ее молчание. Куда как красноречивое, оно, казалось, говорило: "Оставь эти затеи, люби меня, восстанавливай Империю - зачем тебе новые земли?" - Не могу, Сеамни, - негромко произнес правитель. - Ты же не забыла о Разломе?.. Черноволосая головка опустилась еще ниже. Ну, конечно же, она не забыла о Разломе. Как не мог забыть никто в мире Мельина, и на севере от Внутренних Морей, и на юге. Чудовищная трещина, расколовшая Империю почти пополам, пролегла от побережья до Царь-Горы - изменили свой путь реки, обрушились горы, стали непроходимыми старые тракты, и никто еще так и не смог выстроить моста над бездонной, курящейся живым белым туманом расщелиной. Император помнил, как побледнела и едва не лишилась чувств Сежес, впервые взглянув на Разлом. Волшебница покачнулась в седле, ее глаза закатились - не подхвати ее Император под руку, чародейка непременно рухнула бы вниз, под копыта. - Я готова сама призвать Спасителя, чтобы только Он закрыл это, - простонала она, приходя в себя и по-прежнему тяжело опираясь на руку Императора. В те дни он еще носил белую перчатку. - Что это такое, Сежес? - Император пристально вглядывался вниз, однако в хлопьях белого тумана разглядеть что-либо было невозможно, - Это Разлом, - холодно сказала волшебница, наконец опомнившись и отпуская руку Императора. - Это врата в иной мир... или даже миры, я не могу сейчас сказать точнее. Только после исследований... если, конечно, Бесцветные соизволят наконец вылезти из своей скорлупы... тогда, может, ты услышишь от меня что-то еще. - А этот туман? Он оживляет камни и превращает людей в чудовищ! - Сгущенный магический эликсир в чистом виде. - Сежес была смертельно бледна, несмотря на мороз, - Сильнейшая магия, волшебство, не подвластное Радуге. Мы ничего не можем сделать с ним самим, нам остается только бороться с последствиями; причина нам не по плечу и едва ли когда окажется. - И что же? - нетерпеливо спросил Император. Сежес покосилась на неподвижно застывшую Агату. - Выставить стражу, - нехотя проговорила она. - Оградить Разлом забором... - Ничего себе забор - через всю Империю, - хмыкнул Император. Глаза Сежес зло блеснули - как это он посмел перебить ее1. - однако чародейка вовремя опомнилась. - Будет лучше, если к остальной нечисти прибавится еще и порожденная Разломом? Император промолчал. От чудовищного шрама на теле земли подданные и так бежали куда глаза глядят, так что пришлось выставить на дорогах заслоны и чуть ли не силой осаживать беглецов на новых землях. - Что могут сделать маги? - резко спросил он. - Вы в состоянии предложить хоть что-то, помимо заборов? И вновь Сежес пришлось проглотить обиду. - Да, можем... мой Император, - не слишком охотно прибавила она под пристальным взглядом правителя. - Можем выставить дозорные посты и сплести соответствующее заклятие, предупреждающее о зарождении злобных тварей. - Когда это будет сделано и сколько вам потребуется на это золота? - спокойно спросил Император. Сежес аж передернуло от оскорбления. Несмотря ни на что, Император не просил помощи! Он покупал услуги магов Радуги, словно нанимая каменщиков или древоделов для восстановления Мельина! - Нам потребуется не меньше месяца, - злорадно сообщила волшебница. - Мы справились бы и быстрее, но, когда столько наших собратьев погибло... - Ничего, обойдетесь теми, кто есть. Учеников вы пока еще не заслужили. Справьтесь с Разломом - и тогда мы посмотрим... ...Император пристально взглянул на Агату. Казалось, она тоже помнила тот разговор. Конечно, Радуга не управилась ни за месяц, ни за два, ни за три. Живой туман над Разломом начисто сметал все возводимые на его пути заклятия, даже простые дозорные. Ничего не оставалось делать, как заняться привычным делом - строить валы со сторожевыми башнями и частоколы, перебрасывать легионы с границ и из глубины страны, объявлять новые наборы, все больше и больше истощая казну. За эту зиму имперская сокровищница опустела больше чем наполовину. Хорошо еще, что удалось обойтись без большой войны с восточными провинциями - пригодились Второй и Пятый легионы, отправленные было добивать Дану. Штурм Селинова Вала был отражен. При одной этой мысли пальцы Императора сжимались в кулаки. Свои же, люди, не эльфы, не кобольды, свои же ударили в спину, едва прослышав о случившейся беде. А вот почитавшиеся дикими людоедами северные орки прислали депутацию, всемилостивейше прося даровать им возможность работать на Империю и тем спастись от голодной смерти в бесплодных тундрах... Император дозволил, и теперь на восточных рубежах не было более рьяной и зоркой стражи. Правда, возмутились пограничные бароны, но тут уж Император не церемонился. Во время вторжения из Семадры многие перешли на ее сторону - что и было запомнено. Граф Тарвус утопил мятеж в крови. После этого наступила тишина. Радуга, едва-едва оправившись после разгрома, тоже сидела