и сражаться... - Верно, Гвин, - мягко проговорила Сеамни, отводя со лба черную прядку. - Верно. Мы не должны были убивать друг друга. Мы должны были... рожать друг от друга. Я имею в виду - наши расы. - Да уж, я-то, во всяком случае, рожать никак уж не способен... Торжественная процессия тем временем приближалась. Конники перешли на шаг, и лишь небольшая группка - десятка два верховых - не замедляла галопа, несясь прямо на Императора и его пеший отряд. - Пики-и... ать! - донеслась до правителя Мельина команда кого-то из десятников. Правильно. Молодец. Этого человека надо запомнить. Никогда не разевай рта и не надейся на лучшее. Не сбавляя хода, всадники неслись прямо на склонившийся частокол пик, и Император вскинул руку, отдавая копейщикам команду "вольно". Потому что всадниками были его стражи. Те самые, Вольные, кого он оставил на краю Разлома. Невозможно было ошибиться, по одной только манере сидеть в седлах Вольного узнаешь за версту. Словно влитые, словно и не существует для них законов земной тяги. Мчавшийся впереди Вольный осадил скакуна за десять шагов до Императора и, соскочив наземь, преклонил колено. Его примеру последовали остальные два десятка воинов. - Мы здесь, - просто и лаконично сказал капитан Вольных. Этого и в самом деле хватало. Мы здесь, и нашу службу прервет только наша смерть. Вольные не любили долгие и напыщенные декламации. - Хорошо, - в тон ответил Император. - Поднимись, капитан. Разрешаю продолжить службу путем, который ты сочтешь не наносящим урона твоей чести, - закончил он ритуальной фразой. Остальные Вольные поднялись вслед за Кер-Тинором. - Будут ли приказы, мой Император? - сдержанно осведомился Кер-Тинор, занимая свое место - чуть впереди и чуть правее коня Императора. - Будут, капитан. Потом ты расскажешь мне обо всем, что случилось в мое отсутствие. Не сомневаюсь, что услышу немало подробностей из других уст, но мне нужно то, что видел ты. Незамутненным взором Вольного. - Мой Император оказывает мне честь, - отрывисто произнес капитан. - Воля Императора будет исполнена в точности. И - замер, превратился в статую, в недвижный монумент. Точно та же метаморфоза мгновенно произошла и с остальными Вольными. Император, конечно, знал, что эта недвижность и полуопущенные веки - обманчивы, каждый из Вольных готов в любой миг взорваться молниеносным и неотразимым ударом; знал - и тем не менее всякий раз обманывался сам. А процессия тем временем приближалась. Да, там шагали и "Серебряные Латы", и первый консул Клавдий пренебрег конем, встав в строй со своими легионерами. Ветераны мельинской битвы - именно их мужество, мужество Первого легиона предотвратило разгром людской рати. Именно эти воины встали, словно запруда, на пути и Алмазного, и Деревянного Мечей. Шагали, как положено, весь городской совет Мельина в полном составе - богатые купцы и самые искусные ремесленники. Именно они после бегства знати из разоренного города первыми поддержали Императора, взявшегося отстраивать пепелище. Шагали те из двора, кто остался верен, кто не побежал по родовым замкам; Император с досадой отметил, как мало их осталось. На знать и баронство он полагаться не мог. А дальше шли и гномы. Без бирок. Видно было, что их только что оторвали от работы - многие в длинных ка-менщицких фартуках. Над рядами кряжистых невысоких бородачей действительно трепетало знамя - черный круг в желтом поле с парой скрещенных молотов: боевого и кузнечного. Новое знамя. Каменный Престол ходил в бой под совсем иными стягами. Присмотревшись, Император узнал в знаменосце того самого Баламута, которому некогда приказывал выдать охранную грамоту. - С возвращением, мой Император, - сдержанно, как положено по уставу, приветствовал повелителя Клавдий, тоже, как и Вольные, опускаясь на одно колено. - Твоя печать ждет. Готов дать полный отчет. За себя и его светлость графа Тарвуса, который не может, увы, приветствовать тебя лично. Его светлость принял командование легионами на Селиновом Валу. - Благодарю тебя, мой Клавдий. - Император спешился, поднимая, обнял консула за плечи. - Благодарю всех, кто сегодня здесь! - повысил он голос, обводя взглядом ряды "Серебряных Лат", городских депутатов, гномов и прочих. - Я вернулся, и теперь мы дадим отпор. Такой отпор, что нас будут помнить в веках! - Бар-рааааа!!! - ответили дружным ревом легионеры. Гномы не менее дружно завопили свое "Suura" Y'pud'!". - Не стоит нам всем торчать на снегу, холоде и ветру, - закончил Император. - Я благодарю всех за встречу. Но давайте вернемся в тепло. И вам спасибо, доблестные, - повернулся он к гномам. - Спасибо, что держите слово, что честь для вас оказалась превыше всего. Тебе тоже спасибо, Баламут. Буду благодарен тебе, если ты согласишься преломить со мной хлеб и испить чашу с нашего стола. - Благодарю моего Императора, - сдержанно, блюдя достоинство, поклонился гном. - Благодарю за приглашение и принимаю его - от лица всех, кто трудится здесь и у кого теперь нет родины. ...