ебе был паренек, бойкий. Вот только не повезло ему. Увлекся этой каллиграфией, рунной магией... Ну да ладно, хорошо, если ему удалось оттуда вырваться, я теперь, если разобраться, его должник. - Вы хотели иметь учеников, милорд декан? Волшебник ответил не сразу. - Умеешь ты спрашивать, молодой мэтр, - наконец усмехнулся Темный, однако на сей раз его усмешка получилась куда как злой. - Тебя обманывать не хочу - нет для меня чести учить ваших. Не люблю я людей, видишь, какая история. В этот мир мы пришли первыми. Не так уж и давно, даже по вашим меркам. А потом... потом твое племя подоспело. Неясыть. Парень коротко взглянул на декана и ничего не сказал. - Даже не хочешь узнать, откуда мне твое имя ведомо? - невольно удивился Темный. - Станете учить - скажете, милорд декан. - А ты нахал, - покачал головой чародей. Парень только пожал плечами. - Я не знаю здешней игры, милорд. Кто-то стер у меня из головы все установления, порядки, предрассудки, склонности и все такое прочее. Иногда это может оказаться очень полезно, милорд. - Может, ты и прав, AEcduaet, - хмыкнул декан. - Знаешь такое слово? - Нет, милорд, но полагаю, что на вашем языке оно означает мою расу. - Ишь ты! Верно... Ну так вот, мы были здесь первыми. А потом пришли вы. А потом гномы, потом эльфы, потом - все остальные. Орки последними пожаловали, вот и довольствуются теперь Волчьими островами... Они миновали белую арку. Неясыть увидел широкий мощеный двор, тут и там в кадках росли диковинные кусты с удивительными серебристо-белыми листьями и неестественно яркими пурпурными цветами, распространявшими вокруг себя мягкий сладковатый аромат. В середине этого двора журчал фонтан, мраморный маг в белых одеждах торжественным жестом поднимал посох, из навершия била мощная струя воды, поражая груду бесформенных темных камней, словно бы оплавленных буйством яростного пламени. Разбиваясь, вода тысячами журчащих струек стекала в выложенный голубоватым камнем глубокий бассейн, где, временами высовываясь из воды и вздыхая, плавали золоточешуйные морские павлины, то и дело распуская дивные свои радужные плавники. Проходя мимо фонтана, Темный обиженно нахмурился, на безбровом лице задвигались чешуи - декан не мог нахмуриться, подобно обычным людям. - Это памятник их победе? Но ведь не в Войне Волка, правда? - Правда, - проворчал декан. - Это было еще раньше... как мы говорим, в Войну Быка. - Быка? Почему Быка? - удивился Неясыть, изменив своей обычной невозмутимости. - Наконец-то хоть чему-то удивился, - хмыкнул Темный. - А то я уже готов был подумать, что ты все-таки прикидываешься. Война Быка - вторая война между нами и вами, людьми... Тогда здесь уже появились эльфы, и обычные, и эти, нарнийские, что называют себя Темными... правда, темности в них - кот наплакал, как говорят у вас, но это уже другая история. Счет времени у нас иной, не как у людей, мы не считаем солнечные годы. Война Волка получила свое название не только потому, что велась в основном на Волчьих островах. Но и потому, что по-нашему пришлась на... м-м-м, по-вашему и не скажешь... не год, не день, не час, конечно же... на Время Волка, пожалуй. Время Быка - когда великое равновесие покачнулось, все грозило сорваться в хаос, и соплеменники мои решили использовать выгодный момент. - Почему же тогда они все время говорят о какой-то Тьме, если это просто была война народов? - Потому что в той войне мы победили, - сухо и нехотя отозвался декан. - На Аррасской равнине мы, Duott , встретили вас, Жзрщжю, вместе с этими волосатыми карликами - Zweorg - и славно потешились. Бой вышел на славу... трупы на пять лиг во все стороны лежали сплошным ковром, точно скошенная трава... - Не может быть, - ровным голосом перебил Неясыть. - Двадцать пять квадратных лиг - чтобы покрыть их все телами, нужно более трехсот двадцати миллионов трупов. Во всем мире даже сейчас не наберется более пятисот миллионов живых. Декан изумленно воззрился на него. Тот продолжал, как ни в чем не бывало: - Средний рост воина с шлемом - две эбинских сажени. Ширину, завышая для простоты и опять же учитывая доспехи, примем за полсажени. Значит, труп, лежащий на спине, занимает ровно одну квадратную сажень, В эбинской лиге три тысячи шестьсот саженей, следовательно, двадцать пять квадратных лиг - триста двадцать четыре миллиона квадратных саженей. А поскольку мы выяснили, что на каждый труп в среднем требуется одна квадратная сажень, то... Декан оскорбленно молчал. - На что тут обижаться, это ж правда, - равнодушно заметил Неясыть. Казалось, ему все равно, как отнесется к нему его будущий наставник. До самого входа в главный корпус Академии они шли молча. - Ну конечно же, тела лежали не как селедки в бочке, вплотную друг к другу, - наконец проворчал Темный, когда они оказались на отдраенном до нестерпимого блеска крыльце, выложенном слитками чистого серебра. Истершиеся