их стиле. Как и не в духе Церкви Меча. Оба таинственных ордена предпочитали действовать точечными уколами в жизненно важные центры - в этом, и не только, они были очень схожи. Но нельзя было сбрасывать со счетов другие американские спецслужбы и подразделения. Устроив заваруху, они вполне могли привлечь "Одиссеев" в качестве прикрытия. Влад прикинул вероятность того, что следователь Лоусон работает на эту неизвестную разведслужбу. Тогда, по прибытии на "Бородино", она непременно постарается спасти или убить того, кто помог американцам устроить провокацию. Влад вызвал на связь адмирала: - Обеспечьте усиленный режим охраны всех гаваней крепости. Никто, повторяю, никто не должен покидать станцию. Это принципиально важно! - Особый режим был введен в первые минуты после инцидента. - Контр-адмирал Амириани отвечал по-военному четко. - Все меры предосторожности действуют по настоящее время. Вплоть до прибытия этой американской стервы ни один корабль не сядет на "Бородино" и не покинет его. - Ни один? - Ни один, за исключением вашего штурмовика, - уточнил адмирал. - Таня Лоусон прибывает на "Звездной Голубке". Больше ни одному кораблю не будет дано разрешения на сближение. Влад поблагодарил адмирала и отключил связь. Значит, ни один корабль. А следовательно, шпион, если таковой вообще был, все еще находился на борту станции. Тем не менее с момента прибытия на "Бородино" Влад ни разу не испытывал покалывания в затылке, верного признака близости врага или добычи. Влад не узнавал сам себя. Отец Онфим не раз говорил ему об особом даре "чутья" на противника, даре, которым Влад был наделен в полной мере. И вот сейчас это чувство молчало, не давая ему ни единого намека на след врага. Влад нахмурился: либо чутье изменило ему, либо противник оказался серьезнее, чем предполагал отец Онфим. Что ж, оставалось одно - заниматься своим делом. Настал черед потрясти свидетелей. Глава 15 Когда колдун-мучитель наконец ушел, Старый Черт скрутился в шар и потерял сознание, что не избавило его от ноющей боли в изодранном, обожженном теле. Огненные челюсти продолжали терзать его тело изнутри. Старый Черт знать не знал, чем вызвал такую бешеную злобу колдуна, причем колдуна недюжинной силы. Черт побери эти заклинания! От них нет спасения. Несколько слов - и ты уже на лопатках, и враг торжествует. Причем будь ты героем или трусом - результат одинаков. - Эй, Чивайст, эй вы, духи смерти и все остальные! Заткнитесь! Это говорю я, Гомула. Угомонитесь, утихните, замолкните! И не заставляйте меня повторять Моторный бес умирает! Отойдите все, дайте мне место и покой. Я буду лечить его. Огромное черное облако накрыло бесплотное страдающее тело. Вся остальная нечисть в оружейном зале замерла и затихла. Никто, даже самые бесшабашные духи, не смел ослушаться Гомулу, когда она всерьез начинала злиться, ибо гнев дочери тьмы был, пожалуй, не менее страшен, чем злоба любого мягкокожего колдуна. Не скоро, очень не скоро пришел в себя Старый Черт. Пелена чар Гомулы спала, и на него обрушился хор голосов, главную партию в котором исполнял визг Чивайста. - Эй, ты, что тебе сказал колдун? Чего ему от тебя было надо? - требовательно верещал Чивайст. Боль ушла, выпитая, вытянутая из его тела Гомулой. Осталась слабость. Но говорить было уже можно. - Он спрашивал, был ли мой корабль военным или нет. - Ну и был? - Чивайсту не терпелось узнать все подробности. - Не был, - ответил Старый Черт. - Из "Холлидея Первого" такой же крейсер, как из тебя монашка. Так что немного тебе чести взорвать меня. В глазах Чивайста засверкали недобрые огоньки. - Ты трус, - прошипел дух смерти. - Ты врешь, думал, что ложь спасет тебя от мучительной казни. Врешь, и сам видел... - Заткнись, Чивайст, - рявкнула Гомула. - А если говоришь, говори вежливо. Я уверена, что наш гость расскажет нам все как есть - когда придет время. А сейчас - пусть он отдохнет. Вы все слышали, что его корабль не был крейсером. Вы все знаете, что моторные бесы не лгут. Этого достаточно - пока что. Оставьте его и принимайтесь за свои дела. Дочери Тьмы действительно ничего не стоило как организовать бунт нечисти, так и подавить его. Старого Черта оставили в покое, дав ему возможность пораскинуть мозгами. Что там говорил этот поганец - дух смерти! Военный корабль? Американский крейсер на атакующем курсе? Мягкокожий колдун плел что-то похожее. Чушь. Полная чушь. Что они все, с ума посходили? Но при этом... все они так уверены в своей правоте. Чивайст ведь не врет, он действительно был уверен, что его цель - огромный, мощный, достойный противник - американский ударный крейсер класса "А". А может быть, они действительно сошли с ума все разом? Мягкокожие, а к ним в придачу - все их бесплотные слуги? Теоретически, достаточно сильное заклинание могло свести с ума не то что экипаж космической крепости, но даже целую