трудом уговорив Энн ехать без меня, я клятвенно пообещал ей, что со мной ничего не случится, я приму аспирин и полежу, пока боль не пройдет. Они уехали сразу после двух, загрузив в машину Фила корзинку с едой, одеяло, пляжную сумку, лосьоны и прочие необходимые на пляже мелочи. Я стоял на крыльце и махал Ричарду, пока "меркьюри" не свернул на бульвар. Затем вернулся в дом. Уже закрывая дверь, я заметил Элизабет. Она сосредоточенно копалась в клумбе перед домом. На ней была соломенная шляпа с очень широкими полями, которую они с Фрэнком купили в Тихуане*. На меня она не смотрела. Я некоторое время понаблюдал за ее медленными, усталыми движениями и подумал, что если существуют профессиональные мученики, то Элизабет из их числа. Но тут же счел эту мысль не особенно важной и постарался побыстрее выбросить ее из своей бедной больной головы. * Тихуана -- город на северо-западе Мексики. Я захлопнул дверь, твердо решив забыть о своей вечно несчастной соседке. Мне хватало собственных неприятностей. Все же я успел подумать о том, куда девался Фрэнк, и решил, что он или спит в доме, или валяется на пляже, строя глазки девочкам. Подивившись, почему это вдруг меня стали занимать чужие дела, я выбросил из головы мысли о Фрэнке тоже. Войдя в дом, я остановился и посмотрел на то место, где стояла женщина. По спине побежали мурашки. Я попробовал мысленно представить ее, но не сумел. Тогда я приблизился и встал на то самое место, чувствуя, как солнце припекает мои лодыжки. При свете дня ночные приключения начинали казаться дурным сном. Я направился в кухню и поставил греть воду для кофе. Ожидая, пока она закипит, я тяжело опустился на стул. В доме было очень тихо. От нечего делать я так долго разглядывал цветной узор на линолеуме, что он стал расплываться у меня перед глазами. Где-то в доме громко тикал будильник. Звук был такой, словно за дверью кабинета билось сердце. В памяти всплыл рассказ Эдгара По о предательском стуке сердца. Я закрыл глаза и вздохнул. Почему я никак не могу поверить Филу? Все, что он говорил, было таким правильным и разумным... если глубоко не копать. В этом все дело, решил я. То, что я чувствовал, не лежало на поверхности, а таилось где-то в потаенных глубинах моего подсознания. И пусть мною руководили эмоции. Возможно, именно эмоции являются наилучшим мерилом для подобных вещей. -- Я же сказала, подойди сюда! От неожиданности я вздрогнул и резко оглянулся, ожидая увидеть за своей спиной женщину в черном. -- Рон! -- донеслось до меня. -- Рон, я тебя жду. Только тут я заметил, что от ужаса перестал дышать. С трудом обретя способность соображать, я судорожно вздохнул. -- Ну ладно, -- снова услышал я, -- а как насчет этого? Я не расслышал, что ответил Рон. Его вообще никогда не было слышно. А Элси, видимо, произносила одну из своих обычных обвинительных речей, причем аудиторию неизменно составляли все соседи. -- Я же сказала еще за завтраком, черт бы тебя побрал: не желаю, чтобы твои вещи были разбросаны по моему дому. Неожиданно я развеселился. Бог мой, ее дом! Она не хотела видеть его одежду разбросанной по ее дому. Насколько мне известно, даже Рон не был владельцем дома. Он его снимал. Я всегда думал, что дом для мужчины -- это его крепость. Но очевидно, только в том случае, если его жена не превращает эту крепость в тюрьму. На секунду я представил, каким бы получился союз Рона и Элизабет. Скорее всего, их дом был бы самым тихим в квартале. -- А как насчет плиты? -- громогласно вопрошала Элси. -- Ты обещал почистить ее в эти выходные. Ты сделал это? Такие разговоры всегда нервировали меня, но сегодня привели в ярость. Я даже инстинктивно сжал кулаки. -- На