ло дежурного офицера. Игорь поймал себя на том, что молится, сам не зная кому, пока стальные и пластиковые обручи охватывают его тело и с лязгом тюремных ворот и решеток защелкиваются замки и подключаются контакты. С потолка опустился боевой шлем, накрывший своей сферой его голову. Экран на внутренней поверхности шлема засветился синими и красными вспышками. Лишь белые линии перекрестия прицела горели неярко, но ровно и постоянно. Теперь Игорь мог точнее оценить, что происходит на подступах к его космической крепости. Так, шифрованное сообщение, передаваемое на секретной волне, длина и частота которой меняются каждую секунду. Только он - тот, кто знает ключ-дешифратор, - может выудить бесценную информацию из потока беспорядочных импульсов. Итак, настроиться, подключить предварительный дешифратор, ввести пароль и ждать, когда в сознание ворвутся столь нужные сейчас конкретные, точные сведения. Вот оно! Есть! Игорь печенкой учуял то, что передавали на центральный пост корабли далекого дозорно-разведывательного дивизиона. Разумеется, Игорь вовсе не был особо умным и проницательным с житейской точки зрения. Ему ведь только казалось, что Катю он видит насквозь. В конце концов он наверняка уступил бы ей. Но сейчас дело заключалось не в этом. В своем боевом кресле Игорь был просто гением. Даже опасаясь этого своего орудия-оружия, офицер немедленно забывал о страхе, попав внутрь кресла-скафандра, становясь словно его частью. Лучший выпускник курса, Игорь играл на клавиатуре пульта управления, словно на старомодном музыкальном инструменте. Взлетали над клавишами и сенсорами пальцы, в приставленные к горлу микрофоны летели команды, - офицер исполнял сочиняемую каждый раз заново Песнь Смерти. Далеко в глубине оружейных отсеков и палуб тысячи обитателей потустороннего мира напряглись, готовые исполнить приказ дежурного по базе. Телепатия - прямая, непосредственная передача мысли - действует быстрее, чем звучат слова или работают пальцы. Именно это средство использовал Карвазерин, главный колдун крепости "Бородино", принимая команды Игоря и передавая их ордам своих подчиненных. Карвазерин не зря муштровал свою команду. В мгновение ока все его разведчики получили задание и приступили к исполнению. x x x - Ур-ра! - взвыл Чивайст, маленький призрак смерти. Клубясь кольцами белесого дыма, он на миг выплыл из приведенной в боевое положение ракеты. - Эй, ребята! Веселее! - кричал он. - Вот попируем-то! Цель вижу, к бою готов! - Эй, кто-нибудь. Заткните этому сопляку глотку! - прорычала в ответ Гомула, огромная, великая дочь смерти. Гомула бесформенной тучей выплыла из отведенного ей в походном положении сектора оружейного отсека. Дочь смерти была матерью и кормилицей ненасытных призраков смерти. Получив приказ, она прикинула оставшееся до пуска время. Почти пять секунд - для обитателей бесплотного мира это более чем достаточно, чтобы поговорить, обсудить ситуацию, все взвесить и оценить. - Стоило бы сначала разобраться в этом деле, - осторожно сказала Гомула, обращаясь скорее к сенсорам, воспринимающим и передающим информацию из оружейного отсека на центральный пульт. - Чего там разбираться? - запротестовал Чивайст, в гневе обретая цвет запекшейся крови. - Приказ получили? Ну и все! Вперед! А чуть промедлишь, того и гляди... как перехватят... как закрутят к чертям собачьим... как... - От избытка чувств маленькому призраку явно не хватало слов. В клубах красно-коричневого дыма мелькнуло его перекошенное от злости, жестокое личико. В конце концов, он ведь был всего лишь старым, засидевшимся без дела призраком смерти, и глупо было бы ждать от него плодотворного, непредвзятого участия в дискуссии. - Ох мы их и поджарим! - подал голос еще один боевой призрак. Ни один из бесплотных бойцов и техников русской космической крепости ни на миг не задумался о судьбе своих собратьев, снабжающих энергией и защищающих вражеский корабль. Девизом потустороннего мира было: пусть слабейший погибнет. Что ж, законы, по которым живет нечисть, жестоки и беспощадны. Кое-кто из исследователей полагает, что именно эта всесильная жестокость и неспособность пожалеть слабого оказались причиной поражения могущественных, но слепых в своей ярости демонов в войне против мягкокожих заклинателей. - Что ж, удачи вам, - вздохнула Гомула, насыщая своих детей-подопечных особой боевой энергией. Как любая мать, она со страхом ждала каждого боевого пуска. Она произвела на свет и выкормила свою команду: при этом ей было дано право осознавать, что каждый бой может стать последним для любого из ее подопечных. Вот и сейчас она просто извелась, гадая, есть ли на корабле проклятых "штатников" настоящий колдун или нет. - Все, хватит болтать. Пора! - сообщил напоследок жгут красно-коричневого дыма, втягиваясь в боеголовку ракеты. Второй