войска по железной дороге на север, под Смоленск<$FВ период с 25 сентября по конец ноября 1942 года войска 17-й немецкой армии трижды пытались преодолеть нашу оборону и прорваться к Туапсе. Советские войска, оказывая упорное сопротивление, сорвали наступление противника, а затем нанесли контрудар и разгромили вклинившуюся на этом участке фронта вражескую группировку, 17-я немецкая армия была вынуждена отказаться от продолжения наступательных действий на туапсинском направлении и перейти к обороне. Провалом закончилась и попытка 1-й танковой армии противника захватить Орджоникидзе и прорваться далее к Грозному и Тбилиси. Вышедшая в район Нальчика вражеская группировка была разгромлена контрударами советских войск. (Подробнее см.: А. Гречко. Битва за Кавказ. Изд. 2-е. М., Воениздат, 1973.) -- Прим. ред.>. Все эти провалы явились следствием неосуществившихся надежд захватить Сталинград. Первоначально запланированные там вспомогательные операции постепенно переросли в главный удар, что отвлекло резервы сухопутных войск и военно-воздушных сил, предназначенные для выполнения основной задачи. Это в конечном счете бесцельно истощило силы Германии. По иронии судьбы на первом этапе немцы поплатились за то, что они придерживались канонов ортодоксальной стратегии, а в последующем -- за то, что пренебрегли ими. Первоначально задуманное объединение усилий переросло в роковое их распыление. Наступление на Сталинград осуществляла 6-я армия под командованием Паулюса. Она продвигалась по северной стороне коридора между реками Дон и Донец. Вначале 6-я армия продвигалась успешно, чему способствовало крупное танковое наступление вдоль южной стороны коридора. Однако по мере продвижения вперед силы армии сокращались, так как требовалось выделять все больше и больше дивизий для прикрытия непрерывно растягивающегося северного фланга вдоль Дона. Это сокращение сил усугубляли потери в личном составе в результате боев и продолжительных изнуряющих маршей в условиях сильной жары. Недостаток сил и средств все больше сказывался в связи с необходимостью преодолевать последовательные рубежи обороны русских. В упорных боях, естественно, возросли потери, а для преодоления каждого последующего рубежа оставалось все меньше и меньше сил. Это стало особенно заметно, когда 6-я армия вышла к восточной излучине Дона. 28 июля один из ее подвижных передовых отрядов вышел к р. Дон у Калача, в 40 милях от западной излучины Волги у Сталинграда. Упорное сопротивление русских в излучине Дона остановило наступление. Сузившийся фронт и меньший удельный вес подвижных войск в 6-й армии по сравнению с танковыми армиями мешали ей развернуть маневренные действия. Только через полмесяца немцам удалось преодолеть сопротивление русских в излучине Дона. Однако прошло еще десять дней, прежде чем немцы захватили плацдармы на противоположном берегу. 23 августа немцы готовились начать последний этап своего наступления на Сталинград. Две наступавшие на город армии -- 6-я армия с северо-запада и 4-я танковая армия с юго-запада -- должны были взять его в клещи. В ту же ночь немецкие подвижные части вышли на берег Волги в 30 милях севернее Сталинграда и близко подошли к излучине Волги в 15 милях южнее города. Однако оборонявшиеся не давали клещам сомкнуться. В следующей фазе немцы предприняли атаку с запада, замкнув таким образом полукруг. В этой напряженной обстановке русское командование обратилось к своим войскам с призывом: "Стоять насмерть!" Русские солдаты проявили удивительную выдержку в трудных в психологическом отношении условиях, которые осложнялись также проблемами снабжения и получения подкреплений. Вдоль дуги русской обороны одна атака немцев следовала за другой, с частыми переменами места и способа проведения. Атакующие, однако, неся тяжелые потери, добивались лишь незначительных успехов. Иногда оборону удавалось прорвать, но немцы так и не смогли вклиниться настолько, чтобы добиться больше, чем частного успеха на отдельном участке. Чаще всего атаки не имели успеха. По мере того как атаки одна за другой отбивались, психологическое значение боев за этот город возрастало точно так же, как это было под Верденом в 1916 году.<$FСравнение Сталинградской битвы со сражением под Верденом служит целям принижения советского военного искусства. Следует заметить, что далеко не все буржуазные историки, в том числе и английские, разделяют точку зрения автора. Б. Питт пишет: "Сталинград сравнивают с Верденом. Во многом это сравнение справедливо, но есть чрезвычайно важная отличительная черта. Франция в 1916 году приняла, вызов Фалькенгайна (немецкого главнокомандующего) и производила равноценный обмен солдата на солдата, поставляя бесконечные резервы на маленький участок у Мааса до тех пор, пока обе стороны не откатились, обескровленные, назад, испытывая острое отвращение к этой войне... Под Сталинградом же решающей зимой 1942/43 года полководцы Красной Армии показали правильное понимание военной обстановки и способность извлекать уроки из прошлого, что должно быть примером для всех и каждого. Подкрепление сил защитников в самом городе носило характер минимальной необходимости вместо максимальной возможности, а накопленные таким образом сила и мощь были использованы для осуществления великолепного маневра на окружение, который затянул петлю на шее 6-й армии Паулюса. Сталинград стал символом великой победы, завоеванной разумной ценой. Верден -- это просто название сражения, которое поглотило миллионы человеческих жизней, оставив обе стороны обессиленными и обескровленными". (B. Pitt in History of the Second World War. Vol. III, number 15, Poulton, 1968 (cover).) -- Прим. ред.