на сто семьдесят пять тысяч. Я схватился за сотовый и набрал номер. -- Алло, -- сказал я. -- Жюлик? Да, я хозяин. Эдвин. Найди Лоуренса и убей. Счастливо. Солнце вышло из-за тучи, и в небесах запели ангелы. Не буду утомлять читателя описанием всех подробностей моего дня. Вы знаете, на что это похоже, когда вы устраиваете большую вечеринку и хотите, чтобы все было "как надо". Вы нервничаете по каждому, самому незначительному поводу. Подавать "шато-лафит" 1822 года в бокалах-тюльпанах или граненых стаканах? Для фуа-гра -- большие ложки или маленькие? Или просто ковырять его пальцами? Что, если у осла, которого наняли для шоу, не встанет? А если головы у обезьян не пролезут в дырки, которые прорезали в столешнице? А если в каком-нибудь подарке окажется на один M&M меньше? Весь вечер Норман бдительно охранял ворота. Я поручил ему укрепить безопасность замка Давстон. Он построил систему внутренних фортификаций: в парке появились ловчие ямы, утыканные бамбуковыми кольями (покрашенными невидимой краской, чтобы не портить общий вид). Но я все равно сильно беспокоился. Одержимость Т.С. Давстона стремлением обезопасить свое существование была вполне обоснована, а до него все равно добрались. Могли добраться и до меня. Норман следил за тем, чтобы внутрь замка не попало ничего, что не было бы внесено в списки, хранившиеся в большой папке. Великий Бал Тысячелетия не был тайной. По периметру замка снова выстроились репортеры и зеваки, рассчитывая увидеть, кто же из приглашенных знаменитостей действительно приедет. Норман пристально следил за этими толпами. Если я не приставал к шеф-повару, официантам, артистам, гномам, моим длинноногим подругам, людям-пепельницам или ослу, у меня оставалось время приставать к нему. -- Чем занимаешься? -- спросил я. -- Вали отсюда, -- ответил Норман. -- Я занят. -- А это что? -- я показал на караван длинных черных фур, направлявшийся в нашу сторону. Внушительного вида грузовиков с затемненными ветровыми стеклами и эмблемами Геи на радиаторах. Норман почесал в затылке и с трудом освободил пальцы от вцепившихся в них волос. -- А кто их знает, -- сказал он. -- Если честно, здесь какая-то тайна. Они есть в списке, в большой папке, и для них в парке есть специально отведенная стоянка. Но я понятия не имею, что в них. -- Может, это надувные замки? -- предположил я. -- Ну, знаешь, чтобы прыгать, типа батута. Гримаса Нормана должна была обозначать "ну и идиот". -- Я уверен, что ты прав, -- сказал он. -- А теперь будь любезен, вали отсюда. И я свалил. -- И отсюда тоже вали, -- сказал шеф-повар. И я свалил к себе в спальню. Я сел на кровать и принялся нервничать. Не то, чтобы я прямо впал в панику, таблетки сработали. И все же я нервничал. У меня теперь постоянно были дежа-вюки. Я все время видел то, что должно произойти. Я знал, что произойдет что-то страшное -- я же уже видел будущее. Но в нем все было вперемешку, и я просто не мог понять, как же произойдет то, что должно произойти. Я сидел на кровати у себя в спальне, и вспоминал. Вспоминал, как давным-давно я также сидел у себя на кровати перед вечеринкой. Вошедшим в легенду Праздником Половозрелости 1963 года. Та вечеринка закончилась для меня просто ужасно, но еще хуже она закончилась для моей любимой собаки. Моей Плюшки. Плюшку разнес на кусочки динамитом Т.С. Давстон, ныне сам разнесенный на кусочки. Как кончится эта вечеринка? Также? Или лучше? На этот счет у меня были определенные сомнения. Я влез в один из костюмов Т.С. Давстона. За несколько кратких месяцев моего супербогатства мне удалось набрать довольно порядочный вес. Мои собственные костюмы больше на меня не налезали. В отличие от костюмов Т.С. Давстона. Я выбрал белый прикид от Армани из белого тайского шелка, с подкладкой, украшенной эмблемами Геи. Гавайская рубашка и открытые сандалии завершали живописный ансамбль. Я взглянул в зеркало и ухмыльнулся отражению. -- Отлично выглядишь, сукин ты сын, -- сказал я ему. В половине седьмого вечера послышался легкий стук в дверь. -- Входи, -- сказал я, вставая в благородную позу. Дверь открылась, и вошел Норман. -- Срань господня! -- вырвалось у меня. Норман крутнулся на каблуках. -- Как тебе? -- спросил он. Я не знал, что и думать. Костюм Нормана был сногсшибателен. Он прекрасно сидел во всех местах, но это было не все. Благодаря костюму Норман казался по меньшей мере сантиметров на пятнадцать шире в плечах и намного уже в талии. Костюм был синий, по крайней мере он казался синим: если глядеть под определенным углом, цвет становился совсем другим. А если поглядеть под другим углом, он начинал мерцать, а иногда исчезал начисто. Однако, хотя он был сногсшибателен (а он был сногсшибателен), в нем было что-то, что мне почему-то не нравилось. Что-то, что попросту