Крестьянское население Области не изменило своей непримиримой позиции по отношению к казакам, совершенно не считалось со своими представителями в Правительстве, склоняясь больше к большевикам, местами, кое где, открыто их поддержива23).
22
) "Донской Атаман ген. от кавалерии П. Н. Краснов". Г. Щепкин. Стр. 13.23
) В Донской Летописи, том II, стр. 168 К. Каклюгин оправдывает Донское Правительство Калединского периода, утверждая, что оно не оказало никакого влияния на судьбу Дона и в то же время признается, что "это Правительство не проявляя творчества в работе, не дало на фронт ни одного бойца". У меня иное мнение: по-моему корень зла лежал в Правительстве; оно само не творило и мешало творить Атаману, вместо дела занималось политикой соглашательства с большевиками и пустой болтовней, давая, конечно, этим общий тон и своим шатанием мысли заражая и все окружающее. Болтология, процветавшая на верхах, проникала в массу и в результате, равняясь на верхи, предпочиталось поговорить. нежели работать да еще и рисковать жизнью. Следует вспомнить предсмертные слова А. Каледина, обращенные к членам Донского Правительства 29 января 1918 года, за час до смерти: "...предлагаю высказаться, но прошу, как можно короче. Разговоров было и так достаточно. Проговорили Россию..."102
События развивались сами собой, вне влияния Правительства, чаще всего направляясь на местах случайными деятелями, неизвестными Правительству.
Штаб походного Атамана всегда был в курсе всех заседаний Донского парламента и нередко постановления или намеченные мероприятия служили не только злободневной темой и объектом насмешек и анекдотов в обществе, но и давали достаточную пищу для резкой критики деятельности Донского Правительства.
Для нас не было тайной, что в составе Правительства находятся агенты большевиков (Кожанов, Боссе, Воронин и др.) и потому целый ряд мероприятий, настойчиво диктовавшихся чрезвычайным моментом, как правило, задерживался проведением в жизнь. По каждому, даже срочному вопросу в Донском парламенте возникали бесконечные пререкания, что понижало его авторитет в наших глазах, вызывало чувство
негодования, а вместе с тем и подрывало веру в конечную победу над противником. И нужно признать, что совокупность всех этих условий уже дало большевикам моральную победу над нами, физическое же наше поражение было вопросом ближайшего будущего. Вероятно это сознавал и Атаман Каледин, но тем не менее, он не решался выступить против течения. Подвергаясь разнообразным и противоположным влияниям, ген. Каледин не находил в себе сил изменить курс и продолжал задыхаться в атмосфере нерешительности и колебаний. Вокруг него, всюду царила беспочвенность и пустота. Беспомощно борясь против силы вещей и обстоятельств, он мучительно искал себе действительную поддержку делом, а не словом, но все его усилия были тщетны... Правительство вязало его не грубыми, грузными цепями, а тончайшей проволокой, которая хотя и не была сразу видна, но держала однако не менее крепко.Не подлежит сомнению, что и Каледин и Назаров мучительно искали верный выход из создавшегося положения и напрягали все силы, чтобы изменить обстоятельства. Но мне казалось, обстановка была такова, что все уже было бесполезно. Изменить положение могло только чудо, но не люди, ибо тогда, когда многое зависело от людей, когда можно было еще многое поправить и создать солидную оборону Края, ничего не сделали, время упустили и спохватились слишком поздно.
В период атаманства Каледина, поддержание порядка в Области, а затем и оборона границ Дона от большевистского нашествия, как известно, сначала возлагались на казачьи части (8-я казачья дивизия и другие), случайно очутившиеся на Дону.
Когда же эти части, вследствие морального разложения, стали неспособными в боевом отношении, Донское Правительство льстило себя надеждой, что казачьи полки возвращающиеся с фронта послужат надеждой опорой Донскому
краю. Однако и это не оправдалось. Фронтовики оказались настолько деморализованными, что ген. Каледин вынужден был отдать приказ об их демобилизации, надеясь, что в обстановке родных станиц, влияния семьи и стариков, они быстро излечатся от большевистского угара.103
Чтобы иметь хоть какую-нибудь реальную силу, в конце 1917 года обратились к партизанству
24) и набору добровольцев, куда потянулась учащался молодежь и первый партизанский отряд Чернецова был сформирован 30-го ноября 1917 года.Вот те главные основания, на которых в течение более полугода зиждились и поддержание внутреннего порядка в области и внешняя оборона ее границ.