Совет собрался вскоре в уцелевшем, несмотря ни на что, императорском дворце. Даже армия гномов, в свое время побывавшая в покинутом Мельине, не соблазнилась грабежом. Некий гном Сидри ограничился тогда тем, что водрузил над Замковой Скалой стяг Каменного Престола - но на этом победные торжества гномов благополучно и закончились. - Да простит мой Император своего верного слугу за скудость праздничного стола, - винился старый кастелян, отвешивая поклон за поклоном. - Не мог обременить тягловых новым оброком, повелитель. До последнего края скудости дошли людишки. Леготу бы им какую... - Брось, - рассмеялся Император. Собранный стол удовлетворил бы любой, даже самый изысканный вкус. Дичь и рыба, несмотря на зиму - зелень и фрукты. - А это откуда? - удивился Император. На столе пламенели алые ягоды темеха - лакомства, высоко ценимого знатью Мельина и ввозимого исключительно из-за Внутренних Морей. - Откуда это? Там ведь пираты? - Разбойники иногда тоже предпочитают торговать, а не грабить, - негромко пояснил Клавдий. - Мы стараемся прикормить часть пиратов и натравить их на другую. Конечно, уходит пропасть золота, но лучше уж золота, чем крови легионеров. Император сдержанно кивнул. - Хорошо! Прошу к столу, друзья. Вам есть что мне сказать, я полагаю. Им было что сказать. - Мой Император, враг прорвал Селинов Вал. Пятый и Девятый легионы понесли тяжкие потери и отведены на переформирование. В когортах оставалось по двадцать-тридцать человек. Свободные орки дрались геройски, иначе и не скажешь. Когда семандрийцы подступили к дарованным твоей милостью землям и графу Тарвусу пришлось отвести легионы, чтобы не попасть в мешок, часть орков отказалась отступать. Они отвлекли на себя почти всю конницу Агар-бека и выиграли время. Мы ударили и разорвали кольцо, но спасать там было уже некого. Семандрийцы... гм... разделяют имеющееся заблуждение, что орки - не люди и потому не имеют права дышать одним воздухом с нами... - Орки действительно не люди, - сухо заметил Император. - Но это ничего не меняет. Мельинская Империя должна стать домом для всех, кто готов служить ее трону. Пусть даже у них будет зеленая кожа, волчьи клыки и звериный нрав. Он замечал, что эти слова пришлись по нраву далеко не всем. В том числе и Баламуту. Гномы, как известно, имели о себе достаточно высокое мнение; уравняться хоть в чем-то с орками, как говорится, самих себя не уважать. - Могу ли продолжать, мой Император? - кашлянул Клавдий. Совет склонялся над большой рельефной картой Империи и окрестных земель. Карта чудом уцелела в разгроме, и даже гулявшие по дворцу гномы, напуганные видом города-трупа, ее не тронули. Давным-давно, наверное, при прадеде Императора, эту карту составили по тщательным землеописаниям и рисункам специально разосланных в разные стороны экспедиций. Отряды побывали на крайнем востоке и крайнем западе, дошли до покрытых вечными снегами безжизненных ледяных пустынь на севере, переправились через Внутренние Моря на юге, доплыв до проклятых мест, откуда во времена она люди пришли на Берег Черепов, дали бой и выиграли его - с чего пошла Мельинская Империя. Карты, наброски, рисунки, замеры - и вот на большом круглом столе (некоторые особо вольнодумные землеописатели всерьез утверждали, что мир имеет форму круга, а то и вовсе шара - последних, впрочем, тотчас подняли насмех) появились небольшие горы, зазмеились реки, крошечные деревца обозначили леса, башенки и стены - города с замками; мосты, дороги, крупные селения и вообще все, что потребно, оказалось отражено на этой карте. Потом, по мере того, как росли новые города, вырубались леса и строились дороги, карта менялась. Последний раз ее обновляли за несколько недель до мельинской бойни... Сейчас консул Клавдий старательно перекладывал специальными длинными щипцами коробочки со значками легионов. Алые прямоугольники имперских сил и зеленые - союзников-иррегуляров попятились к западу от Селинова Вала, брызнули в разные стороны; в их правильном строю возникла широкая прореха, куда валом валили синие кругляши - войска Молодых Королевств, которых в Империи именовали одним словом "семанд-рийцы". Пешие и конные корпуса, закаленные в междоусобицах и жестоких войнах с северной нелюдью, они долго ждали подходящего момента. Перехлестнувшая через преграду синяя волна разбивалась на три ударных кулака. Один - северный - нацелился на далекий пока Остраг, второй, центральный, - на Скарде, и в тыл легионам, прикрывавшим северное направление; самый же большой кулак, третий, - двигался прямиком к Мельину. - Противник нанес три главных удара по расходящимся направлениям, мой Император. Селинов Вал прорван не в одном, не в двух - в семи местах. Зебер взят с налету. Враг имел своих