отрел на обоих, втянул воздух, аж ноздри затрепетали, прислушался к чему-то внутреннему и разжал, наконец до белизны стиснутые губы. - Вот такие пироги из мозгов... - Меня сейчас стошнит... - Потерпи, Света, деваться некуда. На, жвачку пожуй, полегчает: Ну как хочешь, тогда просто за Вила держись: Вот сюда он упал, вот под таким углом, чуть ли ни вертикально, но под углом. Не надо быть экспертом по баллистике, чтобы проследить обратную траекторию его полета по следам: по брызгам: Вил, что скажешь? - Ни одной идеи, гражданин начальник. Ничего я не видел и не слышал. Но все подпишу. - Смешно. Так что, думаешь, действительно как оно было? Накидывай даже самую несуразность, потом отсеем. Велимир виновато почесал горбинку на носу, отогнул ладонь от лица. - Да ни фига мне в голову не прет, ни одной мысли. Разве что его с вертолета сбросили: С частного неучтенного вертолета... - Хорошо бы так: Я уже думал на эту тему. В Петербурге есть несколько штук в частном владении, как я слышал, в корпоративном или в частном, это не принципиально. Да только территория залива слишком хорошо контролируется, чтобы остался незамеченным пролет такого шумного транспорта: А следствие подобными сведениями отнюдь не располагает. - Ну, ветром занесло. - Вот это уже лучше, ближе к реальности. А еще? - Тогда нет идей. А ты, Света, что думаешь? - Света ничего не думала, она уже, под предлогом поправить макияж, красила ресницы... Все трое постепенно и неуклонно отходили прочь от неприятного места, пока не подошли к самой кромке набережной, где бойкий ветерок, пришедший с залива, конечно, пахнет гнилыми водорослями, но это в тысячу раз лучше, чем... Девушка, наконец, повернула к ним отреставрированное личико, которое, по большому-то счету, вообще не нуждалось ни в каком макияже, мимикой попыталась выказать живейшее участие в обсуждаемой проблеме, но Филарет уже не обольщался на сей счет: Велимир еще раз всмотрелся в морочное пятно на Светкиной груди: вроде как: Да нет, даже и не думает сходить или бледнеть, прочно посажено: Но пока на приманку так никто и не клюнул... Это случится ближе к вечеру, когда они разойдутся по домам, и она останется без защиты: Вообще-то говоря, надо что-то решать, второго такого раза она может и не выдержать... Все трое внезапно замолчали, словно бы кто-то дирижирующий наслал на них тишину. Всяк думал свое... Девушка первая вышла из задумчивости: возле ее ног закрутился крошечный вихрь, собирая в вертикальный жиденький конус пылинки, соринки, обрывки: Она топнула туфелькой - и пылевой столбик распался. - Чего нашла? Золотой ключик, никак? - Колечко: Нет, браслетик - Девушка распрямилась и ладошкой на ладошке стала протирать найденный предмет. - Ой, а оно вроде серебряное. Смотрите, какой красивенький. Спиралечка тоненькая тоненькая... - Стой! Не шевелись: Может, это его браслет, Андрея покойного, у него пальцы, правда, корявые были, но ручки худенькие. Покажи мне его: - Филарет метрах в трех стоял от девушки - и вдруг он уже - вот он, прищурился, за ладонь ее держит... - Нет, Фил, что ты: У этого Андрея пальцы хоть и сосисками, но уж не с браслет толщиной, а это - глянь - мне почти на запястье налезет. Мне все говорят, что у меня ручки как у: Ой, налез!. - Нет! Погоди, не надевай. Не надевай, Света: Тогда не снимай! Погоди, я только гляну поудобнее. У меня, кстати, лупа при себе, держи у себя на запястье камешком сюда, сейчас поглядим: Так это цепочка... - Какая цепочка, ты чего? - Э. э, кладоискатели, ешкин кот! Двадцать пять процентов от найденного я вам выплачу, так уж и быть, и можете поделить на двоих, но сначала дайте рассмотреть: Фил, не наглей, дай мне тоже позыкать? - На, смотри. Света, приподними ладонь повыше. Серебро да и все. Достоинств в нем, что тонко вытянули, да рубин в торец посадили... - Настоящий рубин? Ой мальчики... - Настоящий, настоящий, таких рубинов на один карат тысячу нужно взять. - Велимир протянул было пальцы к браслету, но передумал, предпочел томно взять девушку за предплечье, чуть тряхнуть его, чтобы тончайший браслет соскользнул на запястье, правой рукой принял из Филиных рук лупу с умным видом принялся рассматривать браслетик со всех сторон... - Ого, руны... - Что??? Какие руны??? Мамочка, я боюсь! - Буквы, типа, простые нестрашные. Обыкновенный эльфийский алфавит. - Дай! Дай, мне, дай посмотреть. Ну дайте же мне посмотреть, это же я нашла!!!! - Не прыгай, успеешь! 