До сих пор обойдено молчанием и невыяснено, почему не призвали своевременно молодых казаков последнего призыва и не сформировали из них 2--3 хороших конных дивизии? Почему для той же цели не использовали уже обученные очередные сменные команды казачьей молодежи в количестве более 10 тыс. человек, накопившихся в области
25).Для оправдания этих формирований в глазах Временного Правительства найти предлоги было нетрудно: в целях лучшего обучения пополнений для отправки на фронт, в видах "самоопределения" и "широкой автономии Края", для поддержания порядка в области и для защиты от покушений и "слева" и "справа", для создания милиции и т. д.
Еще легче было объяснить казачьей массе цель этих формирований, указав, что благодаря им, казаки старших возрастов, утомленные войной и уже отслужившие свой срок, смогут, вернувшись домой, сразу попасть в свои станицы, и приступить к мирному устройству своей жизни. Нет сомнения, что эти начинания Донского Правительства встретили бы в казачестве не только сочувствие, но и всемерную поддержку, не говоря уже о стариках, но даже и со стороны фронтовиков, считавших бы, что свое они своевременно отслужили, а теперь очередь за молодежью.
Помню, по дороге на Дон, я часто слышал заявления казаков, что они свою службу уже кончили, -- "буде", говорили они, -- "пусть теперь послужат молодые, как мы когда-то служили", а казаки, последнего призыва, слыша это ничего не возражали, очевидно считая такое положение вещей совершенно нормальным.
Стань Донское Правительство на такой путь, откажись от пустых разговоров и ненужной болтовни, не теряя ни минуты времени возь-
24
) Каледин на это согласился с болью в сердце, не желая рисковать молодыми жизнями и подвергать молодежь ужасам гражданской войны. Донская Летопись. Том II. стр. 174.25
) Гражданская война на Юге России. Ген. Денисов. Стр. 16 и 117. Пишущему эти строки несколько позднее (через три месяца) пришлось организовывать "Донскую Молодую армию" и одновременно вести боевые операции по очищению Донской земли от большевиков. Результаты были положительные. Ошибочно думать, как некоторые полагают, что психология казачества была тогда иная и этим только и объясняется успешность создания армии. Утверждая так, очевидно не знают, что новобранцы, неказаки, особенно Таганрогского округа, были совершенно деморализованы большевиками и всемерно противились поступлению в войска. Однако применением особых мер по устранению их из среды будирующего элемента, о чем я укажу в IV части моих "Воспоминаний", поставленные в условия казарменной жизни с пунктуальным распределением всего времени, при неотлучном надзоре днем и ночью офицерского состава, в свою очередь находившегося под неослабленным наблюдением, изолированные, наконец, от влияния большевистской пропаганды -- они этими мерами в 4 месяца были превращены в образцовых солдат.104
мись энергично за дело формирования и обучения новых казачьих частей где-либо в Задонье, в районе наиболее стойких станиц, дальше от городов и, следовательно, дальше от пагубного влияния всевозможных революционных настроении, -- уже к концу октября оно имело бы в своих руках 2--3 отличных дивизии молодых казаков, которые и послужили бы действительной опорой Дону и надежным прикрытием для дальнейших формирований, а в руках Правительства представили бы ту реальную силу, без которой ни одна власть существовать не может. При этих условиях, едва ли могли иметь какое-либо значение и развить преступную деятельность изменники казачества -- Голубовы, Подтелковы, Мироновы, Лагутины и другие, а также едва ли бы имело место присоединение возвращающихся с фронта казачьих частей к большевикам. Но повторяю, по неизвестным мне причинам, никаких попыток в этом отношении Донской властью сделано не было, время проговорили и дело обороны Дона докатили до пропасти.
Возможно, что Донское Правительство не совсем ясно представляло себе сущность большевизма, ибо жило иллюзиями, наивно веря, что людей воспринявших большевизм, можно излечить словами. Не имея за собой надежной силы, Донская власть в средних числах января вступила в переговоры с Каменским "революционным Комитетом" и пригласила в Новочеркасск большевистских главарей Подтелкова и К╨.
"Комитет" возглавляя главным образом далеко не полные 10, 27, 35 и гвардейские казачьи полки, большевистски настроенные, обещал сохранить "нейтралитет". Правительство его заявлению поверило, а в итоге, от руки этих казаков погиб краса Дона -- партизан Чернецов.
Наступивший временный период недовольства и возмущения вскоре прошел и Донская власть, забыв горький опыт, через короткий срок снова стала на путь соглашательства с большевиками, чтобы опять получить хороший урок, и, в конечном результате, снова заплатить за него жизнью лучших сынов казачества: Назарова, Волошинова, Усачева, Груднева и др., расстрелянных большевиками, после взятия Новочеркасска.
