нереализованного отцовства, коммерсанта-простака. Гипертрофированный романтизм, профессиональное зазнайство. Речевые нарушения урбанистического типа. Интеллект вялый, незадействованный. Алкоголизм - стадия первая, законченная. - Саша понял, что краснеет. - Желание подвигов - выше среднего, способности - ниже среднего. Предпочтительный вариант - Героический Одномоментный сильной мотивации, окрас романтический. Совокупная потенция - 0, 41. Отклонение от Стандарта: желаемое - 0, 87, реальное - 0, 05. Рекомендации положительные. Саша чуть было не встрял с вопросом, что означают эти цифры, но прикусил язык. Алексей Иванович молча и равнодушно выслушал кляузную "Астру" и снова уронил свой тапок. - Все, - с сожалением произнесла "Астра". Карлик молчал. Молчал и Саша, чувствуя себя раздетым догола. Через несколько минут Алексей Иванович сдержанно покашлял в кулачок и нетерпеливо взглянул на Сашу. - Что? - спросил тот, не узнавая своего голоса. - Я жду. - Чего вы ждете? Чтоб я, в натуре, здесь разделся? Вам еще на мою голую задницу охота посмотреть? - Не интересуюсь, - сухо ответил карлик. - Я ждуэ чтобы вы наконец сообщили, зачем сюда пришли. - Да? - искренне удивился Саша. - А я как раз собирался задать вам этот же вопрос: зачем я здесь? - Ты что - ничего ему не объяснил? - сердито обратился карлик к... нет, не к магнитофону. Теперь наш неистощимый выдумщик и фантазер принял форму сантехнического фаянсового чуда вполне определенного назначения. - Я не успел, - ответил он густым булькающим голосом, и в памяти тут же всплыло старинное, студенческих времен: "за стеной хлопотливо забормотал унитаз". - Вы сами приказали: дать ему осмотреться, привыкнуть, а уж затем подружиться и поговорить по душам. Вот я и... - Всю жизнь мечтал иметь в друзьях говорящий унитаз, - вполголоса заметил Саша. - Не хотите как хотите! Для вас же стараюсь! - обиженно булькнул проводник и снова превратился в зеленую каплю. - Если вам не трудно, - сдерживая смех, попросил Саша, - вы не могли бы снова превратиться в гербарий? Мне этот образ понравился больше всего. - Пожалуйста. - Вы когда-нибудь видели, как пожимает плечами ваза с цветами? Жаль, жаль... Незабываемое зрелище. Хотя с говорящим унитазом, конечно, не сравнить. - Вы зря устраиваете весь этот фарс, - устало произнес Алексей Иванович. - Поразительная несерьезность... - Тут его голос окреп, Саше даже показалось, что где-то зазвучало эхо. - Вы, Самойлов Александр Юрьевич, прибыли сюда для того, чтобы, как вы считаете, сразиться и победить неведомых пришельцев, посягнувших на ваши души. Так? - Так. - Саше захотелось встать. - Я думаю, нет смысла больше притворяться и играть в детские игры. Вижу, вижу. Дай вам волю, вы бы тут же устроили какое-нибудь бестолковое сражение с наспех выдуманными драконами. Так вот. Ничего этого не будет. Хотя... какие-то разумные зерна можно отыскать и в ваших так называемых сказках. - Карлик потер лоб. - Для начала хочу вам сообщить - так для общего сведения, - что никакой неприязни к вашей цивилизации мы не испытываем. И никакого вреда вам не причиняли и не причиним. - Обычно такие слова употребляют самые отъявленные негодяи перед тем, как сделать большую гадость, - зло перебил его Саша, которому сильно не понравилось, с каким выражением Алексей Иванович произнес "вашей цивилизации". - Оставьте ваш агрессивный тон. Ни один из ваших самых обидных терминов не будет уместен в приложении к цивилизации... - Ага! Заметили? Совершенно другой оттенок! Их-то цивилизация, оказывается, пишется с большой буквы "ЦЫ"! - ...настолько далеко ушедшей в своем развитии... - Вот что, дяденька, вы этот свой ликбез бросьте, мне совершенно наплевать, куда вы там идете и ушли. Мне важно, чтобы на этом своем пути вы в наш огород не заходили! - Саше было абсолютно не страшно. И даже не интересно. - Чего вы у нас-то забыли? Алексей Иванович устало взглянул на вазу с цветами. - Неусточивые логические цепи, эмоциональные флуктуации, варварские обычаи, культ насилия, сильные религиозные веяния... - с готовностью забубнил тот. Сейчас я ему... - Многоуважаемый Александр Юрьевич, - ласково произнес карлик, - уверяю вас, что вы ничего не добьетесь, дав, как вы изволили мысленно выразиться, мне "по уху". В конце концов, я в какой-то степени ваша собственная фантазийная конструкция... - Хорошо, - спокойно согласился Саша. - В таком случае, многоуважаемая конструкция, не подскажете ли какой-нибудь другой способ расправиться с вами? - Я? Конечно, нет. Это против всех правил. Где вы видели Кощея Бессмертного, который на каждом углу трезвонит о своей смерти, которая, если не ошибаюсь, на конце иглы? - Алексей Иванович снова гадко захихикал. - К тому же я и сам не знаю, КАК НАС победить. - Ладно. - Саша положил ногу на ногу и, передразнивая карлика, закачал носком ботинка. - Тогда валяйте рассказывайте дальше вашу сказку. - Я могу