запомнить, не записывая... Хорошо у вас с памятью? Не много ли для нее? - Никак нет, не жалуемся. А каков набор подписей, чьих, где, на каком месте, и так далее - должен быть? - А вот здесь место очень тонкое. Очень. - Шеф замолчал и напрягся... - Да уж наверняка тонкое, почти миллион на нем провис... - Велимир Леонидович, ваши неуместные шутки однажды могут вам стоить... очень многого. Воздержитесь впредь. - Шеф хлопнул кулаком в ладонь и матюгнулся, не в силах долее выдерживать высокосветский тон, почерпнутый им в бульварных книгах об императорском флоте. - :извините, за выражение в адрес покойного, но вот же подгадил нам, мерзавец чертов! Ясно было сказано... сразу позвони! Сразу!.. Только и забот мне, что в шпиёны играть! Да, вот еще. Светка с вами пойдет, тоже, типа в командировку. Светлана Сергеевна. Как визуально выглядят все реквизиты документа и сам документ она знает наизусть, лучше вас обоих вместе взятых, перепечатывала раз двадцать пять и вообще: Хотя файлы уничтожены: Света! Секретарша мгновенно выросла на пороге, словно подслушивала. - Да, Арсений Игоревич. - Ты в курсе того задания, что будут выполнять: Филарет Федотович и Велимир Леонидович? Помнишь, в чем оно заключается? - Да, конечно. - Они оба - наша рабочая группа, временная, для решения одной конкретно поставленной задачи: С сегодняшнего дня и до окончания дела ты член этой группы. - Шеф сделал взгляд максимально тяжелым и уперся им в обомлевшую сотрудницу. - Я??? - Наманикюренный ноготок ало уперся в белоснежную блузку, обтягивающую великолепную грудь и наполовину утонул там. - С какого перепеку я? - Что! Что??? Вы еще спорить со мною будете. Светлана Сергеевна, я же вам еще раньше объяснял суть проблемы. Дело - есть дело, оно прежде всего, оно выше и важнее наших удобств и неудобств. Все вопросы - в отдельном, вы понимаете - в отдельном порядке. Позже. А пока знакомьтесь и приступайте! - А как же... - Дела сдай Илоне. Временно. - Ах, Илоне! Временно! - Да. Сразу же после совещания. Успокойся, живо успокойся, я сказал! Так, господа: Будьте добры перекурить в приемной, в нашем совещании минут пять перерыв. - Арсений Игоревич опять указал рукой на дверь, но на этот раз жест его отнюдь не выглядел повелением, шеф, скорее, умолял покинуть кабинет до того, как в нем разразится бурная полусемейная гроза, с молниями и дождем... - Тоже не куришь? - У-у: Тише, тише... - Это ты тише. Прямо-таки 'многая лета', а не человек. Умерим же свои, да прислушаемся к чужим пронзительным выкрикам: О: Начался аттракцион... 'загнание в бутылку духа противоречия' - И правильно. Да неужели наш 'каптри' ее не укротит? Позор тогда всему Северному флоту. Он крепко зол, кем-то накручен и явно с готовым решением. Думаю, она очень быстро поймет расстановку сил... - Вил собрался было возразить собеседнику, но на столе у секретарши внезапно включилась и выключилась громкая связь и оттуда успел-вылетел звук тяжелой пощечины и выкрик: ':не замолчу! Подонок! Я видела, как ты тогда переглядывался с этой губастенькой сучкой! Весь вечер! 'Свободное владение иностранными языками...' Ясно теперь, какое такое владение. Да я все сразу поняла, как только на ваши умильные морды посмотрела, только: верить не хотела!..' - Как говорит один мой приятель: 'есть нечто вечное и нерушимое в мужском и женском человеческом: ненадежность и непостоянство.' - Цитаты - это мысли с чужого плеча. Иногда, вот как сейчас, они впору. Это она к Илонке ревнует. Смотри-ка: уже слезы в ход пошли, а шеф не гнется. Не к хеппи енду это, о, нет... - Ясное дело. - Я же тебе говорю: он все заранее решил и отступать ему некуда. Но и в нашей: гм: рабочей группе что она, что Илона: Неужели без этого громкоговорящего балласта никак? - Шеф говорит - никак. - Две секретарши в одной берлоге не уживутся: Ты знаешь, а ведь я и не против. Будет нам мелкая дополнительная обуза: Но зато какие стати! Будет чем перед прохожими хвастануть. - Эт точно: Вот тебе, бабушка, и дефолт. Слышь, Велимир, народ ведь не зря мудрствует: деньги с неба не падают, нет лета без мух, розы всегда с шипами, а водка слишком калорийна... Велимир вспомнил цыгана в метро, предчувствия, плохое настроение и слегка напрягся, вслушиваясь в рокочущий шепот. То односложно отвечал, а то понес какую-то свою пургу про шипы и розы: слова другие, чем у него, у Велимира, а смысла ровно столько же - то есть никакого. Как-то очень лихо Филарет как там его Федотович настроился на его разговорную волну и слова-то из него вдруг сыплются, как семечки из кулька, чуть ли ни с вологодским говорком гороховым: Шуточки да прибауточки. Если это чувство юмора и прикалывание над ним - то весьма тонкое и узкое, без микроскопа и не рассмотришь: Непохоже на обычного солидного Филарета, непривычно, хоть и знакомы они шапочно - а не таков Филарет в обычной служебной действительности, хотя и любит