людей в городе. По рассказам выживших, стража у ворот и на дозорных башнях была перебита. Противник продвинулся к Демту. У них значительный перевес в силах, они могут позволить себе до срока игнорировать принципы стратегии. Они пытаются взять наши силы в кольцо. Его светлость граф Тарвус вывел легионы из первого котла вот здесь, в этом междуречье. Орки понесли тяжкие потери, как я уже имел честь говорить, однако легионам удалось избегнуть окружения. Легкоконные части семандрийцев двинулись по нашим тылам, сея панику, уничтожая выделенные в охранение коммуникационных линий манипулы, сжигая деревни и запасы провианта. Последние донесения - сожжены селения здесь... здесь... и здесь. Щипцы аккуратно уложили черные силуэты домиков, словно на самом деле уничтоженных огнем. - Итак, Второй, Шестой, Девятый Железный и Двенадцатый легионы здесь, на Суолле. Прикрывают направление на Мельин. Командует ими сам граф. В резерве - вот здесь - Одиннадцатый легион, не так давно выведенный с Селинова Вала для отдыха и пополнения. В легионе осталось лишь около трех тысяч мечей. Тракт на Скарде под защитой Третьего, Пятого и Десятого легионов, в ходе последних боев они понесли наиболее тяжелые потери, и сейчас во всех трех не больше восьми тысяч мечей. Саледра потеряна, легионы отошли на западный берег Суолле и сожгли мосты. На севере положение наиболее тяжелое. Там у нас только два легиона неполного состава, по семь когорт вместо десяти, Четырнадцатый и Шестнадцатый. Резервов нет. Здесь, в столице, сосредоточен Первый легион. Еще два легиона, Четвертый и Восьмой, находятся на побережье. Втянуты в бесконечные мелкие стычки с пиратами... - Что с Седьмым, Тринадцатым и Пятнадцатым? - отрывисто спросил Император. В тело его Империи глубоко врезался синий трезубец, и алые доспехи легионов никак не могли ни задержать, ни даже просто приостановить его продвижение... - Седьмой легион практически полностью уничтожен при обороне Селинова Вала. "Волки" приняли на себя главный удар, - негромко и вроде бы без выражения произнес Клавдий. - Уцелело не больше трехсот мечей. Выведены из боя и находятся вместе с Одиннадцатым легионом. Тринадцатый легион стоял в охране побережья. Понес потери, разбросан по манипулам на большом пространстве от Берега Черепов до устья Тилле. Пятнадцатый легион его светлость граф Тарвус не счел возможным отвести с северной границы. Легион расквартирован в Хвалине. - Что он там делает? - нахмурился Император. - Гномы, мой Император, - Клавдий метнул быстрый взгляд на Баламута. - Каменный Престол изменил тактику. Теперь это набеги, захват пленников, особенно - мастеров-ремесленников и оружейников, гномы охотятся также за купеческими караванами, особенно теми, что везут провизию. Пятнадцатый легион гоняется за гномами вдоль всего Хребта Скелетов. - А Семнадцатый? Семнадцатый легион был сформирован лично Императором для защиты от тварей Разлома. Империя редко содержала столько войск разом. Для самой большой войны, как показывал опыт, хватало трех-четырех, редко-редко пяти легионов. - Семнадцатый легион бежал с поля боя, - сухо отрапортовал Клавдий. - Бежал с поля боя при Саледре, обнажил фланг Десятого легиона и тем самым способствовал нашему поражению. Согласно уставам и регламентам императорского воинства, легион подвергнут децимации. Его штандарт порван, василиски - растоптаны. Легиона больше нет. Оставшиеся после децимации разосланы по разным когортам других легионов. Все, как велит обычай. - Что предлагает совет? - после короткого молчания спросил Император. Ему никто не ответил. Дело было дрянь, и не требовалось никакой карты, чтобы это понять. Синие стрелы стремительно и дерзко врывались в самую глубь Империи, загибались, охватывая преграждавшие им путь алые прямоугольники со спины и боков. Империя не содержала много кавалерии, это было дело баронов, составлявших костяк конных отрядов. Хорошо вооруженные, они могли стать поистине смертоносной силой... или же не появиться на поле боя вообще. - Консул. Ты не упомянул полки благородных сословий. Они не выставили их вообще! Клавдий потупился. Этот упрек он, похоже, принимал как обращенный к себе лично. - Мой Император., в твое отсутствие появилась Баронская конгрегация, или конфедереция, как ее еще называют. Большинство благородных фамилий не прибыли сами и не выставили положенных отрядов. Хорошо сражаются только те, чьи поместья невдалеке от Селинова Вала, - те, кто не изменил. - А что, нашлись и такие? - невозмутимо поднял бровь Император. - Конечно, повелитель. Первыми к семандрийцам перебежали те, чьи лены граничили с землей, пожалованной твоею милостью оркам. Император молча кивнул. - Запиши, - повернулся он к секретарю, - все, перешедшие на сторону Семандры, объявляются врагами Империи. Лишаются титула, лена и имени. Отныне они вне закона и убить любого из них - долг и обязанность всякого верноподданного. Да, не забудь добавить, - сей указ распространяется также на супруг, чад и домочадцев изменивших баронов. Все они подлежал поимке и казни. Без суда. Указ объявить на всех площадях Империи. По всем городам. Секретарь поспешно кивнул. Клавдий кашлянул. - Да простит меня мой Император... - Хочешь возразить, консул? - Дети, мой Император... дети изменников... Жены... Слуги... - Никакой пощады предателям, - отчеканил Император, глядя прямо в глаза Клавдию. - Если зашатается баронство центральных земель, если они начнут предаваться Семандре... прольется столько крови, что эта кровь, Клавдий, покажется крошечной каплей по сравнению с теми реками, что потекут по мельинским улицам. Клавдий покраснел и опустил голову. До этого момента его Император не слишком увлекался грозными указами и публичными казнями. Что ж, все меняется. И люди тоже. Император усмехнулся. Люди глупы, даже лучшие из них. Совсем необязательно мараться в крови по самые плечи. Совсем необязательно на самом деле бросать младенцев в огонь и насаживать их на копья. Но - ради блага государства - полезно, чтобы люди не забывали об этой возможности. - Предложения, Клавдий? Господа совет? - Собрать новые легионы, мой Император. Объявить новый набор. Увеличить плату воинам. Взять в долг... - Что, казна уже совсем пуста? - Один миллион золотых имперских марок, мой Император, - выскочил казначей. - Точнее, - поморщился Император. - Один миллион пятьдесят четыре тысячи сто двадцать одна сосчитанная мерная марка, - отбарабанил квестор. - И этого хватит... - На четыре легиона, мой Император. Если, конечно, не отменить все прочие расходы Империи. - Так мало?! - Мой Император, полный комплект вооружения для легионера стоит пятьдесят золотых марок. Вместе с одеждой, обувью, палаткой, телегой, шанцевым иструментом, жалованьем за первый месяц - каждый солдат обойдется в семьдесят. Один легион нынешнего состава, десять когорт по шестьсот мечей, сорок две тысячи марок Четыре легиона... - Ровным счетом сто семьдесят тысяч марок. Не считая повышенного жалованья центурионов и легатов, - суховато заметил Император, опередив казначея. - Я или разучился считать, квестор, или ослышался. Ведь ты сказал, что в имперской казне есть еще целый миллион? - Так точно, мой Император. Но... двадцать марок специального жалованья каждому легионеру... - заторопился казначей. - Двенадцать тысяч на легион. Сорок восемь - на четыре. По-прежнему не сходится, квестор. - Но легиону требуется и еще много чего! - всплеснул руками казначей. - Метательные машины - баллисты, катапульты и требушеты, по восемь штук, каждая стоимостью самое меньшее в тысячу марок... - Двадцать четыре тысячи на легион. Девяносто шесть тысяч на четыре легиона. Итого у нас получается чуть больше трехсот тысяч марок. Не вижу никакой катастрофы, квестор. Распорядись отпустить денег на пять легионов. Ровным счетом четыреста тысяч марок, чтобы не мелочиться. - А все иные расходы?! - возопил несчастный казначей. - Например? - сощурился Император. - Народные школы, учрежденные указом вашей милости... Учительское жалованье равно легионерскому... Выплаты... гм... командирам морских армий Девено и Мгаше... - Какие еще "командиры морских армий?" - удивился Император. - Пираты, мой Император, - негромко заметил Клавдий. - Как я имел честь доложить, мы... прикармливаем некоторых из них. - И во сколько же обходятся моей казне эти самые... командиры? - последнее слово Император произнес с плохо скрытой брезгливостью. - Пятьдесят тысяч марок каждому. И срок платежа вот-вот наступит... - пролепетал казначей. - Школы? - Кругло считая, около ста тысяч в месяц по всей Империи, и отгружать деньги мы должны были начать еще вчера... - Сколько приходится списывать на разбойников? - Не меньше десятой части, мой Император... - Возмутительно. Всем городским головам передать мое неудовольствие. И строгий приказ - покончить с наиболее дерзкими разбойными бандами в два месяца. За головы главарей - награды. Тем, кто сдастся в течение недели, - жизнь и свобода. Остальных, вне зависимости от того, чем они занимались в шайках, - посадить на кол... Хорошо, сто десять тысяч. - Деньги нашему флоту... - Проклятье. Я почти забыл о нем, - признался Император. - Сколько там? - Простая галера с одним рядом весел обходится в двадцать тысяч марок, - с убитым видом объявил казначей. - Это постройка. Содержание - припасы, экипаж, солдаты, капитан, все прочее - тысяча в месяц. Флот его императорского величества насчитывает почти две сотни судов. А поскольку там не только небольшие галеры, то в месяц приходится платить без малого четверть миллиона марок, мой Император. - Всегда знал, что флот - дорогое удовольствие, - буркнул Император. - Но его содержание никогда не представлялось чем-то неподъемным... - Ваше императорское