днях, дорогая, -- пробормотал я то ли сам себе, то ли воображая себя Роном и непроизвольно жестикулируя, -- как-нибудь на днях. Хрясь! Ух ты! Полетела... Пока я размахивал кулаками, голова разболелась еще сильнее. Я попробовал улыбнуться но лицо лишь исказила гримаса боли. Мне нет дела до чужих проблем. У меня имеется своя. И она не решена, независимо от того, что считает по этому поводу Фил. Я как раз допивал кофе, когда услышал шлепанье босых ног по ведущей к дому дорожке. Осторожно выглянув в окно, я увидел приближающуюся к крыльцу Элси. На ней был надет довольно открытый черный купальник. -- Энн! -- Она громко постучала. -- О, приветик! -- Она быстро сменила нейтральную приветливую улыбку на откровенно обольстительную. -- Добрый день, -- вежливо поздоровался я. Купальник сидел на ней так плотно, что натянуть его, по-моему, можно было только с использованием мыла. -- Том, я хотела попросить у Энн стаканы, вечером жду родственников. -- Конечно, нет проблем. -- Направившись к шкафу за стаканами, я услышал, что она вошла в дом и закрыла дверь. -- А где Энн? -- проворковала она. Вопрос казался вполне невинным, но я почему-то почувствовал смутное беспокойство. -- На пляже. -- Значит, ты один? -- игриво промурлыкала она. -- Хо-хо! Интересно. -- Подразумевалось, что это шутка. Правда, мне почему-то не было смешно. Внезапно я снова ощутил покалывание в висках. Я быстро обернулся, страшась снова увидеть женщину в черном, но в кухне была только Элси. -- Ты должен был предупредить меня, -- жеманно проговорила Элси, -- я бы надела что-нибудь более подходящее. Я молча достал из шкафа стаканы. Мне нестерпимо хотелось выставить ее из дома. Что-то в ней сегодня меня чрезвычайно раздражало, причем я бы затруднился выразить словами, что именно. -- Надолго они уехали? -- полюбопытствовала Элси. -- А почему тебя это интересует? -- Я улыбнулся, но это было ошибкой. Улыбаться не следовало. Элси, должно быть, показалось, что в тот момент я поскользнулся. Но все было не так. Ощущение идущей от нее волны чего-то грязного и непристойного было настолько сильным, что у меня закружилась голова. Чтобы не упасть, я ухватился за стол и сумел обрести равновесие, даже не выронив стаканы. -- Не важно. -- Элси по-своему истолковала странности в моем поведении, решив, что я возбужден ее неотразимой внешностью. Она стояла у двери, опершись одной рукой на округлое бедро. Я заметил мелкие капельки пота на ее верхней губе. Солнце светило ей в спину, проникая сквозь растрепанные ветром волосы и придавая им легкий золотистый оттенок. Чтобы отдать ей стаканы, мне пришлось подойти поближе. На мгновение наши руки соприкоснулись, и я, возможно слишком поспешно, отдернул свою. -- Что с тобой, Том? -- поинтересовалась она тоном женщины, ни минуты не сомневающейся в своей неотразимости. -- Ничего, -- буркнул я. -- Ты покраснел! Я точно знал, что цвет моего лица не изменился. Очевидно, таким нехитрым приемом она обычно старалась смутить мужчин, с которыми флиртовала. Господи, как же мне хотелось выбросить ее из дома ко всем чертям! -- Правда! -- не унималась Элси. -- Кстати, забыла спросить, я не шокирую тебя в таком виде? -- Вовсе нет. -- Я чувствовал, что заболеваю от ее присутствия. Казалось, она излучала нечто такое, что заставляло мои внутренности корчиться от боли. Я распахнул дверь. -- У меня немного болит голова, и я как раз собирался лечь. -- Ой, бедненький, -- протянула она с фальшивым сочувствием, -- тогда ложись, конечно. Лежа можно вылечить множество заболеваний, -- многозначительно закончила она. -- Да-да. -- Я верну стаканы сегодня же. -- Не беспокойся, никакой срочности нет, -- очень вежливо ответил я, хотя больше всего