тел яблоком. Иван снова принялся отмечать ящики. -- Но мы явно что-то воруем! -- чуть повысила голос Лена. Иван снял очки, устало потер глаза пальцами. -- Не что-то, а триста семьдесят ящичков по тридцать два килограммчика. Двенадцать тонн, деточка... Джонатан-стандарт, милая. А что воруем -- так у себя же воруем, детка. У себя, родненькая... А мимо них все носили и носили наверх ящики с яблоками... -- Как это "у себя"? -- смутилась Лена. -- Леночка... Ну, хватит, -- примирительно проговорил Карцев. -- Серега, просили же тебя, как человека!.. -- Виктор, ты чего шумишь на Сергея? -- сказал Иван. -- Погоди. Лена, да? Леночка, сколько такие яблочки стоят, не знаешь? -- На базаре? -- презрительно спросила Лена. -- К таким на базаре не подступись. -- Зачем на базаре? В магазине. В государственном магазине, детка... -- Рубль сорок... -- Такие рубль пятьдесят, -- сказал Серега. -- Правильно. -- Иван протер очки. -- А у нас их принимают по десять, пятнадцать, самое большее -- по двадцать копеек за килограммчик, родненькая... -- Но зато вы избавлены от промежуточных расходов -- отправки, перевозки... Наконец, за вас торгуют! -- Чего ж хорошего-то! Где торгуют, как торгуют? -- возмутился Карцев. -- Где поближе, как бы побыстрее. Да еще половину товара сгноят, не продав... Орел, Рязань, Пенза, Куйбышев, Тольятти... Разве они видят такие яблоки! На рынках перекупщики по три, по четыре рубля дерут! Ну-ка, на сторублевой зарплате -- купи-ка детишкам такие яблочки!.. -- А это что ж, не для рынка?! -- Нет, деточка... -- Иван снова надел очки. -- Эти яблочки мы в Рязани в государственные торгующие организации по восемьдесят копеек сдадим. А повезет, так и по рублю... И получим мы за свои крестьянские мозоли в три раза больше, чем если бы я своему районному начальству потрафил... Потому и расходы за перевозку на себя принимаем... А уж в продажу они пойдут за те же рупь сорок, рупь пятьдесят, как положено. Иван порылся под телогрейкой и вытащил толстую пачку денег. Пододвинул ее Карцеву. -- Тысяча. Мы тебя в Рязани встретим... Где в прошлый раз. Карцев вынул из бумажника паспорт, протянул его Ивану. -- На... В залог. -- Спрячь, -- сказал Иван. -- С любого другого -- понятное дело. А с тобой... -- Это и есть "премия"? -- презрительно спросила Лена. -- Нет, -- отчужденно ответил ей Карцев. -- Это только аванс. Дотянем воз до Рязани -- еще полторы получим. -- Как положено, -- солидно подтвердил Иван. А мимо них все носили и носили ящики с яблоками наверх... Карцев взял со стола деньги, половину отдал Сергею и, пряча свою половину в карман, сказал Лене: -- Кстати, эти деньги тоже пока еще не наши. Это деньги трассы. -- Он усмехнулся недобро. -- Теперь, Ленок, мы как партизаны -- ночами да огородами. А это... -- он похлопал себя по карману. -- Это боекомплект. Всю дорогу придется отстреливаться... -- Самое главное -- взять перевал, -- рассмеялся Серега. -- Еще до перевала нахлебаетесь, -- сказал Иван. -- Есть распоряжение по области не заправлять ваши машины... x x x На выезде из Хуста ярко освещенная автозаправочная станция... Колонки, на которых написано "Дизельное топливо", обмотаны заправочными шлангами. На языке водителей это означает -- горючего нет. Несколько "шкод", "МАЗов" и "татр" с большими фургонами сгрудились у заправки. Тут же перед ними ощерилась светом черная "Волга" с местными номерами и милицейский "УАЗ". Водители тяжелых машин стояли кучкой перед хозяевами черной "Волги" и капитаном милиции. -- Вывоз фруктов из нашей области, и в частности из нашего района, запрещен! -- надсадно, как с трибуны, кричал молодой мужчина в плаще и шляпе. -- А поэтому и заправлять ваши машины мы запрещаем. Где хотите, там и заправляйтесь! -- Мы специально предприняли этот ночной рейд по всем заправочным станциям