планету или какой-нибудь из бесплотных миров. Когда-то давно, во времена великой битвы между Плотью и Духом, группа великих колдунов-воинов из лагеря мягкокожих создала такое заклинание и даже применила его против самых упорных противников. Прошла без малого тысяча лет, но до сих пор современные колдуны не разгадали того заклинания, не сняли безумного заклятия с тех несчастных миров. Нет, это не могло быть причиной того, что случилось с "Холидеем". Бесследно такие заклинания наложить бы не удалось. Во-первых, космическая крепость слишком хорошо защищена. Во-вторых, Карвазерин с целым взводом магов и колдунов представлял собой слишком большую силу. Этих так запросто не объегоришь. По крайней мере, ни один из знакомых моторному бесу потусторонних обитателей не рискнул бы встать на дороге этого колдуна. Карвазерин был рыцарем без страха, но... не без упрека. Старый Черт ясно ощущал это. За бесстрашием колдуна скрывалась мрачная, самодовольная и самодостаточная воля. Воля, которая на самом деле уже подавила того, кто ею обладал, которая добивается своих целей с его помощью. И воля эта была не доброй, она жаждала крови. Старый Черт вздрогнул, представив, как Карвазерин, мрачный и сосредоточенный, колдует, накрывая круизный лайнер клубами изменяющего заклинания. А затем с улыбкой, с людоедским удовольствием колдун взирает, как разлетаются в пыль тела жертв, как растворяются в небытии их души... Да, этот колдун вполне способен на такое. Но делал ли он это? И можно ли обвинять мягкокожего, особенно колдуна (чтоб ему на струпья изойти!), в том, что он что-то сделал только потому, что он мог это сделать? Вдруг Старый Черт вспомнил тот странный, чудовищный взгляд, настигший его из неведомых глубин иного космоса за пару мгновений до гибели корабля. Взгляд этот не мог быть порожден чарами Карвазерина - слишком уж нечеловеческой была наполнявшая его злоба. Не могла она быть чувством и кого-либо из бесплотных собратьев Старого Черта. Она вообще не была чувством, ведь не может же испытывать чувства мертвый камень или само небытие. Чей же взгляд мог вызвать такое несчастье? Старый Черт напряженно думал. И чем дальше, тем мрачнее становились его мысли. x x x Влад отправился в отсек, где находились бесплотные члены экипажа станции. По пути он старательно продумывал подход к Старому Черту. К сожалению, Карвазерин уже успел побеседовать с ним. Теперь вдвойне трудно будет разговорить этого беса, то есть заставить его говорить открыто, без двусмысленностей. - Старик, вставай. Просыпайся, чертяка! - ласковый, но требовательный и одновременно испуганный голос Гомулы донесся до сознания спящего черта. - К тебе пришел человек. Вставай быстрее. - Гомула была явно напугана. Это удивило Старого Черта: что во всей вселенной, в бесконечной череде бесплотных миров, могло привести в такой страх Дочь Тьмы? Может быть, опять явился Карвазерин? Перепуганный Старый Черт открыл глаза и, еще более испугавшись, вновь зажмурился. Перед ним стоял человек. Высокий, широкоплечий, с одинокими майорскими звездочками на погонах. На Карвазерина он был абсолютно не похож... и похож одновременно: одного взгляда на него было достаточно, чтобы ощутить силу, повелевать которой мог этот майор. А еще - за ним стояла куда большая и значительная сила, чем та, на которую опирался главный колдун крепости. Тем не менее в пронзительных глазах этого мягкокожего не было ни ненависти, ни зловещего предвкушения сладости пыток. Может быть, этот человек просто умел прятать в себе подобные чувства? - Мне нужно поговорить с тобой, - сказал майор. - Чувствуешь ли ты, что я вправе допросить тебя, или потребуешь предъявить документы? Человек улыбнулся, и не было зла в его улыбке. - Поговорим. - Старый Черт устало вздохнул. - Обойдемся без документов, чтоб они все в нужник провалились. Меня сейчас все кому не лень допрашивают, даже говнюки из здешней нечисти... Он костями чуял, что этот майор имеет полное право допросить его, но изменить привычной манере разговора было выше сил. Осторожности хватило лишь на то, чтобы не произносить имени главного колдуна. - Допроса не будет, приятель, - словно прочитав его мысли, сказал человек. - Карвазерин уже выпытал или, скажем, пытался вытянуть из тебя всю правду. Как он это делает, можешь не рассказывать: во-первых, я в курсе, а во-вторых, по тебе видно. Все вполне в духе этого маньяка. Старый Черт аж вздрогнул: кто он - этот майор, осмеливающийся так высказываться о Карвазерине? Старый Черт немало покрутился среди людей, чтобы хорошо понимать, что такое настоящий колдун. А тут этот дерзкий майор... как он только не боится? - Мне бояться нечего, - снова угадал или прочитал его мысли мягкокожий. - Слушай, Черт, я здесь для того, чтобы разобраться, а не наказывать. Пытки - не мой метод, постараемся обойтись без них. Мне, а пожалуй, и тебе нужно