И даже теперь, на краю гибели, Правительство устраивало бесконечные заседания, произносились длинные речи, происходили горячие споры, взаимные упреки, вырабатывались декларации и воззвания, шло соревнование в словопрении и красноречии, принимаемое и видимо совершенно искренно, под влиянием психоза того времени, за деятельную и полезную работу в борьбе с большевиками.
Те же явления наблюдались, к сожалению, и в нашем штабе Походного Атамана. Не было решительности и необходимой быстроты в проведении в жизнь тех или иных мероприятий и главное, -- не было веры в конечный результат. Моральная подавленность совершенно убила всякую инициативу. Принятию каждого решения обычно предшествовала долгая ненужная волокита и многократные обсуждения у высших чинов штаба. А дело стояло, ждало...
В общем, вспоминая то время, могу сказать, что охотников поговорить и из пустяка создать шумиху ненужных дебатов, было очень много, но настоящих работников, самоотверженно, с любовью и полной верой в успех дела исполнявших бы свою маленькую, быть может, мало за-
105
метную, но чрезвычайно полезную работу, почти не было
. Дети, иногда даже 12-летние птенцы, тайно убегая из дому, пополняли партизанские отряды, совершали легендарные подвиги, а в это же время, взрослые -- под всякими предлогами уклонялись от исполнения своего долга перед Родиной.Я слышал, что присутствуя однажды на похоронах детей-героев в Новочеркасске, ген. Алексеев в надгробной речи сказал, что над этими могилами следовало бы поставить такой памятник: одинокая скала и на ней разоренное орлиное гнездо и убитые молодые орлята... "Где они были, орлы?" спросил ген. Алексеев.
Лица, стоявшие близко к Каледину, утке с января месяца замечали в нем сильную перемену: Атаман стал замкнутым, часто находился в удрученном состоянии и, видимо, переживал мучительную тяжелую душевную драму.
С глубокой верой в былую доблесть донцов -- всегда верных своему долгу, -- всегда надежная опора Русского государства, ехал ген. Каледин на Дон, будучи убежден, что и теперь, как и всегда раньше, казачество в тяжелую минуту поможет России. Но мечта его не сбылась и горячая вера скоро сменилась разочарованием.
Став Атаманом, Каледин стремится установить порядок в Области и оградить донцов от тлетворного влияния революции, а также восстановить старинные формы казачьего управления и ввести жизнь в нормальную колею. Однако, при проведении этого в жизнь, он натолкнулся на ряд препятствий, обусловливаемых влиянием революции. Преодолеть их Каледину не удалось, ибо положив в основу своих решений крайнюю осторожность и нерешительность, он не рисковал открыто выступить против разрушительных сил и, быть может, даже наперекор настроениям казаков -- фронтовиков. Атаман Каледин держался средней линии и в результате -- все его попытки поднять казачество на защиту родного края, применяя осторожно, то одни, то другие средства и возможности, оказались безуспешны и он не смог осуществить свою заветную мечту -- создать на Дону базу для будущего восстановления России. Эти его замыслы, как известно, всецело совпадали со взглядами ген. Алексеева, неоднократно говорившего, что Россия гибнет и казачество должно отстоять свои области и дать основу, откуда началось бы освобождение нашей Родины. До последних дней ген. Каледин не терял веры и тщетно надеялся, что казаки одумаются, возьмутся за оружие и спасут Дон от красного нашествия.
Ко времени моего приезда на Дон, Добровольческая армия и генералы Алексеев и Корнилов уже покинули Новочеркасск и перешли в Ростов, сделав его центром формирования своей армии.
По просьбе ген. Каледина, в составе донских частей для усиления обороны Новочеркасска был оставлен офицерский батальон с батареей Добровольческой организации.
Положение руководителей Добровольческой армии, как мне казалось, было довольно щекотливое. Неоспоримо одно, что со стороны . Атамана они встречали полную поддержку, но не всегда видели таковую со стороны всех членов Донского Правительства. Нахождение центра формирования частей Добровольческой армии в столице Дона, давало повод к яростным нападкам на Донскую власть. Негодовали
106
иногородние, поддерживали их "фронтовики", усматривавшие в организации на Дону Добровольческой армии главную причину активных действий со стороны большевиков. Но, в общем, можно сказать, донская интеллигенция и казачья масса, относились к Добровольческой армии, довольно безразлично. Во всяком случае, с переездом в Ростов (не чисто казачий город) эти нападки совершенно стихли, а вместе с
тем, вожди Добровольческой армии, получили большую свободу действий.Официально взаимоотношения Донского Атамана с Добровольческой армией основывались на особом соглашении, подписанном ген. Калединым, отчасти под влиянием представителей Национального Центра, приехавших из Москвы на Дон.