дымный вихрь пропыхтел: - Есть, босс! Я готов. - Удачного попадания, - пробурчал Чивайст, входя в хоровод призраков - общий информационный канал для общения всех бесплотных обитателей крепости. Теперь все бесы, домовые и прочая нечисть могли быть в курсе того, что происходит на поле боя. Скрутив плотной спиралью свое черное дымное тело, Гомула, издав еще один тяжкий вздох, присоединилась к компании, уже устроившейся в боеголовке. x x x Информационный канал призраков был создан в общем-то не для того, чтобы баловать лихими картинками с поля боя трюмных гоблинов и боцманов-домовых. На данный момент он использовался в первую очередь для передачи изображения с боеголовки ракеты на мониторы центрального пульта. Игорь еще раз запросил информацию с главной базы данных крепости... Затем проверил ее... А затем... затем... x x x - А ну, за работу! За работу, вы - жалкое отродье! - бубнил старый бородатый гном. Он сгорбившись сидел в середине драйвера оптических дисков в главном суперкомпьютере космической крепости. - Эй, ты что делаешь? Не надо, прошу тебя!.. - Эта реплика была обращена к карлику по имени Летучая Мышь Преисподней - гонцу, приносящему дурные и добрые вести, а на данный момент взявшему на себя труд побуждения к работе посредством применения телесных наказаний. Несмотря на то что и гномы, и карлики были весьма невелики размерами (так, например, Летучая Мышь Преисподней мог едва-едва сравниться ростом с длиной человеческого ногтя), страсти в их компании горели нешуточные. - Ты смеешь указывать, что я должен делать? - вопил карлик. Длинный кнут взвился в воздух. - Запрос информации! Пароль представлен! А ну, пошевеливайтесь, горбатые, живо-живо, а не то я вам бороды по клочкам выщиплю! Дополнительные заклинания растянули поток времени, замедлили его бег. То, что для Игоря, пославшего мысленную команду, представлялось тысячной, десятитысячной, миллионной долей секунды, для обитателей драйвера оптического диска оборачивалось полновесными минутами. Осыпая всех и вся проклятиями и ругательствами, обитатели драйвера бросились по рабочим местам. Огромный - в их представлении - диск начал вращаться. Болтаясь над его поверхностью в специально подвешенных колыбелях, гномы принялись считывать информацию. Вторая бригада сосредоточенно приводила диск в движение посредством хитроумного механизма. - Так, так, - довольно потер руки Летучая Мышь Преисподней, и на его омерзительной физиономии мелькнуло подобие улыбки. - Вот так-то лучше. Продолжаем, продолжаем работать! Вот это да! Игорь не мог ошибиться. Американский военный код на дисплее шлема он не перепутал бы ни с чем на свете. Можете поцеловать его в задницу или обозвать Батенькой Лениным, если электронный код, высветившийся перед глазами, был чем-то иным. Неотесанные янки, ублюдки вонючие, да как у них наглости хватило?! Это ж надо - замаскировать первоклассный, напичканный самым современным оружием ударный крейсер под обшарпанный пассажирский лайнер! И, судя по красным точкам в секторе информации о противнике, все эти новейшие системы были приведены в боевую готовность и в любую минуту могли обрушить свою мощь на "Бородино". Игорь принял угрозу близко к сердцу. Нет, не по крепости готовились выстрелить проклятые "штатники", они готовились убить лично его! Ответ на эту неслыханную дерзость и подлость был ясен. Нанести удар первым! Дождаться нападения противника означало обречь себя на немедленную гибель или, в лучшем случае, на короткий бой, результатом которого явится неминуемое уничтожение обоих противников. Но сам Игорь нанести упреждающий удар не мог. Не дежурный офицер, а куда более высокое начальство имело право на принятие столь серьезного решения. Игорь ждал, продолжая получать информацию, анализировать ее и отдавать корректирующие команды, задействовав лишь периферию мозга и подсознание. Офицер превратился в подобие древнего оружия типа лука или катапульты: заряженный, напрягшийся, он ждал. Всем телом, всем разумом он был готов воспринять лишь одну команду и тотчас же немедленно распрямиться, выстрелить, нанести удар. Его не удивило, что столь долгий мир в Пограничной Зоне оказался-таки непрочным и сейчас вот-вот был готов обернуться войной. Спроси его, и он не задумываясь ответил бы, что от подлых гадюк американцев только и следовало ждать такой пакости: подосланного после долгих лет мира замаскированного под круизный лайнер крейсера. Разве этим ублюдкам есть дело до договора, заключенного почтенными людьми в торжественных одеждах, где Пограничная Зона объявлялась зоной мирного сосуществования? В ушах дежурного офицера послышался требовательный голос: - Что у тебя, Долгов? Игорь вздрогнул, кожа его покрылась мурашками. Голос принадлежал главному колдуну крепости! - Американский ударный крейсер. Замаскирован