го тщательного осмотра материальной части в каирских мастерских эта дивизия направилась через Пустыню к Антелату, куда и прибыла 6 января. Чтобы сберечь моточасть, танки этой дивизии были перевезены через всю Пустыню на специальных транспортерах и прибыли в Антелат неизношенными и в хорошем состоянии. И хотя эта прекрасная дивизия не участвовала в сильных боях, она все же потеряла свыше 100 своих танков. При ее поспешном отступлении весьма значительные запасы бензина, доставленные на передовые пункты, были оставлены на месте, а многие из ее танков были брошены, так как не имели горючего. Гвардейская бригада, отступавшая согласно полученным приказам, обнаружила большие запасы бензина, которые она должна была уничтожить, так как противник находился поблизости. Но, поскольку они обнаружили в Пустыне ряд брошенных нами танков, они привезли столько бензина, сколько смогли, и сами повели эти танки. Одна только рота Колдстримского полка подобрала шесть танков, которые и отвела в безопасное место, а другие части собрали еще больше. Фактически некоторые роты оказались в конечном счете сильнее, чем вначале, поскольку они приобрели несколько танков и начали действовать вместе с моторизованной пехотой по немецкому образцу. Если вспомнить, сколько денег, времени и труда ушло на создание такого соединения, как бронетанковая дивизия со всеми ее специалистами и обученным составом, какие усилия потребовались для перевозки ее вокруг мыса Доброй Надежды, какие огромные приготовления были сделаны для введения ее в бой, -- действительно становится грустно, что все это было растрачено впустую из-за неправильного руководства. Еще печальнее становится на душе, если сравнить наши неудачи с тем, чего достигли немцы, хотя они и действовали на расстоянии более 400 миль от своей базы в Триполи. Размышляя над этими вопросами, английский народ не должен думать, что эти серьезные и далеко идущие неудачи объяснялись только более низкими техническими качествами наших танков. Глава третья РАСПЛАТА В МАЛАЙЕ События, происходившие в Малайе вплоть до конца декабря 1941 года, уже были описаны в предыдущем томе. К началу нового года наш 3-й корпус в составе англо-индийских 9-й и 11-й дивизий под командованием генерал-лейтенанта Хита был объектом сильных атак как на восточном, так и на западном побережье. Противник двинулся на юг из Кота-Бару по прибрежной дороге и находился теперь в тесном соприкосновении с усиленной бригадой нашей 9-й дивизии в Куантане. На западе индийская 11-я дивизия удерживала сильные позиции на возвышенности у Кампара. На левом ее фланге находилась бригада, охранявшая реку Перак. Две бригады австралийской 8-й дивизии оставались в княжестве Джохор, причем одна из них охраняла побережье в районе Мерсинга, где в результате высадки десантов -- возможность, с которой всегда приходилось считаться, -- противник врезался бы в тыл наших передовых частей. К этому моменту японцы развернули против нас не менее трех полных дивизий, а скопление судов в Сонгкхле (Сингоре) свидетельствовало о возможном прибытии новых воинских частей. Что касается нас, то подкрепления, которых с таким нетерпением ожидали, также подходили. Индийская 45-я бригада, головная бригада английской 18-й дивизии и 50 истребителей "харрикейн" благополучно прибыли в середине января. К концу месяца ожидали прибытия всей 18-й дивизии и еще одной бригады из Индии. Охрана этих конвоев в узких проходах к югу от Сингапура требовала использования всех имевшихся у нас там военно-морских сил, за исключением небольших судов, и почти всех оставшихся у нас истребителей. Поэтому японские воздушные силы могли свободно наносить удары по нашим войскам и коммуникациям. Голландцы, честно выполняя свои соглашения с нами, послали четыре эскадрильи для участия в обороне Сингапура, но эти части, подобно нашим собственным эскадрильям, не могли принести пользу. Оставшиеся несколько бомбардировщиков не имели истребителей сопровождения и мало что могли сделать. Перед нашими действующими войсками стояла задача выиграть время до прибытия подкреплений, удерживая противника на позициях возможно севернее, не ввязываясь в то же время в бои настолько сильно, чтобы не уничтожить всякую возможность обороны острова Сингапур. В конце декабря была предпринята попытка создать небольшие десантные силы для нанесения удара вдоль западного побережья в тылу линий противника. 27 декабря был предпринят успешный рейд, но противнику, установившему почти полное господство в воздухе, удалось вскоре сковать наши слабые военно-морские силы, действовавшие из Порт-Суэттенема. 