ывно следил за экраном локатора радиометрист Любимкин. В
полной боевой готовности застыли у пушек, зенитных автоматов и бомбометов
вахтенные.
Первыми обнаружили надводную цель радиометристы "Дерзкого", но вскоре
цель исчезла. Значит, это
127
была подводная лодка, которая потом погрузилась. Через полтора часа с
"Дерзкого" снова увидели малую цель. И снова она быстро исчезла.
Потом "Разумный", шедший в паре с нами, тоже "поймал" малую цель,
наблюдал ее две минуты. Похоже было, что мы наткнулись на группу подводных
лодок, действовавших по методу "волчьей стаи".
Вечером за чаем в кают-компании "Живучего" собрались почти все офицеры.
Необычный все мы имели вид: на груди у каждого поверх кителя был надет
надувной спасательный пояс. Гончаров тихонько ворчал:
И зачем мне эта бандура? Если рванет, так и
пояс не поможет; только цепляешься за двери этой
"колбасой"...
А ты знаешь, сколько подводных лодок подсте
регает нас? -- спросил замполит Фомин. •--• Кстати,
пояса надеть приказал командующий эскадрой...
Последние слова Ефим Антонович произнес со значением. Смысл их поняли
все. Разговоры о поясах прекратились.
А поздно вечером (если быть точнее, это случилось 8 декабря в 22 часа
42 минуты) наш старший радиометрист Любимкин заметил на экране локатора
небольшое светящееся пятно.
Быстро уточнив параметры цели, он немедленно доложил на мостик:
-- Малая цель. Правый борт, 10, дистанция 42 ка
бельтова. Идет вправо!
Вахтенный офицер Лисовский нажал педаль сигнала боевой тревоги, и
десятки матросских ног застучали по железным трапам и палубе.
На мостике уже был командир корабля. Оценив на ходу обстановку, он тут
же приказал:
-- Полный вперед! Пять градусов право руля!
"Живучий" содрогнулся всем корпусом и полным
ходом помчался навстречу врагу. Рулевой Папушин удерживал корабль на
курсе по пеленгу радиолокатора. На боевых постах и на мостике царила тишина,
нарушаемая лишь мерными всплесками волн, шумом турбовентиляторов да поиском
"Асдика".
Когда расстояние до цели сократилось, Рябченко приказал Лисовскому:
•-- Осветить цель!
128
Выстрел носового орудия на мгновение высветил в полярной ночи небольшой
участок моря.
-- Подводная лодка, правый борт, 10, дистанция
три кабельтова! -- доложил старшина 2-й статьи Го
ловин.
Никто из стоявших на мостике в те доли секунды не успел увидеть врага.
Это оказалось под силу лишь тренированному глазу опытного сигнальщика. Глядя
в направлении, указанном старшиной, я заметил' на воде два фосфоресцирующих
пузыря -- враг выпустил торпеды.
От пузырей начинались светящиеся в воде пунктиры, нацеленные прямо в
корпус эсминца.
Очевидно, это увидел и командир.
-- Право на борт! На таран! -- тут же скомандо
вал он.
От резкого поворота, произведенного на больщой скорости, корабль сильно
накренился. Ледяные горько-соленые брызги полетели в лица стоявших на
мостике:
Раздался звонок с кормового поста:
-- Две торпеды прошли в 3--5 метрах от борта!
Еще через мгновение -- два резких и сильных толчка. Я падаю, цепляясь
за переговорную трубу. Затем треск и скрежет металла: эсминец форштевнем
пробил корпус лодки и на несколько метров "влез" на нее. Придавив лодку
тысячетонной громадой, наш корабль накренился на левый борт и потерял ход.
На мостике хорошо были слышны панические возгласы, доносившиеся с вражеской
лодки.
-- Полный назад! -- скомандовал Рябченко. Эс
минец начал медленно отходить назад. Протараненная
фашистская лодка, прижатая волной и ветром к наше
му борту, двигалась вместе с кораблем, скрежеща
рваным бортом.
На мостике всех охватил азарт боя, и ощущение необычности
происходящего. Нам еще не приходилось вот так вплотную, буквально "нос к
носу", встречаться с подводным противником.
-- Бейте фашистскую гадину! -- выкрикнул капи
тан-лейтенант Фомин, тоже прибежавший на мостик.
Но чем бить? Стрелять из орудий нельзя -- лодка У самого нашего борта.
-- Эх, гранату бы! -- с тоской произнес кто-то на
баке.
5 Г. Г. Поляков 129
К крикам, доносившимся с лодки, теперь прибавился еще тревожный
металлический стук. Видимо, стучали сверху в задраенный рубочный люк. В
ответ с бака послышалось:
-- Алло, фриц, ауф-видерзеен! -- это комендор носового орудия Федор
Рудь вступил в "диалог" с гитлеровцами.
Когда "Живучий" дал задний ход, поврежденная лодка пыталась еще
ускользнуть -- рванула полным ходом вперед. Но не тут-то было. Как только
она вышла из "мертвого пространства", носовое орудие коммуниста старшины 1-й
статьи Толкачева открыло по
ней огонь прямой наводкой. Первый же снаряд угодил в рубку, за ним еще
несколько.
