т он и делает свое критическое замечание. Но начальник Генштаба генерал армии Г.К.Жуков уже не поет песен с войсками и не полагает, что СССР готовится к оборонительной войне. Он знает, что СССР готовится к войне наступательной. Он фигура такого масштаба, что от него нельзя этого скрыть, иначе он не сумеет делать свое дело. А коль назначение УРов меняется и предназначены они не для изматывания врага, а для подстраховки собственных наступающих войск на случай контрнаступления противника, то, естественно, располагаться должны в зоне стратегического развертывания. Думается, не сразу Жукова посвятили в планы. Но 15-20 дней между его назначением и 18-й партконференцией хватило на следующий эпизод. Жуков излагает его в рамках канонизированной версии о миролюбивом и ничего худого не ожидающем СССР: "Имея при себе перечень вопросов, которые собирался изложить, субботним вечером я поехал к И.В.Сталину на дачу. Там были маршал С.К.Тимошенко, маршал Г.И.Кулик. Присутствовали некоторые члены Политбюро. Поздоровавшись, И.В.Сталин спросил, знаком ли я с реактивными минометами ("катюши"). -- Только слышал о них, но не видел, -- ответил я. -- Ну, тогда... вам надо в ближайшие дни поехать на полигон и посмотреть их стрельбу. А теперь расскажите нам о делах Генерального штаба. Коротко повторив то, что уже докладывал наркому, я сказал, что ввиду сложности военно-политической обстановки необходимо принять срочные меры и вовремя устранить имеющиеся недостатки в обороне западных границ и в вооруженных силах. Меня перебил Молотов: -- Вы что же, считаете, что нам скоро придется воевать с немцами? -- Погоди... -- остановил его Сталин. Выслушав доклад, Сталин пригласил всех обедать." Эпизод оборван, и возмущенная реплика Молотова повисает таким образом без завершения. Это не недосмотр редактора, в таком виде мемуары переиздавались не раз. Много лет молотовская реплика помогала обманывать советских граждан. Между тем объяснена она может быть элементарными человеческими отношениями -- желанием поставить на место зарвавшегося выскочку, хотя бы дать ему почувствовать, что политическая обстановка не по его ведомству. А, может, и неведением того, как много успел открыть хозяин новому выдвиженцу. Не исключаю, что и сам Молотов в то время не все знал о намерениях Сталина: как-никак ему играть перед Гитлером, пусть же играет естественно. Не исключаю даже того, что Жуков уже знал, а Молотов нет. Вождь был восточный человек и в высшей степени руководствовался максимами типа не говори другу того, чего не желаешь открыть врагу. Так или иначе, на версию миролюбия эпизод сработал замечательно. Молотов, возмущение, воевать с немцами, да вы что!.. -- Отлично. Мастерская работа. Но маршал Жуков -- не маршал Брежнев. Его заслуги неоспоримы. Ему придумывать незачем. Цензура запретила ему высказать правду, но можно намекнуть. И за возмущенной репликой Молотова идет странное и не имеющее продолжения сталинское "Погоди..." Осмелюсь предположить, что "Воспоминания" рассчитаны были не только на "весь-в-едином-порыве-советский-народ". Они рассчитаны были и на своих. А свои-то знали. Немногие, но и в их глазах маршал лгуном выглядеть никак не желал, не нужно ему это было. Да и не в его интересах было правду прятать. Он прятал, поскольку велели. Но для своих... И свои, думаю, поняли многозначительное и не имевшее продолжения сталинское "Погоди..." Догадываюсь, и за это пришлось сражаться с цензурой -- да и Молотов был еще ого-го как жив! -- за сохранение хотя бы этого не имевшего продолжения "Погоди..." с некоторой надеждой, что хоть потомки постараются расшифровать многоточие... Во время написания жуковских мемуаров проблема УРов заострена была опубликованной и сразу проклятой властями книгой А.М.Некрича "1941-й, 22 июня". Жуков, не называя Некрича, тем не менее полемизировал с ним и с возбужденным им мнением общественности. Все-таки начальником Генштаба в предвоенное время был он. Неготовность к обороне -- это и ему в вину могло быть вменено. И не мог же он тогда признаться -- да так и не признался, -- что не к обороне готовился, а к нападению. В скупых на детали мемуарах вопросу об УРах он уделил три страницы. В частности, сообщается о том, что на укреплении новых границ ежедневно работало 140 тысяч человек. Много? Под одну Москву выгоняли больше. А тут -- вся госграница! Большого почтения к себе эта цифра не внушает. На XVIII партконференции из состава ЦК вывели таких гигантов политического мышления, как Литвинов, таких титанов промышленности, как Лихачев и Ванников, а ввели военных -- Тюленева, Кирпоноса, Юмашева, Трибуца, Октябрьского и Жукова. Был ли Жуков военным мыслителем? Новых доктрин он не создал. Но в масштабах сталинского ЦК, наверно, был. * * * Жуков в Главе 9 ("Накануне Великой отечественной войны") резюмирует состояние Красной Армии по родам войск. Резюме выглядит убедительно прежде всего в силу того, что в деле конструирования и производства вооружения тексты подтверждены историей. Но есть у Жукова и забавные места: "Наркомом вооружения был Д.