. Как ваше имя? 42 Лидия. Лидия. Д ж е и н. А меня зовите Джейн. О, я уверена, что мы с вами будем дружить. У вас чистые и добрые глаза. И у меня такие же... когда я не перебираю больше нормы. Дэвис берет из ее руки бокал и отдает официанту. Джейн. Видите какой контроль? Вы еще не замужем? Дэвис. Пойдем, дорогая. Он снова отнимает у нее бокал, который она ловко сняла с подноса у проходившего официанта. Джейн (Лидии). Мы еще увидимся. И внезапно застыла, округлив глаза от восторга и всплеснув руками. Она разглядела диадему на голове у Лидии. Джейн. Боже! Какая прелесть! Подлинные бриллианты? Лидия смущенно кивает. Безруков. Можете убедиться собственноручно. Он снял с головы Лидии диадему и бережно положил ее в подставленные ладони Джейн. Джейн. Невероятно! У нас, в Англии, даже самые зажиточные леди не рискуют появляться в свете в подобных украшениях. Они предпочитают сиять фальшивым блеском имитированной копии. Подлинник хранится в сейфе банка, и извлекают его оттуда лишь в исключительных случаях. Получив, например, приглашение от королевы в Букингемский дворец. Безруков (смеясь). Вот вам, господа, налицо очередное преимущество социализма перед капитализмом. У нас этой проблемы нет. Дэвис. Потому что все бриллианты конфискованы государством. Безруков. Потому что у нас покончено с грабежами. Наши улицы безопасны. Государство надежно охраняет наш народ. Джейн. Это верно! Говорят, в Москве можешь гулять всю ночь напролет безо всякого риска быть изнасилованной. Но все же в такой диадеме я бы не отважилась сунуть нос на улицу даже в Москве. Знаете, Лидия, вы отчаянно храбрая женщина. Вы владеете приемами джиу-джитсу? Пли самбо? Лидия. Нет. Но... постоять за себя сумею. Д ж е и н. Я завидую вам, Лидия, белой завистью. Я из весьма состоятельной семьи, но таким сокровищем даже в мечтах не обладала. Ну, в Голливуде кинозвезда с мировым именем может себе такое позволить. Но у вас, в стране, как вы сами называете, рабочих и крестьян, чтоб молодая начинающая актриса обладала... Безруков (перебивает). А чем наша звездочка хуже голливудской звезды? Разве лицом не вышла? Или фигурой? Джейн. Нет, конечно! Лидия - прелесть! И эта диадема ей удивительно к лицу. Она возвращает Лиде диадему, и та неловко пытается водрузить ее себе на голову. Дэвис приходит девушке на помощь. Дэвис. Судя по тому, как вы ее надеваете, вы еще явно не привыкли носить ее. Сознайтесь, милая, взяли напрокат из государственного музея или из сейфа драгоценного реквизита киностудии "Мосфильм"? Ничего зазорного в этом нет. Тем паче, что в вашей стране, насколько я знаю, весьма модно устраивать мистификации... для зарубежных гостей. Порой доходит до курьезов. Как-то мне довелось сопровождать делегацию британских ученых по московским институтам. И в каждом из них мы обнаруживали один и тот же огромный и дорогой ковер ручной работы, разостланный в холле. Потом все выяснилось. Стоило нам пройти по этому ковру, как его тотчас же, вслед за нами, скатывали в рулон и на предельной скорости отвозили в следующий по нашему маршруту институт. Потом мы обогнали автомобиль со злополучным ковром. Машина застряла на дороге из-за поломки. В очередном институте мы уже не ступали по мягкому ворсу драгоценного ковра, а скользили по пластиковому полу. Это по-детски наивно и даже трогательно. Ему хотел ответить Безруков, но Лидия его опередила. Лидия. Уважаемый мистер Дэвис, я не сомневаюсь в правдивости вашего рассказа. Но, согласитесь, дураков немало в любой стране, независимо от идеологии и государственного строя. Джейн пришла в восторг и захлопала в ладоши. Джейн. Браво, Лидия! Вы окончательно покорили меня. Гости вокруг стали оглядываться на аплодирующую Джейн. Дэвис нашел выход из положения. Дэвис (поцеловав Лидии руки, громко провозгласил). Господа! Прошу внимания. Наша очаровательная гостья, героиня будущего фильма, не только красива и умна, в чем я имел удовольствие убедиться в нашей короткой беседе, но еще и прелестно поет, о чем мне сообщил по секрету автор этого фильма господин Анатолий Безруков. Я полагаю, что вы, Лидия, не откажете нам в удовольствии. Л и д и я. Но я не готова... Я не собиралась петь. Безруков. Лидочка, но вы не откажете нашим любезным хозяевам? Вот Коля Смирнов вам саккомпанирует на гитаре. Господа, похлопайте ей хорошенько, и она не устоит перед вашим напором. Вокруг Лиды образовался плотный круг стянувшихся со всего зала гостей, и под их аплодисменты Николай Смирнов тронул струны гитары и этим как бы призвал аудиторию к тишине. Лида запела чуть хриплым низким голосом печальную и очень лирическую русскую песню на слова Сергея Есенина "Клен ты мой опавший". Зал, затаив дыхание, слушал. Лидия (поет). Клен ты мой опавший, Клен оледенелый, Что стоишь нагнувшись Под метелью белой? И тогда осторожно, чтоб не перекрыть своим баритоном голосок Лиды, подхватил гитарист. Смирнов (поет). Или что увидел? Или что услышал? Джейн застыла с недопитым бокалом у губ. Откровенно любуется Лидией британский атташе Роджер Дэвис. Анатолий Безруков краем глаза наблюдает за ним и не может скрыть удовлетворенной усмешки. Джейн отпила из бокала и, опорожнив его, потянулась к официанту, чтоб заменить новым. Но официант не замечает ее движения. Он, не шелохнувшись, слушает песню. 14. Экстерьер. Улицы Москвы. Ночь. От подъезда британского посольства один за другим отъезжают автомобили иностранных и советских марок с гостями. Анатолия Безрукова и Лидию провожает до серой "Волги" сам атташе, Роджер Дэвис. В волосах Лидии сверкает диадема, голые плечи укутаны в соболий палантин. Дэзис распахивает перед ней дверцу машины и припадает губами к ее руке. Дэвис. Вы были душой этого вечера. Я горжусь знакомством с вами. Лидия. Спасибо. Было очень, очень мило. Передайте привет вашей супруге. Я не успела с ней попрощаться. Дэвис. Передам. И приношу свои извинения. Ей пришлось покинуть прием раньше времени. Не рассчитала своих возможностей. Знаете, ирландцы вообще отличаются пристрастием к горячительным напиткам. Лидия. Джейн - ирландка? Сейчас я понимаю, откуда ее эффектная красота. Дэвис. Она ирландка по матери. Но смею вас уверить, что и чистокровные англичанки не уступят ирландкам в красоте. Лидия. Вы англичанин, не правда ли? Дэвис. Вы прозорливы. Итак, до следующей встречи. Надеюсь, она не за горами. Вслед за Лидией сел на заднее сиденье Безруков и из открытого окна помахал Дэвису. Безруков. Дорогой Роджер, это уж зависит от вас. Мы - люди малюсенькие. И в вашей воле нас пригласить. Мы готовы в любое удобное для вас время. Д э в и с. Непременно, непременно. А если и вы решите нас с женой пригласить к себе, скажем, домой, в неофициальном порядке, мы с радостью нанесем вам визит. Серая "Волга" мягко тронулась с места и влилась в поток других автомашин. Безруков и Лидия сидят сзади. За рулем-шофер. Безруков откинулся на мягкую спинку сиденья и глубоко перевел дух, как после тяжелой работы. Безруков. Ну, кажется, часть работы сделана - этот гусь клюнул. Знаешь, что он у меня спросил как мужчина мужчину? - Замужем ли ты? Кто твой муж? Л и д и я. И что вы ему ответили? Мне любопытно узнать кое-что о себе. Безруков. Я ему подкинул наживку. Мол, ты замужем, но сейчас твой муж в отъезде. Часто отлучается из Москвы. Не смог скрыть своей радости, стервец. А еще дипломат. Я всегда считал, что дипломаты в подметки не годятся нашему брату-разведчику. Типичный бабник. Это, милая, международная категория. Во всем мире одно и то же. В общем, наши сведения о нем подтверждаются. Сей малый идет на крючок, и от тебя уж зависит, чтоб он с крючка не сорвался. Лидия. Как зовут моего мужа? Мне бы не мешало это знать. Безруков. Узнаешь. Да ты сама придумай ему имя. У вас, у женщин, есть свои излюбленные мужские имена. А мы это имя утвердим. Теперь - к делу. Давай-ка, мать, диадему. Снимай, снимай. У нас она будет сохранней. (Шоферу.) Иванов! Возьми-ка и спрячь. Привезешь и сдашь под расписку. Понял? А пока - головой отвечаешь. Шофер, не оборачиваясь, взял в ладонь диадему, одной рукой раскрыл бархатную коробку и уложил туда диадему, защелкнул и спрятал в ящик у приборной доски, откуда тускло блеснула сталь револьвера. Лидия сразу потускнела. Потянула с плеч соболий палантин. Лидия. Возьмите и это. Безруков. Соболя пусть при тебе остаются. Лидия. Дорогая штука. Ну ее к богу. Потом не рассчитаешься. Безруков. Ладно, давай. Лидия. Ну вот и кончен бал. Золушка возвращается из дворца в свою убогую хижину. Кстати, я забыла о времени. Прозеваю последний поезд. Можно побыстрее? Безруков. Не гони, Иванов. Ты, Лида, не поедешь домой. Сегодня ночуешь в Москве. Лидия. Где? Безруков. Сюрприз. Бал для Золушки не окончен. Он только начинается. И бедной Золушке самая пора стать блестящей принцессой. Иванов, давай к "Ласточкиному гнезду". Лидия. Куда это? Какое еще "Ласточкино гнездо"? Безруков. Вот послушай, мать, сказку и извлеки для себя урок. В некотором царстве, в некотором государстве, а вернее, в самом центре Москвы, в небоскребе, на двадцатом этаже свили гнездо "ласточки". Уютное крохотное гнездышко. Однокомнатное. С ванной. С кухней. С центральным отоплением. С мусоропроводом. И в этом гнездышке вершатся важные дела. Для нашего государства. И всего прогрессивного человечества. Теперь гнездо пустует в ожидании новой "ласточки". Вот ты туда и въедешь сегодня. А вещички твои забросим в другой раз. Надо, мать, обживать гнездышко. Этот англичанин не замешкается. Быстро устремится в "Ласточкино гнездо". Мы должны быть готовы к его приему. 