"Вот когда пригодились быстрота и слаженность действий, которых мы
добивались на тренировках", -- промелькнула у меня мысль.
Кормовое орудие вело огонь, чередуя осветительные снаряды с фугасными.
Затем к нему присоединились зенитные автоматы старшины 2-й статьи Сегиня,
краснофлотцев Свитнева и Смирнова. В этом бою комсорг второй боевой части
Александр Ссгинь показал пример воинского мастерства. Когда кончился
боезапас у автомата левого борта, он перешел к правому и успешно вел огонь
через узкое пространство между дымовыми трубами.
Таранный удар, прямые попадания снарядов сделали свое дело: фашистская
подводная лодка начала быстро оседать на корму и вскоре скрылась в морской
пучине.
-- Большая серия бомб -- товсь! -- раздалась знакомая команда.
130
На голову агонизирующего врага посыпались бомбы, сброшенные минерами
Иваном Лукьянцевым, Ме-фодием Никитиным и Гавриилом Скибой. За первой серией
последовали следующие. За кормой послышались мощные взрывы, и на том месте,
где только что был подводный хищник, вздыбились огромные водяные столбы.
В этом необычном бою эсминец израсходовал 27 трех- и четырехдюймовых
снарядов, 210 снарядов зенитных автоматов и 30 больших глубинных
бомб1.
Осветив прожектором район гибели вражеской лодки, мы увидели много
обломков, плававших в густом соляре. Так была потоплена фашистская лодка
"U-387" 2.
На "Живучем" от таранного удара разошлись стальные листы обшивки в
носовой части, вышли из строя два передатчика и радиолокационная станция. Из
личного состава пострадал котельный машинист Иван Пастухов -- он получил
сильный ожог, упав при ударе на стенку котла.
После отбоя тревоги командир приказал мне, Никольскому и Васильеву
осмотреть нижние помещения носовой части корабля. Выполнив поручение и не
обнаружив ничего существенного, мы направились в кают-компанию. Здесь уже
собралось человек семь офицеров. У всех возбужденные лица, приподнятое
настроение. Вестовой Клименко подал свежезаваренный ароматный чай. Вошел
командир.
-- Ну что, товарищи, выпьем за победу... по ста
кану чая? -- с улыбкой пробасил он и добавил: --
А "ста граммами" отметим, когда вернемся в базу.
Только что получена шифровка. По данным радиораз
ведки, у нас по курсу еще три гитлеровские подводные
лодки и праздновать победу еще...
Сигнал боевой тревоги прервал командира. Выскочили на мостик.
-- Товарищ капитан 3-го ранга! Обнаружена под
водная лодка, -- доложил вахтенный офицер.
Невдалеке уже слышались взрывы: это действовал "Разумный", наш
напарник. Его атака тоже была успешной -- после бомбежки на поверхности моря
по-
1 ОЦВМА. ф. 254, д. 29816, л. 262, 263.
2 Там же, д. 13721, .1. 12.
131
явился большой воздушный пузырь. В свете прожектора мы увидели много
предметов, плававших в густом соляре. Еще одна фашистская субмарина
прекратила свое существование.
До базы оставалось три часа хода. Мы знали, что у входа в Кольский
залив,нас подстерегают вражеские лодки. Боевая готовность была повышена.
Лидер "Баку" первым обнаружил радиолокатором малую цель. Через минуту цель
пропала. Дело в том, что на немецких лодках имелись устройства,
регистрировавшие работу других радиолокаторов. Это позволяло гитлеровцам
своевременно производить погружение.
У самого Кильдина "Разумный" тоже обнаружил цель. С дистанции 17
кабельтовых осветил ее снарядом. Лодка погрузилась. Через 20 минут
гидроакустики получили надежный контакт. Когда эсминец оказался над лодкой,
командир корабля капитан 2-го ранга Козлов приказал сбросить глубинные
бомбы. К атаке присоединился и "Живучий". Сбросив серию бомб, "Разумный"
продолжал удерживать гидроакустический контакт. А мы, сделав три захода на
бомбометание и израсходовав оставшийся боезапас, начали подворачивать ко
входу в залив.
Вдруг раздался возглас наблюдателя:
-- Торпеда по левому борту!
Резко повернувшись, я увидел метрах в ста от нашего борта светящийся на
темной поверхности след мчащегося прямо на нас сигарообразного тела. В душе
похолодело.
-- Лево на борт! -- спокойно скомандовал Ряб-
ченко.
Корабль резко отвернул, и торпеда прошла в нескольких метрах от борта.
К счастью, она не была акустической.
Вскоре точно такая же история повторилась и с "Разумным".
Много лет спустя в западногерманской "Хронике войны на море" я
прочитал: "9 декабря подводная лодка "U-997" безрезультатно атаковала
"Живучий" и "Разумный" '. Спасибо, как говорится, и на том.
Утром 9 декабря все корабли, участвовавшие в поиске, благополучно
прибыли в базу. Потом Совинформ-
1 Rohwer, Iiirgen und Hummelchen. Gerald Chronick des
Seek-rieges 1939--1945. Oldenburg--Hamburg, Stalling, cop. 1968, S. 504.