величество совершенно прав, - поклонился казначей. - Содержание боевого флота не представляло трудностей, пока действовал каперский налог и пока общие податные доходы с владений моего Императора достигали трех миллионов марок в месяц. - А сейчас? - Не больше шестисот тысяч, мой Император. Восточные районы за Суолле потеряны. Торговля с гномами пресеклась, а ведь она одна давала без малого триста тысяч месячного доходу! Портовые пошлины во всех без исключения гаванях упали в шесть и более раз. А до войны таможенные сборы достигали полумиллиона марок! Доходы с занимающихся ремеслом и торговлей составляли в лучшие годы полтора миллиона марок. Сейчас нам не удается собрать и четырехсот тысяч. А еще легота тем, кто вернулся на север, в области, где раньше проходил Смертный Ливень, тем, кто лишился земель и имущества по причине Разлома, пенсии семьям погибших легионеров... - Но мы перестали платить пятину Радуге. И церковная десятина урезана вдвое, - напомнил Император. - Если б не эти меры, мой повелитель, казна опустела бы гораздо раньше. Все эти месяцы... м-м-м... вашего отсутствия... мы жили старыми накоплениями. В наличии имелось больше тридцати миллионов марок - ко дню мельинских... м-м-м.. событий, когда народ... м-м-м... во праведном гневе... обрушил свой праведный гнев на нечестивых чародеев... - Понятно, - лицо Императора потемнело. - Значит, до бойни в Мельине и войны с Радугой подати и сборы поступали исправно? Квестор опустил голову и ничего не ответил. Да и что ему отвечать? Он, Император, вверг страну в кровавую вакханалию гражданской войны. Откуда ж взяться налогам и полной казне? Он сам видел запустение по дороге от Разлома до столицы. - И тем не менее еще самое меньшее пять легионов необходимы, - негромко проговорил Император. - Объявите... набор в ополчение. Рассказывайте на всех торгах, на всех площадях о зверствах семандрийцев. О том, что они сжигают деревни и забивают колодцы трупами детей. Что они жарят младенцев. Что распарывают женщинам утробы, а их предводители лакомятся плотью нерожденных. Клавдий! - Мой Император, это не мое дело, - глухо проговорил консул. - Отправь меня в войско, повелитель, я не гожусь для таких дел. - Не горячись, консул. Мне лучше знать, для чего ты годишься, мой Клавдий. А куда бы ты хотел отправиться? - Куда прикажет мой Император. Если что-то может зависеть от моего желания - то на восток, против Семандры. Готов командовать легионом, когортой, манипулой... - Как я уже сказал, не горячись, консул. Не горячись. Это дело, так и быть, поручим кому другому. А ты... возьми на себя эти новые легионы. Они должны быть готовы как можно раньше. Начнем сбор еще и ополчения. - Семандрийская конница пройдет сквозь них и даже не заметит, - проворчал Баламут. - Увидим, - непроницаемым голосом ответил Император. - Если гномы помогут нам вооружить эти пять легионов... если прибавят свои арбалеты, что бьют точнее и сильнее наших... и так далее и тому подобное. Баламут выпучил глаза. - Мой Император, известно ли тебе, сколько потребно времени, чтобы изготовить оружия на пять полных легионов?! Если делать это, как делаем мы, гномы?! - Известно, Баламут, - холодно обронил Император. - А еще мне известно, что вы можете помочь нам сделать эти легионы настоящими и еще одним способом. Но об этом мы поговорим с тобой наедине, мой добрый гном. Баламут выразительно пожал плечами и не менее выразительно почесал в затылке. - Что с Радугой? - перешел к следующему Император. - По пути сюда многое я слышал, однако все больше какие-то сказки. Будто бы ушли все магики куда-то... - Что ушли - это точно, - прокашлялся Клавдий. - Ушли вместе со многими баронами. - Куда? Консул был человеком военным. Ответы "не могу знать" ему претили. Он сам строжил своих легатов и центурионов за подобное, но сейчас ему ничего не оставалось делать. - Не могу знать, мой Император. После твоего... ухода мы все ожидали большого мятежа. Магики казались тогда покорными, но мы ведь все знаем, кто водится в тихом омуте. Однако нет, они просто воспользовались моментом и скрылись. Бросили даже свои безобидные практики и ушли. - А вы, конечно, не могли выставить стражу возле их башен? - Мы сделали это, мой Император. Башни всех Орденов покинуты. Кроме одной. - Позволь мне угадать самому. Всебесцветный Нерг, не так ли? - Мой Император совершенно прав. - Что, все маги Радуги ушли туда?! - Нет, повелитель. Там прежние обитатели. - А Семандра? Логично было б предположить... - Семандрийцы, конечно, используют магиков, - признался консул. - Однако это их собственные самоучки. Это не прошедшие настоящей школы колдуны. Верх их искусства - взрывающийся огненный шар размером с детскую голову после получаса криков, кривляния и размахивания посохом. Наши стрелки подбили уже трех таких храбрецов, вылезших на поле перед строем. - То есть их нет и