и и подписями. Но это уж как получится. - Ой, точно! Вот было бы здоровски папочку найти! - Девушка даже подпрыгнула на месте от своего предположения. - Безусловно!. Однако, Света, твой восторг преждевременен, хотя и понятен. - Эта да: - Девушка вздохнула, потянулась было к сумочке (за зеркальцем - дружно ощутили мужчины), но не осмелилась и засунула ладошки в тесные карманы джинсов. - Так, все-таки, Филечка, что же нам искать? - Гм: Нечто такое, что любому из нас может показаться необычным, странным, либо привлекающим внимание. - И вот эти четыре мачты с прожекторами? - Гм: Почти да. Что-нибудь такое - это я уточняю, друзья мои, делаю поправку - то, что нехарактерно для этих мест, то, что раньше не встречалось, а вдруг появилось, и тэ дэ, и тэ пэ: Вил! - Здесь! - Я рад, что тебя перебил и подавил в зародыше дурацкие проявления твоего идиотского чувства юмора. Неуместные, намекну, проявления, но ты, пожалуйста, не обижайся на слово 'неуместные'. Придраться бесполезными вопросами можно к чему угодно, постарайся же конструктивно, я тебя прошу. - Усвоил. Вместе будем ходить-бродить, или разобьемся поодиночке? - Ой, нет, нет! Только не это!.. - Вместе. Светик, ти-хо. Мы тебя никуда одну не отпустим и не оставим, будем ходить втроем, а глазеть в разные стороны. Скажем, я прямо, ты направо, а Вилли налево. Или даже так, чтобы не напрягаться где не надо... каждый из нас смотрит в своем направлении - но не исключительно, а, как бы, желательно, не строго. Все готовы, всё понятно? - Да. - Да. - Вперед. Забираем правее, но не вдруг, не по траве-мураве, а по утоптанной дорожке, что берет свое начало вон за той мороженицей, к которой мы обязательно подойдем. Кому какое? Выбор остужающих лакомств, хранимых в холодильном сундуке, неожиданно оказался невелик, но, после нескольких неудачных попыток, все трое оказались с мороженым в руках. Света выбрала вафельную трубочку, Велимир эскимо, а Филарет почему-то захотел дешевейшее мороженое в стаканчике, даже не крем-брюле. Так они шли и шли вперед, пока, наконец, не добрались к подножию стадиона. Мужчины слопали свои порции практически с равной скоростью, еще и мороженица не исчезла из поля зрения, а Света терзала несчастную трубочку долго, сначала слизывала шоколадную глазурь, потом мороженый полушарик над вафельными боками... - А если мы взяли тебе хотя бы детское, трехлитровое, ведерко с мороженым? Ты бы и до вечера не управилась! - Ведерко? Это ты так шутишь, да? - Какие уж тут шутки! Я из сил выбиваюсь, обшаривая свой сектор обзора, да еще и за тебя твой, пока ты скосила глаза на кулек с углеводами: Словно кошечка красоту наводит - лижешь, лижешь, лижешь, лижешь: Я уже почти надорвался! - Но я же не могу быстрее. Почему ты на меня кричишь? - Разве же я кричу? - Да, кричишь. Почему все на меня кричат, все мною командуют? Всем я поперек горла... - Света. Доедай, пожалуйста, а плакать не надо. Мы на работе. Да? - Тем более, что я всегда вдоль, а не поперек... - А почему он тогда меня понукает? - Это он несерьезно, вдобавок, по врожденному недостатку здравого смысла. - Это - я по недостатку... - Помолчи, Вил, не испытывай мое терпение. Ты помнишь, для чего мы здесь? Отвечай коротко: да? Нет? - Да. - А ты, Светик? - Каждую секунду помню. - Рад за вас обоих. Вытирай пальчики, обертку дай сюда. Всем на скамейку, сидеть смирно, я буду думать. Да, есть хотите, кстати? - Велимир и Света недоуменно переглянулись. Нет, есть пока никто не хотел, потому что завтрак был сравнительно недавно и сладкого только что откушали... - Сегодня после работы официально приглашаю обоих в одну харчевню, где постараюсь побаловать вас местными достопримечательностями. Превкусными, намекну. Все-таки Филарет был хитер, как Змей в первозданном саду: Света и Вил опять переглянулись, но на этот раз с улыбкой. Не то что голод - обыкновеннейший аппетит еще не успел протянуть к их сердцам и желудкам костлявые жадные длани, а хорошее настроение уже вернулось к обоим, позывы спорить угасли. После недолгого совещания они решили, Фил решил, что все вместе поднимутся как бы на первый ярус холма, в котором покоилась чаша стадиона, и по асфальтовой дорожке обойдут весь периметр. Потом поднимутся еще на один 'ярус' выше: А там будет видно. - Филя... - Слушаю? - А: что за 'достопримечательности'? Нет, мне просто интересно, а не потому что я есть захотела. - Это секрет. Вдобавок, мы еще должны их заслужить. - А ну как не заслужим? Зажилишь тогда проставку? - Вил пнул пластмассовую двухлитровую бутыль с мутным содержимым и она полетела вниз, чуть не угодив в какую-то парочку роликовых конькобежцев. - Постараемся заслужить. Да, Света? - Да, я вся такая стараюсь! Вилечка, зачем ты так делаешь? Ты их чуть не забрызгал! - Так чуть же. Оно и не считается. Мне бутылка показалась подозрительной, объясняю для непонятливых, а