1 января была уничтожена новая флотилия, состоявшая из шести быстроходных десантных судов, только что прибывших из Америки. После этого считалось возможным предпринимать только попытки отражать удары японцев на море. Позиции у Кампара удерживались индийской 11-й дивизией в течение четырехдневного наступления противника, но затем 2 января поступили сведения о высадке японского десанта вблизи устья реки Перак, который угрожал перерезать проходившую там дорогу. Генерал Хит, ожидая атаки с моря вблизи Куала-Селангора, расположенного в нескольких милях дальше в сторону тыла, отдал приказ начать десантную контратаку силами небольшого соединения королевской морской пехоты из Порт-Суэттенема, но противника там не оказалось. В следующую ночь, на 4 января, была произведена высадка десанта вблизи Куала-Селангора, но неизвестно, какими силами. Сообщения о передвижениях противника были скудными и противоречивыми, и, во всяком случае, не было достаточных сил, чтобы помешать действиям противника. Наши войска отошли, и фронт был вновь образован по реке Слим, причем одна бригада заняла позиции на юго-западе и должна была сдерживать возможный натиск с тыла. * * * Следующую неизбежную атаку ожидали уже уставшие войска; большая часть их в последние три недели непрерывно вела бои и не смогла выдержать сильного удара, обрушившегося на нее 7 января. Японцы атаковали при свете луны, причем танки были брошены по главной дороге и прорвали нашу оборону. В рядах обеих бригад началось смятение, и им удалось выйти из боя, только понеся тяжелые потери. Это жестокое поражение поставило под угрозу весь план задержания противника до подхода наших подкреплений. Кроме того, на восточном побережье это сильно отразилось на положении 9-й дивизии. Ее бригада в Куантане была отведена после того, как нанесла удар по японцам, потерявшим при этом две тысячи человек, а сама дивизия была сосредоточена около Рауба. Дальнейшее отступление вдоль западного побережья поставило бы под удар ее фланг. В этот момент фронт посетил генерал Уэйвелл, который прибыл в Сингапур, чтобы отправиться принять на себя командование районом АБДА 1. 1 Район американо-англо-голландско-австралийского командования. Он отдал войскам приказ оторваться от японцев и отойти подальше, чтобы уставшие войска получили передышку, прикрываясь теми оставшимися свежими или сравнительно свежими воинскими частями, которые удалось бы собрать для этой цели. Позиции были выбраны на расстоянии 150 миль в глубь тыла по реке Муар, и правый фланг их находился у Сегамата. Генерал-майор Гордон Беннет из австралийской дивизии был назначен командиром соединения, в которое вошли одна из бригад его дивизии (27-я), англо-индийская 9-я дивизия, отведенная с восточного побережья, и только что прибывшая индийская 45-я пехотная бригада. Англо-индийская 11-я дивизия, которая до сих пор несла главную тяжесть, должна была направиться на отдых и для приведения в порядок материальной части за линией фронта. Отступление началось 10 января. После довольно упорных арьергардных боев удалось оторваться от противника, и спустя четыре дня был создан новый фронт. В то же время наша морская база в Порт-Суэттенеме была оставлена, а остатки наших легких военно-морских сил отведены в Бату-Пахат. Здесь 16 января с моря высадились небольшие японские силы. Для перехвата противника имелось лишь два судна, и им не удалось обнаружить врага. Теперь в Сингапуре разгружался исключительно важный конвой, доставивший головную бригаду (53-ю) 18-й дивизии и 50 самолетов "харрикейн". Под охраной флота и авиации этот конвой без потерь прошел через опасные морские подступы, где авиация противника легко могла нанести ему удар. Однако ценность этих подкреплений оказалась меньшей, чем об этом можно было бы судить по их численности. Индийская 45-я бригада состояла из молодых, лишь частично обученных солдат, совершенно незнакомых с условиями войны в джунглях. Английская 18-я дивизия, которой после трехмесячного пребывания на кораблях требовалось время для подготовки к боевым действиям, была брошена в безнадежный бой, как только она высадилась на берег. * * * В течение недели шли ожесточенные бои на линии Сегамат, Муар. Генерал Гордон Беннет бросил свои основные силы на прикрытие подступов к Сегамату, а индийская 45-я бригада и один австралийский батальон, к которому позднее присоединился второй, должны были оборонять нижнее течение реки Муар. Весьма удачная засада, устроенная перед Сегаматом, стоила японцам потери нескольких сот человек, и, хотя развернувшиеся затем бои оказались весьма напряженными, противника успешно сдерживали. Однако у Муара четыре батальона, несшие оборону, подверглись 15 января фронтальному удару целой дивизии японской императорской гвардии и атаке с флангов со стороны высадившихся с моря отрядов. В течение нескольких дней они находились в окружении, с боями пробиваясь на юг. В конечном счете они были вынуждены бросить свой транспорт и пробиваться мелкими группами. Из четырех тысяч человек, входивших в состав этих частей, возвратилось всего около 800. Теперь наши войска занимали линию фронта протяженностью 90 миль, проходившую через южную оконечность Малаккского полуострова от Мерсинга до Бату-Пахата. Противник следовал за ними по пятам. У Мерсинга и Клуанга произошли ожесточенные бои, но решающая атака вновь была предпринята на западном побережье, где два английских батальона удерживали Бату-Пахат в течение пяти дней. К этому времени все прямые пути отхода были блокированы, и войска отступили на 20 миль вниз по побережью, где в последующие ночи две тысячи человек были посажены на военные корабли. Тем временем японцы получили сильные подкрепления. 