тихо, мало-помалу разбирая архивы погибшего Ордена Арк. Из всех магов Император допускал к себе только одну Сежес - животный ужас волшебницы перед белой магической перчаткой на руке Императора, казалось, навсегда впечатался ей в память. Правитель не прибегал больше к услугам магов-целителей, довольствуясь травниками; искусные лекари были и среди Вольных, несколько десятков которых, кстати, неожиданно пришли на службу Империи. - Да, Тайде, я хочу собрать все обитаемые земли под свою руку. Ты не забыла, что никто из корабелов ни разу так и не приставал к берегу Запретных земель - там, далеко, за Поясным Океаном? - Я помню, - тихо сказала Агата, не убирая руки с плеча Императора. - Когда-нибудь мы вернемся туда. - Глаза Императора сузились, он видел перед собой не развороченную, истерзанную огнем утробу громадного города, а стройные шеренги идущих в бой манипул - там, далеко-далеко, где солнце круглый год стоит в зените. - Но только сначала надо закрыть Разлом, мой Император. - Пальцы Дану осторожно погладили мужчину под ухом, чуть-чуть царапнув ноготком. - Закрыть Разлом... да что ты, Агата! Если спасовала вся Радуга!.. - А разве ты спасовал перед Радугой? - парировала Агата. Император недоуменно взглянул на нее. - О чем ты, Сеамни? Мы и так караулим вдоль всего Разлома! Что же мне, вести легионы вглубь? - Вот именно над этим и следовало бы поработать Радуге, - произнесла Агата. - Враг никуда не делся, мой Император. Они остановлены, но они здесь. И просто выжидают время, чтобы вернуться. Настанет день, когда это случится - и кто знает, устоим ли мы тогда? Император молчал. - Я чувствую эту угрозу. - В голосе Агаты послышались слезы, столь непривычные для нее. - Я не могу ошибиться, я же была Видящей, у меня кое-что осталось... Император знал, что она права. Дар предвидения, особенно предвидения беды, у Агаты и впрямь остался, погружая порой бедняжку в оцепенение от видений грядущих войн и бедствий. Она, например, сумела предугадать нападение из-за Селинова Вала - и с тех пор к ее словам прислушивались особенно внимательно. - Никто из легионеров не пойдет вниз, - угрюмо сказал Император. - Даже Серебряные Латы. Да и как можно их вести, пусть даже под прикрытием чар, если... ты же видела, что делает этот проклятый туман с людьми! Агата видела. И не раз, когда сопровождала Императора в его нескончаемых поездках вдоль Разлома. Вырывающиеся из чудовищной трещины белые капли, попадая на человека, обращали его в такое страшилище, что диву давалась даже многоопытная Сежес. По первости эти чудища уложили немало народа - прежде чем на вооружение арбалетчиков не поступили отравленные стрелы, сработанные наконец-то отринувшим добровольную схиму Нергом. Обычное оружие убивало тварей, но лишь после того, как их удавалось изрубить на куски. Новый яд валил их с ног - или лап - мгновенно. - Надо придумать, чтобы они пошли, - непреклонно проговорила Агата. - Иначе... Мы столкнемся кое с кем похуже этих чудищ. Она не произнесла вслух "козлоногие", Император понял ее и так. Жутковатые друзья-враги, чей прорыв еле-еле остановила Радуга где-то в ином пространстве - но уже у самых границ мира Мельина. Никто так и не понял, откуда они пришли и что им нужно, - но Радуга стояла против них насмерть. Император невольно свел брови - ясно ведь было, что козлоногие разыграли с ним несложную комбинацию, подбросив ему могущественный артефакт против мощи магов Семицветья, что, собственно говоря, и сделало возможной саму войну, в противном случае восстание было б подавлено еще в самом Мельине. - Если козлоногие столь могущественны, как же они не сумели прорвать заслоны магов? - Радуге помогли, - уверенно сказала Агата. - Собственно говоря, главный-то удар пришелся как раз и не по магам. Его принял на себя кто-то иной... - Знать бы кто... - вздохнул Император. Признание в этом он с трудом вырвал в свое время из Сежес. Опираясь на один простой аргумент: если какая-то там перчатка позволила ему, Императору, чуть ли не перебить все Семицветье - как же тогда Радуга устояла против совокупной мощи врагов, рвавшихся наверх?.. Волшебница долго отнекивалась, но в конце концов призналась. Впрочем, тайна загадочного защитника так и осталась неразгаданной, Как и то, куда исчезли Алмазный и Деревянный Мечи; как и то, куда пропал императорский советник Фесс. Императору было не до загадок. Наступила весна, время, когда с юга приходят пираты, когда, ошалев от бескормицы, с севера начинает напирать нелюдь, когда эльфы, совершив свой праздник Возлияния Соков непременно должны отметить начало плодородного сезона свежей хумансовой кровью: когда удальцы восточных земель, не забывших зимнее поражение, могут попытаться вновь - и хорошо еще, если они не сговорятся с пиратами... И хорошо, если у Дану не найдется второй Видящей. Крошечная кучка Дану, выйдя из Бросовых земель, обосновалась