регулярно менялись, чтобы, упаси Спаситель, нигде не возникло и малейшей впадинки, способной опозорить цитадель Высокого Волшебства. Фесс невольно помотал головой. Что на него нашло? Он слишком уж заигрался в этого холодного и пустоголового парня, того и гляди новая маска станет настоящим лицом! Он же был совсем, совсем не таким! - Прошу простить меня, милорд декан. - Неясыть - Фесс постарался вложить в эту фразу побольше теплоты. - Я... я не хотел. Желтые глаза вновь воззрились на него - пристально и остро. - Заигрался, парень? - негромко спросил декан. - Да, да, понятно, понятно... ну что ж, забудем. Они миновали крыльцо, поднявшись по блистающим ступенькам. Новоиспеченные аколиты, которым еще только предстояло стать настоящими магами, в почтительном, торжественном молчании рассаживались на длинных, натертых до блеска желтым воском скамейках в просторном актовом зале. У дальней стены зала, украшенной жуткими мордами каких-то мумифицированных страшилищ, проходило возвышение, нечто вроде длинной кафедры, за которой сейчас вновь расселись все двенадцать деканов и ректор. Фесс - Неясыть заметил, что "его" декан сел с самого краю, два кресла рядом с ним остались свободными, третье же занял сам ректор - вроде как "принял удар на себя". Теперь речи стали еще более пространными. По очереди вставали все деканы, подробно рассказывая о своих факультетах, программах, кафедрах; Фессу смутно припоминалось, что такое уже случалось в его жизни, он явно где-то учился - уж не той ли же магии?.. Слушал он не слишком внимательно, доверившись навыкам, - и они не подвели, четко вычленив из словесных кружев только нужное, однако ничего не забыв и не упустив. Сперва все аколиты посещали факультет общего волшебства, с кафедрами формул астрала, магии предметной, мысленной, ритуальной, общей стихийной. Здесь же имелась кафедра принципов, где новичкам втолковывали общие правила составления новых заклятий. Было и еще несколько кафедр, которые Фесса потянуло назвать "общеобразовательными": высшего счета, движения тел, элементов и элементалей, топонимики, древней и новой истории. Все это занимало без малого целых два с половиной года. По истечении их аколит считался уже не Учеником, а Подмастерьем и ног носить при себе короткий резной жезл, как знак своего умения. В середине третьего года учебы начиналась специализация. Отдавшие свои шары факультетам стихийной магии начинали совершенствоваться в тонких принципах управления четырьмя великими первоначалами; те, чей выбор пал (и совпал) на алхимиков, целителей, священнослужителей или же занимавшихся Нелюдью, уединялись в лабораториях, скринах и бестиариях. Там они проводили еще три полных года, после чего следовала двенадцатимесячная самостоятельная работа, заканчивавшаяся оформлением трактата и защитой его перед советом ученых мужей Академии: трактат посвящался или разработке новой трех - четырехзвенной системы заклятий, или описанию нового вида нечисти (недостатка материала не ощущалось. Змеиные леса к востоку от Кинта и на островах Огненного архипелага с готовностью выбрасывали из своих глубин все новые и новые виды страшилищ), или изучению свойств нового эликсира. Архивисты сдували пыль с пожелтевших хроник - их в подвалах Академии хранилось еще на много поколений историков, - и примерно тем же занимались знатоки древней магии, старательно исследуя свойства попадавших в руки Академии старых амулетов и оберегов. Защитив и сдав на вечное хранение в архив Академии свой трактат, аколит переставал быть, собственно говоря, аколитом, Учеником или Подмастерьем, превращаясь в полноправного мага, которому разрешено носить вожделенный длинный посох. После выпуска маг считался свободным и мог заниматься чем угодно, лишь не забывая платить в пользу выучившей его Академии необременительный, но ежегодный налог. Отчего-то никому и в голову не приходило от него уклониться. Ректорат помогал тем, кто хотел найти работу или по каким-то причинам не мог вернуться в родные места - все земли, все города от Волчьих островов до Огненного архипелага, побережья Моря Ветров, Надежд и Призраков - отовсюду короли и герцоги, свободные бароны и вольные купеческие города - все слали снабженные множеством печатей грамоты-прошения. Жаркому Кинту, например, требовались адепты водной стихии и мэтры-знатоки Нечисти - во множестве. Оно и понятно, Змеиные Леса занимали половину территории огромного острова Кинт и джунгли не собирались останавливаться на достигнутом, упорно наступая на возделанные людьми земли. Все время, пока шла учеба, аколиты жили прямо тут же, в Академии, при своих факультетах, вокруг зданий которых выросли настоящие городки. Все в Академии блистало чистотой, нигде ни облупившейся краски, ни поломанной дощечки, ни выбившегося кирпича... Слугами здесь были мелкие зеленокожие гоблины, мирные, тихие, покорные, куда как отличавшиеся от