офага царицы Ликозидов, Василий вдруг со смешком признался: - Я так и не понял, что такое тхабс. Аппарат, пробивающий дыру в границе между реальностями? Ключ, открывающий запертую дверь? Процесс, запускаемый с помощью магических формул? - В переводе с санскрита тхабс означает "способ действия", - сказал Самандар. - По-видимому, это все-таки процесс. - Это закон, - тихо обронил Стас. - Что? - повернулся к нему Василий. - Какой закон? - Точнее, спусковая формула закона туннельного просачивания. Она может быть ориентирована лишь на определенную личность. Это как пропуск... - Понял. Не понял только, откуда ты это узнал. От Марии, то бишь Светлады? - Нет, - еще тише проговорил Стас. - Я... мне стало любопытно... в общем, я ходил в ментал... информация лежала очень близко, будто специально для меня... - Быстро бежит мальчик, - усмехнулся Вахид Тожиевич. Василий хотел было сделать выговор ученику, но передумал. - В следующий раз если задумаешь выходить в астрал-ментал, предупреди меня. Одному лазать по информационным кладовым опасно, можешь нарваться на "цепных псов" кардиналов или того хуже - иерархов. - Хорошо, дядь Вась, - с облегчением сказал Стас. - А что это еще за "псы"? - Особые программы, подавляющие волю и фрустирующие психику. Однажды Герман Довлатович Рыков уже запускал их в астрал. Ну, путешественникиразведчики, поехали! Тхабс послушно принял команду Котова, и все трое оказались в другом мире, далеко от Земли. Черное небо с немигающими звездами. Близкий горизонт. Ослепительно сверкающее, как будто покрытое слоем золота, уступчатое плато, испещренное бороздами и длинными валами, усыпанное странно гладкими, овальными и круглыми, как галька, брекчиеподобными камнями. Каждый камень покрыт слоем глазури и сверкает, как драгоценный или как слиток золота, серебра или платины. И солнце - в виде купола над горизонтом, пышущее жаром, кажущееся раскаленным горнилом плавильной печи, тоннелем в преисподнюю, с космами протуберанцев и сизоголубой короной на полнеба. Смотреть на него невозможно и даже сквозь ткань костюма его яростный пламень жжется и давит, будто непрерывно длящийся взрыв. А тело в этом мире кажется легким, как воздушный шар, потому что сила тяжести здесь в несколько раз меньше земной. - Меркурий! - выдохнул Стас, задерживая дыхание и отворачиваясь от солнца. - Это Меркурий. - Давайте назад, - хладнокровно предложил Самандар, - сгорим к чертовой матери! - Сюда! - бросил Василий, только сейчас замечая, что они стоят рядом с каким-то необычным сооружением. - В тень! Они перебежали под гофрированную, блестевшую, точно она была из стали, стену сооружения, больше всего напоминающего изогнутую несколько раз трубу или скорее шланг диаметром в два человеческих роста. В стенке сооружения виднелась дыра, окруженная лучиками трещин, в нее можно было просунуть голову, что Василий и сделал, увидев изнутри полую трубу со стяжками и нечто, напоминающее человеческий позвоночник, только крупнее и в несколько раз длинее. - Что там? - поинтересовался Вахид Тожиевич. - Пустая скорлупа, - отозвался Василий. - Впечатление такое, будто это гипертрофированно увеличенный кусок шланга. Но внутри то ли что-то когда-то росло, то ли обитало что-то живое. Полюбуйся. Самандар заглянул внутрь трубы, но рассматривал ее недолго. - Нет сомнений, что это сооружение Инсектов, но на звездолет эта штука не похожа. Стас, форма этой железяки тебе ни о чем не говорит? - Первыми в космос вышли Вермиды... - То есть разумные черви, так? Но ведь они к насекомым не имеют отношения. - Не знаю. - В голосе молодого человека прозвучала виноватая нотка. - Я не особенно интересовался... Потом в космос вышли Лепидоптериды. - Бабочки. Странно, что звездами первыми заинтересовались не крылатые существа, а те, кто по идее этих звезд видеть не мог. Кстати, по-моему эта оболочка вполне может сойти на скафандр Вермида. - Похоже, - согласился Василий. - А вообще-то, судари мои, я даже не мечтал когда-нибудь оказаться на планете солнечной системы. А уж то, что планеты - всего лишь подуровни земной реальности, и представить не мог. Ну, налюбовались меркурианским солнышком? Пекло! Пора уносить отсюда ноги, наши костюмчики все же не годятся для разведки Меркурия. - Может быть, попробуем шагнуть дальше? - робко предложил Стас. - Не хочется домой... - Попробуем. Считаю до трех: раз, два, три... И разведчики оказались на дне глубокого кратера диаметром в два километра, с крутыми и высокими стенами, освещенными удивительным, оранжевым, не дающим теней светом. Сила тяжести и в этом мире была меньше земной, но не намного. Стены кратера были сложены из слоистых пород всех оттенков красного, вишневого и коричневого цвета, а ровное плоское дно, покрытое слоем маленьких стеклянных шариков, похожих на бисер, казалось светящимся изнутри. Но не это привлекло внимание