брать ее в руки я побрезговал. Вопросы? Вдруг именно в нее слабеющей рукой Андрея Ложкина были засунуты искомые документы? - И все равно поосторожнее. Знаешь как неприятно бывает, когда какой-нибудь хам привяжется, или пошлить начинает. Пол остановки здоровых мужиков стоит, и хоть бы кто вступился! Я вам сейчас расскажу случай, про одну женщину, родную тетку одной моей довольно близкой подруги. Все это было среди бела дня, в центре города. Знаете где Бульвар Профсоюзов находится? Сейчас он называется Конногвардейский, а тогда еще был Бульвар Профсоюзов. При Собчаке его переименовали, вернули как прежде было, при царе, а тогда это было еще до Собчака... - Светик. Про тетку Собчака ты нам обязательно расскажешь послезавтра, а теперь мы поднимаемся наверх. Все, что может быть похожим на папку с бумагами, скрепленные, либо разрозненные листки размера А-4, чистые с одной стороны, и запачканные текстом - с другой, не должно ускользнуть из сферы нашего внимания. - Филарет запрокинул лицо и с шумом втянул ноздрями воздух, словно бы принюхиваюсь к следу, который могла оставить стопка бумажек форматом А-4. Вздохнул и Велимир, ему тоже почудилось нечто такое, что оставлять без внимания нельзя, но вот бумаги ли это? Вопрос вопросов... - Мальчики, а где тут туалет или какое-нибудь укромное место? - Что, действительно актуально? - Филарет с видимой досадой стал оглядываться, похоже, ему в эти секунды очень не хотелось отвлекаться ни на что постороннее, прямо с поисками не связанное. - Да, Филечка, извини, пожалуйста, мне действительно... У меня лямка порвалась на плече, мне нужно ее булавочкой сколоть. А что, далеко? - Да, теперь вижу. Нет, близко, не волнуйся, сейчас все уладим. Давай, мы с Вилом тебя прикроем от нескромных взглядов? - И сами честно-честно не будем подсматривать! - Нет, я так не могу... - Все за мной. Сразу видно, Света, что ты не посещаешь большие спортивные мероприятия. Потому что... - Потому что туалетов здесь полно, но плохих, но много, но имеются. Вот, в этих горбах, и эм, и жо. О! Везет тебе, Светка! И рядом, и женский, и открытый. Вперед! Только не вздумай пользоваться по прямому назначению! Девушка с сомнением понюхала воздух, поглядела на ржавую полуоткрытую дверь, но отступать не отступила. Вил переместился на несколько шагов влево, стал в полотворота и замер: Следить за Светой и тем, что она там делает, ему не хотелось, нового бы он ничего для себя не увидел, но выпускать ее из сферы своего внимания нельзя: Нельзя - Велимир чуял это всем подспудным умением, что в нем было: Филарет также отошел, но в противоположную сторону... Велимиру показалось, что к его силе, которую он протянул в сторону девушке, прислонилась на миг другая: То ли враждебная, то ли не очень: То ли правда, то ли ему показалось... - Как, уже?! - Вилечка: Знаешь, как там грязно! Что, очень долго, да? Заметно, да, по-уродски? - Нормально. Вообще ничего не заметно. Клянусь. - Не долго, в самый раз. Вил прав, ничего не видно, а дома потом заштопаешь как полагается. Ну-ка, давайте дойдем во-он до того корильона, я его еще не видел вблизи. Веселее! Вся троица, повинуясь командирскому басу, спустилась вниз, там, после некоторой заминки, мужчины на руках, ревниво передавая друг другу, перенесли девушку через ограды - сами же молодецки прыгая через них (у Велимира прыжки получались чуть более ловкими), с вялым любопытством осмотрели звонницу и пошли дальше, к самому заливу. С точки зрения поиска, ничего особо интересного по сторонам и под ногами не было. - Не нравится мне это ветер, Вил, очень не нравится. Какой-то он дрянной, осклизлый, словно с дождем, да не июньским, а ноябрьским... - Ты не вон те ли облака имеешь в виду? - Велимир кивнул на тучи, привлекшие внимание Фила. Он по-прежнему ехидно улыбался, но глаз от туч уже не отводил - Угу. На небе, только что безоблачном, появилось целое стадо темно-серых туч и все они двигались на них. Словно баржи выстроились гуськом - и строго по течению невидимой небесной реки! Где они возникли, когда появились - у кого спросишь? Но вынырнули они словно бы из воды, в той части горизонта, что очерчивала залив, и целенаправленно плыли к стадиону, не обращая внимания на ветерок, должный бы снести их левее, к Васильевскому: Велимир воровато метнул косяка в сторону Филарета, но тот стоял, мрачен, и не обращал внимания на окружающее, на Вила и Свету: нежданные тучи, вот то единственное, что явно беспокоило его в данную минуту. Тучи как тучи, ничего в них магического, но: Пора бы, кажется, привыкнуть к случайностям, которые вдруг сыплются на них с такой настойчивостью. Вил, подражая Филарету, посмотрел в небо, потянул ноздрями воздух - сыростью немножко тянет, да и все: Хотя... Вдруг что-то изменилось в небе: тучи словно бы напоролись на гигантский колун и медленно разъехались в стороны, образовав