'А о-дно все-силь:но-е: влас-те-ли:ну: Мордора:' - Где??? Тьфу, дурак: Опять ты идиотничаешь! Филя, скажи ему, чтобы он не издевался! - Вил, не издевайся. - А что я, виноват, что мне причудилось? - Велимир выпучил обиженные глаза, шмыгнул носом пару раз, но сочувствия ни от кого не дождался. Но это почти не огорчило его, потому что браслетик-колечко и впрямь было пустяковое и никакой магии из него не шло, не перло и даже не сочилось. Обычное. Хотя и: можно сказать - странное. И при чем тут цепочка? Да уж по большому счету и не браслетик, не колечко, а: Суперстранное. А странность его и в том, что следов прежних владельцев на нем не было вовсе. Никаких: ни от сальных желез, ни ауры, ни даже просто человечьего духа: Словно бы оно всегда здесь лежало и никогда никому не принадлежало: Но оно же было чье-то, находилось где-то - на пальце, в кармане ли, в шкатулке? Хм... - А интересно - чье оно могло быть, такое серебришко с камушком? - Надо же, и Филя почему-то задумался над этим вопросом. Даже и вслух. Это совпадение такое?.. - Главное, что не Андрея Ложкина и ничье. А теперь мое будет. Хорошо, мальчики? Вы не будете против? - Хорошо, хорошо, носи на здоровье. - Даже лучше, чем хорошо. Куул - называется. Опять же, драгоценный камень! Но помни, Света: иногда лучше хуже, чем обычно! - Как это? - Да так. - Велимир попытался сделать взгляд загадочным, но Света вновь опустила глаза к запястью и заряд просвистел мимо. :И снова замолчали... 'Ладно, все это пустяки, все эти микрорубины на проволоке, наши догадки, Светкины находки: А вот что в городе случилось? Что происходит, откуда такая активность у этой мелкой вшивоты? Или это случайность, что за один день они уже неоднократно мозолили глаза?.. И эта странная смерть: Она ведь не пахнет. Любая насильственная смерть смердит на особый лад, магическая, либо колдовская - тем паче: А здесь только узенькая тропка угадывается, откуда она пришла, гостинец принесла:' Они стояли на гранитной набережной, лицом к ветру и волнам, и все о чем-то думали, даже Света. Велимир и так, и сяк отвлекал себя разными пустяками, только чтобы не глядеть направо через кусочек залива, туда, где Крестовский... - Ну что, Вил, что встрепенулся, идея умная осенила, наконец? - Отнюдь. Просто вдруг тухлятина ноздрям почудилась. - Смешно. - Нет, в самом деле. - Водоросли морские, дохлые организмы: Здесь же почти как в луже. - Ой, Фил:ля, а что там такое? Вот эти штуки, как мачты? - Где, Света, какие штуки? - Ну, вот куда ты все время смотришь, там, где стадион? - Это стадион имени Кирова. - Да это я знаю, а вот эти мачты, типа? Что они такое? - Прожектора, Света, система искусственного освещения. Четыре, как ты говоришь, мачты с прожекторами, чтобы все поле было равномерно освещено по ночному времени и футболисты не утеряли казенный мяч... - Если бы была зима: Ой, что я несу?.. - Неси, неси, Света, не останавливайся. Если бы была зима?.. - Да ну: Нет, фу глупости: Его можно было бы по льду перенести вон оттуда, со стадиона. - Но сейчас лето. - Я же говорю - совсем я сегодня дура-дурой... - О, нет, Светлана Сергеевна, - Велимир развернул во всю ширь самую обольстительную из своих улыбок, указательным пальцем левой руки целомудренно дотронулся до Светиного плеча, а правую руку приложил к сердцу, - ты умнейшая из нас троих! По льду можно перенести, а по воде переплыть. Я тоже верю экспертам-баллистам, а все же нечто, вроде внутреннего голоса, подсказывает мне, что не миновать нам осмотра западной оконечности Приморского Парка Победы имени Мироныча: Впрочем, что скажет шеф? - Я, что ли шеф? - Света и Велимир переглянулись и почему-то рассмеялись. - Ты. - Ты, конечно. Тебе идет быть начальником... - Ах, да, я под бризом и солнышком почти и забыл, что назначен властвовать над вами... - Так властвуй же, а то здесь так смердит, сил нет никаких стоять. - Мысль дельная и Велимир прав: здесь нам делать нечего, все что смогли - мы оглазели, в смысле осмотрели. На сегодня работы и переживаний хватит, а завтра с утречка поедем туда, к стадиону. И еще: Чего, Вил? - Так что, ты хочешь сказать, что мы сегодня вот так вот и расстанемся? - Перебиваешь: Я как раз собирался сказать, что стресс, которому мы все сегодня, а Света в особенности - подверглись, требуется снять и никто еще не выдумал для этого лучшего способа, чем хорошая закуска к умеренной выпивке. Это я вам говорю, как заслуженный бахусовед. Ты как, Света? Или тебе в семью пора, к плите? - Нет. Нет. Мне никуда не пора. Мальчики.., господа, не бросайте меня, мне страшно. Муж у меня в рейсе, никто меня не ждет. Пожалуйста, ну пожалуйста, можно я с вами? Теперь мужчины переглянулись уже с улыбкой. 