15. Интерьер. "Ласточкино гнездо". Ночь. Из открытого окна обозревается ночная Москва. С пунктирами огней многочисленных улиц и ползущими огоньками автомобилей. Вдали переливают рубином красные звезды на башнях Кремля. Лидия лежит грудью на подоконнике, очарованная открывшимся ей видом. Лидия. Какая красота! Вот бы жить в таком месте! Безруков (из-за ее плеча). Вполне достижимая цель. Ты уже здесь живешь. Правда, временно. Но после успешного завершения операции тебе гарантирована собственная квартира. Ничем не хуже. Лидия. Где гарантия, что меня не обманут? Безруков. Мы расписок, как ты понимаешь, не даем. Тут, мать, приходится верить на слово. А слово органов государственной безопасности лучше любой гарантии. Лидия отходит от окна, обводит взглядом комнату, уютно и со вкусом обставленную, с просторной квадратной тахтой у стены под персидским ковром. Безруков. Хорошо бы на стенку - несколько твоих портретов. Фотографии родителей имеются? Л и д и я. В альбоме. Маленькие. Безруков. Увеличим. Тут для них место. Любящая дочь... Так сказать. Еще не мешает что-нибудь из твоего детства. Лидочка-школьница. Лидочка-умница. Лидия (открываяящики шкафа). Ох, тут и белье, и скатерти. Безруков. Полный комплект. Чистое и выглаженное. Все предусмотрено. И проверено в деле. Лидия. Кем? Безруков. Теми, кто жил тут до тебя. Лидия. "Ласточками?" Безруков. Ими, голубушка. А кем же еще? Лидия вынимает из ящика большую фотографию и с удивлением рассматривает ее. Это портрет актера, исполнителя цыганских романсов Николая Смирнова, с которым она пела нынешним вечером на приеме в британском посольстве. Лидия перевела взгляд с портрета на ухмыляющегося Безрукова. Лидия. Тоже - "ласточка?" Безруков. Ласточки, как известно, бывают и женского, и мужского пола. Ты, милая, угадала. Придется взгреть за то, что не прибирает за собой, оставляет следы. Он уже получил в награду отдельную квартиру за свои труды... Лидия. Где он трудился? Здесь? (Кивнула на тахту.) Безруков. Именно здесь. Где и ты будешь трудиться. А до тебя показали свое прилежание многие-многие "ласточки". Лидия. На ком специализируется мой коллега Смирнов? Не на гомосексуалистах, надеюсь? Безруков. Нет, это не его профиль. Он у нас работает по линии жен дипломатов. По всей вероятности, он займется рыжей Джейн, женой мистера Дэвиса. Лидия. Вот как! Обложили все семейство. У них еще сын, кажется... Мальчик. Как насчет него? Безруков. Понадобится - и им займемся. Главное - цель, а средства... годятся любые. Они осматривают ванную, кухню. Безруков, как услужливый хозяин, распахивает перед Лидией двери, открывает ящики настенных шкафов, демонстрирует содержимое холодильника. Лидия. Голова кружится. Я никогда и не мечтала, что буду хозяйкой такого гнездышка. Можно я разуюсь? Ноги устали. Безруков. Ты - у себя дома. Можешь даже нагишом ходить. Лидия. Это я сделаю, когда останусь одна. Безруков. Полного одиночества я тебе не гарантирую. Он подошел к стене и сдвинул небольшую картину, открыв круглое отверстие. Лидия. Что это? Безруков. Око. И не единственное. Даже на потолке, прямо над тахтой. Лидия робко оглядывает стены и потолок, чуя на себе чуткие подсматривающие взгляды. Безруков, смеясь, берет ее за руку и ведет за собой в кухню. Безруков. Никакой мистики. Никаких таинств. Сейчас все увидишь своими глазами и быстро освоишься. Леша парень смирный и дисциплинированный. Через день-другой перестанешь замечать его присутствие за стеной. Он потянул на себя полку с посудой, и весь кухонный шкаф легко оторвался от стены, открыв потайной вход в соседнее помещение. Лидия прошла за Безруковым в узкую комнату, тесную от обилия разной аппаратуры - от видеокамер на треногах до магнитофонов и множества других, поблескивающих никелем и хромом, предметов электронного оборудования. На вертящемся стуле сидел молодой сержант в военной форме. Безруков. Познакомься, Леша, с новой хозяйкой. Ее зовут Лида. Сержант вскочил и щелкнул каблуками. Сержант. Добро пожаловать в "Ласточкино гнездо". Успеха вам! Безруков. Теперь, Лида, посмотри, как это все будет выглядеть на экране. Смотри сюда. Лидия приникла глазом к окуляру, и перед нею предстала тахта и персидский ковер на стене. Сержант повернул рычажки и освещение усилилось, сначала с одной стороны, потом-с другой. Затем камера наехала крупно на изголовье и стала шарить по всей тахте, увеличивая все до мельчайших подробностей. Безруков. План сверху. Лидия теперь видит тахту сверху. Безруков. Пойдем, милая. Надеюсь, твое любопытство полностью удовлетворено. Лидия. Последний вопрос. Когда я буду в постели одна, Лешино присутствие за стеной обязательно? Безруков. Такова инструкция. Круглосуточное дежурство. Дежурные меняются каждые четыре часа. Они тебя не будут тревожить. А что касается голого женского