клинообразную прореху чистого неба как раз над стадионом и его близлежащими окрестностями. Но Велимиру в этот миг было плевать на конспирацию: очень уж не хотелось попасть под странный дождь в такой чудный день, да еще на берегу залива. Кроме того, маневр с тучами удался настолько легко, что, вполне возможно, это результат был бы таковым и без его внимания, случ: Ага, опять, то есть, случайно: Ну-ну... - Умопомрачительно, господа! Небесные фрегаты. Как тебе это нравится? - Да? А что такое? - Вил попытался выдавить из себя шутку, но его не слушали, даже Света обратила, наконец, внимание на странную погоду и смотрела вверх, вытаращив большие, как у Мальвины, синие глаза. - А то. Ты когда-нибудь видел такие странные тучи? Света! Не отходи никуда, как раз промокнешь! - Тучи, которые только что покорно развалились на две серые половины от удара невидимой секиры, изогнулись по флангам, сомкнулись в толстенный бублик над тем же стадионом, и зрачок синего неба, окольцованный странными этими тучами стремительно стал сжиматься и исчез вовсе. - Ой, мальчики! Какая красота, жалко фотика нет! А как это, почему они так? - Да, чтой-то низковаты тучи летают: К дождю. - Метров триста, да. Низковато. - Велимир тихо удивился про себя, не столько познаниям Фила в деле определения высоты туч над землей, когда рядом нет ни специальных приборов, ни какого-нито высотного ориентира, по которому можно было бы свериться, сколько самому факту, что тот говорит обыденно и уверенно, знаний своих от него не скрывая (Света не в счет), словно не брокером всю жизнь трудился а метеорологом... - Угу. Щас хлынет и мало не будет!.. Сначала ударил ветер - с взвизгом, резко, остро, словно стилетом, прицельно, именно в них троих. Полыхнули молнии - толстенные, корявые, неожиданно яркие и очень близкие. Одна, вторая, третья: Еще, еще, еще и еще! Ох, ты, мать природа! Да так рядом, но все по кругу, словно циркулем очерчено! Потом упал дождь, холодный и колкий, но почти тут же и закончился - град его сменил. И какой град!!! Молниям под стать: размером с хорошую черешню, а кое-где и гораздо крупнее. - Мамочка! Мне страшно! - Девушка двумя руками вцепилась в локоть Филарету и на мгновение Вилу почудилось даже, что она хочет сунуть голову ему под мышку, как страусенок из сказки, чтобы спрятаться и не видеть окружающего их ужаса. Филарет неспешно вынул зонтик - откуда он успел его достать, Вил не успел поймать этот момент, - и поднял над собой. Щелкнула кнопка и в руке филаретовой с шелковым шелестом вырос гигантский гриб на тонюсенькой ножке: Это был необычный зонтик: полупрозрачный, расписанный в три цвета китайскими драконами, с очень плоским скатом, который вдруг круто переламывался по краям и образовывал вертикальное защитное кольцо. Кольцо это было сделано из прозрачного материала, непохожего ни на шелк, ни на синтетику и спускалось едва ли не до колен, как плащ. Градины забарабанили по каменистому 'пляжу', по серой, враз вскипевшей воде залива, по кустарникам и траве, безжалостно вминая зелень вниз, в земляную грязь... Градины секли так, что, казалось, без труда способны были пробить насквозь дюймовую доску, не то что легкую шелковую ткань, но зонтик легко держал удары, ничуть не сминаясь ни под ледяным камнепадом, ни под порывами ветра, на глазах вырастающего в ураган - Тихо, тихо Светик! Ничего страшного, скоро все закончится, зато смотри - живительного озону сколько, аж дышать кисло! - Вилечка, Вилечка, давай к нам под зонтик! Скорее! - Света вытянула руку из под зонтика, пытаясь дотянуться до Вила и ухватить за рукав, но громко вскрикнула: градина, с садовую клубничину размером, ударила в руку... - Ай! Она мне руку сломала! Мама!.. - Тихо. Не сломала. Все, все, я потру и все пройдет, синячок останется. А потом и синячок исчезнет. Вил, хватит героя изображать, ныряй к нам! Скорее давай! Несмотря на сильнейший ветер, бушевавший вокруг, двое мужчин и девушка, спрятавшиеся под зонтиком, чувствовали себя более-менее спокойно, по какой-то случайности ветер почти обходил их стороной; казалось даже, что он свивается в вихрь, чтобы преодолеть инерцию промаха, вернуться и вмазать как следует этим троим наглецам, посмевшим сохранить вертикальное положение, вместо того, чтобы в покорном ужасе пасть на землю ниц, или стремглав спасаться бегством и стать легкой добычей урагана: Нет, только нечастые дождевые брызги у самой земли достигали цели, мокрыми пятнами цепляясь за джинсы и ботинки, да изредка долетали гостинцы потверже, как в том случае с градиной, ударившей девушку. Но это был единственный видимый ущерб: на Велимира, пока он стоял на открытом пространстве, без зонтика, даже и градина не упала. Тем не менее, отдельные порывы промозглого, не по-летнему мрачного ветра пробивались и к ним. Шарахнула очередная молния, широченная, в десяток