'Что значит - женское чутье: Чувствует она, что ли, что морок на ней висит?.. И как его теперь снимать? Кто из нас себя этим обнаруживать будет, а?' - Да мы будем просто счастливы пьянствовать, осененные такой безупречной красотой. Предлагаю переместиться в... - 'Денежки медовые'! - Да ну, Света, только не туда, там всегда накурено, а мы с Филом некурящие. - 'Денежки'? Слышал, но не бывал: И не тянет, откровенно говоря. - А я бывала. В 'денежках' прикольненько и относительно недорого. А еще мне такие чудеса рассказывали, не знаю врут, или правду говорят... Там несколько лет назад... - Нет, я предлагаю в 'Еруслан' на Петроградской, на Большом проспекте. Маленькое кафе без вывески, пару лет назад в нем повар сменился и блюда почему-то стали очень вкусные. И недорого. Судачок запеченный, мясо по-французски... - Еруслан, так Еруслан. Для начала сойдет. Да, Света?... - Я согласная. - Света прижала к груди согнутую в локте руку, хихикнула и махнула одной ладонью, уверенная, видимо, что эта ужимка добавит ей привлекательности и шарма. -Уй, что-то я так есть захотела! От переживаний. Ой, а как же быть? У меня же диета. - Диета подождет более удобного случая. - Диета: Диета - это кратковременная попытка жить долго, невкусно и по чужим рецептам. Тебе оно надо? Чур, теперь я за машину плачу, надеюсь, что при окончательном расчете бескорыстие и широта души мне зачтутся. - Снова ты? Респект! Место столоначальника на глазах совершенствует твои личностные качества, я бы прямо сказал - шлифует! Обязательно зачтутся и я похлопочу, чтобы даже с процентами, великодушнейший из паладинов фондового рынка: Тогда ты опять впереди, а мы со Светой - марьяжными пассажирами... - Ты, вероятно, хотел сказать вальяжными? - И вальяжными, и марьяжными... Х`эх: В 'Еруслан', да?... 'Да, либо у Фили с конспирацией хорошо, либо у меня чересчур плохо' - подумал Велимир: - 'Либо наоборот.' Он бывал пару раз в этой кафешке и, пожалуй, понимал привлекательность ее для деятелей, типа непростых, очень непростых, типа Филарета. Если смотреть из окон кафешки почти в перпендикулярную даль, самую чуточку скошенную, а до этого снести к чертовой матери все деревья, дома и иные строения, чтобы они взгляду не препятствовали, то обладающий определенными способностями чувак легко рассмотрит зарево, показывающее место, откуда бьют чудовищные... силы-не-силы, энергии-не-энергии: возможности, да возможности, которыми опять же, способен воспользоваться далеко не каждый: человек. Да, именно человек, ибо трудно жить и действовать в человеческом мире и в человеческом обличье, но не ощущать себя человеком. Трудно и глупо. И кафе стоит на одной из: магистралей-не-магистралей: - да хоть трубопроводом ее назови, это не важно ничуть, - которая магистраль расходится от заветного места и несет на себе некий даровой заряд: вот этой самой фигни... Еще точнее на этой магистрали , в десяти метрах рядом была другая забегаловка 'Мамочкины салатцы', но ее уж нет на белом свете... Водила попался опытный и знающий, он отмахнулся от советов Велимира, только уточнил пункт назначения и ровно через двенадцать минут окончательно нажал на тормоз. - Сейчас: сдачу... - Брось. Возьмите всю стоху, командир, празднуем ныне. - Шофер согласно кивнул головой, буркнул счастливое пожелание и через десять секунд только облачко смога напоминало, что здесь вот только что дребезжала старая черная волга: Такой и сдачу отдал - не дрогнул бы, не матюгнулся бы в спину... - 'Празднуем нонче' - хорошо сказано, Фил, по-нашему, по-крестьянски. А на чай даешь - словно графских кровей насосался, величаво. - Спасибо за похвалы. Но и ты, Велимир Леонидович, не из лапотных крестьян уезда Терпигорева: учтивая речь, княжеская осанка... - Да я и вообще маркиз по жизни, типа... Из подворотни, из кучи мусора возле ржавых ворот, вынырнул чумазый, оборванный домж и, прихрамывая, побежал, ухмыляясь нечесаной бородой, в их сторону - Светкин 'маячок' его привлек - но вдруг вильнул, бумкнулся испуганно о крышку канализационного люка, ввинтился в узкую щель - только его и видели. Девушка, естественно, не заметила его, Филарет и Вил как бы тоже: Но Велимир готов был поклясться, что домж испугался, однако же не его, не Вила, не мог он его почуять, хотя: С другой стороны - Филарет-то вроде бы, как-то, где-то, чем-то - но принюхивается в его сторону, ощущает что-то... И это несмотря на усилия, с которыми Велимир позаботился о том, чтобы сверхъестественные возможности, живущие в нем, не перли наружу, не возмущали окружающее пространство, не привлекали любопытных, способных колдовать свое и ощущать чужое. Но в таком разе, Филарет этот - больших способностей человечек. И то, что они очутились в кафе, стоящем на самой аномалии, (на Магистрали, на Ленте, как ее некоторые называют:), - это выбор Филарета, и выходит, что выбор действительно не случайный. Всякая нечистая мелочь сторонится такого рода мест, лихих и омутных, ибо ничего из ничего не берется и время от времени колдовская шантрапа вязнет в подобной магистрали, как муха на липучке и пропадает уже навсегда, и аномалия становится чуточку мощнее, чтобы отдать частичку своей мощи тем, кто в силе, кто жаден и способен отколупнуть, отхлебнуть, вытянуть из Ленты, вместо того, чтобы поддаться ей, или даже из самого Клубочка на Елагином, ... Домж, только что мелькнувший, - это совсем уже пропащий, опустившийся домж, шастает здесь от полной потери страха: все равно либо свои сожрут, либо попадет на Ленту и сгинет окончательно - что всего вероятнее, ибо 'коллеги' его, более крепкие и удачливые, но все-таки слабосильные, опасаются здесь, по рядом с Лентой, болтаться без особой нужды... Филарет грозным басом принялся командовать в пустом кафе, самолично выбрал место посадки, чтобы как можно дальше от входной двери и возможной толчеи, если вдруг посетители нагрянут, две девчушки-официантки радостно заметались по полутемному зальчику, второму, дальнему от стойки. Света отвергла пепельницу, но попросила сока из свежеотжатых фруктов - сока такого, естественно, здесь не нашлось и Велимир уговорил ее распить на двоих бутылочку 'коки'. И тут же заказал нарзан. 