выводило меня из себя. Что-то, что я всей душой ненавидел. Видимо, Норман заметил выражение моего лица. -- Подожди-ка, -- сказал он. -- Я его немножко приглушу. -- Он вытащил что-то, похожее на пульт от телевизора, и нажал пару кнопок. -- Так лучше? -- спросил он. Я кивнул. -- Лучше. -- Не знаю, как решить эту конкретную проблему, -- сказал Норман. -- Костюм служит для того, чтобы сделать меня неотразимым для женщин. Однако все дело в том, что на мужчин он оказывает прямо противоположное действие. Для них я становлюсь абсолютно непереносимым. -- Все равно это просто невероятный костюм. Он тебя делает выше, стройнее и шире в плечах. Как ему это удается? -- Выше.., -- Норман поднял штанину и продемонстрировал башмаки на платформе. -- Шире в плечах: подкладки в рукавах. А стройнее -- я просто подкрасил живот и задницу невидимой краской. -- Как просто, когда ты объяснил. Ну, а как выгляжу я? -- Ну... в общем... э-э... нам лучше спуститься в зал. Скоро начнут съезжаться гости. -- А ты в этой шляпе -- полный идиот, -- сказал я. Весь персонал уже выстроился в большом зале для встречи гостей. Я провел смотр, бормоча фразы типа "Классно выглядишь", "Застегни пуговицу", "Встань прямо", и прочее в том же духе. Персонал отвечал мне вежливыми улыбками и перешептыванием в задних рядах. Понятия не имею, что именно там шептали -- уверен, что-то лестное. Кстати, одна из главных проблем, когда организуешь прием для знаменитостей -- как добиться того, чтобы эти знаменитости вошли в зал. Если позволите, я объясню. Видите ли, ни одна из настоящих знаменитостей не хочет являться первой. Чтобы не сложилось впечатление, что она прямо рвется на этот прием. Чтобы... ну просто не принято. Долгие годы эта проблема казалась непреодолимой. На некоторых, самых крутых, вечеринках в конечном итоге вообще не оказывалось приглашенных звезд -- они все сидели в машинах на стоянке, упершись взглядом в спины своих шоферов и терпеливо ожидая, когда кто-нибудь из них войдет первым. Потом наступало утро и все разъезжались по домам. Конечно же, это не могло не подвигнуть одного изобретательного хозяина очередной звездной вечеринки на то, чтобы нанять специально обученных актеров и актрис сыграть роль первых гостей. Они прибывали точно вовремя, выбирались из лимузинов, махали и улыбались толпе зевак, и входили в зал, тем самым побуждая уклоняющихся от своих обязанностей звезд последовать их примеру. Отличная была идея. Вся проблема в том, что некоторые из этих специально обученных актеров и актрис становились настолько знаменитыми -- именно потому, что всегда приезжали на вечеринки первыми -- что начинали дуться и требовать, чтобы наняли других актеров и актрис, чтобы те приезжали раньше их самих. Так и сделали, и тогда уже следующее звено стало выдвигать те же требования, и так далее, и так далее. В результате на некоторых звездных вечеринках вообще не было настоящих звезд, только фальшивки, которых наняли, чтобы они прибыли первыми, и фальшивки, которых наняли, чтобы они приехали еще раньше. И если вы когда-нибудь смотрели церемонии вручения всяких крупных наград по ТВ, вы понимаете, о чем я. Чтобы избежать таких проблем на своей вечеринке, Т.С. Давстон прибегнул к услугам некоего Колина Делано Хьюза. Колин был знаменитым преступником, а знаменитости, всем известно, просто обожают преступников. Они обожают быть в их обществе. Они обожают пить-плясать в их клубах. Отдыхать с ними на их виллах в Испании и в бунгало на их тропических островах. Оказываться вместе с ними замешанными в скандалы, когда нужно разрекламировать свой последний кинофильм или альбом. Знаменитости обожают преступников. А преступники отвечают им взаимностью. Так что все прекрасно. Колин уже удалился от дел, но в свое время он был особенно жестоким и беспощадным преступником. Отпиливал головы ручной пилой, расстреливал невинных прохожих, торговал наркотиками -- в общем, озорничал как мог. Разумеется, за его автобиографию охотно ухватились издатели и она стала международным бестселлером. Понадобилось изрядное количество бумаги с портретами и два килограмма героина, чтобы заручиться услугами Колина в качестве первого прибывшего гостя. Однако, как подобает профессионалу, он прибыл ровно в восемь, на каждом плече -- красотка из Эссекса, а на лице -- широченная ухмылка. Я тепло приветствовал его и пожал ему руку. -- Очень рад познакомиться, -- сказал я. А потом я представил его Норману. -- И кто, по-твоему, перед тобой стоит, ублюдок? -- спросил Колин. Ну, а после Колина потянулись и остальные. Ко входу подтягивался экипаж за экипажем, и в двери вливался непрерывный поток отборнейших звезд -- они улыбались, махали толпам зевак, распространяи вокруг себя мир и любовь, и вообще вели себя так, словно это они были