обличье Туал. До сих пор никто не сказал ей, что надо делать, и на все вопросы смущенные женщины отвечали: -- Ах, леди! Вам все покажут жрецы. Вы пойдете за ними и зажжете костер. Факел и хворост уже готовы. У Солли сложилось впечатление, что они знали о церемонии не больше ее самой. К тому же они были придворными рабынями, молоденькими девушками, совершенно безразличными к религии. Участие в празднике возбуждало их, как крепкое вино. Тем не менее они рассказали Солли, что олицетворяет костер, который ей предстояло зажечь. Люди бросали в него свои ошибки и проступки. Их прегрешения сгорали и таким образом прощались. Прекрасная наивная идея. Жрецы радостно закричали, и Солли выглянула наружу. В ткани палатки действительно имелись дырки, через которые можно было наблюдать за тем, что творилось вокруг. Толпа за веревочными ограждениями становилась все более многочисленной. Почти никто из горожан, кроме сидевшей на трибунах публики, не видел того, что происходило в священном квадрате. Но все махали красно-желтыми флажками, жевали проперченные мясные лепешки и радостно выкрикивали лозунги туалитов. Жрецы продолжали петь свои песни. Правее отверстия мелькнула знакомая одежда. "Ну конечно же, "майор"", -- подумала Солли. Ему не хватило места в мотокаре, и он был вынужден идти сюда пешком. Несмотря на все препятствия и обиды, рега примчался к ней, чтобы выполнить свой долг. -- Леди, леди! -- закричали придворные служанки. -- Жрецы уже идут за вами! Девушки закружились вокруг нее, проверяя, хорошо ли держится головной убор, поправляя узкие юбки и каждую складочку на них. С минуту они щипали и поглаживали ее, а затем принялись подталкивать к распахнувшемуся пологу. Солли вышла из палатки и, щурясь от яркого солнечного света, грациозно помахала рукой взревевшей от восторга толпе. Она старалась держаться очень прямо и благородно, как и подобало богине. Ей не хотелось испортить их милую церемонию. Ее уже ожидали двое мужчин с регалиями жрецов. Они шагнули навстречу, подхватили Солли под локти, и один из них произнес: -- Сюда, леди. Сюда. Очевидно, ей действительно не полагалось знать о дальнейших действиях. Возможно, женщин считали настолько глупыми существами, что не объясняли им даже таких элементарных вещей. Впрочем, ей было не до этого. Жрецы торопили и подталкивали ее. Она путалась в узких юбках и длинной накидке. Оказавшись позади трибун, Солли с удивлением поняла, что ее не собираются вести к костру. Разметав в стороны столпившихся зрителей, к ним подъехала машина. Кто-то закричал. Раздалось несколько выстрелов. Жрецы быстро потащили Солли под руки. Внезапно один из них выпустил ее и упал, сбитый с ног куском летящей тьмы, которая ударила его в висок. Стараясь вырваться из рук второго жреца, Солли оказалась в середине свалки. Ноги снова запутались в юбке. Послышался странный шум, который проник в ее мозг и пригнул к земле. Ослепленная и оглушенная, посланница почувствовала, как ее толкнули в какую-то темноту, и погрузилась в удушающее колючее забытье. В угасавшем разуме мелькнула мысль: если ей связывают руки, значит, она жива и не все еще потеряно( Солли очнулась от тряски. Машина мчалась неведомо куда. Люди в кабине тихо переговаривались на гатайском языке. В голове у пленницы мутилось, и было трудно дышать, но она понимала, что любое сопротивление бесполезно. Ее связали по рукам и ногам, а на голову надели мешок. Через некоторое время ее вытащили из машины и, словно труп, понесли куда-то вниз по каменной лестнице. Мужчины бросили Солли на низкий топчан -- не грубо, но в заметной спешке. Она замерла, стараясь не шевелиться. Люди о чем-то говорили шепотом, но их речь оставалась для нее непонятной. В ушах звенели отголоски того ужасного шума. Был ли он реальным? Или ее оглушили ударом по голове? Она чувствовала себя так, словно находилась в комнате с ватными стенами. При каждом вдохе тонкая ткань мешка попадала ей в рот и в ноздри. Кто-то дернул Солли за ноги. Мужчина склонился над ней и, перевернув пленницу на живот, начал развязывать ей руки. -- Не бойтесь, леди, -- шепнул он ей на языке Вое Део. -- Мы не причиним вам вреда. Сняв мешок с ее головы, мужчина отступил на несколько шагов. В тусклом свете Солли разглядела еще четыре фигуры. -- Посидишь здесь немного, и все будет в порядке, -- с ужасным акцентом произнес другой человек. -- Просто радуйся как ни в чем не бывало. Солли попыталась сесть, и от этого усилия у нее закружилась голова. Когда цветные пятна, мелькавшие перед глазами, растворились в сумеречном свете, она обнаружила, что мужчины ушли. Исчезли, словно по волшебству. "Просто радуйся как ни в чем не бывало". Она осмотрела небольшую комнату с высоким потолком и содрогнулась от вида темных кирпичных стен и спертого воздуха с запахом сырой земли. Свет маленькой биолюминесцентной пластины бил в