15 января большой конвой высадил две свежие дивизии в Сонгкхле, откуда они направились на юг к Клуангу -- центру нашей линии фронта. Теперь противник имел в Малайе пять полностью укомплектованных дивизий. 26 января наша храбрая, хотя и небольшая, воздушная разведка обнаружила вблизи Эндау 2 крейсера, 11 эсминцев, 2 транспорта и много мелких судов. Всего 23 самолета, которые удалось подготовить для удара, предприняли против них две атаки. Конвои охранялись японскими истребителями, и мы понесли большие потери, в особенности потеряли много устарелых самолетов "уайлдбист". Однако атаки проводились с большой настойчивостью, оба транспорта получили повреждения, и было уничтожено по крайней мере 13 самолетов противника. Этот храбрый вылет был последним усилием наших ударных сил авиации. Следующей ночью 2 эсминца, вышедшие из Сингапура, пытались предпринять атаку, но были перехвачены. Один из них был потоплен. Высадившиеся японцы быстро продвинулись вниз по побережью из Эндау и атаковали австралийскую 22-ю бригаду в Мерсинге, Таким образом, 27 января произошли бои на правом фланге наших линий в Мерсинге, в центре в Клуанге, а также на нашем незащищенном левом фланге. Генерал Персиваль решил отойти на остров Сингапур. На последнем этапе отступления все люди и машины должны были перейти туда по дамбе. Большая часть одной из бригад была потеряна на первых этапах отступления, но утром 31 января остатки сил перешли на остров, и дамба была взорвана за ними. * * * Можно, конечно, спорить о том, не лучше ли было сосредоточить все наши силы для обороны острова Сингапур, ограничиваясь сдерживанием продвижения японцев по Малаккскому полуострову с помощью легких подвижных отрядов. Решение командиров на местах, которое я одобрил, заключалось в том, чтобы вести битву за Сингапур в Джохоре, но, насколько это возможно, задерживать приближение к нему противника. Оборона материковой части заключалась в постепенном отступлении, тяжелых арьергардных боях и упорных прикрывающих стычках. Войска и командиры, принимавшие участие в боях, проявили себя с самой лучшей стороны. Однако эти бои поглощали по частям почти все подкрепления, как только они прибывали. Все преимущества были на стороне противника. До войны было проведено тщательное изучение местности и всех условий. Были составлены самые подробные карты местности. Японские агенты тайно проникли в эти места и провели всестороннюю подготовку, в том числе были созданы даже тайные запасы велосипедов для японских велосипедистов. Были собраны превосходящие силы и большие резервы, часть которых даже не потребовалась. Все японские дивизии были хорошо знакомы с условиями войны в джунглях. Еще одним смертельно опасным фактором было японское превосходство в воздухе, которое, как было указано выше, возникло благодаря тому, что мы остро нуждались в самолетах в других местах, и местные командиры ни в коей мере не несли за это ответственности. В результате основные боевые силы той армии, которую мы выделили для обороны Сингапура, и почти все подкрепления, посланные после объявления Японией войны, были использованы в доблестных боях на полуострове, и когда эти войска перешли дамбу и оказались там, где должны были произойти решающие бои, они утратили свою ударную силу. Здесь они присоединились к местному гарнизону и к частям, обслуживавшим базу. Это увеличило численность, но не силу наших войск. Оставались еще две свежие бригады английской 18-й дивизии, только что высадившиеся со своих судов после длительного путешествия в странных, необычных для них условиях. Армия, которая могла бы вести решающую битву за Сингапур и была предназначена для этой высшей цели на этом театре военных действий, распалась прежде, чем началось японское наступление. Возможно, она насчитывала 100 тысяч человек, но это была уже не армия. Следует признать, что наших действующих кораблей едва хватало для сопровождения наших конвоев с подкреплениями и для того, чтобы охранять морские подступы к Сингапуру. Для патрулирования берегов оставалось лишь несколько слабо вооруженных небольших судов и несколько переоборудованных береговых судов, снабженных плохим вооружением. Наши немногочисленные и слабые суда стойко держались, несмотря на преобладающие силы противника в воздухе. Нельзя сказать, чтобы им не хватало боевого