выяснить, кто в ответе за бойню. Если нам это не удастся, две сильнейшие за всю историю державы сойдутся в смертельной схватке, в которой не будет победителя. И не думай, что эта война обойдет стороной вашу братию. Я уверен, что в битве не уцелеет никто. Впрочем, надеюсь, ты и сам все прекрасно понимаешь. Так вот, мне, человеку, нужна твоя помощь. Понял ты, Старый Черт? Человек просит тебя о помощи! Поможешь - и миллионы твоих собратьев останутся в живых. Скажешь "нет" - пламя войны пожрет множество бесплотных миров... Я все сказал и жду твоего ответа. Неожиданно Старый Черт обнаружил, что все его собратья попрятались по углам отсека, нырнули внутрь механизмов, боеголовок и двигателей. Даже Гомула, забившись под потолок, затихла, завернувшись в свой гигантский черный плащ, стараясь сделать вид, что ее здесь нет. "А ведь они боятся этого человека пуще, чем Карвазерина", - подумал вдруг Черт. - Вот ведь невезение-то! Ведь все было так хорошо: отличная работа, неплохой корабль, пристойный контракт, великолепный пылающий эль в "Трех повешенных монахах". За какие же грехи ему выпало такое наказание? Внушающий почтение и страх человек ждал его ответа - суровый, спокойный, величественно мрачный, - он ждал. Старый Черт начал рассказывать. x x x "Да, иногда нужно попридержать в себе гордость и самомнение", - подумал Влад, выходя из отсека. Разумеется, рассказ Старого Черта не раскрыл ему всех тайн. Круизный лайнер, невооруженный... без брони и специальных двигателей... ни одного боевого мага на борту... ни одного бесплотного члена экипажа военного назначения... Все это Влад уже слышал, но тем не менее... Конечно, проверял Влад не только версию Старого Черта. Еще важнее было для него проверить свои подозрения, а также предположения отца Онфима и членов конклава о возможной провокации. Уничтоженный корабль превратился в межзвездную пыль, и теперь ни один эксперт - специалист по расследованию катастроф - не сможет определить, был ли он покрыт изменяющими заклинаниями. Тем не менее Влад знал, что если версия о провокации окажется верной, а моторный бес соврал, то ему придется собственными руками умертвить Старого Черта. Ведь, строго говоря, Старый Черт был истинным капитаном "Холидея Первого", он знал корабль вдоль и поперек, знал каждый его болт и каждую гайку. Пока все сходилось на том, что моторный бес врет, верой и правдой служа своим американским хозяевам. У Влада уже зачесались руки, но... тут пришло в голову, что Старого Черта специально подставили на погибель. Если разобраться, будь бес в курсе провокации, ребята из "Одиссея" постарались бы прихлопнуть его, чтобы прикрыть свои делишки. А он, наоборот, выжил и оказался подобран русскими. Это позволяло предположить, что Старый Черт говорит правду, что на борту "Холидея" не было заклинаний, заклинателей и специального оборудования. Если так, то, значит, пособник американцев все еще здесь, на станции. А следовательно, американцы либо попытаются спасти своего человека (или нескольких человек), вывезя их из крепости, или предпочтут выжидать до тех пор, пока все немного успокоится, и уже тогда организуют побег. На месте командира корпуса "Одиссей" Влад выбрал бы второй вариант. Оставалась еще одна зацепка: таинственный взгляд из ниоткуда, приведший в ужас моторного беса, напугать которого не так-то легко. К тому же, Старый Черт упоминал об этом взгляде, когда его пытал Карвазерин. Как там он говорил? "Понимаешь, зловещий взгляд... с той стороны вселенной... не из бесплотных миров этого космоса... Взгляд из... из ниоткуда? Я не знаю. Но он был ужасен..." Влад отлично запомнил, как непритворно задрожал в тот миг голос моторного беса. "Ужасный взгляд... Я... я не могу даже предположить, кому он мог бы принадлежать. Не моим собратьям, не демонам и чертям - это точно. Великая сила скрыта в нем... Нет, дело даже не в количестве этой силы, а в ее непобедимости, неодолимости, в бесполезности сопротивления ей. Такой власти в наших мирах нет и не было, и среди людей тоже нет..." На этом Старый Черт замолчал и больше не произнес ни слова. Какой-то неведомый фактор? Или меня пытаются запугать хитрой ложью? Нет, Влад был готов поверить Черту. Найти бы еще хоть какие-то свидетельства, какие-нибудь улики... Инстинкт охотника, испытанное чутье твердили ему: не выбрасывай это из головы, майор, думай над этим. Лучше отбросить остальные версии, какими бы правдоподобными они ни казались. Сосредоточься на том, что на первый взгляд выглядит совершенно фантастичным и невероятным. Влад вновь связался с адмиралом. Настал черед технической службы и других свидетелей. Глава 16 По внутренней громкоговорящей связи корабля к пассажирам обратился женский голос - такой приторно-сладкий и притворно-спокойный, что Тане захотелось выследить его обладательницу и ради восстановления равновесия в мире