предложить вам три задания. Или вопроса - называйте, как хотите. - Саша согласно кивнул. Черт с тобой, Кощей переодетый, задавай свои вопросы. - Итак. Вопрос первый. А существует ли в действительности то, что вы так активно пытаетесь спасать? - То есть? - не понял Саша. - Существует ли душа? Или ментально-психосоматическая субстанция, как ее изящно называет Игорь Валерьевич Поплавский. - То есть как это - существует ли? Разве есть какие-то сомнения? - И еще какие, уважаемый Александр Юрьевич! Самые серьезные! И пока ни одного сколько-нибудь веского аргумента с вашей стороны! Согласитесь, что все эти авантюрные эксперименты доктора Поплавского можно, в конце концов, объяснить чем угодно, да хотя бы - действием неизвестного наркотика! - И что я должен делать? - Идите, - Алексей Иванович сложил на груди руки с видом злодея экзаменатора, который за пять секунд доказал студенту, что тот - непроходимый тупица. - И докажите, что душа есть. Как та самая пресловутая реальность, данная нам в ощущениях. Так, кажется, выражаются ваши философы? - Куда идти? - Саша успешно продолжил роль студента, забывшего на нервной почве где выход. - Туда, - ласково махнул рукой Алексей Иванович. И Саша увидел еще одну дверь. Не тяжелую, не дубовую, без кованых ручек и замков. Обыкновенную, как в парадном. Через пыльное стекло были видны деревья, скамеечка с двумя сидящими бабульками и бегающие дети. - Прошу вас. - Карлик повторил свой приглашающий жест. Букет цветов на столике подпрыгивал от нетерпения. - А... остальные вопросы? - зачем-то спросил Саша, вставая. - После, после, уважаемый. Вы вначале с первым разберитесь... - Да нет, это я так, на всякий случай, может, подготовился бы пока... - Подготовитесь, подготовитесь, всему свое время. Саша подошел к двери, взялся за ручку и тут же заметил у своих ног вазу с цветами. Ну вот только этого мне не хватало! Он обернулся: - Ладно, я пошел. Только гербарий свой оставьте здесь. У меня от него уже в ушах звенит. - Это, как вы изволили выразиться, не мой гербарий, - ответил Алексей Иванович, злорадно ухмыляясь. - Это ваше. И я вообще не понимаю, откуда здесь взялся этот нелепый персонаж. Ваза с цветами смущенно поерзала по полу. - Вы знаете, Саша, мне ужасно неудобно, я давно хотел вам признаться, но так увлекся этой неожиданной ролью... Саша несколько секунд озадаченно смотрел на цветы и вдруг сильно хлопнул себя рукой по лбу: - Я понял! Черт побери, я понял! Юрий Адольфович! Это вы?! - Я, - кашлянул букет, не делая, однако, никаких попыток превратиться в пианиста Бляхмана. - Но... почему? И вообще... - Видите ли, Саша... - начал Юрий Адольфович, помахивая цветами, - я... - Вот что, господа, - перебил их Алексей Иванович, - не могли бы вы все свои объяснения и расшаркивания перенести туда, за дверь? А то у меня от вас обоих уже изжога сделалась. Саша не нашел ничего лучшего, как взять под мышку своего будущего тестя и выйти за дверь. - Вы что-нибудь поняли? - спрашивал Саша Юрия Адольфовича на уединенной скамейке, которую они наконец нашли в ближайшем сквере. Уединенной, потому что в любой действительности разговоры с букетами цветов выглядят по меньшей мере странно. А как выяснилось, обратно в человека Бляхман превратиться ну никак не мог. - О чем? - О том, что нам делать? - Как - что? Он же, кажется, ясно выразился: искать доказательства. - Ка-ки-е до-ка-за-тель-ства? - раздельно переспросил Саша. - Как вы их себе представляете? И куда их предъявлять, если даже найдем? И вообще, где мы находимся? - Боюсь соврать, но, по-моему, это - проспект Стачек, - произнес букет. - Очень мило. Надеюсь, вы не строите иллюзий насчет того, что мы с вами вернулись в реальный мир? - Да... то есть нет... а вы что думаете? - Я совершенно уверен, что все вокруг - просто очередная декорация, - ответил искушенный в путешествиях Саша. - Уверены? - Букет повертелся по сторонам, словно разглядывая окружающее. - Юрий Адольфович, - мягко сказал Саша, - ну нельзя же быть таким доверчивым. Вы что теперь, так и собираетесь жить в виде вазы с цветами? И как вы это себе представляете? Что мне, вас с собой везде носить? Или к жене отнести? Она вам будет воду менять. А что вы будете делать, когда цветы завянут? - Простите, Саша. Я все понял, - покорно согласился Юрий Адольфович. От его прежней болтливости и ехидства не осталось и следа. - Что мы будем делать? - Как в сказках, - бодро ответил Саша, - пойдем, куда глаза глядят. Разговаривать на улице было уже неудобно, поэтому Саша погрузился в свои мысли. Чего-то я тут не понимаю, ребята. Какая-то во всем этом есть нелогичность. Ладно, я согласен, что сам лично навертел все эти заморочки и прибамбасы. И, надо заметить, не без помощи уважаемого Юрия Адольфовича. Который дорвался до развлечений, как ребенок в Диснейленде. Вот и таскай теперь с собой этот дурацкий букет. Да еще и в вазе. Прохожие не