> Оно многократно усиливалось самим названием города. Сталинград был вдохновляющим символом для русских и гипнотизирующим символом для немцев, особенно для их фюрера. Сталинград загипнотизировал Гитлера до такого состояния, что он начал пренебрегать стратегией и перестал думать о будущем. Этот город стал для немецких войск более роковым, чем Москва. Невыгодность и рискованность непрерывных атак были очевидны для любого военного специалиста, сохранившего способность трезво мыслить. Такие постоянно возобновляющиеся атаки редко приносят успех, если только обороняющиеся войска не изолированы и не лишены подкреплений или если не истощены резервы страны. А в данном случае именно немцы были в меньшей мере способны вынести длительные бои на истощение. Несмотря на громадные потери, людские ресурсы России были по-прежнему намного больше людских ресурсов Германии. Наиболее серьезную нехватку, вызванную потерями в 1941 году, Россия ощущала в военной технике. Этим частично объяснялись неудачи русских и в 1942 году. Нехватку артиллерии русские в значительной мере восполняли минометами, подвозя их на грузовых автомобилях. Русские ощущали также серьезную нехватку танков и всех видов механического транспорта. К концу лета, однако, начал усиливаться приток новой техники, поступавшей с новых заводов из тыловых районов, а также из Америки и Англии.<$FВ 1941--1942 годах поставки по ленд-лизу из США в СССР носили ограниченный характер, что было обусловлено не столько организационными причинами и трудностями, сколько неверием правящих кругов США в способность СССР выстоять и победить в схватке с фашистским агрессором. "Большая часть западной техники, -- признает советник госдепартамента Гартхоф, -- действительно поступила (в СССР) после решающего поворота в войне, которым были сражения под Сталинградом и Курском" (R. Garthoff. Soviet Military Policy. A Historical Analysis. Washington, 1966, p. 138). (Подробнее см. Всемирно-историческая победа советского народа. М., Политиздат, 1971, стр. 613--618) -- Прим. ред.> Кроме того, дал свои результаты значительно расширенный призыв на военную службу, объявленный после начала войны. Росло число новых дивизий, прибывающих из восточных районов страны. Район битвы за Сталинград находился на востоке, и туда легче было подбрасывать подкрепления и технику с восточного направления. Это позволило усилить оборону города. И хотя невозможно было одновременно перебросить значительные подкрепления, численность русских армий на северном участке фронта непрерывно росла. Это оказывало существенную помощь войскам, оборонявшим город. Обстановка на этом участке значительно быстрее склонилась бы в пользу русских, если бы они не испытывали нехватку основных видов вооружения, необходимого для ведения современной войны. Сосредоточение сил русских на северном участке фронта оказывало все большее влияние по мере того, как немцы, завязнув в локализованном сражении на истощение, израсходовали резервы живой силы и техники. В сражении подобного рода их потери были пропорционально выше, поскольку они являлись наступающей стороной. @BL = В конце сентября Гальдер вслед за некоторыми из своих помощников ушел с занимаемого поста и его преемником стал Курт Цейцлер. Он был значительно моложе Гальдера и до своего назначения занимал должность начальника штаба Рундштедта на Западе. В 1940 году Цейцлер был начальником штаба танковой группы Клейста, и дальний бросок танковых войск от Рейна к Ла-Маншу оказался возможным с материально-технической точки зрения благодаря его смелому планированию подвоза материальных средств. Помимо солидного послужного списка Цейцлера Гитлер учитывал и то обстоятельство, что ему будет легче обсуждать срочную проблему наступления к Каспийскому морю и Волге хотя бы даже потому, что Цейцлер первое время окажется под влиянием внезапного назначения на высший пост. Вначале Цейцлер оправдал доверие Гитлера в этом отношении и не раздражал фюрера, как это делал Гальдер. Однако когда перспективы взять Сталинград исчезли, Цейцлер начал доказывать Гитлеру, что необходимо отвести войска на другие позиции. Когда же события подтвердили справедливость этого предостережения, Гитлер вовсе перестал прислушиваться к советам Цейцлера. В 1943 году он окончательно охладел к начальнику генерального штаба, и рекомендации Цейцлера стали иметь все меньший ы меньший вес. @BL = Те самые основные факторы, которые предопределили провал немецкого наступления на Сталинград, превратили его в поражение с роковыми последствиями, содействуя начавшемуся впоследствии контрнаступлению русских. Чем ближе к городу с обеих сторон, подходили немецкие войска, тем