орков, своих более старших собратьев, полным отсутствием свирепости, воинственности и какого бы то ни было боевого духа. Судя по всему, положение вечных слуг, покойная сытая жизнь полностью устраивала эти создания. Но не Фесса. Неясыть - Фесс и его декан медленно шли по дорожке, обсаженной цветущей сиренью (цветущей, несмотря на неподходящее время года) и вымощенной сиреневатым же, в тон, камнем. - Сейчас повернем направо - и дома. - В голосе Темного слышалась горечь. Территорию Академии надвое рассекал глубокий канал, подъятая магией из глубин вода текла к морю. На берегу стояло длинное одноэтажное белокаменное здание под рыжей черепицей, удивлявшее даже на первый взгляд своей неухоженностью. Половина окон зияла выбитыми стеклами; на кровле тут и там видны были широкие, кое-как забитые полусгнившими досками прорехи. Деревянное крыльцо покосилось и отчаянно скрипело, словно жалуясь на судьбу. - Нам сюда, - смущенно сказал Темный. Фесс... или нет, скорее, это был именно жестокий и равнодушный Неясыть, посмотрел в этот миг на декана с плохо скрытым презрением. - А что ты хотел, мальчишка?! - внезапно взорвался чародей. - Поступил в учение к Тьме и хочешь, чтобы здесь, в цитадели Белого Совета, тебя встречали фанфарами и фейерверками?! Один я тут, понимаешь, уже сколько лет - один! Кабы не я, эта развалюха давным-давно бы уже сама рухнула. Так что половину своего времени я тут на лесах провожу... латаю, что еще можно подлатать. - Стропила просели, - чуть виновато сказал Фесс. - Менять надо, пока вся кровля не поехала... - Менять, менять... сам знаю, что менять, - уже куда тише проворчал декан, видимо, успокаиваясь. - Да только как это поменяешь? Сам я такой магией не владею, А эти... остальные... как говорится, зимой снега не допросишься. Мы же Темные! - А друг с другом? - осторожно полюбопытствовал Неясыть - Фесс. - А друг с другом они очень даже ничего, - признался декан. - Они не злодеи. Неясыть, никого не угнетают и не убивают. И перед Святой Инквизицией за схваченных всегда заступаются, когда могут, - выкупают, выменивают... я слышал, даже сбежать кое-кому помогли. Он с натугой, несмотря на всю свою явно громадную и нечеловеческую силу, отвалил тягостно скрипнувшее полотно двери, сработанное из каких-то черных костей неведомого чудовища. Основу составляли два перекрещенных витых рога; покрывавшая некогда их поверхность тонкая резьба успела стереться за минувшие годы. На одном из рогов в самой середине двери кто-то, потратив, наверное, целую пропасть усилий и старания, выцарапал бранное слово, Фесс достаточно поднаторел в эбинском, чтобы понять смысл. - И не просто ведь так накарябали, - с грустью заметил декан. - Еще и заклятьем защитили. Который день мучаюсь - по сею пору не распутал. Не силен я в этой их новомодной магии, что поделаешь, Неясыть, не силен. Мне эту дверь испепелить куда проще... Они вошли внутрь. Фесс покачал головой - о некоторых домах принято говорить, что они, мол, знавали "лучшие времена", однако этот, похоже, таких времен не знавал вовсе. Даже сами стены были выложены здесь кое-как, на скорую руку, чуть ли не в один кирпич, отделаны явно наспех и без всякого тщания; об украшениях и говорить не приходилось. Неясыть - Фесс оказался в небольшом помещении, для которого больше всего подходило слово "прихожая", с голыми коричневатыми стенами, с проступившими кое-где пятнами от протечек; доски пола рассохлись и противно скрипели при каждом шаге. Кое-где на стенах виднелись кривоватые полки: на каждой уже успел собраться изрядный слой пыли. - Убирать-то тут некому, - перехватив взгляд Неясыти, пояснил декан. - Вот сам с тряпкой и ползаю, случается. Когда руки дойдут... Судя по всему, случалось это куда как редко. Вправо и влево уходили два длинных и узких коридора, скупо освещенных редкими масляными плошками. Факультет малефицистики, где избранные должны были постигать саму Тьму, на поверку выглядел словно забытая провинциальная гостиница. "Небось и тараканы тут есть", - подумал Неясыть. Тараканы тут и вправду водились. Большие, рыжие, усатые. Словно разбуженные стуком шагов, они вылезали из своих убежищ вдоль рассохшихся и отставших от стены плинтусов, шевелили усами, нехорошо поглядывая вслед пришедшим. Про себя Фесс дал молчаливый зарок при первой возможности расправиться с наглыми гадинами. Почему же декан не уничтожил их своей властью?.. Еще давно?.. - Почему, почему... - проворчал декан. - На мне зарок Белого Совета. Не убивать посредством магии. Ни прямо, ни косвенно, ни опосредованно. Вот и приходится терпеть. Во всей Академии их уже прикончили, так они теперь у меня тут собрались. И в походы отсюда ходят... на другие факультеты кормиться. - Он невольно ухмыльнулся. - Хоть в этом досажу Светлым!.. "Досажу Светлым, - с горечью подумал Неясыть - именно Неясыть, а не Фесс, правда, опирался он при этом на изрядно