тела, то, смею тебя уверить, они тут такого нагляделись, что их сразу начинает тошнить, стоит только снять обувь перед объективом. Лидия и Безруков прошли через кухню и сели на тахту. Лидия. Тут найдется что-нибудь выпить? Мне необходимо. Безруков принес из бара несколько бутылок, откупорил. Лидия. Лейте побольше! И знаете, что, Безруков? Оставайтесь ночевать... со мной. Безруков. Это как понимать? Боишься остаться наедине с Лешей? Лидия (похлопывая ладонью по тахте). Здесь мне предстоит соблазнить британского атташе, а я, провинциальная девушка, могу опростоволоситься и опозорить наши славные органы. Вы же - мужчина бывалый. Порепетируйте со мной. Вместе освоим поле будущей битвы. А? Шеф? Или вас тоже Леша за стенкой смущает? Безруков какое-то время сидел задумавшись, потом стал развязывать галстук. Безруков. Эй, Леша! Ты слышишь меня? Поезжай домой. Я тебя освобождаю от дежурства. 16. Интерьер. Зал заседаний студии. День. За тем же столом, с двумя флажками, советским и британским, идет горячая перепалка обеих сторон. Пепельницы переполнены окурками. Бутылки с минеральной водой осушены до дна. Безруко в. Я, как автор сценария, категорически возражаю против дополнительных эпизодов, предложенных британской стороной. На сценарии стоит мое имя, которое до сих пор пользовалось уважением, и я вынужден буду снять его с титров, если британские предложения будут приняты. Английский р е ж и с с е р. Но это звучит уже ультиматумом. Представитель министерства. Ультиматум не ультиматум, но мы со своих позиций не сойдем. Английский режиссер. А почему вы пола- гаете, что мы все время будем уступать? Какое же это к черту равное партнерство? Это - игра в поддавки, к которой вы принудили западные правительства в сфере политики, но так они, политики, и пусть уступают вам бесконечно... пока не очутятся в пропасти. Я же - деятель искусства и намерен отстаивать свои принципы. Безруков. Прошу слова. Следовательно, если я вас правильно понял, порнография, грязный секс - это и есть ваши принципы, за которые вы готовы стоять насмерть. Британский продюсер. Позвольте, позвольте, господа. Порнография, грязный секс... Слова, слова. Никакой порнографии мы в этот фильм не протаскиваем. Красивое обнаженное тело - что может быть прекрасней? Это - гимн красоте человека, и еще в Древней Греции... Представитель министерства.ВДревней Греции не было кино - самого массового из искусств. Британский продюсер. Наконец, кино - это коммерция. Я вложил изрядную сумму и хотел бы вернуть ее хотя бы без убытка. Я уже не говорю о прибыли. Без секса современный зритель не ест кино. И залы будут блистательно пусты. Представитель министерства. Это ваш зритель. А наш, советский, зритель за версту обойдет кинотеатр, где подобную гадость покажут. Безруков. И не только в этом дело. Я не хочу насиловать правду жизни. Наша советская девушка стыдлива, скромна, застенчива. Она даже перед любимым не обнажится при свете. Британский режиссер. В таком случае будет логично предположить, что вы, советские люди, размножаетесь посредством искусственного осеменения... Британский продюсер. Я извиняюсь за грубоватый юмор моего коллеги. У меня есть соломоново решение, которое, надеюсь, удовлетворит обе стороны. Снимем те сцены, на которых настаиваем мы, но в русском варианте, что пойдет на ваших экранах, эти сцены будут вырезаны. Представитель министерства.Это зву-чит более или менее конструктивно. Надо будет обсудить в деталях... Безруков. Напрасная затея. Абсолютно непродуктивная. Голоса с обеих сторон. - Почему? - Почему? Безруков. Вы не найдете во всем Советском Союзе актрисы, которая согласится позировать перед камерой обнаженной, тем более совокупляться на глазах у всей съемочной группы. Это противно морали нашего общества. Я могу пойти на пари с любым из моих британских коллег: узнай наша актриса, утвержденная на эту роль, что ей предложат играть такое, и она, не задумываясь, откажется от роли. Представитель министерства. Он, пожалуй, прав. Мы это упустили из виду. Директор. Объявляется перерыв. Участники заседания встают из-за стола, продолжая спорить. Дэвис очутился рядом с Безруковым. Д э в и с. Я бы никогда не подумал, что наша прелестная Лидия такая пуританка. Безруков (разводит руками). Увы! Дэвис. Моя жена собиралась ей позвонить. Но у нас нет ее телефона. Вы не могли бы мне его дать? Безруков. С удовольствием. Я вам запишу. Он быстро черкнул номер телефона в блокноте, вырвал страничку и протянул ее Дэвису. Безруков. Желаю успеха. Дэвис. Это - жене, не мне. Безруков. Ну, это уж вы с женой разберетесь. Кстати, больше вас ничто не интересует? Дэвис. Например? Безруков. Скажем, вернулся ли ее муж из отъезда? Дэвис (помедлив). Это представляет несомнен- ный интерес. Оба рассмеялись и двинулись вместе с остальными из зала заседаний. 