потолок и разливался по комнате слабым рассеянным сиянием. Неужели его хватало для глаз уэрелиан? "Просто радуйся как ни в чем не бывало". "Черт, меня похитили, -- подумала Солли. -- Кому это понадобилось?" Она медленно перевела взгляд с матраса на одеяло, потом на кувшин и кубок, стоявшие у двери, а затем на отхожее место в углу. Разве здесь нельзя было поставить обычный унитаз? Солли спустила ноги с топчана, и ее подошвы уперлись во что-то мягкое. Она нагнулась, разглядывая черную массу -- вернее, тело, лежавшее на полу. Мужчина. Еще не рассмотрев как следует черт лица, она узнала его. О дьявол! Даже здесь( Да, даже здесь "майор" был рядом. Солли, шатаясь, встала и опробовала туалет, который в действительности оказался дырой в цементном полу, вонявшей экскрементами и каким-то химическим веществом. Постанывая от головной боли, Солли снова села на топчан и начала массировать руки и лодыжки. Ее методичные и ритмичные движения восстанавливали не только кровообращение, но и уверенность в себе. "Вот же дерьмо! Они меня похитили. Зачем? "Просто радуйся как ни в чем не бывало". У-у, гад! А что с Тейео?" При мысли о том, что он мог погибнуть, Солли вздрогнула и на миг подтянула к себе колени. Через некоторое время она склонилась над Тейео, пытаясь рассмотреть его лицо. Ей снова показалось, что она оглохла. Солли не слышала даже собственных вздохов. Слабая и дрожащая, она приложила ладонь к его лицу. Щека была холодной и неподвижной, однако тепло дыхания касалось ее пальцев, снова и снова. Она легла на матрас и осмотрела его. Мужчина лежал абсолютно неподвижно, но, положив руку ему на грудь, Солли почувствовала медленные удары сердца. -- Тейео, -- шепнула она. Потом она снова положила ладонь на его грудь. Ей хотелось еще раз почувствовать это медленное и ровное сердцебиение. Оно дарило какую-то надежду на будущее. "Просто радуйся(" "Посиди здесь", -- сказали они. Как будто у нее есть выбор! Впрочем, это и будет ее программой действий. А может быть, немного поспать? Да, надо просто заснуть, и когда она проснется, ее уже выкупят, и каждый получит свое. Солли проснулась с мыслью, что надо посмотреть на часы. После сонного изучения крохотного серебристого табло она поняла, что проспала три часа. Праздничный день продолжался. И вряд ли за пленников успели уплатить выкуп. Значит, она не успеет прийти в театр на вечернее выступление макилов. Ее глаза привыкли к тусклому свету. Осмотревшись, она увидела на полу рядом с головой Тейео засохшую кровь. Ощупав его череп, Солли обнаружила выше виска большую опухоль величиной с кулак. Ее пальцы стали липкими от крови. По-видимому, его оглушили. Он переоделся жрецом, чтобы охранять ее во время церемонии. Но что было дальше, она не знала. Ей вспоминались лишь крики, кусок летящей тьмы и увесистый удар, за которым последовал хриплый вздох. Все произошло слишком быстро, как в атаке айджи. А потом мир дрогнул и померк в ужасном вибрирующем шуме. Солли щелкнула языком и похлопала по стене, проверяя свой слух. Все в порядке. Ватные стены исчезли. Может быть, ее тоже ударили по голове? Она ощупала себя, но не нашла ни шишек, ни ран. Тейео не приходил в сознание уже больше трех часов. Это свидетельствовало о серьезном сотрясении мозга. Но насколько тяжела его рана? И когда вернутся люди, захватившие их в плен? Солли встала и едва не упала, запутавшись в узких юбках богини. Эх, если бы на ней сейчас была ее одежда, а не этот причудливый наряд, который напялили придворные служанки! Она оторвала узкий лоскут и подвязала юбки с таким расчетом, чтобы они доходили до колен. В подвале было прохладно и сыро. Солли походила по комнате, махая руками, чтобы согреться, -- четыре шага вперед и четыре шага назад. "Тейео бросили на пол, -- вдруг подумала она. -- Ему же холодно! А что, если сотрясение вызвало шок? Человек, пребывающий в шоке, нуждается в тепле". Солли остановилась, смущенная своей нерешительностью. Она не знала, что предпринять. Может быть, поднять Тейео на топчан? Или пусть лежит, как лежит? Куда же, черт возьми, подевались похитители? А что, если он сейчас умирает? Она подошла к нему и позвала: -- Тейео! Откройте глаза! Он тихо вздохнул. -- Очнитесь, рега! Солли вспомнила, что люди с сотрясением мозга часто впадают в кому. Но она не знала, как воспрепятствовать этому. Тейео снова вздохнул, и его лицо расслабилось, освобождаясь от тисков неподвижности. Глаза открылись и закрылись. Она приподняла пальцем его веко и увидела расфокусированный зрачок. -- О Камье всемогущий, -- прошептал он тихо и слабо. Она испытала невероятную радость, увидев, что Тейео пришел в себя. "Радуйся как ни в чем не бывало". Наверное, у него чудовищно болела голова, а в глазах двоилось. Солли помогла ему перебраться на топчан и укрыла его одеялом. Рега не задавал никаких вопросов. Он молча лежал, соскальзывая