прореженную, но все-таки не столь короткую, как его собственная, память Фесса. - "Досажу Светлым", ничего больше его не волнует!" Они прошли по коридору, мимо многочисленных закрытых дверей, пока коридор наконец не закончился довольно большой полутемной комнатой. - Ничего, с тараканами, полагаю, разберемся, - пробормотал парень, с заметным интересом оглядываясь по сторонам. Судя по всему, это была штаб-квартира Темного, деканат факультета малефицистики, по совместительству - лаборатория, библиотека, кабинет и спальня. Тут еще поддерживался некий порядок. Во всяком случае, пыли на корешках книг не было, хотя заставленные громоздкими черными фолиантами полки поднимались к самому потолку. В углу причудливым жирафом застыла стремянка. Комната - или, вернее сказать, небольшая зала - находилась в торце здания, окна выходили на все три стороны. - Тебе придется привести в порядок соседнюю, чтобы спать и заниматься, - Декан виновато развел руками. - Я, гм, как бы это выразиться поделикатнее... э-э, не ожидал, что хоть кто-то отдаст мне свой шар, и потому, признаюсь, не готовился... - Ничего, - махнул рукой Фесс. - Не впервой. - А откуда ты знаешь, что не впервой? - внезапно насторожился волшебник. - Знаю, - холодно пожал плечами Неясыть. - Я же не разучился говорить. И знаю, что не разучился. Руками работать я тоже не разучился, так что справимся. - Тебе как аколиту положены кормежка и одежда, - сообщил декан, - Сходи пока что к мэтру интенданту, а я посмотрю, что тут можно с твоим жильем сделать... Выспросив у декана дорогу, Фесс вновь вышел на крыльцо. Академия кипела, словно настоящий муравейник: длинные шеренги новоиспеченных студиозусов волокли свернутые матрасы, тюки с одеждой, книги, еще какие-то обиходные веши; на вышедшего из цитадели Темных человека разом устремились десятки не предвещавших ничего хорошего взглядов. Фесс не сомневался - вздумай ему спросить хоть о чем-нибудь этих людей, самое меньшее, что они сделают, - это плюнут ему в лицо. Вернее сказать, попытаются плюнуть. Он на миг собрал в комок и вновь распустил мышцы. О да, он знал, как заставить тело превратиться в оружие даже более страшное, чем все мечи и копья на свете, он без труда проложил бы себе дорогу через толпу этих глупых увальней, не знающих приемов правильного боя... "Если только они не из Храма", - вдруг подумал осторожный и отнюдь не кровожадный Фесс, оттесняя вдруг взалкавшего крови Неясытя. Храм... да, это предстояло тоже выяснить, во не теперь, конечно же, не теперь. Он направился к интендантскому корпусу. У широких ворот с гордым гербом Академии - лучащийся факел в высоко поднятой человеческой руке - толпился народ. Получать первый волшебнический харч и обновы выстроилась целая толпа. Возникла очередь, длинная, ругающаяся, обильно потеющая, то и дело взрывающаяся визгом, если кому-то начинало казаться, что сосед пытается пролезть вперед него. Трещали воротники и рукава, в ход немедленно пускались кулаки. Отчего - то выяснение отношений на столь примитивном уровне магами здесь допускалось. Фесс надменно задрал подбородок и двинулся прямо в ворота. - ЭЙ, ты куда, дубина темная! - немедленно заорали ему в затылок. Чья-то рука вцепилась ему в плечо... и немедленно сорвалась, а владелец ее, вопя во всю глотку, принялся баюкать торчащую как-то непривычно вбок неподвижную кисть. Фесс не бил, он довольствовался всего одним стремительным и для глаза почти неразличимым движением - правда, из самых жестоких в своем арсенале. Неясыть в его душе взвыл от радости. - Неужели я такое чудовище? - ошарашенно пробормотал Фесс себе под нос. И, вероятно, этот вопрос отразился у него на лице - потому что больше ему никто дороги на заступил. Не заступил до самой интендантской стойки, когда из угрюмо ощерившейся, но не решавшейся броситься на него всем скопом толпы разом вышли двое. Первый, высокий и изящный, казался даже более гибким, чем сам Фесс. Дивные золотистые волосы падали до плеч, ноздри тонкого аристократического носа трепетали от гнева, широкие глаза метали искры - в парне явно чувствовалась эльфийская кровь. Совсем еще юный, почти что мальчик, еще не начавший бриться, в роскошном золотисто-зеленом камзоле с галунами и шикарном берете с длинным павлиньим пером. На боку у него висела внушительного вида рапира - очевидно, здесь, в стенах Академии, запрет на ношение оружия соблюдался не так строго, как на площади Черного камня. Второй, вставший плечо к плечу с аристократом, напротив, казался только что оставившим соху. Тоже высокий, но и широкоплечий, с мощными мускулами; одет он был в чистую белую рубаху и простые домотканые порты. Соломенные волосы, нос картошкой и целая россыпь веснушек. Этому парню было на вид лет пятнадцать, щеки и верхняя губа его уже успели познакомиться с бритвой. По сравнению с ними Фесс выглядел стариком. Да он и впрямь был намного их старше - точнее, был