17. Интерьер. Класс языковой школы. День. В большом светлом классе в застекленных кабинах сидят с радионаушниками на головах хорошенькие юные девицы, сосредоточенно вслушиваясь в нашептываемые им тексты. Кабины тянутся с обеих сторон класса, оставляя узкий проход. Девицы так хороши, что Лидия, пробираясь вдоль застекленных кабин к выходу из класса, не может отвести от них взгляда. Лидию сопровождает благообразная старушка в старомодном пенсне - ее педагог. Педагог. Вы, дорогая моя, делаете несомненные успехи. Хороший музыкальный слух позволяет вам уловить мелодию английской речи. Но двух часов занятий в день явно недостаточно. Сроки очень сжаты. Съемки фильма начнутся вот-вот. Мне предложено заниматься с вами по пять часов в день. Лидия. Кто эти девушки? Они тоже учат английский? Педагог. Вот уж, право, не интересовалась. Да у нас тут и не принято проявлять излишнее любопытство. Лидия. Они актрисы... вроде меня? П е д а г о г. Не уверена. Возможно, стюардессы... А может быть, кто-нибудь еще... Одно с уверенностью могу сказать... все они отменно хороши. 18. Интерьер. Магазин. День. Магазин "Березка", обслуживающий исключительно иностранцев и только за заграничную валюту, ломится от изобилия товаров, явно не советского производства. Здесь, в отличие от соседних, обычных, магазинов, где к полупустым полкам тянутся длинные озлобленные очереди усталых москвичей, почти безлюдно. И по-лакейски вежливые продавцы ловят взгляды нескольких, лениво разгуливающих вдоль прилавков, иностранцев. В дверях, как цербер, стоит упитанный охранник в штатском, а за зеркальными стеклами витрин мелькают изумленные и угрюмые лица прохожих - советских граждан, коим вход в этот магазин строго воспрещен. Среди редких посетителей магазина - Джейн и Лидия. Простенькое, непритязательное платьице на Лидии резко контрастирует с яркой, красочной одеждой, выставленной за прилавками. Девушка явно смущена и чувствует себя неловко в этом магазине, она оглядывается то на швейцара, то на каменно улыбающихся продавцов. Лидия. Пойдемте отсюда, Джейн. Джейн. Вы меня удивляете, Лидия. Что вас смущает? Это ведь в порядке вещей. Я на свои деньги делаю вам подарок ко дню рождения. Потому что вы прелесть... вы нравитесь нам с Роджером... Мне это доставляет удовольствие. Я никак не нарушаю суверенитета вашей страны. Лидия. Вы давно в нашей стране? Джейн. Уже... почти полгода. Лидия вздыхает и выразительно взглядывает на Джейн. Лидия. Ладно. Вам меня не понять. Только давайте побыстрее купим и уйдем отсюда. Джейн (обняв ее за плечи). Я не предполагала, что прогулка в этот магазин испортит вам настроение. Простите меня. Хорошо, мы управимся быстро. Вот здесь, мне кажется, симпатичные вещи... выбирайте, что вам по душе. Продавец с тренированными бицепсами, плотно облегаемыми рубашкой, один за другим услужливо раскладывает перед ними костюмы, платья, со снисходительно-насмешливым видом поглядывая на растерявшуюся Лидию. Лидия (неуверенно). Пожалуйста, это... не слишком дорого? Джейн. Цена пусть вас не волнует. Как это говорят у вас, в России? Дареному коню... не заглядывают в рот. Продавец. Не совсем точно, мисс. У нас, в России, говорят: дареному коню в зубы не смотрят. Но тем не менее, поздравляю вас, вы делаете успехи в русском языке. Д ж е и н. Я еще только начинаю учиться. Мне так нравится ваш язык! В нем чувствуется сила... Большие просторы. Такой язык подстать великому народу. Продавец. Абсолютно согласен с вами, мисс. Вы - американка? Джейн. Фуй! Неужели вы не отличаете нас, британцев, от этих... Продавец. Простите, виноват. Джейн с Лидой не сразу определили, к чему относились извинения продавца, потому что он вдруг вышел из-за прилавка и решительно направился ко входу в магазин, откуда донесся шум. Там, в дверях, неопрятно одетый человек явно рабочего вида ломился в магазин, оттесняя пытающегося его задержать охранника. Человек этот (назовем его Пуговкин) к тому же заметно навеселе и достаточно крепок, поэтому даже подоспевший на подмогу продавец вдвоем с охранником не в состоянии его одолеть. Пуговкин. Почему нельзя? Почему нельзя? Не толкай рабочего человека! Руки прочь! Джейн в изумлении смотрит на завязавшуюся в дверях борьбу. Из-за прилавков на подмогу своим спешат другие продавцы. Д ж е и н. Не троньте его! Лида, дорогая, переведите им. Пусть его оставят в покое. Не терплю насилия. Я за него уплачу. (Обращается к Пуговкину.) Что вам купить? Служащие магазина в смущении отпускают Пуговкина, и он, покачиваясь на нетвердых ногах, удовлетворенно пробежал глазами по полкам, а затем с пьяной ухмылкой уставился на Джейн. Пуговки н. Ух, в глазах зарябило! Вот это магазин! Полный коммунизм. Что душе угодно! От живут! Джейн. Нате вам денег