под пассажирский лайнер. - Ждать в полной готовности. Сначала я сам попытаюсь связаться с ними и разобраться в недоразумении, если это действительно недоразумение. - Есть! Мгновение передышки. И одновременно - разочарование. Он был готов к бою. Готов стрелять, черт побери! Нет, стоп, спокойно, Долгов. Главное - осторожность и выдержка. Пусть сначала главный колдун попытается разобраться в ситуации и предотвратить неминуемую после этого боя войну. Если удастся, если удачно сложатся обстоятельства, если повезет и порядок наложения заклятий окажется соответствующим схеме защитных заклинаний противника - если сложатся все эти "если", тогда главному колдуну удастся вызвать моторного беса американского корабля. Эти чудовища, чувствующие себя в гиперпространстве как рыба в воде, обычно защищены самыми мощными заклинаниями и силовыми щитами. Если кто-либо и может остановить сейчас америкашек, так это только их собственный моторный бес. Пока колдун пытался связаться с вражеским моторным бесом, Игорь внимательно следил за кораблем противника, изучая его до мелочей. На мониторе ясно просматривался контур пассажирского корабля. Но броня, силовые щиты, разведывательно-навигационное оборудование - такую защиту и оснащение мог нести только ударный крейсер первого класса. Внутреннее пространство корабля было деформировано, чтобы вместить огромные генераторы, накопители плазмы и подающие редукторы мощнейшего гипердвигателя. А управлял работой этой гигантской машины молодой, полный сил и энергии моторный бес, явно недавно заступивший на вахту и с энтузиазмом взявшийся за настоящее дело. Игорь знал, что все, что он видит и слышит, становится также достоянием чертей в оружейном отсеке. Они сейчас, наверное, вне себя от ярости из-за такой продолжительной задержки. Их невесомая, бескровная кровь должна кипеть от нереализованного желания убивать. Убивать, убивать, убивать... - Долгов! - раздался в шлеме голос колдуна. - Я! - Не повезло. Игорь понял, что вызвать моторного беса вражеского корабля не удалось. На миг колдун замолчал, видимо, в последний раз взвешивая все "За" и "против" нанесения превентивного удара. Наконец решение было принято: - Сбейте его, Долгов! Игорь, не целясь, занес ладонь над большой красной кнопкой и центре клавиатуры. Он не ошибся ни на миллиметр, не задержался ни на миг. И лишь тренировки да железная воля удержали его от последнего движения. Офицер, находящийся у кнопки пуска, не имеет права на неточность. Ни в движениях, ни в их обосновании. В шлеме зазвучал голос командующего крепостью контр-адмирала Амириани: - Долгов, нам не удается остановить приближающуюся цель. - Приказывайте, товарищ адмирал! Я жду приказа! Каждое слово, каждое заклинание, каждая команда - любое формулирование мысли или волевого посыла с момента включения сигнала тревоги записывалось "черными ящиками". Поступала туда и информация извне крепости - с датчиков и антенн на борту, на зондах и передаваемая бесплотными разведчиками и бойцами. Что ж, в базе данных "Бородина" уже накопилось достаточно информации, оправдывающей применение оружия: без всяких сомнений, американский ударный крейсер первого класса, закамуфлированный под пассажирское судно - круизный лайнер, совершает маневр, квалифицируемый единственно верным образом как сближение для нанесения удара. Датчики показывают наличие на его борту заряженного, приведенного в боевую готовность и нацеленного на русскую космическую крепость оружия. В общем, более чем достаточно, чтобы предъявить в Организации Объединенных Планет в качестве свидетельства применения силы в оборонительных целях. Ничего, эти американцы еще попляшут! Приказ прозвучал отрывисто и резко: - Огонь! - Есть! Команда на пуск... Оружейный отсек, пусковой расчет... Все системы в норме. Цель опознана и засечена сопровождением... - Пуск! Игорь нажал наконец красную кнопку... - Вот и поехали! - ухмыльнулся Чивайст. Его слух ловил малейшие звуки, доносившиеся сейчас из оружейного отсека. Вот приподнялась на магнитной подушке ракета; завыли вихри энергетических потоков - вскрылись силовые щиты, обнажив воронку пускового канала; вот ракета медленно, словно не проснувшись, выскользнула из чрева крепости; вот ее сон сменился дремотой, вот и та рассеялась как утренний туман, - и наконец ракета, словно очнувшийся от спячки, алчущий добычи хищник, понеслась вперед, все точнее и точнее наводясь на еще не близкую цель. Поиск и сближение, слившиеся в единый процесс, единое действие. Поиск, сближение. Поиск - сближение. x x x Честно говоря, Игорь едва в штаны не наложил в тот момент, когда его рука коснулась заветной кнопки. А затем его поглотила эйфория, провоцируемая пьянящим потоком поступающей информации: расстояние, углы, скорость, чьи-то голоса, запах колдовства, грохот металла