там... гм, ладно. Что с Серой Лигой? Они бы нам очень пригодились. - Уцелевшие Патриархи прислали весть, что не станут принимать заказов ни от императорской власти, ни, цитирую, от тех, кто захочет потрясти ее основы. Сами Патриархи с избранными телохранителями и боеспособными тагатами давно покинули Мельин. Город с заваленными катакомбами - что им тут делать? - Куда ж они переместились? Хвалин? Остраг? Арсинум? Гунберг? - Кто куда, мой Император. Мы мало кого смогли проследить. Мой повелитель знает, что это бессмысленно - следить за Патриархом Серой Лиги... - Верно, Клавдий. То есть нас хотят уверить в том, что перед нами - самая обычная пограничная война. Ну, быть может, несколько более крупная, чем обычно. А семандрийцы что - совсем не вступают в переговоры? Не присылают негоциаторов? Ничего от нас не требуют? Скажем, уступить земли от Селинова вала до Суолле? - Они не присылают переговорщиков, мой Император, - ответил Клавдий. - Они просто наступают и стараются взять наши легионы в кольцо. У них необычно много конницы. Хороших, быстрых конных стрелков. Лучников. Нашим арбалетчикам приходится все-таки спешиваться, оружие слишком тяжело. - Пошлите графу приказ отходить к столице, - медленно выговорил Император после долгой паузы. - Повелитель? - Клавдий, очевидно, решил, что не расслышал. - Это то, чего они добиваются. Чтобы легионы цеплялись бы за каждую пядь земли. Мы не добьемся успеха в мелких стычках. Надо отходить. И не только за Суолле. Дальше. К самому Мельину. Пусть наступают. - Мой Император! Но бароны ненадежны... если они предадутся Семандре... нам при контрнаступлении придется брать эти замки штурмом, один за другим. Потери при этом... - Раздайте пахарям лишнее оружие. Выскребите старые арсеналы. - Мой Император! Благородные сословия не снесут массового вооружения простонародья! Это будет означать уже не мятеж, а восстание! Всеобщее восстание! А баронская конгрегация способна вывести в поле без малого пятьдесят тысяч бойцов, профессиональных дружинников! - Я рискну, Клавдий, - спокойно сказал Император, глядя в глаза консулу. - У нас нет иного выхода. Ни одно войско еще не одержало победы над вооруженным народом. - Если не считать нашу победу над Дану, - проворчал Баламут. - Если не считать нашу общую победу над Дану, - согласился Император. - Мы тогда были союзниками, почтенный гном. Но с Дану, если мне не изменяет память, дело кончилось истреблением этого самого вооруженного народа. А Семандре не нужна пустыня. Им нужны данники. У них самих не так много людей. Так что прошу принять к исполнению мои слова, консул. - Повиновение Империи, - в голосе Клавдия лязгнул металл. - Господин казначей, распорядитесь выделить деньги еще на пять легионов. Господин секретарь, составьте приказ. О формировании легионов: Восемнадцатого... ну и так далее, по Двадцать Второй включительно. Семнадцатый легион не возрождать. Они покрыли себя позором. Поэтому легиону с номером "семнадцать" в имперской армии более не бывать. Все ясно? Тогда пишите. Я приложу печать. И разошлите вести немедленно. Я хочу увидеть первых добровольцев уже завтра. Глава девятая ЭВИАЛ - Будут штурмовать, папа? - осторожно осведомилась Рысь, прижимаясь к плечу некроманта. Они стояли у бойницы - а по льду к Черной башне приближался отряд осаждавших. Тьма за стенами волшебным образом позволяла Фессу видеть происходящее в мельчайших деталях; Сущность услужливо предоставляла своей креатуре эту возможность. - Нет, дочка, - последнее слово вырвалось у некроманта чуть ли не против его воли. Он называл девочку-дракона Рысью, разными ласковыми прозвищами, но "дочерью" - никогда. - Слишком их мало. Сотни четыре воинов, четыре десятка магов, остальное - инквизиторы... да еще и с палаческими каррочио. Скорее это разведка боем. Прежние не могли подобраться даже близко. Хватало обычного человеческого страха. - Эти не остановятся, - буркнула драконица. - Нутром чую. - Не остановятся, - кивнул Фесс. - Но мы для начала испробуем что-нибудь простенькое. - Например, ветер, папа? - Умница. Именно о ветре я и подумал. Простое заклинание, тем более, когда вокруг столько Силы. Достаточно их просто остановить... - А что подумает Она? - тихонько напомнила девочка. - Она... - проворчал Фесс. - Чего Она ждет от меня, понятно. Но еще и эти трюки с лестницей... Она добилась, чего хотела. Совершенно нас запутала. Одно дело вести поури на стены Аркина, твердо зная, что это иллюзия, и совсем другое - в реальности. - Но, папа... нам ведь все равно придется идти на Аркин... - С чего ты взяла? - изумился некромант. - Ну... не именно на Аркин, - поправилась Рысь. - Будут какие-то другие города, которые Она наверняка захочет взять штурмом и утопить в крови. - Наверняка, - сумрачно согласился Фесс. - Но мы постараемся, чтобы это... оказалось бы не так болезненно. "Не обманывай сам