в сон. Убедившись, что с ним все в порядке, Солли возобновила упражнения и около часа растягивала затекшие мышцы. Потом взглянула на часы. Праздничный день заканчивался. Но ночь еще не наступила. Когда же они придут? Они пришли рано утром после долгой, почти бесконечной ночи. Металлическая дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Один из похитителей вошел с подносом, а двое остались стоять в дверном проеме, нацелив оружие на пленницу. Мужчина не посмел поставить поднос на пол и передал его Солли. -- Прошу прощения, леди, -- сказал он и, повернувшись, вышел из комнаты. Дверь закрылась. Загремели засовы. А Солли по-прежнему стояла на месте, держа поднос. -- Эй, подождите! -- закричала она. Тейео проснулся и, морщась от боли, осмотрелся. Чувствуя, что он рядом в этой маленькой комнате, она забыла кличку, которую дала ему, и больше не думала о нем как о "майоре". Однако ей не хотелось называть его по имени. -- Я полагаю, это завтрак, -- сказала она и села на край топчана. На плетеный поднос была наброшена ткань. Под ней находилась горка булок с мясом и зеленью. Рядом лежали кусочки фруктов, а в центре стоял графин, наполненный водой. Его оплетала тонкая узорчатая сетка из какого-то металлического сплава. -- Наш завтрак, обед и, возможно, ужин, -- со вздохом добавила Солли. -- Хм-м. Булки выглядят довольно аппетитно. Рега, вы можете есть? Вы можете сесть? Тейео приподнялся на локтях и с трудом сел, оперевшись спиной о стену. Заметив, что он щурится, Солли с сочувствием спросила: -- Все еще двоится в глазах? Он с тихим стоном кивнул. -- Хотите пить? Еще один едва заметный кивок. -- Держите. Солли передала ему чашку. Держа ее обеими руками и морщась при каждом глотке, Тейео медленно выпил воду. Она к тому времени съела три булки, потом заставила себя остановиться и попробовала дольку кисловатого плода. -- Хотите фрукт? Кисленький, -- сказала она, почувствовав себя немного виноватой. Он ничего не ответил. Солли вспомнилось, как за завтраком, предыдущим днем или сто лет назад, Батикам угощал ее долькой пини. Еда, потревожив пустой желудок, вызвала тошноту. Тейео снова заснул. Она взяла чашку из его расслабившихся рук, налила воды и выпила, медленно глотая. Почувствовав себя лучше, Солли подошла к двери и осмотрела петли, замок и поверхность. Потом простучала кирпичные стены и гладкий бетонный пол, надеясь найти какой-нибудь путь для бегства. Подвальный холод заставил ее взяться за физические упражнения. Чуть позже вернулась тошнота, а вместе с ней и апатия. Солли забралась с ногами на топчан и вскоре поняла, что плачет. А еще через несколько минут сообразила, что засыпает. Ей захотелось в туалет. Она посидела над дырой, смущаясь звуков, которые сама же издавала. Туалетной бумаги не оказалось. Это тоже смутило ее. Она подошла к топчану, села и подтянула колени к груди. От тишины звенело в ушах. Взглянув на Тейео, Солли заметила, как тот быстро отвернулся. Рега по-прежнему полулежал в неудобной, но расслабленной позе, прислонившись спиной к стене. -- Хотите пить? -- спросила она. -- Спасибо, -- ответил Тейео. Здесь, где не осталось ничего определенного и время оторвалось от прошлого, его тихий голос радовал своей знакомой интонацией. Солли налила полную чашку и передала ему. Он взял ее уже более уверенно и, выпив воду, повторил: -- Спасибо. -- Как ваша голова? Он потрогал распухший висок, поморщился и снова прислонился к стене. -- У одного из них был металлический посох, -- сказала она, увидев вдруг четкий образ во вспышке путаных воспоминаний. -- Ну да! Жезл жреца. Он ударил вас, когда вы набросились на другого. -- Они забрали мое оружие, -- шепотом ответил он. -- В обмен на участие в праздничной церемонии. -- Рега устало закрыл глаза. -- А я запуталась в своих длинных юбках и не смогла вам помочь. Послушайте! Там был какой-то шум. Возможно, даже взрыв. -- Да. Я же говорил вам о диверсии. -- А кто, по-вашему, эти люди? -- Революционеры. Или( -- Вы намекали, что правительство Гатаи как-то замешано в этом. -- У меня нет никаких доказательств, -- шепотом ответил Тейео. -- Вы были правы. Извините, что я не послушала вашего совета, -- сказала Солли, с достоинством признав свою ошибку. Он слегка шевельнул рукой в жесте мрачного безразличия. -- У вас все еще двоится в глазах? Тейео не ответил. Он снова заснул. Солли встала и попыталась вспомнить дыхательные упражнения селишей. Через несколько минут загромыхали засовы, и дверь со скрипом отворилась. В комнату вошли все те же трое мужчин: двое с оружием и один с подносом -- молодые чернокожие парни, очень нервные и чем-то явно недовольные. Когда мужчина ставил поднос на пол, Солли решительно наступила на его ладонь и надавила всем весом. -- Подождите! -- сказала она, глядя в лица двух вооруженных людей. -- Вы должны выслушать меня! У моего спутника