Смысл названного соглашения заключался в том, что ген. Алексеев брал на себя ведение финансовых дел и вопросы внешней и внутренней политики; ген. Корнилов -- организацию и командование Добровольческой армией; ген. Каледин -- формирование Донской армии и ведение всех дел войска Донского, а верховная власть в крае и решение принципиальных вопросов принадлежала "Триумвирату" этих лиц.
Не лишено интереса, что создание такого "Триумвирата", настойчиво требовали представители Московского Центра, заявляя, что только при этом условии и совместной работе генералов Каледина, Алексеева и Корнилова, они могут рассчитывать на моральную и материальную помощь Московских общественных организаций и, кроме того, только в этом случае, можно
будет получить от союзников денежную помощь. Упорно ходил слух о том, будто бы и сами представители союзных военных миссий, прибывшие в Новочеркасск еще в конце декабря 1917 года, обещали широкую материальную помощь. Но в итоге, ни Москва, ни союзники ничего не дали. Жили, расходуя местные наличные запасы, каковые, кстати сказать, были весьма ограничены. Если память не изменяет, то с разрешения ген. Каледина из Ростовского отделения Государственного банка Добровольческой армии один раз было отпущено около 15 миллионов рублей.По мере численного уменьшения, в виду потерь, наших партизанских отрядов и значительного роста сил красных за счет разного сброда (ЬРОНТОВЫХ дезертиров, предвкушавших богатую наживу в тополе. -- обстановка все более и более складывалась не в нашу ПОЛЬЗУ. Учитывая это ген. Каледин решил устроить 26 января заседание совместно с высшими руководителями Добровольческой армии, с целью выработки плана дальнейшей борьбы с большевиками, придавая ему чрезвычайно важное значение. Предполагалось, перетянув свободные силы Добровольческой организации к Новочеркасску, сосредоточить кулак и энергичным наступлением добиться решительного успеха в одном месте, каковой, подняв угасший дух бойцов, мог бы благоприятно отозваться на других направлениях и быть может, повлиять на настроение казаков ближайших станиц. На посланное приглашение прибыть в Новочеркасск генералы Алексеев и Корнилов ответили отказом, сославшись на серьезность положения на фронте. В качестве их представителя из Ростова приехал ген. Лукомский
26).26
)В штатском одеянии, с запущенной бородой и в темных очках, очень трудно было узнать генерала Лукомского.107
Кроме членов донского Правительства, на этом заседании присутствовали члены Донского Круга, вернувшиеся после объезда станиц и несколько московских общественных деятелей.
Сделанные доклады определенно подтвердили, что Дон окончательно развалился и нет никакой надежды улучшить положение. Не было просвета, не было ни откуда помощи.
Настроение стало совсем тревожным, когда представитель Добровольческой армии заявил, что их армия не только ничем не может помочь Новочеркасску, но ген. Корнилов настойчиво просит не задерживать дальше и вернуть в Ростов офицерский батальон, бывший до этого в составе Донских частей.
После такого заявления, в сознании присутствующих, как мне передавали, определеннее выявился призрак неизбежности падения Новочеркасска.
Напряженно искали выхода из положения. Часть собрания внесла предложение переехать Правительству в район еще крепких станиц с низовьях Дона и там снова попытаться поднять казачество. Надеялись, что непосредственное сближение Атамана с казаками даст хорошие результаты. Но и это предложение не нашло единодушия, а вызвало лишь длинные споры и красноречивые словопрения и в конце концов ни к какому определенному соглашению собрание не пришло.
Со скорбным лицом, рассказывали участники собрания, внимательно и сосредоточенно слушал всех Атаман Каледин, а затем категорически заявил, что Новочеркасска он не оставит, никуда из столицы войска не уйдет и. если все погибнет, то погибнет и он, но здесь. Так кончилось это заседание, не дав никаких положительных результатов, не принеся ничего утешительного и напротив только окончательно подорвав веру в успех дела.
Прошел день и 28 января штаб печатал и рассылал очередное, оказавшееся последним, воззвание Донского Атамана с исчерпывающей полнотой, рисующее безотрадную и грустную картину развала Дона.
"Граждане казаки! Среди постигшей Дон разрухи, грозящей гибелью казачеству, я, ваш Войсковой Атаман, обращаюсь к вам с призывом, быть может последним.
Вам должно быть известно, что на Дон идут войска из красногвардейцев, наемных солдат, латышей и пленных немцев, направляемые правительством Ленина и Троцкого. Войска их подвигаются к Таганрогу, где подняли мятеж рабочие, руководимые большевиками. Такие же части противника угрожают станице Каменской и станциям Зверево и Лихая. Железная дорога от Глубокой до Чертково в руках большевиков.
