щь не т'кайцы. Каждая линия, каждый угол ясно
говорил о том, что это творение чужестранцев. В'Зеку захотелось убежать,
спрятаться под листьями и ветвями лесов родного М'Сака. И с чего ему взбрело
в голову, что он повелитель всего мироздания? Но В'Зек не побежал. Сделав
такой глубокий вдох, что легкие до боли прижались к панцирю, В'Зек взревел,
громко и свирепо. Говорящие глаза всего лагеря уставились на него.
-- Воины! Неужели вы позорно сбежите от того, что не может причинить
вам вреда?
-- Вы в этом вполне уверены? -- спросил З'Йон, но так, что его услышал
только В'Зек.
Вождь понимал, что шаман прав, но проигнорировал замечание. У него была
единственная возможность сплотить армию вокруг себя до того, как она
развалится.
-- Воины! -- вновь взревел он. -- Заставим его убраться отсюда! Не
позволим ему кружить над нами.
Схватив довольно увесистый камень, В'Зек швырнул его в предмет, парящий
в небе, вложив в этот бросок всю свою силу, ожидая, что в следующий момент
эта штука упадет замертво.
Очевидно, воины подумали о том же. Камень был брошен довольно высоко,
но предмет, парящий в небе, не обратил на него никакого внимания и не нанес
ответного удара.
-- Сбейте его! -- завопил В'Зек еще громче, чем прежде. Он бросил
другой камень. Но снова гудящее устройство не удостоило его вниманием, хотя
на сей раз камень пролетел довольно близко.
В'Зек даже затрясся от возбуждения, испытывая бешеную уверенность,
подогретую главным образом облегчением от того, что остался жив.
-- Вы видите? Он не может причинить нам вреда. Стреляйте из луков, и
победа будет за нами!
В'Зек вел м'саков многие годы, и почти всегда вел к победе. И как часто
бывало и раньше, воины заразились его огнем. Внезапно небо наполнилось
камнями и стрелами, как будто бы страх, испытываемый северянами, тотчас
одновременно у всех превратился в ярость.
-- Мой господин, вы обладаете колдовской силой, -- заметил З'Йон,
наблюдая за тем, какой неистовой атаке подвергся небесный предмет. В'Зек
знал, что большей похвалы от шамана услышать было нельзя.
Однако одной похвалы недостаточно, чтобы выиграть сражение. М'саки
заревели как один, когда камень с грохотом ударился о бок небесного
предмета. Предмет покачнулся. В'Зеку ужасно хотелось увидеть его падение, но
этого не случилось. Одна стрела попала в цель, но, ударившись, отскочила.
Другая, выпущенная, возможно, более сильным воином, вонзилась в сверкающее
покрытие. Авиетка снова накренилась.
Постепенно она стала подниматься выше, так что стрела даже самого
мощного воина м'саков не смогла бы достать ее.
-- Победа! -- закричал В'3ак. -- Мы заставили их уважать нас!
Его воины тоже ликовали. Хотя предмет продолжал висеть над м'саками,
они едва могли его различить, но все еще слышали слабый звук. Все же они
заставили врага отступить.
Возможно, он не был убит, разбит или какое там слово к нему подходило.
Но, должно быть, получил серьезные повреждения и не мог улететь. Паника
прекратилась. Но если В'Зеку удалось удержать свою армию от развала, то его
собственное бешенство, вызванное непрекращающимся гудением, не проходило. По
его мнению, гудение было слишком внятным.
В поведении небесного предмета не было никаких изменений, суливших
благоприятный исход. Он висел над лагерем подобно, подобно... В мире, где
ничто не летало и только несколько созданий умели планировать, В'Зеку не
удалось подобрать удачное сравнение, что еще больше выводило его из себя.
-- Что он делает там, наверху? -- проворчал В'Зек. Сначала это был
чисто риторический вопрос. Затем вождь повернулся к З'Йону: -- Шаман, ты
утверждаешь, что овладел всеми премудростями. _Чем_ он занят там, наверху?
З'Йону было приятно, что вождя интересует его мнение.
-- Мой господин, я думаю, что этот предмет прибыл сюда не для того,
чтобы ужаснуть нас. Если бы это было его целью, то он вел бы себя более
агрессивно. Судя по тому, как странно он себя ведет, думаю, он разыскал нас
не для того, чтобы просто побеспокоить.
В'Зек издал серию беспорядочных щелкающих звуков. Этот предмет,
сверкавший в небе, волновал его так же сильно, как и прежде. Похоже, шаман
докопался до истины: и она была не из приятных.
-- Продолжай, -- потребовал В'Зек.
-- По тому, как он висит над нами, и не собирается никуда исчезать, я
могу предположить, что он каким-то образом передает известия мягкотелым, а
заодно и т'кайцам. Однако, мой господин, я еще раз повторяю, это только
догадка.
-- Неплохая догадка, -- сказал В'Зек, внезапно ощущая слабость.
Зависшая в небе гудящая штуковина могла видеть все, что он делал. В один миг
два его главных преимущества над т'кайцами исчезли. Армия В'Зека была
мобильнее любой армии горожан. И он полагал, без ложной скромности, что по
всем статьям превосходит любого генерала южан. Но что в этом толку, если
т'кайцы знают о каждом его движении.
В'Зек снова щелкнул, а потом зашипел. Возможно, дела в конце концов
поправятся.