тяжелая травма черепа. Нам нужен врач. Нам нужна вода. Я даже не могу промыть его рану! Кроме того, мы хотим получить туалетную бумагу. И потом( Кто вы такие, черт бы вас побрал? -- Уберите ногу, леди! -- закричал мужчина, пытаясь выдернуть руку. -- Сейчас же уберите ногу! Двое других услышали крик. Солли отступила назад, и кричавший отбежал к двери и спрятался за спины своих вооруженных товарищей. -- Ладно, леди. Мы просим прощения за неудобства, сказал он со слезами на глазах и принялся растирать ладонь. -- Нас называют патриотами. Мы послали королю изменников свой ультиматум с вестью о том, что вы находитесь у нас. Так что давайте не будем обижать друг друга. Хорошо? Он повернулся, кивнул одному из охранников, и тот закрыл дверь. Запоры скрипнули, а затем наступила тишина. Солли вздохнула и села на топчан. Тейео поднял голову. -- Это было опасно, -- сказал он с печальной улыбкой. -- Я знаю, -- ответила она. -- И глупо. Но я не могла сдержаться. А вы видели, как они стушевались и бежали отсюда! Теперь у нас будет вода! -- Она заплакала. Она всегда плакала после ссор и после того, как причиняла коту-то боль. -- Посмотрим, что они принесли на этот раз. Солли поставила поднос на матрас и приподняла салфетку. Обычно так подавали заказанную пищу в номер третьеразрядных отелей. -- Прямо все удобства, -- прошептала она. Под тканью лежало множество предметов: горсть печенья, небольшое пластиковое зеркальце, гребень, крохотный горшочек с каким-то веществом, от которого пахло сгнившими цветами, и пачка женских гатайских тампонов. -- Набор для леди, -- проворчала Солли. -- Черт бы их побрал, тупых придурков! Зачем мне здесь зеркало?! -- Она отшвырнула его к стене. -- Неужели они думают, что я и дня не могу провести, не взглянув на свое отражение! Идиоты! Она сбросила на пол все предметы, оставив на подносе только печенье. Впрочем, Солли знала, что позже подберет тампоны и положит под матрас на тот случай, если их задержат здесь больше чем на десять дней. А что, если дольше? -- О Боже, -- прошептала она. Солли встала и подобрала зеркало, маленький горшочек, пустой кувшин и фруктовую кожуру от предыдущего завтрака. Положив все это на пустой поднос, она поставила его рядом с дверью. -- Наша мусорная корзина, -- сказала она Тейео на языке Вое Део. К счастью, в гневе она всегда выражалась на альтерранском наречии. Ей не хотелось показаться веоту излишне грубой и несдержанной. -- Если бы вы только знали, как трудно быть в вашем обществе женщиной, -- сказала она снова усаживаясь на матрас. -- Такое впечатление, что все мужчины на Уэреле ярые женоненавистники! -- Я думаю, они хотели сделать как лучше, -- ответил Тейео. В его голосе не было ни насмешки, ни оправдания. Если он и радовался ее смущению, то неплохо скрывал это чувство. -- Кроме того, они дилетанты, -- добавил рега. -- Возможно, это и плохо, -- подумав ответила она. -- Возможно. Он сел и осторожно ощупал повязку на голове. Его волнистые волосы слиплись от крови. -- Вас похитили, чтобы потребовать выкуп, -- сказал Тейео. -- Вот почему они нас не убили. У них не было оружия. Возможно, эти парни даже не умеют обращаться с ним. Жаль, что жрецы отобрали мой пистолет. -- Вы хотите сказать, что это не они предупреждали вас? -- Я не знаю, кто предупреждал меня. Головная боль заставила его замолчать на несколько минут. -- Солли( У нас есть вода? Она принесла ему полную чашку. -- К сожалению, ее не хватит, чтобы промыть вашу рану. Зачем мне зеркало, когда у нас нет воды! Он поблагодарил ее, утолил жажду и сел у стены, оставив в чашке воды на последний глоток. -- Они не планировали брать меня в плен, -- сказал Тейео. Подумав об этом, Солли кивнула и спросила: -- Боялись, что вы опознаете их? -- Будь у них место для второго человека, они не поместили бы меня вместе с леди. -- Он говорил без всякой иронии. -- Они приготовили это помещение только для вас. Я думаю, оно находится где-то в городе. Солли кивнула: -- Машина ехала около получаса. Однако я не видела дороги, потому что они надели мне на голову мешок. -- Наши похитители отправили во дворец ультиматум, но не получили ответа. Или, возможно, им ответили насмешливым отказом. Скоро они потребуют, чтобы вы написали королю записку. -- Ага! Им хочется убедить правительство, что я действительно нахожусь у них? А почему им нужно в этом кого-то убеждать? Они оба помолчали, и Тейео ответил: -- Извините меня. Я не в силах думать. Он лег на спину. Чувство усталости пересилило возбуждение Солли, и она улеглась рядом, сложив юбку богини и пристроив ее себе под голову вместо подушки. Колючее одеяло прикрывало их ноги. -- Надо попросить у них подушку, -- сонно сказала она. -- Кроме того, я хочу получить мыло, свое одеяло и( Что еще? -- Может быть, ключ от двери? -- тихо прошептал Тейео. Они лежали бок о бок в объятиях тишины и