больше ограничивалась свобода их маневра, в то же время такое сужение фронта помогало обороняющимся быстрее перебрасывать резервы на угрожаемые участки сократившейся дуги обороны. Кроме того, немцы лишились преимущества наносить отвлекающие удары. В ходе наступления, от начала летней кампании вплоть до выхода на рубеж Дона, неясность их целей для противника помогала парализовать сопротивление. Теперь же их цель стала очевидной. Русское командование теперь могло с уверенностью вводить в бой резервы. Таким образом, возрастающее сосредоточение сил, наступающих на Сталинград, давало все меньший и меньший эффект: массированное наступление не в силах было преодолеть столь же массированную оборону. В то же время сосредоточение немецких войск под Сталинградом все больше поглощало резервы их флангового прикрытия, которое уже само ощущало сильное напряжение вследствие чрезмерной растянутости фронта, протяженность которого составила 400 миль от Воронежа вдоль Дона до сталинградского "перешейка" и далее на юг через калмыцкие степи до Терека. Эти пустынные места ограничивали силу любого контрудара русских по второму отрезку флангового прикрытия, однако это ограничение не относилось к участку, который хотя и прикрывался Доном, но мог стать весьма уязвимым в зимнее время или если бы русским удалось найти неохраняемый отрезок для форсирования Дона. Кроме того, следовало учитывать, что русские сумели сохранить плацдарм на Дону у Серафимовича, в 100 милях западнее Сталинграда. Угроза этому сильно растянутому флангу стала проявляться после ряда разведок боем, которые предприняли русские начиная с августа. Русские установили, что фланг немецких войск под Сталинградом прикрывается слабыми силами и эту задачу выполняют главным образом союзники Германии: венгры -- от Воронежа и далее на юг; итальянцы -- в районе, где Дон поворачивает на восток, у Новой Калитвы; румыны -- около последнего поворота реки на юг западнее и южнее Сталинграда. Здесь находилось лишь небольшое число немецких войск -- отдельные полки, иногда дивизии, которые занимали позиции между участками союзных войск. Дивизии занимали оборону на фронте до 40 миль, и оборудованных должным образом позиций здесь не было. Конечно, выгрузочные железнодорожные станции часто находились в 100 милях и более от линии фронта, а местность была настолько голой, что лесоматериалов для строительства оборонительных сооружений не хватало. Все соображения относительно обороны носили подчиненный характер по отношению к главной цели -- взятию Сталинграда. Свобода маневра войск, наступавших на Сталинград, ограничилась еще больше в конце сентября, когда немцы проникли в широко раскинувшиеся пригороды и в район Тракторного завода. Оказаться втянутым в уличные бои -- всегда не в пользу наступающего, но особенно пагубно это было для армии, основное преимущество которой заключалось в маневренности. В то же время обороняющаяся сторона мобилизовала отряды рабочих, которые сражались с яростью людей, домам которых угрожала непосредственная опасность. При таких обстоятельствах это подкрепление из местных жителей в критические недели значительно усилило обороняющиеся войска -- 62-ю армию под командованием генерала Чуйкова и часть 64-й армии под командованием генерала Шумилова. 62-я армия понесла тяжелые потери в боях западнее Дона, а генерал Еременко, которому было поручено командовать этим участком фронта в целом, мог найти лишь незначительные резервы, чтобы оказать ей немедленную помощь. Когда немцы вошли в пределы города, их наступление раскололось на множество частных атак, и это также уменьшило мощь удара. При поверхностном наблюдении казалось, что положение обороняющихся становилось все более критическим или даже отчаянным: кольцо сжималось, и противник подходил, все ближе к центру города. Наиболее критическое положение сложилось 14 октября, но немцы получили отпор 13-й гвардейской дивизии генерала Родимцева. Однако даже после преодоления этого кризиса положение русских продолжало быть тяжелым, потому что обороняющиеся оказались настолько близко прижаты к Волге, что у них почти не осталось пространства для маневра. Они уже не имели возможности оставлять местность с целью выиграть время. Однако главные факторы действовали в пользу русских. Растущие потери, все большее осознание краха и приближение зимы подрывали моральный дух наступающих. В то же время и их резервы были настолько истощены, что чрезмерно растянутые фланги утратили эластичность. Таким образом, назрело самое время для контрудара, который и готовило русское командование. Для его успеха оно накопило достаточные резервы. Контрудар, нанесенный 19 и 20 ноября, был хорошо рассчитан по времени. Начало его пришлось на первые сильные морозы, которые сковали землю и обеспечили возможность быстрого передвижения, а сильные снегопады в дальнейшем сковали маневр противника. Контрудар застал немцев в момент максимального изнурения, когда они особенно остро почувствовали последствия провала своего наступления. Контрудар был умно рассчитан также в стратегическом и психологическом отношениях. Во фланги наступавших на Сталинград войск русские вбили с