132
бюро передало сообщение, в котором упоминалось об уничтожении в
Баренцевом море двух немецких подводных лодок. Жена Никольского услышала эту
сводку у себя в Архангельске, в частности, то, что эсминец под командованием
капитана 3-го ранга Рябченко та-ранИл и потопил одну из них. Смысл слова
"таран" жена военного моряка хорошо понимала, знала она также и то, что в
этом случае могут погибнуть оба корабля. В сводке же сообщалось лишь о
судьбе подводной лодки. Можно представить, с каким нетерпением и тревогой
ждала она весточки от мужа (между супругами был уговор: после каждого
возвращения с боевого похода Никольский шлет жене коротенькую телеграмму --
всего три слова: "Жив, здоров. Николай").
Такую телеграмму Полина получила вовремя.
...Победу над фашистской лодкой мы отметили в базе. Между тостами
обменивались впечатлениями, заново переживая все перипетии боя.
Во время тарана я был в машинном отделении.
От резкого толчка и потери скорости едва не полетел
с ног, -- вспоминал Никольский. -- Решил было, что
крепко сели на мель.
Когда лодка оказалась прижатой к борту, я бро
сился на бак к носовому орудию, -- вступал в разговор
Лисовский. -- Вижу, корабль медленно сползает с лод
ки. "Неужели уйдет гад", -- думаю про себя. Но стре
лять из пушки бесполезно -- лодка ниже бака,
в "мертвом пространстве". Пока вспоминал анекдот
"про кривое ружье", лодка заработала винтами и ста
ла удирать. Решаю стрелять прямой наводкой. Толка
чев открыл орудийный замок, а я навожу через ствол...
Николай Дмитриевич, помнишь, как ты еще в
Англии шутя сказал, что главное у этих "шипов" --
кованый киль? -- улыбаясь спросил Фомин. -- Отку
да ты знал тогда, что он выручит нас при таране?
Так я ведь диалектик, -- не очень понятно отшу
тился Рябченко.
В разговор включился лейтенант Мотиенко, командир минно-торпедной
боевой части.
-- Вижу -- две торпеды мчатся прямо на нас, и глаз
не могу отвести. А на душе -- никакого страха, одно
любопытство: зацепят... не зацепят... А как взрывают
ся торпеды, я-то знаю, видел...
133
-- Все равно мы не потонули бы, -- улыбнулся Ряб-
ченко. -- Во-первых, в рынде' корабля чиф-инженер
"Ричмонда" крестил свою дочь, а этот обряд у англи
чан считается доброй приметой. Во-вторых, не даром
же наш эсминец называется "Живучим", в-третьих,
бортовой номер его "тринадцать", а это число для ме
ня всегда счастливое.
И уже всерьез, заключая беседу, добавил:
-- Командующий эскадрой доволен нами. Приказал
представить к правительственным наградам отличив
шихся. Мы с замполитом готовим наградные листы на
офицеров, а командиров боевых частей и начальников
служб прошу представить списки на старшин и крас
нофлотцев.
В базе водолазы тщательно осмотрели днище корабля, эсминец поставили в
плавучий док, где за сутки ему сменили заклепки в носовой части, приварили
сорванный боковой киль, выполнили другие корпусные работы.
Слухи о боевом столкновении эсминца "Живучий" с фашистской подводной
лодкой дошли и до местных жителей, но в сильно искаженном виде. Краснофлотец
Александр Петров рассказывал, как повстречавшаяся ему на берегу знакомая
девушка не поверила своим глазам, увидев его: считала, что "Живучий"
затонул. Это была уже третья "утка" о гибели нашего эсминца.
Приказами командующего Северным флотом и командующего эскадрой за
мужество и отвагу, проявленные личным составом эсминца в боях с
немецко-фашистскими захватчиками, 40 членов нашего экипажа были награждены
орденами и медалями. В передовой статье "Изгнать врага с нашего моря",
помещенной во флотской газете 20 декабря 1944 года, говорилось: "Командир
миноносца ("Живучий". -- Г. П.), выходя в атаку, был уверен в том, что
экипаж корабля точно выполнит любое приказание, и личный состав полностью
оправдал надежды своего командира".
А вскорости боевого успеха добился экипаж эсминца "Достойный".
Эскортируя три транспорта из Лина-хамари в Кольский залив, "Достойный"
обнаружил вражескую подводную лодку, шедшую прямо на конвой. Капитан 3-го
ранга Никольский умелым маневром
1 Рында -- корабельный колокол.
134
упредил врага. Мины, выпущенные из носовой реактивной установки "Еж" с
интервалами в доли секунды, накрыли впереди эсминца большой эллипс водной
поверхности. Из-под воды послышался взрыв. Потом минеры обрушили на врага
большую серию глубинных бомб. На поверхности появились воздушные пузыри,
всплыли какие-то обломки и растеклось большое масляное пятно'.
Три победы за несколько дней показали, что сомнения англичан в
способности североморцев защитить союзные конвои в своей операционной зоне
необоснованны.