и мелкая возбужденная дрожь, передающаяся от его тела корпусу базы, уходящая в бесплотный мир и возвращающаяся обратно... Потрясающее ощущение! Это был его первый боевой пуск. Все упражнения ни тренажерах и полигонные стрельбы заменились новым - бесценным, ни с чем не сравнимым боевым опытом. Ракета, в боеголовке которой замер Чивайст, неслась к цели. Ее двигатель разогревала небольшая бригада гоблинов, поочередно изрыгавших огненные заклинания. Сам же Чивайст, похожий на скрученную в кроваво-красный шар пружину, замер в центре боевой части и жадно всматривался в приближающийся крейсер противника. Своими органами чувств призрак смерти мог проникать сквозь силовые поля и заклятия, защищавшие борта корабля. Игорь частью сознания следил за тем, что передавали по информационному каналу органы чувств Чивайста. С удивлением он был вынужден сосредоточиться именно на этой информации. Цель оказалась бронирована и заколдована гораздо слабее, чем это полагалось крейсеру. Но может быть, это тоже часть их маскировки? Игорь вздрогнул, когда в его мозг ворвалось возбужденное шипение, передающее "мысли" Чивайста. - Эй, командир! Я у цели! Отделяю ступень-носитель. Гоблинов потом подберем... Готово... Вхожу в цель... Есть! - ...Отлично, командир... Ну! Ну же!.. Миг - и снова "голос" Чивайста, невероятно спокойный и столь же невероятно жестокий в этом спокойствии: - Готово, командир. А затем - как гром среди ясного неба: - Эй, командир?.. Командир, тут какие-то большие контейнеры с человеческими фекалиями... - Что?! - Ну... что "что"? Не знаю, командир... но сдается мне, что мы попали в задницу. В такую задницу, что нам обоим еще не ясно, насколько мы в нее влетели. Тишина. - Командир... Эй, командир! Командир, вы меня слышите?.. Командир! Игорь не мог ответить. Сообщение призрака смерти было ясным и не допускало двоякого толкования. Игорь, кадровый, без пяти минут боевой офицер, плакал как ребенок. Глава 4 Старый Черт попал в серьезную передрягу. Вокруг корабля да и с самим судном творилось что-то неладное. А эти мягкокожие все как один дрыхнут! Неужели они ничего не чувствуют? Ничего не видят, не слышат, не осязают той паутины, в которую попал корабль? Ледяная, холодная как смерть паутина. Настолько холодная, что даже он, Старый Черт, и то испугался. Нет, он не бросил работу и продолжал гнать корабль вперед сквозь пустоту космоса. Что? Словно что-то окликнуло его. Или кто-то... Далекий-далекий зов Чушь! Опять глюки! А затем... Что?! Что это?! Голос призрака смерти? Вой и ругань малой моторной бригады гоблинов? Дрожащие голоса перепуганных штурманов: "Ракета!" Так, спокойно... Принять вправо... Может быть, удастся уйти... Нет, поздно! Слишком поздно! Гром разрази!.. Да ведь на борту - гражданские! Напрягая вес силы, надрывая тело и душу, Старый Черт начал закладывать лайнер на борт, вписываясь в крутой противоракетный вираж, доступный, пожалуй, лишь самому маневренному боевому истребителю. Старый Черт ревел от боли, проклинал себя и весь мир, понимая, что все потеряно, но все равно отчаянно пытался спасти этих ненавистных, презираемых им мягкокожих. Перепуганные гномы, гоблины и домовые заметались в панике по раздираемому центробежной силой и инерцией кораблю... В этот момент ракета настигла цель. Сотни тысяч голодных привидений, измученных жгучим, неудовлетворенным желанием, сорвались с боеголовки и бросились вперед, пожирая колдовские и магические силы, что защищали корабль и питали его энергией. Затем в борт лайнера вонзилась сама боеголовка. Раздался взрыв, и огненная волна прокатилась по палубам и отсекам, сметая переборки и перекрытия... x x x Билли спал. Он спал, но сны его вдруг стали мрачными и беспокойными. Ледяная волна неумолимой жестокости окатила его, и Билли, в ужасе проснувшись, резко сел в кровати. Что-то страшное неслось на него, на дедушку с бабушкой, на весь корабль, угрожая безжалостно уничтожить все вокруг. Какой-то чудовищный зверь неумолимо приближался к лайнеру, мерно двигая огромными челюстями. Врожденные, пусть даже пока не осознанные способности взяли свое: Билли, не понимая, что делает, взмахнул руками и произнес защитное заклинание. Первое в его жизни заклинание! Первое, но мощное и удачно исполненное. Затем мгновение тишины и - оглушительный удар, вслед за которым взрывная волна и пламя, словно в замедленной съемке, стали взламывать палубы лайнера, вспарывать его корпус, перетряхивать и корежить переборки. Закрыв глаза, Билли крикнул: - Люпе! x x x Взрыв расколол лайнер на три части. Ледяные когти впились в сердце Старого Черта. Черная кровь залила ему глаза... Спасения нет. Все кончено. Боль и отчаяние отодвинули на задний план даже мысли об опасности, угрожающей ему самому. Бедняга Старый Черт: Ничегошеньки не удалось ему сделать, чтобы спасти