Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
 Оригинал расположен на сайте журнал "Советник"
---------------------------------------------------------------

          Виктор Пелевин спрашивает:

"Не являются ли современные технологии обработки массового сознания
развитием разработок геббельсовской и сталинской пропаганды?" 

----------------------------------------------------------------------------
       В  субботу  13  ноября состоялись очередные занятия в PR-лаборатории,
созданной журналом "Советник" и факультетом прикладной политологиии  ГУ-ВШЭ.
     В них принял участие писатель Виктор Пелевин, которого член Экспертного
совета журнала Алексей  Кошмаров  в  своем  письме  в  редакцию  "Советника"
накануне  занятий  назвал  "отражением собственных текстов на т.н. "реальную
жизнь"". Мотивируя свой отказ принять учстие в  лабораторных  занятиях,  г-н
Кошмаров  заявил,  что  "не  считает для себя возможным обсуждать с котлетой
принципы кулинарии".
     Как  показали  занятия, точка зрения г-на Кошмарова не лишена серьезных
оснований, как, впрочем,  и  мнение  г-на  Пелевина  о  том,  что  "кулинар"
Кошмаров  никак  не  застрахован  от  того, что в один прекрасный момент сам
может превратиться в "котлету".
     Подробный  отчет  о  занятиях  в  PR-лаборатории  будет  опубликован  в
ближайшем номере "Советника". Однако, как  нам  кажется,  вопросы,  поднятые
Виктором  Пелевиным  на  занятиях, достойны того, чтобы с ними познакомилось
как  можно  больше  участников  рынка  PR  и  тех,  у  кого  об  этой  сфере
деятельности существует какое бы то ни было определенное мнение.
     Те,  кто  пожелают  ответить  на  вопросы  В. Пелевина, могут присылать
ответы в редакцию по e-mail: sovetn@cityline.ru 




     Я  обращаюсь  к  вам,  чтобы  попытаться  вместе  ответить на некоторые
вопросы.  Ответить на них, как мне кажется, довольно нелегко -  ответ  здесь
подразумевает  не  "да"  или  "нет", а, скорее, некоторый анализ. Я хотел бы
услышать мнение профессионалов, именно потому, что у нас самих нет  ответов,
а   только   предположения.  Основная  тема  разговора,  если  поставить  ее
максимально широкко, это  соотношение  реальности  и  имиджа.  Меня  так  же
интересуют  вопросы,  связанные  с определением того, что такое общественное
сознание с точки  зрения  PR-технологов  и  где  лежат  границы  допустимого
манипулирования им.


     1.  Информационное  пространство  переполнено  имиджами,  которые давно
живут  собственной  жизнью.  С  экономической  точки  зрения  имидж  -   это
коммерческий  продукт,  имеющий определенную стоимость, причем стоимость тем
выше, чем выше эффективность этого имиджа. С  другой  стороны,  общество  до
некоторой  степени  верит  в  имиджи,  считая, что это информационные образы
реальности.  Но если имидж не отражает реальность, а  модифицирует  ее,  его
уже  нельзя  назвать  имиджем,  то есть образом. Возникает вопрос - если это
образ, то образ чего? Мы имеем дело с феноменом труднопостигаемой природы  -
отражением, существующим незавимсимо от отражаемого. Этот феномен правильнее
называть не  имиджем,  а  "виртуальным  информационным  объектом".  У  этого
выражения,  кстати,  такая  же  аббревиатура,  как  у "временно исполняющего
обязанности", "врио". Кроме того, ясно чувствуется связь со словом  "врать".
Именно  виртуальные  информационные  объекты  и заполняют центр политической
жизни - голосуя, люди выбирают из их набора. Корректно ли вообще употреблять
слово   "имидж"   по   отношению  к  достаточно  произвольной  галлюцинации,
наведенной политтехнологами на основе уловленных ожиданий  избирателей?  Что
это  такое  -  "имидж"?  Не получается ли так, что наши родители должны были
выбирать из одного полумертвого, но настоящего Брежнева, а  мы  выбираем  из
десяти  разных  галлюцинаций,  не  зная, что за этим стоит? Можно ли назвать
такую систему направления демократией,  не  имеем  ли  мы  дело,  скорее,  с
имагократией,   если   воспользоваться   термином   Чеслава  Милоша,  или  с
PR-кратией? Как вы относитесь к тому, что политическая жизнь  эволюционирует
в эту сторону и к чему, по-вашему, может привести эта эволюция?