зря, конечно, оборачиваются, видок у меня сейчас... - Саша, увлекшись, замурлыкал какой-то нехитрый мотивчик из репертуара Виктора Чайки. И тут же получил. - Саша, если вам не трудно, вы не могли бы петь что-нибудь другое? - прошипел букет у него под мышкой. - К тому же вы ужасно фальшивите. - Хорошо, Юрий Адольфович, я больше не буду, - с трудом сдерживаясь, ответил Саша и тут же поймал на себе недоуменный взгляд проходившей мимо женщины. - Но и вы пока воздержитесь от замечаний вслух. На нас обращают внимание. - Хорошо, я буду молчать, - согласился букет, и Саше пришлось громко раскашляться, потому что та женщина уже остановилась, внимательно глядя на него. Ну вот, смотрит и смотрит. А чего, спрашивается? Идет себе человек с цветами и сам с собой разговаривает. Подумаешь... Какое же нужно доказательство? Вот, эта самая женщина. Стоит, сумки у нее тяжелые. Продуктов, наверное, домой купила, семья у нее. Муж, дети. Всех она любит, заботится. Почему? Потому что душа у нее есть. А? Алексей Иванович, ау! Где вы? Вот вам доказательство. НЕТ, УВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСАНДР ЮРЬЕВИЧ. НЕ ПРИНИМАЕТСЯ. НЕТ У ЭТОЙ ЖЕНЩИНЫ НИ МУЖА, НИ ДЕТЕЙ. ПОТОМУ КАК БЕСПУТНЫЙ ЕЕ СУПРУГ ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД, ДОПИВШИСЬ ДО ПОРОСЯЧЬЕГО ВИЗГА, УПОТРЕБИЛ ЖИДКОСТЬ ДЛЯ МЫТЬЯ СТЕКОЛ. КОТОРУЮ К ТОМУ ВРЕМЕНИ СТАЛИ ВЫПУСКАТЬ НА ОСНОВЕ НЕ ЭТИЛОВОГО, А ИЗОПРОПИЛОВОГО СПИРТА. РАДОСТИ МАТЕРИНСТВА В ВОЗРАСТЕ ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ ЕЕ ЛИШИЛА ВАША СЛАВНАЯ МЕДИЦИНА. НЕУДАЧНО СДЕЛАННЫЙ ПОДПОЛЬНЫЙ АБОРТ, ПЕРФОРАЦИЯ, ЗАРАЖЕНИЕ... В СУМКЕ У НЕЕ НЕ ПРОДУКТЫ, А НОСИЛЬНЫЕ ВЕЩИ ПРЕСТАРЕЛОЙ МАТЕРИ, КОТОРАЯ УЖЕ ПЯТЬ ЛЕТ ЛЕЖИТ, НЕ ВСТАВАЯ, ПОСЛЕ ПЕРЕНЕСЕННОГО ИНСУЛЬТА. НАПРАВЛЯЕТСЯ ЖЕНЩИНА НА БАРАХОЛКУ, ЧТОБЫ ВЫРУЧИТЬ ЗА ЭТОТ ХЛАМ ХОТЬ НЕМНОГО ДЕНЕГ. ПОТОМУ ЧТО ЗАРПЛАТА У НЕЕ - СТО ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ В МЕСЯЦ. И ТОТ ЖАЛКИЙ, ИЗЪЕДЕННЫЙ БОЛЬЮ И НЕНАВИСТЬЮ ПОЛУОБГОРЕЛЫЙ КОМОК, СПОСОБНЫЙ ШЕВЕЛИТЬСЯ ЛИШЬ ВО ВРЕМЯ ПОКАЗА АРГЕНТИНСКОГО ТЕЛЕСЕРИАЛА, Я ДАЖЕ С САМОЙ БОЛЬШОЙ НАТЯЖКОЙ НЕ НАЗОВУ ДУШОЙ. Ага, вот так, оказывается, мы будем держать связь. Ладно. Саша прошел еще несколько десятков шагов и остановился, пораженный внезапной мыслью. А как же я сам? Что ж у меня, души, что ли, нету? УВЫ, ЛЮБЕЗНЫЙ МОЙ АЛЕКСАНДР ЮРЬЕВИЧ. С СОЖАЛЕНИЕМ ВЫНУЖДЕН КОНСТАТИРОВАТЬ, ЧТО НЕТ. В КАЧЕСТВЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ ИНФОРМАЦИИ СООБЩАЮ ВАМ, ЧТО ВСЕ ЛЮДИ, ПРОШЕДШИЕ ЧЕРЕЗ АППАРАТ ДОКТОРА ПОПЛАВСКОГО, УТРАТИЛИ СВОИ БЕССМЕРТНЫЕ, КАК ВЫ ИХ НАЗЫВАЕТЕ, ДУШИ. Этого не может быть, все это наглая ложь! Я не могу жить без души! МОЖЕТЕ, МОЖЕТЕ. ДА И НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ ВЫ ТАК. ВАША МНОГОСТРАДАЛЬНАЯ ДУША НЕ ИСПАРИЛАСЬ И НЕ ИСЧЕЗЛА ВОВСЕ. ОНА ПРИСУТСТВУЕТ В ТЕЛЕ, НО НЕСКОЛЬКО В ИНОМ КАЧЕСТВЕ, ЧЕМ У ОСТАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ. Вот ты и попался, старый хрыч! Какого черта ты меня мурыжишь со своими доказательствами, когда сам постоянно говоришь о душе? Что, что мы утратили, пройдя через аппарат Поплавского? А? Повтори-ка еще раз, пожалуйста! НИКУДА Я, ПО ВАШЕМУ ВЫРАЖЕНИЮ, НЕ ПОПАЛСЯ, УВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСАНДР ЮРЬЕВИЧ. ВЫ ДО СИХ ПОР НЕ МОЖЕТЕ ПОНЯТЬ, ЧТО ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ЭТИ НУЖНЫ, В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ, ВАМ САМОМУ. И ВЫ СЕЙЧАС ВЫПОЛНЯЕТЕ НЕ МОЮ, А СВОЮ ВОЛЮ... Ладно. Пусть свою. Не пойму только, чего я должен искать здесь? Куда идти с этой дурацкой вазой под мышкой и вашими, тьфу, черт, своими доказательствами? - Прошу прощения, Саша, - раздался как раз из-под мышки тихий голос. - Но я, увы, тоже слышу ваш внутренний голос. Поэтому не могли бы вы, думая обо мне, употреблять все-таки мужской род, а не женский? - Мог бы, мог бы, - раздраженно ответил Саша вслух. Ему было уже абсолютно все равно, смотрят на него прохожие или нет. - А вы тоже, молодец, Юрий Адольфович! Ловко устроились! Чуть ли не в услужении у этого... Алексея Ивановича. Что вы мне голову морочили? "Пятница", "суббота"... Шестакова зачем-то приплели... Не могли, что ли, сразу признаться, что это вы? Букет слегка покашлял. - Мне, право, неудобно... Это все получилось так внезапно. И необычно. Я не сразу разобрался в обстановке. К тому же, честно говоря, мне все это очень понравилось. - Ах, понравилось? Интриган вы доморощенный! - Саша позволил себе не выбирать выражений, припомнив, как подкусывал его ехидный кувшин. - А я? Вы что - меня не узнали? - Простите меня, Саша, - голос букета внезапно окреп, в нем снова появились авантюрные нотки прежнего ехидного проводника, - но если бы вы могли видеть себя ТАМ, - цветы качнули куда-то назад, - я не уверен, что вы бы себя узнали сами! - Да? - Саша уж было собирался резко ответить на это выступление, но тут же наткнулся на ошалелый