орит Ави. -- Ты знаешь, мы можем просто расколоться. Рассказать Дантисту про договоренность. Насчет десяти процентов. -- Рэнди, выброси это из головы. Дантисту насрать на подлодку. Дантисту насрать на подлодку. -- Дантисту насрать на подлодку, -- повторяет Рэнди. -- Поэтому сейчас я поставлю кассету на место, -- говорит Ави, вынимая ее из магнитофона, -- и поеду на большой скорости. -- А я сделаю то, что велит мне совесть, -- говорит Рэнди. -- Больше сигарет, -- напоминает Ави. -- Я не буду делать это отсюда, -- говорит Рэнди. -- Я сделаю это из султаната Кинакута. РОЖДЕСТВО 1944 ГО Гото Денго показал Ина лейтенанту Мори и охранникам, ясно объяснив, что не надо закалывать этого китайца и проворачивать штык в его внутренностях, кроме как по очень серьезной причине, скажем, при подавлении бунта. Качества, столь ценные для Гото Денго, делают Ина наиболее вероятным зачинщиком массового побега. Как только отбывает генерал со своим адъютантом, Гото Денго разыскивает Ина -- тот руководит проходкой диагональной штольни к озеру Ямамото. Ин из тех, кто вдохновляет личным примером; сейчас он работает в забое, до которого надо несколько сот метров ползти на четвереньках. Гото Денго приходится подойти к туннелю со стороны Голгофы и отправить в штольню рабочего. Тот надевает ржавую каску для защиты от падающих с кровли камней и пропадает в темноте. Ин появляется, черный от каменной пыли, осевшей на потном липе, в красных ссадинах от камней. Несколько минут он методично отхаркивает пыль из легких. Периодически сворачивает язык трубочкой, выстреливает мокротой в стену и внимательно изучает, как она стекает по камню. Гото Денго вежливо ждет. Система китайских медицинских верований наделяет мокроту чрезвычайно большим значением, и работа под землей дает заключенным обильную пищу для разговоров. -- Вентиляция плохая? -- спрашивает Гото Денго. В языке шанхайских борделей нет таких специальных терминов, как «вентиляция»; их он узнал от Ина. Ин кривится. -- Хочу закончить туннель. Не хочу новые вентиляционные шахты. Трата времени. Чтобы рабочие не задыхались в забое, надо через определенные интервалы проходить вертикальные стволы, соединяющие выработку с поверхностью. Они отняли не меньше труда, чем сама штольня, и рабочие надеялись, что без новых удастся обойтись. -- Далеко еще? -- спрашивает Гото Денго, когда у Ина заканчивается новый пароксизм кашля. Ин задумчиво глядит вверх. План Голгофы запечатлен у него в мозгу лучше, чем у ее проектировщика. -- Пятьдесят метров. Проектировщик поневоле улыбается. -- И все? Превосходно. -- Теперь мы продвигаемся быстро, -- с гордостью говорит Ин, и в свете фонаря на мгновение вспыхивают его зубы. Тут он вспоминает, что всего лишь заключенный в лагере смерти, и прячет улыбку. -- Напрямик было бы еще быстрее. Ин имеет в виду, что диагональ к озеру Ямамото: на плане проложена так. Но Гото Денго, не меняя чертежей, приказал, чтобы на самом деле ее проходили так: Перегиб заметно удлинил туннель. Более того, порода скапливается в пологой западной части, и ее приходится выгребать вручную. О перегибе знают лишь сам Гото Денго, Ин и рабочие Ина. Истинное его назначение известно лишь Гото Денго. -- Не надо напрямик. Продолжайте, как я сказал. -- Да. -- Кроме того, потребуется новая вентиляционная шахта. -- Еще одна! Нет... -- протестует Ин. Вентиляционные шахты, показанные на плане, с их жуткими изломами, отняли неимоверное количество сил. Однако Гото Денго несколько раз приказывал Ину и его команде начинать новые вентиляционные шахты, потом менял решение, и работа оставалась незаконченной. -- Новые вентиляционные шахты будем проходить сверху, -- говорит Гото Денго. -- Нет! -- Ин в полном недоумении. Безумие пробивать вертикальный ствол сверху вниз и вытаскивать породу наверх. Если делать наоборот, она сама ссыплется вниз, и ее несложно откатить. -- Получите еще помощников. Филиппинских рабочих. Ин ошеломлен. Он еще больше, чем Гото Денго, отрезан от мира и должен догадываться о ходе войны по мучительно косвенным намекам. Заключенные складывают обрывки сведений в причудливые теории, настолько далекие от истины, что Гото Денго посмеялся бы, если бы сам не был в таком же положении. И он, и капитан Нода узнали, что Макартур высадился на Лейте, а японский флот разгромлен, только от генерала. Одно Ин и другие рабочие угадали правильно: в Бандоке используют заключенных китайцев, чтобы обеспечить секретность. Если кто то из них сбежит, то окажется на острове, вдали от родины, среди людей, не говорящих на его языке и не питающих к нему особой приязни. То, что пригонят филиппинцев, наводит на размышления. Всю ночь китайцы будут перешептываться и строить догадки. -- Нам не нужны еще рабочие. Мы почти