подчеркивать деревенскость своих генеалогических корней. Велимир вовремя рассмеялся шутке и чуть развернулся в сторону собеседника, чтобы легче было рассмотреть и его самого, и мимику с жестикуляцией. Филарету было примерно тридцать годков, вряд ли с хвостиком. Рост - побольше так среднего. Вес - чуть больше среднего, но без жира. Достаток, если судить по одежде и по замеченным сделкам, то же самое: Волосы чубчиком, прямые короткие, русые, без проседи, затылок голый. Лоб низковат, но зато челюсть как у мачо. Плечи тоже. Глаза светлые. Но - темные! И раз, и два успел заглянуть в них Вил - никакого зеркала души. А сила кое-какая, совсем непростая, оттуда прет и в количестве немалом. Это интересно. И случайно ли? - Так что, Филарет Ионович, делить будем по-ровному или по-честному? - Федотович. Но, раз уж ты зациклился на Ионыче - 'колом его оттудова не выбьешь' - как правильно заметил в свое время старик Некрасов: Хорошая была мысль - перейти на Фил и Вилли, не помню чья, но с нею нам будет удобнее. Ок? - Филарет подкрепил свое предложение лучезарной улыбкой, сунул навстречу руку и Велимир - с этой минуты еще и Вилли - пожал ее горячо и крепко. Ладонь была суха, изрядных размеров и как бы мягкая такая, чуть ли не интеллигентская, но на усиленное пожатие - не поддалась. Даже напротив... Неслабый у нас Фил-мужичок... - Ого! Вилли, да у тебя не руки, а клещи! Вери велл. Мячики в кармане давишь? - Велимир тут же поморщился, энергично затряс ладонью... - Раньше что-то такое было: Двухкнопочную мышку, правда, а не мячик. А теперь - он еще раз потряс - нечем уже давить, надо остатки ампутировать. - Приятно было познакомиться с близким партнером по большому бизнесу, обменяться крепким рукопожатием: Вил: Да, Вил все-таки лучше, чем Вилли. Очень приятно. Ты не хлюпик, отнюдь, это нам в тему. - Та же фигня. Оп. У них, похоже, перемирие : Или он прячет тело в сейф... - Арсений Игоревич просит зайти. Пудрись, не пудрись, лапушка, а должно пройти некоторое время, прежде чем твой курносый заплаканный носик сдуется до обычных англосаксонских размеров, это веками проверено: Почему-то надеется на наше сочувствие... Но и лицо же у Арсений Игорича, никакой пощечиной такое не вылепишь, разве что скарпелью: Потому что есть строгий закон в животном и растительном царстве: никогда не подпускай одновременно по нескольку баб-подчиненных к своему командирскому телу - сам горько наплачешься не то: Отчего-то уверен, что морально мы на его стороне, типа, из-за мужской солидарности, что ли? - :Вот так вот, господа: Вопросы будут? Вроде бы мы все с вами прояснили? Или нет еще? Куда я очки заканифачил: А, вот они... - Все, Арсений Игоревич, кроме мелких уточнений. Остальное ясно. - Да, слушаю вас, Велимир... - По сухопутному - просто Вил. - Да, Вил, давайте ваши уточнения. - День наш ненормирован? - Само собой, хоть с утра до ночи сидите дома за теликом, но дайте результат. - Иными словами - хоть круглые сутки не спите?.. - Примерно так. - Командировочные нам положены? - Филарет среагировал точно и мгновенно: тут же кивнул, показывая, что вопрос этот общий и задается дружно и Вилу это понравилось. - Командировочные?.. А: Да, пожалуй, я распоряжусь в бухгалтерии. - В каких размерах и на какой срок? И что с выходными? - В удвоенном размере, в будни и в праздники. До конца командировки. Устраивает? - Да. И: это: Светлана, новый член нашей группы: Ее вознаграждение - тоже из первоначально назначенной суммы? Или: Какие-то дополнительные решения?.. - А: Нет, ее та сумма не касается, расчеты с ней будут производиться в отдельном порядке. Все? - У меня - да. - А у вас, Филарет Федотович? - Можно просто Фил. Просто Фил... Это хорошо звучит... - Да, каламбур хорош, я оценил, но?.. - Нет, вопросов у меня нет: Кроме одного. - Давайте. - Когда зайти за командировочными?.. Да, и нужны ли вам промежуточные отчеты? - Уже два вопроса. - Арсений Игоревич вытащил откуда-то из под стола связку ключей, и загородил собой вмонтированный в стену сейф. - Первый - гальюн вопрос. Даже совсем не вопрос. Командировочные ваши:, и ваши - пока вот. Возьмите, сами на рубли разменяете, я надеюсь? - шеф двумя руками подтолкнул дверцу сейфа и она мягко, абсолютно бесшумно стала на место, захлопнулась с еле слышным щелчком, так и не выдав свое содержимое двум парам любопытствующих глаз. - Да. - Естессно. - Потом распишетесь, не сейчас. Промежуточные отчеты - по обстоятельствам. У Светланы Сергеевны есть мои телефоны, трубка и домашний, но - и вы возьмите, на всякий случай, сейчас я допишу: - Ясен, ясен этот 'всякий случай': если вдруг непокорную Светлану Сергеевну, отставную секретаршу, с корнем выдернут из местной почвы, уволят, типа... Шеф протянул каждому по визитке, Филу - первому, как ревниво отметил Велимир. - Если нас будут теребить по прежним делам? - Каким делам? - Ну разным, Арсений