Ф.Устинов, наркомом боеприпасов Б.Л.Ванников, главными конструкторами артиллерийских систем -- генералы И.И.Иванов и В.Г.Грабин. Всех этих людей И.В.Сталин знал хорошо, часто с ними встречался и целиком доверял им". Доверял, сажал, вытряхивал душу, выпускал... Кстати, Б.Л.Ванников наркомом боеприпасов накануне войны не был. Наркомом боеприпасов он стал уже во время войны вместо П.Н.Горемыкина. Арестован Ванников был с должности наркома вооружения. Но это так, должностная чехарда чистки... Возвращаясь к резюме Жукова о состоянии войск, следует отметить связь. Для описания состояния связи в словаре есть лишь одно слово -- катастрофа. "Радиосеть Генштаба была обеспечена радиостанциями типа РАТ только на 39 процентов, а радиостанциями типа РАФ и заменяющими их 11-АК и др. -- на 60 процентов, зарядными агрегатами -- на 45 процентов и т.д. Приграничный Западный военный округ располагал радиостанциями только на 27 процентов... что из этого получилось в первые дни войны -- известно". Вот первая после усыпления бдительности (конечно, не считая чистки и ликвидации командарма-1 Уборевича) причина драмы Западного фронта: отсутствие радиосвязи. Дефицит средств связи -- один из решающих факторов неготовности к войне летом 1941-го -- и позднее. Есть и такая фраза: "В ленинградской и московской зонах ПВО было дислоцировано до 30 радиолокационных станций РУС-2". Ни слова больше о роли радиолокационных станций нет. Из других источников известно, что несколько десятков бомбардировщиков, брошенных лично фюрером в сплошную облачность бомбить обнаруженный с опозданием военный парад 7 ноября 1941 года, были в этой облачности встречены -- буквально иголка в стоге сена. Что-то, значит, все же сработало, оставшееся от Тухачевского. * * * 13 апреля 1941 года. Договор о нейтралитете с Японией. Выше приведено описание встречи Жукова с министром иностранных дел Японии Мацуокой. Сразу после встречи Жуков позвонил Сталину и доложил подробности. Сталин остался доволен и сообщил о согласии Японии подписать договор. Есть законная гордость в жуковской подаче деталей заключения договора. Есть логика в визите Мацуоки в наркомат обороны. Японский дипломат был противником любого соглашения с СССР. И уж, по крайней мере, он хотел убедиться, в кадрах ли еще тот Жуков, который... Многих других в кадрах уже нет. Так что, если нет и Жукова, с нейтралитетом можно погодить. Здесь же, вероятно, разгадка того, почему командир Жукова, соавтор Халхин-Гола, командовавший Забайкальским фронтом генерал-полковник Г.Штерн все еще оставался на свободе. Его арестовали уже после подписания договора и отъезда японского дипломата... Жуков не написал -- возможно, и не знал -- о том, что кровавая война в Финляндии произвела должное впечатление на японцев: готовность на такие потери ради клочка земли!.. Также вряд ли знал Жуков, какую работу по обработке политических кругов и общественного мнения Японии провел в пользу договора о нейтралитете Рихард Зорге. Удивительная фигура -- Рихард Зорге. Великий разведчик Зорге. Невозвращенец Зорге. Бездомный, один во всей Вселенной. Вернуться в Германию -- быть прощенным и обласканным: он так много знал. Остаться в Японии -- быть преданным. Вернуться в СССР -- быть замученным на Лубянке. Он остается в Токио и долбит Москву донесениями о поготовке германского вторжения. Вотще. Сообщает точное время. Бесполезно. Сталин игнорирует то, чему не может помешать. Он, как и Гитлер, уверен, что в критической ситуации обстоятельства поддадутся его воле, которую он должным образом напряжет. Обстоятельства не поддались. "Сопоставляя и анализируя все разговоры, которые велись И.В.Сталиным в моем присутствии в кругу близких ему людей, я пришел к твердому убеждению: все его помыслы и действия были пронизаны одним желанием -- избежать войны или оттянуть сроки ее начала (курсив мой. -- П.М.) и уверенностью в том, что ему это удастся". Эта фраза позволяет нам сохранить уважение к маршалу Жукову. Формулировка не противоречит версии наступательной войны, которую готовил на 1942-43 годы начальник Генштаба генерал армии Жуков. 