бы, не случись этого загадочного провала в памяти. - Тута, значить, у нас поперед не лезут, - негустым приятным баском сказал конопатый. - Ты, эта, паря, стань-ка назади, где все. А то я таких нахальных, извиняй, терпеть не могу. Неясыть не остановился, не повернул головы, и выражение его лица не изменилось. Наверное, Фесс поступил бы совершенно иначе, улыбнулся бы, хлопнул конопатого по плечу, и вскоре они стали бы лучшими друзьями - но в тот миг верх взял именно Неясыть, пришедший в неистовство от того, что ему кто-то осмеливается сопротивляться. Вспышка ярости оказалась настолько ослепляющей, высвобожденный из-под спуда воспитания и традиций гнев - столь сладким, что Фесс и глазом моргнуть не успел, как рука его, слишком хорошо привыкшая рубить и колоть, метнулась вперед атакующей змеей, проскальзывая, казалось, между самими частицами воздуха. Пальцы Неясыти, сейчас скрюченные, подобно настоящим совиным когтям, уже почти коснулись веснушчатого лица, когда уже не беспамятный Неясыть, а сам Фесс ощутил жаркую волну магии. В этом мире она была грубой, слишком много прямой силы, слишком мало тонкой работы на отдалениях (правда, в чем суть этих самых отдалений, Фесс бы сейчас припомнить не смог), однако отбить внезапную атаку он не смог. Наверное, прежний Фесс справился бы с этим без труда, а вот этот... Его швырнуло на пол. Мальчишка с эльфьими глазами гордо поставил ногу ему на грудь и патетически вскинул руку. Давящий поток прервался. И вновь - прежний Фесс справился бы с этим играючи. Он взял бы верх и вышел победителем из схватки меньше чем за секунду, но некогда намертво вплавленного в память движения больше не было, там зияла пустота, и потому первый рывок Фесса пропал втуне. Сапог аристократа надавил на кадык Неясыти, и в голове взорвался настоящий фейерверк боли. Мальчишка не поколебался бы убить врага, сочти он это сейчас необходимым. И все-таки аристократ-полуэльф ошибся. Нога его оказалась стоящей чуть дальше, чем нужно, и Фесс, без затей и чудес крутнувшись на полу, ободрав себе спину и локти, попросту отшвырнул от себя мальчишку, прежде чем успел вмешаться его конопатый дружок. Дурак. Молодой дурак, мелькнуло в голове Фесса, когда забывшийся паренек спиной вперед полетел в дальний угол, а сам Неясыть оказался на ногах. Когда враг лежит, его надо убивать. Немедленно, и более того, сейчас же. Конечно, юный полуэльф не мог предвидеть, что его противник настолько быстро избавится от шока - сколько-нибудь опытный боец это обязательно бы учел, несмотря ни на что, - например, он, Фесс. Однако Неясыть понимал, что его успех - не более чем случайность. Он помнил лишь какие-то обрывки того, что должен был, тело забыло слишком многое, а сознание еще даже не успело это как следует переварить; ввяжись Неясыть в серьезную драку, ему это могло бы очень дорого обойтись. Веснушчатый парень, тоже не робкого десятка, в свою очередь попытался сплести что-то опрокидывающе - давящее, но в это время гомонящая толпа студиозусов как-то подозрительно быстро раздвинулась в стороны, и взорам драчунов предстал сам милорд ректор во всей красе. - Что такое? Что за шум? - строго произнес он, явно делая вид, будто не понимает, что здесь произошло. - Только-только стали аколитами - и уже нарушаем устав нашей Академии? Мальчишка с эльфьими глазами кое-как выбрался из угла, непостижимым образом придав своей скособочившейся от боли фигуре известную элегантность, и вежливо поклонился. Воспитывался во дворце, совершенно ясно, подумал Неясыть, и скорее всего - в северном Эгесте, там знать эльфов любит. В основном, конечно, эльфиек, но и эльфы тоже в цене - так, по крайней мере, утверждал Парри. - Милорд ректор, - изящный полупоклон, правая рука и левая нога успевают выписать какое-то почти танцевальное па из арсеналов высшего этикета. - Сей человек, аколит Тьмы, имел дерзость войти в этот покой, расталкивая иных добрых студиозусов, и тщился пробраться без очереди! Когда же мы с этим добрым братом, - второй, не менее изящный жест в сторону веснушчатого парня, - попытались усовестить его, напал на нас. По счастью, наше - и этого доброго студиозуса тоже - умение остановило наглеца. Так это было, милорд ректор, в чем я, Эвенстайн из Бларри, что в северном Эгесте, ручаюсь своей благородной кровью и честью моих благородных родителей. Конопатый "добрый студиозус" выслушал эту речь с разинутым ртом. - Благодарю тебя, ученик Эвенстайн из Бларри, - ректор слегка склонил голову. - Имел честь в свое время знавать твоего благородного родителя... - Вы оказываете нам честь этими воспоминаниями, милорд ректор... - А ты что скажешь? - Ректор повернулся к веснушчатому. - А-а, э-э-э, м-милорд р-ректор, так все и было... ну, значить, как господарь Эвенстайн сказали... - Зовут - то тебя как, добрый ученик? - Бахмут я, ваша милость, Бахмут из деревни Петухи, уезд Смирра благородной