путешественников, хотя сам по себе пейзаж и выглядел удивительным: дно кратера было усеяно необычными предметами, напоминающими разбитые скорлупы гигантских орехов, сплющенными трубами, деформированными куполами, похожими на панцири черепах и ажурно-пластинчато-суставчатыми остовами, в которых люди не сразу признали разбитые, искореженные останки насекомых гигантских размеров. - Мать моя! - проговорил вполголоса Василий. - Это куда же мы попали? - На поле боя, - сказал флегматично Самандар. - На Венеру, - одновременно с ним произнес Стас. - Температура под четыреста пятьдесят градусов по Цельсию, очень плотная атмосфера, сила тяжести меньше, чем на Земле... - Пожалуй, устами младенца глаголет истина, - согласился Самандар, сделав два плывущих шага, словно двигался сквозь воду. - Это Венера. - Я не спорю, - мрачно сказал Василий. - Припекает основательно, так и свариться можно... вкрутую. Но я имел в виде другое: что здесь произошло? Что за останки разбросаны кругом? - По-моему, ответ может быть только один: в кратере столкнулись две армии Инсектов и уничтожили друг друга. Советую возвращаться. Если Соболев и был на Венере, то давно и недолго, здесь ему делать было нечего. - Наверное, ты прав. Без скафандра тут действительно выжить невозможно. Мы здесь две минуты, а я уже мокрый, как мышь. - Погодите секунду, - сказал вдруг Стас и, утопая по щиколотки в слое "бисера", направился к ближайшему "черепашьему панцирю", расколотому на две части. Остановился над ним, протянул руку и ухватился за торчащую из панцыря рубиново светящуюся палку, похожую на рукоять меча. Потянув за нее, он и в самом деле вытащил нечто, напоминающее меч, только лезвие этого метровой длины изделия было не сплошным, а состоящим из десятка сияющих, как подсвеченное изнутри голубое стекло, ромбов. - Что это? - подошел к парню Василий. - Похоже на меч... - Стас провел пальцем между ромбами: палец прошел свободно, не встречая сопротивления, и тем не менее ромбы держались на одной линии, создавая впечатление струящегося лезвия, словно были скреплены невидимым силовым полем. - Интересная штуковина... меч не меч... но за рукоять явно держалась человеческая рука. Стас взмахнул "раздробленным мечом", смертоносный "пунктир" лезвия упал на панцирь и легко, как бумажный, рассек его на части. Причем сила удара оказалась столь велика, что не ожидавший этого молодой человек едва не выпустил рукоять из руки. - Ни хрена себе! - Василий присвистнул. - Поосторожней с такими упражнениями, кто знает, что это такое. Вполне может оказаться забытой Великой Вещью Инсектов. - Можно, я возьму ее... его с собой? - Я бы посоветовал не брать, - подал голос осторожный Самандар. - Возьми, - сказал Василий, - посмотрим дома, из чего эти зубы на рукояти сделаны. Если это меч, он нам пригодится. Кинув последний взгляд на высохшие панцири Инсектов, погибших во время боя, на стены кратера, на полосатое небо со светящимися прожилками, путешественники сошлись вместе. - А интересно все же, как давно произошла тут битва, - пробормотал Василий, нагибаясь и зачерпывая горсть "бисера". - Десять лет назад или больше? - Думаю, гораздо больше, - сказал Вахид Тожиевич, хмыкнув. - Неужели ты считаешь, что побоище - дело рук Соболева? Вместо ответа Василий сосредоточился и мысленно приказал неизвестному "джинну", включающему тхабс, перенести их в более прохладное место. "Джинн" послушался. Из венерианского пекла, которое с трудом выдерживала ткань гермокостюмов, они перенеслись в удивительный мир снега и льда, образующего настоящие кристаллические леса, арки, дуги, сталагмиты, акведуки и мосты, играющие бликами отражений довольно крупной звезды, в которой путешественники узнали солнце. Вернее, его-то как раз они узнали в последнюю очередь. Сначала они, понаблюдав за гигантским полосатым куполом в полнеба, определили в нем колоссальную планету, то есть Юпитер, а уж потом поняли, что находятся на одном из его спутников, а крупная звезда над горизонтом в другой стороне от Юпитера, высекающая в ледовых формах алмазные искры, и есть солнце. Затем Стас обратил внимание на ту поверхность, на которой они оказались. Она вовсе не была ледяным полем или торосом: ровный круг цвета ржавого железа диаметром в сто метров, возвышающийся над собственно ледяным ландшафтом метров на двадцать, с тремя рваными шрамами в материале круга, свидетельствовавшими, что в круг либо стреляли из гранатомета, либо гранатами были метеориты. В пользу последнего предположения говорил факт отсутствия на этом небесном теле атмосферы. Один из шрамов пробил толстую - метровую - крышу непонятного сооружения, напоминающего нефтеналивной бак, и сквозь отверстие можно было с помощью фонарей разглядеть мешанину каких-то ферм, балок и креплений из тускло блестевшего фиолетово-синего материала. - Ну, и где мы оказались