волнистых струй, похожая на скифский гребешок для волос, да так близко - Свете показалось с перепугу, что она ударила прямо в зонтик!.. Но нет, только уши заложило от немедленного грома, видимо, действительно совсем рядом ударила. Мужчины развернулись спинами внутрь зонтичного пространства и самую чуточку притиснули девушку, защищая ее от дождя, вдруг попытавшегося подобраться к ней чуть ли ни горизонтально, даже снизу вверх, вместе с ветром: Света недолго колебалась и прижалась грудью к спине Филарета, а спиной - к спине Вила. Фил буркнул что-то одобрительное, локтями притиснул ее ладошки к своим бокам, а Велимир, который именно в этот момент развернул на сто тридцать пять градусов любопытную голову, смолчал в первые секунды, но потом вздохнул, раз и второй, глубоко и выразительно, как это делают несчастные, всеми забытые философы... - А почему ты считаешь, что философы несчастные и вздыхают глубоко? - А как же! Ты чего, Света? Простых вещей не знаешь? Они ведь думают, в основном, мыслят и с этой целью тотально мобилизуют оба мозга, головной и спинной: а корифеи способны подключать и костный всескелетный:, в силу этого, организму приходится гнать к извилинам больше кислорода, но при этом и в необходимом изобилии окислять ганглии спинного, а делать они это умеют только через эритроциты, которые, в свою очередь, добывают основной и дополнительный кислород из легких, в которые... - Дыши, дыши, Вил. Озоном и кислородом, но молча, не то градина прилетит и закупорит тебе бронхи и болтливый рот. - Вил замолчал и запыхтел, изображая усиленное вдыхание кислорода. - Вилечка, ты правду рассказал? Что некоторые умеют двумя мозгами думать? - Конечно врет нахально. Ну, скажи ей, что затих? Уже надышался, что ли? - Типа того. Гляньте, люди: Стихает. Все, что ли? Выжили? - Похоже на то: Всем стоять, как стояли! Подождем для верности еще пару минут, из под зонтика никому не выходить, целее будем. - Ой, мальчики, вы только поглядите на этот кошмар! Вот это да! - Света стала теребить мужчин за локти, а сама уткнулась носом в прозрачную оболочку зонта, чтобы получше все рассмотреть - дождевые дорожки и капли на оболочке весьма затрудняли это. Филарет, видимо сочтя обстановку безопасной, одной правой рукой мгновенно свернул зонтик в короткий и отнюдь не толстый тубус, положил его сверху снаружи на наплечную сумку под мышкой и осторожно высвободил локоть левой из под Светиной ладони: Пейзаж действительно вдохновлял на сильные эмоции. Они словно бы оказались в центре почти правильного круга, диметром в метров сорок, очерченного разрушительной работой стихий. Самым странным выглядел ближайший краешек воды. От остальной поверхности его отличала некоторая 'стеклообразность', студенистость, вызванная тем, что именно туда просыпался небесный ледяной горох и наполовину раскис в относительно теплой воде. Если судить по суше - выпала на нее месячная норма осадков, только замороженных: Но в воде эта норма быстро таяла, а в той части суши, куда выпал град - все еще было белым бело, почти по щиколотку. - Боже мой! Все листья побило. Град, посмотрите, все листья с кустов содрал! Бедненькие. Какой ужас! И ветки, смотрите - ветки все поломаны! И с деревьев листья сбило. Филя, а они теперь погибнут? - Кто, деревья? - Да. И кусты. Погибнут, да? Они же листьями дышат? - Не должны бы. Корни-то целы. Кора на стволах также не попорчена. Поживут еще. - Выживут. Если только не простудятся и не умрут от переохлаждения. Давайте будем согревать их своими телами, пока не поздно. Я возьму на себя ольху, а Фил пусть срочно бежит к той березе. Света, ты будешь помогать мне, согревать грудью это прелестное деревце. - Как это? Виля, ты серьезно? Ты меня разыгрываешь... - Как нельзя более! Идем, сначала потренируемся смыкаться, подходить синхронно вдвоем, вон там, на теплой траве, нетронутой злыми стихиями. - Разыгрывает. Игрун он у нас, так сказать, антифилософ, если судить по результатам речевой и мыслительной деятельности - Опять ты своими: шуточками. Я сначала думала, ты серьезно: Ура, ура, ура! Ура! Мне снова повезло! - Филарет с еле заметной улыбкой покивал Светиным крикам, полюбовался на небо, окрестности, и окончательно решил, что гроза миновала. - Зонтик убираю. Ну, что за ура? В чем повезло? - Синяка не будет. Вот, Вилечка, смотри, Филя - вот, только еще красное пятно осталось. - Хм: Действительно: Кто бы мог подумать? В былые годы Илья-Пророк этакой градиной с первого залпа мамонта заваливал: Эх, все мельчает... - Ну уж, мамонта: - Фил заулыбался, причем настолько добродушно, настолько нехарактерно для себя, что Велимир вздрогнул и мгновенно поджался в единый ментальный мускул, внешне, впрочем, оставаясь как был: одна рука плечо чешет, другая Свету за пальчики ловить пытается... - Ты чего, Светик, я же только синяк посмотреть: А? Что - 'ну