свой корабль. Слишком сильным оказалось боевое заклинание ракеты. Если бы у него было в запасе хоть одно мгновение, он непременно пожаловался бы управляющему духу. Ведь это просто нетерпимо! Это слишком! Во-первых, кто - разрази его гром! - отвечал за проклятого призрака смерти? Ведь всем известно, что эта братия абсолютно лишена какого-либо чувства ответственности. Эту компанию нужно всегда держать под присмотром. Ведь призраки смерти сами ни за что не вступят в переговоры с противником до наступления дня Страшного суда. Во-вторых, конкретно этот призрак (чье имя унижающий себя моторный бес не может произнести, не осквернив свои уста) действительно хотел убивать. Жаждал смерти пассажирам и команде корабля всей своей бездушной душой: кто и зачем так подогрел его?! Нет, что-то здесь не сходится, успел подумать Старый Черт. Раздался новый взрыв: это ударная волна добралась до критически напряженной зоны предварительного плазмогенератора, работавшего в режиме движения со сверхсветовой скоростью. Перегретая материя, находящаяся в состоянии, промежуточном между полем и веществом, обрушилась испепеляющей волной на бесплотный экипаж лайнера. Первым погиб Тоб, находившийся ближе всех к критической зоне. Лишь на тысячные доли секунды пережили его остальные. Старый Черт презирал их точно так же, как и мягкокожих. Но от этого ему не было менее больно. Его долгом, его обязанностью было защищать их всех - презираемых или нет, но находящихся на борту корабля. Едва заметная светлая искорка мелькнула в черноте, окутавшей душу моторного беса. Оказывается, один из мягкокожих уцелел. Кто? И как ему это удалось? x x x Билли и сам не мог ответить на этот вопрос. В голове ребенка не укладывалось, что он один остался в живых после взрыва. Что уж говорить о каком-то рациональном объяснении случившегося? Он смутно припоминал свои последние действия в каюте. Словно щит, выставил он перед собой руки - навстречу выдавившей дверь огненной волне. И прежде чем вал пламени настиг его, мальчишка, управляемый не разумом, но желанием жить, инстинктом самосохранения, подсознательным порывом создал в мозгу комплекс образов, мыслей, слов... Затем он побежал. Побежал сквозь огненный ураган взрыва. Побежал прочь, далеко-далеко. Он бежал, бежал, бежал... Бежал, пока не оказался - целый и невредимый - неведомо где, но на безопасном расстоянии от дожигаемого огненной вспышкой лайнера. Старый Черт был вышвырнут из моторного отсека корабля. Перед этим он последним, безнадежным усилием попытался спасти хоть что-то, хоть кого-то. Понимая, что все потеряно, он все же выждал подходящий момент, когда взрывная волна докатилась до самых генераторов плазмы, а затем бросил в недра двигателей заклинание реверса. Мгновенно остывшие до абсолютного нуля топки стали поглощать, втягивать в себя энергию взрыва. Но было уже поздно. Корабль был разрушен, люди погибли от ударной волны, проникающей радиации или от попадания в безвоздушное пространство, а бесплотных членов команды стерла из бытия волна перегретой плазмы от взорвавшихся генераторов. Старый Черт пытался спасти хоть кого-то, и его заклинание смогло сохранить одну жизнь. Его собственную. Он не хотел жить. Стыд, обжигающий и горький, наполнял его душу. Корабль, пассажиры, экипаж - пес погибло, все уничтожено, ничего не удалось сохранить. Будь его воля, он, без сомнения, выбрал бы смерть в огненном облаке. Смерть в один миг с остальными членами экипажа и червеобразными гуманоидами. Но судьба распорядилась иначе! Последнее заклинание спасло моторному бесу жизнь - даже против его воли. Грамотно, четко составленное заклинание сработало автоматически, уже без контроля и поправок. Образовавшимся при встрече двух волн вихрем моторного беса вслед за Билли вышвырнуло из корабля в открытый космос. Языки пламени лизнули красную чешую бесовской кожи, но Старый Черт не обратил внимания на боль. Его внимание, его чувства были поглощены ужасным видением. Галлюцинация? Реальность? Сказать наверняка он бы не мог... но ему показалось... что где-то неподалеку... совсем рядом, но почему-то в иной вселенной мелькнуло что-то огромное, пугающее... Эта тень, это существо простиралось... О Мать-Судьба, оно простиралось дальше самого далекого далека... Оно было всем, было во всем и одновременно - ничем и ни в чем... Оно было... Словно великая тьма разверзлась перед Старым Чертом. Никогда раньше за всю его долгую бурную жизнь Старому Черту не доводилось встречаться или даже слышать о создании такой невероятной силы и могущества. А теперь оно оказалось рядом, рукой подать... Нет, пожалуйста, не надо так близко... Моторный бес вдруг отчетливо понял, что этому существу, этой силе ничего не стоит разорвать его на куски одним мимолетным взглядом чудовищных глаз. Старый Черт успел подумать: "Ну