обеих сторон два мощных клина, каждый из которых состоял из нескольких клиньев меньшего размера и имел задачу изолировать 6-ю армию и 4-ю танковую армию от группы армий "Б". Эти два клина были вбиты на участках, прикрываемых в основном румынскими войсками. План контрудара был разработан блестящим триумвиратом русского Генерального штаба -- генералами Жуковым, Василевским и Вороновым. Основными исполнителями были командующий Юго-Западным фронтом генерал Ватутин, командующий Донским фронтом генерал Рокоссовский и командующий Сталинградским фронтом генерал Еременко. Весь Восточный фронт русские разделили на фронты, которые подчинялись непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования в Москве. Вместо сведения их в более крупные группировки на постоянной основе русские теперь практиковали командирование из Ставки одного из высших генералов со специальным штабом для координации действий нескольких фронтов, принимавших участие в какой-либо конкретной серии операций. Фронты состояли в среднем примерно из четырех армий каждый, причем армии были меньше по размерам, чем армии на Западе, и каждая из этих армий управляла дивизиями непосредственно, без промежуточного звена -- штаба корпуса. Бронетанковые и моторизованные войска сводились в группы бригад, называвшиеся корпусами, но в действительности они были равноценны крупным дивизиям. Эти корпуса подчинялись командующему фронтом. Русские ввели вновь корпусную систему летом 1943 года, до того как появились возможности полностью испытать новую систему. Дело в том, что при исключении отдельных звеньев в командной цепи и при подчинении вышестоящим командирам большего числа более мелких соединений должны ускоряться темпы боевых действий и увеличиваться гибкость маневра. Каждое дополнительное звено в командной цепи является недостатком в полном смысле слова. Оно ведет к потере времени как при передаче информации вышестоящему командиру, так и при передаче его приказов непосредственным исполнителям. Кроме того, оно снижает его возможности управления войсками, так как его личное представление об обстановке становится менее непосредственным, а степень его личного влияния на исполнителей уменьшается. Поэтому чем меньше промежуточных штабов, тем динамичнее становятся действия. С другой стороны, увеличение числа более мелких соединений, управляемых одним штабом, не только обеспечивает большую гибкость, но и открывает больше возможностей для маневра силами и средствами. Более гибкая организация управления дает больше шансов добиться успеха, поскольку появляется возможность лучше учитывать изменения в обстановке и сосредоточивать усилия на решающем участке. Если бы человек имел на руке кроме большого пальца еще только один или два пальца, ему было бы гораздо труднее крепко ухватиться за что-либо, чем он это делает пятью пальцами: рука обладала бы меньшей гибкостью и в меньшей мере позволяла бы создавать сосредоточенное усилие. Подобное ограничение возможностей наблюдалось в армиях западных держав, где большинство объединений и соединений разделялось всего лишь на две-три маневренные единицы. Передовые отряды русских северо-западнее Сталинграда продвинулись по берегам Дона до Калача и железной дороги, ведущей в Донбасс. Юго-восточнее Сталинграда они достигли железной дороги, идущей в южном направлении к Тихорецку и Черному морю. Перерезав эту железную дорогу, русские войска устремились на Калач, и 23 ноября кольцо окружения было замкнуто. В последующие дни это кольцо, в котором оказались 6-я армия и один из корпусов 4-й танковой армии, было усилено. За эти несколько дней быстрого маневрирования русские изменили стратегическую обстановку в свою пользу и в то же время сохранили преимущество, которое дает оборонительная тактика. Немцы были вынуждены продолжать атаки, но теперь не для того, чтобы прорвать оборону противника, а чтобы вырваться из окружения. Однако эти попытки оказались столь же безуспешными, как и предпринимавшиеся до этого попытки продвинуться вперед. Между тем другая мощная группировка русских войск вырвалась с плацдарма у Серафимовича и вышла в район западнее излучины р. Дон. Наступая несколькими клиньями в южном направлении, на коридор между Доном и Донцом, эта группировка спешила соединиться на р. Чир с войсками, наступавшими от Калача. Этот маневр по созданию внешнего кольца окружения имел важнейшее значение для успеха всего плана, потому что он подорвал операционную базу противника и поставил железный барьер на путях, по которым могли бы подойти на помощь Паулюсу деблокирующие силы. Немцы нанесли удар в середине декабря с юго-запада в направлении от Котельниково на Сталинград наспех сосредоточенными силами под командованием Манштейна. 