Игоревич. У меня на сносях пара сделок, по прежним положены быть представлены отчеты к четвергу, постоянные клиенты будут обязательно звонить. И у Велимира, наверное, то же самое? - До четверга еще далеко. В течение суток: сегодняшних: В общем, до конца завтрашнего рабочего дня сдайте дела своему непосредственному начальству с устным дополнением от меня, чтобы вас торкали как можно меньше по любым возможным поводам: Я же прослежу, чтобы по отчетам не придирались и не жали на вас из-за каждой буквы. Однако, может быть всякое и я не господь бог. Жизнь есть жизнь и невозможно предусмотреть все, так что будем действовать по уму и вместе. Правильно я говорю? - Шеф отвлек свои мысли на дело и воспрянул прямо на глазах, даже лоб и шея приняли нормальный окрас. Ну а кто говорит, что он слабак? Был бы тюфтяй - не выдержал бы этой безумной гонки отчаянных девяностых за деньгами и карьерой: А женщины - они вполне простительная слабость, когда корабль на плаву и под парусами. - Логично. - Правильно. - Ну, тогда харэ лясы точить, господа брокеры - и по коням. Понедельник день тяжелый, но он уже распечатан. Светлана в приемной, заберете с собой. Личные погремушки пусть заберет, либо сложит в пакет, мы ей на дом завезем. Все служебное - останется на месте, будет ждать ее возвращения: Или там видно будет: Остальные вопросы по телефону и круглосуточно. Все. Если я по отчетам пойму, что командировочные расходуются на дело - можете не экономить, придираться не стану. Ударом кулака в столешницу Арсений Игоревич завершил совещание... В приемной Велимир оглянулся... - А куда она собственно говоря... - В туалет, видимо. Но тем лучше, у нас есть пара секунд завершить этап организационного строительства нашей экспедиции. Кто будет старшим группы? - Ты. У тебя и голос гуще и челюсть квадратнее. - Принимается. Хотя я хочу этого не больше твоего. Зато быстро и без интриг: О, Светочка, а мы вас ждем. - А что меня ждать-то? Вот она я, вся на месте. Арсений Игоревич, уехал, конечно? - Никак нет, у себя они: Но никого не велели пускать, включая нас троих. А вот нам с вами надо спешить покинуть этот дом финансовой терпимости, уважаемая Светлана Сергеевна. Готовы? - Просто Света. Какая я теперь Светлана Сергеевна? Так, девочка на побегушках, младший помощник первого заместителя канцелярского курьера. Идемте. Только я сейчас Илоночке пару слов шепну и вас догоню. Велимир ловко поймал девушку за локоток и безжалостно сдавил... - Потом шепнешь. Сказано ведь - торопимся. То-ро-пим-ся! - А ну пусти! Командир выискался. Пусти, я сказала, убери руки немедленно! Ну? Я кричать буду. - Велимир продолжал ее удерживать равнодушною рукой, однако, говорить ничего не стал и обернулся к партнеру и новоизбранному старшему товарищу, в ожидании первого начальственного указания. Филарет Федотович согнал с лица лучезарную улыбку и приморщил лоб... - Вил сделал вам, Светлана, абсолютно своевременное замечание: Стоять. Постойте смирно и послушайте, прежде чем продолжить истерику. Спасибо. Добавлю также, что я отныне - ваш самый главный босс, а Вил, Велимир Леонидович, - мой первый заместитель и ваш старший товарищ: - Бас его смолк, но ровно на секунду, чтобы добавить железа в падающие слова. - Еще один выкрутас с вашей стороны, еще одна попытка взвизгами и бранью привлечь сюда никому не нужных зевак - и останетесь в приемной дожидаться шефа и работы. Вам ясно? - Носик у секретарши угрожающе задрожал и стал увеличиваться в размерах. Только-только начала она по-настоящему постигать размеры постигшей ее катастрофы. 'Как тяжело с этими вечно капризными красавицами' - Вил глубоко, как биндюжник перед стартом, вздохнул и решил исподтишка применить свои способности, утихомирить Свету и вывести ее, наконец отсюда, без драки и увечий, минуя соперницу-секретаршу, полиглота Илонку, да и всех остальных сотрудников заодно: Но не успел: Светлана внезапно сама успокоилась, приподняла повыше подбородок и молча пошла в дверь. 'Попой крутит - загляденье, - подумалось Велимиру. - Это не выучка, это природный дар, особенность походки. И собой владеет лучше, чем кажется на первый взгляд' Он почесал левую бровь, правую - эту уже на ходу, потом у него зачесался нос и Велимир чихнул. Странно, очень странно, по всем признакам, тайным и явным, она должна была бы заплакать в голос: Фил разве что подсуетился, поколдовал? Умеешь, умеешь, даже и не пытайся скрыть: Прет из тебя моща, у человеков такой не бывает: Фил шел за Светланой и впереди Велимира, и тот мог без помех созерцать с широкий бритый затылок, без шрамов, складок и морщин, и светлый английский пиджак, облегающий мощную спину. Да, Велимир не возражал бы выглядеть со спины также. Впрочем: О черт, этого еще не хватало!... Словно бы из засады, к ним устремились с разных концов зала совершенно ненужные в этот момент люди - менеджеры, клиенты, еще какие-то