'Вот, братцы, воистину экологически идеальный напиток: чистейшая питерская водопроводная подсеребренная вода и каустическая: шучу: питьевая сода с пузырьками. Ничего кроме здоровья. Это вам не паленый грузинский нарзан, неизвестно из каких гор выкачанный:' - При чем тут грузинский 'нарзан'? В Грузии 'боржоми', а 'нарзан'. - Филарет посмотрел бутылку на цвет и на свет, посчитал полоски с клеем, понюхал металлическую пробку: - А 'нарзан' наш, российский, хотя тоже на Кавказе прописан. В остальном Велимир прав: безвредная сода с питерскими водяными пузыриками. Так, господа хорошие. Пока мы все трезвые и пока я не забыл - вот вам по визитке. В ней единственный для вас необходимый реквизит - номер моей трубки. Вот он. Запомнить намертво. Надо будет и для вас такие же достать. Сударыня, пепельницу можете убрать, но проследите, чтобы зелень была свежая и упругая, как молодая русалка! 'Можно было бы поэкспериментировать с составом солей: Но не сейчас, не поймут-с.' - Ой, да, как хотят, так и дурят: И никакой экологии, одна химия. - Это Светка авторитетно поддержала Вила, но и от нарзана не отказалась. И Филу предложили из вежливости соды с пузырьками, либо коки без соды, на выбор, но тот решил, что предстоящая отечественная водка сочетается только с отечественным пивом, а плебейские напитки пусть пьют маркизы обоего пола, родства не помнящие. Маркизы обоего пола тоже были отнюдь не против водки и две рюмки пили вровень с хлебосольным новоначальником, однако дальше Света упрямо прижала пальчики к вискам, затрясла порозовевшими щечками и отказалась наотрез и от водки, и от коньяка, и от вин, легких, крепленых, белых, красных, шипучих - любых. - Мальчики, вы пейте, пейте на здоровье, а мне нельзя, у меня будет головка бо-бо и мешки под глазами. Сто граммов я честно выпила. Скажи, Филя, выпила ведь? - До последней капельки! Даже подлизнула, насколько я углядел! - Я тебя обожаю! Разреши, я тебя поцелую в щечку... Вил и Филя уже дуэтом тяпнули по рюмахе, да по второй: И так они заразительно крякали, да отфыркивались, да занюхивали, да закусывали: что пятую и шестую рюмки пили опять вместе, втроем и вровень, не то чтобы совсем уж вровень - Света 'половинила', но - втроем. - А меня??? - Велимир икнул и поспешил отхлебнуть нарзан, чтобы икота не успела взяться за него всерьез. Меня поцеловать? - А тебя обязательно, хоть ты и негодяй. Только погоди, прожую... - Света, а почему он негодяй? Нам не нужны никакие негодяи. В нашем маленьком коллективе все должно быть прекрасно: атмосфера, зарплата, женщины и начальник... - Нет, Виля хороший. Это я, эт... - Ну и?.. Ничем не порчу афоризма, ибо не оп:падаю ни в одну из`... вышеперечисленных категорий. Да, я не`: женщина и не зарплата. И горжусь этим. А почему, собственно, в щечку, когда у меня есть губы??? Смотри, какие линии рта, сколько в них силы и му-у-ужества... - А в губы никого, а любимого одного! Пусти! Ой, мамочки!.. Так нечестно!... - Вот это праильна, Светлана! Вот это тост! А ну!... - Все. Мальчики, нет, я больше не могу, честно-пречестно! А где: Мне надо носик попудрить?.. - Света почему-то хихикнула. - А вон туалет. Только там крышка, в смысле хомут для сидения, держится на честном слове и не первой пользовательской свежести. Мокрая. Аккуратнее пудрись... - Тьфу на тебя! Вил, ну почему ты такой дурной? Филечка, скажи ему, чтобы он не пошлил... - Вил. Не пошли. Это тост, типа. - Принимается! Тост - не хуже моего. За это - по полной!.. Опять кончилась. Берем третью, срочно, пока две их сестренки из сердца не выветрились: Они, типа, ветреницы! Врубаешься, а? Филарет подпер могучими ладонями обширный свой подбородок, подумал пару секунд и захохотал, доказывая, что врубился. - Что-нибудь еще желаете? - Еще одну такую же. Вот такую, вот: А то мой друг утверждает, что подружки по ней скучают... - Салатика мясного не желаете? На закусочку? Или горячего? - Вил, мы желаем салатика?.. Желаем. На - закусочку, но под - водочку... - И Филарет опять, словно Мефистофель, засмеялся оперным басом. - Никаких графинов, мне нравится наблюдать за акцизными лентами, за их поведением во время открутки: откручивания... Пусть будут, говоря по-русски. Из горяченького еще два мяса