С фронтов поступали вести о новых успехах Крас-,ной Армии. Минула
неделя с того времени, как Советские войска вклинились в Восточную Пруссию.
Германское военное командование всеми мерами стремилось не допустить или
хотя бы отсрочить вторжение Красной Армии на территорию рейха. Но эти
попытки гитлеровцев были тщетными.
В кают-компании и кубриках эсминца оживленно обсуждались фронтовые
новости. Было ясно, что враг обречен. Но подобно загнанному зверю он еще
яростно огрызался. Не складывал он оружия и на море. В этих условиях нельзя
было расслабляться, проявлять благодушие и самоуспокоенность.
30 декабря "Живучий" возвратился в Полярное после очередного поиска
подводных лодок. Выхода в ближайшие сутки не предполагалось, и экипаж
надеялся встретить Новый год в базе. Мы с Никольским собирались пойти в Дом
флота. Сигнал аврала, прозвучавший после полуночи, был для всех
неожиданностью.
%-- Корабль к походу и бою экстренно изготовить! -- объявил по
трансляции старпом Проничкин. На "Жестком", стоявшем у нашего борта, также
готовились к выходу в море.
...Транспорт "Тбилиси" (типа "Либерти") в восьмибалльный шторм шел из
Мурманска в Печенгу с отрядом бойцов и грузом, остро необходимым фронту. В
красном уголке свободные от вахты моряки наряжали елку. Транспорт в
охранении двух тральщиков и четырех "больших охотников" проходил у
полуострова Рыбачий, когда у правого борта раздался сильный взрыв.
1 ОЦВМА, ф. 254, д. 20713, л. 6.
135
В пробоину между вторым и третьим трюмами хлынула вода. Носовая часть
стала быстро погружаться. Затем последовал сильный толчок, и пароход
разломился пополам.
Кормовая часть оставалась на плаву, но на ней вспыхнул пожар:
загорелись сено, мазут, начали взрываться бочки с бензином. Положение
экипажа и пассажиров оказалось критическим. Спасаясь от огня и взрывов, люди
прыгали за борт в ледяную воду.
Корабли охранения подойти к аварийному судну не могли: шторм -- до 9
баллов, волна -- 7 баллов. "Большому охотнику" удалось поднять из воды
€1 человека. Оставшиеся на судне моряки и бойцы сумели ликвидировать
пожар. Лишь с четвертой попытки тральщику "АМ-115" удалось подойти к
уцелевшей части транспорта с подветренной стороны. Гигантские волны бросали
неуправляемое судно на тральщик. От ударов на "АМ-115" разошлись швы в
средней части корпуса, а вскоре он получил пробоину в машинном отделении.
Ведя борьбу за живучесть корабля, экипаж тральщика продолжал снимать с
"Тбилиси" пострадавших. Сняв 77 человек, "АМ-115" занял место в охранении.
Корма транспорта, покинутого экипажем, продолжала дрейфовать вдоль
берега. В двух ее трюмах находился ценный груз. В корме размещалась и
главная машина. Все это нужно было спасти. "Жесткому" и "Живучему"
предстояло разыскать и прибуксировать в базу уцелевшую часть судна.
Эсминцы вышли в залив глубокой ночью. На экране радиолокатора четко
обозначались скалистые берега, а впереди слева •-- остров Торос. Чем
больше удалялись от берега, тем сильнее ощущался шторм. Крен доходил до 40
градусов. Корабли вели поиск строем фронта. Через два часа в семи милях к
северу от Цып-Наволока радиолокатором обнаружили три цели -- аварийное судно
и два тральщика. Приблизились к "Тбилиси".
Транспорт имел большой крен, и волны свободно гуляли по его разорванной
палубе. Начальник штаба эскадры А. М. Румянцев, руководивший операцией,
приказал выделить пять добровольцев с "Жесткого" для высадки на "Тбилиси" --
нужно было кому-то принять буксирные концы.
136
Добровольцев оказалось немало. Выбор пал на артиллеристов Игоря
Раздерова, Михаила Фетисова и Николая Матукина, а также торпедиста Геннадия
Волкова и марсового Владимира Опарина. Собрав добровольцев на юте, А. М.
Румянцев сказал:
-- Важно выбрать момент для прыжка. Не торопитесь, но и не ждите, пока
стукнемся бортами. В случае гибели транспорта примем все меры к вашему
спасению.
Александр Михайлович пожелал удачи смельчакам, попрощался с каждым.
Пятеро моряков, одетых в меховые куртки, поднялись на ростры. Оттуда им
предстояло прыгать. Опасное маневрирование продолжалось уже пять часов.
"Живучий" следовал рядом. Я хорошо запомнил все, что видел. Когда "Жесткий"
подымало на гребень, транспорт оказывался далеко внизу, а потом высокий,
огромный, взлетал над эсминцем, грозя раздавить его.
После нескольких неудачных попыток "Жесткому" удалось-таки приблизиться
к аварийному судну, и добровольцы перескочили на корму "Тбилиси". Десятки
глаз с напряжением следили за их акробатическими прыжками через пучину.
"Жесткий" тут же отошел, но правые ростры оказались смятыми.