клиенты... Бамбара-чуфара и эти:, лорики-морики: Вот хорошо:, и этого коллегу отсечь:, обязательно, чтобы на всем пути через зал никто не цеплял дурными разговорами ни его, ни Свету с Филом. Пусть так и будет. И так и было. - Ну и куда теперь? - Теперь по домам, ибо все мы изготовились к конторской жизни, а нас ждут сугубо полевые работы. - А у меня роба - унисекс! - Велимир предложил окружающим полюбоваться на его джинсы, рубашку и кроссовки, якобы позволяющие трудиться на улице и в помещении: Впрочем, он действительно собирался в этот самый трудный день недели слегка отдохнуть: отметиться на службе - и якобы поехать по клиентам насчет договоров (которые уже были подписаны в пятницу и благоразумно не помечены числом) до самого окончания рабочего дня... - Возможно. Однако, я как начальник и человек более строгих вкусов, настоятельно посоветовал бы тебе сменить эту ярко-желтую незнайкину рубашку на что-нибудь более скромное, сливающееся с фоном, не выделяющее тебя и нас всех из толпы. Не забывай, что наше дело тихое. - Усек. Хотя бесполезно - Света нас из любой толпы выделит одним своим... одной свой внешностью. - Это мы перетерпим. Светлана, не знаю, что вам говорил Арсений Игоревич, но дополню от себя и сверх его обещаний: в случае неуспеха вы получите за несколько дней труда - несколько месячных окладов, в случае успеха - несколько годовых. Вопросы будут? - Вопросы: А: Да, конечно, Но я: мне... - Превосходно! Продумайте их за это время и я с удовольствием постараюсь ответить на все. Ставлю первую общую для всех нас задачу... переодеться, умыться, если надо, подготовиться, кому как кажется уместным, перекусить и ровно: в 16 часов с тридцатью минутами пополудни - встречаемся на станции метро 'Спортивная', не выходя на поверхность, наверху, возле выхода с эскалаторов. Светлана, вам понятно? - Да. А на улице или под землей? - Так: Да, почетче бы надо: Значит - под землей, но на самой верхней станции, за турникетами, препятствующими бесплатному входу, так, чтобы вы видели выход с эскалатора, а люди, выходящие с эскалатора на станцию, на верхнюю станцию, могли видеть вас. - А, все, я поняла. - Точно понятно? Что наверху, но под землей? - Да. Только я не буду подходить близко к эскалаторам, потому что там давка и толкаются. Я встану чуть подальше. И можно я тоже надену джинсы, а не дурацкую эту юбку с жакетом? - Даже нужно. - Вилли? Нет, не звучит. А не лучше ли - просто Вил? - Абсолютно лучше. Но я и всяко-разно с покорностию согласен. Рубашку я надену цвета военного хаки, чтобы быть невидимым среди листвы, а джинсы переодену на темно-серые, чтобы меньше пачкались, если придется передвигаться ползком. Собьем стрелки? - Что? - Что собьем? - Стрелки. Часы сверим? У нас в Пушкинском Доме все так говорят и уже давно. - Надо же: Ладно, сверяем по 'думским'. Света, ваши спешат на три минуты. Всем пока. ГЛАВА 3 Время всегда идет мне навстречу, но, собственно, кто его об этом просит? Однако сейчас, сегодня, на данный его отрезок, у меня непредвиденно создался небольшой его запас, из часов и минут, и я действительно решил вернуться домой, да переодеться, да попить кофейку земного, заварного: Или нет, сегодня днем - какао. И задуматься о пятом, о десятом, благо есть о чем. Есть о чем! Какая долгожданная и, в то же время, заранее предвиденная удача! Я ведь специалист по приключениям и охотник до них, сразу чую необычное, как раз по пословице: 'рыбак рыбака:'. Вы спросите, зачем мне метро, когда я могу себе позволить маршрутку, такси, или иные, более скоростные, скажем так, способы передвижения? Да чтобы чувствовать себя человеком, прошу прощения за плосковатый каламбур: Я и есть человек: в определенном смысле: некоторыми гранями своего естества... Мне нравится быть человеком и я не устаю себе повторять это по сто раз на дню. Я дышу, ем, пью, смеюсь, целуюсь как все люди и даже лучше. Почему бы мне не позволить себе погрузиться в людские проблемы? Я и позволяю. Я договорился о встрече с другими людьми и теперь стремлюсь домой, чтобы отдохнуть, хотя и не устал, и боюсь опоздать на встречу, хотя никого и ничего не боюсь: Метро в середине рабочего дня - самый скоростной вид транспорта и я с удовольствием им воспользуюсь Я и такси не брезгую, когда надо, и полетами иной раз, и даже мгновенными перемещениями, однако, в такое время, когда надобно самую чуточку поспешить, но при этом серьезных причин поторопиться еще проворнее - не имеется, то я не выхожу за рамки общечеловеческих возможностей Итак, повторяю, если сравнивать с теми же такси или маршрутками, да еще сквозь центральную часть города - до меня куда быстрее добирается наша родная подземка. На 'Грибоедова' спущусь - решил я, предварительно убедившись, что оба моих новоявленных партнера ненароком не составят мне компанию - мне этого отнюдь не хотелось. Вы никогда не засекали по секундомеру