закончили, -- говорит Ин. Гордость его снова уязвлена. Гото Денго указательными пальцами постукивает себя по плечам, подразумевая эполеты. Ину требуется секунда, чтобы понять: речь о генерале. На его лице проступает заговорщицкое выражение. Он подходит на полшага ближе. -- Приказы, -- говорит Гото Денго. -- Будем бить много вентиляционных шахт. До прибытия в Бандок Ин не был шахтером, но теперь настоящий горняк и глубоко озадачен. Что немудрено. -- Вентиляционные шахты? Куда? -- Никуда, -- говорит Гото Денго. На лице Ина по прежнему написано непонимание. Он думает, будто Гото Денго из за плохого знания шанхайского что то не так сказал. Но Гото Денго знает: Ин скоро додумается. Как нибудь ночью, в то тревожное время, которое всегда предшествует сну. Тогда он поднимет мятеж. Люди лейтенанта Мори будут готовы: откроют огонь из минометов, взорвут мины, прочешут автоматными очередями тщательно спланированные сектора обстрела. Никто из рабочих не уцелеет. Гото Денго этого не хочет. Он хлопает Ина по плечу. -- Я дам тебе указания. Мы сделаем особую шахту. С этими словами Гото Денго поворачивается и уходит; на нем еще маркшейдерские работы. Он знает: Ин успеет все вовремя сопоставить и спасти им жизнь. Прибывают филиппинские заключенные. Колонны превратились в нестройные вереницы, люди волочат сбитые ноги, оставляя на дороге липкие красные следы. Японские солдаты, которые гонят их пинками и штыками, выглядят ненамного лучше. Гото Денго понимает, что заключенных гнали два дня без остановки, с тех самых пор, как получили приказ. Генерал обещал пятьсот новых работников. Дошло меньше трехсот. На носилках никого не тащат -- статистический нонсенс, учитывая их среднее физическое состояние. Понятно, что остальные двести обессилели по дороге и их добили на месте. Бандок исключительно щедро снабжается горючим и провиантом. Гото Денго приказывает, чтобы заключенных и конвоиров одинаково хорошо покормили, и дает им день отдыха. Потом отправляет на работу. Он уже давно руководит людьми, поэтому с ходу отбирает лучших. Среди новоприбывших есть некий Родольфо -- беззубый, пучеглазый, седой, с большим жировиком на щеке. У него непомерно длинные руки с кистями, как абордажные крючья, и растопыренные пальцы на ногах, как у дикарей, с которыми Гото Денго жил на Новой Гвинее. Невозможно сказать, какого цвета у него глаза -- они словно составлены из осколков чужих глаз, спеченных вместе серых, синих и карих искр. Родольфо стесняется отсутствия зубов; говоря, он всегда прикрывает ладонью рот. Как только подходит Гото Денго или еще кто нибудь из начальства, молодые филиппинцы, словно по команде, отводят глаза и смотрят на Родольфо -- тот выступает вперед, прикрывается ладонью и устремляет на посетителя свой странный, нервирующий взгляд. -- Разбейте людей на шесть бригад, присвойте им названия и назначьте старших. Каждый должен знать название своей бригады и фамилию бригадира, -- довольно громко говорит Гото Денго. По крайней мере часть других филиппинцев наверняка понимают по английски. Потом подается ближе и понижает голос: -- Несколько самых лучших и сильных оставь себе. Родольфо моргает, застывает по военному, убирает руку ото рта и отдает честь. Корявая лапища, как навес, отбрасывает тень на лицо и грудь. Видно, что козырять он научился у американцев. Поворачивается кругом. -- Родольфо. Родольфо оборачивается с такой досадой, что Гото Денго еле сдерживает смех. -- Макартур на Лейте. Грудь у Родольфо раздувается, как аэростат, он вырастает на три дюйма, но выражение лица не меняется. Весть молнией разносится по филиппинскому лагерю. Тактика достигает цели: филиппинцам снова есть ради чего жить; в них просыпаются энтузиазм и энергия. На повозках, запряженных буйволами, прибывают изношенные перфораторы и компрессоры, надо полагать, с другого такого же участка на Лусоне. Филиппинцы -- специалисты по внутреннему сгоранию -- раскурочивают часть компрессоров, чтобы починить остальные. Перфораторы раздают по бригадам. Филиппинцы поднимаются на водоразделы и начинают проходить «вентиляционные шахты»; китайцы тем временем заканчивают комплекс Голгофы. Повозки попросту реквизировали на дороге вместе с погонщиками -- по большей части крестьянами, которых забрили прямо на месте. Разумеется, домой их не отпускают. Самых слабых буйволов забивают на мясо, тех, что посильнее, отправляют вывозить пустую породу, погонщиков присоединяют к рабочим. Среди них есть парнишка по имени Хуан, круглолицый, с явной примесью китайской крови. Он одинаково хорошо говорит на английском, тагальском и кантонском. С Ином и другими китайцами он объясняется на своего рода пиджине, часто рисуя иероглифы пальцем на ладони. Хуан маленький, жилистый и прыткий. Гото