на территории нашего района, -- сказал капитан милиции. -- Чего же это вы из заправок частную лавочку устроили? -- спросил водитель "МАЗа". -- Потрудитесь выбирать выражения! -- крикнул молодой в шляпе. -- Вы -- пособники спекулянтов! -- Да я с госгрузом иду! -- возмутился водитель "татры". -- Знаем мы ваши госгрузы! -- сказал второй мужчина из "Волги". -- А если даже не с госгрузом?! -- заорал Серега. -- Кто простой машин оплачивать будет? Вы? Только вас и видели! Карцев дернул Серегу за куртку. -- Не вопи как белый медведь в теплую погоду. -- Мы стараемся сохранить наше яблочное богатство, -- сказал молодой в шляпе. -- Перевыполнить план сдачи фруктов государству, вывести район на первое место и с честью отрапортовать области, а вы... -- А вы помогаете спекулянтам! -- не выдержал второй. -- Вы развращаете наших хороших и честных тружеников, превращаете их в хищников, которые в целях личной наживы... -- Ну ладно, хватит, -- сказал Карцев. -- Видно, что ребята вы тренированные. Только и мы не пальцем деланные. Вам бы все рапортовать, перевыполнять да первые места завоевывать! Подняли бы закупочные цены, наладили бы отправку своих фруктов в дальние районы России, ни хрена этого не было бы на дорогах. А вам лишь бы сдать да перевыполнить, а что дальше -- гори оно огнем... Отрапортовали, и ладушки!.. Готовь пиджачки для орденов и медалей! Читай про свой подвиг в областной газетке! Селедку в такие подвиги заворачивать надо! На чужом горбу в рай хотите въехать! Да у вас после рапортов ваших яблок пропадает столько, что ими можно было бы накормить все детские сады и ясли от Орла до Красноярска! Сзади к Карцеву подошла Лена, тихо взяла его за руку, и воспользовавшись тем, что Карцев переводил дыхание, зло сказала: -- А на рынках потом перекупщики по три, по четыре рубля за килограмм дерут. -- Это еще что такое?! -- возмутился молодой в шляпе. -- Это не "что такое", а женщина, -- сказал ему Карцев. -- И тоже попросил бы выбирать выражения. x x x -- Проверьте груз и документы у этого водителя! -- приказал второй мужчина капитану милиции. -- Груз под пломбой, а документы -- вот они -- лекарственная стеклотара. У вас же получена, -- сказал Карцев и развернул накладные перед лицом капитана милиции. x x x "Шкоды" Карцева и Пушкарева ползли на перевал. Впереди снова шел Карцев. Лена лежала на подвесной койке, держала руку на плече Карцева. Занавеска с барабанящими зайчиками покачивалась у ее лица. -- А если бы не заправили? -- спросила она. -- Чего гадать? Заправили же. -- Ну, а если бы не заправили? -- Если бы да кабы... Если бы у бабушки были... -- Карцев запнулся. -- Если бы у бабушки была борода, она была бы дедушка. -- Мда-а... -- вздохнула Лена и сняла руку с плеча Карцева. -- Как-то я все это себе не так представляла... -- И меня тоже? -- И тебя... Оба они замолчали. Подъем в гору становился все круче и круче. Карцев поглядывал в зеркало на Серегины фары. Надсадно ревели двигатели. -- Теперь я понимаю, почему ты никогда не хотел брать меня в рейс... -- сказала Лена. Карцев рывком переключил на нижнюю передачу, и двигатель завыл уже совсем в иной тональности. -- Тебе казалось -- романтика трассы... -- усмехнулся Карцев. -- Тяжелый и благородный труд водителей междугородних перевозок. Ветер дальних странствий... Так, что ли? Как в журнале "За рулем"? -- Пожалуй, -- согласилась Лена. -- Не совсем, но что-то в этом роде. -- А оно так и есть. Чего же ты огорчаешься? Правда, это одна сторона медали. А ты вдруг увидела вторую... О которой знает только тот, кто сам ее носит. -- Послушай, а нельзя ли прожить без этой медали, одну сторону которой все время приходится скрывать? -- Да запросто! Вкалывай от звонка до звонка и не бери ничего в голову. Главное, чтобы ты ни в чем не был виноват... Хотят