28. Интерлюдия. XX век. Война идей... ... шла между тем давно и с возраставшей яростью. Все изрядно перепуталось в европейской идеологической кухне. В начале 20-х годов немногие в Европе могли различить противников и союзников. Ну, к сороковым-то все стало на свои места... Цитирую изданную еще в шестидесятые во Франции книгу Жака Бержье и Луи Повеля "Утро магов" ("Миф", 1993): "На Нюрнбергском процессе полковник СС Вольфрам Сиверс ограничился формальной и чисто рациональной самозащитой. Перед камерой казни ему дали возможность вознести какие-то непонятные молитвы. Отдав свой долг неведомому культу, Сиверс хладнокровнейшим образом сунул шею в петлю. Сиверс был генеральным директором научного института Аненербе, за что и получил смертный приговор. Научный институт для изучения наследственности Аненербе был создан как частная организация профессором Фридрихом Гильшером. Гильшер, духовный учитель и отец Сиверса. Профессор Гильшер никогда не был членом нацистской партии и поддерживал отношения с еврейским философом Мартином Бубером. Но глубинные тезисы Гильшера соседствовали с "магическими" положениями магистров нацизма. Гильшер положил основание Аненербе в 1933 году. Через два года, в 1935-м, Гиммлер превратил институт в государственное учреждение, и с этого времени Аненербе подчинялся Черному Ордену (СС) Объявленная программа состояла в следующем: "Изыскания в области локализации духа, деяний, наследства индо-германской расы. Популяризация результатов исследований в доступной и интересной для широких масс народа форме. Работы проводятся с полным соблюдением научных методов и научной точности" (Тематический план Аненербе). Аненербе действовал так успешно, что в январе 1939 года Гиммлер просто-напросто ввел институт в СС, а его руководители вошли в личный штаб рейхсфюрера. К этому времени Аненербе располагал 50 научными институтами... Легко поверить расчетам, согласно которым Германия истратила на работы системы Аненербе куда больше, чем США на атомную бомбу. Изыскания в области сверхъестественного велись с колоссальным, поражающим воображение размахом. Перечень "научной" тематики, объектов тщательных и дорогих работ, поражает здравый рассудок: братство Креста-Розы, символическое значение отказа от арфы в музыке Ульстера, оккультное значение готических башенок, оккультное же значение шляп-цилиндров Итонского колледжа в Англии... В 1943 году Аненербе собрал для Гитлера на его вилле под Берлином шесть главнейших немецких оккультистов (Гитлер, естественно, был седьмым, вернее, первым в семерке -- это святое число в магии.), чтобы они своими тайными способами открыли место заключения только что свергнутого Муссолини. Совещания Главного штаба начинались сеансами йогического сосредоточения. Во время войны Сиверс организовал в концлагерях ужасающие опыты над живыми людьми. Когда на Нюрнбергском процессе перечисляли преступления Аненербе, подсудимый Сиверс явно не испытывал чувств, которые у нас считаются нормальными, человеческими. Чуждый не только раскаянию, но хотя бы смущению или неловкости, он пребывал где-то в ином месте и слышал другие голоса. О духовном учителе Вольфрама Сиверса -- профессоре Гильшере -- неизвестно почти ничего. О нем упоминал Эрнст Юнгер в дневнике, который этот нацист вел в Париже в годы оккупации. Французский переводчик дневника Юнгера приводит строки, которые для нашей темы имеют капитальное значение. 14 октября 1943 года Юнгер писал: "Вечерний визит к Бого (Юнгер скрывал высокие персонажи под кличками: Бого -- Гильшер, Книеболо -- Гитлер). В годы, бедные оригинальными умами, Бого -- одно из знакомств, над которым я много рассуждал, не находя решения. Когда-то я считал, что он войдет в историю наших дней как личность малоизвестная, хотя и наделенная исключительно тонким умом. Теперь я думаю, что он займет более значительное место. Многие, если не все молодые интеллектуалы, возмужавшие после Великой войны 1914-1918 г.г., были затронуты его влиянием и прошли его школу. Ныне он подтвердил подозрения, которые я давно питаю. Он основал церковь. Сейчас он уже далеко отошел от догматической части и занят литургической". Далее Юнгер писал: "Я наблюдаю у Бого капитальное, характерное для всей нашей элиты изменение. Он всей силой мысли, сформированной рационализмом, ринулся в метафизическое. Такое меня поразило и у Шпенглера. Я помещаю его явление среди добрых знаков наших лет. Можно обобщить, что, если ХIХ век был эпохой рационализма, то ХХ век -- время культов. Таков и Книеболо, из-за чего либеральные умы просто не в силах увидеть хотя бы место, где стоит Книеболо". Уж это точно. Встать на место Гитлера или даже увидеть его и не содрогнуться - это не всякому по силам. Профессор Гильшер к следствию привлечен не был. В Нюрнберг он явился, чтобы свидетельствовать в пользу Сиверса. В показаниях он ушел в политические абстракции и абсурдные рассуждения о расах и первобытных племенах. Он получил разрешение проводить осужденного к подножию виселицы. Это с ним Сиверс читал молитвы какого-то культа, о котором умолчал на процессе. Оба скрылись -- Сиверс в одну тень, Гильшер в другую... Полагаю, незачем просить у читателя прощения за цитаты и пересказ. Это более захватывающее чтение чем то, что в состоянии предложить я сам со своим куцым рациональным картезианством. Да и все мы