взгляд какого-то мужичка. Который и сам-то не очень твердо стоял на ногах. А уж вид человека, разговаривающего с букетом цветов, и вовсе пошатнул мир в его глазах. - В-все н-нормально, м-мухсик... - нарочно заплетающимся языком сказал Саша. - Жене вот... подарочек несу... - В общем, довольно удачно "закосил под своего". Пьяный понимающе заулыбался, несколько раз кивнул всей верхней половиной тела, проводил Сашу добрым взглядом и снова принялся старательно ждать троллейбус. Ну? А что про этого скажете? Как у него с душой? НИЧЕМ НЕ МОГУ ВАС ПОРАДОВАТЬ. У ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА ДУША АТРОФИРОВАЛАСЬ ЛЕТ ПЯТЬДЕСЯТ НАЗАД, КОГДА МАТЬ ОБЛОМАЛА ОБ НЕГО УХВАТ. ЗА ОПРОКИНУТЫЙ ГОРШОК С КАШЕЙ, СВАРЕННОЙ ИЗ ПОСЛЕДНЕЙ В ДОМЕ КРУПЫ. ОН БЫЛ СТАРШИМ В МНОГОДЕТНОЙ СЕМЬЕ, ОСТАВШЕЙСЯ БЕЗ ОТЦА, И... Спасибо, достаточно. Догадываюсь, что сейчас последует ваша очередная грязная история. КАК ХОТИТЕ. МОГУ И НЕ ПРОДОЛЖАТЬ. Следующей попыткой была молодая мамаша с мрачным упитанным ребенком. Мрачным, потому что толстые щеки тянули вниз уголки губ, не давая никакой возможности улыбнуться. Что скажете насчет этой парочки? ЛУЧШЕ И НЕ СПРАШИВАЙТЕ. Как? Неужто ничего хорошего не можете сказать о молодой матери? НИЧЕГО УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОГО. НО, ЕСЛИ ВАС ЭТО ХОТЬ ЧУТЬ УТЕШИТ, МОГУ СООБЩИТЬ, ЧТО, УЧАСЬ В ПЯТОМ КЛАССЕ, ЭТА ДАМА ЗАНИМАЛАСЬ В КРУЖКЕ ЮННАТОВ. И ДОВОЛЬНО УСПЕШНО ШЕФСТВОВАЛА НАД ЧЕРЕПАХОЙ. А потом? УМЕРЛА. Черепаха? УВЫ. Тьфу на вас, вместе с вашими кляузами! Что вы мне голову морочите какими-то черепахами! При чем тут пятый класс и кружок юннатов?! НЕ НАДО ГОРЯЧИТЬСЯ, АЛЕКСАНДР ЮРЬЕВИЧ. ВСЕ В ЭТОМ МИРЕ ИМЕЕТ СВОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ. Я МОГУ ПОДРОБНО РАССКАЗАТЬ ВАМ ВЕСЬ ПУТЬ ПАДЕНИЯ ЭТОЙ НЕСЧАСТНОЙ ЖЕНЩИНЫ. ЕСЛИ ВЫ, КОНЕЧНО, ПОПРОСИТЕ. Не попрошу, и не надейтесь. А ЧЕРЕПАХА ЗДЕСЬ ПРИ ТОМ, ЧТО ИМЕННО ОНА БЫЛА ПЕРВЫМ И ПОСЛЕДНИМ СУЩЕСТВОМ, КОТОРОЕ ЭТА ДЕВОЧКА ЛЮБИЛА В СВОЕЙ ЖИЗНИ. Ну, это, ты, положим, загнул, приятель. А ребенок? АЛЕКСАНДР ЮРЬЕВИЧ, ПОЗВОЛЮ СЕБЕ ЗАТРОНУТЬ ВАШУ ЛИЧНУЮ ЖИЗНЬ И ЗАДАМ ВСТРЕЧНЫЙ ВОПРОС: ПОЛОЖА РУКУ НА СЕРДЦЕ МОЖЕТЕ ВЫ ПОКЛЯСТЬСЯ, ЧТО ВАША МНОГОУВАЖАЕМАЯ МАТУШКА ВАС ЛЮБИТ? Дерьмо ты, Алексей Иванович. Многоуважаемое дерьмо. Саша, стиснув зубы, шел по проспекту. Куда? К метро. Почему именно туда? Да ни почему, просто чтобы хоть куда-то идти. Спустившись по эскалатору, он бессознательно выбрал поезд, идущий в центр, сделал пересадку и очнулся только тогда, когда вышел на станции "Приморская". По пути он, правда, сделал еще несколько попыток отыскать души у пассажиров, но Алексей Иванович тут же раскопал и вывалил на него столько житейской грязи, что Сашу замутило. Досталось всем: ядовитый карлик выдал и среднее количество еженедельных случайных связей симпатичной девушки, читавшей женский роман, обнажил черное нутро интеллигентного с виду мужчины и полную беспросветную душевную пустоту девушки-флейтистки, игравшей в переходе. Она постоянно путала ноты, потому что следила только за тем, кто и сколько кидает в ее старую черную шляпу... Порыв свежего морского ветра слегка взбодрил Сашу. - Мы что, ко мне домой идем? - шепнул букет. Видно, сильно соскучился, промолчав всю поездку. - Домой? - Саша озадаченно осмотрелся. Почему он приехал именно сюда? - Нет, к вам мы не пойдем. Мы попробуем проверить одну мою догадку. - Никакой догадки, если честно, у него до этого не было. Шальная мысль зайти в квартиру на улице Беринга появилась только что. Город вокруг выглядел вполне обыкновенно. И если бы не Юрий Адольфович под боком, так и норовивший напомнить о своем существовании очередным колким замечанием, Саша бы ни на секунду не усомнился, что вернулся в свой реальный мир. Однако уже почти около дома, на углу Нахимова и Беринга, Сашино внимание привлек яркий плакат. "МАГАЗИН "ВЕДУН"!!! - гласила надпись. ПРИНАДЛЕЖНОСТИ ДЛЯ ГАДАНИЯ И ВОРОЖБЫ! ПРИВОРОТНЫЕ И ОТВОРОТНЫЕ ЗЕЛЬЯ - В РОЗЛИВ! КОФЕЙНАЯ ГУЩА - ОПТОМ! ШИРОКИЙ АССОРТИМЕНТ СГЛАЗОВ И ПОРЧЕЙ! МЕТОДИКИ И РУКОВОДСТВА ПО ПРОВЕДЕНИЮ ШАБАШЕЙ И ЧЕРНЫХ МЕСС! АКСЕССУАРЫ И ПРИНАДЛЕЖНОСТИ!", и прочая ахинея. Э-э, нет, братцы, до дома нам еще далеко. Логично рассудив, что магазин "Ведун" вполне сочетается со школой ведьм второй ступени, Саша подходил к дому с уже вполне сформировавшейся надеждой. Поднявшись на третий этаж, он пошарил в карманах, никаких ключей, естественно, не нашел и нажал кнопку звонка. - Ого! Цветы! - удивилась Света, открывая двери. - Да еще в вазе! Откуда сие чудо? Саша, хоть и ждал чего-то подобного, но все же слегка обалдел, поэтому стоял, как столб. - Здравствуйте, - вежливо поздоровался букет, качнув цветами. - Разрешите представиться: Юрий Адольфович Бляхман. - Здравствуйте, - оторопело выговорила Света, прислоняясь к стене. - Я ни-че-го не понимаю! - твердила Света, шагая по комнате