хозяевами дворца. -- Стадо уродов, -- сказал я Норману. -- Херня, -- ответил бакалейщик. -- За все эти годы ты завел себе полно приятелей среди звезд. А злишься ты просто потому, что на самом деле это не твоя вечеринка, и ты боишься, что один из них собирается тебя убить. -- Вот здесь ты не ошибся, -- заметил я. -- Со мной это частенько бывает. Вон, смотри-ка, Фиг-в-урне-с-пивом. -- КТО?! -- Сигурни Уивер. Смотри -- я с ней сейчас заговорю, и она заведется. Норман нырнул в толпу. Я пожал еще несколько рук и пробормотал еще несколько приветственных фраз. В схеме прибытий наметилась интересная закономерность. Вслед за каждой золочено-звездной знаменитостью приезжал ее негатив: мрачнолицый фраконосный бизнесменообразный тип с хорошо одетой и плохо сохранившейся дамой у локтя. Вот одного из них, сдавалось мне, и следовало опасаться. Я уже пожал руку старому хрену и как-там-его-в-лицо, не тому, а другому. И двум типам из колумбийского наркокартеля. Лысая дама, которая обычно носила парик, еще не приехала. А также тот парень, который управлял всеми этими компаниями. И если я просто скажу "меня трясло от возбуждения", вы поймете, что я имею в виду. Большой зал постепенно заполнялся, и все оживленно болтали. Обслуживающий персонал занялся делом: разносили блюда с нюхательной смесью, подносы с теми канапушками, смысла в которых я до сих пор так и не нашел, выпивку... еще выпивку... и еще выпивку... Мне пришло в голову, что никто еще не достал бутылку, которую должен был принести с собой. -- А вот и моя бутылка, -- сказал кто-то. Я поднял глаза и узрел золотую улыбку профессора Мерлина. -- Профессор, -- сказал я. -- Прекрасно выглядите. И он прекрасно выглядел. Не постарел ни на один день. Внешность его была просто фантастической. Напудренное лицо и лиловые букли; бриллиантовые серьги в ушах и жемчужинки, насаженные на кончики напомаженных усов. Бархатный сюртук белее бледного. Клетчатые шелковые штаны и башмаки с пряжками. Тонкие пальцы, отягощенные роскошными перстнями. Бирюзовые глаза весело сияли. -- Привет, юный Эдвин, -- сказал он. Я стиснул его пальцы. -- Я так рад, что вы пришли, -- сказал я. -- Я видел вас в списке приглашенных, но даже не думал, что вы еще... -- Жив? -- Ну... -- Жив, как видишь, жив, как всегда. И весел при этом. -- Он протянул мне бутылку, завернутую в оберточную бумагу. -- Что-то особенное, -- подмигнул он мне. -- Марсианское шерри. Привез из путешествий на другие планеты. Расскажу потом, если захочешь. А сейчас, видимо, я должен заняться делом. -- Выпивкой? -- предположил я. -- Конферансом, дорогой мой. Незабвенный Т.С. Давстон подрядил меня поработать церемониймейстером. А ты не знал? Я покачал головой. -- Боюсь, в большой папке было слишком много мелкого шрифта. Видимо, что-то я не дочитал до конца. -- А как насчет оплаты моих услуг? -- Счет на любую сумму, нет проблем. Да, кстати, профессор, у меня есть кое-что из ваших вещей. Некая шкатулка, обитая человеческой кожей. Вы наверняка хотите получить ее обратно. -- Получить ее обратно? -- Профессор Мерлин рассмеялся. -- Эта шкатулка никогда не была моей -- начнем с этого. Думаю, Т.С. Давстон приобрел ее на барахолке. Он попросил меня придумать историю про нее, чтобы разыграть юного Нормана. С целью, известной лишь ему, как мне кажется. -- Да, -- сказал я. -- В этом есть смысл. -- А не того ли самого Нормана я вижу вон там, в шляпе? Извини -- пойду поздороваюсь. И с этими словами он исчез в толпе, оставив меня пожимать руки и бормотать приветствия. Так вот -- еще одна проблема с проведением звездной вечеринки: незваные гости. Всегда найдутся знаменитости которых вы не пригласили, а они считают, что их божественное право -- на ней присутствовать. И я был уверен, что даже несмотря на все предпринятые меры предосторожности, найдется пара уродов, которые все силы положат на то, чтобы пробраться внутрь. Я отдал приказ охранникам стрелять в каждого, кто попытается перебраться через ограду, и им уже удалось подстрелить Дэвида Боуи и Пэтси Кэнсит. И я был абсолютно уверен, что ближе к концу вечера мир будет избавлен и от Майкла Джексона. -- Привет, -- услышал я всем известный скрипучий голосок. -- Вот и я, извини, что опоздал. Надеюсь, ты ничего не имеешь против того, что я взял с собой Шампусика. Я сжал зубы и изобразил радостную улыбку. -- Нет проблем, Майкл, -- сказал я. -- За Шампусиком, как и за остальными обезьянами, присмотрит шеф-повар. -- У него всегда отдельное место за столом. -- Майкл, -- сказал я. -- У Шампусика будет отдельное место в столе. Шатаясь, к нам подошел Норман. -- Уууууууууу, привет, -- сказал Майкл. -- Как ты хорошо выглядишь! Норман откашлялся. -- Видел? -- прошептал он мне. -- Видел, как я обработал Сигурни? Завтра я веду ее