Наши казачьи полки, расположенные в Донецком округе, подняли мятеж и, в союзе с вторгнувшимися в Донецкий округ бандами красной гвардии и солдатами, сделали нападение на отряд полковника Чернецова, направленный против красноармецев и частью его уничтожили, после чего большинство полков - участников этого гнусного дела -- рассеялись по хуторам, бросив свою артиллерию и разграбив полковые денежные суммы, лошадей и имущество.
В Усть-Медведицком округе, вернувшиеся с фронта полки в союзе с бандой красноармейцев из Царицына, произвели полный разгром на
108
линии железной дороги Царицын-Себряково, прекратив всякую возможность снабжения хлебом и продовольствием Хоперского и Усть-Медведицкого округов.
В слободе Михайловке, при станции Себряково, произвели избиение офицеров и администрации, причем погибло, по слухам, до 80 одних офицеров. Развал строевых частей достиг последнего предела и например, в некоторых полках удостоверены факты продажи казаками своих офицеров большевикам за денежное вознаграждение. Большинство из остатков, уцелевших полковых частей, отказываются выполнять
боевые приказы по защите Донского края.В таких обстоятельствах, до завершения начатого переформирования полков, с уменьшением их числа и оставлением на службе только четырех младших возрастов, Войсковое Правительство, в силу необходимости, выполняя свой долг перед Родным краем, принуждено было прибегнуть к формированию добровольческих казачьих частей и, кроме того, принять предложение и других частей нашей области, главным образом, учащейся молодежи, для образования партизанских отрядов.
Усилиями этих последних частей и, главным образом, доблестной молодежью, беззаветно отдающей свою жизнь в борьбе с анархией и бандами большевиков, и поддерживается в настоящее время защита Дона, а также порядок в городах и на железных дорогах, части области. Ростов прикрывается частями" особой Добровольческой организации.
Поставленная себе Войсковым Правительством задача, довести управление областью до созыва и работы ближайшего (4 февраля) Войскового Круга и Съезда, неказачьего населения -- выполняется указанными силами, но их незначительное число и положение станет чрезвычайно опасным, если казаки не прийдут немедленно а состав добровольческих частей, формируемых Войсковым Правительством.
Время не ждет, опасность близка, и если вам, казакам дорога самостоятельность вашего управления и устройства,
если вы не желаете видеть Новочеркасска в руках пришлых банд большевиков и их казачьих приспешников-изменников долгу перед Доном, то спешите на поддержку Войсковому Правительству, посылайте казаков-добровольцев в отряды. В этом призыве у меня нет личных целей, ибо для меня атаманство -- тяжкий долг.Я остаюсь на посту по глубокому убеждению в необходимости сдать пост, при настоящих обстоятельствах, только перед Кругом.
Войсковой Атаман Каледин, 28 января 1918 года."
В этот же день, ген. Корнилов телеграфно известил Донского Атамана о намерении со своей армией покинуть Ростов и, вместе с тем, настойчиво просил немедленно вернуть с Персиановского направления офицерский батальон Добровольческой организации.
Ослабление сил на нашем главном боевом участке фронта и без того все время оседавшем под натиском большевиков, грозило катастрофой. Безотрадность положения создавала в штабе тревожное настроение. Во что бы то ни стало, надо было, чем-нибудь и как-нибудь восстановить на боевом фронте равновесие, нарушаемое уходом в Ростов
109
офицерского батальона - почему помыслы всех были направлены на это.
День 29 января -- памятная и роковая дата для Донского казачества. Уже с утра ширился таинственный слух, вскоре ставший достоянием общим, -- будто бы колонна красной кавалерии движется а направлении станицы Грушевской и, значит, Новочеркасска. С этой стороны город был совершенно открыт и у нас не было никаких свободных сил, чтобы ими задержать здесь противника. Если действительно большевистская конница появилась на указанном направлении, думали мы, то значит, каждую минуту она может очутиться в городе.
Многим известно какое состояние обычно наступает в тыловых штабах, когда создается непосредственная им опасность. Нервничая спешили сколотить 1--2 разъезда и выслать их с целью определения состава и численности столь неожиданно появившегося противника.
В то время, когда в штабе, теряя голову, лихорадочно искали выхода из критического положения, в атаманском дворце совершался последний акт донской трагедии.
По приглашению Атамана во дворец, на экстренное утренне заседание собрались члены Донского Правительства, прибывшие, кстати сказать, далеко не в полном составе.