туда-сюда. То есть ввиду скромных размеров "хрущевских" квартир это самое "туда-сюда" выливалось в сумме шагов в шесть, не больше. Говорящая ваза стояла на столе и в меру сил пыталась участвовать в разговоре. - Что происходит? Любимая, неужели ты думаешь, что я здесь хоть что-то понимаю? Не говоря уж о том, откуда здесь ТЫ? Саша попытался как можно деликатней это выяснить: - Свет, у меня с головой что-то. Наверное, переутомился. О чем мы вчера вечером разговаривали? - Ты меня проверяешь или себя? - подозрительно спросила Света. - Вчера вечером мы отвозили Лешку в гостиницу "Европейская". И, по-моему, ни о чем таком специально не разговаривали, потому что сразу свалились спать. А сегодня утром ты поднялся чуть свет и ускакал на работу. Даже не попрощавшись. - Угу. - Саша почесал нос. Рано утром я ускакал на работу. Не попрощавшись. На горячем боевом коне. Выходит, я ОТСЮДА никуда не девался? С кем я разговариваю? Кто эта девушка, стоящая посреди комнаты в бабушкином переднике? И, похоже, совершенно не подозревающая о событиях, происшедших в реальном мире. Это ее двойник? Это снова мое воображение? Это ЕЕ ДУША? В ТОЧКУ, АЛЕКСАНДР ЮРЬЕВИЧ! ПОЗДРАВЛЯЮ С ПЕРВЫМ УСПЕХОМ! - Так. Подождите, ребята. Мне, кажется, нужно немножко подумать. - Саша сел на стул и обхватил руками голову. Света заняла свое любимое место - на подоконнике. Ваза на всякий случай отодвинулась от края стола. Только, если можно, пожалуйста, не отвлекайте меня и не лезьте в мои мысли! Дайте хоть немного побыть наедине с собой! Саша внимательно прислушался. Тишина. Кажется, послушались. Давай, давай, парень, шевели извилиной! Соображай, что здесь к чему. Так. Начнем сначала. Где мы находимся? Совершенно очевидно, что в некоем новом мире, представляющем собой коллективное творение. Мое, Светы и Юрия Адольфовича. А может быть, даже - боюсь признаться, но, похоже, во всем этом поучаствовали и наши друзья - инопланетяне, иначе откуда бы здесь взяться пресловутому карлику? Хорошо. Очень хорошо. Молодец, Саша. Можете занести в протокол наш первый вывод. Ваза на столе слегка покашляла. - В чем дело, Юрий Адольфович? - сердито поднял голову Саша. - Я же просил: не мешать. - Извините, пожалуйста, но я хотел только спросить: ваше замечание насчет внесения в протокол - это призыв к действию или просто оборот речи? - Если вы впредь обещаете не перебивать меня, можете конспектировать все, что вам понравится в моих рассуждениях, - с нажимом произнес Саша. - Благодарю вас. - Ваши соображения я выслушаю потом. - И за это спасибо. Света, стараясь казаться равнодушной, прислушивалась к пикировке мужчин. Затем подняла руку с видом примерной ученицы. - Что, Свет? - Раз уж все взялись тебя отвлекать, я, пожалуй, тоже встряну. Не забудь, пожалуйста, в своих размышлениях уделить внимание утреннему звонку генерала Степницкого. - А что, он разве звонил? - Нет, мужики. Инопланетяне, конечно, инопланетянами, но пока я живу в ЭТОМ мире, звонки начальства нельзя оставлять без внимания. - И что сказал? - Он очень удивился, что подошла к телефону я. Обещал подыскать мне место в общежитии Управления, а в отношении тебя поставить вопрос ребром. - Каким таким ребром? - О недопустимости проживания подчиненного в доме у начальства. Особенно если подчиненный и начальник - разнополые! - выпалила Света, соскакивая с подоконника и вытягиваясь в струнку. - О черт! - Саша подскочил к телефону. Секунду помедлил, вспоминая номер. - Лэйма, ты? Салют! Самойлов беспокоит. Выручай, старушка, на меня тут Степницкий наезжает... А? Ну, конечно, из-за Светки. Выручишь? Спасибо, друг. Мы прямо сейчас вещи и перенесем. Жму лапу! - Что ты придумал? - Переедешь к Лэйме. Формально. Ну, там, чтоб зубная щетка, халат, всякие ваши девчонские причиндалы, тапочки - все лежало у Лэймы. Чтоб Степницкий не придирался. А постоянное присутствие у меня объясним производственной необходимостью. - Сашенька, - Света растерянно стояла посреди комнаты, - но у меня нет никакого халата... И что ты понимаешь под причиндалами? - Сотрудник Жукова! - Саша вовремя вспомнил, что он как-никак Светин начальник. - Вы временно поступаете в распоряжение сотрудника Лэймы Садик Атиф для построения легенды. Деньги на приобретение причиндалов можете взять из моего личного кармана куртки. Вопросы есть? Приступайте. Квартира Лэймы - пятьдесят четыре, двумя этажами выше. - Подумаешь, какой важный... - пробормотала Света, выходя. - У меня и свои деньги есть. - Разговорчики! - гаркнул Саша. Света обернулась, сделала страшные глаза, но промолчала. - Сигареты оставь! - крикнул он вслед. Чего-то я тут, ребята, действительно немного напортачил в смысле отношений с подчиненными. Искренне надеюсь, что в своей фантазии я вложил своим ребятам достаточно здравого смысла. А генералу Степницкому - лояльности. Все, все, все. Еще раз: сосредоточились. Пора брать инициативу в свои руки. Говорящие