ужинать. -- Впечатляет, -- заметил я. -- Это еще что. Вон там, смотри. Это Как-мило-в-пах-попались. -- Кто? -- Камилла Паркер-Баулз. -- Норман, -- сказал я. -- Хотя, на мой взгляд, это значительно интереснее, чем Брентфордский рифмованный сленг, бьюсь об заклад, долго ты не продержишься. -- А вот и продержусь. Я принимаю Виагру. Как мы смеялись. Норман, шатаясь, удалился, и вдруг я услышал, как кто-то шепчет: -- Псс-псс! -- Не хочу, -- отозвался я, не оборачиваясь. -- Да псс-же! Идите сюда. Я обернулся, и увидел, как Майкл машет мне своей дурацкой перчаткой из-за колонны. Это еще зачем, подумал я. -- Идите сюда. Живее. Я неторопливо подошел. -- Чего тебе? -- спросил я. -- Это я, -- сказал Майкл. -- Вижу, что ты, -- сказал я. -- Да нет же. Это я. Ласло. -- Ласло отогнул уголок своей физиономии. -- Ласло Вудбайн, частный детектив. -- Бог мой, -- сказал я. -- Я и правда попался. Вы действительно мастер маскировки. На лице Майкла появилась кривая ухмылка. -- На самом деле я, конечно, сплутовал, -- сказал Ласло. -- Охранники пристрелили настоящего Майкла, когда он карабкался по стене. -- Так значит, Бог все-таки есть, -- сказал я. -- Тело выбросили в лес. Я не мог не воспользоваться представившейся возможностью, ну и... -- Ну и...??? -- Ну и ободрал с него кожу и надел на себя. -- Да святится имя твое, -- сказал я. -- Я думал, вы собираетесь сказать что-то неимоверно омерзительное. -- Как вам в голову могло прийти! Ладно, нам надо поговорить. Я знаю, кто убийца. Но не только это. Я раскрыл всемирный заговор. Известной нам цивилизации конец через несколько часов. К власти придет Тайное правительство мира -- в ту самую минуту, когда выйдут из строя все компьютеры. Они много лет планировали это. И мы должны их остановить. -- Постойте-ка, -- сказал я. -- Откатим немного назад. Кто убийца? -- Не имеет значения. -- Имеет. Еще как имеет. -- Не имеет. Главное -- мы должны всех предупредить. -- Нет, нет, -- сказал я. -- Главное -- скажите мне, кто убийца. -- Это не главное, мы... -- Черт побери, главное именно это! Я тебе плачу, ублюдок. Говори, кто убийца. Прямо сейчас! -- Ну ладно, -- сказал Ласло. -- Убийца... -- Он замолчал. -- Продолжай, -- сказал я. -- Убийца -- это... -- Убийца -- это... -- Ласло вдруг схватился за горло. -- О черт! -- сказал он. -- О'Черт? Ирландец? -- Ххххх, -- захрипел Ласло. -- Кто-то прострелил мне горло отравленной иглой. -- Об этом потом, ладно? Просто скажи, кто убийца! И вы думаете, он сказал? Хрена с два. Он просто свалился на пол -- мертвый. 22 Да-ди-да-ди-да ди-да-ди-да ди-ди-да-да триллер-ночь. Майкл Джексон (в правах на использование текста отказано) Так вот -- знакомо ли вам то паническое ощущение, которое охватывает вас, когда вы -- хозяин самой большой звездной вечеринки столетия, вечеринка только-только началась, а частный детектив, которого вы наняли, чтобы выследить убийц вашего лучшайшего друга, лежит у ваших ног с отравленной иглой в горле и при этом на нем -- кожа, содранная с самого известного в мире поп-музыканта? Нет? Нет, конечно, не думаю, что это происходит настолько часто. Знаменитости уже начинали поворачиваться к нам. Один из нас валялся без чувств, а на такое зрелище всегда быстро собираются толпы. -- Уууууу, -- гудели они. -- А что это с Майклом? -- С Майклом все в порядке, -- быстро среагировал я. -- Просто перебрал ньюкаслского темного. Вы же его знаете. Я попытался поднять Ласло на ноги. Не знаю зачем. Наверно, чтобы притвориться, что ему не прострелили горло отравленной иглой. Далеко не всегда ведешь себя разумно в таких обстоятельствах. Мне удалось приподнять тело и поставить его на колени. Однако мои попытки добиться большего свел на нет шимпанзе Майкла, Шампусик, вознамерившийся вступить в любовные отношения с моей левой ногой. -- Отстань, примат полоумный, -- бормотал я, пытаясь стряхнуть его. В этот момент голова Ласло качнулась вперед, и волосы Майкла запутались в пряжке моего ремня. В этот момент собравшиеся звездные зеваки зааплодировали. Чем собрали еще большую аудиторию. К счастью, среди последних оказался Норман. -- Чтоб тебе, -- сказал Норман. -- Вот это кадр! -- Не стой столбом, -- завопил я. -- Помоги! -- Нет уж, увольте, -- ответил Норман. -- Такие позиции меня не интересуют. К тому же я только что разговорил Камиллу. -- Иди сюда, идиот чертов! Норман не спеша подошел, шаркая своими высоченными платформами. -- Он мертв, -- шепнул я ему. -- Так значит, Бог все-таки есть. -- Норман рассмеялся. -- А на самом деле? -- Он на самом деле мертв, посмотри на него. Слезь с меня, Шамп! -- На самом деле мертв? -- Норман взглянул на тело, и челюсть у него отвисла. -- Ну, если он на самом деле мертв, то, что ты с ним делаешь, как мне кажется -- образец самого дурного вкуса. Да еще на глазах у