тусклого ровного света. На следующий день около восьми часов утра в комнату вошли четыре патриота. Двое остались у двери, нацелив на пленников оружие. Другая пара, неуклюже подталкивая друг друга, подошла к Тейео и Солли, которые сидели на низком топчане. Незнакомый мужчина заговорил на языке Вое Део. Он извинился за неудобства, причиненные леди, и пообещал сделать все возможное, чтобы смягчить дискомфорт. Взамен он попросил немного потерпеть и написать записку проклятому королю предателей: всего лишь несколько слов о том, что ее выпустят на свободу только после того, как Совет отменит свой договор с Вое Део. -- Совет не отменит его, -- ответила Солли. -- И королю не позволят совершить такой поступок. -- Прошу не спорить, -- раздраженно сказал мужчина. -- Вот письменные принадлежности. А вот текст, который вы должны переписать. Он бросил на матрас бумагу и ручку и отступил на шаг, словно боялся приблизиться к ней. Солли осознала, что Тейео демонстративно устранился от разговора. Он был абсолютно неподвижен. Его голова опустилась, взгляд застыл на животе. И мужчины не обращали на него никакого внимания. -- Я согласна переписать ваш текст, но взамен хочу воды -- причем много воды, -- одеяло, мыло, туалетную бумагу, подушку и врача. Я хочу, чтобы кто-то отзывался на мой стук в дверь. И еще мне нужна подходящая одежда. Теплая мужская одежда. -- Никакого врача! -- ответил человек. -- Пожалуйста, перепишите текст! Сейчас же! Он был так раздражен и нетерпелив, что Солли не посмела настаивать на своем. Она прочитала их требования, переписала текст крупным детским почерком и отдала записку вожаку. Тот прочел написанное, кивнул и, ничего не сказав, покинул комнату. Следом за ним ушли и остальные. Раздался скрип засовов и звон ключей. -- Наверное, мне надо было отказать этим олухам. -- Я так не думаю, -- ответил рега. Он встал, потянулся, но, почувствовав головокружение, снова опустился на матрас. -- А вы неплохо торгуетесь, -- похвалил Тейео. -- Поживем -- увидим. О мой Бог! Что же будет дальше? -- Скорее всего правительство Гатаи не выполнит их требований, -- ответил рега. -- Но если Вое Део и послы Экумены узнают о вашем пленении, они окажут давление на короля. -- Как бы мне хотелось, чтобы они поторопились. Советники сейчас растеряны и сбиты с толку. Спасая репутацию правительства, они могут попытаться скрыть мое исчезновение. Это вполне вероятно. Но как долго они могут хранить его в тайне? И что будут делать ваши люди? Они начнут вас искать? -- Вне всяких сомнений, -- вежливо ответил Тейео. Любопытно, что его чопорные манеры, которые там, на воле, всегда отталкивали Солли, теперь имели совсем другой эффект: сдержанность и официальность Тейео пробуждали в ней воспоминание о том, что она по-прежнему являлась частью огромного мира -- мира, из которого их забрали и куда они должны были вернуться, мира, где люди жили долго и счастливо. "А что означает долгая жизнь?" -- спросила она себя и не нашла ответа. Солли никогда не думала на такие темы. Но эти молодые патриоты обитали в мире коротких жизней. Они подчинялись своим законам, которые определялись требованиями, насилием, неотложностью и смертью. И что их толкало на это? Фанатизм, ненависть и жажда власти. -- Каждый раз когда наши похитители закрывают эту дверь, я начинаю бояться, -- тихо сказала она. Тейео прочистил горло и ответил: -- Я тоже. Они упражнялись в айджи. -- Хватай! Нет, хватай как следует! Я же не стеклянная. Вот так( -- Понятно! -- возбужденно воскликнул Тейео, когда Солли показала ему новый прием. Он повторил движение и вырвался из захвата. -- Хорошо! Теперь ты делаешь паузу( и наносишь удар! Вот так! Ты понял? -- У-у-у! -- Прости. Прости меня, Тейео( Я забыла о твоей ране. Как ты себя чувствуешь? Я прошу прощения( -- О великий Камье, -- прошептал он, садясь у стены и сжимая руками голову. Рега сделал несколько глубоких вдохов. Солли опустилась рядом с ним на колени и озабоченно осмотрела опухоль на виске. -- Но это нечестный бой, -- сказал он, опуская руки. -- Конечно, нечестный. Это айджи. Честным можно быть только в любви и на войне. Так говорят на Терре. Прости меня, Тейео. Это было очень глупо с моей стороны! Он смущенно и отрывисто хохотнул и покачал головой: -- Нет, Солли. Показывай дальше. Я еще такого не видел. Они упражнялись в созерцании. -- И что мне делать с моим разумом? -- Ничего. -- Значит, ты позволяешь ему блуждать? -- Нет. А разве я и мой разум -- разные вещи? -- Тогда( Разве ты не концентрируешься на чем-то? Неужели твое сознание блуждает как хочет? --Нет. -- Значит, ты все-таки не позволяешь ему возбуждаться? -- Кому? -- спросил он и быстро взглянул вниз. Наступила неловкая пауза. -- Ты подумал о( -- Нет-нет! -- ответил он. -- Ты ошиблась! Попробуй еще раз. Они молчали почти четверть часа. -- Тейео, я не могу. У меня чешется