     2.  То, что имидж является коммерческим продуктом, приводит к тому, что
происходит инфляция имиджей. Они выцветают, если постоянно не вливать в  них
новые деньги. Кроме того, они постепенно разрушаются компроматом и перестают
вообще вызывать в людях какие-то чувства, кроме глухого омерзения. Не  ведет
ли  инфляция  имиджей  к  тому,  что  у  людей окончательно пропадает вера в
продукты политтехнологий?  Не  замечают  ли  профессионалы  этой  тенденции,
которая   может   проявиться,   например,  в  растущей  непредсказуемости  и
неуправляемости электората, в том, что отработанные  и  надежные  технологии
вдруг  дают  сбой?  Не  проявляется  ли  эта тенденция в том, что технологии
становятся одноразовыми, как шприцы?

     3.   В   силу  своей  природы  человек  не  имеет  прямого  контакта  с
общественным мнением - он может лично ознакомиться только с мнением  другого
человека.  Общественное мнение - одна из глосс информационного пространства.
О содержании  общественного  мнения  люди  узнают  из  СМИ,  причем  рейтинг
считается    его    единственной    объективной   характеристикой.   Картина
общественного мнения, созданного на основе рейтингов, внедряется в  сознание
электоральной  единицы,  которая  всегда подсознательно отождествляет себя с
большинством, поскольку в  массовом  сознании  именно  большинство  является
носителем  моральной истины. Возникает положительная обратная связь, которая
ведет к дальнейшему росту рейтинга, и т.  д.  Не  является  ли  общественное
мнение,  созданное  имиджмейкерами  на  основе  рейтинг-технологий,  имиджем
общественного мнения?  Не  ведут  ли  рейтинг-технологии  к  формированию  в
сознании  электоральной  единицы  имиджа  избирателя, который впоследствии и
будет выбирать между имиджами политиков? И не правильнее ли в  таком  случае
говорить  не  о выборах, а об имидже выборов? Насколько прозрачны и доступны
для общества способы сбора  информации  о  состоянии  общественного  мнения?
Зачем,  с  коммерческой  точки зрения, вообще заниматься изучением того, что
дешевле  изготовить?  Должны  ли  технологии  определения   рейтингов   быть
прозрачными для общества?

     4.  Если расширить предыдущий вопрос - принято считать, что в советском
обществе общественное мнение являлось высшим моральным критерием.  Именно  в
этом  его  ценность.  Это некая главная инстанция, причем иерархически она в
некотором смысле  даже  серьезней,  чем  государственная  власть.  В  идеале
демократия - это самоуправление общества на основе общественного мнения.  Но
мы уже говорили о том, что в реальном  кошмарном  мире  общественное  мнение
существует  только  в  качестве  медиа-продукта,  или  сообщения о состоянии
общественного мнения. По сути, общественное мнение  и  есть  это  сообщение.
Насколько  ценно  для общества сформированное за деньги общественное мнение?
Должно ли так быть при демократии? На что мы опираемся на самом деле,  когда
сначала  формируем  общественное  мнение,  а потом говорим, что опираемся на
него? Как может общество защитить себя от попыток подделать его мнение?

     5.  Насколько  осознают  сами политтехнологи возможные результаты своей
работы? Не имеем ли мы дело с разработкой и производством  оружия  массового
информационного  поражения,  о  мощности которого могут не догадываться даже
его разработчики? Не являются ли современные технологии обработки  массового
сознания развитием разработок геббельсовской и сталинской пропаганды?

     6.  В  средствах  массовой  информации  часто пишут, что будущие выборы
станут парадом новых политтехнологий. Не поясните ли вы, как  профессионалы,
о чем идет речь? Чего нам ожидать и как нам защищать свой разум?