время, необходимое, чтобы эскалатор доставил вас вниз или наверх? Оно существенно различается, в зависимости от глубины расположенности станции, но уж пару минут в любом случае - отдай и не греши. Если станция самого глубокого залегания - 'Площадь Ленина' - и того больше. Я либо бегу стремглав вниз по ступенькам - и тогда думать некогда , либо смирно стою, когда эскалатор наверх, или если вниз, но народу на ступеньках в две колонны, и тогда вырубаюсь в кратковременные полудумы, полугрезы о том, о сем: Грезы - это несолидные мечты, однако если нет им свидетелей и критиков, то почему бы и не?.. Бежать по эскалатору вниз - не штука, все питерцы умеют, а если умеючи скакать, со ступеньки на третью, через одну, то скорость существенно возрастает, чем ежели тарахтеть каблуками по каждой: Да, гораздо быстрее ступать через одну, хотя с точки зрения травматизма: Многие ухари увлекаются погоней за мною, бегуном-провокатором, и промахиваются ногой и дальше громыхают тяжелым кубарем за моей спиной, все одно не в силах меня нагнать. Иногда и дежурная подбавит в атмосферу адреналина, остановит ленту, никого из стоящих не предупредив. Вы скажете - мелкое хулиганство? Нет, просто я очень люблю соревнования на скорость по длиннющим питерским эскалаторам. Наверх тоже можно через одну да бегом, но на такие трюки способны немногие. Я, по вредности характера, не раз и не два заводил молодых ребят, из числа тех, кто нипочем не хочет пропускать вперед эскалаторного пешехода: угадаю такого запросто, с затылка, обгоню и иду себе, с гордым пыхтением. Тот - за мной, а я чуточку ускоряюсь, но самую малость, чтобы он понимал, что обогнать меня - плевое дело: Бывало и такое, когда я, беззаботной белкой, выныриваю с эскалатора наверх, на белый свет, а за мной из последних сил чешет, хрипя, задорный спортсмен-здоровяк, но бывало редко - почти всегда попутчики сходят с дистанции. И не потому что хилые, а потому что я им задавал правильный темп, который далеко не всем чемпионам-легкоатлетам под стать. В суставах соль, в легких огонь - о, хилые потомки троглодитов, средний палец вам всем, рыбы вяленые!.. Но, как я уже говорил, находились и настырные... Мимо меня, по правому скосу пропрыгал с противным звяком медяк, за ним второй: Нет, меня-то не надуешь: звук у них не совсем тот, у 'медяков' у этих, но неискушенных людей обманет, конечно: Я нехотя расправил 'глубинное' зрение, ткнул им вслед - так и есть: эти дурацкие карлики, числом: ого, уже трое:, четверо:, с полдюжины:, грязным цугом катятся мимо:, похожие на бесенят из дурацких мультфильмов, кувыркаются и регочут, нечисть, придурки, шпанята: Вот кто настоящие хулиганы, не я. Думаю, каждому из них лет по сто-двести и больше, но по-настоящему взрослыми они так и не становятся: Тем более - эти, отбросы даже среди низкосортной нечисти. 'Домжевые', 'домжи' - так я их про себя называю, потому что были они когда-то домовыми, да лишились дома и хозяев, а новых - по лености ли, по глупости - так и не приобрели. Одеты соответственно... ярко-грязные, неряшливые, нечесаные: Обычные, оседлые домовые и кикиморы по метро да коллекторам никогда не шастают, крысам не уподобляются: в прямом и переносном смысле: Впрочем, я и благополучных домовых не люблю. Никаких не люблю. Вот, какой-то мужчина решил, от эскалаторной скуки, 'приподняться на бабки': цапнул горстью воздух - монетку не поймал, а нечаянного тумака одному из 'домжевых' отвесил! И так удачно врезал: со всего маху! Тот заверещал, закувыркался вниз с удвоенной скоростью - ох и писк противный у него, да пронзительный какой! - прорвался даже в людскую реальность... брюнеточка, что рядом стояла, аж прической затрясла, уши у нее заложило. Женщины, кстати говоря, особенно в возрасте от двадцати до пятидесяти, гораздо более чуткие создания, нежели мужчины любого возраста, куда более впечатлительны и часто ощущают то, что обычные человеки и не должны бы воспринимать: Проблемы полового диморфизма универсальны, а стало быть и в магической плоскости предъявляют свои права: колдовские задатки более часты у женщин, но мужчины гораздо резче и 'выше' их проявляют, если уж они обнаружились. Но зато ко всяким мелким знакам, знамениям и дуновениям - мужчины как правило тугоухи, а женщины внимательны... Домж угрохотал куда-то вниз с пустопорожними проклятиями, которые никто не услышал, кроме меня и этой его шайки-лейки; теперь он наверняка внизу колбасится, ждет, пока 'обидчик' спустится. Я из любопытства на своих двоих, по ступенечкам, потихонечку подобрался поближе: брюнетка очень даже вполне, парень - явно тупорылый и отдельно от брюнетки существует, не знаком с нею. Нет, тут никаким умыслом и не пахнет, случайная оплеуха получилась. Хорошо... Ладно, брюнетка подождет другого случая подцепить на вечер такого невероятно хорошего парня как я; жалко ее, конечно, да у меня времени в самый обрез, чтобы ехать и за нею ухаживать, забыв про дела и обязанности: А ведь утро мне совсем иные планы готовило: поехать в контору, отметиться, отмазаться и свалить куда глаза глядят, то есть на природу, по направлению к Выборгу, в леса. Там, в глубине одной болотистой по краям чащобки, у меня плантация хризантем, которые умеют видеть и пускать корни в нужном направлении, передвигаться, типа. Именно их я пожадничал бросать, дрогнул и вывез из другого мира, где многие годы жил садовником. И теперь с двадцать третьего мая сего года наблюдаю, как они бьются за жизнь посреди химически родственной, однако, все-таки, чужой флоры и фауны. Они как бы умнее окружающих берез и тимофеевок, но их меньше. А время-то их ограничено, а питерское лето ведь коротенькое: Успеют они отвоевать себе кусок пространства, сумеют ли приворожить местных опылянтов?.. И на тебе! Документы ищи! И поищу, тоже дело полезное и занимательное, я не против... Ну, жди, парень, мелкой пакости:, да и ждать-то не придется: еще на платформе у тебя -либо неоттираемая грязь на брюках окажется невесть откуда, либо 'трубка' сама собой выскочит из футляра и чокнется об каменный пол, чтобы не звонить более никогда: Довелось мне однажды видеть, как такие же вот уродцы развлекались: целым гамузом пыхтели, старались пьяного прапорщика на рельсы подпихнуть - силенок не хватило им тогда, прапорщик хоть и в стельку был, а на рельсы не пожелал, уперся руками об воздух, подогнул неверные ноги, да и спать: Думаю, он и ментам не обрадовался, когда очнулся в обезьяннике (я успел увидеть, как его подбирают), а все лучше, чем напополам и нигде. И нет мне, казалось бы, никакого дела до всего этого: по большому счету и людской род, и эти домжи да оседлые одинаково далеки от меня и близки друг к другу, но: Точно: окружили они того парня, за шнурки дергают, и вот уже пиво из открытой бутылки - у него на белой рубашке и штанах, тоже светлых, к мокрым пивным разводам явно восприимчивых. А они-то довольны, а они-то ликуют, распищались: И, главное, мало им, еще хотят пакостей добавить, благо парень для них все равно что слепой. Мне его не жалко, естественно, дебил как дебил, хоть аппендикс ему вырвите заживо, но как вы меня своим гнусевыми голосятами достали: И запах: Нет, для обычного мира ничем они не пахнут - ни серой, ни тиной, ни подобными глупостями, а вот магический 'аромат' от них премерзкий. Это когда естество у них скособочивается, слабеет, теряет способность владеть самим собой, то как бы гнильца в них прорастает, душок дает и понимающие его чуют. И вот эти 'неуловимые мстители' прыгают-галдят, а я подобрался поближе, стою, такой, будто бы из простых, - и на всех скоростях хвать одного за ухо, да приподнял повыше, да как налажу об пол со всей силы! Горжусь собой: все вышло мгновенно, единым 'росчерком пера'! Они, по-моему, даже и не поняли что к чему: только что прыгал выродец и верещал вместе со всеми, а теперь лежит кучка тряпья на полу и не шевелится. Как раз и поезд подошел, и я в него, ту-ту, граждане домжи, счастливо оставаться: Я бы мог одним заклинанием или вовсе без него навсегда вышибить дух из всей компании, комплексно: Однако, зачем? - Пусть себе воздух коптят, не санитар я дому сему, так, развлекся мимоходом. Приложил я того мерзавчика от души, но нечисть живуча - авось, через годик-другой-третий - оклемается... Если же нет - что мне с того? Не жалко. Зато представляю - сколько у них домыслов будет и разговоров: 'как, что, откуда'? Но всего вернее - ничего сверхъестественного не произойдет: друг на друга будут коситься и подозревать, мелкопомойные интриги выстраивать для объяснения случившегося. Умишко у них ветреный, одноходовой: увидел - хвать! Поймал - грызи, бьют - беги! Они бы ведь и обобрали своего беспомощного 'коллегу', да брать с него нечего, даже грязные тряпки-одежды - всего лишь фантом, в подражание людским обычаям... А я тоже умница! Еще на эскалаторе точно знал, что поеду через Сенную, но отвлекся на чепуху и сел совсем на другую ветку... Так вот насчет домжей: Мне их легче уничтожить, нежели подчинить, в этом их удивительное сходство с человеками. Любого из них заставлю пресмыкаться предо мною и служить мне, а всех в целом - все равно что вороньим граем подпоясываться. Нет с них толку ни малейшего, только докука, всегда в досаду - плюются ли они на тебя, или ботинки тебе лижут. Как люди, честное слово! В свое время я уже упоминал, как жрецы создавали в мою честь тотемы, культы: А потом меня же и пытались выпихнуть с постамента: И никакой лютостью подобные революционные позывы было не искоренить: проходит поколение, второе, третье - и опять подкоп снизу со стороны завистников и ниспровергателей: Где ваша память, спрашивается? Где ваш коллективный разум, который учится на роковых ошибках предшественников? Получается, что и нигде - отсутствует, типа. Не