Эгестской земли... - Все понятно, мой добрый Бахмут. А ты мне что скажешь? - Это уже было обращено к Фессу. Неясыть успел заметить, что, осведомляясь у аколитов насчет их имен, ректор слегка лукавил - их, само собой, он знал, они были на браслетах, и уж не ему с его магией было терять время на вежливые вопросы с ответами, если и впрямь требовалось что-то быстро узнать. Однако на его собственном, его, Фесса, браслете имени не было. Только разлитая по неведомому материалу чернота. - Неясыть, - коротко сказал Фесс. Ректор поднял брови - как бы в изумлении. - Неясыть меня зовут. Не понимаю, в чем дело, милорд ректор, - я просто зашел в это место посмотреть, туда ли точно меня послали; у меня и намерений не было куда-то вставать или что-то получать. Я шел мимо, хотел увидеть все собственными глазами, а тут... один за плечо стал хватать, эти двое в драку полезли. А я им отчетов давать не обязан. Ректор поднял брови. - Ишь ты... А почему же не спросил ни у кого? - Мой цвет не слишком любим другими аколитами, милорд, не хотелось раздражать их понапрасну. - И поэтому одному из них ты... ну да, сломал запястье, другому это едва не стоило целостности позвоночника... - Я не применял против них магию, милорд. Только честные кулаки. А вот у этого, - Фесс кивком указал на конопатого Бахмута, - силы раза эдак в два побольше, чем у меня. Да и рука куда как потяжелее. Фесс вывертывался, обтекаемые фразы сами собой слетали с его языка, память, казалось, выуживала недостающие навыки прямиком из подсознания - но чувствовал себя воин, конечно же, скверно. Что на него нашло? Он ведь не был таким жестоким, он точно помнил это, не мог восстановить в памяти конкретные обстоятельства, но чувство - в нем он обмануться не мог. Он был бойцом, он был воином, он привык отвечать ударом на удар - но тогда, наверное, было и чему сдержать его гнев и его страсти. А теперь?.. Теперь он воистину - Неясыть, хищный и жуткий обитатель края полярной Тьмы, ужас мирных крачек, налетающий, что ни ночь, за своей кровавой данью... Ректор тем временем молчал, озабоченно потирая гладко выбритый подбородок. - Ты складно оправдываешься, ученик Неясыть. И да, формально ты ни в чем не виноват. Ты никого не оттолкнул и ничего не пытался получить. Но скверно, что ты не хочешь покаяться и что ты лжешь своему главному наставнику, ибо факультет малефицистики входит в состав вверенной моему попечению Академии, и значит - я в ответе за все, что здесь творится. Прими же мое увещевание - отринь злобу, не внимай так уж безоглядно продиктованным обидой речам твоего декана - и тогда Тьма и Свет соединятся в тебе гармонично. Во всяком случае, я очень этого хочу. С этими словами ректор повернулся и двинулся прочь, мимо молча и оробело взиравших на него студиозусов, уводя с собой того бедолагу, которому Неясыть походя сломал руку. Фесс пошел следом. Не могло быть и речи, чтобы после всего случившегося становиться в очередь. Краем глаза он заметил, что Эвенстайн и Бахмут, успевшие получить им причитавшееся, двинулись следом. "Вам мало, ребятки?" - зло подумал Неясыть. Фесс поспешил его одернуть, но вспышка гнева была слишком сильна. Парень остановился, давая преследователям понять, что они замечены и продолжать погоню едва ли стоит. Впрочем, они и не скрывались. - Эй, как там тебя, Неясыть! - властно окликнул его Эвенстайн. Видно, у себя дома мальчишка успел выучиться повелевать, при том, что он едва ли был законным сыном. Фесс не обернулся. Ему нет до них дела. Пусть говорят все, что угодно, Фессу, воину, и в самом деле было безразлично, что там от него хотят двое мальчишек, но Неясыть в его душе прямо-таки озверел. Фессу стоило немалых трудов погасить еще и эту вспышку. За своей спиной он услышал басок Бахмута: - Прощения прошу, господарь, да токмо не так с этими обходиться надо... Эвенстайн что-то недовольно проворчал, однако же уступил. Конопатый аколит в два прыжка поравнялся с Фессом. - Погоди, Неясыть, погоди, пожалуйста. - Он примирительно поднял вверх согнутую в локте руку. - Перемолвиться нам... - О чем? - холодно спросил Фесс. - Да мы вот с господарем Эвенстайном хотели... - С господарем Эвенстайном из Бларри, холоп, - холодно бросил второй - мальчишка, подходя вплотную. - Нарушаешь устав, мальчик. - Фесс (теперь уже не Неясыть, а именно Фесс!) презрительно сощурился. - Здесь нет сословных различий. В Академии аколиты одного года называют друг друга по именам. Ты плохо слушал речь милорда ректора? - А ты, верно, еще глупее, чем хочешь казаться, - ничуть не смутился Эвенстайн. Нарочито напряженная поза Фесса, похоже, его нимало не пугала. - Разве ты не знаешь, что это правило здесь никто не выполняет? Наставники сами - или из благородных, или выслужившие дворянство. Думаешь, им приятно, если какой-нибудь Коровин сын их начнет по плечу хлопать? Тая что, холоп... Он был умел и ловок, этот парнишка