выцарапать ей глаза. Нежный голос сообщил следующую информацию: - Уважаемые леди и джентльмены. Наше судно "Звездная Голубка" приближается к космической крепости "Бородино". Через несколько секунд мы будем пересекать линию досмотра первого контрольно-пропускного пункта. В момент сканирования "Голубки" у вас может возникнуть ощущение дискомфорта. Не беспокойтесь - поверхностный досмотр абсолютно безопасен, а неприятные ощущения немедленно исчезнут, как только досмотр будет закончен. Таня подавила стон, готовый вырваться из горла, и вцепилась в подлокотники кресла. Борясь с подступающей тошнотой, она сконцентрировала мысли на невидимой идиотке, обладающей столь омерзительно сюсюкающим голосом. Будь она хоть трижды старшим помощником капитана, мозги у нее все равно куриные. Неужели эта дура набитая не понимает, что все они - и пассажиры, и экипаж - окружены магическими силами, аппаратами и существами? Неужели ей не ясно, что во время полета их жизни находятся в лапах бесплотных тварей? Ведь даже бурлящий пузырями вокруг корпуса "Звездной Голубки" колпак, позволяющий кораблю в целости и сохранности нестись в гиперпространстве со сверхсветовой скоростью, это тоже плод трудов находящейся на борту нечисти. И этот защитный колпак мог быть в любую секунду сорван с "Голубки", например, одним заклинанием моторного беса. В любую секунду, в любой точке на всем протяжении пути от Земли к затруханной военной базе на окраине освоенной человечеством вселенной. Первый поток магических волн прокатился по телу Тани, отчего она инстинктивно напряглась, испытывая непреодолимое отвращение. Она представила незнакомую женщину из экипажа, парящую в открытом космосе и вдруг - ба-бах! - разлетающуюся на тысячи кусочков. Подробно расписав себе это зрелище в красках и звуках, Таня почувствовала себя лучше. Следом за первой последовала вторая волна сканирующего магоизлучсния. Затем - еще одна. Чтобы достойно противостоять им, не срываясь на истерику, Таня сладострастно, но методично придумывала и живописно представляла себе все новые пытки для сладкоголосой женщины из динамика. Вот звуковая патока вновь полилась в уши пассажиров: - Дамы и господа, "Голубка" успешно пересекла линию досмотра первого контрольно-пропускного пункта космической крепости. Теперь мы берем курс непосредственно на станцию "Бородино". Восстановив контроль над эмоциями, Таня подняла откинутую спинку сиденья и инстинктивно потянулась вперед - поближе к главному носовому иллюминатору пассажирского салона. Но ее глазам предстал лишь черный плоский экран. И здесь "соображения безопасности", понимаешь ли. Капитану "Звездной Голубки", несомненно, было строжайше предписано не показывать пассажирам впечатляющую панораму мощной военной базы русских. Да пошли они... со своей безопасностью! Тане предстояло серьезное расследование, и она вовсе не собиралась начинать его вслепую, как новорожденный котенок. В соответствии с резолюцией Организации Объединенных Планет, касающейся ее миссии, русские были обязаны предоставлять ей право осмотра всего, чего она потребует. По опыту она знала, что ей предстоит встретиться с сильным противодействием и едва закамуфлированным саботажем. Но тот же опыт свидетельствовал, что в итоге победит она, хотя на этот раз победа не обещала быть быстрой и легкой. Хуже всего, что она даже не знает толком, о чем спрашивать и какую информацию затребовать. В том, что никто не собирается добровольно и искренне помогать ей, у Тани сомнений не возникало. А следовательно, действовать предстояло, опираясь на чутье, интуицию и догадки, желательно - верные. Расследование еще толком не начиналось, а Таня уже ощущала себя словно в вязкой болотной жиже, заботливо подливаемой под ноги обеими противоборствующими сторонами. Черт, американцы и русские сцепились даже из-за того, каким образом следователь будет доставлен на "Бородино"! Никто не доверял компаниям-перевозчикам вероятного (ох какого вероятного!) противника. В конце концов соглашение о чартерном рейсе было подписано с компанией "Зигмунд Хаммер Инкорпорейтед", наследницей империи Хаммеров - семьи, веками служившей торговым посредником между Россией и Америкой даже в годы самых холодных отношений между двумя сверхдержавами. Разумеется, в экипажах этой компании шпион сидел на агенте и погонял разведчиком. Немало было и двойных агентов, действовавших уже не за идею, а лишь за шкурный денежный интерес. Все это подразумевалось само собой. Но обе страны устраивало это состояние условного разведывательного паритета, вот почему именно в этой компании был зафрахтован для Тани персональный лайнер. Поначалу путешествие в одиночку на огромном многопалубном судне показалось Тане чем-то близким к бреду сумасшедшего или, на худой конец, фантазией художника-сюрреалиста. Вокруг нее не было никого. Множество пустых кают, длинные