нос. У меня чешутся мысли. Сколько времени ты потратил, чтобы научиться этому? Он помолчал и неохотно ответил: -- Я занимался созерцанием с двух лет. Нарушив расслабленную и неподвижную позу, он нагнул голову, вытянул шею и помассировал мышцы плеч. Солли с улыбкой наблюдала за ним. -- Я снова думала о долгой жизни, -- сказала она. -- Но только не в терминах времени, понимаешь? Например, я могла бы прожить одиннадцать веков. А что это значит? Ничего. Знаешь, что я имею в виду? Мысли о долгой жизни создают некую разницу. Вот ты была одна, а потом у тебя рождаются дети. Даже сама мысль о будущих детях меняет что-то внутри -- нарушает какое-то тонкое равновесие. Странно, что я думаю об этом сейчас, когда мои шансы на долгую жизнь начинают стремительно падать( Тейео не ответил. Он не дал ей ни малейшего шанса продолжить разговор. Рега был одним из самых молчаливых людей, которых Солли знала. Многие мужчины поражали ее своей многословностью. Она и сама любила поговорить. А вот этот был тихим. И ей хотелось узнать, что давала такая умиротворенность. -- Все зависит от практики, верно? -- спросила она. -- Надо просто сидеть и ни о чем не думать. Тейео кивнул. -- Годы и годы практики. О Боже! Неужели мы просидим здесь так долго( -- Конечно же, нет, -- ответил он, уловив ее мысли. -- Почему они ничего не делают? Чего они ждут? Прошло уже девять дней! С самого начала по молчаливому соглашению они поделили комнату пополам. Линия проходила посередине топчана, от стены до стены. Дверь находилась на территории Солли -- слева, а туалет принадлежал Тейео. Любое вторжение в чужое пространство требовало какого-то очевидного намека и обычно позволялось кивком головы. Если один из них пользовался туалетом, другой отворачивался. А когда у них набиралось достаточное количество воды, они по очереди принимали "кошачью баню", и тогда кто-то снова сидел лицом к стене. Впрочем, это случалось довольно редко. Разграничительная линия на топчане была абсолютной. Ее пересекали только голоса, храп и запахи тел. Иногда Солли чувствовала его тепло. Температура тела уэрелиан на несколько градусов превышала ее собственную, и, когда Тейео спал, Солли чувствовала в прохладном воздухе исходившее от него тепло. Интересно, что даже в глубоком сне они и пальцем не смели пересечь невидимую границу. Солли часто задумывалась над их вежливым нейтралитетом и порою находила такие отношения забавными. Но иногда они казались ей глупыми и возникшими исключительно по причине каприза. Неужели они оба не могли воспользоваться простыми человеческими удовольствиями? Солли прикасалась к Тейео лишь дважды: в тот день, когда помогала ему забраться на топчан, и еще раз, когда, накопив воды, промывала рану на его голове. Используя гребень и куски от юбки богини, она постепенно удалила из волос Тейео смердящие комочки крови. Затем перевязала ему голову. Все юбки были порваны на бинты и тряпки для мытья. А когда рана немного зажила, они начали практиковаться в айджи. Однако захваты и объятия айджи имели безликую ритуальную чистоту и находились за гранью живого общения. Время от времени Солли даже обижалась на сексуальную незаинтересованность Тейео. И все же его твердое самообладание стало для нее единственной поддержкой в этих неописуемо трудных условиях. Так вот, оказывается, какие они: Тейео, Реве и многие уэрелиане. А Батикам? Да, он исполнял ее прихоти и желания, но являлась ли эта уступчивость настоящим контактом? Солли вспоминала страх в его глазах той ночью. Нет, им двигало не самообладание, а принуждение. Вот она -- парадигма рабовладельческого общества: рабы и хозяева, попавшие в одну и ту же ловушку тотального недоверия и самозащиты. -- Тейео, -- произнесла она, -- я не понимаю рабства. Позволь мне высказать свои мысли. Хотя он не ответил ни согласием, ни отказом, на лице его появилось выражение дружеского внимания. -- Я хочу понять, как возникает социальное обустройство и как отдельный человек становится его неотъемлемой частью. Давай оставим пока вопрос, почему ты не желаешь рассматривать рабство как неэффективную и жестокую модель общества. Я не прошу тебя защищать его или отрекаться от своих убеждений. Я просто пытаюсь понять, как человек может верить в то, что две трети людей его мира принадлежат ему по праву рождения. Даже пять шестых, если считать ваших жен и матерей. Тейео выдержал долгую паузу и сказал: -- Моя семья владеет только двадцатью пятью рабами. -- Не уклоняйся от вопроса. Он улыбнулся, принимая упрек: -- Мне кажется, что вы оборвали все человеческие связи друг с другом, -- продолжала Солли. -- Вы игнорируете рабов, а им, в свою очередь, нет до вас никакого дела. Между тем все люди должны взаимодействовать. Вы разделили общество на две половины и не покладая рук трудитесь над ежедневным воссозданием этой границы. Сколько сил теряется