Денго решает, что это может пригодиться впоследствии, и отбирает его в особую команду. Зацементированное устье штольни на дне озера Ямамото надо осмотреть. Гото Денго спрашивает у Родольфо, нет ли среди филиппинцев бывших ловцов жемчуга. Довольно быстро отыскивается тощий, хлипкого вида палаванец по имени Августин. Он ослабел от дизентерии, но при виде воды как будто оживает. После двух дней отдыха он легко спускается на дно озера Ямамото. Его Родольфо тоже берет в свою команду. Инструмента и шахт на всех филиппинцев не хватает, поэтому они часто сменяются, и работа продвигается быстро. И вот однажды, в два часа ночи, джунгли оглашаются непривычным звуком. Он доносится из низин, где река Тодзио петляет среди рисовых полей и плантаций сахарного тростника. Это звук моторов. Множества моторов. Японцы несколько месяцев сидят без горючего, и первая мысль Гото Денго, что это Макартур. Он торопливо натягивает форму и вместе с другими офицерами выбегает к главным воротам Бандока. Здесь выстроилась очередь из десятков грузовиков и нескольких легковых автомобилей, моторы работают, фары выключены. Гото Денго слышит японскую речь и падает духом. Он уже давно не стыдится, что ждет генерала Дугласа Макартура как избавителя. В грузовиках приехали солдаты. Когда встает солнце, Гото Денго предстает новое и необычное зрелище: свежие, здоровые, сытые японцы. Они вооружены автоматами и похожи на японских солдат в 37 м, во время победного шествия по Северному Китаю. Гото Денго чувствует странную ностальгию по времени, когда впереди не маячило неминуемое поражение и чудовищный крах. В горле встает комок, в носу щиплет. И тут же он отбрасывает эти мысли, вспомнив, что великий день все таки наступил. У той его части, которая по прежнему верна Императору, есть долг: разместить жизненно важные военные припасы в большой камере Голгофы. Той части, которая уже не верна Императору, тоже многое предстоит сделать. На войне, сколько ни планируй, ни готовься, ни отрабатывай на учениях, когда наступает великий день, все неизбежно идет наперекосяк. Сегодня не исключение. Однако через несколько часов неразберихи все налаживается, люди усваивают свои роли. Самые большие грузовики не могут пройти по дороге, которую Гото Денго построил в русле реки Тодзио, но два маленьких проезжают. Они становятся челноками. Большие грузовики подъезжают, один за другим, к сооруженному несколько месяцев назад мощному оборонительному периметру -- надежно укрытому от самолетов разведчиков Макартура. Филиппинцы облепляют их и разгружают ящики -- маленькие, явно очень тяжелые. Тем временем грузовички поменьше курсируют по реке Тодзио к устью Голгофы: там ящики перегружают в вагонетки и закатывают в главную камеру. По указанию сверху каждый двадцатый ящик Гото Денго отправляет в ложную камеру. Дальше разгрузка идет сама собой, и Гото Денго большую часть времени присматривает за последними стадиями работ. Новые вентиляционные шахты продвигаются по графику, их можно инспектировать раз в день. Диагональную штольню теперь отделяют от озера Ямамото всего несколько метров. Грунтовые воды сочатся в Голгофу сквозь мелкие трещинки в породе и стекают в зумпф, который дренируется в реку Тодзио. Еще несколько метров, и они соединятся с коротким туннелем, который Ин и его люди пробили несколько месяцев назад из того места, где теперь дно озера Ямамото. Ин теперь занят на других работах. Они с Родольфо и спецкомандой заканчивают последние приготовления: бьют выработку с вершины водораздела. Она выглядит в точности как очередная вентиляционная шахта. Гото Денго совершенно потерял счет дням, однако через четыре дня после прибытия грузовиков он получает намек. За вечерним рисом филиппинские рабочие внезапно затягивают песню. Гото Денго узнает мелодию: как то ее пели американские морские пехотинцы в Шанхае. Что за младенец Тихо спит В объятьях у Марии? Филиппинцы поют эту и другие песни на английском, испанском и латыни весь вечер. Когда они прочистят легкие, то поют исключительно красиво на два или на три голоса. Поначалу солдаты лейтенанта Мори нервничают, думая, что это сигнал к массовым беспорядкам. Гото Денго не хочет, чтобы перебили его рабочих, и объясняет, что это религиозное -- мирный праздник. В ту ночь приезжает еще один караван грузовиков. Заключенных будят и отправляют на разгрузку. Они работают весело, поют рождественские гимны и шутят насчет Санта Клауса. Разгрузка продолжается всю ночь и утром после рассвета. Никто в лагере не спит. Впрочем, Бандок и так постепенно переходит на ночной график, чтобы меньше было видно с самолетов разведчиков. Гото Денго как раз думает, не прикорнуть ли на часок, когда со стороны реки Тодзио доносится треск. Патронов мало, он давно не слышал этого звука и с трудом понимает, что стреляют из «намбу». Гото вспрыгивает на подножку грузовика и велит водителю ехать вверх. Стрельба смолкает так же внезапно, как началась. Река под лысыми шинами грузовика стала красной и мутной. Примерно два десятка тел лежат в реке перед устьем Голгофы. Японские солдаты стоят по щиколотку в красной воде. В руках у них автоматы. Сержант обходит лежащих филиппинцев добивая штыком тех, кто еще шевелится. -- Что происходит? -- спрашивает Гото Денго. Никто не отвечает. Впрочем, в него не стреляют; значит, он может выяснить сам. Заключенные разгружали грузовичок -- он по прежнему стоит перед устьем штольни. Под задним откидным бортом лежит ящик. Видимо, его уронили, он раскололся под весом содержимого, и оно рассыпалось по конгломерату из речных камней, цемента и отвала штольни, слагающих здесь ложе реки. Гото Денго подходит, плеща по воде. Всё перед глазами, но он почему то не может впитать увиденное, пока не пощупает руками. Он нагибается, обхватывает пальцами холодный брусок и вынимает его из воды. Это блестящий слиток желтого металла, необычайно тяжелый, с вдавленным клеймом: «БАНК СИНГАПУРА». Сзади раздается шум. Сержант стоит на изготовку, двое солдат вытаскивают из кабины филиппинца, который привез Гото Денго. Спокойно -- почти скучающе -- сержант закалывает водителя, и солдаты бросают его в красную воду. «Веселого Рождества», -- шутит один солдат. Все смеются, за исключением Гото Денго. ИМПУЛЬС На обратном пути через дом Ави бросает на иврите что то ветхозаветное, отчего дети заливаются слезами, а няни вскакивают с ковра и начинают запихивать вещи в сумки. Из спальни выходит заспанная Дебора. Они с Ави нежно обнимаются в прихожей. Рэнди чувствует себя совершенно лишним, поэтому, не заходя в дом, садится в машину и жмет на газ. Он едет через холмы над разломом Сан Андреас, потом сворачивает к югу. Через десять минут по левой полосе на скорости девяносто сто миль в час проносится машина Ави. Рэнди едва успевает прочесть наклейку на бампере: «МЫ НЕ ЖЛОБЫ, ЖЛОБЫ НЕ МЫ». Рэнди ищет место, откуда можно анонимно выйти в Интернет. Гостиница не годится, в гостиницах регистрируются все исходящие звонки. На самом деле лучше всего воспользоваться интерфейсом пакетной радиосвязи в ноутбуке, но и для этого надо где то сесть, чтобы не тревожили. Сгодился бы фаст фуд, однако в здешних голых и пустынных краях их днем с огнем не сыщешь. Добравшись до северного края долины -- Менло Парка и Пало Альто, Рэнди решает, что гори оно все синим огнем, надо ехать прямо на место действия. Может, он там еще зачем пригодится. Поэтому Рэнди сворачивает с основной дороги и едет в деловую часть Лос Альтоса, симпатичного послевоенного городка, постепенно захватываемого франшизами. Главный проспект косо пересекает деловая улочка, образуя два маленьких (остроугольных) участка и два (больших) тупоугольных. На одной стороне проспекта тупой угол занимает офисное здание, где разместились «Новус Ордо Секлорум» и Гроб. В остром углу -- «Макдоналдс». С противоположной стороны тупой угол, по странному совпадению, занимает универмаг «24 часа», единственный, который Рэнди пока видел в Западном полушарии. В остром углу расположилась автомобильная парковка, на которой можно оставить машину, чтобы по старинке прогуляться от магазинчика к магазинчику. Стоянка перед «Макдоналдсом» заполнена, поэтому Рэнди подъезжает к уличному окошку, выбирает n, где n -- произвольное число от одного до шести, и заказывает «Обед номер n » с супербольшой порцией картошки. Получив искомое, он гонит через улицу на парковку. Под самым его носом последнее свободное место занимает микроавтобус с логотипом телекомпании из Сан Хосе. Рэнди не собирается далеко уходить, поэтому просто перегораживает выезд другому автомобилю, но в последний миг замечает там движение и видит, что сидящий в машине длинноволосый бородач методично заряжает помповое ружье. Бородач видит Рэнди в зеркальце заднего вида и оборачивается с безукоризненно вежливой миной типа «простите, сэр, но вы загородили мне выезд». Рэнди узнает бородача: это то ли Майк, то ли Марк, специалист по графическим адаптерам, который разводит устриц в Гилрое (в мире высоких технологий популярны экзотические хобби). Рэнди отъезжает и останавливается снова, загородив выезд фургону, который, судя по виду, стоит тут с середины семидесятых. Он залезает на крышу «акуры», прихватив ноутбук и «Обед номер n ». Раньше он бы никогда не стал сидеть на своей машине, чтобы не продавить металл. Однако с тех пор как Ами протаранила ее грузовиком, Рэнди стал несколько менее занудным и теперь смотрит на автомобиль как на инструмент, которым надо пользоваться, пока он не превратился в груду металлолома. У Рэнди есть двенадцативольтовый адаптер, и он подключает его к прикуривателю. Теперь, когда все готово, можно и осмотреться. Парковка перед зданием «Новус Ордо Секлорум» забита полицейскими машинами, а также «мерседесами» и «БМВ», в которых, надо думать, приехали адвокаты. «Рейнджровер» Ави лихо поставлен прямо на газоне, там же разместились несколько съемочных групп. На пятачке перед входом столпилась куча народа, все друг на друга орут. Их окружают полиция, пресса и адвокатские шестерки -- собирательно, те, кого Толкин назвал бы людьми. Здесь же присутствуют не -- и постчеловеческие создания, наделенные своеобразной внешностью и кое какими чарами: гномы (упорные, немногословные труженики) и эльфы (более воздушные и блистательные). Рэнди, гном, недавно начал понимать, что его дед, вероятно, был эльфом. Ави -- человек с сильным эльфийским ореолом. Где то, очевидно, в самой давке -- Голлум. На экране ноутбука есть окошко, в котором крутится стилизованная под старый новостной ролик анимация: радиобашня, излучающая концептуальные радиоволны по всей планете, показанной исключительно вне масштаба: диаметр Земли почти равен высоте башни. То, что Зевсовы инфо громы видны и движутся, означает, что радиоадаптер сумел подключиться к пакетной радиосети. Рэнди открывает терминальное окошко, печатает: telnet laundry.org и через несколько секунд -- бах! -- появляется приглашение ввести пароль. Рэнди снова смотрит на анимацию и с удовлетворением видит, что инфо громы сменились залпами вопросительных знаков. Значит, его компьютер опознал laundry.org как машину, поддерживающую протокол S/WAN -- т.е, что каждый пакет, идущий от ноутбука Рэнди к laundry.org или обратно, зашифрован. Определенно неплохая идейка, когда собираешься сделать по радио что то противозаконное. Майк или Марк выбирается из машины. Театральный эффект от длинного черного пальто несколько портит надетая под него черная футболка с жирным вопросительным знаком. Он забрасывает ружье на плечо, наклоняется, берет с сиденья черную ковбойскую шляпу и кладет ее на крышу машины, потом запрокидывает голову и, глядя в небо, заправляет длинные носы за уши. Нахлобучивает шляпу, снимает с шеи черный платок вес с тем же вопросительным знаком и завязывает лицо, так что между шляпой и платком остается лишь узкая щель для глаз. Рэнди бы струхнул, если бы несколько его друзей, включая Джона Кантрелла, не имели обыкновения расхаживать в таком виде. Майк или Марк идет через стоянку -- один из телеоператоров следит за ним камерой -- к универмагу. Рэнди входит в ssh (secure shell, или безопасное соединение) laundry.org -- способ дополнительно защитить обмен между двумя компьютерами. Laundry.org -- анонимизирующий прокси сервер. Любой пакет, направляемый с него на другой компьютер, первым делом освобождается от всякой дополнительной информации; если его и перехватят, нельзя будет сказать, откуда он послан. Соединившись с прокси, Рэнди печатает: telnet crypt.kk нажимает «ввод» и потом буквально молится. Крипта все еще в состоянии утряски (разумеется, только поэтому содержимое Гроба еще не перекачали в нее). На стоянке перед универмагом Майк или Марк присоединяется к еще трем эльфийского вида чувакам с завязанными лицами и в черных ковбойских шляпах. Рэнди узнает их по длине и цвету бород и «хвостов». Это Стью, аспирант из Беркли, как то завязанный в проект Ави насчет ППХ, Фил, который несколько лет назад изобрел новый язык программирования, а в свободное время катается на лыжах с недоступных гор, и Крег -- он знает все про шифрование операций с кредитными карточками в Сети и увлекается традиционной японской стрельбой из лука. Кто то из них в длинном пальто, кто то нет. Много символики Тайных Обожателей: футболки с числом 56, кодом Ямамото, портреты самого Ямамото или просто жирные красные вопросительные знаки. Они что то бурно и весело обсуждают, что, впрочем, выглядит несколько наигранным, потому что у одного за спиной охотничий карабин, у двух других -- рудиментарного вида ружья с торчащим вбок магазином, как у АК 47. Рэнди думает, но не уверен, что это винтовки ППХ. Группа, ясное дело, привлекла внимание полицейских, которые окружили четверку патрульными машинами и стоят с помповыми ружьями наготове. В большинстве штатов существуют странные законы: чтобы носить (например) спрятанный однозарядный пистолет 22 го калибра, нужна лицензия, а вот (например) с охотничьим карабином можно ходить свободно. Спрятанное оружие запрещено или строго регламентируется носимое на виду -- нет. Поэтому Тайные Обожатели (многие из них помешаны на огнестрельном оружии) взяли за правило расхаживать с ружьями, чтобы показать абсурдность таких правил. Суть их аргументов