букеты и любимые женщины это, конечно, все здорово. Но дело - прежде всего. Для начала хорошо бы послать подальше Алексея Ивановича с его заданиями... Я БЫ НЕ СОВЕТОВАЛ ВАМ, УВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСАНДР ЮРЬЕВИЧ... - МОЛЧА-АТЬ!!! - мысленно гаркнул Саша. Я не желаю больше слышать этот гнусный голос в своем мозгу! Вон отсюда! ВОН!!! Саша закрыл глаза, , чувствуя, как от напряжения заломило в висках. Юрий Адольфовичэ приложите и вы свои сверхъестественные способности! Пора гнать этого гада, чтоб не лез в наши мысли. Теперь Саша попытался вызвать в сознании наиболее подходящую образную картинку этого самого изгнания. Ему привиделась комната. Пустая, огромная, с каменным полом и бегающей крысой. Шипя и огрызаясь, она пятилась в угол, скаля острые желтые зубы. Брысь, мерзкая! Саша видел и себя с тяжелым ведром и шваброй в руках. Обыкновенной грязной шваброй. Но тем позорней выглядело изгнание крысы. Загнанная в угол, она с трудом протиснулась в узкую дыру и исчезла. Вот так-то лучше, подумал Саша, заделывая дыру аппетитной смесью цемента и битого стекла. И хватит забивать себе голову пустыми спорами: есть душа, нет души, нужна - не нужна... Я для себя все давно решил. Буду спасать родное человечество. И точка. Букет на столе зааплодировал цветами. Для начала, не суетясь, оглядимся по сторонам. Наш удобный мир непременно подсунет какую-нибудь подсказочку. Саша и вправду огляделся. И, конечно же, сразу нашел. На письменном столе лежала его папка. "Рабочие документы" - было вытиснено на ней. Золото потускнело и местами вытерлось, что лишний раз доказывало: документы действительно "рабочие". И приблизительно не представляя, что там сейчас обнаружит, Саша открыл папку. И тут же разулыбался до ушей. Нет, не тому, что увидел, а скорее своему мгновенно пришедшему озарению. Я все понял. Вперед, друзья! Победа будет за нами! Первым документом, лежащим в рабочей папке, оказался протокол осмотра места происшествия. Лобовое столкновение автомашин "Волга" и "Опель-вектра" на семнадцатом километре московской Кольцевой автодороги. Так, так, так, список погибших... Сашина рука автоматически потянулась к телефону. - Гриша? Привет! Да, да, виделись... Ты проверял список погибших? - Яэ - ничуть не удивляясь вопросу и даже не уточняя, о каких именно погибших идет речь, ответил Серебряков. - И что? - Ничего особенного. Семь трупов, все опознаны. Копии протоколов опознания тоже у тебя. - Гриша, ты что-то не договариваешь, - догадался Саша. Серебряков до сих пор считает себя незаслуженно обиженным приемной комиссией театрального института. Но актерские свои способности лелеет и всячески развивает, упражняясь на коллегах. - Я съездил на квартиру к этим Кашиным, ну, которые на "Опеле", расспросил домработницу... Сашино сознание мгновенно зафиксировало логическую неувязку: в магазине колбаса по два девяносто, а у какого-то Кашина - "Опель-вектра". - Стой, стой, Гриша, какая домработница? Ты о чем? Кто вообще этот Кашин? Откуда у него такая тачка? Ты выяснял? В трубке молчали. Молчал и Саша, с ужасом и надеждой ожидая, как ЭТОТ мир справится с вдруг возникшим противоречием. Ежу понятно, что в своем прежнем образе Юра-контрабандист не мог здесь существовать. - Са-аш, - по Тришкиной интонации легко было представить, как он сейчас откинулся в кресле, устало прикрыв глаза, - ты меня удивляешь. Ты б хоть газеты иногда читал... Небось "Красную звезду" прямо из почтового ящика в макулатуру складываешь? - Хватит меня воспитывать, - буркнул Саша. - Можешь по-человечески объяснить? - Вся страна, - монотонным голосом, явно кому-то подражая, начал Серебряков, - гордится подвигом советских космонавтов Кашина и Пашина, побивших рекорд пребывания человека в космосе. А вы, товарищ Самойлов, проявляете грубую политическую неграмотность и, я бы сказал, близорукость... - Ладно, ладно, понял. - Саша зажал трубку рукой, чтобы не заржать в голос. Вот это да! Вот это всем сюрпризам - сюрприз! Деревянный Юра - советский космонавт! Ого-го! У Саши тут же родилась шальная мысль - каким-то образом постараться отыскать ЗДЕСЬ Шестакова, чтобы поделиться неожиданным превращением жжаргского прихвостня. Но... Как родилась, так и померла. Некогда, мужики, некогда. Вот вернусь, тогда и... "А когда я вернусь?" - спрашивал незабвенный тезка Галич. Очень я его вопрос понимаю, хотя и причины, и отъезд у него были совершенно иные. - Ты закончил на том, что поехал на квартиру к Кашиным. - Ну да, поехал, поговорил с домработницей. Хорошая девушка, перепугалась, конечно, в слезах вся... - Серебряков, не отвлекайся. Я ни секунды не сомневаюсь, что тебе удалось утешить хорошую девушку. Мне сейчас интересно другое. Зачем ты вообще туда поперся? - Ну уж и поперся, - обиделся Гришка. - Съездил в целях проверки обстоятельств. Не каждый день у нас, слава Богу, космонавты в авариях погибают. Надо было