сжечь двенадцать тонн колбасы на свалке -- да чихать тебе! Отравили озеро химикатами, загубили водоем с рыбой -- а ты тут при чем?! Растеряли половину зерна на дороге -- да гори оно огнем! Нет в Сибири свежих овощей и фруктов -- ты, что ли, вииоват в этом?.. Пусть про все это думает тот, кому по штату положено. А ты крути свою баранку и не нарушай правил уличного движения... -- Но есть же какие-то другие способы борьбы с этим? -- Какие?! -- яростно вскинулся Карцев. -- Статейку в "Крокодил" тиснуть? Карикатуру нарисовать? На собрании выступить? Жалобу написать? Это, что ли, способы борьбы?! Борьба -- это действия! И я действую!.. -- Я понимала бы, если бы ты действовал бескорыстно, -- зло сказала Лена. -- Мои действия -- это моя работа. А каждый труд должен быть оплачен. Я рискую всем -- временем, которое мне никто не вернет, напарником, жизнью, машиной... -- Но машина ведь государственная! -- крикнула Лена. -- А я для кого эти прорехи штопаю? Не для государства?! Он поглядел в зеркало, увидел огни Серегиной "шкоды". -- Давай, Сержик!.. Давай! Тащись, родимый... А Серега в это время у себя в кабине пел фальшиво и хрипло: -- "От Москвы до Бреста нет такого места..." Впереди показался столб с сильным фонарем, небольшая сторожка и перекрывающий трассу опущенный самодельный шлагбаум. -- Перевал... -- сказал Карцев. x x x Серега тоже увидел шлагбаум и сразу прекратил песню. Он видел, как из сторожки вышел человек в зимней шапке и брезентовом плаще. Человек вытянул милицейскую полосатую палочку и показал ею на съезд с трассы. Карцев остановился. Серега тоже. Карцев вылез из машины. Серега было приоткрыл дверцу, но Карцев махнул ему рукой, и Серега остался на месте. -- Привет, командир! -- сказал Карцев. -- О, Карцев нас осчастливил! -- узнал его человек в шапке. -- Ну и как? Москва стоит? Столица хорошеет? -- Плохо твое дело, командир, -- сочувственно сказал Карцев, -- госгруз... Лекарственная стеклотара... Обе фуры под завязку... -- Ну да?! -- восхитился человек. -- Вот документы. Полный ажур. Человек внимательно осмотрел карцевский фургон. Даже на корточки сел. Да так, не вставая, и сказал: -- Ты мне только мозги не пудри. Понял? Ты же опытный водитель, как же тебе не стыдно? -- и укоризненно посмотрел на Карцева снизу вверх. Он встал, вынул сильный фонарь из кармана и прошел к Серегиной "шкоде". Включил фонарь, осветил задние рессоры и рассмеялся весело и беззлобно: -- Ну, ловкачи! Значит, чтоб меня не держали за мальчика, дело было так: взяли госгруз на две машины, упихали все в одну, а вторую поставили под яблочки. Ну, что? Будем вызывать инспекцию? Актик на вскрытие? -- Может, обойдемся? -- Можем и обойтись. Только ты учти -- я же не один... -- Понятно. И как же это будет выглядеть? -- Три с полтиной. -- А о Боге ты подумал? Человек в шапке завел Карцева за свою сторожку: -- Погляди. За сторожкой высились штабеля ящиков с яблоками. -- Три машинки -- тридцать пять тонн разгрузили как миленькие. Хочешь быть четвертым? -- Нет. -- То-то! Хорошо еще, что милиция отдыхать уехала... -- Так сколько ты сказал? -- Сколько слышал. Карцев отсчитал триста пятьдесят рублей и отдал их человеку в зимней шапке. -- Поезжай, Карцев! Всегда рад тебя видеть! Кланяйся белокаменной. А напарнику скажи, что он человек невежливый, -- мог бы выйти и поздороваться. Как его? Пушкарев, что ли?.. И человек в зимней шапке поднял шлагбаум. x x x Мчались машины русской равнинной трассой. Теперь впереди шел Серега. В утреннем рассвете голубовато-серебристые "шкоды" были красивы и стремительны. И мчались они так, словно ничто не могло их остановить. Дремала Лена, сидя на пассажирском кресле, заросший щетиной Карцев смотрел воспаленными глазами вперед. Погасшая сигарета приклеилась к губе... Измученное лицо Сереги