таковы. И авторы книги "Утро магов" правы, когда сокрушенно, не исключая себя, говорят о нашем упорном детерминизме: "... нам нравится, нам нужно, мы требуем развития событий по прямой, от причины к соразмерному с ней следствию. К сожалению, детерминизм исторических событий более сложен. Вспомните историю религий. Им понадобились столетия, дабы культ принял ясную форму. Ясную? Но в какой из современных религий мало осталось противоречий? Нацизм же имел в своем распоряжении лишь несколько лет. Однако же -- мы не устанем повторять -- успехи нацизма, как культа, как новой цивилизации, превзошли все, когда-либо бывшее в истории. Это страшный факт, и мы ощущаем его особое значение. Мы ощущаем его, как удручающе-грозный символ". Увы, это не все... "Нацизм определял наше время, как период, предшествующий новому космическому циклу. Произойдут глубокие мутации, вернется гигант-маг, осуществится пересмотр творения. Сейчас на Земле сосуществуют расы, появившиеся в разные фазы второй, третьей и четвертой эпох. Некоторые расы отмечены клеймом вырождения, а другие несут в себе семена будущего. Человечество никоим образом не едино, люди созданы в разное время различными мутациями. Есть и истинная (?? - не знаю. Не учен. - П.М.) раса, призванная познать следующий цикл. Люди этой расы наделены психическими рецепторами, предназначенными поддерживать равновесие космических сил. Их удел -- эпопея под водительством высших неизвестных..." Ну что? Марксизм-то весь на блюдечке: "У богатых отберем, бедным отдадим." Просто. А о нацизме сказать несколько слов перед схваткой, кажется, не мешает... "...Следовательно, истребление отдельных рас никак нельзя считать преступлением против человечности, так как осужденные расы находятся вне круга людей! Вот почему некоторые заседания на Нюрнбергском процессе были лишены содержания -- у судей не получался диалог с подсудимыми. В зале трибунала присутствовало два мира, и между ними не было контакта, словно бы по земным законам пытались судить марсиан. Судьи прилежно старались вести себя так, как если бы они не спотыкались о пугающую их реальность. Действительно, в какой-то мере следовало бросить покров на такую реальность, чтобы она исчезла, как исчезают предметы в руках иллюзиониста. В Нюрнберге речь шла о том, чтобы поддержать идею единой гуманистической картезианской цивилизации, и подсудимых силой втиснули в эту систему. Мы не собираемся отрицать благодеяния Нюрнбергского трибунала. Мы говорим только, что там "погребли фантастическое", и согласны с намерением не отравлять миллионы душ. Мы же -- иное. Мы производим наши раскопки для любителей. Они предупреждены и надели стеклянные маски средневековых алхимиков". Насчет масок не знаю. Равным образом сомневаюсь в первооткрытии Бержье и Повеля. Советские источники еще в 1945 году, до трибунала, вполне хладнокровно и, я бы сказал, с профессиональным пониманием социальной сути дела писали, как еще в 1933 году "...миллионы немцев на митингах слушали возбуждающие речи гитлеровцев о восстановлении великой Германии, о том, что надо вести войну, если хочешь яркой жизни, что мир должен быть продуктом войны (современно звучит, не правда ли? -- П.М.), что немец -- человек высшей расы -- сначала подчинит себе Вселенную, а затем установит в ней мир и новый порядок". В Германии на годы утвердилась цивилизация, тотально отличная от нашей. Мы этого не могли, да и сейчас не можем понять. Но то, что Нюрнбергский трибунал погреб, раскопано. Нам остается лишь с ужасом ждать очередных протуберанцев из этих идеологических чернобылей. Ведь, в конце концов, не все в этой идеологии абсурдно. Выяснение многих положений (если они вообще познаваемы) -- дело смутного будущего. Возможно, люди и впрямь генетически неоднородны и представляют беженцев разных планет и даже разных систем. Но разве истребление муравьями муравьев или осами ос выглядит привлекательно? Гитлер не спешил с пропагандой своей идеологии. Суть ее он держал в глубокой тайне. Более того, когда миссия Гесса в Англию окончилась провалом, вину за это возложили в равной мере как на неустойчивую психику наци No 2, так и на мистиков-оккультистов, влиянию которых Гесс якобы поддался. Предстояло созидать мир, в генофонд которого определили белокурых. А прочим запретить размножаться, что ли? Или в газовую камеру и в трубу? Не надо преждевременно пугать чернявых, пусть воюют за великую Германию, с ними разберемся потом. И Гитлер откладывает пропаганду идеологии до поры, когда мир перед ним будет распростерт. Поэтому в тайны Аненербе были посвящены не все высшие из высших чиновники рейха. Можно быть хорошим администратором и плохим мистиком. Для мистики у фюрера были другие люди. Вольфрам Сиверс, например. Это рождало недоразумения. Гауляйтеры юдофилами не были. Но "дистанция огромного размера" пролегает