на сей раз? - поинтересовался Вахид Тожиевич. - Кто у нас эксперт по солнечной системе? - Вообще-то я не астроном, - осторожно сказал Стас, - но по-моему мы высадились или на Ио, или на Европу. Скорее всего на Европу, только она, кажется, покрыта океаном и толстым слоем льда. - Я тоже читал когда-то книжку "Планеты солнечной системы", - сказал Василий. - Похоже, это действительно Европа. Она чуть ли не вся состоит из воды, а слой льда, покрывающий ее, достигает толщины чуть ли не сотни километров. - Может быть, заглянем в этот бак? - предложил Стас. - Интересно, кто его тут оставил и зачем. - Он подпрыгнул на десяток метров вверх, перепугав спутников. - Видите, как тут легко двигаться? Можно обойтись без веревок и всяких приспособлений. - В принципе заглянуть можно... - неопределенно протянул Василий, засмотревшись на пухлую гору Юпитера, постепенно растущую над горизонтом, закрывающую все небо. - Только Вахид прав, Соболева здесь мы тоже не найдем. Солнце зашло. Ледяной ландшафт Европы залил перламутровый свет Юпитера, перечеркнутого жемчужно-серебристой полосой его пылевого кольца. Картина была столь необычной, поражающей воображение, впечатляющей, что ею залюбовались все, даже равнодушно относящийся к красотам природы Самандар. Правда, он вышел из "режима созерцания" самой большой планеты солнечной системы первым: - Пора двигаться дальше, господа. Никифорович, ты не мог бы включить тхабс таким образом, чтобы он перенес нас сразу туда, куда прыгнул Соболев? - Похоже, я никогда к этому не привыкну... - пробормотал Василий. - Что ты сказал? - Попробуй заставить тхабс перенести нас в определенную реальность. - А ведь об этой возможности я не подумал! - озадаченно признался Василий, с усилием отрывая взгляд от зелено-серо-желтой полосатой бездны с гигантским красноватым глазом - знаменитым Красным пятном Юпитера. - Сейчас попытаемся. - Дядь Вась! - взмолился Стас. - Мы же здесь никогда больше не появимся, можно я загляну в этот бак? Интересно же, зачем его оставили Инсекты. Василий подумал и согласился. - Десять минут на все изыскания, и идем дальше. Один за другим они спустились в дыру, включили фонари и некоторое время разглядывали сплетение ферм и перемычек, образующих самые настоящие геометрические заросли. Если бы не малая сила тяжести планеты, пробираться между фермами было бы очень трудно, благодаря же этому обстоятельству путешественникам удалось спуститься вниз метров на пятьдесят и миновать слой фиолетово-синих растяжек, балок и креплений. Дальше вниз уходил круглый тоннель, совершенно пустой, если не считать трех фиолетовых спиралей, свисающих с ферм и терявшихся в темноте. - Труба, - нарушил молчание Василий, направляя вниз луч света, но так и не достав им дна. - Или шахта. Инсекты здесь что-то добывали во льдах. - Может быть, и шахта, - сказал возбужденный Стас, - а может, звездолет. Светлада говорила, что Инсекты вышли в космос сначала на ракетной технике, а потом только нашли способ преодоления пространства и границ реальности. - На звездолет эта труба похожа мало, - сказал скептически настроенный Самандар, но Стас не стал спорить. - Давайте спустимся еще ниже. Вдруг найдем рубку или центр управления? Заблудиться здесь невозможно... - Нет, возвращаемся, - твердо отрезал Василий. - Следы Инсектов безусловно представляют интерес, однако у нас другая цель. Пошли наверх. - А зачем? - вдруг сказал Вахид Тожиевич. - Разве тхабс работает из определенной точки пространства? Он должен действовать в п_р_е_д_е_л_а_х реальности... если это принцип, закон перехода. Василий думал недолго. - Кажется, я совсем потерял способность мыслить. Ты безусловно прав. Держитесь! Гигантская труба, проткнувшая ледяной панцирь Европы на десятки километров, созданная Инсектами для каких-то своих целей, исчезла. Трое "космонавтов" оказались в мире, откуда начинали свой путь в "розе реальностей" Матвей Соболев и его спутники. СГОВОР Бабуу-Сэнгэ встретился с Юрьевым в клубе "У Шварценеггера". Прошел он, в отличие от Юрия Венедиктовича, не предъявляя клубной карточки, и вряд ли швейцар и охранники клуба вообще видели, как он входил. Ресторан клуба имел отдельные кабинеты. В одном из них и уединились координатор и кардинал Союза Девяти (теперь, после гибели четырех кардиналов, уже ставшего Союзом Пяти Неизвестных), окружив предварительно комнату "колоколом отталкивания". - Мне стало известно, - начал Бабуу-Сэнгэ без предисловий, - что двое Посвященных I ступени получили тхабс и собираются отправиться в "розу" на поиски ушедшего туда десять лет назад возмутителя спокойствия... - Соболева. - У вас есть дополнительная информация по этому вопросу? - Весьма скромная, - ответил Юрий Венедиктович. - Посвященные эти - комиссары возрожденного "чистилища", "команды контркрим", как они себя называют, Самандар и