по-французски, зелени побольше. Принесли третью, прямо в бутылке с акцизной лентой, и одновременно горячее. Филарет сам отвинтил пробку, щедро плеснул в одну рюмку, вровень с нею в другую - обе мгновенно запотели. Велимир, хоть и на пьяном глазу, готов был поклясться, что бутылка, которая и ранее была не вполне теплой, из холодильника все-таки, за те секунды, что побыла в ладони у Филарета - потеряла в температуре градусов десять-пятнадцать, а алкогольных градусов... по крайней мере не утратила... - Привет подружкам! Х-х-о. - Ха-ха-ха!.. Нет, Вил, за тобой записывать надо: Надо же - привет по.. Опа!.. Изрядно! Глянь на нее! - Филарет вытаращился на Свету, которая уже управилась с пудрой и носиком и осторожно усаживалась на свое место, причмокнул непослушными губами, даже попытался зааплодировать: Типа, от восторга: Но вроде как бы и от растерянности, так показалось Велимиру: Или показалось ему так?.. - Светик, ты спортсменка и просто красавица! Как там: 'И выйду из вод я, царица нагая..' - Не морская, а нагая. Нет, наоборот, морская: 'И выйду из вод я царица морская: нагая: Не прячась от сонных планет:' О как. Браво, Света! - Точно. Морская. Ты самая что ни на есть Афродита, Света... - Еще раз бра-во!А мы тут с Филом уже успели забыть, как выглядит совершенство тела и мэйкапа. Круто-крутиссимо!.. Это очень, очень:, а, вспомнил: вау! Светка действительно смотрелась хорошо и даже выпитое не успело унизить красоту ее прелестного, довольного похвалами личика, но Вил, который тоже опешил не хуже Фили, был ошарашен отнюдь не ее великолепием, а тем, что морок, 'маячок' с ее груди исчез бесследно. Хмель беззаботно плескался в гудящей голове, подбивал Велимира флиртовать, острить, 'добавлять' и драться, но не мешал ему размышлять об увиденном. Как так могло выйти? Он ничего такого не делал, никаких приказов в пространство не произносил, и мысленно не отдавал, заклинаний не творил и с магическими артефактами не забавлялся: Если это Фил-Филарет содеял, то почему выглядел удивленным? Уж не для того ли, чтобы отвести Велимиру глаза и спихнуть авторство этого чуда на кого-нибудь неизвестного? Но тоже не сходится: даже если он подозревает в Велимире больше, чем простого парня, брокера-коллегу, то на кой шут ему перед ним удивляться? Если он знает, что Велимир тут ни при чем? Нелогично, совсем нелогично. - Вил, что с тобой, друже? Над чем кручинишься? - Ни над чем. Я перевариваю. - Тогда надо пить дальше, ибо наукой доказано, что алкоголь, употребляемый в умеренных дозах, способствует лучшему выделению желудочных соков, которые св с: в свс: в свою очередь способствуют лучшему пищеварению. - Кто бы возражал. Светик, придержи рюмочку за бока, чтобы не украли... Ты чего, Свет?.. Света разинула рот и громко заплакала - и получилось бы довольно некрасиво для посторонних зрителей, будь они в кафе, но пусто в нем было, даже официантки внезапно исчезли с горизонта, а Филарет и Велимир, до краев джентльмены в эту нетрезвую драматическую минуту, отреагировали на самые слезы, но не на то, как они сказались на женской красоте... - Что с тобой, дорогуша, тебе плохо? Или больно? Что случилось? - Мне хорошо. Мне так хорошо, что жить не хочется-а-а: За что? Что я ему сделала?.. Я ему все: и после работы, и подарки помогала выбирать: его детям и его жене, туфли за нее меряла, как идиотка: И хоть бы: Я его так: А он: - Света вцепилась в платок, что ей протянул Фил, повозила возле правого глаза, под левым - тушь держалась превосходно, но слезы все же оказались сильнее... - Да ты заранее-то не расстраивайся. Мы с Филей быстренько вжик - и найдем док`Умент, и все вернется на круги своя. Скажи, Фил? - Нет! Ничего не вжик! Причем тут Фил? Ты ничего не понимаешь: он с этой сучкой теперь любовь крутит: Пардон за грубое слово. Змея Илонка, ах, какая гадюка оказалась! Ведь это я ее, можно сказать, привела, на работу устроила: А она... - Све-е-ет, Света, да как ты можешь себя и Илонку ровнять? Она против тебя гадчайший утенок, хотя вовсе не уродина. - Ах, не уродина??? Ну так и целуйтесь со своей Илонкой, а я пошла! - Света попыталась встать на пьяные ноги, но Филя положил ей руку на одно плечо, Вил на другое - и Света с ощутимым шлепом вернула свою очаровательную попу на место. - Ты королева красоты и он у тебя в ногах валяться будет. - И она с ним рядом, на одном паркете, когда ты обоих уволишь н-на фиг из конторы! А мы проследим, чтобы спиной друг к другу, и чтобы в это время пол не метен был. Факт, голимый факт, Света! Дай нам с Филом с командировкой управиться - увидишь, как сразу все здорово станет на белом свете. Будет и на нашей улице Невский проспект! Скажи, Фил, правильно я гврю? - Праильна! Так. На сегодня праздник объявляется закрытым, завтра после работы гульбу продолжим, если захотим, а сейчас допиваем емкость, добиваем закуски и заедки, расплачива:юсь и поехали. Но