Каждый из эсминцев имел конкретную задачу: "Живучему" надлежало
обеспечить противолодочное охранение, "Жесткому" -- буксировку.
Мокрые с головы до ног, закоченевшие на пронизывающем ветру, смельчаки
приняли с эсминца буксирный конец и закрепили за кнехт, "Жесткий" дал ход и
начал буксировку. На мостике "Живучего" вздохнули с облегчением: первая
задача решена. Но не прошло и 20 минут, как буксирный трос лопнул. Пока
убирали обрывок и готовили новый буксир, аварийное судно волной и ветром
отнесло в сторону.
"Жесткий" снова приблизился к "Тбилиси", на транспорт полетел груз с
тонким проводником, на втором конце которого был закреплен стальной трос.
Выбирать тяжелый конец, балансируя на перекошенной, скользкой от льда
палубе, добровольцам было очень нелегко. В бинокль я видел их напряженные
ли-ца, их неверные, скованные обледеневшей одеждой движения. Наконец трос
закреплен и подан сигнал: "Можно давать ход".
137
А стихия не хотела покоряться. Едва начинали буксировку, как стальной
трос рвался, словно нитка. Начинали все заново, и снова трос обрывался. И
так десять (!) раз...
"Тбилиси" дрейфовал к юго-востоку вдоль северного побережья Кильдина, и
остановить этот дрейф не удавалось.
Так прошел целый день. Наступила ночь. Снежные заряды усилились.
Спасательные работы пришлось отложить до утра.
Новогоднюю ночь пятеро моряков провели на дрейфующем судне, не смыкая
глаз. Они закрепили крышки грузовых люков, подкрепили переборки.
Принайтовали крепко гусеничный трактор, грузовую автомашину и другое
крупногабаритное имущество, находившееся на верхней палубе.
Не спали в ту ночь и на "Живучем". У радиолокатора и гидроакустической
станции, в машинных и котельных отделениях бдительно несли вахту моряки.
Взрывы один за другим грохали по корпусу корабля -- это минеры "Живучего"
периодически сбрасывали за борт сковывающие серии глубинных бомб.
От частых взрывов, а может быть, от штормовых сотрясений на "Живучем
вышла из строя радиолокационная станция -- отскочил верхний конец фидера.
Необходимо было припаять его. Плексигласовый колпак антенны возвышался над
мостиком. Днем на ликвидацию неисправности ушло бы несколько минут, а в
темноте при такой качке не то что паять, подняться по скоб-трапу рискованно.
Да и освещение включать не разрешалось. Но радиометрист Александр Петров все
же сумел устранить поломку. Он достал
парусиновый чехол от антенны и, рискуя сорваться, поднялся с ним
наверх. Краснофлотец Баринов помог ему накрыть этим чехлом купол антенны
радиолокатора. Светомаскировка была обеспечена. Петров быстро припаял кончик
фидера, и через несколько минут корабль стал "зрячим".
Утром спасательные работы были возобновлены. А ветер не стихал -- 8
баллов и крупная зыбь с норда. Тральщики заливало водой, и их отпустили в
базу.
Аварийное судно за ночь сдрейфовало к Кильдину, до берега оставалось
всего пять кабельтовых. Подойти к нему эсминец не мог. Вскоре на помощь
подоспели буксиры "М-2" и "М-12" с мощными буксирными устройствами и лидер
"Баку". В небе появились два противолодочных самолета. Общими усилиями
эсминцев и буксиров корма транспорта в начале суток 2 января была приведена
в Териберку.
Пятеро отважных моряков, выполнив задание, благополучно вернулись на
корабль. Они провели на "Тбилиси" 40 часов 15 минут1. Позднее все
они были награждены боевыми орденами.
1 ОЦВМЛ, ф. 254, д. 33938, л. 9-10.
ВРАГ ПОВЕРЖЕН
в
середине января 1945 года началось мощное наступление советских войск.
Весь фронт -- от Балтийского моря до Карпат -- пришел в движение. Победный
гром орудий гремел на территории Восточной Пруссии, в Западной Польше, в
немецкой Силезии, в Чехословакии, Венгрии.
Североморцы вместе со всеми советскими людьми радовались каждой новой
победе Красной Армии. У всех было приподнятое настроение. Моряки горели
желанием внести свой вклад в дело разгрома врага.
В результате успешного наступления войск Карельского фронта,
поддерживаемых Северным флотом, осенью 1944 года обстановка на Северном
морском театре в корне изменилась. Немецко-фашистские войска потеряли многие
свои позиции. Авиация гитлеровцев, лишенная аэродромов, расположенных вблизи
наших баз, перешла теперь главным образом на ведение разведки. Надводные
корабли немцев были малочисленны и обеспечивали в основном дозорную службу и
эвакуацию. Последний их крупный корабль -- линкор "Тир-пиц" был потоплен в
фиорде 12 ноября 1944 года английскими бомбардировщиками1.
Казалось бы, боевая деятельность Северного флота должна заметно
снизиться, но в действительности этого не произошло. Немецкое морское
командование, не-
1 Вайнер Б. А. Северный флот в Великой Отечественной войне.
М, Воениздат, 1964, с 364.