Котов. "Чистилище", кстати, неплохо сдерживает деятельность Рыковского СС. По сути оно стало своеобразным регулятором второго рода, полезным нашему делу. Поэтому я с Виктором Викторовичем и не занимался им плотно. Что же касается передачи Посвященным знаний принципа перехода границы... я не знаю, как им это удалось сделать и кто им помог. - Но факт остается фактом. - Факт остается фактом, - согласился Юрьев. - И у меня появился шанс выяснить все детали процесса. - Каким образом? - Моя дочь познакомилась с воспитанником Котова. Я надеюсь через нее узнать подробности. - Юрий Венедиктович не стал рассказывать координатору о том, что Мария стала авешей Светлады. - Хорошо, держите меня в курсе. В скором времени нам понадобится знание тхабса. А указанных вами Посвященных надо остановить во что бы то ни стало. Их прорыв в "розу" чреват непредсказуемыми последствиями. - Не думаю, - качнул головой Юрий Венедиктович. - Дальше подуровней нашей земной реальности, то есть планет солнечной системы, им не пройти. - Даже в этом случае они могут стать опасными свидетелями войны иерархов. Думаю, для вас не секрет, что наша реальность - чуть ли не единственная из всех "лепестков розы", которую обошла глобальная война. Кстати, еще надо разобраться, почему. Так вот, если Посвященным Котову и Самандару удастся завладеть кое-какими Великими Вещами Инсектов, опасность их воздействия на реальность возрастет во сто крат. Мы также не должны сбрасывать со счетов и их возможную встречу с Соболевым. Он остается потенциальным аватарой, пора признать это, и его возвращение будет означать катастрофу, сравнимую по масштабам с и_з_м_е_н_е_н_и_е_м реальности. Юрьев скептически усмехнулся. - Им не удастся найти Соболева, не имея прямого доступа к полю информации, а астрал "розы" Посвященным их уровня не по зубам. Они не проходили практического использования теории высших непреодолимостей. - И все же контакт их с "розой" допустить нельзя. У вас есть доступ к МИРу Ликозидов, откуда стартовал Соболев? - Но он же... разрушен? К тому же Хранители заблокировали входы в МИРы, насколько мне помнится. - Не хитрите, Юрий Венедиктович, - бесстрастно сказал Бабуу-Сэнгэ, - мне известно, что вы пытались найти вход в МИР. Впрочем, такие же попытки делали все наши коллеги. - А вы? - Я - нет. Но из всех нас лишь Герман Довлатович смог пройти в МИР Ликозидов, да и то благодаря помощи Конкере. - Почему же он не попросил у своего приятеля дать ему прямой тхабс? - Этого я не знаю. Может быть, Монарх не увидел в этом практической пользы и необходимости. Один раз он уже подарил тхабс... Соболеву... чтобы его запрограммировать. И, судя по тому, что происходит в нашей реальности, ему это удалось. - Вы считаете... - Юрий Венедиктович откинулся на спинку дивана, с любопытством заглядывая в непроницаемые глаза собеседника. - Вполне возможно, что ликвидатор Круга запущен не без участия Соболева. Если так, он нам не опасен. Хотя у нас все равно остаются всего два выхода: уничтожить ликвидатора или бежать в "розу". Для первого варианта необходим выход на комиссаров "чистилища", чтобы уговорить их помочь нам... даже не нам - Кругу. Для второго варианта нужен тхабс. - Я понял, - кивнул задумчиво Юрьев. - И оба варианта упираются в Посвященных Котова и Самандара. - Вы займетесь ими? - Особого желания, честно говоря, контактировать с ними у меня нет, - признался Юрий Венедиктович. - Может быть, вы привлечете Петра Адамовича и Виктора Викторовича? - Грушин и Мурашов не горят желанием подставить шею под топор ликвидатора, но и рисковать, выходя на связь с "чистилищем", не станут. Они в панике. Юрьев снова задумался, скрестив руки на груди. Потом вздохнул. - Кажется, у меня нет выбора. Я попытаюсь. Но гарантия успеха - пятьдесят на пятьдесят. - Этого достаточно. - По губам координатора Союза скользнула тонкая улыбка. - Вдвоем мы справимся... если только ликвидатор не доберется до нас раньше. Как-никак он реализатор нового Закона, а бороться с законом - все равно что... - Против ветра, - закончил Юрьев. - Очень точно, Юрий Венедиктович. - Как вы думаете, кто он? - Если бы я знал имя... - Нет, я имею в виду не конкретного исполнителя. - Магическая личность, наверняка. Возможно - авеша иерарха. - Это кто-то из людей Круга, Юрий Венедиктович. Либо Хранитель, либо патриарх инициации Посвящения. Уж слишком хорошо он знает возможности, привычки и координаты ликвидированных коллег. Юрьев, выпятив губу, в сомнении посмотрел на собеседника. Бабуу-Сэнгэ встал. - Опасайтесь контактов с адептами Круга, дорогой советник. Я очень надеюсь, что "час Ц" выявит предателя... ну, или не предателя, это чисто эмоциональная оценка его деятельности, а посланца Монарха, скажем. Или действительно кого-то из иерархов, Ангелов или Архонтов. Если же эгрегорная пеленгация ликвидатора не выявит, нам придется обратиться