себя, - тотчас подумал он. - Не будет это безболезненным. И не могло быть с самого начала, - он украдкой оглянулся на Рысю. - Читает меня сейчас или нет? Вообще-то, у нее нет такой привычки..." Рысь покачала головой. - Но если эти полезут в бойницы или начнут выбивать ворота, нам придется защищаться. - Думаю, до этого не дойдет, - оптимизма в голосе Фесса, приходилось признать, не хватало. Однако сам он уже знал, что дойдет и дойдет непременно. Среди наступавших был сам отец Этлау. Фесс усилием воли подавил соблазн. Выйти сейчас из башни с одним клинком, как встарь, сойтись с инквизитором грудь на грудь, по вечным законам войны, когда сражение всегда начиналось единоборством, и скорее всего получить арбалетную стрелу в спину, да еще и не одну. - Ветер, Рыся. Мы попробуем ветер. ...Однако с первых же тактов заклятья Фесс ощутил, что все идет не так. Словно ты аккуратно замахиваешься ювелирным молоточком, намереваясь положить еще один элегантный и тонкий завиток на поверхность драгоценного металла - а в руках у тебя вдруг оказывается здоровущий кузнечный молот, каким с одного удара обращают в лепешку глухие рыцарские шлемы. Заклятье будто обрело собственные волю и разум. Оно рвалось на свободу, словно плененный сокол. Чувство было такое, словно пытаешься удержать на привязи вставшую на дыбы квадригу. Фессу едва-едва удавалось не выпускать незримые поводья. И обрушившийся на шеренги наступавших ураган чуть-чуть не превратился во всеуничтожающее торнадо. Надо отдать должное чародеям Ордоса и Волшебного Двора. Они не растерялись. Быстро и грамотно поставили щит. Соперничать в мощи с Черной башней они не могли, но тем не менее упорно продвигались вперед. Наличие зримого противника иногда странным образом прибавляет сил и уверенности. Незримый ужас действует порой сильнее мечей, стрел и заклинаний. С простыми воинами это получалось, но сейчас осаждавшие послали вперед лучших из лучших. ...Свирепый ураган задержал наступающих, но не остановил. Вдобавок, странным образом Фессу мешала сама Башня, отбрасывая огромную и глухую ветровую тень, в которой благополучно и укрылся подступивший к самому острову отряд. Некоторое время некромант бездействовал, молча наблюдая за магами, что возились у края черной земли, благоразумно не рискуя ступать на проклятый островок. Теперь он уже мог хорошо рассмотреть незваных гостей. Алебардисты Лесных Кантонов и салладорские стрелки. Маги - вроде бы как сам милорд ректор пожаловал? И Мегана... действительно лучшие из лучших. А то могли бы погнать в разведку (а читай - на убой) какого-нибудь старика Парри... Инквизиторы. Палачи на своих колымагах. И - отец Этлау собственной персоной. Без оружия, с одним лишь шестиконечным косым крестом Спасителя. - Папа, можно я его... того? - вдруг предложила Рыся. - Вот этого, с деревяшкой. Помнишь, на пути сюда? Некромант помнил. - Нет, Рыся, нет. Мы не знаем, какие заклятья у них наготове. Откат должен был бы их почти прикончить - ан нет. Сильные люди, и они не пожалеют собственных жизней, чтобы только сбить тебя наземь. Нет. Тобою я не рискну, - Фесс положил руку девочке на плечо. - Я сам думаю выйти наружу. Уничтожь этого человека, отца Этлау, - и все кончится. - А заклятье, папа? Почему же ты не можешь? - Бесчестно, но придется, - процедил сквозь зубы Фесс. - Сейчас... Что использовать? Верные летающие черепа, уже прикончившие отца Марка во время приснопамятной схватки в Эгесте? Заклятье, высасывавшее годы из противника, успешно опробованное на воинах Империи Клешней во время битвы на улицах Арвеста? Или что-то еще из обширного арсенала некроманта - впрочем, не только некроманта, но и урожденного Мага Долины? Тем временем осаждающие пробовали защиту Черной башни, что называется, на зуб. Кто-то кинул ледышку на черную землю островка - ничего не случилось. Другой пустил стрелу, целясь в одну из нижних бойниц - некромант сжег ее в воздухе. Пусть поломают себе головы, что это значит. Чем дольше они протолкутся под стенами, тем больше вероятность того, что обратно их погонит самый обыкновенный мороз. Сколько могут выдержать даже тепло одетые люди во мраке и холоде полярной ночи? ...