нет, с меня хватит!" Он не хотел смотреть, но не мог не видеть, как начинают поворачиваться гигантские глаза... Он всем телом ощущал каждое движение великана... все ближе и ближе... Бежать? Но куда?.. Старый Черт потерял сознание. x x x А тренированное офицерское сознание Игоря оставалось, увы, абсолютно ясным. Между пуском и попаданием пролегла на глазах утончающаяся тень - как между мыслью и действием. Поначалу еще есть немало возможностей подать команду "Отмена", но с того момента, когда голос призрака смерти врывается в шлем со злорадно-бесстрастным: "Эх, командир!" - изменить уже ничего нельзя. Отмена невозможна. Финал один: конец всех концов, финал всех финалов. В последний момент Игорь увидел все, все понял и осознал. Такого он не мог представить и в самом кошмарном сне. Он ясно различил каюты с мирными, ни в чем не повинными пассажирами. Одни спали, и это спасло их от предсмертного мгновения ужаса. Другие еще не уснули и успели познать отчаяние неминуемого приближения конца. Игорь был готов поклясться, что слышал их крики, разносящиеся по изгибам, коридорам и силовым дугам гиперпространства. Хотя, разумеется, это было абсолютно невозможно. Затем воображаемые - или реальные? - крики оборвались, погасла вспышка на экране, и в шлеме стало темно и тихо. Как в космической пустоте. Молчание нарушал лишь издевательский хохот Чивайста, которому было абсолютно наплевать, что произошла трагическая, непоправимая ошибка. Чем больше угроблено мягкокожих, тем лучше чувствует себя воинственный призрак смерти. А если кому-то что-то не нравится, что ж, с Чивайста взятки гладки. Команда "Пуск" была дана, отмены не последовало, коррекцию произвел он сам, - в такой ситуации никаких дополнительных запросов или указаний не требует ни один самый гуманно-идиотский устав. - Прямое попадание, командир! - Чивайст захлебывался от смеха. - Отличная работа. Жаль, если ошибочка вышла с тем, куда мы вмазали, а то бы светила нам такая премия - закачаешься! В этот момент подшлемное пространство заполнил шквал торжествующих голосов из командного пункта крепости. Победные возгласы перекинулись с командного пункта на залы дежурной смены, на кубрики и каюты экипажа, на все помещения станции. "Бородино" торжествовало победу. С монитора ободряюще улыбался Игорю сам главный колдун крепости, пребывающий в полной уверенности, что в этот момент в космосе догорают осколки сбитого американского ударного крейсера, коварно подкрадывавшегося к русской станции. Только сейчас Игорь осознал, что во всей космической крепости он - единственный (по крайней мере, из людей) знает, что случилась непоправимая трагедия. Он сорвал шлем, мгновенно подхваченный и унесенный к потолку магнитным полем. Все кончено, и все ясно. Надежды, что все случившееся окажется сном или галлюцинацией, - никакой. Игорь невидящими глазами смотрел на панель управления пусковым пультом. Сердце бешено билось, тело колотила дрожь и скручивали судороги. Пот лил ручьем, словно тело пыталось смыть с себя грех души и разума. Одна мысль молнией пронзала мозг офицера, повторяясь снова и снова. Что я наделал? Что мы наделали?! Будь я проклят! Часть вторая ОХОТНИКИ Глава 5 Будильник безжалостно задребезжал без двадцати семь. Антикварный будильник - дорогая механическая игрушка. "Чистая механика! Никакой электроники, никакой магии!" - нахваливал продавец. Именно поэтому она и купила эту экстравагантную штуковину. Как часы такая рухлядь практически бесполезна. Механизм убегал за сутки на час вперед, заставляя хозяйку проделывать в уме сложные математические вычисления каждый раз, когда было нужно заводить будильник. В ответ на дребезжание ржавеющего звонка послышался сонный голос: - Да, да, да... еще немного... чуть-чуть... сейчас встану... Одеяло было немедленно натянуто поверх копны золотых волос, разбросанных по подушке. Рядом с женщиной на широкой кровати никого не было. Уже давно. Много лет. Вновь задребезжал будильник. Не зазвонил, а именно задребезжал, издавая звуки, способные (если верить все той же рекламе) "пробудить мертвых и поднять их из могил, словно зовом труб Страшного суда". У владелицы будильника Тани Лоусон была возможность убедиться, что рекламные агенты и проспекты иногда говорят правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды. В случае с будильником именно так и получилось. - Черт побери! Подъем, тетка! - убеждала себя не желающая просыпаться женщина. - Вставай, вставай... А какой все-таки был сон... вот бы досмотреть. Да и вставать вовсе не так обяза... Словно почувствовав опасность бунта, будильник заскрежетал в третий раз. Таня смирилась и с мыслью: "Долг зовет" - отбросила одеяло. Ей предстояло спасать планеты и цивилизации, расследовать преступления межпланетной мафии, а также предстать перед глазами зловредного