Об этом совещании есаул Г. П. Янов, присутствовавший на нем, рассказывает так: "А. М. Каледин в сжатой форме доложил всю обстановку и соотношение сил на фронте. В моем распоряжении -- докладывал Атаман -- находится 100--150 штыков, которые и сдерживают большевиков на Персиановском направлении. Перед вашим приходом я получил сведения от приехавшего помещика, что сильная колонна красной кавалерии, повидимому, обойдя Добровольческую армию, движется по направлению к станице Грушевской. От ген. Корнилова мною получена телеграмма, извещающая о его намерении покинуть г. Ростов и ввиду этого, его настоятельная просьба, срочно отправить офицерский батальон с Персиановского фронта в его распоряжение (А. М. взволновано прочел телеграмму). Дальше, как видите, борьба невозможна. Только лишние жертвы и напрасно пролитая кровь. Прихода большевиков в Новочеркасск можно ожидать с часу на час. Мое имя, как говорят "одиозно" ...
27) Я решил сложить свои полномочия, что предлагаю сделать и Правительству. Предлагаю высказаться, но прошу как можно короче. Разговоров было и так достаточно. Проговорили Россию..."Думаю, что впервые за все время, никто из членов Донского парламента не протестовал. Слова Атамана и его решительный тон с одной стороны, с другой -- безысходная, жуткая обстановка, угрожавшая личной их безопасности, очевидно, произвели на присутствующих удручающее впечатление. Все быстро согласились с ген. Калединым, сложили свои полномочия, решив власть передать городской Думе и "демократическим организациям".
Тотчас это решение стало известно Походному атаману и оно вызвало с его стороны горячий протест. Ген. Назаров считал что передача власти Городской Думе угрожает общей резней, ибо власть немедленно
2'7
) Эта фраза принадлежала члену Правительства С. Г. Елатонцеву.110
фактически захватят местные большевики. Однако, Каледин, видимо уже замышляя что то, не хотел внять благоразумным доводам Походного атамана и остался при своем решении. Предполагалось официально акт о передаче власти составить в 4 часа пополудни. Но не успели последние члены Правительства покинуть дворец, как с быстротой молнии пронеслась весть, что Атаман А. М. Каледин выстрелом покончил расчеты с жизнью.
Словно рыдая о безвозвратной потере, печально загудел колокол Новочеркасского собора, извещая население о смерти рыцаря Тихого Дона. Гулким эхом катился погребальный звон по Донской земле воскрешая воспоминания о былом, хорошем прошлом и тревожа душу ужасом настоящего и неизвестностью будущего.
Будущий историк, справедливо оценив события, найдет истинные причины, толкнувшие Донского Атамана на роковой шаг. Мои личные наблюдения и мнения лиц, близко стоящих к Атаману, дают мне основание сказать, что главную причину такого решения надо искать, прежде всего, в том жутком чувстве одиночества, которое в последнее время испытывал ген. Каледин и в том глубоком разочаровании
, которое наступило у него, когда вместе с его надеждами, все стало рушиться кругом, когда он окончательно убедился в неподготовленности к плодотворной работе своего окружения, и неспособности его претворять чувство в волю и слово в дело, когда, наконец, гибель и позор Дона стали неминуемы. Исчезла вера и не вынесло сердце старого казака ужаса безвыходной обстановки и неизбежности позора родного казачества.Ген. Лукомский по поводу смерти ген. Каледина говорит:
28) "Не выдержал старый и честный Донской Атаман, так горячо любивший Россию и свой Дон и так веривший прежде донцам".Полк. П. Патронов, участник Корниловского похода посвятил ген. Каледину следующие строки:
29) "Известие об его кончине подействовало на нас удручающим образом в Ростове. Мы сразу почувствовали, что потеряли на Дону самого близкого человека, теряем поэтому и связь с Доном. И тогда же сразу решено было уходить в широкие степи, в неведомую даль, искать "синюю птицу"... И не раз мы упрекали, зачем он так малодушно отказался от борьбы, зачем не ушел с нами? Мы не учитывали рыцарской души старого казака и Атамана. Ведь он меньше всего думал о себе или о своей жизни. Видя же гибель Дона, считал бесчестным уйти или скрываться".Член Донского Правительства Г. П. Янов, касаясь причин смерти А. М. Каледина пишет: "Анализ прошлого вынуждает прийти к заключению, что "Паритет" в гибели Каледина сыграл роль одного из звеньев целой цепи событий и причин, толкнувших Атамана к роковому концу... "Мертвая зыбь" непрекращающихся политических заседаний утомляла А. М. Каледина, отнимала время, убивала веру в победу..."
