Двух Братьях, встреча которых разрушит мир? Мне не надо разрушать мир. Мне надо лишь выжечь очистительным огнем разъедающую его злокачественную язву. Опухоль. Канцер. И здесь уже все средства хороши. Что потом станется со мной, уже не важно. Только бы Рысю спасти. Достаточно уже гибло тех, кто любил меня и доверял мне. Достаточно! Больше - никогда. Ты - некромант. Ну так и пользуйся отпущенной тебе силой, поднимай мертвых, разупокаивай кладбища - с живыми тебе не по пути. Не по пути - прими это. Ты - острие черного копья, нацеленного в грудь еще более страшной опасности, нависшей над Эвиалом. Наверное, точно так же погибал твой отец, Витар Лаэда. Горько лекарство, но болезнь еще страшнее. Ничего не сделаешь. Принцип меньшего зла в чистом виде. Некромант тряхнул головой. Боль из тупой тяжести в висках превращалась в горящий под всем черепом пламень. Надо звать Рысю. Только она тут способна помочь... Интересно, а предусмотрела ли всеведущая Сущность, что я явлюсь в Черную башню не один?.. Или высокомерно проигнорировала? Или это с самого начала входило в Ее планы?.. Не ломай себе голову, Неясыть. Пришло время вспомнить все, чему тебя учил Даэнур. Ведь не напрасно же ты тащился в эту проклятую Башню! Не просто так ведь держался за данное Сущности слово! У тебя ведь был выбор... А так - ты здесь. Ты в Черной башне. Ты в роскошной мышеловке, приготовленной для одной-единственной мыши в целом мире - для тебя. Ты выполнил поставленное тебе условие. Выполнил обещанное. Фесс, воин Серой Лиги, конечно же, никогда бы не сделал такой глупости. Уж он-то не поволокся бы так далеко на север. Ведь от погони ты оторвался. С грехом пополам, но все же оторвался. Мог бы свернуть в Семиградье или податься на веселые, беззаконные Волчьи острова. Как там в песне поется... "На веселых, на суровых, Вольных Волчьих островах Нет такого, что заставит Наши души вспомнить страх!" Боевой маг твоего опыта был бы там в чести. И даже длинная рука Этлау дотянулась бы туда не сразу... Нет, тотчас подумал он. Эта хитрость хороша для Серого. Но не для Кэра Лаэды. И это связано не только с его планом. Нет. Тут нечто большее. Чтобы одолеть Западную Тьму, сгодится любое оружие, и нечего надеяться, что руки твои останутся чистыми. Но... пока есть надежда, что он сам не превратится в точное Ее подобие. Доводилось ему читать подобные сказания - когда рыцарь побеждал злобного змея, стража проклятых сокровищ, побеждал лишь для того, чтобы самому обратиться в такого же точно змея и возлечь на тех же грудах золота в ожидании своего дня, когда явится новый герой... Нет. Я не змей. И мне не нужно золото. Путь Меньшего Зла, путь принятия на себя ответственности - не путь вседозволенности, не череда пусть формально и небессмысленных убийств. Это скольжение по самому краю мрачной бездны своих собственных страстей, своей собственной Сущности, своей Западной Тьмы. Каждый человек, гном, эльф или любое другое мыслящее создание встретит Ее в один прекрасный день. Кто-то в ужасе обратится в бегство. Кто-то примет - хотя бы ради того же презренного золота. И лишь немногие постараются оседлать шторм. Встать к штурвалу корабля-призрака и повести его к неминуемой гибели. Не думая, что станет с ними самими... Помнится, Даэнур говорил что-то о "негибкости" Светлых. Ты уподобился им, некромант ? Возможно, но надо чувствовать разницу. Есть предел, до которого можно согнуть лук. Растянешь в меру - и тяжелая стрела на полутораста шагах пробьет пластинчатый доспех панцирника, растянешь сверх меры - только порвешь тетиву. Есть некий стержень внутри каждого человека, сгибать который, подобно луку, можно лишь до определенной степени. Казалось бы, что тут такого - солгать; ведь не другу, не любимой, не отцу или матери - солгать врагу, смертельному врагу, который только и ищет способа подчинить тебя себе, поставить себе на службу, превратить тебя в послушную марионетку - с тем чтобы низвергнуть себе под ноги весь мир. Как можно считать себя связанным словом, данным такому? И ведь, некромант, совсем недавно ты тоже почитал свое слово нерушимым. Однако же ты трижды нарушил его, и... ...И сам оказался почти на самом дне. Сущность знала, когда обратиться. Нет. Хитрость сейчас поведет его кривой и окольной тропой. Пусть все думают, что он встал именно на нее. Так что не только безысходность привела его в Черную башню. Не только и не сколько. Вот только до чего ж голова-то болит... Способен ли он был создать какой-то альтернативный план? Едва ли. Ведь нельзя забывать и о милейшей Кларе Хюммель. Она не из тех, кого так уж легко стряхнуть с плеч, сбить со следа, особенно в наглухо закрытом мире, наподобие Эвиальского. В Межреальности у него еще оставались шансы. Здесь, увы, нет. Таково, как ни крути, истинное положение дел. Не слишком приятно сознавать это, но что поделаешь. Конечно, та странная противница, собственно говоря, и