на свете мне хотелось заорать прямо в ее наглое лицо, чтобы она убиралась от меня подальше. Мне пришлось затратить немалые усилия, чтобы подавить это желание. -- Вчерашняя вечеринка превосходно удалась, не правда ли? -- Теперь голос Элси доносился откуда-то издалека, черты ее лица начали расплываться и таять. -- Да, -- из последних сил выдавил я, -- было очень интересно. -- Ты ведь заранее знал, что надо делать, правда? Я поспешно кивнул. В тот момент я был готов согласиться с чем угодно, только бы избавиться от нее. -- Я так и знала, -- удовлетворенно заявила она и наконец направилась к выходу. Однако в дверях снова остановилась. -- Спасибо за стаканы, -- проговорила она таким тоном, словно благодарила за услуги совсем иного рода. Я прикрыл дверь и облегченно вздохнул. -- Немедленно вернись во двор! -- завопила Элси. От неожиданности я подпрыгнул так резко, что со всего размаху ударился коленкой о дверь. Наклонившись, чтобы потереть ушибленное место, я услышал где-то неподалеку хныканье Кэнди. Убедившись, что Элси удалилась, я в изнеможении опустился на стул и закрыл глаза. Было такое чувство, будто мне удалось выбраться из глубокого и темного колодца. Я старался убедить себя, что всему виной мое не в меру разыгравшееся воображение, но никак не мог это сделать. Приходилось признать, что в состязании с эмоциями мой разум снова проиграл. Я чувствовал себя слабым и абсолютно измученным. На первый взгляд для этого не было никакого повода. Элси была вполне обычной, не очень привлекательной женщиной. Раньше она никогда меня так не раздражала. Более того, ее бесконечные ужимки и кривлянья меня даже слегка развлекали. Но сейчас о веселье не было и речи. Я ее боялся. Не знаю, как я до этого додумался, но объяснение могло быть только одно: я видел, что скрывалось за ее словами и поступками. Непостижимым образом я проник в обиталище ее мыслей. Это было ужасное место. Глава 5 Вечером, после того как Фил благополучно отбыл к себе в Беркли, я рассказал обо всем Энн. Ричард уже спал, а мы только готовились лечь в постель. Я уже облачился в свою любимую пижаму, Энн переодевалась за дверцей шкафа. -- Не понимаю, что ты имеешь в виду, -- заметила она, внимательно меня выслушав. -- Тебя сложно в этом винить, -- уныло скривился я, -- я и сам ничего не понимаю. -- Но что это было? -- нерешительно начала она. -- Ты сказал, что почувствовал к ней острую неприязнь, но... -- Она замялась и вопросительно уставилась на меня. -- Именно так! -- воскликнул я. -- Мне кажется, я знал, что происходит у нее в голове. Я не хочу сказать, что прочел ее мысли, нет, там не было слов или предложений. Но то, что было за словами. Она это чувствовала. -- Боже мой, -- Энн укоризненно покачала головой, -- по-твоему получается, что она просто чудовище. -- Быть может, мы все глубоко внутри чудовища, -- философски заметил я. Я увидел, как Энн вздрогнула, но, видимо, быстро взяла себя в руки и, подойдя, села рядом. Несколько минут никто из нас не решался нарушить тишину. -- Хорошо, -- наконец заговорила она, -- давай забудем об Элси. Ты считаешь, что это продолжение прошлой ночи? -- Не знаю, честно говоря. Энн задумчиво закусила нижнюю губу. -- Что же могло случиться? -- Понятия не имею! -- возбужденно заговорил я. -- Ты все видела. Возможно, я вел себя под гипнозом как-то необычно? Ее взгляд стал обеспокоенным. -- Я не заметила ничего особенного. Мне уже приходилось раньше видеть людей в состоянии гипнотического транса. Я видела, как Фил гипнотизировал других людей. Все было как обычно. -- Тогда я ничего не понимаю. -- Надо бы рассказать Филу, -- добавила Энн, -- возможно, он сумеет помочь. -- Как? -- отмахнулся я. -- Он