уж'? А, Фил? - Я говорю: как же это 'все мельчает', если мамонту каюк, а нашей Светлане Сергеевне даже синяка не досталось? Напротив - все крепчает. - Что такое? - У девушки глаза распахнулись так, что недоброжелатель, либо человек равнодушный к женской красоте, назвал бы их, пожалуй, выпученными... - А что такое, Светик? - Мальчики: Посмотрите: вся буря была вокруг нас, только вокруг нас, а вдалеке везде все как было, так и осталось нетронутым. И кусты, и листья:, и снега с градом нет! - И что с того, подумаешь? И вблизи везде все как было, кроме малюсенького кусочка береговой полосы. Научный факт. - Да, но как же так может быть? А, Филечка? - Что именно? - Филарет вновь отвлекся от своих дум и повернулся к девушке. - Как это понимать, что вся буря была только над нами, а нигде больше? - Откуда я знаю? - Ответ прозвучал грубовато и Филарет, кинув взгляд на обиженное лицо девушки, поспешил поправиться - Главное, друзья, что с нами все в порядке и даже без синяков обошлось. Никакого ущерба общему делу и твоей красоте! Точнее, наоборот, в порядке убывания важности: твоей красоте и нашему делу. - Света улыбнулась, но все равно в глазах ее мерцало сомнение: серьезно говорит Филарет о ее красоте, или насмехается?.. - Это дело мы обязательно отметим и обсудим. И обдумаем. Сегодня же. Но у нас работа, Светик, и я ее пытаюсь делать, понимаешь? Осмыслить все факторы, обшарить умом и взглядом местность. И я тоже нахожусь в некотором недоумении, но готового ответа у меня нет. Если же ты спросишь у Вила, он тотчас тебе насыплет объяснений полный фартук - вон как ему не терпится все объяснить! Расскажи нам, Вил, с чего бы такое чудо на нас накинулось? - Элементарно, Ватсон! День, напоенный солнцем и летом, был неподвижен и тих. Бирюзовое море ласково облизывало пустынный пляж, доверху наполненный чистейшим песком из драгоценного белого кварца мелкого помола, над лагуной ни единого обл... - Без прелюдий, самую суть. -:блачка. Все испортил. Типа, разница потенциалов электростатического напряжения почвы, воздуха и нижних слоев стратосферы породила редчайшее явление - дыру, в которую и устремились холодные воздушные потоки вместе с электрическими разрядами. Но что же послужило ножом, рассекшим ткань июньских буден, спицей, проткнувшей бурдюк с осадками, шипами, разорвавшими хрупкое равновесие природы? - И что? Кто, я? Как это?... - Да, дорогая Света, именно ты! И Фил, и я - вот имена тех трех шипов, что... - Как это три шипа? При чем тут мы? - Мы, это только повод, проводники электрических разрядов: Но ты вся дрожишь, малышка, иди сюда, я обниму тебя... - Ничего я не дрожу. Это просто нервное. Виля, пожалуйста, стой там, где ты стоишь, а я здесь постою... - Ну так прильни все равно, хоть рукою к руке, нервы - это еще главнее, чем психика, это самое важное в нашей соме, если не считать кишечника: Нет, ты глянь: этот браслетик словно на тебя сшит, и не подумаешь, что подобран хрен знает с каког... - А мне нравится! - И мне тоже. Ну так ты собираешься ко мне прильнуть, в самом-то деле??? - Вилечка, ты с испугу шалишь, я понимаю. Ты сам испугался бури, я же вижу. Ну, пожалуйста, не мешай мне причесываться: - Велимир состроил разочарованное лицо, демонстративно попятился от девушке на два шага, выбрав направление так, чтобы она оказалась между ним и Филаретом, и попытался коротко передохнуть: взгляд Фила не то что давил - он просто жег ему затылок и спину, и Вил старался быть готов ко всему. Неужто ударит? Рукой далековато, но есть в природе и возле нее иные возможности, а сил ему не занимать, видно орла по помету... - Вил, слушай, пока Света причесывается, давай-ка отойдем на пару-тройку минут, есть небольшой, но весьма важный разговор. : а голубя по полету: Он первый не выдержал, это добрый знак. Ладно, если признаваться - то обоюдно и не во всем: Крутой, крутой малый этот Филя... - То есть с удовольствием, скажу больше и подчеркну сказанное: с наслаждением, босс! - Только не это! - Света топнула ножкой и попыталась скрестить руки на груди, однако, зеркальце в одной руке и щетка в другой помешали сделать это достаточно изящно. - Не медленно перестаньте, вы слышите, что я сказала? - Мужчины дружно обернулись на ее голос, но вслух спросил Филарет... - Что такое, Света? Что 'только не это'? - Думаете, я ничего не вижу? Терпеть не могу, когда из-за меня парни дерутся! Мне вообще, по большому счету, никто не нужен, ни этот: (Света кивнула куда-то в сторону залива, но и Филарет и Велимир поняли, что она имеет в виду Арсения Игоревича, своего неверного любовника и их общего начальника), и никто другой. А будете драться - поссорюсь с обоими и разбирайтесь как хотите, только без меня! На Фила словно столбняк нашел, а Велимир вытаращил глаза так, что дальше уже были нос и брови, потом все же ыкнул, кашлянул и со второй попытки слова из него пошли... - Вообще говоря, под таким углом зрения я на окружающую нас всех действительность еще не: - Однако, впечатление от слов девушки было столь мощным, что вместо обычной скороговорки речь его получилась достаточно медленной, и в это растерянное бормотание легко вклинился бас Филарета... - Света, ты нас не вполне правильно поняла. Не сомневайся, я не допущу, чтобы два интеллигентных уроженца великого города взялись тузить и дубасить друг друга на глазах у Невы и народа. Если я говорю, что нам необходимо поговорить, то это и означает - поговорить. Конструктивно, по делу и о тонкостях, которыми тебе лучше голову не забивать. - Да, Светик. Не бойся за его фэйс и здоровье, доверься мне, маньяк ребенка не обидит. - Думаете, я ничего не вижу! - Голос Светы был по-прежнему полон сарказма, но кое-какая неуверенность в нем все же обозначилась. - Зачем тогда в сторону отводить? Какие могут быть тонкости, о которых мне лучше не заморачиваться? Вот ты только что это сказал. Ну какие, например? - Например, кому-то из нас троих надо будет побывать в морге, осмотреть покойника и по возможности договориться с местными алкашами-потрошителями, чтобы они позволили нам, во-первых, осмотреть и обыскать одежду... - Все, все, хватит, я поняла! Пожалуйста... - А во-вторых, - безжалостно продолжил Филарет, по возможности добыть кусочки органики, сиречь тела покойного, а еще лучше - требухи, дабы потом, с помощью независимой химической экспертизы определить наличие в организме покойного... - Меня сейчас стошнит... - Так продолжать? - Не надо. Уходите, говорите, о чем хотите, и вообще оставьте меня в покое! - А плакать не будешь? - Не буду. - Светик, точно не будешь? Постарайся, радость моя, а уж я не подкачаю и уговорю Фила, чтобы не я, а он туда... - Ну уйдите же:Пожалуйста! Филечка, пожалуйста, я же не знала! - Хорошо. Но, Света, ты тоже на пожалуйста: стой здесь, в пределах нашей с Вилом видимости и никуда не отходи. Хорошо? - Да. - Все поняла? - Да. - Умница какая! Теперь повтори для закрепления. - Света опять топнула ножкой, но теперь уже от непритворной злости на Велимира. - Я не собираюсь ничего повторять. Я все, абсолютно все поняла. Идите и говорите, я постою здесь. - Девушка неловко взмахнула рукой и обнаружила, что в ней зажата щетка-расческа: А в другой зеркальце. - Дурачки какие-то, вот! - Ледяной тон сменился обиженным так же молниеносно, как и возник до этого и оказал на мужчин точно такое же воздействие. Тем временем они отошли на безопасное расстояние. - Беда с бабами, ну не могут они без ежедневного кипения страстей. - Телки-с. Ну так чего ты мне хотел сказать, шеф? - Не догадываешься? - Нет, как я могу догадываться о командирских инициативах? - Брось. Как раз хотел обсудить с тобой твои инициативы. - Вот как? Инициативы? Не слишком ли сильно сказано? - Именно. - Фил медленно пожевал губами и сухо сплюнул в сторону. - Буря - твоя работа? - Что ты имеешь в виду, генацвале? Я догадываюсь, что это сказано человеком, привыкшим смотреть в лицо: Боюсь, моя твоя не панимай... - Ураган, тучи.. Ты руку приложил? - Велимир открыл было рот: и молча вдохнул. И выдохнул. - Да? - Нет. Разогнать тучи - хотел. Остальное - чужое. - Пиджак у Фила нараспашку, мощная грудь мерно вздымается, испытывая полотно рубашки на прочность, но Вилу почудилось, как при его ответе словно что-то дернулось в этой груди, екнуло. - Ну а сам-то ты?.. Тоже.. Гм: Давно ли владеешь сведениями образованности? - Не твоя печаль, дорогой Вил, не твоя печаль. Не спеши обижаться и заметь, твои вопросы куда менее скромны, нежели мои. - Ну да, ну да, великий сэр! Это просто я такой хитрый: типа, заведомо знаю, что ты экстрасенс-феномен и только уточняю историю болезни. - Зачем тебе это шутовство? Хотя, как знаешь. И отвечаю, пусть ты и не спрашиваешь: и не я эту бурю пригласил, не я с ней управился. - Так вот и не я. Клянусь ботинками. - И что скажешь? - В смысле предположений? Боюсь, что ничего нового по сравнению с теми намеками, что мы с тобой обменялись накануне. - Да-да, я слушаю тебя. - Угу, тебе нравится выговор этого гасконца. Мысли мои ворочаются в том же направлении, что и твои. - Велимир выразительно оглянулся на девушку. - Она сама? - Браслетик. - Хм: Не уверен. Почему так думаешь? - А ты почему думаешь иначе? Или, скажем прямо, почему ты пытаешься меня уверить в том, что ты думаешь иначе? Ты же сам на браслетик пялился, как сабинянин какой! - Ничего я не пялился. В твоих предположениях безусловно есть кое-какой резон и, кстати говоря, я вовсе не жду, что мы с тобой вот так сразу проникнемся доверием друг к другу, начнем брататься: - Велимир тряс головой в такт словам своего компаньона и даже сморщил губы, чтобы по-прежнему выглядеть несерьезно и легкомысленно, однако, он ощущал, что само пространство вокруг Филарета словно