140
смотря на безнадежность дальнейшей борьбы, не отказалось от намерений
нарушить наше судоходство на Севере, считая, что в победах Красной Армии
большую роль играет помощь союзников. С этой целью в базы Норвегии из других
районов были дополнительно переброшены подводные лодки, численность которых
к началу 1945 года была доведена до 100 единиц1.
Позиции вражеских лодок, как и в конце 1944 года, располагались вдоль
побережья и у входов в базы Северного флота. Там в узких стесненных районах
подводные хищники подстерегали "добычу", нападая на корабли поодиночке и
группами. Наиболее опасным в этом отношении районом был Кильдинский плес.
Подводные лодки действовали здесь в непосредственной близости от берега,
атакуя корабли с больших дистанций самонаводящимися торпедами.
Возросла и минная опасность. Вражеские подводники минировали фарватеры
и узкости в Баренцевом и Белом морях, применяя мины с различными
взрывателями. Нагрузка на противолодочные силы возросла. Многие корабли
работали на износ. Личный состав эсминцев проявлял буквально чудеса
изобретательности, чтобы приспособить устаревшее оборудование к потребностям
сложившейся обстановки. Любое новшество становилось достоянием всех
экипажей.
Основным оружием в борьбе с подводными лодками были глубинные бом'бы и
реактивные мины, расход которых от похода к походу возрастал. Для пополнения
противолодочного боезапаса корабли вынуждены были заходить в базу. Минеры
разработали усовершенствование, позволившее комплект больших глубинных бомб
довести до 150, а реактивных мин до 144 штук, то есть увеличить почти в два
раза. А это уже что-то значило!
Но больше всех смекалки по-прежнему требовалось от личного состава
электромеханической боевой части. И надо сказать, наши ребята были
неистощимы на выдумку. Приведу такой пример. В начале января эсминцы
эскортировали из Белого моря в Кольский залив 15 союзных транспортов. Когда
переход приближался к концу, разыгрался шторм. В один из трюмов
1 Хроника Великой Отечественной войны на Северном морском
театре. Вып. 8, 1945, с. 7.
t41
"Деятельного" стала поступать вода. Нужно было срочно устранить течь.
Краснофлотцы Кондрашев и Акимов сделали небольшие углубления вокруг трещины
и попытались залить их цементом. Но цемент не затвердевал в забортной воде.
Тогда по предложению инженера-механика Зуева трюмные вырезали парусиновую
заплату, покрыли смесью (песок и цемент, замешанные на кузбасс-лаке), в
отверстие продели медную трубку, вставив ее одним концом в трещину, и
наложили заплату на поврежденное место. Парусина плотно пристала к кромке
днища, а воду несложно было отвести через трубку. Потом трубку заглушили
пробкой, и течь была устранена окончательно. Подобных примеров
изобретательности наших моряков можно привести сколько угодно.
В последние месяцы войны немецкие подводные пираты стали действовать
дерзко, с отчаянием обреченных. В связи с этим наше командование приняло ряд
дополнительных мер для усиления противолодочной обороны. Число кораблей
эскорта непрерывно росло. Если в кампании 1944 года на каждый транспорт в
среднем приходилось два эскортных корабля, то в январе 1945 года -- уже
четыре, а в феврале число их достигало восьми. Противолодочную оборону
транспортов нередко организовывали из двух линий кругового охранения.
Гитлеровские подводники прибегали к различным ухищрениям, чтобы ввести
в заблуждение наших гидроакустиков. Они применяли, например, имитационные
патроны, выстреливая их далеко в сторону от своего курса и создавая тем
самым эффект присутствия подводной лодки там, где ее нет. Но эта уловка
врага быстро была разгадана. Наши акустики научились распознавать, где
лодка, а где имитатор, научились уклоняться от прямоидущих торпед.
Но эффективных средств борьбы с самонаводящимися торпедами у нас не
было. И немцы пользовались этим своим преимуществом. 16 января гитлеровской
подводной лодке удалось потопить эсминец "Деятельный", а спустя четыре дня
нанести серьезные повреждения эсминцу "Разъяренный".
Я беседовал со многими участниками того похода, изучал архивные
документы, встречался со спасшимися членами экипажа "Деятельного", кое-что
видел и
142
слышал сам. Все это помогло мне восстановить весь ход событий. Вот как
они развивались.
...В Кольском заливе на якорях стояли шесть транспортов типа "Либерти"
и два танкера беломорской группы союзного конвоя. Для эскортирования их были
выделены семь эсминцев и четыре "больших охотника". В море вторые сутки
бушевал шторм, и на ближайшие дни прогноз был неутешительным. Поэтому, чтобы
не задерживать надолго иностранные суда с грузами, которые необходимо было
доставить в беломорские порты, командующий флотом распорядился отправить
конвой под охраной одних эсминцев ("большие охотники" в штормовых условиях
использовать было нельзя), добавив в состав эскорта еще два
эсминца1.
Перед выходом в море командир конвоя капитан 1-го ранга А. М. Румянцев,
ставя задачу командирам эсминцев, сказал:
-- На судах конвоя 60 тысяч тонн важного груза. Он нужен фронту.