подарившая Фессу шанс уйти - некромант даже не знал, что и думать о ней. Холодно и отстраненно рассуждая, Клара стала врагом, следовательно, враг моего врага - мой друг. Но... с другой стороны... В этом твоя слабость, некромант Неясыть. Кэр Лаэда слишком хорошо помнил все добро, сделанное Кларой. Как мог бы он теперь повернуться против нее, начать войну по всем правилам магической дуэли? Архимаг мессир Игнациус Коппер был бы весьма недоволен, весьма, - вдруг прорезалась странная мысль из далекого и почти забытого прошлого. Сами дуэли среди обитателей Долины стали в последние десятилетия величайшей редкостью. А последняя из таковых и вовсе обернулась фарсом - две медички повздорили из-за некоего молодого мага приятной наружности и, недолго думая, скрестили - нет, не мечи, а то, что попалось под руку - различные атрибуты своего ремесла. Весьма забавно получилось. Тогда драчуний примчалась разнимать сама Ирэн Мескотт, и ей тоже досталось, прежде чем она сообразила пустить в ход нечто посерьезнее увещеваний. Ты слишком слаб для задуманного, некромант. Тебе казалось, что ты прошел через все. Наверное, это не так. Мало еще шрамов на шкуре, мало тошнотворных воспоминаний, если ты. до сих пор цепляешься за какие-то эфемерные понятия, ничего не значащие, когда дело доходит до края, когда надо одержать победу любой ценой, даже пожертвовав собственной честью. Но у Эвиала нет другого оружия. Нет другого защитника. Отец Этлау? Этот безумец скорее сам обратит Старый Свет в сплошную пустыню своими экзекуциями. Так что Империи Клешней останется только прийти на готовое. Значит, пойдем дальше. Так, как считаем нужным. Прочь сомнения! Другого выхода нет, как нет и другого выбора. И ждать нам осталось недолго. Падают тяжелые капли внутри клепсидры... Он медленно шел через громадный зал. Внутри Башня оказалась много просторнее, чем могло показаться снаружи. Чародейство Сущности сделало свою твердыню поистине необъятной - по ее запутанным лабиринтам впору было совершать самые настоящие путешествия. Чем последнее время и увлекалась его Рыся. Рыська, Рысичка, Рысь. Девочка-дракон. Самое удивительное существо, когда-либо встреченное Фессом во всех его странствиях. Которая зовет его отцом, будучи прекрасно осведомлена о своем собственном происхождении. Зовет так по своему свободному выбору. А вот и она, легка на помине. И хорошо, потому что голова болит все сильнее, так что уже нет мочи терпеть. - Папа! Пап, ты здесь? Человек. Человечек. Дракон. Дракончик. Все вместе. Странные свои жемчужного цвета блестящие волосы она отрастила чуть ли не до колен (само собой, тут не обошлось без магии), черное переливающееся платье с волочащимся шлейфом (увы, не настоящее, из ткани, а всего лишь созданное чародейством), черные же туфельки - Рысь нарядилась, словно направляясь на королевский прием. - Здесь, кролик. - Сколько раз я тебя просила - не называй меня кроликом! - в притворном гневе топнула она изящной ножкой. - Я дракон! Стр-рашный, уж-жасный и огне-дыш-шаший!.. Все падите ниц!.. Ой, - она резко осеклась, забыв об игре. - У тебя опять голова болит. И ты, как всегда, молчишь. Меня не зовешь. Гордо мучаешься тут один. Она уже бежала через зал, почти что летела, словно бы и не касаясь пола. Черное платье даже начало складываться в некое подобие крыльев. Всего несколько мгновений - и Рысь уже рядом. Смотрит укоризненно, словно и впрямь - любящая дочь на непутевого отца. И сразу же начинает командовать. - Повернись ко мне. Наклонись. Стой спокойно. Сейчас... обожжет. Но это быстро... - Я знаю, Рыся. - Все равно. Не мешает напомнить, - заявила она с уморительной серьезностью. Прохладные пальчики коснулись пылающего невидимым огнем лба. - Раз... два... три! Вспышка. Фесс едва подавил крик. Ожог и в самом деле стремителен и молниеносен, словно укол пламенной стрелы. И - все. Больше ничего нет. Боль сгинула бесследно. Жаль только, что она вернется - и достаточно скоро. - Уф-ф-ф... - Рыся вытерла со лба честный трудовой пот. Она умела становиться человеком до самых мелких деталей. Хотя драконы, конечно же, не потеют. И им не может быть жарко - при их-то внутреннем огне!.. - Все сильнее и сильнее, папа. Надо что-то делать. Я тебе давно уже твержу... Фесс в шутливой панике вскинул руки. - Помню-помню. Помню, Рыся. - Так когда же?! - она вновь притопнула. - Как только мы будем готовы. - Готовы... - проворчала она, скорчив ехидную гримаску. - Сколько уж я это слышу... - Но это правда. - Правда, правда... Пойдем обедать тогда. Я гуся запекла. Не знаю, как получилось. - И ты небось воспользовалась собственным пламенем? - улыбнулся Фесс. Рыся потупилась. Последняя ее попытка зажарить нечто в собственном огне закончилась капитальным пожаром на кухне. - Но я ничего не сожгла, папа! - Разве я тебя ругаю? - удивился Фесс. - Но ты должен! - Должен что? - Должен меня ругать. Хотя бы изредка, - выдала драконица. - Да ты что? - поразился Фесс. - За что же?! И для чего? - Каждый отец должен ругать свою дочь, - изрекла Рыся. - Хотя бы изредка. Так заведено. - Ни один отец никогда не имел лучшей дочери, - сказал Фесс. - Честное слово. Все отцы и матери мира должны мне свирепо завидовать. Рыся засмеялась, совершенно девчоночьим, человеческим движением сдула со лба непослушную челку. Откуда, как в ней возникло все это - Фесс мог только гадать. - Пап, ты гуся попробуй. Я старалась. Он с яблоками, вку-у-усный! Некромант положил в рот кусочек и причмокнул, зажмуриваясь. Было действительно очень вкусно. Они ужинали на сервизе, за который короли и императоры, не задумываясь, выложили бы годовой доход своих государств. За каждую ложку или вилку можно было приобрести средних размеров замок где-нибудь в Эбине или в герцогствах Изгиба. Они купались в роскоши. До срока. Неумолимое время не остановить. Внизу, в большом холле, как раз напротив входа, словно статуя в нише стояла большая клепсидра в два человеческих роста. Подкрашенная индиго, вода медленными, ленивыми каплями сочилась по капиллярам, хитроумная система зубчатых колес передвигала тонкие стрелки. Сколько ни искал Фесс способа вновь заполнить постепенно пустеющий верхний резервуар, так и не нашел. И кто знает, что случится, когда вытечет последняя капля и часы остановятся? Рыси он, само собой, ничего не говорил. Еще разнесет несчастные часы на кусочки. - Ну, пап, ну что же ты молчишь? - капризно проворковала Рыся в ожидании комплиментов своей стряпне. - Изумительно. Чудесно. Восхитительно, - совершенно искренне ответил некромант с набитым ртом. - Такого не делала даже моя любимая тетушка. Честное слово! Рыся немедленно покраснела до ушей от удовольствия. - Правда? Честное-пречестное слово? - Честное-пречестное. Честнее не бывает, - поклялся Фесс, расправляясь с гусем. - Я послезавтра тогда утку сделаю. Запеку с угольями... - Запеку в угольях, - машинально поправил некромант. - Стой, стой, ты что, решила их своим огнем запекать? На самом деле с угольями?.. Рысь потупилась. - А что, неправильно? - Конечно, неправильно! Надо сделать совсем не так. Помню, тетушка в таких случаях... - А ты меня возьмешь? Туда, к тете? Рысь задавала этот вопрос по десять раз на дню. Она не слишком интересовалась, что они собираются делать в этой Башне или как долго пробудут здесь. Но зато никогда не забывала поинтересоваться, отправятся ли они вместе в ту сказочную Долину, где живет тетушка Аглая, где правит мудрый и, гм, справедливый Архимаг Игнациус. Где круглый год лето, где журчат сбегающие с гор к круглому озеру ручьи, ручейки и речушки, где можно встретить самые разные и удивительные создания из множества миров, нашедших наконец-то в Долине покой. Отчего-то Рыси очень хотелось там побывать. И не просто побывать - остаться там насовсем. - Конечно, дорогая. Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя? Только если ты так решишь и предпочтешь следовать путями твоего народа. - Папа, - поморщилась девочка. - Драконы - не мой народ. Я - Рысь. Твоя дочь. И больше никто. А что я умею превращаться в дракона так, наверное, архимаг Игнациус и похлеще умеет. - Он-то наверняка. - Так и не будем об этом, пап. Расскажи лучше мне еще про Долину. Фесс не старался допытаться, отчего же юной драконице стал так немил ее собственный Эвиал. Впрочем, быть может, не имеющей Кристалла Хранительнице и впрямь нечего делать здесь. Может, сам мир указывает ей дорогу. Может быть, именно с ней, Рысью, ему, Кэру Лаэде, удастся наконец выбраться отсюда и самому. И он послушно стал - в который уже раз - рассказывать замершей девочке о Долине. О небольшом круглом озере в самой ее середине, о густых предгорных лесах, опоясывающих городок магов, о деревнях арендаторов, о чистых улицах, дважды в день их тщательно метут и даже моют гоблины-дворники. О садах и парках, о беседках и фонтанах, о зверинце - замечательном зверинце - где собраны самые удивительные существа из всех концов Упорядоченного, куда только ни заводили тропы магов Долины. Рысь прижалась к нему. Слушала завороженно, словно самая простая человеческая девочка, волшебную сказку - она, сама будучи этой сказкой. А когда он выдохся и умолк, она вдруг спросила - впервые за все время их жизни в Черной башне. - Папа. Почему ты ушел из Долины? - Думаешь, я поступил неправильно? Но тогда я не нашел бы тебя, моя дорогая. И не знаю, как бы я тогда жил, - Фесс привлек ее к себе, поцеловав в пахнущие жасмином нежные шелковые пряди, отливающие жемчугом. - Но там так хорошо. Такие добрые люди. Там никто никого не мучает и не убивает, - Рысь содрогнулась. - Верно, - согласился Фесс. - Но некоторое время назад мне эта жизнь казалась донельзя пресной и скучной. Мне хотелось приключений, понимаешь, Рыся, приключений, чтобы ветер в лицо, чтобы свистели стрелы и чтобы я сражался... - И ты ушел? Стал сражаться? - Да, девочка. Я ушел. Недоучился в Академии, бросил. Ушел. Сбежал, если быть совершенно точным. Потом, конечно, дал знать тете... - Не понимаю, как ты мог ее так огорчить, - вдруг вздохнула Рысь. - Она наверняка плакала, когда ты пропал!.. Негодная драконица попала в точку. - Я был не прав. Я поступал так, считая, что моя свобода превыше всего, а если кому-то что-то не нравится, то пусть убирается куда подальше. - Так нельзя, - осуждающе покачала головой Рысь. - Ты не должен так больше делать, папа. Некромант усмехнулся. Если бы Рысь была обыкновенной девочкой, он знал, что отвечать. Но, к сожалению, эта девочка обыкновенной никак не была. - Да, я знаю, - он вновь провел ладонью по льющемуся шелку ее волос. - Я знаю... теперь. Но иногда нам приходится причинять горе близким, потому что никто кроме нас не сделает того трудного и опасного дела, которое... которое просто обязано быть сделано, и вся недолга. - Я понимаю, - тихонько сказала Рысь. - Настанет день... и нам придется выйти. То ли в поле, то ли... - она неопределенно качнула головой, - туда. - Верно. Но пока нам надо оставаться здесь. Не сомневайся, дорогая моя, драк на нашу с тобой долю хватит. - Уж конечно, - с совершенно серьезным видом заявила Рысь. - Уж ты-то, папка, просто обожаешь всякие неприятности!.. Глава третья ЭВИАЛ. КИНТ БЛИЖНИЙ. РУИНЫ СКАВЕЛЛА Клара Хюммель, боевой маг по найму, до недавнего времени глава древней и славной воинствующей Гильдии, рожденная в Долине, прошедшая обучение в Академии у Архимага Игнациуса, и Сильвия, внучка главы Красного Арка, одного из семи мельинских магических орденов и дочь того, чье имя до сих пор оставалось непроизносимым в ее родных землях, молча смотрели друг на друга. Битва под Скавеллом заканчивалась. Чудовищный Червь был мертв, скрылись драконы, дымились развалины, уцелевшие защитники Арраса начали собирать раненых. Мало кто видел странную схватку двух более чем странных противниц, а кто видел, тот поскорее поспешил уверить себя в том, что ничего не видел и не слышал. Настало время действовать, Сильвия. Архимаг Игнациус хотел разыграть беспроигрышный вариант, использовав тебя как маленького стрельца в больших стоклеточных тавлеях, - оставим его до срока в блаженной уверенности, что старик в очередной раз обманул всех и вся. Прикинемся выполняющим его приказ. Обезвредить Клару Хюммель? Нет ничего проще. Хотя ты не имеешь ничего против нее, - в конце концов, она спасла тебе жизнь, Сильвия, - но своя голова дороже и потом когда еще может предоставиться такой шанс?! Судьба сама сдает тебе полную руку козырей. Только глупец не разденет при таком раскладе всех дерзнувших сесть с ним за стол. Тем более, что у тебя нет ничего, а у них - богатства, которые не представить никакому воображению. Правда, за Клару скорее всего вступится Кицум. Двух других спутниц чародейки Сильвия не боялась. Раина - великолепный боец, но не более того, а Тави, избежавшей мельинского костра самоучки, можно и вовсе не принимать в расчет. Кицум же - дело другое. То, что клоун не так прост, Сильвия заподозрила еще в Мельине и когда старый циркач остался странно спокоен на том островке в Межреальности, куда их выбросило бурей, поднявшейся от столкновения Алмазного и Деревянного Мечей. Она, Сильвия, долго не могла прийти в себя от ужаса, долго не могла понять, где же они оказались, пыталась что-то сделать, сплести какие-то заклинания - Кицум же сразу уселся на корточки, усмехнувшись странной усмешкой и посоветовав ей "не дергаться понапрасну". Что-то крылось в этом человеке, сейчас Сильвия чувствовала это совершенно отчетливо. Не хотелось бы, чтобы он вмешался. Это не его бой. Во всяком случае, надо постараться, чтобы он не сделался таковым. В правой руке Сильвия держала черный фламберг, в левой, скрытым до поры острием к себе, - магический нож Архимага Игнациуса. Клара Хюммель, уже оправившись от неожиданности, аккуратно чертила в воздухе перед собой какие-то фигуры острием рубиновой шпаги. Ничего-ничего. Пусть чертит. До времени... - Кицум! - громко окликнула клоуна Сильвия. - Кицум, друг, это наше... девичье. Прошу тебя, не вмешивайся. Циркач хмыкнул и покачал головой. - Вам двоим вообще совершенно необязательно драться. Сильвия, девочка, послушай старика. Неважно, что тебе сказали или пообещали... - Предлагаешь мне сдаться? - скривилась Сильвия. - В твоем положении это был бы наиболее разумный выход, - развел руками клоун, - но ты еще слишком молода, чтобы поступать разумно. Сильвия выразительно пожала плечами. - Кицум, она права, - не поворачивая головы, бросила и Клара. - Это наше с ней личное дело. Ведь верно, девочка? - Не стоит именовать меня так, - задрала нос юная чародейка. - Что же мы стоим?! - проворчала валькирия Раина. - Госпожа Клара в опасности. У этой соплячки... - Такие артефакты, что у меня голову ломит, едва только на них взглянуть пытаюсь, - подхватила Тави. - И с магией тут что-то не так... как будто кто-то все подчистую высосал. Кицум промолчал. Только поднял руку, словно говоря: "Ждем!" - и отчего-то ни Тави, ни Раина не рискнули вступить с ним в спор. - И держитесь к ним поближе, - добавил циркач озабоченно. - Под мечи даром лезть не стоит, а вот если они... - он осекся и замолчал. - Кто тебя послал? - выкрикнула тем временем Клара, обращаясь к своей молодой противнице. - Его высокое волшебническое достоинство, Архимаг Долины, мессир Игнациус, - сладким голоском записной стервы пропела Сильвия. - Мессир был очень, очень разгневан твоим неповиновением, Хюммель. Настолько разгневан, что оказал мне честь, дав задание найти тебя - и обезвредить. ...