за помощью к другому лицу. - Уж не к Монарху ли? - поднял брови Юрьев. - К нему, родимому. - Бабуу-Сэнгэ поклонился и вышел, одевшись в "накидку невидимости". Юрий Венедиктович остался сидеть в кабинете, размышляя над скрытыми недомолвками разговора. Он не верил в искренность координатора и его желание разделаться с ликвидатором ради стабилизации реальности. Бабуу-Сэнгэ просто хотел уцелеть в начавшейся войне, и это желание было по-человечески понятно. Однако при этом координатор спокойно мог подставить шею любого кардинала "под топор ликидатора", как он выразился, а рассчитывать своевременность жертвы он умел, как никто другой, недаром прожил на свете около двухсот лет. Юрий Венедиктович посмотрел на часы, прикинул свои маршруты и заказал обед. Он любил поесть вкусно и с комфортом. НИСХОЖДЕНИЕ В ГЛУБИНЫ Они оказались на плоской вершине странного холма, который при ближайшем рассмотрении оказался древней полуразрушенной пирамидой, сложенной из круглых стеклянных шаров цвета морской волны разного диаметра. Промежутки между полуметровыми шарами заполнялись более мелкими, а между ними - еще меньшими, примерно тем же "бисером", что устилал дно кратера на Венере. Этот искусственный холм не был самым высоким, его окружали более крупные пирамиды, параллелепипеды, валы и стены, и весь этот ландшафт очень здорово напоминал город. Разрушенный город. Причем - разрушенный не временем, а войной. В стенах многих тяжеловесных сооружений неизвестных строителей зияли дыры и бреши, некоторые оплавились и осели, а были и такие, при взгляде на которые на ум приходили великаны с гигантскими мечами в волосатых лапах, разрубающие пирамиды до основания. Разрушенный город со всех сторон окружал фиолетово-зеленый лес, создающий гнетущее впечатление угрюмого недоброжелательного наблюдателя. Разглядеть издали деревья не удалось даже в бинокль, однако что-то в нем было не так, что-то настораживало путешественников, будто тихое шевеление всей мрачной его массы в безветрии, отчего они чувствовали себя неуютно. Сила тяжести в этом мире была равна земной, небо имело оттенок стали, хотя здешнее светило ничем не отличалось с виду от земного солнца - такое же ослепительно золотое, но кроме него люди разглядели еще два размытых тусклых серебристых диска - местные луны - и перечеркивающий небосвод тонкий серп кольца. Обойдя вершину пирамиды, путешественники обнаружили в одной из ее стен рваную дыру, из которой торчало нечто многосуставчатое и многосегментное, напоминающее тело многоножки, но размером с земной грузовик, и долго разглядывали высохший труп Инсекта, понимая, что мир, в который они попали, не более благополучен, чем их собственный. - Интересно, сколько лет он здесь лежит? - мрачно проговорил Василий. - На вид - не очень давно, - отозвался Самандар. - Хотя вполне может оказаться, что прошли миллионы лет. Стас, чей это город? - Пауроподов*, - ответил зачарованный пейзажем молодой человек. - Но для путешествий по другим реальностям "розы" нам нужен другой эксперт. ________________________ * Pauropoda - многоножки. ________________________ - Кого ты имеешь в виду? - Марию... то есть Светладу. Она "третье Я" инфарха и ответит на любой вопрос, потому что знает "розу" лучше любого иерарха. - Предложение интересное, - проворчал Вапсилий. - Мы подумаем над ним. Что будем делать дальше? Может быть, Соболев и обретается здесь, на этой планете, но искать его наобум не имеет смысла. К тому же кислорода у нас осталось всего на час. - Мне кажется, здесь можно дышать. Можно, я проверю? - Не спеши на шыши... позже проверим. Ну? Идеи? Тожиевич, ты у нас самый умный и образованный, давай, предлагай. - Был бы умным, не ввязался бы в эту авантюру с поиском Соболева, - хладнокровно сказал Самандар. - Уже ввязался, рожай. - Астрал. - Что? - Астрал. Любая реальность должна иметь свое континуальное поле информации. Соединим усилия и поищем след Соболева в астрале. - Я же говорил, что ты гений! - Не преувеличивай, - хмыкнул польщенный Самандар. - Можно подумать, у тебя не было решения. - Было, - признался Василий, - но твое лучше. Я хотел попросить тхабс перенести нас в пределах данной реальности в то место, где находится Соболев. - Тхабс - не транспортное средство. - К сожалению, ты прав. Что ж, попробуем допросить здешний астрал. Давайте присядем и сосредоточимся. Они уселись на пупырчатой из-за плотно упакованных разнокалиберных шаров поверхности пирамиды спиной к спине, Стас положил свой "штрих-меч" рядом, и все трое сконцентрировались на ментальном прощупывании местного энергоинформационного поля. Результат сказался тут же, но не такой, какого они ожидали. Прорыв в чужое информпространство удался, и люди даже уловили, как им показалось, порядок "ступеней смысла", ведущих в разные области знания, однако, во-первых, это ощущение было