духа, но у них не было средств для достижения успеха. * * * Вскоре стало ясно, что генерал Уэйвелл уже сомневается в нашей способности выдержать длительную оборону Сингапура. Я рассчитывал на то, что остров и крепость выдержат осаду, поскольку для ее осуществления японцам надо было высадить, перевезти и установить тяжелые артиллерийские орудия. До своего отъезда из Вашингтона я все еще полагал, что сопротивление продолжится, по крайней мере, два месяца. Я с опаской следил, как таяли наши войска во время отступления на Малаккском полуострове, но активно не вмешивался. С другой стороны, мы выиграли драгоценное время. Чтобы убедиться в прочности обороны на суше, которую я до сих пор считал бесспорным фактом, и чтобы ознакомиться с подготовкой к предстоящей осаде, я направил следующую телеграмму: Премьер-министр, Вашингтон -- генералу Уэйвеллу 15 января 1942 года "Прошу сообщить Ваше мнение о том, что произойдет в случае, если Вы будете вынуждены отойти на остров... Мне всегда казалось, что исключительно важно вести оборону острова до последней минуты, но я, конечно, надеюсь, что до этого не дойдет... " Ответ Уэйвелла на эту телеграмму был получен мною лишь после возвращения в Лондон. Генерал Уэйвелл -- премьер-министру 16 января 1942 года "Во время моего недавнего пребывания в Сингапуре я обсуждал вопросы обороны этого острова и просил представить мне подробные планы. Почти до последнего времени все планы были основаны на принципе отражения атак на остров с моря и сдерживания наступления на суше около Джохора или дальше на севере, а поэтому мало или почти ничего не сделано для строительства оборонительных сооружений на северной стороне острова в целях предотвращения перехода противником Джохорского пролива, хотя были предприняты меры для взрыва дамбы в случае необходимости. Тяжелая крепостная артиллерия имеет круговой обстрел, но настильная траектория снарядов делает эту артиллерию непригодной для подавления артиллерийских батарей противника. Нельзя, конечно, дать никаких гарантий, что с помощью этой артиллерии удастся подавить осадные батареи противника. Со снабжением дело обстоит благополучно. Уже отдан приказ о переводе некоторых баз военно-воздушных сил и складов на Суматру и Яву, чтобы не допустить чрезмерного скопления людей. После получения подробных планов буду телеграфировать дополнительно. Многое будет зависеть от обстановки в воздухе". С чувством мучительного удивления прочитал я эту телеграмму утром 19-го. Итак, там не было никаких постоянных укреплений, которые прикрывали бы военно-морскую базу и город со стороны суши. Кроме того, еще большее изумление вызывал тот факт, что со времени возникновения войны и в особенности с того момента, когда японцы закрепились в Индокитае, ни один из представителей высшего командования не принял никаких заслуживающих внимания мер для создания полевой обороны. Они даже ни разу не упомянули о том, что такой обороны не существует... Мне никогда не приходило в голову, что знаменитая крепость не защищена с тыла кольцом постоянных фортов. Я не могу понять, как могло случиться, что я не знал об этом. Но, по-видимому, ни один из офицеров, находившихся на месте, и ни один из моих советников в самой Англии не понимали этой ужасной необходимости. Во всяком случае, ни один из них не указал мне на это -- даже те, кто видел мои телеграммы, исходившие из ложного предположения о том, что потребуется длительная осада. Я рассчитывал, что для подавления наших опорных пунктов в Сингапуре противнику придется использовать артиллерию в весьма широких масштабах и что сосредоточению этой артиллерии и накоплению боеприпасов, которые пришлось бы перевозить по малайским коммуникационным линиям, помешают почти непреодолимые трудности и длительные задержки. Теперь совершенно неожиданно все мои расчеты исчезли, и я увидел ужасную картину почти незащищенного острова и уставших, а может быть, и совершенно обессилевших войск, отступавших на остров. Я это пишу вовсе не для того, чтобы как-то оправдаться. Я должен был все это знать. Мои советники должны были знать, они обязаны были информировать меня, а я должен был спрашивать у них. Я не спрашивал об этом, хотя и задавал тысячи других вопросов, потому что мысль о том, что Сингапур может не иметь обороны с суши, просто не приходила мне в голову, как, скажем, не могла прийти в голову мысль о возможности спуска на воду линкора без днища. Моей немедленной реакцией было решение, насколько позволяло время, исправить допущенную ошибку. Я тут же продиктовал следующую записку: Премьер-министр -- генералу Исмею для комитета начальников штабов 19 января 1942 года "Должен признаться, что потрясен телеграммой Уэйвелла от 16-го и другими телеграммами по тому же вопросу. Мне никогда ни на одну секунду не приходило в голову, так же как и сэру Джону Диллу, с которым я обсуждал этот вопрос