Ген. Деникин в "Очерках русской смуты" Калединский период характеризует так:
30) "Но недоверие и неудовлетворенность деятельностью Атамана Каледина наростала в противоположном лагере. В пред-28
) Архив Русской Революции. Том V. "Воспоминания ген. Лукомского". Стр. 14.29
) "Вечернее время" от 29 июля 1918 года, No 43.30
) "Очерки Русской Смуты", ген. Деникин. Том II, стр. 3.111
ставлении кругов Добровольческой армии и ее руководителей, доверявших вполне Каледину, казалось, однако, недопустимым полное отсутствие дерзания с его стороны. Русские общественные деятели, собравшиеся со всех концов в Новочеркасск, осуждали медлительность, нерешительность Донского Правительства... Во всяком случае, в среде Правительства государственные взгляды Каледина поддержки не нашли и ему предстояло идти или путем "революционным" наперекор Правительству и настроениям казачества, или путем "конституционным, демократическим, которым он пошел и который привел его и Дон к самоубийству... Когда пропала вера в свои силы и в разум Дона, когда Атаман почувствовал себя совершенно одиноким, он ушел из жизни, ждать исцеления Дона не было сил".
В "Кратком историческом очерке освобождения земли войска Донского от большевиков и начала борьбы за восстановление единой России" о смерти Каледина мы находим следующие строки:
31) "Измученный борьбой с казаками, не слушавшими его голоса, стесняемый Кругом, Каледин не вынес ужаса сложившейся обстановки и 29 января 1918 года застрелился".А. Суворин, вспоминая события того времени на Дону, пишет:
32) "Слабым членом его ("Триумвирата": Каледин, Алексеев, Корнилов) был Каледин и слабость его состояла в том, что он никак не мог найти в себе решимости взглянуть опасности прямо в глаза, не уменьшая ее угрозы и прямо и твердо сказать себе жестокую истину положения: мечта добиться сколько-нибудь сносных отношений с Правительством большевиков, есть только мечта и мечта пагубная. Должно немедленно готовить надежную силу против большевизма, готовить, пользуясь всяким часом времени, всеми средствами, бывшими под руками... На Каледина сильно действовало нашептывание местных слабовольцев: -- Не будь "Корниловщины" на Дону, большевики оставили бы его совершенно в покое..." Ген. Денисов о последних днях Каледина говорит:33) "Нескончаемая болтовня безответственных членов Донского Правительства, подсказывала Атаману безысходность положения и надвигающегося позора на Донское казачество... С верою в лучшее будущее для родного Войска Атаман Каледин навеки закрыл, полные скорби, свои глаза, не пожелав быть свидетелем, хотя бы и временного, позора Дона".Публицист Виктор Севский по случаю полугодовщины смерти Каледина, писал:
34) "Из Каледина многие делали генерала на белом коне, но вот теперь, когда его нет, когда есть свидетельские показания, записки современников и исторические документы, повернется ли у кого язык бросить упрек мертвому, но живущему в умах и сердцах честных Каледину.Не белый генерал, а гражданин в белой тоге независимости мысли. Гражданин каких мало. Россия гибнет потому, что нет Калединых".
31
) Страница 3.32
) "Поход Корнилова", А. Суворин. Стр. 3-4.33
) "Гражданская война на юге России". 1918-20 гг., стр. 24-25.34
) "Приазовский Край" от 28 июля 1918 года, No 108.112
В газете "Свободный Дон" в статье "Три Атамана" М. Оргин, вспоминая Каледина, говорит:
35) "Совершенно один... В полнейшем духовном одиночестве жил Каледин и от одиночества этого, а также от страшного несоответствия чистых стремлений его, с тем, обо что они ежедневно разбивались и погиб прекрасный Атаман и блестящий полководец".Я привел только те отзывы о ген. Каледине, коими в данный момент располагаю, но, думаю, что в будущем этому чрезвычайно интересному историческому вопросу, будет уделено особое внимание.
Когда весть о внезапной смерти Атамана сделалась достоянием населения, в городе и штабе создалось нервно-возбужденное настроение и появились признаки паники.
Каждую минуту можно было ожидать выступления местных большевиков, почему все внимание военного командования пришлось перенести с внешнего фронта на внутренний. В то же время разъезды, высланные в направлении станции Грушевской, никакого противника не обнаружили и, видимо, за колонну красной кавалерии, наступавшей к Новочеркасску с наиболее уязвимой стороны, были приняты не что иное, как гурты скота.
Это известие приободрило военное командование, однако напряженное состояние в городе продолжало оставаться.
Получив власть, Городское Управление, не будучи подготовленным к такого рода деятельности, совершенно растерялось и, вероятно, в короткий срок, пассивно сдало бы город большевикам, если бы на помощь не пришли казаки Новочеркасской станицы.