Все сорвалось, конечно же, из-за его преподобия отца-экзекутора. Силу Этлау нельзя было недооценивать - и он, похоже, почувствовал нацеленные на него убийственные чары. А почувствовав, принял единственно правильное решение - сознательно вводя себя в амок, полное и совершенное боевое безумие, ринулся к стенам Башни, вооруженный одним лишь косым крестом. Над этим можно было бы посмеяться. Если бы Фесс не осознал в тот миг, насколько в реальности велики силы инквизитора. История с воскрешением в Арвесте неожиданно поворачивалась совершенно иной стороной. Инквизитор беспрепятственно бежал по земле островка, еще совсем недавно встречавшей всех незваных гостей просто и без изысков - всеуничтожающим магическим пламенем. Не зря ведь ассасинам пришлось лезть через бойницы и натягивать канат. Бежал, потрясая крестом и что-то истерически выкрикивая - но эта истерика, это безумие были не более чем маской. Защитой. Доспе-хом. По темной земле к воротам Башни катился острый, колючий клубок света, чем-то похожий на ощетинившегося всеми иглами ежа. Свет ведь тоже может быть разрушителен. Бушующее пламя, разящая молния, испепеляющее солнце - разве не служили эти стихии верой и правдой на поле боя сражающимся чародеям?.. Тьма убивает бесшумно, Свет - яростно и так, чтобы все видели (и убоялись бы в будущем). Начала, лишенные того, что ученые люди и толстые книги, читанные Кэром Лаэдой в Долине, прозвали "этикой", Тьма и Свет с равным успехом могут быть использованы и для созидания, и для разрушения. Нехитрая истина, но иногда позволяющая сделать весьма неожиданные практические выводы. - Папа! - вскрикнула Рыся. Но некромант уже действовал. Заклятье, в которое он выкладывал силу, как никогда раньше. Их с Этлау схватка в мертвом салладорском некрополе не шла ни в какое сравнение - Черная башня услужливо предлагала будущему Разрушителю все мыслимые и немыслимые резервы мощи. ...Этого не видели маги Ордоса и Волшебного Двора. Их глазам предстало лишь бесформенное серое облако. Но некромант различал несущиеся там в бешеной пляске скалящиеся черепа, видел бледные клинки, видел разинутые пасти голодных призраков, послушно явившихся на его зов, - три слоя атаки, с тем чтобы миг спустя на землю островка рухнул худой, изможденный труп глубокого старика. Черепа, клинки и призраки взломали бы защиту Этлау (к ней Фесс привык относиться с уважением еще с салладорских времен), а четвертый слой заклинания высосал бы всю оставшуюся инквизитору жизнь. В свое время это неплохо сработало в Арвесте. Этлау даже не пошатнулся. Только вскинул голову, глянул вверх - Фессу показалось, что инквизитор обрел способность видеть сквозь стены, взмахнул крестом - призрачные черепа дробились в пыль, клинки ломались, завывающие призраки бросились наутек, но и их рвало, мяло, кромсало; Этлау невредимым минул облако и очутился уже возле самых ворот. Замолотил в них кулаками - бессмыслица, если смотреть со стороны, но Фесс враз всем существом ощутил - Башня содрогнулась от вершины шпиля до самых глубоких фундаментов. В нее словно разом ударили десятки, если не сотни тяжелых таранов. - Папа? - недоуменно взглянула на некроманта Рысь. - Может, все-таки мне, папа? - Нет! - прорычал Фесс. Кажется, пришло время вспомнить о простой честной стали. Хотя, конечно, честно сражающийся инквизитор - такого следовало бы выставить в паноптикуме. Значит, это не просто осада. Это игра сразу по нескольким правилам. Пусть победит сильнейший, я правильно понял? Ну что ж, служить деревянным манекеном для отработки ударов господином инквизитором я не буду. Увлеченные порывом Этлау, за ним валом повалили и стрелки, и арбалетчики. Островок мгновенно заполнился. Фесс услыхал характерный лязг крючьев, забрасываемых за края бойниц. Цель - Этлау. Остальных - не трогать. Пусть вступит в дело пепел. Память об угасших огнях, об умершем пламени. Пепел жаден и ненасытен, он еще помнит бешеную пляску огненных языков, он помнит, кем и чем был он до того, как наступила тьма. Аккуратное, точно наведенное заклятье. Рассчитанное до мелочей. Фесс закрыл глаза и сосредоточился. Увидел тонкое, сотканное из праха и пепла копье. Нацеленное прямо в спину инквизитору (увы, именно в спину - слишком близко тот оказался от ворот Башни). Выдохнул... ...И в тот же миг бойницы Черной башни извергли те самые облака пепла, что мигом скрыли и остров со всеми скучившимися там людьми, и магов по периметру. Фесс смог только сжать кулаки, в ужасе глядя на содеянное. Никакого тебе "тонкого копья". Чудовищный молот, вновь тот самый, кузнечный. Прямо с размаху - по изящной ювелирной работе. Рядом обмерла, окаменела Рысь. Исторгнутая Башней мощь, наверное, не уступила бы той, что стерла в свое время с лица земли несчастный Арвест. Шансов выжить в туче стремительно раскалявшегося пепла ни у кого не было. Отец Этлау отправлялся прямиком к Спасителю в сопровождении поистине царской свиты. Подобно вождю диких племен, на похоронах которого убивали всех его жен и родственников, за исключением наследника (если уже успели дорасти до идеи наследственного престолонаследования)... Рядом тихонько всхлипнула Рыся. Кольцо пепла расходилось все шире, редело, распадалось, истаивало. Вековой лед вокруг островка исчез в единый миг, возникло парящее кольцо черной воды. Из полыньи маги выхватывали немногих спасшихся, оказавшихся достаточно далеко от Башни. Ветер нес прочь выбеленные, сухие и легкие кости людей. - Кажется, все, - медленно произнес некромант. - Папа, смотри! - Рыся сжала кулаки. Сквозь угасающую пламенную тучу