Света предварительно восстановит макияж. Да, Света? - Да, мальчики: Спасибо, что вы мне: меня... - И домой тебя довезем, и аванс небольшой выделим, чтобы компенсировать непредвиденную аварию... - У меня дома оставались на столе полторы сотни : Какую аварию?.. - В метро которая. Вот молодец, что уже забыла. Просто молодец, так и надо. - То есть - непременно выделим. Вил, умница, что напомнил. А ну-ка, содвинем бокалы!.. - Поднимем - и разом! Х-хо: Светик, тебе не наливаем, ладно?.. - Я и не хочу. Я сейчас приду, только зайду... ГЛАВА 5 В сущности, с какой стороны ни гляди на это дело - ствол остается стволом, а охота - охотой. Почему при этом добыча и охотник так сильно разнятся в своих эмоциях - для меня тайна. Быть может, потому что я всегда охотник, даже если выгляжу добычей? - Бергамот, кофе! Без молока, эспрессо, с кофеином, некрепкий. Обычно-то я с молоком пью: И какао готовлю почти сам, а вот чай и кофе - так:, под настроение: Сегодня у меня настроение пить кофе не из моей любимой коричневой чашки, монотонной, совершенно без рисунка, а из другой, которую я сам себе подарил без повода: на красном фоне барашки, барашки, а среди них-то - волк в овечьей шкурке: В торжественных случаях я тоже пью кофе, но из несерьезной фарфоровой кружечки с орнаментом в цветочек, стоящей на маленьком блюдечке... Молодое лето на дворе, поэтому день очень длинный, а ночь хиленькая, бледненькая - только и названия, что белая, и что я в ней нашел? А ведь влюблен в это природное явление, обязательно радуюсь ему, когда живу в высоких северных широтах... Или в симметричных по отношению к экватору нижних южных, но там неинтересно. Впрочем, у нас в Петербурге и зимой бывают белые ночи, но только в светлое время суток Посижу малость, да смотаюсь в Пустой Питер, развеюсь слеггонца. Нет, теперь я уверен, что можно тщательно осматривать место происшествия, не боясь нарваться на скорый и будничный ответ всем моим загадкам и вопросам... Дела забавные, ничего не скажешь, хоть руки потирай от предвкушения: Зачем люди так делают: сомкнут две ладони, повернутые перпендикулярно полу, сгорбятся и ну тереть одну о другую?! И непременно взад-вперед трут, а не вниз-вверх, и похохатывают при этом, или хихикают: Не понимаю, ведь ничего магического нет в потирании конечностей и красивого не особенно много. Сколько бы у кого ни спрашивал, ни заглядывал в самые тайники подсознания - ничего похожего на толковый ответ я так и не увидел. Принято - и все тут! Вспоминаю первую супругу моего долгого приятеля, Короля-Солнце, Луи Четырнадцатого: Испанская царевна, маленькая, нескладная, несчастная, по-супружески верная, очень набожная и очень добрая. Когда король, в погоне, видимо, за извращенным разнообразием, жаловал ее супружеским ложем, назавтра весь двор всегда об этом знал, потому что она потом непременно бегала причащаться и целый день как раз хихикала, ручки потирала - довольнехонькая!.. Но у меня лично подобных позывов не бывает - никогда не тру, даже если провожу ночи с принцессами или королевами, своими и чужими. Какой урожайный на неожиданности оказался первый 'командировочный' денек'! Начать с того, оно же и главное, что магическую блямбу со Светкиной груди, так называемый морок, я не снимал. Мог бы и я, мне это не трудно, хотя крепко было присобачено, весьма прочно, но - не для меня, разумеется. Нет, не я. И не напарничек мой, судя по всему. Грешным делом, когда я руку на Светкино плечо возложил, я пребывал в некотором научно-исследовательском шоке, я был уверен, что: И ошибся. Я-то подумал, что мы все трое на галере с веслами оказались, то есть не простыми людьми, а такими:, крутыми и многосильными с разнообразными паранормальными особенностями. Да, я конкретно был обескуражен, когда девушка пошла в туалет, клейменая мороком по груди, а вышла из туалета - пречистая, ничем не гнетомая! Как это я, думаю, обмишурился, не рассмотрел столь мощную колдунью под самым боком, перед самыми ноздрями и зрачками!? Может, думаю, переборщил я в своем хуманистическом ориентализме - стремлении быть похожим на слабосильного человека? За большим шоком - еще один последовал, поменьше... цап я Светку за ауру (ах, не за грудь!), 'прозвонил' - а она прозрачный человечек! Прелестна, глуповата, несчастна, добра, молода - почти как эта самая французская королева Мария-Тереза, только бесконечно красивее; превосходный экземпляр, эталонный, я бы сказал - хоть в кино сниматься, хоть детей рожать, но - абсолютно, кристально обычная девушка, без магии, без колдовства... Мой визави тоже сидел причумевши, я заметил: И тоже вроде бы как девушку на возможности 'проверил': Короче, ставлю пять против одного, что и не он морок с нее снимал. Ставлю - да принимать некому, а так бы я заграбастал куш: Вернее, не он лично. Я с огромным трудом переборол себя, чтобы не пощупать 'мальчишечку' на количество