напрасно! Ведь это не естественная граница! Она искусственно создана людьми. Лично я не могу назвать никаких отличий между собственниками и рабами. А ты можешь? -- Конечно. -- И все они будут иметь отношение к культуре и поведению, верно? Подумав немного, Тейео кивнул. -- Вы принадлежите к одной и той же расе и даже народу. Вы одинаковы во всем, не считая легких различий в оттенках кожи. Если воспитать ребенка-раба как хозяина, он станет собственником во всех отношениях, и наоборот. Таким образом, вы всю жизнь поддерживаете разграничение, которого на самом деле не существует. И я не могу понять, почему вы не видите, насколько это напрасно и бесполезно, -- причем не только в экономике, но и( -- На войне, -- вдруг добавил рега. Наступило долгое молчание. Солли еще о многом хотелось сказать, однако она терпеливо ожидала развития разговора. -- Я был на Йеове, -- сказал Тейео в конце концов. -- На самом острие гражданской войны. "Так вот откуда все твои шрамы", -- подумала она. Как бы скрупулезно Солли ни отводила взгляд в сторону, она давно уже рассмотрела стройное черное тело Тейео, а на занятиях айджи увидела на его левой руке длинный широкий шрам. -- Как ты, наверное, знаешь, рабы колонии подняли мятеж -- сначала в некоторых городах, а потом на всей планете. Наша армия состояла только из рабовладельцев. Мы не посылали туда рабов-солдат, потому что они могли нарушить присягу. На фронт улетали лишь веоты-добровольцы. Мы считали себя хозяевами, а их -- слугами, но война шла на равных. Я понял это довольно быстро. А позже мне пришлось признать, что мы воевали с сильным и умным противником. Они победили нас. -- Но это( -- начала было Солли и замолчала. Она не знала, что сказать. -- Они побеждали нас с самого начала, -- рассказывал он. -- Частично из-за того, что наше правительство не понимало, насколько неприятель силен. А они сражались лучше и злее нас, разумно и с исключительной смелостью. -- Они боролись за свою свободу! -- Возможно, -- вежливо ответил Тейео. -- И ты( -- Я хочу сказать, что уважал своих противников. -- А мне ничего не известно об этой войне, да и вообще о войнах, -- сказала Солли, и в голосе ее смешались горечь и раздражение. -- Какое-то время я жила на Кеаке, но там не было войны. Там происходило расовое самоубийство. Бездумное уничтожение биосферы. Наверное, существует большая разница( Именно тогда союз Экумены решил ввести запрет на некоторые виды вооружения. Мы просто не могли смотреть, как Оринт и Кеака разрушали самих себя. Терране тоже отвергали Конвенцию союза. И едва не погубили свою планету. Между прочим, я наполовину терранка. Мои предки веками гонялись друг за другом по планете -- сначала с дубинами, а позже с атомными бомбами. Они тоже делились на хозяев и слуг( целые тысячелетия. Я не знаю, насколько хороша Конвенция союза и верна ли она. Кто мы такие, чтобы позволять другим планетам одно и запрещать другое? Но идея Экумены предлагает способ сосуществования! Способ открытого общения. Мы не хотим мешать кому-то двигаться вперед. Тейео слушал ее и ничего не говорил. И только позже тихо прошептал: -- Мы учились смыкать ряды. Всегда. Я думаю, ты права. Это была напрасная трата времени, сил и духа. Вы более открыты. И мне нравится ваша свобода. "Эти слова многого стоили ему", -- подумала Солли. Не то что ее излияния, похожие на танцы света и тени. Он говорил от чистого сердца, и поэтому Солли с благодарностью принимала его похвалу. К тому времени она начала понимать, что с каждым прошедшим днем все больше и больше теряет уверенность и надежду. Она теряла убежденность в том, что их выкупят, освободят, что они когда-нибудь выберутся из этой комнаты и вообще останутся в живых. -- Эта война была жестокой? -- Да,-- ответил Тейео. -- Я даже не могу объяснить( Не могу сказать( Там все происходило ослепительно быстро, как в мощных вспышках света. Он поднял руки к лицу, словно хотел закрыть глаза, а затем с укором посмотрел на Солли. И тогда она поняла, что его стальное на вид самообладание было уязвимо во многих местах. -- То, что я видела на Кеаке, происходило так же, -- сказала она. -- Я тоже ничего не могла объяснить. Как долго ты был на Йеове? -- Чуть меньше семи лет. Она поморщилась: -- Значит, ты везучий? Этот странный вопрос не имел прямого отношения к тому, о чем они говорили, но Тейео по достоинству оценил его. -- Да, -- ответил он. -- Мне всегда везло. Большинство из моих друзей погибли в боях, и многие из них -- в первые три года. Мы потеряли на Йеове триста тысяч человек. Правительство замалчивает это. Подумать только: две трети веотов Вое Део убиты! А я остался жив. Наверное, я действительно очень везучий. Он опустил подбородок на сцепленные пальцы и замкнулся в мрачном молчании. Через какое-то время Солли тихо прошептала: -- Надеюсь, ты по-прежнему удачлив. Он ничего не