учатся, не помнят, не думают: Кто они и кто Я??? Не понимают, не хотят и не могут, прямо как те пчелы, которые воюют до последнего жала в последней пчелиной заднице. Конечно, человечеству никогда не стать Пятой стихией, но какова наглость! Опыт подобного рода не то чтобы настраивает на философские размышления, но реально позволяет делать открытия в области бессмертного бытия и околовсемогущества. Взять хотя бы меня и реальность. В животном мире, в естественной среде обитания, любая особь имеет некий 'противовес', ограничитель, который не позволяет ей заполнить все пространство. Примером этому служат и волки-олени, и птицы-насекомые, и щуки-караси, и: так далее. А у меня этого ограничителя вроде бы и нет, но он есть. Во-первых - я сам, который, сознательно ограничивая собственные потребности и оперативные возможности, не желает уподобляться Гималаям и Атлантическому океану, с их неповоротливым масштабом и всеохватным равнодушием. Мне счастливее почувствовать себя чайкой, клюющей бутылку из под кока-колы, нежели мировым океаном, едва ощущающим и туго осмысливающим, как в тебе и на тебе копошатся миллиарды биологических единичек. 'Не хочу быть материком' - раз за разом говорю я сам себе и сам себя же ограничиваю 'в размерах'. А если не противопоставлять, а перемежать одно другим? Так ведь я так и делаю, но -перемещаясь в ту же чайку - я как раз добровольно и резко ограничиваю возможности: Ну, возможности зрения, скажем, пищеварительного тракта, пользования предметами: В этом, пожалуй, есть своя прелесть, особенно если не слишком усердствовать в поисках простоты, но есть и опасность немалая. Всего лишь однажды, на полминуты, я побыл комаром... Вернулся только потому, что предусмотрел 'реле' автоматического возврата. И ничего оттуда я не запомнил, только поиски тепла и еще чего-то невнятного, посреди непонятного нечто: А так бы я и не понял утраты и самой необходимости вернуться. 'Не хочу быть комаром и инфузорией-туфелькой!' Попытка же раскатать свое сознание пошире, на весь материк или море - неминуемо швыряет тебя к границе небытия, ты уже все постиг и тебе: лень?... скучно?... неинтересно забираться в маленькую скорлупку чьего-то отдельного тела: На меня не угодишь, как говорится: много - плохо. Мало - еще того хуже. А в самый раз - это добровольное усекновение собственных возможностей. Парадокс? Нет - главный ограничитель. Вы можете назвать это боязнью смерти и будете правы. Смерть - это кирдык в юбке, полный и окончательный. Смерти нет для меня, но она есть. Такого не будет, чтобы она пришла ко мне, потрясая допотопной косой и сказала: 'Все, милай, откоптился! Иди за мной и не забудь выключить за собой сознание. Конец фильма' Нет, не по косе я такой дешевке и не по зубам. Смерть моя придет незаметно, без возражений, но буквально исполняя мою волю. Захоти я стать, не поставив собственный 'таймер' на возвращение в прежнюю ипостась, тою же Атлантикой - фиг когда я вернусь, потому что: Потому что: Потому что меня бы - вот этого вот - уже бы не было и некому было бы хотеть вернуться: А она ходит кругами, похохатывает... 'Не-ет, - говорит, - голубчик, никуда ты от меня не денешься: сначала могущество, потом, познание, потом еще познание для еще большего могущества, потом усовершенствование тела, потом усовершенствование мозга, потом постижение пределов собственного я, а потом ты или музыка сфер, вовеки веков, или популяция бабочек: на моей костлявой ладони:' Тварь такая!.. Как будто мало я ее кормил, со своей длани, миллионы лет подряд... Тем не менее, данный ограничитель, хотя и важнейший, но он не единственный. Когда я возвращаюсь в мир трясти своей околобожественой сущностью, я обязательно, рано или поздно, обнаруживаю некое противодействие, вражду - не вражду, хотя и такое не редкость - но противодействие, конкуренцию. Причем, этот противовес - не от кого-то конкретного, но складывается из общих мелких и, казалось бы, не связанных между собою противодействий... Никакой мистики, ничего сверхъестественного в этом нет, а закономерности, как мне кажется - прощупываются. Проживая в том или ином теле, в ту или иную эпоху, я ищу себе интерес, развлечение, радость - это для меня и процесс и цель.. А что такое радость, если не обретение желаемого? А что такое обретение? Это процесс и результат перехода от неимения к обладанию. А неимение - это как раз и есть: отсутствие, препятствие, трудность, барьер. Да, да, да: Я либо искусственно создаю себе трудности, либо искусно их ищу: И обязательно нахожу - не забывайте о моих возможностях. Вот и получается, что болтаясь по вселенным, я рано или поздно обретаю эти препятствия, находя их в людях, стихиях и в попутных обстоятельствах, сиречь - в непросчитанных детерминантах: Полное счастье бесперспективно, зато недостижимо! Ура этому? Ура. Простейшая мысль, но ведь верная: удовольствие - это