* * *
Б'Ром вглядывался в экран, который держал Гринберг.
-- Так это и есть армия варваров? -- спросил визирь. -- Правда ли, что
лагерь их предводителя всегда располагается внутри войска?
-- Чтобы быть полностью уверенным, я должен проверить наши записи, но
полагаю, что это так, -- осторожно ответил Гринберг. Б'Ром никогда ни о чем
не спрашивал, не имея на то скрытого мотива. -- Но почему это вас так
интересует?
Говорящие глаза главного министра вытянулись от удивления.
-- В этом случае я могу дать точные указания засылаемым мною убийцам.
Какую пользу я извлеку из того, что заставлю их убить нескольких ничего не
стоящих солдат-двойников, в то время как они будут полностью уверены, что
убивают свирепого В'Зека?
-- Полагаю, никакой, -- пробормотал Гринберг. Ему пришлось напомнить
себе, что м'саки вторглись на территорию конфедерации Т'Каи отнюдь не на
пикник. Картина разрушенного Ц'Л ара, переданная авиеткой, говорила об этом
яснее любых слов.
Б'Ром спросил:
-- Как вы думаете, смогли бы наши агенты отравить пищу варваров или
лучше применить против В'Зека оружие, чтобы убить В'Зека? Мы сможем найти
лишь нескольких добровольцев, так как шансы ускользнуть из лагеря невелики.
-- Я с вами полностью согласен, -- капитан торговцев секунду подумал, а
затем осторожно продолжил: -- Ваше превосходительство, вы лучше, чем я,
знаете своих воинов. И подобные вопросы, я думаю, надлежит оставить в ваших
руках.
Он знал, что переводчик выдаст подходящую идиому, вероятно, на местном
языке это прозвучит "в зажиме ваших клешней".
Интонации ответного щелканья и шипения, которые издал министр, как
показалось Гринбергу, были довольно недоброжелательными, весьма
напоминавшими бульканье переполненного паром котла.
-- Не уподобляйте меня дикарям, которыми сейчас кишит наша земля, -- он
свирепо уставился на Гринберга сразу четырьмя своими глазами. Затем
неожиданно издал звук, подобный скрипу ржавой петли, сопровождавшийся кривой
ухмылкой: -- Хотя, я полагаю, с вашей точки зрения, такое предположение
весьма естественно. Ладно, можете считать себя прощенным.
Он снова скрипнул и суетливо удалился. "Несомненно, он плетет интриги,
чтобы нанести врагам больший вред", -- решил Гринберг. Это входило в
обязанности визиря. Старый дьявол хорошо знал свое дело. И потому, вероятно,
что сам он ни во что не верил, ему всегда без труда удавалось занять
выгодную позицию.
Армия Т'Каи продвигалась вперед. Гринберг, Мария и Конев брели вместе с
ними. Даже простейшие орудия и предметы обихода местных жителей могли бы
иметь большую цену в любом человеческом обществе. К примеру, горшки для
воды, которые ж'буры несли, пристегнув к передним левым ногам, были
выполнены с таким захватывающим изяществом и чистотой линий, что им могли бы
позавидовать гончары Амасиса. Творения мастеров Т'Каи заслуживали
путешествия через световые годы.
Точно так же т'кайцы обращались со своей землей. Фруктовые сады, в
которых они выращивали клубневые деревья и орехи, были устроены подобно
японским. Им была свойственна та же скромная элегантность. За поворотом
открылся огромный гранитный валун, стоящий на обочине.
Гринберг вздохнул. М'саки мало заботились об эстетике. Зато они
прекрасно разбирались в одном ремесле -- ремесле разрушения и уничтожения.
Капитан торговцев подумал, что в данной ситуации военный корабль оказался бы
куда более уместен, чем легкое торговое судно. Он посмотрел на небо. "Да,
атмосферный самолет-истребитель сейчас бы не помешал". Однако небо было
чистым.
-- Да, в общем-то, я и не надеялся, что они появятся, -- пробормотал он
и снова вздохнул.
-- Появится кто? -- поинтересовалась Мария. Он объяснил.
Мария задала новый вопрос:
-- А как м'саки узнают, что "Летящий фестон" не военный корабль?
-- Да очень просто -- они поймут это сразу, если "Летящий фестон" не
сможет превратить их в пирожки с крабами.
-- Но так ли это? Они ведь никогда его прежде не видели, да и вообще не
видели ничего подобного. Если в небе неожиданно появится звездный корабль и
со страшным гулом приземлится напротив них, то что они сделают?
Гринберг задумался. Насколько ему было известно, инопланетяне никогда
не посещали м'саков. Он громко рассмеялся и поцеловал Марию в губы. Мария
ответила ему тем же. Поцелуй длился до тех пор, пока их не растащила пара
ж'буров.
-- Вы зачем деретесь? -- потребовали они объяснений.
-- Да нет... Это... -- смешался Гринберг.
-- ...супружеский ритуал, -- пришла на помощь Мария. Ж'буры защелкали.
Гринберг услышал "смех" переводчика, но не обиделся, подумав, что то, чем
занимаются ж'буры в целях роста населения, тоже довольно забавно.