все выяснить. - Выяснил? - Так точно. - Помолчали несколько секунд. - Ну и что ты на это скажешь? - Гришка у нас очень любит в загадки с начальством поиграть. Ну что ж, составим ему компанию. Блеснем осведомленностью. - Куда, по-твоему, делся ребенок Кашиных? Звук был такой, как будто Серебряков ударился зубами о телефонную трубку. - Ты... Откуда ты знаешь? - У меня свои каналы информации, - уклончиво ответил Саша. - Что еще удалось выяснить? - Ничего. - Домработница точно знает, что ребенок поехал с Кашиными? - Мамой клянется, что стояла рядом, когда они грузились в машину. А с другой стороны, Саш, на черта им с собой в Москву няню везти, если без ребенка? - Значит, третий труп в "Опеле" - это няня? - Да. Кольцова Татьяна Игоревна, 27 лет, сотрудник Второго хозяйственного управления при Министерстве Космонавтики. - А эта, вторая, домработница... Тоже - сотрудница? - Конечно! Ну, правильно, если бы они здесь были тривиальными кагэбэшницами, это было бы просто пошло. А так - сотрудницы хозяйственного управления. Не с улицы же няню к космонавтному ребенку брать. - Так. - Саша зажал трубку плечом, подтянул к себе сигареты. - Что у нас на месте происшествия? Видеозапись есть? - Она у меня. Привезти? - Обязательно. Удивлен, что ты еще не в пути. Ну, запись. Да, запись. Чудо современной техники. Саша так внимательно вглядывался в экран, что заболели глаза. - Почему так хреново видно? - Так ночь же. Они и так, как могли, светили. - Ну и что? - Никаких следов ребенка. - Угу, угу. - Саша походил немного по комнате, строго взглянул на вазу с цветами: только пикни! Повернулся к Серебрякову: - А сам ты машину смотрел? - Смотрел. Только это уже не машина, а куча дерьма. Ее ведь еще и разрезали, пока этих... доставали. - Насколько я знаю, - Саша наморщил лоб, - в таких крутых тачках предусмотрено детское сиденье. Сиденье нашли? - Н-нет, - неуверенно произнес Гриша. - "Н-нет" или нет? - Не помню. - А где этот разрезанный "Опель"? - Где, где... У нас, в боксе. Сегодня утром привезли. - Значит, так. - Саша подошел к окну, несколько минут сосредоточенно думал, потом начал говорить четко и сжато: - Позвони Грыммам, пусть еще раз съездят, поищут детское сиденье. Сам живо дуй домой, собирайся. Через... - он взглянул на часы, - через час выезжаем в Москву. Сбор здесь. Захвати свитер, на завтра обещали похолодание. - Не дожидаясь Тришкиной реакции, Саша снял трубку, набрал номер Лэймы. - Это снова я. Света вернулась? Давай ее. Света? Одевайся по-походному, возьми у Лэймы термос, настрогайте побольше бутербродов, через полчаса сбор у меня. Что? В Москву едем. - Он подумал еще немного и точно в таком же сжатом стиле вызвал для поездки Гешку Козлодоева. Четверо - оптимальное количество. И в машине не тесно, и для дела полезней. Самый жаркий спор возник по совершенно идиотскому (для стороннего наблюдателя) поводу: брать ли с собой вазу с цветами? Букет непременно хотел ехать. Саша отбрыкивался ногами и руками. - Да поймите же, милый вы мой Юрий Адольфович! Как я вас возьму? Молчать всю дорогу для вас равносильно самоубийству. А посвящать в наши дела Гришку и Козлодоева я не хочу! - Я буду молчать. - Букет с готовностью шел на любые жертвы. - Не верю! - рычал Саша, бегая по квартире. - Меня нельзя здесь оставлять, я полезный! - умолял Юрий Адольфович. - Ну как? Как это будет выглядеть?! Капитан Самойлов едет на задание с букетом цветов! - А вы дайте меня в руки Светлане. Пусть это выглядит так, будто вы хотите положить цветы на место аварии... - А потом? Что ж вас, оставлять там? - На месте разберемся, - залихватски ответил букет. Короче говоря, именно такая развеселая компания и погрузилась в Сашину "Тойоту" примерно через час. Примерно, потому что атмосфера на рабочую ничуть не походила. Мужики считали, что шеф просто устраивает легкую увеселительную поездку в сторону Москвы, прикрываясь "делом космонавта" (так с легкой Тришкиной руки стали называть трагедию на Кольцевой дороге). А Свете в суете сборов ничего объяснить не удалось. Саша даже не успел выяснить, знакома ли она в этом мире с женой Юрия Петровича Кашина. Перед самым выходом позвонили Грыммам, убедились, что ни клочка от детского сиденья на месте аварии не обнаружилось. Света разговора не слышала, поэтому, ничего не подозревая, сидела на заднем сиденье, прижимая к себе Юрия Адольфовича (по-прежнему в виде вазы). Саша был задумчив и не разделял веселья сотрудников. Еще спускаясь по лестнице, он вдруг остановился, наморщив лоб, словно пытаясь вспомнить что-то важное. - Подожди-ка, Гриша, - остановил он Серебрякова, когда тот красиво вырулил со двора, спугнув стайку старушек, - ты куда собираешься поворачивать? - Знамо дело - куда. Налево, и там по Наличной, - ответил Гришка тоном лихача-извозчика. - Нет, друг, давай лучше направо. И по Малому. Гриша послушно повернул на Беринга. Лицо его автоматически скроилось