Злись, боевая чародейка Долины, злись. Эвон как покраснела. - Обезвредить - это как? - сквозь зубы поинтересовалась Клара. - Мессир был настолько любезен, что предоставил мне на месте выбрать соответствующие моменту способы, - Сильвия растянула губы в подобие улыбки. - И что же ты выбрала, неблагодарная тварь? Так-то ты платишь за спасение! - Не трать зря слова, Хюммель, я только выполняю приказ. Мессир Архимаг нашел тебя крайне опасной и, ради блага всех ведомых и неведомых миров, облек меня доверием положить конец твоим бесчинствам. А выбрала я - поединок с последующим твоим разоружением, пленением и доставкой пред светлые очи его высокого волшебнического достоинства мессира Архимага. ...Ерунда. Старый лис Игнациус приказал мне убить тебя, Хюммель, хотя и не произнес вслух этого слова. До поры до времени мы будем следовать этому плану. Ты мне еще пригодишься, глупая Клархен, ты и твои глупые спутники. Разумеется, эпитет "глупые" не относится к старику Кицуму. - Да как она смеет! - взорвалась Раина. - Как она смеет так говорить с кирией Кларой! - Спокойно, - негромко произнес Кицум. - Пусть болтает. Послушаем. Слова пусты, это не копья и стрелы, ранить могут только глупцов. А вот выболтать эта девчонка может куда больше, чем на допросе. - Моим бесчинствам? Это, интересно, каким же? - прищурилась Клара. - Мессир Архимаг едва ли похвалил бы меня, вздумай я отвечать на этот вопрос, - прежним сладким голоском пропела Сильвия. - Мне приказано сыскать тебя и, сыскав, представить. Что я и намерена проделать, по возможности, без членовредительства. Теперь дернулась Тави - и вновь замерла, наткнувшись на сдерживающий Кицумов взгляд. Ждать, говорили глаза старого клоуна. Жди, еще не время. Мы еще не поняли, что за игра тут идет. Ну, похоже, пора и в самом деле кончать. Клара уже краснее свеклы. Ее рубиновая шпага хороша, спору нет, но в твоей руке, Сильвия, оружие куда более страшное. Мало кто пока догадался об этом, как и о золотой овальной пластинке с непонятными ни для кого, кроме тебя, письменами, пластинки, что ты взяла с тела Хозяина Ливня, и в этом - твоя единственная надежда выбраться живой из учинившейся переделки. И не только выбраться - но и взять приз. Единственный и неповторимый. Сильвия, вперед! Мельин и Люди! Сильвии, судя по всему, прискучило перебрасываться пустыми словами. Девчонка сжала зубы и рванулась в атаку. Бешено закрутился тяжеленный, неподъемный фламберг, словно легкая зеленая трость - Раина только присвистнула. Сильвия легко держала громадный меч одной рукой, крутила его, как хотела, немыслимо выгибая кисть, и эфес словно прилипал к ее ладони. Законов инерции и человеческой анатомии для Сильвии словно бы и не существовало. Вторую руку - с коротким кинжалом - противница Клары по-прежнему держала согнутой возле живота, словно готовя внезапный удар. Клара левой рукой тоже выдернула из ножен недлинную дагу. Встала в позицию, уступая Сильвии право первого удара. Все-таки она уж слишком спокойна. И слишком уверенна, думала Клара. Она ведь не дура, к сожалению. Далеко не дура. Она меня знает. Ей известно, что я способна... на многое. Неужели артефакты Игнациуса могли настолько вскружить голову? Хорошо б, если так; остается надежда просто обезоружить, после чего как следует выдрать (никогда не имевшая детей Клара оставалась привержена старым проверенным методам воспитания); в противном же случае дурочку придется обезвреживать иными способами. Об убийстве Клара сейчас старалась не думать. Все-таки перед ней еще почти что ребенок. Девчонка из вполне заурядного мира, пусть даже и богато одаренная природой. Взяться б за нее как следует - дурь вышибить, научить правильно пользоваться Силой, - из Сильвии получилась бы неплохая чародейка, вполне достойная места в Долине. Клара встряхнулась. Ей сейчас самоуверенность тоже ни к чему. Девчонка опасна, а загадочный фламберг в ее руках производит впечатление оружия с более чем изрядными возможностями. Таким не пренебрегают. Магические клинки, оказавшись в руках чародеев-самоучек, не владевших всеми тайнами боевой магии, зачастую выкидывали такие коленца, что кровь заливала все вокруг на несколько дней пути. Кларе один раз довелось видеть подобное. Давным-давно, в далеком мире, забытом и магами, и богами, появился некто, прозвавший себя Мессией. И в руки ему тоже попал некий магический меч... ...