в остатках Друнгского леса, что вызвало ропот в Хвалине, Остраге и Ежелине. Прямой, как стрела, тракт пришлось переносить - теперь он огибал древнее владение Дану с юга. Император не ошибся в предвидении - жалобы от городских голов повалили кучей. Дану крадут детей... Дану отравили пастбище... Дану стреляли из луков по стаду коров... Дану обобрали купца... Пришлось выслать две полные когорты. На какое-то время порядок восстановился, но Император не сомневался - скоро этому придет конец. Кровавая память о походе двух сотен Дану через Империю сотрется не скоро. Император вздохнул. - Поедем, Тайде. Хочу взглянуть, как подвигается работа в катакомбах. Разверстые зевы катакомб глотали, казалось, без всякого для себя ущерба десятки и десятки возов с битым камнем. Неведомые лабиринты ходов, проложенных в забытые времена забытыми племенами, дразнили строителей - уровень щебня рос, как и положено, а потом внизу словно открывалась какая-то крышка - и вся лавина камня низвергалась во тьму. Волшебники Радуги, приставленные к мастерам-гномам, только разводили руками. В их взглядах Император читал неприкрытое злорадство; впрочем, он не тешил себя иллюзиями, что его война с Семицветьем так быстро забудется чародеями. Они начнут плести заговоры. Наверняка последуют и покушения. Левая рука Императора была затянута в черную кожу обычной перчатки, но белая, магическая латная, тоже была рядом. Никогда нельзя оставаться рядом с магами без зашиты. Хотя у Тайде такое невероятное чутье на волшбу... Император сделал знак приблизиться старшему работавших возле провала гномов. Низкорослый крепыш с перепачканной каменной пылью бородой подошел неспешно, соблюдая достоинство, поклонился едва-едва, с вызовом заложив руки за пояс. Несмотря ни на что, гномы не были трусами. - Как тебя зовут? - поинтересовался Император. - Ваши люди Баламутом кличут, - дерзко ответил гном, "забыв" присовокупить что-нибудь вроде "повелителя" или "моего господина". За спиной Императора послышалось раздраженное шипение охраны - людей, разумеется. Вольные безмолвствовали, хотя, естественно, от гнома в тот же миг не осталось бы и мокрого места, отдай Император соответствующий приказ. - Как продвигается забивка, Баламут? - невозмутимо поинтересовался Император. - С разрешения Вашего императорского величества, дерьмово она продвигается, забивка-то, - ернически ответил гном. - Валим, значить, камень туда, валим - а толку чуть. - А почему раствор не кладете, как я велел? Или вам приказа не читали? - Приказ-то нам читали, - ухмыльнулся Баламут, сверкнув зелеными разбойничьими глазами. - Да только глупый это приказ, вот что я вам скажу. Без ума составленный. Потому что ежели камень проваливается, значит, там, под землей, еще пустоты есть. А если пустоты - значит, там кто-то и завестись может или еще как пролезть. А у тварей подземных такие зубы, что никакая щебенка их не остановит. Не-ет, Ваше императорское величество, сыпать тут и сыпать. Докель не заполнится. - вновь ухмыльнулся гном. - Ну, хорошо, - ровным голосом сказал Император, - А как обращение? Кормят нормально? Жалоб нет? Может, кормовые срезают или мяса в котел недокладывают? - Кормят то как раз на убой, пожаловаться не на что, - ответил гном. - А вот только скажи, Император, когда нас по домам распустишь? Сам скажи, не через бирючей своих передавай! Когда? Когда город восстановим? Весь до последнего гвоздя? Так ведь не нами порушен, да и столько тут работы, что и за пять лет не управишься!.. - Баламут, - сказал Император, глядя прямо в зеленые глаза гнома. - Скажи мне, могу я тебя обмануть? Правду скажи. Гном набычился, засопел, раздувая широкие мясистые ноздри. - А что? - наконец ответил он чуть сдавленным голосом. - Ты и соврешь - недорого возьмешь. Вы, хумансы, все такие. Веры вам нет. Эх, кабы не... - Выпустил бы мне кишки, понятно, - сказал Император прежним спокойным голосом. - Но я получил грамоту от Каменного Престола... и хотел бы, чтобы о ее содержании узнали все гномы твоей ватаги - как, впрочем, и других. - Это какую такую грамоту? - подозрительно спросил гном. - Насчет выкупа, что ли? Так давно пора, когда уж к ним послано было!.. - Каменный Престол ответил, - не обращая внимания на слова Баламута, сказал Император. - Они не дадут выкупа. Кулачищи гнома сжались, перепачканная борода гневно встопорщилась. - Врешь! Врешь, хуманс! Не может такого быть! - Грамоту, - не оборачиваясь, негромко приказал Император. В подставленную левую руку тотчас-же лег тугой, перетянутый витым шнурком свиток. - Печать Каменного Престола опознаешь, гноме? - А кто вас, хумансов, знает, - опуская глаза, проворчал Баламут. - Может, маги ваши морок навели, а ты нам теперь подсовываешь. - Ну ладно, я прочту, а там видно будет, - сказал Император. - Да не хочу я ничего слушать! - вскипел гном и тотчас осекся, натолкнувшись на тяжелый взгляд