между неприязнью к какой-то этнической группе и нежеланием терпеть ее на лице земли. Что и стопорило "окончательное решение еврейского вопроса" в Белоруссии до убийства Кубе партизанами. ВАЖНОЕ СЮЖЕТНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ. Оно касается этого экскурса в историю. Не уводит ли автор читателя от вынесенного в заголовок прочтения мемуаров маршала Жукова? -- Да, экскурс далек. Но, подводя итоги, любой человек стремится ответить на один-единственный, жгучий во всякой жизни вопрос: каков баланс? содействовал ли он силам Добра? или представлял Зло? что получилось в результате? где быть душе? О, когда дело идет к концу, маршал чувствует себя куда неувереннее самого грешного монаха. А рассуждать на эти темы у Жукова ни малейшей возможности не было. Справедливо, кажется, резюмировать: По сумме знаний, имеющихся в распоряжении у человечества на момент написания этой книги, Гитлер остается слугой Сатаны, и повержение его во Второй мировой войне есть правое дело. А в пределе справедливо видеть в весьма далеком от архангельского лика маршале -- Св. Георгия, повергающего дракона. 29. Интерлюдия. ХХ век. Война идей (окончание) Нам надо вернуться в год 1799-й, в Париж. "Крупная буржуазия мечтала о диктаторе, о восстановителе торговли, о человеке, который обеспечит развитие промышленности, принесет Франции победоносный мир и крепкий внутренний "порядок"; мелкая и средняя буржуазия... желала того же... что касается пришлых рабочих, поденщиков из деревень, то для них действтельно был только один лозунг: "Мы хотим такого режима, при котором едят" (Е.Тарле, НАПОЛЕОН). "Уже к лету 1799 года... мысль о "твердом порядке" отлилась, так сказать, в кристально чистые формы. Все стало ясно, сомнения были отброшены -- в повестку дня был поставлен переворот. Смерть Жубера сделала невозможным данный вариант, но ни в малой мере не поколебала идею. ...Сиейес после смерти Жубера вел переговоры с Макдональдом, Моро... Со своей стороны над идеей переворота задумывались Бернадот, Журдан, по-своему -- Лафайет, вероятно -- Пишегрю, мало ли кто еще из генералов. Когда Бонапарт в октябре, спасаясь от неотвратимо надвигавшегося краха в Египте, приехал в Париж, он отнюдь не был обуреваем идеей государственного переворота, ему было не до того. Он был озабочен мыслью, как избежать возмездия за самовольное бегство из армии, брошенной им на произвол судьбы..." (А.Манфред, НАПОЛЕОН). Словом, оказывается, Наполеон не был единственным претендентом на роль. Наполеон, с его уникальностью? Даже Наполеон с его уникальностью. Не погибни в бою Жубер, имя Наполеона сегодня было бы чуть знакомо лишь узким специалистам по французской военной истории. Одни правят, другие владеют. Гражданам СССР, где правила, по выражению бр. Стругацких, группа "неизвестных отцов" и никто ничем не владел, трудно было расстаться с концепцией правления, объединяющего и Власть, и Деньги. Между тем, это было лишь кратковременное состояние в уникальном веке. Во все времена деньги были сами по себе, а правители сами по себе. Иногда за огромные деньги они покупали власть, как сделал в Риме Луций Лициний Красс. Но чаще Деньги покупали угодных властителей. И у них, у Денег, как правило, был широкий выбор. Не следует думать, что конкурс на роль в истории отличается от конкурса "Мисс Америка" или "Мисс Россия". Соискатель на пост диктатора не обязан быть светочем мысли или автором платформы. От него ждут защиты существующей платформы. Наилучший кандидат не означает -- умнейший. Наилучший -- значит, наиболее управляемый. Так ошиблись в свое время с Наполеоном. Так же, позднее и трагичнее, с Гитлером. "... Бонапарту не пришлось ничего предлагать или изобретать: он получил все в совершенно готовом виде. Идея государственного переворота с его участием была ему преподнесена в полностью отработанной, даже отшлифованной форме. Не он принес Франции идею обновления, мысли об изменении режима. Эта идея уже давно вынашивалась в политических кругах Парижа и существовала во множестве вариантов. Бонапарту предлагали, он поддакивал и принимал" (А.Манфред). Но обновление Веймарской Республики вынашивалось более пламенно, чем обновление Франции во времена Директории. Революция в России внесла дополнительное условие -- идеологическое противостояние. Во времена Директории диктатором мог стать кто угодно, лишь бы не Бурбон. В Германии в 20-е это мог быть не любой не Гогенцоллерн. Нужно было нечто иное. Война идей шла вовсю, в ней уже были свои жертвы. На улицах германских городов происходили кровавые стычки. Сражались "правые" и "левые". Германская революция была подавлена, вожди убиты, но дело социал-демократии вовсе не было проиграно. Революция грозно зияла на Востоке. Владетели денег искали средства в борьбе с социал-демократией, за которой теперь стояло