     7.  Известно, что среди технологий, используемых в PR, имеются методики
принудительного управления сознанием, такие, как НЛП.  Хороший  коммуникатор
вроде Рейгана или Жириновского пользуется техникой НЛП неосознанно.  Поэтому
к таким людям не может быть претензий  -  эти  своего  рода  талант,  кторый
человек   применяет  интуитивно.  Но  совсем  другое  дело,  когда  методики
шизоманипулирования изучаются и применяются сознательно. Мы говорим о  таких
технологиях  НЛП,  как  reframing, confusion (разрыв шаблона), double bind и
более серьезных. Вопрос для профессионалов,  потому  что  мы  не  собираемся
здесь  обучать этим техникам тех, кто с ними не знаком. Люди, подвергающиеся
действию этих технологий, не  должны  о  них  знать  -  в  противном  случае
применение  этих  методов  теряет смысл. Нормально ли такое положение вещей?
Должны ли быть PR-технологии полностью прозрачны для общества и возможно  ли
это?  Можно  ли  создать  независимую  структуру,  которая  информировала бы
общество о том, как на него действуют  PR-технологии  и  как  обрабатывается
общественное сознание?

     8.  Вопрос  о  внутреннем  мире политтехнолога. Известно, что для того,
чтобы заставить поверить во что-либо других людей,  необходимо  хотя  бы  на
секунду  поверить  в  это самому. PR-специалисты поочередно обслуживают силы
противоположные или серьезно несовпадающие друг с другом. Не приводит  ли  к
крайнему    цинизму    или    шизофрении    профессиональная   необхоидмость
последовательно  (а  в  идеальном  для  бизнеса   случае   -   одновременно)
отождествляться  с  таким  количеством  полярных  мнений?  Как защищают себя
PR-технологи от этого психически опасного аспекта собственной  деятельности?
Можно  ли  говорить  о внутренней PR-работе с самим собой?  Доставляет ли им
наслаждение осознание того, что они могут привести к власти  любого  идиота?
Презирают ли они своих клиентов?

     9. Общественным мнением манипулируют в интересах тех, кто платит за это
деньги. Но при этом объектом манипуляций становится сознание  других  людей.
Любого  человека  возмутило бы, если бы по чьему-то заказу ему вдруг сделали
татуировку на лбу. Но почему  общество  должно  разрешать  татуировать  свое
созанние,  да еще бесплатно? Рекламлоках, а в созании людей. Почему заказчик
любого вида рекламы  не  платит  отдельным  гражданам  за  размещение  своей
информации   в   их  сознании?  При  установке  рекламного  щита  происходят
отчисления городской архитектуре, ГАИ, охране президента, балансодержателю и
т.д.  -  все  в  доле, кроме членов target group. С ними этот вопрос даже не
обсуждается. В чьей  собственности  вообще  находится  сознание  человека  в
условиях  рыночных  отношений?  Может быть, есть смысл создать союз гарждан,
принудительно подвергнутых PR-воздействиям? Кто защищает  интересы  и  права
граждан как объектов PR-манипулирования?

     10.  Как  получилось,  что PR-технологи стали так трепетно относиться к
своему  имиджу  в  общественном  сознании,  что  даже  провели  PR-акцию   с
подписанием  некой  хартии?  Ведь  никто  еще не проводил черных PR-кампаний
против PR как  такового,  значит,  специалистов  не  устраивает  тот  образ,
который  сложился  в  обществе  объективно.  С  другой  стороны, некорректно
обвинять во всем политтехнологов - у них такие заказчики, и их  деятельность
- просто опрос. Целью  большинства  политиков  не является утверждение таких
ценностей, как экология или либерализм, патриотизм или почвенничество.  Цель
-  получить  ресурс власти под ресурс денег. Поэтому PR-специалисты не могут
быть моральнее или порядочнее своих заказчиков.  Или все-таки могут?


Виктор ПЕЛЕВИН


Last-modified: Thu, 02 Dec 1999 15:06:21 GMT
Оцените этот текст: