ь, еще издали заговорил: - Надыть такому совпадению случиться! Утром в районном центре встречались, а теперича уже в Березовке видимся. Никак сродственников пожаловал проведать, Антон Игнатьич? - Дербалызнул уже? - не дав Антону ответить, строго спросил Торчкова дед Матвей. Торчков испуганно закрутил головой. - Что ты! Что ты, Матвей Василич! Не бери зазря на свою душу грех. С сегодняшнего дня, акромя газировки, никакой бутылочной жидкости не принимаю. Хватит! Покуражился и будя!.. - Поди, от моциклетных денег ни шиша не осталось, ась? Сморщившись, Торчков щелкнул вставной челюстью, словно хотел проверить, на месте ли она, и небрежно отмахнулся: - А куды мне деньги?.. Гроб имя обклеивать, кады подохну? - он примостился на краешек скамейки и, заискивающе заглядывая Антону в глаза, заговорил:- Деньги, Игнатьич, по моему разумению - одно зло. Кады они есть, и печенку червяк точит, и в голове будто бы трактор "Беларусь" гудит. Другое дело, кады денег нет. Вот щас зашел в "Сельмаг" к Броньке Паутовой, дернул бутылочку газировки за двадцать копеек: в голове - свежесть, и печенка не взбрыкивает. У меня, Игнатьич, натура не та, как у некоторых. Возьми того же Ивана Глухова. В прошлом годе племяшу своему автомашину купил,- Торчков показал заскорузлым пальцем на "Запорожец".- Щас вот только холодильник в подарок опять же ему подбросил. А у самого Глухова в доме?.. Чего только нет! Даже зеркальный шихванер имеется. А чего ему в том шихванере держать?.. Это ж кулацкие замашки, Игнатьич,- покупать барахло, без которого в хозяйстве очень даже просто обойтись можно. - Ты, Кумбрык, на Ивана Скорпионыча бочку не кати! - уловив нить разговора, строго оборвал Торчкова дед Матвей.- Скорпионыч - мужик хозяйственный. - Я, Матвей Василич, не качу,- вильнул в сторону Торчков.- Я к тому рассказ вел, что надо б на полном сурьезе поставить вопрос ребром: откуда заимелись у Скорпионыча деньги, чтобы племяшу автомашину дарить? У меня тоже есть племяш. А могу я ему вот так вот, за здорово живешь, хотя б лисапед подбросить?.. Дудки! Дед Матвей сердито обронил: - Пропивать меньше надо.- И, не дав Торчкову открыть рта, продолжил: - Ты, Кумбрык, всех мало-мальски зажиточных людей готов кулаками обозвать. Гайдамачихе и той проходу не даешь. - А чего это я старой ведьме должен проход давать, если она моему самому породистому гусаку лопатой голову, как маковку, оттяпала, а на корову такой глаз напустила, что та и хвост откинула?! - взвился Торчков. - Чего?!. Ты ж свою корову гнилой картошкой обкормил. - Кады я обкармливал? Ктой-то такое оскорбляющее сообщение на меня сделал? - Ветеринар колхозный на ферме сказывал, чтоб другие до такой глупости не докатились. - Шибко он понимает, твой ветеринар...- Торчков обиженно замолчал, пощелкал челюстью, словно злящийся филин, и, взглянув на Антона, проговорил, будто извиняясь:- Засиделся, Игнатьич, я с вами. Пойду по хозяйству управляться. Хоть коровы щас у меня и нет, так опять же двух боровков держу. А им тоже есть-пить надо подать. - Вот мастак сочинять! - глядя ему вслед, громко проговорил дед Матвей.- С малолетства, едри-е -корень, такой удался. Хлебом не корми, только дай об людях дурное побалабонить. - Правда, что он мотоцикл выиграл? - спросил Антон. - У Кумбрыка узнать правду трудней, чем у змеи ноги найти. Говорят деревенские, будто видели у него выигрышный билет, да и деньжонки последнее время, кажись, густо у него завелись, из "Сельмага" почти не вылазил,- дед Матвей, кряхтя, стал подниматься со скамейки. - Ну, ладно, гости... Соловья баснями не кормят. Пошли в избу, надо матери доложиться, чтобы ужин готовила. А на крыльце уже появилась Полина Владимировна, обрадованно всплеснула руками: - Антошка, сынок! Давно появился? Проголодались, поди, в дороге? А я слышу, дед Матвей с Кумбрыком разговоры ведет. И невдомек мне, что сын в гости заявился... 5. Березовские следопыты Дед Матвей оказался прав, когда говорил, что скоро в Березовку нагрянут городские рыболовы. Пока Антон с Голубевым сидели за столом, по селу мелькнуло около десятка мотоциклистов и промчалось несколько легковых автомашин. Все они скатились к берегу Потеряева озера. Медленно развернувшись от дома Глухова, туда же укатил голубенький "Запорожец". Едва только он проехал мимо окон Бирюковых, в избу влетел Сергей. Следом за ним появился Димка Терехин. Поздоровался, швыркнул облупившимся от загара вздернутым носом и прислонился к дверному косяку. - Ты почему так долго не приезжал? - напустился было на Антона Сергей, но, узнав, что Антон и Слава торопятся на рыбалку, быстро притащил из кладовки кучу рыболовецких снастей и стал выбирать лучшие из них. - Где это ты таким богатством разжился? - спросил Антон. - На макулатуру выменял. А вот эти,- Сергей показал две самые лучшие жерлицы,- и еще мировецкую книжку, "Судьбу барабанщика", заготовитель нам с Димкой дал за серебряный рубль царский, который мы в щуке нашли. - Ого! - с самым серьезным видом воскликнул Голубев. - У вас, оказывается, даже с серебряными рублями рыба ловится. А с золотым червонцем мы сегодня не поймаем? Сергей смущенно пожал плечами: - Не знаю. Дед Матвей говорит, что нам с Димкой подфартило. А рубль, правда, серебряный был - заготовитель даже на зуб пробовал. Буквы на нем такие старинные, с твердым знаком в конце некоторых слов и год выпуска - тысяча восемьсот восемьдесят первый. Наверное, кто-то бросил его в озеро, а щука вместо рыбешки - хап!.. И проглотила. Наскоро закончив ужин, Антон и Голубев переоделись и в сопровождении Сергея с Димкой отправились к озеру. На песчаном скосе, у причальных столбов, голубел "Запорожец". Возле него племянник Глухова разматывал жерличную бечеву, а сам дед Иван Глухов, кивая своей рыжей кержацкой бородой, накачивал автомобильным насосом надувную лодку. Антон издали поздоровался со стариком. Тот сдержанно, но учтиво склонил в ответ голову и, что-то сказав племяннику, устало положил насос. - Опять Скорпионыч к острову собирается,- заговорщицким тоном сказал Сергей Димке. - Это отчество у Глухова такое? - спросил Голубев. - Отчество его Серапионович, выговаривается с трудом. А в Березовке трудных слов не любят, вот и получилось "Скорпионыч",- объяснил Антон и посмотрел на Сергея.- Почему "опять"? Он что, дед Иван, часто туда плавает? - Я ж тебе писал. Почему сразу не приехал? - вместо ответа обидчиво спросил Сергей. - Не могу же я, как по щучьему велению, по твоему зову приезжать. У меня, брат, работа. - Будто я отдыхать приглашал. Знаешь, зачем тебя звал? Бабка Гайдамачиха со Скорпионычем уголовщиной занимаются...- Сергей многозначительно посмотрел на брата и торопливо стал рассказывать, как они с Димкой видели старуху рано утром на берегу озера. - Почему решили, что именно дед Иван Глухов был с Гайдамачихой? - спросил Антон, когда Сергей замолчал. - Вы ведь его в лицо не видели. - Потому что больше таких мужиков в Березовке нет. А потом... племянник Скорпионыча часто к острову плавает. Вон и сегодня лодку накачивает. Понял? Антон помолчал. - Понять-то понял, но, насколько мне известно, у острова водятся щуки побольше той, что вы с Димкой поймали. Вот и плавают туда, чтобы щук добывать. - А ведь это правда, Серьг! - подхватил Димка.- Помнишь, летом тот кудрявый, что с аквалангом и подводным ружьем на зеленых "Жигулях" приезжал, какую щучину оттуда привез?! Метра полтора, наверное, длиной... - Кудрявый с аквалангом каждый раз туда днем плавал, а Гайдамачиха со Скорпионычем ночью. Что им, дня не хватает?- недовольно перебил Димку Сергей. Разговаривая, все четверо подошли к склонившейся над озером березе, от которой тянулась цепь к лодке. Антон с Голубевым стали разматывать лески с удилищ, а Сергей с Димкой готовить жерлицы. Молча забросили удочки. Озеро рябило от ветерка, и клев, по определению Славы Голубева, был не так уж, чтобы очень, но и не очень. Окунь шел средний. Когда наловили десятка полтора рыбин, Антон отправил мальчишек в село за котелком и приправой к ухе, а сам принялся разводить костер. Голубев, принеся огромную охапку сушняка, сел рядом на траву и, разглядывая пойманную рыбу, вдруг расхохотался. - Торчкова вспомнил. Ну и земляк у тебя,- проговорил он на вопросительный взгляд Антона и посерьезнел.- Обратил внимание, что на этот раз Торчков даже не заикнулся о деньгах? Антон подбросил в костер хворосту. Дождавшись, когда огонь весело заплясал над ним, задумчиво заговорил: - А вообще-то, мотоцикл Торчков, наверное, правда выиграл, коль деревенские у него билет видели. Только, почему в сберкассе выплатили за "Урал" с коляской всего тысячу рублей? Похоже, спекуляцией попахивает. Надо будет нашим обэхээсникам подсказать, чтобы заинтересовались сберкассой. Спекуляция по их части, а нам и без того работы хватит. - В понедельник зайду к ребятам,- сказал Голубев и принялся чистить рыбу. Побрякивая котелком и ложками, прибежали запыхавшиеся мальчишки. Сергей зачерпнул из озера воды и, вешая котелок над костром на перекладину, доложил: - Скорпионыч с племянником меньше нашего наловили. Сегодня к острову не плавали. Говорят, ниппель лопнул, не могли лодку накачать. Вот брешут, черти!.. - Почему же брешут? - строго спросил Антон. - Потому что раньше у них ничего не лопалось, а сегодня увидели работников уголовного розыска и сразу ниппель лопнул. - Логично, юный следопыт,- усмехнулся Антон, а про себя подумал, как иногда можно объективно истолковать случайные факты. Огонь костра весело лизал черные от копоти стенки котелка. Темное небо как будто подмигивало звездами. С озера легонько тянуло свежестью, шелестел широкими листьями камыш. Уха припахивала дымком, зеленым луком и укропом. Переговариваясь, ели прямо из котелка. Когда котелок опустел и все сытно замолчали, Сергей облизал свою ложку и вдруг спросил Антона: - Ну, так что будем с Гайдамачихой и Скорпионычем делать? Антон незаметно подмигнул Голубеву. - Осторожно следите за ними. Как улики подберутся, арестуем. - Какие улики? - Что они нарушают советское законодательство. Сергей присвистнул: - Нашел дураков. Они могут и не нарушать закона. - Тогда за что же их арестовывать? - За то, что по ночам на остров плавают. Гайдамачиха наверняка там награбленное золото спрятала. Мы, когда историю Березовки для школьного музея писали, расспрашивали стариков. Знаешь, что о прошлом Гайдамаковых говорят?.. Ой-е-е-ей! - Торчков говорит? - Хотя бы...- Сергей насупился. - Давайте завтра на остров сплаваем и узнаем, что там Скорпионыч делал. - Пока мы плаваем,- Антон опять подмигнул Голубеву,- уголовные старики убегут из Березовки. - Вот я и говорю, что их надо арестовать! - горячо заторопился Сергей и, вытащив из кармана аккуратно сложенную бумажку, сунул ее Антону.- Во, полюбуйся! Гайдамачиха уже навострила из Березовки лыжи. Антон развернул тетрадный листок и при свете костра прочитал: ПО СЛУЧАЮ ОТЪЕЗДА ПРОДАЮТЦА КУСТЫ СМОРОДИНЫ ОВОЩНЫЕ ГРЯДКИ БОЧКА СПОДКАПУСТЫ И ПРОТЧАЯ МЕБЕЛЬ ГАЙДАМАКОВА. Прочитав, посмотрел на Сергея, спросил: - Что это? Объявление? - Вчера бабка Гайдамачиха на дверь сельмага повесила, а мы с Димкой сняли, чтобы покупателей отбить. - Знаешь, как ваш с Димкой поступок называется? - Как? - Хулиганство, - Антон вернул Сергею листок и приказным тоном сказал:- Завтра же утром повесьте туда, откуда сняли. Сергей растерянно замигал, а настороженно слушающий Димка даже втянул голову в плечи, будто его неожиданно ударили по спине. - Не горюйте, следопыты,- посочувствовал мальчишкам Слава Голубев.- Сыщики-профессионалы и те ошибаются. - Чем объявления срывать да россказни Торчкова о бабке Гайдамачихе слушать, узнали бы, например, почему озеро Потеряевым называется,- посоветовал Антон. Обидевшийся Сергей насупленно смотрел в затухающий костер, но Димка не сдержался: - Мы это уже знаем. В озере купеческие обозы зимой терялись. - Как? - заинтересовался Голубев. - Очень просто. Бывало, выедут подводы из Березовки, а в Ярское, что напротив, не приедут. И никто их найти не мог, как под лед проваливались. Голубев повернулся к Антону: - Правда? - Старики говорят...- Антон посмотрел на мальчишек. - А вот следопытам и разобраться бы, правду деды рассказывают или басни сочиняют. - Это мы разберемся,- торопливо заявил Димка и швыркнул носом. Звездное с вечера небо затянулось плотными облаками, потемнело. На берегу озера светились огни рыбацких костров... - Ну, а о старушке Гайдамаковой что вам известно? - снова поинтересовался у мальчишек Голубев. - Уголовная бабка,- буркнул Сергей. - О ней разное говорят,- уточнил Димка. - Одни уверяют, что в революцию она за Советскую власть была, а другие - будто бы с колчаковцами заодно. - Ее же колчаковцы чуть не расстреляли,- сказал Антон. - Это знаешь за что?..- задиристо спросил Сергей и тут же ответил: - Гайдамачиха, наверное, не хотела им бриллианты отдать. - Какие бриллианты? - Которые ее муж прикарманил, ограбив в семнадцатом году богатого томского купца Кухтерина. - В семнадцатом году муж Гайдамаковой уже умер,- снова сказал Антон. - Могила его на березовском кладбище, рядом с партизанским памятником. Отлично помню гранитную плиту и надпись: "Дворянин Петр Григорьевич Гайдамаков. 1867 - 1917". Пацанами мы часто на этой плите топтались, когда носили цветы к памятнику. Мальчишки оживились. Сергей вскочил на ноги и горячо заговорил: - Правильно! Гайдамаков умер осенью семнадцатого года, а две кухтеринские подводы с фарфоровой посудой и бриллиантами исчезли в Потеряевом озере до его смерти, в феврале. Тут, знаешь, какое уголовное дело было? Все лето в Березовке полицейские сыщики из Томска рыскали. Говорят, даже отыскали у Гайдамаковых дорогую вазу из пропавшего обоза. Вот тогда Гайдамаков с перепугу и умер. - Почему же полицейские не арестовали Гайдамачиху? - подзадорил брата Антон. - Ее арестовывали. - И судили? - Нет... Быстро выпустили. У нее ребенок грудной был, да и молодая она тогда совсем была, лет на тридцать младше своего мужа. Во!.. - Если бы Гайдамачиха была виновата, купец не пожалел бы ни ее грудного ребенка, ни молодости. - Конечно. Так ведь вскоре революция произошла. Купец, говорят, в Шанхай умотался. А с колчаковцами остался его родственник, который работал полицейским сыщиком и следствие о пропавших бриллиантах вел. Вот он-то чуть и не укокошил Гайдамачиху... - А потом украл у нее ребенка и скрылся,- быстро добавил Димка. - Какого ребенка? - спросил Антон.- Насколько я знаю, у Гайдамачихи был единственный сын. Он уходил на Отечественную войну вместе с нашим отцом и погиб на фронте. По-моему, она за него и пенсию получает. - Наверное, у нее еще был ребенок...- неуверенно проговорил Сергей,- Вообще-то мы с этой историей капитально разбирались. Всю зиму прошлую даже переписывались со следопытами из одной томской школы. Просили их договориться с уголовным розыском, чтобы помогли найти старый полицейский архив. Галина Васильевна нам подсказала. - Ну, и что нашли томские следопыты? Сергей вздохнул: - Архив полицейский нашли, да никаких документов о кухтеринских бриллиантах в нем нет. - Выходит, история с бриллиантами всего-навсего детективная легенда. - А фарфоровая посуда?.. - почти враз спросили мальчишки, и Сергей тут же добавил: - Осколки фарфоровой посуды озеро в непогоду до сих пор на песок выбрасывает. - В Потеряевом озере чего только нет...- Антон зевнул.- Пошли, братцы, спать. Утром придется рано на зорьку подниматься. Тихо, спокойно спала Березовка. Лишь в доме Бирюковых светилось окно. Полина Владимировна, подремывая за столом, ждала запоздавших рыболовов. - Ужинать будете? - спросила она, едва компания заявилась в избу. - Мы уху варили,- похвастал Сергей. - Всю рыбу, что поймали, съели,- хлопнул себя по животу.- От пуза нарубались! Полина Владимировна строго посмотрела на него. - Ты-то, пострел, с голоду не умрешь, а гости... - Спасибо, мам. Правда, как Сергей сказал, от пуза наелись,- не дал ей договорить Антон. - В таком разе ложитесь спать, в горнице постелила,- чуть помолчала и обратилась к Антону: - Галя Терехина приходила, больше часу тебя ждала. - Зачем я ей понадобился? - Просила, чтоб в понедельник в школу пришел. Она там кружок какой-то ведет, ну и хочет, чтоб, значит... ребятишки настоящего следователя увидели. - По улице Слона водили...- взглянув на Славу, засмеялся Антон. - Некогда мне, мам. В понедельник на работе должен быть с утра. Дела надо передавать, в Новосибирск переводят работать. Полина Владимировна скрестила на груди руки. - Тебя? В Новосибирск?.. Зачем же ты, сынок, согласился? В большом городе хулиганов больше. Беду себе там наживешь. - Волков бояться - в лес не ходить. - Да на кой тебе тот лес сдался, если в райцентре можно спокойно жить. По службе, как знаю, ты в почете здесь. - Буду толково работать, и там почет заработаю. Полина Владимировна устало опустилась на стул, словно не зная, как продолжить разговор, умоляюще попросила: - Сходил бы все-таки в школу, уважил Галю. Она хорошая девушка... Антон удивленно поднял брови: - Не в невесты ли ее мне метишь? - А чем Галя не невеста?..- ухватилась Полина Владимировна. - Всего на два класса младше тебя в школе шла. Институт кончила. Учительницей работает и в почете не меньше, чем ты. На что наш Сережка - сорванец, и тот ее уважает. - Это правда,- с готовностью подтвердил Сергей.- Галина Васильевна мировецкая учителка. К тому ж, Димкина сеструха, а Димка мой лучший друг. - Ты помолчал бы, адвокат,- Антон шутливо щелкнул Сергея по носу. 6. Дед Матвей вспоминает Утреннюю зорьку Антон и Слава проспали. Разбудил их Сергей перед тем, как идти в школу. Пока умывались, Полина Владимировна, уставив стол разными сортами домашнего варенья, собрала завтрак и ушла в огород по хозяйским делам. В доме, за столом, остался один дед Матвей. - Спите, едри-е-корень, по-гвардейски! - громко сказал он, когда Слава и Антон принялись за еду.- Серьга тож вчерась с вами умаялся. Ладно мать подняла, а так бы и на учебу не поспел. - Жаль, зорьку пропустили,- вздохнул Слава. Дед приложил к уху ладонь; - Чо гришь? - Говорит, зорьку проспали! - крикнул Антон. Дед Матвей подул на дымящееся блюдечко. - Шибко не ори, едри-е-корень. Мало-мало я слышу, шепоток вот только не разбираю. - Сколько вам лет, дедушка? - спросил Слава. - Со счету уже сбился. Ты человек ученый, считай сам: в девятисот четвертом, когда пошел на япошку, было в аккурат двадцать годков. С той поры ходил на германца в империалистическую, ходил на него же, супостата, в Гражданскую, да белогвардейцев еще чехвостил. Через гнилое море Сиваш пешком на Перекоп прошел, а посля того успел адмиралу Колчаку холку намылить,- дед Матвей осторожно поставил блюдечко на стол.- Одним словом, бог-господь, чтобы ему с небес об землю твердая посадка сделалась, меня не обидел военными походами. И все бомбардиром ходил. Пороху за свою жизнь, мил человек, я спалил столько, что другой бы, на моем месте, до полного основания оглох и того больше. Помешивая в чае ложечкой варенье, Антон задумчиво разглядывал на старой фарфоровой чашке, которую помнил с детства, ярких жар-птиц, тонко разрисованных в китайской манере. Видимо, по ассоциации вспомнились осколки посуды на берегу озера после непогоды, а вслед за этим вчерашний рассказ мальчишек об ограблении купца Кухтерина. - Дед, а что за история случилась в Березовке перед революцией с кухтеринскими бриллиантами? - вдруг спросил он. - С брыльянтами Кухтерина? - уточнил дед Матвей. - Простая история, с концом канула в Потеряевом озере. Сам томский полицмейстер-генерал в Березовку наведывался, в лепешку разбивался, чтоб угодить купцу, только и он с носом уехал. А промежду тем, вместе с драгоценностями и подводами пропало шестеро людей, считая двух ямщиков, двух урядников да приказчиков. - Расскажи подробнее об этом. - Подробностев, Антоша, сам томский полицмейстер-генерал не смог разузнать. И до сей поры их никто не знает. - Как бриллианты оказались в Березовке? Дед Матвей хмыкнул в бороду, задумавшись, помолчал. - Тут, как бы тебе не соврать, такой табак получился. Кухтерин купец был шибко ушлый, торговлю держал по всей Сибири и связь с Китаем имел. В начале семнадцатого года он уже смикитил, что в Россее царскому режиму конец приходит, и, не долго думая, порешил сплавить свои драгоценности за границу, в Шанхайский банк. По такому случаю загрузил в Томске фарфоровой посудой две подводы - вроде как торговать собрался - а промеж делом и брыльянты туда всунул. С обозом назначил самых преданных приказчиков, для охраны урядников нанял и отправил их с наказом держать быстрый путь прямиком на Шанхай-город китайский. Дело как раз в феврале было, люто в том году буранило по Сибири. Худо-бедно ли, добрались подводы до Березовки. Сопровождающие люди перекусили в трактире Гайдамакова и, не глядя на буран, тронулись в ночь через Потеряево озеро на Ярское. Больше их и не видели... - И что дальше? - поторопил Антон. - Ты человек ученый, соображай,- дед Матвей опять помолчал. - Для облегчения могу подсказать, что на озере шибко много таких мест, где даже в лютый мороз толстый лед не настывает... - В ночном буране ямщики сбились с дороги и угодили в такое место,- быстро сказал Антон. Дед Матвей хитро прищурился: - Как говаривал Яшка-антиллерист: "Бух - и мимо!" С лошадиными повадками ты, Антоша, не знаком. Даже дурная лошадь сама с дороги не собьется. Она нутром дорогу чует, особливо тонкий лед. Стало быть, ежели подводы с пути свернули, кто-то лошадям такого страху нагнал, что они и чутье потеряли. - Говорят, Гайдамаков это сделал? - чтобы ускорить рассказ, спросил Антон. - Говорят, в Москве кур доят...- дед Матвей пошамкал губами.- Гайдамаков держал при трактире двух работников: Скорпиона, Ивана Глухова отца, и молодого парня по прозвищу Цыган. Парень тот был русским, а прозвище получил за свою наружность - шибко лицом был черен. Вот этого Цыгана и словили вскорости в Новониколаевске - так в ту пору Новосибирск обзывался,- на базаре, дорогую фарфоровую посуду продавал. А ваза та, как опознал купец, оказалась из пропавшего обоза. Сразу следствие заварилось. Цыган заявил, что вазу послал его продавать хозяин. Стали пытать Гайдамакова. Тот заявляет, что вазу продали ему приказчики, когда ужинали в трактире перед отправкой на Ярское. Оно и правда, приказчики для отводу глаз кое-где по селам и поторговывали посудой, но только, как я уже упоминал, купец был ушлый. Оказывается, отправляя обоз, он наказал строго-настрого приказчикам торговать только дешевой посудой - тарелками да чашками разными, а дорогую,- чтоб в целости-сохранности доставить в Шанхай. Вот тут и влип Гайдамаков!.. От испуга приключилась с ним, как заключили доктора, холера. От такой болезни люди животом и другими внутренностями маются. Здоровый был мужик Гайдамаков, но и он против холеры не устоял, окочурился... Дед Матвей закрыл глаза, как будто задремал. - Что же дальше? - опять поторопил Антон. - Только его соборовали и в гроб положили - нагрянул купец с полицейскими для учинения обыска. Весь особняк вверх тормашками перевернули - ничего не нашли. Сродственники понесли Гайдамакова на кладбище зарывать, а полицейские - по всей Березовке, в каждый дом, с обыском. Ни у кого ни шиша, а у Скорпиона Глухова ровно десяток чашек из пропавшего обоза обнаружили. Перепугался Скорпион до смерти, заикаться стал, грит: "Два дни назад хозяйка приказала утопить в озере ящик с посудой. Каюсь, пожадничал - десяток чашек домой уволок". Следователь берет его за шкирку и ведет к озеру, узнать место, где ящик утоплен. По пути заходит ко мне в дом. - К тебе-то зачем? Тоже с обыском? - К той поре я уже полный Егориевский бант имел, и царские власти передо мной шибко хвост не поднимали, наоборот, уважительно относились. Заявляется, значит, следователь... Молодой, дворянского покрою. Как теперь помню, называет себя Яковом Иванычем и жмет вот эту руку,- дед Матвей показал широкую с узловатыми пальцами ладонь,- грит: - "Приглашаю вас, Матвей Василич, господин Бирюков, стать понятым". Хоть у меня, как у господина, кроме Егориевских крестов, ни шиша и не было, но возражать я не стал. Пошел. Приводит Скорпион нас на причал паромный, тычет вниз - там ящик. "Ныряй, вытаскивай!" - приказывает ему следователь. Скорпион перед следователем на колени повалился - плавать, мол, не умею. Ежели нырну, не вынырну. Следователь выхватывает из кармана пистолет, я его - за руку: "Не пужай, господин хороший, Скорпиона. Не врет мужик. По правде, как топор, плавает. Лучше пужни с берега любопытствующих баб. Я тебе мигом этот ящик, ежели он там есть, на свет божий выволоку". - Ну, и выволок? Дед Матвей нахмурился: - Не перебивай, едри-е-корень, слушай. Полицейские, какие кругом нас табунились, в один секунд турнули поразинувших рты бабенок. Я одежку с себя долой и, в чем мать родила, сиганул с причала. Ящик и вправду тут как тут был. Вытащил его на песок. Следователь все до единой чашечки и, которые побитые, пересчитал - в аккурат тех не хватает, какие, у Скорпиона нашли. Спрашивает меня: "Еще что там, в озере, есть?" Отвечаю: "Чистый песок". Не поверил, разделся до коротеньких трусиков и самолично сиганул. Долго нырял и плавал, а на берег вылез с пустыми руками... - Ну, а Гайдамачиха что? - не сдержав любопытства, спросил Антон. - А Гайдамачиха в ту пору совсем малой была, лет семнадцати, не боле. Когда следователь стал ее допрашивать, прижала пацаненка, задрожала вся. "Муж,- грит,- купил у приказчиков ящик посуды вместе с той вазой, какую Цыган продавал. С перепугу приказала Скорпиону утопить, потому как боялась, что хуже станет". Больше, сколь следователь ни старался, ни слова из нее вытянуть не смог. А старался он шибко здорово, потому как доводился купцу Кухтерину зятем и от брыльянтов тех ему солидный куш наклевывался. Все лето с полицейскими на лодках по озеру плавал. - И ничего не нашел? - Нашел возля острова... лошадиные да человеческие шкелеты. Там же и подводы оказались с побитой посудой, а брыльянты... будто как корова языком слизнула. - Дед Матвей неторопливо налил в блюдце из чашки уже остывший чай, отхлебнул несколько глотков и поставил блюдце на стол. - Подразумевали и следователь, и полицмейстер-генерал, будто дело это рук Гайдамакова и Цыгана. На Скорпиона Глухова, опять же, частично грешили, только вот загвоздка; Скорпион плавать не умел. А чтоб, значит, вытащить брыльянты из саней, надо было зимой в прорубь нырять. На такое, скажу тебе, не каждый решится. - Как звали Цыгана? Фамилия его как? - В те времена фамилии не больно в почете были. Цыган да и Цыган... Был он в Березовке человеком пришлым, никто его роду-племени не знал. - А куда он делся из Березовки? - спросил Слава Голубев. - Сказывали, будто с колчаками умотался. - Следователь после семнадцатого года еще здесь бывал? - Этого уже я не видел, потому как сразу после революции хлестался с белогвардейской контрой на разных фронтах и в Березовку заявился только посля полной победы Советской власти. Из разговоров слыхал, будто появлялся кухтеринский зятек, порушил все хозяйство Гайдамачихи и утек, спасая свою шкуру от Красной Армии. - А правда, что он у нее ребенка украл? - задал вопрос Антон. Дед Матвей недоуменно поднял брови: - На кой шут ему ребенок Гайдамачихин сдался? - Значит, вранье насчет ребенка? На этот раз дед Матвей долго молчал, царапая бороду. На его лице было такое выражение, как будто он силится что-то вспомнить и никак не может. - Гайдамачихиного сына одного только знаю, Викентия, какой погиб на Отечественной войне,- наконец заговорил он. - Других детей у нее не видал, хотя, помнится, будто люди языки чесали, что при колчаковцах Лизавета выходила замуж за Цыгана и как будто бы у них сын народился. Куда тот малец делся, если он по правде был, сказать не могу... А собою Лизавета в молодые годы очень даже видная была. Из женских краше ее в Березовке в ту пору никого не водилось, да и в теперешнее время, пожалуй... разве только внучка кузнеца Савелия Терехина малость на нее пошибает. - А Савелий Терехин не родня Гайдамачихи? - Эк, едри-е-корень, куда ты шрапнель запузырил!- дед Матвей даже ладонью по столу стукнул.- Савка давней сибирской породы, а Гайдамаковы после Столыпинского указа в Березовке появились. Был слух, будто отставной штабс-капитан Гайдамаков взял молодую красавицу жену из нищенок и, чтоб не унижать свое дворянское звание, мотанул с нею в Сибирь. Насколь достоверно это, ручаться не могу. - Романтичная история,- с самым серьезным видом проговорил Голубев. - От этой романтики, по-моему; кровью пахнет,- хмуро обронил Антон, задумчиво разглядывая китайских жар-птиц на фарфоре. Дед Матвей, допив чай, перевернул опустевшую чашку на блюдце и довольно разгладил бороду. - Насытился сибирский водохлеб,- сказал он и вдруг обратился к Антону:- Промежду прочим, та чашка, что ты разглядываешь, из кухтеринской посуды. Следователь мне вроде как подарок сделал за то, что ящик из озера достал. Еще, кажись, с десяток таких было, да уж за давностью времени все побились. Только эта вот и осталась. - Дай взглянуть,- Голубев протянул к Антону руку, взял у него чашку. С интересом рассматривая яркий, словно только что сделанный рисунок, восхищенно произнес: - Вот краски!.. А мастерство?.. - Тонкая работа,- согласился Антон, поднимаясь из-за стола. - Может, сходим на озеро, а? Авось, шальной окунишка клюнет. - Обязательно,- с готовностью согласился Слава. Когда проходили мимо "Сельмага", Антон еще издали увидел на двери тетрадный листок. Объявление бабки Гайдамачихи висело на месте. В воскресный вечер, когда Антон со Славой собирались на озеро провести последнюю зорьку, к Бирюковым неожиданно заявился Торчков. Вызвав Антона во двор, он долго покашливал и наконец смущенно, словно просил об одолжении, заговорил: - Баба, Игнатьич, всю шею перепилила. Билет-то, понимаешь, лотерейный ее был. На день рожденья товарки ей преподнесли тот подарок и одних неприятностев мне наделали, залягай их кобыла хвостом. Который день уже женка проходу не дает: выкладывай, понимаешь, ей книжку - и баста!.. - Какую книжку? - не понял Антон. - Не букварь, конечно же. Сберегательную... А игде это я сберегательную книжку возьму, кады меня до единой копейки в райцентре обчистили,- Торчков поморщился.- По моей натуре дак сгори они синим пламенем, эти деньги. А баба - она ж натурой глупей мужика... Ну и что ты вот будешь с ей делать теперь? Ревет: "С дому выпру! У суд подам!" Никуды она, возможно, и не подаст. А ежели, Игнатьич, подаст?.. Суд как жиганет с меня за всю стоимость мотоцикла!.. Я ж тады без штанов останусь...- сплюнул и умоляюще посмотрел на Антона. - Жизня, как говорят, трещину дала. На одного тебя, Игнатьич, надежда. Помоги отыскать деньги. Возьми за горло однорукого заготовителя - это не иначе его, паскуды, дело. Он жа, помню, перед ресторантом сказал: "Давай сюды деньги, буду сам расплачиваться, а то ты, как пить дать, обсчитаешься". Посокрушавшись еще минут десять, но не добавив, по-существу, ничего нового, Торчков ушел. Едва только за ним захлопнулась калитка, как появилась Галина Терехина. Она была в модно расклешенных брюках и легкой белой кофточке с короткими рукавами. Последний раз Антон видел Галю лет пять назад и сейчас невольно удивился, как она похорошела с той поры. Почему-то вспомнились слова деда Матвея, что внучка кузнеца Савелия красотой похожа на молодую Гайдамачиху. - Не бойся, не укушу,- заметив удивление Антона, весело проговорила Терехина и подала ему руку. Антон слегка прикоснулся к ее пальцам, смущаясь, проговорил: - Тебя прямо-таки не узнать, Галя. Тонкие брови девушки лукаво дернулись. - По старинной примете богатой стану или умру скоро,- улыбнувшись, сказала она. - В твоем ли возрасте о смерти думать? - А что мой возраст? Двадцать четыре года,- Терехина вздохнула.- Пора, как говорится... - Лучше о замужестве подумать,- шутливо перебил Антон. Галя засмеялась: - Не берет никто. - Вот уж чему не поверю... На крыльце появился Слава Голубев в рыбачьей экипировке. За ним, столкнувшись в дверях, вывалились Сергей с Димкой. - Ты, оказывается, здесь весело время проводишь, а мы тебя ждем,- взглянув на Антона, пошутил Голубев. - Ой, я задерживаю, Антон...- заторопилась Галя.- Знаешь, о чем пришла тебя просить. Ну, забеги, ради бога, завтра в школу. Тебе Полина Владимировна передавала, для чего это нужно? - Передавала. Но, к сожалению, завтра, душа винтом, я должен быть с самого утра на работе. - Антон, умоляю!..- Галя скрестила на груди руки. Слава Голубев, обняв мальчишек за плечи и направляясь к калитке, проговорил загробным голосом: - Мы уходим. Соглашайся, упрямец. Антон хлопнул его по спине, виновато посмотрел на Галю. - Честное слово, не могу. - Антон... Я уже объявила следопытам. Почти вся школа соберется. Знаешь, у нас активность какая?..- Терехина бесцеремонно взяла Антона под руку.