Собравшись в ночь на 30 января в здании Новочеркасского станичного правления, вместе с казаками других станиц, случайно оказавшимися в городе, они, несмотря на многократные и категорические отказы, убедили ген. А. М. Назарова принять временно должность Донского Атамана, облекли его неограниченными полномочиями и заверили, что с своей стороны они приложат все усилия, чтобы поставить под ружье всех казаков ближайших станиц.
Ген. Назаров, проезжая Дон в конце 1917 года, остался здесь по просьбе Атамана Каледина, принял сначала в командование казачью дивизию в Усть-Медведицком округе, затем участвовал в борьбе с большевиками в Таганрогском и Ростовском районах и после был назначен Походным атаманом войска Донского.
Донской казак по происхождению, талантливый офицер генерального штаба, молодой, энергичный, большой силы воли, с широкой инициативой, быстро разбиравшийся в обстановке, ген. Назаров, за свое короткое пребывание на Дону, приобрел большую популярность и считался всеми естественным заместителем Атамана Каледина.
На должность Походного Атамана назначили начальника Новочеркасского Юнкерского училища ген. П. X. Попова,
36) а для администра-35
) "Свободный Дон", No 2 от 3 апреля 1918 года.36
) Ген. П. X. Попов, офицер генерального штаба, служил в штабе Московского Военного округа. В чине полковника получил Новочеркасское военное училище, в котором оставался в продолжение всей войны, вплоть до начала гражданской борьбы. Со строевой службой знаком был мало.113
тивного управления привлекли к работе Областное войска Донского Правление, находившееся до этого времени в загоне. Калединское Правительство существовать перестало.
С назначением нового Походного Атамана характер работы штаба, в сущности, нисколько не изменился. Только настроение офицеров стало как-то еще более нервное и более суетливое и окончательно пропала вера в конечную победу.
Все внимание и весь интерес большинства офицеров штаба сосредоточивались, преимущественно, на изобретении планов наиболее безопасного бегства. Подобные соображения доминировали над всем остальным, составляя ежедневную тему разговоров. Усиленно запасались штатским платьем и некоторые в таком виде стали появляться в штабе. Лучшим доказательством панического настроения служит то, что на другой день, после смерти Каледина, в штабе не досчитывалось большого количества офицеров, в том числе и некоторых, довольно видных работников. Также бесследно скрылись и многие, бывшие еще вчера члены Донского парламента и на похоронах Атамана присутствовало из всего многочисленного правительственного коллектива, только 6 человек.
Часть спешила изменить свой внешний вид, запуская с этой целью бороды и вооружаясь темными очками
. Старательно выясняли пункты скопления большевиков и нахождение военно-революционных комитетов, дабы, в случае нужды, предусмотрительно обойти эти места. Весьма подробно изучали пути сообщения, часто забрасывая меня, как проехавшего большевистское царство, разнообразными вопросами о том, как большевики осматривают, как проверяют документы, какие удостоверения лучше иметь при себе, как надо быть одетым, за кого легче себя выдать и т. п.Такое тревожное настроение офицеров штаба, естественно, расплывалось во все стороны и, казалось, не должно было ускользнуть от внимания Походного Атамана и начальника штаба, но, к сожалению, и тот и другой были или совершенно близоруки, или смотрели на это сквозь пальцы, не находя нужным объяснить офицерам недопустимость их чрезмерного опасения и в то же время определенно заявить, что, если придется отступать, то должны будут уйти все, составив один отряд, о чем своевременно будут даны соответствующие распоряжения.
Какими мотивами руководились названные лица мне неизвестно, но, будучи сам в штабе, я могу подтвердить, что в этом отношении они проявили удивительное попустительство и ничем необъяснимую халатность и ничего не сделали для поддержания бодрости духа и укрепления веры среди офицеров в конечную победу над большевиками. Таинственность, сопровождавшая их собеседования и странная безпечность в отношении лиц, им подчиненных, имели следствием подрыв к ним доверия с одной стороны, а с другой -- подсказывали необходимость каждому о своей судьбе заботиться самостоятельно.
Неуверенность в завтрашнем дне, способствовала развитию весьма своеобразных заболеваний, а именно: офицер, подав рапорт о болезни и, следовательно, освободившись от работы, все свободное время посвящал устройству своих личных дел и подготовке к бегству, при этом,
114
переодевшись до неузнаваемости он, однако, по несколько раз в день, бывал в штабе, узнавал новости и, в зависимости от изменений обстановки, вносил коррективы в свои намеченный план. В числе других "заболел" и 2-й генерал-квартирмейстер генерального штаба подп. П. и мне было прика