такова: на черта носить при себе спрятанный револьвер, годный только против разбойного нападения, которое в жизни практически не случается? Конституция дает право носить оружие исключительно для защиты от неправедного правительства, а когда такое происходит, револьвер бесполезен. Поэтому (считают ребята) если уж осуществлять свое право на ношение оружия, так делать это в открытую и не размениваться на мелочи. По экрану бежит всякая муть. Она начинается со слов «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КРИПТУ», дальше идет инфа о том, какая это классная штука и как всякий, кого хоть сколько нибудь колышет защита информации, должен открыть в ней счет. Рэнди нажатием клавиши пресекает рекламу и входит как Рэнди. Потом вводит команду: telnet tombstone.epiphyte.com и получает в ответ два радующих сообщения: что установлена связь с Гробом и что автоматически согласовано соединение S/WAN. Наконец он получает: tombstone login: это значит, что он может войти в компьютер на противоположной стороне улицы. И теперь надо принимать решение. Пока он чист. Биты, идущие с его ноутбука, зашифрованы; если кто то и прослушивает местную сеть пакетной радиосвязи, он знает только, что вокруг витают зашифрованные биты. Чтобы проследить, откуда они идут, надо направить на Рэнди немалых размеров сложный радиопеленгатор. Зашифрованные биты попадают на laundry.org в Окленде: огромный сервер, через который каждую секунду проходят тысячи пакетов. Если кто то, не жалея оборудования и средств (поскольку дело это дорогостоящее), прослушивает Т3 канал laundry.org, он узнает только, что небольшое количество зашифрованных пакетов ушло на адрес crypt.kk в Кинакуте. Однако из laundry.org эти пакеты вышли без опознавательных признаков. В свою очередь, crypt.kk -- тоже анонимайзер: некто или нечто, прослушивающее ее мощный канал T5 (работа для телекоммуникационной системы небольшого государства), теоретически мог бы различить обмен пакетами между crypt.kk и Гробом. Но опять таки все они лишены опознавательных признаков, так что невозможно проследить их даже до laundry.org, не говоря уже о компьютере Рэнди. А вот чтобы войти в Гроб и по настоящему уничтожить улики, надо ввести имя пользователя. Будь это плохо защищенный сервер, каких в Интернете тьма, Рэнди просто воспользовался бы какой нибудь из бесконечных дырок в защите и вошел несанкционированно. Тогда в случае чего можно было бы отпереться: Мол, какой то неведомый хакер случайно взломал сервер в ту минуту, когда его изымала полиция. Но Рэнди посвятил последние несколько лет жизни тому, чтобы сделать такие машины неуязвимыми, и знает, что это невозможно. Более того, нет смысла входить как обычный пользователь, например, с гостевого входа. Гостям не позволяют копаться в системных файлах. Чтобы уничтожить улики, Рэнди должен войти как суперюзер. Имя суперюзера, к несчастью, «randy», и нельзя войти как «randy», не вводя пароль, который, кроме него, никто не знает. Так что, воспользовавшись самыми современными криптографическими методиками и трансокеанской пакетной радиосвязью, Рэнди оказался перед необходимостью ввести в чертов компьютер свое имя. В голове проносится короткий сценарий, в котором он, Рэнди, рассылает сообщение всем пользователям laundry.org: «пароль пользователя randy на tombstone.epiphyte.com такой то, просьба как можно скорее распространить эту информацию по всему Интернету». Идейка была бы стоящая, приди она ему в голову час назад. Теперь поздно: любой вменяемый прокурор, сличив время, докажет, что это сделано для отвода глаз. И потом, надо поторапливаться. Перепалка у входа, звучавшая приглушенным гулом, становится громче и яростнее. Рэнди тем временем запустил браузер и зашел на домашнюю страничку ordo.net. Обычно это довольно скучный корпоративный сайт, однако сегодня будничные пресс релизы и краткие аннотации уступили место окну, где идет живой видеопоказ происходящего перед входом (вернее, того, что происходило там секунды две назад; радиоканал хиленький и фреймы сменяются раз в три секунды). Трансляция идет из самого «Ордо»: надо думать, ребята выставили камеру в окно и передают изображение по собственному каналу Т3. Рэнди отрывает взгляд от экрана как раз вовремя, чтобы увидеть, как через стоянку, увлеченно беседуя с главным редактором журнала «Тьюринг», идет человек, придумавший термин «виртуальная реальность». Их догоняет Брюс, инженер по операционным системам, который на досуге записывает народную музыку аборигенов Огненной Земли и бесплатно распространяет ее через Интернет. -- Брюс! -- кричит Рэнди. Брюс замедляет шаг и поднимает голову. -- Рэнди, -- говорит он. -- Как ты здесь оказался? -- Пронесся слух, что федералы штурмуют «Ордо». -- Интересно... какие