начальства. Начальства, зловредного уже одним тем, что оно не скрывало своих чувств в отношении опаздывающих на службу офицеров полиции Объединенных Планет. Таня протянула руку и нащупала на столике пульт дистанционного управления некоторыми электронными устройствами ее квартиры. Одна из кнопок пульта была отмечена полоской бумаги с надписью: "Утро". Буквы были написаны от руки, а бумажка прикреплена к пульту прозрачной клейкой лентой. В комнате послышалось легкое жужжание, и ставни на окнах распахнулись. Серый предрассветный свет вполз в комнату, смешиваясь со светом, который отбрасывали лампы. Да-да, это были настоящие старинные лампы, и их желтый теплый свет давали раскаленные металлические нити, находящиеся под напряжением в вакуумных колбах. А энергией эти лампы питало старое доброе электричество. Все как в глубокой древности, если не считать того, что в подвале дома тихо-мирно работал силовой генератор, чью энергию специальные преобразователи превращали в электричество. И генератор, и преобразователи были до отказа напичканы всякими сверхъестественными штучками, но в самой квартире их не было. Таня любила эти старомодные лампы - и все тут. Она ни разу не пожалела о потраченных на них деньгах, причем весьма и весьма немалых. Еще Таня предпочитала с утра поплотнее позавтракать, и с нажатием первой кнопки на пульте электронная кухня приступила к работе. Кофе был насыпан в кофеварку, кофеварка включена в сеть; бекон лег на разогретую сковородку, яйца взбиты и вылиты сверху; в тостере подрумянивались кусочки хлеба. И здесь, на кухне, все аппараты и агрегаты были электронными и механическими - без какого бы то ни было элемента магии. Плотно завтракать Таня научилась, исходя из многолетнего собственного опыта. Порой завтрак оказывался первым и последним до глубокой ночи приемом пищи за целый день. Когда в штабе полиции Объединенных Планет случался аврал, рабочая смена преизрядно растягивалась во времени. К зависти коллег, как женщин, так и мужчин, Таня, обладая зверским аппетитом, могла есть, что хотела и сколько хотела, без каких-либо опасений за свою фигуру. Годы не меняли ее внешности. Стройность, выносливость, скорость, сила и огромный жизненный тонус были ее неотъемлемыми качествами. Разумеется, все это давалось Тане не без изнурительных регулярных тренировок. Например, на одной из стен в ее квартире висела пара фехтовальных шпаг, а под ними - набор перчаток для импровизированного боксерского поединка. Вся ее квартира была набита допотопной электроникой, в основном в возрасте нескольких сотен лет. Кое-что относилось едва ли не к покрытому пылью времен двадцать первому веку. По крайней мере, в этом Таню уверяли торговцы антиквариатом и старьевщики. Разумеется, такое чудачество обходилось недешево. Ну и бог с ней, с дороговизной. Зато, обладая этими милыми вещицами, Таня чувствовала себя уютно, уверенно, комфортно и спокойно! Разумеется, дело заключалось не только в удобстве и комфорте. Просто у Тани была граничащая с манией неприязнь ко всякого рода бесплотным, сверхъестественным созданиям. Квартиры ее друзей, родственников, коллег по работе были полны нечисти, выполнявшей всю работу по дому. Домовые, гоблины, гномы, мирные духи и привидения - все они, запертые колдовством в разных машинах и устройствах, создавали стандарт жизни, освобождая человека от множества дел. Таню Лоусон это не могло устроить. Она платила - и переплачивала - огромные деньги за немагические электронные и механические машины, затем доплачивала за инструкции по их ремонту и обслуживанию, стремясь к поставленной цели: не допускать в свой дом никакой нечисти. На работе она не могла противостоять нашествию магии. Штаб полиции был так напичкан, наводнен, пропитан всякого рода колдовством, что у Тани аж челюсти сводило. Что поделать: в полиции работали сильные маги и колдуны, и плоды их работы ощущались во всем. Неприятие магии было Таниной странностью номер один. Странность номер два заключалась в том, что сама она была довольно сильной волшебницей. Наложить заклятие она могла почти так же быстро, как настоящий колдун, а ведь только колдунам, единственным из смертных, дано использовать мыслительные образы вместо произнесения магических формул и заклинаний. Случись Тане сойтись с колдуном в поединке, ему по крайней мере пришлось бы попотеть и использовать немалую долю своих тайных сил, чтобы одолеть ее. Хотя она носила титул магистра расследований, что соответствовало званию полковника в других подразделениях полиции Объединенных Планет, Таня Лоусон очень редко использовала в работе свои магические способности, да и то уступая просьбам коллег или нажиму начальства. Эти странности были ее ахиллесовой пятой в противостоянии с непосредственным начальником - Гарри Купером. В эту брешь в ее броне