и купите себе что-нибудь. Пуговки н. На хрена мне твои деньги. У меня своих, советских, достаточно. Лидия. Здесь за советскую валюту не продают. Пуговки н. Тебя не спрашивают и... ногами не дрыгай... Ясно? (Охраннику.) Так почему к советским денежкам такое неуважение? А? Разрешите полюбопытствовать. Охранник. Так положено. Уходи, пока цел. Сейчас милиция прибудет. Пуговки н. Зачем милицию беспокоить? Вы что, сами не милиция? Я вас, легавых, за версту чую. Продавец. Прикуси язык. Доболтаешься. П у г о в к и н. Ясно. Значит, это добро исключительно за заграничные денежки, а наш кровный рубль, потом заработанный, не деньги вовсе, а так... псу под хвост?! Продавец (нетерпеливо). Ну, где же милиция? Охранник. За такие разговорчики, знаешь что полагается? Пуговки н. Знаю. Как не знать? Чай, не вчера родился. Лидия (умоляюще). Идите домой. Прошу вас. Пуговки н. Ты меня не гони. Ясно? Почему ж это мне, выходит, сюда и ногой ступить нельзя, а ты тут разгуливаешь, как у себя дома? Ты кто такая? Заграничная птичка? Чтой-то не похожа. Лидия. Джейн, купите ему что-нибудь и пусть идет, а то неприятностей не оберемся. Джейн. Какие неприятности? Не понимаю. Этот человек ведет себя вполне по-джентльменски, и он мне положительно нравится. (Пуговкину.) Что вам купить, дорогой? Выбирайте. Пуговки н. А ничего. Мы за тряпки, мадам, не продаемся. Нас на это не возьмешь, милая. Вот она... (Показывает пальцем на Лиду.) быть может... за иностранные портки родимую мать заложит. А мы - рабочий класс - не продаемся. Д ж е и н. Я не хотела вас обидеть. П у г о в к и н. Выходит, уважить хочешь? Так и быть. Валяй. Только не барахло. На хрен оно мне? Нам бы выпить чего-нибудь... Заграничного. Сравнить с нашим. Джейн широким жестом показывает ему полки, уставленные множеством бутылок разных форм и расцветок, с яркими наклейками. Джейн. Пожалуйста! На ваш выбор! Пуговкин озадаченно скребет в затылке, щурится на пестроту ярлыков. Пуговкин. Да мне что... Мне все одинаково. Не разбираюсь в тонкостях. Д ж е и н. В таком случае, доверьтесь моему вкусу. Вот этот джин... рекомендую. Сама обожаю. Она сняла с полки граненую бутыль, умело отвинтила крышку на горлышке и, запрокинув голову, плеснула струю джина себе в рот. Столпившиеся вокруг них продавцы в изумлении переглянулись, а Пуговкин пришел в полный восторг. Пуговкин. Во дает! Слушай, да ведь она-наш человек! Только по-русски не умеет. А так... вполне. Ну, теперь мой черед. Позвольте. Он взял из рук Джейн бутыль и присосался к горлышку, с бульканьем глотая джин. Пьет долго, приведя Джейн в восторг. Наконец оторвался от бутылки. Перевел дух. Вытер губы рукавом и подмигнул Джейн. Пуговкин. Сказать чтобы очень... так не совсем. За нашей водкой не угонится. В магазин поспешно вбегают два дюжих милиционера. Продавцы молча кивают на Пуговкина. Милиционеры сзади хватают его за локти. Он пробует вырваться. Ему заламывают руки, надевают на запястья браслеты наручников. Джейн. За что вы его? Он же патриот! Предпочитает русскую водку всем заграничным налиткам. Старшина. Что он предпочитает, разберутся в другом месте. (Продавцам.) Скажите этой даме, чтоб катилась подобру-поздорову. Лидия, чуть не плача, пытается объясниться с милиционерами, подталкивающими к выходу Пуговкина. Лидия. Поймите, это все попадет в иностранную прессу. Отпустите его с миром. С т а р ш и н а. А вы кто такая? Что тут делаете? Тоже пройдете с нами, гражданка. И кивком головы показывает молодой актрисе, чтоб она следовала за ними. Джейн догадалась, что теперь беда нависла над Лидией, и бросилась на ее защиту. Джейн. Не смейте ее трогать! Тогда берите и меня. Я ее сюда пригласила. И я несу ответственность. Продавец вежливо, но твердо отстраняет ее от милиционеров. Продавец. Спокойствие, мисс, не горячитесь. Сейчас мы позвоним в ваше посольство и сообщим, что вы нарушаете свой дипломатический статус и вмешиваетесь во внутренние дела Советского Союза. Попрошу документы. 19. Интерьер. Отделение милиции. День. Грязная, заплеванная комната в отделении милиции, куда доставили Лидию и Пуговкина. Последний развалился на скамье и подремывает. Актрису допрашивает сидящий за барьером немолодой капитан милиции, лениво записывая ее показания. Л и д и я. Я-актриса театра киноактера. Утверждена на роль в совместном англо-советском фильме. Женщина, пригласившая меня в валютный магазин, - жена британского дипломата, который ведет все переговоры об этом фильме. На самом высоком уровне. Вы меня поняли, капитан? Если я сейчас же не буду отпущена отсюда, вам грозят большие неприятности. Капитан. Только без угроз. Отвечайте на вопросы. И без комментариев. Лидия. Тогда, ради вашего же благополучия, позвоните по телефону, который я вам дам. Упаси вас бог, чтоб вся эта история не