Императора. - Гноме, - медленно проговорил правитель, - я тебе зла не желаю, хотя вы нарушили мир и убили многих моих подданных. Я мог бы отдать вас уцелевшим жителям тех городов, где вы славно погуляли на своем пути к Мельину. Я этого не сделал. Дал вам работу и корм. А вот ваш Каменный Престол отрекся от вас и проклял тех, кто, как они выразились, позором купил себе жизнь, приняв ее из рук презренных хумансов. В этой грамоте все подробно изложено. Ну как, будешь читать или продолжишь твердить, что все это - хумансами наведенный морок? Баламут уже справился с собой. - Можешь меня убить, хуманс. Но подделок твоих я читать не стану. Пойду лучше я, вот что. Работы еще по горло, не сделаем положенное - кормы урежут. Не поклонившись, гном повернулся спиной к Императору и зашагал прочь. За спиной раздалось осторожное покашливание начальника стрелков охраны. - Пусть уходит, Кирстен, - спокойно ответил Император. - Из него выйдет хороший подданный... со временем, конечно. Дальше! Кобылка молчавшей все время Агаты поравнялась с жеребцом Императора. - Не надо было отпускать его, - прошелестел тихий голос. - О чем ты, Тайде? - удивился Император. - Думаешь, следовало всадить ему стрелу в спину? Или запытать за непочтение к особе императорской крови? - Нет. - Огромные глаза Дану метнули короткий взгляд на правителя. - Надо было отправить его в горы. Дать грамоту, дать охрану... и пусть бы он уходил. - Думаешь, потом он бы вернулся? - недоверчиво спросил Император. - Знаешь ведь сама... разбойников хватает. Радуга... - Этот бы - вернулся, - негромко заметила девушка. - Если бы ты взял с него слово. - Хорошая мысль, - усмехнулся Император, поворачивая коня. ...Увидев возвращающийся кортеж, Баламут, похоже, уверовал в то, что его все-таки колесуют. Во всяком случае, щеки его слегка побледнели, когда он предстал перед правителем Империи. - Вот что, Баламут, - сказал Император, глядя в глаза гному. - Подумал я над твоими словами и решил тебя... отпустить. Ты говоришь, что я лгу, не веришь даже в печать Каменного Престола... ну так иди себе домой. Дайте ему подорожную. - бросил правитель через плечо. - И денег... немного, а то пропьет. Иди, Баламут. Но сперва дай мне слово, что, если я окажусь прав, ты вернешься сюда. Что скажешь? - Даю слово! - мрачно кивнул гном. - Даю слово... и исполню его, Император, - Вот и славно, - уронил правитель на прощание, давая шпоры коню. Походная ставка Императора располагалась на южной окраине Мельина - правитель велел в первую очередь восстанавливать дома добрых мельинских обывателей, исправных налогоплательщиков, и лишь потом - свой собственный дворец. Перед входом быстрым шагом мерил площадку человек в форме имперского курьера. Агата отчего-то сразу вцепилась Императору в рукав - не иначе как почувствовала беду. "Что на сей раз? - мрачно подумал правитель. - Восточные бароны предались Семадре? Мятеж в пограничных легионах? Радуга подняла восстание?.." - Хуже... - еле слышно прошептала Агата. - Разлом... - с бессильным гневом пробормотал Император. - Ну, проклятие... - Повиновение Империи! - Гонец бросился к ним, едва завидев. - Срочное донесение с Разлома! Легат Клавдий... "Клавдий по пустякам пергамент переводить не станет", - мелькнуло в голове Императора. Отточенным уставным жестом - взмах руки над головой и четкая подача вперед в сочетании с легким поклоном - курьер протянул грамоту. Император резким движением сломал красно-золотую печать с оттиснутым имперским василиском. "Повелителю Мельина от легата Клавдия, Первый легион. Пост Восемь стражи Разлома. Мой Император! Третьего дня дозорными пешего патруля был замечен мощный выброс белого тумана из щели Разлома. Из-за сильного ветра значительная часть магической эссенции преодолела заграждения и попала на землю Вашей Империи. Однако при этом не произошло, как мы уже привыкли, оживления камней или дерева, на которое попадала субстанция. Она приняла облик белой тени, ростом и прочими размерами не отличающейся от средних людских. Попытка патруля атаковать создание привела к гибели трех легионеров, одному удалось скрыться благодаря тому, что белая тень занялась потрошением трупов. Доношу, что по тревоге была поднята манипула Первого легиона, а с ней - три десятка приданных Вашим указом арбалетчиков. Предпринятое преследование закончилось окружением существа. В завязавшейся схватке тварь выкрикивала человеческим языком нечто наподобие пророчеств о том, что "две утробы соединены - зверь теперь родится" и "по пуповине белой - вниз, вниз, наперекор запрету!". Список запомненных легионерами "пророчеств" прилагается. При атаке создание прорвало строй когорты и скрылось в сторону Шаверского леса, Стрелы не причинили видимого вреда. Потери в когорте - шестеро убитых, восемь раненых, Считаю, что необходимо срочное вмешательство магии..." - Прочти. - Император сунул Агате пергамент. - Вот еще на нашу голову... белое чудище, выкрикивающее какие-то пророчества! Нет, Империя положительно сходит с ума. Не удивлюсь, если Клавдия придется сместить. - Не придется, - едва шевельнулись губы Дану. - Он писал правду, мой Император. В мир... в наш мир вырвалось еще одно порождение Разлома. Это было неприятно, но в целом - не так уж страшно. Такое случалось и раньше, несмотря на всю бдительность стражи. Уследить за каждой каплей не смог бы и стоокий небесный бог древних, еще не слыхавших о Спасителе. - Что ж, бывает, Сеамни... - начал было Император, однако тотчас же сам осекся. Девушка стояла бледной, наполовину прикрыв лицо руками - словно получив известие о смерти кого-то из близких. Повелитель Мельина глубоко вздохнул и уже пристальнее взглянул на свою подругу. Последний месяц Агату словно подменили. Погас огонь в глазах, она двигалась и говорила точно в полусне. Ее уже ничто не занимало. Даже известия от обосновавшихся в Друнгском лесу ее сородичах. Какое-то время она еще отвечала на ночные (а порой и дневные) ласки Императора - теперь прекратилось и это. - Тайде, что с тобой? Он много раз задавал ей этот вопрос, Агата обычно молчала, качая головой, а в уголках глаз показывались слезы. Однако Император не отступал. Он повторял это раз за разом, с неизменным терпением, какое едва ли можно было ожидать от человека, развязавшего кровавую и почти что самоубийственную войну с магами, "чтобы только отомстить за какого-то щенка!", как выразилась однажды Сежес - уже после заключения мира. - Мой Император... нам нельзя оставаться вместе. Правитель Мельина оторопел. Он привык к беспрекословному подчинению, но еще больше привык к своей Тайде, следовавшей за ним неизменнее, чем даже тень; наверное, это было уже выше обычной людской любви - постоянная, абсолютная потребность видеть ее, говорить с ней, обнимать, чувствовать рядом ежеминутно, ежесекундно, днем и ночью; рассказывать ей и слушать ее, единственную, кто мог понять. - Почему, Тайде? Я обидел тебя? Стал невнимателен? Но ты должна меня простить - столько дел, надо поднимать Империю, не дать вспыхнуть новой войне, следить за Разломом... - Император не имел никакого опыта общения с женщинами, и неудивительно его воистину смешное предположение, что подруга - неважно, какой расы! - примет в качестве оправданий за небрежение какие-то там государственные дела! Его остановил слабый взмах тонкой кисти. - О чем ты... любимый. Я понимаю, что тебе предстоит сделать. Я молю Силу Лесов, если только она согласна прислушаться ко мне, ниспослать тебе удачи. Но... Разлом... твари, из него приходящие... это кара, и в том числе - мне. - Что ты вбила себе в голову? - воскликнул Император. - Разлом появился потому, что... - Потому что те, кто рвался сюда, знали - мы сами хотим погибнуть, - очень серьезно возразила Агата. - И шли на запах смерти, как псы за зверем. Это была наша смерть, Император, смерть, которая чисто случайно промчалась мимо - но даже беглое касание ее гибельно, Мы все равно умрем, только не быстро, а медленно и мучительно, и кто знает, сколько еще миров мы потянем за собой... - Сеамни, о чем ты? - Император схватил ее за плечи, судорожно притянул к себе - ему показалось, что его Тайде безумна. - Нет, я не лишилась рассудка, - прошептали ему губы прямо в ухо. - Разве ты забыл, что я была Видящей? Деревянный Меч - это огромные сила и власть... которые навек впечатываются в того, кого Меч пусть даже ненадолго, но признал своим хозяином. Я не хотела принять это, отмахивалась, не обращала внимания... Но, конечно же, зря. Не в силах простой Дану противостоять тому, что создано гением целой моей расы. Мы гнием, Император, гнием заживо... мы прокляты Судьбой, потому что один раз избегли гибельного ее замаха... а мне и подавно нельзя быть с тобой, нельзя любить тебя, потому что... на мне столько крови, я убивала людей твоего народа... - Все мы убиваем на войне. - Император попытался обнять се покрепче, однако Сеамни с неожиданной ловкостью вывернулась из его рук. - Это была не война! - со слезами в голосе выкрикнула она. - Это было убийство безоружных! И не просто убийство - мучительство! Без цели, без смысла - просто чтобы насытиться чужими мучениями!.. И это Судьба нам тоже запомнила. Белая Тень... она пришла за мной. - Что за чушь?! - не выдержал Император, однако Сеамни его уже не слушала. - Я знаю... я знаю... я чувствую... она идет сюда, ко мне... не пускай ее, не отдавай меня ей!!! - Из груди Сеамни вырвался отчаянный не то стон, не то вопль, и она обмякла в руках Императора, потеряв сознание. - Лекаря! - рявкнул повелитель Мельина, осторожно опуская на постель почти невесомое тело. За пологом шатра послышалось уставное "Повиновение Империи!" и быстро удаляющийся топот ног. После распри с Радугой у Императора не осталось чародеев-целителей - хотя старый