быстро крепившее мощь социалистическое государство, коварно называвшее себя государством рабочих и крестьян. Как грибы, возникали в Германии политические партии. Им нужны были деньги. Но деньги не вкладывают в пустяки. Вкладчикам надо показать товар. Товаром стал нацизм. Изобретателем его был не Гитлер. Гитлера высмотрели среди других, поднатаскали и субсидировали. Он не был изощрен, не был тогда даже политик, зато был отличный демагог. Идеологически, в отличие от Сталина, он начинал с нуля. Сталин был человек восточный: никаких идей и как можно больше власти. Ему в идеологии и трудиться не пришлось, за него все сделано было марксо-энгельсо-ленинским комплексом политических писателей. Партию он тоже получил целенькой, да еще с ленинским авторитетным назиданием -- крепить единство. Его творчество целиком направлено было на укрепление личной власти и эрудиции не требовало. Не так обстояло дело у Гитлера. Ему, в отличие от Сталина, было желательно подвести под жажду власти идеологическую базу. А базы не было, ее надо было строить на пустыре. Источники сохранили для нас жалкое место, с которого Гитлер начинал политическое восхождение. Известно, что образование новой партии начинается становлением идеологической платформы. Ее нужно создать для привлечения масс, дать им новую сказку, правдоподобно обещающую много и сразу. Нацистам -- или тем, кто позднее стал нацистами, - нужна была своя сказка. Где же взять сказку, где добыть теорию? Тут мы и подходим к вопросу, который я, быть может, с излишней самонадеянностью, взялся прояснить для себя и читателя: о скрытых пружинах исторических процессов... Социалистическая идея уже овладела массами. Этого нельзя было не учитывать тому, кто желал массы возглавить. Сталин получил идеологическое наследство и в нем благоразумно старался не менять ни слова. Он со своими большевиками на материалистической основе марксизма строил царство божье на земле. Подтекста у этой идеологии не было. Гитлер обязан был противопоставить этому нечто не менее заманчивое. Для старта партия Гитлера взяла на вооружение итальянский фашизм с его лозунгами народного государства. И тут на серенького последователя Муссолини обратили внимание силы Зла. Есть вещи, о которых говорить просто неудобно. Но вопрос все же стоит: действительно ли мы, человеки, суть созданья Божьи, с бессмертной душой, предназначенной Добру -- или мы порождения Дьявола, обреченные Злу. (Есть и третий путь, естественно-нейтральный, он тоже приемлем.) Пока мы живем в мире Бога, так уж, слава Богу, повелось. Но можно представить себе -- и теперь, после Гитлера, не только теоретически -- альтернативное житие в Дьяволе. Апологеты Дьявола будут убедительны. Они выдадут полный гитлеровский набор, а к нему букет новейших болей: перенаселенность, загрязненность, доступность сверхоружия, сращение государственных и мафиозных структур, дела энергетические, генетические, социальные... В мире Бога сатанинцы в подполье и вынуждены хотя бы сквозь зубы провозглашать Добро. В мире Дьявола обстановка изменится: в подполье уйдут богоносцы, а превозносить вслух будут Зло. Добро станет твориться во мраке, Зло будет считаться благом, восторжествует и выйдет на свет при поддержке государственных институтов. Фантастика? В свете последних событий - вряд ли. А в 1939-45 годах значительная часть человечества уже жила при первой стадии такой морали, и миллионы в полном согласии с ее доктринами были умерщвлены. Бержье и Повель употребляют слова "люциферианский", "сатанинский", "демонический" не потому что верят в Сатану, Люцифера или демонов. Люди издавна привыкли подразумевать под указанными понятиями нечто чуждое, враждебное, зломыслящее против их совести, некий тайный заговор против человечества во имя захвата власти над людьми и во вред им. Авторы "Утра магов" просто пользуются имеющейся терминологией. Они просто обращают внимание на реальность сатанинского культа, на то, что у него, как и у Бога, есть свои приверженцы. "Осенью 1923 г. в Мюнхене от последствий отравления ипритом на Западном фронте Первой мировой войны умер Дитрих Эккарт, человек незаурядный, поэт, драматург, журналист. Перед смертью Эккарт прочел молитву собственного сочинения перед черным метеоритом, который называл "мой камень Каабы"{47}. По завещанию Эккарта, этот камень получил профессор Оберт, один из зачинателей астронавтики. Раньше Эккарт отослал Карлу Хаусхоферу (о нем позднее. -- П.