просочилась на страницы заграничной прессы. Дело пахнет международным скандалом. Вы меня поняли? Звоните, капитан. Капитан отложил ручку и испытующе смотрит на Лидию. Сомнения начинают одолевать его. Он неуверенно тянется к телефону. Но Пуговкин, зашевелившись на скамье, отвлек его. П у г о в к и н. Да не слушайте ее, товарищ капитан. Еще чего! Пугать вздумала. Мы не из трусливых. Точно, товарищ капитан? Не позволим капиталистам путаться в наших делах. Сами разберемся. Верно, товарищ капитан? Капитан. С тобой уже разобрались. Считай, пятнадцать суток у тебя в кармане. А теперь помолчи. (Лидии.) Кому звонить? Лидия. В Комитет Государственной безопасности. Моему шефу, товарищ капитан. Майору Безрукову. Сейчас дам вам номер телефона. 20. Интерьер. Кабинет в квартире Безрукова. День. Безруков в халате, феном подсушивая мокрые после ванны волосы, свободной рукой прижимает к уху телефонную трубку. Безруков. Ай-яй-яй. Что же вы, капитан, лезете не в свое дело? Нет, нет. Не отпускайте ее. Ни в коем случае. Мы распорядимся, когда надо будет. Дайте мне ее. Лида? Ничего, ничего. Даже хорошо, что так получилось. Попробуем использовать ситуацию. Пусть Роджер Дэвис завязнет коготками поглубже. Пусть он тебя освобождает. Его жена тебя вовлекла в неприятности, его долг - выручить тебя. Он, а не мы. Поняла? Пусть думает, что мы, рядовые советские кинематографисты, бессильны перед лицом милиции. А он, твой рыцарь, вполне в состоянии вступиться, защитить тебя. Все поняла? Сейчас позвоню ему. А ты уж потерпи, мать. Он прижимает ладонью рычаг телефона и, не скрывая усмешки, набирает номер, постукивая пальцем по кнопкам с цифрами. 21. Интерьер. Отделение милиции. Вечер. Дэвис, волнуясь, беседует с капитаном, за спиной которого высится массивная фигура милицейского чина повыше званием. А Джейн, не в силах сдержать слез, обнимает Лидию и покрывает ее лицо и шею поцелуями. Джейн. Милая, прости... Я во всем повинна. Ну, как ты? В порядке? Бедная. Я очень, очень извиняюсь. Чин. Конфликт улажен, господин атташе. Бывает. На будущее предупредите свою супругу... быть осмотрительней что ли... Все же чужая страна... У нас свои обычаи, у вас - свои... Нужна деликатность. Д э в и с. С обеих сторон... Взаимная. Чин. Совершенно справедливо. Будьте здоровы. До свидания. Дэвис (смеясь). Зачем? Уж лучше - прощайте. Я полагаю, подобные свидания в дальнейшем излишни. Не так ли? Чин (сдержанно улыбаясь). Совершенно справедливо. Пока они беседуют, дверь в соседнюю комнату то и дело приоткрывается и оттуда норовит вылезти Пуговкин, но чья-то невидимая рука оттаскивает его назад. Когда Дэвис, Джейн и Лидия покидали отделение милиции, Пуговкину все же удалось вырваться и подскочить к барьеру. Пуговкин, А меня? Вместе привели - вместе должны уйти. А то где ж справедливость? Капитан. В народном суде восторжествует справедливость. Получишь ровно столько, сколько заслужил. Как минимум пятнадцать суток заключения... за мелкое хулиганство. Пуговкин. Все ясно. Вопросов нет. Так с рабочим классом поступает родная советская власть. Дожили. А эту... проблядь... с капиталистами... на волю. Да что ж это такое, товарищи? Измена. 22. Интерьер. Бар для иностранцев в Москве. Вечер. Роджер Дэвис и Джейн привезли Лидию в бар для иностранцев, чтоб отметить ее освобождение из лап милиции, куда она попала по милости Джейн. Они сидят на высоких стульях у стойки. Бармен, видавший виды малый, с лоснящимся сальным лицом, ставит перед ними напитки и бросается к новым посетителям, с шумом занимающим соседние стулья. Это - два подвыпивших иностранца и две прехорошеньких девушки, явно русские по виду и по тому, как они себя ведут в этом, закрытом для русских, месте. Лидии обе девчонки показались знакомыми, и она, стараясь припомнить, где их видела, то и дело оглядывается на них. Одна, перехватив ее взгляд, незаметно подмигнула ей. И тогда Лида узнала: это были девчонки, обучавшиеся английскому языку в той же школе, что и она, сидя в стеклянных кабинах с радионаушниками на голове. Дэвис. Не стоит так пристально разглядывать девиц. Еще смутите их. Они на работе. Л и д и я. На какой работе? Дэвис. Древнейшая профессия. Лидия. Какая? Дэвис. Ваша наивность, дорогая, только украшает вас. Это - элементарные проститутки. Со знанием иностранных языков. Джейн. При чем тут иностранные языки? В их профессии важно совсем другое. Дэвис. Потому что у этих девочек имеются офицерские звания. Они служат в советских органах государственной безопасности и обслуживают исключительно иностранцев. Д ж е и н. С тех пор, как ты здесь, тебе за каждым кустом мнятся секретные агенты. Поменьше читай детективы. Дэвис (Лиде). Моя жена так же наивна, как и вы. Но женщинам это простительно. А вот этим... двум пьяным болванам... не знаю, из