всех, и так далее. Если бы хотя бы одна рука у меня была свободна, Норман точно схлопотал бы затрещину. -- Это не Майкл Джексон, -- прошипел я сквозь зубы, не прекращая попыток стряхнуть с ноги любвеобильного шимпанзе. -- Это Ласло Вудбайн. -- Вот уж точно: гений маскировки. -- На нем кожа Майкла. -- Момент, -- сказал Норман. -- Объясни все спокойно. -- У меня нет на это времени. Ради Бога, помоги мне вынести его отсюда. -- Чего только ради тебя не сделаешь, -- сказал Норман. -- Ну давай, поднимаем его. В общем, так. Я знаю, Норман не виноват. Он просто хотел помочь. И наверняка, если бы я обулся в башмаки на такой высоченной платформе, мне тоже трудно было бы сохранять равновесие. А тут еще этот чертов шимпанзе висел у меня на ноге, и волосы Майкла намертво запутались в пряжке. Короче, Норман ухватил Ласло за плечи и, короче, потянул. Короче, потянул, а потом, короче, оступился и повалился навзничь. И при этом заехал мне локтем в физиономию. Короче, я полетел спиной вперед в толпу, а на поясе у меня болталось лицо Майкла, вместе с его скальпом, как тот меховой кошель, который носят на юбке шотландские гвардейцы. А тело Ласло, короче, рухнуло на пол, как мешок, только все в кровище, а Шамп, короче, потерял голову и впал в неистовство. Короче. Это была первая неприятная сцена за вечер. Предстояло многое объяснить, можете мне поверить. Я предоставил Норману возможность сделать это. Я выволок труп на крыльцо и стоял над ним, отмораживая себе яйца, по миллиону долларов каждое. Наконец ко мне присоединился Норман. Он был, что называется, вне себя. -- Ты полоумный ублюдок! -- завопил он. -- Что? -- Ничего не хочешь мне сказать? -- Типа "спасибо, что выручил"? -- Нет! Не это! -- Норман топнул ногой и едва не сломал себе лодыжку. -- Если ты насчет того, что я не закрыл пузырек с йодом... -- Опять не то. Я только что говорил по рации с охранниками у ворот. -- Ах, это! -- облегченно проговорил я. -- Да, это. Ты приказал охране стрелять в каждого, кто попытается перелезть через стену. Так вот, они только что пристрелили Джеффри Арчера. -- Значит, Бог все-таки есть. -- Не смешно. Ты что, совсем спятил? Нельзя, чтобы убивали знаменитых людей. Это тебе не Франция. -- А? -- В общем, с Майклом все в порядке. -- Да ну? -- Разумеется. Его я могу отремонтировать. Он все равно сделан в основном из "Механо". -- Ну, предположим, -- сказал я. -- Предположим. -- Я приказал охране убрать оружие. А то еще пристрелят кого-нибудь, кто действительно что-то значит. Так что ты сделал с трупом? -- Закатил под вон тот черный фургон. -- Надо бы на него взглянуть. -- Зачем? -- Чтобы найти ключ к разгадке, вот зачем. Если Ласло застрелили из духовой трубки, у нас будет улика для суда. Когда из нее стреляешь, нужно взять стрелу в рот. Значит, на ней останутся следы слюны, и мы сможем получить анализ ДНК. -- Ну и? -- А потом останется только взять образцы ДНК у каждого из гостей, и мы сможем найти киллера. Я взглянул на Нормана. Он взглянул на меня. -- Ясно, -- сказал он. -- Ладно, забудем. Но все же давай посмотрим на иглу. -- На, посмотри, -- сказал я. -- Только осторожно, сам не уколись. -- Так ты уже посмотрел?! -- Еще как посмотрел. Видишь, что у нее на тупом конце? Норман поднес иглу к глазам и внимательно осмотрел ее при свете из окна большого зала. -- Губная помада, -- сказал он. -- Бледно-зеленая помада. -- Зеленая. Цвета брюссельской капусты, -- сказал я. -- Косметическая линия "Смесь для женщин". Очень дорогая. -- Отлично, время действовать, -- Норман отшвырнул иглу прочь, причем она едва не воткнулась мне в колено. -- Все, что нам нужно сделать -- найти женщину, у которой такая помада. -- Это все, что тебе нужно сделать. Я туда пойду, только если со мной будет по меньшей мере шесть телохранителей. -- Не будь тряпкой. Если бы она хотела убить тебя, она бы с легкостью это сделала. Ей был нужен Ласло. Он тебе что-нибудь сказал перед смертью? -- Все те же старые бредни про то, что наша цивилизация погибнет через несколько часов, и что Тайное правительство мира захватит власть в ту минуту, когда выйдут из строя все компьютеры. -- Ну конечно, -- сказал Норман. -- Так и должно быть. Т.