тоже было небрито. Глаза красные, время от времени опускаются веки, становится бессмысленным взгляд, потом Серега встряхивает головой, испуганно смотрит в зеркало, видит Карцева, шумно втягивает в себя воздух и выпрямляется на своем водительском сидении. Раз или два Серега потер левую сторону груди рукой, словно попытался снять боль, потом поморщился и сунул таблетку валидола под язык... -- Забирайся в койку, малыш, -- сказал Карцев Лене. -- Поспи. Лена виновато улыбнулась, не ответила. -- Скоро встанем. Как совсем рассветет -- отдохнем... x x x Тишина. Яркое синее небо. Лежат неподвижно в зеленой траве Карцев и Серега Пушкарев. Стоят неподалеку две "шкоды" с настежь распахнутыми дверцами. Подошла Лена. Поставила небольшой чемоданчик "на попа", на чемоданчик кружку с горячей водой, помазок, "безопасную" бритву. Сереге на живот положила механическую бритву "Спутник". -- Через десять минут позову на завтрак, -- сказала она и ушла. Карцев приподнялся, стал намыливать физиономию. Серега, лежа, завел бритву. -- Женись, Витек, -- сказал Серега, глядя в синее небо. Карцев молчал, окунал кисточку в горячую воду. -- Неужели доедем до московского шестьдесят пятого километра и она снова выйдет?.. А ты потом до следующего рейса будешь дергаться, как Буратино на веревочке... -- Двадцать лет разницы... -- глухо сказал Карцев, разглядывая себя в зеркальце. -- Ты об этом подумал? -- А сколько нам жить осталось? Ну, десять, пятнадцать лет. Зато какие это были бы у тебя десять лет!.. Карцев молчал, брился. Скребся Серега жужжащим "Спутником". -- Кто тебя еще так любить будет?.. -- грустно спросил Серега. x x x К Рязани Карцев подъезжал один. У аншлага "Рязань" стоял щит: "До поста ГАИ 500 м". Под аншлагом стоял Иван из Закарпатья и с ним двое. Карцев остановился. Выпрыгнул из машины. -- Как долетели? -- Нормально, -- ответил Иван. -- Как доехали? -- Недорого, -- сказал Карцев. -- Три ночки, и мы тут. Куда ехать? -- Съезжай с трассы и налево по грунтовке метров восемьсот. Там потребсоюзовские машины ждут. x x x В перелеске, около проселочной дороги, ящики с яблоками перегружались из карцевского фургона в продуктовые машины, на которых было написано: "Потребсоюз". Иван и Карцев стояли в стороне. Иван достал из пиджака толстый конверт и передал его Карцеву. -- Здесь полторы. -- Все в порядке? -- Пойди пересчитай. -- Чокнулся, что ли? -- сказал Карцев. -- Я про закупку. -- Порядок. А где Сергей и Леночка? -- Да тут, километрах в десяти... -- поморщился Карцев. -- Чинится... Трубка высокого давления полетела. А руки не тем концом вставлены. Ни черта в ремонте не смыслит!... Кто-то из грузчиков уронил ящик, и тридцать два килограмма ярко-красных яблок разлетелись по траве, закатываясь под колеса грузовиков. Началась перепалка. Председатель "Потребсоюза" подошел к Ивану и Карцеву, нервно сказал: -- Я же говорил, что надо прямо к "Потребсоюзу" ехать! Дело совершенно законное, какого черта! У нас недавно пришла машина, тоже из Закарпатъя, сухофрукты привезла, частным грузом. Через весь город, прямо к нам на склады. И никакой лишней перегрузки! И водитель совсем молодой... -- Это потому, что он молодой, -- зло ответил ему Карцев. -- А нам это ни к чему. Мы старые. Председатель "Потребсоюза" сел в последнюю машину и в сердцах хлопнул дверцей. Три грузовика, неторопливо переваливаясь через колдобины перелеска, стали выползать на трассу... а навстречу им, к карцевскому фургону, неизвестно откуда подкатили еще две машины -- сверкающие "Жигули" самой последней модели и "ГАЗ-51" с темным глухим фургоном. Машины остановились, и из "Жигулей" вышел дородный чсловек в костюме-тройке и шляпе с перышком. Из фургона высыпали человек шесть дюжих молодцов. Карцев удивленно поглядел на них, на Ивана и заглянул в темноту своего