потрескивало, наполненное угрожающей силой, готовой к немедленному бою. И готовность эта была ничуть не ниже недавней, во время бури. Видимо, Велимир чем-то выдал себя, обнаружив собственную круть чуть более откровенно, чем собирался. - Ладно. Поговорим серьезно, Фил. Я, как и ты, попытался разогнать тучи, но я, как и ты, их не насылал. Считаю, что Света тоже этого не делала и что все дело в том злосчастном браслете, что она нашла. - Вполне тебя понимаю. Но: Но. Дело в том, что браслетик сей я оглядывал с близкого расстояния и превнимательно. В нем нет ничего такого... сверхъестественного. В нем вообще никакой силы нет. - А я Светку оченно даже внимательно изучал. Визуально, правда: Но мне и поверхностного знакомства хватило, чтобы четко понять: ничего чудесного и сверхъестественного в ней нет, кроме простодушия, буферов и красоты, воистину незаурядной. - Филарет фыркнул и захохотал вполголоса, а Велимир поклялся мысленно, что когда-нибудь обязательно заведет себе точно такой же бас. Фил отсмеялся довольно быстро, Велимир подхватил его смех, но так же экономно по времени, однако, обоим мужчинам этой передышки вполне хватило, чтобы продолжить разговор, все более и более серьезный. - Эк ты ее. Она же хорошая девушка. - Мне, знаешь ли, тоже она нравится и я не со зла. - Магия красоты. - Либидо, по-научному. Ну так вот ничего остального магического и волшебного в ней нет. Браслетик я не рассматривал с такой подробностью, но... - Но? - Уверен, что дело в нем. - Эдак мы с тобой до вечера можем проспорить, друг мой волшебный... - Я не волшебный. Но сердце мое поет-щебечет от радости, когда его хозяина кто-то крутой и опасный называет другом. - Это всего лишь оборот речи, показывающий расположение к собеседнику. - Филарету и в голову не пришло реагировать на слово 'опасный', коль скоро это было совершенной правдой. Но и расслабляться дальше смеха и высказанного расположения к собеседнику он не захотел, справедливо предполагая в Велимире силы не меньшие, или, если убрать маловероятное, вполне сравнимые. - Мальчики, ну скоро вы там? - Да, Светик, да! Нам еще только про вскрытие обсудить! Цвай минутен! - То ты грузин, то ты немец, и все сплошная липа: Сам откуда? - От верблюда. Питерские мы, сказано же. А ты? - Тоже самое, верблюдовец, только из другого района. Разделимся на денек? - Что? - в первый момент Велимиру показалось, что он ослышался. Однако, пусть и с запозданием, но уши его и мозг вопрос этот приняли и Филу не пришлось его повторять. Да он и не собирался: смотрел с вопросительной улыбкой и ждал, пока Вил соберется ответить. - Ты имеешь в виду... - Имею. - Даже в мелочах, в абсолютно несущественных пустяках Филарет не желал идти на поводу у своего компаньона и инициативы не выпускал. Ты, типа, замер посреди фразы и я не собираюсь за тебя ее договаривать. Согласился с обрывком и понимай как знаешь, что там я имею и в каком таком виду: Фрукт. Нет, но все правильно. Он взял инициативу, ты ее в свое время отдал - чего теперь ролями-то меняться... - Гм: Что мы распилим артефакты и каждый проверит свои? Я со Светой время проведу, а ты, покамест, браслетик ее поносишь? - В точку. Только наоборот: ты с браслетом, а мы со Светой. И никого не будем распиливать, мы не в цирке. - Это была такая шутка. Я люблю дарить юмор и хорошее настроение. - Да, я понял. - Прямо сейчас, что ли, разделимся? - Нет. Сейчас мы обмоем в кабачишке наше с тобой знакомство на новом уровне и соглашение по: дальнейшим действиям, а завтра как раз и начнем. - Договорились. А если за завтра ясность не возникнет, то на послезавтра махнемся. - Выглядит логично. А как же с нашим делом по поиску документов? Деньги нам не за знакомство платят. Мы должны дело сделать и отработать уже произведенные затраты, не забыл, надеюсь? А, друг Вил? - Не брат я тебе... - Эту шутку я уже от тебя слышал. Придумай что-нибудь поновее. - Мнится мне, что завтра, в крайнем случае послезавтра найдем мы докУменты, а вот природные катаклизьменности... - Мальчики!.. - Да идем уже! Сейчас, Светик! Нашла, понимаешь, мальчиков. Фил, признайся честно, Великую Октябрьскую Социалистическую Революцию ты делал? - Если честно, то не я. Отнюдь не я. - Но хотя бы помнишь ее? Признайся, помнишь? - Ну, предположим, помню. Я много чего помню, впору бы и забыть, а не признаваться. Все, кончились вопросы? - Круто! Долго живешь. А Февральскую Буржуазную? Помнишь? - Ты идиот. - Филарет на мгновение закрыл глаза, но тут же распахнул их снова и до конца приватной беседы взгляда уже не отводил. - Слушай, Вил, не шутя, как взрослому человеку: ты действительно из меня все мозги высосал, причем за такое краткое время. А ведь сам на мелочь не похож. И вообще, ты не подскажешь мне - зачем нам с тобой сия совместная деятельность? Неужто из-за денег? - Всем философам известно, что деньги есть мерило человеческого успеха, а ничто человеческое нам с тобой: Я против разлуки. - Не чуждо: Света, дорогая, еще капельку потерпи, сейчас поедем кушать!.. Почему против? - Потому что вместе веселее и безопаснее. Даже если мы разделимся, но на время, а не окончательно, количество возможных неприятностей на рыло населения как бы меньше. А деньги - не препятствие, в крайнем случае их можно и поделить. - Н ты, стало быть, не против, чтобы мы - как ты выражаешься - на время разделились? Не забоишься? - голос у Филарета насмешлив, но глаза холодны и темны... - С чего бы мне быть против, когда я сам это первый предложил! - Велимир гордо выпятил грудь, но и у него глазки под стать: ни безумия в них, ни веселья, только мрак и сила... - Вот как? А мне послышалось, что я предложил первый, но это, впрочем, не существенно. Все. Светка сейчас описается, поэтому крюканем мимо сортира. Там прикрываем ее тем же макаром: я с востока, ты с запада. - Велимир попытался было состроить недоуменную гримасу, однако показывать ее было некому, Филаретов затылок уже был в метрах двух пути и продолжал удаляться. С запада, так с запада, Велимир покорно вздохнул, но и кивок и вздох, вещественные доказательства согласия, также пропали совершенно напрасно... Фил, по-прежнему спиной к Велимиру, уже рокотал Светке что-то заботливое, тыча пальцем в сторону стадионного туалета. ГЛАВА 9 Если у вас есть время, чтобы транжирить деньги, то вы не богаты. Но ни у кого в мире нет таких денег, чтобы купить себе времени вдоволь. Нам всем, вероятно, не терпится разбогатеть, вот мы и разделились в поисках: Велимиру первому выпало браслетик нянчить, ждать, пока за ним придут неприятности, Филарет остался со Светой - по городу ее водить, обаять да убалтывать - с той же целью. Плюс к этому - и собственное любопытство удовлетворяем. Топор и плаха скучны и бесстрастны, не в пример кухонному ножу. Профессиональные сыщики никогда не ищут себе дополнительных приключений, тщательно сторонятся бурных, не рассчитывают на чудо, в повседневной работе больше всего ценят собственную беспристрастность, отпуск и легкие дела, мы же трое - любители и этим все сказано. А я не против фортуны, что мне досталось - то и ладно, тем более, что это все не прямо сию секунду, а завтра с утра начнется. Сегодня же, остаток вечера и до утра, и Света, и браслетик непонятный, останутся сами по себе. Повеселились мы знатно, однако скромно и двое из троих все время держали ушки на макушке, но - полная тишь и гладь весь оставшийся вечер была нам наградой за суетный день. Светка попыталась затащить нас в гости, обещая дискотеку и женщин, в лице себя и Таты, ее подруги, но мы не клюнули на эту приманку: Не потому, что против секса, весьма вероятного при надлежащем проведении дискотеки, а чтобы не запутать след, и без того жиденький. Поставили магические запреты на вторжение, причем пришлось тянуть жребий, где кому - снаружи и внутри ставить. Мне опять же без разницы: что выпало, то и подобрал. Я особо изгалялся со способами защиты, но, конечно же, подвесил запорчик с секретом... внешне это выглядело как простая магическая оборона, такая, которую многим по силам выставить и преодолеть. Естественно, что когда я говорю "многим", я не имею в виду совсем уж домжей, оборотней, вампиров и прочую мелкотравчатую мусорную гопоту, нет, многим, в моем магическом разумении - это относительно многим, из крутых, из тех, в ком до хрена дурной, лютой, хищной и иной сверхъестественной мощи. Они - да, могут поломать мою видимую защиту. Но ту, подспудную, закрытую от любого глаза, которая непосредственно защищает самую Светкину жизнь и физическое здоровье - ни фига! Тут уж я вогнал такое - мама не горюй! Просто мне Светка очень понравилась, без какой бы то ни было любови и корысти. Не бывать ей мамой моего сына, не бывать и долгосрочной возлюбленной, и в шахматах она мне не конкурент, и в физике "не волокет" и по жизни мы изрядно разные: Но - чем-то прищемила она мне мое человеческое сердце и в обиду я ее не дам. Добро бы хоть очень умная была: Восемь против одного, что и в так называемой плотской любви ничего нового и особенного я от нее не увижу: Что? Да ну, не смешите меня: какая может быть влюбленность в моем положении, даже при всем моем пристрастии к человеческому образу жизни и мыслей: Нет, конечно, безусловно - нет. Однако: она под моей защитой и горе любому, кто посмеет отнять у меня игрушку, которая мне еще не прискучила - Бергамот, чаю! Сделай-ка с лимоном, дорогой, специально прошу. - Боливар! Материализуйся. Иму Сумак нашел? И все?. Ладно, приготовь к прослушке обе, если забуду - напоминай раз в сутки. Пшел. Боливар! А разве на этот раз, на второй раз я велел тебе материализоваться? А? Ладно, виси смирно предо мной как есть. Я тебя вернул сейчас, чтобы поблагодарить за найденное файло. Молодец. И то, чт