нибудь определенные федералы? -- Комсток, -- говорит Брюс. Он имеет в виду Пола Комстока, Генерального прокурора США, которому подчиняется ФБР. Рэнди не верит, тем не менее машинально всматривается в толпу, выискивая взглядом фэбээровцев. ФБР ненавидит мощную криптографию и боится ее. Кто то из Тайных Обожателей кричит: «Я слышал, Секретная служба!». Это еще более зловеще, потому что Секретная служба, агентство в структуре министерства финансов, призвана бороться с электронными махинациями и защищать национальную валюту. Рэнди говорит: -- А ты не думаешь, что это «утка»? Что просто в «Ордо» изымают оборудование из за каких то судебных дрязг? -- Тогда зачем здесь столько полицейских? -- спрашивает Брюс. -- Может, из за вооруженных людей с завязанными лицами? -- А чего бы Тайные Обожатели сбежались, не будь это правительственный рейд? -- Не знаю. Может быть, какой то феномен спонтанной самоорганизации вроде зарождения жизни в первичном бульоне. Брюс говорит: -- А вдруг юридические дрязги -- только предлог? -- Этакий троянский конь, сооруженный Комстоком? -- Да. -- Зная все участвующие стороны, я сильно в этом сомневаюсь, -- говорит Рэнди, -- хотя надо подумать. Перепалка на стоянке «Ордо» становится все более ожесточенной. Рэнди смотрит на видеоокошко, в котором, к сожалению, нет саундтрека. Смена фреймов происходит так: изолированные группы пикселей одна за другой выскакивают на старом изображении, как будто большой рекламный щит заклеивают по частям. Это тебе не телевидение высокого разрешения. Тем не менее Рэнди определенно различает Ави: он стоит, высокий, бледный и спокойный, между какими то двумя типами. Один, видимо, Лэйв, президент «Ордо», другой, надо полагать, адвокат. Они буквально преграждают вход в здание двум полицейским и лично Эндрю Лоубу. Последний движется быстро и потому представляет собой непосильную задачу для пропускной способности канала. Интернетовская видеосистема достаточно умна, чтобы не возиться с почти неподвижными частями изображения: вросшие в землю полицейские обновляются раза два за минуту, и то фрагментарно. Однако Эндрю Лоуб размахивает руками, подпрыгивает, кидается на Ави, отскакивает назад, подносит к уху сотовый и трясет в воздухе документами. Компьютер определил его как набор пикселей, требующий особого внимания и пропускной способности, соответственно какой то хиленький алгоритм, изнемогая под натиском сжатых пикселей, составляющих изображение Эндрю Лоуба, из последних сил фиксирует наиболее быстро движущиеся части в дискретные фреймы, рубит их на квадратики и отправляет в виде пакетов по сети. Пакеты попадают на компьютер Рэнди так, как передает их радиосвязь, то есть спорадически и в неверном порядке. Эндрю Лоуб предстает кубистическим глюком цифрового видео, схематической амебой преимущественно пальтово бежевых пикселей. Время от времени рот или глаза материализуются отдельно от тела и на несколько секунд застывают в немой ярости. Картинка гипнотизирует. Из транса Рэнди выводит резкий звук. Оказывается, фургон позади его машины не брошенный: он полон гномами, которые теперь открыли задние двери, так что виден клубок проводов и кабелей. Двое гномов затаскивают на крышу фургона тяжелый прямоугольный агрегат. Провода соединяют его с другим, явно электрическим, агрегатом внизу. Не похоже, что из него можно стрелять, и Рэнди решает пока не отвлекаться. С другой стороны улицы доносятся крики. Рэнди видит, как из полицейского фургона вылезают копы с тараном. Рэнди печатает: randy И нажимает ввод. Гроб отвечает: password: и Рэнди вводит пароль. Гроб сообщает, что он вошел в систему и для него есть почта. То, что Рэнди вошел в систему, сейчас записано в нескольких местах жесткого диска. Другими словами, он только что оставил жирные отпечатки пальцев на орудии, которое вот вот изымет полиция. Если Гроб отключат и вынесут раньше, чем Рэнди успеет стереть следы, полиция узнает, что он входил в компьютер в самый момент конфискации. Это дело пахнет тюремным сроком. Жалко, Дуглас Макартур Шафто не видит, какую крутую штуку он сейчас проделывает. С другой стороны, Дуг наверняка проделывает всякие крутые штуки, о которых Рэнди ничего не известно, и Рэнди все равно его уважает, просто за то, как он себя держит. Может, чтобы так себя держать, надо, не афишируя проделывать всякие крутые штуки, и тогда это каким то образом проступает сквозь твою внешнюю оболочку. Рэнди может просто отформатировать весь жесткий диск одной командой, но (1) потребуется несколько минут, и (2) информация не уничтожится полностью; любой специалист сможет ее восстановить. Рэнди знает, в каких файлах зафиксировано его посещение, и запускает команду поиска этих файлов на диске. Затем печатает