он и наносил свои колкие удары. Сам Купер носил звание генерал-майора, и единственной ближайшей целью его жизни было стать генерал-лейтенантом, вдвое увеличив количество звезд на погонах. Таня нахмурилась, вспомнив, как ей в последний раз пришлось противостоять Гарри в бесконечном и однообразном поединке. Она вспомнила, как он рассердился, когда в очередной раз его беспроигрышные в иных случаях приемы великосветского донжуана были парированы, а сам он отвергнут. - Ну почему, почему... - ныл Гарри, - мы должны ссориться и спорить каждый раз, когда видим друг друга? - Не пытайся меня разжалобить, - отрезала Таня. - Мы ругаемся и спорим только потому, что ты, как никто другой, должен знать, насколько я загружена. А вместо этого, стоит мне оказаться в пределах твоей досягаемости, ты обязательно скидываешь на меня какое-нибудь новое дело. Это бесконечное, чисто рабочее противостояние изрядно усугублялось неуемной мужской энергией Гарри. Он неоднократно делал Тане недвусмысленные предложения, и столько же раз она вежливо, но твердо отказывала ему, прекрасно отдавая себе отчет, что это его, мягко говоря, не порадует. Генерал Купер прослыл Казановой штаба полиции Объединенных Планет, известно было и то, что он ведет скрупулезный подсчет своих побед на любовном фронте. Поэтому Таня знала, что, как бы вежливо она ни произнесла три заветные буквы: "Н...Е...Т", Гарри воспримет отказ болезненно и оскорбится до глубины души. Разделять работу и личные отношения он не желал принципиально, поэтому считал своим долгом в ответ на Танину несговорчивость привязываться к ней по каждому пустяку, по поводу и без повода, подчас действуя на грани фола и нарушения служебных инструкций. А в промежутках между серьезными пакостями он оставался постоянным гвоздем в сапоге, неизлечимой головной болью, если не сказать - кнопкой в стуле, постоянно выискивая повод покритиковать упрямую подчиненную, придраться к ней. На этот раз он ей подложил основательную свинью. Таня просто развела руками: - Ну как, скажи на милость, я могу выкроить две недели ради какого-то семинара? Две недели, Гарри, две проклятые недели! - Это семинар по повышению квалификации. Он посвящен развитию сверхъестественных способностей сотрудников нашего департамента, - сурово вещал Гарри. - Для сотрудника твоего уровня он станет ступенью на пути к посвящению в сертифицированные колдуны. Неожиданно хлопнув кулаком по столу, он повысил голос: - И хватит прогуливать назначенные мероприятия! Таня - не та женщина, на которую производит впечатление мужской кулак, с грохотом обрушивающийся на стол, - сделала невинные глаза: - Но это же чистое совпадение, Гарри. Я ничего не прогуливаю специально. Просто получается так, что именно в эти дни у меня происходит что-нибудь сверхважное, на меня сваливается какое-нибудь неотложное расследование... Так что я здесь абсолютно ни при чем. Гарри с нескрываемым раздражением кивнул: - Ладно, допустим. Так вот, последний раз предупреждаю: чтоб на этом семинаре ты была, кровь из носу! Вот только попробуй в следующий раз наплести что-нибудь про совпадения. "Следующий раз" висел на носу. Таня нутром чувствовала это и прекрасно знала, что Гарри рассвирепеет, а ей придется делать глупую физиономию и оправдываться. В конце концов, так бывало уже не раз, и скорее всего она опять постарается избежать лишних контактов с колдовскими делами. А потом, если по существу к тебе не к чему придраться, то ты можешь позволить себе иметь собственное мнение. Таня была стопроцентным профессионалом, лучшим следователем в департаменте, возглавляемом Купером. Все ее сослуживцы знали, что, чем труднее выглядит очередное задание, тем с большим блеском Таня Лоусон справится с ним. x x x Утро шло своим чередом. Кофе, зарядка, завтрак, контрастный душ, еще кофе... К косметике, занимавшей полочку в ванной, Таня не притронулась. Это для "особых случаев". В ее шкафу, в глубине, за несколькими комплектами темно-зеленой формы, можно было отыскать несколько нормальных женских нарядов. Пара изящных платьев, кое-какие аксессуары, на "самые особые случаи" -вечерние туалеты. Но, говоря по правде, Таня уделяла своему гардеробу, да и внешности вообще, весьма мало внимания, словно считая все эти дамские штучки оскорблением своей индивидуальности. Ну, любит она полицейскую форму, и все. А в свободное от службы время она одевалась во что придется, словно спортсмен в перерыве между тренировками. Старые подруги (еще со школьных времен) подшучивали над Таней, утверждая, что не стоит одеваться, как мужчина, если хочешь привлечь к себе внимание кого-нибудь из них. Таня улыбалась, а про себя вспоминала, как ночами в общежитии те самые подруги до хрипоты спорили о женщинах, которые "оценивают себя по количеству мужчин, которых им удастся собрать вокруг с