* * *
Дженнифер опустила читающее устройство. Как и следовало ожидать,
Гринберг станет донимать ее своими приказами как раз в тот момент, когда она
приступит к самой интересной части книги. Ей захотелось, чтобы этот парень,
Андерсон, который, как оказалось, хотел попробовать, какова же она, жизнь
космических торговцев, оказался вместо нее на "Летящем фестоне". Однако,
поскольку он умер тысячу лет назад, ей, кажется, не удастся отделаться от
работы.
Дженнифер направила все три авиетки к месту дислокации армии м'саков.
Они зависли над лагерем на высоте нескольких сотен метров, образовав
треугольник. Этой ночью варвары не только пытались атаковать авиетки, но и
пошли на такие уловки, которых Дженнифер никак не ожидала. Один дикарь
взобрался на высокое дерево, чтобы нашпиговать стрелами авиетку,
находившуюся, по мнению Дженнифер, вне пределов досягаемости. Гринберг не
похвалит ее, если она позволит варварам сбить хотя бы один самолет.
Подумав об этом, она скорчила кислую мину. Дженнифер знала, что
Гринберг о ней невысокого мнения. Отнюдь не высокого. Но ведь никто и не
заставлял его под дулом пистолета нанимать ее на службу. В результате ей
приходится теперь мириться со скукой, ну а Гринбергу приходится мириться с
Дженнифер.
М'саки приближались к обширному открытому пространству, местами
поросшему невысоким кустарником. Если бы на Л'Pay росла трава, то эти
территории были бы сплошными лугами. Хмыкнув, Дженнифер подумала, что,
покрытая зеленью, эта равнина представляла бы более привлекательное зрелище,
нежели голая земля, камни да редкие убогие растения, которые открывались ее
взору.
Но, с другой стороны, равнина в ее нынешнем состоянии гораздо лучше
подходила для выполнения задачи. Дженнифер не хотела бы, чтобы что-то могло
отвлечь внимание м'саков от ее появления.
Она ввела в компьютер данные о том, какие маневры должен выполнить
"Летящий фестон". После чего, улыбаясь, снова надела читающее устройство.
Она подозревала, что м'саки просто не смогут не обратить на нее внимание.
В'Зек и его армия уже несколько дней полностью игнорировали зависшие
над ними авиетки. Жужжание, конечно, по-прежнему достигало барабанных
перепонок вождя, но В'Зек больше не слышал его, если только специально не
сосредотачивался на этом шуме. Если эти предметы и следили за войском по
приказу мягкотелых, то теперь он ничего не мог с этим поделать: авиетки
держались вне досягаемости метательных снарядов.
Войско м'саков вместе с трофеями и пленными вышло на открытые просторы.
С тех пор, как они вторглись на территорию Т'Каи, армия несколько
поуменьшилась. Это произошло не столько из-за потерь, сколько потому, что
В'Зек оставлял в каждом взятом городе по гарнизону. Он намеревался не только
грабить и опустошать эту землю, но и управлять ею. Но когда т'кайцы наконец
решились выступить, чтобы сразиться, у В'Зека оставалось еще достаточно
воинов, чтобы разбить их.
-- Коли на то пошло, они могут просто покорно сдаться, -- говорил
вождь, обращаясь к З'Йону, суетливо семенящему рядом. Шаман не был крупным
самцом, и хотя его физические данные не производили особого впечатления, он
не испытывал особых проблем, держась наравне с атлетически сложенной
молодежью, составлявшей основную массу армии В'Зека.
З'Йон ответил не сразу, он жевал плод _ф'лега_. Прожевав, шаман
произнес:
-- Сомневаюсь. Чем дальше к югу, тем сильнее конфедерация. Полагаю, они
попытаются встретить нас где-либо там.
-- Это меня весьма удивит, ведь южане такие трусы, -- насмешливо
проговорил В'Зек.
-- Такие кто?
-- Трусы, -- повторил В'Зек немного громче. Шум с неба тоже усилился.
Вождь повернул свои глаза в сторону источника шума, желая узнать, не
снижаются ли авиетки. Если бы оказалось так, то он приказал бы своим
солдатам загнать их опять наверх. Они не позволят врагам шутить с храбрыми
м'саками.
Но небесные предметы находились там же, где обычно.
-- Нельзя не принимать т'кайцев всерьез, -- предостерег вождя З'Йон.
Ему тоже пришлось повысить голос. В'Зек почувствовал, как его говорящие
глаза сокращаются, собираясь спрятаться в панцирь. На этот раз с неба шло не
тонкое гудение, а настоящий рев. Он становился громче, и _громче_, и
*ГРОМЧЕ!* Под действием этого грохота ноги В'Зека подогнулись, как если бы к
его панцирю привязали тяжелый груз.
З'Йон указал клешней в небо. В'Зек повернул говорящий глаз. На небе
появилось нечто необычное. Сначала показалось, что это просто яркая
серебристая точка, похожая на звезду. Но точка продолжала увеличиваться с
ужасающей быстротой, превратившись сначала в сияющий апельсин, потом в мяч.
А затем вождь внезапно осознал, что это металлическое сооружение несется
прямо на него. Неудивительно, что его ноги сгибались!
В'Зек больше не слышал шума, а ощущал его как вибрацию, которая, как
казалось отважному вождю, пытается вытряхнуть его тело из панциря. Он снова
взглянул вверх, следя одним глазом, не обрушится ли на него небесное
сооружение. Не раздавит ли его? Нет, похоже, оно не собиралось это делать.