команду, по которой эти участки диска будут заполнены случайными числами семь раз кряду. Рэнди нажимает «ввод», полицейские тем временем бьют тараном в боковую дверь здания. Теперь его практически нельзя обвинить в уничтожении улик, но он еще ничего не уничтожил, а без этого не стоило и огород городить. Нужно отыскать копии всех электронных писем с координатами подлодки и проделать над ними ту же многократную перезапись. Будь эта дрянь не зашифрована, он бы искал нужную последовательность цифр; а так придется искать файлы, созданные в определенный период времени, когда Рэнди отправлял письма с «Глории», стоящей на якоре над подлодкой. Он примерно помнит дату и для надежности задает поиск в интервале плюс минус пять дней, ограничивая его директориями, отведенными под электронную почту. Поиск длится вечность или так кажется, потому что копы уже снесли дверь и ворвались в здание. Видеоокошко резко меняется: теперь это монтаж из холла, дверного проема, приемной и, наконец, баррикады. Ребята перетащили камеру от окна на стол у входа. Теперь в окошке груда дешевой офисной мебели, наваленная перед стеклянными дверьми приемной. Камера идет вверх, показывая, что стеклянные двери уже пошли сеткой трещин от (надо думать) удара тараном. Команда «find» возвращается со списком из примерно ста файлов. Пять шесть -- те самые, с координатами, но Рэнди уже некогда их вычислять. Он запрашивает список блоков на диске, занятых этими файлами, чтобы потом стереть их тщательнее, затем применяет ко всем команду «rm» -- удалить. Это жалкий и ненадежный способ стереть информацию с жесткого диска, однако Рэнди боится, что ничего другого не успеет. Выполнение «rm» занимает всего несколько мгновений; после этого Рэнди дает команду забить блоки случайными цифрами семь раз кряду, как прошлый раз. Баррикада уже разметана по всему холлу и копы в самом здании. Вид у них мрачный, они держат автоматы наготове, дулами в потолок. Остается еще одно дело, причем не быстрое. Эпифитовцы используют Гроб для самых разных целей, и кто знает, не хранятся ли там еще копии широты и долготы. Большинство руководящего состава -- старые компьютерные волки, с которых вполне станется составить маленькую программку для еженедельной архивации всей почты. Поэтому Рэнди быстренько набивает свою программку, которая напишет случайную информацию во все сектора всего жесткого диска, потом вернется и сделает это снова, и снова, и снова, и так до бесконечности или пока полицейские не выдернут шнур. Он нажимает «ввод», и тут со стороны фургона доносится электрический треск, от которого волосы на голове встают дыбом. Полицейский в видеоокошке застывает. В следующий миг экран чернеет. Рэнди оборачивается на старый фургон. Гномы победно жмут друг другу руки. Слышится скрежет шин и грохот сталкивающихся на малой скорости автомобилей. С десяток машин плавно остановились, часть исправных въехали им в зад. В «Макдоналдсе» погас свет. Телеоператоры чертыхаются над своим оборудованием. Полицейские офицеры и адвокаты стучат рациями и сотовыми по ладоням. -- Простите, джентльмены, -- обращается Рэнди к гномам, -- не объясните ли вы, что происходит? -- Мы только что вырубили все здание, -- говорит один. -- В каком смысле? -- Звезданули по нему мощным электромагнитным импульсом. Спалили все чипы в пределах досягаемости. -- Тактика выжженной земли? Конфискуйте что хотите, паршивые федералы, теперь это бесполезный металлолом? -- Да. -- Что же, на автомобили точно подействовало, -- говорит Рэнди. -- И на тот металлолом, который прежде был моим компом. -- Не боись, жестким дискам это не вредит, -- успокаивает гном, -- так что все твои файлы целы. -- Понимаю, что вы хотели меня обрадовать, -- говорит Рэнди. БУДДА Подъезжает машина. Звук двигателя старательно заглушен, но похоже, что это дизель. Гото Денго не спит, ждет, как и весь остальной лагерь. Днем в Бандоке заняты только радисты и зенитчики. Никто не сообщил, что Макартур на Лусоне хотя присутствие генерала ощущается. Американские самолеты дни напролет рассекают небо, блестящие и гордые, словно звездолеты из далекого будущего, которого никому из них не увидеть; земля гудит, как колокол, от залпов далеких линкоров. «Материал» завозят меньшими партиями, один два раздолбанных грузовичка за ночь, задние бамперы едва не скребут дорогу под непосильным бременем золота. Лейтенант Мори поставил пулемет за густой листвой у главного въезда -- на случай, если сюда ненароком занесет американцев на джипе. Где то в темноте пулеметное дуло следит за подъезжающей машиной. Часовые знают каждую выбоину на дороге и угадывают положение машины по скрежету ходовой части о камни, характерной последовательности металлических точек и тире. Фары у