фургона. Там в глубине стояли ряды неразгруженных ящиков с яблоками... -- Здорово, хозяин! -- закричал человек в шляпе. -- А ну-ка, мальчики! Быстренько!.. -- Это еще кто? -- спросил Карцев у Ивана. Иван смутился, еле выдавил: -- Это, Виктор, понимаешь ли... Ну, клиент, одним словом... -- Какой еще "клиент"?!. -- Ну, ты погоди... "Потребсоюз" может взять только девять тонн, вот и пришлось... Три тонны... Не обратно же везти. -- На рынок, что ли? -- задохнулся Карцев. Он повернулся к человеку из "Жигулей" и негромко сказал: -- А ну, отойди от машины... -- Это кто?.. -- настороженно спросил человек у Ивана. -- Водитель... -- Ах, водитель? -- обрадованно рассмеялся этот человек. -- А то уж думаю, кто это хвост задирает?! А ты только водитель? -- Отойди от машины, душа твоя рыночная, -- еле сдерживая себя, Карцев пошел на человека в шляпе. Но тот оказался не из пугливых: -- Тихо, тихо, тихо... Тебе заплатили, ну и умойся, водила хренов! Куда ты денешься, копеечник? Карцев рванулся было к нему, но в то же время двое дюжих парней мгновенно скрутили его и прижали к стенке фургона. -- Ну-ка, подержите этого дурачка, -- распорядился мужчина в шляпе. -- А остальные -- на перегрузочку! Я ж тебе говорил -- куда ты денешься?.. Безуспешно пытаясь вырваться из могучих рук молодых парней, Карцев закричал в ярости и отчаянии: -- Ванька!.. Ты во что же меня втравил, сволочь старая?!. Ванька, подлюга!.. Спекулянтская твоя рожа!.. x x x Машина Сереги стояла на эстакаде в так называемой "зоне отдыха"... Грязный Серега в старом, рваном комбинезоне и берете кричал из-под машины Лене, которая сидела в кабине на водительском кресле. -- Ну-ка, нажми эту педаль еще раз, Ленок!.. Перепачканная Лена нажимала педаль, кричала вниз: -- Ну, как? -- А черт его знает, -- бормотал Серега. -- Ни хрена не могу разобраться. Витек бы, тот сразу сообразил... Подкатил Карцев. Хотел развернуться было сразу на выезд, но попал задними колесами тягача в неглубокую канаву и забуксовал. Вертелись ведущие колеса "шкоды", летели комья жидкой грязи, валил дым из глушителя, но машина не трогалась с места... -- Не газуй, Витек! -- крикнул ему Серега. -- Я тебя потом вытащу. Вылез из кабины Карцев и медленно подошел к Сереге. -- До сих пор чухаетесь? Серега виновато вылез из-под машины. -- Да мне, Витек, тут никак не подобраться. Я никак эту трубку чертову снять не могу. -- Что ты вообще можешь?! -- резко спросил его Карцев. -- Тут любой мальчишка-слесарь за пятнадцать минут справится, а ты... Тридцать лет за баранкой -- шплинта от гайки не отличишь! -- Ну ладно, Витек, не ругайся... Я же тебя ждал, -- Серега совсем сник. -- Я же думал... -- Ты что-нибудь сам когда-нибудь сможешь сделать?! Или ты всегда будешь ждать меня? Может, я должен еще нос тебе вытирать и штаны тебе застегивать? -- Прекрати сейчас же! -- вдруг закричала Лена из кабины. -- Как ты смеешь! Но Карцев не обратил даже внимания на Лену. -- Нам еще сто семьдесят верст до Москвы, а мы уже на сутки опаздываем! А ведь в парке не с тебя спросят, а с меня! С тобой никто и разговаривать не будет, мешок с дерьмом!.. Лена выпрыгнула из кабины, подошла к Карцеву и сказала: -- Если бы ты знал, как ты сейчас отвратителен! Но совершенно раздавленный Серега тронул ее за плечо. -- Не надо, Леночка... Витя, конечно, прав... -- Он знает, что я прав! А ты не суйся не в свое дело... -- Если ты еще раз посмеешь разговаривать в такой оскорбительной хамской форме, я... -- закричала Лена. -- Что -- ты? Что -- ты! Что ты сделаешь? -- издевательски спросил Карцев. -- В другую машину пересядешь? Может, к нему?! -- Витек! -- голос у Сереги вдруг окреп. -- Не надо так с Леночкой... -- Ах так?! -- Карцев уже себя не помнил от ярости. -- Не надо? А ты знаешь, как надо? -- Витенька!.. -- взмолилась Лена. -- Опомнись! Что ты говоришь! -- Витька! -- крикнул Серега. -- Да я таких, как ты... -- повернулся Карцев к Лене. И тогда Серега ударил Карцева в лицо. Он ударил его сильно и страшно. Карцев отлетел к своему фургону, впечатался в него спиной и стал сползать на землю. Изо рта побежали струйки крови. Карцев провел рукой по лицу, увидел кровь на ладони и нащупал около себя большой разводной ключ из Серегиных инструментов. -- Ах ты ж, друг-приятель... -- сказал он и поднял мутные глаза на Серегу. Серега стоял, ловил ртом воздух, покачивался и смотрел широко открытыми, испуганными глазами куда-то мимо Карцева, мимо Лены... Слабеющими руками он пытался разорвать себе воротник рубашки... -- Серега!.. -- в ужасе закричал Карцев. -- Витек... Леночка... -- прошептал Серега, широко расставил руки, словно хотел нащупать какую-нибудь опору... и упал. Сначала на колени, а потом и всем телом. -- Сереженька!.. Сережа! Сережа!.. -- кричала Лена. Она хотела перевернуть Серегу на спину, лицом вверх. Но он был тяжел и уже неподвижен. -- Ленка! Спаси его... Спаси, миленькая!.. Что ты смотришь?! Ну, говори... Говори что-нибудь! Серега! Прости!.. Прости меня, Серый!.. Карцев перевернул Серегу на спину и стал делать ему искусственное дыхание. И в такт усилиям Карцева моталась голова Сереги с неживыми глазами. Лена рванула комбинезон на Серегиной груди, стала массировать ему сердце, а потом обхватила его руками, припала к его груди и закричала: -- А-а-а-ааа!... Карцев вскочил на ноги. -- Погоди, Серега!.. Погоди!.. Он метнулся к шоссе, на ходу вытаскивая из кармана пачки денег. -- Стой!! Стой!.. Сволочи!.. Стой!!! Карцев пытался остановить редкие машины, но они пролетали мимо, потому что Карцев -- окровавленный, с безумным перекошенным лицом, нелепо сующийся под колеса, размахивающий деньгами -- был так похож на обычного пьяного трассового ханыгу, что водители шарахались от него, объезжали как зачумленного и продолжали нестись дальше!.. -- Стой!.. -- плача, кричал Карцев и протягивал вслед уходящим машинам пачку в полторы тысячи рублей, которые он только что получил от Ивана... -- Остановитесь же!.. Ну погодите кто-нибудь... И в это время, метрах в двухстах, на трассу из "посадки" выползла старая лядащая лошаденка, запряженная в ветхую телегу, и потрусила в направлении Карцева. -- Стой!.. -- закричал Карцев вознице-старику в ватнике и теплой шапке. Он, шатаясь, побежал навстречу телеге, и старик в испуге осадил лошаденку. -- Помоги, помоги, родненький!.. -- умолял его Карцев. Он совал старику деньги, тряс его за ватник и все показывал и показывал на то место, где лежал Серега. Помертвевший старик только один раз глянул на Карцева, увидел его искаженное, залитое кровью лицо и уже не мог оторвать глаз от невиданной доселе пачки крупных денежных купюр. Он отпихивал их сухой, темной старческой ручонкой и трясся от страха. -- Друг у меня там... Друг... -- лепетал Карцев. -- Помоги... И тогда старика вдруг осенило: деньги, кровь, слезы, трясущиеся руки Карцева... -- Так ты убил его, видать?! -- в ужасе ахнул старик и перекрестился. Потрясенный своим открытием, старик вдруг с неожиданной силой оттолкнул Карцева от телеги, взмахнул кнутовищем и погнал лошаденку прочь от этого страшного места. -- Да ты что, дурак старый?! -- закричал ему Карцев вослед. Он схватился за голову, но одна рука его все еще сжимала толстую пачку денег. И тогда в полном отчаянии и безысходности он со всего размаху швырнул деньги на дорогу. На трассу. Пачка разлетелась еще в воздухе. Сильный осенний ветер подхватил красные, фиолетовые и зеленые бумажки, закружил их над бетонкой и понес в придорожные канавы, а через канавы -- дальше, к молодому перелеску, который отделял трассу от внешнего мира и оберегал зимой от снежных заносов. Толик