- Я сейчас пойду с тобой на рыбалку и непременно уговорю. Можно?.. - На рыбалку можно, а оставаться на понедельник в Березовке мне нельзя,- пропуская девушку впереди себя через калитку, вздохнул Антон. - С каких пор ты таким упрямым стал? - Галя обиженно поджала губы. Антон посмотрел на ее красивый профиль и смущенно отвел глаза. В его представлении до сегодняшнего дня Галка Терехина была младшей школьницей, бойкой хохотушкой, похожей на увеличенную резиновую куколку с косичками-вертолетиками. Сейчас же - рядом шла почти незнакомая девушка, у которой, вместо косичек-вертолетиков, были пушистые, аккуратно уложенные волосы. На его согнутой в локте руке лежала ее теплая ладонь. И ему рядом с этой девушкой было хорошо и удивительно весело. - Галка, я обязательно встречусь с твоими следопытами,- сказал он. - Обязательно! Может быть, через день-два, перед отъездом в Новосибирск, приеду в Березовку и тогда... - Правда, Антон, приедешь в Березовку? Не обманешь? - Какой резон обманывать... Обязательно приеду. - А, может, все-таки завтра?.. Антон посмотрел на нее умоляюще: - Галя... - Молчу! - она прижала ладонью губы. - Договорились, через день-два. Перед отъездом в Новосибирск. Неторопливо вышли на пригорок, с которого узкая тропинка мимо засохшей кривой березы сбегала к Гайдамачихиной лодке. Спустились к воде. Слава Голубев уже успел поймать чуть не полукилограммового окуня, и мальчишки наперебой стали показывать пойманную рыбину. Однако окунь не заинтересовал Антона. Рыбачить вообще расхотелось. Выбирая еще более удачливое место, Голубев пошел вдоль берега к камышам. Мальчишки хвостом потянулись за ним. Антон показал на чистое сухое сиденье в лодке и повернулся к девушке. - Посидим?.. Галя утвердительно кивнула, первой шагнув в лодку, оглянулась по сторонам и проговорила: - Не рассердилась бы на нас бабка, что посудину ее топчем. Задаст нам перцу. - Что она, злой с годами стала? - Нет. По-прежнему божья старушка. Это я просто так сказала. - А что Торчков на нее жалуется? - То ли ты Торчкова не знаешь?..- освобождая место, Галя поудобней уселась на сиденье. - Гусака Гайдамачиха у него зарубила, что ли?.. Галя удивленно подняла брови. - Когда у Торчкова гуси водились?.. Была одна коровенка и та недавно гнилой картошки объелась. Теперь Торчков звонит по деревне, что Гайдамачиха порчу на его корову напустила.- Галя помолчала.- Вообще страшная судьба у этой бабки Гайдамаковой. И нищенкой была, и богачкой. При колчаковцах чудом от смерти ушла. Знаешь, что с ней колчаковцы делали?.. Зимой больше часа в проруби держали, а после этого трижды выстрелили в нее. Опоздай на несколько секунд красноармейцы - и сейчас бы только косточки на дне Потеряева озера покоились. - Откуда такие подробности? - недоверчиво спросил Антон. - Я в Березовке вырос, но этого никогда не слышал. Другое дело, что колчаковцы хотели расстрелять Гайдамакову. - Она сама мне рассказывала. Мой дед Савелий, оказывается, ее из проруби вытащил. Он тогда совсем молодым был, но уже служил в красноармейском отряде, который выбил из Березовки колчаковцев. - И дед Савелий это подтверждает? Галя молча наклонила голову. Антон покосился на нее, вроде бы в шутку спросил: - Ты, Галка, не внучка ли Гайдамаковой? - С чего ты взял? - Галя улыбнулась.- Наверное, от стариков слышал, будто я похожа на Елизавету Гайдамакову, какой она была в молодости? - Точно, слышал,- Антон тоже улыбнулся и вдруг нелепая мысль пришла ему в голову. - Послушай, Галя... Кто твой отец? - спросил он.- Почему ты носишь фамилию матери? Как показалось Антону, Галя испуганно взглянула на него. Лицо ее побледнело, а губы растерянно вздрогнули. Она очень долго нервно потирала ладонями коленки, поправляла на брюках остро наутюженную стрелку и наконец тихо проговорила: - Мне почти ничего не известно об отце. Он ушел от нас, когда Димке было меньше года,- опять помолчала. - Помню только его внешность: высокий, красивый и широкоплечий. И еще помню веселый сильный голос и всегда смеющиеся черные глаза... Мама говорит, он был хорошим человеком. - Почему же вас бросил? - уже машинально спросил Антон. - Об этом мама никогда не говорит... Я могу только догадываться, что в разрыве с отцом была ее вина или... отец совершил что-то такое, о чем говорить нельзя. - Вы с матерью приехали в Березовку... - В шестьдесят третьем году,- быстро сказала Галя. - До этого жили в Новосибирске и фамилия наша была Васильевы. А в шестьдесят третьем мама однажды пришла домой, едва сдерживая слезы, и объявила нам с Димкой, что с этого дня мы будем Терехины и уедем жить к дедушке. Наступила затяжная пауза. Глядя, как Слава Голубев таскает одного за другим окуней, Антон проклинал себя за то, что завел этот неприятный для девушки разговор. Галя заложила ногу на ногу и, обхватив сцепленными в пальцах руками колено, будто замерла. Антон торопливо начал соображать, на какую тему лучше перевести разговор, но не успел ничего придумать, как Галя, внезапно повернувшись к нему, сказала: - Знаешь, Антон, мой отец или авантюрист, или из той породы романтиков, которые, не задумываясь, могут на несколько лет махнуть на Колыму добывать золото, уплыть куда-нибудь в открытый океан ловить селедку или рядовым работягой податься в антарктическую экспедицию. Но кем бы он ни был, авантюристом или романтиком, знаю одно: совесть по отношению к оставленной семье у него иногда просыпается. Не могу сказать, получала ли мать от него письма, но переводы денежные до сих пор приходят. Порою г