Когда кончилась последняя битва, поле на десять лиг в обе стороны покрывали кровь и обрубки человеческих тел. Пятьсот тысяч воинов пали в течение нескольких мгновений. Зачарованный клинок словно бы размножился, перед каждым из наступавших воинов появилось по его призрачному двойнику, нанесшему один-единственный удар, стремительный и неотразимый. Не выжил никто. Мессия стоял на холме и дико хохотал. А по скользкому от крови склону поднималась она, Клара Хюммель, то и дело наступая на вывалившиеся из распоротых тел внутренности... Мессия не дожил до вечера, его клинок ничем не помог своему хозяину. Зачарованное оружие распалось черным пеплом, и даже Архимаг Игнациус, весьма благоволивший тогда к Кларе, не смог сказать, кто и при каких обстоятельствах выковал это лезвие. Тайна так и осталась тайной, занесенная в анналы Гильдии боевых магов, среди десятков и сотен других, также неразгаданных... Сильвия наступала, все убыстряя и убыстряя вращение фламберга. Черный клинок обратился в бешено крутящийся серый диск, в котором не различишь отдельного движения. Миг - и девчонка прыгнула вперед, темная молния ударила и тотчас разлетелась облаком огненных искр, столкнувшись с поднявшейся для защиты рубиновой шпагой. Однако Клару Хюммель удар отшвырнул назад на добрых пять шагов, у боевой волшебницы вырвался стон - правая рука со шпагой едва не повисла бессильно от боли. Вот это да, потрясение подумала Клара, кое-как восстанавливая свои защитные порядки. Сила, великая Сила, как, наверное, у десяти приснопамятных Мессий. Ты выросла, Сильвия, ты очень выросла. Но в магическом поединке недостаточно одной только мощи. И сейчас ты в этом убедишься. ...Она поплыла. После первого же удара. Я могу убить ее в любой миг. Если бы мне это требовалось, Хюммель уже бы умерла. Но сегодня мне нужно совсем другое... Сильвия мягким кошачьим шагом стлалась вокруг Клары. Боевая чародейка приходила в себя после первого сокрушительного удара; заклятья уже сминали, обрывали боль, правда, гораздо медленнее обычного - словно здесь что-то противодействовало магии. Правая рука вновь становилась прежней. Почему она не атаковала? - неслись смятенные мысли. Она ведь могла прикончить меня. Совершенно запросто. Вторым ударом я даже не смогла бы поднять клинок для защиты. Она не хочет меня убивать? Хочет показать свою силу? А желает пленить и, "сыскав, представить" его высокому волшебническому достоинству мессиру Архимагу? Перетопчется, яростно подумала Клара. Однако пора бы мне и самой что-нибудь попробовать. А ну-ка... Волшебница крутнула привычную "мельницу". Ослепительно блеснула рубиновая шпага, ожили дремавшие в ней силы... и мгновенно угасли, словно их никогда там и не было, словно вместо зачарованных камней оружие Клары украшали простые стекляшки. Что-то жадно пило саму суть магии, не давая заклятьям обрести силу и мощь. Игнациус, молнией мелькнуло у Клары. Ну конечно, кто же еще. Старый лис хорошо приготовился к этому столкновению. Негатор магии, причем, судя по всему, управляемый. Маги древних лет тратили годы и десятилетия жизни, чтобы только создать такой; теоретики Долины исписали горы пергамента, в стенах Академии отгремело множество яростных дискуссий на тему природы и свойств "возможности контролируемой локально-неабсолютной магоизоляции объекта"; потом интерес к негаторам поугас, нашли способы преодолевать их действие; но один из таких артефактов, причем совершенно неодолимой силы, который не обойдешь и чье действие не перебьешь, преспокойно ждал своего часа на дне какого-нибудь потайного сундучка в доме мессира Архимага, такого уютного, гостеприимного, ласкового и внимательного к ней, Кларе, дома... Выпад Клары Сильвия отбила играючи. И - вновь не воспользовалась возможностью для гибельной атаки. По-прежнему крутила невероятную круговерть неподъемным на вид фламбергом, не выказывая и малейших признаков усталости. Что, она предлагает мне потеряться силами в простом фехтовании? Ну что ж, так тоже можно. Как бы споро ни крутила ты свою железку, девочка, я встречалась с мечниками и покруче... Клара кривила душой, стараясь подбодрить саму себя. Никогда еще ей не противостоял настолько могущественный противник. За узкими и по-детски худыми плечиками Сильвии возвышалась тень Архимага, а с ним не удалось справиться никому из более чем многочисленных врагов, посягавших на покой Долины за последние примерно три тысячи лет. Сильвия, словно дав противнице достаточно времени на осознание реалий их поединка, атаковала вторично. Аккуратно, сильно и гибельно. Серый смерч фламберга свистнул возле самой Клариной головы; чародейка парировала с огромным трудом и лишь в последний момент. Сильвия тотчас ударила вторично, и вновь Клару отшвырнуло назад к самым зарослям, так что она оказалась рядом со своими спутниками. - Кирия Клара! - бросилась к ней Раина. - Госпожа, - шагнул вперед и Кицум. Тави промолчала, однако обе ее обнаженные сабли говорили лучше любых слов. - Спокойно, - процедила сквозь зубы чародейка. - Девочке вздумалось потешиться. Посмотрим, во что она станет играть по-настоящему! Кицум хмыкнул, неопределенно покачав головой. Но глаза старого клоуна полнила тревога. ...