во время поездки за границу, что горловина крепости Сингапур с ее великолепным рвом шириной от полумили до мили не укреплена полностью от нападения с севера. Ничем нельзя оправдать тот факт, что имеются лишь батареи, обращенные к морю, и нет фортов или постоянной обороны для защиты их с тыла. В результате такого пренебрежения вся безопасность крепости зависит от десятка тысяч человек, которые могут пересечь пролив на небольших лодках. Я предупреждаю вас, что это будет одним из величайших скандалов, который может раскрыться. Необходимо немедленно разработать план, предусматривающий проведение всех возможных мероприятий, пока идет битва за Джохор. Этот план должен включать: а) попытку использовать крепостные пушки на северном фронте путем стрельбы уменьшенными зарядами, для чего подвезти некоторое количество сильно взрывчатых веществ, если таковых не имеется; б) минирование и создание препятствий на площадках, где можно ожидать высадку сколько-нибудь значительных сил; в) создание проволочных заграждений и ловушек в болотистых зарослях и в других местах; г) строительство полевых сооружений и укрепленных пунктов с полевой артиллерией и системой перекрестного пулеметного огня; д) сосредоточение и установление нашего контроля над всеми возможными мелкими судами, обнаруженными в проливе Джохор или где-либо в другом месте в пределах досягаемости; е) установка батарей полевых орудий на каждом конце пролива, тщательно замаскированных и снабженных прожекторами для того, чтобы уничтожить любое судно противника, которое попытается войти в пролив; ж) создание костяка из трех или четырех подвижных резервных частей для контратаки; з) использование всего мужского населения на строительстве оборонительных сооружений; следует применить при этом самые строгие меры принуждения с тем, чтобы использовать на этих работах всех тех, кого можно снабдить лопатами и кирками; и) и наконец, город Сингапур должен быть превращен в цитадель и обороняться до последней капли крови, ни о какой капитуляции не может быть и речи... " Я направил также начальникам штабов следующую записку: Премьер-министр -- генералу Исмею для комитета начальников штабов 20 января 1942 года "Это (укрепление Бирмы), несомненно, вопрос, подлежащий рассмотрению верховного командующего, но начальники штабов должны высказать свое мнение по этому поводу. Ничто, конечно, не должно отвлечь нас от битвы за Сингапур, но если Сингапур падет, быстрая переброска войск в Бирму может оказаться возможной. Со стратегической точки зрения я считаю более важным сохранить открытой Бирманскую дорогу, чем удерживать Сингапур". * * * Когда я проснулся утром 21-го, первой в моей почте лежала следующая телеграмма генерала Уэйвелла, весьма пессимистически расценивавшая возможности удержания Сингапура. Генерал Уэйвелл -- премьер-министру 19 января 1942 года "Офицер, которого я направил в Сингапур за планами обороны острова, возвратился. Сейчас разрабатываются планы обороны северной части острова. Число солдат, необходимых для того, чтобы удержать остров, по-видимому, столь же велико, как и число солдат, необходимых для обороны Джохора, или даже превышает его 1. Я дал приказ Персивалю довести до конца битву за Джохор, но разработать планы, направленные на то, чтобы продлить сопротивление на острове насколько можно, если он проиграет битву за Джохор. Я должен, однако, предупредить Вас, что сомневаюсь в том, можно ли будет удержать остров в течение длительного времени, если Джохор будет сдан. Крепостная артиллерия установлена таким образом, чтобы действовать против судов, большая часть ее боеприпасов предназначена только для этой цели; многие орудия могут стрелять только в сторону моря. Часть гарнизона уже отправлена в Джохор, а многие оставшиеся войска представляют собой сомнительную ценность. К сожалению, мне пришлось нарисовать Вам мрачную картину, но я не хочу, чтобы у Вас создалось ложное представление о положении острова-крепости. Оборонительные сооружения Сингапура были построены только для отражения нападения с моря. Я все еще надеюсь, что Джохор удастся удержать до прибытия следующего конвоя". 1 Курсив мой. -- Прим. авт. Генерал Уэйвелл -- начальникам штабов 20 января 1942 года "1. Сегодня я вылетел в Сингапур и видел Персиваля, Хита и Симмонса. Положение в Малайе резко ухудшилось. Вся индийская 45-я пехотная бригада и два австралийских батальона отрезаны около Бакри восточнее Муара и, по-видимому, не смогли организованно отойти. Сильным атакам подверглась также 53-я бригада в Пайонге, в 20 милях восточнее Бакри. 2. Это положение на юге потребует отвода войск в районе Сегамат, Лабис, а возможно, потребует также общего отступления к Джохор-Бару и в конечном счете на остров. 