М.) длинную рукопись. Приведя свои земные дела в порядок, Эккарт умер. Но общество Туле продолжало жить. Вскоре оно попробует изменить мир и жизнь в этом мире... В 1920 г. Дитрих Эккарт и другой член Туле архитектор Альфред Розенберг познакомились с бывшим капралом, маляром Адольфом Гитлером. Первое свидание с этим многообещающим человеком члены общества Туле назначили в "Доме Вагнера" в Байрейте. В течение трех последующих лет они тщательно формировали Гитлера, руководили его мыслями и поступками. Эккарт обучал Гитлера письменно выражать свои мысли и выступать перед массами. Конрад Гейден пишет: "Эккарт духовно лепил Гитлера". Три года индивидуального обучения -- это срок. Эрудита из Гитлера не вышло, но курс в университете Зла он прошел. Капрала обучили любви к эдельвейсу и музыке Вагнера. "В 1923 г. Дитрих Эккарт стал одним из семи членов-основателей национал-социализма. "Семь" считается священным числом и избрано было сознательно. Осенью того же года перед смертью он завещал друзьям: "Идите за Гитлером. Он поведет танец, но музыку написал я. Мы дали ему способы общения с Ними. Не оплакивайте меня. Мне удалось воздействовать на Историю больше, чем какому-либо другому немцу..." Легенда Туле свойственна германским преданиям. Это недоступный людскому глазу остров где-то на Севере. Туле был якобы центром магической цивилизации и не все тайны Туле утеряны. Особые существа, посредники между людьми и "Тем, что ТАМ", владеют источником Сил. Посвященные в тайну могут черпать энергию, чтобы дать Германии власть над миром и сделать из нее орудие сверхчеловечества. Настанет день, из Германии двинутся легионы, чтобы смести препятствия на этом пути. Их поведут непогрешимые вожди, черпающие в источнике Сил и вдохновленные великими древними. Таковы мифы, изложенные в арийском учении Эккарта и Розенберга, и этим они, пророки "магического социализма", наполнили медиумическую душу Гитлера. "Кружок Туле тех лет было хотя и сильной, но малой машиной для... для трансформации реального по "законам" ирреального. Авторам кажется, что только в дальнейшем, при вмешательстве Карла Хаусхофера, кружок Туле принял свой окончательный вид тайного общества посвященных, находящихся в контакте с невидимым, и стал магическим центром нацизма. По мнению оккультистов, внутренние силы членов группы образуют общую цепь. Но пользоваться ею в целях группы можно только через посредство медиума, который аккумулирует силу и которым управляет маг. В обществе Туле медиумом был Гитлер, а магом Хаусхофер". Эти общеизвестные термины Бержье и Повель используют для упрощения, а также потому, что многие, наблюдавшие Гитлера, тоже не нашли других выражений. Герман Раушнинг, канцлер Данцига в бытность оного вольным городом, интеллигентный, литературно одаренный, человек старо-германского аристократического покроя, в эру проблемы "Данцигского коридора" общался с Гитлером и стал его доверенным собеседником. Раушнинг бежал от нацизма до страшных его преступлений и опубликовал в Лондоне книгу "Говорит Гитлер". Ей никто не внял. Инерция спасает человечество, но и губит его... Говорит Герман Раушнинг: "Приходится вспомнить о медиумах. В обычное время эти медиумы -- рядовые, посредственные люди. Внезапно, так сказать, с неба, к ним падает власть, поднимающая их над общим уровнем, что-то внешнее по отношению к личности медиума, он как бы одержим. Затем он опять возвращается к обыденному. Для меня бесспорно, что подобное происходило и с Гитлером. Персонаж, носивший это имя, был временной одеждой квази-демонических сил. При общении с ним ощущалось соединение банального и чрезвычайного -- ощущение невыносимой двойственности. Подобное существо мог выдумать Достоевский: соединение болезненного беспорядка с тревожным могуществом". Штрассер: "Слушавший Гитлера внезапно видел явление вождя. Будто освещалось темное окно. Человек со смешной щеточкой усов преображался в архангела. Потом архангел улетал и оставался усталый Гитлер с тусклым взором". Бушез: "Я видел его глаза, делавшиеся медиумическими... Иногда происходил процесс преображения, нечто, как виделось, вселялось в оратора, из него исходили токи... Затем он снова становился маленьким, даже вульгарным, казался утомленным, с опустошенными аккумуляторами." Читателю обещано показать явление Гитлера. Оно, в отличие от последующего образования, было банально. "Невольной повитухой национал-социалистического движения стал мюнхенский историк Карл Александр фон Мюллер. Он оказался в тесном общении с молодыми, националистически настроенными офицерами, которые в то время задавали тон в Мюнхене, и на солдатской конференции обратил внимание на оратора выдающейся энергии. Он свидетельствует: "За клоком волос, свисавших на наименее военный манер, я увидел бледное худое лицо с коротко подстриженными усиками и пугающе большими светло-голубыми глазами, глядевшими с холодным фанатизмом". Мюллер подтолкнул своего школьного друга Майра, который сидел с ним рядом: "Ты знаешь, что среди твоих учеников есть врожденный оратор?" Капитан Карл Майр был главой Abteilung Ib/P (Press and Propaganda) в штаб-квартире группы войск рейхсвера No 4 (Бавария). Он знал того, о ком шла речь: "Это Гитлер из реестрового