считает, что сеанс гипноза прошел нормально и все закончилось. Просто я несколько перевозбудился. -- Знаю, но... -- Энн выглядела настолько расстроенной, что я попытался взять себя в руки, чтобы не огорчать ее еще больше. -- Он же сказал -- телепатия. -- Ты считаешь, это возможно? -- Энн смотрела на меня с такой надеждой, что мне стало не по себе. -- Не знаю, наверное, все возможно. В конце концов, это явление имеет такое же право на существование, как любое другое. -- Телепатия... -- протянула она. -- Мы очень редко слышим это слово, иногда оно попадается в книгах и газетах. Но мы его почти никогда не произносим применительно к конкретному человеку. -- Может быть, я тороплюсь с выводами, -- заметил я. -- И это просто старый добрый нервный срыв. -- Ладно, -- Энн накрыла своей рукой мою и грустно улыбнулась, -- если это... если что-то непонятное будет продолжаться, мы пойдем к Алану Портеру... или еще куда-нибудь. -- Точно, -- оптимистично добавил я, -- прямым ходом в психушку. -- Милый, прошу тебя, не надо так говорить. -- Извини. -- Я нежно обнял жену. -- У меня тут живет один мальчик, -- шепнула она, -- которому нужен отец. Причем настоящий отец, а не буйный тип в обитой войлоком палате. -- Передай этому мальчику, -- ласково ответил я, коснувшись губами ее теплого розового ушка, -- что я принимаю его условия. Я снова увидел ее. Все было так же, как в первый раз: странное черное платье, нитка жемчуга, волосы в беспорядке, бледное лицо, темные круги под глазами. Она стояла у того же окна и смотрела на меня. В этот раз я не был парализован ужасом и сумел рассмотреть ее получше. Ее лицо выражало мольбу. Словно она меня о чем-то просила. -- Кто вы? -- снова спросил я. И проснулся. Трудно описать словами чувство огромного, безграничного, ни с чем не сравнимого облегчения, которое я испытал в тот момент. Я был так счастлив, что хотелось петь. Фил оказался прав. Это не привидение. И даже не телепатический образ. А просто дурной сон. Только радовался я недолго. Потому что через несколько минут снова ощутил покалывание в висках и нарастающее напряжение в груди и животе. Именно в таком состоянии я встал с постели прошлой ночью. И снова откуда-то знал совершенно точно, что если встану и пойду в гостиную, то увижу ее на том же месте, у окна. Она уже там. И ждет меня. Только я не встал, а быстро перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку, тщетно пытаясь взять себя в руки и не паниковать. Я не пойду туда. Ни за что не пойду. Я прислушался и похолодел. В гостиной кто-то был. Я ясно расслышал тихий шуршащий звук -- шелест юбки идущей женщины. И еще до меня донесся детский плач. Ричард! Леденящий душу ужас буквально выбросил меня из постели. Даже не помню, как я оказался в его комнате. Ричард стоял в кроватке и горько плакал. Я схватил его на руки и судорожно прижал к груди. -- Тише, мой милый, тише, все в порядке, папа здесь, не плачь, все будет в порядке! -- Я чувствовал, как дрожит его хрупкое тельце, и все сильнее прижимал сына к себе, нежно поглаживая его спинку трясущимися пальцами. -- Все в порядке, родной, папа здесь, с тобой, спи, не бойся, все будет хорошо. -- Я чувствовал его страх, ощущал совершенно отчетливо, будто ручеек ледяной воды переливался из его мозга в мой. -- Все хорошо, -- как заведенный твердил я, -- спи. Папа здесь, с тобой, спи. Ты видел сон. Плохой сон. Но это всего лишь сон! Я бы все отдал, чтобы это было правдой. Солнце. С его появлением ушли ночные страхи, и жизнь показалась значительно более привлекательной. Женщина в черном мне приснилась, шелест юбки -- не более чем игра воображения, Ричард тоже видел плохой сон. К такому заключению я