Они вновь сошлись. Фламберг закружился, но теперь Клара видела, как говорят мастера, его "путь". В принципе, ничего такого уж сногсшибательного. Восьмерка, переворот, обратная восьмерка, два косых проноса, раскрут над головой (лезвие рубит и перед Сильвией, и за ее спиной). Повтор. Очень быстро, невероятно быстро, но и мы не лыком шиты. Атака! На сей раз первым рванулся кинжал в левой руке. Столкнулся с фламбергом, впился в него, обвился, сцепился с черным лезвием. Свободная правая рука выбросила вперед рубиновую шпагу, острие нацелено в правое плечо Сильвии, и... И было отбито. Девчонка крутнулась змеей, немыслимо изогнувшись, отдернулась. Она опасна. Надо кончать, Сильвия. Это была случайность, но неудача - сестра Случайности, а неудачи не должно быть. Фламберг рванулся в атаку, крест-накрест кладя удары. Клара едва успевала уворачиваться, с трудом отклоняя черное лезвие. Ни мига промедления, ни малейшей паузы - Сильвия не давала именитой противнице ни одной возможности для контратаки. Рубиновая шпага взметнулась раз, другой, но в третий она уже не поднялась. Сильвия торжествующе взвизгнула и наотмашь ударила левой. Той рукой, что сжимала нож Игнациуса. Она ни на йоту не сомневалась в победе. Больно много говорили об этой Хюммель, а на поверку оказалось - слабачка. С одного маху завалили. Гонору-то было... Зачарованное оружие Архимага извергло из себя шестифутовый призрачный клинок, сотканный из языков прозрачно-алого пламени. Острие клинка вспороло плечо Клары; чародейка вскрикнула, дернулась, лицо исказилось болью. Края разреза задымились, кровь стремительно пропитывала одежду. Левая рука боевой волшебницы тотчас повисла, пальцы разжались, кинжал выскользнул. Сильвия гортанно вскрикнула, словно коршун, утащивший курицу. ...На лице Кицума появилось недоуменно-встревоженное выражение. Похоже, он не ждал столь стремительного успеха Клариной соперницы; в тот же момент он резко взмахнул рукой, и валькирия вместе с ученицей Вольных ринулись на помощь Кларе. Кицум последовал за ними, в руке бывшего клоуна что-то зловеще посвистывало - как бы не та его любимая стальная петелька, которой он, помнится, с легкостью резал и доспехи, и оружие воинов-Дану... Завидев порыв друзей, Клара хотела было вскричать "не надо!". Гордость боевой волшебницы оказалась жестоко уязвлена. Как же так, над ней, опытнейшей чародейкой, былым чемпионом Гильдии, играючи берет верх какая-то соплячка, пусть даже и с благословением Игнациуса! Клара в отчаянии попыталась атаковать, однако рубиновая шпага со звоном отлетала от мгновенно возникавшей почти из ничего защиты. Силы Сильвии явно не убывали, проклятая девчонка крутила свой фламберг все быстрее; и Клару вдруг прошиб холодный пот ужаса. Она понимала, что столкнулась с противником, на голову выше ее по силам и что сейчас очень возможно придется умирать; как знать, сражайся они на обычных тренировочных рапирах, и Клара не оставила бы от соперницы даже мотка рваных ниток, но сегодня игра шла без правил, и в этой игре Сильвия явно преуспевала. ...Тави и Раина ударили разом, яростно, атаковали, не щадя себя и почти не думая о защите; их товарищ, их предводитель погибала, и было уже не до правил чести. Меч валькирии и пара коротких сабель Тави - они били наверняка. Так, чтобы сразить, а не только ранить. Они ударили - и их отбросило. Оружие натолкнулось словно на глухую стену. Сотканная из агатово-черных росчерков завеса: меч Сильвии крутился с невообразимой скоростью, он оказывался повсюду, и, несмотря на тысячелетний опыт Раины, несмотря на школу Вольных Тави, они ничего не могли сделать с этой живой, шелестящей, смертельно опасной воздушной броней. Не могли, даже нападая с разных сторон, пытаясь ударить одновременно, так, чтобы Сильвия, блокируя один выпад, точно не смогла бы защититься от другого. Однако же проклятая девчонка смогла. И не один раз. А магия не действовала, как назло, совершенно не действовала, непонятно почему, но заклятья не работали. Спутникам Клары оставалось уповать только на мечи. Клара же стояла, тяжело дыша и схватившись за пробитое призрачным клинком плечо. Левая рука бессильно висела, по кисти бежали алые струйки, тяжелые капли крови срывались с пальцев; лицо чародейки покрывали бисерины пота. Силы уходили, ранение оказывалось куда тяжелее, чем на первый взгляд, и нечего было уже хорохориться. Невольно чародейка обернулась к