ложным, "болото" чужого астрала просто стало глубже, перегруппировало свои бездны, а во-вторых, по психике Посвященных был нанесен внезапный дезорганизующий удар, едва не лишивший их воли и сознания. Психоэнергетическая атака была настолько неожиданной и мощной, что все трое "поплыли", несмотря на защитные блоки сознания, и пришли в себя не сразу. Правда, из астрала они вынырнули, точнее сказать, их оттуда вышибли, но это обстоятельство можно было считать удачей. - Кто это нас так? - хрипло проговорил Василий, успокаивая "вздыбленную" нервную систему, дыша через нос медленно и глубоко. - Неужто Монарх подстерег? - Не знаю, кто, - отозвался оставшийся невозмутимым Самандар, - но контактировать с ним я больше не хочу. - Да, здешний астрал нам не подвластен, - с неохотой констатировал Василий. - Хорошо еще, что мы подстраховали друг друга. Порог вхождения в астрал здесь вдвое выше, чем на Земле. И еще этот сторож... может, действительно, Монарх? Или какая-нибудь его хитрая кусачая программа. - Какая разница? Мы не в состоянии... - Вахид Тожиевич не закончил. Издалека послышался гулкий нарастающий топот, приблизился, и между ближайшими строениями-холмами города пауроподов показался стремительно приближающийся всадник на громадном черном звере. Впрочем, это был не всадник - кентавр! Только кентавр необычный. Путешественники вскочили, с изумлением глядя на чудовищное существо, достигавшее в росте не менее шести метров. Тело льва, на спине два кожистых вздутия, напоминавшие попону и оказавшиеся впоследствии крыльями, ноги лошади, с раздвоенными копытами, вместо головы - человеческий торс и на нем голова с женским лицом совершенной удивительной красоты, обрамленное густыми и длинными серебристыми волосами. В руках этот полулев-получеловек держал огромную секиру с крюком на конце, напоминавшую земную западноевропейскую интрепель семнадцатого века. Остановившись у пирамиды, на которой стояли потрясенные встречей путешественники, едва не доставая головой до ее вершины, он (она?!) внимательно оглядел каждого и произнес металлическим голосом, совсем не женским: - Возвращайтесь в свой мир, двоешкурые. Здесь вам делать нечего. И не появляйтесь больше, если не хотите оказаться в аду! Даю на размышление два удара сердца. - Существо подняло над головой секиру. - Сфинкс! - прошептал Стас. - И он говорит на русском языке! - Это наверное всего лишь эффект ментального обмена, - хладнокровно сказал Самандар. - А может быть, тхабс при переходе границы дает и знание местных языков. - Недаром говорят: живи тихо - не увидишь лиха, - проговорил Василий. Поколебавшись немного, снял шлем гермокостюма, осторожно втянул воздух носом, потом вдохнул полной грудью. - Дышать можно. - Повернул голову к кентавру. - Кто ты? - Я Асат*, страж границы. И я очень удивлен, что земным существам удалось ее перейти. Но - уходите! ________________________ * Асат - несуществующее, нереальное (инд. миф.) ________________________ - Хорошо, мы уйдем, только ответь на один вопрос. Десять лет назад... так мы называем отрезки времиени на Земле, сюда проникли четверо людей. Трое мужчин и одна женщина. Ты не знаешь, где их можно найти? - Ответ отрицательный. И ваше время кончилось. Кентавро-сфинкс поднял свою великанью секиру еще выше. Василий поднял ствол висящего на ремне под рукой "кипариса" и дал очередь в небо. Направил его на замершего монстра. - Стой спокойно, дядя... или тетя? Мы никого не трогаем, никому не угрожаем, и нам угрожать не надо. Тебя же по-хорошему спрашивают? Ты видел четверых землян, наших товарищей? - Не видел. - На прекрасном лице женщины появилась странная улыбка: презрение, высокомерие, угроза и жалость соединились в ней удивительным образом. В ту же секунду ствол пистолета-пулемета в руке Василия изогнулся, глянул ему в лицо, и оторопевший Вася едва успел отклонить голову от струи пуль, выпущенной "кипарисом" самостоятельно. Палец Котова в этой процедуре не участвовал, пистолет действительно стрелял сам. Секира с гулом обрушилась на вершину пирамиды, едва не разрубив не вовремя отскочившего Василия, боровшегося со своим собственным оружием, которое норовило расстрелять хозяина. На поверхности пирамиды осталась глубокая, змеящаяся трещинами, расселина. Кентавро-сфинкс поднял свою секиру, снова ударил. И в этот момент Стас, в подкате подхватив лежащий невдалеке "штрих-меч", подставил его под удар. Того, что произошло вслед за этим, не ожидал ни он сам, ни женщина-кентавр. Секира, коснувшись меча, разлетелась на множество стеклянных осколков. Кентавр вскрикнул,отбрасывая древко секиры, с которого на его руку перебежал голубой ручеек электрического разряда. - О, Великий Первый! Синкэн-гата! Василий, наконец успокоивший пистолет, поднялся на ноги, с любопытством посмотрел на ошеломленное лицо воспитанника, сбросившего шлем, перевел взгляд