С. Давстон постоянно твердил про то, как за ним охотится тайная полиция. Похоже, он был прав. Разговор с этой дамой может оказаться очень содержательным. -- А она может оказаться очень неразговорчивой. -- Есть разные методы, -- сказал Норман. -- А, ну да! Ты имеешь в виду, что она разговорится под пыткой. Отличная идея. -- Нет! Я совсем не это имею в виду. -- Тогда что? Норман приосанился и разгладил лацканы своего пиджака. -- Предоставь это мужчине в павлиньем костюме, -- сказал он. Я последовал за мужчиной в павлиньем костюме обратно в зал. -- Смотри-ка, -- сказал Норман. -- Соси-мясцо. -- Стой, -- сказал я. -- Сам догадаюсь. Соси-мясцо? Не подсказывай. Есть! Соси-мясцо. Софи Марсо. -- Нет, -- сказал Норман. -- Это Кейт Мосс. Извини, просто вырвалось. Норман воспрял ДУХом на пару делений, переключил свой павлиний костюм на поражение и, шатаясь, нырнул в толпу, рассыпая кругом "Ой", "Простите", "Осторожно", и "Извините, это была ваша нога?". Я втянул ноздрями несколько полосок с головы случившегося поблизости гнома и решил, что должен приободриться и включиться в общее веселье, что бы там ни случилось. Если меня не было в списке целей боевых вылетов, я мог по крайней повеселиться. В конце концов, я же был хозяином этой вечеринки, значит, я и должен получать от нее удовольствие. Пусть Норман с этим разбирается. Решено, будем веселиться. И вот, с пригоршней снежка в ноздрях и разудалой ухмылкой на физиономии я вклинился в веселое сборище. Я улыбнулся Каприс, оскалился в сторону парочки из "Спайс Герлз", тепло приветствовал Джоанну Ламли (вспомните про мой возраст), подмигнул Тому и Николь, нагло проигнорировал Хью и Лиз и перешагнул через одного из ведущих "Умелых ручек". И столкнулся с Колином. -- Как вечеринка? -- спросил я. -- Отменно, сынок, -- ответил Колин и хлопнул меня по спине, вызвав тем самым смещение нескольких позвонков. -- А ты? Сам-то веселишься? -- Еще как, -- сказал я. -- И точно знаю, что никто не сможет испортить мне эту вечеринку. -- Рад за тебя, -- сказал Колин. -- Последний раз я был на такой развеселой вечеринке аж в шестьдесят третьем. Кто-то взорвал хозяйскую собаку. Как мы смеялись. -- Прошу прощения, -- сказал я. -- Должен общаться с народом. -- Беги-беги, веселись, -- сказал Колин. На самом деле ни с каким народом я не общался. Я просто бездумно брел по залу, прислушиваясь к обрывкам разговоров. Вы когда-нибудь замечали, что если так сделать, то все фразы, которые вы невольно подслушиваете, всегда начинаются со слов "так я, значит, говорю"? -- ...так я, значит, говорю Вэлу Парнеллу: "Если меня не напишут перед жонглерами, я вообще не выйду." -- ...так я, значит, говорю ему: "Мне не нравится, как вы выглядите, молодой человек". А он мне: "А чем это у вас пахнут подмышки?". А я ему: "Да как вы смеете!". А он мне: "А, значит, это ноги". -- ... так я, значит, говорю: "Я вам скажу, где предпочитает моя жена. У соседа, вот где!" -- ... так я, значит, говорю в полиции, что на самом деле я и не знала, что меня изнасиловали, пока чек в банке не отказались оплатить. -- ... так я, значит, говорю: "Встретимся в новом ресторане, "Ближе к природе". Ну, там еще лозунг висит: "Пообедай нагишом"." -- ... так я, значит, говорю: Плывут два сперматозоида, один другому: "Ну что, до фаллопиевых труб доплыли?" А другой в ответ: "Нет, еще только гланды". -- ... так я, значит, говорю, что это потому, что вы не понимаете, как работает Тайное правительство мира. Обычные правительства думают, что они смогут справиться с хаосом, который вызовет ошибка двухтысячного года. А вот чего они не знают -- так это того, что и в их системы она уже заложена. Агенты Тайного правительства годами проникали туда под предлогом искоренения проблемы, а на самом деле только ухудшали положение. Революция в каждой отдельно взятой стране не то что не за горами -- она, можно сказать, на носу, и после краха инфраструктуры, когда продукты больше не будут поступать в магазины, будет мировой кризис. Вот тогда и придет к власти Тайное правительство. Они это уже много лет планировали, потому что знают, что это произойдет. Вы же знаете, как они говорят: "Будущее принадлежит тем, кто способен его предвидеть". Вот я и остановился, довольно резко, когда услышал этот конкретный разговор. -- Э, извините, -- сказал я, протискиваясь в кружок говоривших. -- Можно присоединиться? Парень, слова которого я услышал, подозрительно уставился на меня. Что с его стороны, как мне показалось, было наглостью -- учитывая, что это все-таки моя вечеринка. Он был юн, бледен, худ и довольно прыщав. Одет он был в драную майку со словами "Быстрее, длиннее, толще!" на груди, старые грязные кроссовки и широченные потрепанные джинсы. Не помню, чтоб я здоровался с ним на входе. -- Чего надо? -- спросил он, тоном, который можно было мягко охарактеризовать как "неприветливый". -- Я краем уха услышал, что вы говорили о Тайном правительстве. -- Ты же все равно в это не поверишь. -- Напротив, поверю. Мне только хотелось бы узнать, откуда у вас такая информация. -- А ты кто? -- Я хозяин. -- Вот блин. Тогда, похоже, вы меня вышвырнете. -- С чего бы это я должен тебя вышвырнуть? -- Потому что я только что пробрался сюда через дыру в заборе. -- Все нормально, -- сказал я. -- Зла не держу. Просто хочу побольше узнать про Тайное правительство. Кстати, молодой человек, а вы-то кто? -- Я -- Данбери Коллинз. -- Неужели тот самый Данбери Коллинз? -- Тот самый. Я чуть было не пожал ему руку. Чуть было. К сведению тех читателей, которым еще не знакомо имя Данбери Коллинза, позвольте мне пояснить, что он -- известный юный экстрасенс и онанист, чьи подвиги, наряду с подвигами сэра Джона Риммера и д-ра Харни, описаны в фантастических хрониках П.