Рев продолжал нарастать даже после того, как ужасный предмет опустился
на землю напротив столпившихся м'саков. Внезапно все стихло. Казалось, что
тишина причиняет такую же боль, как и недавний адский шум.
-- Мягкотелые! -- истерично заорал, а точнее, заскрежетал З'Йон.
В'Зеку было интересно, как долго шаман собирается так вопить.
-- Ну что там с ними?! -- нетерпеливо спросил он, чувствуя, как его
собственный голос медью отзывается в барабанной перепонке.
-- Это их корабль, -- ответил З'Йон.
-- Ну и что, кому это интересно? -- проворчал в ответ вождь.
Теперь, когда проклятый шум утих, В'Зек обрел способность размышлять. И
первое, о чем он подумал, была его армия.
Обернувшись и бросив взгляд поверх своего туловища и хвоста, он в
бешенстве свистнул. Его армия, его драгоценная, непобедимая армия обратилась
в бегство. Воины в панике мчались во всех направлениях.
-- Назад! -- взревел он. Он решил прибегнуть к единственной уловке,
которая давала хоть крошечный шанс повернуть воинов обратно.
-- Пленные убегают с нашей добычей! -- Он быстро повернул говорящие
глаза туда, где, казалось, уже никого не осталось, и убедился, что не
солгал: пленные Ц'Лара и других городов драпали во все стороны, взвалив
корзинки с добром на панцири или зажав их в клешнях. В'Зек бросился за
первым попавшимся беглецом и со всего маху опустил на него свой боевой
топор, пробив бедняге панцирь. Из тела во все стороны брызнула жидкость.
Пленный упал. После чего В'Зек убил одного из своих убегавших солдат.
Вождь встал на задние ноги. Затем, подняв боевой топор, с которого
стекала жидкость, крикнул:
-- Собирайтесь! Объединяйтесь!
Несколько офицеров подхватили его призыв. В'Зек сразил еще одного
дезертира. Паника среди воинов начала затихать. Своего господина они боялись
уже долгие годы, а неизвестного предмета, свалившегося с неба, только
несколько мгновений.
В это время голос, еще более громкий, чем его, раздался из небесного
предмета. На рокочущем т'кайском диалекте он произнес:
-- Убирайтесь! Покиньте эту землю! Уходите прочь!
В'Зек понял все достаточно хорошо. Большинство его солдат тоже до
некоторой степени поняли, о чем идет речь: языки м'саков и южан были
родственными. Вождь подумал, что, заговорив, небесный предмет совершил
ошибку. Оставайся он молчаливым и угрожающим, В'Зеку было бы гораздо труднее
справиться с ним. А теперь...
-- Это обман! -- закричал он. -- Проклятые т'кайцы пытаются заставить
нас отступить, не сразившись с нами!
-- Похоже, они дело говорят! -- крикнул один из убегавших ранее солдат.
Парень находился довольно далеко от вождя, чтобы тот мог схватить и убить
его. В'Зек должен был противопоставить малознакомой технике силу убеждения.
Однако он не спасовал и завопил во всю мощь:
-- Он не причинил нам вреда! Не зная, что вас можно запугать шумом!
Разве вы убегали от грома и молнии?
-- Неплохо, -- заметил З'Йон, стоявший рядом с вождем. Затем шаман тоже
повысил голос: -- Это все, на что способны т'кайцы. Вам, воинам, должно быть
стыдно. Наш повелитель прав: хорошая гроза у нас дома более опасна, чем этот
большой кусок металла. Беспокоиться будем тогда, когда он ударит нас. А до
этих пор мы видим, что он лишь способен выпускать слишком много ветра.
Затем, повернувшись в сторону В'Зека, тихо добавил:
-- Если он поразит нас, то, боюсь, нам уже не придется ни о чем
беспокоиться.
Только вождь услышал эти его слова; З'Йон знал, что делал.
Попытка летающего предмета произвести нечто большее, чем устрашающий
шум, провалилась. К тому же укоренившаяся дисциплина и боязнь воинов
потерять награбленное добро сделали свое дело. В'Зеку хоть и не сразу, но
удалось одержать победу в этот день. М'саки вернули обратно большую часть
пленных и трофеев. Они перестроились и, обойдя сооружение, упавшее с неба,
возобновили свое движение на юг.
В'Зек хотел отомстить небесному предмету за то, что чуть было не
поплатился из-за него всей военной кампанией. Вождь направил к нему отряд,
вооруженный алебардами. Данный вид оружия как нельзя более подходил для
того, чтобы расколоть твердую оболочку небесного предмета. В'Зеку очень
хотелось самому увидеть, что его воины сделают с этой светящейся
металлической шкурой.
Но подобного В'Зек не испытывал ни разу. Небесный предмет испустил
пронзительный звук такой мощи, что вождь, находясь довольно далеко от него,
содрогнувшись от боли, втянул говорящие глаза. Воины, бросив оружие, в
панике бежали. Большая часть вернулась к своим отрядам, но двое помчались
прямо к шаману. З'Йон был главным целителем в армии. З'Йон осмотрел их, дал
целебный бальзам и отправил восвояси. Когда он вновь обернулся к вождю,
В'Зек по его растерянному виду понял, что случилась беда.
-- Бальзам, конечно, облегчит их страдания, но не больше. Их барабанные
перепонки разорваны.