на россыпь осколков - все, что осталось от секиры, проговорил задумчиво: - Похоже, мы не зря подобрали этот ножичек. - Вася повернул голову к стражу границы, застывшему в каком-то странном благоговейном оцепенении. - Что вы там такое сказали, э? - Синкэн-гата... - металла в голосе стража стало меньше. - Его еще называют устранителем препятствий и нейтрализатором высших непреодолимостей. Простите меня, незнакомцы, я не знал, что один из вас - Воин Закона. Самандар тоже снял шлем, пригладил волосы, глянул на Стаса, разглядывающего меч. - Поздравляю, студент. Кажется, это ты у нас Воин... э-э, какого-то Закона. Между прочим, синкэн-гата в японской культуре - один из методов передачи знаний от учителя к ученику*. Переводится буквально как "духовный меч". ________________________ * Синкэн-гата - метод передачи знаний, заключающийся в передаче ученикам лишь небольшого количества информации, но очень емкой и важной, на основе которой ученики и вырабатывают свой путь выживания в бою. ________________________ - Устранитель препятствий... - Вася покачал головой, протягивая руку. - В индийской мифологии есть термин "винаяка" - устранитель препятствий. Это он? Дайкак подержу. Стас подал меч Котову, тот взял его и с криком выронил. Меч с шипением воткнулся в крышу пирамиды, брызнув снопом извилистых молний. - Черт! Он заряжен электричеством, как аккумулятор! - Синкэн-гата подчиняется только Воину Закона, - ожил кентавр Асат. - Странно, что вы этого не знаете. Я удаляюсь. Прощайте. Помните, что чем дальше вы окажетесь от дома, тем проблематичней будет возвращение. Он повернулся, собираясь ускакать. - Постой, - спохватился Василий, держась за руку, сжимая и разжимая пальцы. - Ты действительно ничего не знаешь о судьбе четверых наших друзей? Один из них Матвей Соболев, а девушку зовут... - Соболев? - оглянулся Асат. - Мне известно это имя. За ним была погоня. Но я всего лишь страж границы, особая программа защиты реальности, информационный обмен не входит в мои функции. Кентавро-сфинкс рванул прочь от пирамиды, проскакал с полсотни метров, и вдруг "попона" на его спине развернулась и превратилась в огромные кожистые крылья. Он взмахнул ими раз и другой, оторвался от земли, сделал вираж и унесся в небо. Миг - и его не стало. - Он нас пропустил... - тихо сказал Стас, не решаясь взять торчащий меч. Василий оглянулся, опасливо обошел меч, продолжая шевелить пальцами. - Рука до сих пор холодная, онемелая... да, брат, вовремя мы захватили эту игрушку. Синкэн-гата... духовный меч... Может быть, это и не меч вовсе. - Возьмем его с собой? - Конечно, надо познакомиться с ним поближе, выяснить свойства, возможности. - Я бы посоветовал оставить его здесь, - сказал трезво-мыслящий Самандар. - Спрятать в укромном месте. На Земле он наверняка начнет с_в_е_т_и_т_ь_с_я. Если об этом узнают наши недруги, начнут охоту за ним. Василий подумал немного, покачал головой. - Здесь его тоже оставлять опасно, мало ли кто им завладеет. Заберем домой. Как ты его унюхал там, на Венере, ума не приложу. Как специально подложил кто... Стас выдернул меч, оглядел его, взвесил в руке, положил лезвием на плечо, сказал грозно: - Ну, где тут Монарх? Подать мне его сюда! Я скажу ему пару ласковых... Василий Фыркнул. Самандар дернул уголком губ, намечая улыбку, и в это время пирамида под ногами вздрогнула, с гулом треснула. Гул покатился дальше, сопровождаемый треском и грохотом лопающихся строений города Пауроподов. Потом загудело, завыло со всех сторон, словно ударила батарея "катюш", и лес на глазах застывших путешественников ожил. Часть его превратилась в динозавроподобных монстров, бросившихся на город, часть взлетела в воздух в виде стаи гигантских птиц, с клекотом ринувшихся на людей. - Уходим! - среагировал Василий. В тот же момент они оказались в пещере с МИРом Ликозидов, заполненной тишиной и покоем. Тхабс работал безукоризненно и точно, Василий уже освоился с ним, как с инстинктом, данным ему при рождении. - Теперь мы знаем путь, - сказал он мрачно. ПРЕДЛОЖЕНИЕ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ Домой Вахид Тожиевич приехал в четыре часа утра, но спать уже не ложился, лишь провел получасовой сенас медитации, настраивающий организм и восстанавливающий силы после любой тяжелой работы. Позанимавшись со снарядами в спорткомнате, он влез в ванную и включил душ, вдруг вспомнив свое детство. Родился Вахид Тожиевич в Фергане, в узбекской семье, в пятьдесят третьем году, в год смерти Сталина, хотя сей факт никак не отразился на его личной судьбе. В детстве он любил подвижные игры, с удовольствием бегал, лазал по деревьям, нырял в арыки, для остроты ощущений мог перебежать дорогу перед близко идущим автомобилем или отправиться ночью в какое-нибудь глухое место, чтобы встретить привидение. Такие забавы естественно доставляли родителям