пришел, пока брился, и остался вполне доволен своими выводами. Забавно, как часто мы стараемся разрушить свою веру, приводя для этого массу всевозможных доводов, и как мало доверяем собственной интуиции. А уж когда доводов так много... Солнечный свет всегда был мощным аргументом против ночных неприятностей. Добавьте к этому вкусный завтрак, лучащуюся радостью жену, счастливо хохочущего сына, понедельник, сулящий новую встречу с любимой работой, -- и вы получите потенциал, способный сокрушить веру в любые непонятные и не поддающиеся логическому объяснению явления. К моменту выхода из дома я окончательно уверился, что в моей жизни все хорошо, и, насвистывая, направился к дому Элизабет и Фрэнка. Была его очередь вести машину. Я постучал в заднюю дверь и бодро вошел в кухню. Фрэнк еще сидел за столом и допивал свой утренний кофе. -- Пора, -- сказал я, -- поторопись, а то опоздаем. -- Ты говоришь это каждый день, -- отмахнулся Фрэнк, -- а разве мы когда-нибудь опаздывали? -- Конечно, -- я подмигнул стоявшей у плиты Элизабет, -- и даже очень часто. -- Врешь ты все, -- огрызнулся Фрэнк, -- врешь, как всегда. -- Он встал и, зевая, потянулся. -- Боже мой, ну почему сегодня не суббота! Он отправился в спальню за пиджаком, а я, оставшись наедине с Элизабет, поинтересовался ее самочувствием. -- Все в порядке, спасибо, -- скороговоркой ответила она. -- Кстати, Том, мы бы хотели пригласить вас в среду на ужин, разумеется, если у вас нет других планов. -- Спасибо, мы с удовольствием придем. Элизабет радостно улыбнулась и спросила: -- Интересно было вчера, правда? -- Да, жаль только, я не видел всего представления. В кухне появился Фрэнк, на ходу застегивая пиджак. -- Пошли, что ли, -- буркнул он, всем своим видом выражая отвращение к предстоящей работе. -- Дорогой, -- немного заискивающе начала Элизабет, -- пожалуйста, не забудь купить немного кофе, когда... -- Сама купи, -- рявкнул Фрэнк, -- все равно целый день ни черта не делаешь! А я не собираюсь мотаться по магазинам после целого дня работы на этом проклятом заводе. Элизабет ничего не ответила, только виновато улыбнулась и, покраснев, отвернулась к плите. Я заметил, как ее горло конвульсивно дернулось. -- Женщины! -- скривился Фрэнк, открывая дверцу машины. -- С ними иначе нельзя. Я не ответил. До работы мы ехали в полном молчании. И опоздали на семь минут. Это случилось во второй половине дня. Я только что вымыл руки и пошел на свое рабочее место. Остановившись у автомата, я налил стаканчик прохладной воды, с удовольствием выпил, выбросил использованный стакан в бачок для мусора... И едва не упал от сильного удара по голове. Прямо по макушке. Мой крик привлек внимание нескольких сослуживцев. Я видел их удивленные лица, но ничего не мог с собой поделать. Ноги стали ватными, и устоять на них не было никакой возможности. Меня качнуло к одному из столов, в который я не замедлил вцепиться мертвой хваткой, делая отчаянные попытки не свалиться на пол. Ближе всех сидел Кен Лейси, он быстро подскочил ко мне и помог удержаться на ногах. -- Что с тобой? -- Энн... -- только и мог произнести я. -- Что? -- Энн... -- Я с трудом оторвался от стола, тут же покачнулся снова и из последних сил сжал руками многострадальную голову. Она болела так сильно, что было невозможно терпеть. Будто меня кто-то стукнул молотком. -- Что с ним? -- подошла одна из секретарш. -- Не знаю, -- пожал плечами Лейси, продолжая поддерживать меня под руку. -- Кто-нибудь, дайте ему стул. -- Энн... -- простонал я, ни за что не соглашаясь сесть. -- Все в порядке, -- невнятно бормотал я, делая слабые попытки оторваться от стола и от Лейси. В конце концов это мне удалось, и, уже почти не