Кицуму, однако именно в этот миг старый клоун досадливо кашлянул и решительно шагнул к сражавшимся. - Тави, Раина - назад. Давайте, давайте. Вы тут ничего не сделаете. А вот ты... послушай, дева, - он надвигался, обманчиво-нелепый, без меча, копья или булавы в руках; лишь изредка луч света вспыхивал на свисавшей из его руки стальной петле. Губы Кицума были плотно сжаты; он не собирался шутить. - Четверо на одну, да?! - выкрикнула Сильвия, яростно отмахиваясь фламбергом. Это было не так, Клара уже вышла из боя, Кицум не вступил, но как же не крикнуть-то?!.. Он куда опаснее, чем кажется. Он не тот, за кого себя выдает! Уничтожить, как можно скорее. Никаких разговоров! - Назад, вы, все! - гаркнул Кицум. - Раина, Тави - позаботьтесь о Кларе! Она ранена! Я справлюсь сам! Смертоносная пляска фламберга на время приостановилась. Ворча, словно побитые псы, валькирия и Тави отступили. Сильвия застыла, изогнувшись и подняв меч высоко над головой так, чтобы он мог в любой миг низринуться вниз сокрушительной молнией. - Поговорим, дева, - Кицум оставался спокоен, но движения его обрели странную мягкость и плавность, точно у змеи перед броском. - Кицум, а тебе-то тут что надо? - фыркнула Сильвия. - Уже говорила сегодня и еще раз скажу, коль сам просишь. Чего ради ты полез? Твои это дела, что ли? Или забыл, как вместе на островке спасались? Как вдвоем Мечи пытались вытащить? Как вместе через весь Мельин тащились? - Я-то ничего не забыл, в отличие от некоторых. Я-то все помню, а вот у тебя в голове явно ветер. Заигралась ты, девочка, - голос Кицума изменился, стал низким и непередаваемо грозным. - Ты заигралась, в тебя сейчас вливают слишом много сил; но если мех худ, он не выдержит полного груза. Так что лучше б тебе перестать размахивать руками, а спокойно со мной поговорить, прежде чем тут случится непоправимое. Которого лично мне бы очень хотелось избежать именно потому, что, как ты правильно заметила, мы вместе шли, мы дрались плечом к плечу и сидели вдвоем на одном островке между проклятыми мирами. Опусти меч, и мы поговорим. К драке всегда успеем вернуться. Опасно! Очень, очень опасно! Нельзя подчиняться! Ни в коем случае нельзя подчиняться. Нельзя! Но... кто же он такой? Ясно ведь, что не клоун странствующего цирка, жалкий бродяжка, которому приличный храм отказал бы в праве молитвы. Сильвия! Поздно отступать! Вперед! Ты победишь! Ар-аххх!.. ...Проклятая девчонка если и заколебалась, то лишь на одно мгновение. Конечно, Кицум уже не тот, что в Мельине. Изменилось все. Осанка, взгляд, даже голос. Но... - Ну, девочка? - А пошел ты! - по-змеиному прошипела Сильвия, и черный фламберг рассек воздух там, где только что находилась голова старого клоуна. Как Кицум успел уклониться, не поняла даже Клара; чародейку уже поддерживали под руки Тави с Раиной, а валькирия уже что-то делала с кровоточащей раной. - Большая ошибка, Сильвия, - вздохнул Кицум. - Ну что ж, придется с тобой по-плохому. Он не сдвинулся с места. Просто рука его внезапно и резко очертила в воздухе восьмерку, послышался свист стальной заговоренной нити; петля захватила рукоять черного фламберга, только чудом не разрезав Сильвии кисти. Кицум рванул странное свое оружие, однако диковинный меч юной наследницы Красного Арка и не подумал распадаться надвое. И клинок, и петля старого клоуна внезапно покрылись тысячами крошечных язычков зеленого пламени. И Кицум, и Сильвия разом застонали от непереносимой боли, словно прилипнув друг к другу; черный меч и петля старого клоуна оказались достойны друг друга. С криками ужаса бежали прочь последние случайные свидетели поединка. Невольно вытаращила глаза Клара. Невольно попятилась - вместе с ней - поддерживавшая раненую чародейку Тави. Раина гневно сощурилась; казалось, валькирия вспоминает что-то недоброе, раз виденное в невообразимо седой древности. И она, эта память, отнюдь не сулила Кицуму легкой победы. Совсем наоборот. Сцепившиеся Сильвия и Кицум оба тянули оружие в разные стороны. Оба, скорее всего, не слишком понимали, что же именно происходит. Шипела и рычала Клара; валькирия накладывала повязку ей на проколотое плечо. Зеленое пламя с фламберга и петли меж тем текло на землю, словно дождевая вода, - холодное пламя, от которого не веяло теплом. Раина с ругательством рубанула по подступившим языкам - те ловко, словно змейки, вцепились в пронесшийся сквозь них клинок, заплясали на лезвии, извиваясь, поползли по кровостоку, все ближе и ближе к эфесу. - Брось... меч! - прохрипела Клара. Раина не послушалась, от души махнула клинком, капли зеленого пламени срывались и летели во все стороны, оставляя на блестящей стали уродливые темные пятна и полосы. Клара забилась в руках Тави, норовя чуть ли не силой вырвать эфес из рук упрямой валькирии; Раина скорее рассталась бы с жизнью, чем бросила оружие на поле боя. Сильвия и Кицум меж тем кружили, сцепившись, словно две бое