безлюдные коридоры, рестораны, спортплощадки, танцевальные залы, библиотеки, театры, казино, - и нигде ни души. Экипаж старался не вступать в контакт с пассажиркой, за исключением тех случаев, когда это требовалось для исполнения ее заказов и пожеланий. В общем, все это напоминало путешествие на корабле-призраке. Лишь офицеры иногда набирались смелости, чтобы обратиться к странной женщине - полковнику Межпланетной полиции, которой надлежало исполнить секретное задание столь большой важности, что для нее одной был зафрахтован весь их лайнер. Единственным Таниным компаньоном (ох не стоил он этого слова!) был Крайгворм, великан огр восьми футов ростом, штатный сотрудник магоотдела Межпланетной полиции, которому предписывалось играть роль доктора Ватсона при несравненной примадонне Тане Лоусон, исполняющей партию Шерлока Холмса. Правда, в постановке бессмертного творения Конан Дойля "Холмс" всячески избегал встреч с "Ватсоном", предпочитая его обществу полное одиночество. Впрочем, через несколько дней полета атмосфера на лайнере изменилась; потеплело и отношение команды к своей пассажирке. Мужчины приветливо кивали ей, открыто выражали восхищение ее стройной фигурой и роскошными золотистыми волосами. Женщины бросали ей в спину ревнивые взгляды. Присмотревшись к экипажу, Таня сделала вывод, что у компании Зигмунда Хаммера есть трудности с подбором кадров. Эта бригада "шабашников" настолько привыкла к восхищению со стороны податливых и на все согласных гражданских пассажиров, что совсем потеряла чувство уважения к клиенту. Разумеется, Таня не стала утруждать себя встречей с капитаном, чтобы в его лице поставить на место весь экипаж. В конце концов, ей никто не мешал, и она решила не обращать внимания на недостаточно вышколенную и слишком развязную обслугу. Вздохнув, Таня вновь бросила печальный взгляд на погасший экран. Неожиданно ее осенила мысль: "Я знаю, с чего начать". Заодно это станет и маленькой местью капитану и всему фамильярному экипажу. Что ж, можно будет порадоваться умелому использованию дополнительных преимуществ реализации ее служебного плана. Подняв голову, Таня громко произнесла в потолок: - Капитан! Говорит полковник Лоусон. Спустя секунду раздался легкий щелчок, затем послышался голос: - Слушаю вас, полковник. Чем мы можем быть вам полезны? Черт побери! Опять эта дура - старший помощник - со своим омерзительным голосом! - Я спрашивала капитана, - строго уточнила Таня. - Извините, но капитан Ласки в настоящий момент занят подготовкой к причаливанию, - сообщила ей невидимая женщина - Это очень трудный маневр, я полагаю, вы и сами можете это оценить. После всего этого дамочка со сладким голоском позволила себе хихикнуть! - Рада, что вы находите это забавным, - по-прежнему строго и сухо заметила Таня. - И все же потрудитесь сообщить капитану, что я хочу поговорить с ним. Немедленно! У меня есть новые распоряжения для него. Повисло долгое неловкое молчание. Затем в громкоговорителях послышались приглушенные чертыхания, и наконец капитан Даски вышел на связь. - Что случилось, полковник? В чем дело? - недовольно спросил он. - Отрывать меня от маневрирования прямо посреди... Таня резко перебила его: - Я приказываю вам немедленно прекратить сближение, остановить корабль и приготовиться к отбытию в противоположном направлении. Ласки обалдело охнул, а затем запротестовал: - Нет-нет! Так нельзя. Это невозможно! - Очень даже можно и возможно, - заверила его Таня. - Мои приказы должны выполняться в точности и без обсуждений. Вы были проинформированы о моих полномочиях, когда брали меня на борт? Капитан, я вас спрашиваю: были или - Да-да, разумеется, я в курсе... Но, полковник Лоусон... русские... они не поймут... Это же опасно! - Долго гадать над причиной нашего маневра им не придется, уверяю вас, капитан. Ибо следующим моим приказом будет требование связаться с командным пунктом станции "Бородино". Сообщите им, что я не сделаю больше ни шагу, пока не поговорю с контр-адмиралом Амириани. Тишина. - Похоже, с внутрикорабельной связью у вас неполадки, - заметила Таня. - Не слышу ответа, капитан Ласки. Капитан, с трудом откашлявшись, пробубнил: - Да-да, полковник Лоусон. Сейчас все сделаем. Вполне привычное хамство. Впрочем, своего Таня добилась и довольно откинулась в кресле. Какое-то время она может быть спокойна: никто ее не потревожит. Сначала русский дежурный вызовет других старших офицеров, и они будут долго гадать, что она задумала. Будут искать в ее действиях двойной, тройной смысл. В конце концов они придут к выводу, что им ничего не остается, как разбудить посреди ночи большого босса - адмирала Амириани, чтобы дальше он сам разбирался в ситуации. Таня довольно улыбалась. Русские или американцы, штабные дундуки одинаковы во всех армиях вселенной. И главная их отличительная черта - ненависть ко всякого