немало волнений и головную боль, однако мальчишка об этом не задумывался, впоследствии так и не привыкнув думать о других. Рос он любимцем отца, с матерью у него складывались просто ровные отношения. Он выслушивал ее наставления, в споры не вступал, но поучения выполнял далеко не всегда. Читать будущий Посвященный в тайны Внутреннего Круга начал с трех лет, увлекся приключениями и фантастикой, наиболее соответствующими его беспокойной натуре видами литературы. В шесть лет пошел в школу, развитый не по годам, и в тот же год отец привел мальчишку в первую в его жизни спортивную секцию - легкоатлетическую; к тому времени они уже переехали в Алма-Ату. Но легкоатлетом Вахид не стал. В восемь лет он был замечен тренером национальной сборной Узбекистана по боксу и приглашен в команду, с чего и начал свою карьеру мастера боевых искусств. В десять лет отец познакомил его с иранцем Самаком, потомком айяров, еще в тринадцатом веке создавших тайную организацию "мусульманского ниндзюцу". Иранец обучил его всему, что знал сам. Айяров не зря нанимали местные власти в качестве полицейской и военной разведки, а также для диверсионных и террористических актов, освобождения пленников и захвата "языков". Айяры умели практически все, что позднее стали культивировать у себя на родине японские ниндзя: проникать в закрытые помещения и даже в крепости; набросив аркан на выступ стены, мгновенно взбегать на нее; открывать любые замки; пользоваться системой колодцев и водостоков; производит подкопы и разбирать фундаменты, протискиваться в небольшие отверстия и узкие щели, и так далее, и тому подобное. Естественно, научился всему этому и молодой Самандар. В пятнадцать лет он попал во Вьетнам (отец получил туда назначение в составе отряда советских военных инструкторов) и три года занимался вьетнамскими видами рукопашного боя во туат и вьетводао, восхитив наставника своим быстрым ростом. К этому возрасту Вахид уже владел английским, вьетнамским и корейским языками, и читал запретную по тем временам оккультную, мистическую и эзотерическую литературу. Учитель - буддийский монах Вонгван нашел его сам. Два года Самандар провел в буддистском монастыре Хваран на севере Кореи, изучая стили борьбы субак, куксуль и тхэккен, затем переехал в Китай, где еще два года занимался кэмпо стиля харимау под руководством мастера Юй Ван. В тысяча девятьсот семьдесят пятом году Вахид вернулся в СССР, поступил в Алма-Атинский госуниверситет на философский факультет и закончил его в восьмидесятом, будучи уже известным в Средней Азии специалистом по восточным единоборствам. В восемьдесят первом он снова уехал в Китай, где овладел кунгфу и дим-маком - мастерством точечных ударов, а оттуда переместился в Малайзию, за год освоив один из самых загадочных - для непосвященных - направлений стиля пенчак-силат - силат буах, "смертельный силат". За семь лет Самандар объехал чуть ли не всю Восточную Азию - от Японии и Тайланда до Индии и Индонезии, и вернулся в Союз мастером, равным которому набралось бы в Азии не более десятка человек. Но об этом знали очень немногие люди, в том числе адепты Круга, заметившие целеустремленность молодого человека, его подготовку, интерес к эзотерике и готовность к духовному контакту. В девяносто первом году, накануне развала СССР, Самандар стал Посвященным I ступени Внутреннего Круга и переехал из Алма-Аты в Москву, где возглавил институт азиатских единоборств, впоследствии ставший Международным исследовательским центром боевых искусств. Достигнув пятидесятилетнего рубежа, Вахид Тожиевич так и не женился, уж слишком тщательно он подходил к выбору подруги жизни. Ему была нужна женщина с богатым духовным миром, послушная, аккуратная, чистоплотная в быту и красивая. Таковых долго не находилось, а когда он наконец познакомился с Ульяной Митиной, ставшей Посвященной в двадцать пять лет, то есть - непозволительно молодой, и готов был предложить ей руку и сердце, появился Василий Балуев, ганфайтерволкодав, сотрудник ФСБ, мастер рукопашного боя, и Ульяна, и без того питавшая к Вахиду Тожиевичу лишь дружеские чувства, и вовсе перестала смотреть на директора МИЦБИ, как на представителя мужского пола... Приняв ванну, Вахид Тожиевич придирчиво осмотрел себя в зеркале, увидел мускулистое, без капли жира, смуглое, сильное тело, пожал плечами и оделся. Не то, чтобы он не понимал женщин - он не понимал Ульяну, обратившую внимание на Балуева, человека безусловно одаренного, но не более самого Самандара и к тому же не посвященного в тайны Круга. О том же, что девушка нашла в Балуеве, кроме молодости и настырности, Вахид Тожиевич размышлять не любил. Да теперь это и не имело значения. Десять лет назад Ульяна ушла в "розу реальностей" вместе с Соболевым, Иваном Парамоновым и Кристиной, и соперникам, стечением обстоятельств превращенным в сотруд