и Лиза сидели у телевизора. Был вечер, и шла передача "Время". Звук был приглушен, и Лиза мягко и спокойно говорила Толику: -- Это не мой каприз, не желание быть полной хозяйкой в доме... Просто у меня непроходящее ощущение, что я что-то не так делаю, не так смотрю, не так разговариваю... И от этого я в состоянии постоянного раздражения. Наверняка я бываю не права и несправедлива, но я ничего не могу с собой поделать!.. Мне кажется, что я постоянно прохожу какую-то нескончаемую проверку на прочность!.. Ну, согласись, Толечка, что так жить невыносимо!.. -- Ну, Лизавета... -- вяло проговорил Толик, глядя на экран телевизора. -- По-моему, ты преувеличиваешь... -- В конце концов, я думаю о твоем отце тоже, -- сказала Лиза. -- Он еще не настолько стар, чтобы... Чтобы не иметь личной жизни. -- Ты о чем? -- не понял Толик. -- О Господи! -- Лиза страдальчески подняла глаза к потолку. Вошла Катька в пижаме, с игрушечным автомобильчиком в руках. -- Папочка, почини мне самосвал. Он не едет... -- капризно сказала Катька. -- Катька! -- Толик подхватил дочь на руки. -- Шоферюга моя маленькая! Я тебе завтра пять самосвалов куплю!.. Раздались резкие короткие телефонные звонки. Лиза сняла трубку: -- Да... Есть... Рязань? Одну секундочку... -- Она протянула трубку Толику. -- Кажется, отец из Рязани. Очень плохо слышно. Держа Катьку на руках, Толик взял трубку. -- Дедушка! -- крикнула Катька. -- Тихо!.. -- цыкнул на нее Толик и сказал: -- Алле! Ты, папуль? Ну?.. Как это? Не, я не могу... Лицо Толика вытянулось. -- Но у меня завтра выезд на линию в шесть тридцать... Меня же с машины снимут и с работы уволят! Да что такое, наконец? -- У тебя будет другая работа и другая машина! -- кричал Карцев в телефонную трубку. -- Возьми дяди Сережину "Волгу" и немедленно выезжай! Мне водитель нужен!.. Мне нужен свой водитель. Сыночек... Родной мой!.. Приезжай... Горе... Горе у нас, сынок... -- И Карцев тихо заплакал. Лена подхватила трубку и сказала: -- Толик, с вами говорит Лена. Пожалуйста, выезжайте... Мы будем ждать вас у первой городской больницы. Папа не может больше говорить. Пожалуйста... Нет. Папа здоров... Лена положила трубку и обняла за плечи сидящего на табурете Карцева: -- Ну все, все... Толик выезжает. Это было в пригородном отделении милиции, и врач "скорой помощи" негромко говорил дежурному офицеру: -- Явная ишемия... Сердечная недостаточность, резкий спазм. Раньше это называлось "разрыв сердца"... Случай, к сожалению, не редкий... x x x За рулем старой Серегиной "Волги" Толик медленно въезжал по длинным толстым доскам в открытый пустой фургон отцовской "шкоды"... Он осторожно въехал в черноту фургона, застопорил машину и выключил двигатель. -- Поставь на скорость и затяни ручник, -- сказал ему Карцев. Толик послушно поставил на скорость и до отказа затянул ручной тормоз. И только после этого вылез из машины. В маленьком больничном дворе "шкода" казалась огромной. И когда Толик появился в проеме фургона, Карцев сбросил на землю доски, протянул ему стопорные колодки и сказал: -- Поставь на всякий случай под передние и задние колеса. Толик поставил колодки и снова подошел к краю фургона. -- Давайте... Лена, Карцев, больничный санитар и старший лейтенант милиции подняли гроб с телом Сереги и понесли его к фургону. Толик опустился на колени, перехватил широкий конец гроба и втащил его в фуру. Карцев и старший лейтенант помогали ему. -- Раскрепить 6ы надо, -- прошептал старший лейтенант Карцеву. Тот не ответил. Впрыгнул в фургон и сказал Лене сверху: -- Подавай, Алена... Лена протянула ему снизу топор, Толику -- несколько деревянных брусков и ножовку. Карцев и Толик измерили расстояние от гроба до стенок фургона и стали отрезать и обрубать лишние куски от брусков... А потом Карцев и Толик загнали бруски