11-ю армию, которой он командовал, пришлось вывести из состава группы армий "Центр" и переименовать в группу армий "Дон". Ее небольшие размеры вряд ли оправдывали столь внушительное название, и при попытке деблокировать немецкие войска под Сталинградом Манштейн был вынужден полагаться на скудные резервы, включая 6-ю танковую дивизию, переброшенную по железной дороге из Бретани во Франции. Искусно маневрируя, Манштейн в максимальной мере использовал свои незначительные танковые силы. Ему удалось вбить глубокий клин в прикрывающую позицию русских. Однако его наспех подготовленное наступление вскоре было остановлено примерно в 30 милях от фронта окруженной армии, а затем русские стали постепенно теснить его назад, создав давление на его собственном фланге. После провала этой попытки рухнули всякие надежды деблокировать армию Паулюса, потому что для еще одной такой попытки у немецкого командования не было резервов. Манштейн, однако, долго удерживал занимаемые позиции. Рискуя безопасностью собственных войск, Манштейн, насколько было возможно, стремился прикрыть воздушный коридор, по которому обреченной армии Паулюса доставлялись скудные запасы снабжения. Тем временем 16 декабря русские начали маневр по созданию нового внешнего кольца окружения. Командовавший Воронежским фронтом генерал Голиков перешел в наступление своим левым флангом и форсировал Дон в ряде пунктов на участке шириной 60 миль между Новой Калитвой и Монастырщиной. Этот участок удерживала итальянская 8-я армия. Русские танки и пехота начали переправляться через замерзший Дон на рассвете после сильной артиллерийской подготовки, обратившей многих итальянцев в бегство. Метель ослепляла оборонявшихся, они оказывали слабое сопротивление. Русские же быстро продвигались на юг к Миллерово и Донцу. В это же время войска Ватутина нанесли удар в юго-западном направлении, от Чира к Донцу. Наступавшие по сходящимся направлениям русские войска в течение недели выбили противника почти из всего коридора между Доном и Донцом. Оборона была слишком разреженной, а разгром слишком быстрым, так что во время первого скачка не насчитывалось столько пленных, сколько на следующем этапе, когда были обойдены и окружены более крупные группировки противника. Этот быстрый маневр создал угрозу тылу всех немецких армий на нижнем Дону и Кавказе. Правда, глубокий снег и упорное сопротивление немецких войск у Миллерово и нескольких других узловых пунктов к северу от Донца уменьшили эту опасность на некоторое время. Тем не менее угроза была настолько ощутима, а увеличение ее масштабов настолько вероятно, что Гитлер наконец осознал неизбежность катастрофы, которая могла превзойти по своим размерам даже сталинградский котел, если цепляться за мечту завоевать Кавказ и заставлять находящиеся там армии удерживать занимаемые позиции (в то время их фланг был обнажен на расстояние в 600 миль). Поэтому в январе Гитлер отдал приказ об отступлении. Это решение он принял в тот момент, когда у немцев еще была возможность избежать окружения. Успешный вывод этих войск продлил войну, но еще до фактической капитуляции немецких армий под Сталинградом показал всему миру, что время побед Германии закончилось. Контрнаступление русских велось с большим искусством. Генерал Жуков выбирал направления ударов, учитывая в равной степени как моральный фактор, так и условия местности. Он нащупывал наиболее уязвимые в моральном отношении пункты в боевых порядках противника. Кроме того, Жуков умел создавать альтернативную угрозу, как только его войска, наносящие удар, не добивались немедленного частного успеха и теряли шанс вызвать общий разгром противника. Поскольку сосредоточение наступательных усилий только в одном направлении облегчает ведение обороны, Жуков наносил удары в нескольких пунктах одновременно, не давая противнику передышки и вынуждая его напрягать все свои силы. Такая тактика обычно более выгодна и требует меньшего напряжения наступающих войск в тех случаях, когда наступление непосредственно вытекает из контрудара, подготовленного в ходе оборонительных действий. Основу всех других факторов, определивших ход событий, составляло соотношение между пространством и используемыми в операциях силами. Пространство на Восточном фронте было настолько широким, что наступающая сторона всегда могла найти место для флангового обходного маневра, если не сосредоточивала своих усилий на одной слишком очевидной для противника цели, такой, как Москва в 1941 году и Сталинград в 1942 году. Немцы могли добиваться успеха в наступательных операциях, не имея численного превосходства, только пока сохраняли превосходство в качестве используемых сил. И в то же время столь значительное по глубине пространство на Восточном фронте благоприятствовало русским даже в тот период, когда они не могли равняться с немцами в мощи механизированных войск и маневренности. Немцы, однако, быстро утратили техническое и тактическое преимущество и израсходовали значительную часть резервов живой силы. С сокращением их сил широкие пространства России стали действовать против них, ставя под угрозу способность удержать слишком растянутый фронт. Теперь вопрос заключался в том, сумеют ли они восстановить равновесие, сократив свой фронт, или они настолько исчерпали свои силы, что у них уже не осталось никаких шансов добиться этого. ГЛАВА 19. ПЕРИОД ПОБЕД РОММЕЛЯ В ходе кампании 1942 года в Африке произошли еще более резкие и серьезные по своим последствиям повороты судьбы, чем в 1941 году. В начале кампании войска противников занимали позиции на восточной границе Киренаики -- там же, что