П. Пенроуза. А П.П. Пенроуз, как всем вам, без сомнения, известно, был автором самых известных бестселлеров двадцатого века: триллеров о Ласло Вудбайне. Как мал наш мир! -- И что же ты здесь делаешь? -- спросил я юного экстрасенса. -- Мне намекнули, что здесь случится что-то грандиозное. -- А кто намекнул? -- Можно, я не скажу? -- Ласло Вудбайн? -- Можно, не скажу? -- Откровенно, -- заметил я. -- Хорошо, скажи тогда вот что: ты думаешь, это Тайное правительство убило Т.С. Давстона? -- Нет, не думаю, -- ответил Данбери. -- А! -- Потому что я не верю, что Т.С. Давстон умер. -- Можешь мне поверить, -- сказал я. -- Я видел его тело. Он умер. -- То, что вы видели тело, ничего не значит. Тело Элвиса тоже видели, однако Элвис не умер. -- Думаю, ты все же придешь к выводу, что Элвис умер. -- Неужели? А кто же тогда вон там болтает с поющей монахиней? -- Болтает... что? -- А, нет, это Великан Хейстекс. Что-то мне глаза изменяют. -- Хейстекс умер год назад, а ушел из рестлинга еще раньше, -- сказал я, оборачиваясь туда, куда показал юнец. -- О... -- Именно, -- сказал Данбери. -- Когда ты очень, очень, очень знаменит, то, что ты мертв, еще не обязательно значит, что ты действительно умер. Если, конечно, ты в сговоре с Тайным правительством. Эти все могут устроить. Элвис отправился в параллельную вселенную, чтобы спасти человечество от прихода Антихриста. Я думал, об этом все знают. -- А, ну да, -- сказал я. -- Тогда скажем так: если ты ошибаешься насчет Т.С. Давстона и он действительно умер, кто, по твоему мнению, мог его убить? Данбери сделал задумчивую гримасу и сунул руки в карманы мешковатых джинсов. -- Идите-ка сюда, -- сказал он, ловко указывая локтем в сторону укромного алькова. Я последовал за ним, и, к моей чести, почти не смеялся, когда он со всего маху ткнулся носом в невидимые доспехи. -- Слушайте, -- прошептал он. -- Если Т.С. Давстон действительно мертв, это может означать только одно. Что он бросил вызов Тайному правительству. Что они пришли к нему, и пытались привлечь на свою сторону, а он отказался. -- Звучит правдоподобно. Он всегда старался держаться сам по себе. -- Вот-вот, а Тайному правительству это не подходит. Им нужен полный контроль. -- Но кто же те люди, которые управляют Тайным правительством? Данбери пожал плечами. -- Может, вы сами. Я откуда знаю? -- Ты знаешь, что оно есть. -- Все знают, что оно есть. Только просто не хотят признавать. Оглянитесь вокруг -- что вы видите? Я оглянулся. -- Толпу богатых знаменитостей. -- А как они стали богатыми и знаменитыми? -- Они талантливее прочих. Данбери посмотрел на меня. А я посмотрел на Данбери. -- Все, понял, -- сказал я. -- Проехали. -- Это заговор, -- сказал Данбери. -- Все -- один большой заговор. В этом мире наверх пробиваются только те, у кого есть связи. А как только появляются люди, оригинально мыслящие, что с ними происходит? Они или исчезают без следа, или их затягивает в водоворот славы, и они начинают гнать сладкую кашицу для своих хозяев. Берут деньги и продаются. -- Тайному правительству. -- В конечном итоге. Большинство даже и не знает этого. Но актеры могут работать, только если им предлагают роли, а рок-звездам быстро приходится снова жить на пособие по безработице, если они слишком выпендриваются. -- Они все выпендриваются. -- Это у них такие льготы. Но то, что они производят -- абсолютно безопасно. Они не призывают к восстанию. Они не пробуждают сознание масс. Они поддерживают статус-кво. -- Мне уже приходилось все это слышать, -- сказал я. -- Большей частью от тех, кто ничего в жизни не добился. -- Я не пытаюсь вас убедить, -- сказал Данбери. -- Скажу только вот что: единственное, чего больше всего боится Тайное правительство, да и любое правительство -- информация. Свободный обмен информацией. А с Интернетом, с новыми информационными технологиями, идеи могут распространяться по всему миру за считанные секунды. Именно поэтому сегодня ночью все и рухнет. Когда компьютерные системы откажут из-за ошибки двухтысячного года, обмена информацией больше не будет. Если только вы не запаслись почтовыми голубями, разумеется. -- И ты действительно веришь, что это случится? -- Скоро выясним, так ведь? -- Но если это правда, нужно же что-то делать. -- И что вы предлагаете? -- Не знаю. Рассказать об этом людям. Выложить в Интернет. -- Это есть в Интернете, -- сказал Данбери. -- В Сети тысячи страниц про мировой