между гробом и стенками фургона. Загнали плотно, чтобы гроб не сползал при движении. И встали. Один по одну сторону, другой -- по другую... В темном проеме фургона они стояли над гробом Сереги Пушкарева, опустив головы. Прислонившись лицом к борту, беззвучно плакала Лена. -- Все... -- сказал Карцев. x x x По трассе Рязань -- Москва шли две голубые "шкоды" с серебристыми фургонами. Несмотря на яркий солнечный день, "шкоды" шли с включенными фарами и зажженными бортовыми огнями... Впереди шел Карцев. За ним, за рулем Серегиной машины, -- Толик. На контрольном посту рязанского ГАИ старший лейтенант милиции, который помогал Карцеву, Лене и Толику, говорил по селектору: -- Передай всем постам до Москвы: две "шкоды" с включенным светом, фургоны "Алка" -- не останавливать. Пусть идут... Запиши номера машин и фургонов... Километр за километром катились "шкоды" к Москве... Они проходили какие-то посты ГАИ, и сидящие в высоких застекленных будках милиционеры отмечали их прохождение по трассе... На узкой обочине стояла "шкода" с молдавскими номерами. Около нее были разбросаны инструменты, валялся ватник. Два колеса от тягача вылезли косо в сторону... Машина стояла на домкрате. Грязный измученный водитель в отчаянии маялся у самого фургона, по которому шла надпись огромными буквами "Молдовощпром". Он увидел две идущие "шкоды" с включенными фарами и отчаянно замахал руками. "Шкоды" начали притормаживать, съезжать с трассы. Карцев медленно вылез из кабины. Спрыгнул на землю Толик. Подошел к отцу. Лена осталась сидеть в кабине... Молдавский водитель бросился к Карцеву и Толику. -- Мужики!.. Не поможете?.. -- Что у тебя? -- спросил Карцев. -- Полуось полетела!.. Несколько секунд Карцев невидяще смотрел на молдаванина, потом повернулся к Толику: -- У тебя ключи дяди Сережи? -- Вот... -- Толик показал связку ключей. -- Вот этим, большим, открой нижний багажник в своей машине. Дай ему полуось. Дядя Сережа всегда возил с собой полуось... Толик открыл багажник Серегиной "шкоды", порылся в куче нужного железного барахла и нашел длинную полуось, завернутую в промасленную тряпку. Закрыл багажник на замок и принес полуось молдаванину. -- Ну, мужики!.. -- восхищенно сказал тот и стал лихорадочно доставать из кармана деньги. -- Ну, спасибо! Ну, выручили! За полуось-то, ребята... Четвертачок хоть возьмите! Братцы!.. -- Спрячь... -- тихо сказал Карцев. -- Недавно на трассе? -- Точно! А вы откуда узнали? -- Больно громко радуешься... Карцев пошел к своей машине. Толик -- за ним. У самой кабины Толик остановил отца. -- Папа... Пока вы оформляли документы в больнице, я позвонил Лизе. Я ей все сказал... Она ждет нас... -- и Толик показал глазами на кабину, в которой сидела Лена. Карцев усталой рукой погладил Толика по лицу. -- Хорошо, сынок. Трогай потихоньку. Не торопись... Не рви. x x x Когда впереди показался до боли знакомый Карцеву щит с надписью "До Москвы 65 км", Лена сидела уже в своей старенькой замшевой курточке с уложенной сумкой на коленях. Она положила руку на плечо Карцеву и показала на щит. Карцев сбросил скорость, проглотил комок. -- Притормози, Витя. Медленно надвигался на них зеленый щит. -- Останови. И Карцев остановил машину у самого щита. -- Не уходи, -- хрипло сказал Карцев. -- Не бросай меня. Лена судорожно вздохнула, горько улыбнулась сквозь слезы: -- Хорошо. И ты не бросай меня, пожалуйста... Подбежал обеспокоенный Толик: -- Что-нибудь случилось? -- Все нормально, сынок. Едем. Толик побежал к своей машине, а Карцев включил первую передачу, и зеленый щит, на котором было написано, что до Москвы осталось всего шестьдесят пять километров, стал уплывать назад, все быстрее и быстрее уменьшаясь в размерах... А потом трасса пошла чуть влево, и зеленый щит совсем исчез за поворотом. x x x 1979 г.