-- Они лишились слуха? -- В'Зек бросил на летающее сооружение злобный
взгляд. Теперь ему только и оставалось, что бросать злобные взгляды. Раз эта
штука становится опасной, если ее потревожить, то он не будет ее
провоцировать. У него есть дела поважнее мести, Т'Каи завоевана лишь
наполовину. Но как только конфедерация будет разбита, успокаивал он себя,
мягкотелые или любой, кто прячется в этом сооружении, заплатят за попытку
расстроить его планы. И еще он, не без удовольствия, думал о том, на сколько
дней продлит жизнь принца К'Седа прежде, чем позволит ему умереть.
* * *
К'Сед, глядя на экран, следил за армией м'саков. По его панцирю
пробегали бурые и зеленые пятна. Его говорящие глаза слегка втянулись.
Заметив это, принц вновь удлинил их, но Гринберг уже понял, что принца
охватил страх.
-- Они продолжают наступление, -- монотонный голос переводчика был
неспособен передавать эмоции, но капитан торговцев отлично представлял, что
бы он сам чувствовал, окажись он сейчас в шкуре принца.
"Нет, -- подумал он, -- у принца не шкура, а панцирь". Отогнав эти
неуместные мысли, Гринберг заметил:
-- Да, ваше высочество, так и есть.
Если принцу так хотелось, чтобы кто-нибудь подтвердил ему эту очевидную
истину, то, что ж, Гринберг вполне сгодится для такой роли.
-- Вы утверждали, что ваш корабль сможет прогнать их. Что касается
меня, то если бы я никогда прежде не видел космического корабля, одного вида
неизвестного сооружения, падающего с неба, да еще производящего при этом
невообразимый шум, было бы достаточно, чтобы обратить меня в бегство.
-- Да, ваше высочество, -- согласился Гринберг, -- я надеялся, что это
будет справедливо и в отношении м'саков.
Про себя же Гринберг подумал о том выводе, который был однозначен:
"Захватчики, или по крайней мере их вождь, отважнее К'Седа". Капитан,
однако, надеялся, что сам принц не придет к аналогичному заключению. К'Сед и
без того был деморализован. Его следующие слова полностью подтвердили это.
Но, по крайней мере, он скорее рассуждал с точки зрения народа, которым
управлял, чем со своей личной точки зрения.
-- Мы могли бы построить укрепления и заставить м'саков атаковать нас в
том месте, которое выберем сами. Только я боюсь, что они обойдут нас и
продолжат разорять сельских жителей.
Беженцы с севера распространяли ужасные слухи о разорении, которым
сопровождалось нашествие м'саков, и эти рассказы не были преувеличением.
Фотографии, полученные при помощи средств разведки, их полностью
подтверждали.
-- Ваше высочество, боюсь, вы правы, -- любые действия, которые
направляли бы внимание принца на решение его проблем, казались Гринбергу
правильной политикой.
-- И кроме того, -- сказал принц, обращаясь главным образом к самому
себе, -- дикари все еще находятся в нескольких днях пути от нас.
-- Справедливое замечание, ваше высочество. -- Гринберг осторожно
подбирал слова. С одной стороны, он не желал дать К'Седу возможность тешить
себя мыслью, что ему пока ничего не нужно предпринимать, а с другой стороны,
не хотел еще больше его испугать -- И помните, ваше высочество, что мы
по-прежнему следим за каждым их движением. Поэтому, когда наши силы
сблизятся с их войском, -- Гринберг был уверен, что правильно было бы
сказать "когда они нападут на нас", -- то нам будет известен каждый их шаг.
Они не застанут нас врасплох.
-- Это правда. -- К'Сед немного приободрился. -- Мы сумеем
подготовиться к встрече с ними. Пойду напомню об этом моим офицерам.
Как только принц удалился, Гринберг связался с Дженнифер. Как он и
предполагал, ему пришлось подождать, пока Дженнифер ответит на сигнал. Когда
же она в конце концов отозвалась, Гринберг строго сказал:
-- С этого момента и далее я хочу слышать обо всем, что делают м'саки.
_Обо всем,_ слышишь? Мы не можем позволить им получить хоть какое-нибудь
преимущество
-- Я понимаю, -- произнесла Дженнифер после некоторой паузы. -- Я
сделаю все, что смогу.
-- Хотя бы на время отложи книгу в сторону, ладно? Последовала еще одна
пауза, на этот раз вызванная обидой.
-- Я же сказала, что сделаю все, что от меня зависит, Бернард.
-- Вот и хорошо, -- вопреки всем своим намерениям Гринберг почувствовал
себя виноватым. -- Это очень важно, Дженнифер. Постарайся не забыть об этом.
Судьба целой цивилизации зависит от твоей наблюдательности.
-- Я буду помнить, -- ответила она.
"Что ж придется довольствоваться этим", -- подумал Гринберг.
* * *
-- Мы приближаемся, мой господин, -- сказал З'Йон. По мере того как
м'саки все больше удалялись от своего дома, окружающая их природа казалась
им все более странной. Эти холодные нагорья, где в аккуратных садах росли
лишь деревья, приносящие орехи и клубни, пугали варваров. Даже шаман всем
своим панцирем ощущал, как сильно раздвинулся горизонт.
В'Зек редко обнаруживал свою тревогу. И этот раз не был исключением.