3. Мероприятия по подготовке обороны острова проводятся с ограниченными наличными ресурсами. Успех обороны будет зависеть от численности и состояния войск, отступающих из Джохора, прибытия подкреплений, а также от способности военно-воздушных сил держать истребители на острове. Если все будет идти хорошо, надеюсь на возможность длительной обороны. 4. Сегодня утром Сингапур дважды подвергся бомбардировкам причем в каждом налете участвовало около 50 самолетов. Ущерб причиненный военным объектам еще неизвестен". * * * Я долго размышлял над телеграммой Уэйвелла от 19-го. До сих пор я думал лишь о том, чтобы вдохновлять и, насколько возможно, требовать отчаянной обороны острова, крепости и города, и во всяком случае эту позицию следовало сохранять, пока не будет отдан приказ о каком-либо решающем изменении политики. Однако теперь я стал больше думать о Бирме и о подкреплениях, находящихся на пути к Сингапуру. Эти подкрепления могут оказаться обреченными или же их можно направить в другом направлении. Еще было достаточно времени для того, чтобы корабли, на которых находились эти подкрепления, повернули на север к Рангуну. Поэтому я подготовил следующую записку начальникам штабов и передал ее генералу Исмею, поскольку 21-го числа в 11 часов 30 минут утра должно было состояться совещание. Однако я открыто признаю, что у меня еще не было в этот момент определенной точки зрения. Я полагался на своих друзей и советников. Мы все тяжело переживали в тот момент. Премьер-министр -- генералу Исмею для комитета начальников штабов 21 января 1942 года "1. Ввиду поступления от генерала Уэйвелла телеграммы с чрезвычайно плохими известиями мы должны на сегодняшнем заседании комитета обороны пересмотреть всю обстановку. Мы уже совершили как раз ту ошибку, которой я опасался. Войска, которые могли бы установить прочный фронт в Джохоре или во всяком случае вдоль сингапурской береговой линии, разбиты. Со стороны суши не было создано никакой линии обороны. Флот не создал никакой обороны от обходных маневров противника на западном побережье полуострова. Генерал Уэйвелл выразил мнение, что для обороны острова Сингапур потребуется больше войск, чем для того, чтобы выиграть битву в Джохоре. Битва в Джохоре почти наверняка проиграна. Его телеграмма оставляет мало надежд на возможность длительной обороны. Нет сомнений, что такая оборона могла бы вестись лишь ценой потери всех подкреплений, находящихся сейчас в пути. Если генерал Уэйвелл сомневается в том, можно ли будет затянуть оборону больше чем на несколько недель, то встает вопрос, не должны ли мы немедленно взорвать доки, батареи и ремонтные мастерские и все сосредоточить на обороне Бирмы и на том, чтобы держать открытой Бирманскую дорогу. 2. Мне кажется, что к этому вопросу следует откровенно подойти уже сейчас и прямо поставить его перед генералом Уэйвеллом. Какова будет ценность Сингапура (для противника) по сравнению со многими гаванями в юго-западной части Тихого океана, если все военно-морские и военные сооружения и установки, имеющиеся там, будут полностью разрушены? С другой стороны, потеря Бирмы была бы весьма тяжелым ударом. Это отрезало бы нас от китайцев, войска которых добились самых серьезных успехов из всех войск, действовавших против японцев. В результате путаницы или колебаний в принятии неприятного решения мы можем потерять как Сингапур, так и Бирманскую дорогу. Решение, бесспорно, зависит от того, как долго удастся оборонять остров Сингапур. Если его удастся оборонять лишь в течение нескольких недель, то, конечно, ради этого не стоит терять наши силы и средства. 3. Кроме того, следует учесть, что падение Сингапура, которое будет сопровождаться также падением Коррехидора, явится страшным ударом для Индии, и только прибытие мощных подкреплений и успешные действия на Бирманском фронте могут поддержать ее. Очень прошу рассмотреть все эти вопросы сегодня же утром". * * * Начальники штабов не приняли никакого определенного решения, и когда мы собрались вечером в комитете обороны, мы все еще не решались предпринять столь серьезный шаг. Прямая первоначальная ответственность лежала на генерале Уэйвелле как верховном главнокомандующем союзными войсками. Лично я считал этот вопрос настолько трудным, что не навязывал свою новую точку зрения, что я бы, бесспорно, сделал, если бы был преисполнен решимости. Никто из нас не мог предвидеть тот крах обороны, который произошел немногим более чем через три недели. Во всяком случае можно было подумать над этим вопросом еще день или два. * * * Представитель Австралии сэр Эрл Пейдж не присутствовал, конечно, на заседании комитета обороны начальников штабов, и я не пригласил его и на заседание комитета обороны. Каким-то образом ему показали копию моей записки начальникам штабов. Он немедленно телеграфировал своему правительству, и 24 января мы получили от Кэртена телеграмму, содержавшую суровый упрек: Кэртен -- премьер-министру 23 января 1942 года "... Пейдж сообщил, что комитет обороны рассматривает