и девять месяцев назад. Однако через три недели после начала нового года Роммель нанес следующий стратегический контрудар на глубину более 250 миль и, прежде чем англичане смогли привести свои силы в порядок, отбросил их на две трети расстояния до египетской границы. Затем фронт стабилизировался у Эль-Газаля. Примерно в конце мая Роммель нанес еще один удар, упредив наступление англичан точно так же, как они упредили его наступление в ноябре. На этот раз, после еще одного суматошного сражения с захватывающими дух поворотами удачи, англичане были вынуждены отступить настолько быстро и настолько далеко, что смогли собраться с силами лишь у Эль-Аламейна. Роммель, развивая успех, прошел за неделю более 300 миль, но к этому времени и наступательный порыв, и его силы были уже на исходе. Попытки Роммеля прорваться к Александрии и Каиру получили отпор, и в ходе сражения, закончившегося взаимным истощением сил, немецкие войска были отчаянно близки к поражению. В конце августа, получив подкрепления, Роммель еще раз попытался добиться победы. Однако англичане, получившие более крупные подкрепления под руководством новой группы командиров во главе с генералами Гарольдом Александером и Бернардом Монтгомери, парировали его удар. Немецкие войска были вынуждены отойти, утратив почти все, чего им удалось добиться первоначально. Позже, в конце октября, англичане возобновили наступление, использовав более крупные силы, чем когда-либо раньше. На этот раз они действовали более решительно. После тринадцатидневной борьбы ресурсы Роммеля были исчерпаны и у него почти не осталось танков. Его фронт развалился. Ему удалось уйти с остатками армии. Его войска утратили способность оказывать серьезное сопротивление и к концу года были отброшены к Буэрату в Триполитании, в 1000 милях от Эль-Аламейна. Это была лишь кратковременная задержка в отступлении, которое завершилось в Тунисе в мае следующего года полной эвакуацией немецких и итальянских войск из Африки. @BL = В начале января 1942 года англичане рассматривали отпор, полученный ими у Аджедабьи, лишь как кратковременную паузу в наступлении на Триполи. Они разрабатывали планы и наращивали силы для этой операции, получившей весьма подходящее наименование "Акробат". И действительно, в конце месяца им пришлось проделать серию сальто-мортале в обратном направлении. 5 января конвой из шести судов, которому удалось проскользнуть сквозь морской и авиационный заслоны англичан, доставил в Триполи новую партию танков. В результате в распоряжении Роммеля оказалось более 100 танков. Получив это подкрепление и зная о слабости английских авангардов, Роммель начал скрыто готовить контрудар и нанес его 21 января. 23 января в его штаб прибыл итальянский военный министр, чтобы заявить протест, но к этому времени передовые отряды Роммеля продвинулись уже на 100 миль на восток, а англичане отходили на восток еще быстрее. В тот момент, когда Роммель нанес удар, авангард английских войск состоял в основном из частей вновь прибывшей 1-й бронетанковой дивизии, в танковую бригаду которой (150 крейсерских танков) входило три полка. Эти полки были сформированы из бывших кавалерийских частей. Их личный состав не имел опыта по использованию танков и опыта действий в пустыне. Неблагоприятным для англичан был и тот факт, что полученные Роммелем новые тапки Т-III отличались более мощной броней (бронеплиты толщиной 50 мм), чем старые танки, и немецкая противотанковая артиллерия применяла новые способы взаимодействия с танками в наступательном бою. Гейнц Шмидт описывает эти новые способы следующим образом: "Мы перебрасывали наши двенадцать противотанковых пушек перекатами с одной выгодной позиции на другую, в то время как наши танки с укрытых позиций своим огнем поддерживали маневр артиллерии. Затем артиллерия, заняв огневые позиции, прикрывала движение танков. Эта тактика дала хорошие результаты, и, несмотря на интенсивность огня противника, его танкам не удавалось задержать наше продвижение. Англичане непрерывно несли потери и были вынуждены постепенно отступать. Мы не могли не чувствовать, что теперь перед нами не такой сильный и опытный противник, как в боях у Ридотта Капуццо". Помимо всего прочего, три английских танковых полка вводились в бой поодиночке. Они потеряли почти половину танков в первых же стычках, когда немцы внезапно напали на них у Антелата. Затем наступление Роммеля было временно приостановлено из-за вмешательства итальянского военного министра генерала Кавальеро, который не разрешил итальянскому подвижному корпусу следовать за Африканским корпусом Роммеля. Англичане не смогли воспользоваться этой паузой, а отсутствие какого-либо сильного контрманевра с их стороны лишь ободрило Роммеля. 