Необходимо суда провести без потерь. Для выполнения этой ответственной
задачи нам выделено девять кораблей. Это меньше тактической нормы, но
другого выхода нет. Полагаюсь на ваш опыт и боевую выучку личного состава.
16 января в 13 часов 30 минут конвой "КБ-1" в составе восьми судов,
эскортируемых лидером "Баку", эсминцами "Грозный", "Разумный", "Деятельный",
"Живучий", "Дерзкий", "Доблестный", "Достойный" и "Жесткий", вышел из
Кольского залива в Белое море. Над заливом стелилась туманная морозная мгла.
На подходах к Кильдину конвой попал в полосу снежных зарядов. Видимость
исчезла. Только временами проглядывались сквозь снежную пелену мачты и трубы
кораблей.
На экране радиолокатора "Живучего" обозначился походный порядок. Мы с
Васильевым зарисовываем изображение и несем командиру схему. Сличаем с
выданной ранее схемой -- точно. Головной -- "Баку". Позади, в миле от лидера
-- три кильватерных колонны транспортов (в двух первых по три, в последней
-- два судна). Со стороны берега, на расстоянии полутора миль от судов,
охранение несли "Разумный", "Дерзкий" и "Деятельный". По левому борту конвоя
распо-
1 О ЦВМ А, ф. 254, д. 40152, л. 57.
143
лагались соответственно "Грозный", "Жесткий" и "Живучий". "Доблестный"
и "Достойный" несли подвижной противолодочный дозор.
А погода все ухудшалась. Ветер усилился до девяти баллов, температура
воздуха понизилась, над поверхностью воды заметно усилилось парение. Корабли
начали обмерзать. Сменившись с вахты, люди обвязывались концами и начинали
окалывать лед, но ледовый панцирь появлялся снова.
Наступила ночь. На верхнем мостике "Живучего", где стояли вахту офицер
и два сигнальщика, было невмоготу от холода -- леденящий ветер пронизывал
насквозь и полушубки, и плотные шерстяные подшлемники. А в котельных и
машинных отделениях, задраенных наглухо, чтобы вода не проникала через
вентиляционные грибки, нечем было дышать от жары и духоты. Где было легче,
сказать трудно.
Приняв рапорт о смене вахты, командир корабля капитан 3-го ранга
Шумиловi спустился в штурманскую рубку погреться. Но не успел он
даже выпить стакана чая, как с мостика доложили:
-- Впереди по курсу слышны глухие взрывы!
Вскоре в динамике рации послышался голос капи
тана 3-го ранга Щербакова -- командира "Жесткого":
Имею контакт с подводной лодкой. Атакую глу
бинными бомбами.
Вахтенный офицер! Объявите боевую тревогу!
Акустикам и радиометристам усилить наблюдение в
левом секторе! -- приказал Шумилов.
Через полчаса последовал отбой -- целей не обнаружили.
Конвой продолжал идти заданным курсом.
В 21.00 справа от "Живучего", в 30--40 кабельтовых, послышались взрывы,
выстрелы, а затем трассы малокалиберных снарядов прочертили небо. Аварийный
сигнал исходил от эскортного корабля.
-- Там место "Деятельного", -- уточнил вахтенный
офицер.
Я спустился к Гончарову в штурманскую. Конвой находился на меридиане
бухты Рында.
1 В конце декабря капитан 3-го ранга Н. Д. Рябченко убыл на
Черноморский флот на новый эсминец, вместо него назначили Алексея Ивановича
Шумилова, ранее командовавшего тральщиком.
t44
Что случилось, пока никто не знал. Все же на "Живучем" объявили боевую
тревогу, продолжая удерживать назначенное место в ордере. В 21.10 -- радио
от командира конвоя:
-- "Рулет-18"1 торпедирован, "Дерзкому" и "Жи
вучему" оказать помощь.
Резко отвернули вправо. Корабль сильно накренился, бак скрылся в
волнах.
Пять градусов право руля! -- приказал Шу
милов.
Руль право пять! -- отрепетовал Папушин через
переговорную трубу и начал отводить руль. Корабль
немного выровнялся -- поворот проходил более плав
но. Когда легли на курс и увеличили ход, радиометрист
доложил:
Левый борт 10, дистанция 49 кабельтовых, цель
и правый борт 17, дистанция 65 кабельтовых, вторая
цель!
Ближе к нам -- "Дерзкий", справа -- "Деятель
ный", -- вслух прокомментировал Шумилов и назна
чил рулевому новый курс. В 21.40 на экране локатора
наблюдались две цели: "Дерзкий" уже подходил к ава
рийному кораблю2. Его командир капитан 3-го ранга
Максимов передал по радио:
Приступаю к спасению людей. "Живучему" обе
спечивать противолодочную оборону.
Через пять минут "Живучий" начал описывать циркуляцию вокруг двух
кораблей, сбрасывая сковывающие серии глубинных бомб. В 21.47 радиометрист
Лю-бимкин доложил:
-- Вторая цель исчезла!3
Этот доклад словно обухом по голове ударил каждого из стоявших на
мостике. Все поняли -- "Деятельный" пошел ко дну. Такой быстрой развязки
никто из нас не ожидал.