Вытянув говорящие глаза, он всматривался в южном направлении. Обонятельные
поры, окружающие глаза, расширились так, что казалось, будто он собирается
сдуть Т'Каи. Наконец он произнес:
-- Это скоро произойдет.
Два его глаза остались на прежнем месте. Два других взметнулись вверх,
уставившись на авиетки, которые по-прежнему следовали за его армией по
пятам, и, кроме того, налетающее сооружение. Последнее сейчас казалось всего
лишь серебристой точкой. Но В'Зек знал его истинные размеры. Он рассеянно
подумал о том, что интересно было бы узнать, как высоко оно находится, если
выглядит таким маленьким. Однако, как бы далеко оно ни находилось, этого все
равно было недостаточно. Помимо воли В'Зека, его клешни злобно застучали.
-- Они наблюдают за нами, -- проговорил он. Его интонации напомнили
З'Йону охотничий клич ф'ноя.
-- Они не слишком-то храбры, мой господин, -- сказал шаман, пытаясь
рассеять мрачные мысли своего вождя.
Но В'Зек вспылил:
-- Кто знает сколько им понадобится этой храбрости? Зная наш путь, они
могут встретить нас в любом месте, по их собственному усмотрению. И когда
наконец мы вступим с ними в бой, они будут немедленно узнавать о каждом
нашем шаге. Они смогут сразу ответить нам, причем наилучшим возможным
образом. Как мы сможем достигнуть неожиданности в такой схватке, как эта?
-- Воин против воина, мы лучше, чем они, -- сказал З'Йон.
Но он так же, как и В'Зек, знал, что это только звучит многообещающе.
Заняв оборонительную позицию, т'кайцы могли бы уменьшить свои потери,
уравнять их с потерями нападающих. Несколько таких сражений, и м'саки будут
разгромлены. В отличие от своих врагов, т'кайцы могли набирать свежие войска
в окрестных городах и сельской местности. М'саки же должны были выиграть с
той армией, которая у них была.
Шаман осторожно перевел один глаз на вождя. Ему повезло, В'Зек не
обратил на него внимания. Говорящие глаза вождя были вытянуты во всю длину и
напряженно-внимательно всматривались один в другой -- это означало, что
вождь пребывал в ярости.
Затем В'Зек испустил рев, подобный реву смертельно раненого ф'ноя.
-- Так пусть увидят то, что хотят! -- крикнул он так громко, что
половина армии обернулась.
Он схватил верхние клешни З'Йона своими клешнями и сжимал их до тех
пор, пока шаман, чувствуя сильную боль и опасаясь за сохранность своей
оболочки, не затопал ногами.
Наконец В'Зек отпустил его. Вождь прыгал и скакал, как малое дитя,
затем, с видом заговорщика, изогнувшись, как будто желая нашептать тайну
магических знаний, забормотал прямо в ухо шаману:
-- Они не могут видеть моих мыслей.
* * *
Павел Конев отскочил в сторону. Верхушка алебарды ушла в землю как раз
в том месте, где он стоял. Ж'бур засвистел от усилия, стараясь всеми
четырьмя захватывающими ногами вытянуть оружие. Оружие подалось.
Но медленно, слишком медленно. Не дожидаясь, пока абориген снова начнет
раскачивать длинный неуклюжий шест, Конев подскочил ближе. Ж'бур снова
засвистел, опустив алебарду, и схватился за дротик. В это мгновение Конев
прыгнул ему на спину и занес булаву над его головой.
Стоявшие вокруг зрители ударяли дротиками по своим панцирям, отдавая
этим грохотом дань его доблести. Хлопки и возгласы Гринберга и Марии
потонули во всеобщем шуме. Соскочив вниз с ж'бура, Конев по-дружески отвесил
ему звонкий удар по тому месту, где хватательная нога соединялась с
панцирем.
-- Ты чуть не расколот меня надвое, Н'Кор, даже несмотря на то, что у
алебарды деревянный наконечник.
-- Я и намеревался это сделать, -- сказал Н'Кор. К счастью, несмотря на
проигрыш, солдат не выглядел рассерженным. -- Я считал, что у меня это легко
получится. Ведь я довольно часто сбивал тебя с ног, когда мы только начинали
наши маленькие игры. Но ты учишься, и ты, мягкотелый, лучше меня уклоняешься
от ударов. О таком я мог бы только мечтать. Я полагаю, что это оттого, что у
тебя только две ноги.
Ж'буры были менее проворны -- с широкими, бронированными телами и тремя
ногами с вывернутыми наружу носками.
"Конечно, -- размышлял Гринберг, в то время как Конев медленно повторял
свои действия, чтобы дать возможность ж'бурам проследить за его движениями,
-- ж'буры не очень-то хрупкие существа". При тренировке с алебардой она
должна была бы отскочить от панциря, оставив след, похожий на кровоподтек на
человеческом теле.
-- Хорошее упражнение, -- говорил Конев, обращаясь к Н'Кору, -- имея у
себя под боком м'саков, мы должны как можно больше тренироваться,
Н'Кор озадаченно зашумел, что прозвучало так, будто бы щетками скребли
по барабану.
-- Но ведь у вас есть маленькое оружие, которое вы носите на поясе и с
помощью которого посылаете вечный сон далеко вперед. Поэтому вам не нужно
будет драться, непосредственно соприкасаясь с противником.
-- Да, но только в том случае, если все пойдет по плану, -- согласился
Конев. -- Однако ведь нередко в сражении не все идет по заранее намеченному
сценарию?