25 января он вновь двинулся вперед в направлении Мсуса и прорвал позиции, удерживавшиеся гвардейской бригадой и 2-й бронетанковой дивизией. Англичане отошли к северу, в сторону от оси немецкого наступления, сохранив лишь 30 танков. Глубокий и угрожающий прорыв Роммеля на Мсус не на шутку встревожил англичан. Находившейся в Бенгази индийской 4-й дивизии был отдан спешный приказ покинуть этот порт, забитый запасами материальных средств, и отойти на рубеж Дерна, Мечили. Этот приказ был отменен в ту же ночь, а после прибытия Окинлека, прилетевшего из Каира на встречу с Ритчи в штабе 8-й армии, был отдан приказ о подготовке контрнаступления. Однако вмешательство Окинлека на этот раз оказалось не столь уместным и плодотворным, как в ноябре, так как привело к тому, что английские силы растянулись и находились в статичном положении, пытаясь прикрыть 225-километровый участок между Бенгази и Мечили. В то же время Роммель, основные силы которого сосредоточились в Мсусе, выиграл время и получил свободу действий. Под влиянием разнообразных угроз Роммеля английское командование в последующие дни стало отдавать противоречивые и беспорядочные приказания. В результате командир корпуса Годуин-Остин попросил освободить его от командования, потому что командующий армией отдавал приказы его подчиненным через его голову. Были и еще худшие последствия. Располагая небольшими силами, Роммель решил повернуть на запад, в направлении Бенгази, чтобы ликвидировать всякую угрозу своему тылу с этого направления и в то же время продемонстрировать наступление на восток к Мечили. Этот обманный маневр настолько загипнотизировал английское командование, что оно в спешном порядке перебросило подкрепления в район Мечили. Таким образом, индийская 4-я дивизия осталась без всякой поддержки. Быстрый бросок Роммеля к Бенгази явился полной неожиданностью. В результате этот порт со всеми накопившимися в нем запасами был поспешно оставлен. Продолжая использовать эффект внезапности, Роммель направил две небольшие боевые группы на восток. Действуя смело и решительно, немцы вынудили англичан оставить ряд оборонительных рубежей и отойти к Эль-Газалю, хотя главные силы Африканского корпуса из-за нехватки предметов снабжения еще находились в районе Мсуса. Английская 8-я армия 4 февраля отошла на оборонительные позиции у Эль-Газаля, но только в начале апреля Роммель, преодолев колебания итальянского высшего военного командования, смог продвинуть свои войска к позициям англичан. К этому времени англичане начали строить полевые фортификационные сооружения и ставить обширные минные поля, стремясь превратить рубеж у Эль-Газаля в сильно укрепленную оборонительную позицию. Вскоре подготовка этого рубежа к обороне отошла на второй план, поскольку английское командование решило предпринять отсюда наступательные действия. Дело в том, что позиции у Эль-Газаля представляли собой удобный плацдарм для наступления и были менее пригодны для обороны, так как не имели достаточной глубины. За исключением прибрежного сектора, укрепленные пункты находились слишком далеко друг от друга, чтобы обеспечить эффективную взаимную поддержку огнем. Они тянулись в южном направлении на 50 миль от побережья. На левом фланге позиция у Бир-Хашейма, которую занимала 1-я бригада Свободной Франции под командованием генерала Кенига, находилась в 16 милях от позиции у Сиди-Муфты. Другим осложняющим оборону обстоятельством стало создание в Бельхамеде передовой базы и конечно-выгрузочной станции в предвидении возобновления наступления. Это был очевидный объект для флангового удара противника, и необходимость прикрывать сосредоточенные там обширные запасы материальных средств постоянно беспокоила английских командиров в ходе боевых действий, сковывая свободу маневра. Разработке планов боевых действий сильно мешали разногласия среди английских руководителей относительно целесообразности и желательности наступления в ближайшие сроки. Начиная с февраля, Черчилль настаивал на возможно раннем начале наступательных операций, указывая, что у англичан на Ближневосточном театре бездействуют 635 тыс. человек, в то время как русские ведут отчаянную борьбу, а Мальту, что находилась совсем рядом, буквально стирает с лица земли непрерывными налетами авиация Кессельринга. Однако Окинлек, хорошо знающий недостатки английских войск в техническом и тактическом отношении, предпочитал подождать, пока силы Ритчи возрастут до уровня, достаточного для нейтрализации качественного превосходства войск Роммеля. В конце концов Черчилль, не согласившись с аргументами Окинлека, решил направить ему категорический приказ с требованием начать наступление: Окинлек должен был "либо подчиниться, либо уйти со своего поста". Роммель 26 мая нанес удар первым и вновь упредил англичан, намеревавшихся начать наступление в середине июня. С обеих сторон были использованы гораздо большие силы, чем в операции "Крусейдер", хотя число дивизий оставалось прежним (три немецкие, в том числе две танковые, и шесть итальянских, в том числе одна танковая, против шести английских, в том числе двух бронетанковых). Если оперировать числом дивизий, как это делают обычно государственные деятели и генералы, то Роммель имел девять дивизий против шести. Подобная военная арифметика используется до сих пор для оправдания поражения англичан. В действительности же соотношение сил было совершенно иным, и оно показало, насколько дезориентирующим может быть счет "дивизиями". Четыре из пяти итальянских пехотных дивизий но имели транспортных средств и поэтому не могли принимать активного участия