в солдафонское: "вы начальник, вам виднее". - Прекратите кривляться, товарищ Серебряков, - спокойно сказал Саша, не поворачивая головы. - Я этого не люблю. Позади хмыкнул Гешка, слегка двинул Гришу в спину. Ничего, ничего, обыкновенная разминка перед выездом на задание. - На Малом шибко не разгоняйся, остановимся ненадолго. - Теперь уже Серебряков не гримасничал и вообще не выразил никаких эмоций по поводу того, что шефу вдруг заблагорассудилось остановиться около кладбища. Гриша - надежный сотрудник и давно уже научился чутко улавливать Сашины интонации. Я не могу сейчас докопаться, откуда взялась эта уверенность. Но я точно не смогу уехать, не поговорив... Отец Евгений стоял за оградой, немного поодаль, одной рукой опершись о березу. Казалось, он не заметил подходящего Сашу. Глаза его были широко раскрыты, губы беззвучно шевелились. - Здравствуйте, отец Евгений, - вполголоса сказал Саша. Господи, что ж дальше-то говорить? Да услышит ли он? Судя по глазам, он не спал несколько суток. Что? Что? Что я хотел у него спросить? Но я точно знаю, что не будет мне дороги без... без чего? Благословения? Не то, не то... Оперативникам не нужно благословение. Мне факты нужны... - Отец Евгений, - неуверенно начал Саша, - мне кажется, мы нашли его... Словно ветер шевельнул листья березы... нет, это заговорил отец Евгений. Вначале тихо, еле слышно, но с каждым словом голос его крепчал: - "Горе непокорным сынам, говорит Господь, которые делают совещания, но без Меня, и заключают союзы, но не по духу Моему, чтобы прилагать грех ко греху..."!1 Он сердится, что ли? - Мы знаем, кто он... - Саша сделал еще одну попытку, чувствуя одновременно и неловкость от этого странного монолога, и в то же время странную торжественность. - Я хочу найти его, но... - Я не знаю, как. - "И уши твои будут слышать слово, говорящее позади тебя: "вот путь, идите по нему", если бы вы уклонились направо и если бы вы уклонились налево". - Отец Евгений произносил слова монотонно, чуть прикрыв глаза, словно читая их где-то в себе. - "И будет там большая дорога, и путь по ней назовется святым; нечистый не будет ходить по нему; но он будет для них одних; идущие этим путем, даже и неопытные, не заблудятся" . Саша молчал, понимая, что вопросы здесь ни к чему, просто нужно слушать и стараться понять и запомнить каждое слово. Он уже почти пожалел, что выскочил из машины один. Надо было Свету с собой взять, она тоньше эти вещи понимает... Господи, ну и глаза у него... У Саши мелькнула шальная мысль: отец Евгений мог бы нам очень пригодиться, но тут же исчезла, прогоняемая словами: - "Будешь искать их и не найдешь их, враждующих против тебя; борющиеся с тобой будут как ничто, совершенно ничто; ибо я - Господь Бог твой; держу тебя за правую руку твою и говорю тебе: "не бойся, я помогаю тебе"2. Здорово, все это ты здорово говоришь, старина Евгений, да проку мне от этого? Мне бы что попроще, поконкретней. Понимаю я, понимаю, что Господь на нашей стороне, и путь нам, говоришь, укажет, и верным словом подбодрит. Спасибо, конечно. Но главное не это. Главное, что я хотел-то спросить: что мне делать с этим чертовым ребенком, когда я найду его, Господи, с твоей помощью, сам ли... Даже если предположить - а моя вера, Господи, не так уж сильна, - что пойму я твой знак и буду УВЕРЕН, что именно его, дьявольское отродье держу в руках - что дальше? Откуда-то из глубин памяти, налезая и перегоняя друг друга, полезли картинки - все виденные когда-либо дети: маленькие и большие, вредные и трогательные, улыбающиеся и орущие навзрыд... Промелькнула где-то младенческая фотография сестры Ирки - хитрющие глаза, нос в варенье и до невозможности трогательные ямочки на щеках... Видно, нужно быть настоящим, упертым, несгибаемым фанатиком, чтобы поднять руку на ребенка. Да не смогу я, Господи! Даже если весь мир станет вокруг меня и в одну глотку станет кричать: убей! И дальше снова картинки: почему-то воспоминания о детских драках, потасовка в мексиканском порту, пьяный Вась-Вась, шатающийся по коридору общаги с бутылочной "розочкой" в руке... и тут же, вперемешку, - странные, незнакомо-узнаваемые, несомненно его собственные. Саша успел поразиться, понимая, что да, собственные, и в дело пошла, заработала память ЕГО МИРА! Раненый Славка, мертвой хваткой вцепившийся в ногу бандита, Боцман, держащий пистолет у Лешкиного виска, и маньяк Данилов, захвативший на Ленинском проспекте в заложники целую семью... Тупой халявщик и явный непрофессионал, он срывающимся голосом орал из окна свои условия, что-то там про вертолет на крышу и сто тысяч рублей, когда капитан Самойлов снес ему полбашки, стреляя с чердака противоположного дома... Ну и что? Ты тогда долго раздумывал? Сомневался? Обращался к Богу за разрешением уничтожить эту мразь? Не смеши людей. К этому моменту ты уже услышал по рации, что ублюдок, дабы поторопить нас, начал лить