шатаясь, я резво подбежал к своему столу, свалился на стул и схватил телефонную трубку. Потом мне сказали, что я выглядел насмерть перепуганным. А я и был таким. Беда в том, что я не имел ни малейшего понятия, что же именно меня до такой степени напугало. Я просто откуда-то знал: это связано с Энн. Я упорно звонил домой, но трубку не снимали. От нетерпения я ерзал и подпрыгивал на стуле, а выражение сильного испуга на моем лице сменилось, как мне сказали, гримасой настоящей паники. Я с размаху ударил по кнопке и дрожащими пальцами набрал номер еще раз. Прижимая трубку к уху, я бормотал, сотрясаясь в агонии необъяснимого ужаса: -- Ну же, отвечай, ответь, прошу тебя. Наконец я дождался ответа. -- Энн? -- Это ты, Том? -- услышал я голос Элизабет и едва не уронил трубку. -- Где Энн? -- сумел выдавить я, едва дыша. -- Она в постели. Я только что нашла ее на полу кухни без сознания. -- Что с ней? -- Не знаю, я вызвала врача. -- Сейчас буду! -- Я швырнул трубку, сорвал с вешалки пиджак и выбежал из комнаты. Думаю, я был похож на сумасшедшего, но размышлять об этом не было времени. Следующие полчаса показались мне сущим адом. Во-первых, мне надо было взять у Фрэнка ключи от машины. На это ушло некоторое время. Затем мне требовалось получить пропуск на срочный выход с завода. А это делается не скоро. Я рыскал по стоянке в поисках машины, пока у меня не закололо в боку. Естественно, оказалось, что Фрэнк припарковал ее в самом дальнем углу. По стоянке я промчался со скоростью не меньше шестидесяти миль в час, резко затормозил у ворот, предъявил пропуск и наконец оказался на улице. Мне здорово повезло. По дороге домой меня могли арестовать по меньшей мере десяток раз. Я не обращал внимание на красные глаза светофоров и запрещающие знаки, я поворачивал налево из правого ряда, направо -- из левого. В общем, нарушив все мыслимые и немыслимые правила, я добрался домой за двенадцать минут. И никто меня не остановил. Выскочив из машины, я рванулся к дому. Мое семейство было в спальне. Энн лежала в постели, Ричард возился неподалеку. Элизабет сидела в кресле рядом. Ричард радостно подбежал ко мне и закричал: -- Здравствуй, папочка! -- Привет, малыш! -- Я рассеянно погладил его по головке и приблизился к кровати. Элизабет встала, и я занял ее место. Энн слабо улыбалась. У нее были какие-то странные глаза, мне даже показалось, что она не очень хорошо меня видит. Элизабет положила ей на лоб грелку со льдом. -- Ты в порядке, дорогая? Энн сделала еще одну попытку улыбнуться. И это была не самая удачная попытка. -- В порядке. -- Ее голос был так слаб, что я скорее прочитал по губам, чем расслышал, ее слова. -- Что сказал доктор? -- А он еще не приходил, -- сообщила Элизабет. -- Где, черт побери, его носит? -- взорвался я и взглянул на Энн. -- Дорогая, что случилось? Хотя нет, молчи, тебе нельзя разговаривать. Может быть, отвезти тебя в больницу? -- Нет. -- Ее голова слегка повернулась на подушке. -- Папочка, мама упала, -- сообщил Ричард. И я отчетливо увидел Энн, стоящую в кухне. Вот она потянулась за чем-то на верхней полке и... -- Да, детка, я знаю. -- Я обнял сына и снова обратился к Энн: -- Ты уверена, что не хочешь в больницу? -- Да. -- Ее голос звучал уже чуть-чуть громче. -- Ты давно вызвала врача? -- поинтересовался я у Элизабет. -- За несколько минут до твоего звонка. -- А как это случилось? Она потеряла сознание? -- Точно не знаю, -- ответила Элизабет, -- я пришла поздороваться и нашла ее на полу в кухне. Думаю, она хотела что-то достать с верхней полки, оттуда свалилась большая банка помидоров и ударила ее по голове. На какое-то время я лишился дара речи. Потом медленно повернулся к