в таких маневренных операциях, как у Эль-Газаля. Английская же 8-я армия располагала в изобилии не только транспортом, но и двумя, отдельными моторизованными бригадными группами, а также двумя армейскими бронетанковыми бригадами в дополнение к шести дивизиям. Кроме того, в одну из ее двух бронетанковых дивизий входило две танковые бригады вместо одной по штату. Таким образом, в общей сложности 8-я армия имела четырнадцать танковых частей (и еще три были на подходе) против семи танковых частей Роммеля, причем только четыре немецкие части были оснащены современными танками. У англичан в танковых частях 8-й армии было 850 танков еще 420 танков могли быть присланы в качестве подкрепления. Их противники имели в общей сложности 560 танков, причем 230 из них были устаревшими и ненадежными итальянскими танками, а из 330 немецких танков 50 были легкими. По-настоящему могли показать себя в бою только 280 немецких средних танков, вооруженных пушкой. В резерве у немцев было всего около 30 танков, находящихся в ремонте, и примерно 20 танков новой партии, только что выгруженной в Триполи. Таким образом, при реалистическом подсчете англичане имели численное превосходство в соотношении 3:1 к началу танковых боев и более чем 4:1 в случае длительных боев. В артиллерии англичане также обладали численным превосходством в соотношении 3:2, однако это преимущество частично нейтрализовалось тем, что у англичан все орудия были распределены по дивизиям, а Роммель весьма эффективно использовал подвижной резерв из 56 орудий среднего калибра, который он держал в своем собственном распоряжении. В авиации соотношение сил было примерно равным. Английская "авиация пустыни" имела приблизительно 600 самолетов первой линии (380 истребителей, 160 бомбардировщиков и 60 самолетов-разведчиков) против 530 немецких и итальянских самолетов (350 истребителей, 140 бомбардировщиков и 40 самолетов-разведчиков). Однако действовавшие здесь 120 немецких истребителей Ме-109 превосходили по своим характеристикам английские "харрикейны" и "киттихоки". Более сложным является вопрос о качественном соотношении танков обеих сторон. После поражения 8-й армии англичане, вполне естественно, считали, что их танки уступают танкам противника. Эту точку зрения изложил в официальном докладе Окинлек, однако она не подтверждается при анализе технических характеристик пушек и брони танков той и другой стороны и данных их испытаний. Большинство немецких средних танков были вооружены короткоствольной 50-миллиметровой пушкой, которая по своей пробивной способности несколько уступала 42-миллиметровой пушке с более высокой начальной скоростью на английских танках. Что касается броневой защиты, то в 1941 году большинство немецких танков имело более тонкую броню по сравнению с броней новых английских крейсерских танков (максимальная толщина брони 30 мм против 40 мм). Теперь же немецкие танки отличались лучшей бронезащитой (кроме башенной брони). Недавно прибывшие танки имели более толстую лобовую броню (50 мм), а на остальные танки были поставлены дополнительные бронеплиты, защищавшие наиболее уязвимые части корпуса. И все же немецкие танки оказывались более уязвимыми, чем "матильды" (78-мм броня) и "валентайны" (65-мм броня). В этом сражении приняли участие новые немецкие средние танки Т-III (J), вооруженные длинноствольными 50-мм пушками, сходными с немецкими противотанковыми пушками. Правда, на фронт попали только 19 таких танков. В Триполи также была выгружена одна партия танков этого типа. Однако значение этого вооружения померкло с прибытием в Египет более 400 новых американских танков типа "грант". К началу сражения две английские танковые дивизии у Эль-Газаля были оснащены 170 танками "грант", вооруженными 75-мм пушкой с лучшей пробивной способностью, чем у длинноствольной 50-мм пушки на танках Т-III (J), а также имевшими лучшую бронезащиту (57-мм броня по сравнению с 50-мм). Таким образом, нет серьезных оснований утверждать, что английские танки уступали немецким. Наоборот, англичане обладали не только крупным превосходством в численности, но и преимуществом в качестве. В противотанковой артиллерии англичане также восстановили свое качественное преимущество с прибытием 57-мм пушек, пробивная способность которых была на 30% выше пробивной способности немецкой длинноствольной 50-мм противотанковой пушки. Новых 57-мм пушек оказалось достаточно, чтобы вооружить ими как мотопехотные бригады, так и мотопехотные батальоны танковых бригад. Хотя немецкая 88-мм пушка по-прежнему оставалась самым эффективным "истребителем танков", у Роммеля насчитывалось всего 48 таких пушек, а высокий лафет делал их намного уязвимее любой другой противотанковой пушки. Анализ технических факторов, как видим, не объясняет должным образом поражение 8-й армии у Эль-Газаля. Факты свидетельствуют о том, что в первую очередь оно было обусловлено превосходством немцев в тактике, и особенно в организации ими тактического взаимодействия танков с противотанковой артиллерией. Укрепленную оборонительную линию Эль-Газаля удерживал 13-й корпус, которым командовал генерал-лейтенант Готт, с двумя пехотными дивизиями в пер