крутизны, однако удержался и воздержался. Все должно быть честно, пока мне это выгодно. А что может быть выгоднее интриги и приключения с непредсказуемым финалом и запутанным сюжетом? Особенно, когда у тебя в дальнем резервном кармане весь набор козырей собран и ждет в походном положении? Так кто тогда расколдовщик? Кто: или что? Ладно, будем гадать и анализировать пофакторно, растягивая, как это модно говорить в окультуренном за последнюю сотню лет пространстве, интеллектуальное удовольствие. - Бергамот, чай! Убери это пойло. Как, неужто я и вправду кофе попросил? Вот в этой вот, с позволения сказать, чашке???? Что называется - задумался: Или ты обмануть меня вознамерился, презренный джинн кухни? Шучу, шучу я, действительно задумался, забылся малость: Черный, с сахаром, без 'присадок'. - Терпеть не могу фруктового привкуса в чае. А когда-то любил все эти кАрсенэ... Угадает Бергамот, или нет? Угадал, впрочем, как всегда: эту кружку, попавшую во внезапную немилость, убрал, а коричневую, только что 'опальную', наполнил, чаек заварной, сахар не в кружке, а рафинадными кусочками на блюдечке. Когда я мыслю очень уж напряженно, я люблю чай вприкуску: кусочком похрумкаю, глоточек сделаю, опять похрумкаю, опять прихлебну: Оно и думается вперед, а не на месте: А лимон? Неужели я не пожелал лимона? Значит, не пожелал, раз его нет... Эврика. Нашел. Какой же я, все-таки, удалец-мыслитель! Отсеки лишнее - получишь Венеру Милосскую! Решение-то всегда нетрудное, когда найдено! То есть, по основному направлению нынешнего моего бытия-события, по 'детективному', я и до сих пор не возьму в толк, как тело Андрюши Ложкина, лишенное всех видов документов и приготовленное всмятку, очутилось на краю Васильевского острова, но и это от меня не уйдет, а вот с мороком, что на Светку навесили - разобрался путем умозаключений во время чаепития: Лента! Она же Магистраль. Это такая магическая субстанция прожорливая, только почуяла - и ам! дотянулась, слизала наброшенную магию споро и с жадностью. Светку, как непричастную к делам колдовским да волшебным, не тронула, а морок пожрала. Остроумно! Надо четко вспомнить - кто из нас кого подпихнул на этом месте праздновать? Я его, или он меня? Если он меня - значит его извилины быстрее моих и он все заранее понял да спланировал. Если я его... Тогда случайность. Если, конечно, не он меня исподволь направил так, чтобы я его подначил, чтобы мы пошли в то кафе: Люблю драматизировать и в духе Достоевского вить из простых ситуаций закоулки безумных рефлексий: Но редко люблю, а обычно - напротив, терпеть не могу! Будем проще и техничнее в рассуждениях, оставив гадания на кофейной гуще гуманитариям и невеждам. Он явно бывал в этом кафе раньше. Мне показалось по первичному наблюдению, что и обстановка ему знакома, и девушки из персонала ему улыбались, как своему: Но они и мне так же точно улыбались: Впрочем, и я там бывал когда-то и не один раз, и по без рабочей группы: Занятно: Ладно, предоставим сомнениям отлеживаться в подсознании, а сами предадимся спортивному оздоровительному бегу: У меня часто так: думаю об одном, а подсознание роется совсем в других проблемах, и тут уж кто кого опередит в поиске верных решений... - Баролон! Ролики. Ну да, роликовые коньки надеваю, я же в Пустой Питер собрался, там свои порядки и правила, которые я вовсе не собираюсь нарушать, ибо этим миром весьма дорожу. Можно сказать, трясусь над ним, чтобы ничего нигде не повредить, не изменить в его законах и обычаях. Ролики у меня высший класс, я за ними по всей виртуальной Европе и Америке: Равнинные, как я их для себя называю. Сами колесики крупные, маневренность в них - так себе, надо будет подправить, кстати, сказать об этом Баролону, но зато разгоняются - любо-дорого. На хороших, конечно, ногах и по хорошим дорогам. Баролон почтительно помогает мне приладить рюкзак на спину, не тот, с которым я на работу хожу, а более объемистый и с двумя лямками, но тоже голубовато-серый, нетуго набитый. Термос с чаем, пара котлет без гарнира, именуемых в местном питерском общепите бифштексами рублеными, трубка от бинокля двадцатикратного, ракетница, сменная обувь: Ночи-то сейчас белые, зачем бы и ракетница, а все же никогда не забываю, беру с собой: Не для дела, просто из хулиганских побуждений, но мог бы и полезный прецедент случиться - подумай я заранее: Помню, однажды в марте, оказался я без ракетницы (само собой, что без ракетницы, мне до этого случая и в голову такая мысль не приходила!) в Удельнинском парке в два часа ночи. Дело, естественно, в Пустом Питере происходило и во времена, когда с электричеством в фонарях было весьма туго. Я проклял (понарошку, без магических последствий) все на свете в ту ночь, реально чуть не взбесился, култыхаясь из сугроба в сугроб, из лужи в лужу, из болота в болото, утеряв всякое представление о времени и местности. Снег - он, может, и белый был на фоне черных деревьев, да только и от него проку ни малейшего: новолуние, хоть глаза выколи, сугробам нечего преломлять и отражать, они только талую воду в себя сосут и становятся для пешехода препятствием не хуже глиняного грязевого болота; а звезды, понятное дело, свету дают еще меньше, чем деревья. И на звук не сориентироваться - тишина абсолютная, почти лунная, если не считать моих бранчливых выкриков. Но уж те-то, думаю, далеко разносились, может быть и до самого Купчино. Последний час я конкретно с собой боролся, унимал дичайшее желание решить все не умом и мускулами, а простым пожеланием выкорчевать все налысо к чертям собачьим: Выбраться-то я выбрался, и даже до рассвета успел, утешив тем самым самолюбие, но и напсиховался как самый простой смертный. Только что пена из ушей не шла. Потеха! Потом я специально, в самовоспитательных целях, восстановил маршрут моих ночных скитаний - ой, позорище: Вместо того, чтобы неукоснительно пробиваться в любом, четко выбранном направлении, ориентируясь, хотя бы, по тем же звездам, я как пьяный возле фонаря топтался, хоровод с тенью водил, кренделя выписывал. Ах, как хорош первый миг погружения в Пустой Питер! Он не столь безмятежно гедонистичен, как нырок в Вековековье, с его запахами, мухами, гомоном, и предвкушением-ощущением того, что попал в сказочный театр для простодушных, не так тревожен и мандражен, как появление в хищном и грозном Древнем Мире, не так романтичен и: Часы забыл, раззява. Что теперь - возвращаться? Возвращаться в начале пути - это конечно примета самого дурного свойства и я бы непременно вернулся - да не верю я в приметы. Хы`х, еще бы - я - и верил!.. Обойдусь. С чем его сравнить, этот миг? Представьте себе июньское утро на северном полушарии, где-нибудь в районе Квебека, или Калуги, вдали от человеком сотворенного шума, всех этих механических тарантаек, телевизоров, полицейских сирен, детского визжания: Утро, уже рассвело, а солнце пока за горизонтом: И вот выходишь, такой, на крыльцо, подсознательно ожидая, что сейчас тебе будет жарко, как днем, потому что в комнатах жарко, либо что сейчас тебя продерет холодком утренним и ты, весь разморенный и вспотевший, будешь мелко дрожать, зубами постукивать, ежиться, словно презренный какой-нибудь: И что комары начнут садиться на тебя с удалыми привизгами и кусать, и питаться тобой : А ничего этого нет: легчайший ветерок подлетел и окатил тебя: свежестью, трепетными травяными и листочковыми шелестами, наивными запахами леса, воды и неба: И ты шлепаешь, босой, вниз, на землю, которая еще чуть влажная, но вовсе не холодная и не вязкая: Ну:туда-сюда, дань природе в ближайший куст и дальше, шажок да шажок, подальше от дома. Вся гармония природы нарушается только твоим сопением и пыхтением - в наглой попытке вобрать в себя все окрестные излишки кислорода - и : ничем больше не нарушается, потому что ты и сам начинаешь соображать и проникаться, и сливаться, и вести себя соответственно. И как же хреново бывает вдруг встретить в эти счастливейшие минуты какого-нибудь сельхозпролетария, громыхающего своей хлеборобной и иной техникой навстречу трудовым будням, или компанию юных шалопаев после ночной гулянки: Встретишь - и волшебство утра закончилось, и ты уже не богоравный философ, а простой плебейский обыватель, бурдюк с инстинктами и кишками. И тут уже и комары в подмогу прозе мысли, и навоз, и пыль по траве, и радиола в избе: Хотя сейчас радиол и не осталось никаких, но всегда что-то их с успехом заменяет... А в Пустом Питере - тишина. Да такая, что только мне впору и выдерживать ее, не опасаясь за психику: В Пустом Питере - Полная Тишина, если не считать меня, единственного в нем звукопроизводителя - а я очень люблю тишину и одиночество, когда я человек. Через несколько минут неизбежно отвлечешься на свои мысли и острота первых впечатлений сглаживается, но эти первые - ох, хороши... Дверь за спиной хлопнула, клацнула, Баролон, как это и подобает смиренному джинну прихожей, небось, растворился в воздухе, вместо того, чтобы безобразничать в прихожей, пользуясь отсутствием ответственного квартиросъемщика, а я, вместо того, чтобы спускаться по ступенькам, либо на лифте, уже стою возле парадной. Это значит, что я вошел в другую, потайную комнату своей квартиры, выбрал Витрину, шагнул на нее, не смущаясь видимой разницей в наших с ней размерах, - и оказался в своей же квартире, но входная дверь не в общую прихожую выводит, не на лестничную клетку, а прямо на улицу. Когда обратно буду возвращаться - другое дело: до самых дверей все реалии будут соблюдены, точно скопированы с Полного Питера. Кроме наличия живых существ и механизмов на улицах. Все так же, вокруг. Да не так. Во первых - небо. Ночью и в сумерках оно темное, либо черное, в зависимости от времени года, утром и вечером - блеклое, с красным гор