рода сюрпризам и неожиданностям. Чтобы убить время, Таня извлекла из внутреннего кармана формы своего "Ангела". Это было сделанное вручную устройство, очень популярное в далеком двадцать первом веке. В дни наибольшего увлечения этой штуковиной двое из трех жителей Земли имели при себе такое устройство. При помощи личного "Ангела" можно было решить все вопросы по работе, развлечься, записать и сохранить любую информацию, связаться с любым человеком, имеющим под рукой такую же машинку. И делалось это ничуть не хуже, чем сегодня. В том смысле, что при работе с "Ангелом" нигде вокруг не шныряли крошечные бесовские создания, напоминающие тараканов в кухне с погашенным светом. Таня нажала небольшую кнопку на боковой поверхности аппарата. Откинулась центральная крышка, открыв экран с крошечными кнопками-иконками. Ткнув ручкой в иконку с надписью "Повторный просмотр", Таня стала внимательно вглядываться в чередующиеся на экране кадры. Увидев лицо президента Соединенных Штатов, она сделала звук погромче. В этот момент президент Шон Гарсия как раз зачитывал обращение к "братьям-американцам, разбросанным по необъятным просторам галактики". Он призывал сохранять спокойствие и ждать, пока "трагический инцидент", тот самый, где "невинно погибли гражданские пассажиры", будет полностью и всесторонне расследован. Это хорошо, подумала Тани, вполуха слушая запись произнесенного несколько дней назад обращения президента Америки к американскому народу. Очевидно, слезные просьбы и воззвания почти всех высших должностных лиц Организации Объединенных Планет все же увенчались некоторым успехом. Призыв к спокойствию и обещание объективного, тщательного расследования силами Межпланетной полиции несколько поумерили пыл самых отчаянных "ястребов". Таня почувствовала себя увереннее. Как бы то ни было, но обращение президента, выдержанное в таком тоне, не лишало ее работу смысла и даже давало некоторую надежду на то, что результаты расследования действительно будут учтены при принятии дальнейших решений. Вздрогнув от неожиданности, Таня резко подняла голову. Кто-то внимательно смотрел на нее. x x x Дэвид послал сам себя куда подальше и захлопнул гремлин-шкатулку. Не стоило ему так долго и пристально пялиться на Таню Лоусон. Келлс следил за ее действиями с того самого момента, когда проскользнул на борт "Голубки". Но делал он это осторожно, чтобы не возбудить подозрения "объекта". Большинство профессионально подготовленных военнослужащих и полицейских обладали неким шестым чувством, позволявшим воспринимать сфокусированное на них внимание. Разумеется, Дэвид не рассчитывал, что Таня Лоусон за долгие годы службы в Межпланетной полиции не прошла подобного тренинга. Поэтому он всегда действовал предельно осторожно, открывая свою шкатулку и запуская гремлина в сенсорную систему корабля, чтобы вычислить, где находится и чем занимается полковник. Но сегодня предохранительный клапан чувства меры не сработал, давление в котле закипавших по мере приближения к цели боевых инстинктов превысило безопасное значение. Все его чувства работали в предельно напряженном режиме, и в какой-то момент система дала сбой, превратив Дэвида с точки зрения боевого устава в самого обыкновенного безумца. До сего дня Таня была для него лишь "объектом", за которым следовало присматривать. "Объектом", чьи мысли и мотивации действий оставались для наблюдателя под вопросом, пока своими действиями "объект" не подтверждал или не опровергал правильность догадок. День ото дня Келлс все больше восхищался профессионализмом полковника Лоусон, но спокойствия эти эмоции ему не прибавляли. И вот сегодня он впервые обратил внимание на то, как она красива, восхитился золотистыми волосами, спадавшими на элегантно подогнанную форменную тунику, загляделся на изящную линию ее профиля, когда Таня наклонила голову, чтобы прослушать переданное по внутренней громкоговорящей связи объявление. В результате он засмотрелся на нее, в первый раз увидев ее красоту и очарование, почувствовал в полной мере свое одиночество, а также одиночество и человеческую, чисто женскую ранимость этой внешне бесстрастной и неприступной сотрудницы отдела расследований Межпланетной полиции. "Уймись, болван, спрячь свою дурацкую башку", - одернул себя Дэвид. Сейчас не время разводить шуры-муры. Да и возможности, по правде говоря, нет никакой. Послышался тонкий, едва слышный голос: - Эй, шеф! Как насчет передохнуть? Дэвид тряхнул головой и посмотрел вниз, на зажатую в ладони маленькую коробочку. Это была последняя разработка высокой маготехнологии. В шкатулке обитала бригада микроскопических бесплотных существ - гремлинов, которые были натасканы на то, чтобы просачиваться в системы коммуникаций, оставаться там незамеченными и шпионить, не оставляя следов своего пребывания. Шкатулку специально разрабатывали и доводили