вопрос об эвакуации Малайи и Сингапура. После всех заверений, которые были нам даны, эвакуация Сингапура будет расцениваться здесь и в других странах как непростительное предательство. Сингапур -- Центральная крепость в системе имперской и местной обороны. Мы считали, что ее сделают неприступной и что во всяком случае она сумеет устоять в течение длительного периода до подхода основных сил флота. Даже в случае возникновения чрезвычайного положения подкрепления должны быть направлены в Голландскую Ост-Индию, а не в Бирму. Все другое вызвало бы глубокое негодование и могло бы заставить Голландскую Ост-Индию заключить сепаратный мир. Рассчитывая на предполагаемый поток подкреплений, мы действовали и выполнили свою часть обязательств. Мы надеемся, что вы не сорвете все планы эвакуацией. Развитие событий в Малайе и нападение на Рабаул вызывают серьезную тревогу среди общественности ввиду неспособности союзников что-либо предпринять для того, чтобы остановить продвижение японцев. Сознавая свой долг подготовить общественность к такой возможности, когда окажется необходимым оказать сопротивление агрессору, правительство обязано также разъяснить, почему может оказаться невозможным помешать противнику дойти до наших берегов. Поэтому оно обязано исчерпать все возможности в создавшейся обстановке, тем более что австралийский народ, добровольно выделивший огромное количество добровольцев для службы за морем, никак не может понять, почему он должен так долго ждать улучшения обстановки, когда, быть может, уже нанесен непоправимый ущерб его способности оказывать сопротивление, а также престижу империи и солидарности союзников". Телеграмма Кэртена носила серьезный и необычайный характер. Выражение "непростительное предательство" не соответствовало истинному положению или фактам военного порядка. Приближалось ужасное бедствие. Могли ли мы избежать его? Каковы были шансы на победу и поражение? В это время мы все еще могли определять по своему усмотрению назначение крупных сил. В реалистическом изучении подобных вопросов не было никакого "предательства". Кроме того, австралийский военный комитет не мог дать оценку всему положению в целом. В противном случае они не стали бы настаивать на полном пренебрежении Бирмой, которая, как показали события, была единственным местом, где у нас имелись еще средства спасения. Было бы неверно утверждать, что телеграмма Кэртена решила вопрос. Если бы мы все пришли к единому мнению о политике, мы должны были бы, как я указывал, поставить этот вопрос перед Уэйвеллом. Однако я сознавал, что общественное мнение все решительнее высказывается против того, чтобы мы оставили этот ставший знаменитым ключевой пункт на Дальнем Востоке. Трудно было представить, какой эффект произвело бы во всем мире и в особенности в Соединенных Штатах "дезертирство" англичан, в то время как американцы столь упорно сражались на Коррехидоре. Нет никаких сомнений в том, каким должно было быть решение на основе чисто военных соображений. При общем явном или молчаливом согласии, однако, были приняты все меры к укреплению Сингапура и к продолжению его обороны. 18-я дивизия, часть которой уже высадилась, двинулась в путь. Глава четвертая вотум доверия Ожидали, что я выступлю в парламенте с подробным заявлением по поводу моей поездки в Вашингтон и расскажу обо всем, что произошло за пять недель моего отсутствия. Два факта были особенно ясны мне. Первый из них заключался в том, что Великий союз в конечном счете должен был победить. Второй факт заключался в том, что нападение Японии несло нам неисчислимые бедствия. С глубоким чувством облегчения мы убеждались в том, что существование нашей страны и империи уже не стоит больше на карте. С другой стороны, поскольку чувство смертельной опасности уже в значительной мере исчезло, начали высказываться всевозможного рода критические замечания -- и дружественные, и недоброжелательные -- по поводу допущенных многочисленных ошибок. Кроме того, многие считали своим долгом попытаться улучшить наши методы ведения войны и тем самым сократить продолжительность этой ужасной истории. Я сам был глубоко потрясен поражениями, уже выпавшими на нашу долю, и никто лучше меня не знал, что это было лишь началом потопа. Поведение австралийского правительства, хорошо информированная и легкомысленно высказываемая критика газет, тонкие и непрерывные насмешки 20 или 30 способных членов парламента, обстановка в кулуарах -- все это создавало впечатление, что вокруг меня нарастают волны общественного мнения, сбитого с толку, недовольного, смущенного, обескураженного, хотя и несколько поверхностно судящего обо всем. С другой стороны, я прекрасно сознавал силу своего положения. Я мог рассчитывать на добрую волю народа, так как я содействовал тому, что он выжил в 1940 году. Нельзя сказать, чтобы я недооценивал широкую, глубокую волну