Продолжая поиск подводных лодок, "Живучий" пошел на сближение с
"Дерзким". Осветив прожектором место гибели "Деятельного", мы увидели на
воде масляные пятна и горящий патрон Гольмса. Около часа мы ходили
переменными галсами, но больше ничего
1 Позывной эсминца "Деятельный"
2 ОЦВМА, ф. 47, д 31711, лл 43--44
3 Там же, л. 44
145
не обнаружили и повернули вслед за "Дерзким" догонять конвой. Надо ли
говорить, что было на душе у каждого?
В полночь "Живучий" и "Дерзкий" заняли места в эскорте. У ледовой
кромки горла Белого моря конвой был расформирован: во льды подводные лодки
врага не заходили. Под проводкой ледоколов транспорты благополучно прибыли к
месту назначения.
Но вернемся к обстоятельствам гибели "Деятельного". Получив приказание
командира конвоя, "Дерзкий" вышел из ордера на помощь "Деятельному",
попавшему в беду. В 21.20 неподалеку
от аварийного корабля гидроакустик "Дерзкого" обнаружил вражескую
подводную лодку. Сбросив на нее глубинные бомбы, эсминец лег на курс. Через
12 минут вновь обнаружили лодку в подводном положении, и опять на нее
сбросили большую серию глубинных бомб. Все бомбы взорвались. Результаты
атаки не известны. Наблюдение за "Деятельным" было непрерывным.
В 21.46 радиометристы "Дерзкого" на экране локатора зафиксировали
исчезновение "Деятельного", а сигнальщики увидели на воде большое пламя.
Через три минуты "Дерзкий" подошел к месту погружения эсминца. Застопорил
машины, чтобы корпусом и винтами не побить людей, плававших на воде, и
приступил к спасательной операции. По левому борту была обнаружена резиновая
шлюпка с людьми, с правого борта -- полузатопленный катер. На нем что-то
тлело. Через минуту катер затонул1.
ОЦВМЛ, ф. 254, д. 29820, л. 93.
146
С эсминца спустили штормтрап и подали на шлюпку бросательный конец,
чтобы подтянуть ее к борту. Но переполненная шлюпка опрокинулась на крутой
волне, и все люди очутились в ледяной воде. С "Дерзкого" были сброшены пять
спасательных кругов и пробковый плот, но ими никто не сумел воспользоваться.
В 22.04 из воды подняли на борт семерых окоченевших моряков. Им тут же
была оказана медицинская помощь. Среди спасенных был старпом старший
лейтенант О. М. Мачинский.
Продолжая освещать место гибели корабля, "Дерзкий" не прекращал
гидроакустический поиск. Яркий свет прожектора привлек внимание вражеской
подводной лодки, затаившейся неподалеку.
-- Торпеда справа 15! -- доложил гидроакустик
Волков.
-- Право на борт, аварийный вперед! -- приказал
Максимов.
Корабль накренился и задрожал, набирая обороты. Через несколько секунд
на эсминце увидели фосфоресцирующий след торпеды. Она шла навстречу кораблю,
чуть правее. Повернет на винты или не повернет?--думал в те секунды каждый.
Ведь торпеда могла быть акустической.
Тем временем минеры сбросили на лодку серию глубинных бомб. За кормой
раздались взрывы. Только они стихли, как послышался еще один -- отдаленный
-- взрыв1. Торпеда оказалась прямоидущей (не акустической).
Спасенные члены экипажа "Деятельного" рассказа-ли о драматических
событиях, развернувшихся той ночью на их корабле.
В 20 часов 30 минут радиометрист Крайнов обнаружил радиолокатором малую
цель справа со стороны берега. Импульс был размытый, нечеткий. Иногда он
вовсе исчезал, скрываемый гребнями волн. Когда на экране вновь появился
небольшой "зайчик", старшина обратил внимание, что он стал чуть ближе к
кораблю, и доложил на мостик:
-- Справа 30, дистанция 28 кабельтовых, малая
цель идет на сближение!
1 На некоторых торпедах имелись приборы-самоликвидаторы,
взрывавшие торпеду после прохождения заданной дистанции.
147
Вахтенный офицер старший лейтенант М. Ф. Тур-ланов объявил боевую
тревогу. На мостик вбежал командир корабля капитан-лейтенант К. А.
Кравченко, месяц назад сменивший на этом посту П. М. Гончара'. Прежде он был
старпомом на эсминце "Жесткий".
Намерения врага командиру были ясны; решив преградить субмарине путь к
транспортам, он сразу скомандовал:
-- Полный ход, право руль!
Когда расстояние до цели сократилось, в фосфоресцирующем буруне с
мостика опознали лодку, шедшую на погружение. Эсминец устремился к буруну,
но лодка ужо ушла на глубину. Вслед ей полетели бомбы. Пока минеры готовили
новую серию глубинных бомб, корабль разворачивался на обратный курс для
повторной атаки. Когда эсминец уже заканчивал циркуляцию, в корме раздался
взрыв. Случилось это в 20 часов 55 минут. Корабль вздрогнул, осел на корму
1 Капитан 3-го ранга