Гахлан, уцелевший в суматохе, клялся всем святым, что не держит на Императора зла, что на его месте он, Гахлан, наверное, поступил бы точно так же и теперь покорнейше просит допустить его, неизменного преданного старого Гахлана, вновь к пользованию персоны его императорского величества, - Император неизменно отвечал категорическим отказом. Глаза Сеамни закатились, дыхания не чувствовалось, сердце, казалось, тоже перестало биться. Император в ярости сорвал с пальца кольцо с черным камнем - когда-то талисман Силы, после окончания войны с Радугой перстень отчего-то утратил свою мощь; Император поймал несколько злорадных взглядов Реваза и Сежес и не сомневался, что это - дело их рук. Перчатка! Где перчатка! Да вот же она, на своем привычном месте... Император рывком вдел в нее левую руку. По телу тотчас разлилось приятное тепло, словно кисть правителя погрузилась в нагретую ласковым солнцем воду. "Ты хорошо умеешь убивать, - подумал Император, впервые обращаясь к загадочному подарку козлоногих, точно к живому существу. - Так, может быть, поможешь и воскресить?" Перчатка, разумеется, не ответила - да и как бы она смогла? Однако Императору почудилось слабое движение, на самой грани доступного его чувствам - слабое движение Силы, которое очень хотелось принять за молчаливый кивок. Эта перчатка умела ломать самые мощные и убийственные заклятия чародеев Радуги. Так неужели же она не может разорвать цепи безумия, внезапно опутавшие Агату? Не зная, что делать, Император опустился на колени рядом с бесчувственной девушкой. То самое сверхчувство, что помогло ему выжить во время безумного штурма крепости магов, сейчас подсказывало ему, что ни вода, ни прочие традиционные людские средства тут не помогут. Сковавший Сеамни темный ужас может быть разбит только ее собственной рукой... но для этого ее рука должна сперва вновь обрести способность двигаться. Белая перчатка плавно опустилась на лоб Сеамни - и в тот же миг Император едва сумел сдержать крик боли. Это была та самая боль, что терзала сейчас девушку-Дану; мужчина рядом с ней вбирал часть этой боли в себя, и сведенные судорогой мышцы Тайде расслабились, уродливая гримаса страдания помягчела. Окружающий же Императора мир внезапно поблек, сделавшись каким-то полупрозрачным, на него наложился какой-то совершенно иной лес, и среди тесно сдвинутых стволов Император увидел медленно бредущую фигуру, с головы до ног облаченную в белое. Сперва ее и впрямь можно было принять за человеческую; но, приглядевшись, внимательный наблюдатель заметил бы, что фигура не отбрасывает тени и под "ногами" у нее не сминается трава. Призрак старательно обходил сосны, однако Император не сомневался, что при необходимости это существо легко пройдет сквозь стену. Кровь уже готова была вскипеть. Значит, вот эта блеклая тряпка, зловонный плевок Разлома, способен довести мою Тайде до полусмерти?! Ну, ничего, мразь, ничего, у меня достанет сил встать с тобой лицом к лицу... или же поставить перед тобой целый легион, если это потребуется. Все это время, не ослабевая ни на миг, Императора терзала боль. Стиснув зубы и покрывшись потом, он терпел, капля за каплей выцеживая из жил Тайде эту отраву, переливая в себя и ее боль, и ее страх, и ее вину... Хотя нет, вина так и останется с ней. Император знал имя того мальчишки, циркового силача - Троша; знал, что именно сделала с ним Агата, когда, одержимая своим Иммельсторном, вела две сотни Дану против всей Империи... и едва не одержала победу. Против памяти белая перчатка оказалась бессильна. Медленно, шаг за шагом, Император тянул Агату за собой из пропасти небытия; и все это время перед его мысленным взором неспешно шагала белесая фигура. Император видел, как она, эта фигура, зачем-то выломала себе посох, еще более усилив свое сходство со стариком. - Гвин... - услыхал он внезапно слабый шепот Агаты. В тот же миг Белая Тень внезапно остановилась, подняла голову, на которой успело появиться нечто наподобие широкополой шляпы, и в упор взглянула прямо в глаза Императору. Шок, словно от самого настоящего удара, швырнул правителя Мельина навзничь, заставив корчиться в муке - его тело словно раздирали на части мириады невидимых когтей. Все гасло, и мысли и чувства, оставалось только одно - ненависть. Именно она властно толкнула Императора навстречу врагу, неведомо как заставив подняться. Слабый полувскрик-полувсхлип Агаты остался за спиной; Император, словно в тот кошмарный день, когда Сежес распинала и мучила его щенка, ощутил в груди страстную, необоримую жажду убийства, Второй раз в жизни у него отнимали то, что он любил. Но на сей раз он уже не был беспомощным ребенком. Император шагнул навстречу белой тени - и призрак заколебался, словно в нерешительности; Император поднял руку в белой перчатке, словно готовясь к кулачному поединку; и его враг, съежившись, вдруг отплыл подальше, туда, где