какого они посольства... я бы запретил работать в Москве. Для их же блага. Лидия. Пойдемте отсюда. Мне здесь не по себе. Дэвис. Пойдемте. Здесь со всех сторон на нас направлены уши, и живые, и электронные. Милая Лидия, ваша страна - воистину страна чудес. В дверях они натолкнулись на скандал. Швейцар не пускал в бар развязную русскую девицу, повисшую на плече у пьяного иностранца. Швейцару на помощь прибежали два молодца в штатском и, невзирая на протесты иностранца, увели девицу. Джейн. Вот видишь, ты ошибся, как это довольно часто с тобой случается. Зачем им хватать свою сотрудницу? Нелогично. Дэвис. Наоборот. Абсолютно логично. Эта девица оказалась чужой, не своей. Проституточка божьей милостью. Ей-то путь сюда и перекрыли. Потому что тут могут промышлять только свои. Так сказать, проверенные кадры. Знаете, как их называют? Ласточками. Недурно? 23. Интерьер. Деревенский дом. День. Лидия снова в своем прежнем жилище. Это - прощальный визит. Приехала забрать свои вещи. В дверях толкутся пришедшие поглазеть соседки. А хозяйка квартиры - тетя Маша, взволнованная и суетливая, собирает ее в дорогу, помогает укладывать чемодан, предварительно прогладив утюгом на столе каждую кофточку и платье. Тетя Маша. Кто тебе там выгладит? Кто приберет? Л и д и я. А зачем прачечная? Там и выгладят. Тетя Маша. Это ж какие деньги тратить попусту! Первая женщина. Да у нее теперь денежек этих полным-полно. На такси из Москвы прикатила. Это ж надо! То все в поезде давилась, бока мяла. А теперь, пожалте, - такси. Стоит за окном, дожидается. А счетчик включен. Даже тут слышно. Тик-так, тик-так. За каждую минуту - плати. Сплошное разорение. Вторая женщина. Ее не разоришь. Чего ей? Теперь у Лидки деньги несчитанные. Тетя Маш а. Вы, бабы, ее деньги не считайте. Негоже в чужой карман заглядывать. Значит, государство так порешило - заслужила Лида, пора и ей от сладкого пирога вкусить. Лидия. Телевизор я вам, тетя Маша, оставляю. И радио возьмите себе. Тетя Маша. Ох, Лидочка. (Обнимает ее и целует, плача.) Как дочь родную от сердца отрываю. Первая женщина. А коечку с собой возьмешь? И матрас? Лидия. Все оставляю. Мне это уже ни к чему. Вот только книги прихвачу и пластинки. Первая женщина. Мне бы эта коечка - в самый раз. А то моя... такая ветхая, такая ржавая, того и гляди - рухнешь на пол. Костей не соберешь. Вторая женщина. Мне бы занавесочку. Веселый на ней цветочек. Тетя Маша. Чего насели на девку? Постыдились бы. Человек за порог не вышел, а вы уже устроили дележ. Лидочка, я тебя в Москву провожу, ладно? Приберу все на новом месте, все расставлю, уют наведу. Такси что одного, что двоих довезет. За те же деньги. 24. Интерьер. "Ласточкино гнездо". Вечер. Тетя Маша. Ох, счастливая ты, Лида! Одна - на миллион! Такое богатство привалило. Гляжу и глазам не верю. Тетя Маша протирает тряпкой подоконник. Лидия кнопками прикрепляет к стене над тахтой портрет Владимира Высоцкого. Тетя Маша. Твой, небось? Чтой-то я его раньше не примечала. Лидия. Какой-мой? Я с ним была едва знакома. Песни он, тетя Маша, сочинял. И пел. Другого такого не будет. Тетя Маша. С ним чего приключилось-то? Помер? Лидия кивнула и включила магнитофон. Они уже сидят с тетей Машей за столом, пьют чай. Тетя Маша хозяйничает, разливает чай по чашкам. А голос Высоцкого стонет: Протопи ты мне баньку по белому Я от белого свету отвык. Угорю я, и мне, угорелому, Пар горячий развяжет язык. Тетя Маша. Может, я старая и глупая. Ничего не понимаю. Ты уж мне, пожалуйста, объясни. Я не завидую. Но знать все же хочется. Как же так получается? Вот тебе вдруг такое богатство. Квартира-дворец. Вся Москва из окна - как на ладошке. И телевизор большой... и музыка... И мебель... на которую мне, темной, и сесть-то боязно. Все тебе с неба свалилось. В один день. Я же вот всю жизнь спину гнула, как конь ворочала. А живу-сама знаешь... хуже собаки в конуре. Да и кругом народ в такой бедности, что не приведи господь. Мясо лишь по праздникам видят. В магазинах - пусто, да и в кармане не гуще. А вы вот как буржуи в Москве, все для вас. Народу же - фигу. Какая же это власть народная? Поясни нам. Ты ж умней меня. Зачем царя прогнали? Революцию делали... столько кровушки пролили. Как были бедные да богатые, так и остались. Только местами поменялись. Кто успел с ложкой до корыта добраться - тот хлебает, а остальным остается лишь облизываться да аплодировать. Спасибо, мол, советской власти за заботу о народе, за нашу счастливую жизнь. А не захлопаешь в ладоши да еще задумаешься, что к чему - и угодишь сама знаешь куда. Будешь небо видеть в клеточку. Тетя Маша пальцами изобразила тюремную решетку. Лидия, вдруг спохватившись, напустилась на нее. Лидия. Ой, к чему это вы такой разговор завели? Прошу вас, не надо. Тетя Маша. П