В эту минуту Н'Кор издал грохочущие звуки, что означало хихиканье.
-- Предстоящее сражение и будет первым таким случаем. Как я уже
говорил, для торговца у тебя неплохо получается.
-- Х-м-м, -- все, что ответил ему на это Конев. И, отирая рукой,
покрытой рыжими волосами, испарину со лба, направился к своим товарищам.
-- Что они делают? -- спросил он Гринберга. V капитана всегда был при
себе видеоэкран.
-- Они разбивают лагерь, так же, как и мы, -- ответил тот, бросив
взгляд на экран.
-- Как далеко отсюда они находятся? -- спросила Мария.
Ей и Коневу пришлось немного подождать, пока Гринберг ввел в видеоэкран
новые инструкции. Лагерь м'саков исчез, уступив место карте близлежащей
территории. Две точки загорелись на карте: одна золотистая, другая --
угрожающе алая.
-- Примерно в пятнадцати километрах, -- ответил Гринберг, сверяясь со
шкалой, расположенной на одной из сторон экрана.
-- Завтра, -- задумчиво произнесла Мария. Ее темные глаза как будто
подернулись пеленой. Казалось, она находится далеко отсюда. Гринбергу уже
начинало надоедать подобное отвлеченное выражение чувств. Он побывал во
многих сражениях и стычках, и все они случались неожиданно и не оставляли
ему времени на что-либо, кроме ответной реакции. Преднамеренное ожидание боя
было до известной степени тяжелее, нежели участие в нем.
Поскольку людям требовалось жилье меньших размеров, чем ж'бурам,
установленные ими палатки по сравнению с укрытиями местных жителей выглядели
совсем крошечными. Но палатки из оранжевого нейлона казались огненно-яркими
на фоне палаток из неокрашенного, тяжелого материала Л'Рау. Мария приоткрыла
полог. Не решаясь войти в палатку, она переводила взгляд с Гринберга на
Конева. День быстро клонился к закату. Света лагерных костров не хватало,
чтобы капитан мог увидеть краску смущения на лице Марии. У нее была темная
кожа. Окажись на ее месте Дженнифер, сомнений бы не было.
-- Пошли со мной, -- тихо сказала Мария. Теперь двое мужчин посмотрели
друг на друга.
-- Кто? -- спросили они одновременно. Они улыбались, но без особой
радости. До этого момента они не испытывали особых трудностей с тем, как
делить ее расположение Но вполне вероятно, что эта ночь будет последней.
Мария тоже знала об этом.
-- Оба.
Гринберг и Конев снова переглянулись. Такого еще не было. Конев пожал
плечами. Гринберг улыбнулся.
-- Пошли же, черт возьми, -- нетерпеливо сказала Мария.
Когда полог палатки коснулся Гринберга, он почти не сомневался в
неординарности предстоящей ночи.
* * *
Сидя в безопасности на "Летящем фестоне" и читая фантастику, Дженнифер
мечтала оказаться рядом со своими тремя товарищами. Совсем недавно она
слышала их всех, связавшись с ними, чтобы узнать их мнение по поводу того,
как можно использовать корабль в предстоящей схватке. Ничего нового они ей
не сообщили. Летать низко и создавать как можно больше беспорядка -- самое
лучшее, что они могли предложить. Дженнифер даже показалось, что их мысли
находятся где-то в другом месте.
"Они могли бы попросить меня спуститься", -- подумала она. Ничего бы не
произошло, если бы она посадила "Летящий фестон" вблизи лагеря, а затем
отыскала бы блестящие палатки торговцев. За исключением огромного павильона
принца К'Седа, палатки людей были самыми заметными объектами в лагере.
Но друзья ничего не сказали ей по этому поводу, а являться без
приглашения было не в ее привычках. Дженнифер с грустью ощутила, как глубоко
ее ранило такое подразумеваемое неприятие. Трое ее друзей находились в своем
собственном мире, где ей не было места. "Возможно, это просто потому, что я
значительно моложе любого из них", -- успокаивала Дженнифер себя и не верила
этому. Не имело значения, какие курсы она закончила, все равно она не была
предпринимателем. Гринберг должен был сожалеть о том, что он выбрал ее.
Она заставила себя продолжить чтение романа. Это напомнило ей о том,
что у нее тоже есть свое место в интеллектуальном мире, где она считалась
энергичной и подающей надежды, а не только слишком юной и неопытной. К
несчастью, это также напомнило ей о том, что ближайший центр цивилизации
находится на расстоянии нескольких световых лет.
Дженнифер начала придумывать свои собственные фантастические истории. В
одной из них она спасала "Летящий фестон" от страшной опасности,
подстерегающей его в космосе. Торговцы уже были готовы погрузиться в сон и,
развернув световой парус, возвращаться обратно на досветовой скорости, что,
несомненно, заняло бы не одно столетие. Но, вооруженная одной лишь
отверткой, однако полная решимости, Дженнифер восстанавливает
гипердвигатель.
Она посмеялась над собой. Даже до эпохи космических полетов подобный
рассказ сочли бы низкопробной научной фантастикой. Сейчас же эта история
выглядела просто нелепо. Случись что-нибудь, и самое лучшее, что она могла
бы сделать, это закричать, взывая о помощи, все другие варианты были
значительно хуже.