стволы сливались в сплошную стену. - Струсил! - заорал Император. Горло пересохло от ярости, он сейчас не хотел ничего, кроме как подмять врага под себя, сдавить ему горло и услышать последний предсмертный хрип. Но призрака, как известно, задушить невозможно. Белая фигура медленно отступала, растворяясь среди сосен; хрипя, Император рванулся следом... и в тот же миг ощутил обвившиеся вокруг его шеи руки Агаты. - Стой, Гвин, стой, это ловушка, я чувствую!.. Щеки Агаты были мокры, лицо, руки, одежда - перепачканы кровью. - Ты ранена? - Император сделал попытку приподняться. - Это твоя кровь! - вымученно улыбнулась Сеамни. - Как только ты... как только вы схватились, у тебя хлынула кровь из носа, из ушей... изо рта... даже из-под век стала сочиться... Эта тварь высасывала из тебя жизнь, Гвин! "Гвин" - "любимый" на языке Дану. Высасывала жизнь... интересно знать как. Радуга не ведала подобного волшебства. Преодолевая резь и сухость в глазах, Император всмотрелся в Агату. Вроде бы все в порядке... правда, испуг из глаз пока еще не ушел. Но в остальном - бодрится, пусть даже сама все еще бледнее смерти. - Ты меня напугал... - Прости, Тайде, но... - Ох уж эти мужики-хумансы, обязательно им надо с кем-то подраться... - Ее рука растрепала черные волосы правителя. - Так ведь ты едва не отправилась... в Небесные Леса! - Император привлек ее к себе. Гнев остывал, требовалось дать выход нерастраченному. - Подумаешь... упала в обморок... испугалась... у нас, девчонок, это бывает... - Она не отстранялась, напротив, прижималась все плотнее. - Держи меня... держи крепче... еще крепче... не отпускай ни за что!.. Ее близость пьянила сильнее самого крепкого магического дурмана, ее губы были жадными, тело - отзывчивым на его ласку. Но даже а самый острый миг наслаждения Император видел бредущую по лесу Белую Тень, помнил взгляд слепых бездонных глаз и понимал: следующую их встречу переживет только один. * * * Кони летели, копыта разбрызгивали жидкую грязь. Императорский кортеж торопился к Разлому. Перед глазами Императора неотступно стояла белая тень. Этот враг пострашнее Сежес и иже с ней. Изрыгнутая враждебной всему на свете бездной, тварь будет сеять вокруг себя смерть и разрушение... но не только. Пророчества! Вновь черные пророчества великих бедствий! Императору уже довелось убедиться в том, что подобные предсказания имеют дурное свойство сбываться. Ждать и мешкать нельзя. Император словно наяву видел закатившиеся глаза Агаты; сердце его билось ровно, гнев превратился из пожирающего самое себя зверя в отточенное боевое копье. Он найдет ту белую тварь, и она заплатит за полусмерть Тайде. Его, Императора, не страшат никакие пророчества. Однако он должен убить вырвавшуюся на свободу бестию прежде, чем она наделает слишком уж много бед. Император взял с собой весь легион Серебряных Лат, всю стражу Вольных и всех имперских стрелков. Получилось внушительное войско. Правда, ни одного мага в нем не было - но Император привык уже рассчитывать только на себя, а не на заемную силу. Хотя латная перчатка тоже была заемной... но об этом пока лучше не думать. Само собой, настанет момент, когда придется платить и по этим счетам - но тогда мы и будем платить. Не раньше и крайне желательно - только сами. Больше никто. Несколько стремительных переходов - и конная стража, значительно опередив легионеров, окажется у Разлома. Там начнется главное - начнется охота на небывалого зверя, охота, которой не будет равных; он, Император, не имеет права отступать, пока чудовище бродит по его земле. Император не боялся оставить Мельин. Кому нужна груда развалин, сейчас вся покрытая сетью строительных лесов? Возможно, Сежес и подняла бы мятеж, но имперская казна была надежно упрятана, и Император надеялся, что даже Радуге не удастся так просто разрушить охранные чары. Кроме того, от исчезнувшего Фесса осталось кое-какое наследство: зеленый Искажающий Камень, найденный на том месте, где разыгралась последняя схватка за Алмазный и Деревянный Мечи. Камень подобрали Дану - и выдали его Империи согласно мирному договору. Им самим злобный хумансовый артефакт был не нужен - они не имели к нему ключей, - однако продать его Империи им удалось весьма и весьма выгодно. Этим-то Искажающим Камнем и был запечатан проход в пещеру, где хранилась сокровищница. Сочетание чар Камня и белой перчатки, Императору хотелось верить, создаст заслон даже перед мощью Сежес. Хотя чародейка в последнее время настолько напугана Разломом... Местность вдоль тракта становилась все пустыннее. Брошенные деревни, зарастающие поля, повалившиеся плетни - все говорило о близости чудовищного шрама на теле Империи. Землепашцы ушли отсюда, ушли на восток, на юг, на освободившийся, если верить магам, от Смертного Ливня север. Империя не препятствовала. Разумеется, ушли не все. Иные, особо жадные до земли, занимали