национальной преданности, которая несла меня вперед. Военный кабинет и начальники штабов проявляли по отношению ко мне исключительную верность. Я был уверен в себе. Когда этого требовали обстоятельства, я ясно говорил подчиненным мне лицам, что не соглашусь ни на малейшее ограничение моей личной власти и ответственности. В печати высказывались всевозможного Рода предположения о том, что мне следовало бы остаться на посту премьер-министра и выступать с речами, но передать фактический контроль над ведением войны кому-нибудь другому. Я твердо решил не отступать ни перед кем, взять на себя главную и личную ответственность и потребовать от палаты общин вотума доверия. Я вспоминал также мудрую французскую пословицу: "Лишь спокойствие Дает власть над душами". Прежде всего необходимо было предупредить палату и страну о тех несчастьях, которые надвигались на нас. Нет худшей ошибки для государственного руководителя, как поддерживать ложные надежды, которые вскоре будут развеяны. Английский народ может смотреть в лицо несчастьям или опасности, проявляя при этом стойкость и душевную силу, но он глубоко возмущается, когда его обманывают или когда он обнаруживает, что люди, несущие ответственность за его дела, сами себя обманывают. 27 января начались прения, и я изложил наше положение в палате общин. Я знал, что члены палаты находились в раздраженном состоянии, ибо когда я возвратился на родину и попросил, чтобы мое предстоящее заявление было записано на пленку, с тем чтобы его можно было транслировать затем для империи и Соединенных Штатов, то против этого были высказаны всевозможного рода возражения, не имевшие ничего общего с потребностями момента. Поэтому я взял обратно свою просьбу, хотя в любом другом парламенте мира в такой просьбе не отказали бы. В такой обстановке я встал со своего места, чтобы произнести речь. "Со времени моего возвращения в Англию я пришел к выводу, что должен требовать поддержки в виде вотума доверия палаты общин. Это совершенно нормальная, конституционная, демократическая процедура. Я должен объяснить палате, что заставило меня обратиться в настоящий момент за ее чрезвычайной поддержкой. Было высказано мнение, что нам нужны трехдневные прения такого рода, во время которых правительство, несомненно, подвергнется беспощадной критике со стороны тех, кто несет более легкое бремя, и что мы должны закончить прения, не прибегая к голосованию. В этом случае некоторые враждебно настроенные органы печати, а есть такие, которые не скрывают своей враждебности, могли бы заявить, что авторитет правительства подорван, и могли бы даже намекнуть после всего того, что произошло, и после всех обсуждений, которые будут иметь здесь место, что мне частным образом давали понять, что я поступлю весьма неразумно, если буду просить у парламента вотума доверия... За последнее время у нас не было недостатка в плохих известиях с Дальнего Востока, и я считаю вполне вероятным по причинам, которые я объясняю ниже, что таких новостей будет значительно больше. Среди этих плохих известий будет много рассказов об ошибках и промахах как в области предвидения, так и в ведении операций. Никто не будет пытаться ни на минуту утверждать, что несчастья, подобные этим, могут происходить без наличия просчетов и промахов. Я представляю себе, как все это несется на нас, словно волны в бурю, и в этом заключается вторая причина того, почему я требую официального и торжественного вотума доверия палаты общин, которая до сих пор никогда не колебалась в этой борьбе. Именно потому, что дела шли плохо и худшее еще впереди, я требую вотума доверия. Если какой-либо член палаты может выступить с полезной критикой или даже внести серьезные поправки в управление страной, которые отнюдь не идут вразрез с мнением о самом правительстве, как таковом, то он может довольствоваться тем, что имеет. Но если какому-либо почтенному джентльмену очень не нравится существующее правительство и он считает, что в интересах государства его следует сменить, он должен иметь смелость выразить свои убеждения во время голосования". Я сообщил им некоторые сведения о ходе битвы в Пустыне. "Генерал Окинлек потребовал пять месяцев на подготовку своей кампании, но 18 ноября он обрушился на противника. В течение двух месяцев с лишним в Пустыне шла ожесточенная, непрерывная битва между рассеянными отрядами людей, оснащенных самым современным оружием, от зари до зари охотившихся друг за другом и сражавшихся насмерть в течение всего дня, а часто и до поздней ночи. Эта битва приняла характер, сильно отличавшийся от того, что предполагалось вначале. Все отряды были рассеяны и находились в замешательстве. Многое зависело от каждого солдата и младшего офицера. Многое, но не все, ибо эта битва была бы проиграна 24 ноября, если бы генерал Окинлек не вмешался лично, не сменил бы командование и не отдал бы при