полка. Эй, Гитлер, подойдите-ка сюда на минутку". Мюллер помнил, что Гитлер "сделал, что ему было приказано, двигаясь неловко -- полувызывающе, полусмущенно". Сцена иллюстрирует зависимость Гитлера от офицеров баварского рейхсвера и то чувство незначительности, для преодоления которого будущему фюреру Рейха потребовалось немало лет. Майр быстро распознал пропагандистские способности капрала Гитлера. В июле 1919 года секция Майра в баварском военном министерстве создала конфиденциальный список агентов в подразделениях. В списке был и Гитлер Адольф. Майр считал его готовым на выступления везде, где идеологический фронт в опасности. Капрал постепенно стал так полезен, что Майр в общении с ним оставил свои строевые замашки и в письмах обращался "Дорогой г-н Гитлер!" Гитлер стал частым гостем в военном министерстве (Баварии) и членом политсостава в отделе Майра. Однажды в лагере демобилизованных солдат в Лехфельде возникла ситуация, при которой офицеры, казалось, утратили контроль над своими людьми. Моментально там появился Гитлер и восстановил обстановку. Другой агент, Лоренц Франк, доносил начальству: "... В особенности врожденным демагогом является Гитлер. На митинге его фанатизм и общедоступные доводы заставили аудиторию прислушаться к нему". Майр решил использовать это открытие для более крупных задач. Одной из его обязанностей было наблюдение за политическими партиями в Баварии. В сентябре 1919 года он направил Гитлера на митинг Германской Рабочей партии (Deutsche Arbeiter Partei -- DAP) -- сборище националистических сектантов, которые, в дополнение к юдофобии, эмоционально проповедовали социализм бедных, употребляя фразеологию типа "разбить ярмо эксплуататоров". Гитлер вскоре стал звездой среди ораторов на митингах ДАП и без особого труда справился с подавлением соперников в пивных барах. В январе 1920 года партия, состоявшая тогда из 64 последовательных сторонников, избрала его главой пропаганды и приняла первую составленную им программу. Позднее партия переименована была в Национал-социалистическую германскую рабочую партию (НСДАП)." Этот большой отрывок из книги Гейнца Хене "Орден Мертвой Головы" описывает явление Гитлера. (Здесь дан перевод с английского). Если не считать патологической юдофобии, то начинал Гитлер где-то рядом с социал-демократами6 та же патологическая зависть к богатству и уверенность в том, что раздел его между всеми поровну приведет к всеобщему благоденствию. Зато шовинистический крен давал шанс основать собственную партию. Собственных идей у него тогда не было, а социального заряда лозунгов с пламенными словами о "ярме эксплуататоров" тому Гитлеру было достаточно для утоления жажды хоть какой-то власти. Там бы он и остался. Тот Гитлер не мог достичь власти над Германией, он не обладал горючим, способным зажечь нацию, исстрадавшуюся в унижении побежденной стороны. Но на этой стадии демагог и недоучка Гитлер и попал в поле зрения интеллектуала Эккарта, и Эккарт с его обществом Туле снабдил Гитлера той мистической идеей, которую не надо доказывать, в которую можно поверить: "Идите за Гитлером. Он поведет танец, но музыку написал я". Слово Ж.Бержье и Л.Повелю: "В Гитлера набили мысли, далеко превосходившие силу его ума. Его собственные умственные способности почерпнуть нечто подобное путем самостоятельных размышлений были крайне ограничены. Его переполнили. Народу и соратникам, не принадлежащим к обществу Туле, Гитлер сообщал лишь вульгаризованные отрывки. Его увлекали учения, не имеющие стройной координации и оттого еще более опасные. Он удерживал в себе то, что отвечало его стремлению господствовать над миром и его одержимости биологической селекцией для сотворения человека-бога. И, добавим, еще одной одержимости -- изменить жизнь планеты. Такое выхлестывалось наружу, выбрасывалось внезапно. Раушнингу Гитлер сказал: "Наша революция есть новый этап, вернее, окончательный этап революции, который ведет к прекращению хода истории." Сегодня это звучит весьма злободневно, не правда ли? И еще, тому же собеседнику: "В сущности, вы ничего обо мне не знаете. Мои товарищи по партии не имеют представления о намерениях, которые меня одолевают. И о грандиозном здании, фундаменты которого, по крайней мере, будут заложены до моей смерти. Мир на решающем вираже. Мы у шарнира времени. На планете произойдет переворот, которого вы, непосвященные, не в силах понять... Происходит нечто несравненно большее, чем явление новой религии." Здесь жирным курсивом надо выделить каждую букву. Это калибр не капрала Гитлера и его убогого красноречия в примитивных понятиях "ярма эксплуататоров" или "культа силы". Новая религия... Шарнир времени... Откуда это? Из Дитриха Эккарта. Из Карла Хаусхофера. Карл Хаусхофер занимал кафедру в Мюнхенском университете. Один из его студентов, член общества Туле, как