наделы соседей; так появлялись большие, богатые хутора - избавленные от баронских, церковных и орденских тягот, неся повинности только перед Империей, они дадут в этом году немало стеба и - хотелось верить - преданных солдат. Ближе к Разлому начались леса. Здесь уже не осталось совсем никого - зачем ломать спину и расчищать новые пашни, если у тебя за спиной сколько угодно уже готовой, брошенной? Кортеж заночевал на первой заставе стражи Разлома. Стоявшие здесь легионеры охраняли не столько людей, сколько сам Разлом - чтобы к нему не шастали любопытствующие, которых тоже хватало. Сорвиголов заворачивали назад, или, если они очень уж упорствовали, им предлагалось тут же, на месте, завербоваться в легионы. Иные соглашались... Император выслушал рапорт командовавшего заставой урядника. Все спокойно, ничего подозрительного не отмечено, на прошлой неделе еще трое молодых парней пришли, чтобы вступить в стражу... - Хвалю, - отрывисто сказал Император. - Продолжай нести службу. Агата, бледная как смерть и уже сама не слишком отличимая от так напугавшей ее Белой Тени, неслышно проскользнула в отведенную под императорский покой комнату. Последнее время она почти ничего не ела, только пила воду. Несмотря ни на что, она категорически отказалась остаться в Мельине. - Я буду всюду, где и ты. Даже в самой гуще сражения. - непреклонно отвечала она в ответ на все уговоры Императора. Понимая, что удержать Тайде можно только силой, Император не стал настаивать. - Ты что-то почувствовала? - спросил Император, войдя следом за Агатой. Девушка-Дану кивнула. - Она почувствовала меня. - Тайде слабо улыбнулась. - Теперь вам не придется долго гоняться за этой бестией. Она сама придет сюда. Брови Императора поползли вверх. - Что же ты молчала?! Серебряные Латы будут здесь только завтра к вечеру! - Зачем лишние жертвы среди твоих воинов? Белой Тени нужна только я. - Но зачем, зачем, во имя всего святого?! - не выдержал Император. Агата остановилась возле него, ласково взъерошила волосы. - Я была Видящей, Гвин. Во мне отсвет ярости Деревянного Меча. Иммельсторн покинул наш мир, но ты думаешь, что не найдется никого, кому пригодилось бы это оружие? Не говоря уж о Драгнире. Кто станет хозяином Мечей, будет способен очень на многое. Вся мощь Радуги покажется несерьезной по сравнению с Силой, какую опытный и дерзкий маг получит, завладев Мечами. - Но Мечей же нет в этом мире! - возразил Император. - В том, что открыто нашему зрению, - да, их нет, - кивнула Агата. - Но это отнюдь не значит, что их нет где-то совсем-совсем рядом... Так что, быть может, Белую Тень как раз и послали за этими Мечами. Кто послал? Да кто угодно, хотя бы и те козлоногие, о которых ты мне рассказывал. Или все это хитроумный трюк Радуги. Я не сомневаюсь, что они ищут пути, чтобы овладеть магией Разлома, научиться повелевать им... - Ну, тогда им еще долго придется стараться, - усмехнулся Император. - Маги, как известно, живут куда дольше обычных людей, - ответила Агата. - Радуга может ждать. Разве тебе ведом каждый их шаг, каждое заклятие, бросаемое в Разлом?.. Вот видишь!.. Император помолчал. - Но если Радуга достигла таких успехов... - То почему она оставляет тебя в покое? - подхватила Агата. - Маги хитры, мой Император. Они с легкостью пожертвуют частью, чтобы сохранить целое. Ты считаешь, что они проиграли войну, - но что, если Семицветье, напротив, полагает, что уступило лишь в первом, ничего не решающем бою? Что главные сражения еще впереди? Возможно, они считают, что пока еще не готовы. - Хорошо. - Император положил меч возле узкой постели. - Оставим пока Радугу, тем более что они скрупулезно выполняют условия мира. Займемся Белой Тенью. Мне отчего-то кажется, что она уязвима для обычного оружия, так же, как и прочие твари Разлома... А что думаешь ты, Тайде? Агата согласно кивнула. - Но это... как бы сказать... не всегда. Прости меня, Гвин, я не могу объяснить подробнее. Все, что у меня есть, - это остатки чувств Видящей... ничего больше. Наверное, тень может быть и почти что телесным существом, и истинным призраком. До сего времени привидений среди тварей Разлома никто не замечал, но разве это значит, что их там не может быть вообще? Император согласно кивнул. - Пойду проверю посты. - Он поднялся. - Если Тень может вскоре оказаться здесь... - Погоди. - Тайде вытянулась, точно струна, и зажмурилась. - Сейчас... сейчас... Гвин, я ее вижу! Идет сюда! Ей.. ей... осталось часа два пути! - Агата на миг закрыла лицо ладонями и всхлипнула. С усилием провела руками по щекам, стирая непрошеные слезы, и принужденно улыбнулась. - Вот видишь, как все просто... Тень сама идет к нам. Больше никуда не нужно ехать. - Проклятие, но тут у нас не больше, пятидесяти мечей! - потемнел Император. - Но ведь здесь есть ты... - прошептала Агата, обвивая руками его шею. - А это стоит тысяч и тысяч мечей