ответил. -- Как долго их уже нет? -- спросил Тейео. Солли посмотрела на часы и прочистила пересохшее горло. -- Шестьдесят часов. Вчера похитители не пришли в положенное время. Не пришли они и нынешним утром. У пленников кончилась еда, а затем и вода. Солли и Тейео становились все более мрачными и молчаливыми. Иногда они перебрасывались короткими фразами, но большую часть времени в комнате царила тишина. -- Это ужасно, -- сказала она. -- Это просто ужасно. Я начинаю думать( -- Они не бросят тебя, -- проворчал Тейео. -- Они взяли на себя ответственность за твою жизнь. -- Потому что я женщина? -- Частично. -- Вот же дерьмо! Он улыбнулся, вспомнив, что там, на воле, ее грубость казалась ему невыносимой. -- А вдруг их поймали и расстреляли? -- воскликнула она. -- Что, если они никому не успели рассказать, где нас держат? Тейео тоже не раз подумывал об этом. И теперь не знал, как ее успокоить. -- Мне не хотелось бы умереть в таком противном месте, -- заплакала Солли. -- Здесь холодно и грязно. Я воняю, как падаль. Я воняю уже двадцать дней! От страха смерти у меня болит живот, а я не могу выдавить из себя и капельку кала. Меня мучает жажда, но у нас нет ни капли воды! -- Солли! -- резко произнес Тейео. -- Успокойся! Не теряй самообладания! Оставайся твердой как кремень! Она с изумлением посмотрела ему в лицо: -- А для чего мне оставаться твердой? Рега смущенно замолчал, и она спросила: -- Я задела твою благородную честь? -- Нет, но( -- Тогда в чем дело? Что тебя волнует? Он подумал, что у нее начнется истерика, но Солли вскочила, схватила пустой поднос и стала колотить им по двери, пока не разломала его на части. -- Идите сюда, черт бы вас побрал! -- кричала она. -- Идите сюда, ублюдки! Выпустите нас отсюда! Потом Солли села на матрас и с печальной улыбкой посмотрела на Тейео. -- Вот так, -- сказала она. -- Подожди-ка! Слушай! Они на миг затаили дыхание. Где бы ни находился этот подвал, городские звуки до него не доходили. Но теперь неподалеку отсюда происходило что-то очень серьезное. Они услышали взрывы и приглушенную канонаду. Дверные засовы заскрипели. Пленники вскочили на ноги. Дверь открылась -- на этот раз очень тихо и медленно. На пороге стоял вооруженный мужчина. Держа винтовку наперевес, он отступил на шаг, и в комнату вошли два патриота. Первого, что был с пистолетом, заключенные никогда не видели. Второго, с перекошенным от страха лицом, Солли называла представителем. Он выглядел так, словно долго бежал или с кем-то сражался -- грязный, оборванный и немного ошалевший. Прикрыв дверь, он протянул им несколько листков. Все четверо настороженно смотрели друг на друга. -- Дайте нам воды, ублюдки! -- прохрипела Солли. -- Леди! -- торопливо произнес представитель. -- Я прошу прощения. Казалось, он не слышал ее слов. Его взгляд впервые устремился на регу. -- В городе идет ужасное сражение, -- сказал он. -- А кто сражается? -- спросил Тейео ровным властным голосом. -- Вое Део и мы, -- ответил молодой патриот. -- Они послали в Гатаи свои отряды. Сразу после похорон ваше правительство потребовало от нас капитуляции. А вчера они ввели свои войска и затопили город кровью. Кто-то передал солдатам Вое Део все адреса староверческих центров. И некоторые из наших. В его голосе чувствовалось смущение -- злое обиженное смущение. -- Вы сказали, похороны? -- спросила Солли. -- Чьи похороны? Представитель хмыкнул, и тогда Тейео повторил вопрос: -- Чьи похороны? -- Похороны леди. Ваши. Вот, смотрите( Я принес отпечатанные на принтере сообщения, взятые из информационной сети. Похороны по высшему разряду. Они сказали, что вы погибли при взрыве бомбы. -- При каком еще взрыве, черт бы вас побрал? -- хрипло закричала Солли. Патриот повернулся к ней и сердито ответил: -- При взрыве, который произошел на празднике. Его устроили староверы. Они заложили в костер Туал огромное количество взрывчатки. Но мы узнали об их плане и решили немного изменить его. Мы спасли вас от верной смерти, леди! -- Спасли меня? Да хватит лгать! Вы хотели получить за меня выкуп, ослиные задницы! Пересохшие губы Тейео потрескались от смеха, который ему едва удалось удержать. -- Дайте мне ваши копии, -- сказал он, и молодой человек передал ему пачку листков. -- Немедленно принесите нам воды! -- закричала Солли. -- Нет-нет, господа. Я прошу вас задержаться, -- поспешно добавил Тейео. -- Нам надо обсудить сложившуюся ситуацию. Сев на матрас, он и Солли за несколько минут прочитали статьи о трагическом окончании праздника и прискорбной кончине всеми уважаемой и любимой посланницы Экумены. В правительственной речи сообщалось, что она погибла в результате террористического акта, осуществленного староверами, а ниже кратко упоминались имена ее телохранителя, жрецов и зрителей, которые были убиты при взрыве. Несколько статей посвящались длинному описанию трау