Энн. -- Прямо по макушке? -- со страхом спросил я. -- Да. Доктор пришел только около трех и не нашел у Энн ничего страшного, кроме большой шишки на голове. Я позвонил на завод и предупредил, что сегодня уже не вернусь на работу. Элизабет обещала заехать за Фрэнком в четыре. Ближе к вечеру Энн, заверив, что чувствует себя хорошо, встала и занялась ужином. Пока она колдовала у плиты, я сел в кухне за стол, усадил на колени Ричарда и рассказал Энн, что случилось со мной. На ее лице отразилось искреннее недоумение. -- Это же фантастика, Том! -- Знаю, но тем не менее это факт, не требующий доказательств. А в это время Ричард увлеченно рассказывал мне о необыкновенном червяке, которого они с Кэнди нашли на заднем дворе. Я не очень внимательно слушал, но мысленным взором видел двух детишек, стоящих на коленках на мокрой земле и внимательно рассматривающих дождевого червя. "Что дальше? -- билось в моем мозгу. -- Боже мой, что же будет дальше?" Снова сон. И пробуждение в ледяных объятиях ужаса. И полный отчаяния взгляд, устремленный в темноту спальни. И уверенность, что она ждет в гостиной. И желание крикнуть ей: "Убирайся вон!" Вместо этого я трусливо спрятался под одеяло и теснее прижался к Энн. Все повторилось: я снова услышал шелест юбки в гостиной и испуганный плач Ричарда. А утром была нудная, тупая головная боль, неприятные ощущения в области живота. И еще гнетущее чувство опустошения, словно меня использовали и выбросили на помойку. И очередная попытка убедить себя, что я просто видел сон. Уже бесполезная. Глава 6 Во вторник вечером, вернувшись с работы, я положил на стол пакет. -- Что это? -- удивилась Энн. -- Сахар. Несколько секунд она непонимающе рассматривала меня. -- Разве я просила? -- недоуменно спросила она. -- Откуда ты знал, что у нас кончился сахар? -- Ты не просила его купить? -- упавшим голосом поинтересовался я, заранее зная ответ. Энн покачала головой. -- Но, -- спохватилась она, -- сахар очень кстати. Я положил коробку с сахаром в шкаф и снял пиджак. -- Жарко, -- сказал я, чтобы что-нибудь сказать. -- Да. Энн начала расставлять на столе тарелки, а я стоял у окна и наблюдал веселую возню Ричарда и Кэнди, которые кругами носились по двору в попытке поймать красивую бабочку. -- Том! Что ты собираешься делать? -- Ты имеешь в виду -- с... -- Я беспомощно замолчал, осознав свою неспособность подобрать правильное определение тому, что происходило со мной. Она кивнула. -- Что тут можно сделать? -- с тоской вздохнул я. -- Это нельзя показать, сложно даже объяснить. Мне снится странная женщина, -- я решил не говорить Энн, что уже перестал забивать себе голову сказками о кошмарном сне, -- я каким-то непостижимым образом чувствую, что творится в голове у Элси. Я испытал такой же удар по голове, как и ты. Я, вероятно, уловил твои мысли, узнав, что нам нужен сахар. Что я должен со всем этим делать? И с чего начинать? -- Ты можешь обратиться к Алану Портеру. -- Зачем? С моими мозгами все нормально, -- вздохнул я и снова отвернулся к окну. -- А как еще можно определить твое состояние? Очевидно, что-то все-таки происходит в твоих мозгах, разве не так? -- Да, но пойми, в них ничего не нарушилось, -- я на секунду замолчал, подбирая слова, -- а если что-то и есть, то это улучшение, а вовсе не ухудшение. Короче, я ничего не потерял, скорее приобрел. -- Но ты же не чувствуешь себя от этого лучше! -- Энн повысила голос, что случалось с ней крайне редко. -- Ты напуган, Том, признай это. Я чувствую, как ты дрожишь по ночам, когда видишь свой ужасный сон или... Называй это как хочешь. Главное, что оно мешает тебе. И я уверена: что-то нужно предпринять, и чем скорее, тем лучше. -- Хорошо, --