до ума для корпуса "Одиссей". Пожалуй, во всей обитаемой вселенной едва ли нашлось бы с полдюжины устройств, подобных тому, что держал в руках Дэвид Келлс. Но даже среди этой полудюжины шкатулка, выданная Келлсу, особо выделялась дополнительными функциями, позволяющими наблюдателю оставаться незамеченным даже при встрече с самыми натренированными и опытными гномоищейками русских. - Ну что, шеф? - снова пропищал тонкий голосок. - Ребята говорят, что они изрядно подустали. - Ладно, - согласился Дэвид. - Отбой. Всем вольно! - Спасибо, шеф! - обрадованно пискнул гремлин, и шкатулка тотчас же стала холодной, словно мертвой. Дэвид отложил коробочку и подумал, как сильно он загонял эту мелкую нечисть в последние дни. С того момента как ему в голову пришла мысль воспользоваться "Голубкой", чтобы попасть на "Бородино", он почти непрерывно требовал от них активной работы. Да, что-что, а отдых гремлины заработали честно. Пусть поспят. Скоро снова за дело. Дело, которому конца и края не видно. Дэвид оставил "жучка" на макаронообразном переплетении проводов в пульте главного поста управления кораблем, а затем, пригнувшись, скользнул в вентиляционную шахту, по которой ему предстояло вернуться в корабельный склад. Нужно было поторапливаться. Оставался последний шанс сделать что-то с трупом. x x x Таня покачала головой. Ощущение, что за ней подсматривают, исчезло. А может быть, подумала она, его и вовсе не было. Может быть, она опять нафантазировала себе неизвестно что?.. Или нет? А если даже и так, если кто-то действительно подглядывал за ней, то большой опасности для себя в этом Таня не видела. Это совершенно не было похоже на чувство, которое она испытала в день получения задания. Вот тогда ей было по-настоящему страшно. Страшно ощутить рядом с собой присутствие неведомого зла. На этот раз тот, кто за ней наблюдал (именно наблюдал, а не наблюдала и не наблюдало), поначалу казался ей абсолютно холодным и нейтральным. Лишь сегодня он отверг свой нейтралитет, и от него повеяло осязаемо теплым, даже добрым чувством. В общем, таинственный взгляд был чувственным, даже откровенно сексуальным, но не угрожающим. Назвать его нежно влюбленным тоже было бы преувеличением, но ощущения, вызванные невидимкой, были приятными. На мгновение Таня ощутила, что краснеет, как девчонка, и поняла, что ничего не имела бы против того, чтобы встретиться с тем, кто так смотрел на нее, кем бы он ни был. Во всяком случае, если это член экипажа, то он очень хорошо маскируется. Других соглядатаев, а их в экипаже "Голубки" была чуть не половина, Таня давно вычислила и узнавала с закрытыми глазами, а этот до сих пор не выдал себя. Ей-богу, было бы крайне любопытно взглянуть на него! "Стоп, девочка! Пора возвращаться к реальности, - приказала себе следователь Лоусон. - Лодка любви не ждет тебя, подняв легкие паруса. Все эти домыслы - лишь плод твоего воображения! Результат незадушенной сексуальности, помноженной на сумму чувственных мечтаний и холода пустой уже много лет кровати. Прими в качестве успокоительной гипотезы, что за тобой подглядывала госпожа старший помощник капитана. Баба с таким сладким голоском непременно должна быть лесбиянкой". В громкоговорителях раздался голос капитана Ласки: - Мы только что получили переданный со станции "Бородино" коммуникативный сигнал. Следует ли мне подключаться к нему, полковник Лоусон? - Именно этого я от вас и жду, господин капитан, - ответила Таня, мгновенно взяв себя в руки и восстановив ледяное спокойствие в голосе. - И потрудитесь сделать это побыстрее. Все правильно, повторила она про себя. Экипаж, включая капитана, должен повиноваться ей беспрекословно. Скажет она прыгать в открытый космос - и они должны будут прыгнуть без вопросов и колебаний. - Есть, мэм! - отрапортовал Ласки. - Подключаю. В салоне полыхнула яркая вспышка, и Таня обернулась к ожившему экрану на носовой переборке. Оттуда на нее глядел по-мужски красивый, внушительно выглядящий русский адмирал - средних лет, седой, с крупными, словно вырубленными из камня чертами лица и весьма невеселыми глазами. От внимания Тани не ускользнула и напряженная улыбка на его губах. Что ж, похоже, ей и вправду удалось заставить их понервничать. - Приветствую вас, полковник Лоусон, - сказал адмирал по-английски с едва заметным акцентом. - Я контр-адмирал Амириани, командующий космической станцией "Бородино". Таня кивнула, но не стала ничего говорить, предпочитая подождать, когда адмирал сам закончит свою приветственную речь. И без представления она прекрасно знала, кто он такой. Знала она и кое-что о нем, в частности даже то, что почтенный адмирал по имени Петр Амириани предпочел бы сохранить в тайне от всех. Департамент разведки снабдил магистра расследований Лоусон весьма подробным досье на многих членов экипажа русской станции. - Официально передаю вам