не только состояние блаженства и радости, но и процесс перехода к комфорту от обязательного дискомфорта. Простейшая-то она простейшая, но прочувствовал и оформил ее в слова и символы никто иной, как я, а философы разных времен, миров и народов только подхватили ее и разукрасили местными словами и орнаментами. Но я великодушен и не против. Вспоминаю, как одна моя невеста внезапно исчезла из родительского дома, оставив меня в дураках, без всяких следов и объяснений: О, как я страдал: Я искал мою суженую полтора года, пока не нашел ее могилу за четыре тысячи километров:, или миль?... от дома, в другой стране: Она связалась с неким авантюристом, польстившимся на ее второсортные фамильные драгоценности и накануне свадьбы сбежала с ним. Тот нехороший тип попользовал ее младость, пресытившись - уморил, а ценности присвоил: Мне было несказанно приятно, что я сумел найти и восстановить ход событий сам, без помощи 'спецсредств'. (ВОТ ОПЯТЬ ОН - проклятый философский вопрос: где мое чистое Я, а где примочки к нему? Почему я всегда так радуюсь, получая результат при помощи человеческих, то есть -предельно минимальных возможностей?) Понадобились, правда, деньги на расходы, помощники из местных людей, свободное время - ну, этого добра у меня в изобилии: Дурочка какая: Ведь я дал бы ей неизмеримо больше, чем она надеялась получить от того альфонса: И в смысле любви, и материально: Через некоторое время, после того, как семейная жизнь наскучила бы мне, она осталась бы сравнительно молодой вдовой, с недвижимостью, деньгами, мехами, драгоценностями, положением в обществе и жила бы долго и счастливо, покупая себе все, что смертный в силах добыть с помощью денег, включая и новых мужей любого возраста: Совершенно не могу вспомнить - что стало с тем предприимчивым господином? Посмотреть во всех подробностях, как оно было - нетрудно, только бровью повести, но мне бывает приятно копаться в завалах воспоминаний, словно Скупому рыцарю в подвале, среди доверху набитых сундуков: Лично ли я запытал его огнем и дыбой, добиваясь мучений и правдивого рассказа? Или просто читал протокол полицейских допросов? Нет, забыл, потом вспомню... Есть, есть и для меня противовесы в мирах и не всегда я хочу разбираться - сам ли себе поперек становлюсь, либо действительно существуют независимые силы помимо нас со смертью? :Мой сосед по лестничной площадке матерая глыба и преизрядный оригинал... опять спит под дверью, на каменном полу. Я просто высоко перешагиваю через его живот, дважды поворачиваю ключ в замке и открываю дверь ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь, не побеспокоив пенсионера на заслуженном отдыхе... У того остались две основных проблемы в жизни: алкоголизм и косность мышления. Трезвый - он еще как-то способен с полудюжины попыток сунуть ключ в дверь на необходимую глубину требуемой стороной вверх и провернуть в правильную сторону, пьяный - не способен. Пьян он ежедневно - видимо, пенсия позволяет, а организм уже не возражает. Приди я получасом раньше - не миновать мне роли духа-спасителя, отворяющего Аладдину заветный Сезам: О, замычал и вроде бы здоровается, скотина: Нет, нет, не смею вам мешать, сударь... Сначала какао! Хотя: Да, какао подождет, сначала принесу жертву богине Гигиене: приму ванну. Ванна - мой ежедневный языческий ритуал, даже более важный, чем употребление какао. Иногда я разворачиваю ее в настоящий бассейн со всякими там чудесными наворотами, вроде шипучей воды с волнами, песчаного пляжика, серебряных летающих колокольчиков, дрессированных золотых пираний, размером с акулу, усовершенствованных кое в чем русалок: Но это исключительно для гостей, а, стало быть, весьма редко. Сам я почти пресытился всей этой грандиозой-чепушиной и с удовольствием лежу в обычной чугунной, эмалированной - зато часами. Этакий сибарит-минималист, собственноручно омывающий чресла и иные стати. Чтобы удовольствие было полнее, я для начала забираюсь в ванну, на четверть заполненную холодной водой, ледяной даже, вплоть до того, что когда плюхаюсь - проламываю спиной и задницей корочки льда. Ух-х-х, хорошо:если недолго: Потом приказываю литься горячей, а сам лежу-дрожу, в ожидании ежедневного чуда. И оно приходит: первые теплые потоки пришли на помощь, потекли вдоль ног, вот уже уперлись под бока - и сердце чуточку разжалось, и диафрагма разрешила вдохнуть поглубже и: И тепло-о-о: Как мало человеку надо, чтобы мимолетно возрадоваться! Всего лишь вернуть отнятое. Средство временное, краткодействующее, но - верное. Порадуется своему, привыкнет и тут же чужое захочет - найти, а хотя бы и отнять: Так думаю я, не забывая однако, о том, что у меня, в моем доме, горячая вода имеется всегда, вне зависимости от хитростей отопительного сезона, и что в любом ее виде - горячем или холодном - качества она такого, что ни один маньяк-ипохондрик не придерется, хоть