заговор. Многие выложены агентами Тайного правительства, чтобы еще больше запутать ситуацию. То, что произойдет, остановить невозможно. Хотя есть один способ, но поскольку он неосуществим, можно считать, что его нет. -- Какой способ? -- Собрать всех членов Тайного правительства в одной большой комнате и взорвать их всех вместе в преддверии царства небесного. -- Маловероятно. -- Хотя... -- Хотя что? -- Вы будете смеяться, когда скажу. Но мне только что в голову пришла одна очевидная мысль. -- Говори. -- Похоже... -- Правая рука Данбери двигалась в кармане штанов. -- Ну говори же! -- Похоже... Что-то свистнуло у меня над ухом, и левая рука Данбери схватила его за горло. Было ли это "что-то" отравленной стрелой? Разумеется, без всякого сомнения. Успел ли Данбери выкрикнуть, что же такое очевидное пришло ему в голову? Хрена с два! 23 Могу признать, что для послеобеденной шкатулки она мила. Но я никогда не взял бы ее с собой на ужин. Бо Бруммель (1778-1840), при обсуждении его коллекции табакерок Я не впал в панику. Мог впасть, но не впал. Просто я уже был слишком зол. С меня хватит. Я хочу сказать, что одно хладнокровное убийство на твоей вечеринке -- уже не слишком хорошо. Но два! Это уже ни в какие ворота. Я огляделся, пытаясь разглядеть убийцу. Но не увидел никого, кто стоял бы поблизости, в одной руке держа духовую трубку, а другой махая мне, чтобы привлечь внимание. Народ весело плясал под музыку ансамбля марьячи, раздававшуюся с галереи. И вроде бы все развлекались, как могли. Все, кроме меня. Но я не впал в панику. Нет. Я был зол, но спокоен. У-у, как спокоен я был. Знаете, что я сделал? Я скажу вам, что я сделал. Я поставил труп Данбери на ноги. Сделал вид, что танцую с ним, и дотащил его до невидимых доспехов в нише. А потом засунул его в доспехи. Здорово придумал, а? И если вы когда-нибудь пытались запихнуть труп в невидимые доспехи, вы можете себе представить, как это непросто. Особенно если у трупа обнаружилась эрекция. А потом я отправился на поиски Нормана. Я был зол на Нормана. Найти бакалейщика оказалось проще простого. Он танцевал твист. В одиночку. Окруженный толпой восхищенных женщин, его подбадривавших. Я протиснулся в круг, что удовольствия у дамочек не вызвало. -- Норман! Идиот этакий! -- завопил я. Норман шлепнул меня по плечу. -- Уйди, -- прокричал он в ответ. -- Смотри -- дамочки у меня с рук есть готовы. Погляди хотя бы на Мило-ей-вводишь. -- Кого? -- Милу Йовович. Не так уж плохо, но я был не в том настроении. -- Норман! -- снова заорал я. -- Опять то же самое! -- Смажь йодом погуще. Я замахнулся на Нормана. Дамочки пришли в ужас. -- Кончай плясать, -- завопил я. -- Еще одно убийство! -- Оп-па, -- Норман остановился. -- Аааааааааа, -- завелись дамы. -- Норман, потанцуй для нас еще! -- Отключи свой чертов костюм, -- сказал я. Норман, ворча, отключил костюм. Дамы потеряли к Норману всякий интерес. Они вежливо покашляли и поплыли по своим делам, а я вдруг стал ненавидеть Нормана значительно меньше. -- Еще одно убийство, говоришь? -- сказал он. -- Данбери Коллинз. -- Данбери Коллинз? -- Данбери Коллинз. Норман приподнял шляпу и поскреб в затылке. -- Нет, -- сказал он. -- Не доходит. Подсказку дашь? Я схватил Нормана за роскошные лацканы. -- Это не еще одна из твоих дурацких хохмочек с фамилиями. Это настоящее имя жертвы. Данбери Коллинз. -- Не тот Данбери Коллинз? -- Тот самый. -- Не тот, который все время... -- Норман изобразил соответствующие движения кистью руки. -- Этим он и занимался, когда его убили. -- Именно так он хотел бы уйти из жизни. Возразить было, конечно, нечего. -- Да чтоб мне что штабелем приштопали, -- сказал Норман. -- Ласло Вудбайн и Данбери Коллинз в одну ночь. Если бы П.П. Пенроуз был жив, он бы в гробу перевернулся. -- Слушай, -- заорал я на Нормана, -- мы не можем больше тратить времени. Мы должны найти, где прячется эта кровожадная... В этот момент марьячи на галерее смолкли. -- ...сука! Просто удивительно, насколько громко прозвучал мой голос во внезапно наступившей тишине. А как в мою сторону повернулись головы всех присутствующих... Это тоже было просто удивительно. Это была вторая неприятная сцена. А вечер еще только начинался. -- Здорово, -- прошептал Норман. -- Очень в духе девяностых. Неимоверно политкорректно. Только оглушительная дробь литавр спасла Нормана от заслуженной затрещины. -- Бум шанка! -- послышался откуда-то сверху голос профессора Мерлина. Головы присутствующих, как по команде, повернулись в ту сторону. Престарелый церемониймейстер стоял на парапете галереи, широко раскинув руки и едва заметно шевеля длинными пальцами. -- Бум шанка, бум бум бум бум! -- вскричал старец. -- Я профессор Мерлин, и добро пожаловать на Большой Миллениум-бал! Толпа была уже изрядно под