с доброй толикой эльфийской крови в жилах. Говоря дерзости, распаляя противника, он исподволь готовил магический удар - наподобие ножа в спину. Он уже умел побеждать и преотлично понимал, что победителей не судят; но побежденных зачастую не берут в плен, а попросту вешают. Удар Фесса пропал втуне, его самого швырнуло прямо на камни; да, его боевое искусство - а ведь он точно помнил: было оно, было! - теперь, увы, никуда не годилось. Эвенстайн успел увернуться, быстро прищурился, с явной натугой прошептал несколько слов - и спеленутого незримыми путами, точно ребенка, Фесса подняло в воздух. Нимало не стесняясь окружающих, Эвенстайн от души заехал Неясыти кулаком в ребра, - Лихой, да? - брызгая слюной, прошипел мальчишка. - Думал, все можешь? Один ударчик выучил - и ты непобедим? Эх, эх, жаль, меча у тебя нет, а то я бы уши-то тебе пообкарнал. Дурак ты, холоп, дурак, а туда же - Тьму постигать взялся! Сцена получилась донельзя нелепая. Ни Эвенстайн, ни Бахмут не прятались, все это творилось прямо на глазах у остальных учеников; задыхаясь от унижения и ярости, Неясыть метко плюнул прямо в роскошные эльфьи глаза мальчишки. - ...Svorte тебе в рыло, - прохрипел Неясыть, использовав одно из позаимствованных у Парри бранных слов - как он теперь понял, восходило оно аж к языку сородичей его декана. Мимо них шли многие, однако никто почему-то не остановился - даже поглазеть. Внезапно путы ослабли - словно кто-то перерезал их ножом. Неясыть мягко спружинил, приземляясь на ноги, и... - Оставь его. Неясыть, - устало сказал Темный, вдруг оказавшись рядом и крепко беря своего ученика за локоть. - А вы, милостивый господарь, ступайте к своему декану. Ступайте, ступайте, не сверкайте на меня глазами, я вам не по зубам. - Пока не по зубам, отродье Тьмы! - Мальчишка плюнул на камни под ноги декану. Тот лишь пожал плечами. Второй плевок просто вспыхнул в воздухе. - Идем. Неясыть, - произнес декан. - Идем, я там собрал тебе поесть. И одежду твою принес. Я знал, нечто подобное случится... но не ожидал, что так скоро. Пойдем отсюда, пойдем, пусть себе злобятся... Они вернулись обратно в здание факультета. Темный не подвел, он и впрямь каким-то образом успел добыть Неясыти все, положенное "доброму студиозусу". Здесь же, в пустоватой комнате, нашлась и кухня - Темный, очевидно, предпочитал не тратить магию на такие повседневные вещи, как приготовление пищи. После того как Фесс утолил первый голод, декан выудил откуда-то из недр конторки черного дерева внушительного вида пергаментный том, снабженный серебряными застежками. Взял перо, откинул крышку переплета - взметнулось облачко застарелой книжной пыли. Декан взял перо, сдвинул крышку с массивной чернильницы. - Ну, так что же, выбрал? Чему мне тебя учить? - Всему, что знаете, милорд декан, - строго и официально ответил Фесс. И то сказать - смех один эти "кафедры". Вампиризм, скажем, или ликанотропия. Чего тут изучать? Как это - в отдельности - может пригодиться? Зато как часть некоей всеобщей совокупности - очень даже полезно. - Хм! - Темный прошелся вперед-назад по своему "кабинету". - Нет, брат, так не получится. Здесь все-таки не вертеп, а какая ни на есть, но Академия. И спрашивает с меня ректор так, словно у меня не один-единственный ученик, первый за многие годы, а целый выводок, на каждую из кафедр по десятку. Пиши давай, декан, распределяй, изводи пергамент... А его, между прочим, еще и не достанешь... Фесс слушал раздраженное ворчание декана со странным чувством. "Ты стоишь во главе... нет, не факультета даже, а целого дела. Может, плохого, злого, отвратительного. Но ты стоишь за него. Значит, для тебя оно не плохое, не злое и не отвратительное. Ты не отрекся от своих цветов. Но почему же ты даешь впутать себя в эти идиотские игры? Какие-то бумажки, какие-то послании, какие-то списки... ты играешь по их правилам, по правилам своих врагов, ты не попытался восстать; ты ждал ученика? Но, если ты хочешь обратить меня в свою веру, почему медлишь? Зачем все эти формальности, если нас двое? Или ты не веришь мне? - внезапно обожгла мысль. - Ты не веришь мне, считаешь засланным, думаешь, что это - очередная атака, которую тебе надо обязательно отбить? Я угадал, Темный? Ты стар, ты очень стар, и ты, похоже, слаб. Твое нынешнее существование лучше смерти, это так. Я не понимаю этого, но я вообще многого не понимаю. Быть может, если я когда-либо доживу до твоих лет, то тоже начну точно так же, если не сильнее, бояться телесной гибели. А у тебя бедное, но, похоже, безопасное житье-бытье, над тобой, как говорил Парри, не каплет. Тебе не за что бороться, ты кукла на веревочках, и вот, чтобы заглушить в себе эти мысли, ты бережно копишь обиды, точно скряга золотые монеты. Ты упиваешься унижением, не так ли? Или я не прав? Но отчего тогда..." Он оборвал мысль. Декан выжидательно смотрел ему прямо в глаза. - Так что