Она понизила температуру в своей каюте до такой степени, что стало
прохладно. Затем, откопав несколько шерстяных одеял, плотно укуталась в них
и в конце концов уснула. Но это были совсем не те теплые объятия, которыми
она хотела бы насладиться.
II
-- А говорили, что они в четыре раза крупнее нас. Но ведь это не так?
-- принц К'Сед, казалось, был удивлен, изучая выстроившиеся ряды вражеского
войска.
-- Ваше высочество, вы знали об этом и раньше, -- заметил Гринберг,
надеясь успокоить предводителя т'кайцев. -- Вы ведь достаточно часто
принимали при своем дворе послов м'саков.
-- Послы отличаются от солдат, -- возразил К'Сед.
Теперь он мог убедиться, что м'саки во многом походили на ж'буров,
которыми он управлял, однако, кажется, это не очень его утешало. Наблюдая за
вооруженными силами м'саков, Гринберг понял, почему принц продолжает
испытывать тревогу. Ряды м'саков были зловеще молчаливы и неподвижны, в то
время как т'кайцы сновали туда-сюда и болтали, будто все еще находились в
походе. Глядя на то, как они трещат и тараторят, стремясь превзойти один
другого, нельзя было вообразить, что они находятся не на базаре, а на поле
сражения. По сути, они и были торговцами, а не воинами. М'саки, к несчастью,
все как один были воинами. Капитан постепенно начал осознавать, что
поведение северян содержало в себе более глубокий смысл, чем просто
демонстрация отменной дисциплины. У них все было рассчитано на то, чтобы
устрашить противника. Даже зеленый цвет их знамен должен был раздражать
ж'буров, которые выступали под знаменами невоинственного бронзового цвета.
Гринберг подумал о множестве других подобных мелочей, призванных
воздействовать на психику К'Седа и его армии, на которые он не обратил
внимания.
И все же т'кайцы имели такое преимущество перед врагами, какого не было
до сих пор ни у одной армии на Л'Pay.
-- Они не смогут скрыть от нас своих замыслов, -- напомнил он К'Седу.
-- Мы узнаем обо всех и сможем принять контрмеры.
Пожалуй, впервые его слова совершенно не соответствовали тому, о чем он
только что думал.
* * *
Нечто странного цвета, совершая непонятные и путаные движения,
пробиралось сквозь ряды т'кайцев. В'Зек смотрел на эту картину с
нескрываемым удивлением: уж не духов ли привели с собой южане, чтобы те
сразились на их стороне? Стараясь подавить в себе суеверный страх, он
поинтересовался об этом у З'Йона.
-- Все возможно, мой господин, но я не обнаружил никаких следов
присутствия духов, -- ответил шаман. -- Я думаю, вы приняли за духов
мягкотелых.
В'Зек содрогнулся от отвращения. Мягкотелые передвигались как... как...
В'Зек довольно долго пытался подобрать сравнение. Наконец ему пришло на ум
сравнение с водой, льющейся из кувшина. Но он не успокоился. Живые существа
не имели права передвигаться подобно воде, льющейся из кувшина.
Он подал знак своим барабанщикам. Их грохот стал сигналом к
выступлению. Лишь несколько секунд В'Зека беспокоила мысль о том, что за ним
наблюдают с неба. В бою, где копье против копья, события будут развиваться
слишком быстро, чтобы это имело значение. И он был абсолютно уверен в том,
что эти предметы в небе не в состоянии прочесть его мысли. В противном
случае ненависть, кипевшая в нем, давно бы уже спалила их дотла.
* * *
-- Они наступают, -- доложила Дженнифер.
Голос Гринберга был сух:
-- Я заметил. Следи за экраном и постарайся разгадать, что они
задумали. -- После паузы он продолжил: -- Наступают двумя шеренгами, ничего
особенного я пока не вижу. Какие бы у В'Зека ни были карты, он не спешит
раскрывать их перед нами.
-- Я тоже так думаю. -- согласилась Дженнифер и, помолчав, добавила: --
Наверное, нам не следовало давать им возможность свыкнуться с мыслью о том,
что над ними висят наши авиетки.
-- По-видимому, ты права. Но разговор об этом надо было заводить
раньше.
Дженнифер, сама того не желая, залилась краской смущения. К счастью,
Гринберг не мог ее видеть.
-- Дело в том, что мне только сейчас пришла в голову эта мысль.
-- Ну, а я и вовсе не задумывался над этим. Поэтому и осуждать тебя я
не имею права. Мы все здесь генералы-любители. Меня утешает лишь то, что
этим наши достоинства не исчерпываются. Как ты считаешь, нам пока не следует
показывать северянам "Летящий Фестон"?
-- Все решится довольно скоро, не так ли?
-- Я надеюсь. Хотя то, что происходит в жизни, не всегда совпадает с
тем, что мы задумываем. Ладно, пожелай нам всем удачи.
-- Желаю, -- откликнулась Дженнифер, -- вам троим она особенно
необходима, ведь вы находитесь на земле.
Капитан не ответил. Дженнифер вздохнула. "Летящий фестон" начал
стремительно снижаться над местом предстоящей битвы. Рев рассекаемого
воздуха наполнил кабину, как только Дженнифер включила наружные микрофоны.
Спустя некоторое время она выключила их и включила корабельную сирену. Даже
с выключенным усилителем мощный звук сирены с такой силой отразился от
корпуса