приглашение посетить нашу станцию, - улыбаясь еще шире, продолжал говорить адмирал. - Признаюсь, я очень ждал вашего прибытия, мадам. Ваша репутация известна всем нам. "Это уж наверняка", - подумала Таня, стараясь сохранять абсолютно нейтральное выражение лица Адмирал сделал паузу, видимо давая ей возможность вступить в разговор, но Таня лишь прищурилась, продолжая молча изучать его взглядом. Она решила потрепать ему нервы, заставить хорошенько попотеть. Чтобы скрыть нерешительность, адмирал прокашлялся и добавил к уже сказанному: - Позволю себе заметить, что гарнизон крепости с нетерпением ждет вашего прибытия. Мы воспринимаем ваш визит как большую честь для нашей станции. Мы подготовили для вас все необходимые материалы, разработали экскурсионно-ознакомительную программу и предусмотрели возможность отдохнуть. Надеюсь, вы не пожалеете о времени, проведенном у нас в гостях. - Подмигнув, адмирал шутливо погрозил Тане пальчиком. - Не все же работать, госпожа Лоусон, надо и отдыхать уметь, как говорите вы, амери... простите, как говорят американцы. Адмирал достал из кармана носовой платок и протер покрывшийся мелкими капельками пота лоб. Таня заставила себя подавить готовую расплыться на ее лице торжествующую улыбку победительницы. Вместо этого она наградила адмирала суровым взглядом. - Я буду вынуждена сообщить о вашем предложении своему начальству, господин контр-адмирал, - сухо сказала она. - Полагаю, в нашем штабе заинтересуются тем, в какой манере вы встречаете офицера Межпланетной полиции, прибывшего для расследования весьма серьезного инцидента. Адмирал поправил рукой воротник форменной рубашки. - Мы всего лишь хотели проявить гостеприимство, - виновато сказал он. - Отдых, который я упомянул, вовсе не означает черствого, бездушного отношения к случившемуся как с моей стороны, так, ручаюсь, и со стороны подчиненных мне офицеров. Позволю себе сообщить, что мы, как и вся галактика, потрясены трагедией и скорбим по бессмысленно и безвременно погибшим людям. Неожиданно адмирал Амириани нахмурился, видимо решив, что он зашел слишком далеко в самобичевании. - Но это не означает, что мы признаем себя виновной стороной в данном инциденте! - отбарабанил он. Тут Таня ощутила знакомое присутствие и ни с чем не сравнимую вонь. Оглянувшись через плечо, она убедилась в правильности своих предположений: в салон ввалился Крайгворм. Судя по ужасу, застывшему в рубиново-красных глазах огра, тот уже некоторое время подслушивал разговор Тани с адмиралом и не был в восторге от тональности этой беседы. Таня не стала обращать на Крайгворма внимания, сосредоточившись на том, что говорил командующий русской космической крепостью. - "Холидей Первый" был сбит - это несомненно - в результате диверсии, - настаивал адмирал Амириани. - Разумеется, точно никто не знает, кто провел эту акцию, но у нас, офицеров станции, есть на этот счет свои догадки и предположения. - Так и запишем, адмирал, - кивнула Таня. - Но я никак не возьму в толк, какое отношение все это имеет к стоящей передо мной проблеме. А ведь из-за этой проблемы я оказываюсь лицом к лицу с необходимостью прервать командировку, немедленно вернуться в штаб-квартиру Межпланетной полиции с тем, чтобы доложить о имевших место с вашей стороны попытках повлиять на ход расследования. У адмирала отвисла челюсть. "Очаровательное зрелище, весьма забавно", - отметила про себя Таня. - П-прервать командировку... - заикаясь, пробормотал командующий, - повлиять н-на ход... штаб-квартир... я... это... ну... Тем не менее спустя пару секунд командующий станцией "Бородино" взял себя в руки, как и подобает настоящему офицеру, выслужившемуся к тому же до звания контр-адмирала, и, вытянувшись в струнку, в лоб заявил: - Разрешите узнать, в чем состоит наша попытка влиять на ход следствия, полковник Лоусон? - Почему, адмирал, я была подвергнута процедуре личного досмотра вашей службой безопасности на подлете к границам сектора станции? И кто посмел без моего ведома отключить панораму внешнего обзора? Вопрос был задан таким тоном, что походил скорее на обвинение и требовал в качестве реакции не ответа, а оправданий. Таня искоса взглянула на Крайгворма, который, опустив здоровенную башку, с преувеличенным вниманием разглядывал свой сверкающий "Ролекс". Крайгворму вся эта затея со скандалом с русским командующим была явно не по душе. Тем временем контр-адмирал Амириани отыскал в себе здравый смысл и даже мудрость, достаточные, чтобы выразительно нахмуриться с самым что ни на есть задумчивым видом, а затем с предельно простодушным выражением на лице заявить: - Но... а что, собственно, в этом такого, полковник Лоусон? Общий досмотр любого приближающегося к станции корабля и личный досмотр всех, кто находится на его борту, - это формальная, рутинная, но тем не менее обязательная и необходимая процедура. В