с кафедрой делать-то будем? - со вздохом спросил Темный. - Я бы, конечно, костьми лег, чтобы тебя. Неясыть, тут оставить, да только куда там! Ушлют тебя на самый край земли, куда и ворон костей не заносил, так что умение твое хоть сколько-нибудь ходовым должно быть. - А какое же оно, самое ходовое? - Фесс легко и непринужденно улыбнулся, желая подбодрить декана. - Некромантия, - совершенно серьезно ответил Темный. - Некроманты, Неясыть, всегда в цене, и даже наш преславный Белый Совет, думаю я, не отказался бы от их услуг. Много неладных дел в мире творится, слишком много дикой магии, слишком много силы в руках невежд, слишком много артефактов еще гуляет но свету, вот и случается... Ведь тому же Белому, мастеру огня или там воздуха, нужно сто раз вкруг себя оборотиться, наизнанку вывернуться, чтобы одного - единственного зомби, скелета или мертвеца ожившего обратно под землю загнать! Случалось, целый лес выжгут, чтобы одного одолеть. А некромант - пожалуйста, сделаем в лучшем виде. Э-эх! - Темный в сердцах махнул рукой. - Что тут говорить... Те короли, которые поумнее да от Академии подальше, я слыхал, некромантов очень даже привечают. На Волчьих островах, например... или в Кинте Дальнем. - Кинт Дальний - это ж совсем рядом, море переплыть? - щегольнул Фесс своими познаниями в географии нового для него мира. - Верно. Только у них там и без того хлопот хватает, с тварями Змеиных лесов биться, а когда еще и по части некромантов тревоги начинаются... Святоши нельзя сказать, что совсем ничего не смыслят и не могут, но и им тоже месяца три надо - скажем, чтобы кладбище беспокойное нормальным сделать, да при том еще добрую сотню народа положат, пока справятся. А для грамотного некроманта это - пара-тройка дней, не больше. А я и таких знавал, что за несколько часов справлялись. Если, конечно, некромант этот - грамотный... - Темный сделал многозначительное ударение на последнем слове. - Впечатляет, - сказал Неясыть. - Впечатляет, милорд декан. Я согласен. Запишите меня на кафедру некромантии. День угасал. Первый день Неясыти - Фесса в Академии Высокого Волшебства. Он лежал в "своей" комнате, неподалеку от "кабинета" декана. Немалых трудов стоило привести помещение в хотя бы относительный порядок, повыгонять наглых рыжих тараканов и нахально устроивших гнездо прямо в углу крыс. Завтра он. Неясыть, займется этой живностью всерьез. А пока надо спать, спать, спать, чтобы рассудок и память завтра были свежи и ясны - ему предстоит еще многое узнать, прежде чем он приблизится к тайне собственного появления здесь и отыщет дорогу домой, где бы этот дом ни находился. ИНТЕРЛЮДИЯ I ПУТЬ ДОМОЙ - Идти можешь, Тави? Эвис Эмплада с тревогой склонилась над стонущей девушкой. Вопрос был задан зря. Взор Тави помутился от боли, она ничего не отвечала. С первого же взгляда было ясно, что дело дрянь, - щиколотка Тави быстро опухала, несмотря на все старания Клары и Мелвилла2. Эгмонт3с проклятиями рубил в мелкую щепу хитроумный деревянный зажим-ловушку, в который Тави угодила на узкой тропе. - И кто ж это, хотел бы я знать, теперь охотится с эдакой снастью на тропах Междумирья? - ни к кому в отдельности не обращаясь, процедил он сквозь зубы. Потом все разговоры, потом! - оборвала его Клара. Лицо волшебницы было бледно, виски покрывали мелкие бисеринки пота - заклятие давалось нелегко, здесь дорога вообще оказалась почти непроходимой, да вдобавок еще то и дело отказывалась повиноваться магия, и приходилось полагаться в основном на мечи и доспехи. Хюммель стояла на коленях, поддерживая ладонями затылок стонущей Тави. Прошедшая выучку у Вольных не может так громко стенать из-за какого-то там растяжения или даже вывиха, мелькнуло в голове волшебницы. Клара понятия не имела, кто может так "шалить" в областях, доступных лишь магам да полуразумным чудовищам, существам, изначально наделенным волшебной силой. Правда, случалось, что могучие чародеи делали Межреальность доступной и для простых смертных (или бессмертных) - так во многие миры проникли люди, гномы, эльфы, гоблины, а также масса иных созданий. Так что же случилось? Проклятие, никак не удается нащупать поврежденное место, опухоль какая-то уж слишком плотная, не поддается пальпации (а ведь Кларе на ощупь случалось находить одну - единственную порванную связочку!), чары не наложить, даже боль не унять! - Мелвилл! У тебя корпид? - не поворачиваясь, бросила Клара. - Хоть боль снять... - Не вычаровывается ничего? - сочувственно сказал Мелвилл, роясь в лекарской сумке. - Вот он, корпид, свеженький... Только ты уверена, Клара, что хочешь дать такое сильное?.. - У девчонки сейчас начнется болевой шок, - отрезала Клара. - Держи ее крепче, Райна4! - Слушаюсь, кирия! - Воительница прижала обеими руками плечи Тави, Клара откупорила пузырек темного стекла, отмахнула воздух над горлышком к себе, вдохнула, поморщилась. - Ядрен...